Евразийские концепции российской истории

Лекция 8. Евразийские концепции российской истории 1. Евразийская концепция российской истории (Н.С. Трубецкой, П.Н.Савицкий, Г.В. Вернадский и др.) Евразийство как выражение научных и политических поисков эмиграции. Евразия как месторазвития. Географическое единство. Геополитический взгляд на евразийское пространство. Культурное единство Евразии. Обоснование исторического единства евразийских народов. Петровские реформы и нарушение культурно-исторических традиций. Оценка послереволюционных процессов. 2. Концепция истории Л. Н. Гумилёва Тернистый путь ученого. «Биография научной теории, или Автонекролог». История России в свете концепции этногенеза. Теоретико-методологические взгляды Л.Н.Гумилева. Литература: Вернадский Г.В. Начертание русской истории. М.,2004. Вернадский Г.В. История России / в пяти томах/. М.,2002. Гумилев Л.Н. «Биография научной теории, или Автонекролог».// Знамя. 1988.№4 http://gumilevica.kulichki.net/articles/Article11.htm Гумилев Л.Н. «Древняя Русь и Великая степь». М.,1989. http://gumilevica.kulichki.net/ARGS/args625.htm Гумилев Л.Н. «От Руси к России»:очерки этнической истории. М.,1992. Савицкий П.Н. Континент Евразия. М., 2002. Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. М, 2000. Возникновение и распространение евразийства. Начало евразийству как новому направлению в российской социально-исторической мысли положила, вышедшая в 1921 г. в Софии книга «Исход к Востоку». Авторы этой книги: Николай Сергеевич Трубецкой (1890 – 1938) – сын известного русского философа С.Н. Трубецкого, лингвист. Петр Николаевич Савицкий (1895 – 1968) – географ, экономист, философ. Георгий Васильевич Флоровский (1893 – 1979) – историк русской церкви, философ, теолог. Петр Петрович Сувчинский (1892 – 1985) – историк культуры. Все работы книги имели различную тематику от культорологической до географической. Их объединяла одна идея – « Россия есть не только Запад, но и Восток, не только Европа, но и Азия, и даже вовсе не Европа, но Евразия» (Савицкий). Авторы поставили старые вопросы, поднятые еще славянофилами: в чем особенность России; каковы ее социальные, исторические, политические, культурные, религиозные отличия; каково ее место в историческом процессе? Однако их предлагали рассмотреть с нетрадиционной точки зрения на геополитическом уровне. Идея евразийства быстро овладели умами представителей русской эмиграции и приобрела масштабы своеобразного идейно-теоретического движения. В разное время к нему примыкали: Лев Платонович Карсавин (1896 – 1952) – философ, историк Георгий Владимирович Вернадский (1887 – 1973) – историк Мстислав Вениаминович Шахматов (1888 – 1943) – историк и юрист Роман Осипович Якобсон (1896 – 1982) – лингвист, и многие другие. Возникло множество центров в европейских городах, появляются свои издательства. Особенно бурно евразийство развивалось в середине – конце 20 – гг. прошлого века. Евразия как месторазвития. Понятие месторазвитие выдвинул Вернадский в предисловии к работе «Начертание русской истории» (1927). «Месторазвитие есть «слияние социально-исторической среды и географической обстановки», это органический синтез территории и народа, проживающего на ней. История развития государства, согласно евразийству, есть история приспособления к своему ландшафту, создает свое месторазвитие. До евразийцев считалось, что развитие Российского государства происходит на территориях Европы и Азии. Евразийцы полагали, что месторазвитием России является особое географическое пространство – континент Евразия, подобно тому, как для Германии месторазвитие – Европа, для Японии – Азия. Существует некий континент Евразия со своими географическими границами, культурно- историческими традициями и социально-политическим содержанием. Географическое единство. Особое внимание географическому аспекту уделял Савицкий. Он обосновал концепцию географических особенностей Евразии, согласно которой она является целостным континентом. Уральский хребет, разделяющий Европу и Азию, объединяет Евразию. Западная граница Евразии совпадает с Пулковским меридианом, восточная пролегает по Берингову проливу, на севере Евразия ограничена Северным Ледовитым океаном, а ее южная граница совпадает с государственной границей Российской империи. На всем пространстве континента наблюдается южно-северная симметрия, т. е. безлесной тундре на севере соответствует безлесная пустыня на юге. В промежутке между тундрой и пустыней четко прослеживается смена почвенно-ботанических полос, пропорциональных географической широте. Так тундра сменяется лесной зоной, за ней следует лесостепь, еще южнее простирается степь, а на самом юге Евразии расположена пустыня. Все великие реки Евразии ориентированы в южно-северном направлении. Ничего подобного нельзя наблюдать западнее Пулковского меридиана. Западная Европа и Евразия суть два различных географических пространства, а территорию Европы следовало бы ограничить не Уральским хребтом, а Пулковским меридианом. Евразийцы доказывали факт взаимного влияния географического ландшафта на культурный и социальный ландшафт. При этом они развивали новую дисциплину – геополитику. Историческое единство. В обосновании исторического единства евразийцы сходились в том, что история Евразии есть история ее объединения и становления на едином пространстве Российского государства. Евразия как единый континент как бы предзадана для образования единого государства. Г.