Современные проблемы экономической науки. Неоинституционализм

РАЗДЕЛ IV. СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКИ. НЕОИНСТИТУЦИОНАЛИЗМ 1. Методологические особенности неоинституционализма. 2. Теория прав собственности и трансакционных издержек. 3. Теория экономических организаций. 4. Теория общественного выбора. 5. Новая экономическая история 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ НЕОИНСТИТУЦИОНАЛИЗМА Неоинституционализм ведет свое происхождение от неоклассической теории, ядром которой является модель рационального выбора в условиях заданного набора ограничений. Однако неоинституционализм по-новому рассматривает проблему рациональности и ограничений. Прежде всего, неоинституционалисты критикуют традиционную неоклассическую теорию за отступления от принципа «методологического индивидуализма». Согласно этому принципу экономические решения принимают индивиды, а не социальные группы или организации. Поэтому поведение экономических субъектов подлежат объяснению только с точки зрения целенаправленного поведения индивидов. (Спонтанность – множество индивидуальных решений.) Реализация данного принципа помещает в центр внимания неоинституционализма отношения, складывающиеся внутри экономических организаций, тогда как в неоклассической теории фирма и другие организации рассматривались просто как «черный ящик», внутрь которого исследователи не заглядывали. Неоклассическая теория рассматривает два вида ограничений: физические, порождаемые редкостью ресурсов, и технологические, отражающие уровень знаний и практического мастерства экономических агентов. Неоинституционалисты вводят еще один класс ограничений, сужающих поле экономического выбора – это ограничения, обусловленные институциональной структурой общества, затратами на заключение сделок и поиск информации. 1 Кроме того, неоинституционалисты указывают на возможность существования ограниченной рациональности и оппортунистического поведения. Рациональность индивидов ограничена в связи с тем, что они, как правило, не располагают полной информацией. Из-за этого агенты вынуждены останавливаться не на оптимальных решениях, а на тех, которые они считают приемлемыми, исходя из доступной им информации. Рациональность этих агентов будет выражаться в стремлении экономить не только на материальных затратах, но и на своих интеллектуальных усилиях. При прочих равных условиях они будут предпочитать решения, предъявляющие меньше требований к их предсказательным и счетным возможностям. Термин оппортунистическое поведение введено в научный оборот О. Уильямсоном, и оно означает нарушение индивидом взятых на себя обязательств. Такое поведение возможно, когда другие индивиды не способны это обнаружить. Значительная часть социальных институтов (традиций, обычаев, правовых норм) призвана минимизировать негативные последствия ограниченной рациональности и оппортунистического поведения. В рамках нормативного анализа институционалисты указывают на необходимость оценивать экономическую действительность не как отклонение от оптимального состояния системы, а через сравнение альтернатив, доступных на практике. Такая смена точки отсчета неизбежно ведет к переоценке многих традиционных форм государственного вмешательства в экономику. Новая институциональная теория – качественно новый этап в развитии неоклассической традиции. Она преодолевает многие ограничения, присущие прежним неоклассическим моделям, и одновременно распространяет принципы микроэкономического анализа на других общественных наук, таких как социология и история (экономический империализм). 2. ТЕОРИЯ ПРАВ СОБСТВЕННОСТИ И ТРАНСАКЦИОННЫХ ИЗДЕРЖЕК В 1937 г. Р. Коузу впервые удалось поставить и частично разрешить вопрос, который традиционной теорией даже не ставился: почему существует фирма, если есть рынок? Ортодоксальная неоклассическая теория рассматривала рынок как совершен2 ный механизм, где нет необходимости учитывать издержки совершения сделок. Однако, такие издержки существуют и при каждой сделке «необходимо проводить переговоры, осуществлять надзор, устанавливать взаимосвязи, устранять разногласия». Эти издержки Коуз назвал трансакционными, или «издержками использования рыночного механизма». Стремление минимизировать издержки данного типа объясняет существование фирм, в которых аллокация ресурсов происходит не на основе ценовых сигналов, а административным путем. Фирма будет существовать лишь до тех пор, пока она реализует функцию координации при меньших издержках, чем это достигалось бы при рыночных сделках. В настоящий момент, к трансакционным издержкам относят любые виды издержек, сопровождающие взаимодействие экономических агентов на рынке или внутри организаций, к ним относят: 1) издержки поиска информации – затраты времени и ресурсов на получение и обработку информации, а также потери