Вводная лекция по культурологии

УЧЕБНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ПО КУЛЬТУРОЛОГИИ ДЛЯ СТУДЕНТОВ 1 КУРСА ВСЕХ СПЕЦИАЛЬНОСТЕЙ Составитель и автор Н.И.Озерова Вводная лекция по культурологии Культурология — одно из направлений современного гуманитарного знания. Культурология, будучи гуманитарной наукой, исследует культуру как способ жизни человека, выражающий его родовую специфику и предназначение. Культурология изучает сущность и структуру культуры, процесс ее возникновения, развития и функционирования, а также национально-этническое своеобразие культур народов мира. Культурология помогает систематизировать исторические и гуманитарные знания, понять явления общественной жизни в едином смысловом контексте, раскрыть единство и целостность мировой цивилизации, состоящей из множества уникальных культур народов мира. Культурология учит считаться с естественным плюрализмом мнений и ценностей. Может возникнуть вопрос: а зачем нужна культурология, если достаточно знать историю или психологию, этнографию, историю искусств, или философию? Однако каждый из этих аспектов вовсе не исчерпывает полного объема понятия культуры, а лишь открывает ее отдельные стороны. Культурология не просто механически заимствует знания, полученные другими науками, но органически включает их в целостную систему науки о культуре, создавая общую модель или картину культуры определенной эпохи. Культура — не атрибут, а органическое свойство человека. Культура — именно то, чем человек отличается от первозданной, невозделанной природы (недаром само слово cultura по-латински значит возделывание земли), от прочих биологических форм жизни: способность воздействовать на окружающий мир, творить вторую природу. В настоящее время имеется более 1000 определений культуры. В этом плане существует два магистральных направления: рассматривать культуру как свойство homo sapiens осознавать действительность, систематизировать многообразную полученную информацию и преобразовывать мир в соответствии со своими потребностями; или понимать культуру как результат деятельности человека, как вторую действительность, которую человеку удалось создать. Таким образом, в понятие культуры входят все стороны человеческого бытия: как материальная, так и духовная его составляющие. Человек — и субъект, и объект культуры: он — ее творец, но он же и вынужден подчиняться ограничениям, которые та на него накладывает. Наиболее общим является следующее определение культуры: культура — это специфический способ организации и развития человеческой жизнедеятельности, представленный в продуктах материального и духовного труда, в духовных ценностях, в системе социальных норм, в совокупности отношений людей к природе, между собой и к самим себе. В понятии культура фиксируется и своеобразие исторически конкретных форм жизнедеятельности человека в рамках определенных эпох, этнических и национальных общностей (например, античная культура, русская культура, культура майя и т. д.). Культура — это многофункциональная система. Самой древней является функция приспособления, освоения и преобразования мира. Она воплощается в предметах материальной культуры, в результатах созидательного труда человека: от каменного рубила до ракетного двигателя, от шалаша из ветвей до небоскреба. Однако человек оставляет после себя не только храмы и дворцы, но и всевозможные орудия уничтожения, которые видоизменяются, совершенствуются и тоже свидетельствуют об уровне развития культуры. С этим связана вторая функция культуры — нормативная (побудительная и запрещающая). Первоначально она выражалась в сложной системе табу, позже оформилась в устойчивые традиции и морально-этические нормы. На определенном историческом этапе нормативную функцию взяло на себя государство, создавшее своды законов и соответствующие структуры, которые обеспечивают их выполнение. Помимо этого культура является единственным механизмом передачи опыта от поколения к поколению, от эпохи к эпохи, от одной страны к другой. В данном случае культура представляется негенетическим способом хранения и передачи информации. Именно с этим связана третья функция культуры, коммуникативная, которая выражается в создании сложных знаковых систем для хранения и передачи информации (жесты, ритуал, язык и т. д.). По типу коммуникации культуры делятся на дописьменные, письменные, постписьменные (аудиовизуальные). Коммуникативная функция обеспечивает преемственность культуры. Но каждая конкретная культура оставляет после себя не только набор данных, но и свою картину мироздания, где существует свое время, свое пространство, особые боги и особый человек со своим особым местом в мире. Каждая культура вырабатывает свою систему ценностей, на которые и ориентируется человек, включенный в систему данной культуры. Другими словами, человек наделен способностью воссоздавать и пересоздавать видимый мир в своем сознании, с чем связана сигнификационная, или назывная, обозначающая функция культуры. Для того, чтобы манипулировать вещами в своем сознании и создавать сложные умственные построения, пытаться объяснить мир, человек должен дать всем вещам имена. Если в систему мироздания, сконструированную человеком входят какие-либо потусторонние сверхъестественные силы, то речь идет о мифологии, а на более позднем этапе — религии. Если человек пытается объяснить мир исходя из его собственных законов, то перед нами наука. Если человек воссоздает мир в образах словесных, живописных или пластических, то мы имеем дело со всеми формами художественной культуры. И еще одна немаловажная функция культуры — функция разрядки, снятия напряжений. Это — праздники, игры, ритуалы, то есть, всевозможные формы организованного небиологического отдыха. Итак, культура — широкое, всеобъемлющее понятие, включающее все, что создано человеком для удовлетворения его потребностей, осмысления мира, защиты от природного окружения, себе подобных и самого себя. Каждая из составляющих культуры существует не сама по себе: они взаимодействуют, являясь частями сложной, многоуровневой системы, способной к саморегуляции и саморазвитию. Культурология состоит из шести взаимосвязанных разделов: истории мировой и отечественной культуры, истории культурологии как науки, философии культуры, социологии культуры, культурной антропологии, прикладной культурологии. История культуры исследует реальный процесс культурного развития различных эпох стран и народов. История культуры — это передаваемая от поколения к поколению память человечества. История культурологии изучает процесс развития теоретических представлений о культуре и ее закономерностях. Философия культуры исследует понятие, сущность и структуру культуры, определяет ее функцию в обществе. Социология культуры исследует процесс функционирования культуры в обществе, тенденции социокультурного развития, проявляющиеся в сознании, поведении и образе жизни различных социальных групп. Каждая из них отличается своими культурными особенностями, ценностными предпочтениями, вкусами, стилем и образом жизни. Наряду с ними существует множество микрогрупп, которые образуют различные субкультуры: возрастные субкультуры детей, молодежи, престарелых; субкультуры в зависимости от вероисповеданий, профессиональные субкультуры, субкультуры с отклоняющимся от нормы поведением (субкультуры мафиозных и преступных группировок). Культурная антропология исследует взаимоотношения человека и культуры, в которую он погружен, процессы становления духовного мира личности, изучает влияние социокультурной среды, системы образования и воспитания, семьи, сверстников, поколения. Эта область исследований близка к психологической антропологии и исторической психологии. Прикладная культурология исследует организацию и технологию культурной жизни общества. Стихийное осознание культуры как второй природы, обладающей своей спецификой и отличной от других, соседних культур существовала на всех исторических этапах. По мере формирования культурологии как науки в ней появились две основные тенденции в рассмотрении мирового культурного процесса. Телеологический (целеполагающий) подход предполагает наличие единой для всего человечества цели, которой может быть прогресс как в сфере научно-технического знания, так и в области духовного совершенствования человека; создание совершенного общественного устройства, удовлетворяющего в равной мере потребности всех членов общества и т. д. Органические теории рассматривают древние и современные цивилизации как локальные образования, своего рода организмы, ограниченные временными и территориальными рамками, опирающиеся на специфическую картину мира, систему ценностей и имеющие определенные фазы развития — зарождение, кульминация и гибель. Современная культурология основывается на теориях второго типа, учитывая при этом интерференцию и диффузию культур, культурную преемственность . В связи с этим можно говорить об общепринятой на современном этапе типологии культур. Напрашивается оппозиция Запад — Восток. Давно подмечено, что существуют два типа цивилизаций — западный, динамический, с опорой на разум, для которого характерна открытость и экспансия, и восточный, цикличный, с опорой на традиции, более интуитивный, предпочитающий накоплению и использованию новой информации комментарии по поводу однажды высказанной непреложной истины, замкнутый, направленный внутрь. К первому типу относятся западноевропейская цивилизация, крайним выражением которой является современная североамериканская, ко второму — китайская, индийская, дальневосточная (Япония и Южная Корея), арабская (исламский фундаментализм). Где-то между этими двумя полюсами, прямо по словам Блока - "между монголов и Европы" — лежит наша российская цивилизация. И задача культуролога — отбросив всякое чувство собственного превосходства изучить исторически сложившиеся особенности каждой культуры, чтобы их многообразие было залогом дальнейшего развития человечества, а не источником конфликтов. ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ 1. Раскройте этимологию слова “культура”. Попытайтесь вывести определение этого понятия. 2. Перечислите функции культуры, попытайтесь показать как они проявляют себя в какой-либо конкретно-исторической форме культуры. 3. Какие две основные тенденции в рассмотрении мирового культурного процесса Вы можете назвать? Раскройте специфику каждой из них. 4. Назовите основные черты Западного и Восточного типа культур. К какому типу, по вашему мнению, принадлежит русская культура? ЛИТЕРАТУРА 1. Артановский С.Н. На перекрестке идей и цивилизаций: исторические формы общения народа: мировые культурные контакты, многонациональные государства. - СПб: СПб ГАК, 1994. 2. Ауэрбах Э. Мимесис. - М., 1976. 3. Белый А. Символизм как миропонимание. - М.,1994. 4. Бердяев М.А. Самопознание. - М., 1991. 5. Будагов Р.А. История слов в истории общества. - М., 1971 6. Бромлей Ю.В., Подольный Р.Г. Создана человечеством. - М., 1984 7. Взаимовлияние форм культуры в духовной жизни общества. - Л., 1986. 8. Запад и Восток: традиции и современность. - М., 1993. 9. Иванов В.Г., Солдатов А.В. Проблема мироздания в науке и культуре. - СПб, 1994. 10. Иконникова С.Н. Диалог о культуре. - Л., 1987. 11. Каган М.С., Хилтухина Е.Г. Проблема “Запад-Восток” в культурологии: взаимодействие художественных культур. - М., 1991. 12. Каган М.С., Холостова Г.В. Культура - философия - искусство. - М., 1988. 13. Методология и методы исследования культуры. - Л., 1984. 14. Поппер К. Открытое общество и его враги. - Т. 1, 2. - М., 1989. 15. Соколов Э.В. Культурология: Очерки теории культуры. - М., 1994. 16. Соколов Э.В. Понятие, сущность и основные функции культуры. - Л., 1989. 17. Хейзинга Й. Homo ludens. - М., 1992 Архаическая культура Общепринятый наряду с “первобытные народы, культуры” – термин “примитивные” культуры некорректен и даже вреден, так как несет в себе пренебрежительное отношение к другим культурам, якобы в силу их неразвитости по сравнению с современными цивилизациями. Сам этот термин появился именно тогда, когда в науке о человеке главенствовал телеологический подход, подразумевающий общий для всех народов поступательный путь развития, имеющий конечной стадией некое совершенное общество. В этом случае вымершие первобытные культуры становятся первыми ступенями человеческого прогресса (и характеризуются как “темное время”); а существующие культуры “диких народов” Африки, Южной Америки, Новой Гвинеи, Австралии и т.п. расцениваются как недоразвитые, остановившиеся в развитии, отстающие и требующие цивилизационного благотворного вмешательства. Этот подход игнорирует важнейшие особенности архаических культур: современные нам “примитивные” общества не исчезают – они более или менее быстро ассимилируются окружающей их цивилизацией; последняя, в свою очередь, приобретает универсальный характер, обогащаясь подобными контактами. В древний период человек, впервые в практике природы познававший окружающий его мир, должен был обладать огромной эвристической способностью. Все чем пользуется современный человек в сфере материальной и духовной культуры зародилось именно в то время, но древний человек, впервые открывший свойства камня, растений, красящих веществ; начавший суммировать свой опыт и передавать его при помощи языка, а затем – фиксировать с помощью системы знаков на материальных носителях – мог опираться только на свой опыт, чутье, способность к мышлению. Это первобытное мышление обычно противопоставляется современному, научному, поскольку опирается на мистическое восприятие мира, но вместо того, чтобы противопоставлять магию и науку, исследователи (в т. ч. К. Леви-Строс) предлагают расположить их параллельно, как два способа познания, неравных по теоретическим и практическим результатам, но не по роду ментальных, интеллектуальных операций. Такой тип сознания получил название мифологического: оно является исторически первым, объясняет мир и фиксирует ценности, выражая себя в повествовании и ритуале. Сердцевина его – вопрос о происхождении мира и человека своего рода. В нем отсутствуют реальные причинно-следственные связи, мышление производится тождествами и аналогиями. В практической, материальной сфере, человек протоистории уже является наследником длительной традиции отбора полезных навыков и сведений. Это позволяет приступить к классифицированию предметов и явлений. В основу такой классификации могут быть положены различные признаки, в том числе даже чувственные качества (легкие – тяжелые предметы). Вероятно, что виды, наделенные какой-либо замечательной чертой – формой, окраской или запахом – открывают наблюдателю “право следования”, позволяют постулировать, что эти видимые черты являются знаком скрытых, столь же специфических свойств. Так, по принципу аналогии и тождества зерно в форме зуба может оберегать от укусов змей, горькие травы – помогать от желудочных болей. Такое даже чувственное классифицирование имеет большую, пусть временную, ценность – оно сберегает богатство и разнообразие инвентарного описания предметов и явлений мира и облегчает дальнейшее построение человеческой памяти. Наибольшая активность древнего человека по освоению мира приходится на неолит. Именно в неолит человек закладывает материальную основу современных цивилизаций, делает основами гончарство, ткачество, земледелие и одомашнивание животных. Хронология первобытной культуры показывает, что это все явилось результатами целенаправленной деятельности человека на протяжении тысячи лет: активного и методичного наблюдения, проверки смелых гипотез, отвергаемых или доказываемых посредством постоянно повторяющих опытов. Нижний палеолит – Олдувайская эпоха – появление человека Умелого (Homo habilis) – от 2,5 млн. до 400 тыс. лет. Ашель – 300-100 тыс. лет назад (архантроп) Мустье – 100-40 тыс. лет назад (неандерталец) Верхний палеолит: Шательперрон 35-30 тыс. лет назад Ориньяк 30-25 тыс. лет назад Граветт 25-20 тыс. лет назад Солютре 20-15 тыс. лет назад Мадлен 15-10 тыс. лет назад Мезолит (средний каменный век) Неолит Энеолит Эпоха бронзы и эпоха железа уже наступают в различных регионах с достаточно большой временной вариацией и приходится на на период возникновении ранних цивилизаций. На дописьменном уровне человеком осмыслен и целый ряд гуманитарных проблем: a) Проблема порядка, устроенности, закономерности. Ритуал – установление порядка, жрец – ответственный за выполнение его. Самое малое отступление от ритуала ведет за собой “сбой” в мировом устройстве, в Мире, поэтому исполнение ритуала – в первую очередь – способ поддержания мировой гармонии. Время понимается как цикличное, упорядоченное и повторяемое, что позволяет впервые разработать и применить циклический Календарь, связанный с природными явлениями. Слово, язык ассоциируются с упорядоченностью: они являются и частью ритуальной действительности (то есть – идеального сакрального порядка, который воссоздается людьми), и таким же образом входят в жизнь человека, например в виде имени, названия. Дать имя значит присвоить явление или предмет, ввести его в мир жизни человека и его сознание. Внимание к звучанию слова, к порядку в языке, вызывает развитие грамматики. Внимание к ритму звучания речи – появление поэзии как способа общения с сакральными силами, т.к. ритм это порядок (отражение порядка мирового). Исследуется проблема содержания и формы. б) Проблема и понятие о красоте. Красота с одной стороны, это Космос – “прекрасно устроенный”, возникает понимание красоты как рассеянного, принадлежащего всем и никому. С другой стороны красоты на материальном уровне является отражением функциональности, полезности, что и демонстрируют нам ранние произведения изобразительного искусства. Творческое, созидательное начало человека также расценивается как проявление красоты: все что рукотворно – прекрасно. Техника, искусство человек еще не разделены. Так в процессе познавательной деятельности складываются представления о связи видимого, реального мира со сверхъестественным миром и порядком. Эти представления оформились в верования; а затем, вместе с усложнением ритуала и выделением в обществе группы жрецов (шаманов, колдунов), привели к возникновению ранних форм религии. Одной из самих форм является фетишизм, его название происходит от португальского – амулет. Это вера в способность неодушевленных предметов обладать сверхъестественными силами и оказывать влияние на жизнь человека. В той или иной фетишизм присущ всем религиям, в том числе и современным мировым (Буддизм, Христианство, Ислам). Первоначально фетиш, естественный и рукотворный, представляется сакральным предметом, святыней семьи или рода; в более поздние времена происходит разделение на материальный субстрат (носитель) и обитающий в нем дух. Дух по собственному желанию или при определенных действиях человека может покидать свой “дом” и переселяться в другой, или же “уходить” из рода, вызывая этим те или иные последствия. Представление о существующем нематериальном, независимом от материального носителя, духе ведет к появлению Анимизма (от лат. – Анима – душа). Существование духов и души – двойника человека, животных, предметов и природных явлений впервые дает человеку возможность объяснить доступным ему образом такие явления как сон, смерть, галлюцинирование (при болезни, при наркотических растений). Так открывается и возможный способ общения с миром духов-божеств (шаманская болезнь, камлания, призванные освободить временно душу шамана и отправить ее в опасное странствие по иным мирам в поиске ответов на насущные вопросы своего рода или племени); появляется представление о ценности и индивидуальности души и разнообразные средства ее удержания. Особое отношение к душам своей семьи, рода, рождает Культ предков. Также на представлениях о родовой общности формируется и Тотемизм (от “тотем” = “его род” (индейское)) – вера в сверхъестественные связи между родовыми группами людей и родоначальником, покровителем, предком. С одной стороны тотем объясняет разделение на кланы и семьи, дает ответ на вопрос о происхождении, с другой – этот легендарный предок или покровитель становится средством идентификации группы; его изображения или символы используются при переговорах с чужими, украшают родовую одежду и жилища. С развитием этих форм верований появляется политеизм (язычество), основой которого является Магия, как стремление активно (и непосредственно) воздействовать на мир. В ее основе лежит ритуал. По характеру используемых сил она может делиться на черную и белую магию (но только тогда, когда появляется уже весьма развитое представление о добрых духах и божествах и злых по отношению к человеку). По целевому назначению магия чрезвычайно многообразна: военная, любовная, лечебная, земледельческая, скотоводческая и т. д. Политеизм – это уже система верований с развитым культом, обособленной кастой жрецов и подробно разработанной Картиной Мира, в основе которой лежат ответы на три важнейших вопроса человеческого бытия: Кто я? Что есть Мир? Каковы мои взаимоотношения с этим Миром? Мифологическое сознание никогда не исчезнет, в той или иной форме оно присутствует в каждом современном человеке как неотъемлемая часть его культуры. Как доминантный способ мышления исторически он сменяется в период “осевого времени” (у К. Ясепрса): переход от мифологического сознания к философской мысли происходит с появлением письменности. Миф фиксируется в первую очередь, с ясной целью сохранить самое ценное и важное, но это и становится концом мифологии как способа познания: мифология живет в развитии. Записанный миф становится литературой – легендой, сагой, сказкой; он уже не способен принимать в себя новую информацию и гибко реагировать на все новые и новые вопросы, возникающие в процессе познания. Мы рассматривали миф как метод познания. Первобытное искусство можно рассматривать и как способ фиксации опыта (далее будут рассмотрены такие теории), и как метод познания. В самом деле – первые изображения, оставленные человеком на стенах пещер, представляют собой весьма далекие от “искусства” мотивы: так называемые “макароны” – волнистые узоры, оставленные пальцами руки с каким-либо красящим веществом – или отпечатки ладони (как позитивном изображении, так и в негативном). Это несомненно – первые исследования краски, ее выразительных свойств, выразительных свойств линии, а во втором случае – и образа самого человека. В любом случае это стремление обозначить человеческое присутствие и его деятельность (волю). Теории происхождения и генезиса искусства создаются уже античными философами. Аристотель в своем трактате “Поэтика” (ок. 350 г. до н. э.) объясняет возникновение искусства как стремление к подражанию, (мимесису) природе и действиям людей. Платон (427-347 гг. до н. э.) – уточняет эту формулировку: подражанию “видимости” предметов и явлений, а не их сущности. Эпоха Возрождения предлагает искать истоки искусства в надчеловеческих сферах: Леонардо да Винчи в “Трактате о животных”, характеризует живопись как порождение природы; у Вазари – искусство как Божественный промысел. Французские просветители: Дени Дидро, видят искусство как потребность суммировать и закреплять свои, в природе почерпнутые наблюдения явлений реальной действительности. После Кантовского определения природы прекрасного как “незаинтересованного наслаждения” возникает теория игры Шиллера. Теория Игры, как основы происхождения искусства становится одной из самых влиятельных и по сей день. Также искусство рассматривается и как плод заложенного в природе человека художественного инстинкта (Ирио Гирн). XX век несет признание европейской научной общественностью полихромной живописи палеолита (пещеры Альтамира, Кастильо – Испания; пещеры Арьежа – Франция; пещера Ляско в Южной Франции, которая по праву называется “Сикстинский капеллой палеолита”). До того пещерное искусство считалось поздними произведениями художников-одиночек или фальсификациями. В 1903 году С. Рейнак выдвигает гипотезу магического искусства. Появляется и теория Анри Брейля – рождение искусства для искусства с позднейшим включением религиозных и магических идей. С изучением древних культур современными исследователями становится ясно, что и монументальное, и мобильное первобытное искусство – это не разрозненные изображения, создаваемые вне культурного контекста “по вдохновению”, а “ритуальный текст”, несущий важнейшую информацию о человеке той эпохи и мире, каким его себе представлял художник и его соплеменники. Недаром композиция Оленных камней Сибири, и сцен Онежского камня представляют собой схематическое изображение мира (миров), с четко определенным местом человека в этой системе. Так первобытные культуры закладывают основание для дальнейшего развития человечества, выделяя себя из природной среды, определяя свое место в мире, впервые ставя перед собой сложнейшие вопросы, и отвечая на них собственным образом. ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ 1. Прокомментируйте традиционный подход к первобытной культуре, первобытным народам. С чем связано появление такого подхода? 2. Каким типом сознания обладал человек в древний период своего существования? Назовите отличительные черты этого типа сознания. Поясните Ваши слова примерами. 3. В какой период человеческой истории появляется Человек Умелый? Укажите временные рамки верхнего и нижнего палеолита. 4.Какие проблемы были осмыслены архаическим человеком на дописьменном уровне?Как проявляется идея упорядоченности в представлениях о ритуале, в модели времени, в функции слова? Прокомментируйте представление архаического человека о красоте. 5.В чем сущность такой ранней формы религии как фетишизм? 6.Каким образом архаический человек объяснял сон, смерть, галлюцинации? 7. Прокомментируйте, как представления архаического человека о душе и духе проявляются в культе предков и тотемизме. 8. К чему стремится магия и что лежит в ее основе? 9. На какие вопросы дает ответ Картина Мира? 10 Какова историческая судьба мифологического сознания? Умерло ли оно сейчас и чем сменяется с появлением письменности? 11. Как можно трактовать первобытное искусство? Каким примером это можно подтвердить? 12. Расскажите о теориях происхождения искусства. 13.Можно ли трактовать первобытное искусство как разрозненные изображения, созданные по вдохновению, или это явление другого порядка? Литература 1.Кликс Ф. Пробуждающееся мышление. М.,1983. 2.Мириманов В.Б. Первобытное и традиционное искусство .М., 1973 3.Симонов П.В., Ершов П.М., Вяземский Ю.П. Происхождение духовности. М.,1989. 4. Тайлор Э. Первобытная культура. М.,2989. 5.Токарев С.А. Ранние формы религии. М.,1990. 6.Фрэзэр Дж. Золотая ветвь. М.,1984. 7.Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М.,1978. 8.Элиаде М. Космос и история. М.,1987. Индийская цивилизация. Цивилизация в долине Инда – одна из четырех приречных цивилизаций, возникших на рубеже III и II тысячелетия до н. э. Но в отличии от Египта и Месопотамии, которые погибли. Индийская цивилизация жива до сих пор. Сохранились не только язык и письменность, но и вся цивилизационная основа, сложившаяся в древние времена, однако определяющая облик и путь страны вплоть до сегодняшних дней. Та индийская культура, о которой можно говорить в наши дни, сложилась не сразу. VI-IV тысячелетиями до н. э. датируются первые неолитические поселения в долине Инда, примерно XXIV в. до н. э. – развитая городская культура, известная по раскопкам в Хараппе и Мохенджо-Даро. Причины заката древнейшей индийской цивилизации так до конца и не выяснены. Есть ученые, которые склонны главной причиной считать нашествие племен арийских скотоводов-кочевников. Кто же такие были арии, или арийцы? Народ, вторгшийся в Индию, именовал себя “арья”; слово это было также самоназванием древних иранцев и сохранилось в названии страны; от него происходит и “Эйре”. Ирландия, – наименование самого западного предела, которого достигли индоевропейцы. Около 2000 г. до н. э. обширные степные территории, простирающиеся от современной Польши до Средней Азии, населяли полукочевые племена; это были высокие, довольно светлокожие люди. Они приручили лошадей и впрягали их в легкие повозки со спицами. Колесницы превосходили быстроходностью влекомые ослами неуклюжие телеги с четырьмя сплошными колесами – лучшее средство передвижения, известное в ту эпоху, скажем, в Шумере. Эти люди занимались главным образом скотоводством и немного земледелием. В начале II тысячелетия либо из-за переселенности, либо из-за засухи, поразившей пастбища, эти народы пришли в движение. Они мигрировали группами в западном, южном и восточном направлении, покоряли местные народности и смешивались с ними, образуя правящую верхушку. Они приносили с собой патрилинейную систему родства, почитание небесных божеств, умение пользоваться конными колесницами. Некоторые племена переместились на территорию Европы, и от них произошли греки, латиняне, кельты и тевтоны. Некоторые – предки современных балтийских и славянских народов – остались на своей прародине. Некоторые двинулись на юг, к Кавказу и Иранскому плоскогорью, откуда совершали бесчисленные набеги на цивилизации Ближнего Востока. Эти воинственные племена постепенно смешивались с аборигенами Ближнего Востока, и древние цивилизации, обновленные притоком свежей крови и идей, достигали новых высот. Но мирные консервативные города Индской долины не могли противостоять пришельцам и растворить их в своей среде. Среди многочисленных народностей, пришедших в Индию во II тысячелетии до н. э., была группа родственных племен, жрецы которых разработали весьма совершенную поэтическую технику, сочиняя гимны во славу своих богов, предназначенные для исполнения во время жертвоприношения. Гимны, сочиненные жрецами этих племен на их новой родине, передавались изустно из поколения в поколение и в начале I тысячелетия до н. э. были собраны и расположены в определенном порядке. Они все еще не были записаны, но считались священными, и в их тексте не допускались даже малейшие изменения, жреческие школы, хранившие их, разработали весьма эффективную систему перекрестной проверки текста для обеспечения их первозданной чистоты. Даже тогда, когда искусство письма было уже широко распространено в Индии, гимны эти записывались очень редко, но благодаря блестящим мнемоническим способностям чтецов-брахманов во многих поколениях, а еще благодаря тому, что гимнам приписывали необычную святость, они сохранялись до настоящего времени, и форма их на протяжении 3 тысяч лет не подверглась, по-видимому серьезным изменениям. Это великое собрание гимнов – “Ригведа”. 1028 гимнов “Ригведы” дают нам довольно полное представление о религии древних ариев. Основными объектами почитания были дэвы (слово, родственное латинскому deus). Слово это – производное от слова “див”, связанное с понятием сияния. Древние боги ариев, как и боги греков, ассоциировались главным образом с небом, и преимущественно это были мужские божества. В глубокой древности у предков ариев, иранцев, греков, римлян, германцев, славян и кельтов были сходные, если не одни и те же религиозные представления, но ко времени прихода ариев в Индию их религия далеко ушла от первоначальных индоевропейских культов. Великий бог-отец индоевропейских народов, который у греков носил имя Зевс, ариям известен под именем Дьяус. В эпоху “Ригведы” величие этого бога, олицетворявшего небо, уже померкло: дети Дьяуса затмили своего отца. Для воинственных ариев величайшим божеством был Индра, одновременно бог войны и бог грозы. Он имеет много общего с греческим Зевсом и германским Тором – подобно тому и другому, он вооружен перуном, которым разит врагов, и ассоциируется с громом и бурей. Несколько божеств были связаны с почитанием Солнца. Сурья (обычное наименование Солнца) пересекает небо на пылающей колеснице, подобно греческому Гелиосу. Другое солнечное божество – Савитар (“Победитель”). Посвященный ему гимн считается самым священным из всех стихов “Ригведы”. Образ бога огня Агни связан в значительной мере с первобытным мистицизмом. То был бог жреца, обращавшегося к нему во время жертвоприношения огню. Он был также богом – покровителем дома, ибо жилищем ему служил домашний очаг. Он выступал посредником между богами и людьми, ибо, поглощая жертву, он относил ее богам. В образе молнии он обитал в водах небес, и он обретал многие формы на Земле. Он таился в палочках для добывания огня, с помощью которых зажигают жертвенный костер и которые персонифицировались как его родители. Агни был здесь, там, повсюду... Варуна уступает по важности только Индре; некоторые исследователи связывают его имя с туманным образом греческого бога небес Урана. Варуна – прежде всего царь, могущественный правитель, который восседает на небе в великолепном дворце. Варуна – хранитель риты, космического порядка. Благодаря рите события в мире следуют своим чередом: день сменяет ночь, и времена года идут друг за другом. Человеку положено жить согласно рите. Впоследствии "не-рита" (анрита) станет одним из общепринятых слов для обозначения лжи и греха. Рудра (что, возможно, означает “ревущий”), как и Индра, связан с грозой. Это нелюдимый бог, обитающий в горах. Обычно он внушает страх, к нему взывают, чтобы отвратить его стрелы, несущие мор и бедствия. Но он и хранитель лечебных трав: может даровать здоровье тем, кому посчастливится снискать его милость. Основой арийского культа было жертвоприношение. Жертвоприношения устраивались главным образом для того, чтобы умилостивить богов и добиться от них различных благ. Вместе с тем в самой церемонии жертвоприношения было нечто, навевавшее благоговейный страх, смешанный с изумлением. Чудесные видения богов посещали верующих, под влиянием сомы пребывавших в экзальтации. Лишь жрецам были известны обряды, с помощью которых можно было призвать богов к участию в жертвоприношении. Часто в “Ригведе” мы читаем о таинственной сущности, которая называется “Брахман”. В некоторых случаях так обозначается магическая власть священного изречения (мантры), однако чаще это понятие имеет более широкий смысл и подразумевает нечто вроде сверхъестественного электричества, таинственную силу, которая известна исследователям первобытных религий под термином “мана”. В более поздних ведийских текстах устанавливается все более тесная связь между Брахманом и речью; считалось, что магия заключена в тех словах, которые произносит жрец. Слова и слоги веды подвергались анализу. Был разработан алфавит, и буквы его персонифицировались как некие вечные божества. Размеры ведических стихов также почитались богами. Некоторые слоги стали особенно священными, более всего – слог “ом” (или “аум”), содержащий сущность вед и наделенный величайшей таинственной силой. Еще одна концепция встречается во многих гимнах “Ригведы”: мистическое отождествление бога, жертвы и жертвующего. В конце концов утвердилась вера в то, что сама Вселенная возникла из изначальной жертвы. Первозданный человек (пуруша), который существовал до сотворения Вселенной, был принесен в жертву, по-видимому, самому себе, богами, которые, очевидно, были его детьми. Из тела божественной жертвы была создана Вселенная. Вот “Гимн о первозданном человеке” из “Ригведы”. Когда боги предприняли жертвоприношение С Пурушей в качестве жертвы, Весна была его жертвенным маслом, Лето – дровами, осень – жертвой. *** Из этой жертвы, полностью принесенной, Было собрано расплавленное жертвенное масло, Из него он сделал животных, живущих в воздухе, В лесу и в деревне. Из этой жертвы, полностью принесенной, Гимны и напевы родились: Метры родились из нее, Ритуальная формула из нее родилась. *** Когда Пурушу расчленили, На сколько частей разделили его? Что его рот, что руки, Что бедра, что ноги называется? Его рот стал брахманом, Его руки сделались раджанья, Его бедра – вайшья, Из ног родился шудра. Луна из духа рождена, Из глаза солнце родилось, Из уст – Индра и Агни, Из дыханья родился ветер. Из пупа возникло воздушное пространство, Из головы развилось небо, Из ног – земля, страны света – из уха, Так они устроили миры. Итак, мы видим, что из самой космогонии индоариев следует извечное членение общества на различные слои. Высшим считался слой брахманов: тому способствовал особый смысл жертвоприношения, которое превратилось в большое таинство. Посредством его жрецы мистически воспроизводили изначальное жертвоприношение, и мир рождался заново. Без регулярных жертвоприношений все космические процессы должны были прекратиться и снова наступил бы первозданный хаос. Таким образом, постоянно поновляемое мироздание опиралось в конечном счете не на богов, а на брахманов, которые при помощи жертвенной магии поддерживали существование богов и подчиняли их своей воле. Брахман был могущественнее царя и любого бога. Тщательно исполняя жертвоприношение, он поддерживал космический порядок, а следовательно, выполнял важнейшую социальную функцию. Допустив малейшее отклонение в ритуале, жрец мог обратить его против светского владыки и уничтожить его, т. е. брахман мог быть опаснейшим из врагов. Вторая варна (слово, соответствующее понятием “вид”, “разряд”, “цвет”), раджанья, позднее – кшатрия, представляла собой сословие светских правителей. Долг кшатрия состоял в “защите”, что подразумевало участие в сражениях во время войны и управление государством в период мира. Вайшьи – всего лишь третья варна после брахманов и кшатриев. Особый долг вайшьев заключается в разведении скота, который был поручен его заботам при сотворении мира. Кроме земледелия и скотоводства, для вайшьев допускалось множество других узаконенных занятий. Идеальный вайшья прекрасно знал ювелирное дело, обработку металлов, ткачество, прядение, разбирался в специях, благовониях и в торговле во всех ее проявлениях. В сущности это был деловой человек древней Индии. Наблюдалось резкое различие между представителями трех высших варн и шудрами. Шудра был “слуга другого, тот, кого можно по желанию избить”. Главным занятием шудры было служение трем другим варнам. Он должен был есть остатки со стола, носить его изношенную одежду, пользоваться его старой посудой. У шудр было очень мало прав, и жизнь его имела ничтожную ценность в глазах закона. Брахман, убивший шудру, должен был совершить такое же покаяние, как после убийства кошки или собаки. Шудре не разрешалось слушать или повторять веды. Еще ниже шудр стояли те слои населения, которые позже стали называться неприкасаемыми, париями, главной из этих групп были чандалы: им не разрешалось жить в арийском городе или деревне, они должны были обитать в особых кварталах за чертой поселения ариев. В теории главную их обязанность составляли переноска или кремация трупов; из чандалов происходили и палачи. Чандала должен был одеваться в платье кремированных им покойников, есть из разбитой посуды и носить только железные украшения. Ни одному человеку из более высокого сословия не следовало иметь какие-либо отношения с чандалами, разве что самые отдаленные, в противном случае он рисковал утратить свою ритуальную чистоту и пасть до того же уровня. Такое деление общества на четыре сословия теоретически было основано на разделении функций, определяющихся понятием “дхарма” – долг. Долг брахмана – учиться и учить других, совершать жертвоприношения, приносить дары и получать их; кшатрий должен защищать народ, совершать жертвоприношения и учиться; вайшья также совершает жертвоприношения и учится, но главная его обязанность – разводить скот, возделывать землю и ссужать деньги в долг; обязанность шудры состоит только лишь в том, чтобы служить трем высшим сословиям. Известное древнеиндийское изречение гласит, что “лучше своя дхарма, плохо исполненная, чем хорошо исполненная чужая”. Но что же заставляло людей с таким тщанием исполнять свой долг? Наверное, никакие древние представления о сотворении мира и людей не могли бы принудить низшие варны к повиновению, если бы не специфические, чисто индийские понятия о колесе перевоплощений – “сансаре” – и “карме” – сумме злых и добрых дел, определяющей каждое