Философия разных времен и религий

НССУЗ НП «Региональный финансово-экономический техникум» ОСНОВЫ ФИЛОСОФИИ (Вторая лекция) __________________________________ http://rfet.ru © РФЭТ © Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав. 2 СОДЕРЖАНИЕ РАЗДЕЛ 1. СРЕДНЕВЕКОВАЯ МУСУЛЬМАНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ4 РАЗДЕЛ 2. ФИЛОСОФИЯ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ......................................6 Глава 2.1. П. Абеляр................................................................................6 Глава 2.2. Схоластика и философия Фомы Аквинского.....................8 РАЗДЕЛ 3. ФИЛОСОФИЯ ВОЗРОЖДЕНИЯ........................................15 РАЗДЕЛ 4. ФИЛОСОФИЯ КОНТИНЕНТАЛЬНОГО РАЦИОНАЛИЗМА...................................................................................23 РАЗДЕЛ 5. ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ XVII – XVIII СТОЛЕТИЙ........................................................................34 Глава 5.1. Философия английского эмпиризма..................................34 РАЗДЕЛ 6. НЕМЕЦКАЯ КЛАССИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ..............41 Глава 6.1. Философия Канта................................................................41 Глава 6.2. Философия Фихте и Шеллинга..........................................50 Глава 6.3. Философия Гегеля...............................................................53 Глава 6.4. Философия Фейербаха........................................................58 3 РАЗДЕЛ 1. СРЕДНЕВЕКОВАЯ МУСУЛЬМАНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ Средневековая арабо-мусульманская философия сходна со средневековой европейской тем, что строится также на основе религии, только не христианства, а ислама, главная книга которого, Коран, сюжетно во многом схожа с Библией. Ислам — это попытка соединения веры и разума, что подтверждают частые ссылки мусульманских авторов на греческую философию. В мусульманской философии было два основных направления: аристотелизм как попытка рационального объяснения истин Откровения (Аль-Фараби (870 – 950), Авиценна (980 – 1037)) и суфизм как мистическое истолкование Корана (Аль-Газали (1058 – 1111), Ибн Араби (1165 – 1240)). Мусульманские философы первыми осуществили синтез религии с философией Аристотеля, который затем продолжил Фома Аквинский. Таким образом, они внесли крупный вклад в мировую культуру и подготовили европейское Возрождение. Арабские философы были также и выдающимися учеными, как, например, Авиценна, который был также знаменитым врачом. Этим арабская философия также предвосхитила европейскую философию Нового времени. Авиценна пытался постичь идеальность мысли и связь мысли с материей, организмом и мозгом человека. Под этим именем был известен в Европе Ибн Сина – необычайно разносторонний мыслитель, философ, политик, астроном и алхимик, врач, поэт и музыкант. Им написано более 100 книг. Особой славой пользовался «Медицинский канон», остававшийся в течение веков одной из руководящих книг по теории и практике врачевания. Основным его философским трудом была энциклопедическая «Книга исцеления», разделявшаяся на логику, физику, математику и метафизику. Авиценну называли «князем философов» и «князем врачей». Труды Авиценны были переведены в Европе, они изучались и изучаются поныне; осо4 бенно ценны его медицинские идеи и удивительно утонченная практика врачевания. Второе направление мусульманской философии — суфизм — появился как мистико-аскетическое течение в исламе в середине VIII в. на территории нынешнего Ирака и Сирии. Его относят к мистико-пантеистическим учениям, возникшим как протест против ортодоксального ислама. Цель — слиться с Богом путем внутреннего очищения и самосовершенствования. Каждый, по учению суфиев, несет в себе божественную субстанцию. В суфизме существует несколько течений — от поднимающих человека до уровня Бога до призывающих людей к непротивлению злу. 5 РАЗДЕЛ 2. ФИЛОСОФИЯ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ Глава 2.1. П. Абеляр Одним из ярких представителей духовной жизни средневековья был Пьер Абеляр – выдающийся оратор, тонкий до изощренности логик-диалектик, несокрушимый победитель публичных философско-богословских состязаний. Он славился и как поэт, музыкант, наконец, как герой трогательного романа, сделавшего имя его возлюбленной Элоизы популярным далеко за пределами ученого мира. Абеляр родился в рыцарской семье, получил блестящее образование. Его природный дар дал ему возможность глубже многих современников постичь дух античной философии. Интерес к знанию захватил его душу, и уже в раннем возрасте он сменил «меч рыцаря на оружие диалектики». Разъезжая по разным городам, снова и снова победно выступая в жарких спорах, Абеляр привел к себе множество слушателей. Наконец, старейшая парижская аудитория – Школа досталась Абеляру как руководителю и профессору. В полном расцвете сил, владея редким искусством ясной и смелой постановки самых запутанных проблем, красотой слова и неотразимым личным обаянием, Абеляр привлекал тысячи учеников со всех концов Европы. Большинство европейской интеллегенции той поры прошло через его аудиторию. Из нее вышел один пантифик, 19 кардиналов, более 50 епископов Франции, Германии и Италии. Слава Абеляра привела за собой богатство. Дотоле суровый и целомудренный Абеляр узнал радость разделенной любви. В то время в Париже жила прекрасная девушка по имени Элоиза. Ее дядя Фульбер принял Абеляра в свой дом, чтобы он обучал Элоизу. Он полагался на невинность Элоизы и на репутацию мудрости Абеляра. Скоро они имели «одно сердце», искали уединения, которого требуют наука и далекая от взоров любовь. Перед ними лежали открытые книги, но между ними было больше слов любви, чем наставлений мудрости, 6 больше поцелуев, чем правил логики. В их нежности прошли все фазы любви. Для слушателей Абеляра увлечение лектора не было тайной. Он стал более небрежно относиться к преподаванию, начал сочинять стихи, песни о любви, а не аксиомы логики. Абеляр заставил все уста произносить имя Элоизы. Вскоре она почувствовала, что станет матерью. Опасаясь гнева дяди, Абеляр увез Элоизу в Бретань и вступил с ней в брак при условии полной тайны. Так хотела Элоиза из-за боязни разрушить карьеру любимого. Об этом узнал Фульбер и решил отомстить. Он ворвался в спальню Абеляра и вместе с сообщниками подверг его кастрации, что круто изменило всю дальнейшую судьбу Абеляра. Жестоко страдая физически и морально, он, решив уйти от мира, стал монахом в монастыре Сен-Дени и убедил 19-летнюю Элоизу принять покрывало монахини. Отныне что-то озлобленно-резкое и сухое чувствовалось в нем. Ожесточенный аскет с горечью вспоминал радости минувшей любви. Стихи больше уже не писались. Правда, ученики по-прежнему осаждали его с просьбами вернуться к преподаванию «во славу Божию». Второй период преподавания Абеляра характеризуется большим успехом. Блеск таланта, остроумное приложение логических приемов к решению философско-богословских проблем вызвали взрыв восторга учеников, зависть у соперников и тревогу церкви. Абеляр был осужден как еретик. По решению суда, он должен был сам бросить в огонь свои сочинения. Еще некоторые неприятности вынудили его спасаться бегством. В лесу, неподалеку от Труа, он построил хижину, вокруг которой вскоре выросли шалаши учеников. Тут же был воздвигнут храм. В результате множеств интриг против Абеляра были выдвинуты новые обвинения. Находясь в состоянии отчаяния, он написал сочинения «Познай самого себя» и «История моих бедствий». Элоиза терзалась страстной любовью к нему, а любовь Абеляра – и в искалеченном теле, и в измученной гонениями душе - угасла. У него сохранилось лишь дружеское отношение к Элоизе. Однако осудившая 7 Абеляра церковь впоследствии положила многие его сочинения в основу своего учения. Глава 2.2. Схоластика и философия Фомы Аквинского Творения Августина относятся к эпохе патристики, или деятельности святых отцов церкви, продолжавшейся по IX в. Следующая за ней эпоха получила название схоластики и характеризовалась углубленным вниманием к философским проблемам богословия. Наиболее ярким представителем этого периода был Фома Аквинский (1225 – 1274) – центральная фигура средневековой философии позднего периода, выдающийся философ и богослов, систематизатор ортодоксальной схоластики, основатель одного из двух господствующих ее направлений – томизма. Это незаурядная личность, одаренная не только силой ума, но и характера; его отличали поразительная целеустремленность, неуемная жажда знания. Он родился в семье графа Ландольфа, крупного итальянского феодала. Родители резко протестовали против его стремления учиться и желания монашества. Аквинат (он назван так по месту рождения в Аквино близ Неаполя) бежал из родительского дома, но погоня настигла его. Отец заточил его и, надеясь отвлечь от мыслей о монастыре, поместил в его камеру обнаженную красавицу. Фома выгнал девушку и все-таки сбежал. Он учился в Парижском и Кельнском университетах. Во время защиты на звание доктора богословия он должен был переспорить 14 самых эрудированных докторов, что и сделал с огромным успехом. Наследие этого мыслителя весьма обширно. Задача Фомы Аквинского состояла в примирении веры и знания, что было, как убедительно показало позже обсуждение гелиоцентрической системы Коперника, не простой проблемой для католической церкви. Фома Аквинский пытался разграничить области веры и знания, и средством этого стало разграничение царства природы и царства благодати в главном произведении Фомы Аквинского «Сумма теоло8 гии». В соответствии с использованным Фомой Аквинским принципом иерархии природа служит подготовительной ступенью для царства благодати, которое в свою очередь ведет к Богу. Соединение с Богом возможно в интеллектуальном созерцании в моменты мистического экстаза. Так, вся средневековая сумма знаний и верований оказалась представленной в виде одного грандиозного здания. Фоме Аквинскому принадлежат пять обоснований бытия Бога: • движение предполагает неподвижный первый движитель; • цепь причин и следствий не может идти в бесконечность — нужно предположить существование первой причины; • в мире не может господствовать случайность и должен быть источник необходимости; • все предметы различаются по степени совершенства и должно быть нечто, представляющее высшую степень реальности и совершенства; • наличие целесообразности в мире предполагает Бога как ее источника. Здесь Фома Аквинский использовал концепцию причинности Аристотеля, говоря и о причине как таковой, и о причине движения, и о целевой причине. Третий аргумент о наличии необходимости также сводится к причине, а в основе четвертого аргумента лежит принцип иерархии, на котором основана вся система Фомы Аквинского. Соглашаясь с Августином, святой Фома объявляет зло не сущим. Производное от Бога бытие есть благо, а опосредованное волей человека может быть злом. Значит, нравственная цель заключается в стремлении к Богу, а блаженство достигается при его созерцании. Благодать Божья — необходимое условие добродетели. Но в отличие от Августина, Фома считал, что моральный образ действий гарантирует спасение. Бог представлен в человеке в виде совести. Как видим, сходное понятие проходит через всю историю: демон у Сократа, гений у стоиков, искра Божия у христиан. 