В. Вернадский в работе «Начертание русской истории» выделил пять периодов истории России в составе евразийского геополитического пространства. Вся история сводится им к символической борьбе «леса» и «степи». Понятия «степи» и «леса» употребляются здесь уже не в почвенно-ботаническом их значении, а в совокупности их природного и историко-культурного значения. I период - «попытка объединения леса и степи» с VI в. по 972 г. Охватывает этап продвижения гуннов по Европе, расселение и борьбу раннеславянских племен с аварами и хазарами, начало варяго-славянского государства с первыми князьями – Олегом, Игорем, Ольгой. II период – «борьба леса и степи» от 972 до 1238 гг., соответствует княжению Владимира и Ярослава вплоть до нашествия монголов. III период – «победа степи над лесом» (1238 – 1452- год основания зависимого от Москвы Касимовского татарского царства), включает монгольское иго и собирание земель вокруг Москвы. IV период - условно 1452 – 1696: наступление русского Севера на монголо-турецкий Юг и Восток; обозначается решительная «победа леса над степью»: происходит завоевание Казани, Астрахани, Сибири и, после многовекового перерыва, овладение вновь устьями Дона (взятие Азова Петром Великим в 1696 г.). V период - условно 1696 – 1917: распространение Российского государства почти до естественных пределов Евразии: «объединение леса и степи». Н.С.Трубецкой в работе «Наследие Чингисхана» рассмотрел русскую историю не с Запада, а с Востока. Он представил Россию не как преемницу европейской цивилизации, а как наследницу империи Чингисхана. Территория современного СССР (1925 г.), отмечает он, соответствует области, завоеванной и удерживаемой Чингисханом, Батыем и их приемниках. Именно этим объясняется легкое отделение Финляндии, Польши, Латвии, Эстонии, Литвы от бывшей Российской империи в 1918 г. Народы этих государств не восприняли особую субкультуру, объединяющую все пространство Евразии. Чингисхан покорил также территорию Китая и Ирана, не входящих в состав современной Евразии. Эти государства имели иную культуру, определяемую собственным, азиатским месторазвитием, отличным от евразийского. На покоренном пространстве, по Трубецкому, сформировался особый культурно-психологический тип, совершенно несхожий с европейским. Его формированию способствовали два фактора, личностного и общественно-политического характера. К первому относится принцип формирования личности кочевника. Свободный кочевник чужд идее землевладения. Все его богатство в скоте, который пасется на ничейной земле. Кочевое хозяйство не предполагает развитие собственнических инстинктов. Кочевник предпочитает жить в составе большой семьи (прообразе общины) и делится результатами труда с сородичами. Быт степняков ориентирует личность на готовность к перемене места, к столкновению и военному конфликту за лучшие пастбища. Смелость, мужество, честность, преданность становятся важными качествами личности. Свободный и смелый кочевник имеет только один страх – Божий. Он уважает старшего и религию других народов. Он ничего не боится, повинуется хану и следует собственному опыту. В Европе ему противостоит тип оседлого раба, дрожащего за имущество, лживого и трусливого, полагающегося на защиту свыше. Этот психологический тип вырабатывается с европейцев вследствие специфической формы собственности на землю и вассально-сеньоральных отношений. Раб не знает ничего кроме своего страха перед господином, одновременно он имущественно зависит от него. Особенности личности и быта кочевников в результате сформировали своеобразное общественно-политическое устройство. Чингисхан опирался не на классовые, а на родовые принципы и особый тип религиозности с лояльностью к иноверию. Степняки в отличие от европейцев не знали сословного деления. Высшее место в сословной иерархии принадлежит хану. Все прочие члены сообщества были его подчиненными. Все подчиненные были равны между собой в правовом и политическом аспектах. Единственным различием было экономическое неравенство, которое сводилось лишь к количеству скота, величине обоза и завоеванной добыче. Татаро-монгольское иго, отмечает Трубецкой, сыграло в истории России положительную роль: 1. Благодаря ему сформировалось общинное хозяйство со специфическим субъектом хозяйственной деятельности – свободным общинником; 2. Русь заимствовала от империи Чингисхана устройство государственного и военного аппарата, ямскую повинность, почту; 3. Она заимствовала так же некоторые основы экономики степняков, доказательством чему служит введение татарских терминов: казна, деньга, таможня, алтын и д.