последующее перевоплощение. Этому закону починяются все – животные, насекомые, даже растения. Некоторые мудрецы учили, что даже вода, воздух и пыль наполнены мельчайшими живыми существами, у которых тоже есть души, ничем в сущности не отличаются от душ людей. Таким образом, вся жизнь состоит из бесчисленных изменений. И эти изменения определяются поведением: твое место на шкале существования в будущем зависит от твоего поведения в настоящем: оно будет выше или ниже, твоя жизнь будет счастливой или несчастной в зависимости от твоих добрых или злых деяний в этой жизни. “Деяние”, “карма” – основа подавляющего большинства течений индийской мысли. С одной стороны, это учение предлагало ответ на вопрос о причине страдания и подводило фундамент под варновую структуру, кроме того, сулило каждому бесконечный ряд новых возможностей в виде новых перерождений. Но с другой стороны, мыслящим людям идея перерождения не доставляла радости. Смерть ужасна, а перспектива умирать множество раз еще более тягостна. Жизнь представлялась несовершенной и тусклой, а постоянные перерождения казались удручающе монотонными. Да и ценность мира всего живого, подчиненного сансаре, бесконечной и безначальной цепи перерождений, весьма относительна: ведь в конечном счете весь феноменальный мир, вне сансары, есть мир великой подлинной Реальности, где властвует Абсолют. Вырваться окончательно из круговорота рождений и смертей, достичь высшей Реальности и слиться с великим Абсолютом – желанная цель любого религиозного активного индуса (а такой тип личности в индийском обществе всегда был наиболее уважаемым). Способы достижения этой цели сделались основой ведической религии на позднем ее этапе, который называется брахманизмом. Философские основы бразманизма изложены в памятниках, появившихся в VII-VI вв. до н. э. – упанишадах. Это слово буквально означает “подсаживание”, т. е. сидение у ног учителя, который наставляет ученика в сокровенном учении. Считается, что всего существует 108 упанишад; рассуждения их авторов крайне разнообразны и противоречивы, но главная тема неизбежно одна. Пространство и время заполняет единая сущность, часто называемая в этих текстах “Брахман” – это основа, которая лежит за всеми формами и явлениями и из которых происходит Вселенная, включая и самих богов. Но великое и спасительное знание заключается не в том, чтобы убедиться в существовании Брахмана – необходимо постоянно сознавать, что он существует. Брахман пребывает в душе челевека; более того, Брахман и есть человеческая душа, это – атман, т. е. “я”. Стоит человеку полностью осознать этот факт – и он свободенот перевоплощений. Душа его сливается с Брахманом, и он выходит за пределы радости и страдания, жизни и смерти. Реально это мистическое знание достигается с помощью глубокой медитации и аскетизма. Аскеза у индийцев – неотъемлемая часть поисков религиозной истины. Одни аскеты вели отшельнический образ жизни – они обитали в лесной глуши, подвергали себя мучительным испытаниям голодом, жаждой, жарой, холодом, дождем. Другие жили в “местах покаяния”, на окраинах городов и занимались самоистязанием: сидели у костра на солнцепеке; лежали на гвоздях и колючках, часами висели на дереве головой вниз или держали руки над головой, пока те не омертвеют. Позднее возникла система мистических методов физического и духовного воспитания, известная обычно под названием “йога” (“связь”, “соединение”). Распространение аскезы отчасти отражало протест против претензий брахманов на главенствующую роль и против омертвелого, застывшего в заученных ритуальных формулах жертвенного культа. Именно аскеты явились проповедниками новых учений, одно из которых – буддизм – стало древнейшей из мировых религий. Основатель этой религии, Будда, т. е. “Просветленный” или “Пробужденный” основал общину своих последователей в конце VI – начале V в. до н. э. Некоторые факты биографии Будды можно считать вполне достоверными. Он был сыном вождя шакьев, маленького племени, обитавшего в предгорьях Гималаев. Он стал аскетом и проповедовал новое учение, которое нашло многочисленных приверженцев. После многих лет странствий Будда умер в возрасте 80 лет между 486 и 473 гг. до н. э. – по-видимому, ближе к первой из названных дат. Но его последователи рассказывают более живую и красочную легенду. Однажды ночью Махамая, главная жена Шуддходаны, царя шакьев, увидела себя во сне перенесенной на волшебное озеро в Гималаях. Небесные хранители четырех стран света искупали ее в этом озере, после чего огромный белый слон с цветком лотоса в хоботе приблизился и вошел к ней в бок. На следующий день мудрые люди истолковали ее сон. Он означал, что женщина зачала чудесного сына, который станет либо вселенским правителем, либо вселенским учителем. На пятый день после рождения ребенка был устроен торжественный обряд, на котором мальчику было дано имя Сиддхартха (его родовым именем было Гаутама). Согласно большинству предсказаний он должен был стать вселенским правителем. Только один прорицатель объявил, что он станет вселенским учителем после того, как четыре знамения убедят его в неизбежности страдания в этом мире. Чтобы помешать исполнению этого пророчества, царь решил оградить сына от познания мирских горестей и невзгод. Царевич рос и воспитывался в великолепных чертогах и парках, откуда было тщательно удалено все, что напоминало о смерти, болезни и страдании. Он изучал все науки и искусства, которые полагалось знать царскому сыну, показав при этом необыкновенные успехи. Он женился на своей двоюродной сестре, затмив в состязании в силе и ловкости прочих претендентов на ее руку. Однако, несмотря на все свои успехи и благополучие, он не был счастлив и вопреки усилиям своего отца все-таки увидел четыре знамения, которые решили его судьбу. Однажды, когда он ехал по парку со своим верным колесничим, он увидел старика, совсем дряхлого и немощного. Сиддхартха спросил, что это за отвратительное существо, и, когда услышал ответ, что все люди со временем становятся такими стариками, пришел в смятение. Немного позднее явилось второе знамение: при тех же самых обстоятельствах царевич впервые увидел больного, покрытого струпьями и дрожащего в лихорадке. Еще ужаснее было третье знамение: мертвое тело, которое несли к месту сожжения под звуки траурных причитаний. Но четвертая встреча принесла утешение и надежду: Сиддхартха увидел благочестивого нищего странника, одетого в простую одежду цвета охры, спокойного и умиротворенного. И, увидев его, царевич понял свое предназначение и решил стать странником. Он присоединился к неким трем аскетам, которые предавались самому жестокому умерщвлению плоти в надежде исчерпать таким образом свою карму и достичь конечного блаженства. Его подвижничество было столь суровым, что вскоре эти пятеро признали за ним главенство. Он истязал себя в течении шести лет, и однажды, измученный, потерял сознание, а его последователи, подумали, что он умер. Но он пришел в себя и внезапно осознал, что его подвижничество и посты ничего ему не дали. Он снова стал скитаться и просить пищу – пятеро учеников ушли от него, негодуя по поводу его малодушия. Однажды Сиддхартха Гаутама, достигший к тому времени 35 лет, присел под большой смоковницей и дал торжественный обет, что не встанет с того места, пока не разрешит загадку страдания, хотя бы ему пришлось остаться там, пока не высохнет его кровь и не истлеют кости. Так он сидел под деревом 49 дней, все глубже погружаясь в медитацию. На рассвете сорок девятого дня истина наконец открылась ему. Он стал совершенно просветленным – Буддой. Еще семь недель он оставался под “деревом мудрости” (бодхи), размышляя над открывшимися ему великими истинами. Покинув“дерево мудрости”, он отправился в Оленью рощу близ Варанаси, где пребывали пятеро его прежних учеников. Перед этими пятью аскетами Будда произнес свою первую проповедь. Она содержит “четыре благородных истины” и объяснение “благородного восьмеричного пути”. Вот она, в несколько сокращенной форме: “Есть две вещи, к которым не должен стремиться странник. Каковы они, эти две? Это – стремление к желанию и к наслаждению, которое возникает из желаний, которое низменно, недостойно, ведет к новому рождению, позорно и бесполезно. Срединный путь избегает этих обеих целей: он проникнут духом разума, порождает ясное видение, дает мудрость и ведет к миру, прозрению, полной умудренности и нирване. А вот что такое благородная истина страдания. Рождение – это страдание, старение – страдание, болезнь – страдание, смерть – страдание, контакт с неприятным – страдание, разобщение с приятным – страдание, неисполнение любого желания – страдание, – одним словом, все пять составных частей личности – страдание. А вот что такое благородная истина возникновения страдания. Оно возникает из жажды, которая ведет к перерождении, которая порождает наслаждение и страсть, ищет удовольствия то здесь, то там, – жажда чувственного удовольствия, жажда власти. А вот что такое благородная истина прекращения страдания. Это значит прекращение жажды, когда не остается никакой страсти, – оставление ее, свобода от нее, избавление от нее, полное изгнание ее. А вот что такое благородная истина пути, который ведет к прекращению страдания. Это благородный восьмеричный путь – правильное воззрение, правильное решение, правильная речь, правильное поведение, правильный образ жизни, правильное усилие, правильное понимание и правильная медитация. Утверждение, что “мир лежит во зле”, напоминает привычное нам представление христианства. Но вот эта трогательная история о Будде составляет разительный контраст евангельским рассказам о чудесах Иисуса. Одна женщина, у которой умер ребенок, принесла к Будде тело сына и просила воскресить его, Будда в ответ попросил ее сначала сходить в ближайший город и принести горсть горчичного семени из любого дома, где еще никто не умер. Она долго ходила из дома в дом, но, конечно, не смогла найти ни одной семьи, в которой не было бы умерших. В конце концов она убедилась в неизбежности смерти и страданий. Кроме того, по учению Будды, мир непостоянен – каждое существо, каждый предмет, какими бы однородными они не казались, на самом деле являются переходными и составными. Каждое мгновение прежний человек умирает и порождает нового. Для буддизма не существует бытия – только становление. Вселенная – это непрерывный поток, всякая идея постоянства возникает из всеобщего незнания, которое и является источником страдания. Таким образом, бессмертной души не существует, как не существует и загробного блаженства. Единственная постоянная сущность – нирвана, состояние блаженства, которого достигают будды и архаты (совершенные существа). Нирвана – понятие, труднопостижимое для европейца. Аристотелевский закон “невозможности третьего состояния”, в сущности, не свойственен индийской философии. Поэтому третье состояние, находящееся за пределами и бытия, и небытия, не считается невозможным. Если все в мире течет, то утверждение, что нирвана есть состояние покоя, также не является парадоксальным, ибо она находится за пределами Вселенной: нирвана является ее основой, но не ее частью. Нирвана, безусловно, не рассматривалась как состояние уничтожения, и, описывая ее, буддисты не жалели эпитетов и красок: “Величественный город , незапятнанный и беспорочный, чистый и белоснежный, нестареющий, бессмертный, прочный и спокойный, и блаженный”. Нирвана не находится в каком-то определенном месте, ее можно достичь в любом месте и в любое время еще при жизни. Тот, кто нашел ее, уже никогда не потеряет, а со смертью он переходит в нее навсегда – это его паринирвана, “окончательное угасание”. После смерти Будды его учение разделилось на две ветви – Хинаяна (малая колесница) и Махаяна (большая колесница). Малая колесница, т. е., узкий путь к спасению, распространилась в основном на территории Цейлона, Бирмы, Таиланда, Кампучии, Лаоса. Приверженцы этой линии считают, что Будда умер, перешел в паринирвану, и поклоняться ему бессмысленно. А спасение доступно лишь немногим – в основном монахам. Буддийские же вероучители первых веков нашей эры провозгласили, что существует новая, большая колесница, которая переправит к спасению многочисленные души (эта ветвь буддизма укоренилась в Китае, а затем в Японии). Учение махаяны более приближено к простым людям: благочестивый мирянин, не скупящийся на подаяния, может сравниться с монахом и достичь спасения. Кроме архатов (“совершенных”), появляются еще боддхисаттвы – существа, достигшие нирваны, но не покидающие этот мир, желая спасти другие, несчастные, существа. Хотя “великая колесница” в принципе и согласна с малой в том, что мир полон страдания, она проникнута духом оптимизма. В мире много зла, но есть и добро, а тот, кто просит, всегда получит помощь. Каждое живое существо – начиная с самого ничтожного червяка – в каком-то смысле является боддхисаттвой, ибо признается, прямо или косвенно, что все существа со временем станут буддами и достигнут нирваны. Итак, буддизм сделался мировой религией и распространился во многих регионах Юго-Восточной Азии. А что же сама Индия? Какой вид буддизма укоренился там? Да никакой: буддизм в Индии потерпел поражение. Коренным отличием буддизма от других форм индийской религии является принцип равенства всех перед величием высшего спасения, ухода в нирвану. А цивилизационной основой Индии была иерархическая и подчеркнуто антиэгалитарная общино-кастовая структура, в которую буддизм вписаться не мог, что и обусловило его постепенное вполне мирное вытеснение индуизмом. Индуизм и сейчас религия преобладающая большинства индусов. Он восходит к древней ведической традиции и к брахманизму и примерно с рубежа нашей эры начинает господствовать на всей территории Индостана. Под влиянием идеи “ахинсы”, непричинения вреда живому, принятой аскетами, а затем буддистами, кровавые жертвоприношения эпохи Вед ушли в прошлое, как и многие грозные боги. Основных божеств индуизма три, иногда они объединяются в троицу (“Тримурти”). Это – Брахма, Шива и Вишну: бог-создатель, бог-разрушитель и бог-охранитель. Имея в виду, что идея “майи”, иллюзорности видимого, феноменального мира перешла и в эту религию, не трдно догадаться, что Брахма- создатель имеет не слишком многих почитателей. В самом деле – велика ли заслуга создать этот неверный, непрочный мир, источник страдания? Шива ведет свое происхождение от ведического Рудры: он незримо присутствует в самых зловещих местах – на полях сражений, местах сожжения трупов. Шива носит на шее ожерелье из черепов, его окружают призраки, злые духи и демоны. Он олицетворяет смерть и время, разрушающее все сущее. Но Шива также и великий аскет, и покровитель всех аскетов вообще. Он сидит в Гималаях на тигровой шкуре, погруженный в медитацию, которая и поддерживает существование Вселенной. Но он – не только бог мистического спокойствия, но и владыка танца: особенно знаменит тандава, в котором разъяренный бог разрушает мир в конце космического цикла. Дело в том, что согласно система индуизма, космос проходит определенные периоды в пределах бесконечных циклов. Основным циклом является “кальпа”, день Брахмы, равный 4320 млн. земных лет. Такую же продолжительность имеет и “ночь Брахмы”. 360 таких дней и ночей составляют “год Брахмы”, его жизнь равна 100 таким годам (считается, что сейчас Брахме идет 51-год). Таким образом, наибольший цикл длится 311040000 млн. лет, после чего вся Вселенная возвращается к непознаваемому мировому духу и ждет появления нового создателя. Каждый космический день бог создает Вселенную и снова ее поглощает. В течении космической ночи он спит, а вся Вселенная, заключенная в его теле, пребывает в нем в виде чистой потенции. Вишну-охранитель – основа мироздания, источник всего существующего. Чаще всего Вишну изображается покоящимся на тысячеголовым змее Шеше в первозданном океане и погруженном в сон, во время которого из его пупа вырастает цветок лотоса. В лотосе рождается демург Брахма, творец Вселенной. Но особое значение имеют аватары, т. е. “нисхождения”, воплощения Вишну: с их помощью индуизм вбирает в себе все, что только есть в индийской культурной традиции – и легенды, и эпическую поэзию, и другие вероучения (в частности, буддизм). Таких аватар в соответствии с наиболее распространенной классификацией, десять. Вот они: Когда земля была залита водами всемирного потопа. Вишну принял обличье рыбы, которая первая предупредила Ману (индуистского Адама) о грозящей опасности и спасла его вместе с семьей, великими мудрецами и Ведами. Во время потопа были утрачены многие божественные сокровища – Вишну принял образ исполинской черепахи и погрузился на дно космического океана. Боги поместили ему на спину гору и обернули вокруг горы божественного змея. Затем они потянули змея и раскрутили гору взбалтывая океан, как обыкновенный индийский молочник взбивает масло. На поверхность вспененного океана всплыли сокровища. Демон Хираньякша вновь погрузил землю ва глубины космического океана. Вишну принял облик гигантского вепря, убил демона и водворил землю на место, подняв ее на свои клыки. Другой демон, Хираньякашипу, получил в дар от Брахмы волшебную способность становится неуязвимым. Ни царь, ни человек, ни бог не могли убить его ни днем, ни ночью. Пользуясь своей безопасностью, он стал преследовать богов и людей. На закате, т. е. не днем и не ночью, Вишну неожиданно возник из колонны во дворце демона в облике полульва-получеловека и убил его. Демон по имени Бали захватил власть над миром и, совершив ряд аскетических подвигов, достиг сверхъестественного могущества и стал угрожать даже богам. Вишну предстал перед ним в виде карлика и попросил в подарок столько земли, сколько он мог отмерить тремя шагами. Когда подарок был обещан, бог превратился в великана и сделал два шага, которыми покрыл землю, небо и пространство между небом и землей, но великодушно воздержался от третьего шага, оставив демону преисподнюю. 6. Парашурама (Рама с топором). Вишну принял облик человека, родившись сыном брахмана Джамадагни. Когда отца ограбил злой царь, Парашурама его убил. Сыновья царя убили Джамадагни, после чего разгневанный Парашурама 21 раз подряд истреблял всех мужчин из сословия кшатриев. 7. Рама, герой эпоса “Рамаяна”. 8. Кришна, несомненно, самое значительное из воплощений Вишну. В главном сказании “Махабхараты” на протяжении всей истории борьбы царских родов он предстает как неизменный друг и советник пятерых братьев Пандавов, и перед битвой, представляющей собой кульминацию этого эпического сказания, он произносит, обращаясь к Арджуне, свою великую проповедь, изложенную в “Бхагаватгите”. 9. Будда, последнее воплощение Вишну в прошлом. Вишну стал Буддой из сострадания к животным, чтобы положить конец кровавым жертвоприношениям. 10. Калкин – будущее воплощение. Индуисты верят, что в конце нашей мрачной эры Вишну явится в образе человека верхом на белом коне, с пылающем мечом в руке. Он осудит грешников, вознаградит добродетельных и возродит “золотой век”. Остается сказать, что индуизм – не просто религия, индуизм – это в конечном счете образ жизни Индии с ее генеральной установкой на высшую ценность небытия и весьма ограниченную значимость мира сансары, майи. Для индуиста нет смысла в истории – недаром столь культурно богатая страна и идейно насыщенная многовековая индийская традиция так скудна на хроники, летописи и т. д. Тем более для индуиста бессмысленны призывы к равенству либо к социальной гармонии: то и другое противоречит идее кармы и индивидуальной ответственности за социальную неполноценность в данном перерождении. И наконец, индуист традиционно чужд насилию, активному социальному протесту: как можно спорить с судьбой?! Разве попытка силой добиться лучшего не приведет в конечном счете лишь к ухудшению кармы со всеми столь далеко идущими последствиями?! И наконец, индуизм практически безразличен к власти, к государству, что и обусловило слабость индийских государственных образований. Дело в том, что индуистские принципы почти начисто выключали честолюбие. Руководить государством – профессиональное занятие кшатриев и их советников-брахманов. Доля всех остальных – хорошо исполнять свои обязанности, строго отрегулированные общинно-кастовыми связями. В начале нашей эры древняя система варн превратилась в более сложную, дробную и строго иерархически организованную систему каст. Каста – это замкнутая группа людей, обычно наследственно занятых в определенной сфере. Именно в касты консолидировались и мелкие специализированные группы внутри старых варн, и недавно примкнувшие к индийской цивилизации жители юга полуострова, и осевшие в Индии иноплеменники-завоеватели, и дети от смешанных браков, и прочие неполноправные. Пришедшая на смену четырем варнам система из многих сотен и даже тысяч каст была неизмеримо более гибкой – она позволяла безболезненно включать в себя все новые и новые касты. Коль скоро та или иная группа внекастовых лиц организовывалась в очередную касту, она включалась в систему, обычно занимая вначале низшее место в сложившейся социальной иерархии. Только такое включение могло узаконить место человека в генеральной всеохватывающей системе социально-сословных связей. Но главный принцип при трансформации варн в касты остался неизменным: каждый принадлежит к своей касте по рождению и должен оставаться в ней всю жизнь. Кем бы он ни стал, как бы ни разбогател или наоборот, ни опустился, брахман высокой касты всегда останется брахманом, а неприкасаемый - чандала всегда неприкасаемым. Именно благодаря своей иерархичности варново-кастовая система и составила костяк социальной структуры Индии. Ее уникальность, наверное, и обусловила слабость государственной администрации – для чего нужна сильная административная система, если низы живут по законам саморегулирующихся кастовых принципов? И при любых политических пертурбациях варново-кастовая система весьма успешно сохраняла незыблемый статус-кво в нижних этажах общества. Отсюда – невиданный в других цивилизациях политический вакуум, с легкостью заполнявшийся то одними, то другими, чаще всего внешними политическими силами. Отсюда же и отсутствие традиции организованного социального протеста либо энергичного социального сопротивления внешним силам. Но при всем том индийская цивилизация всегда сохраняла свою внутреннюю силу, величественное достоинство издревле существующей и практически неколебимой гигантской системы, с чем не могли не считаться упомянутые внешние силы, вынужденные приостанавливаться в своих стремлениях к насильственной трансформации индийского общества. Вопросы и задания 1. Кто такие арии? Какое отношение они имеют к современному понятию “арийцы”? 2. С чем связана специфика индийской культуры? Какова ее основа, ”краеугольный камень”? Обоснуйте свое мнение. 3. Раскройте понятия: Веды, брахманизм, буддизм, индуизм. Что между ними общего и в чем различие? 4. Что такое “варна”? Какова связь между структурой индийского общества и космогоническим мифом Вед? 5. Раскройте понятие: сансар, карма, нирвана, ахинса, боттхисаттва, архат. 6. Каковы основные постулаты буддизма? Что роднит эту религию с христианством и в чем их различие? 7. Почему мы называем буддизм мировой религией? Дайте характеристику хинаяны и махаяны. 8. Какова причина того, что буддизм не смог укорениться в Индии? 9. Почему мы говорим, что индуизм синтезировал всю индийскую культуру? В образе какого бога ярче всего проявляется этот синтез и почему? 10.Расскажите о том. Как в индуизме понимается пространство и время. 11. Объясните, почему индийские государственные образования всегда оказывались слабыми и не могли противостоять внешним врагам, а теории социальных преобразований не вызывали сочувствия? Литература 1.Альбедиль М.Ф. До нашей эры. Рассказы о древней истории. - СПб, 1993. 2.Бэшем А. Чудо, которым была Индия. М.,1977. 3.Васильев Л.С. История Востока. Т.1,2.М.,1994. 4.Васильев Л.С. История религий Востока. М.,1983. 5. История Древнего мира. Ранняя древность. М., 1989. Философские учения Древнего Китая. В мифах Китая проявляется свойственная этой цивилизации Картина Мира так же как и в трех важнейших философских учениях, которые определяют и сегодня структуру китайского общества, иерархию ценностей и особенности китайского образа жизни. Это конфуцианство, даосизм и легизм. Первой и наиболее важной для Китая системой взглядов оказалось конфуцианство. В мифах Китая проявляется свойственная этой цивилизации картина мира, так же как и в трех важнейших философских учениях, которые определяют и сегодня структуру китайского общества, иерархию ценностей и особенности китайского образа жизни. Это конфуцианство, легизм и даосизм. Первый и наиболее важной для Китая системой взглядов оказалось конфуцианство. Конфуций (551-479 г. до н.э.) - основоположник учения, которое мы называем его именем, родился в северокитайском княжестве Лу, в семье выходца из слоя Ши. Собственно Конфуцием он стал в Европе. Это имя - европеизированная форма от Кун-Фу-Цзы, что значит “Учитель Кун”, Кун - фамилия мудреца, звали его Цю, а прозывали Чжун-Ни. Его отцу, старому воину Шулян Хэ из рода Кунов, было около семидесяти лет, а матери едва семнадцать. Отец умер через два года после рождения ребенка, и мать воспитывала сына сама. Биография Конфуция написана через много лет после его смерти китайским историком Сымой-Цянем. Он служил князьям и вельможам, встречал непонимание, подвергался гонениям, прославился своей мудростью, имел много последователей и создал учение, которое стало главным идеологическим оплотом традиционного Китая. С высоты сегодняшнего дня эпоха Конфуция видится такой темной стариной, что мы почти не различаем времена, ей предшествовавшие. А между тем Конфуций имел за спиной опыт по меньшей мере полуторатысячилетнего развития самобытной цивилизации и был столь многим обязан урокам и достижениям этого развития, что считая своим долгом “не сочинять, а передавать” будущим поколениям мудрость, обретенную в прошлом. “Я продолжаю, не творю, люблю чистосердечно древность” (7.1). Среди огромного моря литературы о Конфуции особое место занимает книга “Изречения” или по-китайски “Луньюй” - важная составная часть конфуцианского канона, игравшего роль Китайской Библии. Хотя эта книга неоднородная по языку и стилю и не все в ней с достоверностью принадлежит Учителю Куну. “Луньюй” создавалась многими людьми, она представляет собой запись высказываний Конфуция, сделанную после его смерти и подвергавшуюся литературной обработке. Все конфуцианские тексты были выбиты на каменных стеллах, многие из которых сохранились. Этот “Лес стелл” представлен сейчас в музее. Современного читателя “Луньюй” поражает нарочитой фрагментарностью, подчеркнутой бессистемностью (разбивка на 20 глав - чистая дань книжной традиции). Книга состоит из небольших диалогов, рассуждений и разрозненных афоризмов. Поражает лаконизм слов Учителя: немногословность воспринимается как недосказанность, недосказанность вызывает ожидание и ощущение тайны , ожидание рождает размышления, путь размышлений ! и окказиональен - все это и есть путь конфуцианской мысли: ориентация на сиюминутное и вечное совпадение обстоятельств и действий, на случай, на конкретную ситуацию. Вот как Конфуций рассуждает о “трех ошибках”, допускаемых при общении: “говорить, когда не время говорить, - это опрометчивость, не говорить, когда настало время говорить, - это скрытность; и говорить, не замечая мимики, это слепота” (16.6) Конфуций с юных лет желал восстановления мира и порядка в чжоусском Китае, раздираемом противоречиями, изучал древние книги, ритуалы и предания в поисках наставлений своим соотечественникам. В основе его учения лежит представление о возможности и необходимости путем соблюдения определенных жизненных принципов восстановить и поддерживать на земле общий с Небом нравственный порядок. В качестве главных элементов поведения человека Конфуций выделяет несколько традиционных для Китая категорий: ЖЭНЬ - человечность, милосердие (трудно переводимое на русский язык понятие, высшая добродетель, доброта, гуманность, человеколюбие, истинно человеческое начало, милосердие и т.д.). В Луньюе сам Конфуций определяет ЖЭНЬ по-разному. Например так: Фан Чи спросил о том, что такое человечность, Учитель ответил: - Это любовь к людям. (12.22); И - чувство долга, продиктованное внутренней убежденностью в том, что следует поступать так, а не иначе: ЧЖЕН - верность и искренность, СЯО - чувство сыновней почтительности, уважение к предкам, по Конфуцию - основа гуманности; ЛИ - соблюдение ритуалов, церемоний и обрядов. Человека, который следовал этим принципам Конфуций назвал ЦЗЮН-ЦЗЫ - Благородный муж, противопоставив ему СЯО-ЖЭНЬ - низкого или малого человека. Когда Учитель Кун противопоставляет благородного мужа (в европейской традиции джентельмена) низкому человеку его слова говорят сами за себя: Благородный муж живет в согласии со всеми. Низкий человек ищет себе подобных. Благородный муж беспристрастен и терпит групповщины. Низкий человек любит сталкивать людей и сколачивать клики. Благородный муж стойко переносит беды. Низкий человек в беде распускается. Благородный муж с достоинством ожидает велений неба. Низкий человек надеется на удачу. Благородный муж помогает людям увидеть доброе в себе и не учит людей видеть в себе дурное. А низкий человек поступает наоборот. Благородный муж в душе безмятежен. Низкий человек всегда озабочен. То, что ищет благородный муж, находится в нем самом. То, что ищет низкий человек, находится в других. Конфуций говорил о благородном муже с разной интонацией. Вот, например, его ирония: Колышутся, волнуются. Цветы на ветках сливы. Я ли о тебе не думаю? Да дом твой далеко отсюда. Учитель по поводу этих строк заметил: - Не думает. А думал бы, то был бы недалеко. Цзюньцзы является человеческим идеалом, который может для каждого служить очевидным и понятным ориентиром на пути нравственного совершенствования. Особую роль в жизни общества и человека Конфуций отводил ритуалу. Ритуал понимался Учителем Куном не как механическое повторение традиционных церемоний, а как единственный действенный способ поддержания и передачи форм культуры - ВЭНЬ. Ритуал воспроизводит и поддерживает мировой порядок, связывает настоящее с прошлым, позволяет всему найти свое время, место и форму. Живущий по ритуалу живет вместе со всеми людьми, т.к. ритуал принадлежит всем. “Из назначений ритуала всего ценней гармония. Она делает прекрасным путь древних царей, а им следуют в малом и в великом. Но и гармония применима не всегда. Если знают лишь гармонию, не заключая ее в рамки ритуала, она не может претвориться в жизнь” (1.12). “К чему ритуалы, если, будучи людьми, не проявляют человечности? К чему и музыка, если, будучи людьми, не проявляют человечности?“ (3.3). ”Не смотри на то, что чуждо ритуалу, не говори того, что чуждо ритуалу, не делай нечего, что чуждо ритуалу”. (12.1). Крайней формой следования букве ритуала явилась формальная “китайская церемония”, - в любой момент жизни, на любой случай, в счастье и горе, при рождении и смерти, поступлении в школу или назначении на службу - всегда и во всем существовали строго фиксированные и обязательные для всех правила поведения. В эпоху Хань был составлен подробный свод этих правил внешней учтивости и церемониала - трактат Лицзи, свод конфуцианских норм, имевший обязательную силу на протяжении двух с лишним тысячелетиях. Социальный порядок, по Конфуцию, стоял на принципе И. “Князь Великий из удела Ци спросил Конфуция о том , в чем заключается правительственная деятельность. Конфуций ответил: это когда будет государем государь, слугой слуга, отцом отец и сыном сын.” (12.11.. Общество избежит хаоса, если каждый будет знать свои права, место, обязанности и выполнять их. В основе стратификации общества лежит не знатность происхождения, не богатство, а знания и добродетели. Этот критерий открывал путь наверх для любого, и сам Конфуций гордился тем, что давая свои знания всем, кто приносил “связку сушеного мяса”, т.е. минимальную плату за обучение. Конечной целью управления Конфуций провозглашал интересы народа. “Цзыгун спросил о том, в чем состоит правительственная деятельность. Учитель ответил: - это когда достаточно еды, достаточно оружия и есть доверие народа. - А что из названного можно первым исключить в случае необходимости? - спросил Цзыгун. - Можно исключить оружие. - А что из остающегося можно первым исключить в случае необходимости? - снова спросил Цзыгун. - Можно исключить еду. Смерти издревле никто не может избежать, когда же народ не верит, то не устоять. Но особенно важным в отношении к государству был принцип сяо (-ли): Учитель Кун говорил, что государство - это большая семья, а семья - малое государство. СЯО (ЛИ) - культ предков - как мертвых, так и живых. Этот культ стал в Китае основой социального порядка. В сборнике “24 примера СЯО” дано много образцов СЯО: восьмилетний мальчик не отгоняет от себя комаров в летние ночи - пусть они лучше жалят его, а не родителей; почтительный сын в голодный год отрезал от себя кусок тела, чтобы сварить бульон для больного отца и т.д. Конфуцианский культ предков и нормы сяо способствовали расцвету культа семьи и клана. Отсюда - постоянная тенденция к росту семьи. Большие семьи, включавшие в себя несколько жен и наложниц главы семьи, женатых сыновей, чад и домочадцев стали типичным явлением для Китая. Но и в семье, и в обществе в целом любой чиновник, влиятельный глава семьи всегда представлял прежде всего социальную единицу, вписанную в строгие рамки конфуцианских традиций, выйти за пределы которых было невозможно: это означало “потерять лицо”, а потеря лица для китайца равносильна гражданской смерти. Оригинальности лица или внешнего облика китайское конфуцианское общество не поощряло: строгие нормы культа предков и соответствующего воспитания подавляли эгоистические наклонности ребенка с детства. Рассмотренные выше аспекты теории и практики конфуцианства не исчерпывают всего, что включало в себя это учение. Но именно эти принципы этики и социальной практики были главными и определяющими. При жизни Конфуция его учение не было официально признано. Но учение жило, развивалось, ученики и последователи Конфуция несли его и бережно хранили. Только в эпоху после смерти императора Цинь Ши-Хуанди (259-210 гг.), краха империи Цинь (207 г.) и победы крестьянского восстания под предводительством Лю Бана, который стал императором Китая и основал династию Хань, - только в эту эпоху конфуцианство превратилось в официальную идеологию. Начиная с эпохи Хань, конфуцианцы не только держали в своих руках управление государством и обществом, но и заботились о том, что конфуцианские нормы и ориентиры стали общепризнанными, превратились в символ “истинно китайского”. Практически это привело к тому, что каждый китаец прежде всего должен был быть конфуцианцем. Воспитание начиналось с семьи, с приучения к культу предков и нормам Сяо, к строгому соблюдению церемониала в семье и особенно на людях, в обществе. В простых крестьянских семьях конфуцианское образование этим и заканчивалось; в более зажиточных семьях детей учили грамоте, знанию письменных канонов, классических конфуцианских сочинений. Соответственно сильно выросли авторитет и социальный статус грамотеев. В стране возник культ грамотности, иероглифа, ученых чиновников. Слой грамотеев-интеллектуалов занял в Китае место, которое в других обществах занимали дворянство, духовенство и бюрократия вместе взятые. Вся система образования в средневековом Китае была ориентирована на подготовку знатоков конфуцианства, хорошее знание древних текстов, умение свободно оперировать изречениями мудрецов и, как вершина, умение писать сочинения в свободном стиле излагавшие и комментировавшие мудрость древних, - такова была программа подготовки в китайской школе. Это была наука, и все дисциплины негуманитарного цикла и особенно естествознание не считались достойными внимания: ведь изучение их, включая математику, давало человеку только чистое знание, а не привилегии. Изучение же священной конфуцианской науки открывало перед любым путь наверх, обеспечивало возможность сделать карьеру, добиться почестей, власти и богатства. Чтобы “выйти в люди” следовало изучить несколько тысяч иероглифов и с их помощью разбираться в древних текстах, на это уходили годы упорного труда. Однако облагодетельствовать и выучить бедного, но способного сородича считалось делом чести всей семьи и сулило в случае успеха для нее немало выгод, что обычно стимулировало благотворительность. Когда мальчику исполнялось 6-7 лет отец приглашал для него учителя или отдавал его в школу. Отец, сын и учитель совершали поклонение перед изображением Конфуция, затем будущий ученик кланялся в ноги учителю. Учитель давал ему новое, так называемое школьное имя. Так как у китайцев алфавита нет, то у них не было “букварей”. Ученику давали сразу маленькую книжечку “Сань-цзы-цзин” (Троесловие), написанную очень сжатым литературным слогом. Ее автор, ученый 13 века. Ван-Ин-Линь, объединил в Троесловии более тысячи иероглифов в 178 двустишиях, по три иероглифа в строке. В стихах рассказывается о характере людей, о небе, земле, временах года, растениях, животных, странах света, правивших династиях. Эту книгу, как и все остальные зазубривали наизусть. После Троесловия выучивали “Список фамилий” - “Бай-дзя-син” - 408 односложных и 30 двусложных наиболее употребительных китайских фамилий. За “Списком фамилий” следовала “Книга из тысячи знаков” - “Цянь-Цзы-Вэнь”. Она содержит ровно одну тысячу иероглифов, причем не один знак не повторяется. Усвоением этих трех учебников и ознакомлением с основами каллиграфии заканчивался курс элементарного образования. На второй ступени надо было постичь “Сы-шу”, т.е. “Четверокнижие” и “У-цзин” - “Пять канонических книг”, являющихся основой конфуцианского учения. Способ заучивания - долбления. В это же время школьник начинал обучаться стилистике и правилам стихосложения. Когда конфуцианцы в эпоху Хань (III в до н.э. - III в н.