Актуальность исследования многоязычия
Многоязычие – это владение несколькими языками.
Многоязычие (или поли-, мультилингвизм – все эти три термина используются в большинстве случаев как полные синонимы) принадлежит к тем явлениям языкового сегмента сферы духовной культуры, внимание к которым традиционно было высоким с момента их выделения как особого предмета изучения. В последнее время это внимание заметно выросло, продолжая проявлять достаточно устойчивую тенденцию к дальнейшему росту.
При этом по сравнению с первой половиной ХХ века сейчас во многом изменились мотивы повышенного интереса к природе, функциональным особенностям, общественной роли многоязычия. К чисто научным добавились обстоятельства экстралингвистического характера, обусловленные спецификой современной исторической эпохи.
Кроме того, учеными:
- модифицированы краеугольные принципы осмысления феномена многоязычия;
- обогащены концептуальные подходы к его интерпретации;
- смещены акценты в понимании его общественной роли и значения как одного из важных инструментов современной коммуникативной среды.
В современном мире языковая основа многоязычия окончательно потеряла свое абсолютное значение. Её рассматривают уже не как чисто лингвистическое явление, но как на феномен комплексного типа, который, к тому же, в современных условиях приобретает способность к повышенному «содержанию» социальных, политических, геополитических коннотаций.
Неоспоримым является тот факт, что в основе многоязычия как отдельного самодостаточного явления лежит язык. Именно язык, точнее – несколько разных языков, их иерархия и взаимодействие между ними определяют сущность феномена многоязычия и его специфику.
Многоязычие приобретает признаки, обусловленные, прежде, всего сознательным стремлением государственной власти, ее ветвей и институтов, так же, как и институтов гражданского общества, к расширению круга языков, используемых для полноценного обеспечения всего спектра общественных потребностей, с учетом потребности жесткой защиты национальных интересов в этой области.
Природу многоязычия определяют два фактора. Это:
- владение определенной личностью несколькими другими, кроме родного для нее, языками, в пространстве каждого из которых она приобретает характер «вторичной» языковой личности
- использование в той или иной среде больше одного языка для обеспечения надлежащей степени функционирования индивидуального, коллективного, национального сознания и для удовлетворения потребностей коммуникации различных видов и уровней.
Расширение круга языков, используемых в государстве, обществом, человеком для более полноценного обеспечения коммуникации и всего спектра государственно-политических, общественных, индивидуальных потребностей, является объективным процессом, остановить или даже ограничить или замедлить который в рамках одной отдельно взятого государства в условиях глобализации практически невозможно.
Этот процесс положительный как с чисто языковой точки зрения, так и в социокультурном аспекте, поскольку стимулирует появление новых возможностей, с одной стороны, обеспечивая регулярные контакты между различными языками и их взаимодействие, а с другой, – способствуя гармонизации определенного сегмента социальных отношений, создавая лучшие условия для развития различных культур и обогащения каждой из них.
Негативные коннотации все-таки могут возникать, но исключительно вследствие действия внелингвистических факторов и обстоятельств. Одна из моделей, в рамках которой вероятно избыточное накопление негатива, предусматривает вывод языковой проблематики в политическую сферу, сопровождаемый механистическим отождествлением языка с системой ценностей.
Политический аспект многоязычия
В качестве ключевого элемента контролируемо-регулируемого многоязычия в национальных государствах, как правило, используется родной язык титульной нации, наделенной статусом государственного языка. В тех государствах, в которых государственный язык по тем или иным причинам не может естественным путем выдерживать на должном уровне конкуренции с другим языком (или других языках) наблюдается другая картина.
Для «национального» языка, кроме государственного статуса, создается ситуация дополнительных преференций нормативного характера. Одним из вариантов философского обоснования такого подхода может в некоторой степени служить концепция «жизни в гармонии с природой», сформулированная в античные времена стоиками и развитая впоследствии их прямыми и опосредованными последователями.
В частности, известный тезис Сенеки о теснейшей связи между поступками человека и словами, которые он произносит, вполне может быть распространен на современную языковую ситуацию, приобретая при этом, следующий вид: «жизнедеятельность нации находится в тесной связи с языком, которой нация использует как национальный или государственный».
Для стабильных национальных стран и обществ с длительной и преимущественно положительной традицией государственного и национального – в том числе и языкового – развития многоязычие является, с одной стороны, инструментом защиты прав национальных меньшинств, с другой – средством обеспечения максимально широкого и полного включения в процессы глобализации, а также оптимизации участия в них.
Внутренняя структура многоязычия в большинстве случаев не изменится: при сохранении ведущей и доминирующей – причем, реальной, а не формальной – роли языка, родного для основной массы населения из числа титульной нации, отслеживается необходимость дополнения другими языками. Для полиэтнических и многонациональных стран и обществ ситуация при определенных условиях и обстоятельствах может выглядеть по-другому, проявляя способность в той или иной степени реагировать на характер взаимоотношений между языками разных наций и этносов, причем как в синхронном, так и в диахронном аспекте, то есть в исторической ретроспективе этих взаимоотношений.
Для полиэтнических и многонациональных стран и обществ, которые находятся в стадии трансформации государственно-политической и социально-экономической систем, межъязыковая конкуренция способна приобретать еще и другой характер, перебирая на себя, кроме всего прочего, функцию одного важных средств переформатирования национального политического пространства, изменения геополитических ориентиров, а в отдельных случаях – еще и корректировки цивилизационной ориентации и перехода к новой идентичности.
Особую остроту и повышенную конфликтогенность явление многоязычия приобретает там, где трансформационные процессы сопровождаются кардинальными сдвигами в гуманитарной сфере, испытывая при этом значительное влияния со стороны этих сдвигов на основании механизма обратного влияния надстроечного общественного сектора на сектор базисный.
При этом, исторически сложившаяся, функционально дифференцированная, закрепленная в пределах определенного государственного пространства как де-юре, так и де-факто совокупность различных форм существования языка, обслуживающих коммуникацию в рамках определенного сообщества, а также иерархия этих форм, – лежащих в основе понятия «языковая ситуация», при таких условиях может оказываться не просто в разбалансированном состоянии, а в состоянии полного дисбаланса, когда старые модели межъязыкового взаимодействия в рамках определенной конкретно-исторической языковой ситуации уже не работают, в то время, как новые модели еще формируются.