р. Однако иго имело и отрицательную сторону. Оно способствовало нравственному падению и распространению низкопоклонничества. С целью противостояния татаро-монголам, Россия обратилась к Византии, при это ей требовалась не столько фактическая помощь, сколько идейная и политическая поддержка. После падения ига начинает строиться Московское государство по эталонам Византийской империи. Оно опирается на христианские корни, однако одновременно в государстве присутствует татарский элемент и играет в этом процессе весьма значительную роль. В итоге формирования Московского государства может быть представлено как результат синтеза черт византизма и империи Чингисхана. Трубецкой полагает, что не было как такового свержения ига. Имел место факт перенесения центра политической активности из Орды в Москву. В результате татарский элемент уступил место русскому. Золотая Орда пала не под ударами русских войск, а по причине внутреннего распада, чему способствовало, прежде всего, отсутствие истинной веры у степняков. Будучи язычниками, они столкнулись с мировыми религиями и приняли одну из них. Ислам был опасен для Чингисидов, т.к. во главе ислама стоял Халиф – потомок Мухаммеда. Чингисхан не имел никакого отношения к арабскому этносу, поэтому, приняв ислам, его наследники оказались на второстепенных позициях в исламском мире. Буддизм также не подходил для кочевников, ибо проповедовал вегетарианство. Оставалась христианская Россия, с которой у наследников Чингисхана были давние и тесные связи. В итоге кочевники все же приняли ислам, но территориально, политически и экономически тяготели к России, став, в конце концов, ее составной частью. Московское государство строилось не по классовому признаку, характерному для всей Европы традиции, а по тем принципам, которые были заимствованы у степняков. В нем слабо прослеживается социальное разделение, сословность не играла главной роли. Основными признаками в социальной иерархии являлись древность рода и продолжительность служения государю. Чужестранец определялся не по национальному признаку, а по религиозному. Опора быта основывалась на вере. Отсутствие привязанности к земным благам расценивалось как добродетель. Принципы эти столь сильно укоренились в народном сознании и народном быте, что в период смутного времени от Московского государства не отошла ни одна часть. Разоренная смутой, обнищавшая в результате Ливонской войны, затравленная опричниной, захваченная Польшей, Россия, тем не менее, не ступила на путь европеизации. Она собрала ополчение, освободила Москву, возвела на престол новую династию Романовых и продолжила собственный путь развития. Петр I нарушил старинную традицию. В результате его преобразований исчезло патриархальное царство, появилось чиновничье государство, понизилась роль царя, развились чинопочитание, карьеризм. Его преобразования обернулись потерями. Россия утратила историческую сущность, обратилась к национализму. После Петра I уже ничего нельзя было изменить (в оценке петровских преобразований близок к славянофилам). Смысл русской истории периода XVIII-XIX .в. сводится к нарушению культурно-исторических традиций, сформировавшихся в Московском государстве, которые в свою очередь явились результатом синтеза русского и степного этнографических материалов. Неоднозначно характеризует послереволюционные процессы. На первый взгляд, Россия, благодаря коммунистическому правительству возвратилась на свои исконные пути развития. Во внешнеполитической деятельности она отказалась от панславистской националистической идеологии и обратилась в сторону Азии и там ищет себе союзников в борьбе с капиталистической Европой. Во внутренней политике она разрешает классовый конфликт, освободившись от сословного деления, отказалась от политики русификации окраин. Однако с другой стороны, нельзя не замечать знакомых черт империи. Во внешней политике СССР проводит идею главенства роли пролетариата и навязывает ее близлежащим европейским странам. Третий интернационал по своему влиянию близок политическому влиянию Священного союза. Во внутренней политике наблюдаются процессы схожие с теми, которые имели место при Петре I. Идет массовое «воспитание» населения, в армии и на флоте превалируют латыши. Возможны два варианта развития советской России: • европейский он же имперский; • евразийский национальный. Коммунисты пробуют идти по первому пути, однако «монгольская рожа прет со всех щелей». Аналогичную концепцию представил П.Н. Савицкий. Он рассматривает Россию как составную часть Золотой Орды. Россия в XIII-XIV веках есть «провинция большого государства». Однако геополитическое единство России уходит корнями значительно глубже чем собственно монгольское нашествие. Единство Евразии существовало задолго до того, как на ее пространстве появились Русь и Орда. Геополитическое единство России прошло проверку в период образования Московского государства и его борьбы с княжествами Литовским и Польским. Центром объединения стала Москва, а не Вильно, потому что она было центром Евразии, а не европейской культуры. Польша и Литва несли чуждое евразийству латинство и не могли встать во главе объединительных процессов. Русскость оказалась несовместимой с латинством. А латинство, в свою очередь, оказалось несовместимым с осуществлением