э.) пришли к власти они установили такой порядок, при котором гражданскими чиновниками назначались только лица, прошедшие ученый искус и выдержавшие государственные экзамены. Поэтому каждый китаец, желавший поступить на какую-либо должность, подвергался экзаменам, сдача которых давала им право на ученую степень. Экзаменов было три. Первый происходил два раза каждые три года в уездном центре и продолжался один день. Выдержавшие получали низшую ученую степень - Сю-цай. (“Совершенствующий способности”) и допускались к следующим испытаниям в провинциальном центре, которые происходили один раз в три года и длились девять дней. Те, кому удавалось пройти успешно второй этап, получали вторую степень - цзюй-жэнь “Представляемый” - и право сдавать третьи, самые трудные экзамены в столице. Между экзаменами проходили годы. Экзамены в Китае были чрезвычайно сложными и обставлялись особыми формальностями. Прежде всего желающие и получившие право экзаменоваться должны были заблаговременно известить экзаменационную комиссию о своем желании подвергнуться испытанию или, говоря современным языком, подать заявление с приложением всех требуемых документов, в том числе и описание наружности. Нужно было представить биографию и нечто вроде характеристики, свидетельство о хорошей репутации, заверенное соседями, описание наружности прилагалось для того, чтобы подставные лица не могли за плату или из других побуждений сдать испытания вместо лица, чья фамилия включалась в списки экзаменующихся. Это было очень рискованно, так как грозило, если поймают, смертной казнью. Для экзаменов отводилась специальная, обнесенная высокой стеной территория, на которой находились узкие корпуса, разбитые на длинные коридоры с множеством крохотных отдельных комнатушек. Каждому экзаменующемуся полагалась одна такая комнатка, где имелось маленькое окно и две доски, укрепленные на подставках: одна - вместо стола, другая вместо сидения; ночью эти же доски служили постелью. Здесь “студент” оставался в одиночестве весь срок экзаменов. По обоим концам каждого коридора стояли будки для надзирателей, следивших за установленным порядком. На отдельном дворе в особом здании помещались экзаменаторы, которые тоже до конца испытаний сидели там под замком. Экзаменующемуся запрещалось пользоваться какими-либо пособиями, поэтому “студента” сначала обыскивали, а потом, снабдив пропуском с номером комнаты, допускали до экзаменов. Каждый получал темы для сочинения в прозе и стихах. Те, кто не успевал к определенному сроку написать сочинения определенного объема или портил листы, вычеркивались из списков и ни с чем возвращались домой. Темами обычно являлись цитаты из классических книг или же изречения мудрецов. На столичные экзамены обычно являлось восемь-девять тысяч экзаменующихся. Экзамены делились на три стадии. Первая продолжалась три дня и была собственно повторением испытаний на цзюй-жэнь. После нее оставалось триста-четыреста лучших кандидатов, которые шли дальше. Это количество уменьшалось после второй стадии, длившийся один день. Выдержавших этот экзамен подвергали на звание ЦЗИНЬ-ШИ “Поступающие на службу”. Получившие звание цзинь-ши отправлялись на дворцовый экзамен, который тоже длился один день. Десять лучших, из выдержавших этот экзамен представлялись императору. Трое лучших из этих десяти с почетом выходили из дворца через центральные ворота, лучшего из первых трех назначали сразу на должность в Ханьлиньюань - учреждение, которое европейцы называли Китайской Академией Наук. Эти обладатели степеней составляли в старом Китае особое сословие шэньши. Каждый, кто проникал в слой шэньши, приобретал социальные и весьма ощутимые материальные привилегии. Поэтому шэньши были богатыми людьми, преимущественно землевладельцами. Слой шэньши постоянно обновлялся за счет упорных, способных и честолюбивых новых его членов, ключевые позиции в китайской империи обычно оказывались в руках действительно понаторевших в своем деле ученых-конфуцианцев, для которых незыблемость существующего строя была гарантией их личного успеха и процветания. Конфуцианство выступало и как регулятор во взаимоотношениях страны с Небом и - от имени Неба - с различными племенами и народами, населявшими мир. конфуцианство поддерживало и возносило созданный еще в иньско-чжоусский период культ императора “сына Неба”, управляющего Поднебесной по мандату Неба. С течением времени сложился подлинный культ Поднебесной, Срединного государства, рассматривавшегося как центр Вселенной, вершина мировой цивилизации, средоточие истины, мудрости, знания и культуры, реализация священной воли неба. Весь мир в сознании китайцев распался на две неравноправные части: цивилизованный Китай и прозябавший в невежестве весь остальной мир с населявшими его народами. Любое прибытие иностранцев в Китай всегда рассматривалось как признание сюзеринитета великого Китайского императора, как готовность принять культурные ценности Китая, многие соседи Китая - гунны, тоба, монголы, манчжуры, спорадически завоевавшие Китай, и основавшие свои династии, со временем неизменно окитаивались, принимали конфуцианство как неизменную данность, за неимением альтернативы начинали принимать конфуцианскую систему администрации, и это тоже как бы подтверждало концепцию о вечности и совершенстве конфуцианства и регулировавшейся им китайской империи, китайской цивилизации. Не будучи религией, учение кун-фу-цзы стало основой китайского мира, рациональное начало оттеснило мистическое, в качестве великого пророка выступал не вероучитель, не носитель откровения (Иисус, Будда), а мудрец-моралист, который на вопрос о служении духам умерших и богам отвечал: - Не зная, как служить живым, Сумеешь ли служить их духам? - Осмелюсь узнать, что такое смерть? - Не зная жизни, - Как познаешь, что такое смерть? Ни все общество, ни отдельный человек не могли бы гармонично существовать да еще на протяжении тысячелетий, в строгих рамках конфуйианской системы, слишком велика в ней степень заданности и несвободы. И китайцы почитали не только Великого Учителя Куна, но и Лао-цзы, легендарного мудреца, жившего по преданию то ли во время Конфуция, то ли позже в IV веке. Был ли он архивариусом, действительно ли его звали Эр или Дан, была ли его фамилия Ли - достоверно сказать невозможно, в источниках сведений не сохранилось. О нем было сочинено немало красочных легенд: рассказывают, что в детстве у него было лицо как у старика, что он и родился стариком, так как мать вынашивала его несколько десятков лет, отсюда его имя Старый мудрец (или старый ребенок, так как знак цзы означает и философ и ребенок). Говорят, что он прожил чуть ли не двести лет и потом ушел из Китая. Уходя на Запад Лао-цзы любезно согласился оставить смотрителю пограничной заставы свое сочинение Дао-дэ цзин. В трактате Дао-дэ цзин (IV-III в. до н.э.), который сами китайцы соотносят с Лао-цзы, скупым и трудным для прямого мгновенного понимания языком излагаются основы даосизма - учения о Дао и Дэ, всеобщем законе и Абсолюте. Даоский мудрец видел мир и человека охваченными едиными закономерностями. А в центре его доктрины - учения о великом Дао. Дао господствует везде и во всем, всегда и безгранично. Один из переводов на русский язык слова Дао - путь, дорога. Само понятие Дао жило в китайской мысли и до Лао-цзы. Конфуций даже оперировал этим универсальным китайским понятием, понимая дао как мудрый, справидливый принцип жизни и образцовый порядок, осуществление социальной справидливости. Для Лао-цзы это другое: дао - это всеобщее начало мира, то, благодаря чему существуют все вещи, оно вечно, никогда не изменяется, проникает везде и всюду. Дао - это путь, которым следует все. Его никто не создал, но все происходит от него. Невидимое и неслышаемое, недоступное органам чувств, безымянное и безформенное оно дает начало , имя и форму всему на свете. Даже великое Небо следует Дао. Следовать Дао, слиться с ним - в этом смысл, цель и счастье жизни. В мире Дао проявляется через Дэ. И если Дао все порождает, то Дэ все вскармливает. По словам одного из выдающихся даосов Ван Би, Дао - это то, из чего вещи исходят, а Дэ - это то, что вещи преобретают. Даосы говорят, что Дао рождает одно - это ци (основа мира, с непроясненной сущностью: дух это или материя?); одно рождает двух - это Ян-ци - мужское начало, и Инь-ци - женское начало, два рождает три - небо, человека и землю. Три рождают все. Вселенная появилась в результате взаимодействия инь, ян и пяти стихий (земля, вода, огонь, дерево, металл). Таким образом согласно Дао-дэ-цзин все во Вселенной порождено космическим путем (Дао), являющимся также источником гармонии и равновесия. Поэтому все в мире от растений и животных до людей, прекрасно в своем естественном состоянии и должно оставаться таким. Извечный путь Вселенной несравненно мудрее любого человека, поэтому мы всегда совершаем ошибку, пытаясь изменить окружающий нас мир. На самом же деле тем самым мы утверждаем наше собственное я и пытаемся подменить мудрость Вселенной ограниченным знанием. Отсюда вытекает одна из главных идей Лао-цзы: мудрый человек не осмеливается действовать. Принцип недеяния - у-вэй - практически должен был воплотиться в умении соответствовать ходу вещей, в умении наладить жизнь таким образом, чтобы все шло должным путем, но без активного вмешательства человека. Методом у-вэй даосы предлагали пользоваться во всех случаях жизни: в отношении к природе, к людям, к управлению государством. С точки зрения даосов мир непознаваем, а опыт ненужен, особенно эмпирический, практический опыт. Даосы говорят, что мудрец не выходит со двора, не смотрит в окна, но все познает. Любая государственная служба - это ущемление человеческой индивидуальности, посягательство на натуральный порядок. Поэтому даосы были принципиально асоциальны, часто становились отшельниками, уходили от мира. Парадоксальны взгляды даосов на государственное управление. Они считали, что управлять страной при помощи знаний - означает оказывать ей вред, только незнание может принести пользу стране и народу, который должен быть глуп и неразвит и тогда сможет установить идеальную форму социального бытия - первобытное общество с тем, чтобы никогда не развивать культуру и цивилизацию. Уход от мира к природы связывался у даосов и с возможностью обретения долгих лет жизни и даже бессмертия. Мистические уклоны в трактате “Чхуан-цзы”, выражавшиеся в упоминании о фантастическом долголетии (800, 1200 лет) и бессмертия, которого могут достичь праведные отшельники, приблизившиеся к Дао, - дали возможность философскому даосизму трансформироваться в даосизм религиозный, это произошло в эпоху Цинь (221 до н.э. - 207 до н.э.), Хань (206 до н.э. - 220 до н.э.) . Первым, кто соблазнился этой идеей был объединитель Китая Цинь-Ши-Хуанди. Даосский маг Сюй Ши поведал ему о волшебных островах, где есть эликсир бессмертия. Император снарядил экспедицию, которая, как и следовало ожидать, провалилась (Сюй Ши сослался на то, что обилие акул помешало ему пристать к острову). В конце династии Хань, когда в Китае бушевал голод и болезни, люди бросились за помощью к Даосскому магу Чжан Цзюэ, который заклинаниями излечивал больных. И вскоре маг оказался во главе могущественной секты почти по-военному организованных последователей новой религии. Даосизм превратился знамя обездоленных. В даосском трактате Тайтенцзин - “Книга о великом равенстве” - теоретически обосновывалась революционная практика “Желтых повязок” (такое название получило народное восстание). Восстание начали сторонники Желтого неба, которое в 184 г. (начало очередного 60-летнего цикла, игравшего в Китае роль века) должно было придти на смену ханьскому “Синему небу”, ставшему символом зла и несправедливости. В знак приверженности Желтому небу повстанцы носили на голове желтые повязки. Восстание было подавлено, но остатки секты бежали в горные районы Китая, и в конечном итоге превратились в самостоятельное теократическое образование, сумевшее добиться определенной автономии. “Государство” даосских пап-патриахов, передававших свою власть по наследству, просуществовало в Китае вплоть до 1949 г., когда 63-й даосский папа из рода Чжанов переехал в Тайвань. Вкратце концепции о путях и методах достижения бессмертия сводятся к следующему. Тело человека являет собой микрокосм, который в принципе следует уподобить макрокосму - Вселенной. Подобно тому, как Вселенная функционирует в ходе взаимодействия Неба и Земли, сил инь и ян, имеет звезды и планеты, организм человека - это тоже скопление духов (36 000) и божественных сил, результат взаимодействия мужских и женских сил. Стремящийся к бессмертию должен создать для духов такие условия, при которых духи не захотели бы покинуть тело, закрепить их в теле, чтобы они стали преобладающим элементом, тогда тело дематериализуется и человек станет бессмертным. Этому служило ограничение в еде: отказ от мяса, вина, грубой и пряной пищи, овощей и зерна, голодание вплоть до необходимости научиться утолять голод с помощью собственной слюны. Другим важным элементом были физические и дыхательные упражнения (позы тигра, оленя, аиста, черепахи), задержка дыхания. Огромное значение придавалось моральным факторам: необходимо было совершить не менее 1200 добродетельных акций, чтобы надеятся на бессмертие. Даже один безнравственный поступок сводил все на нет. Трансформация человека в бессмертного считалась очень непростой, доступной для немногих: сам акт был настолько священным, что его никто не мог зафиксировать, просто был человек - и нет его, он не умер, но исчез, дематериализовался, вознесся на небо, при этом видимая смерть еще не доказательство неудачи, т.к. вполне вероятно, что умерший достиг бессмертия. Увлечение идеей бессмертия привело в средневековом Китае к развитию алхимии, астрономии, геомантии, медицины. Алхимики упорно работали над трансмутацией металлов, над обработкой минералов, продуктов органического мира для получения волшебных пилюль и эликсиров. В ходе исследований по методу проб и ошибок был изобретен порох. Во время своих опытов алхимики обнаружили, что при смешивании серы, селитры и древесного угля происходит вспышка или даже взрыв. В VII веке алхимик по имени Сунь - си мяо написал книгу - “Сочинение о пилюлях бессмертия” - в которой содержится самый ранний известный нам рецепт пороха. От китайцев о порохе узнали араб, и возможно через их это изобретение попало в Европу. Но подобные открытия не играли существенной роли в развитии естественных и технических наук, т. к. официальное конфуцианство считало наукой только гуманитарные знания. В астрологии даосы видели возможность для гаданий и предсказаний. По огромным и детальным астрологическим картам определяли под какой звездой родился человек и какова его судьба и т. д. Никто не начинал серьезного дела не посоветовавшись с астрологом. Например, женитьба начиналась с обмена гороскопами жениха и невесты. Одной из популярных оккультных наук была геомантия - фэншуй. Связав небесные явления, звезды и планеты со знаками зодиака и странами света, с космическими силами и символами (небо, земля, инь, ян, пять первоэлементов и т.д.) геоманты разработали сложную систему взаимодействия между всеми этими силами и земным рельефом. Только при благоприятном стечении сил участок земли считался подходящим для строительства, устройства могилы или приобретения в собственность. Даже самые рафинированные конфуцианцы, презиравшие суеверия и считавшие поиски эликсира бессмертия даосским шарлатанством, даже они не пренебрегали геомантией никогда. Компас, одно из величайших изобретений китайцев, появился именно в недрах геомантии (для ориентирования на местности). Китайцы знали магнит уже давно, с III века до н.э., им было известно, что магнит притягивает железо. Очень рано стало известно китайцам и свойство магнита указывать на север и юг. Судя по одной из книг III век до н. э., у них в то время существовал магнитный компас в виде сделанной из магнитного железника, суповой ложки с длинной ручкой, которая при верчении ложки на деревянной или медной плоскости и указывала на южный магнитный полюс. Примерно в конце XII века арабы вывезли на запад китайский компас, игла которого плавала на поверхности воды, благодаря арабам он попал в Европу. Без копаса никогда не наступила бы эра далеких морских путешествий и географических открытий. Много сделали даосы для китайской медицины. Опираясь на практический опыт знахарей, шаманов и придав этому опыту свое мистическое толкование и магические приемы, даосы в процессе поисков бессмертия познакомились с анатомией и функциями человеческого организма. Старая китайская медицины существует и в наши дни. Китайские лекарства в большей части приготовлялись из растений, поэтому наука о лекарствах фармакология в Старом Китае называлась “наука о наших травах”. Китайцы по сложным рецептам, изобретенным на много столетий раньше европейских, изготавливали мази, пилюли, порошки, настойки, эссенции, отвары и т.д. С глубокой древности приготовляли лекарства из корня женьшеня - “корень человека”, так они назвали этот корень, формой напоминающей человеческую фигурку с ручками, ножками и головой, чем больше этот корень похож на человека - тем сильнее его лечебная сила. Они использовали свойства витаминов, практически не зная их; изобрели прививку от оспы уже в XII - XIII в н. э. Китайские врачи брали гной из оспин больного, разбавляли его и вводили в нос маленьким детям, которые после этого болели оспой в ослабленной форме и получали иммунитет. Этот способ был завезен в Турцию, жена английского посла в этой стране заинтересовалась такой прививкой и вернувшись в Англию пыталась сделать такую прививку своим родным. В 1798 году этот способ был сменен более совершенным способом прививки коровьей оспы, введенным английским врачом Дженнером. Более двух тысяч лет назад китайские врачи стали применять в лечебных целях иглоукалывание - акупунктура - и прижигание - мокса. С XI века в Китае сохранился так называемый медный человек - медная статуя, на которой имеется несколько сотен отверстий, соответствующих тем местам, где можно и нужно делать уколы. На этом медном человеке учились аккупунктуре будущие врачи. Многое из того, что знали китайцы, не входило синхронно в европейскую культуру. Из-за слабости мировых связей, изоляции Китая от Европы. За шестьсот лет до Пифагора китайцы уже знали и применяли теорему Пифагора о прямоугольном треугольнике, больший катет которого равен 4, а меньший 3, и тогда его гипотенуза равна 5. Живший в I - II вв. до н. э. Чжан Хэн нашел для числа “пи” П значение Ö10, в V в. китайцы доказали, что 3,1415926 < П < 3,1415927, грубое исчисление П было 355/113 (в Европе это же было установлено в XVI) веке. За 8 веков до индийцев (во II в. до н. э.) китайцы сформулировали понятие об отрицательных и положительных числах. Гораздо ранее европейцев знали “Треугольник Паскаля”. 1 1 1 1 2 1 1 3 3 1 1 4 6 4 1 1 5 10 10 5 1 Если даосизм дополнял строгость и непластичность конфуцианской доктрины учением о непознаваемом ДАО, то есть устремлял человека к идеям духовной свободы и раскованности, то легизм ограничивал ригоризм и догматизм конфуцианства, т.к. был еще более жесток и категоричен . Легизм, или школа фа-цзя, - наиболее политически влиятельная и философская доктрина чжоусского Китая - прежде всего предусматривает культ закона. Четкие предписания, выполнение которых хорошо вознаграждается, а также предостережение, невнимание к которым сурово наказывается - вот средства поддержания авторитета власти. Особую роль легизм играл в период Чжаньго - “Борющиеся царства”, V-III вв. до н. э., и полностью осуществился в царстве Цинь в середине IV в до н. э. усилиями знаменитого теоретика легизма министра-реформатора Шан-Яна. Окраинное западное царство Цинь стало быстро усиливаться, его император захватил всю территорию чжоусского Китая. Основатель династий Цинь-Ши-Хуанди распространил на Китай схему управления Шан Яна. В основе легистской доктрины лежал безусловный примат писанного закона, сила и авторитет которого должны держаться на палочной дисциплине и жестоких наказаний. Мудрецы-реформаторы разрабатываают законы, государь их издает, министры и чиновники осуществляют, и все им подчиняются. Почтение к закону и администрации обеспечивается специальной системой круговой поруки, официального доносительства, которая в свою очередь держится на практике суровых наказаний даже за мелкие проступки. Наказание уравновешиваются поощрением за лояльность ввиде присвоения очередного ранга. В учении легистов, практически не апеллировавших даже к небу, рационализм был доведен до своей крайней формы, порой переходившей в откровенный цинизм. Но не рационализм был основным в противостоянии легизма и конфуцианства. Гораздо важнее было то, что конфуцианство делало ставку на высокую мораль и древние традиции, тогда как легизм выше всего ставил закон, державшийся на строгих наказаниях и абсолютным повиновением сознательно оглупленного народа. Легизм стремился установить авторитарную деспотию. Очевидный военный и экономический эффект в эпоху правления Цинь-Ши-Хуанди был достигнут за счет крайнего истощения людских ресурсов (народ одновременно строил великую китайскую стену и императорский дворец). Роптавших наказывали. В 213 г. до н.э. были сожжены древние тексты, на которые, как на живой укор императору, не считавшемуся с древними традициями, настойчиво ссылались недовольные - 460 наиболее видных оппозиционеров, в основном конфуцианцев, были казнены (закопаны живьем). На императора дважды (в 218 и 216 гг.) совершались покушения, так что остаток жизни Цинь-Ши-Хуанди провел в страхе, стараясь не ночевать в одном дворце более одной ночи и не извещая заранее, где он намерен провести эту ночь. Император умер в 210 г. до н. э., а уже в августе 209 года началось восстание против введенных им в стране порядков. В 202 году была провозглашена династия Хань. В позднейшее время легизм вошел составной частью, трансформировавшись и утратив цинизм, в конфуцианство. Традиционная система китайских ценностей и сегодня определяет лицо Китая. Рационализм конфуцианства и мистика даосов и буддистов создает в образе мышления, образе жизни и в политике Китая своего рода биполярную систему. Эта система весьма устойчива и жизнеспособна, она опять и опять сказывается в новых живых формах одной из древнейших на планете цивилизаций. ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ 1. Расскажите об основных моментах биографии Конфуция. 2. Как создавался «Луньюнь»? 3. Почему Конфуций с особым почтением относился к старым китайским книгам? Как это связано с его учением? 4. Что лежит в основе учения Конфуция? На каких принципах основан кодекс поведения благородного мужа? Кто ему противостоит? 5. В чем Конфуций видел важность ритуала? 6. Как Конфуций понимал социальный порядок? Чему он уподоблял государство? Расскажите о культе семьи в Китае. 7. Расскажите о системе экзаменов в Древнем Китае. Какие элементы учения Конфуция проявляются в этой системе? 8. Какова легендарная биография Лао-цзы? 9. Как вы понимаете понятие Дао и понятие Дэ? 10. В чем заключается принцип у-вэй? 11. Почему именно даосизм послужил основанием для развития науки в Древнем Китае? Какие конкретно научные изобретения были там сделаны? 12. Расскажите о легизме, его принципах и месте в истории Китая. ЛИТЕРАТУРА 1. Алексеев В.М. Китайская литература. М., 1978. 2. Антология древнекитайской философии. М., 1972-1973. Т. 1-2. 3. Васильев Л.С. История Востока. М., 1995. 4. Запад и Восток: традиции и современность. М., 1993. 5. История китайской философии. М., 1989. 6. Карягин К.М. Конфуций. Спб., 1910. 7. Мифологический словарь. М., 1990. 8. Переломов Л.С. Слово Конфуция. М., 1992. 9. Страна Хань. Очерки о культуре Древнего Китая. Под ред. Б.И.Панкратова. М., 1961. 10. Юань Кэ. Мифы Древнего Китая. М., 1965. Оглавление Введение 3 Архаическая культура 9 Индийская цивилизация. 19 Философские учения Древнего Китая. 40 Античная цивилизация Античной (от латинского слова antiguus древний) называли греко-римскую культуру, как самую раннюю из известных им, итальянские гуманисты эпохи Возрождения. Это название сохранилось и поныне как привычный синоним классической древности, в лоне которой возникла европейская цивилизация. В античной культуре произошла своего рода социальная мутация. В отличие от циклических культур Востока, две из которых (Месопотамия и Египет) погибли, а две (Индия и Китай) существуют и по сей день, культура Древней Греции и Рима пошла иным путем развития — путем более быстрым, динамичным и результативным. В отличие от восточных культур, для которых характерна жесткая опора на традиции, цикличность исторического пути, отсутствие динамики развития, приоритет коллективного начала над личностным, общественной собственности над частной, античный мир построен на совершенно других основаниях. Античная цивилизация, в отличие от приречных цивилизаций Древнего Востока, складывалась как торгово-ремесленная, что и определило ее специфику. Если в рамках цивилизаций Востока можно наблюдать развитие по спирали, когда циклы во многом повторяют друг друга, и в периодизации доминирует династический принцип, как в Китае и Древнем Египте, или смена религиозных концепций, как в Индии, то в истории античного мира четко обозначены культурно-исторические эпохи, специфика которых связана с тем, то от периода к периоду можно наблюдать прогресс в сфере материального производства, гражданского права, научных знаний, создания все более гибкого литературного языка. Вот периоды , на которые принято делить историю культуры античного мира: древнейший период (крито-микенская культура): Ш тысячелетие — Х1 в. до н. э. гомеровский и раннеархаический периоды: Х1 — УШ вв. до н.э. архаический период: УII — У1 вв. до н.э. классический период: У в. до последней трети 1У в. до н.э. эллинистический период: последняя треть 1У — 1 в. до н.э. римский период: 1 в. до н.э. — У в. н.э. Средиземное море, mare nostrum, наше море, — колыбель античной цивилизации. Первые ее ростки возникли на острове Крит, где скрещивались морские пути, соединяющие Балканский полуостров и острова Эгейского моря с Малой Азией, Сирией и Северной Африкой. Именно морская торговля и была экономической основой критской культуры. От враждебного внешнего мира Крит был надежно защищен волнами Средиземного моря. Только чувством безопасности можно объяснить тот факт, что все критские дворцы, включая и знаменитый кносский лабиринт, оставались на протяжении почти всей их истории неукрепленными. Ощущением безопасности, свободы, непринужденности пронизано и все критское искусство. Канон изображения человеческого тела заимствован из Египта': плечи, грудь, глаза даны в фас, лицо и ноги — в профиль, но критяне предпочитают плавность линий, красоту силуэта, изящество и утонченность. Однако к концу ХУ в. до н. э. Крит постигла катастрофа, причины которой до сих пор не выяснены. Критской культуры не стало, но еще около трех столетий близкая ей микенская культура существовала на греческом материке. Люди микенской эпохи строили крепости, которые окружались стенами, сложенными из таких огромных каменных глыб, что впоследствии греки подобную кладку назвали циклопической. Мелкие государства вели совершенно обособленное и независимое существование, наполненное войнами, которые порой длились годами, Иногда это были пиратские набеги, а иногда конфликты вызывались соперничеством в торговле. Такова Троянская война, продолжавшаяся десять лет (по археологическим данным, она произошла примерно в середине ХIII в. до н.э.). Эта война надорвала силы микенского мира: в Х1 в. до н.э. начинается смутный период греческой истории, его основным фактором считается вторжение северных племен — дорийцев, стоявших на более примитивном уровне развития. Период с Х1 по УШ вв. до н.э. принято называть гомеровским, потому что в это время слагались эпические сказания, вошедшие в Илиаду и Одиссею. Илиада и Одиссея изображают общество, стоящее гораздо ближе к варварству, культуру, гораздо более примитивную, чем та, которая зафиксирована в памятниках крито-микенской эпохи. Но гомеровский период имел свои достижения: например, была освоена техника выплавки и обработки железа. В связи с этим резко возросли экономические возможности отдельной семьи: теперь каждая семья могла расчистить под пашню гораздо более значительные площади и производить почти все необходимое для жизни. Гомеровская община (демос) вела довольно обособленное существование и занимала, как правило, очень небольшую территорию. Политическим и экономическим центром общины был полис: в греческом языке это слово выражает одновременно два тесно связанных в сознании каждого грека понятия — город и государство. Гомеровский полис был в одно и то же время и городом, и деревней. С городом его сближают, во-первых, скученная на небольшом пространстве застройка, во-вторых, наличие укреплений. Но основную массу его населения составляют крестьяне. Государственной границей служили обычно море или ближайший горный кряж — вся Греция, таким образом, предстает в поэмах Гомера как страна, раздробленная на множество мелких самоуправляющихся округов, причем большинство из них имеет выход к морю. Укрепленный акрополь служит основой, вокруг которой складывается городской строй. Греция — бедная страна: там скудная почва. каменистые склоны, климат, летом засушливый, а зимой невероятно дождливый. Таким образом, крестьянин вынужден попеременно бороться то с засухой, то с паводком. В таких условиях лучше всего растут маслины и виноград — корневая система злаков не способна извлекать почвенную влагу с большой глубины. Где-то к УШ в. до н.э. был найден закономерный и чрезвычайно важный для дальнейшего развития греческой культуры выход — торговля и колонизация. Темные века заканчиваются, и начинается период, который в истории именуется архаическим. Грекам приходится учиться у тех народов, которые за темные века успели обогнать их. В первую очередь это финикийцы: колыбель их культуры находится на Малоазиатском побережье (территория современного Ливана), в городах Библ, Сидон и Тир, но начиная с ХII-ХI вв. до н.э. они стали основывать колонии в Сицилии, северной Африке и южной Испании (например, город Гадес, современный Кадис). Около 1000 г. до н.э. именно для нужд торговли они изобрели алфавитное письмо, состоявшее, правда, из одних согласных. Около 800 г. до н.э. это письмо переняли греки, введя в него дополнительные буквы для обозначения гласных. Это симптоматично: ведь купцу и мореплавателю не нужен ни чиновничий аппарат, скрывающийся за стеной иероглифов, как в Китае, ни привилегированная прослойка писцов, как в Египте и Месопотамии. С УII в. до н.э. греки стали соперничать с финикийцами и в области колониальной экспансии. Первые поселенцы уезжали в прибрежную зону Малой Азии, где были основаны города Эфес, Милет и Галикарнас. Затем греки колонизовали побережье Черного моря (города Синопа, Фасис, Фанагория, Ольвия, Херсонес), Сицилию и юг Италии (города Сиракузы, Сибарис, Неаполь. Кумы) и даже южное побережье Франции (город Массалия, современный Марсель). Греки никогда не удалялись в глубь материка, колонизация касалась только прибрежной полосы: они строили свои города как торговые центры. Архаический период — это прежде всего время становления античного полиса. Многочисленные города-государства соперничали между собой на разных поприщах — политическом и экономическом, но иногда греческое соперничество (агон) приобретало более благородную форму — соревнования, спортивного и литературного. В 776 г. до н.э. в Олимпии прошли первые Олимпийские игры, с которых, собственно говоря, и начинается греческое летоисчисление: греки не знали линейного времени. Они считали, что существуют четыре большие эпохи: Золотой век, Серебряный, Медный и Железный, а затем все повторяется, причем точно так же, как в первый раз - те же события, рождения и смерти. Не знали греки и безграничности пространства: само слово космос первоначально означало восточный шатер. Космос для греков — огромное сооружение, мир — единство всего сущего, жилище для людей и богов, устроенное по законам красоты и гармонии. Поэтому такую важность приобретает сиюминутная жизнь здесь и сейчас, полнота телесного присутствия в этом мире, что и стало определяющей чертой античной цивилизации. Такому мироощущению способствовала и религия, общая для всех греков. Греки очеловечили своих богов: те не только обладают всеми человеческими качествами, как хорошими, так и дурными, — они и живут семьей (которая насчитывает четыре поколения), и занимаются чисто человеческими делами. Боги — сами из плоти, они и есть люди, но только бессмертные, свободные от тяжких обязанностей, угнетающих смертный род. Поэтому и тех, и других, увековечивали, создавая скульптуру. Греческий ваятель объяснял мир, истоки его красоты и гармонии. Девиз античности звучит так: Человек — мера всех вещей. И это не ради красного словца: для греков человек был олицетворением всего сущего, прообразом всего созданного и создаваемого. В его сложении греки открывали и ритм, и закономерность пропорций, и равновесие. Мир искусства был как бы бельэтажем человеческого мира, подобным ему, но более совершенным. Как в греческой мифологии рядом со смертными людьми живут похожие на них, но более совершенные олимпийские божества, так и в действительности граждане Эллады постоянно соприкасались с обществом богов и героев, изваянных из мрамора и отлитых из бронзы. Они не падали перед ними ниц, но радостно восхищались их необычайной жизненностью и красотой. Это и есть полнота телесного присутствия, культ совершенного человеческого тела, присущий античной цивилизации. Другой чертой, отличавшей греков от чужеземцев, варваров, является то, что граждане полиса ценят свою свободу. Форма государства у греков чрезвычайно своеобразна, даже уникальна в истории, хотя именно организация греческих полисов послужила образцом для западной демократии: выборность должностей, всеобщее голосование, суд присяжных, подотчетность должностных лиц народному собранию, принцип подчинения меньшинства большинству. Античная демократия носила ограниченный характер — из числа полноправных граждан были исключены рабы, метеки (выходцы из других полисов) и женщины. Что касается рабов, то следует сказать, что рабский труд не был основой античного производства: благосостояние общества основывалось прежде всего на активности среднего класса, интересы которого играли главную роль как в экономике и политике, так и в других отраслях культуры. Человек, занимающийся разнообразной практической деятельностью — не повторяющейся из года в год, как аграрный цикл, а видоизменяющейся, прогрессирующей, как ремесло, или зависящей от многих условий, как мореплавание, испытывал потребность объяснить мир, исходя из его собственных, объективно существующих законов. Возникает наука в современном смысле этого слова. Эпоха наивысшей полноты, классическая эпоха, как это видно из хронологической таблицы, длилась недолго —меньше века. Ведущая роль в этот период принадлежала Афинам, в особенности афинскому флоту, поэтому Делосский морской союз городов-государств, созданный в целях защиты от Персии, очень скоро превратился в Афинскую морскую державу. Казна союза, первоначально хранившаяся на острове Делос, была переведена в Афины, и союзные средства стали бесконтрольно тратиться на украшение этого города, разрушенного и сожженного персами. Этот век часто называется веком Перикла (на протяжении 32 лет он избирался стратегом и фактически стоял во главе афинского полиса). Искусство Афин века Перикла — это красота и польза, высшее выражение гармонии и самый практический расчет. Главным строительством Перикла был афинский Акрополь. Уже в архаическую эпоху в греческой архитектуре ясно выявились два стиля, или, как принято говорить, ордера: дорический и ионический, которые прочно вошли в новую европейскую архитектуру. Еще один греческий дар миру — театр, расцвет которого тоже приходится на У в. до н.э. Возникновение греческого театра связано с культом Диониса и праздником в его честь — Дионисиями. Зрелище из-за костюмов хористов, одетых в козлиные шкуры, называли трагедией, песней козлов. Действие, посвященное Дионису, перемежалось играми скоморохов, одетых в медвежьи шкуры — отсюда комедия, песня медведей. Событием, придавшим греческой трагедии серьезность, послужили греко-персидские войны за независимость. Отцом трагедии стал Эсхил (ок. 525-456 гг. до н.э.), сражавшийся при Марафоне и Саламине. Он и трагедию строит, как сражение, представляет драму, то есть действие. Это — столкновение героя с Судьбой, по-гречески Мойрой. В отличие от других телесно присутствующих в мире богов Мойре никогда не придавали человеческого облика: это нечто вроде закона для всей вселенной, устойчивость которой именно Мойра и обеспечивает. Мойра — выше и людей, и богов, она делает из мира нечто действительно олицетворяющее порядок. В задачу трагического поэта входит дать толкование древних мифов и вместить их в человеческую меру, вписать в гармонию мироздания. Так, например, Софокл (ок. 495-406 гг. до н.э.) исследовал в своей трилогии миф об Эдипе, самый страшный из всех, оскорбляющий и чувство справедливости в человеке, и его веру. Софокл дает глубокую философскую трактовку: мир, гармонию которого нарушили отцеубийство и кровосмешение, сразу же , механически , восстанавливает свое равновесие, раздавив Эдипа. Но вследствие того, что случилась катастрофа, Эдип узнает, что существующая вселенная выказала тем самым свое бытие. Он любит этот чистый источник Бытия, сам спешит навстречу своей судьбе в порыве, подобном порыву любви, Amor fati, как говорили древние... А Еврипида (ок. 480-406 гг. до н.э.) можно считать родоначальником психологической драмы: он старался в самом характере человека отыскать причину его гибели. В 1У в. до н.э. и изобразительное искусство тяготеет к конкретности переживаний. Меняется поза стоящей фигуры. В эпоху архаики статуя стояла совершенно прямо. Зрелая классика оживляет ее сбалансированными плавными движениями, сохраняя равновесие и устойчивость. А статуи, скажем, Праксителя, с ленивой грацией опираются на столбы, без опор им пришлось бы упасть. Греческое искусство с его эффектом телесного присутствия на языке обыкновенных движений тела рассказывает о важном: о том, что заранее бросало тень на светлый строй греческого мироощущения, и что наступило в конце 1У в. до н.э. — разложение и гибель демократии, вызванные затяжной пелопонесской войной (431-404 гг. до н.э.) между Афинами и Спартой. Афины потерпели поражение, но античная цивилизация не погибла и не перешла к циклическому существованию по восточному образцу — она перестроилась, достигла нового синтеза. В это время появляется новая сила — Македония, расположенная к северу от Балканской Греции. В решающий момент во главе Македонии оказался правитель, оценивший представившиеся возможности и сумевший воспользоваться ими, — Филипп Македонский. С именем его сына Александра и его военными походами на Восток связан эллинистический этап развития античной культуры, характеризующийся взаимопроникновением греческих и восточных элементов. После ранней смерти Александра в 323 г. до н.э. мировая держава, созданная им, распалась, но распалась на довольно большие части, во главе которых стали диадохи, полководцы-сподвижники Александра. Диадохи стали царями, полновластными правителями, основавшими свои династии (Птолемеиды в Египте, Селевкиды в Малой Азии), но это вовсе не значит, что греческая культура растворилась в восточной: наоборот, новый виток развития античной культуры был вызван именно нуждами частного сектора, ремесла и торговли. Необходимо было создать структуру, где были бы обеспечены частная собственность и частное производство с гарантированными правами политической автономии, но в то же время был бы обеспечен свободный доступ к товарному рынку. Такой структурой стала эллинистическая монархия, опирающаяся на сеть автономных полисов. Город Александрия стал столицей эллинистической культуры: там был основан Мусейон, куда приглашались ученые со всех концов света, т.е. первый университет, а при нем — библиотека. В результате перемещения центра научной деятельности из Афин в Александрию произошло соприкосновение строгой, рациональной логики, характерной для греков, с опытом. В Мусейоне жили и преподавали выдающиеся математики (Эвклид, Гиппарх, Архимед), астрономы (Аристарх Самосский, Коперник античности), медики, географы, инженеры (Герон Александрийский, изобретатель паровой машины). Но эллинистический мир оказался недолговечен: в 1 в. до н.э. на первый план в Средиземноморье выдвигается новая сила — Рим. Эта сила не являлась внешней по отношению к античной культуре. Поздние римские легенды связывали основание Рима с Троянской войной. Римские ученые пытались определить на основании легенд и дату основания Рима. Варрон в 1 в. до н.э. предложил считать днем основания города 21 апреля 753 г. до н.э. (по нашему летоисчислению). Эта дата и стала началом римской эры — от нее велся отсчет времени в городе-государстве, а затем и в обширной империи: римское общество рассталось с архаическим циклизмом, и симптоматично, что во главу угла, в начало времен было поставлено само основание города — не рождение бога и не правление царя. Античные авторы обозначали Рим либо греческим термином полис, либо его латинским эквивалентом цивитас: в самом деле, структура его была сходна с той, что мы наблюдали в Греции. Но римское общество и государство были сильно милитаризованы. Любой гражданин от 18 до 60 лет мог быть призван в легионы. В периоды максимального военного напряжения Рим мог выставить несколько сот тысяч солдат, чего не мог сделать ни один из его противников. Это и было одной из причин последовавших в III-II вв. до н.э. крупных завоеваний. В 264 г. до н.