Синтетизм – это художественное течение внутри постимпрессионизма.
Кинематографичность поэзии Тарковского
Проблема синтеза искусств поднималась в российском литературоведении неоднократно, в частности, по отношению к поэзии 20 века. Одним из ярких явлений синтетизма выступает поэтический мир А. Тарковского.
О синтетизме его лирики написано довольно много трудов. Например, исследователь Л. Костюков говорит о синтезе поэзии А. Тарковского с киноискусством. При этом под кинематографичностью в поэзии понимается принцип монтажа. Иллюстрируя такой «монтажный» подход Тарковского к литературному тексту Костюков приводит пример стихотворения «Река Сугалея уходит в камыш…». Исследователь рассматривает каждый стих как кадр и прописывает последовательность смены планов, а также моменты, когда включается «звук». «Литературный сценарий А. Тарковского в результате перерабатывается в «режиссерский сценарий»:
Статья: Синтетизм Арсения Тарковского
- средний план: «Река Сугалея уходит в камыш»;
- крупный план – бумажный кораблик плывет по реке;
- средний план – ребенок стоит на песке золотом;
- крупный план – в его руках яблоко и стрекоза;
- сверхкрупный план – покрытое радужной сеткой крыло;
- звук, движение – звенит, и бумажный корабль на волнах качается, ветер в песке шелестит;
- обращение к фото – и все навсегда остается таким.
Но разбор Костюкова не проясняет смысла текста, художественной задачи, которую решает монтажная композиция произведения.
Костюков считает, что текст Тарковского разворачивается, как кинематографическое полотно, которое в итоге застывает в фотографию. Однако если рассматривать монтажность композиции произведения, то «превращению в фото» подвергается последний кадр, и движущаяся картина становится фотографическим снимком. Слова «все навсегда остается таким» - это семантический центр стихотворения А. Тарковского. И рассматривая специфику синтетической поэзии следует отталкиваться именно от них.
Тарковский актуализирует не то, как «кино» становится «фотографией», а наоборот, как «фотография» превращается в «кино». Зритель рассматривает не реальный пейзаж. «Все навсегда остается таким» - это формула фотографии, искусства, документирующего мир.
Эйдетизм в поэзии А. Тарковского
Тарковский запечатлели фрагмент реального мира в виде неподвижного изображения. При этом субъекты этого изображения приводятся в динамическое состояние субъектом видения. Зритель не имеет дела с фотографией как результатом работы техники. перед ним – мыслимое изображение, которое удерживается в памяти. То есть эта фотография представляет собой эйдетический образ, происхождение которого имеет психологическое объяснение.
Эйдетизм – это особая разновидность зрительной памяти. Это явление было впервые описано немецкими психологами братьями Йенш. В российской психологии эйдетизм получил осмысление в теоретических трудах и психологической практике А. Р. Лурии и Л. С, Выготского.
Эйдетизм заключается в следующем. У некоторых людей в памяти сохраняются яркие образы показанного им предмета или даже целые картины длительное время после того, как эти предметы или картины убраны. Образы, предстающие перед внутренним взором человека, имеющего эйдетическую память, сохраняются без изменений четкости и могут быть произвольно вызваны в любой момента даже через большие промежутки времени. Эйдетический образ подобен фотографии, и поэтому часто эйдетическую память называют фотографической. Такой тип воспоминаний можно соотнести и с «яркими воспоминаниями». Особенностью ярких воспоминаний является то, что они имеют персональное значение. Яркие воспоминания, по мнению психологов, создаются в тот момент, когда происходит событие. К такому яркому воспоминанию отсылает стихотворение А. Тарковского «Река Сугалея переходит в камыш». Здесь перед внутренним взором субъекта открывается изображение, которая является результатом фиксации в эйдетической памяти фрагмента пейзажа. Визуальные образы при этом «звучат», что говорит об одновременной актуализации и слуховой, и зрительной памяти. Это психологически мотивируется и рефлексируется лирическим героем.
Таким образом, текст стихотворения Тарковского имеет не кинематографический, а фотографический принцип изображения реальности. Здесь в центре внимания оказывается субъект видения, в эйдетической памяти которого запечатлен образ мира. и этот образ настолько ярок и отчетлив, что субъект может переводить свой взгляд с одной детали на другу.
Усилием воображения наглядный образ становится динамичным, и это приводит к кинематографическому эффекту. Кажется, что субъект смотрит внутреннее кино.
Фотографичность является принципиальным свойством поэтики А. Тарковского. Кинематограф начала 20 века практически не оказывал влияния на индивидуальный стиль поэта. Единственным случаем, когда тема кино составляет сюжетную основу стихотворения Тарковского, является одно из произведений 30-х годов («Я, как мальчишка, убежал в кино…»). Здесь кинематограф предстает в виде «балаганного», низового вида творчества.
Синестезийные тропы в произведения А. Тарковского
Лирика А. Тарковского отражает его индивидуально-авторский тип восприятии, что придает ей особый психологизм, связанный не только с самоуглублением, но и с отражением мнемотических особенностей, вплоть до синестезии.
«Синестезийные тропы» широко представлены в лирике Арсения Тарковского («лиловый гул», «зеленый слепок лилового гула» и т. д. В стихотворениях Тарковского синестезийные тропы возникают не в качестве показателей поэтической традиции, а в качестве показателей типа восприятия, характерного для А. Тарковского, и ряда художников 19-20 вв. (например, К. Бальмонта, А. Рембо, Ш. Бодлера, А. Скрябина и т.д.).
Синестезии в произведениях Тарковского сопровождают эйдетические картины. Одной из ключевых ситуаций лирики А. Тарковского является ситуация видения лирическим героем зрительного образа, представляющего собой словно отсканированный глазом фрагмент реальности. И субъектами видения таких «фотографических снимков» могут быть не только лирическое «Я», но и персонажи произведений.