от несовершенной информации; 2) издержки ведения переговоров; 3) издержки измерения – затраты на промеры, измерительную технику, потери от ошибок и неточностей и т. д.; 4) издержки по спецификации (точному определению) и защите прав собственности – расходы на содержание судов, арбитража, органов государственного управления, затраты времени и ресурсов, необходимые для восстановления нарушенных прав; 5) издержки оппортунистического поведения, представляющие наиболее трудноопределимый элемент трансакционных издержек. Различают две основные формы оппортунистического поведения: «отлынивание» и «вымогательство. «Отлынивание» возникает тогда, когда люди работают в команде, но получение информации об эффективности действий каждого либо слишком дорого, либо невозможно. При асимметрии информации (подчиненный точно знает, сколько им затрачено усилий, а руководитель имеет об этом лишь приблизительное представление) возникает и стимул, и, возможность работать с неполной отдачей. «Вымогательство» оно наблюдается в тех случаях, когда какой-либо агент обладает ресурсом, специально приспособленным для использования в данной «команде» и не имеющим высокой ценности вне ее. Такой ресурс называется «специфическим». 3 У остальных участников появляется тогда возможность претендовать на часть дохода от этого ресурса, угрожая его владельцу разрывом отношений, если тот откажется с ним поделиться. Угроза «вымогательства» подрывает стимулы к инвестированию в специфические активы. В 1986 г. профессорами Д. Уоллисом и Д. Нортом была впервые измерена общая доля трансакционных издержек в валовом национальном продукте США. Согласно полученным оценкам, доля в ВВП США трансакционных услуг, оказываемых частным сектором, увеличилась с 23% в 1870 г. до 41% в 1970 г., оказываемых государством – с 3,6% в 1870 г. до 13,9% в 1970, что в итоге составило рост с 26,6% до 54,9%. Еще одним фундаментальным понятием новой институциональной теории выступает понятие прав собственности. Под системой прав собственности в неоинституционализме понимается все множество норм, регулирующих доступ к редким ресурсам. Эти нормы могут санкционироваться не только государством, но и обществом – в виде обычаев, моральных установок, религиозных заповедей. С точки зрения общества, права собственности выступают как «правша игры», которые упорядочивают отношения между отдельными агентами. С точки зрения индивида, они предстают как «пучки правомочий» на принятие решений по поводу того или иного ресурса. Каждый такой «пучок» может расщепляться так, что одна часть правомочий начинает принадлежать одному агенту, другая – другому и т. д. К основным элементам пучка прав собственности обычно относят: 1) право на исключение из доступа к ресурсу других агентов; 2) право на использование ресурса; 3) право на получение от него дохода; 4) право на передачу всех предыдущих правомочий. Согласно неоинституциональной теории, любой акт обмена есть не что иное, как обмен «пучками прав собственности». Каналом, по которому они передаются, служит контракт. Это еще один ключевой термин нового подхода, связующее звено между понятием прав собственности и понятием экономической организации. Контракт фиксирует, какие именно правомочия и на каких условиях подлежат передаче. Тем самым он ограничивает будущее поведение сторон, причем эти ограничения принимаются ими добровольно. Необходимым условием эффективной работы рынка является точное определение, или «спецификация», прав собственности. Чем яснее определены и надежнее за4 щищены права собственности, тем теснее связь между действиями экономических агентов и их благосостоянием. Тем самым спецификация подталкивает к принятию экономически наиболее эффективных решений. К числу общих положений новой институциональной теории относится «теорема Коуза» (1960). Теорема посвящена проблеме внешних эффектов (экстерналий). Теорема Коуза гласит: «Если права собственности четко определены и трансакционные издержки равны нулю, то аллокация ресурсов (структура производства) будет оставаться неизменной и эффективной независимо от изменений в распределении прав собственности». Из «теоремы Коуза» следует несколько важных выводов. Во-первых, экстерналии появляются лишь тогда, когда права собственности размыты. Когда права четко определены все экстерналии «интернализируются». Во-вторых, внешние эффекты порождаются дефектным законодательством в области определения прав собственности. В-третьих, наличие трансакционных издержек деформирует распределение прав собственности, что влияет на эффективность и структуру производства. 3. ТЕОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ Этот раздел неоинституционализма возник из приложения понятий трансакционных издержек и прав собственности к изучению проблем фирмы. В неоклассической теории понятие фирмы сливалось с понятием производственной функции. Вследствие этого в ней даже не возникало вопросов о причинах существования фирм, особенностях их внутреннего устройства и т. д. Трансакционная теория фирмы представляет собой попытку преодолеть этот упрощенный подход. Отличительным признаком фирмы Фрэнк Найт («Риск, неопределенность и прибыль», 1921) считал отношения найма и связывал ее существование с тем, что она способствует лучшему распределению риска между рабочими (стремящимися избегать риска) и предпринимателями (нейтральными к риску). В обмен на стабильную оплату, застрахованную от случайных колебаний, рабочие соглашаются подчиниться контролю предпринимателя. 5 По мнению Р. Коуза, экономия трансакционных издержек определяет формы и размеры фирм. В пределах фирмы сокращаются затраты на поиск партнеров, исчезает необходимость частого перезаключения контрактов, деловые связи приобретают устойчивость. В то же время административный механизм, как и рынок, не свободен от издержек, которые нарастают по Мере увеличения размеров фирмы (потеря управляемости, бюрократизация и т. д.). Границы фирмы, утверждал Коуз, проходят там, где предельные издержки, связанные с использованием рынка, сравниваются с предельными издержками, связанными с использованием административного механизма. Армен Алчиан и Гарольд Демсец («Производство, информационные издержки и экономическая организация», 1972) обосновывали существование фирм преимуществами кооперации, когда, совместно используя какой-либо ресурс в составе целой «команды», можно достигать лучших результатов, чем действуя по одиночке. Однако производство единой «командой» затрудняет оценку вклада каждого участника в общий результат, порождая стимулы к «отлыниванию». Отсюда – потребность в контроле. Агент, который по соглашению с другими участниками берет на себя функции контролера, становится собственником фирмы. Развивая этот подход, Уильям Меклинг и Майкл Дженсен определили фирму как «сеть контрактов» (в своей статье 1976 г.). Проблема фирмы понимается ими как проблема выбора оптимальной контрактной формы, обеспечивающей максимальную экономию на трансакционных издержках. Задача сводится к выработке таких контрактов, которые были бы лучше всего приспособлены к особенностям каждой конкретной сделки. Оливер Уильямсон обосновывал идею о том, что фирма обеспечивает более надежную защиту специфических ресурсов от «вымогательства» и позволяет их владельцам быстрее приспосабливаться к непредвиденным изменениям. Однако лучшая адаптация достигается ценой ослабления стимулов. Если на рынке действуют стимулы «высокой мощности», то в фирме – стимулы «слабой мощности». Границы фирмы проходят поэтому там, где выгоды от лучшей приспособляемости уравновешиваются потерями от ослабления стимулов. Другой важной проблемой теории фирмы является выбор типа фирмы. Трактовка фирмы в качестве «сети контрактов» стала исходным пунктом для построения типоло6 гии, основанной на особенностях внутрифирменного распределения прав собственности. Простейшим случаем может считаться индивидуальная частнопредпринимательская фирма. Владелец такой фирмы, по мнению Алчиана и Демсеца, обладает пучком прав из пяти элементов. Во-первых, он имеет право на остаточный доход, то есть на доход за вычетом контрактного вознаграждения всех остальных факторов. Во-вторых, он имеет право контролировать поведение других участников «команды». В-третьих, он является центральной стороной – принципалом, с которым владельцы всех остальных факторов заключают контракты (такая форма контрактов называется зонтичной). В-четвертых, он обладает правом на наем и увольнение. И, наконец, в-пятых, он имеет право продать все перечисленные полномочия. К числу основных выгод такого распределения прав Алчиан и Демсец относят прежде всего закрепление за собственником права на остаточный доход. Оно создает мощный стимул для собственника к эффективной работе и управлению фирмой, а также побуждает его организовывать действенный контроль за работой других. Кроме того, благодаря зонтичному контракту достигается существенная экономия на ведении переговоров. В случае надобности можно прерывать контракт между центральным участником и любым нерадивым членом команды, не подрывая отношений со всеми остальными. По мнению Алчиана и Уильямсона, собственником фирмы становится владелец наиболее специфического ресурса, готовый заплатить максимальную цену за все указанные выше права. В случае с «классической» капиталистической фирмой таким ресурсом оказывается физический капитал. Но лидером частнокапиталистической фирмы может быть и собственник человеческого капитала, если его знания и способности выступают как наиболее специфический для данной фирмы ресурс. В отличие от индивидуального собственника акционеры не обладают четвертым правом на изменение членства в «команде». Второе право – на контроль за другими членами коалиции сводится к праву контроля за высшими менеджерами, и то в основном не прямого, а через Совет директоров. Таким образом, права собственности акционеров корпораций оказываются суженными, если сравнивать их с правами индивидуального предпринимателя. 