Становление риторики: исторический экскурс – от античности к отечественной риторической культуре

ТЕМА 2. СТАНОВЛЕНИЕ РИТОРИКИ: ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭКСКУРС – ОТ АНТИЧНОСТИ К ОТЕЧЕСТВЕННОЙ РИТОРИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ (2 ч.) План 1. Понятие риторического идеала. 2. Риторический идеал античности: • риторика софистов (софистика); • риторический идеал Сократа; • сущность риторики Древней Эллады; • риторические идеи Древнего Рима. 3. Древнерусский идеал речевого поведения. 4. Развитие российской риторической культуры. 5. Риторика нашего столетия и политическая власть. 6. Современный отечественный риторический идеал. «Красное слово жемчугом по бархату катится», – так живописно и образно говорит русский народ о красноречии, которое когда-то называл и другими забытыми, но великолепными словами – краснословием, златословием, велеречием... Нельзя не вспомнить и арабскую мудрость: когда ты говоришь, слова твои должны быть лучше молчания. В самом деле, каждый может говорить, и потому многим из нас кажется, что каждый и умеет говорить, забывая при этом, как велика разница между значениями глаголов может и умеет. Всегда ли мы можем выразить свою мысль убедительно и доходчиво? Всегда ли мы способны отстоять свою правоту с помощью доказательного, хорошо аргументированного слова? Умение владеть словом во все времена было в почете. Вместе с тем в каждой культуре сложились особые и вполне определенные представления о том, как должно происходить речевое общение. Люди, приобщаясь к культуре, получают как одну из ее составных частей некий общий образец – идеал речевого поведения, которому нужно следовать, и представление о том, как должно выглядеть «хорошее» речевое поведение (устная речь или письменный текст). Этот идеальный образец речевого поведения и речевого произведения соответствует в своих основных чертах общим представлениям о прекрасном – общеэстетическому и этическому (нравственному) идеалам, сложившимся исторически в данной культуре. Итак, риторический идеал – это система наиболее общих требований к речи и речевому поведению, исторически сложившаяся в той или иной культуре и отражающая систему ее ценностей – эстетических и этических (нравственных). Значит, в сознании каждого человека – носителя определенной культуры – существует и действует определенная система ценностей и ожиданий по поводу того, как должно происходить речевое общение в той или иной ситуации, «что такое хорошо и что такое плохо» в речи и речевом поведении. Так, если задать вопрос, речь кого из современных политиков вы цените выше – Зюганова или Жириновского, Явлинского или Хакамады – большинство ответит не на вопрос о речи, а на вопрос о большей или меньшей приемлемости той или иной политической фигуры. При этом, оценивая политиков не по делам, а по словам, мало кто задумается о том, что политические «симпатии» порождаются именно тем, как человек (политик) говорит и насколько это соответствует нашему внутреннему представлению о хорошей речи – риторическому идеалу. Система этих требований к речи и речевому поведению не случайна, а закономерна и исторически обусловлена. Поэтому история риторики может быть «рассказана» (и изучена) именно как история возникавших, утверждавшихся и сменявших друг друга риторических идеалов. Закономерно, что наше повествование начинается с рассказа о риторическом идеале античности, ибо он лёг в основу всей европейской риторической культуры, в том числе и русской. Античность подарила миру учение о риторике. Хотя уже в Древнем Египте, Ассиро-Вавилонии, Индии, Китае было известно ораторское искусство, но подлинной родиной его является Древняя Греция, где публичное слово имело большое общественное значение. У греков и римлян был миф о божественном происхождении Риторики, согласно которому Риторика есть начало цивилизации (Юпитер приказал Меркурию дать людям Риторику). Так высоко ставилась сила Слова. Теория красноречия, ораторского искусства питается более чем двухтысячелетней традицией. Взлеты и падения риторики на протяжении сотен лет прослежены и описаны; убедительно показано, что ораторское искусство всегда было связано с социально-экономическими условиями жизни общества, отражало уровень развития в нем культуры, демократии, свободы личности. Так обстояло дело в Древней Греции, где Лисий, Горгий, Исократ – авторы первого труда по риторике – определяли ее как искусство убеждения, так как речь являлась реальным и эффективным инструментом приобретения славы, богатства, власти в демократическом обществе, в котором народное собрание и народный суд вершили политическую жизнь страны. Римская цивилизация характеризует риторику как искусство говорить хорошо (наиболее четкое определение в связи с этим мы встречаем у Квинтилиана). Во времена средневековья и начального периода Возрождения риторику трактовали как «искусство украшения речи», что позже привело к тому, что слово риторика получило однозначный оттенок напыщенного пустословия. Как наука об ораторском искусстве риторика возникла в 5 веке до н.