9 Следуя Аристотелю, Аквинат разделял добродетели на умственные и нравственные, но как христианин добавлял к ним и богословские — веру, надежду, любовь, считая их наивысшими. «Схоластика вознаградила себя за недостаток реального знания замысловатостью в выработке логического формализма и в конце концов вообразила себе, что посредством известного рода механических комбинаций, логических процессов можно достигать все нового и нового познания». В противовес схоластике развивались мистические направления. Великий немецкий мистик Майстер Экхарт (ок. 1250 – 1329) хотя и находился под влиянием учения Фомы Аквинского, не избежал духовного суда в Кельне за два года до смерти. Согласно его взглядам, вся полнота истины обретается в глубине собственной души, и к ней приходят не через внешнее знание, а через веру. Здесь человек предстает не как микрокосм, а как микротеос, подобие Бога. От мистического «Бог созерцает в нас самого себя» тянется ниточка к Гегелю. Это пантеизм, но идеалистический, и он становится основной чертой немецкой мистики. Личный Бог дополняется Божественностью как сущностью всех вещей, духовным первоначалом, не поддающимся никакому положительному определению. Божественность Экхарта можно сопоставить с Единым древних индийцев, дао древних китайцев, Бытием древних греков. Отпадение от этой сущности есть грехопадение. Искупление греха есть возвращение в Божественность. Отсюда мысль о желательности полного отречения от собственной личности и от созерцания, столь близкая индийской философии и неоплатонизму. Нужно дать Божественности действовать в тебе, стать чистой восприимчивостью. Религиозная сущность души должна просвечивать во внешних поступках, как искра Божественности. Религиозные догматы Экхарт считал чувственным «изображением» божественной правды. Цель жизни — блаженство, по Экхарту, есть единение души с Богом. Мистика в дальнейшем повлияла на движение Ре10 формации как составной части европейского Возрождения и на формирование протестантской этики. В XIV в. в русле схоластики возникли течения, которые стремились обособить философское и научное знание от теологического. Сюда можно отнести попытку Дунса Скота (между 1266 и 1270 – 1308) обеспечить самостоятельность науки и ее собственную область, впервые в Средние века заговорившего об эмпирическом познании природы Роджера Бэкона (ок. 1214 – 1294), а также главу номинализма Уильяма Оккама (ок.1300 — 349/50). Философия постепенно отходит от богословия. Необходимо хотя бы кратко рассказать о существенном вкладе Роджера Бэкона в развитие естествознания и философии позднего средневековья. Исходные принципы его философии состоят в том, чтобы прежде всего преодолеть преграды в сознании людей. По Р. Бэкону, существуют четыре величайших препятствия к постижению истины, которые мешают всем и каждому и не позволяют достичь подлинной мудрости: пример жалкого и недостойного авторитета, постоянство привычки, мнение несведущей толпы и прикрытие собственного невежества показной мудростью. Ими опутан всякий человек и охвачено всякое состояние, ибо в жизни, науках и всяком занятии для одного и того же вывода пользуются тремя наихудшими доводами: это передано нам от предков; это привычно; это общепринято, следовательно, этого должно придерживаться. От этой «смертоносной чумы» происходят все бедствия человеческого рода, ибо остаются непознанными полезнейшие, величайшие и прекраснейшие свидетельства мудрости и тайны всех наук и искусств. Но еще хуже то, что люди, слепые от мрака этих четырех препятствий, не ощущают собственного невежества, а со всем тщанием обороняют и защищают его, поскольку не находят от него лекарств. А самое худшее то, что погрузившись в глубочайший мрак заблуждений, они полагают, что находятся в полном свете истины. Бэкон высказал немало смелых, опережающих свою эпоху научных и технических до11 гадок, например, о телескопе и даже летательных аппаратах. Но его учение было осуждено, а его самого отстранили от преподавания в Оксфордском университете, а затем заточили в монастырскую тюрьму, где он провел 14 лет, но и там умудрялся заниматься экспериментами. Он явился в какой - то мере предвестником своего однофамильца – Фрэнсиса Бэкона. Крупной фигурой позднего Средневековья является английский философ Уильям Оккам (ок. 1300 – 1349). Он преподавал в Оксфордском университете, был привлечен по обвинению в ереси к суду, провел 4 года в заточении. Будучи активным политиком-публицистом, Оккам решительно боролся против господства церкви над государством, за строгое разграничение сфер их юрисдикции. Он фактически прокладывал дорогу Реформации. Согласно Оккаму, универсалии не могут существовать вне сознания; в таком случае они были бы единичными вещами, что противоречит их природе как общих сущностей. Большую роль сыграла развитая им критика схоластического реализма, которая получила название «бритвы Оккама», или «принципа бережливости», выраженного в словах: «Сущности не должны быть умножаемы сверх необходимости» или «Бесполезно делать посредством многого то , что может быть сделано посредством меньшего» . Оккам утверждал, что предмет всякого познания – только единичное, индивидуальное, различая при этом познания интуитивное и абстрактное. Он внес существенный вклад в разработку логики. Основные философские темы в эпоху схоластики исходили из религиозных задач (почему средневековая философия названа «служанкой богословия»), однако чем дальше, тем больше выходили на поверхность собственно философские проблемы в религиозной упаковке. Одна из таковых — о реальном существовании идей — восходит к античности. По отношению к решению этой проблемы средневековые философы разделились на реалистов и номиналистов. В Средние века начался спор между реалистами, которые признавали существование идей, или, как их тогда называли, универса12 лий, в самих вещах независимо от людей, и номиналистами, которые полагали, что идеи формируются в мозгу человека как обобщения многообразного мира единичных вещей. Выйдя из недр античности, этот спор трансформировался в Новое время в спор между объективными и субъективными идеалистами. Спор между реалистами и номиналистами стимулировался необходимостью решить основную задачу схоластики — разумно обосновать веру, найти доказательство бытия Бога. Попытка оказалась безуспешной, и мнения номиналистов, следовавших преобладавшему в эпоху патристики представлению о непостижимо мистической природе веры в Бога, мешали примирению разума и веры. В то же время номинализм подрывал основы веры в Бога, способствуя освобождению философии из-под гнета религии. Христианство было господствующей доктриной в западном мире на протяжении Средних веков. Но постепенно статус его стал снижаться. Этому способствовали новшества в католичестве, которые вызвали недовольство населения, например, выпуск индульгенций, купив которые, верующий считался прощенным за свои грехи. Орден иезуитов прославился гонениями на еретиков и инакомыслящих, а инквизиция ужасала своими жестокими мерами — от пыток до сжигания на костре. Восставшие против не нравящегося им в деятельности церкви протестанты, хотя и руководствовались стремлением очистить христианскую религию, подготовляли кризис католичества. Почему два основных пика средневековой европейской философии оказались так далеки друг от друга во времени — почти на тысячелетие? Дело в том, что Августин жил вблизи точки возникновения средневековой философии, когда позиции античной философии оставались еще очень сильны, и неоплатонизм, повлиявший на Августина, был активным и влиятельным направлением в культурной мысли. Это был первый плодотворный синтез философии и религии. 13 Вторая основная точка средневековой философии приходится на то время, когда господствующее положение церкви начало ослабевать и создались условия для еще одного плодотворного синтеза философии и религии. К этому подталкивал европейскую философию и пример арабской философии, где традиционно сильно было влияние Аристотеля, и внутренняя динамика собственного развития по направлению к эпохе Возрождения, когда пробуждается интерес к античной культуре в целом и к античной философии в частности. Так что не удивительно, что два культурных пика в развитии средневековой европейской философии пришлись на ее начало и конец. В целом, средневековая философия была отходом от античной философии в направлении решения проблем, поднятых христианством и исламом. Главенствующее положение религии в культуре определило своеобразие этого круга развития философии, которую можно назвать философией религиозной. Философия эпохи зрелого Средневековья, начиная с XI – XII вв., пребывая под влиянием христианства, дала удивительно яркие плоды в своем развитии, подготовив весьма благоприятную почву для дальнейшего своего движения. Творчество Августина, Фомы Аквинского, Абеляра, Авиценны, Роджера Бэкона, Уильяма Бэкона и др. по уровню своей интеллектуальной культуры и значимости не уступает выдающимся учениям мыслителей последующих времен. 14 РАЗДЕЛ 3. ФИЛОСОФИЯ ВОЗРОЖДЕНИЯ Эпоха Возрождения знаменуется развитием промышленности, торговли, мореплавания, военного дела, т.е. развитием материального производства, а следовательно, развитием техники, естествознания, механики, математики. Это требовало освобождения разума от догматических принципов схоластического мышления и поворота от сугубо логической проблематики к естественно - научному познанию мира и человека. Изобретения и открытия, знаменующие переход к Новому времени, открытие Америки, установление новой астрономической системы, связанной с именем Коперника, изменили взгляды людей на мир и на положение в нем человека, наложили глубокий отпечаток на весь характер последующей науки и философии. Эпоха Возрождения характеризуется возросшим интересом к античной культуре в целом и к античной философии в частности. Это нашло свое воплощение в самом названии этого периода истории. Возрождение делится на раннее (XIV – XV вв.), среднее (XVI в.) и позднее (XVII в.). Началось Возрождение в Италии, что не удивительно, так как именно на этой территории процветала античность, к которой снова пробудился интерес, а затем постепенно продвигалось на север, запад и восток. Соответственно говорят об итальянском Возрождении, немецком, французском... Эпоха Возрождения пришлась на завершение средневековой философии и начало философии Нового времени. В этом смысле она была переходной, что отразилось на ее содержании. Философия эпохи Возрождения в чем-то повторила судьбу философии периода ее возникновения. Тогда мышление освободилось от мифологических оков и создало философию как новую отрасль культуры, теперь философское мышление освобождалось от религиозных оков и в результате создало науку как новую отрасль культуры. Но мышление вернулось и к философии (здесь очень подходит слово Возрождение — возрождение античной культуры и, следовательно, античной философии). 15 Этот двойственный характер философии эпохи Возрождения определяется двумя присущими ей качествами: скептицизмом в оценке средневековой философии и одновременно детской верой в возможность достижения абсолютной истины. Сократ изобрел философский метод, философия Нового времени — метод научный (основы которого заложил Аристотель), и он дал великие плоды. Эпоха Возрождения началась с сомнения в истинности религиозных догм. Как в Древней Греции противоборствующие школы последователей Сократа не смогли прийти к согласию относительно основ нравственности, и возник скептицизм, так в конце Средних веков, когда ослабла религиозная вера, скептицизм возродился вновь. Он готовил почву для новой веры — в разум человека, его силы и способности. Скептицизм подвел итоги средневековой философии. Его специфика — сомнение в религиозных истинах и религиозной вере, противопоставление веры разуму. С одной стороны, скептицизм стремился показать, что разумное обоснование религиозной веры невозможно, а с другой (здесь противоречие) — что разум выше веры. Итак, скептицизм Возрождения — это прежде всего орудие борьбы против схоластики. Схоластика стремилась к созданию такого философского учения, в котором система церковных догматов должна была найти свое оправдание перед разумом. Возникшие с этим трудности дали исходный импульс возрожденческому скептицизму. Философия и религия представляют собой разные отрасли культуры, и, сблизившись насколько возможно в XIII в. в учении Фомы Аквинского, они снова начали расходиться, что и вело к скепсису. Попытка философского обоснования церковных догматов способствовала обретению философским мышлением все большей самостоятельности. Философия Возрождения формируется в недрах схоластики как закономерный продукт ее развития. Скептицизм разрушал усыпляющую веру в церковные авторитеты. «Пусть совесть и добродетели ученика находят отражение в его 16 речи и не знают иного руководителя, кроме разума», — писал самый остроумный представитель скептицизма Мишель Монтень (1533 — 1592). Снова самосознание признается за исходный пункт всякого достоверного знания, и отсюда тянется ниточка к философии Нового времени. Когда Монтень призывает «сосредоточить на себе и своем собственном благе все наши помыслы и намерения», то этим он выражает одну из основных идей Возрождения: в центр мироздания становится человек с его чувствами и помыслами. Обращенность к человеку нужна Монтеню, чтобы выразить сомнение в символе религиозной веры. В этом он близок к античным скептикам и завершает круг средневековой философии-служанки. Философия возвращается вместе с ренессансом античной культуры к своим традиционным проблемам, чтобы повторить античность на новом уровне с учетом специфики западной души. Если Монтень выступал в основном против церковных догм,то Никколо Макиавелли (1469—1527) разрушал веру в моральные абсолюты современного ему общества. Свойственный Макиавелли политический цинизм носит на себе отпечаток того значения этого понятия, которое восходит к его прототипу — кинизму с его стремлением к естественности. В этом стремлении Макиавелли не только дошел до экстравагантности Диогена, но и превзошел его. Позитивное направление философии эпохи Возрождения заключается в ее сосредоточении на проблеме человека в его индивидуальности, свободе и творческих