Тенденции современной отечественной историографии Великой Отечественной войны– это исследования, касающиеся анализа крупнейшего военного конфликта в истории человечества, итогом которого стало создание современного нам мироустройства.
Особенности советской исторической науки
Советская историческая наука являлась частью государственного и идеологического аппарата страны. Это приводило к описыванию событий, особенно Второй мировой войны, исключительно в заданных партийно-государственными органами рамках. Закрытость большинства архивных материалов, опора в основном на воспоминания полководцев приводили к появлению ощущения недосказанности, недоверию к официально излагаемой версии событий недавнего прошлого
Свою роль сыграло и развитие диссидентского движения в СССР. Произведения Солженицына, опубликованные на Западе и запрещенные в Советском Союзе, в которых говорилось, что сдача в плен, служба и работа на немцев были глотком свободы для измученного коммунистическим строем населения СССР. (Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ, 1918–1956. — М.: Новый мир, 1990. — Т. 3. — С. 20–22).
Стагнация советской экономики, кризис идеологии которая в начале 1980- х г. для большинства населения окончательно стала пустым звуком, кризис управленческой партийной элиты, её вырождение привели к кризису всего советского государства. Как итог, политика М. Горбачева, и начавшаяся с 1985 г. «перестройка» и политика гласности привели к распаду всего государства и масштабному идеологическому кризису не только в обществе, но и в исторической науке.
Казавшиеся ранее незыблемыми образы вождей Октябрьской революции 1917 г., Ленина и Сталина, полководцев Великой Отечественной войны стали рассматриваться под совершенно иным углом.
Советская историография считала, что основной целью Советского Союза в 1930-ые годы было недопущение войны и втягивания в неё Советского Союза. Именно этой установке и были подчинены цели внешней политики СССР.
«Ревизионистское» направление в отечественной историографии
Но идеологический кризис 1980-ых - 1990-ых привел не к спокойному рассмотрению накопившихся вопросов по истории Великой Отечественной войны, а к созданию и появлению новых мифов, ещё более претенциозных и искажающих реальные исторические факты.
Одним из наиболее ярких проявлений противоречий стало рассмотрение начального периода Великой Отечественной войны.
В конце 1980-х г. в отечественной историографии произошел пересмотр роли СССР и других великих держав на мировой арене в предвоенный период.
В результате в российской исторической науке в последние три десятилетия сложились две тенденции освещающие проблемы начального этапа Великой Отечественной войны.
«Ревизионистское» направление, представленное работами В. А. Невежина, М. И. Мельтюхова, и др. вывело тезис о всеобщей сфальсифицированности всей советской историографии, касающейся Второй мировой и Великой Отечественной войны. В своих работах они считали нужным полностью переосмыслить основные положения советской историографии о событиях той войны.
Если в советской историографии жертвой политики западных держав был сам Советский Союз, то в работах ревизионистов в роли жертвы стали выступать западные демократические страны, такие как Англия, Польша, Франция. По мысли авторов эти страны были зажаты между двумя «тоталитарными хищниками» - Германией и СССР.
Подобная концепция была доведена до абсурда в книге перебежчика из Главного Разведывательного Управления (ГРУ) В. Резуна, взявшего псевдоним Суворов. В его книге «Ледокол» правитель СССР Сталин представлен неким злодеем, наделенным могущественной силой и гениальным умом, вокруг замыслов которого вертится весь остальной мир.
В отечественной историографии начиная с конца 1980-ых гг. Советский Союз и Германия были признаны главными субъектами мировой политики накануне и в начале Второй мировой войны 1939-1945 г.
Исследователи, выясняя мотивы советского руководства и причины принятия ими тех или иных внешнеполитических решений, стали отходить от установки на исключительно мирную внешнюю политику СССР и его стремлении сохранить мир в Европе. Стало модным говорить об «имперской традиции» в сталинской внешней политике, «амбициях», «теории о желательности столкнуть между собой капиталистические державы», о «старых имперских идеях», якобы разделяемых И. В. Сталиным, его личных симпатиях и антипатиях. То есть авторы, основываясь на личных предпочтениях, пытались на основе собственного умонастроения осмыслить имеющиеся источники, что приводило и приводит к необъективности и искажению исторического прошлого.
Традиционное направление в отечественной историографии Великой Отечественной войны
В 1990-ые гг. стали открываться и публиковаться новые документы, касающиеся предвоенного планирования советского руководства, были опубликованы документы из германского Генштаба.
Так, в 1991-1993 гг. в «Военно-историческом журнале» и в журнале «Новая и Новейшая история» был опубликован ряд важнейших документов советского Генштаба, которые были датированы осенью 1940 — весной 1941 года. Там были представлены четыре варианта стратегического развертывания советских войск. Также были представлен Приказ Наркома обороны СССР от 14 мая 1941 года командующему войсками Прибалтийского особого военного округа и план прикрытия территории Прибалтийского ОВО на период мобилизации от 2 июня 1941 г., разработанный в соответствии с этим приказом.
В 1998 г. вышел фундаментальный сборник документов под научной редакцией В. П Наумова.
Второй тенденцией современной исторической науки в вопросах истории Великой Отечественной войны стало продолжение работы с уже наработанным в советское время научным материалом. Выход новых документов, рост документальной базы позволяет развить и уточнить выводы прошлых лет, не впадая в советский догматизм или же в поиск неких злобных тайных сил.
К таким исследователям относятся В. А. Анфилова, М. А. Гареева, Ю. А. Горькова, Г. Городецкого, П. Н. Бобылёва, Ю. Никифорова и А. Исаева. В их работах на основе различных источников был окончательно отвергнуто мнение, будто бы руководство СССР не знало о готовящейся войне, и события 22 июня были неожиданностью.
В действительности войну ждали, проблема заключалась в том, что донесения разведки были различными. И даже зная точную дату нападения, по мнению А. Исаева, в июне месяце советское руководство не успевало нарастить на границе достаточный объём войск. В результате на границе был численный перевес немецких войск. Кроме того, советское руководство не верно определило направление главного удара противника, считая, что удар будет нанесен на юге, где и были сосредоточены основные войска, тогда как главный удар немецких войск планировалось нанести в Белоруссии, что привело к прорыву вглубь советской территории и окружению советских армий.