э., сложилась в систему в Греции в 3-2 веках до н.э., а в Риме в 1 веке до н.э. Крупнейшие риторы античного мира: Сократ, Платон, Аристотель, Демосфен, Исократ, Перикл, Цицерон, Квинтилиан. Впервые в Греции заговорили о силе слова и построили теорию этой силы – софийсты (мудрецы). Бродячие учителя красноречия, софисты брались за соответствующую плату научить любого искусству спора и публичной речи – слабейший аргумент сделать сильнейшим. Сегодня слова софист, софизм, софистика приобрели отрицательно-оценочное значение: человек, умеющий за тонкостями и деталями скрыть главное, с помощью ухищрений доказать истинность того, что соответствует его целям (нужное, но не всегда истинное). Основателем софистической и вообще античной риторики считают знаменитого софиста Горгия (485-380 гг. до н.э.) – отца софистики (слова софистика и риторика употреблялись в этот период как синонимы). Горгий обучал всех желающих риторике, с тем чтобы они умели покорять людей, делать их своими рабами по доброй воле, а не по принуждению. Он мог убедить больных пить такие горькие лекарства и претерпевать такие операции, принудить к которым их не могли врачи. Автором же первого античного учебника по риторике называют сицилийца Корака (Коракса) из Сиракуз, который начал преподавать ораторское искусство в открытых им специальных школах. Что отличало риторику софистов? Во-первых, она была монологической (адресат – пассивный объект, а не активный субъект), более того – манипулирующей (важна не истина, а победа). Во-вторых, это была риторика агональная (от греч. агон – спор, борьба), т.е. риторика словесного спора, состязания (победа одного – поражение другого). В-третьих, риторика относительности (смысл, истина – относительны, они есть то, что удалось доказать). Эти особенности софистической риторики определили и систему ценностей софистов, их риторический идеал, который сводился к следующему: • внешняя форма важнее внутреннего смысла; • мнение превыше истины; • удовольствия важнее добродетели. С софистами трудно спорить, но в спор с ними вступает Сократ – человек, стоявший у истоков европейской философской и риторической культуры, жизнь и деятельность которого оказали колоссальное влияние на ее становление и современный облик. Создатель истинной риторики, Сократ, живший в Афинах в 470-399 гг. до н.э., был величайшим философом античности, учителем знаменитого Платона. Не оставив после себя ни одного написанного им самим текста, Сократ утверждал новый подход к познанию и обобщению действительности в беседах со своими учениками. В сократических диалогах Платона осознается и утверждается новый риторический идеал, характеризующийся как: • диалогический (каждый участник – активный субъект собственной мысли и речи; цель речевого общения – не манипулирование адресатом, а пробуждение его мысли); • смысловой (цель разговора, речи – поиски и обнаружение смысла, истины, которая заключена в предмете разговора и может быть обнаружена); • гармонизирующий (главная цель – не победа, борьба, а объединение усилий для общей цели, достижение определенного согласия между ними по поводу смысла, цели и результатов общения). Классический период греческой риторики заключается деятельностью Демосфена (ок. 384-322 гг. до н.э.) и Аристотеля (384-322 гг. до н.э.), – создавших высокие образцы практического и теоретического красноречия. Восемь дошедших до нас «Филиппик» Демосфена (речей против Филиппа Македонского) дают представление о риторическом идеале великого оратора – речи динамичной, логически безупречной и столь же безукоризненной и строгой по форме. Именно этот идеал теоретически осмыслен в знаменитой «Риторике» Аристотеля, наиболее известном и значительном риторическом трактате. «Риторика» Аристотеля, созданная в 4 в. до н.