Варианты русского литературного произношения
В течение XVIII-XX веков существовали два варианта литературного произношения, которые сложились вокруг двух крупнейших культурных центров – Москвы и Петербурга. Исторически московский тип произносительной нормы был первичным, поэтому формирование петербургского произношения происходило на базе его особенностей, однако имело свою специфику. Дело в том, что население Петербурга длительно составляли чиновники, а не представители, например, крестьянства. В связи с этим петербургский язык испытал значительное влияние норм деловой речи. С другой стороны, постоянный приток рабочей силы со всех регионов России привел к ситуации, когда в постоянном взаимодействии говоры смешивались, диалектные различия нивелировались, и вырабатывался некий усредненный произносительный вариант.
Абсолютизировать влияние орфографии на произносительную практику Петербурга все же не стоит, поскольку формирование норм устной речи происходит под воздействием различных факторов, и воздействие на них письменной речи минимально.
Между московским и петербургским произношением существовали некоторые различия, которые обусловили существование двух типов литературного произношения.
Отличия петербургского и московского произношения
Рассмотрим особенности, присущие ленинградскому варианту нормы, в их соотношении с московским произношением:
- Особая реализация в первом предударном слоге фонем $[а], [э]$ в звуке $[э]$ (для московского произношения характерна реализация в звуке $[и]$): ч$[’э]$сы / ч$[’и]$сы, п$[’э]$так / п$[’и]$так.
- Произнесение окончания –ат / -ят в глаголах изъявительного наклонения третьего лица (старомосковская норма основывалась на произнесении окончаний –ую/-ую): ходят / ход$[’у]$т, смотрят / смотр$[’у]$т.
- Отсутствие перехода звука $[э]$ в $[о]$ в позиции после шипящих под ударением (для московского варианта такой переход характерен): щ$[’э]$лочка / щ$[’о]$лочка.
- Регрессивная ассимиляция согласных по мягкости: например, четве$[р’к]$ вместо московского четве$[рк]$.
- Произношение твердых губных на конце слова перед звуком $[i]$: се$[м]$ья (в московском говоре наличествует смягчение: се$[м’i’a]$.
- Реализация в прилагательных мужского рода мягких заднеязычных фонем: крепк$[ой]$ / крепк$[ий]$.
- Случаи реализации фонемы $[щ]$ как $[шн]$: изя$[шн]$ый, в су$[шн]$ости.
- Отсутствие выпадения согласных при их стечении в середине слова (например, в московском варианте появились непроизносимые согласные, то есть группы согласных подвергались упрощению): властный / вла$[сн]$ый.
- В возвратных глаголах конечный элемент –тся (-ться) произносился как $[тсъ]$ вместо московского $[цъ]$: говори$[тсъ]$ / говори$[цъ]$.
- Произношение Н на стыке корневой и суффиксальной морфем как $[шн]$: кори$[шн]$евый, гре$[шн]$евый.
- Ассимиляция сочетания ЗЖ, которой не было в московском варианте: бры$[жж]$ет, ви$[жж]$ит, брю$[жж]$ит / бры$[зж]$ет, ви$[зж]$ит, брю$[зж]$ит .
Петербургскому и московскому вариантам произношения присущи и иные особенности, которые здесь не отражены. Всего, по мнению, исследователей, их насчитывается от сорока до пятидесяти. Фонетисты отмечают, что около восьмидесяти процентов произносительных отличий петербургской речи (например, последовательное иканье, более частая реализация твердых согласных) обусловлено влиянием на петербургское произношение северных диалектов, лишь незначительная часть различий зависит от воздействия на устную речь правописных норм.
Следует также отметить, что данные различия фиксировались в речи представителей двух городов в течение достаточно длительного периода – с 70-х годов XIX века до 20-х годов XX века. При этом анализировалась речь преимущественно образованной части населения, интеллигенции, без учета особенностей произношения городских низов. Точность такого исследования была невысока по ряду объективных причин. Исследователи вынуждены были опираться на слуховой анализ речи респондентов, и возможности проведения инструментальных исследований по записи речи были ограничены.
Современное состояние орфоэпической системы литературного языка
Современные исследования, базируясь на инструментальных данных, позволяют говорить о стирании различий в произношении между московским и петербургским типами речи. Более того, в основу современных орфоэпических норм легли частично особенности петербургского, а частично – московского произношения. Причины утраты этих различий легко объяснимы появлением радио и телевидения, где представлены единые произносительные нормы, повсеместным распространением школьного образования, а также активными миграционными процессами, приводящими к взаимному влиянию разных произносительных особенностей.
На сегодняшнем этапе развития русской орфоэпической системы можно говорить о существовании единой усредненной системы орфоэпических норм, которая сложилась на базе двух исторически конкурировавших типов литературного произношения.