потенциях. Эпоха Возрождения — это время творчества титанов мировой культуры: Леонардо да Винчи, Микеланджело, Шекспира и др. Рождение на свет их гениальных творений вряд ли бы состоялись без веры в безграничные возможности человека. В центр мироздания стал человек, что получило название антропоцентризма (сравнительно с космоцентризмом античной культуры и теоцентризмом культуры средних веков). Эпоха Возрождения — это и перерождение европейской жизни, возрождение самого человека к новой жизни. Из пламени Возрожде17 ния возник современный культурный человек. Это и есть возрождение человеческого духа. Началась действительно новая жизнь, что оправдывает название Нового времени. Центр внимания философа в эпоху Возрождения перемещается от Бога к человеку, и главным становится понятие гуманизма (от «homo» — человек). Ярким примером философа-гуманиста может служить Эразм Роттердамский (1466/69 – 1536). Как у всего существующего, у гуманизма есть своя обратная сторона, заключающаяся в чрезмерном превознесении человека, представлении, что он есть венец творения, высшее создание Вселенной и вправе подчинять себе все окружающее. В то же время антропоцентризм не мог бы занять господствующего места в культуре, если бы не подкреплялся верой в великое этическое предназначение человека, в его способность подняться на новый нравственный уровень, стать подобным Богу как по своим творческим возможностям, так и по моральным качествам. Понятие «гуманизм» обладает в отличие от понятия «антропос» нравственным содержанием, связано с понятием гуманности (аналогично тому, как соотносятся понятия «человек» и «человечность»). Большое значение для философского движения эпохи Возрождения имели сочинения Цицерона, откуда, собственно, философы Возрождения и почерпнули понятие гуманизма. Индивидуализм эпохи Возрождения, ее сосредоточенность на проблеме индивида в философском плане стимулировали субъективизм — ориентацию на мир субъекта — внутренний, психологический мир личности, а не на объективный мир, который тем самым противопоставлялся человеку. Затем в философии Нового времени такой подход превратится в дилемму субъекта и объекта и в представление о двух субстанциях у Декарта. Гуманизм эпохи Возрождения распространялся и на социальные отношения. Если Макиавелли в своих социально-политических выводах во многом был скептиком, то Томас Мор (1478 – 1535) стал выразителем нового социального идеала эпохи Возрождения, отталкиваясь от идеального государства Платона (по аналогии с платонической лю18 бовью его можно назвать платоническим государством). В идеальном государстве Платона двум высшим классам запрещается иметь собственность в частном владении. «Утопия» Т. Мора зиждится на равномерном распределении материальных благ между всеми гражданами. Этот новый вариант социального идеала оказал большое влияние на дальнейшее развитие общественной мысли. В утопических социальных проектах не учитывается несовершенство человеческой природы (с религиозной точки зрения греховность человека), а постольку, поскольку это учитывается (насилие в государстве Платона и Мора), общество уже не будет идеальным. Мор положил начало целой серии утопий — из них самая ранняя «Город Солнца» Томмазо Кампанеллы (1568 – 1639), затем попытки реального воплощения социалистических проектов в жизнь путем образования общин (Сен-Симон, Фурье), и, наконец, когда широкие массы вышли на политическую арену в XIX в, создании коммунистической идеологии Марксом и попытки ее реализации в СССР в XX в. Эпоха становления капитализма рождала титанов мысли, чувства, характера и дела. Выдающиеся люди этого периода – цельные, универсальные, масштабные натуры. Они ставили перед собой грандиозные задачи – опираясь на опыт, объяснить жизнь природы, общества и человека. Характерной фигурой самой ранней стадии итальянского гуманизма является Франческо Петрарка – неутомимый собиратель и исследователь древних рукописей и памятников. В своей поэзии он живописал восторженные гимны земной любви. А кто из нас не зачитывался «Декамероном» Джованни Боккаччо, прославлявшего пытливый разум и остроумие, кипучую энергию и полнокровную жизнь горожанина нового типа. Величайшим гигантом того времени был гений из гениев Уильям Шекспир. Весь мир понял Шекспира, и много поколений чтят его как величайшего драматического поэта. Эпоху Возрождения осветили ярким светом два таких гения, как Николай Коперник и Галилео Галилей, с которых начинается принципиально новый период развития научного знания. В эпоху Возрождения 19 под влиянием кругосветных плаваний, путешествий и географических открытий в буквальном смысле расширились горизонты. Мир стал превращаться в социальное целое, и начало формироваться человечество как единая популяция земного шара. Путешествие Марко Поло в Индию и Китай связало великие цивилизации, а попытки найти новые пути туда же, предпринятые Васко да Гамой и Колумбом, привели к открытию Америки. Затем Коперник «открыл» Вселенную своей гелиоцентрической системой мира, положившей начало современной науке. Эпоха Возрождения — это возвращение не только к внутренней, но и ко внешней природе, и недаром эта эпоха привела к становлению науки в современном ее понимании как основанного на эмпирическом опыте теоретического постижения природы. Важная особенность эпохи Возрождения — ориентация философского мышления на помощь науке. Эпоха Возрождения началась в Италии, и не удивительно, что именно из Италии происходят философские позитивные результаты в форме натурфилософии. Ее виднейшим представителем был Джордано Бруно (1548 – 1600) — мученик науки, погибший в пламени костра инквизиции за свои убеждения. Воззрения Дж. Бруно, являющегося философом и поэтом, характеризуются как пантеизм – философское учение, согласно которому Бог отождествляется с мировым целым. В этом мировом целом мировая душа и мировой божественный разум совпадают. Джордано Бруно как личность вызывает восхищение. Когда инквизиция начала преследовать Бруно, он так сформулировал свой принцип:«Меня мало интересует то обстоятельство, что мои идеи могут противоречить взгляду многих лиц, раз они согласуются с разумом и опытом». На заседаниях суда инквизиции он был невозмутимо спокоен. Только один раз он нарушил молчание: выслушав приговор, сказал: «Мне кажется, что вы произносите приговор с большим страхом, чем я его выслушиваю». Думая, что страх заставит его отречься от своих убеждений, ему дали неделю срока, но неделя прошла, а Бруно 20 остался непреклонен. 17 февраля 1600 года Дж. Бруно был заживо сожжен на площади Цветов в Риме. Его труды тоже сожгли. Его имя было запрещено упоминать публично. Своей жизнью и творчеством Дж. Бруно завершает эпоху Возрождения. Начало развиваться естествознание, и были поняты его математические основы, что отсутствовало в античные времена. Леонардо да Винчи (1456 – 1519) был не только гениальным живописцем, но и основателем современного естествознания. А уже Галилео Галилей (1564 – 1642) писал, что Книга Природы написана языком математики. Для этой эпохи характерно как бы второе рождение идей античной философии, прежде всего – та же обращенность к человеку. Потребности общественно-исторической практики явились мощным импульсом развития естественных и гуманитарных наук, заложив основы опытного естествознания Нового времени. Выразителями этой тенденции были крупнейшие мыслители эпохи Возрождения, общим пафосом которой стала идея гуманизма, отстаивание принципа творческой самостоятельности человека, его достоинства, права на земные радости и счастье. Уникальнейшим явлением в философии XV в., хотя и вполне объяснимым как естественный результат развития всей предшествующей филосовской мысли и выражения потребностей духовной жизни той эпохи, стали творения выдающегося, многогранного мыслителя Николая Кузанского – теолога (он был кардиналом при папе Пие II), философа, крупного ученого, особенно в области математики, астрономии и географии. Его считают родоначальником немецкой философии. Кузанец (назван так по месту рождения – Куза на Мозеле), принадлежавшей к ордену августинцев, утверждал идею о единстве Бога и о проявлении его в природе, о пути познания Бога и Вселенной. Он оказал большое влияние на Дж. Бруно, которому особенно импонировало учение о бесконечности мира и гелиоцентрическое мировоззрение. В этом Кузанец был прямым предшественником Н. Коперника. Он буквально произвел революцию в астрономии, разрушив космоло21 гическую систему Платона, Аристотеля и Птолемея и утвердив систему гелиоцентризма. Кузанец развил идеи взаимосвязи всех природных явлений, идеи диалектического совпадения противоположностей, противоречия, учения о бесконечности Вселенной и о человеке как микрокосмосе. Он утверждал мощь человеческого познания; человек через творческую деятельность своего ума как бы уподобился Богу. В целом, с Николая Кузанкого начинается постепенный переход от математической мистики к точной математике. «Все вещи, говорит Кузанский, благодаря причастию Единому суть то, что они суть. Единое же, причастие чему есть бытие как всего, так и отдельного, по – своему сияет во всех вещах и в любой вещи. Поэтому в твоих размышлениях тебе нужно искать тождества во множестве или же единства – в инаковости» Можно сказать, что проблема противоречий была основной в его творчестве. В его же сочинениях находим ставший в то время модным пантеизм, утверждающий: «Бог во всех вещах, как все они в нем». 22 РАЗДЕЛ 4. ФИЛОСОФИЯ КОНТИНЕНТАЛЬНОГО РАЦИОНАЛИЗМА В философии Нового времени появляются понятия субъекта и объекта, о которых К. Фишер писал так: «Мир и «я» относятся друг к другу не как целое к части и не как две противоположности, исключающие друг друга, но как объект к субъекту, обусловливаемое к условию». При таком философском понимании субъектом является не только человек. Субъектом стали называть все активное и индивидуальное, понимая его как основу сущего. Понятие субъекта поднял на головокружительную высоту Декарт, а две выдающиеся философские системы Нового времени, базирующиеся на понятии субъекта, создали Кант и Гегель. Субъект стал не только мерой (по Протагору и античным софистам), но и основанием всех вещей. Объектом же будут называться не только независимо от человека существующие предметы, но и все пассивное, что противостоит субъекту как активному началу. Для античной философии главной была этика, для средневековой — теология, для новоевропейской — теория познания. Не как вести себя в мире, а как познать его, — вот основной вопрос новой философии. Большинство философов Нового времени, в том числе И. Кант, считавший вопрос: «Что есть человек?» главным, смотрели на человека как на познающее прежде всего существо. Такой сдвиг интересов был вызван тем, что господствующей отраслью культуры в Новое время стала наука, и философия переориентировалась на те вопросы, в решении которых наука была в наибольшей степени заинтресована. Рене Декарт (1596 – 1650), Джон Локк (1632 – 1704), Готфрид Лейбниц (1646 – 1716), Давид Юмм (1711 – 1776), Иммануил Кант (1727 – 1804) занимались философским обоснованием науки, по-свое23 му отвечая на вопрос Аристотеля: «...