э., служила основой большинства позднейших риторических руководств – античных, а в последствии европейских, в том числе и русских. Итак, подводя некоторые итоги, можно выделить следующие главные особенности общего риторического идеала в античной классике: • Насыщенность – содержательность, глубина, мудрость: «говори то, что важно». • Краткость, ясность и простота: только такая речь достигнет цели. • Бодрость и жизнеутверждение: радость общения, гармония взаимоотношений. Таким образом, сущность риторики в Древней Элладе понимается по-разному: • софисты видели цель ораторского искусства в убеждении, в воздействии на слушателей, при котором используются их слабости, говорится то, что приятно (Д. Карнеги – яркий наследник, продолжатель теории софистов); • по Сократу и его последователям, основной принцип риторики – истина в обсуждении предмета: в этом нравственный долг человека. Проблема этического выбора, связанная с определением риторического поведения истинного и ложного – актуальна и по сей день. Сделав выбор, человек определяет не только облик речи, но и отношение к людям – как к объектам своих риторических манипуляций или как к полноправным субъектам – собеседникам. Тем самым он определяет и сам образ своей жизни. Дальнейшее движение античной риторической мысли связано с именем великого Цицерона (106-43 гг. до н.э.), ораторский гений которого придал его имени нарицательный смысл, сделал это имя синонимом слова оратор. «Трудно сказать короче, чем Цезарь, и пространнее, чем Цицерон», – говорили римляне. Риторический идеал Цицерона – гармония слова, торжество ритма. Цицерон выделял два искусства, которые могут поставить человека на самую высокую ступень почета: «одно – искусство полководца, другое – искусство хорошего оратора». Вторая по величине после Цицерона звезда древнеримской риторики – Квинтилиан (ок. 34 – ок.96 гг.), риторический идеал которого – красноречие Цицерона. Итак, движение риторических идей и, соответственно, изменение риторического идеала направлено от древнегреческой риторики – искусства убеждения (софисты, Сократ, Платон, Демосфен, Аристотель) – к римской риторике – искусству хорошо говорить (Цицерон, Квинтилиан) и к риторике средневековья, начала Возрождения – искусству украшения речи, когда основным требованием к речи стали не только ее внешняя, формальная красота и изящество, но и же правильность, безошибочность. Формирование и развитие риторических представлений на русской почве происходило в тесной связи с теми культурными традициями, которые издревле были характерны для России. Чистота и правильность языка на Руси во все, и даже самые древние, времена считались залогом высокой культуры. Наши древние писатели и ораторы имели строгие понятия о красоте языка: достоинство мысли должно быть сохранено и в словесной форме, облекающей идеи в нетривиальные языковые обороты, нестертые образы, эмоциональные, выразительные средства речи. Важнейшая и ответственнейшая цель слова в Древней Руси – объединение разоренных мест и людей в целостный русский мир. Это задача гармонизации, задача единения. Это задача нравственная. Мастера слова – Иларион в Киевской Софии, Серапион Владимирский и др. – решали эту нравственную задачу, обращая свое слово к слушателям. «Золотым веком» русской литературы и периодом расцвета древнерусского красноречия называют 12 век. Оно рождается на основе взаимодействия развитой народной устноречевой традиции и античных, византийских и южно-славянских риторических образцов. Крещение Руси и знакомство с греко-славянской литературой привели к появлению высоких образцов владения словом – ораторских произведений Иоанна Златоуста, Василия Великого, Ефрема Сирина, Константина Философа, Климентина Охридского, митрополита Илариона, Кирилла Туровского, Владимира Мономаха, позже Максима Грека, протопопа Аввакума, епископа Макария, Симеона Полоцкого. Какие же требования к речевому поведению (речи, слову) определяет риторический идеал Древней Руси? • беседуй только с достойным; • выслушай собеседника; • осуждай грех многословия, пустословия, несдержанности языка, грубости; • достойна речь, несущая правду, но не хулу, чуждая недоброжелательному осуждению, пустой злобной брани; • доброе слово желанно и благотворно, но похвала не должна быть чрезмерной и льстивой. Итак, русская речевая традиция – глубоко нравственна и житейски разумна. Древнерусский идеал речевого поведения предполагает соблюдение основных христианских заповедей – кротости, смирения, любви к ближнему, уважения к нему, запрета лживого и особенно клеветнического. Речь должна быть сдержанной во всех отношениях: не дозволительны крик, раздражение, проявление презрения; греховно желание осудить, вообще всякая хула. Таким образом, истоки русской речевой традиции и русского речевого идеала восходят к античности (прежде всего к риторическому идеалу Сократа и Платона, в определенной степени – Аристотеля и Цицерона), к этическим традициям православного христианства, отчасти к риторике Византии. Вся дальнейшая история развития российской риторической культуры от М.