Обыденное знание

отношения между владельцами предприятий и менеджерами, с одной стороны, и рабочими — с другой, часто являются отношениями конфликта. Термин «индустриальный конфликт» относится как к возможным формам конфликта, так и к его источникам. По общему мнению индустриальных социологов, формы конфликта разнообразны и включают абсентеизм (невыход на работу), саботаж, ограничение производительности и отказ от сотрудничества, которые могут возникать как на индивидуальной, так и на коллективной основе, а также коллективное соглашение и забастовки, представляющие собой исключительно коллективные проявления конфликта. Источники конфликта объясняются различным, часто противоположным образом. Согласно положениям человеческих отношений школы, конфликт возникает тогда, когда индустрия не в состоянии содействовать интеграции рабочих в некую общность, оказывающую социальную поддержку, таким образом, конфликт между менеджерами и рабочими не является неизбежным. Согласно другим подходам, конфликт неизбежен. Р. Дарендорф (Dahrendorf, 1959) утверждал, что всегда будет существовать конфликт между теми, кто обладает властью (authority), и теми, у кого ее нет. Многие последователи Вебера связывают индустриальный конфликт со столкновением экономических интересов в отношениях найма, поскольку рабочие и менеджеры имеют различные интересы касательно заработка и затрачиваемых усилий. Марксисты также придерживаются экономического объяснения существования конфликта, полагая, что найм при капитализме по природе своей сопряжен с эксплуатацией и вызывает противостояние менеджмента и труда. При объяснении источников конфликта приоритет в последние годы принадлежит именно экономическим подходам. Выдвигаемые объяснения индустриального конфликта отражают альтернативные модели фирмы и системы найма. Школа «человеческих отношений» использует унитарную модель фирмы как однородной общности с общими интересами и ценностями и значительным потенциалом гармонии. Марксистский подход основывается на дихотомической и оппозиционной модели, подчеркивая фундаментальную и всеобъемлющую природу конфликта. Эксплуатация означает, что фирмы расколоты на два лагеря, имеющие совершенно разные интересы, и что рабочие вынуждены трудиться против своей воли. Современным марксистам приходится объяснять в связи с этим, почему индустриальный конфликт, по крайней мере в его очевидном коллективном проявлении, имеет настолько невыраженный, подавленный характер в современной экономике. Современные веберианские экономические подходы являются, как правило, плюралистическими, поскольку они предполагают, что в фирмах существует множество делений и конкурирующих интересов как в рамках менеджмента или труда, так и между ними. Между тем, согласно плюралистическим подходам, различные стороны внутри фирмы оказываются заинтересованными в сотрудничестве, поскольку, работая вместе, они могут достигать более высоких результатов. Таким образом, конфликт возникает внутри этой более широкой кооперативной структуры. Если Вебер считал, что рынок труда позволял работодателям господствовать над работниками, то, согласно некоторым современным подходам, найм не является чем-то принудительным, поскольку люди могут выбирать, наниматься им на работу или нет.

