Разговорный стиль — это функциональный стиль речи, который используется для неформального общения.
Отражение разговорной речи в памятниках письменности Московского государства
Разговорная речь Московского государства во всем ее многообразии является предпосылкой и основой формирования национального русского языка. При изучении разговорного языка Московской Руси возникает вопрос, в каких источниках того времени искать «отражение» разговорной речи? Понятно, что не в литургических, богословских, ритуальных текстах. Разговорная речь в памятниках 15 века нашла отражение в светской повествовательной литературе и некоторых житиях. Например, житие Михаила Клопского в первой редакции составлено в конце 15 века. В житии есть несколько небольших диалогов. Реплики Михаила Клопского, а также епископов и игуменов практически всегда представлены на книжном языке, но в нескольких репликах отражаются разговорные формулы. Однако от первой редакции до последней реплики переделываются, удаляются от первичной формы, переходят в высокую книжную лексику. Каждая следующая переработка, как и в других памятниках литературы, все больше стирает следы непосредственного воспроизведения разговорной речи. Но и в первоначальных редакциях отражается речь знати – бояр, князей, иерархов, а не простого народа. И отражение это не вполне полное и точное. Например, можно предположить, что московский князь и новгородский посадник имели свои особенности в живой речи, а в памятниках письменности они нивелируются. Писатели обобщают разговорный тип языка, но это не означает, что подлинная речь даже представителей одного сословия была такой же однообразной и однородной.
Имеющиеся источники подтверждают, что обиходно-разговорная речь знати и «черного люда» отличалась. Вероятна близость речи низших и средних слоев, работных, посадских людей и крестьян. Церковная знать и боярство отмежевывались от смердов во всех сферах быта и культуры, о чем свидетельствуют прямые высказывания в дошедших до нас источниках.
Проникновение элементов разговорной речи в жанры литературы не было одинаково интенсивным. Наиболее показательными в этом отношении являются:
- сатирические произведения,
- бытовые повести,
- интермедии,
- сочинения раскольников,
- переводная драматургия,
- научно-популярная литература,
- памятники дипломатического письма.
Языковая ситуация конца 14 – 15 вв., характеризуемая как «второе югославянское влияние», показывает стремление феодалов к противопоставлению себя «худым людишкам» в языке.
И лишь в конце 15 века у некоторых писателей (у Иосифа Волоцкого, например) намечается интерес к простой речи, терпимость к включениям в книжный язык разговорных элементов. Но и тут следует говорить лишь о незначительном влиянии городских диалектов на язык некоторых писателей. О сближении с народными говорами речи не идет. Например, в одном из памятников письменности 15 века – московского летописного свода конца 15 в., на 400 страницах текстах встречается не более 10 реплик, отражающих разговорную формулу. В тексте преобладают писанные речи и диалоги, которые никак не раскрывают особенности разговорного языка того периода.
В некоторых житиях и проповедях 15-17 вв. содержатся единичные выражения живой разговорной речи. К 17 веку повествовательная литература становится богаче, освобождаясь от церковной дидактики и религиозной пропаганды. Появляются новые жанры – драматургия и стихотворство, которые практически до конца 18 столетия оберегаются от воздействия разговорного языка.
Существует мнение, что с самого момента возникновения письменности разговорная речь наиболее широко отражалась в деловой письменности – юридических и политических актах. Однако данная концепция не берет во внимание большую культурную роль старославянского языка, который проникал во все жанры письменности с 10 века, а также традиции дипломатического и правового жанров, состав языка которых отличается от обиходной разговорной речи.
В 10-12 вв. в Киевской Руси не было единого разговорного языка, как и единого письменного языка, о чем свидетельствуют отражения разговорной речи в памятниках письменности разных жанров и разных уделов. Неоспоримым было только единство церковнокнижного старославянского языка.
«Живое русское слово» в московской деловой письменности
В Московских приказах только с 15-16 вв. создается единство административной фразеологии и терминологии, единство основных норм языка деловой письменности. Однако и в этом случае языковое единообразие деловой письменности соответствует лишь единому языку приказного сословия, но не единству общенародного языка, несмотря на наличие в нем отдельных общенародных элементов языка.
Так называемые областные элементы в деловом языке отражают разницу между нормализованным языком Московских приказов и речью дьяков и подъячих в «земских избах». Здесь в делопроизводство, вопреки централизации, проникают диалектизмы. Например, разработка Холмогорских или Воронежских актов, Донских дел отражает противоборство центробежных и централизующих тенденций в языке деловой письменности, сильно ограничивающее возможности прямого отражения в ней местной речи.
Памятник московской деловой письменности 17 века – «пыточные речи» в свитках Разряда, называемых «Слово и дело государевы» - получили известность как клад живого русского слова. практически все записи в подборе дел Разряда являются не протокольными. Это относительно точная по смыслу и довольно подробная передача допрошенных без пытки и под пытками. Ответы допрашиваемых излагались подъячими в нормах приказного языка. При этом показательным является то, что в свитках преобладает передача показаний допрашиваемых косвенной речи. Однако и прямую речь лишь в редких случаях можно считать точной записью. Дьяки при записи не допускали никаких отступлений от грамматики и орфографии. С точки зрения изучения разговорной речи интересны расхождения показаний свидетелей о фразах, в которых содержится оскорбление величества. они дают созвучные или подобозначные, но равнозначные разговорные формулы.
