Глоссематика – «алгебра языкознания»
Глоссематика – это название особого направления языкознания, противопоставляемого так называемому традиционному языкознанию, которое потерпело неудачу и не закрепилось в лингвистике, так как считалось ненаучным из-за чрезмерного субъективизма.
Глоссематика чаще называется Копенгагенской, реже – Датской. Организаторы школы назвали ее сначала фонематикой, а позже, отступив от признания фонемы, – глоссематикой. Глоссематики представили её как алгебру языкознания.
Концепции глоссематики сформулированы в трудах
- X. Ульдалля («Основы глоссематики»),
- Л. Ельмслева («Принципы общей грамматики», 1928, «Основы лингвистической теории», 1943 и «Пролегомены к теории языка», 1960).
Работа X. Ульдалля была опубликована только в 1957 году, хотя написана значительно раньше. Она распространялась и стала известной специалистам в рукописной форме. Глоссематики стремились построить такую лингвистическую теорию, которая была бы всеобъемлющей.
Представляя читателям языкотворчество как структуру чистых (нематериальных) отношений между семиотическим инвентарем, включающем в себя различные формы знаков (языкотворческие и неязыкотворческие, природные и искусственные), представители глоссематики стремились построить такую лингвистическую теорию, которая могла бы действовать вне времени и пространства.
Итак, Датская школа была основной лингвистической школой, которая взялась исследовать структуру всех знаков семиотической системы. С точки зрения этой школы, структуру можно постичь лишь тогда, когда будут изучены зависимости элементов языкотворчества. В таком случае реально работают не материальные явления языкотворчества (звук, буква, значение и т.д.), а соотношение, складывающиеся между
- звуками;
- звуковыми комплексами;
- знаками.
Идея Ф. де Соссюра о замкнутом характере системы языкотворческих знаков своеобразно трансформировалась здесь в систему абстрактных соотношений. Внутренняя система соотношений определяет специфику того или иного языкотворчества.
Таким образом, глоссематика – это слишком абстрактная теория не о сущности языкотворчества, а об зависимости между элементами языка, характере отношений. Глоссематическая теория, хоть и построена на принципах математической логики, считается насквозь формалистической, умозрительной.
Она не нашла своего конкретного применения прежде всего потому, что руководствовалась чисто прагматическим принципом: дать не объяснение структуры конкретного языкотворчества, а предельно формальное описание какого-то абстрактного языкотворчества.
Наиболее последовательно идеалистическое понимание семантики языковых единиц, независимой от действительности, изложил Л. С Ельмслев. Свою теорию Ельмслев назвал учением о знаковости языковых форм.
«Глоссой» Л. Ельмслев называет лингвистический знак, в котором объединяются два компонента:
- фонологическая форма выражения;
- семантическая форма содержания.
Рисунок 1. Л. Ельмслев. Автор24 — интернет-биржа студенческих работ
И содержание, и выражение имеют свою форму и субстанцию. Но формы знаков не зависят от звуковой субстанции, их надо изучать изолированно от нее.
Лингвистическая теория Л. Ельмслева
Л. Ельмслев, создавший Копенгагенский лингвистический кружок, утверждает, что два разноязычных слова могут иметь одинаковую форму выражения и форму содержания, а звуковой состав их – «физическая субстанция» – может быть разной и все же эти два слова будут составлять одну глоссу. А, например, две падежные формы одного и того же слова, несмотря на одинаковость звуковой субстанции будут двумя разными глоссами.
В "Основах лингвистической теории" Л. Ельмслев пытается построить универсальную лингвистическую теорию путем полной дематериализации языка и лишения его всяких элементов развития. Копенгагенский лингвистический кружок характеризует язык как только синхронически абстрактную систему чистых отношений, в которой нет места для специфики каждого конкретного языка.
Лингвистика отношений, согласно этой теории, является чем-то первичным, а реальные языки с их звуковой материей и значениями – это вторичные явления, интересные лишь настолько, насколько они отражают свою модель – универсальную структуру абстрактных категорий. Это уже – панхронизм или, вернее, ахронизм.
Л. Ельмслев пытается полностью устранить языковую материю, как несущественную и ненужную при изучении структур языка и его системы – это сумма произвольных знаков вне материи звуковой речи. Это его сближает с американской «семантикой». Копенгагенские структуралисты в своем учении об имманентной (вечной и неизменной в себе) структуре языка допускают ошибку, утверждая, что мышление и логические категории – вечные, неподвижные и не зависят от языковой материи.
Каждый народ по-своему познает и изучает внешний и внутренний (психический) мир и по-своему передает всё опознанное и изученное своими собственными языковыми средствами. Общность содержания, выраженная различным способом в разных языках, – это не доказательство «вечных и неподвижных» категорий мышления, а результат правильного познания отношений между предметами и явлениями действительности.
Составляя панхронические схемы речевых функций и абстрагируясь от конкретных языковых систем, Копенгагенский лингвистический кружок выходит за пределы тех проблем, которые составляют науку о языке. Копенгагенский лингвистический кружок можно назвать философской теорией позитивистско-логицистического характера или конгломератом различных правил об абстрактных функциях нереального языка, превращенного в искусственную систему.
В. А. Звегинцев в статье «Глоссематика и лингвистика», перефразируя название английского перевода «Основ лингвистической теории» Л. Ельмслева «Пролегомены к теории языка», отмечает, что книгу лучше было бы назвать «Пролегомены к теории уничтожения науки о языке». Таков жалкий результат бесспорно искренних попыток усовершенствовать лингвистическую теорию, ориентированных на фальшивые методологические предпосылки.