7 Тем не менее, такая конфигурация прав дает акционерным обществам немало преимуществ. Акционеры несут ограниченную ответственность, что резко снижает риск, связанный с инвестициями, и открывает возможности для мобилизации крупных сумм капитала. Акционерная собственность высоколиквидна – изъятие акционером своей доли из дела не требует согласия остальных совладельцев, получение которого бывает необходимо в партнерствах или кооперативах. К тому же акционерная собственность служит хорошей формой зашиты от «вымогательства» – акционер может продать свои акции, но при этом сами специфические активы никуда из фирмы не уйдут, останутся в «команде». Наконец, разделение функции принятия риска (право на остаточный доход) и функции управления (право менять членство в команде) дает возможность подбирать наиболее талантливых управляющих независимо от того, насколько велико или мало их личное богатство. Вместе с тем в отличие от частнопредпринимательской фирмы в акционерном обществе возникает новая трудно разрешимая проблема «контроля за контролером», то есть за менеджером. В корпорации остаточный доход идет не менеджеру, а акционерам. Следовательно, здесь появляется мощный стимул для оппортунистического поведения управляющих – часть ресурсов «команды» они будут пытаться направить на удовлетворение своих личных нужд в ущерб интересам собственников-акционеров. Однако преимущества акционерного капитала и большое количество инструментов контроля менеджмента делают акционерную форму собственности одной из наиболее эффективной в процессе создания рыночных благ. Согласно анализу Алчиана и Демсеца, отличительная черта государственных фирм – это недобровольный характер участия во владении ими. Деятельность государственных предприятий страдает от политизации; подчинения разного рода внеэкономическим целям. Государственные предприятия склонны к накоплению избыточных производственных мощностей и раздуванию штатов, отдают предпочтение строительству зданий и сооружений в ущерб активным элементам капитала, избирают менее рискованные инвестиционные проекты, медленнее реагируют на изменения в спросе, тормозят нововведения. Несмотря на государственная собственность может быть наиболее эффективной формой организации производства общественных благ. 8 Особое внимание теоретики трансакционного подхода уделяли самоуправляемым фирмам, все члены такого самоуправляемого коллектива наделялись правом на остаточный доход, всем предоставлялось право найма и увольнения работников (включая директора), однако право на участие в прибылях было жестко обусловлено продолжением работы на предприятии. Это приводило к тому, что при распределении дохода работники оказывались заинтересованными получать большую часть в полное личное распоряжение – в виде зарплаты – и меньшую часть направлять на инвестиции. Описанная структура правомочий имеет отрицательные последствия для занятости и накопления капитала: члены такой «команды» станут избегать расширения ее состава, будут также наблюдаться постоянный инвестиционный голод и склонность к наращиванию внешней задолженности. Таким образом, в экономике складывается рынок организационных форм, на котором фирмы разного типа вступают между собой в конкуренцию. Процветание лучших и отмирание худших организационных форм определяются в конечном счете их способностью обеспечивать экономию трансакционных издержек. Конкуренция на этом рынке может быть косвенной и выражаться в борьбе за привлечение и удержание в «команде» наиболее производительных участников. Но она может быть и прямой, когда одни фирмы пытаются захватывать (поглощать) другие. Конкуренция на рынке организационных форм ведет к тому, что на нем выживают структуры, в наибольшей степени отвечающие требованиям экономической среды. При этом для каждого типа находится ниша, в пределах которой он оказывается эффективнее остальных. В этом отношении основное достоинство системы частной собственности состоит в том, что благодаря свободе обмена и комбинирования прав собственности она предоставляет максимально широкое поле для создания и выбора самых разных организационных форм. 4. ТЕОРИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО ВЫБОРА 9 5. НОВАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ Эта дисциплина возникла в США на рубеже 50–60-х гг. Ее лидеры противопоставляют свой взгляды «старой» истории народного хозяйства (германская историческая школа), считая ее описательной, эклектичной и лишенной серьезной теоретической основы. Новая экономическая история стремится описывать исторический процесс с точки зрения эволюции институтов, теории прав собственности и трансакционных издержек. Ведущей фигурой новой экономической истории является американский ученый Д.