э. под властью Рима была объединена Италия, и тут интересы Рима столкнулись с интересами Карфагена, торгового города, основанного финикийцами на побережье северной Африки. Начинается серия Пунических войн (пуны — римское название финикийцев), в ходе которых в 202 г. до н.э. была завоевана Испания, а в 146 г. до н.э. и сам Карфаген. Одновременно Рим вел войну и с Грецией: греческие колонии на итальянском побережье часто обращались за помощью к правителям государств Балканского полуострова. В 146 г. до н.э. Греция была оккупирована римскими войсками. В 121 г. до н.э. была присоединена Галлия (территория современной Франции); в 75-64 гг. до н.э. — Малая Азия, в 55-54 гг. до н.э. — Британия, в 30 г. до н.э. — Египет. Таким образом, Рим разрушил эллинистические монархии, потеснил варварское окружение и превратился в огромное государство, сильнейшее во всем Средиземноморье. Полисная (республиканская) структура управления не годилась для таких огромных территорий. После серии гражданских войн вырабатывается новая государственная структура — империя. Первым пожизненным императором был Гай Юлий Цезарь (ок. 100-44 гг. до н.э.). Но полисная система, как и в эллинистическом мире, не была разрушена до основания: диктатура императора надстраивается над полисными институтами. А суть римской политики выражалась в формуле Pax Romana. В первом своем значении слово Pax выражает мир как противоположность войне. Императоры с самого начала подчеркивали, что целью их политики является не столько покорение новых территорий, сколько освоение и романизация уже занятых. В 1 в. н.э. начали возводить постоянные укрепления, лимесы, которые замыкали империю в ее границах наподобие Великой китайской стены. А слово Romana означало прежде всего, что земли, образующие империю, — римские и обладают тем самым неким общим качеством, входя в единообразную, строго упорядоченную систему. Всю империю римляне разделили на провинции, ввели общие деньги, построили знаменитые дороги, основали новые города. Отсутствие опустошительных войн на протяжении жизни многих поколений привело к постепенному укреплению правовых норм: наибольшее значение в теоретическом плане приобрело учение о природном равенстве людей, об обычном праве, общем для разных племен и народов. Государственность — вот основная идея, воодушевлявшая римлян. Возможно, контраст между Грецией и Римом и послужил первым толчком для противопоставления культуры и цивилизации. У греков — единство мира, гармония космоса. У римлян место космоса занимает империя с ее законами и установлениями. У греков прекрасно то, что делает человека свободным. У римлян — то, что полезно для империи. У греков был культ тела, они любили атлетические состязания и даже отсчет времени вели по Олимпиадам. Излюбленное развлечение римлян — кровавые гладиаторские бои. Греческие мифы использовались трагиками для осмысления важнейших проблем человеческого бытия. Римские императоры ставили в цирках спектакли — осужденный на смерть преступник изображал гибель мифологических героев. С одной стороны культура — духовное, светлое, но непрактичное, с другой — цивилизация, материальное, грубое, иногда темное и кровавое, но прочное. Внешне римляне восприняли эстетический идеал греков: их скульпторы во множестве копировали греческие оригиналы (благодаря этим копиям мы и имеем представление о греческих шедеврах). Но чисто римские черты в искусстве ваяния — конкретность и выразительность, которые особенно проявились в портрете. Римский портрет — это как бы история Рима, рассказанная в лицах. Для прославления мощи государства служила и архитектура: в Риме был построен Пантеон, храм всех богов, прославляющий гордую объединительную мечту империи. Храм был построен в 120 г. н.э., через 120 лет после Рождества Христова, но алтаря этого Бога нет в гордом храме. Христианство не терпит соседства с другими религиозными культами, собственно, его зарождение в недрах Римской империи знамен знаменует собой конец античной цивилизации начало новой, христианской, речь о которой пойдет в следующей главе. ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ 1. Чем отличается античная культура от культур Древнего Востока? 2. Каковы основные периоды развития античной цивилизации? 3. Дайте краткую характеристику критскому и гомеровскому периодам развития античной культуры. 4. Когда и где появилось алфавитное письмо? Почему это культурное достижение так важно для мирового культурного процесса вообще? 5. Как древние греки понимали пространство и время? Раскройте понятия “космос” и “золотой век” с культурологической точки зрения. 6. Что, по вашему мнению, означает высказывание “Человек - мера всех вещей”? Раскройте специфику античного гуманизма. 7. Расскажите об античном полисе. В чем Вы видите своеобразие греческого города-государства? 8. Почему именно в Древней Греции появляется наука в современном смысле этого слова? 9. Расскажите о греческом театре, о его возникновении и развитии. 10. В чем проявилась специфика эллинистического периода развития античной культуры? 11. Почему Рим сумел завоевать столь обширные территории? С чем связан переход от республиканской формы правления к имперской? Раскройте смысл формулы Pax Romana. ЛИТЕРАТУРА 1. Боннар А. Греческая цивилизация. Т. 1, 2, 3. - М., 1992 2. Горан В.П. Древнегреческая мифологема судьбы. - Новосибирск, 1990 3. Дмитриева Н.А. Краткая история искусств. Вып. 1. - М., 1999 4. Зайцев А.И. Культурный переворот Древней Греции Vlll-V вв до н.э. - Л., 1985. 5. Зелинский Д.Д. Мифы трагической Эллады. - Минск, 1992 6. История Древнего мира. Расцвет древних обществ. - М., 1989 7. История Древнего мира. Упадок древних обществ. - М., 1989 8. Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос. - М., 1993 9. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Ранняя классика. - М., 1963 10. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. - М., 1969 11.Эллинизм. Экономика, политика, культура. - М., 1990 Культура Средних веков Средневековая культура конфессиональна по своей природе, то есть связана с религиозными представлениями людей, включенных в нее. По сути средневековый период начинается с утверждения в Средиземноморье новой мировой религии — христианства. Эта религия явилась важнейшим культурообразующим фактором по целому ряду причин. Во-первых, как в Ветхом, так и в Новом завете выразилось иное по сравнению с другими типами культур восприятие времени. Ветхий завет историчен: он описывает последовательные, возможно, имевшие место в реальности, события, составляющие предмет Библейской истории. Данные современной науки подтверждают достоверность одних событий и недостоверность других, но не в этом суть. Суть появления Ветхого Завета — в изменении отношений между Богом и людьми, в заключении договора между ними и богом Яхве о том, как должно жить человеку на Земле, каким моральным правилам следовать и к какой цели идти в этой земной жизни. Уже в Ветхом, а потом и в Новом Завете время перестало осознаваться как цикличное: оно приобрело начало (сотворение мира), стало проходить от одного важнейшего события к другому (от заключения праотцом Авраамом Завета с Богом до Рождества Христова ) и устремилось к конечной цели, к своему концу -Второму пришествию, Страшному Суду и Царствию Божию, когда время перестанет существовать. Тем самым время становится объективно существующим, непрерывным, измеряемым, однонаправленным. Это — время-вектор. Понимание времени при переходе от Ветхого к Новому Завету не изменилось. Но изменилось отношение к человеческой индивидуальности, связанное с понятием души и ее посмертного существования: каждый христианин сам, в одиночку, пользуясь полной духовной свободой отвечает за спасение своей души или ее проклятие. Признание за человеком свободной воли утверждает его творческие возможности, подчеркивает боговдохновленную природу человека, но в то же время порождает и присущий новоевропейской культуре крайний индивидуализм. В своих основных положениях христианство было губительно для основных идей, воодушевлявших античный мир: культ прекрасного тела заменяется повышенным вниманием к внутренней, духовной жизни; плюрализм мнений в естественно-научном знании и философии — единой религиозной догмой; полнота существования человека в земном мире — стремлением искупить грех и удостоиться загробного спасения. Возможно, античный мир в силу названных причин прекратил бы свое существование и без нашествия варваров, однако последнее ускорило его конец. В 476 г. н.э. был свергнут последний римский император Ромул Августул, и Западная Римская империя пала. С этой даты обычно и начинают изучать историю Средних веков. Средневековый мир пространственно неоднороден. Он включает в себя Восточную Римскую империю, Византию, которой удалось избежать нашествия варваров, разрушивших Рим; осколки Западной Римской империи, ставшие основой появившихся позже западноевропейских государств; и, наконец, арабский Восток или мир ислама. Эти три культурных региона, объединенных исторически и территориально, при всем их тесном соприкосновении представляют собой самостоятельные, специфически окрашенные миры, и поэтому мы рассмотрим их по отдельности. Однако в течение исторического периода, именуемого Средневековьем, они вступают друг с другом в сложные взаимоотношения: это торговля, военные конфликты, культурные влияния, конфессиональная конфронтация и т. д. Культура Византии Византий, Константинополь или по-славянски Царьград, город на берегу бухты Золотой Рог в Босфоре, был центром цивилизации, которая соединила в себе античную ясность мысли с полным надежд началом христианства. В Византийской империи обрели форму те основы духовной жизни, которые и теперь продолжают свое бытие в восточноевропейской православной культуре, в культурах восточных и южных славян и других народов. Византии, сохранившей развитое и действенное государство, а также мощную армию, удалось устоять против натиска варваров в эпоху великого переселения народов и предъявить миру исключительное сочетание эллинской культуры, христианской религии и римской государственности. Для византийской культуры характерны: синтез западных и восточных элементов в различных сферах жизни, сохранение традиций античной цивилизации, неизменное соседствование светского и церковного искусства, создание целостной системы философско-богословских воззрений православных теологов,отцов церкви. Византийская империя получила свое название от древнего города Византия, основанного еще в УП в. до н.э., на месте которого в 324-330 гг. император Константин Великий (306 - 337 гг.) , первый римский христианский правитель, позже признанный святым, основал новую столицу Римской империи, ставшую затем столицей Византии, — Константинополь. Сами византийцы называли себя римлянами (ромеями), а свою империю — ромейской. Византийские императоры именовали себя императорами ромеев, и столица империи долгое время называлась новым Римом. В 395 г., после того, как в церковных спорах наметилось разделение церквей, естественным выглядело и разделение Римской империи между преемниками последнего императора Феодосия — Гонорием, получившим власть над Западной Римской империей со столицей в Риме, и Аркадием, ставшим первым императором Восточной Римской империи со столицей в Константинополе. С раздела Римской империи и начинается история Византии. Хотя Византия долгие века во многом была продолжением Римской империи, на Востоке ожили и укрепились местные эллинистические традиции, поэтому традиционно говорят о латинском Западе и греческом Востоке. В состав Византии вошли Балканский полуостров, Малая Азия, острова Эгейского моря, Сирия, Палестина, Египет, острова Крит и Кипр, Киренаика, часть Месопотамии и Армении, отдельные районы Аравии, опорные владения в Крыму (Херсон) и на Кавказе. Территория империи превышала 750 тысяч квадратных километров. В большинстве областей была высокая земледельческая культура. Византийская империя обладала богатым и разнообразным запасом полезных ископаемых, минерального и растительного сырья. Византия могла обеспечить свои потребности почти во всех продуктах, и ее смело можно назвать богатейшим регионом средневекового мира. Население огромной Византийской империи в IY-YI вв. достигало 50-65 млн человек. В этническом отношении Византия была пестрым объединением десятков племен и народностей, находившихся в разной стадии развития. Господствующей народностью были греки, а греческий язык стал самым распространенным. Нельзя сказать, что великое переселение народов совсем не коснулось Византии: с середины 1У в. на территорию империи проникли вандалы, готы, сарматы, остготы, вестготы — они селились в пустующих приграничных областях. В У в. пределов империи достигли гунны, а с конца У в. в византийские владения начали проникать протоболгары и земледельческие племена славян. Экономическое превосходство Византии над другими европейскими странами сохранялось до ХII в. Уже с начала своей истории Византия могла назваться страной городов., в то время, как на Западе многие античные города были смыты волной варварских завоеваний и запустели. Долгое время произведения византийских мастеров оставались недосягаемыми эталонами для ремесленников многих стран, а Византийские купцы, особенно сирийцы и египтяне, проникали в отдаленнейшие уголки Ойкумены — в Индию, Китай, Скандинавию. Византийские золотые монеты — солиды — с изображением константинопольских правителей имели хождение во всех странах и играли роль международной валюты. Велик был размах византийской торговли. Константинополь стал золотым мостом, соединившим Азию и Европу. Изобретение греческого огня и косого паруса обеспечивало империи морские успехи, а расцвет строительной техники, достижения точных и естественных наук, особенно математики и медицины, помогали Византии обогнать многие государства Востока и Запада. Однако в ХII в. византийские торгово-ремесленные корпорации приходят в упадок, а в ХIII-ХY вв. многие из них исчезают. Византия приближается к закату. Византийская империя прекратила свое существование в 1453 г. при императоре Константине Х1 Палеологе, когда Константинополь был захвачен войсками турецкого султана Мухаммеда П. Ни в одной сфере общественной жизни отличие Византии от Запада и ее сходство со странами Востока не бросается так ясно в глаза, как в организации государственной власти. По своей политической структуре Византия, претендовавшая после падения Западной Римской империи на роль повелительницы всей цивилизованной Ойкумены, представляла собой самодержавную монархию. Чин восточного императора (василевса, в переводе с греческого - царя) был наполовину духовным. Император не имел права исполнять церковные таинства или изменять догматы церкви, но мог проповедовать, держать в собственных руках чашу при евхаристии и принимать участие в церковной службе. Его власть не была ограничена никаким общественным договором. Он был, согласно концепции, Божьим избранником, получившим власть от Бога. Беспредельная власть василевса не являлась привилегией того или иного рода, она не наследовалась сыном императора по закону. Это открывало путь ко всевозможным узурпациям и делало престол шатким. Многие византийские императоры правили недолго и кончали пострижением в монахи или гибелью от руки наемных убийц, что не отменяло доминирующей идеи сакральности императорской власти. Обожествленная фигура василевса находилась на вершине социальной лестницы, она же была окутана особой духовностью. Василевсу подчинялся государственный аппарат и синклит (сенат), совещательный орган при императоре. До самых высоких чинов нередко дослуживались и простолюдины, отличавшиеся талантом и образованием. Люди низкого происхождения частенько оказывались даже на императорском троне. Это нисколько не смущало ромеев, ибо они, как и древние римляне, считали, что все граждане от рождения равны между собой, а родовитость — это частное дело каждого. Однако свободные от аристократических предрассудков византийцы постепенно все больше и больше придавали значение придворным ритуалам, придворному этикету, все более пышно обставляли все придворные торжества и начали придавать огромное значение одежде василевсов и придворных тринадцати степеней. В сочинении императора Константина УII Багрянородного (908-959 гг.) "О церемониях византийского двора" содержится не только описание обрядов, одежд, их цветовой гаммы и отделки, но и того, как следует говорить, ходить, держаться, улыбаться, садиться во время придворных церемоний. Такое внимание к ритуалам при дворе императора было не случайным. Именно в Византии окончательно сложилось и получило теоретическое обоснование господствующее в Средние века учение о монархическом государстве. Своими корнями оно уходит в учение Платона и неоплатоников о том, что государство — это как бы микрокосм, отражение иерархической структуры божественных сил. Особую роль сыграла в этом вопросе христианская церковь Византии, давшая религиозную санкцию неограниченной императорской власти, автократии. Своеобразие общественного развития Византии не менее ярко проявилось в области правовых отношений. В отличие от других стран средневекового мира Византия оставалась государством, где сохранялось единое и обязательное для всего населения империи действующее право. В памяти потомков Византия навсегда останется страной, где была осуществлена знаменитая Юстинианова кодификация права. Император Юстиниан (527-569) действовал тогда, когда еще были живы многие институты римского государственного права. Он декларировал чисто консервативный принцип безусловного уважения к непогрешимой древности. Деятельность Юстиниана способствовала оформлению теории естественного права, равенства каждого человека перед законом и понятия гуманности. Кодекс Юстиниана дал юридическую санкцию принципу полной частной собственности. Создавая corpus juris civilis (первая редакция кодекса получила силу закона 16 апреля 529 г.), Юстиниан приказал свести и упорядочить разнообразные учения и мнения знаменитых римских юристов. Вот как в кодексе Юстиниана определено само понятие права: "Право есть наука о добром и справедливом". До сих пор это кодифицированное римское право лежит в основе гражданского уложения большинства современных стран. В течение всей своей истории Византия была в центре политической борьбы. Протяженные границы Византии часто подвергались нападению соседних народов, многочисленные колонии требовали защиты, пестрый этнический состав требовал тонкой внутренней политики. Все это помогло Византии выковать изощренную, искусную византийскую дипломатию. Византийская дипломатия являлась своего рода кодексом вероломства, ее девизом по-прежнему оставался испытанный принцип политики римлян: разделяй и властвуй. Византия ввела в международное право практику предъявления верительных грамот, принцип неприкосновенности личности посла, оформление международных договоров на языках обеих сторон, определила другие формальности дипломатического ритуала, соблюдаемые и по сей день. Эллинские черты в жизни Византии в первую очередь сохранялись в античной греческой учености. Уже в начальной школе детей учили читать на поэмах Гомера и баснях Эзопа. Начальные и средние школы в Византии были в большинстве своем частными и государственными, а не церковными, как в Западной Европе. По дорогам империи долгое время путешествовали странствующие философы, в крупных городах действовали языческие академии, в которых преподавали эллинскую мудрость. В Афинской академии, основанной еще в 1У в. до н. э. великим Платоном, преподавали именитые языческие философы. Особый облик Византии придавало восточное христианство, византийская церковь. Восточное христианство, как и западное, восходило к вселенской единой церковной организации, но каждая из церквей уже с первых евангельских веков пошла своим собственным путем. В 313 г. Константин и его соправитель Лициний совместно издали указ о равноправии христианства с языческими религиями в империи — так называемый Миланский эдикт. Сам Константин долго оставался язычником — он всю жизнь носил жреческий титул великого понтифика — и все же всячески способствовал превращению христианства в государственную религию. Вселенский собор, то есть общий съезд духовенства империи со времени первого созванного Константином собора в Никее (325 г.) получил права общеимперского учреждения и высшего законодательного органа церкви. Именно на Никейском соборе был утвержден Символ Веры — сведение основных догматов к короткой формуле, обязательной для каждого христианина. Постепенное оформление по-разному понимаемых догматов в Восточной и Западной церкви привело к церковной розни, а в ХI в. две ветви христианства пришли к полному разрыву — схизме (1054 г.). С 1054 г. существуют раздельно римско-католическая и православная, или греко-кафолическая, церковь. Слово католическая (в греческой транскрипции кафолическая) означает всеобщая, всемирная, а слово православная (ортодоксальная, от греч. orthodox )— истинная. Во главе греческой церкви стояли византийские патриархи, их было пять (пентархия) — в Риме, Константинополе, Александрии, Антиохии и Иерусалиме. Они постоянно оспаривали главенство папы в христианском мире, так как в системе византийской пентархии ни один из патриархов не главенствовал над другими. Церковные соборы стояли выше патриархов и создавали церковные каноны. В отличие от папы православные патриархи не претендовали на главенство над могущественной светской властью. Различия в статусе церквей были связаны и с догматическими разногласиями: на Западе господствовало учение о том, что спасение человека зависит от деятельности церкви, в руках которой находится и оценка заслуг верующего, и отпущение его грехов. Восточная же церковь отводила важную роль в спасении человека индивидуальной молитве и через ее посредство допускала мистическое слияние с Божеством. Христианская духовность была на Востоке более доступной, не являясь прерогативой элиты. Возможен был непосредственный контакт верующего со святым. Одно из положений восточной церкви гласило: Бог стал человеком с тем, чтобы человек мог стать Богом. Православная евхаристия, таинство вкушения хлеба и вина, означало нечто большее, чем причащение телу и крови Христа. Евхаристия позволяла человеку разделить с Христом оба его начала: человеческое и Божественное. Со П в. начала складываться христианская теология (или богословие — знание о Боге), которая, используя достижения античной философии, толковала Ветхий и Новый Заветы. В Византии оформилось учение отцов церкви — Иоанна Златоуста, Иоанна Дамаскина, Иоанна Богослова, Григория Богослова, Кирилла Александрийского, Феодорита. Именно они оформили словом и мыслью доктрину ортодоксального христианства, воплотили его в книгах и традициях. В христианской Византии также, как и в христианской Европе, оформляются основные символические образы христианства: храм, крест, икона. Происхождение иконы( от греческого eikon - изображение, образ) восходит к началу христианства. По преданию сам Иисус Христос дал свой образ, запечатлевшийся на платке, которым он утер свое лицо, эдесскому царю Авгарю. По тому же преданию, евангелист Лука, по профессии живописец, оставил после себя несколько икон Божьей матери. Благодаря иконе само Божественное начало принимает участие в литургии, религиозной службе совершаемой в храме. Православные христиане-византийцы постулировали, что икона сохраняет свойства изображенного на ней святого, являет собой подлинное изображение Божественного, служит земным отображением самого Бога. Поэтому поклонение иконе выражается в форме поклонов и целования. И вообще икона олицетворяет собой общий тон православной теологии. Считалось, что каждый человек заключает в себе образ, или икону, Бога, Библия, подобно иконе, есть точное отражение небесной «книги» Бога, которая явилась написанная словами, доступными верующему. Вочеловечение Бога являет всему миру откровение Божественных энергий, особенно сконцентрированных в церкви, ее литургии и иконах. Таким образом, восточная церковь лелеяла идею непрерывного превращения человека благодаря Божественному присутствию, в то время как церковь Запада поощряла стремление к совершенству путем дисциплины, смирения и самопожертвования. Византийцы создали иконографический канон, так называемые иконописные подлинники, в которых подробно указываются внешние черты каждого святого и их иконописные аксессуары. Икона представляет собой явление иного бытия нам здесь, в земной жизни. Не мы смотрим на икону — икона смотрит на нас, дается нам. Золотой фон символизирует вечность и неизменность света и благодати иного бытия:, отсутствие источника света указывает на то, что свет во внутреннем мире иконы абсолютен ; фигуры подчеркнуто спиритуалистичны — отсюда их парение в воздухе, напоминающее парение пламени свечи. Особая прорисовка тех элементов облика человека, в которых проявляется его духовный склад: глаз, лба, лика, рук; традиционная светотень, обратная перспектива — обращенное на нас изображение мира иконы с одновременным фиксированием всех граней предмета или фигуры; особая иерархическая соотнесенность фигур на основе принципа духовной значимости — все это предъявляет нам постоянную полноту мира там, где нет земной, несовершенной точки зрения, где благодать разлита как воздух, где дух человека приобщается к духу Отца. В православной церкви иконы образовали иконостас — стену из икон, отделяющую алтарь от средней части храма. Стиль икон Византии был подвижен, он вбирал в себя традиции античности и Востока, переходил от чувственности и спиритуалистичности к холодной рациональной каноничности в конце византийской эпохи. В нашем сознании византийский стиль — это мозаики. Действительно, они характеризуют понятие византизма в живописи. Мозаики, с их невероятной филигранностью (кусочки смальты были микроскопическими) и глубокой игрой света, элементом одухотворенности, — своего рода символ византизма. Византийские мозаики покрывали стены храмов. Среди образов византийского мира особое место занимает самое замечательное христианское сооружение Константинополя, созданное при императоре Юстиниане — храм Божественной Премудрости — Св. Софии. Постройка храма была чудом строительной техники того времени. Огромное четырехугольное здание достигало 77 м в длину и 77 м в ширину. Его увенчивал колоссальный купол диаметром в 31 м. Поддерживаемый четырьмя массивными столбами, огромный купол парил на высоте более 55 м над уровнем земли. В центре купола был изображен колоссальный крест на фоне усеянного звездами неба. Середина и своды купола были ярко освещены светом, струившимся через 40 окон, сделанных в основании купола, благодаря чему зрителям казалось, что купол храма спущен на золотой цепи с высоты небес. Создание Софии положило начало новому, так называемому византийскому, стилю в архитектуре. Именно в Византии раннехристианский храм, восходящий к античной базилике, превращается в крестово-купольный или базиликально-купольный, соединяя в себе квадрат (символ земного пространства с его четырьмя сторонами света ), круг (символ небесного пространства) и крест. Если дохристианские храмы считались обиталищами богов, то христианские храмы — это место, где вокруг святых собирается народ Божий (церковь). Образ базилики — корабля, плывущего по волнам истории, дополняется идеей космоса. Храм становится символом одухотворенного мира, он предназначен для народа и одновременно является своего рода космическим ковчегом для пребывающего в нем Творца. Суровый внешний вид храма и художественное богатство интерьера — это тоже характерная черта византийской культовой архитектуры . Внутри такого храма изображали все бытие, Вселенную, человека и историю его спасения. С вышины смотрел строгий лик Вседержителя, Пантократора, ему предстояли сонмы святых и бесплотных сил. На четырех сторонах центрального свода — фигуры четырех евангелистов, по стенам — картины библейских и церковных событий, а на западной стене — фреска Страшного суда. Таким образом, культура Византии рождается в страстной полемике христианских богословов, языческих философов, блестящих риторов, фанатичных монахов, в споре язычества и христианства, когда в школе наряду с Библией изучали Гомера. Картины мира попадают под взаимное обаяние, все приобретает рефлексы, обертоны, взаимно обогащается и в конце концов сливается в то, что мы называем — византизм, колоритное соединение языческой мифологии с христианской мистикой. ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ 1. Характерные элементы каких культур синтезировались в культуре Византии? 2. Расскажите об основании Константинополя, о странах, входивших в состав Византийской империи, о ее территории. 3. В чем особенность организации государственной власти в Византии? 4. Каким образом современные гражданские законы связаны с византийским законодательством? 5. В чем в первую очередь проявились эллинские черты византийской культуры? 6. Какова структура Восточной православной церкви и ее отношения с Западной католической? 7. С чем связаны различия в статусе Западной и Восточной церквей? 8. Расскажите об основных символических образах христианства: храме, кресте, иконе. Расскажите о храме Святой Софии. ЛИТЕРАТУРА 1. Бычков В.В. Византийская эстетика. М., 1977. 2. Культура Византии 1У - первой половины УП в. М.,1984 3. Культура Византии второй половины УП - ХУ в. М., 1989 4. Медведев И.П. Византийский гуманизмХ1у - ХУ вв. М., 1976. 5. Поляковская М.А. , Чекалова А.А. Византия: быт и нравы. Свердловск, 1989. 6. Удальцова З.В. Византийская культура. М., 1988. Культура исламского мира Исламская, или арабо-мусульманская, культура, в отличие от тех, о которых шла ранее речь, еще не завершила своего жизненного цикла, не растворилась в других культурах. Она возникла в первой половине седьмого века и по сегодняшний день полна жизненных сил и энергии. Ислам — это не только одна из мировых религий, это всеохватывающий образ жизни, включающий в себя верования, обрядовую практику, которые находят свое место в широком контексте регулируемых общественных отношений, экономических обязанностей и привилегий, политических идеалов и преданности своим общинам. Мусульмане обитают по меньшей мере в двух культурных сферах. Одна из них — врожденная и впитанная с молоком матери местная культура родной страны, этнического окружения, другая — приобретенная и осознанная принадлежность к исламу, всей мусульманской культуре. Обычно эти сферы тесно взаимодействуют в мусульманских общинах, давно и прочно обосновавшихся на Среднем Востоке, в Африке, в Южной и Юго-Восточной Азии. В тех же регионах, где приверженцы ислама составляют незначительное меньшинство, зримо выступает контраст между общей культурой и тем, что представляет собой культура ислама. Но даже в тех странах, где преобладающая часть населения является мусульманами, ситуация весьма сложная, т. к. во взаимодействии с остальными измерениями национальной жизни находятся несколько разновидностей исламской культуры. Указать сколько-нибудь точную численность мусульман во всем мире достаточно трудно, однако, согласно общему убеждению, она приближается к миллиарду. Сегодня крупнейшая в мире исламская община существует в Индонезии, из 191 млн населения которой приблизительно 90 % исповедуют ислам. В Азии мусульмане вообще многочисленны, сфера их распространения не ограничивается арабским, турецким и иранским Средним Востоком. В частности, арабы — это все, для кого родным языком является арабский, а не только обитатели Аравийского полуострова. Всего на арабском языке говорит более 160 млн человек, 90 % которых являются мусульманами. Важным фактором при оценке численности современных и будущих мусульманских общин является ежегодный прирост населения. Из двадцати пяти государств мира, имеющих самый высокий прирост населения, в одиннадцати большинство составляют мусульмане. (Например, Пакистан, Бангладеш, Саудовская Аравия, Египет, Сирия, Марокко и Иран). Впервые в своей истории ислам становится религией значительной части населения в странах Запада, особенно во Франции (более 2 млн), Великобритании (более 2 млн), Германии (более 2 млн), США (около 5 млн). Хотя большинство мусульман на Западе имеют корни в традиционных исламских странах, все стремительнее растет число обращенных в мусульманство коренных жителей западных стран. Арабо-мусульманский мир оформился и сплотился в тот период времени, который в истории европейских стран называется средневековьем. Но история его, ее течение, ее узловые моменты, общие культурные процессы имеют отличный от европейского вид. Ближневосточный регион, родина человеческой цивилизации, представленный в древности великими державами (Двуречье, Египет, Ассирия, Вавилон, Персия) внутренне трансформировался на протяжении целого тысячелетия от IY в. до н.э. (походы Александра) с последующим сильным культурным и структурным воздействием со стороны античного мира (эллинизация, романизация и христианизация) до YII в. н. э., отмеченной жесткой печатью ислама. За это тысячелетие кардинально изменилось на Ближнем Востоке очень многое: исчезли старые народы и им на смену пришли новые; ушли в прошлое древние государства, уступив место Арабскому халифату и его эмиратам и султанатам; решительно изменился образ жизни большинства населения, принявшего ислам. Арабизация огромного восточного региона превратила его из восточной периферии Византии в огромное ближневосточное государство. Медленно, но верно исламизировался даже Древний Иран, где с 226 г. в течении четырех столетий находилась у власти династия Сасанидов. Мусульманство пришло там на смену развитой древней религии парсов — зороастризму, т. е. учению о вечном противостоянии сил Света и Добра силам Тьмы и Зла, названному по имени пророка Зороастра. Зороастр жил и проповедовал сравнительно поздно, в YII-YI вв. до н. э., и, если не считать легендарного древнееврейского Моисея, был первым вероучителем-пророком в религиозной традиции Ближнего Востока. Основы зороастризма зафиксированны в древнейшей священной книге зороастрийцев — Авесте. Монотеистический зороастризм и родившееся в его недрах манихейство (от имени пророка Мани — 216-276 гг., утверждавшего, что силы Тьмы и Зла заведомо одолевают силы Света и Добра, победить злые силы можно только путем отказа от всего материального, т. е. жесткой аскезой), во многом влилось в доктрину ислама, но, однако, ни та, ни другая религии не породили такого мощного культурного феномена, как ислам. Исламское движение началось в Аравии. Оно провозгласило себя восстановлением первоначального монотеизма праотца Авраама, который, по утверждению Корана, главной книги мусульман, был праведником и пророком, установившим богопочитание в святилище Кааба в Мекке. Коран заявляет о своей духовной родословной: "Мы веруем в Бога и в то, что было нам ниспослано и было ниспослано Аврааму . . ., даровано Моисею и Исусу, и пророкам от их Господа". Согласно Корану, иудеи и христиане получили от Бога истинное руководство и иногда следовали ему с подлинной преданностью (исламом), но еще чаще они распадались на секты и извращали послания своих пророков. И вот Бог восстановил изначальное послание в Коране (арабск. аль-кур'ан — чтение, декламация). В Коране, который был ниспослан Мухаммеду на простом и понятном арабском языке. Аравийский полуостров — родина ислама — представляет собой огромную территорию, большую часть которой составляет необитаемая пустыня. Тем не менее минимальное количество влаги и пастбищных земель позволили человеку заселить некоторые части Аравии еще в доисторические времена. Большинство населения занималось скотоводством, но существовали крупные поселения, особенно в Хиджазе — районе в западной части центральной Аравии, простиравшемся от Мекки на юге до Медины на севере. Изначально жителями Аравийского полуострова были арабы. Они приручили верблюда, великолепно владели искусством войны и были хозяевами торговых маршрутов. Их объединяло: общий арабский язык, общие предания, обычаи, общественная структура, трудное искусство жить в пустынных и степных регионах. По преданию, они имели общего предка — пророка Авраама. До того, как возник ислам, ценности арабов концентрировались вокруг чести семьи, рода, племени — чести, которую следовало отстаивать любой ценой. Мужественность представляла собой сочетание физической силы, моральной отваги и ощущение превосходства своего происхождения. Предысламская Аравия поклонялась 360 идолам в Мекке, главным среди которых было антропоморфное изображение бога Хубала (соотносится с Марсом — богом войны). Доисламские арабы веровали и в Аллаха (Аллах — форма арабского определенного артикля "ал-иллах" — "бог"), который, однако, на имел официального культа. Древнеарабская религия признавала священный характер таких мест, как источники, родники, рощи и необычные скальные образования. Особенно почитались священные камни. Практика обхода вокруг священного камня со временем превратилась в ритуал, во время которого паломники двигаются вокруг священного камня Каабы в Мекке. Неотъемлемой чертой народного миросозерцания был фатализм. Не существовало веры в загробную жизнь, в справедливое воздаяние страдальцам или наказание тем, кто согрешил в этой жизни. Верховным владыкой было не божество, а "время", безличный и слепой процесс изменений, текущий своим путем невзирая на человеческие надежды и страхи. Смерть была концом всего, людям следовало жить настоящим. Большим утешением было воспитание детей и увеличение мощи и размеров семьи. Чужаки не играли никакой роли, так как все личные ценности задавались жизнью закрытой общины в рамках группы родственников. Добрые дела были предметом строгого счета благодеяний, оказанных своей группе. Если представитель одной кровно-родственной группы причинял ущерб или убивал члена другой семьи, рода или племени, это приводило к мести, продолжавшейся до тех пор, пока не восстанавливалось равновесие в результате отнятия жизни или получения равноценной компенсации за преступление. Самыми влиятельными людьми Древней Аравии в религиозном смысле были кахины — шаманистические провидцы, умевшие входить в состояние транса и находить в своих видениях пропавших родственников, верблюдов и разнообразные предметы. Кахины произносили священные формулы, составленные рифмованной прозой. Поэты также считались вместилищем священной силы благодаря своему вдохновению, причиной которого, по мысли древних арабов, были невидимые духи — джинн. Поэзия была главной формой искусства арабов. Она была исторической и коллективной памятью о прошлом. Периодически устраивались поэтические турниры, и величайшей почестью для поэта было увидеть свои стихи запечатленными на листках, которые вывешивались в святилище Каабы в Мекке. В этот мир пришел пророк Мухаммед. Точный год рождения его не известен, но вполне вероятно, что он родился около 570 г. н. э. Он принадлежал к ведущему племени Мекки Курайш. Мухаммед рос бедным сиротой и пас скот в окрестностях Мекки. На третьем десятке жизни Мухаммед нанялся на работу к Хадидже — вдове, занимавшейся караванной торговлей. Хадиджа и Мухаммед поженились. Это был счастливый брак, от которого родилось несколько детей, в том числе Фатима; она и ее муж Али войдут в число самых выдающихся персонажей раннего ислама. Согласно преданию, однажды, когда Мухаммед размышлял в пещере на горе Хира, он услышал голос, возвестивший ему, что он посланник Бога. Мухаммед был напуган, и когда услышал приказ: "Читай!", то ответил, что он не может, так как не умеет читать. Приказ был повторен, и таинственный незнакомец тяжело навалился на его тело, и Мухаммед вновь услышал: "Читай!" Мухаммед верил, что приказ читать исходил от гигантской фигуры на горизонте — архангела Гавриила, ангела ниспослания Корана. Мухаммед покорился новому откровению и стал пророком нового учения. Новая религия получила название ислам (покорность), а тот, кто покорился, назывался мусульманином. Накапливающиеся откровения получили название коранов, "чтений", которые