Порог фрустрации

межгрупповая дифференциация в форме противопоставления своей группы и внешней по отношению к ней группы (или групп). «М. и о.» является феноменом психологии межгрупповых отношений и тождественно понятию «свои-чужие». Дифференциация «М. и о.» проявляется в том, что людям свойственно приписывать позитивные события своей группе, а негативные – чужой. Кроме того, позитивному поведению членов своей группы и негативному поведению членов чужой группы приписывались внутренние причины, а негативному поведению «своих» и позитивному поведению «чужих» – внешние причины. На уровне психологии взаимоотношений, установки на «М. и о.» способствуют не сближению, а дальнейшему межгрупповому эмоциональному отчуждению. Экспериментально доказано, что существуют различия в приписывании причин поведения «своим» и «чужим». Относительно причин такой асимметрии есть два подхода: мотивационный и когнитивный. Согласно первой модели в основе дифференциации «М. и о.» лежит мотив защиты своей группы. Мотивационная модель механизмов, лежащих в основе деления «М. и о.», предсказывает использование внутренних и стабильных причин для объяснения позитивного поведения «своих» и негативного поведения «чужих», вне зависимости от ожиданий, основанных на стереотипах. Сторонники когнитивистской модели утверждают, что существует тенденция приписывать поведению, которое согласуется со стереотипами, внутренние и/или стабильные причины, а поведению, которое не согласуется со стереотипами, – внешние и/или нестабильные причины, вне зависимости от того, позитивно это поведение или негативно и кому оно свойственно – «своему» или «чужому». Выделены следующие ситуации, в которых индивиды мотивированы к активизации дифференциации «М. и о.»: 1) когда они испытывают страх за свою социальную идентичность; 2) когда они принадлежат к группе, имеющей несправедливо низкий статус; 3) когда межгрупповые отношения конкурентны; 4) когда отсутствуют надгрупповые категории, включающие представителей и своей, и чужой групп.

насильственное выступление каких-л. социальных групп или классов политической власти. Различают массовое революционное В. в. с целью завоевания политической власти; бунт – стихийное, неорганизованное выступление масс; путч – выступление, главным образом, офицерских групп и поддерживающих их воинских подразделений для установления военной диктатуры. В. в., преследующее реакционные цели, в литературе называют мятежом. В. в. – вид масштабного социального конфликта высокой интенсивности. Типичная причина В. в. – невозможность ослабить давление господствующего класса иным путем.

научный принцип, который требует максимально полного знания конфликтологом всего основного, что сделано по проблеме конфликта в той науке, которую он представляет. Контент-анализ списков литературы более 300 диссертаций показал, что авторы используют только 9,8 % публикаций, имевшихся по проблеме конфликта в своей науке. За последние 10 лет «индекс преемственности» конфликтологических исследований не увеличивается. Это приводит к дублированиям тем исследований, замедляет темпы развития науки (А. Я. Анцупов, С. Л. Прошанов, 2004). Важной стороной П. п. является необходимость знания российскими конфликтологами истории в первую очередь отечественной, а уж затем зарубежной конфликтологии. Нация, лишенная самобытности, не м. б. великой. Точно так же не м. б. не только великой, но даже самостоятельной наука, не знающая своей отечественной истории, заимствующая исходные принципы, основные теоретические концепции главным образом из работ западных конфликтологов. Копия всегда беднее оригинала. Западные теории конфликтов представляют для нас несомненную ценность. Однако не стоит рассчитывать на решение проблемы российских конфликтов на основе западных подходов. Характер социального взаимодействия у нас веками отличался от западного. Только в ХХ в. по масштабам разрушительных последствий конфликтов Россия в десяток раз превосходит среднее западное государство. Наши конфликты – др. по сравнению с западными. Для их объяснения нужны отечественные, а не западные теории. Кроме того, отечественный опыт практического регулирования реальных конфликтов насчитывает почти два тысячелетия. Он гораздо богаче аналогичного опыта любой европейской страны. Американский опыт последних двухсот лет успешнее нашего, но в десятки раз беднее его. Поэтому только на основе отечественных исследований можно дать работающие рекомендации по регулированию российских социальных конфликтов. Главным источником отечественных теорий конфликтов является опыт развития и регулирования последних в процессе всей истории существования России. На практике же российские конфликтологи высшей квалификации используют лишь одну десятую часть того, что сделано их предшественниками в той науке, которую они представляют. За последние 7 лет опубликовано не менее 40 книг, посвященных проблемам конфликта и конфликтологии. В большинстве из них история конфликтологии отождествляется с историей западной конфликтологии. Лишь в единичных работах делается попытка коснуться отдельных аспектов истории отечественных исследований проблемы конфликтов. При этом работы западных ученых мало кто читал, поскольку у нас они мало издаются. К публикациям отечественных авторов уже сложилось традиционное для гуманитариев отношение как к второсортным по сравнению с западной наукой. Следовательно, состояние преемственности конфликтологических исследований в России пока неудовлетворительно. Это вызывает необходимость придания преемственности статуса самостоятельного принципа отечественной конфликтологии.