если ничего не существует помимо единичных вещей, — а таких вещей бесчисленное множество, — то как возможно достичь знания об этом бесчисленном множестве? Ведь мы познаем все вещи постольку, поскольку у них имеется что-то единое и тождественное и поскольку им присуще нечто общее». Суть этого общего и пыталась раскрыть новая философия. Родоначальник новоевропейской философии Декарт, подобно Сократу, отказался «от всех суждений, принятых человеком ранее на веру», и писал, «что, то, немногое, что я узнал до настоящего времени, почти ничто в сравнении с тем, чего я не знаю, что я не отчаиваюсь узнать». Он принадлежал к знатному дворянскому семейству, жившему на юге Франции, получил блестящее образование в иезуитском коллеже Ла Флеш, где мог познакомиться с разнообразными (в том числе и запрещёнными Церковью) философскими и научными трудами. Унаследовав от матери слабое здоровье, Декарт, по мнению врачей, был обречён на скорую смерть от малейшей простуды. К счастью, юноша выжил. Постоянное ожидание смерти обратило его к размышлениям о вечном, что и сформировало характер будущего философа-созерцателя, не дав погрязнуть в повседневной рутине. Суровая дисциплина колледжа не коснулась болезненного воспитанника: утром ему разрешали подолгу спать, а досуг он посвящал неторопливому чтению. Переехав в Париж, Декарт окунулся в светскую жизнь, но вскоре, пресытившись ею, поселился в уединении в предместье Парижа, занявшись геометрией. Однако друзья и подруги разыскали его и здесь. Позднее Декарт поступил на военную службу, участвовал в Тридцатилетней войне, был представлен к французскому двору. Однако ни военные подвиги, ни светская суета не привлекали его. Молодой человек сторонился общества придворных интриганов и болтунов, не гнался за милостями вельмож, стремясь к уединению, независимости и созерцательной жизни. Вскоре Декарт вышел в отставку и поселился в Голландии, где прожил 20 лет. Впрочем, он не чувствовал себя 24 оторванным от мира. Регулярная переписка с выдающимся просветителем — аббатом Мареном Мерсенном (вокруг него сложился кружок учёных, положивший начало Французской академии) позволяла Декарту быть в курсе всех научных открытий и направлений. Мерсенну он неизменно посылал свои сочинения. Случилось так, что Декарт вступил в переписку с королевой Швеции Христиной – пылкой и ученой дамой. Декарт послал ей трактат о любви, потом - трактат о страстях. За это бессмертное творение гения, можно только поблагодарить королеву Христину, но... она назначила встречу с философом в 5 утра. Это морозное утро в северной столице стало гибельным для теплолюбивого Декарта. Он простудился и сильно заболел, вскоре его не стало. Чувствуя приближение неизбежного конца, Декарт с горечью воскликнул: «Так вот, душа моя, приходится нам теперь с тобой расстаться». Он считал, что из факта смерти тела совершенно еще не следует гибель души: она бессмертна. Философские размышления (изложенные, прежде всего в трудах «Рассуждение о методе» и «Размышления о первой философии») органично сочетались у Декарта с обширными научными интересами. Он внёс колоссальный вклад в математику (предложил систему координат, известную ныне любому школьнику, и др.), занимался исследованиями в области оптики и психологии. Подобно пифагорейцам, Декарт был убеждён в том, что мир математически структурирован Творцом и математически исчислим. А значит, философия может стать сродни математике, а математика — философии. Декарт весьма критически относился к последней в её тогдашнем виде, полагая, что она неудовлетворительна, непрактична и догматична. Учёный поставил перед собой великую задачу: построить здание философии буквально с нуля, на новом фундаменте, превратить её в основание и орудие науки, разработать научный метод, который позволил бы любому, даже самому заурядному человеку, приумножать знания и совершать открытия, а не блуждать в потёмках. 25 Вместе с тем Декарт, оставаясь искренним католиком, стремился согласовать науку и философию с религией, разум с верой. По своему складу он был склонен не к борьбе и крайностям, а к поиску согласия, к компромиссам. Когда Декарт узнал, что учение Галилео Галилея осуждено Церковью, то решил сжечь свой научный труд «Мир», уже подготовленный к печати. В нём высказывались мысли, близкие идеям итальянского учёного. Друзья отговорили Декарта от непоправимого поступка. Однако публиковать это сочинение он тем не менее не пожелал. Впрочем, позднее его труды всё же попали в католический «Индекс запрещённых книг», что не помешало философу стать наиболее читаемым, влиятельным и известным мыслителем XVII столетия. Стиль работ Декарта отличался живостью, ясностью, выразительностью и лаконичностью. К тому же многие из них написаны не на латыни, а на французском языке, что само по себе уже являлось необычным для той эпохи. В книгах философ излагал ход своих размышлений шаг за шагом, позволяя читателю увидеть не только выводы, но и путь, которым пришёл к ним. В рассуждениях Декарта безупречная логика порой сочеталась с вдохновением (в один из моментов озарения он разом увидел всё здание новой философии; это произошло во время военного похода в Германию, на зимней стоянке). Не был чужд Декарту и мистический экстаз. Прежде чем публиковать ту или иную работу, философ рассылал её крупнейшим мыслителям Европы. Получив их критические отзывы, печатал одновременно и собственный труд, и критику на него, и свой ответ на эту критику. Недовольный существовавшими философскими теориями, Декарт, по его словам, «был вынужден сам стать собственным руководителем», усомнившись во всех догмах. Такой стиль мышления резко контрастировал со средневековым, основанным на безусловном уважении традиции. Каков был ход рассуждений Декарта? Он начал построение своей философии с сомнения. Это сомнение носило методический харак26 тер; с его помощью мыслитель надеялся найти то, что абсолютно, несомненно на чем можно без колебаний построить всеобъемлющее здание философии. Декарт говорил, что решил играть сам с собой в своеобразную игру по жёстким правилам: усомниться во всём, в чём только возможно, и таким образом найти несомненное. Подобно тому, как комендант крепости, располагающий для обороны небольшим гарнизоном, сдаёт противнику внешнюю линию укреплений, чтобы удержать цитадель. Прежде всего, Декарт сомневался в утверждениях авторитетов древности и современности (это нетрудно было сделать: они часто противоречили друг другу). Затем — в данных чувственного опыта. В самом деле, порой во сне нам кажется, что мы бодрствуем, а между тем спим. Чувства нередко обманывают нас, а значит, они не могут служить надёжной основой познания. Не станет ли такой основой любимая Декартом математика? Увы, нет! Не без колебаний он усомнился и в математических утверждениях. Философ допускал, что некий злой дух искусно обманывает нас, создавая лишь иллюзию достоверности. Сомнительно всё: и существование Земли, и вещей, и других людей, и нашего тела, и даже Самого Бога... Всё это ещё следует доказать, ни в чём нельзя быть уверенным. Но неужели нет ничего абсолютно достоверного, безусловно несомненного? Есть, отвечал Декарт. Если мы ошибаемся, если нас обманывают, значит, есть те, кого обманывают, есть те, кто ошибается. Сами наши ошибки и сомнения служат доказательством нашей мысли, а наша мысль удостоверяет наше существование. «Я мыслю, следовательно, существую», — утверждал Декарт. Итак, сам факт нашего существования как мыслящих существ очевиден и бесспорен. Что же такое «мыслящее «Я»? — продолжал рассуждать Декарт. В себе мы находим ряд врождённых, доопытных идей: это математические, логические истины (например: «Из ничего ничто не возникает» или «Сумма углов треугольника равна двум прямым углам») и идея о Боге. Откуда взялись в нас врождённые идеи и достоверны ли 27 они? Декарт обратился к важнейшей среди них — идее о Боге, существе абсолютном, всемогущем и совершенном. Однако сами мы несовершенны (что проявляется и в нашем сомнении). А может ли несовершенное породить совершенство? Нет, конечно! Значит, не мы породили в себе идею Бога, а Сам Бог вложил в нас её, как и прочие врождённые идеи. Он гарант истинности нашего познания. Тем самым, полагал мыслитель, вера в Бога не только не противоречит научному познанию, но и обосновывает его, делает возможным. «Бог не может нас обманывать», — утверждал Декарт. Теперь и вера в Бога, и математические истины, пройдя через горнило сомнения, восстановлены в своих правах. Так из мыслящего «Я» выводится идея о Боге, из идеи о Боге — бытие Бога, а из Него — реальность внешнего мира. Островок желанной достоверности расширился — от несомненности наличия мыслящего «Я» до обоснованности истин логики и математики. Их мы находим в себе непосредственно и усматриваем при помощи интеллектуальной интуиции — высшего вида познания, по Декарту. А из врождённых идей постепенно дедуцируется (от лат. deductio «выведение», т. е. рассуждение, движущееся от общего положения к частным выводам через цепь опосредующих звеньев) остальное знание. Следовательно, дедукция дополняет и продолжает интеллектуальную интуицию, как знание опосредованное дополняет знание непосредственное и самоочевидное. Проиллюстрировать это можно на примере геометрии, в которой из нескольких самоочевидных, доопытных и не нуждающихся в доказательстве истин — аксиом — выводятся многочисленные теоремы. Главное в дедукции — не спешить и соблюдать правила метода, подчёркивал Декарт. Таких правил четыре: ясность и отчётливость исходных оснований; детализация (расчленение сложных мыслей на простые составляющие); последовательность (поэтапное движение от простого и общего к сложному и частному, без перескакивания «ступенек» в рассуждении); полнота рассмотрения вопроса, когда из виду 28 не упускается ничего существенного, относящегося к делу. Соблюдение этих правил поможет приумножить знание и сохранить изначальную его достоверность. Декарт сравнивал человеческое знание с деревом, корнями которого является метафизика (философия), стволом — физика, а ветвями — все прочие науки. «Откуда же возникают ошибки в познании?» — вопрошал Декарт. И отвечал: «Из поспешных суждений, из доверия к данным чувственного опыта, но в первую очередь из страстей — аффектов». Ясные и отчётливые, имеющие надёжный фундамент и методически выверенные построения разума (в основе которых лежат врождённые идеи) ведут к истине. А смутные и поспешные заключения, исходящие из чувственного опыта и не прошедшие через горнило критики, порождают ошибки и заблуждения. Поэтому идеал Декарта — человек-созерцатель, сумевший преодолеть власть страстей. Декарт стал основоположником рационалистического направления в философии Нового времени, полагающего, что разум является источником и основой человеческого познания. Мир представлялся Декарту механизмом, огромной машиной (созданной великим механиком — Богом), качественно однородной, лишенной внутреннего развития и данной во власть человеку. Философия Декарта (с её верой во всемогущество науки, критическим отношением к традиции, постановкой человека в центр мира и отношением к природе как к пассивному объекту подчинения и эксплуатации со стороны человека) во многом сформировала культуру Нового времени, в которой были и великие достижения, и провалы. Именно благодаря Декарту окончательно утвердилось субъектнообъектное отношение к миру, достигшее апогея в последующие три столетия, когда человек стал восприниматься не как часть, но как основание и цель всего сущего, противопоставленная ему; а между ним и мирозданием, обречённым на бессловесное подчинение и манипулирование, выросла непреодолимая стена. 29 Философия возвращалась к здравому смыслу. Как Сократ предпочитал не рассуждать о небесном и божественном, поскольку о нем ему ничего не известно, так и Декарт: «...узнав.. что истины, познаваемые путем откровения выше нашего разумения, я не осмелился сделать их предметом моих слабых суждений и полагал, что для успешного их исследования нужно иметь некое сверхъестественное содействие неба и быть более чем человеком». Декарт освободил философию от власти религии, как Сократ освободил ее от власти мифологии. Наступило возрождение философии как часть возрождения культуры. Были обретены нити, потерянные средневековьем, и восстановлена преемственность. Престиж философии резко взмывает вверх. «Философия... одна только отличает нас от дикарей и варваров... каждый народ тем более гражданственен и образован, чем лучше в нем философствуют». Как Сократ, Декарт призывает познать прежде всего самого себя. Но декартовский человек — субъект и находится в основании всего. Первый принцип метафизики Декарта — «Я мыслю, следовательно, я существую». «В то время как я готов мыслить, что все ложно, необходимо, чтобы я, который так мыслит, был чем-нибудь». О самом своем существовании человек узнает только потому, что он мыслит. Не только мысль, но мыслящий человек становится в основание сущего. Философия Нового времени сформулировала представление о субстанции как вещи, которая не нуждается для своего существования ни в чем, кроме себя самой. Аналогично тому как Сократ ввел понятия в противоположность вещам, так Декарт — духовную субстанцию, атрибутом (главным свойством) которой является мышление, в противоположность телесной субстанции, атрибут которой протяжение. От Декартовых субстанций идут споры о соотношении материального и идеального и о том, что из них первично. По Декарту, восприятие, воление относятся к мыслящей субстанции; к телам относят30 ся величина, т.