Паралингвистические сигналы

организации работников, объединившихся с целью улучшения оплаты и условий труда. Социологические исследования профсоюзов сосредоточивались на следующих вопросах. (1) Вклад профсоюзов в институционализацию конфликта в обществе и в индустриальной сфере. В этом контексте внимание концентрируется на процессе коллективного соглашения, степени, в которой профсоюзные функционеры (officials) представляют рядовых членов в процессе переговоров с работодателями, а также на вероятности выполнения членами профсоюза условий соглашения. Существует единое мнение, согласно которому профсоюзы довольно эффективно действовали в направлении институционализации конфликта. Марксистские социологи в связи с этим критикуют профсоюзы за то, что они способствуют приверженности рабочих реформизму и нацеленности на частичные улучшения своих условий, что препятствует развитию революционного классового сознания. (2) Профсоюзная демократия вызывает интерес в связи с выдвинутым Р. Михельсом тезисом о том, что руководство профсоюзов неизбежно превращается в олигархию, более не представляющую интересы рядовых членов. Оли гархические тенденции несомненно существуют, однако современные исследования показывают, что при определенных условиях представительство интересов рядовых членов сохраняется, в частности тогда, когда существуют сильные первичные ячейки на низовом уровне, возглавляемые цеховыми старостами. (3) Способность профсоюзов отстаивать интересы своих членов иногда может возрастать. Вместе с тем исследования показывают, что обычно профсоюзы слабее работодателей (в особенности в крупных корпорациях), при этом масштаб такого дисбаланса власти меняется вместе с экономическими условиями. (4) В 1970-е гг. развернулась дискуссия об отношениях между профсоюзами и политикой, в рамках которой для описания определенной политической стратегии в отношении профсоюзов использовалось понятие «корпоратизм». (5) Марксисты обеспокоены влиянием профсоюзов на единство рабочего класса, поскольку основанная на профессиональной принадлежности политика тред-юнионизма, некогда распространенная в Британии и Америке и все еще обладающая некоторой силой, разделяет рабочий класс на отдельные сегменты, что препятствует единым действиям или единому сознанию. (6) Членство в профсоюзах иногда использовалось исследователями в качестве показателя пролетаризации. Как таковое членство в профсоюзах не имеет отношения к классовому сознанию или пролетарским социальным образам (см.: Классовой структуры образы), поскольку причины вступления людей в профсоюзы могут быть различными: идеологическая приверженность рабочему движению, прагматическая оценка выгод, которые может принести членство в профсоюзе, или принуждение, как в случае с предприятиями, принимающими на работу только членов профсоюзов (в настоящее время это является незаконным в Британии), что заставляет людей вступать в профсоюз против их воли. Однако некоторые социологи утверждали, что развитие профсоюзного движения среди «белых воротничков» в Британии в 1960-1970-е гг. отражало их пролетаризацию. На протяжении последних двадцати лет членство в профсоюзах становилось все менее распространенным явлением в странах с развитой экономикой. Ослабело и влияние профсоюзов на работодателей и политиков. Эти тенденции были особенно заметны в Британии и США. Социологи в настоящее время уделяют тред-юнионизму гораздо меньше внимания.