объединительной роли в пределах евразийского мира. Борьба за создание централизованного государства проходила между Москвой и наследниками Орды. Но в этой борьбе на евразийском континенте победила Россия. Победа выразилась в постепенном проникновении и присоединении земель, находящихся к югу от средней полосы. В XVI-XVII вв. Россия утвердила свое господство в пределах лесостепи, в XVIII- первой половине XIX вв. в пределах ковыльной и полынной степи, и наконец-то, в середине XIX в. в пустыне. Степь и лес символизировали два полюса евразийского культурного типа. Победа леса не имела самодовлеющего смысла. Суть происходящих процессов заключалась в объединении, а не преобладании той или иной из враждебных сторон. Победа над латинством была значительно важнее, чем победа над Ордой, так как последняя являлась частью евразийского пространства. Культурное единство. Помимо географического и исторического единства Евразии, евразийцы доказывали на широком материале от лингвистического до этического наличие культурного единства. Лингвистическое единство евразийских языков доказывал Якобсон, при этом он опирался свою теорию фонологических языковых союзов. Суть ее заключается в том, что чередование согласных и так называемых «светлых» звуков является устойчивым признаком конкретного языка. Частота повторения тех и других указывает на исходную общность языков. Для подтверждения гипотезы о родственности языков на евразийском пространстве он делал фонологическое картографирование. Он приходит к убеждению о наличии евразийского языкового союза. Так феномен наличия твердых и мягких согласных (мат-мать, мел-мель) не встречается в европейских языках, т. к. в них отсутствует согласной в конце слова (например, кров и кровь созвучны одинаково). Данный феномен повсеместно наблюдался на всем евразийском пространстве: от самоедов на Севере до киргизов на юге и от прикарпатских наречий на западе до монгольских диалектов на Востоке. Якобсон нанес на карту Старого Света районы с употреблением мягких согласных. Они совпадали с границами Евразии. Другим доказательством единства евразийских языков обладание евразийских языков «пафосом телеологической устремленности». Для них вопрос «Куда?» более ценен и значим чем вопрос «Откуда?». Факт наличия телеологической устремленности можно обнаружить в ходе текстологического анализа русских летописей. Единство евразийской культуры и одновременное отличие ее от западной культуры доказывал Флоровский. Согласно его наблюдениям европейская культура полна пессимизма. В ней логика вытеснила интуицию. Она космополитична и эгоцентрична. Капитализм принес в нее материализм и вещепоклонство, а вместо реализма в нее пришли романтики Гете, Ницше, Шопенгауэр, Гартман, Ибсен. Большую роль в становлении западной культуры сыграла католическая церковь с ее внешней обрядностью. В отличие от нее для Евразии не свойственны эти начала, ее культура тяготеет к интуитивизму, целостности восприятия, духовности выражения. Русская церковь сохранила первичное внутреннее единство и служит охранительным барьером русской культуры. Концепция миграции культур была предложена Савицким. Он исследовал закономерность распространения мировых культур в зависимости от изменения климата. Первые царства древнего мира во II-I тыс. до н.э. возникли в климатических поясах, где среднегодовая температура превышает + 20ºС (например в Вавилоне + 23,3ºС. В период с 1000 г. до н.э. до начала новой эры центры культур располагались в поясах со среднегодовой температурой ок. +15ºС (Афины + 17,3ºС, Рим + 15ºС). Тенденции снижения среднегодовых температур сохраняется и далее. В период от начала новой эры до 1000 г. среднегодовая температура средневековых центров культуры колебалась в пределах + 10ºС (Париж + 10,3ºС). С 1000 г. до начала ХХ в. в пределах +5º С ( Эдинбург +8,2º С). Приведенные данные свидетельствуют о том, что по мере развития мировой цивилизации центр мировых культур сдвигается все более к северу. Холод является катализатором культур. При сохранении указанной тенденции и центр культуры продолжит сдвигаться еще более к северу, то открывается следующая перспектива температурных режимов: Москва +3,9ºС, Казань +2,9ºС, Екатеринбург +0,5ºС, Красноярск +0,3ºС, Иркутск + 0,1ºС. Между прочим, не только Евразия, но и Северная Америка претендует на первенство. Среднегодовая температура в штате Миннесота составляет +3ºС. Евразийский центр более предпочтителен, так как мировая культура развивалась на протяжении нескольких тысячелетий в Азии и Европе. Интересные суждения о единстве евразийской культуры приводит Трубецкой. Он анализирует пласт народной культуры и находит, что в обрядовых танцах, песнях, сказках, орнаменте есть определенные закономерности. Значительная часть великорусских народных песен составлена в мажорном звукоряде с пропуском четвертой и седьмой ступени. Ничего подобного не наблюдается ни у германских, ни у романских народов. В народных танцах у Романо-германцев обязательно наличие пары, каждый член которой делает одинаковые па. Для евразийских народов пара необязательна, а ритмические