е. протяжение в длину, ширину и глубину, фигура, движение, расположение и делимость частей и прочие свойства, больше относящиеся к форме, чем к содержанию тел. Сразу возникла проблема связи двух субстанций. Решая ее, Бенедикт Спиноза (1632 – 1677) предположил, что мышление и протяжение представляют собой два атрибута одной субстанции. Отсюда следовал вывод, что Бог существует во всех телах природы и во всех точках пространства. Такое представление называется пантеизмом (от «пан» — все, «теос» — Бог). Единственная вечная и бесконечная субстанции Спинозы — «причина самой себя» и всех многообразных вещей — ее порождений. Б. Спиноза, близко к Декарту, полагал, что аффекты, являющиеся страданием души, проистекают из неадекватного познания. Душевное состояние, необходимое и непосредственно сопровождающее ясное сознание, названо им «интеллектуальной любовью к Богу». По мнению Спинозы, мы ни к чему не стремимся только потому, что это хорошо, наоборот, потому считаем что-либо добрым, что стремимся к нему, желаем и хотим его. «Мы различным образом возбуждаемся внешними причинами и волнуемся,как волны моря, гонимые противоположными ветрами, не зная о нашем исходе и судьбе».. В другом смысле, но сходными словами французский религиозный философ, писатель, математик и физик Б. Паскаль (1623 – 1662) назвал человека «мыслящим тростником», имея в виду его слабость в безбрежном океане Вселенной. Спиноза отрицал свободу воли, которая для него лишь осознанная необходимость. Концепция свободы Спинозы коренным образом отличается как от представлений античных философов, которые считали свободой (как Сенека) избавление от внешних обстоятельств или (как Эпикур) избавление от внутренних страхов, так и от представлений средневековых философов о свободе как дарованной Богом человеку возможности поступать, как он хочет. С точки зрения Спинозы, человек свободен не тогда, когда проявляет своеволие, а когда пони31 мает (осознает) необходимость поступать в соответствии с объективными законами. Немецкий философ Г. Лейбниц (1646 – 1716) в «Новых опытах о человеческом разуме» подверг критике субстанции Декарта и Спинозы за пассивность, утверждая, что нельзя понять субстанций (материальной и телесной) без всякой активности, что активность свойственна субстанции вообще. Лейбниц стремился отыскать динамические начала для объяснения многообразия мира. Он утверждал, что все вещи обладают собственной силой, внутренней способностью непрерывно действовать. Это и есть их субстанция. Возражая Декарту, Лейбниц отмечал, что из одних лишь геометрических свойств тел нельзя вывести их физические характеристики — движение, сопротивление, инерцию и т.д. «Протяжение» Декарта Лейбниц назвал явлением, за которым скрывается непространственное, чисто духовное бытие простых субстанций, которые он назвал монадами. Монады не влияют друг на друга, «они не имеют окон» в мир; каждая монада — это «сжатая вселенная». Согласованность между ними — результат «предустановленной гармонии», обеспечиваемой Богом. Лейбниц дополнил три закона логики Аристотеля «законом достаточного основания», в силу которого мы усматриваем, что ни одно явление не может оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым — без достаточного основания, почему дело обстоит так, а не иначе, хотя эти основания в большинстве случаев вовсе не могут быть нам известны. Декарт, Спиноза и Лейбниц принадлежали к направлению, получившему название континентального рационализма, поскольку все три философа жили на европейском континенте и были рационалистами. Завершая краткое изложение истории философии Возрождения, можно отметить наиболее важные моменты великой эпохи. Безусловно, философия этого периода является новым этапом развития фило32 софии, но она осуществляла свои новации, опираясь во многом на античность, вместе с тем, продолжив все лучшее из того, что дало средневековье. Для философии Возрождения характерны: широкое, общее и свободное чувство человечности, освобождение человеческого разума от непреклонных и незыблемых догм. Культура Возрождения подготовила интенсивное развитие философских достижений Нового времени. 33 РАЗДЕЛ 5. ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ XVII – XVIII СТОЛЕТИЙ Западная философия Нового времени открывает следующий период в развитии философской мысли. Этот период в жизни общества характеризуется разложением феодализма, зарождением и развитием капитализма, что связано с прогрессом в экономике, технике, ростом производительности труда. Меняется сознание людей и мировоззрение в целом. Жизнь рождает новых гениев. Бурно развивается наука. Этот период именуют эпохой научной революции. Наука играет все более значительную роль в жизни общества. При этом главенствующее место в науке занимает механика. Именно в механике видели мыслители ключ к тайнам мироздания. Своим развитием философия Нового времени обязана отчасти углубленному изучению природы, отчасти все более усиливающемуся соединению математики с естествознанием. Благодаря развитию этих наук принципы научного мышления распостранились за пределы отдельных отраслей и собственно философии. Глава 5.1. Философия английского эмпиризма Поиски истины и ее критерия велись также на путях эмпиризма, подчеркивавшего первостепенное значение чувственного опыта. Соперничающие линии рационализма и эмпиризма продолжают традиции соответственно элеатов и Гераклита. В Европе к рационализму больше тяготела немецкая философия (во Франции после Декарта укрепились позиции материализма, склонного отождествлять эмпирическую реальность с сущностью вещей), к эмпиризму — английская. Направление, противостоящее континентальному рационализму и представленное английскими философами, получило название английского эмпиризма. Один из родоначальников европейской философии Нового времени — англичанин Фрэнсис Бэкон (1561 – 1626). 34 Происходил он из семьи неродовитого дворянина, сделавшего карьеру при дворе королевы Елизаветы I. Получив юридическое образование в Кембриджском университете, Бэкон некоторое время служил дипломатом во Франции, затем практиковал как юрист. Блестящий оратор, он рано обратил на себя внимание и был избран в палату общин английского парламента. Здесь Бэкон, критиковавший злоупотребления королевской администрации, стал одним из вождей парламентской оппозиции абсолютизму. Однако вскоре получил предложение перейти из законодательной власти во власть исполнительную — и принял его. То есть вошёл в ту самую администрацию, которую ещё вчера резко и заслуженно обличал. В жизни Бэкону вообще случалось совершать весьма сомнительные, а порой и откровенно недостойные поступки. Например, всесильный фаворит королевы Елизаветы граф Эссекс покровительствовал Фрэнсису, способствовал его продвижению по службе, подарил роскошное имение. А Бэкон, считавший графа другом, просто оставил Эссекса, как только тот впал в немилость и был обвинён в подготовке заговора. Более того, на суде, приговорившем графа Эссекса к казни, обвинителем выступал не кто иной, как... Бэкон. В ту жестокую эпоху, в атмосфере придворных интриг и предательств, подобное поведение являлось скорее нормой. Но чести Бэкону оно не делает. Образованный человек, блестящий юрист, талантливый оратор, успешный литератор (Бэкону всерьёз приписывали и приписывают авторство некоторых пьес его современника — Шекспира), дисциплинированный и усидчивый исполнитель, ловкий царедворец и интриган, Фрэнсис Бэкон быстро делал придворную карьеру. На него, любимца нового английского короля Якова I Стюарта, сыпался золотой дождь наград, титулов и званий: барон Веруламский, виконт Сент-Олбанский, хранитель Большой королевской печати, лорд-канцлер (глава правительства). Бэкон стал первой фигурой в государстве. Однако фортуна изменчива: парламент обвинил лорд-канцлера в коррупции и во взяточничестве, создал комиссию по расследованию преступлений 35 главы правительства. Бэкон признал свою вину, его заключили в Тауэр, а палата лордов вынесла вердикт: казнить преступника. Заступничество короля смягчило участь бывшего лорд-канцлра: Бэкона всего лишь оштрафовали, отстранили от государственной службы и отправили в ссылку, в его имение. Однако нет худа без добра: вдали от политической борьбы и суеты двора Бэкон посвятил остаток дней науке и философии, которыми раньше занимался лишь от случая к случаю. Зимой 1625/26 г. Бэкон проводил эксперименты, изучая, как холод воздействует на сохранение мяса. Бэкон стал жертвой проводимых им опытов: изучая процесс замораживания, он в студеную зимнюю пору набивал тушки кур снегом и погружал их в сугроб. При этом занятии он сильно простудился, заболел и умер. В своем последнем письме, едва держа в руке перо, он не забыл упомянуть, что опыт со снегом удался превосходно. Бэкон заслужил известность как выдающийся философ, по-новому осмысливший задачи и предназначение философии и науки. Его уважительно называли «лорд-канцлером науки». Будучи дилетантом, в естественных науках он не сделал ничего существенного (не признавал и даже оспаривал открытия своих великих современников: Коперника, Галилея и Кеплера). Бэкон был историком (написал ряд серьёзных сочинений), моралистом (он автор труда «Опыты моральные и политические»), пропагандистом и методологом науки. Однако большинство работ лишь начато, но не завершено. Бэкон скорее ставил задачи и делал наброски, нежели доводил начатое до конца (хотя часто именно в этом и заключается роль основоположника какого-либо направления философии). Среди важнейших сочинений Бэкона — «Новый органон», «Новая Атлантида», «О достоинстве и приумножении наук». Почти всю жизнь учёный работал над грандиозным трудом («дедушкой» «Энциклопедии» Д. Дидро и Ж. Л. Д'Аламбера), который должен был получить характерное название — «Великое восстановление наук». Оно говорит о многом. Если науки следует «восстанавливать», значит, их 36 нынешнее положение неудовлетворительно. (Бэкон дал вызывающее название другому сочинению — «Новый органон», тем самым прямо противопоставив его «Органону» — своду трудов по логике великого Аристотеля, рассматривавшего логику как органон (инструмент), используемый во всех науках.) И в самом деле, Бэкон считал, что здание мысли пора возводить заново, на новом фундаменте, предварительно расчистив строительную площадку. Он резко обрушивался на схоластику и философию, критикуя их, во-первых, за оторванность от жизни; во-вторых, за непрактичность и бесплодие; в-третьих, за обращённость назад. И, наконец, за слепую веру в авторитеты. Философия ищет истину в книгах, а не в жизни, в прошлом, а не в настоящем, - сетовал Бэкон. Но истину ещё предстоит добыть; нельзя надеяться найти её в готовом виде, например у Аристотеля. Ибо «истина есть дочь времени... не авторитета!». За последние два-три столетия, указывал Бэкон, были открыты порох и компас, печатный станок и Новый Свет. А сколько ещё открытий впереди? Позиция Бэкона наиболее ярко выражена в афоризме «Знание — сила!». Сила, способная познать мир и подчинить природу человеку. Сила, готовая построить целостное и завершённое учение о мироздании. Бэконовское понимание задач философии сродни базаровскому. Евгений Базаров (герой романа И. С. Тургенева «Отцы и дети») утверждал: «Природа — не храм, а мастерская». И в античности, и в Средние века под теорией (греч. «созерцание») понимали высшее познание, не утилитарное, не подчинённое каким-либо практическим задачам. И для античных философов, и для средневековых мыслителей мир — Божественное творение: его можно созерцать и познавать, но нельзя и нелепо переделывать. Философия же призвана очищать душу человека, созерцающего высшую истину. Какая польза человеку от созерцания красоты Вселенной и приобщения к Божественному? Никакой, кроме самой главной: так он становится Человеком. Тем не менее, Бэкон утверждал, что философия из служанки теологии должна 37 превратиться в служанку науки, подчиняющей и преобразующей природу. Истинно то, что полезно в повседневной жизни, иные истины излишни. В утопической повести «Новая Атлантида» Бэкон описал общество (несколько напоминающее идеальный полис Платона), где правят учёные и где наука решает любые проблемы: создаёт новые вещества, конструирует подводные и воздушные корабли, побеждает болезни и нищету. Всё Новое время проходило под знаком науки, ставшей судьбой современной цивилизации, её гордостью и проклятием. В эту эпоху наука начала претендовать на доминирующую роль в культуре, потеснив религию и метафизику. И глашатаем сциентистского (от лат. scientia — «наука») подхода, т. е. подхода, превозносящего, обожествляющего и абсолютизирующего науку, и явился Фрэнсис Бэкон. Размышляя над природой разума, Фрэнсис Бэкон пришёл к выводу, что разум постоянно преодолевает какие-то помехи. Философ назвал их «идолами сознания» или «призраками сознания» и создал впечатляющую типологию заблуждений и предрассудков разума, препятствующих правильному познанию. Все «идолы сознания» Бэкон разделил на четыре типа. «Призраки рода» коренятся в самой природе человека. Ему свойственно примешивать к природе вещей свою собственную природу. Например, человеческий разум склонен видеть порядок там, где его нет; люди с большим трудом отказываются от однажды принятых положений и стремятся подогнать под них факты; ум по природе своей склонен рассекать природу на части и изменчивое мыслить как постоянное. «Призраки пещеры» обусловлены индивидуальными особенностями и склонностями людей: кто-то обращает внимание на конкретные вещи, а кто-то склонен к обобщениям; один любит древности, другому подавай самое современное и т. п. 38 «Призраки рынка» порождаются неправильным употреблением слов и имён. Иногда дают названия несуществующим вещам и по поводу этих вещей создают