Категория двойственного числа в древнерусском языке
Грамматическая система древнерусского языка знала категорию числа, которая была представлена трехчленной оппозицией: формы единственного числа противопоставлялись формам двойственного и множественного числа.
Использование в речи двойственного числа было ограничено определенными условиями:
- Количественная атрибуция предметов, которых было два. При этом прямого указания на количество могло и не быть, а сведения о количественном составе предмета речи приобретались из контекста.
- Для определения количественных характеристик предметов, представленных как парные. Например, как «парные» предстают номинации некоторых частей тела человека и животных (рука – руцh, нога -нозh, око - очи, ухо – уши, рог - рога и проч.) и других предметов, обладающих отношением к целому: берега, рукава. При необходимости обозначить множественность данных предметов использовали формы множественного числа, отличающиеся своей системой флексий: очеса, ушеса, берези, нози, рукы и другие.
Первоначально падежные формы двойственного числа имели четкое противопоставление: словоформы в именительном – винительном и звательном, формы родительного и дательного, наконец, словоформы местного и творительного падежей. Каждый тип склонения характеризовался своими специфическими флексиями, характерными для данных падежных форм.
Утрата форм двойственного числа как особых категорий множественности
В ходе исторического развития формы двойственности утратились практически во всех славянских языках. За редким исключением они сохранились в лужицком и словенском языках, хотя и здесь их парадигма представлена не полностью. В восточнославянских языках двойственное число полностью утрачивается, часть флексий исчезает, а часть становится окончаниями форм множественности. Например, старые формы «очеса», «ушеса», «рогы», «берези» были вытеснены формами двойственного числа «очи», «плечи», «рога», «берега». Ученые считают, что этот вариант с окончанием –а закрепился в языке благодаря его ударному положению, которое позволяло четко отличать эти формы от форм родительного падежа с ударением на основе: (нет) рОга, бЕрега. В дальнейшем под действием закона аналогии происходит выравнивании падежной парадигмы флексий, и некоторые существительные во множественном числе получают ударное окончание –а, хотя изначально они не имели значения парности: городА, именА, лесА.
Интересна судьба сочетаний числительных «два» (либо «оба») со значением парности с субстантивами, которые имею окончание –а: два часа, два стола, два человека. При утрате двойственного числа их форма в этом случае совпала с формой родительного падежа и престала восприниматься как выражение двойственности. В дальнейшем эти флексии распространились и на другие субстантивы в сочетании с данными числительными, и парадигма унифицировалась, избавившись от различий в системе флексий.
Однако не всегда формы двойственного числа вытесняли формы множественности. Иногда можно наблюдать и обратный процесс, который касается прежде всего косвенных падежей, в которых стали употребляться окончания множественного числа: двух городов, двум городам, двух сестер, двум сестрам. Следствием этого было и то, что сами числительные «два / две» и «оба / обе», первоначально имевшие семантику парности, утратили специфические окончания двойственности и приобрели систему флексий множественного числа. Дальнейшее выравнивание парадигмы показывает, что подобные окончания установились и для сочетаний субстантивов с числительными «три», «четыре»: три города, три руки, три сына, три свечи, в четыре руки, четыре города, четыре свечи, четыре сына.
Вопрос о времени исчезновения форм двойственности в древнерусском языке является спорным. Возможно, этот процесс начался еще в дописьменную эпоху и протекал неравномерно, поэтому в отдельных говорах эти формы сохранились даже до XIV века. Однако в более поздний период в памятниках письменности уже нет случаев смешения флексий разных форм множественности, что свидетельствует о завершении процессов, связанных с утратой форм двойственности.
В современном языке у имен мужского рода в ряде случаев наблюдается колебание в окончаниях именительного падежа множественного числа: шоферы автобазы (нормативный вариант) – наши шофера (разговорный вариант); на полке лежали хлебы (хлебобулочные изделия) – в полях зрели хлеба (злаковые культуры); новые профессоры (устаревший вариант) – новые профессора (современный вариант). Наличие подобных вариантов объясняется историческими процессами, а именно: конкуренцией флексий форм двойственного и множественного числа. В настоящее время подобные варианты либо разошлись в семантическом отношении (как, например, слова «хлеба» и «хлебы»), либо конкурируют как разговорная и нормативная формы словоупотребления, либо представлены как устаревший и современный вариант нормы.