с тех пор вошли в состав Корана — "чтения вслух", и практически непрерывно звучат в исламском мире. Число последователей Мухаммеда в Мекке увеличивалось и это встречало растущее сопротивление со стороны богатых купцов - курейшитов, наиболее влиятельных жителей Куры. В 622 году пророк вместе со своими последователями отправился в соседнюю Медину (так стал называться город Ятриб после переселения туда Мухаммеда). Там его учение имело огромный успех, поэтому 622 год стал считаться первым годом новой мусульманской эры (по-арабски хиджра). В 632 году Мухаммед умер. Мухаммед сделал главное, в чем нуждались арабы, — он объединил их, дал единое учение и указал путь, по которому следовало идти. Мусульманство распространилось по ближневосточному региону, охватило другие страны, возник Арабский халифат, позже — гигантская Османская турецкая империя. Мусульманский мир и по сей день — мощная, исполненная жизненной силы, цивилизация. Текст Корана обрывист. В Коране есть рассказы о происхождении и устройстве мира, переложения библейских историй, рассуждения о мироздании, о взаимоотношениях человека с миром сверхъестественных сил, описания основ мусульманского права, встречаются в нем и лирико-поэтические тексты, и мифологические сюжеты. Коран — это божественная энциклопедия, свод знаний, заповедей и инструкций чуть ли ни на все случаи жизни. Коран состоит из 114 разных по характеру и объему глав, сур. При жизни Мухаммеда Коран существовал в устной форме. Канонический текст Корана, к которому мусульмане разных толков относятся по-разному, был записан уже после смерти пророка. Настоятельная необходимость в постоянном комментировании положений священной книги привела к практике тафсира (толкования). Устные предания (хадисы) о жизни и деятельности пророка к IX веку были собраны в 6 сборников. Они составили Сунну, т. е. предание, касавшееся различный норм права, обычаев, правил поведения, эталоном которых выступал пророк. В зависимости от отношения к Сунне выделились 2 направления в исламе — сунниты (признают всю Сунну в целом) и шииты (используют хадисы Сунны выборочно, придавая наибольшее значение тем из них, в которых идет речь о семье пророка). Коран учит, что Бог сотворил небо и землю, что он един и недосягаем для своих созданий, что ангелы исполняют его решения и общаются с людьми посредством пророческого озарения. Бог доверил пророкам весть о милосердии и страшном суде, о спасении в раю и наказании в аду. Бог требует, чтобы эта весть была сообщена всем народам. Арабы — последнее человеческое сообщество, обретшее это послание. Коран призывает людей увидеть провидение в природном мире, в круговороте жизни, в размеренных движениях небесных тел, в движении истории. Важнейший мотив исламской культуры — неблагодарность людей, неспособных оценить благодеяния Бога. Коранический термин "неверный" близок к значению "тот, кто лишен благодарности". Люди — существа культурные, так как Бог позволил им быть соучастниками творения в этой жизни и повелителями всего остального природного мира. В Коране такой человек — повелитель — обозначается словом халиф (арабск. халифа) — заместитель, наместник Бога на земле. Коран учит смирению и послушанию. В практике жизни это обеспечивается Шариатом, нормами мусульманского права. Основных обязанностей мусульманина ислам насчитывает пять. Они именуются "столпы ислама" и обязательны для всех мусульман, их совместное действие направлено на укрепление внутренней структуры мусульманской общины — Уммы, того удивительного явления, которое и стало лицом мусульманской культуры. Умма не обозначает нацию, род или народность. Мусульманская Умма — это совокупность мусульман, живущих во всем мире и в настоящее время, а также чувство причастности к истории ислама, унаследованной от прошлого. Умма не является частной исламской культурой, но вес арабского элемента в ней велик. Умма — это транснациональная исламская культура, это семья взаимно совместимых, обладающих общим наследием и дополняющих друг друга культур, принадлежащих мусульманским народам, населяющим множество стран. Решение Уммы является непогрешимым для всех мусульман. Важный синоним Уммы — Дар ал-Ислам ("Обитель покорности"), обозначающей территории и народы, находящиеся под политической и правовой властью ислама. Понятию Дар ал-Ислам противоположно понятие Дар ал-Харб ("Обитель войны"), обозначающее немусульманские страны и народы, лишенные безопасности и порядка, обеспечиваемых Шариатом. В Обители войны необходим джихад (усилие) по распространению истинной веры, в том числе и с оружием в руках. Покорить враждебную территорию во имя Бога — значит облагодетельствовать неверные народы, дать им священный закон. Основных обязанностей мусульманина ислам насчитывает пять — исповедание (Шахада), молитва (Салат), пост (Саум), милостыня (Закат) и паломничество (Хаджж). Принцип исповедания — центральный в исламе. Достаточно произнести Шахаду ("Я свидетельствую, что нет бога, кроме Бога; я свидетельствую, что Мухаммед — посланец Бога"). Молитва — обязательный каждодневный пятикратный ритуал, от которого могут быть освобождены лишь больные и малые дети. Перед молитвой правоверный обязан омыться, если нет воды можно очиститься песком. Молитвы совершаются дома или в мечети (арабск. масджид, место, где совершаются земные поклоны). Женщины в мечетях не молятся. При молитве все молящиеся обращаются лицом к Мекке. Ими руководят имамы ("стоящие впереди"). Пост. Мусульманский пост должен соблюдаться мусульманами в течении целого месяца — Рамадана, одного из лунных месяцев мусульманского календаря, длящегося 29-30 дней. Пост начинается с появлением молодой луны месяца Рамадана по распоряжению кади (исламского судьи). А так как мусульманский лунный год имеет всего 354 дня и месяцы исламского календаря сменяют друг друга невзирая на сезон года и принятое в современном мире летоисчисление (по мусульманскому календарю сейчас XY век), пост может приходиться на дни зимы и дни лета. На протяжении поста с рассвета до заката солнца мусульмане не имеют права ни есть, ни пить, ни развлекаться, ни курить. Все это разрешено только от заката до восхода солнца. Милостыня связана с тем, что каждый имущий обязан раз в году делиться своими доходами с бедными. Милостыню собирают специальные сборщики. Закат не считается благотворительностью, это религиозная обязанность, поддерживать общину посредством милостыни — значит поклоняться Богу. Паломничество — наименее обязательный из всех обычай. Каждый здоровый мусульманин раз в жизни может посетить святые места в Мекке, семикратно обойти святилище Каабу и поцеловать ее черный камень, который находится в центре Каабы и скрыт завесой. К пяти столпам исламской веры нередко добавляют еще один — шестой — священную войну против неверных (Джихад или Газават). Фатализм, присущий арабскому миру до ислама, остается главной идеей мусульманского мира. Коран учит тому, что все в мире предопределено волей Аллаха. Повседневная жизнь мусульманина регламентируется Шариатом. Шариат содержит множество запретов. К числу запретов в частности относится изображение людей и даже животных. Запрет этого рода берет свое начало от борьбы с идолопоклонничеством язычников. Он оказал влияние на характер исламского искусства, где живопись и, особенно, скульптура почти всецело вытеснены архитектурой и орнаментом. Вместе с тем архитектура и орнамент достигли высокой степени развития: мавзолей Тадж-Махал (памятник мусульманской культуры в Индии г. Агра), многие знаменитые мечети — подлинные шедевры мировой культуры. Особо много запретов налагает Шариат на женщин. Он приравнивает двух женщин к одному мужчине (по правам). Правоверные имеют право брать несколько жен, жена же должна соблюдать верность своему господину, обязательно затворничество женщин, они должны закрывать лицо на людях. Женщинам практически всегда был закрыт путь к образованию и к какой-либо общественной деятельности. Кроме запретов, обращенных к женщине, Коран и Шариат налагает ряд ограничений на всех правоверных. Мусульманам запрещается употреблять вино, мусульмане не должны есть свинину, употреблять в пищу кровь и падаль. Мировоззренческая сердцевина исламской культуры — принципиальное положение о человеке, который был сотворен Аллахом после ангелов и джиннов. Человек должен сознавать, что его жизнь в мире — только обманчивое наслаждение. Для тех, кто несет в себе идею абсолютного фатализма, целиком и полностью предан Аллаху, создано будущее жилище. Аллах все знает и направляет правоверных в жизни. У Аллаха — ключи тайного. В момент создания мира Аллах предопределил порядок причин и следствий. Изменить этот порядок не в силах человека. Социальный мир мусульманства подчинен теократической идее. Халифат — концепция исламской государственности, разработанная суннитами. Халиф — уважаемый мусульманин, которого Умма избирает своим представителем. Халиф в глазах Уммы прежде всего преданный Корану мусульманин, в своих действиях он руководствуется рекомендациями Корана и более частными рекомендациями Шариата. Наряду с другими формами государственной власти халифат наиболее полно выражает идею мусульманского государства. Это то, что исламский мир противопоставляет западноевропейской демократии. Исламская культура богата философскими и художественными традициями. Философия (фалсафа), представленная Фараби, Ибн Синой, Ибн Рушдом, внесла весомый вклад в мировую мысль. Философы арабского востока часто обращались к трудам Аристотеля. Они разрабатывали учение об идеальном обществе, систематизировали научные знания, спорили с мусульманскими теологами. Основное содержание фалсафы составили идеи единства бытия, безначальности и вечности мира и подчинении его действию естественных законов. Но в философии Востока есть и суффизм — мистико-аскетическое учение, в котором переплетаются идеи зороастризма, пантеизма, неоплатонизма и мистики каббалы (мистическое течение в иудаизме). Художественная культура исламского мира своеобразна. В ней нет живописи, так как запрещалось изображать Аллаха и все божественное. Но в ней получает самое широкое распространение поэзия. Халифы, шахи и султаны содержали придворных поэтов. Традиционно поэт представлялся человеком, которого одушевляет сам Бог. Вместе с тем прекрасные стихи сразу становились достоянием базара — средоточия религиозно-культурной и политической жизни. Поэты превозносили великих мира сего, они же могли и сразить их намертво одним словом. Величие восточной поэзии связано с творчеством Абулькасима Фирдоуси, создателя "Шах-намэ" ("Книги царей"), Омара Хайяма, бессмертного поэта, создавшего бессмертные рубаи-четверостишия, Рудаки и Джами. Исламская культура — одно из достижений человечества. В настоящую эпоху ислам и мусульманская Умма переживают расцвет, мусульмане обладают прочным глобальным единством, хотя внутри Уммы наличествуют серьезные раздоры и трудности. Исламская цивилизация противопоставляет себя другим цивилизациям как ортопраксическую (ортос - "правильный" и праксис - "практика"), религиозную основу человеческой жизни, так как исламская традиция в первую очередь выработала единообразие юридической практики, правил религиозного поведения, единообразие повседневных житейских правил, обычаев и традиций, и тем самым придал земной жизни человека особую божественную упорядоченность. ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ 1. Прокомментируйте высказывание: ислам - это всеохватывающий образ жизни. 2. В каких странах сегодня распространен ислам? 3. Где началось исламское движение? Как оно изначально соотносилось с другими уже существовавшими в мире религиями? 4. Расскажите об исламской культуре доисламского периода: 5. вокруг чего концентрировались ее ценности, чему арабы поклонялись и во что верили? 6. Каким образом пророк Мохаммед получил знание о Коране? Кем он был? 7. Расскажите о важнейших этапах биографии Мохаммеда. 8. Какова структура и содержание Корана? 9. Что такое столпы Ислама? Сколько их? В чем их сущность? 10. Чем вызван фатализм арабского мира? 11. В чем состоит мировоззренческая сердцевина исламской культуры? 12. Расскажите о художественной культуре мира ислама. 13. Что такое Умма? ЛИТЕРАТУРА 1. Грюнебаум Г.Э. Классический ислам. М., 1988. 2. Игнатенко А.А. В поисках счастья.М., 1989. 3. Массэ А. Ислам.М.,1989. 4.Мец А.Ислам . М.,1982. 5.Суфизм в контексте мусудьманский культуры. М., 6.Тримингем Д. Суфийские ордены в исламе. М.. 1989. 7.Хуссейн М. Единая основа гуманизма. Курьер ЮНЕСКО. 1992. Октябрь Культура Средневековой Европы «Средневековый Запад зародился на развалинах римского мира», - так начинает свою книгу «Цивилизация средневекового Запада» один из крупнейших медиевистов ХХ столетия Жак Ле Гофф, отмечая совпадение момента гибели и рождения двух огромных культурных миров. Римская империя и собственно Рим, этот закрытый, консервативный, до определенного момента стабильный мир со второй половины П века начал разрушаться, а мощный кризис Ш века уже пошатнул постройку. Он был связан с тем, что могущество Рима таяло, провинции почувствовали независимость и пошли в наступление, варвары - германские племена - начали совершать глубокие рейды на территорию Галлии, Испании, Северной Италии. Нанесенные ими раны - разоренные деревни, разрушенные города - были неизлечимы и предвещали великое нашествие У в. Попыткой стабилизировать Римскую империю был эдикт римского императора Каракаллы (212г.), который давал право на римское гражданство всем жителям империи для того, чтобы избежать нарастания общего недовольства. Той же цели стабилизации служило и разрешение свободно исповедовать христианство (313г.), скоро официально ставшее государственной религией империи. И эти и другие попытки подобного рода не дали результата - кризис нарастал. Основание Константинополя, этого нового Рима, императором Константином в 324-33О гг. как бы материализовало перемещение центра тяжести римского мира к Востоку. Раздел империи на Западную и Восточную в 395 г. завершил этот процесс. Несмотря на все усилия, направленные на объединение Запада и Востока, преодолеть различия в их развитии отныне не удастся. Восточная Римская империя со столицей в Константинополе, ставшая Византией, продлила жизнь Рима до 1453 г., но это было медленным уходом римской культуры на Востоке. Западу же, оскудевшему и варваризированному, суждено было на исходе Средневековья обрести новые силы и вырваться на мировые просторы. К началу нашей эры Европа севернее Альп была занята тремя большими группами племен: кельтами, германцами и славянами. Языки этих народов принадлежали к одной и той же языковой семье, и, значит, далекие предки этих народов жили по соседству. Раньше германцев и славян в Европе появились кельты, которые когда-то жили по всей Европе. Сегодня потомки кельтов живут в Ирландии, Шотландии, Уэльсе и на крайнем Западе Франции в Бретани. Кельтское племя галлов жило в Северной Италии и там, где теперь находится Франция. Галлия была римской провинцией, кельтская и римская культуры там подверглись ассимиляции. Всю эпоху с 1У по УП в. называют временем Великого переселения народов. Тогда десятки племен покинули края, где они жили сотни лет, и отправились на завоевание новых земель. Германские племена - готы, франки, лангобарды, юты, саксы, англы, и десятки других - возможно, по причине похолодания, которое на пространстве от Сибири до Скандинавии сокращало площадь земледельческих угодий, двинулись на юг и на запад вплоть до западного мира. Благодаря им Британия стала Англией, Галлия - Францией, в Испании появилась Андалузия, названная в честь вандалов, а в Италии Ломбардия, сохранившая имя своих поздних завоевателей лангобардов. Чтобы защититься от набегов германцев, римляне укрепили всю многокилометровую границу между империей и землями германских племен. Здесь протянулись валы, рвы, огороженные каменными стенами военные лагеря. Такие приграничные укрепления римляне называли лимес. В движение пришли не только германские племена. Завоеватели были всегда беженцами, подгоняемыми другими, более сильными или более жестокими, чем они. Святой Амвросий Медиоланский (340-397 гг.) в конце 1У в. точно ухватил последовательность этих вторжений: « Гунны набросились на аланов, аланы - на готов, готы - на тайфалов и сарматов, готы, изгнанные со своей родины, захватили у нас Иллирию, и это еще не конец». Настоящая катастрофа началась с появлением в Европе кочевых племен гуннов, по неведомым причинам покинувших азиатские степи у границ Китая. В 375 г. гунны обрушились на германские племена готов, живших у границ Римской империи, а в 451 г. они, предводительствуемые своим вождем Атиллой, прозванным Бич Божий, перешли Рейн и стали угрожать племенам Европы, но были остановлены римским полководцем Аэцием в битве на Каталаунских полях. Эта битва осталась одной из самых знаменитых в истории Битв Народов - в ней бились чуть ли не все племена и народы тогдашней Европы. Согласно легенде, еще три дня над полем битвы сражались души умерших. Оправившиеся после поражения гунны через год оказались под стенами Рима. Гунны в Рим не вошли, так как удовольствовались большим выкупом, но в 456 г. Рим был взят и разграблен германским племенем вандалов. Уничтожение культурных ценностей было таким чудовищным, что на память о нем осталось слово вандализм, означающее бессмысленное уничтожение памятников культуры. В 476 г. варвар Одоакр во главе войска, состоявшего из разных германских племен, поднял мятеж и сверг последнего римского императора Ромула Августула. На этом Западная Римская империя перестала существовать как государство, но на многие века осталась в сознании народов Европы недостижимым идеалом величия, чем-то вроде Летучего Голландца Средневековья. Варвары, расселившиеся в У веке по Римской империи и составившие всего 5 % от общего количества населения, не были молодыми дикими народами, только что вышедшими из лесов и степей, они прошли долгий путь эволюции во время вековых странствий, когда они вступали в контакты с разными культурами и цивилизациями, от которых восприняли нравы, искусства и ремесла. Большинство этих народов испытало влияние азиатских культур, особенно восточных провинций, которым суждено было стать Византией. Многие варвары уже в 3-4 вв. приняли христианство. Однако для Раннего Средневековья характерен регресс во всех сферах бытия как результат варваризации бывшей Римской империи: загубленные человеческие жизни, разрушенные памятники архитектуры, хозяйственные постройки, быстрое сокращение народонаселения, исчезновение произведений искусства, уничтожение мастерских, систем орошения и сельскохозяйственных культур. Великолепные римские дороги в результате разрушения античной системы торговли становятся не нужны - они пересекают опустевшие пространства и постепенно зарастают и разрушаются. Средством сообщения становятся реки. Собственные золотые монеты долгое время не чеканятся - анемичная система торговли в них не нуждается. Варвары, не умевшие добывать и обрабатывать камень, главным строительным материалом сделали древесину, а если они и добывали камень , то в руинах античных памятников. Происходит и падение нравов. Пенитенциарии Раннего Средневековья - тарифы наказаний за всякий грех - свидетельствуют о выходе наружу всех извращений, о безудержности насилия и порока. Вот выдержка из Саллической правды, записи старых традиций и законов саллических франков, сделанной по распоряжению франкского императора Хлодвига (нач. правления 486 г.), основателя первой франкской династии Меровингов : «Кто вырвет другому руку, ногу глаз или нос, платит 100 солидов, но если рука еще висит, то лишь 63 солида. Оторвавший большой палец платит 50 солидов, но если палец остается висящим, то только 30 солидов». Приходит в упадок и система управления, власть уничижается: франкский король, возводимый на трон поднятием его на щите, в качестве инсигний (знаков королевской власти) вместо скипетра и диадемы, имел лишь копье, а его отличительным знаком были длинные волосы. Налоги не поступают, а все богатство короля заключается в сундуках с драгоценностями, которые после его смерти оспаривают его жены, дети и наложницы, производя одновременно и раздел всего королевства. В разоренном и полуголодном мире природные бедствия довершали то, что начали варвары: начиная с 543 г. на протяжении более полувека Италию, Испанию и Галлию опустошала чума, пришедшая с Востока. Чума бушевала в Европе и в У1 и особенно в УП веке. Римская цивилизация оставалась для варваров всегда неизменно притягательной. Они, присваивая себе римские титулы консулов, патрициев и так далее, выступали не в роли врагов, а в роли поклонников. Но долгое время ни один варварский владыка не осмеливался объявить себя императором. И только к УШ в. на территории Европы в изначально подвижном, переменчивом этническом пространстве постепенно восходит к господству империя франков, империя Карла Великого (742-814), в результате распада которой позже возникают Франция и Германия. УШ век называют веком франков. В 754 г. появляется папское государство, патримоний Св. Петра, которое положило начало светской власти папства, сыгравшего столь великую роль в политической и духовной истории средневекового Запада. Первоначальная стабилизация европейского мира происходит в условиях постоянных нашествий завоевателей: с севера шли скандинавы, которых называли норманнами, викингами, людьми севера. Скандинавам удалось в 1066 г. завоевать Англию, а с 1029 утвердиться в южной Италии и на Сицилии . С юга нападали мусульмане. Они покорили всю Испанию, и вторглись даже во Францию. Продвижение ислама в Западную Европу остановил франкский майордом (первоначально майордомы- слуги короля, «заведовавшие его дворцом», позже взявшие в свои руки управление всем франкским королевством) Карл Мартелл, разбивший армию мусульман в 732 г. Вплоть до конца ХУ века на Пиренейском полуострове, который арабы или мавры заняли почти весь, христиане вели борьбу за возвращение земель, Реконкисту ( в переводе с испанского Отвоевание). По обычному плану разворачивалось и нашествие номадического народа - мадьяр (венгров). Жителям Европы они напомнили гуннов: они предали огню и мечу земли от Арденн до Рима. Только в 955 г. король Германии Оттон 1 (936 -973 гг.), располагавший мощным конным войском, остановил их и разбил, после чего венгры прекратили набеги. В Х в. появилась Венгрия. С набегами венгров кончилась история варварских нашествий. Средневековый мир укрепился и затих. В Х - Х1 вв. уже существуют славянские государства Польша, Чехия, Русь, определяется Англия и скандинавские страны. В Европе постепенно начинает формироваться система национальных государств, национальных культур, национальных языков. Западное Средневековье обретает свой облик. основные черты которого определяются слиянием римского и варварского миров. В этот период Западная Европа не была изолирована от остального мира, помимо тесного взаимодействия с арабским исламским миром, она была связана и с Византией, долгое время остававшейся формальной воспреемницей вселенской власти Римской империи. Обычно Западное Средневековье рассматривают как три временных периода: Раннее Средневековье - 6 - 8 вв. Зрелое Средневековье - 9 - 12 вв. Позднее Средневековье - 13 - 14 вв. Однако на вопрос, когда кончается античность и начинается Средневековье, не может быть однозначного ответа: переход от одной эпохе к другой - не катаклизм, который можно датировать таким-то годом, но процесс, длящийся веками. Во времена, последовавшие за гибелью Западной Римской империи, то есть во времена утраты единого объединяющего центра на территории Западной Европы, в хаосе варварских нашествий епископы и монахи стали универсальными руководителями разваливающегося общества: к своей религиозной роли они прибавили политическую, вступая в переговоры с варварами, хозяйственную, распределяя продовольствие и милостыню, социальную, защищая слабых от могущественных, и даже военную, организуя сопротивление или борясь“духовным оружием”, когда нет оружия материального. В таком усилении роли церкви заметно следование политической модели позднеримского периода, идее союза властей – церкви и империи. Оформленный императором Феодосием (379-396) этот союз не спас Рим от гибели, но в дальнейшем послужил основанием для новой средневековой государственности. Когда в IV в. Рим перестал быть столицей, с уходом светских правителей первым лицом в городе сделался римский епископ, еще при императорах претендовавший на значение первосвященника всей христианской церкви с титулом папы, обосновывая свое притязание ссылкой на то, что именно в Риме был первым епископом апостол Павел и именно здесь заложил он камень (от латинского значения его имени) всего здания католической церкви Два скрещенных ключа апостола Петра – серебряный и золотой – стали знаками папской власти. В папе христиане западного мира часто видели свою последнюю надежду. Именно папа Лев I в 452 году вышел с богатыми дарами навстречу Атилле, который готов был ворваться в Рим, и убедил его отступить. Атилла, Бич Божий, ушел , и это сочли чудом. Первым папой, заявившим, что светским государям следует подчиняться епископу города Рима, был Папа Григорий Великий (590-604), очень много сделавший для усиления церкви, распространивший христианство в Англии и создавший особый тип церковных песнопений – григорианский хорал. В первой половине VIII века намечается разрыв между Западной церковью и Восточной, византийской: папа Григорий II (715-731) осудил византийского императора, баcилевса Льва Исавра (717-741), поднявшего волну иконоборчества, за уничтожение святых икон . Порывая с Константинополем, римские папы искали опору в государственных образованиях Европы. В 751 году церковь заключает взаимовыгодный союз с сыном французского майордома Карла Мартела Пипином, прозванным за малый рост Коротким (741-768). Римский папа благословляет его на правление и признает его титул короля, а чтобы подчеркнуть священный характер власти Пипина, над ним проводят обряд помазания на царство, упоминаемый в книгах Ветхого завета: высшие священнослужители “помазали” чело, грудь, руки и спину монарха особым священным маслом – миром. На помазанника Божия должна при этом снизойти особая Благодать (этот обряд переняли у франков в дальнейшем многие европейские государи). Именно Пипин признал за римским понтификом (первосвященником) светскую власть над частью Италии вокруг Рима, что привело к появлению папского государства. Мышление эпохи сказалось в том, каким образом папы поторопились подкрепить свои права: вслед дару Пипина в папской канцелярии была сочинена фальшивая грамота, которой якобы еще император Константин Великий в IV веке передал всю власть над Римом и его областью папе Сильвестру. Эта одна из самых прославленных католических фальшивок получила название “Константинов дар.” Папское государство в Италии существовало почти до самого конца XIX века, и нынешний Ватикан, расположенный на Ватиканском холме в Риме – последний осколок “Дара Пипина”. Приобретающая все большую силу идея главенства папского Рима над светскими государями отражала в более общем плане миф о бессмертии Римской империи. В сознании средневекового человека Римская империя продолжала существовать, универсальная мечта о всемирной империи пыталась найти оформление, пусть даже иллюзорное, эфемерное, только явленное в слове. Император Карл Великий, создатель империи франков, в 800 году короновался в храме святого Петра в Риме, и корону на его голову возложил папа Лев III, провозгласивший Карла императором Римской империи. На печатях Карла было выбита надпись: “Обновление Римской империи”. Позже, после распада державы Карла Великого, в образовавшейся из Восточно-Французского королевства Германии германский император Оттон II (973-983) заменил титул “императора августа”, который носил его отец, Оттон I, титулом “императора римлян» (Imperator Romanorum). Его сын Оттон III, воспитанный матерью византийкой и прозванный “Чудо мира”, обосновался в 998 году. в Риме и провозгласил восстановление Римской империи (Renovacio Imperii Romanorum), издав буллу, на печати которой с одной стороны изображена голова Карла Великого, а с другой – женщина с копьем и мечом, «Aurea Roma.” Несмотря на объединяющую идею всемирной империи, отношения пап с королями часто складывались весьма драматически. Так, папа Григорий VII (Гильдебранд), получивший этот сан в 1073 г., особенно твердо и неукоснительно требовал от своих монархов полного и абсолютного подчинения церковному владыке. Германский император Генрих IV попытался лишить Гильдебранда сана, за что папа подверг его анафеме, то есть отлучению от церкви, что лишало монарха всех прав как члена христианской церкви, всем христианам следовало избегать с ним всяческого общения, его подданные освобождались от данной ими клятвы на верность. Униженный Генрих IV поехал среди зимы через обледенелые альпийские перевалы вымаливать у папы Григория VII прощения. Тяжелейшая для Римского императора – главы мира – встреча Генрих IV и папы состоялась в замке Каносса на севере Италии. Папа простил короля. С тех пор слово “Каносса” стало нарицательным. Выражение “пойти в Каноссу” означает сдаться на милость победителя, пережить глубокое унижение. В 1309-1377 гг. “хождение в Каноссу” повторилось как бы наоборот: французский король Филипп IV Красивый заставил пап покинуть Вечный город и провести почти 30 лет в его французских владениях в городе Авиньон практически под прямым контролем французских королей. Это событие получило название авиньонского пленения пап. Римские патриархи были духовными вдохновителями крестовых походов. В 1095 г. папа Урбан III при закрытии церковного собора в Французском городе Клермоне выступил с речью перед тысячами священнослужителей, рыцарей и простолюдинов, он призвал освободить из-под власти мусульман Палестину, Святую Землю, где прошла земная жизнь Иисуса Христа и Иерусалим с его главной святыней – Гробом Господним. Папа обещал, что сам Иисус поведет войско христиан в Святую Землю, что участникам благочестивого похода простятся все их грехи, а павших в бою ожидает вечное блаженство на небесах. С возгласами “Так хочет Бог!” люди тот час же стали вырезать из материи и нашивать на свою одежду кресты, что означало обещание отправиться на войну с врагами христиан, а через несколько месяцев на Восток потянулись первые крестоносцы. Вскоре стали собираться армии из рыцарей, явившихся из самых разных стран Европы. В 1096 г. начался первый из восьми Крестовых походов, которые совершались на протяжении 200 лет и привели к перемещению большого количества людей из Западной Европы, к возникновению на Ближнем Востоке нескольких христианских государств и постоянными контактами европейцев с мусульманским миром. Именно папы оформили фактический разрыв – схизму – между восточной и западной ветвями христианства. Это случилось в 1054 г., когда из Рима в Константинополь было направлено три легата, чтобы утвердить на Востоке власть западной церкви. Посольство возглавлял славившийся своим сильным характером епископ Гумберт. Константинопольский патриарх Михаил Керулларий встретил послов пренебрежительно. Тогда они отправились в Софийский собор и зачитали там буллу об отлучении от церкви Керуллария и его сторонников. Патриарх немедленно созвал собор, отлучивший от церкви папских легатов. События 1054 г. считаются рубежом, за которым Восточная и Западная церкви окончательно разошлись. К этому времени на Востоке уже существовало 4 патриархата с центрами в Константинополе, Антиохии, Иерусалиме и Александрии. Наибольшее влияние имел патриарх Константинопольский, именовавшийся “вселенским патриархом.” Естественно, восточные патриархии не подчинялись Римскому папе. В стилях духовности на Западе и Востоке все более становится заметна разница, которая постепенно оформляется и в догматах западной и восточной церквей. Запад сосредоточился на вызывающем трепет величии Божьего труда в мире и в особенности на крестной жертве Христа во имя всего человечества. В католицизме остро сознавалась человеческая греховность, но утверждалось, что, благодаря великому чуду Христовой жертвы, люди могут избавиться от греха. Одно из семи таинств христианства - евхаристия, то есть причащение кровью(вино) и телом ( просвиры или опресноки) Христа, воспроизводило это действие и должно было исполняться с максимальной точностью. В остальной жизни человека целью являлось достижение совершенства, которое можно обрести, практикуя порядок, дисциплину и послушание. Порядок по образцу церковного оказался на Западе в фокусе внимания во всех сферах жизни. Католическая церковь, обладающая запасом добрых дел, совершенных Христом, Девой Марией и святыми брала на себя роль своеобразного искупителя человеческих грехов, продавая за деньги или выдавая за особые заслуги перед церковью индульгенции ( от лат. indulgentia - милость), папские грамоты об отпущении как совершенных так и не совершенных еще грехов. Внимание православной церкви было сосредоточено в первую очередь на мистической цели христианской жизни: знании Бога, единении с Христом, единстве с Божественным. Упор делался не на очищении, а на обожении. Благодаря Божественной литургии и почитанию икон весь народ приобщался к Богу. Икона осознавалась как земное отражение самого Бога и сохраняла свойства изображенного на ней святого. Мерилом чистоты веры православие почитает приверженность догматам, содержащимся в официальном церковном документе - Символе Веры. Этот текст не считается молитвой, в нем нет прославлений, благодарений или просьб. Назначение документа - краткое, но емкое изложение фундаментальных определений христианского учения: веры в воскресение Христа, в воскресение мертвых, в Божественную Троицу. Понятие Божественной Троицы трактовалось как «Бог есть един во всех трех лицах»: Бог-Отец, сотворитель мира, Бог-Сын, Иисус Христос, искупитель грехов, и Бог- Дух Святой абсолютно соравны и совечны друг другу. Символ Веры был составлен отцами церкви и утвержден на Никейском (325 г.) и Константинопольском (381 г.) Вселенских соборах( собраниях высшего духовенства тогда еще единой христианской церкви). В Символе Веры говорится о троичности Бога, вочеловечении Иисуса Христа, искуплении грехов, церкви, крещении и вечной жизни. Католический Символ Веры отличается от православного. Еще в 589 г. на Толедском церковном соборе к Никейско-Константинопольскому Символу Веры было сделано добавление по поводу истечения Святого Духа не только от Бога - Отца, но и от Бога - Сына, то есть филиокве (от лат. filioque - и от сына). Православная церковь не согласилась с этим догматом, так же как она не признавала чистилища, не почитала Священного предания, включающего в себя речи пап и постановления соборов, и не требовала от служителей храмов обета безбрачия (целибата, от лат. caelebs - неженатый). Основу христианской церкви составляло белое духовенство (служители храмов) и черное духовенство, то есть монашество (от греческого монахос “одиночка”). Монашество родилось в III веке на Востоке, в Египте. Основоположником монашества считается святой Антоний (ок. 250-326), который стал отшельником уже в 21 год. Согласно легенде, он шел однажды по египетской пустыне и увидел, что кто-то, похожий на него, работает, затем встает для молитвы и снова принимается за работу. Это был Ангел Божий. «Вот так поступай и ты – и спасешься», – сказал Антонию ангел. Неустанная работа и горячая молитва стали главными законами отшельнической жизни. Христиане, наслышанные о святости Антония, селились рядом с ним. Так возникла одна из первых монашеских общин (на востоке они назывались киновиями или лаврами). На Западе основателем монашества был святой Бенедикт Нурсийский (480-543). Он создал первые на Западе правила монашеской жизни. “Молись и трудись!” – этими словами святого Бенедикта можно выразить суть его устава. При появившихся монастырях бенедиктинцев были устроены школы и монастырские мастерские по переписке книг – скриптории. Особую роль среди монахов играли нищенствующие монахи, которые появились тогда, когда христианство уже завоевало души всех европейцев, а официальная церковь подорвала свой авторитет страстью к роскоши, обогащению и праздности. В XI-XII веках по Европе прокатилась вторая волна ересей (первая волна прошла в первые века христианства, когда складывались основные церковные догматы). В это время появилось множество своего рода обновителей духа христианства. Таким человеком был Франциск Ассизский. (1181(82?)