целые теории. Чаще же слова не имеют определённого смысла, что приводит к двусмысленностям и бесплодным фразам. «Призраки театра» — внушённые предрассудки, суеверия, ложные теории. Если очистить ум от этих «призраков», то, полагал Бэкон, природа сама запечатлеет свои черты в душе человека. Следующий представитель английского эмпиризма — Джон Локк (1632 – 1704) первым в философии Нового времени выделил теорию познания как специальную дисциплину. Локку принадлежит учение о первичных и вторичных качествах, заставляющее вспомнить античную атомистику. К первичным качествам он относил те, которые «реально существуют в телах», неотделимы от них (объем, плотность, форма, число, расположение, движение). Вторичные качества (цвет, запах, вкус, звук) не присутствуют в самих телах, а представляют собой следствие воздействия на нас первичных качеств. Итак, первичные качества существуют в телах независимо от человека, а вторичные — результат взаимодействия тел с его органами чувств. Из всех чувств, по Локку, только осязание дает информацию о первичных качествах вещей, но не зрение, слух, обоняние, вкус. Локку принадлежит определение рождающегося человека как «tabula rasa» («чистая доска»). Все свои понятия, по Локку, человек приобретает из жизненного опыта и не имеет, вопреки Декарту, врожденных идей. С позиций эмпиризма Локк подверг критике представление о мыслительной субстанции, как позже еще один английский философ Джордж Беркли (1685 – 1753) оспаривал существование материальной субстанции. Завершением английского эмпиризма стала философия Д. Юма (1711 – 1776). Критикуя учение Локка о первичных и вторичных качествах, Юм писал, что качества протяжения и непроницаемости не 39 имеют права на название первичных. Идею протяжения мы получаем исключительно посредством чувств, а именно зрения и осязания, а если все качества, воспринимаемые чувствами, существуют в уме, но не в объекте, то заключение это должно быть перенесено и на идею протяжения, которая находится в полной зависимости от чувственных идей, или идей вторичных качеств. Так, например, представление о плотности как первичном качестве связано с относительными размерами человека и окружающих тел. Если бы размеры человека были близки к размерам атома, то окружающий мир не казался бы нам плотным. Например, если бы ядро атома было величиной с горошину, то расстояние от него до электронов составило бы 5 км. А Вселенная, наоборот, приблизясь к размерам человеческого тела, не казалось бы столь разреженной, и Большая Медведица превратилась бы из скопления редких звезд в нечто более единое и плотное. Общий вывод Юма таков: все качества тел вторичны, и мы ничего не способны знать о внешнем мире самом по себе. Подобная точка зрения, отрицающая возможность получения объективного знания о вещах, получила название агностицизма. 40 РАЗДЕЛ 6. НЕМЕЦКАЯ КЛАССИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ Глава 6.1. Философия Канта Агностицизм Юма, поставивший под вопрос обоснование возможности объективного научного познания, стимулировал создание трансцендентальной философии Канта. Декарт и Спиноза имели отправной точкой систему Аристотеля, в соответствии с которой идеи находятся в самих вещах, и нечто устойчивое назвали субстанцией. Критика этого понятия Локком, Беркли и Юмом оказалась близка западному желанию перенести все определяющее в познании внутрь человека как субъекта. Почва для системы Канта, в которой человек не просто исходный пункт познания, как у Декарта, но формирует его результаты своими внутренними характеристиками, была подготовлена. Развитие новоевропейской философии строилось на трех основаниях: общей логике развития философии, логике ее развития в пределах данного круга; национальных особенностях народов Европы. В соответствии с этим Кант (как и Платон, синтезировавший главные из предшествовавших ему взглядов) соединил континентальный рационализм с английским эмпиризмом, взяв от первого представление о самостоятельности и автономности разумного в человеке, а от второго — опыт как критерий истинности суждений об окружающем мире. Рассказать историю жизни Иммануила Канта (1724 – 1804), одного из величайших мыслителей Нового времени, трудно, ибо, по словам немецкого поэта Генриха Гейне, «не было у него ни жизни, ни истории». Всё своё существование Кант подчинил философскому творчеству, его жизнь являет собой своеобразный подвиг — подвиг каждодневного труда, упорных усилий мысли. А вот «внешней» жизни, богатой яркими событиями, у философа и в самом деле не было. 41 Иммануил Кант родился и провёл всю жизнь в Кенигсберге (ныне Калининград), принадлежавшем в то время Прусскому королевству. Он вырос в семье ремесленника. Родители воспитали в сыне порядочность, абсолютную правдивость и искреннюю, не показную набожность. Из десяти братьев и сестёр шестеро умерли в детстве. Подобная участь, несомненно, ждала и Иммануила, унаследовавшего от матери слабое здоровье. Однако он целенаправленно работал над собой и сумел победить недуги. Избавиться от болезней помог уникальный распорядок жизни, который Кант создал сам. Медики и сегодня изучают этот распорядок как эталон «здорового образа жизни», давший впечатляющие результаты. В течение всей своей долгой жизни Кант педантично выполнял придуманные им самим правила. Ложился спать ровно в 10 часов вечера, вставал ровно в 5 утра. Ел один раз в день, но долго — несколько часов, сочетая трапезу с беседой (он любил приглашать гостей к обеду). Гулять ходил в любую погоду в одно и то же время — местные жители даже сверяли по нему часы. Когда как-то Кант не вышел на прогулку (увлёкся чтением книги Жана Жака Руссо «Эмиль, или О воспитании»), соседи подумали, что он умер. На улице философ старался не разговаривать, чтобы вдыхать воздух исключительно через нос. Кант устанавливал для себя правила по любому поводу: страсть к систематизации и упорядоченности была у него поразительной. Так, однажды философ решил: никогда не ездить в коляске, которую нанял не сам, и ни с кем не кататься. В другой раз Кант уволил старого слугу Лампе, отличавшегося немалой тупостью и вороватостью. За многие годы философ привык к слуге и, конечно, переживал случившееся. Тогда он написал себе правило: «Не думать более о Лампе!». Жители Кенигсберга называли Канта «маленьким философом». Невысокий, тщедушный, он, тем не менее, обладал упорством и сильной волей. Желания Кант подчинял долгу, а страсти — рассудку. Великий мыслитель был застенчивым и добродушным человеком, абсолютно 42 лишённым высокомерия (часто присущего гениям). Ко всем людям он относился с уважением — независимо от пола, возраста, звания и сословной принадлежности. Среди его знакомых были и титулованные дворяне, и профессора, и купцы, и простолюдины. Давая частные уроки бедным студентам, Кант не брал с них денег. Поэзию, музыку, живопись и танцы философ недолюбливал, шутливо говоря: «Из всех искусств я предпочитаю кулинарное». Одна из самых симпатичных черт Канта — природная склонность к иронии. Остроумные шутки философа не обижали собеседника, но делали общение с ним приятным и увлекательным. Его любимым изречением было следующее: «Дорогие друзья! Друзей не существует». В числе «иронических» поступков Канта есть и такой. В 1794 г. король Пруссии Фридрих Вильгельм II, узнав, что в своих сочинениях философ высказывает вольнодумные идеи, сомнительные с точки зрения официальной религии, прислал Канту указ, запрещавший ему впредь высказываться публично (устно или письменно) на религиозные темы. Тот почтительно отвечал в письме, что повинуется «как верный слуга Вашего Величества». Однако вскоре король умер, и Кант заявил, что смерть монарха освобождает его от обещания, ибо новому «Величеству» он не давал никаких подобных обязательств. Рано лишившись родителей, Кант вёл скромную жизнь. Он так и не женился. Сначала Иммануил хотел стать священником и поступил на теологический факультет Кёнигсбергского университета, однако из-за тихого голоса (не позволявшего произносить проповеди) отказался от этого намерения. Кант увлёкся естественными науками, особенно механикой Ньютона, и философией. По завершении учёбы он несколько лет давал частные уроки, а затем начал преподавать в университете. Академическая карьера философа была долгой: уже будучи мыслителем, известным всей Германии, он оставался на должности простого приват-доцента и лишь много позднее, под конец жизни, стал профессором, а потом и ректором своего университета и членом большинства европейских академий. Широта интересов, а также глу43 бина и основательность познаний Канта поражают. Вот неполный перечень учебных дисциплин, которые он преподавал: мораль, антропология, логика, метафизика, естественное право, рациональное богословие, физическая география и даже такие специфические науки, как пиротехника и фортификация. На лекции Канта всегда собиралось много слушателей. Затаив дыхание, студенты внимали его тихому голосу. Известный впоследствии немецкий философ Иоганн Готфрид Гердер, три года занимавшийся у Канта, вспоминал: «Он ободрял и поощрял нас к самостоятельному мышлению. Деспотизм был чужд его натуре». Научиться самостоятельно размышлять, полагал Иммануил Кант, важнее, чем вызубрить чьи-то готовые теории. Лекции его изобиловали точными и интересными деталями. Иностранцы, слушая, например, лекцию по физической географии, были убеждены, что Кант год или два прожил в их городе, поэтому столь достоверен его рассказ. Однако философ ни разу не покидал окрестностей Кенигсберга. Принципиальный и верный себе, он отклонял все лестные предложения из других университетов, предпочитая более скромные должности в родном Кенигсберге. Кант был ранимым и деликатным человеком. Соседский петух своими криками изо дня в день мешал философу сосредоточиться на работе. Сосед продать петуха отказался, и Кант переехал в другой дом. При этом Кант умел спокойно и последовательно отстаивать свою позицию, не поступаясь убеждениями. Однажды в его присутствии зашла речь о политике Британской империи в североамериканских колониях. Кант решительно осудил Англию. Купец Грин, англичанин, счёл себя оскорблённым и запальчиво вызвал философа на дуэль. «Хорошо, — согласился тот, - но сперва дослушайте мои аргументы». Грин выслушал Канта, согласился с ним и... стал его близким другом. Творчество Иммануила Канта принято разделять на два этапа: «докритический» и «критический». В первый период философ по преимуществу занимался глобальными философскими проблемами есте44 ствознания. В эти годы он написал работы о причинах землетрясений, природе ветров, об огне, о естественном отборе в природе и др. Наиболее значительным его творением стала космогоническая теория — учение о возникновении Солнечной системы из газовой туманности. Кант полагал в то время, что мир познаваем, и потому говорил гордо: «Дайте мне материю, и я покажу, как из неё создан мир». Впрочем, переход от неживого к живому уже тогда виделся ему неразрешимой загадкой. Науке проще объяснить всё мироздание, чем понять, как из неживой материи появилась какая-нибудь ничтожная былинка. Огромное воздействие на Канта в этот период оказали классическая механика Исаака Ньютона и философские трактаты Жана Жака Руссо. Последние научили видеть равное человеческое достоинство в любом, даже самом незначительном человеке. В 1770 г. во взглядах Иммануила Канта произошёл переворот. Во многом он был вызван сочинениями шотландского мыслителя Дэвида Юма, которые, по признанию самого Канта, пробудили его от «догматического сна». Юм считал, что если человек в своём познании обречён опираться на чувственный опыт, то всё находящееся за пределами этого опыта и формирующее его остаётся для нас непостижимым. Мы никогда не узнаем, как и почему возникает наш опыт и чему в реальном мире он соответствует. По Юму, мир — огромный театр, подлинные пружины и механизмы которого всегда будут непонятны людям. Философия Юма потрясла Канта, заставила полностью пересмотреть свои воззрения. «Критику чистого разума», посвященную проблемам познания, он писал 11 лет. За ней последовала «Критика практического разума», исследующая проблемы этики, и, наконец, появилась «Критика способности суждения», рассматривающая эстетические вопросы. Эти труды стали поворотными для всей философии. В своём творчестве Кант отстаивал человеческое достоинство, право каждого на активность, свободу в познании, вопросах нравственности и в политике. По его мнению, философия призвана ответить на три главных вопроса: что я могу знать? что я должен делать? 