Реформирование языка в XVIII-XIX вв.
Под языковой реформой следует понимать официальные преобразования, которые затрагивают определённые уровни языковой системы и отражаются в специальных документах.
Следует понимать, что реформирование языка ограничено, поскольку невозможно изменить языковую систему волей государства или отдельной личности. Язык развивается по своим внутренним закономерностям, трансформируется и изменяется сам, подчиняясь логике развития языковой системы. Очевидно, что глубинные её структуры, к которым относится грамматика, менее всего доступны для реформирования. Коренные преобразования в грамматической системе, с одной стороны, были бы искусственно навязаны языку и вскоре были бы отторгнуты языковой практикой, с другой – разрушили бы преемственность языкового развития.
Трансформации поддаётся ограниченная часть языковых явлений, в большой степени имеющих условный характер. Это касается графики, орфографии и частично орфоэпии. На протяжении истории русского языка официальные реформы, связанные с изменением этих аспектов языковой системы, проводились не один раз. Рассмотрим более подробно те из них, которые происходили в XVIII-XIX вв.
Реформа Петра I, проведенная в первое десятилетие XVIII в., касалась графической системы русского языка. Речь идет о трансформации кириллической азбуки и способа начертания букв (шрифта). Суть реформы заключалась в стремлении секуляризовать письменность, освободив её от влияния церковнославянской речи и приспособив к нуждам общественной жизни. Преобразования затронули состав азбуки, из которой были изъяты буквы, не имеющие аналогов в звуковом составе русского языка («пси», «кси», «омега», «юс малый» и «юс большой»). Кроме этого, были внесены изменения в особенности начертания букв. Шрифт был приближен по начертанию к латинице и получил название гражданского. Он был утверждён в качестве официального шрифта для печати периодики, научной, художественной литературы. Поскольку в древнерусской письменной традиции не было практики разделения букв на прописные и строчные, реформа предусматривала подобное разграничение для удобства оформления.
Реформа Петра I подготовила почву для преобразований, которые внедрил в русскую стилистику М.В. Ломоносов. Суть его теории «тех штилей» состоит в попытке упорядочить стилистическую систему русского языка, закрепив за каждым лексическим пластом определённую сферу употребления. Так, церковнославянская лексика, используемая исключительно в книжной речи, стилистически маркировалась как торжественная, приподнятая и относилась к «высоким жанрам» – оде, героической поэме, трагедии. Нейтральная русская лексика занимала срединную позицию и использовалась в «средних жанрах» (например, в эпистолах, песнях, элегиях, эклогах), в то время как разговорно-просторечная лексика закреплялась за «низкими» жанрами – комедией и басней.
Реформа М.В. Ломоносова, а также языковое новаторство Н.М. Карамзина подготовили почву для тех преобразований, которые произошли в творчестве А.С. Пушкина. Речь идет о становлении русского литературного языка на основе разговорной народной речи, стилистически упорядоченной и нормированной.
Реформы русского языка в XX-XXI вв.
Первые десятилетия XX в. породили дискуссии о реформе русской орфографии, которая была осуществлена только в 1918 году после Октябрьской революции. Она затронула как русскую азбуку, так и правописные нормы. В частности, из алфавита были удалены те буквы, которые не имели в фонетической системе реального звукового соответствия («ять», «ижица», «фита», «и десятеричное»). Кроме этого, «ер» (Ъ), писавшийся по традиции на конце слов после согласных, был упразднён. Правописание приставок на твердый согласный перед согласным было подчинено фонетическому принципу, а окончания прилагательных –аго-/-яго- были заменены на –его-/-ого (новаго – нового, живаго – живого). Личное местоимение женского рода «ея» менялось на «её».
Данная реформа первоначально вызвала большой общественный резонанс. Приверженцы дореволюционной орфографии протестовали против данных нововведений, что отразилось, например, в эмигрантской литературе в сохранении дореволюционных орфографических норм. Однако вскоре изменения, положенные в основу данной реформы, доказали свою жизненность и большее соответствие современному состоянию языка.
В начале XXI в. вновь возникла идея реформирования языковой системы. Речь шла о принципах упрощения написания наречий и наречных сочетаний, а также изменении в орфоэпических нормах, которые затронули ряд слов (например, в качестве равнозначных акцентологических вариантов допускались «договОр» и «дОговор»). Однако проект орфоэпической реформы вызвал резкое общественное неприятие, в связи с этим утвержденные нормы в области ударения не стали частью узуса, хотя и отражены в нормативных словарях и справочниках по культуре речи.
Очевидно, что реформирование языка представляет собой не только лингвистическую, но и этико-социальную проблему, поскольку изменения должны удовлетворять представлениям носителей языка о должном и недолжном словоупотреблении. Неправомерно идти вразрез как с речевой практикой, так и с грамматической системой, поэтому к реформированию языка следует относиться с осторожностью.