юридическое расторжение законного брака при жизни обоих партнеров, предоставляющее им свободу вступления в новый брак. В последнее время уровень разводов в большинстве индустриальных обществ заметно возрос. Например, в 1961 г. в Британии было 2,1 разведенных на тысячу состоящих в браке, а в 1995 г. этот показатель возрос до 13,4. Такой способ измерения — подсчет числа разведенных на тысячу людей, состоящих в браке, — ведет к получению огрубленных показателей уровня разводов, поскольку в данном случае не учитывается возрастная структура общества. Более точным методом измерения уровня разводов является подсчет числа разводов на тысячу людей, заключивших брак в каком-либо определенном году. Согласно оценкам, сделанным на этой основе, два из пяти браков, заключенных в 1990-х гг., закончатся разводом. Уровень разводов изменчив: увеличению числа разводов способствуют раннее рождение детей, добрачная беременность и бездетность; развод между людьми, вступившими в брак до двадцатилетнего возраста или вскоре после него, более вероятен, чем развод между вступившими в брак позднее; чем дольше брак, тем меньше вероятность развода; более высокий уровень разводов характерен для людей из низших социо экономических групп. Рост уровня разводов не обязательно отражает какой-либо рост дезорганизации семьи, поскольку представляется, что в прошлом многие браки распадались на практике, а разводы при этом не регистрировались. Процедура развода в Британии была облегчена благодаря изменениям в законодательстве, в частности принятию в 1971 г. закона о реформе развода (Divorce Reform Act). Данный закон в качестве основания для развода к прежней идее матримониального преступления (matrimonial offence) (когда одна или обе стороны должны были быть «виновными» в жестоком обращении или прелюбодеянии) добавил положение о «непоправимом развале семьи». Общественные ценности также изменились и в настоящее время санкционируют развод как надлежащую реакцию на распад брака. Наконец, изменилась и позиция женщин в обществе, и они стали чаще ходатайствовать о разводе. Однако брак остается популярным институтом, и две трети разведенных в конечном счете вновь вступают в брак. Доля повторных браков (когда по крайней мере один из партнеров является разведенным) возросла с 14% всех браков в 1961 г. до 36% в 1994 г. Рост уровня разводов был основной причиной увеличения количества неполных семей, даже если учесть вступление родителей в конечном счете в новый брак. Рост числа повторных браков между разведенными людьми привел также к увеличению числа повторно созданных семей (reconstituted families), то есть семей с детьми, у которых один или оба родителя прежде были разведены.

экономисты институционального направления полагают, что национальные рынки труда состоят из взаимосвязанных, но не конкурирующих между собой субрынков. Различные виды работы образуют сегменты, внутренне вполне однородные с точки зрения уровня квалификации, ответственности, автономии, интереса к работе, гарантированности, перспектив продвижения по службе и оплаты. Несмотря на то, что в пределах одного сегмента рынка труда потенциальные работники могут конкурировать друг с другом за получение работы, конкуренция между различными сегментами или между индивидами, перемещающимися от одного сегмента к другому, является незначительной. Эта модель заметно отличается от положений неоклассической экономической науки о конкурирующих рынках труда и целостной сфере распределения работ и работников. Экономисты институционального направления и социологи исходят из одних и тех же положений. Сегментация может рассматриваться как форма социального закрытия, допускающая к тем или иным видам работ лишь определенные категории людей. Согласно классическому определению данного термина, закрытие — это процесс, посредством которого одна группа не допускает другие к преимуществам, которыми она пользуется. Однако в случае с сегментацией рынка труда закрытие поддерживается как работодателями, так и теми работниками, которые находятся в явно выгодном положении. Сегментация иногда объясняется технологическими факторами, однако большинство исследователей в качестве решающего фактора сегментации считают в настоящее время характер социальных отношений, возникающих в процессе производства. Кроме того, сегментация связана с распространенными социальными нормами, определяющими, какие формы исключения могут быть допустимыми (например, нормами, согласно которым определенные виды работ являются «женскими»). На раннем этапе исследовательской работы в этой области использовалась дуалистическая модель первичного и вторичного сегментов рынка труда. Несмотря на то, что общепризнанным в настоящее время является существование не двух, а большего числа сегментов, деление на первичный и вторичный рынки труда по-прежнему имеет важное значение и может быть обнаружено в целом ряде экономических систем. Первичные рынки состоят из рабочих мест, отличающихся высокой зарплатой, возможностью карьеры (хотя и с низким «потолком» для работников физического труда), возможностью приобретения квалификации, стабильной и гарантированной занятостью. В качестве типичных для первичной сферы занятости часто называют внутренние рынки труда, когда фирмы привлекают к работе людей со стороны (с внешнего рынка труда) на довольно низкие позиции, а затем заполняют вакансии более высокого