Множественность художественных кодов
Для художественной коммуникации характерна одна особенность – обычные виды связи имеют только два случая отношений сообщения на входе и выходе канала связи, а именно совпадение либо несовпадение. Несовпадение считается ошибкой и возникает из-за так называемого «шума в канале связи», то есть обстоятельств разного рода, которые препятствуют передаче. Естественные языки стремятся страховать себя от таких искажений механизмом избыточности, имея своеобразный запас семантической прочности.
Между пониманием художественного текста и непониманием существует обширная промежуточная полоса. Разница в интерпретации произведений искусства является повседневным явлением и вопреки распространенному мнению возникает не из каких-то легко устранимых причин, а изначально органически свойственно искусству. Способность искусства коррелировать с читателем, выдавать ему именно такую информацию, которая необходима и к восприятию которой он подготовлен.
Между естественными языками и вторичными моделирующими системами существует принципиальное различие. В лингвистической литературе распространено положение Р. Якобсона о разделении принципов грамматики анализа (т. е. грамматики слушающего) и грамматического синтеза (грамматики говорящего). Такой подход к художественной коммуникации выявляет ее большую сложность. Это связано с тем, что воспринимающему текст часто приходится не только дешифровывать сообщение при помощи определенного кода, но также устанавливать на каком именно языке закодирован этот текст. При этом необходимо различать следующие случаи:
- Передающий и воспринимающий используют один общий код. Здесь общность зыка безусловно подразумевается, новым является только сообщение. Такими являются все художественные системы «эстетики тождества». Тематика, ситуация исполнения и другие внетекстовые условия подсказывают слушателю единственный возможный художественный язык этого текста.
- Восприятие современных массовых текстов. В этом случае также код для передающего текст и принимающего его является общим. Однако в первом случае это является условием художественной коммуникации и в таком качестве подчеркивается всеми средствами, то во втором примере автор пытается этот факт замаскировать, для чего придает тексту ложные признаки другого штампа либо сменяет один штамм другим. Тогда читателю перед тем как получить сообщение, необходимо выбрать из всех имеющихся художественных языков тот язык, которым кодирован весь текст либо его часть. Сам выбор кода создает дополнительную информацию, но величина ее незначительная, так как список кодов всегда сравнительно небольшой.
Совсем другим является случай, где слушающий делает попытку расшифровать текст, используя другой код, чем его создатель. В этом случае также существует два типа отношений:
- Навязывание воспринимающим тексту своего художественного языка. При этом текст перекодируется, а порой даже разрушается структура передающего. Информация, которую пытается получить воспринимающий, является еще одним сообщением на языке, уже известном ему. В данном случае с художественным текстом обращаются как с нехудожественным.
- Воспринимающий стремится воспринять текст по знакомым канонам, но методом ошибок и проб он убеждается в необходимости создания еще неизвестного ему кода. При этом происходит ряд процессов. Воспринимающий вступает в некую борьбу с языком передающего и может проиграть в этой борьбе, так как автор навязывает читателю свой язык, а читатель его в себе усваивает и делает своим средством моделирования жизни. но на практике в процессе усвоения часто язык писателя деформируется, креолизируется с языками, которые уже имеются в сознании читателя. при изучении читательского восприятия огромную роль должна сыграть теория смешения языков, которая является существенной для лингвистики.
Внимания заслуживает и другой случай, когда отношение между системным и случайным в художественном тексте для принимающего и передающего имеет разный смысл.
Воспринимающий, получая какое-либо художественное сообщение, по тексту которого еще необходимо выработать код для дешифровки, строит определенную модель. При этом могут появляться системы, которые способны организовывать случайные элементы текста и придавать им значимость. Например, в процессе перехода от передающего к воспринимающему количество значимых элементов структуры может увеличиваться. Это является одним из аспектов способности художественного текста накапливать информацию.
Понятие интертекста
Во второй половине 20 века распространение получил термин «интертекстуальность». При этом современной филологической наукой это понятие по отношению к литературным феноменам используется с осторожностью, чаще используются привычные понятия: «цитаты», «заимствования», «реминисценции».
В широком смысле слова интертекст – это историко-литературная и мифопоэтическая основа коммуникации культур и литератур.
Интертекстуальность в узком значении понимается как технология построения текста, мифопоэтическое нововведение и реформаторский художественный прием, который играет большую роль в процессе структурирования всего текста, синтезировавшего на формально-жанровом уровне элементы лирического и эпического нарратива со структурными элементами драмы.
Если рассматривать текст не только в качестве последовательности знаков, но и в качестве последовательности смыслов, при этом сохранив установку на множественность художественных кодов, которые имеет, к примеру, текст, построенный на архетипическом материале, то очевидно, что архетипичность существенно снижает множественность текстуальных кодов и далеко не всегда приводит к единому знаменателю прочтения, то есть, к единой интерпретации.
