Диалектизмы — это самобытные слова и обороты речи, которые характерны жителям определенной местности
Диалектизмы в прозе В. Шукшина
Как правило, сложности в передаче звучащей речи на письме не позволяют писателю передать весь ее колорит. В. Шукшин такой задачи перед собой и не ставит, но в его рассказах все же прослеживаются фонетические черты родного говора:
- «оканье»;
- Реализация фонемы и в звуках [к], [и];
- Упрощение групп согласных;
- Передача щ как [ш].
Например, употребление глаголов «ростили», «плотют» можно считать отголоском характерного для алтайского говора «оканья».
Из фонетических особенностей можно отметить передачу фонемы как звуков [к], [и] (например, «возьми да постели куфайку», «им место не в шкапчике, а на стенке»). Такая реализация фонемы - закономерная фонетическая черта некоторых говоров, и это наблюдается в передаче такой особенности в рассказах Шукшина.
Распространенной фонетической чертой алтайского говора является реализация фонемы в звуке [к] («карактер» (характер), «карактеристика» (характеристика)).
Звук щ в звучащей речи передается как [ш] долгий, твердый звук (например, «я пошел их шшолкать»).
Грамматическое своеобразие родного алтайского края В. Шукшин передает более обширно. В первую очередь следует отметить особенности в реализации родовых различий имен существительных. Например, наблюдается тенденция к разрушению среднего рода («любая животная любит ласку»).
В диалектной речи категория собирательности развита лучше, чем в литературном языке. Об этом говорят собирательные существительные типа «холостежь».
Несклоняемые существительные в некоторых говорах, в том числе в алтайском, приобретают формы склонения (например, «Я с войны пришел, она в сельпе работала»).
В говорах Алтайского края наблюдается многообразие форм сравнительной степени имен прилагательных («похуже», «поболе»). Такое же различие между диалектной и литературной формами наблюдается у наречий, у слов категории состояния.
Среди особенностей форм местоимений следует выделить форму «ихний», которая получила широкое распространение на Алтае. Характерная для северновеликорусского наречия краткая форма местоимения отличается для косвенных падежей.
В текстах произведений В. Шукшина отражение нашла форма вопросительно-относительного местоимения «чо» и образований от нее (например, «бабочка-то ниче»).
Распространенным явлением в алтайских говорах является глагольная форма будущего времени, которая представляется глаголом в личной форме, а также инфинитивом основного глагола. Глагол при этом является семантически нейтральным, не носит в конструкцию дополнительного лексического значения. Он лишь передает грамматическое значение будущего времени.
Для возвратных глаголов характерен постфиес –си («радуйси», «здороваисси», «проснесси» и т.д.).
Распространенными являются своеобразные формы причастий прошедшего времени («даденный», «взяден», «брадена»).
В текстах произведений В. Шукшина часто встречаются словообразовательные диалектизмы. Например, к ним относятся глаголы «задремнуть», «уревновать», «заспать».
В текстах Шукшина часто встречаются семантические диалектизмы.
Большую группу составляют собственно лексические диалектизмы. К ним относятся:
- «вечерять» - ужинать;
- «курыжак» - иней;
- «пимы» - валенки;
- «каменка» - печь и т.д.
Часто встречаются этнографические диалектизмы («шанежки» - «ватрушки из пресного теста»).
Диалектные элементы у К. Паустовского
В произведениях К. Паустовского много рассуждений и описаний природы, что отражается на стилистической манере писателя и используемых им языковых средствах. С этим связано незначительное число диалектных элементов грамматического и фонетического характера.
Грамматические и фонетические черты, которые К. Паустовский отражает в речи персонажей, связаны с рязанским говором южновеликорусского наречия. Так, на фонетическом уровне можно отметить отражения «яканья» (например, «тялуш», «пущай», «не пужайся» и т.д.).
На грамматическом уровне внимание обращает смешение родов. Например, в текстах нередко употребляется женский род вместо мужского («музея»). Как и в случает отражения алтайского говора, для отражения особенностей рязанского говора используется местоимение «ихний». В единичных случаях отмечается выпадение интервокального («совецко правительство»).
Паустовский в речи персонажей часто использует распространенную форму страдательного причастия «даденный». Также в речи персонажей Паустовского отмечаются своеобразные союзы и наречия, которые характерны для говоров Центральной России («покуль», «одкуль» (покуда, откуда)).
Однако звучащая речь, грамматические элементы, характерные для рязанского говора, К. Паустовским используются спорадически. Колорит местности в большей мере отражается при употреблении разных типов диалектизмов.
Местные слова живут как в речи персонажей, так и в рассуждениях автора. Известно, что диалектизмы Рязанской области интересовали В. Даля. В четырех томах его словаря имеется примерно 800 слов Рязанской губернии.
Т.С. Жбанова подчеркивает, что у рязанцев – своя особая интонация, мелодика: определенная растянутость гласных, певучесть. Паустовский неоднократно передает такое произношение с помощью контекстуальных синонимов к слову «говорить»: отвечала нараспев, замела.
Паустовский часто использует словообразовательные диалектизмы («ночнет», «нащиплет»).
К семантическим диалектизмам Паустовский прибегает довольно редко. Например, известное литературному языку слово «больно» употребляется в несколько ином контексте – в значении «весьма, очень» («больно чудной»).
Литературное слово «цельный» означает «обладающий единством», в говорах же оно означает «целый». В другом значении используется и слово «страсть» – «страх», «ужас».
Иногда писатель использует фразеологические диалектизмы, например, «поморки отбить».
Собственно лексические диалектизмы составляют наиболее значительную группу лексики. Но Паустовский диалектизмы включает в словесную ткань языка незаметно. Они не привлекают внимание читателя, не выделяются из текста.