С. Норт. Институты определяются им как контрактные образования, направленные на получение выгод от обмена и разделения труда. В их составе он выделяет: а) формальные ограничения в виде правил и предписаний; б) процедуры по обнаружению и пресечению оппортунистического поведения; в) моральные нормы, ограничивающие сферы действия формальных правил и процедур. Основная дилемма истории, по мнению Норта, – реализация преимуществ добровольного обмена, которые открываются в ходе разделения труда. Главная функция социальных институтов состоит в том, чтобы обеспечивать снижение трансакционных издержек, открывая дорогу более сложным видам сделок. Однако чем глубже разделение труда, тем выше оказываются трансакционные издержки. Во-первых, из-за увеличения затрат по измерению количества и качества обмениваемых товаров и услуг. Вовторых, из-за возрастания затрат на спецификацию прав собственности и защиту контрактов. Нарастание трансакционных издержек, сопровождающее углубление разделения труда и ограничивающее экономическое развитие, Норт демонстрирует это на примере двух экономических революций («переломных моментов экономической истории»). Первая из них – «неолитическая» – произошла примерно 8–10 тыс. лет назад. Благодаря ей впервые появилась возможность роста населения при неснижающемся уровне потребления. Она связана с переходом от охоты и собирательства к регулярному земледелию и приручению домашних животных. До неолитической революции господствовала «ничем не ограниченная общая собственность» на природные ресурсы, когда доступ к ним был открыт всем без исключения. Это вело к сверхэксплуата10 ции природы и истощению ресурсной базы (около 20 тысяч лет назад исчезли многие виды крупных животных, и человек вынужден был перейти к охоте на мелких). Утверждению первичных форм земледелия и скотоводства способствовал, согласно концепции Норта, переход к системе так называемой «исключительной общей собственности» на природные ресурсы и продукты труда, когда из доступа к ним стали исключаться другие племена. Одновременно для предотвращения сверхэксплуатации, которая могла бы возникнуть внутри племени, начали вводиться разнообразные запреты и табу. Различия между неограниченной и исключительной общей собственностью имеют, с точки зрения Норта, ключевое значение при истолковании хозяйственного прогресса: выгоды от прироста знаний, изобретательства, появления новых орудий труда в земледелии и скотоводстве с ходом времени не уменьшались, тогда как в охоте и собирательстве – сводились на нет в результате истощения ресурсной базы. Новая форма собственности давала стимулы к «приобретению больших знаний и созданию лучших технологий»: технический прогресс, сопровождавший неолитическую революцию, выразился во введении примитивных систем ирригации и искусственного отбора животных. Кроме того, как утверждает Норт, «первая экономическая революция», привела к возникновению государства: поддержание «исключительных прав» в рамках общей собственности на поля и на стада животных потребовало организации системы обороны, потребовался также и особый механизм принятия решении о сроках сева и уборки урожая, накоплении запасов, проведении ирригационных работ и т. д.; наконец, стал необходимым механизм управления людьми, специализирующимися на отправлении общественных функций. Общество делалось более сложным, появились регулярный обмен и торговля, товары приобрели множественность характеристик, сделки становились обезличенными. Больший размах начало принимать оппортунистическое поведение. Все это означало рост трансакционных издержек. Государство стало первым специализированным институтом, нацеленным на их снижение (упорядочение торговли, организация надсмотра при проведении коллективных работ). В целом рождение государства трактуется Нортом как «наиболее фундаментальное достижение Древнего мира», в его появлении 11 он видит одно из важнейших условий, позволивших реализовать потенциал «первой экономической революции». «Вторая экономическая революция» датируется Нортом серединой XIX в. Ее основное содержание он усматривает в переходе к систематическому применению теоретических знаний в производстве. В результате впервые появилась возможность при растущей численности населения добиваться еще и роста среднедушевого дохода. Этот рост обеспечивался производством новых знаний при постоянных издержках. В институциональном отношении «вторая экономическая революция», согласно Норту, была подготовлена тем, что в середине XIX в., во-первых, сложилась максимально эффективная структура прав собственности с минимальным объемом ограничений и перераспределительной