В.Ломоносова – «отца российского красноречия» (Н.М.Карамзин), автора первой русской риторики «Краткое руководство к красноречию» (1798г.) – далее М.М.Сперанского, А.С.Никольского, И.С.Рижского, А.Ф. Мерзлякова – университетских преподавателей и авторов более поздних риторик – до А.И.Галича и Н.Ф.Кошанского – лицейских учителей Пушкина – сохраняет традиционный отечественный речевой идеал, определяя общей целью риторики – мысль, нравственное чувство и красоту. Риторика Н.Ф. Кошанского и по сей день не потеряла своей актуальности. 18-19 века подарили нам созвездие всемирно известных имен писателей, поэтов, мастеров слова. Это и Д.И.Фонвизин, и К.Н.Батюшков, и И.А.Крылов, и Н.М.Карамзин. Мастером устного рассказа был А.С.Пушкин, в совершенстве владел этим жанром В.А.Гиляровский. Блистательными рассказчиками своего времени были генерал Н.Н.Раевский и поэт-патриот Д.В.Давыдов – герои войны 1812 года, актер М.С.Щепкин и многие другие. В золотой фонд отечественной культуры вошли имена выдающихся ораторов – историков В.О.Ключевского и Т.Н.Грановского, филолога Ф.И.Буслаева, естествоиспытателя К.А.Тимирязева, юристов А.Ф.Кони (чародея слова) и П.С.Пороховщикова (Сергеича). Их выступления – это речевые образцы, полностью отражающие систему ценностей отечественной культуры, воплощенную в традиционном риторическом идеале. Итак, этико-эстетический образец отечественной культуры (Древней Руси и последующего периода вплоть до начала 20 века) подразумевает особую роль категорий гармонии, кротости, смирения, миролюбия, негневливости, уравновешенности, радости, а реализуется в диалогическом гармонизирующем воздействии, риторических принципах немногословия, спокойствия, правдивости, искренности, благожелательности, ритмической мерности, отказе от крика, клеветы, сплетни, осуждения ближнего (в полной мере он проявляется в проповеднической деятельности православного священства). Обращаясь к эпохам ушедшим, к трудам мыслителей античности и средневековья, Ренессанса и Просвещения, к изощренной словесности 19 века, нельзя не задаться вопросом – а что теперь? Видим ли мы и сегодня эту прежде существовавшую и бережно сохранявшуюся гармонию? Риторика, которая уже 2,5 тысячелетия служит развитию европейской культуры, в русской послереволюционной школе и вузе была решительно отставлена как предмет, якобы мешающий развитию творческой мысли и речи. И не удивительно. В тоталитарном обществе мастерство свободного слова, воздействующего на умы и души сограждан, было более чем опасным. Умение самостоятельно мыслить, отстаивать свои убеждения каралось в судебном порядке. Справедливости ради нужно отметить, что попытки возрождения риторики в России можно отнести еще к 20-м годам прошлого столетия. К сожалению, многие прекрасные, новые идеи ученых-филологов, способные придать древней науке новую жизнь, так и остались неосуществленными. Большинство этих ученых погибли в лагерях. Наука стала запретной. Возрождение риторики не состоялось. Начало не получило продолжения. Отечественная риторическая традиция была прервана на долгие десятилетия. Что же навязывалось народу? Какой риторический идеал? Мы часто задаемся вопросом, откуда у Сталина была такая магическая власть? Почему наши соотечественники шли на смерть не только со словами: «За Родину!», но и – «За Сталина!»? Ответ мы можем найти в риторическом портрете Сталина. Что являл собою вождь, давая образец речевого поведения для всей нации, воспитывая ее вкус? Монологизм речи и личности. Речь «внушительная», с большими паузами, тембр глухой, голос довольно низкий; медлительность, эмоциональная сдержанность, сухость: «в ритме власти» – тяжелой, размеренной поступи Государства. Лицо малоподвижно; движения сдержанные, спокойные, их немного; манипуляция трубкой – неторопливо, почти торжественно. Это олицетворенная власть – власть, застывшая в своем величии, превращающая человека в статую при жизни. Категоричность высказываний: Ясно (понятно), что... Политика партии правильна, потому что... Наиболее частотны слова: я, правильный, ясный, ошибка, головотяпство, вредительство, уклон, линия, борьба, победа...; мы должны, нужно, необходимо, мы