45 на что я смею надеяться? Но в сущности все три вопроса сводятся к одному: что такое человек? Иными словами, что это за удивительное существо, способное познавать, действовать и надеяться. В одном сочинении кёнигсбергский мыслитель поставил вопрос: «Что я могу знать?», указывая тем самым на то, что, прежде чем начать что-либо познавать, следует обратиться к самому человеку, к возможностям и границам познания. До Канта философы обычно строили вавилонские башни на песке своих метафизических систем, рассуждая о бытии Бога, о природе субстанции и не задумываясь о том, в состоянии ли мы вообще что-либо знать об этом. Позицию философов, принципиально не рассматривавших условия познания, Кант назвал догматизмом. Но были и иные мыслители (Юм и др.), которые утверждали, что познать объективный мир до конца нельзя. Такую позицию Кант именовал скептицизмом. Догматизму и скептицизму немецкий философ противопоставил свой критицизм, исследующий границы человеческого познания и его инструменты — наши познавательные способности. В отличие от скептиков Кант полагал, что научное познание, общезначимое и объективное, всё же возможно и доказательство тому — математика и физика, состоявшиеся как полноценные науки после Евклида и Галилея с Ньютоном. Но в противовес догматикам Кант подчёркивал: познание мира человеком ограничено его собственной природой. В самом деле, мы не можем говорить о мире вообще, игнорируя человека, поскольку он обречён всё видеть и познавать именно по-человечески. Наши способности, предшествуя познанию, ограничивают его, но одновременно делают возможным. Ведь «никто» не мог бы познавать «что-то». Мы люди, и человеческая природа, человеческая субъективность — не только ограничение и помеха познанию, но и его условие и возможность. Важные понятия кантовской философии — «вещь в себе» и «явление». «Вещь в себе» — это предельное понятие, означающее мир, как он существует независимо от человека, мир с точки зрения 46 Бога — существа всеведущего и способного постигать сразу всё и со всех сторон. «Вещь в себе» принципиально непостижима для человеческого сознания, через: чувственный опыт. Совокупность «вещей в себе» — чего-то сверх чувственного (к ним относится и мир, и Бог, и душа непостижимая и неисчерпаемая до конца) — образует сферу трансцендентного. Напротив, всё, что относится к человеческому опыту, что делает возможным человеческое познание и дано в этом познании, Кант назвал трансцендентальным. И собственную философию Кант именовал трансцендентальной. До Канта в философии XVII – XVIII вв. кипели споры между эмпириками и рационалистами. Первые полагали, что человеческое сознание есть «чистая доска» и всё, что мы знаем, приходит из опыта. Доведя логику эмпиризма до конца, Юм пришёл к следующему выводу: если всё, что человек знает, — это данные опыта, то общезначимое объективное научное знание невозможно, ведь опыт всегда субъективен и неполон. Рационалисты, напротив, утверждали, что в человеческом разуме, являющемся источником познания, изначально присутствуют идеи, вложенные в нас Богом. Из этих «врождённых» идей люди и выводят дедуктивным путём все знания о мире. Кант решил спор между эмпириками и рационалистами, соединив обе позиции. Он согласился с первыми в том, что всё наше знание основано на чувственном опыте. Однако, подобно вторым, подчеркнул, что опыту предшествуют и делают его возможным определённые структуры (орудия) нашего познания — познавательные способности, носящие априорный (не опытный) характер и придающие опыту всеобщность и необходимость. Следовательно, человек не пассивно воспринимает и «отражает» окружающий мир, а активно «пропускает» его воздействия через собственные познавательные орудия, оформляет и конструирует «мир явлений». Так, математик «создаёт» треугольник, прежде чем изучать его свойства; Коперник «создал» Солнечную систему, по-своему сгруппировав и истолковав данные чувственного опыта, а не опираясь на якобы очевидные факты, которые говорили о 47 том, что Солнце вращается вокруг Земли. В познании человек не пассивен, а активен. Не человек (субъект) приспосабливается к миру, а мир (объект) приспосабливается к субъекту познания, считал Кант. Мы задаём миру явлений собственные правила игры, «набрасываем» на него орудия познания и определённым образом конструируем и истолковываем данные чувственного опыта. Проиллюстрируем вышесказанное на примере. Допустим, рыбак забрасывает в море сеть. Всякая ли рыба попадётся в неё? Мелкая рыбёшка проскользнёт сквозь ячейки, слишком крупная тоже не окажется в сети. Уловом будет только рыба подходящего размера — соответствующая величине сети и её ячеек. Точно так же, забрасывая «сеть» в океан познания, мы ловим «рыбу», размер которой зависит от наших познавательных способностей. Таким образом, Кант утверждал: ограничивают человеческое познание сами познавательные способности, заложенные в человеческой природе. Философ выделял три основных орудия человеческого познания: чувственность, рассудок и разум. «Без чувств рассудок пуст, без рассудка чувства слепы» — такой итог подвёл он старому спору между эмпириками и рационалистами. Априорными формами чувственности Кант считал пространство и время. Они не являются чем-то присущим миру «вещей в себе», но, напротив, представляют собой человеческие способности, помогающие определённым образом группировать явления. Пространство и время не извлекаются нами из опыта как его следствия, но предшествуют всякому опыту, оформляют его и делают его возможным. Ибо, как справедливо заметил Кант, нельзя представить себе «нечто», что находилось бы «нигде» и «никогда». Орудия рассудка — его «категории»: единство, множественность, причинность и др. При их помощи данные чувственного опыта препарируются и обрабатываются нашим сознанием. Над чувственностью и рассудком Кант поместил высшую познавательную способность – разум. Он нацелен на трансцендентное. Человеку мало того, что «кажется» и «является» (пусть этого и достаточ48 но для науки и практической жизни); он стремится ответить на вопрос, что «есть». Но трагедия познания в том, что мы не в состоянии ни отказаться от этого вопроса, не переставая быть людьми, ни ответить на него, ибо лишены познания сверхчувственного. В начале «Критики чистого разума» Кант писал: «На долю человеческого разума в одном из видов его познания выпала странная судьба: его осаждают вопросы, от которых он не может уклониться, так как они навязаны ему его собственной природой, но в то же время он не может ответить на них, так как они превосходят возможности человеческого разума». Мы вновь и вновь задаёмся вопросами: есть ли Бог? существует ли свобода? бессмертна ли душа? Однако ни Бог, ни свобода, ни мир в целом не даны нам в чувственном опыте. Они сокрыты за пеленой явлений. Пытаясь разрешить эти вопросы, разум выходит за рамки возможного, теряет под ногами почву опыта и неизбежно впадает сам с собой в противоречия, которые Кант именует антиномиями (греч. «противоречие в законе»). Так, спрашивая: «Конечен или бесконечен мир в пространстве и во времени?», разум формулирует два в равной мере логически безупречных и убедительных ответа: «Мир конечен» и «Мир бесконечен в пространстве и времени». Просто вопрос изначально был сформулирован некорректно, утверждал Кант. Ведь пространство и время — не свойства мира «вещей в себе», а способы нашего восприятия и группировки явлений. А значит, спрашивать о конечности-бесконечности мира так же нелепо, как задаваться вопросом: «Три или четыре угла имеет круг?». И ответ «Три», и ответ «Четыре» будут одинаково нелепыми. Появление антиномий означает для разума то же, что знак «Проезд закрыт» для автомобилистов: он сигнализирует о том, что познание достигло своих границ. Но что же дальше, за этими границами? Когда-то Пифагор сказал о себе, что он — «не мудрец, а только философ», а Сократ понял, что знание о собственном незнании есть высшее познание, доступное человеку. Кант пришёл к похожему вы49 воду: осознание разумом собственной ограниченности есть его высший триумф. По ту сторону знания научного (доказуемого, «принудительного», общеобязательного и анонимного) начинается человеческая свобода и решимость делать выбор в одиночку. Там находится вера. «Я ограничил разум, чтобы оставить место вере», — написал Иммануил Кант, завершая своё гносеологическое учение. Помимо разума и чувств, Кант соединил ранее разделенные скептицизм и научное знание. Получилось, что правы и агностики, и ученые, верящие в истинность своих результатов. Но результаты науки могут претендовать не на абсолютную, а на интерсубъективную (общечеловеческую) истину, что оказывается достаточным для практической деятельности людей. В целом, можно заключить, что философия Нового времени представляла собой определенный синтез античной мысли, к которой пробудился интерес, начиная с эпохи Возрождения, с христианской философией. На него наложилась познавательная активность и практическая направленность западной души, создав оригинальную совокупность черт. В XIX в. этот синтез получил свое дальнейшее развитие. Глава 6.2. Философия Фихте и Шеллинга С Канта началась немецкая классическая философия. Отныне последующие философы не могли не обращаться к его трудам. Кант обосновал возможность научного знания. Но, введя понятие непознаваемой вещи в себе, он выступил как агностик в вопросе о возможности достижения абсолютной истины и тем самым поставил под сомнение ценность философского знания. Развитие немецкой классической философии как раз и было реакцией на эту ситуацию. Ближе всех по времени стоял к Канту Иоганн Фихте (1762 – 1814). Он нашел противоречие в том, что, отрицая метафизику как внеопытное знание, Кант допустил существование никакими органами чувств не фиксируемой «вещи в себе». У Фихте высшим понятием трансцендентальной фило50 софии стало не понятие «вещь в себе», а понятие Я, которое соединило в себе данные органов чувств со всем тем, что существует в человеческом разуме. Фихте критиковал Канта с точки зрения деятельного Я, подметив чисто познавательный характер философии Канта. «Понятие действования есть единственное понятие, соединяющее оба мира, существующие для нас в наличности, — чувственный и умопостигаемый, — писал Фихте. — То, что противостоит моему действованию — противопоставить ему что-нибудь я должен, ибо я конечен, — есть чувственный мир; то, что должно возникнуть через мое действование, есть умопостигаемый мир». Цель человека, по Фихте, — он сам в единстве со своей свободой, с высшим Я. Достигнуть такого единства можно только при бесконечном стремлении разума подчинить все не-Я. Ярким представителем немецкой классической философии является — Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг (1775 – 1854). Будучи, по существу, юношей, он стал профессором, блестящим лектором. Его лекции посещали не только студенты, но весь свет общества, даже глава государства со свитой. Он читал с упоением, с горящим взором, даря драгоценные россыпи ума, эрудиции, особенно в истории, да и сфере естествознания. Любопытна и романтична его личная жизнь. Из нее – лишь об одном: о любви к умной, талантливой женщине. Он полюбил жену А.В. Шлегеля – Каролину, которая в свою очередь влюбилась в Шеллинга и стала его женой. И его творческая жизнь била ключом. Каролина выслушивала и обсуждала с Шеллингом все его рукописи, давала мудрые советы, вела переписку. Это было лучезарное горение творческого содружества двух страстно любящих сердец. Все шло блестяще... И вдруг Каролина заболевает, и вскоре ее не стало. Это коренным образом изменило жизнь и творчество Шеллинга. Он долго молчал... Потом погрузился в религиозную жизнь. Женился, у него появились дети. Шеллинг стал совсем иным, сникшим. 51 Принцип знания, по Шеллингу, не может быть усвоен посредством доказательства; он должен быть абсолютно свободным, и поэтому может быть получен только через интеллектуальное созерцание, порождающее объект и тождественное с ним. Кант отрицал возможность абсолютного познания, а Шеллинг сразу же берет его как предпосылку, выдвигая гипотезу тождества бытия и мышления. Шеллинг находит тождество субъекта и объекта в самосознании. В акте самосознания, по Шеллингу, от «я мыслю» переходим к «я существую», т.