Континуум

разные люди воспринимают классовую структуру по-разному, и, какой бы ни была объективная реальность классового неравенства, у людей могут быть различные образы или модели этой реальности. Часто считается, что эти образы наряду с действительной структурой классового неравенства воздействуют на политические и социальные установки и поведение людей. Образы классовой структуры были важной исследовательской темой в британской социологии третьей четверти ХХ в. Э. Ботт (Bott, 1957) проводила различие между двумя типами образов классовой структуры: образами власти и образами престижа. Согласно образам власти, общество разделено на два класса, интересы которых находятся в конфликте, — на рабочий класс и высший, при этом последний обладает властью принуждать первый. Согласно образам престижа, классовая структура представляет собой лестницу четко очерченных позиций, соответствующих различным социальным статусам, а перемещения людей вверх и вниз по этой лестнице осуществляются в соответствии с их способностями. Дж.Голдторп и его коллеги (Goldthorpe et al., 1969) выявили, кроме того, денежную модель классовой структуры, согласно которой общество разделено в соответствии с различиями в доходах и расходах на множество различных уровней, при этом большинство людей находится где-то посередине. Наличие денежной модели говорит о низком уровне развития классового сознания. Считалось, что основное влияние на образы классовой структуры оказывает характер первичной социальной группы, к которой принадлежит индивид. Модели власти, как представлялось, были характерны для членов закрытых территориальных сообществ рабочего класса с незначительной географической и социальной мобильностью, в которых общинные и трудовые отношения накладывались друг на друга. Образы престижа в большей степени соотносились с более открытыми сетями социальных отношений, характерными для среднего класса. Использование понятия образов классовой структуры было подвергнуто жесткой критике, включая критику способа его операционализации. Оно предполагает, во-первых, что люди обладают достаточно четко выраженными и внутренне непротиворечивыми образами, тогда как последние на деле часто не согласуются друг с другом. Во-вторых, классификация образов респондентов в значительной степени зависит от интерпретации исследователя, таким образом, эти вариации могут отражать скорее различия между исследователями, а не изучаемыми совокупностями. В-третьих, так и не удалось продемонстрировать значение образов классовой структуры. Все еще не ясно, обладают ли эти образы каким-либо воздействием на политическое или социальное поведение, даже если они целостны, непротиворечивы и могут определяться вполне однозначно. В работах, представляющих результаты более поздних британских исследований убеждений, основанных на классовой принадлежности индивидов, в особенности, крупных национальных обследований установок (см.: Heath and Topf, 1987; Heath and Evans, 1988; Marshall et al., 1988), уже ничего не говорится об образах классовой структуры и существовании единой совокупности убеждений, характеризующейся внутренней последовательностью. Однако эти исследования все же указывают на по-прежнему рельефное восприятие класса и сохранение в убеждениях об обществе устойчивых различий, основывающихся на классовой принадлежности. Они свидетельствуют о существовании двух крупных кластеров установок: (1) установок в отношении класса, а также проблем экономического, социального и политического неравенства; (2) установок в отношении проблем морали, закона и порядка. Если говорить о первом кластере установок, то большинство людей обладает ощущением собственной классовой идентичности и убеждено в том, что класс представляет собой важное основание социальных различий. Классовое сознание в современной Британии, таким образом, остается достаточно сильным. Однако респондентам из рабочего класса в большей степени свойственны радикально-эгалитарные и оппозиционные установки. По сравнению с социальными классами, расположенными выше, рабочие более восприимчивы к классовым различиям, экономическому неравенству и отсутствию социальной и политической справедливости. Вместе с тем, радикальное отношение к данным проблемам проявляет также значительная, хотя и составляющая меньшинство, часть служебного класса, охватывающего административных служащих, менеджеров и профессионалов. Другой кластер охватывает личную и семейную мораль, уважение к закону и порядку, сознание долга и дисциплину. В данном случае тенденцию к консерватизму и авторитарности проявляет именно рабочий класс, тогда как высший класс отличается большим либерализмом.

организации работников, объединившихся с целью улучшения оплаты и условий труда. Социологические исследования профсоюзов сосредоточивались на следующих вопросах. (1) Вклад профсоюзов в институционализацию конфликта в обществе и в индустриальной сфере. В этом контексте внимание концентрируется на процессе коллективного соглашения, степени, в которой профсоюзные функционеры (officials) представляют рядовых членов в процессе переговоров с работодателями, а также на вероятности выполнения членами профсоюза условий соглашения. Существует единое мнение, согласно которому профсоюзы довольно эффективно действовали в направлении институционализации конфликта. Марксистские социологи в связи с этим критикуют профсоюзы за то, что они способствуют приверженности рабочих реформизму и нацеленности на частичные улучшения своих условий, что препятствует развитию революционного классового сознания. (2) Профсоюзная демократия вызывает интерес в связи с выдвинутым Р. Михельсом тезисом о том, что руководство профсоюзов неизбежно превращается в олигархию, более не представляющую интересы рядовых членов. Оли гархические тенденции несомненно существуют, однако современные исследования показывают, что при определенных условиях представительство интересов рядовых членов сохраняется, в частности тогда, когда существуют сильные первичные ячейки на низовом уровне, возглавляемые цеховыми старостами. (3) Способность профсоюзов отстаивать интересы своих членов иногда может возрастать. Вместе с тем исследования показывают, что обычно профсоюзы слабее работодателей (в особенности в крупных корпорациях), при этом масштаб такого дисбаланса власти меняется вместе с экономическими условиями. (4) В 1970-е гг. развернулась дискуссия об отношениях между профсоюзами и политикой, в рамках которой для описания определенной политической стратегии в отношении профсоюзов использовалось понятие «корпоратизм». (5) Марксисты обеспокоены влиянием профсоюзов на единство рабочего класса, поскольку основанная на профессиональной принадлежности политика тред-юнионизма, некогда распространенная в Британии и Америке и все еще обладающая некоторой силой, разделяет рабочий класс на отдельные сегменты, что препятствует единым действиям или единому сознанию. (6) Членство в профсоюзах иногда использовалось исследователями в качестве показателя пролетаризации. Как таковое членство в профсоюзах не имеет отношения к классовому сознанию или пролетарским социальным образам (см.: Классовой структуры образы), поскольку причины вступления людей в профсоюзы могут быть различными: идеологическая приверженность рабочему движению, прагматическая оценка выгод, которые может принести членство в профсоюзе, или принуждение, как в случае с предприятиями, принимающими на работу только членов профсоюзов (в настоящее время это является незаконным в Британии), что заставляет людей вступать в профсоюз против их воли. Однако некоторые социологи утверждали, что развитие профсоюзного движения среди «белых воротничков» в Британии в 1960-1970-е гг. отражало их пролетаризацию. На протяжении последних двадцати лет членство в профсоюзах становилось все менее распространенным явлением в странах с развитой экономикой. Ослабело и влияние профсоюзов на работодателей и политиков. Эти тенденции были особенно заметны в Британии и США. Социологи в настоящее время уделяют тред-юнионизму гораздо меньше внимания.

человек, занимающийся социальной деятельностью.