поскольку интересы работников и тех, кто ими управляет, не совпадают, менеджеры не могут быть уверены в том, что работники всегда будут делать то, что они должны. Способы, которыми менеджеры достигают подчинения работников несмотря на расхождение интересов, традиционно являются предметом значительного интереса со стороны социологов. Первым существенным шагом к пониманию менеджерского контроля была разработка подхода трудового процесса (см.: Трудового процесса подход), впоследствии несколько модифицированного. Системы контроля в самом общем виде подразделяются на (1) рыночный контроль над работниками; (2) персональный контроль над работниками со стороны начальника/менеджера; (3) технический контроль над процессом производства (или «трудовым процессом»); (4) бюрократический контроль, предполагающий наличие определенных организационных правил и процедур; (5) нормативный контроль посредством организационной культуры; (6) дискурсивный контроль над смыслом и личной идентичностью. Все эти способы контроля действуют всегда и везде, хотя с течением времени их удельный вес может изменяться. (1) Понятие рыночного контроля охватывает наем и увольнение работников, а также определенную систему оплаты труда. Поощрительные (incentive) системы оплаты, довольно широко распространенные среди американских и британских компаний, выравнивают, как предполагается, интересы служащих и старших менеджеров, поскольку создают финансовые стимулы для достижения поставленных целей. (2) Персональный контроль предполагает непосредственное наблюдение за работниками со стороны индивидов, наделенных властью отдавать распоряжения, поддерживать дисциплину и в некоторых случаях принимать решения о найме и увольнении работников. (3) Технический контроль связан с определенной организацией систем производства, структурирующей и предписывающей действия работников. Одной из форм такого контроля является научный менеджмент. (4) Бюpo-кратический контроль устанавливает формальные и кодифицированные процедуры, имеющие обязательную силу в равной степени и для работников, и для менеджеров. Такого рода контроль способствует созданию беспристрастной и более или менее справедливой системы власти менеджеров на рабочих местах и в ситуациях найма, увольнения и вознаграждения. Работники подчиняются и ведут себя требуемым образом, поскольку понимают правила и соглашаются с ними, чувствуют, что компания поступает с ними справедливо, и практически не ощущают эксплуатации, (5) Нормативный контроль имеет место тогда, когда старшие менеджеры пытаются вызвать у служащих позитивную идентификацию с нормами и целями организации. Подчинение служащих в данном случае представляет собой нечто большее, нежели всего лишь поведение в соответствии с желаниями менеджеров, оно интернализуется в качестве естественного и правильного образа действий. (6) Дискурсивный контроль предполагает структурирование смысла. Он тесно связан с нормативным контролем, и отличить один от другого на практике подчас может быть довольно трудно. Социологические концепции в данном случае находятся под влиянием анализа дискурса, сосредоточивающегося на том, каким образом язык структурирует смысл и определяет личную идентичность. Если нормативный контроль ведет к тому, что люди начинают принимать и поддерживать ценности организации, то дискурсивный контроль действует путем формирования идентичностей. Вместе с тем положение, согласно которому менеджеры способны создавать в рамках организации мощный доминирующий дискурс, определяющий идентичность людей, оспаривается многими исследователями. Практики японского менеджмента показывают, каким образом эти стратегии могут сосуществовать. Сегментация рынка труда (см.: Рынка труда сегментация) в Японии означает, что крупные фирмы на первичном рынке труда предлагают гораздо более выгодные условия соглашений по сравнению с фирмами, представляющими другие сегменты рынка труда: более высокую заработную плату, гарантированное повышение оплаты труда с каждым годом службы (система оплаты, основанная на старшинстве) и более выгодные условия найма (в частности, постоянную или пожизненную занятость). Эти преимущества являются позитивным фактором, обеспечивающим подчинение, и в то же время они действуют, затрагивая чувство страха, поскольку маловероятно, что уволенный работник будет принят на работу другой фирмой первичного сектора, скорее всего он попадет на вторичный рынок труда. Персональный контроль осуществляется инспекторами (supervisors), которые обладают в Японии значительными полномочиями, позволяющими распределять работу и наблюдать за служащими. Существует также технический контроль, связанный с предписываемыми задачами и организацией рабочего процесса. Однако крупные японские фирмы никогда не использовали стратегии деквалификации, основанные на положениях научного менеджмента. Они больше полагались на квалификацию рабочего и вместе с тем довольно плотную опеку со стороны инспекторов. Крупные японские компании бюрократизированы, при этом работники и их союзы ощущают, что существующие в них правила и процедуры являются справедливыми. Нормативный контроль активно осуществляется менеджерами, которые пытаются прививать работникам ценности компании. Этому служит, например, широкая пропаганда, подчеркивающая, что каждый работник является частью сообщества, обеспечение различного рода социальных условий и возможностей досуга, в результате чего служащие подвержены воздействию корпоративной культуры даже в нерабочее время, а также совместное исполнение песен компании в начале рабочего дня. Утверждается, что такого рода нормативный контроль может быть достаточно сильным и в дискурсивном плане, формируя идентичности работников. Наконец, компании могут полагаться на более широкие нормы и ценности японской культуры, элементы которой способствуют послу шанию и почтительности.

проблема объяснения социального изменения была основной для социологии XIX в. Такой интерес к ней был следствием (1) осознания радикальных социальных последствий индустриализации для европейских обществ и (2) понимания существования фундаментального разрыва между европейскими индустриальными обществами и так называемыми «примитивными обществами». Таким образом, теории социального изменения сосредоточивались на природе капиталистического или индустриального развития и видимом отсутствии социального развития в обществах, ставших частью европейских колониальных империй. Для этих теорий был характерен интерес к долговременному и крупномасштабному развитию (макроразвитию). Социологические теории изменения, в особенности XIX в., могут быть разделены на теории социальной эволюции и теории революции. Согласно первым, социальное изменение включает в себя основные стадии развития, такие, как «военное» или «индустриальное общество», посредством которых общество прогрессирует от простых, сельских, аграрных форм к более сложным, дифференцированным, индустриально-городским формам. Такого рода эволюции теория развивалась О. Контом, Г. Спенсером и Э. Дюркгеймом. Анализ социального изменения в рамках функционализма в некоторой степени остается зависимым от теории эволюции, поскольку изменение рассматривается как адаптация социальной системы к окружающей среде в процессе мыслительной дифференциации (mental differentiation) и увеличения структурной сложности. Теории революционного социального изменения, особенно основанные на Идеях К. Маркса, подчеркивают значение классового конфликта, политической борьбы и империализма как основных механизмов фундаментальных структурных изменений. Это различие между эволюционными и революционными теориями является фундаментальным аналитическим различием, вместе с тем теории социального изменения могут классифицировать и дальше на основании (1) уровня анализа («макро» или «микро»); (2) местоположения факторов, вызывающих изменение (внутренние или внешние по отношению к обществу, институту или социальной группе); (3) причины социального изменения (демографическое давление, классовый конфликт, изменения в способе производства, технологическая ин новация или развитие новых систем убеждений); (4) движущих сил (агентов) изменения (инновационные интеллектуальные элиты, девианты, рабочий класс); (5) характера социального изменения (постепенное распространение новых ценностей и институтов или полное разрушение социальной системы). Несмотря на то, что вопрос о долговременном структурном изменении все еще присутствует в современной социальной науке, считается, что общая теория изменения неизбежно является слишком неопределенной для того, чтобы способствовать объяснению исторического изменения. Социология ХХ в. тяготела в основном к среднего уровня теории, объясняющей развитие определенных институтов, социальных групп, культурных единиц или убеждений, а не трансформацию обществ в целом. Однако к концу столетия теории изменения на макроуровне или социетального изменения стали более популярными. К их числу относятся концепции постфордизма и постмодерна, пытавшиеся объяснить то что воспринималось как фундаментальные и систематические социальные изменения.