Происхождение оборота «дательный самостоятельный»
В славянских текстах, включая написанные на старославянском, а также древнерусском языках, встречается конструкция, относительно самостоятельная в смысловом отношении. Она, как правило, выражает значение обстоятельства совершения действия / события. Главным компонентом конструкции является дополнение, представляющее собой субстантив или местоименное слово в дательном падеже, которое имеет зависимое слово в виде причастного оборота. Данная конструкция, относящаяся к субстантиву в дательном падеже, получила название «дательного самостоятельного», что подчеркивает его относительную семантико-синтаксическую независимость.
В современном русском языке синтаксический эквивалент данного оборота отсутствует: такие конструкции в речи больше не встречаются, поэтому при переводе его на русский язык используют придаточное предложение с обстоятельственной семантикой, а дополнение в дательном падеже в таких конструкциях занимает место подлежащего, причастие же становится простым глагольным сказуемым в придаточной части. Например: Умершу же Ироду, се ангелъ Господень явися Иосифу. – Когда умер Ирод, тогда ангел Господень явился Иосифу. Тобh творяща милостыню, да не увhсть шуйца твоя. – Когда творишь милостыню, пусть не ведает о том правая рука твоя.
В научной литературе существует гипотеза о заимствованном происхождении данного оборота. В частности, исследователи отмечают, что он характерен в основном для переводов богослужебных текстов с греческого языка. Передавая специфику языка-оригинала, переводчик сталкивался с необходимостью отразить и его синтаксические особенности. В славянских языках не всегда существовали адекватные конструкции, поэтому переводчик использовал синтаксические кальки для передачи соответствующих конструкций. Считается, что «дательный самостоятельный» служил эквивалентом греческого оборота genetivus absolutes, семантически выступающего в качестве обстоятельства и формально соответствующего сочетанию субстантива в родительном падеже и согласованного с ним причастия в предикативной функции. Однако анализ синтаксической структуры переводных текстов показывает, что не всегда на месте греческой конструкции возникает ожидаемый исследователями «дательный самостоятельный». Он, например, используется, когда переводится конструкция с греческим дательным падежом: Въшедши же ему в капернаумъ, приступи к нему сотникъ. – Когда Иисус вошел в Капернаум, к нему подошел сотник. И пришедшу ему на онъ полъ, срhтоста его два бhсна. – И когда пришел он на другой берег (озера), встретились ему два беса.
Эти примеры показывают, что возникший в славянских текстах оборот не был простой калькой. Переводчик выбирал наиболее адекватную конструкцию, которой оказался «дательный самостоятельный», не бывший чуждым оборотом для славянской речевой практики. Следовательно, в появлении и закреплении этого оборота в литературно-книжной речи усматривается влияние греческого языка, но не тотальное калькирование его синтаксиса.
«Дательный самостоятельный» в древнерусском языке: особенности употребления и исторические изменения
В примерах с употреблением «дательного самостоятельного» его обстоятельственная семантика не конкретизируется. Например, в конструкции «ишьдъшу же ему въ врата, оузрh и дроузи его» может подразумеваться два значения. Первое (временное) указывает на последовательность действий: После того как он вышел из ворот, его увидели друзья его. Второе значение указывает на причину: Так как он вышел из ворот, его увидели его друзья. Конкретное значение данной конструкции определяется контекстом высказывания в целом.
Другой особенностью конструкций с «дательным самостоятельным» является факультативность дополнения, которое могло отсутствовать при указании в контексте на известное читающему лицо, причастие же было обязательным. При этом данное дополнение сосуществовало с подлежащим, никогда не заменяя его. Функция оборота заключалась в осложнении структуры простого предложения, но по семантике конструкция соответствовала целому предложению, которое в смысловом плане было самостоятельным, имея логическое подлежащее и сказуемое, выраженное дополнением и причастием. При этом подлежащее и сказуемое основной части предложения были грамматически независимы от конструкций с «дательным самостоятельным».
Достаточно широкое распространение «дательного самостоятельного» в памятниках древнерусской письменности сочетается с тенденцией его вытеснения из речевого оборота. Это связано и с тем, что краткие атрибутивы утрачивают систему склонения, «застывая» в именительном падеже. Следовательно, причастие приобретает большую предикативную функцию, а субстантив формально начинает соответствовать подлежащему. С течением времени оборот исчезает из письменного литературного языка, однако изредка еще встречается в литературе. Так, в «Путешествии из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева, который сознательно стилизовал синтаксис своего сочинения под архаичный, мы встречаем подобную конструкцию: Едущу мне из Едрова, Анюта из мысли моей не выходила. Однако для современников конструкция явно воспринималась как архаичная, поскольку в живой речи не употреблялась.