обязаны... Суждения оратора не допускают никаких возражений, это абсолютная истина. (Попробуй возрази!) Отличительной особенностью общей тональности речи Сталина является грубость, доходящая до прямого хамства – осознанной речевой агрессии (хамский тон, ничего не оставивший от традиционной дипломатической вежливости, характерен для всей логосферы нашей страны). «Завравшийся господин», «вранье», «привирает» – вот характерная лексика этого времени. К особенностям речи Сталина можно отнести и намек и демагогию. Главной целью намека является угроза («Некоторые товарищи считают, что...», «Есть еще у нас отдельные недостатки, товарищи, перегибы...»). Круг обвиняемых – сфера адресата – расширена до размеров всего общества. Не правда ли, сентенции типичные и для нашего времени? И, наконец, в речи Сталина как тоталитарного лидера открыто заявляется то, что прямо противоречит действительности и истине. Примеров демагогии Сталина множество. Один из них: преданность партии, рабочему классу, государству нельзя смешивать с преданностью лицам («пустая, ненужная интеллигентская побрякушка»). Это не по-большевистски – отповедь автору строк о его преданности Сталину. В то время как он (Сталин) сумел слить голоса остального (не посаженного за решетку) населения в неумолчном гимне – ему, только ему, любимому, мудрому, родному. Речь лидера в тоталитарной логосфере – образец для словаря подданных, цитатник. Речь массы – «гимн» партии и ее вождю и «хула» – «врагам». Таким образом, «падение риторики» как науки и мастерства свободного слова имеет глубокие социально-политические корни. Там, где запрещается слово, – умирает мысль, царствует насилие, диктаторство и слепое повиновение. Примером тому является и фашистская Германия. Социальное (в том числе и речевое) поведение ее политического лидера, А.Гитлера, рвущегося к власти и впоследствии удерживающего ее, строится на манипулировании массовой аудиторией. В подтверждение этого рассмотрим риторический портрет Гитлера. Завоевывая аудиторию, Гитлер ориентировался на уровень первых слушателей – уровень улицы и пивной, что диктовало соответственный выбор средств и приемов риторического воздействия, речевого поведения. Такая риторика обращена не к разуму и даже не к чувству, а скорее к инстинкту (не к человеку разумному, Гомо сапиенс, а к человеку прямоходящему, Гомо эректус). Как верно заметил Гебельс, Гитлер являл собой «удивительное триединство жеста, мимики и слова». Все черты речевого поведения гипертрофированны, преувеличенны. Это эмоциональность, доходящая к концу речевого события «по нарастающей» до неистовства. Громкость голоса так велика, что он не говорит, а прямо кричит («Перекричал самого себя» – Гебельс): голос поднимается до вопля, причем пронзительность увеличивается по мере возбуждения и звучит агрессивно. Очевидцы вспоминают: создается ощущение отдаленности фюрера от привычного, обыденного, словно он обращался из какого-то иного, мистического мира (сравним с особенностями речевого поведения Сталина, которое тоже по-своему увеличивает дистанцию непознаваемого, нужную диктатору и обожествляющую его). Усиливают впечатление жесты, которые носят либо ритуальный характер и соответствуют принятой агрессивной «символике власти», либо относятся к «общечеловеческим» агрессивным жестам: рука, сжимающаяся в кулак и жестикулирующая кулаком. «Кулак судьбы открыл мне глаза. Я решил стать политиком». (из «Майн кампф») Итак, речевая агрессия, инструмент победы и власти, приводит к монологичности (речевой, политической, причем силовой), абсолютной безнравственности, атональности, демагогии. Риторика власти абсолютно и принципиально разрывает связи слова и реальности, слова и истины, слова и дела. Результаты этого очевидны: многочисленные проблемы, связанные с речевым общением, каждый решает в меру своих сил и дарования, нередко в течение всей своей жизни, не имея возможности опереться на столь необходимую для успешного их предопределения риторическую подготовку. И лишь немногие наши соотечественники могут похвастаться умением легко и свободно говорить публично, найти нужный тон в беседе, доказательно и доброжелательно убедить в своей правоте в споре... В других странах (и на Западе и на Востоке) ученые еще в середине 20 века, переосмыслили, по-новому взглянули на «старушку Риторику». Когда с этой забытой дисциплины смахнули пыль веков и присмотрелись к ее классическому облику, выяснилось, что он внушает надежды и уважение, настолько актуальной, глубоко и тонко