уровня посредством продвижения по службе уже имеющихся в их распоряжении служащих. Рабочие места вторичного рынка труда отличаются низкими зарплатами, незначительными возможностями для продвижения по службе или приобретения квалификации, а также нестабильной, негарантированной занятостью. В определенной степени деление рынков труда на первичный и вторичный соответствует делениям, существующим в двойной экономи ке: «центральные» фирмы обычно предлагают первичные виды работы, а периферийные — вторичные. Это совпадение не является полным, поскольку «центральные» фирмы могут предлагать и вторичные рабочие места. В Японии и Соединенных Штатах, где существует высокоразвитый двойной рынок труда, определенные группы работников обычно получают рабочие места на каком-либо одном рынке: для этнических меньшинств и женщин выше вероятность быть отобранными для выполнения вторичных видов работы, для белых мужчин, принадлежащих к этническому большинству, выше вероятность получения работы на первичном рынке труда. В настоящее время принято различать верхний и нижний сегменты первичного рынка труда в США. Нижний охватывает работников физического труда, а также умственного труда низшего уровня, то есть тех, кто не обладает квалификацией, позволяющей менять место работы, и, вследствие этого, зависит от своих работодателей. Верхний сегмент охватывает менеджеров, профессионалов и некоторых специалистов (craftsmen), обладающих универсальной квалификацией, то есть тех, кто не связан с каким-то одним работодателем и способен менять работу в поисках лучших условий кон тракта. П. Дерингер и М. Пиоре (Doeringer and Piore, 1971) видят основу такой двойственности главным образом в технологических факторах: они полагают, что развитая технология требует специфической для конкретной фирмы квалификации и стабильной рабочей силы, что, в свою очередь, заставляет фирмы предлагать обучение и удерживать работников с помощью высокой оплаты, возможности карьеры и других выгод. Поскольку технологические требования не являются одинаковыми для всех типов работ в пределах одной фирмы, компании часто имеют дело как с первичными, так и с вторичными рынками. Женщины и представители различных меньшинств стереотипно воспринимаются как недостаточно надежные и недостаточно стабильные работники, вследствие чего они могут подвергаться дискриминации и лишаться доступа к лучшим рабочим местам. Частота изменений места работы и прогулов в этих группах в среднем выше, чем в других, что подкрепляет стереотипы работодателей. Однако может быть и так, что очевидно недостаточная привязанность к работе является следствием не личных особенностей тех или иных служащих, а предложения худших работ на вторичном рынке труда. Кроме того, включенность женщин в состав рабочей силы в настоящее время меняется — теперь женщины работают в течение более длительного периода своей жизни и, когда выходят на работу, меняют ее место, пожалуй, ничуть не чаще, чем мужчины. Когда фирмы несут дополнительные расходы по созданию привилегированной страты, возникает необходимость в олигополистических рынках продукции. М. Райх, Д. Гордон и Р. Эдвардс (Reich et al., 1973) исследовали сегментацию как менеджерскую стратегию, следующую принципу «разделяй и властвуй». Поскольку продуктами «монополистического» капитализма в ХХ в. были крупные предприятия, стандартизированные методы производства и деквалификация носителей ремесленного мастерства, рабочий класс становился все более однородным и потенциально более способным к коллективной организации, направленной против капитала. В ответ на это менеджмент создал искусственные деления и откупился от крупного сегмента рабочего класса с целью предотвращения организованной классовой борьбы. Следует отметить, что ни одно из исследований сег ментации рынка труда не уделяет достаточного внимания организациям работников. Между тем опыт американского и некоторых других обществ свидетельствует о том, что профессиональные союзы и ассоциации содействуют развитию и поддержанию сегментации, обеспечивая ведение компаниями такой кадровой политики, которая выгодна их членам, и защищая своих членов от конкуренции с теми, кто поступает на внутренний рынок труда с внешнего. Социологи касаются сегментации рынка труда при анализе внутренней стратификации рабочего класса, позиции женщин и этнических меньшинств в сфере занятости, а также трудовых и индустриальных отношений. Рыночная сегментация является универсальной. Однако наличие некоторых черт первичных рынков, описываемых американскими экономистами, а именно внутренних рынков труда, возможностей карьеры и приобретения квалификации, может быть менее очевидным за пределами США и Японии. В случае с США неясно также, пережили ли эти черты длительный процесс структурных преобразований, ини циированный крупными корпорациями в конце 1980-х гг. Работа в первичном секторе стала гораздо менее гарантированной после того, как ряд компаний принял решение об уменьшении своих размеров, то есть существенном сокращении числа служащих. Представляется, что в настоящее время существует меньше возможностей для продвижения по службе, поскольку сократилось и число уровней в организациях. Незатронутыми остались, впрочем, возможности приобретения квалификации. Следует отметить, что модели сегментации отличаются от трудового процесса подхода, настаивающего на факте однородности труда.