Происхождение языка. Взаимодействие и развитие языков

• Лекция № 6 Происхождение языка. Взаимодействие и развитие языков   Литература: 1. Иванова Л.П. Курс лекций по общему языкознанию. 2. Реформатский А.А. Введение в языковедение, параграф 87 3. Социолингвистический словарь 1. Теории происхождения языка Возникновение человеческого языка относится к эпохе столь отдаленной, что нет и не может быть никаких достоверных сведений о его происхождении. Однако этот вопрос интересовал человечество с самых давних времен. Еще в библейских легендах мы находим два противоречивых решения вопроса о происхождении языка, отражающих различные исторические эпохи воззрений на эту проблему. В I главе книги Бытия сказано, что бог творил словесным заклинанием и сам человек был сотворен силой слова, а во II главе той же книги рассказывается, что бог творил «молчком», а потом привел к Адаму (т. е. к первому человеку) всех тварей, чтобы человек дал им имена, и как он назовет, так чтобы и было впредь. В этих наивных легендах уже обозначились две точки зрения на происхождение языка: 1) язык не от человека и 2) язык от человека. В различные периоды исторического развития человечества этот вопрос решался по-разному. Внечеловеческое происхождение языка первоначально объяснялось как «божественный дар», но не только античные мыслители дали иные объяснения этому вопросу, но и «отцы церкви» в раннем средневековье, готовые признать, что все исходит от бога, в том числе и дар речи, сомневались, чтобы бог мог превратиться в «школьного учителя», который бы обучал людей словарю и грамматике, откуда возникла формула: бог дал человеку дар речи, но не открыл людям названия предметов (Григорий Нисский, IV в. н. э.) Со времен античности сложилось много теорий происхождения языка. 1. Теория звукоподражания идет от стоиков и получила поддержку в XIX и даже XX в. Суть этой теории состоит в том, что «безъязычный человек», слыша звуки природы (журчание ручья, пение птиц и т. д.), старался подражать этим звукам своим речевым аппаратом. В любом языке, конечно, есть некоторое количество звукоподражательных слов типа ку-ку, гав-гав, хрю-хрю, пиф-паф, кап-кап, апчхи, xa-xa-xaи т. п. и производных от них типа куковать, кукушка, гавкать, хрюкать, хрюшка, ха-ханъки и т. п. Но, во-первых, таких слов очень немного, во-вторых, «звукоподражать» можно только «звучащему», а как же тогда назвать «безгласное»: камни, дома, треугольники и квадраты и многое другое? Отрицать звукоподражательные слова в языке нельзя, но думать, что таким механическим и пассивным образом возник язык, было бы совершенно неправильно. Язык возникает и развивается у человека совместно с мышлением, а при звукоподражании мышление сводится к фотографии. Наблюдение над языками показывает, что звукоподражательных слов больше в новых, развитых языках, чем в языках более примитивных народов. Это объясняется тем, что, для того чтобы «звукоподражать», надо в совершенстве уметь управлять речевым аппаратом, чем первобытный человек с неразвитой гортанью не мог владеть. 2. Теория междометий идет от эпикурейцев, противников стоиков, и заключается в том, что первобытные люди инстинктивные животные вопли превратили в «естественные звуки» – междометия, сопровождающие эмоции, откуда якобы произошли и все иные слова. Эту точку зрения поддерживал в XVIII в. Ж.-Ж. Руссо. Междометия входят в словарный состав любого языка и могут иметь производные слова, как в русском языке: ax, ox и ахать, охать и т. п. Но опять же таких слов очень немного в языках и даже меньше, чем звукоподражательных. Кроме того, причина возникновения языка сторонниками этой теории сводится к экспрессивной функции. Не отрицая наличия этой функции, следует сказать, что в языке есть очень многое, не связанное с экспрессией, и эти стороны языка являются самыми важными, ради чего и мог возникнуть язык, а не только ради эмоций и желаний, чего не лишены и животные, однако языком они не обладают. Кроме того, данная теория предполагает наличие «человека без языка», который пришел к языку через страсти и эмоции. 