е. от понятия «Я» к самому «Я». Шеллинг по отношению к Канту сделал то же, что Спиноза по отношению к Декарту. Спиноза из двух субстанций создал одну, Шеллинг соединил явление и «вещь в себе». Кантовское Я общечеловечно, а не индивидуально. Но теперь стало возможным общечеловеческое Я превратить в сверхчеловеческое. Когда Шеллинг, вслед за Фихте, отказывается от «вещи в себе», то возникает вопрос: как же происходит развитие из Я. Шеллинг вводит диалектику противоречий: «Не существуй в я противоположения, ему вообще чужды были бы движение, созидание и, значит, оно и не порождало бы ничего». По Шеллингу, абсолютное «Я» раздваивается на идеальную и реальную действительность и отсюда проистекает ложное деление на ограниченное сознанием «Я» и «вещь в себе». Используя диалектику, Шеллинг подводит сознание и «вещь в себе» под третье — Абсолют. Различение противоположностей, например идеального и реального, субъекта и объекта, а затем их слияние в единое «Я» — основной прием Шеллинга. Отходя от пропасти, которую возвел между явлением и «вещью в себе» Кант, Шеллинг настаивает на моменте гармонии. Кант, обосновав знание научное, ограничил знание метафизическое. Шеллинг же проложил ему дорогу. Он приводит соображения против двойственности явлений и «вещей в себе», аналогичные возражениям против двух субстанций Декарта. Единство явления и «вещи в себе» возможно, по Шеллингу, только в том случае, если имеется нечто высшее, что со52 единяет их вместе. После того как Фихте отбросил «вещь в себе», только распространение Я на всю природу могло спасти целостность философского подхода. Немецкая классическая философия представляет собой единую цепь, начатую Кантом и законченную Гегелем. Гегелю осталось придать представлениям Шеллинга законченно рациональную форму в духе западной цивилизации. Глава 6.3. Философия Гегеля Как и Шеллинг, Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770 – 1831) близок Пармениду, утверждавшему, что «одно и то же есть мысль и бытие». Но Парменид на основании этого отрицал движение, а Гегель, напротив, создал диалектическую систему. Еще ближе он к Гераклитову тождеству огня и логоса и к утверждению стоиков, что в идеале мудрец тождествен космическому разуму. Когда Гегель переехал на работу в Берлин, последний стал мировым философским центром. Гегель читал там множество курсов: историю философии, эстетику, логику, философию права, философию истории, философию религии, философию природы, философию науки и т.д. Гегель не был выдающимся оратором, однако изложение им философского материала необычайно захватывало и покоряло слушателей. На лекциях Гегель всегда пользовался подробно разработанным конспектом. Говорил он необычайно медленно, мучительно, как бы выдавливая из себя предложения и с трудом подыскивая подходящие слова. Поэтому слушать его было исключительно трудно. Но результаты этого были чрезвычайно положительными: слушатели как бы вместе с Гегелем проходили тот творческий путь по созданию идей, который проходил сам их создатель, основоположник великой философской системы. Гегель умер от холеры. Он был уже при смерти, когда супруга обратилась к нему с вопросом о Боге. Ослабевший от страданий, Гегель показал пальцем на Библию, лежавшую на столике у постели, и сказал: вот тут вся мудрость Божия. 53 Оттолкнувшись от принципа тождества бытия и мышления, Гегель опрокинул в бытие понятийную диалектику Канта, близкую Платону. Он подошел к Канту, как Аристотель к Платону, вернув «мир идей» в объективную действительность, но представил функционирование идей как процесс в соответствии с духом XIX в. Идеи, по Гегелю, не только присутствуют в природе, как у Аристотеля; природа — инобытие идеи, и как таковая тождественна человеческим представлениям в их абсолютной истинности. Аристотель мыслил познание как постепенное проникновение в идею, так что «ум и предмет его — одно и то же». Аналогично тому, что сделал Аристотель по отношению к Платону, Гегель вывел «идеи» Канта из человеческого сознания в природу. Он тоже связал идеи с действительностью, но иным способом — не эмпирически, как Аристотель, а формально. Познающий субъект Гегеля не только ищет идеи в природе посредством ее изучения, как предлагал Аристотель, а заранее исходит из того, что бытие тождественно его мышлению. Аристотель сформулировал законы формальной логики, Гегель — законы диалектики, которых у него тоже три. Аристотель ввел принцип развития, но результаты познания у него неизменны, как и идеи. Гегель обосновал самодвижение в мире, чего не сделал Аристотель, предположивший первоначальный толчок извне. Подобно Спинозе, Гегель объяснил движение развитием субстанции (в этой роли у него выступает Абсолютная идея). Диалектика Гегеля противостоит метафизике Аристотеля. Аристотель сформулировал законы мышления, познающего мир; Гегель — законы развития самого мира. Таких законов три — закон единства и борьбы противоположностей, закон перехода количественных изменений в качественные и закон отрицания отрицания. Сам универсум рассматривается в виде триады — идея, природа, дух. Аристотель свел к минимуму находящееся вне реального мира, и таковым оказался у него только бог — как перводвигатель. Гегель поместил перводвигатель внутрь действительности, представив ее 54 самодвижущейся. Таким образом, Гегель совершил синтез Аристотеля (а через него Платона) и Канта. В то же время Гегель писал, что нет ни одного положения Гераклита, которое он не включил бы в свою систему. По сути, его философия и есть переложенный на западный манер Гераклит, логос которого может рассматриваться как предтеча идей Платона и Канта. Величие философа заключается в глубине и широте его синтеза. Чем более разнородные вещи он соединяет и чем удачнее это делает, тем более ценна его работа. Кант пытался соединить агностицизм и науку, разум и чувство. Гегель предпринял попытку соединить мышление и бытие, диалектику и логику. Если, по Шеллингу, о тождестве субъекта и объекта мало что можно сказать с помощью разума, то Гегель постарался расширить возможность разумного проникновения в суть данного тождества. Для этого он отошел от формально логического мышления, ограниченность которого показал Кант, и обратился к мышлению диалектическому. Гегель не мог не войти в конфликт с современной ему наукой, пользующейся формально-логическим аппаратом. Нынешние попытки создания трехзначной логики и эволюция науки в сторону статистического описания мира ведут к его более полному постижению в том же направлении, по которому шел Гегель. Гегель упрекал Канта за то, что тот ставил границы мышления до самого акта мышления, которое гипотеза тождества бытия и мышления делала безграничным. Гегель критикует критическую по отношению к философии позицию Канта, говоря о невозможности опровергнуть философскую систему извне. Оправдание способности познавать абсолютное «есть само по себе философское познание и поэтому может иметь место лишь внутри философии». Как для Декарта и Канта, метод для Гегеля — самое главное. Если для Канта важно, чтобы метод был общезначим, то для Гегеля — чтобы он был имманентен (внутренне присущ) предмету исследования. 55 В противоположность древнегреческим философам, больше занимавшимся этикой, немецкая классическая философия искала прежде всего формальные основания познания бытия. Кант не рассматривал вопрос о происхождении априорного. Он не историчен в подходе к разуму, который берет как нечто готовое. Дарвиновское учение позволяет выдвинуть гипотезу о зависимости разума от окружающей природы, к которой человек приспосабливался в процессе эволюции, и в этом смысле служит естественно-научным основанием претензий Гегеля и Шеллинга на тождество бытия и мышления, идущих, однако, гораздо дальше, чем может позволить себе любая наука. Центральное место в системе Гегеля занимает логика, и ее предметом является Абсолютная идея, развертывающая свои моменты как категории, составляющие основу действительности. Логика Гегеля разделяется на учение о бытии сущности и понятии. Каждый отдел расчленяется по принципу триады. Первая часть начинается с характеристики самой абстрактной категории — бытия как чистой абстракции, которое поэтому есть ничто. Это заставляет опять вспомнить Единое древних индийцев. Единство бытия и ничто как двух противоположностей ведет в соответствии с первым законом диалектики к становлению. Здесь вспоминается дао, подтверждая, что история философии есть история развития идей. Но Гегель ведет начало философии от Древней Греции и поэтому выстраивает следующий ряд: понятие бытия соответствует в истории философии стадии элеатов, понятие становления — стадии Гераклита. Результат становления — наличное бытие. Оно, по Гегелю, содержит в себе три ступени: качество, количество и меру. «Качество есть в первую очередь тождественная с бытием определенность, так что нечто перестает быть тем, что оно есть, когда оно теряет свое качество. Количество есть, напротив, внешняя бытию, безразличная для него определенность». Мера есть единство качества и количества. Качество связано с количеством таким образом, что постоянные количественные изменения, превышая определенную меру, приводят посред56 ством скачка к возникновению нового качества (второй закон диалектики). Как пример действия этого закона можно рассмотреть процесс нагревания воды. Последовательные количественные изменения температуры приводят в определенный момент времени к скачкообразному изменению качества — вода превращается в пар. Огромная заслуга Гегеля заключается в установлении в философии и общем сознании истинных и плодотворных понятий: процесса, развития, истории. Все находится в процессе — не существует никаких безусловных границ, между различными формами бытия нет ничего отдельного, не связанного со всем. Философия и наука приобрели во всех сферах генетический и сравнительный методы. По Гегелю, его философская система – высшее откровение человеческого и божественного духа, последнее и окончательное слово всемирной истории философии. Подобно тому, как Абсолютный разум царствует в мире, Гегель духовно царствовал в Германии, привлекая и увлекая своими лекциями и трудами. Он царствует и поныне в мировой философии. Его критикуют, но его изучают и перед ним преклоняются как перед величайшим гением. Он входит в четверку самых великих мыслителей в истории человечества: Платон, Аристотель, Кант и Гегель. Его произведения сложны для чтения, но если углубиться в бездну гениальных мыслей, то от чтения трудно и даже невозможно оторваться. В туманности его изложения то и дело сверкают золото и бриллианты глубочайших и тончайших мыслей, а они покоряют. Нельзя не оценить мысль Гегеля, которую он любил повторять всю свою сознательную жизнь: «Я говорю всегда – стремитесь к солнцу, друзья, чтобы скоро поспело счастье человеческого рода». Гегель поставил познающее человеческое Я выше мира, и индивид почувствовал себя всесильным. Философия при Гегеле вернула себе ранг средства достижения абсолютной истины. Надо сказать, что подъем духа и последующее разочарование были громадными. 57 Глава 6.4. Философия Фейербаха Людвиг Фейербах (1804 – 1872) – немецкий философ, создатель одного из вариантов антропологического материализма. В молодости – ученик и страстный поклонник идей Г. Гегеля, впоследствии - его непримиримый критик, особенно взглядов Гегеля на религию. Будучи материалистом, он отстаивал принцип восхождения от материального к идеальному, т.е. он рассматривал идеальное как нечто производное от определенного уровня организации материального. Парадокс, однако, заключается в том, что Фейербах, являясь материалистом, не считал себя материалистом. Фейербаху импонировала идея»реально чувствующего человека». Характерной чертой его материализма был антропологизм, заключающийся в понимании человека как высшего продукта природы, рассмотрении человека в неразрывном единстве с ней. Природа – основа духа. Она же должна стать основой новой философии, призванной раскрыть земную сущность человека, которого природа наделила чувствами и разумом и психика которого зависит от его телесной организации, обладая вместе с тем качественной спецификой, не сводимой к физиологическим процессам. Однако «природная» сторона в человеке Фейербахом гипертрофировалась, а социальная – недооценивалась. Из всех человеческих чувств Фейербах выделял чувство любви, имею ввиду нравственную любовь. Не вникая во все тонкости гносеологии, что нашло свое выражение в его основном труде «Сущность христианства». Исходным пунктом воззрений Фейербаха является идея, выраженная в концептуальном афоризме: «Не Бог создал человека, а человек создал Бога». Тайну христианства Фейербах усматривал в объективировании человеком своих сил, придав им потусторонний, отчужденный от самого человека смысл. По Фейербаху, религия, не просто продукт человеческого невежества, как полагали некоторые авторы. 58 Она обладает множеством достоинств: в религии нельзя не видеть предписания к благоговейному отношению человека к человеку, в первую очередь к возвышенному чувству взаимной любви. Сосредоточившись на человеке, на его чувствах дружбы и любви, афористично ярко характеризуя любовь, в частности в брачных отношениях, Фейербах стремился именно на этих нравственно-психологических началах создать теорию созидания общества, в котором царствовали бы любовь и справедливость. Видимо, этим объясняется то, что он вступил в ряды социал-демократической партии и проповедовал идеалы социальной справедливости, чем и подкупил своих поначалу влюбленных в его идеи К. Маркса и Ф. Энгельса. Конец второй лекции Все замечания и предложения отсылайте по адресу: feedback@rfet.ru 59