движения могут производиться как руками, так и ногами. К тому же в европейском танце преобладает сексуальный элемент, а в евразийском – состязание в ловкости. Еще одним аргументом в пользу наличия доминантной, самостоятельной и специфической евразийской культуры является факт неудачных попыток сблизить верхний пласт культуры, который со времен Петра I испытывал сильное европейское влияние и нижний пласт народной культуры. Важно понимание историчности и как она укоренена в нашем сознании. Еще раз повторяю, что мы всегда мыслим и совершаем действия, актуализируя то, что было в прошлом. Евразийцы в своей концепции актуализировали и переосмыслили то, что осмысливали до них. Заметно влияние оригинальной концепции культурно-исторических типов (локальных цивилизаций) Н.Я. Данилевского. Продолжателем своей традиции они считали Л.Н. Гумилева. Лев Николаевич Гумилев (1912 - 1992). Родился в Царском Селе 1 октября 1912 года. Сын поэтов Николая Гумилёва и Анны Ахматовой. Детство и отрочество Лев Гумилев провел в Бежецке у бабушки и сестры отца. Уже в этот пе­риод его инте­ресы сосредоточились в основном на истории и географии. После неудачной попытки поступить в Ленинградский университет в 1930 г. (не принят как сын монархиста), В 1930—1934 гг. работал в экспедициях в Саянах, на Памире и в Крыму. С 1934 г. начал учиться на историческом факультете Ленинградского университета, где утвердил­ся в необходимости изучения истории Центральной Азии. В 1935 г. он был исключен из университета и вскоре арестован. В 1937 г. был восстановлен в ЛГУ. В марте 1938 г. был снова арестован и осуждён на пять лет. Срок отбывал в Норильлаге, работая техником-геологом в медно-никелевой шахте, по отбытии срока был оставлен в Норильске без права выезда. Осенью 1944 г. добровольно вступил в Красную армию, воевал рядовым на Первом Белорусском фронте, закончив войну в Берлине. После войны поступил в аспирантуру Института востоковедения Академии наук СССР, но в 1947 г. в связи с опалой Анны Ахматовой был отчислен с формулировкой «за неучастие в общественной работе». Работал библиотекарем в сумасшедшем доме. 28 декабря 1948 г. защитил в ЛГУ диссертацию кандидата исторических наук, принят научным сотрудником в Музей этнографии народов СССР. 7 ноября 1949 г. был арестован, осуждён Особым совещанием на 10 лет, которые отбывал сначала в лагере особого назначения в Чурбай-Нура около Караганды, затем в лагере у Междуреченска в Кемеровской области, в Саянах. 11 мая 1956 г. реабилитирован по причине отсутствия состава преступления. После реабилитации в мае 1956 г. Гумилев работал библиотекарем в Эрмитаже, восстановился в Географическом обществе, где в 1961 г. возглавил отделение этнографии. Сохраняя верность своим научным интересам — кочевому миру евразийских степей и его отношениям с соседями, изучению человеческого фактора в этническом аспекте, — он руководил в 1959— 1963 гг. археологической экспедицией на Нижней Волге. В 1961 г. защитил докторскую диссертацию по истории («Древние тюрки»), а в 1974 г. — докторскую диссертацию по географии («Этногенез и биосфера Земли»). До выхода на пенсию в 1986 г. работал в Научно-исследовательском институте географии при Ленинградском государственном университете. Умер 15 июня 1992 г. в Санкт-Петербурге. Концепция этногенеза. Созданная Гумилевым «Степная трилогия» («Хунну в Китае», «Древние тюрки», «Поиски вымышленного царства») позволила восполнить двухтысячелетиий пробел в истории Евразии и подойти по-новому к древней истории Родины. Непосредственные наблюдения, глубокий анализ источников и достижений историчес­кой мысли привели Гумилева к отрицанию европоцентристской трактовки исторических событий XII—XIII вв. Взаимоотношения кочевых и оседлых народов Евразии он рассматри­вал как динамичную и сложную систему, в основе которой лежала не извечная вражда, а уважение этнического своеобразия друг друга. Достигнутые результаты стали дополнительным стимулом для концептуального переос­мысления закономерностей исторического процесса. Какова первооснова этногенеза, в чем причины рождения и смерти этносов, что служит ключом к познанию истории? В поисках ответов на эти сложнейшие вопросы ученый пришел к важным открытиям. На этом пути Гумилев приходит к введению понятия «пассионарность». Само слово означает стремление и спо­собность человека к изменению окружающего мира. Пассионарность может усиливаться и ослабевать, что лежит в основе универсальной схемы развития любого этноса: каждый из них переживает фазы подъема, перегрева, надлома и инерции, причем явления этногенеза подчиняются известным законам диалектики. Гармоничность и прочность этноса как сис­темы возможны лишь тогда, когда количество энергии, идущей на нужды этноса и на пас­сионарность, уравновешены. Синтезируя достижения гуманитарных и естественных наук, Гумилев использовал идею В. И. Вернадского о биохимической энергии живого вещества и системный подход к изучению истории народов, прежде всего отечественной. Историческое время, по Гумилеву, отличается от календарного неоднородностью в зависимости от числа и содер­жания