-1226). Проповедуя христианское смирение, Франциск ходил из города в город босиком, в драной рясе, подпоясанный обрывком веревки, ночуя под открытым небом и читая проповеди “всей твари” – не только людям, но также птицам и животным. Зверей и птиц он называл братьями: “брат волк”, “брат жаворонок”,- и говорил, что каждая былинка на свете заслуживает любви. У Франциска появились последователи, составившие монашеский орден францисканцев и жившие в евангельской бедности. “Небесным братом” святой Франциска называет святого Доминика (1170-1221), у которого родилась мысль создать нищенствующее братство для противодействия всевозможным еретическим учениям и сектам. Монахи-доминиканцы славились своей ученостью и часто занимали кафедры в лучших университетах. В целях наибольшей строгости в соблюдении обрядов монахи объединялись в ордена – бенедиктинцев, доминиканцев, цистерианцев, ионийцев, миноритов, иезуитов, францисканцев, кармелитов, августинцев и другие. Особое значение приобрели духовно-рыцарские ордена, возникшие в Палестине в период Крестовых походов. Если главным делом обычных монахов были молитва и труд, то для членов духовно-рыцарских орденов самым важным стала война. Они давали обеты безбрачия, бедности, послушания и клялись до конца жизни с оружием в руках бороться против, врагов христианской веры. Самый древний орден назывался орденом госпитальеров. Он вырос из братьев, несших службу в Иерусалиме в госпитале святого Иоанна Иерусалимского (отсюда и его второе название – орден иоаннитов). Позже этот орден обосновался на о. Мальта и стал называться мальтийским орденом. Второй орден – орден храмовников, размещающийся на Храмовой горе в Иерусалиме (этот же орден называют орденом тамплиеров от франц. templ - храм). Третьим орденом был орден, посвященный Святой Деве Марии. Большинство рыцарей в нем были из Германии, поэтому братство часто называли немецким, или в латинской форме Тевтонским орденом (от старонем. teutones - названия герм. племени). Постепенная неукоснительная христианизация варварского мира привела к созданию напряженной в духовном плане религиозной культуры средневековья – одной из доминант общего культурного облика этой эпохи. Теологичность (греч. theos - бог, logos - слово, учение) средневековой Картины мира проявилась в общих представлениях о Вселенной. Исходя из взглядов Аристотеля (384 - окт.322 гг.) древне -греческого философа и ученого - энциклопедиста, чья физическая философия или « наука о природе» была признана в Средние века в качестве основы естественно- научных представлений, отрицалась возможность существования бесконечной величины и бесконечных причинно - следственных цепочек. Отсюда вытекала идея конечности Вселенной и идея Перводвигателя. Обратной стороной этих представлений был телеологизм ( греч. thelos - конец и цель), мысль о том, что Природа и Бог ничего не делают напрасно, во всем можно видеть Провидение и Божий промысел, то есть все совершается целенаправлено и стремится к логическому концу. Аристотель в своих взглядах не придерживался атомистики, то есть представлений о том, что весь мир состоит из мельчайших движущихся частиц - атомов, которые свободно движутся в пустоте и, случайно сталкиваясь и соединяясь друг с другом, образуют стихии - землю, воду, воздух и огонь. Подлунный мир, по Аристотелю, состоит из четырех элементов, каждый из которых обладает своей естественной формой движения, а пустоты в мире вообще нет, так как твердые, жидкие и газообразные материалы заполняют все пространство. Самый тяжелый элемент «земля», основной материал всех твердых тел. Этот элемент - центр Вселенной, он стремится к центру Земли, над ним помещается «вода», основа всех жидкостей, самый же легкий элемент «огонь» вздымается к верхним «сферам». Под ним помещается воздух, более тяжелый, чем огонь, но более легкий, чем земля и вода. И так как материя сама по себе мертва, возбудителем всякого движения является внешняя сила, «Первичный двигатель». Следуя этому учению, христианская церковь таковым первичным возбудителем движения почитала Бога. Для средневековья характерно ощущение постоянного присутствия Бога – Божьего промысла во всем, характерна особая преданность Богу грешного человека, погрязшего в грехах настолько, что стала сомнительной сама возможность искупления греха. В средневековом мире возникает своего рода напряженная духовная вертикаль –противоречие между миром земным и небесным, неизменное устремление человека к Богу, небу, жизни вечной, к просветлению духа и обретению райского блаженства после смерти. Не сознавая того, насколько одержимы были люди Средневековья жаждой спасения и страхом перед адом, совершенно невозможно понять их ментальности и проникнуться духом средневековой культуры. В сознании людей в это время усиливается четкое иерархическое противопоставление в культурном пространстве “верха” и “низа” – небесного и земного, божественного и человеческого, идеального и реального, сверхъестественного и естественного, вечного и смертного, героического и эгоистического, отрешенного от мира и мирского, веры и рациональной логики, бренного тела и бессмертного духа, интуиции и разума, антитеза духовного “верха” и телесного “низа”Вертикализм сознания, абсолютное растворение земного бытия в смиренном служении Всеблагому Богу- определяющая черта картины мира средневековья. Вопрос о свободе воли человека сводился к догмату о предопределяющей все воле Бога. В человеческом общежитии возможны были два пути – строение Града Божия или Града земного, как об этом писал один из самых прославленных мыслителей Средневековья Аврелий Августин (или Блаженный Августин (354-430 гг.), прошедший в поисках истины сложный путь к христианству. Уроженец Северной Африки, получивший образование Карфагене и долго живший в Европе, Блаженный Августин известен как автор многочисленных богословских сочинений, среди которых “Исповедь” и сочинение “О Граде Божием”, занимают особое место: в них были высказаны мысли, которые на протяжении средних веков воспринимались в качестве непреложных истин. В частности, Августин говорил о “Граде земном”, т. е. государственности, которая основана на любви к себе, доведенной до презрения к Богу, и “граде Божием” – т. е. духовной общности, которая основана “на любви к Богу, доведенной до презрения к себе”. “Град Божий” находится вне мира, к нему должен быть устремлены духовные помыслы. Средневековый мир был иерархичен во всем: в системе ценностей, в отношении между сеньором и вассалом, в учении о строгом порядке ангельских чинов, в создании всевозможных регламентов и кодексов поведения, в церковной системе во главе с папой и многом другом. Этот иерархизм мышления средневекового человека в широком плане опирался на учении позднеантичных философов неоплатоников (3 в.) о том, что Свет Единого Божественного источника мира только в ослабленном виде передается низшим началам бытия – людям, животным, всему тварному миру и затихает в неживом веществе. Иерархическая картина бытия дополнялась символической интерпретацией природы и любого человеческого действия, – “Бог во всем как чувствуемом, так и умопостигаемом”, а значит каждое явление природного мира и действия человека имеют видимое значение и скрытый смысл, Божий промысел, который может быть выражен в символе: кресте, розе, рыбах, звезде. Осознать понятие «символ» ( греч. symbolon - знак) может помочь изначальное употребление этого слова: у греков «цимболон» означало знак благодарности представлявший собой две половинки предмета, разделенного между двумя людьми, заключившими договор. В средневековой культуре символ был своего рода ключом от дверей в скрытый мир, мир истинный и вечный. В каждом видимом предмете угадывалась его высшая сущность: гроздь винограда символизировала Христа, пролившего кровь за людей, белая и алая розы символизировали девственность и милосердие Богородицы, яблоко ( по-латыни malum, что значит также и «зло») стало символом зла и греха, страус, откладывающий яйца в песок и забывающий их высиживать, стал символом грешника, квадрат как основа христианского храма стал символом четырех сторон света, символом Вселенной. Одной из важнейших форм средневековой символики стала символика чисел: согласно представлениям св. Иеронима число 30 символизировало брак, 60 - вдовство, 100 - девственность, числовая символика часто отталкивалась от числа 7 или 6 - количества дней творения. Символика цвета интерпретировала , например, белый как цвет чистоты, а красный как цвет милосердия. Специфическое сознание эпохи порождает новое искусство: место античного театра и скульптуры занимает церковная Литургия (церковная служба) и икона. Литургия объединяла вокруг себя целостный комплекс искусств: церковные здания, мозаики, росписи, иконы, утварь, облачения священников, обряды таинств, песнопения, литургические тексты – все эти элементы входили в состав культа, задача которого сводилась к тому, чтобы одновременно давать эстетическое наслаждение и возносить душу верующего к небесам. Блеск драгоценного убранства, мелодии напевов, красноречивые проповеди, благоухание ладана давало мощное синтетическое воздействие чувственного порядка; “театральность” богослужения не уступала по своей продуманности высшим достижениям зрелищного искусства древности, – на место залитого солнцем и открытого ветрам греческого театра встает церковный полумрак, пронизанный мерцанием свечей и лампад. Этот полумрак был призван скрывать очертания тел и выявлять трепет души. В литургии была найдена та форма, которую принимала община, чтобы достойно предстоять перед образом божества, но соответственно меняется и сам этот образ. Вместо античной статуи перед нами мозаичный или иконописный “лик” – не объемное тело, которое можно ощупывать или разглядывать с разных сторон, но лицо, с которым молящийся встречается глазами и вступает в молчаливый разговор. Соответственно глаза, непосредственно выражающие энергию души, начинают играть в искусстве все большую роль: огромные, экстатически расширенные зрачки изображаются так, что зритель с любой точки созерцания видит их направленными прямо на себя. Над всем обликом человека безусловно доминирует лицо, но над лицом доминирует взгляд. Тело, закрытое тяжелыми одеждами и включенное в ритм ритуальных движений, изображено таким образом, чтобы не мешать немому окликанию этого взгляда. Трехмерный мир вещей, обступающий человека, еще менее важен, и христианское искусство находит способ от него отделаться: в иконе появляется обратная перспектива, то есть одновременное изображение предметов в разных плоскостях, что подчеркивает их принадлежность другому неземному пространству. Путь из пространства внешнего мира во внутренние пространства человеческого сознания – таков путь, пройденный в эту эпоху искусством. “Не блуждай вне, но войди вовнутрь себя”, – поучает Блаженный Августин. Символом этого движения извне и вовнутрь могут служить метаморфозы архитектуры. Античный храм с его колоннадами портиков, с фронтонами, несшими целые скульптурные композиции, выявлялся вовне: его внутреннее пространство было гигантским ларцом для хранения статуи бога и храмовых сокровищ. Молящийся грек стоял не в храме, а перед храмом, и храм приветствовал его всем совершенством своего внешнего облика. Для христианского храма его внешний облик сравнительно не существенен: полнота эстетических и содержательных функций перекладывается теперь на внутреннее пространство, призванное принять в себя молящегося, сообщить ему должную душевную настроенность и дать иллюзию пребывания в бестелесном мире. Церковное здание, по форме восходящее к античной базилике, способно вместить многолюдную толпу верующих, объединяя их в “единомысленную” общину. Интересно, что в строении храма жесткое античное чередование горизонтали и вертикали сменяется соединением колонны – вытянувшейся и истончившейся – и арки, плавного полукружия, как бы снимающего закон тяготения. Мягкое движение полукружия устраняет телесную логику прямого угла: место твердого стояния на земле заступает тихое парение в пространстве. Особое духовное воспарение храма стало все более и более выявляться: это купольный храм Святой Софии (537 г.) в Константинополе с грандиозным пространством купола, создающим иллюзию небывалой легкости, это романские соборы (11-12 вв.), с их мощными стенами, немногочисленными узкими окнами, арочными сводами, полуциркульными арками и величественными башнями, и наконец, это готические соборы (12-13 вв.), Готические соборы( от итал. gotico - готский, по названию германского племени готов) - своеобразные вертикали духа: стрельчатая арка, самый характерный мотив готической архитектуры, вытягивает здание к небесам, возникает эффект воспарения – полукруглую арку “потянули” за середину, она дала “стрельчатый рост”, устремилась вверх. Витражи, шпили, сотни, а иногда тысячи статуй, украшавших собор, башенки, стрельчатые оконные арки влекли взор смотрящего на храм человека к небу и Богу. Готические соборы достигали невозможной ранее высоты, они помогали мистическому восприятию Бога и мира, но при этом их строительство было основано на строгом расчете, на технических приемах. Все христианское учение развертывалось перед глазами верующего в многочисленных скульптурных изображениях; оно выражалось даже в том, как построено внутреннее пространство собора с его огромными, украшенными витражами окнами, сквозь которые лучи солнца расцвечивали яркими бликами даже воздух в храме. Вместе с тем, как наиболее обобщенный образ всего Божьего мира, собор включал в свои рельефы фигуры животных, жанровые сцены - вообще все многообразие жизни. Центральный портал (т. е. врата) собора обычно посвящался Христу, правый – Богородице, левый – особенно чтимому святому. По сторонам портала были скульптуры ветхозаветных пророков или же апостолов и святых, иногда ангелов. Над главным порталом чаще всего помещалась большая скульптурная сцена, изображавшая Страшный суд. Фигуры Христа, Мадонны, ангелов, праведников, вступающих в рай, и грешников, обреченных пребывать в аду, изображались в соответствии со строгими правилами. Так же четко были распределены места на стенах собора и для других изображений. Взирая на собор, верующий мог как бы читать Священное Писание в изображенных там образах. Не случайно готические храмы называют часто “Библией для неграмотных” или “Библией в камне”. Случалось, что у города кончались средства, и тогда строительство могло остановиться на многие десятилетия. Некоторые храмы достраивались даже в XIX веке, одна башня храма могла быть выстроена совершенно иначе, чем другая. Но лучшие из готических храмов потрясают своей стройностью и соразмерностью. Это прежде всего соборы в Париже, Реймсе, Шартре, Амьене. Среди самых известных готических храмов – Собор Парижской Богоматери (Нотр Дам Де Пари), строившийся с 1163 по первую половину 14 века. Шедевром готического стиля является Вестминстерское аббатство в Лондоне. С развитием готической архитектуры меняются и скульптура и живопись. Человеческие фигуры становятся более реалистичными, богаче становится гамма красок. Через всю раннесредневековую культуру проходит спор между языческой культурой и духом христианства. Вплоть до XIV в. существовало два крайних подхода к наследию древнего мира: запрещение использовать и даже читать древних авторов и дозволение широко прибегать к ним, в чем не видели греха. Принципиально отношение к языческому наследию было выражено св. Августином, который заявил, что христиане должны пользоваться языческой культурой греков и римлян точно так же, как евреи использовали свою добычу, захваченную ими у египтян в момент бегства из египетского плена. Св. Августин писал: “Если языческие философы, особенно платоники, случайно обронили истины, полезные для нашей веры, то этих истин не только не следует остерегаться, но необходимо их отнять у незаконных владельцев и употребить на пользу нам”. Эта программа, изложенная в сочинении “О христианском учении” стала в средние века общим местом культуры и открыла путь греко-римским заимствованием. Так Пантеон в Риме в начале VII в. путем небольших переделок превратился в Христианскую церковь. Однако отношение отцов церкви и монахов и наследию былых веков было всегда настороженным и доходило до комических крайностей: в монастыре Клюни монах, который в библиотеке брался за чтение рукописи античного автора, должен был пальцем почесать за ухом наподобие собаки, “ибо неверного по праву можно сравнивать с этим животным”. Такой компромисс, несмотря ни на что, питал идею преемственности (translatio) культуры: Рим как бы уходил из Рима, и начиналось великое средневековое смешение всего и вся. Говоря о проникновении античной культуры в раннесредневековый мир надо помнить о том, что этому миру достались те элементы античности, которые упростила, перемолола и разложила Поздняя Римская империя. Так программу образования Средневековье получило от позднеримского ритора Марциана Капеллы, точнее из его поэмы “Бракосочетание Меркурия и Филологии”. Капелла писал о семи свободных искусствах – имелся в виду набор учебных дисциплин, которые обязаны были изучать школяры в монастырских и церковных школах. Семь свободных искусств делились на две группы – тривиум (“троепутье” – грамматика, диалектика и риторика) и квадривиум (“четверопутье” – арифметика, геометрия, музыка и астрономия). Астрономия включала в себя большое количество сведений из астрологии, науки о влиянии планет и звезд на судьбы людей, а музыка напоминала скорее область математики, чем обычное музицирование. Римский компилятор Юлиан Солин передал средневековью картину мира, населенного чудесами, чудовищами и дивами Востока. Воображение и искусство от этого выиграли, но наука понесла убытки. Средневековая зоология шла от “Физиолога”, александрийского сочинения, переведенного с греческого на латынь в V в., который представлял собой соединение басенного стиля и нравственности. Животные были превращены в символы. Античная культура стала культурой цитат и избранных мест. Интересно, что комментирование, цитирование, страсть к афоризмам становится характерной чертой средневековой культуры. Особенно любили цитировать тех, кого считали авторитетами. Авторитеты воплощались в цитатах, а поскольку они часто были темны и неясны, они прояснялись глоссами, толкованиями, нередко глоссы подменяли собой оригинальный текст, глоссы собирались в сборники, антологии и цитировались уже самостоятельно. Знание оказывалось мозаикой цитат-«цветов» или сентенций, источники которых часто невозможно было отыскать. К авторитетам прибегали в той мере, в которой они не противоречили мнению писавшего. Амьен Лилльский говорил, что « у авторитета нос из воска, и форму его можно изменить в любую сторону». Основа христианского учения – Священное писание – в средние века тоже доходило до паствы в виде учений отцов церкви, популярных цитат, толкований, комментариев. Перевод Библии с греческого на латинский язык был сделан святым Иеронимом, современником Блаженного Августина. В Западной половине империи греческий был языком ученых, а латынь языком народа. Народ по латыни «vulgus», поэтому за латинской Библией или Библией для народа закрепилось название Вульгата. Но и переведенная Библия, по-настоящему доступная только образованным людям, для большинства паствы терялась за своеобразными экранами бесконечных комментариев, а привычными источниками христианской мысли стали второстепенные и третьестепенные трактаты и поэмы – “История против язычников” Орозия, “Психомахия” Пруденция, “Трактат о созерцательной жизни” Юлиана Померия. В этих сочинениях история превращалась в восхваление идеальных героев, моральная жизнь трактовалась как борьба пороков и добродетелей, главное виделось в презрении к миру и мирской деятельности. Средневековый путь культуры относительно античного был путем опрощенья, и это было естественно: интеллектуалы должны были опроститься, чтобы завоевать сердца, быть понятными своей пастве, поскольку люди непросвещенные и простые не способны мигом подняться до образованных, то пусть образованные снизойдут на время до невежества. Именно таким образом шел поиск не менее важных ценностей, чем ценность греко-римского мира. Средневековью предстояло выполнить огромную работу в условиях жестокости нравов, нехватки всех благ, материальной скудости. Такую тяжесть лишений могли вынести только люди сильные духом, презирающие до поры до времени всякую изысканность, жаждущие лишь успеха. В период раннего средневековья основы учения Христианства, его доктрина еще колебалась. Это было время ересей ( греч. hairesis - особое вероучение) и мощных религиозных течений: арианства, манихейства, пеласгианства, присциллианства и других более мелких. Средневековье сумело найти средний путь между этими течениями, сумело сбалансировать отношения между свободой воли и Благодатью. При этом христианство избежало утверждения как неограниченной свободной воли человека, так и жесткого предопределения Божественной воли. Человек смог осознать, несмотря на слабость своего технического оснащения, что он обладает некоторой властью над природой. Хорошо отразило дух этой эпохи монастырское устройство, соединившее презрение к миру с хозяйственной и духовной организацией жизни. Именно монастыри в раннее средневековье стали центрами цивилизации, так как города в этот период переживали упадок. Роль культурных центров монастыри сохраняли с тех пор непрерывно. В своих мастерских монастырь культивировал трудовые навыки, сохраняя прежние ремесла и искусства, в скрипториях (мастерских по переписке книг) и библиотеках он поддерживал интеллектуальную культуру, а благодаря своим земельным владениям, сельскохозяйственной технике и труду монахов и зависимых крестьян он был важным центром производства и образцовым хозяйством, будучи средоточием религиозной жизни и привлекая верующих мощами какого-либо святого. В период их возникновения средневековая цивилизация была цивилизацией отдельных очагов жизни и оазисов культуры среди пустошей, лесов и заросших полей, цивилизацией сельского общества. Одним из крупнейших монастырей средневековой Европы было аббатство Клюни на востоке Франции, неукоснительно следовавшее уставу св. Бенедикта, в котором утверждалась гармония между ручным и интеллектуальным трудом и собственно религиозной деятельностью в монастырской жизни. Устав предписывал простоту во всем, но не впадал в крайности. Как и все монастыри Клюни был независимым мирком, отвечал всем нуждам монахов, на его территории располагался храм, школы, мастерские, скрипторий, хозяйственные постройки, кельи монахов, капелла, кладбище, гостиница для приезжих, лазарет, конюшни, умывальник. Равными Клюни по величине и влиятельности были монастыри Сен-Галлен и Фонтене. Человек Средневековья в идеале стремился освободиться от тела, зачастую провозглашая аскетизм главным принципом жизни. Все проявления телесной красоты и здоровья считались символами греха и бесчестья, и были изгнаны за пределы официальной культуры, изображение обнаженного тела было делом невозможным. У монахов, которые демонстрировали культурные образцы, процветали изощренные способы умерщвления плоти: так, один из них десятки лет стоял прикованный к столбу, другой раздирал свою кожу острыми каменьями, третий, когда его одолевал сон, прислонялся к стене, четвертый связывал шею с туловищем короткой цепью, так, что должен был пресмыкаться, как животное, с опущенной к земле головой. Распространенными были случаи самооскопления. Наиболее массовыми приемами аскезы были длительные посты, отказы от омовения тела. Достаточно сказать, что монахини падали в обморок при слове “баня”, поскольку оно вызывало в их сознании ненавистный образ нагого тела. Компонентами эстетического идеала человека, соответственно, были худоба, бледность, которые дополнялись и оттенялись нечесаными волосами и грязной одеждой. Тело называли «омерзительным одеянием души»(Григорий Великий), утверждали, что , умирая, человек «излечивается от проказы, каковой является его тело»( Людовик Святой). В монастырских уставах указывалось максимальное количество дозволенных ванн и туалетных процедур, поскольку это считалось проявлением изнеженности: крещение должно было раз и навсегда в прямом и переносном смысле смыть с христианина все грехи. Наряду с изощренными приемами умерщвления и посрамления плоти, средневековье выработало изощренные приемы культивирования духа, подавления одних эмоций и культивирование других. Особо греховной была любовь между мужчиной и женщиной, однако ограниченная со всех сторон земная любовь нашла себе пристанище в сфере религиозного чувства, которое принимало напряженный, горячечный характер. Насколько страстные формы обретала любовь к Христу, видно из повествования биографа Екатерины Сиенской. Однажды, рассказывает он, она “томилась” любовным желанием объятий своего небесного жениха, как безумная называла она имя Христа и восклицала: “сладчайший и возлюбленный юноша, сын Бога и девы Марии, любимый много выше всего господин...” “сладкий и любимый рыцарь”. Болезненная страстность любви к Христу делала галлюцинации с явлением небесного жениха своим невестам и обручением, причем даже при свидетелях – евангелистах, апостолах, обычным явлением. Рассказами об этих событиях пестрят жития святых и другие назидательно-религиозные сочинения. Не менее страстный характер имел и культ девы Марии у аскетов мужского пола. В качестве обрученных с нею, они находились с нею в самом задушевном общении. “Для тебя, о, Дева, – восклицал Бернард Клервосский, полный восторга от своей небесной невесты,- то же, что поцелуй, когда ты слышишь: « Ave Maria», ибо сколько раз тебя им смиренно приветствуют, столько же ты, Всеблаженная, получаешь поцелуев”. Исследователь средневековой культуры Г. Эйкен вполне справедливо замечает по этому поводу, что “многие легенды суть нежные любовные идиллии и по своему содержанию, как и по производимому ими впечатлению, ничем не отличаются от светской любовной поэзии”. Противоположным полюсом страстной любви к богу была столь же страстная, доходившая до дикого фанатизма, ненависть к иноверцам. “Никакой дикий зверь не бывает таким диким, как христиане, когда они разняться друг от друга по вере”, – замечает один из средневековых авторов Аммиан Марциллин. Ссылаясь на слова пророка Иеремии “проклят человек, кто удерживает меч свой от крови”, церковь вела жестокие опустошительные войны. Тот же Бернард Клервосский проповедовал и экстатическую ненависть к иноверцам.“Быть убитым или убивать ради Христа не есть преступление, а напротив величайшая слава... Смертью язычников прославляется христианин, потому что ею прославляется Христос”. Дух жестокости, царивший в атмосфере религиозной культуры наряду с духом любви к богу, нашел свое выражение в судах над еретиками. Даже лета не спасали от страшной участи – по обвинению в колдовстве сжигали виновных в 11 и 15 лет. Один из светских судей, осудивший за время своей судебной деятельности в Лотарингии более 800 человек, горделиво говорил: “Мой суд был так хорош, что 16 из захваченных и представленных к суду, не дождавшись его , удавились”. “Образцовые эмоции”, которые следует питать к богу, подробно описаны в житиях святых. Здесь все оттенки любви к богу – от благостного тихого умиления до пламенного экстаза. Пылкая любовь к богу не только предполагала столь же пылкие эмоции в адрес других людей, но, напротив, исключала их. Знаменитая христианская заповедь “возлюби ближнего как самого себя” оставалась, как и другие заповеди, чистой декларацией, поскольку, во-первых, себя любить не полагалось – это считалось проявлением дьявольской гордыни, кроме того, наряду с этой заповедью в христианском учении содержались прямые предписания – отказаться от всех видов земной любви детей к родителям – во имя любви к богу. Помехой любви к богу считались не только все виды родственной любви , но и любви к отечеству. “Настоящая монахиня, – говорила Екатерина Сиенская, – должна удалять от себя любовь к отечеству и память о родственниках”. Неизменное ощущение двойственности бытия средневекового человека с особой силой проявляется в представлениях о том, что мир живых не только находится в драматическом общении с миром сакральных (священных) сил, но и постоянно соприкасается с миром мертвых. Смерть представляется в эту эпоху не полным завершением человеческого существования, а своеобразным способом перемещения в иное пространство: с “” земли на небо (или в ад). Особый интерес в этом отношении вызывает exempla, “пример” – специфический жанр средневековой литературы. Это короткий рассказ, анекдот, включенный в проповедь. Пример насыщен жизненным материалом, именно из него выросла в последствии ренессансная новелла. “Пример” позволяет на основе бывшего с тем или иным человеком случая увидеть проблему здешнего и потустороннего мира глазами средневекового человека: между тем и этим светом происходит обмен гонцами, услугами и вестями. Некоторые сцены из жизни загробного мира прямо напоминают сцены из жизни большого города или маленькой деревни, а обитатели потустороннего пространства не утрачивают житейских практических интересов. “”“”Переплетение” двух миров настолько плотно, что они несомненно представляют собой не два разных мира, а две части единого целого, “всеобъемлющий иерархизированный универсум”, включающий как мир живых так и мир мертвых. Загробное пребывание осознавалось в качестве одного из возрастов человека. Богатый материал, который дают “примеры”, свидетельствует о том, что сознанию человека конца XX века кажется достаточно фантастическим: загадочные посмертные трансформации духовной субстанции представлялись в средневековье делом житейским, по крайней мере так они представлены в “примерах”. Монахи, возвращающиеся с того света для того, чтобы надеть более торжественные одежды, должники, оживающие на несколько минут для того, чтобы вернуть долги, кающиеся грешник, поспешившие воскреснуть для того, чтобы устрашить живых картинами адских мучений, – все эти герои “примеров” указывают на тесные переплетения духовного и физического, высокого и низкого. Экзальтация была в Средние века неотделима от поиска. Не поддаваться соблазнам суетного мира - таково было стремление всего средневекового мира снизу до верху. Человек в это время искал за пределами обманчивой земной реальности то, что за ней скрывалось - потаенную истину. Популярным было все, что способно привести в царство грез: пряности, зелья, порождающие галлюцинации. Средневековых людей всю жизнь тревожили сны . Сны возвещали, сны разоблачали, сны побуждали к действию. Сны, видения, разнообразные сигналы из мира инобытия для средневекового человека входили в состав его чувственного, реального опыта. Истинность такого рода знаков не подвергалась сомнению. Особенно видение воспринималось как прямой способ получения информации с “ того света”. Известна фраза хрониста Титмара Мерзебургского: “Сие – не сон, а истинное ведение”. Скульптура и живопись соревновались в изображении бесчисленных снов библейских персонажей. Но сны могли явиться людям всех общественных слоев. Король Англии Генрих 1 увидел во сне, что против него восстали все три сословия, клюнийский монах Гунзо во сне узнал о цифровых данных, необходимых для реконструкции церкви в его аббатстве. Сны приходят и от Бога и от Дьявола. Сон есть знание. Изольде, героине рыцарского романа «Тристан и Изольда» приснился сон: « В третью ночь Изольда увидела во сне, будто она держит на коленях голову кабана, которая пачкает ее платье кровью, и тогда она поняла, что больше не увидит своего друга живым». Чудо в это время было вполне постижимым явлением и даже относилось к системе доказательств. Средневековые умы привлекало не то, что можно было наблюдать и подтвердить естественными причинами, повторением, а то, что было сверхъестественно или ненормально. Даже наука избирала своим предметом чудеса (mirabilia) . Чудо было доказательством святости. Когда в начале Х1У в. регламентировалась процедура канонизации святых, в нее включили наличие записи о чуде, совершенном кандидатом. Но чуду могло найтись место не только в жизни святого: им могла озариться и жизнь простого смертного. Такие чудеса часто творила Дева Мария, поддерживая угодных ей христиан. Землетрясения, кометы, затмения - вот сюжеты достойные удивления и исследования. Средневековая наука шла в человеку путем, изобиловавшим чудовищами. Средневековый человек не сомневался, что не только Бог и Дева Мария могли творить чудеса, их мог творить и Дьявол, разумеется с дозволения Бога. Этой же способностью обладали и смертные, обращая ее ко благу или во зло. Отсюда – двусмысленное, двойственное отношение к черной и белой магии. С одной стороны – злокозненная порода колдунов, с другой – благословенное воинство святых. Колдунов разоблачали, отгоняли крестным знаменем, жестоко казнили. В то же время Средневековье, изобиловавшее одержимыми, то есть теми, в кого вошел дьявол, основной функцией святых считало чудесное изгнание бесов. Это было дозволенное чудо. Средневековому мироощущению была свойственна любовь к свету, к сверкающим ярким цветам, блеску золота и серебра, многоцветию статуй и настенной живописи, магии витражей. За всем этим стоял страх перед мраком, жажда света, который есть спасение. Метафизика света была поиском безопасности, которую даровали освещение и свет. Свет был синонимом святости, говорили, что «святой - это существо из света». Когда умер св. Эдмонд Кентерберийский, « от него внезапно отошла светящаяся роса и его лицо окрасилось прекрасным розовым светом». Как свет, являвшийся знаком благородства, воспринималась и красота. « Физический свет есть самое лучшее из всех веществ, самое сладостное, самое прекрасное... именно свет составляет красоту и совершенство телесных вещей», - говорил Роберт Гроссетест, и, цитируя Блаженного Августина, он напоминал, что, поняв «имя Красоты», сразу чувствуешь изначальный свет. Этот изначальный свет есть не что иное, как Бог, светящееся раскаленное средоточие огня. У Данте рай - это восхождение к свету. Красивое, кроме того, - это богатое. Общим местом в любом средневековом произведении является описание богатства : это богатство Константинополя, дворца короля, замка сеньора. Но самое главное , прекрасное - это доброе. Физическая красота была непременным атрибутом святости. Добрый Бог - это Прекрасный Бог. Средневековые святые обладали не только семью духовными дарами - дружественностью, мудростью, способностью к взаимопониманию, честью, одаренностью уверенностью и радостностью, но также и семью телесными дарами - красотой, ловкостью, силой и свободой в движениях, здоровьем, способностью к наслаждению и долголетием. Это относится даже и к святым « интеллектуалам» , в том числе и к Фоме Аквинскому. Рассказчик -доминиканец утверждал: «Когда св. Фома прогуливался на лоне природы, народ работавший на полях, бросив свои занятия, устремлялся ему навстречу, с восхищением созерцая его величественную фигуру, красоту его человеческих черт, в гораздо большей степени их толкала к нему его красота, чем его святость». Среди категорий средневековой культуры особое место занимают представления о пространстве. Реальное географическое пространство Западной Европы представлялось средневековому человеку оппозиционным противостоянием открытого пространства, где располагались деревни, замки, города, – и леса. Лес был местом уединения тех, кто хотел убежать от мира – отшельников, влюбленных, разбойников, – он был средоточием вымышленных или действенных опасностей, тревожным горизонтом средневекового мира, из его мрака появлялись волки и разбойники. Ландшафт Западной Европы был в прошлом другим: большая часть ее была покрыта лесом, а немалая часть безлесного пространства представляла собой болота и топи. Люди расчищали леса, осушали болота. Маленькие деревушки были оазисами среди лесов. Но охваченный горизонтом леса средневековый человек не сидел на месте, его привлекал путь. Средневековые дороги были наполнены рыцарями, паломниками, студентами, странствующими монахами, путешествующими купцами. Человек лишь вечный странник на этой земле изгнания – таково учение церкви. Надежда заслужить вознесение на небо побуждала к бегству от мира (Fuga mundi), пустынножительству и скитаниям. Средневековое кишело путниками, и они постоянно встречаются нам в иконографии. Этот беспокойный народ символизировали также слепцы, какими их описывает одно фаблио: “Однажды по дороге близ Компьена брели три слепца без поводыря и провожатого. На них была ветхая одежда и имели они одну деревянную плошку на троих. Так шли они дорогой в Санлис”. Ничто не имело большого успеха в средние века, нежели избитый, но живо передающий реальность образ корабля, застигнутого бурей. Ни один эпизод не повторяется с такой регулярностью в житиях многочисленных святых, как плавание по морю, реальное и символическое, которое фигурирует на огромном числе миниатюр и витражей. Никакое чудо не было распространено более, нежели вмешательство святого, который успокаивает бурю или воскрешает потерпевшего кораблекрушения. Так поступает св. Николай в “Золотой легенде” Якова Ворагинского. “Однажды матросы, оказавшиеся в опасности, слезно взмолились: “Николай, слуга Господний! Если то, что нам говорят о тебе, правда, сделай так, чтобы мы это сейчас проверили на себе”. Тотчас же перед ними предстал некто в облике святого и сказал им: “Вы меня позвали – и вот он я!” И он принялся помогать им управлять с парусами, с канатами и другими корабельными снастями, и буря немедленно прекратилась”. Лес и море воздействовали на чувства средневековых людей не столько своими реальными аспектами и подлинными опасностями, сколько символами, которые они выражали. Лес – это сумерки или, как в “детской песне” миннезингера Александра Странника, век с его иллюзиями; дорога – поиски и паломничество. В общественном сознании в это время доминировал способ видения присущий земледельцу. Так в скандинавской мифологии мир людей - это Мидгард, буквально «срединная усадьба», возделанная часть мирового пространства. Мидгард окружен враждебным людям миром чудовищ и великанов - это Утгард, « то, что расположено за оградой двора». Отношение человека к природе в Средние века отличалось от первобытного. Средневековый человек уже не сливает себя с природой, но и не противопоставляет себя ей. Он сопоставляет себя с всем остальным миром и измеряет пространство своим собственным масштабом, при помощи человеческого тела: путь исчислялся числом шагов (отсюда «фут» - от англ. food «нога»), самые распространенные меры - локоть, пядь, палец, мерой площади было пространство, которое можно было вспахать за один день. В то время, как античная география и следовавшие ей писатели средневековья исходили из представления о сферичности земли, другие авторы, обеспокоенные тем, что эта концепция противоречит Библии, либо утверждали, что земля – плоский диск, либо пытались комбинировать оба взгляда. Люди Средневековья были как бы заперты на суше и в пределах Средиземного, Балтийского и Северного морей, так как из - за несовершенства кораблей и корабельных инструментов (компаса и астролябии) они не рисковали отправляться в плавание по Атлантическому океану. Даже после изобретения рулевой лопасти, уходящей с кормы глубоко в воду, что позволяло держать корабль в нужном направлении и при сильном ветре, а значит, и применять все более и более сложные паруса, - даже и после этого изобретения европейцы осваивали только свой европейский мир. О существовании Америки и не подозревали, изредка купцы попадали в Китай, были связаны с северным побережьем Африки. В ХШ веке расположение Земли определялось верованием, что ее “пупом” является Иерусалим и что восток, который чаще всего помещали на картах наверху, на месте Северного полюса, имеет своей высшей точкой некую гору (недавно была идентифицирована как Такт-и-Сюлейман в Азербайджане), где находится земной рай и откуда вытекают реки Тигр, Евфрат, Фисон (обычно отождествляемый с Гангом) и Геон, то есть Нил. Индийский океан, который считали замкнутым, был средоточием грез, вместилищем неудовлетворенных желаний бедного и стесненного христианского мира, это был фантастический мир, населенный сказочными людьми и животными. В этом образе воплощалась мечта об изобилии и сумасбродстве, рожденная бедным и ограниченным миром, мечта об иной жизни, о разрушении табу, о свободе перед лицом предписываемой Церковью строгой морали, обольщение миром извращенного питания, каннибализма, нудизма, полигамии, сексуальной свободы и распущенности. Когда христиане, рискуя собой, добирались туда, они находили там чудеса: Марко Поло встретил людей, наделенных хвостом, “толстым, как у собаки”, а также единорогов (возможно, это были носороги), но они его разочаровали: “Это мерзкий на вид и отвратительный зверь. Он вовсе не таков, каким мы его здесь описываем, когда утверждаем, что он дается в руки девственницы”. В изображении Исидора Севильского (ок.560-636 гг., автор «Этимологии», своеобразной энциклопедии Средневековья) земля, подобная овальной лепешке, со всех сторон по окружности омывается Океаном, и самый диск земной разделен Т-образно Средиземным морем на три части: Азию (“Страна Сима”), Европу (“Страна Яфета”) и Африку (“Страна Хама”). “На Картах мира” – рай с Адамом и Евой, библейские персонажи, Троя, завоевания Александра, римские провинции, “святые места”, христианские государства и “конец света”. Пространство средневекового мира ограничивалось не только незнанием географических реалий, но и нетерпимостью к тем, кто находится за пределами христианской ойкумены, к иноверным, чужим, контакты с которыми не желательны. Так с неприязнью относились европейцы к Византии, арабскому миру, вообще к язычникам, поганым. Жители запредельных территорий рисовались людьми без головы, с лицами, расположенными в объеме грудной клетки, с телом коня, с головой медведя и так далее. Замкнутый на земле, закрытый на этом свете христианский мир широко раскрывался вверх, в сторону неба. Материально и духовно не существовало непроницаемых перегородок между земным и небесным мирами. Космография или мистическая аскеза равным образом провозглашали, что долгая дорога, великий путь паломничества души, “итинерарий” (если воспользоваться термином св. Бонавентуры) приводит шаг за шагом к Богу. Неподвижная земля находится в центре Вселенной , а Вселенная представляет собой систему концентрических сфер, то есть прозрачных, но твердых, шаровидных оболочек, на которых сидят планеты, Солнце и Луна. В движение сферы приводятся ангелами, и в результате трения хрустальных оболочек рождается « музыка сфер». На самой высшей сфере восседает Бог, господин Вселенной, волей которого двигается все сущее. Такова была общая концепция; мнения расходились лишь относительно числа и природы этих сфер. Беда Достопочтенный (ок.672 - ок.735 гг., англосаксонский летописец, монах, автор «Церковной истории народа англов») полагал, что Землю окружают семь небес (мы и сейчас говорим “быть на седьмом небе”): воздух, эфир, олимп, огненное пространство, звездный свод, небо ангелов и небо Троицы. Более научные системы воспроизводили схему Аристотеля, делавшую из Вселенной сложный распорядок пятидесяти пяти сфер, к которым схоласты прибавляли дополнительную внешнюю сферу “Перводвигателя”, где Бог приводит в движение всю систему. В ХШ веке представили более сложную систему по Птолемею (ок.90- ок.160), древне-греческому астроному, разработавшему геоцентризм (математическую модель движения планет вокруг неподвижной Земли). Но сам по себе земной мир не имеет самостоятельной ценности и оказывается соотнесенным с миром небесным. Это видно в произведениях средневековой живописи: наряду с фигурами, расположенными на земле, на фресках изображаются небесные силы: бог-отец, Христос, богородица, ангелы. Эти два плана средневековой реальности располагаются параллельно один над другим, либо высшие существа нисходят на землю. Франкские поэты IX века изображали бога в виде правителя крепости, напоминавшей дворцы Каролингов, с тем лишь отличием, что крепость божья – на небесах. Оглядывая земное и небесное пространства, человек Средневековья проявлял свойственный ему дуализм, расчленявший мир на полярные пары противоположностей и группировал эти противостоящие одна другой категории по вертикальной оси «низ - верх»: небесное противостоит земному, Бог – Дьяволу, хозяину преисподней. Понятие верха сочетается с понятием благородства, чистоты, добра, тогда как понятие низа имеет оттенок неблагородства, грубости, нечистоты, зла. ” Небо - это место возвышенной, вечной, идеальной жизни, в противоположность земле – юдоли греховного и временного пребывания человека. В единой картине мира пространственные понятия слиты с религиозно-моральными. Противостоящие друг другу небесное и земное пространства в то же время неразрывно связаны, с небес на землю спускается привидевшаяся во сне библейскому Иакову лестница, по которой вверх и вниз снуют ангелы. “Загробный мир мыслился столь же вещественным, как и мир земной. В иной мир могла привести не только смерть, но и земное странствие. Например, Данте в «Божественной комедии» оказался в аду, заблудившись в незнакомых местах на земле. Ад как место посмертного наказания грешников располагался в чреве земли , а рай в последней небесной сфере. Данте в «Божественной комедии» располагает ад в северной части земного шара, которая, в соответствии с системой Аристотеля и Коперника, пребывает внизу, в то время как гора Чистилища, окруженная мировым океаном, возвышается в южном, более совершенном полушарии. На земле в свою очередь были места святые, праведные и места грешные. Путешествие в средние века было прежде всего паломничеством к святым местам, стремление удалиться от грешных мест в святые. Нравственное совершенствование принимало форму топографического перемещения (уход в пустынь или монастырь из “мира”). Достижение святости также осознавалось как движение в пространстве: святой мог быть взят в рай, а грешник ниспровергался в преисподнюю. Локальное положение человека должно было соответствовать его нравственному статусу. Помимо этого религиозная концепция средневекового пространства выражалась в делении его на мир христиан и мир неверных, нехристей В единой картине мира пространственные понятия оказывались слиты с религиозно-моральными, тем самым находила свое выражение теоцентрическая модель мира в его пространственном выражении. Пространственной непрерывности – единству неба и земли – соответствовала аналогичная непрерывность времени. У истоков христианской концепции времени стоит Блаженный Августин(354- 430), противопоставивший христианское время циклизму античности. Время в средневековом сознании было отделено от понятия вечности, которая в древних мировоззренческих системах поглощала и подчиняла себе земное время. Вечность - это атрибут Бога, время же сотворено и имеет начало и конец, ограничивающие длительность человеческой истории. Христианин стремится перейти из времени земного страдания в обитель вечного блаженства божьих избранников. Земное время, сотворенное Богом, Богу же и принадлежит. Измерить время, извлечь из него пользу считалось грехом, урвать от него хоть одну частицу в свою личную пользу – воровством. Время можно было только пережить вместе с Божьим миром. Время непрерывно, необратимо и линейно, «векторно»: история имеет свое начало и конец – от Сотворения мира или Рождества Христова до Страшного суда. Любая западная хроника начинается с Адама и в конце подразумевает Страшный суд. Время становится векторным: история идет в определенном направлении. Из циклических мифов античной культуры сохраняется только миф о колесе Фортуны: тот, кто сегодня возвышен, завтра будет унижен, а униженный возвысится. Миф о колесе Фортуны был символом неуверенности и тревожности средневекового мира, символом покорности судьбе. Сама же модель времени мыслилась совсем по-другому. Модель периодического времени осталась, но она не доминировала. В качестве периодизации часто использовалась 6-ти дневная неделя, то время за которое был сотворен мир. Время уподоблялось дням недели. Человечество прошло или пройдет через шесть возрастов, наподобие 6-ти дней недели: от сотворения Адама до потопа, от потопа до Авраама, от Авраама до Давида, от Давида до Вавилонского пленения, от вавилонского пленения до Рождества Христова, от Христа до конца света. Таковы же и 6 возрастов человека: детство, юность, молодость, зрелость, старость и дряхлость. Мир усыхает, уменьшается, уподобляясь по словам Данте, “плащу, который быстро укорачивает своими ножницами время”. Достигший уже шестого возраста мир дряхлеет (mundus senes cit) стоит на грани гибели. В знаменитой средневековой поэме “Встарь цвела наука...” об этом говорится так: “Молодежь более ничему не желает учиться, наука в упадке, весь мир стоит вверх ногами, слепцы ведут слепцов и заводят их в трясину, осел играет на лире, быки танцуют, батраки идут служить в войско... Все отклонилось от своего пути.” Линейное время было разрезано в главном пункте: воплощении Господа. Христианская хронология вела счет времени с отрицательным и положительным знаком от Рождества Христова. Жившие до Христа не имели никаких надежд на спасение – спасутся только праведники, жившие после Рождества Христова. Среди язычников, правда, некоторым все-таки было уготовано спасение: Александру Македонскому, императору Траяну, Вергилию – проводнику Данте по кругам ада, – тому причиной были их добрые дела. Время - собственность бога. Этот аргумент использовался церковью как основание для осуждения ростовщической наживы. Прибыль ростовщика связана с накоплением времени, а торговля временем незаконна. Продавая время, то есть день и ночь, ростовщики тем самым продают свет и отдых: ведь день - это свет, а ночь- это отдых. Ростовщики были осуждены как грешники, а «время купцов» оказывалось в конфликте с «библейским временем». Первое считалось временем греха, а второе временем спасения. История воспринималась как естественная ( сотворение всего мира) и человеческая ( история от Адама и Евы, течение которой определяется искушением и первородным грехом). В человеческой истории господствовала тема перехода власти, идея преемст венности империй (translatio imperii), передачи знания и культуры (translatio studii). Мировая история завершалась в Священной Римской империи после того, как высшая власть переходила от римлян к византийцам, от греков к франкам, от франков к лангобардам, от лангобардов к германцам. Один из мыслителей средневековья писал: “Человеческое могущество и мудрость родились на Востоке и начали завершаться на Западе”. И мировая история и человеческая история осознавались как законченный цикл: человек и мир возвращаются к творцу, время возвращается в вечность. Движение по линии и вращение в круге объединяются в христианском переживании хода времени. Сохранялось и чувство естественной цикличности природного времени. Средневековье не любило новизны в ходе событий и оценки их, не любило новых мнений, теорий, идей, вообще всего нового. С точки зрения средневековых мыслителей “каждой эпохе не нравится ее новизна, и каждый век отдает предпочтение предыдущим”. Время было заполнено аналогичными событиями, это было своего рода эхо во времени. Мирское время и время человеческой истории измерялось в средние века весьма приблизительно. Люди путали прошлое, настоящее и будущее, так как все, что было существенно для человека являлось современным. Это смещение времени проявлялось в понимании коллективной ответственности: все ныне живущие отвечают за грех Адама и Евы; все современные евреи ответственны за страсти Христовы. В изобразительном искусстве смешение времен проявлялось в том, что изображаемые люди были одеты в костюмы разных эпох. Однако само воплощение Христа влекло за собой необходимость хронологии, необходимость дат. Начальная точка отсчета христианского времени в реальности была выбрана удивительно произвольно. Тем, что мы отсчитываем первый век нашей эры от определенного момента мировой истории, мы обязаны Беде Достопочтенному “”. Беда поддержал мнение одного монаха VI века, вычислившего, что Иисус родился в 753 году после основания Рима. Так возникла точка отсчета на линейке времени. Устройства, служившие для измерения времени либо были связаны с капризами природы – солнечные часы, – либо определяли отдельные временные отрезки – песочные и водяные часы; короткие отрезки времени измерялись чтением молитв “Miserere ” или “Отче наш”. Своеобразными владельцами времени выступали сеньоры и священники, в руках которых были временные сигналы – колокол, труба, рыцарский рог, они могли укорачивать день, ночь, вечер или удлинять его. Главным хозяином времени была церковь, так как колокольный звон, призывавший монахов к службе был единственным постоянным средством отсчета дневного времени, ориентировавшегося на часы церковных служб. В начале XIII в. средневековый лингвист дал слову колокол (сатрапа) такое фантастическое толкование: он произвел его от слова поле, село, “campus”, по его словам, это название дали крестьяне, живущие в селах и не умеющие иначе, чем по колоколу, определять время. В разных странах Новый Год начинался по-разному: с Рождества, Страстей Господних, Воскресения Христа, Пасхи, Обрезания Господня (1 января). С различных моментов начинались и сутки: с заката, полуночи или полудня. Сутки делились на 12 часов неодинаковой протяженности, час был равен примерно трем нашим. Средневековое повседневное время было аграрным, его даты подчинялись природному режиму. Это природное время делилось на день, ночь и времена года. Оно было пронизано контрастами: мрак – свет, зима и лето. Искусственный свет был редкостью, и ночь была чревата угрозами и опасностями, была временем сверхъестественных сил, привидений, дьявола, искушений, ведьм и демонов. Для монахов и мистиков ночь была временем их духовной битвы, бдений и молитв. Ночь соединялась с лесом, и они рождали ужас. А все “светлое” было прекрасным и добрым: солнце, сверкающее на латах и плечах воинов, голубые глаза и белокурые волосы молодых рыцарей. “Прекрасен как день”, – говорили тогда. Лучше всего аграрный характер времени выражался в постоянной для средневековой живописи теме двенадцати месяцев, которые изображались в виде сцен из сельской жизни. Средневековое время было также и церковным, так как каждый год возобновлялась и раскрывалась драма Христа, развернутая во времени литургия (греч. leiturgia – обедня; главное христианское богослужение), календарь переходящий от праздника к празднику был христологическим. Он, однако, зависел от природного цикла: литургический год от Рождества Христова до Троицы охватывал период приостановки сельскохозяйственных работ. Время представлялось в качестве упорядоченной природой длительности. В течении XIV века средневековое время меняется. Успехи городов, возвышение купечества, увеличение количества ремесленников, нуждавшихся в точном измерении рабочего времени способствовали его унификации. Стражники стали возвещать начало дня звуком трубы, а позже появился рабочий колокол. Время стало мыслиться как то, что можно измерять мелкими единицами, например, при помощи часа. Городские башенные часы потеснили церковное время звонниц и стали символом нового времени. Человек начал использовать время, время стало мирским. Устремленный в своих помыслах к Богу , средневековый человек имел свой образ Божественного начала. Несмотря на старания теологов и церкви утвердить положение о бестелесном Боге, уже сама лексика позволяла христианам представлять себе Бога конкретно. Слова Библии о том, что Бог сотворил человека по образу и подобно своему христиане понимали как указание на физическое сходство и представляли себе Бога с человеческими чертами. Бог Отец“”– становится Богом во славе, Богом Пантократором (Вседержителем) и парит на троне под куполом храма. Он изображался с царскими атрибутами: троном, солнцем и луной ( альфой и омегой знаков всеобъемлющей власти), двором из старцев Апокалипсиса или ангелов, иногда с короной. Это был Бог, проявивший свое могущество в сотворении мира, в триумфе и на Страшном суде. Бог становится феодальным сеньором: Dominus. (“ Господин”). В “Libri carolini” воспроизводится такое суждение Блаженного Августина о Боге: “Творец зовется творцом по отношению к своим тварям, подобно тому, как господин зовется господином по отношению к своим слугам”. В литературе появляется обращение «Сеньор Бог». Это царственное и триумфальное видение Бога не пощадило и Христа: Христос появляется на золотом экю Людовика Святого Французского (XIII в.) с многозначительной надписью: “Христос-победитель, Христос-царь, Христос-император” – “Christus vincit, Christus regnat, Christus imperat”. Но бок о бок с этим Богом – монархом пролагал себе дорогу в душах людей Богочеловек, смиренный и обыденный. Христа в раннем христианстве изображали преимущественно в виде агнца, державшего крест или знамя с распятием. Однако это абстрактное представление скоро навлекло на себя критику, так как оно заслоняло человечность, главную черту Христа. Рядом с Христом – агнцем скоро появляется антропоморфный, имеющий образ человека Христос – Христос-пастырь, Христос-учитель. Развивается культ Христа Спасителя. Христос стал пониматься как врата к спасению. Французский мистик Гильом де Сен-Тьери обращался к Христу: “О Ты, который сказал: Я есмь врата, и тот, кто пройдет через меня, будет спасен”. Этот очень близкий человеку Христос мог приблизиться к человеку еще больше приняв облик младенца. Успех культа Христа-младенца, который утвердился в XII веке, был неразрывно связан с культом Девы Марии. Но в первую очередь Христос все больше и больше становился Христом-страдальцем, Христом Голгофы. Распятие и крест как его орудие воспринимаются как искупительная жертва, а тем самым устанавливается связь между Адамом и Христом: в основании креста появляется череп Адама и возникает легенда, согласно которой крест, на котором был распят Христос, был сделан из дерева, посаженного на могиле Адама. Интерес к Христу страждущему вывел на первый план именно человеческую жизнь Христа. В искусстве XIII века появились реалистические циклы, в которых от Благовещенья до Вознесения прослеживалось земное существование Человека, ставшего Богом. Появился цикл фресок о жизни Христа, написанных Джотто в 1304-1306 гг. Жак ле Гофф называет первым портретом Средневековья портрет Христа. Евангелист Лука, портретист Христа и Богоматери, стал в XV веке покровителем художников. Добрый Бог и Дьявол – вот пара, которая доминировала в жизни средневекового христианства и борьба которой объясняла в глазах человека средних веков каждую событийную деталь. Для них по одну сторону был Бог, по другую – Дьявол. Это великое разделение господствовало в моральной, социальной и политической жизни. Добрый поступок исходил от Бога, дурной – от Дьявола. Вместе со своей опорой, восставшими ангелами, Дьявол являл собой тип восставшего вассала, предателя. Дьявол неровня Богу, он его творение, отпавший ангел. Иконография изображала его в символической форме: в виде Змия между Адамом и Евой или как плотский или духовный грех. Дьявол являлся в двух ипостасях, соблазнителя или преследователя. Он был антропоморфен, и каждый человек рисковал в любой момент увидеть этого « исконного врага рода человеческого». Обычно Дьявол соблазнитель принимал облик юной красавицы, однако мог принять и вид известного святого, например , апостола Иакова. Дьявол преследователь пренебрегал маскарадом. Вот как описывал его в начале Х1 в. монах Рауль Глабер. Дело происходило ночью перед заутреней, в монастыре Сен-Лежар-де-Шампо. «Вдруг я увидел, как у меня в ногах появилось некое страшное подобие человека. Это было ... существо небольшого роста с тонкой шеей, худым лицом, совершенно черными глазами, бугристым морщинистым лбом, тонкими ноздрями, выступающей челюстью, толстыми губами, скошенным узким подбородком, козлиной бородой, мохнатыми острыми ушами, взъерошенной щетиной вместо волос, собачьими зубами, клинообразной грудью, с горбом на спине. Дрожащими ляжками, в грязной отвратительной одежде».Жертвы Сатаны часто становились добычей сексуального неистовства демонов - инкубов и суккубов (соответственно демонов мужского и женского рода). Самой известной из героических жертв Сатаны, подвергавшихся всевозможным искушениям и пыткам, был св. Антоний, чье искушений станет источником вдохновения для художников и писателей от Иеронима Босха до Флобера. После смерти человек становился ставкой в последнем споре между Богом и Сатаной. Средневековье было нетерпимым. Беспощадный образ этой нетерпимости – разделение человечества на две части – осужденных и спасшихся. Средневековое искусство насыщено изображениями финальной сцены земного существования, когда душа умершего раздиралась между Сатаной и Архангелом Михаилом прежде, чем победитель уводил ее. Человек в этом случае был пассивен, он не принадлежал самому себе. Средневековье было временем тревоги и страха, временем неуверенности. Парадоксальным выходом из тяжелых времен в «лучшее время» стал представляться Страшный суд. Апокалипсис, утверждавший неизбежность решительных перемен, обнадеживал, но больше пугал: хотя в Апокалипсисе все завершается победой Бога и спасением человека, предшествующие этому бедствия, которые должны обрушиться на землю, постоянно владели воображением людей. Вот что возвещает Матфей: « Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство, и будут глады, моры и землетрясения по местам, все же это начало болезней». Разрушительные варварские нашествия, страшная чума У1 в. и непрерывные неурожаи держали людей в напряженном ожидании, в котором преобладала не надежда, а панический ужас. К этому следует добавить болезни, которые тогда не умели лечить. Две жалостные фигуры постоянно присутствуют в средневековой иконографии: Иов, покрытый язвами и выскребывающий их ножом, и Лазарь, сидящий у дома злого богача со своей собакой, которая лижет его струпья: образ, где объединены болезнь и нищета. Средневековый Запад, пока он жил ожиданием желанного спасения, был миром, проникнутым страхом. В сумме идей и представлений, выражавших это чувство, на первый план стал выступать образ Антихриста. В зародыше его можно обнаружить в пророчествах Даниила, в Апокалипсисе, в двух посланиях Павла фессалоникийцам. В общих чертах сложились следующие представления о нем: накануне светопреставления должен явиться дьявольский персонаж, который будет заправлять всеми бедствиями мира и попытается увлечь человечество на путь вечной погибели. Это антагонист Христа - Антихрист. Но против него восстанет другой персонаж, Царь последних времен, который попытается объединить род человеческий, чтобы повести его к спасению, и вновь сошедший на землю Христос победит Антихриста. Уже в ХП в. за эту идею ухватился религиозный театр: «Действо об Антихристе» играли по всему христианскому миру. Рождается ожидание Конца света, и даже называются его даты, например, конечной датой истории был объявлен 1260 г. Люди в средневековом обществе имели покровителей - святых и ангелов. Ангелы непрерывно сновали между небом и землей по лестнице Иакова, которая явилась этому святому в видении. Ангелы восходили по лестнице (символ жизни созерцательной) и сходили (символ жизни активной). Каждый человек имел своего ангела, и на земле в средние века обитало двойное население – люди и их небесные спутники или, вернее, тройное, так как к ним добавлялся подстерегавший их мир демонов. Жак ле Гофф называет средневековое общество галлюцинирующим. В “Светильнике”, сочинении Гонория Августодунского говорится: • “В каком обличии являются ангелы людям? • В обличии человека. Так как телесный человек не может видеть духов, то они принимают вид воздушного тела, каковое человек может слышать и видеть.” Таким образом, средневековый человек жил под непрерывным двойным надзором. Он никогда не оставался один. Он не был независим. Все находились в сети земных и небесных зависимостей. Само же небесное общество было организовано по принципу строгой иерархии, что утверждается в трактате Псевдо-Дионисия Ареопагита “О небесной иерархии”. Представление о небесной иерархии сковывало волю людей, зажимало смертных в тисках строгого регламента, взваливало на их плечи тяжелое бремя ангельской иерархии серафимов, херувимов и престолов, сил и властей, начал, архангелов и ангелов. Ангельская иерархия представляла собой прообраз земной иерархии духовенства и светских сеньоров и вассалов. “Человек корчился в когтях дьявола, запутывался среди трепыхания и биения миллионов крыл на земле и на небе, и это превращало его жизнь в кошмар. Ведь реальностью для него было не только представление о том, что небесный мир столь же реален, как и земной, но и о том, что оба они составляют единое целое – нечто запутанное, заманивающее людей в тенета сверхъестественной жизни”(Жак Ле Гофф). Стремление к вертикальной иерархичности сверху вниз как общая тенденция средневекового менталитета в социальном плане находит свое выражение как в иерархии церкви (в самом низу – сотни тысяч приходских священников и монахов, а на вершине – римский папа) так и в образе феодальной лестницы (от слова феод – земельное владение с зависимыми крестьянами, которое получали за свою службу воины). На самом верху стоял король, который получал свою власть от Бога через обряд помазания и коронации. Верных своих соратников король мог наградить обширными владениями. Получивший от короля феод становился его вассалом . Главная обязанность вассала – верой и правдой, делом и советом служить своему сюзерену или сеньору (старшему). Получая от сеньора феод, вассал приносил ему клятву верности. В некоторых странах вассал был обязан встать перед сеньором на колени, вложить руки ему в ладонь и получить от него особый предмет – знамя, жезл, перчатку – в знак приобретения феода. Каждый из вассалов короля также передавал часть владений своим людям рангом пониже. Они становились его вассалами, а он их сеньором. Ступенью ниже все повторялось, и возникала своеобразная лестница, где почти каждый мог быть сеньором и вассалом одновременно. Король был вассалом Бога. В некоторых странах, прежде всего во Франции, действовало правило: вассал моего вассала – не мой вассал. Это означало, что какой-нибудь граф не будет выполнять волю своего верховного сеньора – короля, если она противоречит желанию непосредственного сеньора графа – маркиза или же герцога. Король имел дело непосредственно с герцогами. Следствием этого были бесконечные мятежи, междоусобицы, феодальная раздробленность. Ограничить размах междоусобий стремилась церковь. С конца X века она призывала к Божьему миру и объявляла тяжким грехом нападение, совершенное в крупные христианские праздники или же накануне их, в определенные дни недели (с вечера субботы до утра понедельника), нападение на паломников, священников, крестьян, женщин. Запрещалось насилие над теми, кто находился в церкви. Когда варвары расселялись по Римской империи и делили между собой землю, каждый из свободных германцев был и землепашцем и воином одновременно. Среди них выделялись те, кто избирали своим уделом войну. Стали возникать подати и иные повинности крестьян в пользу тех, кто воевал. Сами крестьяне из свободных постепенно становились зависимыми, т. к. им трудно было в одиночку защитить свою жизнь и они заручались покровительством сеньора или монастыря, а платили за это своей свободой. К XI веку владельцами лучших земель стали сеньоры и монастыри. Уровень несвободы разных групп крестьян очень различался. С одних их господин требовал только курицу на Рождество и десяток яиц на Пасху, зато другим приходилось работать на него чуть ли не половину своего времени (барщина и оброк). Отношение сеньора и крестьянина регулировались не произволом сеньора, а древним устоявшимся обычаем. Крепостное право в известной нам уродливой форме складывается только к XV–XVI вв. Около тысячного года западная литература начала описывать христианское общество по схеме получившей название “Троякий люд”. Это священники, воины, крестьяне. Их гармоническое единство было “телом” общества, они составляли единый Божий дом: одни молились (люди молитвы, jebedmen), другие сражались (конные люди, fyrdmen), третьи работают (люди труда, weorcmen). Такая характеристика общества стала классической: молящиеся, воюющие, работающие (oratores, bellatores, laboratores). Первую группу составило духовенство, вторую – светские сеньоры, третью – крестьяне. Каждое сословие необходимо остальным: духовенство заботится о душах, сеньоры охраняют страну, крестьяне кормят всех остальных. Чтобы лучше понять эту мысль сравнивали общество с человеческим организмом: ноги – это “работающие”, руки – это “воюющие”, а душа – это “молящиеся”. Общественное положение наследовалось. В примере (examplum) Эадмера Кентерберийского – XII в. – развивается на этой базе символическая притча “Пример об овцах, быках и собаках”, в которой говорится “Предназначение овец – давать молоко и шерсть, быков – копать землю, псов – защищать овец и быков от воинов. Бог хранит их, коли каждый вид сих животных исполняет свой долг” Нарушил эту трехчастную схему класс купцов, чье появление ознаменовало период от закрытой и открытой экономике. Этот класс так заметно разрушал сложившееся равновесие, что иногда о нем говорилось, что его создал Дьявол в отличие от клириков, дворян и крестьян. Но шаг за шагом общество расслаивалось, стратифицировалось более дробно и оказывалось состоящим из мелких групп, определяемых по сословному, социально-профессиональному положению. Немецкий сборник проповедей, составленный около 1220 г. перечисляет 28 таких групп (etats – состояний) – папа, кардиналы, патриархи, епископы, прелаты, монахи, крестоносцы, послушники, странствующие монахи, секулярные священники, юристы и медики, студенты, странствующие студенты, монахини, император, король, князья и графы, рыцари, дворяне, оруженосцы, бюргеры, купцы, розничные торговцы, герольды, крестьяне послушные, крестьяне мятежные, женщины, братья проповедники (доминиканцы). Здесь очень заметен иерархический – сверху вниз, по вертикали – способ изложения, который сохраняется еще некоторое время, но по мере десакрализации общества и отхода от сугубо религиозной модели мира к мирской он заменяется горизонтальными связями. Это происходит в XII–XIII вв. в процессе создания городских и сельских корпораций, коммун, братств, которые, конечно, не обеспечивали полного равенства между своими членами – сельскими соседями бюргерами или людьми одной профессии, но все-таки предусматривали клятву равных, в отличие от вассального договора, соединявшего высшего с низшим. Постепенно феодальной вертикальной иерархии было противопоставлено горизонтальное общество. В общинах, братствах (fraternitas), союзах соседей (viciniae), хотя и сохранялось экономическое неравенство, оно должно было сочетаться с формулами и практикой, сохранявшими принципиальное равенство всех граждан. Постепенный переход “от вертикали к горизонтали” в плане общественных связей, усиливающееся многообразие социальных групп оценивалось церковью как возникновение мира Дьявола, отсюда берет начало начавшаяся с XII века волна сюжетов о “дочерях дьявола”, вступивших в брак с каждым из “etats”. В одном из флорентийских кодексов XIII в. можно прочитать: “У дьявола было девять дочерей, которых он выдал замуж: Симонию – за клириков, Лицемерие – за монахов, Разбой – за рыцарей, Святотатство – за крестьян, Притворство – за слуг, Обман – за купцов, Ростовщичество – за бюргеров, Щегольство – за матрон, Разврат же он не пожелал ни за кого выдавать, но всем предлагает как публичную девицу”. В мире поединков, каким было христианское средневековье, шла борьба единства и многообразия, при этом единство осознавалось как добро, а многообразие как зло. Сфера поединков охватывала и отношение церкви к языковому многообразию. Исторические примеры показывают, что нации не тождественны языкам. Но никто не будет отрицать, что языковые отличия есть фактор в большей степени разъединяющий, чем объединяющий. Люди Средневековья чувствовали это весьма остро. Разноязычие представлялось следствием первородного греха, его связывали с Вавилоном. Один из известных богословов Средневековья писал: « Как некогда Вавилон умножением языков к старым бедам прибавил еще худшие новые, так и умножение народов увеличивает жертву злодеяний». Грустное свидетельство этого содержится в истории о Мейере Гельмбрехте, где немецкий крестьянин ХШ в. не узнает своего блудного сына, кичившегося знанием многих языков. « Сестра его бросилась к нему, заключив в свои объятья. Он же сказал ей: «Cratia vester!». Отцу своему сказал он: «Deu sol!» - а матери, на богемский манер: «Dobra ytra!». Тогда отец воскликнул в простоте своей: « Если ты сын мой, Гельмбрехт, то я приму тебя тогда, когда ты молвишь слово по нашему обычаю, на манер дедов наших, чтобы я мог тебя понять. Уважь мать свою и меня, мы это заслужили. Скажи слово по-немецки, и тогда не работник, но я сам стану чистить твою лошадь. Символом разноязычия стала Вавилонская башня, а способом борьбы с ним - латынь. Это была мертвая латынь, латынь клириков, скорее средство господства над массами, чем средство международного общения. Она являла пример сакрального языка, изолирующего социальную группу, которая обладала монополией говорить на нем. Предполагадлсь, что, когда перерожденная церковь станет единственной госпожой народов, ее царство будет царством латыни: «Церковь Римская, сиречь все латинство».Латинская языковая исключительность воскрешала языковой расизм греков. Все, кто не говорит по-латыни, - варвары, которые и речи-то лишены и кричат, как звери, не имея языка. Но формирующиеся нации формировали свои национальные языки и остановить этот процесс было невозможно, как и сам процесс формирования разных народов. Когда на обломках Римской империи установилось многообразие варварских наций, когда сформировалось само понятие «национальный», клирики создали вид литературных произведений, приписывающих каждой нации свой особый порок и свою добродетель, а позже за каждой нацией в виде атрибута закрепился порок. Так средневековые студенты, по словам Якова Витрийского, называли «англичан - пьяницами хвостатыми, французов - надменными неженками, немцев - неотесанными распутниками, нормандцев - пустыми хвастунами, ...бургундцев - грубыми тупицами, пустыми ветрениками, ломбардцев - порочными и скупыми трусами, римлян - склочными клеветниками, ...». Так лингвистические группы выстраивались попарно с пороками, подобно группам социальным, обрученным с дочерьми дьявола. Но постепенно лингвистическое и национальное разнообразие осознавалось как естественное состояние мира людей. Для этого, в частности, использовался текст Блаженного Августина: «африканский, сирийский, греческий, еврейский и все прочие языки придают разнообразие одежде этой царицы - христианской доктрины. Но как разнообразие это соединено в единую одежду, так и все языки соединены в одну веру. Пусть в одежде будет разнообразие, но не будет разрывов». Не признавало распада единства и римское право. Из римского права в каноническое пришла максима, которой руководствовалась вся средневековая юридическая практика:« Что касается всех, должно быть одобрено всеми» (Quod omnes tangit ab omnibus comprobari debet) . Нарушение единогласия рассматривалось, как скандал, а тот, кто не присоединялся к мнению большинства назывался «позорником». Склонности средневекового ума были таковы, что постоянно вызывали к жизни всевозможные общины или группы. Идея группы неотступно преследовала средневековую мысль: главной задачей было не оставлять индивида в одиночестве. От одиночества следовало ожидать только злодеяний. Обособление с читалось большим грехом. Гордыня считалась матерью всех пороков лишь потому, что она являла собой раздутый индивидуализм. Спасение могло быть достигнуто лишь в группе и через группу, а самолюбие было грехом и погибелью. Показательно, что в течение долгого времени за индивидом вообще не признавалось право на существование в его единичной неповторимости. Ни в литературе, ни в искусстве не изображался человек в его частных свойствах. При описании простых людей и великих государственных деятелей им приписывались традиционные свойства и они сводились к определенному физическому типу. Так благородные люди имели белые или рыжие, золотые вьющиеся волосы и «правдивые» голубые глаза. Весьма специфически трактовало Средневековье и понятие о свободе человека: в современном понимании этого слова свобода не имела для человека тогда никакого смысла. Свобода понималась как включенность в общество, без общины не было и свободы. Свободный человек - это тот, у кого высокий покровитель, то есть высший, гарантирующий низшему неприкосновенность его прав. Индивид в Средние века в первую очередь принадлежал семье, которая под руководством своего главы подавляла индивида, предписывала ему и собственность, и ответственность, и коллективные действия. Женщина в семье находилась в подчиненном положении, на ней лежала основная вина за первородный грех. Прагматичное Средневековье не замечало ребенка, не имея времени ни умиляться ему, ни восхищаться им. Едва выйдя из-под покровительства матери , ребенок начинал трудиться на сельскохозяйственной ниве или обучаться ратному искусству. Не только единство и многообразие вели между собой поединок. С традицией боролось новшество, считавшееся грехом. Это касалось и технического прогресса и интеллектуального прогресса. Изобретать считалось безнравственным. Обычай, традиция, то, что было принято у предков и что неукоснительно должно повторяться, - вот то, чего нельзя забывать. На обычае базировалось право, на из текста в текст повторяющихся цитатах строилась аргументация, гарантией почтенности человека была древность его рода. Практика постоянного повторения была явной попыткой остановить время, усилить инерцию. Однако средневековье неумолимо влеклось к многообразию, новациям и расширению сферы познания, поэтому раннее, классическое и позднее Средневековье, составляя единый период, разнятся многим. От периода к периоду усиливается многообразие форм социального поведения, меняются идеалы и ориентиры, сугубо религиозная модель мира сменяется секулярной (от лат.saecularis- светский), постепенно приближается эпоха Возрождения, когда понятие «новое время» станет программой, утверждением, знаменем. Поединок происходил и на самой вершине общества, между его “двумя головами” – папой и императором. Священники и воины, церковная власть и военная сила боролись исходя из концепции двух Божественных мечей, которые даны апостолу Петру – меч власти духовной и меч власти мирской, светской. Священник использует меч духовный, рыцарь – меч светский, но по знаку Священника и во имя церкви. И император и папа хотели оба меча. Но мечи так и остались в разных руках: духовный у папы, мирской у императора. Сравнивая церковную и мирскую власть с небесными светилами средневековая культура отмела возможность сравнения императора с Солнцем. Для церкви, опирающейся на текст из книги Бытия о двух светилах, дневном - Солнце, и ночном - Луна,-Солнцем был папа, а светилом меньшим - король. Если вспомнить, что означали день и ночь для средневекового человека, понятно, что вся светская иерархия оказывалась для церкви миром подозрительных сил, теневой частью социального тела. Но постепенно на протяжении веков две господствующие группы сплотились для сохранения власти в обществе, создав союз алтаря и трона, меча и кропила, Священства и Власти. Концепция богатства и труда, доминирующая в обществе, является неотъемлемой составной частью «модели мира» - она задает императивы поведения, формирует идеалы, которыми руководствуются члены этого общества. В труде можно видеть проклятие , которое тяготеет над человеческим родом или доблесть, которая выделяет человека из остального мира и делает его господином природы. Богатство можно понимать и как конечную цель и как средство достижения конечной цели. Античность относилась к физическому труду с аристократическим презрением, не рассматривала его как существенный признак человека доблестна была благородная праздность, а труд был для древних не-досугом, своего рода отклонением от нормального образа жизни. Хотя надо не забывать о том , что значило слово досуг, обозначавшее также время, посвященное учености, беседам, школу и в особенности философскую школу. Но само слово труд в греческом языке означало и тягость, страдание, бедствие, несчастье. Труд унижает человеческое достоинство. Он удел несвободных. Примером тому может служить миф о Сизифе: после смерти он должен вкатывать на гору камень, который тут же скатывается вниз. В Средние века, когда христианство провозгласило « если кто не хочет трудиться, тот и не ешь»( из Второго Послания апостола Павла к фессалоникийцам). Труд стал почитаться нормальным состоянием. Правда, это состояние сделалось необходимостью не в результате сотворения человека, а в следствие его грехопадения, в труде видели и наказание. Но к числу смертных грехов была отнесена праздность, а не труд. Богатство не рассматривалось как самоцель: оно могло помочь приблизиться к Богу, но могло и помешать. «Удобнее верблюду пройти сквозь угольное ушко, чем богатому войти в Царство Божие»(Евангелие от Матфея). Богатство из конечной цели становилось средством гарантией достойного существования каждого из членов христианского общества - corpus Christianum, сословно разделенного по воле Божией. В отличие от античности в средневековье человек, занятый физическим трудом был уважаемым членом общества, дело его было похвально. Такое отношение к крестьянскому труду во многом помогало хозяйственному подъему Европы в средние века. В это время крестьяне объединялись в общины во главе со старостой и «миром» решали все вопросы. Община строила церковь, содержала священника, следила за состоянием дорог, устраивала деревенские праздники, свадьбы и похороны. Изгнание из общины было равносильно лишению всех социальных прав. В деревне то и дело бушевал голод, ведь люди средневековья до открытия Америки не знали кукурузы, подсолнечника, помидоров и картофеля. Ценились плоды дуба и бука - ими кормились свиньи. На быках пахали, на лошади только ездили верхам, так как подкову и хомут изобрели достаточно поздно, и это сразу привело к изменениям в сельском хозяйстве. Такие специалисты как мельник (укротитель воды) и кузнец (укротитель огня) всегда подозревались в связях с нечистой силой. Интересно, что мельницы (и таверны) были в деревне центром общения, именно туда отправлялись монахи, собиравшие пожертвования. Средневековье было удивительным образом несправедливо к крестьянину, терпевшему невзгоды как ни одна другая часть средневекового общества. Тексты средневековья часто повторяли с вызовом, что крестьянин подобен дикому зверю. Он звероподобен, безобразно уродлив, едва ли имеет человеческое обличье. Ад - его естественное предназначение. И ему нужна невероятная ловкость, для того, чтобы попасть в Рай. Бертран де Борн, один из средневековых трубадуров (слагателей стихов) писал о крестьянах: « Люд нахальный нерадивый, подлый, скаредный и лживый, вероломный и кичливый! Кто грехи его сочтет? Он Адаму подражает, Божью волю презирает, заповедей не блюдет, пусть Господь их покарает!» По воспоминанию современника во время Великого восстания 1381 года английские крестьяне кричали: « Мы люди, созданные по подобию Христа, а нами помыкают как скотиной». Ни одного святого не было из крестьян. Мир крестьянина был ограничен парой дневных переходов от родной деревни. Крестьянский дом строился из самана(сырцового кирпича из глины с добавлением резаной соломы, мякины и др.) или дерева, если и употреблялся камень, то не выше фундамента. Обычно дом состоял из одной комнаты и не имел другого дымохода, кроме дыры в потолке. О событиях большого мира крестьянин часто вообще ничего не знал. Время текло неспешно, по кругу. День не был разбит на часы: люди прислушивались к своему желудку- «между обедом и ужином» - либо прикидывали положение солнца на небе. Из всей деревни грамоте разумели кроме священника в лучшем случае один-два человека. Многие праздники были языческими- Масляница, Благословение полей, встреча весны. Даже в официальные церковные праздники прихожане не только ходили на службу в собор, но и устраивали прыганья через костры, заводили хороводы, приносили подобия жертв разным духам. Многие из языческих божеств превратились в злых демонов. Крестьяне, спустя столетия после принятия христианства, ходили украдкой молиться и даже приносить жертвы на перекрестки дорог, камням, деревьям и озерам, в священные рощи. Чтобы нормальный ход вещей в мире не нарушался. Крестьяне прибегали к магии. Ближе к новолунию они устраивали обряды, чтобы «помочь Луне восстановить ее сияние».