3. Теория «трудовых выкриков» на первый взгляд кажется настоящей материалистической теорией происхождения языка. Эта теория возникла в XIX в. в трудах вульгарных материалистов (Л. Нуаре, К. Бюхер) и сводилась к тому, что язык возник из выкриков, сопровождавших коллективный труд. Но эти «трудовые выкрики» только средство ритмизации труда, они ничего не выражают, даже эмоций, а являются только внешним, техническим средством при работе. Ни одной функции, характеризующей язык, в этих «трудовых выкриках» обнаружить нельзя, так как они и не коммуникативны, и не номинативны, и не экспрессивны. 4. С середины XVIII в. появилась «теория социального договора». Эта теория опиралась на некоторые мнения античности (мысли Демокрита в передаче Диодора Сицилийского, некоторые места из диалога Платона «Кратил» и т. п.)1 и во многом отвечала рационализму самого XVIII в. Адам Смит провозгласил ее первой возможностью образования языка. У Руссо было иное толкование в связи с его теорией двух периодов в жизни человечества: первого – «природного», когда люди были частью природы и язык «происходил» от чувств (passions), и второго – «цивилизованного», когда язык мог быть продуктом «социальной договоренности». В этих рассуждениях зерно истины состоит в том, что в позднейшие эпохи развития языков возможно «договориться» о тех или иных словах, особенно в области терминологии; например, система международной химической номенклатуры была выработана на международном съезде химиков разных стран в Женеве в 1892 г. Но совершенно ясно и то, что для объяснения первобытного языка эта теория ничего не дает, так как прежде всего для того, чтобы «договориться» о языке, надо уже иметь язык, на котором «договариваются». Кроме того, данная теория предполагает сознательность у человека до становления этой сознательности, развивающейся вместе с языком. Беда всех изложенных теорий состоит в том, что вопрос о возникновении языка берется изолированно, вне связи с происхождением самого человека и образованием первичных человеческих коллективов. Существовавшие на протяжении долгого времени различные теории происхождения языка (имеется в виду звуковой язык) и з жестов также ничего не объясняют и являются несостоятельными (Л. Гейгер, В. Вундт – в XIX в., Я. Ван-Гиннекен, Н. Я. Марр – в XX в.). Все ссылки на наличие якобы чисто «жестовых языков» не могут быть подтверждены фактами; жесты всегда выступают как нечто вторичное для людей, имеющих звуковой язык: такова жестикуляция шаманов, межплеменные сношения населения с разными языками, случаи употребления жестов в периоды запрета пользования звуковым языком для женщин у некоторых племен, стоящих на низкой ступени развития, и т. п. Среди жестов нет «слов», и жесты не связаны с понятиями. Жесты могут быть указательными, экспрессивными, но сами по себе не могут называть и выражать понятия, а лишь сопровождают язык слов, обладающий этими функциями. Так же неправомерно выводить происхождение языка из аналогии с брачными песнями птиц как проявления инстинкта самосохранения (Ч. Дарвин) и тем более из пения человеческого (Ж.-Ж. Руссо–в XVIII в., О. Есперсен – в XX в.) или даже «забавы» (О. Есперсен). Все подобные теории игнорируют язык как общественное явление. Иное толкование вопроса о происхождении языка мы находим у Ф. Энгельса в его незаконченной работе «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», которая стала достоянием науки в XX в. Исходя из материалистического понимания истории общества и человека, Ф. Энгельс в «Введении» к «Диалектике природы» так разъясняет условия появления языка: «Когда после тысячелетней борьбы рука, наконец, дифференцировалась от ноги и установилась прямая походка, то человек отделился от обезьяны, и была заложена основа для развития членораздельной речи... » О роли вертикального положения для развития речи писал еще В. фон Гумбольдт: «Речевому звуку соответствует и вертикальное положение человека (в чем отказано животному)»', а также X. Штейнталь2 и И. А. Бодуэн де Куртенэ. Вертикальная походка была в развитии человека и предпосылкой возникновения речи, и предпосылкой расширения и развития сознания. Революция, которую человек вносит в природу, состоит прежде всего в том, что труд человека иной, чем у животных, – это труд с применением орудий, и притом изготовляемых теми, кто ими должен владеть, а тем самым труд прогрессирующий и общественный. Какими бы искусными архитекторами мы ни считали муравьев и пчел, но они «не ведают, что творят»: их труд