продуманной, разработанной оказалась система риторических понятий. Сегодня популярность неориторики в Европе, США, Японии чрезвычайно высока. Так, в США она занимает центральное место в системе учебных предметов (от школы до университета включительно) – самый верх «пирамиды знания». Здесь распространены специальные курсы практически-подготовительного содержания и определенные формы учебных занятий и досуга студентов-колледжей и университетов. В калифорнийском университете (Беркли), например, предусматриваются (во время уик-эндов) встречи студентов с преподавателями, администрацией для обсуждения конкретных тем и свободных бесед; существует Дискуссионный круглый стол (куда допускаются наиболее компетентные) и Университетский круглый стол (для всех желающих), где обсуждаются актуальные социальные и политические проблемы. В одном из самых престижных вузов Америки – Массачусетском технологическом институте – при приеме абитуриентов отдается предпочтение тем из них, кто имеет глубокую, равно как и по математике (четырехлетнюю вместо двух лет), подготовку по родному языку. И далее проводится корректировочный курс по английскому языку. И среди целей общегуманитарной подготовки инженеров, естественно, на первом месте стоит развитие у студентов устных и письменных коммуникативных навыков, навыков общения. Насколько важно для личности такое (государственное!) признание приоритетности коммуникативной подготовки, можно увидеть, обратившись к феномену Д.Карнеги (1888-1955) – человека, учившего соотечественников культуре общения и вошедшего в историю Америки как основателя Института ораторского искусства и человеческих взаимоотношений. В Японии главной особенностью современного речевого национального этикета является повышенное внимание и чуткость к собеседнику: своеобразие жизни японцев (из поколения в поколение замкнутые группы при весьма тесном контакте друг с другом) привело к тому, что в 40-е годы (трудные, трагические!) возрастает роль языка как универсального средства взаимодействия, создаются языковые институты (сегодня их более двухсот), возникает своя риторическая теория – теория языкового существования, что приводит к возрождению культуры и национального самопознания. Успехи Японии – убедительное доказательство разумности проводимой образовательной политики, а японская неориторика пользуется авторитетом. Японцы, как и американцы, верят в то, что улучшение речевого общения – важное средство совершенствования и развития общества. В нашем отечестве спустя почти столетие вновь стали выходить в свет учебные пособия по риторике, появились научные исследования, разрабатываются программы. Риторика ныне переживает новый этап в своем развитии. Сегодня и мы возвращаемся к риторической традиции. Поэтому современная риторика в России не столько создается заново, сколько возрождается на новом уровне. В соответствии с отечественной традицией хорошая современная речь – это речь умная, но и устремленная к истине, прекрасная своей стройной структурой и логикой, своей упорядоченностью. Кроме того, это речь добрая, правдивая и, как писал В.Ф. Одоевский, «возбуждающая в слушателе его собственное внутреннее слово». Иначе говоря, современный отечественный риторический идеал есть триединая гармония ума, красоты и добра. Это ключ к пониманию задач неориторики, задач сложных, важных и благородных – объединения участников общения, обеспечения наилучшего взаимопонимания между людьми. Рекомендуемая литература: 1. Александров Д.Н. Риторика или Русское красноречие. – М.: ЮНИТИ – ДАНА, 2003. – С. 113-260. 2. Аннушкин В.И. Русская риторика: исторический аспект: учебное пособие. – М.: Высшая школа, 2003 (гриф МО). 3. Введенская Л.А. Риторика и культура речи. – Р н/Д: Феникс, 2003. – С.208-231 (гриф МО). 4. Каверин Б.И. Ораторское искусство: Учебное пособие. – М.: ЮНИТИ, 2004. – С.48-104. 5. Кохтев Н.Н. Основы ораторской речи. – М.: Изд-во МГУ, 1992. – С. 5-77. 6. Риторика, или Ораторское искусство: Учеб. пособие для студентов вузов/Автор-составитель И.Н. Кузнецов. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2004. – С.11-30; 337-402 (гриф УМЦ). 7. Михайльская А.К. Русский Сократ: Лекции по сравнительно-исторической риторике. – М.: Изд. центр «Академия», 1996. – 192с. 8. Михайличенко Н.А. Риторика: Учеб. пособие. – М..: Новая школа, 1994. – С. 17-29. 9. Рождественский Ю.В. Теория риторики: учебное пособие. – М.: Флинта, 2006. – С.4-65 (гриф МО). 10. Хазагеров Г.Г. Политическая риторика. – М.: Николо-Медиа, 2002. – С.18-31; 163-217.