событий, которые вызваны неравномерным распределением энергии живого веще­ства на Земле. Выразителями исторического процесса и двигателями истории являются этносы, «ибо каждый исторический факт есть достояние жизни конкретного народа... Этносы — дейст­вующие лица в театре истории». По определению Гумилева, этнос — естественно сложив­шаяся на основе оригинального стереотипа поведения система, сообщество, «коллектив людей, который противопоставляет себя всем другим таким же коллективам, исходя не из сознательного расчета, а из чувства комплиментарности — подсознательного ощущения взаимной симпатии и общности людей, определяющего противопоставление «мы — они» и деление на «своих» и «чужих». Возникновение этносов происходит вследствие мутации — внезапного изменения гено­фонда живых существ, наступающего под действием внешних условий в определенном месте и в определенное время. Этнический, или так называемый пассионарный толчок в ходе мутации вызывает образование группы пассионариев — людей, обладающих повы­шенной тягой к действию. По введённому Гумилевым определению, сами пассионарии, носители пассионарной энергии, - это отдельные индивиды, способные аккумулировать колоссальное количество психической энергии и через особое (хотя и гипотетическое поле) передавать её своим ближним, вдохновив их либо на жертвенный подвиг, либо на великое общее дело, либо на удовлетворение безмерного честолюбия, либо, наконец, на разбойничье завоевание и грабежи. Этнос проходит различные стадии, зависящие именно от уровня пассионарности. Они, по мнению ученого, у всех народов одинаковы и весь цикл занимает примерно одинаковое время: 1200--1500 лет. За этот период история любого этноса характеризуется сменой его энергетических состояний: толчок (вспышка пассионарной энергии) - подъём - перегрев - упадок -- затухание (рассеяние энергии), адекватно отвечающим фазам этногенеза в собственном историческом времени этноса: рождение - взлёт (акматическая фаза) - спад (резкий надлом) - инерционная или мемориальная фаза (происходит всплеск науки и культуры) - обскурация - смерть (вовсе не значит, что умирают все носители этноса - одни могут стать частью соседнего, набирающего пассионарность, этноса), другие же живут в гармонии с окружающей средой - это будет гомеостаз. Учёный выделял шесть фаз этногенеза, занимающих около 1200—1500 лет. Так, Византия и славянство возникли одновременно в результате пассионарного взрыва: первая как христианская община, второе — как эпизод Великого пересе­ления народов. Несовпадение в фазах развития этносов во многом зависит от специфики их приспособления к разным ландшафтам и создает события в истории. Гумилев последовательно отстаивал положение об органической связи этноса с окру­жающей его природой, «кормящим ландшафтом», который предопределяет и взаимоотно­шения этносов, и стереотипы их поведения — исторические традиции, отличающие их друг от друга. Утрата сложившегося соотношения между ландшафтом и этносом непоправима, так как искажает и природу, и культуру этноса. Анализируя социальные конфликты, показывая негативные последствия борьбы человека с окружающей средой, он подчеркивал, что многие экологические проблемы возникают из-за разрыва или неучета естественной взаи­мосвязи между ландшафтом и этническим климатом. История России с позиций теории этногенеза. Теоретические взгляды историка определили подход к толкованию прошлого России. Использование системных связей в реконструкции событий IX—XIV вв., обращение к фи­зической географии для обеспечения целостности исторического восприятия позволили Гумилеву восполнить один из пробелов в познании прошлого Родины. Центральным зве­ном в его трактовке стало евразийство. «С основными историко-методологическими выводами евразийцев я согласен», — подчеркивал он, — но «им не хватало естествознания». Для Гумилева Евразия — не только континент, но и суперэтнос с таким же названием, единство которого объективно. В истории России он выделял два крупных периода: древ­няя Русь с IX по XIII в., включая историю Новгорода до его падения в XV в., и Московская Русь с XIII в. до наших дней. Развитие славянства и Руси Гумилев начинает с I века н.э. от славян и кельтов. В IV — начале VI вв. славяне распространились до морей, а затем (до конца VIII в.) произошло их слияние с россами на Днепре и у озера Ильмень. В борьбе с хазарами и варягами прошли IX — первая половина XI в.; важнейшим событием этого времени было крещение Руси. Объясняя причины и значение этого акта, историк подчеркивает, что победа православия оказала благотворное воздействие на все стороны жизни общества, дав нашим предкам высшую свободу — свободу выбора между Добром и Злом. В XI—XII вв. в Киевском каганате, как его называли современники, сложилась славяно-русская этническая общность. Построение русского государства, нарушавшееся готами, аварами и норманнами, осуществилось в XI в. при Ярославе Мудром. Единство державы было достигнуто на основе компромисса между Новгородом, Киевом и Черниговом. От­дельные области Руси признали верховную власть великого киевского князя. Это было самое