инстинктивный, их искусство не сознательное, и они работают всем организмом, чисто биологически, не применяя орудий, а потому никакого прогресса в их труде нет: и 10, и 20 тысяч лет назад они работали так же, как работают и сейчас. Первым орудием человека была освободившаяся рука, иные орудия развились далее как добавления к руке (палка, мотыга, грабли и т. п.); еще позднее человек перекладывает тяжесть на слона, верблюда, вола, лошадь, а сам лишь управляет ими, наконец, появляется технический двигатель и заменяет животных. Одновременно с ролью первого орудия труда рука могла иногда выступать и в качестве орудий сообщения (жест), но, как мы видели выше, это не связано с «вочеловечением». «Коротко говоря, формировавшиеся люди пришли к тому, что у них явилась потребность что-то сказать друг другу. Потребность создала себе свой орган: неразвитая гортань обезьяны медленно, но неуклонно преобразовывалась путем модуляции для все более развитой модуляции, а органы рта постепенно научались произносить один членораздельный звук за другим». Таким образом, не передразнивание природы (теория «звукоподражания»), не аффективное выражение экспрессии (теория «междометий»), не бессмысленное «уханье» за работой (теория «трудовых выкриков»), а потребность в разумном сообщении (отнюдь не в «общественном договоре»), где осуществляется сразу и коммуникативная, и семасиологическая, и номинативная (а притом и экспрессивная) функция языка – главные функции, без которых язык не может быть языком, – вызвала появление языка. И язык мог возникнуть только как коллективное достояние, необходимое для взаимопонимания, но не как индивидуальное свойство той или иной вочеловечившейся особи. Общий процесс развития человека Ф. Энгельс представляет как взаимодействие труда, сознания и языка: «Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг...»1 «Развитие мозга и подчиненных ему чувств, все более и более проясняющегося сознания, способности к абстракции и к умозаключению оказывало обратное действие на труд и на язык, давая обоим все новые и новые толчки к дальнейшему развитию»2. «Благодаря совместной деятельности руки, органов речи и мозга не только у каждого в отдельности, но также и в обществе, люди приобрели способность выполнять все более сложные операции, ставить себе все более высокие цели и достигать их». Главные положения, вытекающие из учения Энгельса о происхождении языка, состоят в следующем: 1) Нельзя рассматривать вопрос о происхождении языка вне происхождения человека. 2) Происхождение языка научно нельзя доказать, а можно только построить более или менее вероятные гипотезы. 3) Одни лингвисты этот вопрос решить не могут; тем самым этот вопрос, подлежащий разрешению многих наук (языковедения, этнографии, антропологии, археологии, палеонтологии и общей истории). 4) Если язык «родился» вместе с человеком, то не могло быть «безъязычного человека». 5) Язык появился как одна из первых «примет» человека; без языка человек не мог бы быть человеком. 6) Если «язык есть важнейшее средство человеческого общения» (Л е н и н), то он и появился тогда, когда возникла потребность «человеческого общения». Энгельс так и говорит: «когда появилась потребность что-то сказать друг другу». 7) Язык призван выражать понятия, которых нет у животных, но именно наличие понятий наряду с языком и отличает человека от животных. 8) Факты языка в разной мере с самого начала должны обладать всеми функциями настоящего языка: язык должен сообщать, называть вещи и явления действительности, выражать понятия, выражать чувства и желания; без этого язык не «язык». 9) Язык появился как звуковой язык. Начиная с 20 века вопрос о происхождении человеческого языка в целом был исключен из области лингвистики и сейчас является предметом философии. Тем не менее основные положения трудовой теории и теперь не повергаются сомнению. 