активности государства; во-вторых, началось быстрое развитие научных центров – вследствие появления систематического спроса на научные знания; в-третьих, была завершена разработка прав на интеллектуальную собственность. В то же время «вторая экономическая революция» вызвала скачок в трансакционных издержках. Она привела к господству крупномасштабного производства, внедрению непрерывных технологий, резкому углублению специализации и разделению труда. А это сопровождалось: а) ростом издержек измерения в связи с удлинением цепочки рыночных обменов и дроблением производственного процесса; б) увеличением потерь от «отлынивания», поскольку производетвенная деятельность стала все больше сосредоточиваться в крупных «командах»; в) усложнением и удлинением сроков заключаемых контрактов, что повышало риск оппортунистического поведения в форме «вымогательства»; г) обострением проблемы внешних эффектов в результате по явления новых технологий. Ответом на эти проблемы стало распространение торговых марок, гарантий качества, лицензирования и т. п.; многочисленные организационные нововведения, предназначенные для контроля за уклоняющимся поведением; умножение и ужесточение внутрифирменных регламентации; развитие горизонтальной и вертикальной интеграции. Но главным рычагом, не позволившим росту трансакционных издержек перекрыть выигрыш в производительности труда, стало усиление роли государства. В новых условиях оно оказалось необходимым для установления и поддержания стандар12 тов качества, участия в роли третейской стороны при разрешении споров по поводу резко усложнившихся контрактов, регулирования внешних эффектов. Как указывает сам Норт: «правительства могут тормозить экономический рост или воздвигать на его пути препятствия, но мы бы игнорировали один из наиболее важных аспектов экономической истории, если бы не признали, что во всех странах с высоким уровнем дохода правительства играли все возрастающую роль в экономике, которая должна была быть достаточно позитивной, чтобы общество смогло реализовать огромный производительный потенциал революции в науке и технике последних полутора столетий». «Вторая экономическая революция» имела помимо экономических также и серьезные политические последствия. Во-первых, прогрессирующая специализация и распространение безличных видов обмена подорвали консенсусную идеологию, которая цементировала общества в прошлом веке. Неравномерность приобщениях плодам «второй экономической революции» вызвала массовую негативную реакцию по отношению к рынку и рыночным институтам. Группы с конфликтующими идеологиями, по-разному представляющими социальную реальность, вступили в борьбу за контроль над государством, разрушая политическую стабильность. Во-вторых, вследствие драматического сокращения трансакционных издержек конкуренция начала приобретать глобальный характер, вызывая резкие колебания в условиях обмена. Это дало Толчок возникновению многочисленных и мощных лоббистских групп, которые стали требовать от государства оградить их от подобных колебаний. Под их давлением перераспределительная активность государства приняла невиданные прежде масштабы. Результатом стала эрозия эффективной институциональной структуры, сложившейся в XIX в. С середины XX в., по Норту, явственно обнаруживается «дезинтеграция прежней системы прав собственности» и ее заменяет «борьба на политической арене за распределение дохода, созданного потенциалом второй экономической революции», Таким образом, эффективная структура-прав собственности XIX в. сама породила условия своего последующего подрыва. Такова общая концепция историко-экономического развития Д. Норта. Но, как показывает этот ученый, его теория исторического процесса применима и к более частным вопросам, В одной из своих работ он предпринял попытку сравнительного 13 анализа экономической истории Англии и Испании. Он показал, что мощное противодействие дворян и купечества произволу королевской власти в Англии помогло раннему упрочению частной собственности и связанных с ней институтов. Так, «создание Банка Англии (1654 г.) и развитие новых финансовых инструментов привели к резкому падению трансакционных издержек; эти события называют английской финансовой революцией». Поэтому и в Новом свете в английских и испанских колониях сложилась совершенно различная институциональная ситуация: в то время как испанская Вест-Индия продолжала переживать череду кризисов, связанных с попытками обеспечить эффективность бюрократической машины, попытки Англии обложить колонии налогом, а также сдержать продвижение колонистов на Запад привели к революции. Норт указывает, что «контраст между историями Северной и Южной Америки дает, вероятно, наилучший пример того, к каким последствиям для политического и экономического развития приводит различие путей институциональной эволюции». 14