Социальная драма – это конфликт, порожденный социальными условиями.
Роль Луки в пьесе «На дне»
Социальная драма М. Горького после появления Луки приобретает совершенно другой характер. Лука в пьесе присутствует чуть больше половины сценического времени. Именно этот персонаж становится центральным в философской, проблемной сюжетной линии произведения. Образ Луки – самый загадочный в пьесе. Старик в отличие от остальных «бывших людей», человек без прошлого. В рассказ Луки появляется лишь несколько намеков. Например, Пеплу он признается: «Я их, баб-то, может, больше знал, чем волос на голове было...». Также историю о праведной земле Лука связывает с Сибирью и упоминает имя ученого-ссыльного. Двойственно даже имя персонажа. С одной стороны, оно совпадает с именем евангелиста, но с другой стороны, Васька Пепел обыгрывает его как «старец лукавый».
Лука – прохожий, странник, проходящий, но особой природы. В отличие от упоминаемых им бегунов, которые скрываются от мира, Лука полон интереса к судьбам людей, а жизнь он воспринимает как зрелище. Об этом свидетельствует его реплика, которую он произнес после приветствия:
«Мне — все равно! Я и жуликов уважаю, по-моему, ни одна блоха — не плоха: все — черненькие, все — прыгают...».
Все дальнейшее повеление старца демонстрирует его внимание к людям, бытовую предупредительность, а также способность их утешения и глубокого понимания. Лука в случайных обмолвках и беседах узнает заветные мечты обитателей ночлежки, их страхи и предлагает им лекарство – утешение или надежду. Например, умирающую Анну Лука утешает надеждой на загробную справедливость и вечный покой. Настю он успокаивает верой в ее фантазии. Актера, который впал в уныние, старик утешает рассказом о некой волшебной лечебнице, где можно вылечиться от пьянства. Даже Васька Пепел принимает советы Луки и собирается начать новую, честную жизнь с Наташей.
Горький в газетном интервью, появившемся в 1903 году, сформулировал проблему Луки следующим образом: «Что лучше, истина или сострадание»?
Писатель ставит вопрос асимметрично. Он прямые антонимы (жестокость-сострадание, истина – ложь) заменяет такой сложной формулировкой, как сострадание, доведенное до лжи, а ложь – как форма сострадания.
Необходимо иметь в виду и то, что в русском языке между понятиями правда и истина существует больше различие, а в самом произведении многократно говорится о правде, но ни разу – об истине.
Что лучше – истина или сострадание?
Эта проблема наиболее резко и отчетливо поставлена в истории о праведной земле, рассказанной Лукой. Человек, который благодаря своей вере в праведную землю переносил жизненные трудности, после того, как ему доказывают, что ее не существует, убивает себя. «Вот... ты говоришь — правда... Она, правда-то, — не всегда по недугу человеку... не всегда правдой душу вылечишь...» - говорит Лука.
В отношении к рассказам и проповедям старца персонажи пьесы делятся на три группы:
- Медведева, Барона, Бубнова, а также хозяев ночлежки проповеди Луки не затрагивают;
- Анна, Актер, Наташа верят в эти рассказы;
- Пепел и Сатин находятся между двумя крайностями.
С. А. Адрианов, который относит произведение Горького к социальной драме, считает, что пьеса могла окончиться третьим действием.
В четвертом действии социальная линия сюжета отодвигается в сторону философской. Здесь происходит дискуссия об исчезнувшем старике и вреде и полезности его проповедей.
Два больших монолога Сатина становятся синтезом полемики ночлежных философов в платоновской пещере. Идея спасительной лжи во многом конкретизирована, она поставлена в зависимость от возможностей и характера человека. Правда – это удел сильных, им не нужна ложь во спасение. А для людей слабых такая спасительная ложь становится необходимостью, она помогает им не потерять веру в самого себя, вновь обрести надежду на лучшее, найти в себе силы не опускать руки и идти дальше, преодолевая жизненные трудности.
«Ложь – религия рабов и хозяев… Правда – бог свободного человека».
В монологе Сатина восстановлен изначальный контраст правды и лжи. Жалость здесь стала символом лжи во спасение. Поэтому поведение Луки кажется оправданным.
Лука демонстрирует тонкое понимание людей, и на фоне этого речи Сатина выглядят беспредметными. Сам Горький тоже отчасти это признавал. Он говорил, что в произведении много лишних людей и не хватает некоторых необходимых мыслей. Речь Сатина о человеке-правде сам писатель называет бледной, однако кроме Сатина сказать эту речь некому, но и ярче сказать ее он не может.
Однако кульминацией пьесы все же становится не речь Сатина, в финальный эпизод, когда обитатели ночлежки запевают песню, а вошедший Барон сообщает о самоубийстве Актера. «Эх… испортил песню…дур-рак!» - последняя реплика Сатина, и ее неоднозначность отметил В. Ф. Ходасевич. Остается непонятным, о ком говорил Сатин – об Актере, который так некстати повесился, или же о Бароне, принесшем это известие. Или обоих, потому что оба виноваты в порче песни. «В этом – весь Горький» - пишет Ходасевич.
Самоубийство Актера – это повторение поступка человека из притчи Луки. Возникает вопрос, виновен ли Лука в этой смерти? Ведь это он рассказал Актеру о лечебнице для пьяниц, вселил в него надежду на возвращение к нормальной жизни и исчез, не назвав города, где лечебница находится? Или в этом виноват Сатин, который эту надежду разрушил?
Драма судьбы не возлагает вину на какого-то конкретного человека. Приятная ложь-надежда Луки и гиперболический индивидуализм Сатина равно притягательны и равно опасны для современного человека.
Вопрос о том, что важнее – правда или сострадание каждое поколение читателей решает по-новому. В зависимости от времени и эпохи, от личных убеждений читатель по-разному ответит на этот вопрос. С одной стороны, Лука своей ложью утешал, поддерживал тех, кому была нужна надежда. Например, Анна, которая в жизни не видела ничего хорошего, но тем не менее, боится смерти и хочет хотя бы немножко пожить еще, в словах Луки нашла для себя утешение, надежду на то, что в загробной жизни ее мучениям придет конец. Васька Пепел прислушался к совету старца и решил начать новую жизнь с Наташей. Актер, поверив старику, решил бросить пить. Но с другой стороны, так ли нужна эта сладкая ложь, надежды, которые никогда не сбудутся? Может быть, прав Сатин, считающий, что лучше правда?