2. Взаимодействие и развитие языков. Следует различать вопрос о происхождения человеческого языка в целом и конкретных языков. Современные языки произошли от древних, которые, по большей части, не сохранились и их происхождение было обусловлено рядом факторов, внешних и внутренних. Два основных процесса, связанных с развитием языков - процесс дифференциации и интеграции. Дифференциация языка Процесс появления языковых вариантов языка (разновидностей языка, форм существования языка, функциональных стилей) в результате его варьирования в разных социальных и территориальных условиях. Территориально обусловленная дифференциация языка (на уровне фонетики, лексики, синтаксиса) лежит в основе территориальных языковых образований в рамках данного национального языка - наречий, диалектов, говоров. Дифференциация бывает также социальной и функциональной, но сейчас мы не будем рассматривать эти ее разновидности. В результате территориальной дифференциации языков образовалось, например, восточнославянское наречие общеславянского языка, которое затем разделилось на русский, украинский и белорусский языки. Интеграция языков, процесс, обратный дифференциации языков. При интеграции языковые коллективы, ранее пользовавшиеся разными языками (диалектами), начинают пользоваться одним и тем же языком, т. е. сливаются в один языковый коллектив. Возможны два пути интеграции: 1) полная потеря одного языка и переход на другой, как это произошло с торками, берендеями и др. неславянскими народами, жившими на территории Древней Руси; 2) слияние языков в новый язык, обладающий чертами, отличающими его от любого из исходных языков. Так, современный английский язык есть результат интеграции древнегерманских (англосаксонских) диалектов и французского языка норманских завоевателей. Процесс интеграции обычно связан с политической, экономической и культурной интеграцией соответствующих народов и предполагает этническое смешение. Промежуточным результатом интеграции , как правило, является койне Койне 1) общегреческий язык, сложившийся в 4 в. до н. э. на основе аттического диалекта древнегреческого языка с элементами ионического диалекта и во 2-й половине 1-го тысячелетия н. э. распавшийся на ряд диалектов, которые легли в основу современных диалектов греческого языка. 2) Язык общения коллектива, говорящего на родственных языках или диалектах. В качестве К. может использоваться один из родственных диалектов или языков, смешанный диалект или язык, нормализованная литературная форма на базе одного или нескольких диалектов или языков. Образование и конкретная форма койне обусловлены историческими, географическими, экономическими, социальными и др. условиями развития родственных диалектов или языков. В случае поглощения одного языка другим в процессе интеграции во вновь образовавшемся языке могут сохраняться черты языка исчезнувшего, определяя его своеобразие. Для такого исхода применяются термины субстрат (Дж. Асколи) и суперстрат (В. Вартбург) Субстрат — это язык подоснова, язык местного населения, ассимилированный, "усвоенный" языком пришельцев. Субстратом стал дравидский язык для языков индийских, кельтский — для романских, фракийский — для румынского языка, иберийский — для испанского языка. Можно говорить о финском субстрате для ряда русских говоров севера европейской части России. Суперстрат — язык — надоснова, язык пришельцев, ассимилированный, "усвоенный" языком местного населения. Суперстратом стал латинский язык по отношению к ряду местных языков Западной Европы, немецкий по отношению к чешскому, язык норманских завоевателей для английского языка, тюркский язык волжско-камских болгар для славянского болгарского и др. Степень ассимиляции "победившим" языком языка — субстрата или суперстрата может быть очень различной, как и степень проникновения структурных элементов языка "побежденного" в язык "победивший". Наиболее проницаема лексика, менее доступна воздействию синтаксическая система и словообразование, еще менее проницаема система морфологии. Адстрат — это язык, усваиваемый другим языком, при условии территориального соседства населения, говорящего на том и другом языке. Предполагается, что элементы языка-адстрата проникают в ассимилирующий язык первоначально на линии соприкосновения двух народов, а затем, позже, эти элементы распространяются в глубину территории, занятой населением, говорящим на ассимилирующем языке, но оба взаимодействующих языка сохраняют свою систему. Таким образом, при адстратных отношениях не происходит ассимиляция этноса и растворение одного языка в другом, это своего рода прослойка между двумя языками. Например, белорусско-литовские, польско-литовские языковые отношения в период средневековья.