Родство

данные термины использовались марксистскими социологами в рамках анализа отношений между экономикой (базисом) и другими социальными формами (надстройкой). Экономика с этой точки зрения состоит из трех элементов: работника, средства производства (которые включают в себя как используемые материалы, так и средства, с помощью которых эта работа выполняется) и того, кто присваивает продукт. Для любой экономики характерно наличие трех указанных элементов, при этом отличие одного типа экономики от другого заключается в том, каким обра зом эти элементы сочетаются. Существует два вида отношений, которые могут устанавливаться между элементами, — отношения владения (possession) и отношения собственности (property). Владение указывает на отношение между работником и средствами производства: либо работник владеет средствами производства, контролирует их и управляет ими, либо нет. В рамках отношений собственности нетрудящийся элемент имеет собственность либо на средства производства, либо на труд, либо и на то, и на другое — следовательно, он может присваивать продукт. Надстройка обычно понимается как остаточная категория, охватывающая такие институты, как государство, семья и господствующие в обществе формы идеологии. Сила марксистской позиции зиждется на положении о том, что характер надстройки определяется характером базиса: по мере изменения базиса меняется и надстройка. С этой точки зрения предполагается, что отличие, например, политической структуры феодализма от политической структуры капитализма основывается на отличии двух соответствующих форм экономики. Модель базиса и надстройки стала основой множества исследований, от интерпретации романа XVIII в. до изучения структуры семьи в современном обществе. Эти исследования в основном имели форму классового анализа, что означает рассмотрение производственных отношений в рамках базиса в качестве отношений между социальными классами (например, между рабочими и капиталистами). Положение о том, что базис детерминирует надстройку, указывает на то, что характер последней — литература, искусство, политика или структура семьи — определяется главным образом экономическими интересами господствующего социального класса. Использование метафоры базиса и надстройки может быть плодотворным аналитическим средством, однако оно вызывает острые споры как в рамках марксизма, так и вне его. Одним из моментов, вызывающих разногласия, является определение производственных отношений. То, что эти отношения являются отчасти отношениями собственности, говорит о базисной роли юридических определений, представляемых данной моделью в качестве надстроечных. Таким образом, аналитическое разделение на базис и надстройку сопряжено с определенными трудностями. В последнее время внимание исследователей сосредоточивалось на разработке такого понятия производственных отношений, при котором они не определялись бы в юридических терминах. Однако положе ние о том, что базис детерминирует надстройку, по-прежнему остается «яблоком раздора». Ряд критиков утверждает, что модель базиса и надстройки ведет к экономическому детерминизму, хотя на деле лишь немногие сторонники этой модели используют такого рода детерминистскую точку зрения. Например, Маркс и Энгельс никогда не придерживались доктрины детерминизма. Во-первых, они полагали, что надстроечные элементы могут быть относительно автономными по отношению к базису и иметь свои собственные законы развития. Во-вторых, они утверждали, что надстройка взаимодействует с базисом или оказывает на него влияние. Современные марксисты еще дальше отходят от экономического детерминизма, заявляя, что надстроечные элементы должны рассматриваться как условия существования базиса. Эта идея, как полагают, связана с отказом от первичности экономики и приданием всем институтам общества равной при чинной значимости. Высказывалось также мнение о том, что отношения между базисом и надстройкой являются функциональными.

один из высших каст в Индии, по происхождению - древнее сословие жрецов.

феномен рынка всегда занимал центральное место в экономической теории, тогда как в рамках социологического анализа ему придавалось меньшее значение. В наиболее широком смысле рынок — это арена обмена товарами, в ходе которого индивидуальные покупатели и продавцы пытаются извлечь для себя максимальную выгоду. Экономисты склонны рассматривать рынки абстрактно, как механизмы, устанавливающие цену и определяющие размещение ресурсов в рамках экономики. Однако как арены обмена рынки являются также социальными институтами: они обладают социальной структурой, образуемой повторяющимися социальными взаимодействиями, которые соответствуют определенным образцам и санкционируются и поддерживаются социальными нормами. Хотя Вебер заложил основы социологического анализа рынков еще в начале ХХ в., социологи-теоретики в сущности игнорировали тему рынков на протяжении последовавших пятидесяти лет. По Веберу (Weber, 1922), отправной точкой структуры рынков, образуемой взаимодействиями, являются борьба и конкуренция (определяемая им как «мирный» конфликт), которые эволюционируют, превращаясь в обмен. Участники конкурентных социальных отношений стремятся контролировать возможности и преимущества, обладать которыми желают и другие. Участники обмена находят компромисс между своими интересами посредством взаимных компенсаций. Тем не менее, Вебер считал, что социальное действие, имеющее под собой рыночное основание, остается предельным случаем рационального действия и является наиболее калькулируемым и инструментальным социальным отношением из всех возможных в обществе. Социологическая теория рынков стала возрождаться в последнюю четверть двадцатого столетия в связи с новым интересом к экономической социологии. Так называемый «структурный» подход к рынкам сосредоточивается на социальных структурах в той степени, в какой они предстают в образцах социальных отношений и группируются в сети. Например, У. Бейкер (Baker, 1984), наблюдая за образцами торговли между дилерами на финансовом рынке США, приходит к выводу, что социальная структура рынка состоит из двух сегментов. Один представляет собой небольшую и плотную сеть связей, тогда как другой больше по размерам, более дифференцирован, а его члены не столь тесно связаны между собой. Такой социологический подход к рынкам ставит под сомнение положения господствующей неоклассической экономической модели, согласно которым рынки являются недифференцированными и полностью конкурентными. Бейкер также показывает, что социальная структура рынка обладает непосредственным экономическим эффектом: цены в рамках более крупной и более диф ференцированной сети более изменчивы по сравнению с ценами в меньшей и более плотной сети отношений. Культурные, правовые и политические аспекты рынков также имеют прямое отношение к социологии. Хорошо известным примером влияния культурных ценностей на рынки является окончившийся неудачей проект развития рынка человеческой крови в Британии (доноры стремятся сдавать кровь без оплаты), тогда как во многих других обществах продажа и покупка крови социально легитимирована. Существование рынков зависит, в свою очередь, от наличия законов, обеспечивающих осуществление прав собственности и соблюдение условий контрактов. Марксистские социологи рассматривают такие законы в качестве условий существования капиталистической рыночной экономики. Однако в настоящее время социологи не проявляют значительной заинтересованности в разработке систематической теории культурных, политических и правовых аспектов рынков. Вместо этого, их влияние анализируется путем изучения одного случая за другим. Несмотря на относительную скудость социологических теоретических разработок, касающихся рынков, социологи, работающие в рамках традиции политической экономии, долгое время интересовались одним из вариантов понятия рынка, а именно идеей рыночной экономики. Это экономика, в рамках которой большая часть экономической деятельности по производству, распределению и обмену осуществляется частными лицами или корпоративными организациями, подчиняющимися диктату спроса и предложения, а государственное вмешательство сведено к минимуму. Рыночная сфера расширяется по мере того, как все большее число видов человеческой деятельности превращается в товары, которые покупаются и продаются. Вебер считал развитие рыночной экономики основным фактором роста индустриального капитализма и в рамках своего анализа класса основывался на предположении о том, что стратификация отражает распределение на рынке различных жизненных шансов, связанных с трудом. Современный веберианский классовый анализ следует в этом же направлении, и в настоящее время наблюдается растущий интерес к функционированию рынка труда. Марксистская и веберианская школы сходятся в характеристике рынков труда как определенных действующих сил (agencies), посредством которых одна группа или класс осуществляет господство над другой группой или другим классом, поскольку силы участников обмена не равны.