крупное достижение Ярослава, принесшее стране долгожданный покой. Но в XIII в. происходит утрата единства Руси, Хотя при Владимире Мономахе и его сыне Мстиславе вся Русь была объединена и утвердилась, как союзная Византии, единоверная и равноправная держава, после смерти Мстислава она стала быстро распадаться. Междоусобные войны отразили гибель самой этнической системы, так как чувство единства между жителями разных русских княжеств разрушалось. Гумилев объясня­ет это, исходя из собственных теоретических воззрений, началом на Руси в конце XIII в. последней фазы этногенеза — обскурации. Вследствие снижения пассионарности победили центробежные тенденции. Гумилев рассматривает древнерусскую историю как последовательность русско-хазар­ских связей. С утверждением в Золотой Орде в 1312 г, ислама наступило время русско-по­ловецкого симбиоза, 130-летней русско-куманской унии, XIII, XIV и XV столетия были ключевыми для понимания судьбы страны, «русская действительность формировалась как результат интерференции (наложения) двух разных процессов этногенеза. Финальная фаза этногенеза Киевской Руси сочеталась с начальным, инкубационным периодом истории бу­дущей России, и это сочетание придало столь трагическую окраску времени Александра Невского, Дмитрия Донского и Василия Темного». К XIII—XV вв. предшествующая историческая традиция славянского этногенеза была завершена, и главным было преобразование прежних стереотипов поведения и культурных ценностей. Их понимание возможно только с учетом всего спектра этнических взаимосвя­зей с их социальными последствиями для страны. Гумилев считал, что контакты Руси и Степи основывались на комплиментарности евразийских этносов. А большой набег Батыя на половцев, проведенный по военным прави­лам, проходом в их глубокий тыл через русские земли, оказал столь сильное воздействие именно потому, что совпал с ситуацией спада пассионарности на Руси. Естественный про­цесс старения этнической системы привел к прекращению единой Руси в первой половине XIII в., и лишь православная церковь и ее культура сдерживали разложение утративших эт­ническую целостность и политические связи отдельных этносов. В течение 20 лет после Батыя северные русские княжества, в отличие от Киева и Чернигова, ничего не платили монголам. В результате активной миграции населения с окраин лесостепи и степи в лесную полосу, на север, впоследствии произошли важные изменения в этногенезе страны. Умный и тонкий политик, Александр Невский сумел осознать масштабы католической угрозы для своей Родины и противопоставить ей союз с монголами. Этим было положено начало новой этнической традиции союза с народами Евразии, предопределено направление пос­ледующего развития нашего Отечества. Собирание русских земель связано с новым пассионарным толчком XIII—XIV вв., ко­торый испытали народы Прибалтики и западной части Малой Азии. Исключительную роль в этом процессе, в сохранении традиций и догматов, мироощущения людей сыграла право­славная церковь, подчеркивал Г. Характеризуя этот период, он отмечал, что Иван Калита внедрил новый принцип государственного строительства — этническую терпимость, и в этом его главная заслуга. Прием на службу в Москве исключительно по деловым заслугам, с единственно обязательным ус­ловием добровольного крещения, привлекал пассионариев к будущей столице России. Православная вера стала при этом связующей силой, несмотря на сохранение языческих обычаев. Лейтмотивом этнического поведения рождавшейся новой этнической системы стало действенное православие. Возвышение Москвы, а не какого-либо другого города, также объяснимо с точки зрения пассионарной теории этногенеза: она гибко применялась к наклонностям привлекае­мых пассионариев, скрепляла их верой. Этнический синтез в условиях пассионарного подъема возвысил Москву, ставшую объединяющей теократической монархией. Фактичес­кий глава государства после смерти Ивана Калиты — митрополит Алексей — сделал вели­кое княжение частью неотторжимого владения московских государей. Рождение новой Руси знаменовала Куликовская битва 1380 г. Необходимо выделить вывод историка о том, что в отличие от Киевской Руси, этногенез Московской Руси -- России завершается в XX в. При этом Москва не продолжала, а «уничтожа­ла традиции вечевой вольности и княжеских междоусобиц, заменив их другими нормами пове­дения, во многом заимствованными у монголов — системой строгой дисциплины, этничес­кой терпимости и глубокой религиозности». На месте древнерусского этноса возникли три новых: великороссы, белорусы и украинцы. Культурная же традиция, основанная на право­славии, видоизменилась лишь формально, что создавало у людей впечатление исторической преемственности. Таким образом, своеобразие вклада России в историю Евразии базирует­ся на новой системе поведения, сформированной на прежней идеологии — православии. В книге «От Руси к России» Гумилев рассматривает историю XVI—XVIII вв. как акматическую фазу российского этногенеза, когда происходит увеличение количества подсис­тем — консорций и субэтносов, объединяющих пассионариев. Смута, по Гумилеву, стала следствием пас­сионарной депрессии после перегрева середины XVI в., она нанесла урон русской пассио­нарности и была вызвана господством при Иване Грозном антисистемы, в которой Добро и Зло поменялись местами. Материальный мир и его многообразие для опричников высту­пали не как благо, а как безусловное зло. Беспрецедентные и бессмысленные злодеяния оп­ричнины оправдывались новой концепцией царской власти Ивана IV: царское величие равно Божьему и подданные не могут обсуждать его поступки. Стремление народа избавиться от антисистемы было естественным, и в первой четверти XVII в. генофонд русского суперэтноса начал восстанавливаться. Традиция национальной терпимости XV—XVII вв. сохранилась и в последующем, несмотря на политику западниче­ства при Петре I. Для России и всех евразийских народов, по мнению Гумилева, характерно уважение прав каждого этноса на определенный образ жизни, что обеспечивало и права отдельного человека. Этот принцип во­плотился в концепции соборности и неукоснительно соблюдался. Сама же Россия никогда не была империей в западноевропейском смысле. Это, в частности, подтверждается, по мне­нию Гумилева, сравнительной легкостью завоевания Сибири, присоединения Грузии, Казах­стана и других регионов Евразийского континента. Поэтому механическое применение за­падноевропейских традиций поведения может лишь повредить российскому суперэтносу, возникшему на полтысячелетия позже и имеющему иные географические, психологические, традиционалистские, культурные условия и ценности. Отказ от них и замена собственной этнической доминанты на чуждую систему приоритетов будет иметь пагубные последствия. Россия для Гумилева — «не просто страна, где слились Запад и Восток. Здесь с древнейших времен до наших дней протекают процессы, качественно важные для всего человечества». Этническая пестрота, характерная для России, является оптимальной формой существования человечества, считал ученый. Следовательно, корни решения драматических меж­национальных конфликтов — в сохранении и поддержании мозаичного этнического един­ства народов страны путем внутреннего неантагонистического соперничества. Устойчи­вость и прогресс общества обеспечиваются именно благодаря сохранению индивидуальнос­ти людей, так как уникальное ценнее стандартного, и болезненность реформаторского про­цесса сегодня во многом определяется многолетним упрощением системы в советских ус­ловиях. Гумилев подчеркивал глубокую взаимозависимость между развитием демократии и решением национальных проблем. Методология исторического исследования. Размышляя о сред­ствах исторического познания, анализируя развитие науки о человеческом прошлом, Г. пришел к выводу, что сложившаяся в последнее время достаточно узкая специализация ис­ториков значительно обедняет результаты их работ, так как на глаза исследователя надева­ются шоры. Отсутствие перспективы обусловливает не меньшие ошибки, чем недостаточ­ная углубленность. Гумилев предлагал отказаться от слепого следования источникам, кото­рое приводит лишь к повторению точки зрения автора, летописца, и не останавливаться на фиксации аутентичности документа и его противоречивости в сравнении с другим, не менее подлинным. Учитывая исторические факты, отслоенные от литературных источни­ков и подвергнутые сравнительно-исторической критике, он считал возможным с помо­щью данного метода естествознания добиться понимания истинного характера эпохи. Кроме того, указывал Гумилев, необходимо использовать синхронистический подход при изучении исторических фактов. Это позволяет выявить лакуны (пробелы) в общей картине про­шлого, которые заполняются с учетом причинно-следственных связей путем интерполя­ций. Синтезируя затем полученную канву событий с данными смежных наук, историк по­лучает подтверждение достоверных сведений и объяснение обнаруженных расхождений. «Итак, методическая цепь четырехчленна, — объяснял свой метод Гумилев, — 1) как (на­писано)? 2) что (было на самом деле)? 3) почему (произошло именно так)? и 4) что к чему? — завершенный продукт производства». Вместе с тем Гумилев подчеркивал, что не абсолютизирует свой способ «писать историю», так как именно разнообразие способствует объективному познанию ис­торического процесса, который в результате предстает перед читателями наиболее полно. Задание Изучите материал лекции и ответьте на вопросы: 1. Что такое Евразия? Почему этот концепт стал основополагающим в концепции истории евразийцев? 2. Как евразийцы обосновывают историческое единство евразийских народов? Как выглядит периодизация истории России с позиций этногенеза? 3. Каков возраст нашего современного великороссийского этноса и каковы его исторические перспективы согласно Гумилеву? 4. Какие факторы определяют этническую историю? 5.Как складывались отношения Руси и Степи в истории? 6.Почему этническая пестрота является оптимальной формой существования народов России и человечества в целом? 7. Почему Гумилев выступал против узкой специализации историков и слепого следования источникам? 8. Как, по вашему мнению, соотносятся европоцентристские и евразийские концепции отечественной истории?