В каждой деревне можно было найти «специалиста» по наведению порчи на людей и скот. Особенно боялись в Западной Европе оборотней (германские племена зазывали их вервольфами - человековолками). Чтобы защититься от темных сил использовались обереги, которые могли быть словесными(заговоры), вещественными(талисманы, амулеты) или представлять собой магическое действие. Один из самых распространенных и сегодня оберегов - подкова над дверью в дом. Средневековый фольклор богат и многообразен, он включает в себя сказки, поговорки, песни, героические истории. По всей Европе рассказывали о хитром Лисе Ренане, глупом волке Изегрине и могучем , но простоватом царе зверей - льве Нобле. В ХП веке эти истории собрали вместе и переложили на стихи, получилась обширная поэма - «Роман о Лисе». Уставшие от трудов крестьяне рассказывали о стране вечного счастья, где не надо работать, где текут молочные реки в кисельных берегах. В Италии эту страну называли Кукканья, в Англии - Кокейн, во Франции - Кокань, в Германии - Шлараффия. Тоска о справедливости на этом свете звучит в сказаниях о благородных разбойниках. Самый известный цикл баллад - баллады о Робине Гуде, защитнике бедняков, жившем в Англии во времена короля Ричарда Львиное Сердце. Своеобразные нормы поведения выработали в ХП - Х1У вв. европейские рыцари, следовавшие «правилам чести». Кодекс рыцарской чести соблюдали и графы, и герцоги, и короли, тоже считавшие себя рыцарями. Главный завет рыцаря - быть верным сеньору. Рыцарь должен был защищать слабых, бороться за христианскую веру, он не мог себе позволить коварство в бою, не мог проявить трусость или хитрость, не мог уклониться от честного поединка и должен был уважать даже поверженного соперника. Невозможно было сражаться с тем, кто ниже по социальному положению. Особо позорным качеством считалась скупость. Рыцарю положено быть влюбленным и совершать подвиги. Рыцарь часто называл свою Прекрасную Даму сеньором, считал себя ее вассалом, обязанным нести в ее честь тяжелую службу. В служении Прекрасной Даме часто было гораздо меньше подлинного чувства, чем изящной придворной игры. Истинный рыцарь должен был обладать важным качеством - куртуазностью (франц. court- двор). Это светскость, умение вести себя в обществе, изысканно ухаживать за своей дамой. Рождается особая куртуазная поэзия, образцы которой можно найти в произведениях провансальских трубадуров ( от прованс. trobador - тот, кто находит , слагает стихи). Ук де ла Баккалариа, трубадур ХШ в. жаловался на свою несчастную долю в стихах: « Брал я с бою замок грозный, Мне не страшен был медведь, Леопард неосторожный Попадал мне часто в сеть,- Пред любовью же ничтожна Мощь моя досель и впредь: Трепет сердца невозможно Ни унять, ни одолеть!» Рыцарь, заслуживший упрек в некуртуазности лишался всеобщего уважения. Красочными роскошными зрелищами были рыцарские турниры. Рыцари в поединке верхом на конях и в полном вооружении старались выбить друг друга из седла ударом затупленного копья. Бывало, что на турнирах происходили несчастные случаи. В ХУ1 в. французский король Генрих П на турнире во время свадьбы своей дочери получил жестокую травму и умер: копье противника сломалось, ударившись о шлем короля, и осколки его сквозь щели в забрале пронзили глаза и лоб Генриха. Распорядителями и судьями на турнирах были герольды. Одна из их многочисленных обязанностей состояла в умении разбираться в гербах рыцарей, которые те получали за заслуги от короля или по наследству. Постепенно сложилась целая наука чтения гербов - геральдика. Рыцари, долгое время жившие в укрепленных домах, стали строить каменные замки. Окруженные рвами, защищенные кольцами укреплений и толстых стен каменные замки покрыли всю Западную Европу. Только во Франции их было около 40 тысяч. Романтический образ замка, сложившийся в нашем воображении достаточно иллюзорен. В настоящем замке было неуютно: зимой камином отапливалось только одно помещение, окна были закрыты деревянными ставнями. Воды недоставало - редко удавалось выкопать достаточно глубокие колодцы. Жители замка часто жили впроголодь, так как продовольствие доставлялось снизу, и в случае нападения неприятеля это было трудно сделать. Скрашивали жизнь изящные обычаи придворной жизни: праздники, пиры, балы. На всех придворных праздниках бывали певцы и поэты. Среди них встречались простолюдины - шпильманы и жонглеры, странствующие актеры - музыканты. Особенно знаменитыми поэтами были многие сеньоры - трубадуры из южнофранцузской области Прованс. Они воспевали любовь к Прекрасной Даме, доблести рыцарей, военные подвиги, проклинали врагов и славили друзей. Среди них- Бертран де Борн, Пейре Видаль и другие. Вот как рассказывается в биографии, написанной в первой половине ХШ в. об одном из них - Джауфре Рюделе. «Джауфре Рюдель де Блая был очень знатный человек- князь Блаи. Он полюбил графиню Триполитанскую, не видав ее никогда, за ее великую добродетель и благородство, про которые он слышал от паломников, приходивших из Антиохии, и он сложил о ней много прекрасных стихов с прекрасной мелодией и простыми словами. Желая увидеть графиню, он отправился в крестовый поход и поплыл по морю. На корабле его постигла тяжкая болезнь, так что окружающие думали, что он умер на корабле, но все же они привезли его в Триполи, как мертвого, в гостиницу. Дали знать графине, и она пришла к его ложу и взяла его в свои объятья. Джауфре же узнал, что это графиня, и опять пришел в сознание. Тогда он восхвалил Бога и возблагодарил его за то, что он сохранил ему жизнь до тех пор, пока он не увидел графиню. И таким образом, на руках графини он скончался. Графиня приказала его с почетом похоронить в доме триполитанского ордена тамплиеров, а сама в тот же день постриглась в монахини от скорби и тоски по нем и из-за его смерти». Любовь тубадура, как правило, неразделенная. Страдающий трубадур, однако, до последнего вздоха верен своей жестокой возлюбленной. Стихи в Провансе сочиняли и знатные женщины, например. Герцогиня Аквитанская Альенора, супруга сначала Людовика УП, а затем Генриха П. Традиции провансальской лирики подхватили немецкие поэты - миннезингеры (нем. Minnessinger - певец любви), самого знаменитого из которых звали Вальтер фон дер Фогельвейде. Рассказывались на празднествах и величественные поэмы о старинных героях. Во Франции такой жанр получил название «жест» ( от франц. chanson de geste - песня о деяниях, подвигах).Там особенно любили героическую «Песнь о Роланде». В основе «Песни», возникшей в конце Х1 - начале ХП вв., лежит исторический факт, отмеченный в «Жизнеописании Карла Великого» (830 г.). В «Песне» рассказывается об одном из самых драматических эпизодов похода Карла Великого в Испанию (778 г.). В Ронсевальском ущелье на арьергард франков напали враги - союзники арабов христиане- баски, которые почти полностью уничтожили его. Главный герой - племянник Карла Великого Роланд. Из-за предательства своего отчима - коварного Ганелона - Роланд вместе с друзьями - Оливье и архиепископом Турпеном - во главе сравнительно небольшого отряда оказались лицом к лицу с немыслимыми полчищами мусульман. Гордость и рыцарские нормы чести не позволили Роланду отступить с поля боя или позвать на помощь удаляющееся войско Карла Великого. Весь отряд Роланда гибнет в Ронсевале, но враги, понесшие страшный урон, вынуждены отступить. Узнав о беде, Карл возвращает свои полки, жестоко мстит за гибель своего любимого рыцаря и вступает в ужасную битву, когда на него идут армии нехристиан: мусульман и язычников со всего мира. ( Среди врагов Карла автор называет даже славян.) Карл одерживает блистательную победу и обращает в христианство всю Испанию. Возмездие ждет и предателя Ганелона: он был привязан за руки и за ноги к четырем жеребцам и разорван ими на части. Особое место в культуре Средневековья занимает древнескандинавский, а точнее древнеисландский эпос «Старшая Эдда», которая представляет собой единственный памятник европейской языческой поэзии. В то время, как в других западноевропейских странах в Х - ХП вв. древние туземные языческие воззрения были почти полностью вытеснены христианским вероучением, на острове Исландия (впервые заселенном в 870 - 930 гг.) еще продолжали жить сказания языческой древности. В «Старшей Эдде» рассказывается о сотворении и о конце мира, о божествах древних скандинавов, о гибели богов, о неодолимости всевластной судьбы. Отдельные эпические мотивы «Эдды», - в частности, тема гибели богов, - были использованы Р. Вагнером в его оперной тетралогии «Кольцо Нибелунгов». «Песнь о Нибелунгах» возникла в немецких землях около 1200 г. В ее основе лежат древние германские сказания, восходящие к событиям периода варварских нашествий. Исторической основой поэмы является гибель Бургундского царства, разрушенного гуннами в 437 г. Но в «Песне» при дворе бургундских королей царят рыцарски нравы уже ХП в. Храбрый и великодушный герой Зигфрид, полюбивший прекрасную Кримхильду по слухам о ее красоте, был предательски убит ударом в спину. Его вдова Кримхильда поклялась отомстить за это предательство, хотя в заговоре против Зигфрида участвовал ее брат. Она вторично вышла замуж за могущественного короля гуннов Этцеля (Атиллу) и спустя какое-то время пригласила в страну гуннов всех своих родственников и бывших вассалов. Королева гуннов устроила ссору, переросшую в страшную битву героев. Ценой жизни множества гуннских воинов кровавая месть Кримхильды совершилась, и никто из ее гостей не избежал смерти. Но в конце гибнет и сама Кримхильда. Не меньше, чем мрачный трагизм героических песен, увлекали современников причудливые и изящные сюжеты знаменитых рыцарских романов. В них уже все было выдумкой: сказочные рыцари разили драконов, побеждали колдунов и немыслимыми подвигами завоевывали сердца прекрасных дам. Излюбленными темами рыцарских романов были переработки кельтских легенд о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Реальным прототипом короля Артура был живший в начале У1 в. в Британии Амвросий Аврелиан, возможно один из последних римлян на острове, который сумел сплотить бриттов и наладить сопротивление германцам, захватившим остров. Он одержал ряд побед и примерно на полвека приостановил нашествие англов и саксов. Воспоминания об Амвросии Аврелиане веками хранились в памяти кельтских племен, и через 500 лет средневековая культура имела уже несколько десятков романов о нем. Двор сказочного короля Артура и его супруги Джиневры служил образцом рыцарственности и куртуазности для целого света. Среди рыцарей Артура особенно выделялись своими подвигами двенадцать. Они были самыми храбрыми и благородными из его вассалов и заседали с королем за круглым столом в перерывах между бесконечными странствованиями ради наказания зла и утверждения справедливости. Среди рыцарей Круглого стола особенно известны были Парсифаль (Персифаль) и красавец Ланселот. Творил чудеса при дворе короля Артура волшебник Мерлин. Легенды этого цикла пересказывали в Европе многие авторы, но больше всех известен француз Кретьен де Труа ( ок.1130 - ок. 1191 гг.). Среди бретонских (кельтских) сказаний в многочисленных вариантах пересказывается история любви Тристана и Изольды, один из самых популярных сюжетов куртуазной литературы. Он известен с середины ХП в. и имеет поэтические и прозаические варианты, постепенно именно в прозаическом пересказе он включается в цикл романов «Круглого стола». В этом повествовании центральное место отводится теме земной, человеческой любви. В романах также изображается конфликт между любовным влечением Тристана и его вассальным долгом. Славный королевич Тристан верой и правдой служил своему дяде, королю Корнуэлла Марку. Тристан совершил множество подвигов и сумел сначала победить давних врагов Конуэлла - ирландцев, а затем и помирить обе враждующие много лет стороны. Король Марк повелел Тристану привезти ему ирландскую принцессу белокурую Изольду, о несравненной красоте которой Тристан ему много рассказывал. Ирландцы отдали Изольду в Корнуэлл. Тристан и Изольда случайно выпили вместе приворотного зелья и воспылали друг к другу неслыханной страстью. Тем не менее Изольда обвенчалась с королем Марком, после чего началась жизнь мучительная для всех троих. Страсть боролась в душах Тристана и Изольды с чувством долга - верной супруги и верного вассала. Король Марк мучился подозрениями, но тоже любил Изольду и глубоко уважал доблестного рыцаря - своего племянника. После множества бед и мытарств, отчаянных безумств и кровопролития Тристан и Изольда погибли. Их похоронили рядом. « И из могилы Тристана поднялся прекрасный терновый куст, зеленый и пышнолиственный, и, перекинувшись через часовню, врос в могилу Изольды... Трижды приказывал король срезать этот куст, но всякий раз на следующий день он являлся столь же прекрасным, как и прежде». На рубеже двух эпох - Средневековья и Ренессанса - творил великий флорентийский поэт Данте Алигьери ( 1265 - 1321). Он происходил из старинного дворянского рода. Но семья его по политическим пристрастиям принадлежала к партии гвельфов, то есть к торгово-ремесленной партии, стороннице национальной власти, видевшей желанного объединителя раздробленной в этот момент Италии в лице папы, в отличие от сторонников партии гибеллинов, боровшейся за объединение страны под иноземной властью германского императора. Особенно остро борьба между двумя партиями протекала именно во Флоренции, на родине Данте. В конце концов гвельфы одержали над гебеллинами окончательную победу, и гибеллины во Флоренции к власти более не возвращались. Данте бежал из Флоренции и все остальное время своей жизни провел в изгнании, последние годы жил в Равенне. Мировую славу Данте принесла «Божественная комедия». Это произведение представляет собой синтез всей средневековой культуры и перебрасывает мост к культуре Возрождения. Сам Данте назвал свое творение просто «Комедия» в средневековом понимании этого слова, то есть произведение с печальным началом и счастливым концом в отличие от трагедии, в которой начало было счастливым, а конец печальным. «Божественной» ее стали называть уже позже, в ХУ1 веке, отмечая ее поэтическое совершенство. Когда Римская империя стала клониться к упадку, городская жизнь в ней постепенно замирала, и в раннем Средневековье римские города к северу от Альп опустели. Города превратились в пустыри, пастбища и поля. В Х -Х1 вв. в Западной Европе начинают восстанавливаться старые города и возникать новые. Рост городов стал признаком того, что начался новый период средних веков. Города в Европе в это время образовывались из поселений ремесленников. Тех, кто производил не продовольствие, а орудия труда, предметы обихода, оружие и украшения. В городе селились и другие люди «городских специальностей», которые обслуживали ремесленников и купцов: торговцы, мясники, булочники...В города переселялись крупные сеньоры, духовенство, сами короли. Вместе с ними в город прибывали толпы слуг и всевозможной челяди. В богатые города стремились бродячие артисты, ростовщики и нищие, воры и любители приключений. Некоторые из них побывали в дальних странах и рассказывали о них. Пестрая, шумная жизнь кипела на улицах молодых европейских городов. Кольцо стен было слишком тесным, приходилось расширять границы городов и возводить дополнительные укрепления. Города долгое время были деревянными, часты были пожары, Руан, например, горел шесть раз в 1200 - 1225 гг. Для людей, ничего не знавших, кроме земли, леса, пустоши, город был манящим и пугающим, был соблазном, как драгоценности, деньги, женщины. В начале Х1У в. очень немногие города достигали стотысячного населения, например Венеция и Милан. В Париже жило не более 80 тысяч человек. Деревня проникала в город: внутри городских стен были виноградники, поля, бродил скот. Для Средневековья контраст между городом и деревней был очень ярок: город был символом экстраординарности, быть горожанином или крестьянином - значило принадлежать разным культурным мирам. Стены, башни и ворота городов давали их обитателям ощущение защищенности. На город обрушивалась анафема церкви: в Библии просматривается антигородская история человечества, ведь первым основателем города был Каин. Города строили злодеи, тираны, враги Господа. Обосноваться в городе означало выбрать сей мир. Выбрать жизнь деятельную , а не созерцательную. Купцы, как правило были самой состоятельной частью городского населения, поэтому добивались власти над другими горожанами. Они стали могущественной экономической силой, которая не довольствовалась подчинением священникам и воинам. Традиционное средневековой общество так откликнулось на это: в одной английской проповеди Х1У в. можно прочесть, что Бог создал клириков, дворян и крестьян, а Дьявол - бюргеров и ростовщиков. Наличие купцов нарушало традиционную схему Троякого люда (oratores, bellatores, laboratores), вело к десакрализации общества, порождало дезинтеграцию по профессионально - социальному положению. Религиозное сознание отторгало этот процесс: утверждали, например, что сам Господь Бог противился этому и наслал чуму, «черную смерть»(1348 г.), чтобы уничтожить это разношерстье социума. В городе рождался новый тип людей, новый образ жизни, новое ощущение жизни. Городские купцы и ремесленники часто объединялись в товарищества: купцы - в гильдии, а ремесленники в цехи. Гильдии и цехи прежде всего должны были защищать интересы своих членов. Самый умелый ремесленник, явившийся из другого города, не имел права заниматься своим ремеслом, если он не был членом местного цеха. Вводились строгие правила: сколько часов в день можно работать, сколько станков использовать, сколько помощников нанимать. Нарушившему эти установления грозило исключение из цеха. То же могло случиться и с ремесленником, изделия которого не соответствовали принятым в цехе нормам. Не мене строго контролировалось и качество товаров, привезенных в город на продажу. Когда некий Джон Рассел из Лондона попробовал продать 37 голубей - «тухлых, гнилых, воняющих и омерзительных для любого человека» - суд из семи уважаемых горожан приговорил Джона к страшному наказанию. Его привязали к позорному столбу и сожгли у него прямо перед носом его протухший товар. Цехи строили церкви, посвященные их покровителям святым, поддерживали вдов и сирот, устраивали пирушки в честь принятия новых членов и просто по праздникам. В европейских городах были и такие цехи, в которых работали только женщины, они делали шелковые ткани, кружева, тонкое полотно. Стоило городам немного окрепнуть и разбогатеть, как их начинала тяготить зависимость от сеньоров - светских феодалов и епископов. Сильным городам, как правило, удавалось скинуть власть сеньора. Освободившиеся города становились коммунами, то есть приобретали самоуправление. В коммунах вся власть принадлежала городскому совету - магистрату. Как правило, магистрат не избирался горожанами места в нем из поколения в поколение занимали члены одних и тех же семей патрициата. Некоторые крупные города в Италии и Германии распространили свою власть так далеко за пределы городских стен, что их владения не уступали по размерам некоторым графствам или герцогствам. Такими городами-государствами были Венеция, Флоренция, Милан. Энергичные деловые горожане, купцы и путешественники, ремесленники и мелкий торговый люд совершенно по-новому относились ко времени: время крестьян, которым были безразличны точный час или минута , сменяется временем купцов - точным временем городских часов на башне ратуши. Первое упоминание о механических часах относится еще к У1 веку, механические часы с колесным механизмом, движущиеся под тяжестью груза, были неточными и лишенными минутной стрелки. В середине Х1У века флорентийский врач Джованни Донди сконструировал такие часы с колесным механизмом, точность которых приближалась к точности, необходимой астрономам, а в конце ХУ1 века Галилей изобрел часы с маятником, в Х1У -ХУ веках они уже украсили башни ратуш многих городов Европы. Создание механизма для измерения времени выявило новое отношение к нему - как к однообразному, униформированному потоку, который можно подразделять на равновеликие бескачественные единицы. Время не останавливается и при отсутствии событий, оно идет непрерывно. Следовательно время необходимо беречь, разумно использовать и наполнить поступками, полезными для человека. Равномерно раздающийся с городской башни бой курантов непрестанно напоминал о быстротечности жизни и призывал противопоставить этой быстротечности достойные деяния, сообщить времени позитивное содержание. Время было осознано как огромная ценность и источник материальных ценностей. Для купцов время - деньги. Церковь утрачивает власть над временем. Время обмирщляется, становится светским. Механический счет времени происходит без прямого участия человека, который вынужден признать независимость времени от него. В городе человек обретает время в свою собственность, но время, получив возможность протекать безотносительно к людям и событиям устанавливает свою тиранию, которой вынуждены подчиниться люди. Время навязывает им свой ритм, заставляя их действовать быстрее, спешить, не упускать момента. Место времени среди основных человеческих ценностей четко определил Леон Батиста Альберти(1404 - 1472 гг., итальянский ученый, архитектор, теоретик искусства эпохи Раннего Возрождения): «Есть три вещи, которые человек может назвать принадлежащими ему»: это душа, тело и «самая драгоценная вещь. Она в большей мере моя, чем эти руки и глаза ... это время». Новое отношение ко времени с предельной силой заявит о себе в конце другой эпохи - периода Ренессанса - у Шекспира. «Время вывихнулось,- восклицает Гамлет.- О, проклятие, я был рожден для того, чтобы его вправить!». В городе возникают школы в меньшей степени зависящие от церкви, так как они подчиняются не епископам и аббатам, а городским властям. Чтобы стать знатоком права надо было учиться в Болонье, чтобы стать врачом - на юге Италии в Салерно, чтобы стать богословом или философом - в Париже. На Британских островах центром образования был Оксфорд. В ХП вв . в Париже, где было много школ во главе с уважаемыми профессорами ( магистрами), никто не мог сравниться в известности с Пьером Абеляром (1079 - 1142гг.). Абеляр, сын мелкого рыцаря, проявлял с юных лет недюжинные способности к учению. Он слушал лекции известных мудрецов Франции и открыл собственную школу в Париже на холме св. Женевьевы, где впоследствии вырастет знаменитый университет - Сорбонна. По мнению Абеляра, Священное Писание и труды отцов церкви лежат в основе всякой мудрости, но не надо бояться приращивать знание собственным умом. Чтобы верить, надо понимать. Человеку дан разум, он может стройно логически мыслить, а раз так, то философ в состоянии и сам, без опоры на священные тексты, открыть новое знание. Нужно полагаться на свой разум, на собственную логику и умение рассуждать, ведь на один и тот же вопрос можно дать разные ответы. Абеляр даже написал книгу «Да и нет», в которой собрал и поставил рядом десятки примеров совершенно не согласующихся друг с другом мнений отцов церкви. На что церковь заявила, что новшества Абеляра пахнуть ересью. И для Абеляра началось тяжкое время, описанное им самим в автобиографии с красноречивым названием «История моих бедствий». Враги разлучили его с юной женой Элоизой и жестоко искалечили его тело. Ему пришлось постричься в монахи, монахиней стала и Элоиза. На церковных соборах осудили сочинения Абеляра и заставили его собственной рукой бросить одну из написанных им книг в огонь. Самым суровым гонителем Абеляра был аббат цистерианского монастыря Клерво - Бернар Клервосский (1090-1153гг.), необычной строгостью жизни и религиозным одушевлением уже при жизни снискавший себе славу святого. В противоположность Абеляру Бернар не верил в то, что слабый человеческий разум может постигать мир. И мир и создавший его Бог - неразрешимая тайна. Смертному человеку остается только надеяться, что чудесное откровение, данное свыше, по милости Божией приоткроет им краешек этой тайны. Мгновенное озарение, сердечное волнение, а не холодный рассудок ведут человека к подлинному знанию. Спор между Абеляром и Бернаром - не случайное событие в европейской культуре. Это столкновение двух разных подходов к миру, знанию, человек. Абеляр - один из основателей европейского рационализма, а Бернар - яркий представитель мистики. Для рационалиста главное - это постижение истины силой разума на основе последовательных логических рассуждений. Мистику доводы рассудка кажутся слишком поверхностными, он жаждет сверхразумного откровения. Вершиной средневековой мудрости стала схоластика ( от греч. schole - школа, scholasticos - школьный, ученый), то есть школьная наука. Схоластика - это специфический метод рассуждений, метод познания мира и Бога, родившийся в средневековой школе. Схоласт исходил из того, что веру и знания, откровение и разум можно примирить между собой. Для этого необходимо не отступать от буквы Священного Писания и научиться логически мыслить, не допуская ни малейшей неточности. Схоласты уточняли понятия, разрабатывали классификации. В рассуждениях в первую очередь опирались на авторитеты и недооценивали опыт как метод познания. Самым главным приемом логического мышления был силлогизм, примером которого может служить следующее рассуждение: Змеи не имеют ног. Змея животное. Следовательно, некоторые животные не имеют ног. Конечно, цепочки силлогизмов, выстраивавшиеся схоластами, неизмеримо сложнее, ведь эти богословы рассуждали и спорили о тончайших вопросах мироздания. Самым известным схоластом стал Томмазо (Фома) Аквинский (1225 или 1226 - 1274 гг.). Он был родом из знатной итальянской семьи, тесно связанной со многими княжескими династиями Европы. Фома воспитывался в знаменитом монастыре св. Бенедикта Монте-Кассино и учился в Неаполитанском университете. Позже он вступил в доминиканский орден и был отправлен учиться в Кельн и Париж. Фома был невероятно тихим, смиренным и добрым. Бойкие соученики решили , что их огромный - высокий и толстый, но очень медлительный и молчаливый - товарищ просто глуп, и наградили Фому не слишком лестным прозвищем «бессловесный вол». Но учитель их - знаменитый немец Альберт фон Больштедт, прозванный за невероятные познания Великим, - проницательно пошутил как-то: «Вы зовете его тупым волом. Говорю вам, вол взревет так громко, что рев его оглушит мир. Действительно слава сочинений Фомы Аквинского затмила не только труды его учителя, но и вообще всех средневековых богословов. Вскоре после смерти Фомы его учение, которое называют томизм(от лат. Thomas - Фома), стало основополагающим для католической церкви. Томизм основан на стремлении соединить строго ортодоксальную позицию в религиозных вопросах с подчеркнутым уважением к правам рассудка. Фома Аквинский соединил христианство с идеями Аристотеля (384-322 до н.э.), древне - греческого философа и энциклопедиста, который был забыт в Западной Европе. Новое знакомство с Аристотелем состоялось у западноевропейцев благодаря арабам. В отвоеванных у Византии землях арабы нашли прекрасные библиотеки с трудами античных философов. Многие выдающиеся мыслители арабского мира оказались под влиянием Аристотеля, они перевели его сочинения, написали к ним комментарии. Самым знаменитым его последователем был Ибн Рушд (1126 - 1198гг.), живший в столице арабской Испании Кордове. В Европе имя Ибн Рушда было известно в транскрипции Аверроэс. Философская слава Аверроэса была столь велика, что возникла даже поговорка: «Аристотель объяснил природу, а Аверроэс объяснил Аристотеля». Некоторые европейцы ездили учиться в мусульманскую Испанию, сочинения Аверроэса в латинских переводах распространялись по Европе. Мнение Аристотеля по любым вопросам начиная с Х1У в. становится самым уважаемым. Великого грека с почтением называют не по имени, а просто «учитель». Самыми сильными аргументами в ученом споре наряду с отсылками к Священному Писанию стали цитаты из Аристотеля, вводимые обычно словами: «Учитель сказал...» Соединив идеи Аристотеля с христианскими догматами, Фома Аквинский создал стройную систему, в которой было найдено место для всего сущего - от Бога до последней песчинки. Две его главные книги: «Сумма истины католической веры против язычников» и особенно «Сумма теологии» - колоссальные труды, в которых автор единым взглядом охватывает весь мир и предлагает 5 логических доказательств существования Бога. При этом Фома исходит из логически постигаемого понятия движения, производящей причины, возможности и необходимости, различных степеней качества и распорядка природы или целесообразности. Так относительно четвертого способа доказательства Бога в «Сумме теологии» Фома Аквинский пишет: « Мы находим среди вещей более или менее совершенные, или истинные, или благородные. И так обстоит дело и с прочими отношениями такого рода. Но о большей или меньшей степени говорят в том случае, когда имеется различная приближенность к некоторому пределу: так, более теплым является то, что приближается к пределу теплоты. Итак, есть нечто, в предельной степени обладающее истиной, и совершенством, и благородством, а следовательно, и бытием. Ибо то, что в наибольшей степени истинно, в наибольшей степени есть,...Но то, что в предельной степени обладает некоторым качеством, есть причина всех проявлений этого качества, так, огонь как предел теплоты есть причина всего теплого,... Отсюда следует, что есть некоторая сущность, являющаяся для всех сущностей причиной блага и всякого совершенства. И ее мы именуем Богом.» В Италии на базе Болонской юридической школы был открыт первый университет(1088 г.), в 1160 г. открылся университет в Париже. Эти первые университеты давали по тем временам блестящее образование. В ХШ - ХУ вв. университеты возникли по всей Европе, их основывали епископы и папы, короли и императоры, князья и города. Старейшими университетами в Англии были Оксфорд и Кембридж. Кембриджский университет начинался с сарая, в котором четыре учителя из Франции открыли свою школу. В Италии помимо Болоньи славился Неаполитанский университет, основанный императором Фридрихом П. В христианской Испании почетом пользовался университет в Саламанке. В Священной Римской империи первые университеты появились в Чехии - в Праге(1348 г.), затем в Австрии - в Вене (1365 г.) и уж после этого собственно в Германии - в Гейдельберге, Кельне и Эрфурте. Первый польский университет возник в Кракове в 1364 г. Виднейшим университетским ученым Англии ХШ в. был Роджер Бэкон (ок.1214 - 1292 ), который в качестве основного метода познания выдвигал не церковные авторитеты, а разум и опыт. Целью всех наук Роджер Бэкон считал увеличение власти человека над природой. Слово университет происходит от латинского universitas - совокупность, общность. Преподавание велось по факультетам, во главе каждого из которых стоял декан, во главе университета - выборный ректор или назначенный властями канцлер. В Парижском университете было четыре факультета : один низший - подготовительный и три высших. На низшем изучались «семь свободных искусств», искусства по-латыни artes, поэтому факультет называли артистическим, а его студентов - артистами. Проучившись несколько лет на факультете искусств, школяр мог сдать экзамен на первую ученую степень - бакалавра, а полностью закончив свое обучение на этом факультете мог сдавать более сложный экзамен на звание магистра свободных искусств. Только магистрам свободных искусств разрешалось стать студентами на одном из трех высших факультетов: богословском, юридическом и медицинском. Доктор богословия и доктор медицины были самыми авторитетными людьми в ученом мире средневековой Европы. Школяры называли свой университет «ласковой матерью» (по-латыни alma mater). До сих пор студенты всего мира поют свой гимн, сложенный средневековыми школярами. Он начинается со слов: « Так давайте радоваться!» (по-латыни gaudeamus). Многие студенты переходили из города в город, чтобы слушать разных учителей. Их называли вагантами ( от лат.vagantes- бродячие люди). Многие из полузнаек- вагантов оказались прекрасными поэтами. До нас дошло немало студенческих песенок и стишков тех времен, когда на парижской кафедре читал свои лекции Фома Аквинский. Это поэзия озорная, вольнодумная, далекая от идеалов средневекового католицизма. В 1847 г. был впервые издан самый известный сборник такой поэзии ХШ в. «Carmina burana», названный так по месту нахождения рукописи (Бенедиктинский монастырь в Beuren), в 1937 г. на эти стихи немецким композитором Карлом Орфом была написана кантата с аналогичным названием. Вот строчки из стихотворения «Орден вагантов»: От монарха самого до бездомной голи - люди мы, и оттого все достойны воли, состраданья и тепла с целью ненапрасной, а чтоб в мире жизнь была истинно прекрасной. Верен Богу наш союз без богослужений, с сердца сбрасывая груз тьмы и унижений. Хочешь к всенощной пойти, чтоб спастись от скверны но при этом, по пути не минуй таверны. Свечи яркие горят, дуют музыканты: то свершают свой обряд вольные ваганты. Стены ходят ходуном, пробки - вон из бочек! Хорошо запить вином лакомый кусочек! Жизнь на свете хороша, коль душа свободна, а свободная душа Господу угодна. Не прогневайся, господь! Это справедливо, чтобы немощную плоть укрепляло пиво. Богатая различными формами городская культура была открыта для будущего - культуры эпохи Возрождения. Городское общество сумело создать ценности эстетические, культурные, духовные. Оно противопоставило феодальной вертикальной иерархии горизонтальное общество. В городе как бы по-другому дышалось. Недаром возникло выражение : «Городской воздух делает свободным» (Stadtluft macht frei). Изначально эта фраза имела уточнение: «Городской воздух делает свободным через год и один день», то есть после того, как убежавший из сельской сеньории зависимый крестьянин проводил в городе именно такой срок, он становился юридически свободным человеком. Однако в укороченном виде эта фраза отражает общий колорит городской культуры более образно. Городской человек ценил земную жизнь в ее высоких и низких проявлениях, он полагался на самого себя и вглядывался не только в глаза Бога, но и в лица своих современников, находя их характеры , их судьбы достойными того, чтобы попасть на страницы книг. Городская культура была представлена творчеством жонглеров. которые выступали на городской площади как актеры, акробаты, дрессировщики, музыканты и певцы. Из церкви на городскую площадь вышла и литургическая драма( инсценировка на латинском языке библейских сюжетов), разыгрывавшаяся уже не священниками, а актерами и не на латинском языке, а на разных европейских языках, и пьесы все больше насыщались сюжетами из обыденной городской жизни. На рубеже двух эпох - Средневековья и Ренессанса - творил великий флорентийский поэт Данте Алигьери ( 1265 - 1321). Он происходил из старинного дворянского рода. Но семья его по политическим пристрастиям принадлежала к партии гвельфов, то есть к торгово-ремесленной партии, стороннице национальной власти, видевшей желанного объединителя раздробленной в этот момент Италии в лице папы, в отличие от сторонников партии гибеллинов, боровшейся за объединение страны под иноземной властью германского императора. Особенно остро борьба между двумя партиями протекала именно во Флоренции, на родине Данте. В конце концов гвельфы одержали над гебеллинами окончательную победу, и гибеллины во Флоренции к власти более не возвращались. Данте бежал из Флоренции и все остальное время своей жизни провел в изгнании, последние годы жил в Равенне. Мировую славу Данте принесла «Божественная комедия». Это произведение представляет собой синтез всей средневековой культуры и перебрасывает мост к культуре Возрождения. Сам Данте назвал свое творение просто «Комедия» в средневековом понимании этого слова, то есть произведение с печальным началом и счастливым концом в отличие от трагедии, в которой начало было счастливым, а конец печальным. «Божественной» ее стали называть уже позже, в ХУ1 веке, отмечая ее поэтическое совершенство. «Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу»,- так образно описывает Данте смятенное состояние духа, которое охватило его в зрелые годы. Странствуя по лесу в сопровождении встреченного там поэта Вергилия, Данте подходит к входу в Ад и вместе со своим спутником проходит по всем девяти его кругам. В Аду мифологические персонажи сосуществуют с дьяволами из Библии, герои древности казнятся рядом с современниками поэта. Покинув Ад, который имеет форму перевернутой воронки, направленной к центру земного шара, Данте и Вергилий переходят в Чистилище, и уже без Вергилия Данте поднимается в Рай. Фабула поэмы воспроизводит схему популярного в средневековой церковной литературе жанра «видений» или «хождений по мукам», но Данте как человек уже близкий к ренессансному восприятию жизни использует его для того, чтобы показать с особой страстностью земную жизнь, отголоски которой заметны в загробном существовании грешных и безгрешных душ, которые то охвачены злыми страстями, то оплакивают свою участь, то томятся воспоминаниями об утерянной реальности земной жизни. Данте восхищается пытливостью ума человека, сочувствует греховной любви, не осуждает стремление к славе. Сельская община, замок сеньора, монастырь, город предстают перед нами как отдельные образы средневекового мира. Религиозное начало в средневековой культуре несомненно определяет ее основные черты, но все же культура этого времени неоднородна, лишена однообразия, в ней заметна разница форм жизни и форм сознания разных социальных субъектов. Возможно, впервые в истории культура предстала как система субкультур ( от лат. Sub - под. В сложных слова означает «подчинение», «под чем-то»). В ней четко различаются четыре автономные - при всех их соприкосновениях и подчас взаимных влияниях - субкультуры: таковы культура храма и монастыря, культура замка и дворца, культура села и хутора и культура средневекового города. Общую конфигурацию средневековой культуры можно представить в виде вытянутого по вертикали ромба, в левом и правом углах которого расположены религиозная и светски-аристократическая субкультуры, в нижнем углу - фольклор, то есть народная субкультура, и в верхнем - субкультура бюргерская (нем. Burger - городской житель). Фольклор связан с архаическим прошлым, городская культура связана с будущим, так как именно здесь зарождается и оформляется ренессансный тип культуры, религиозная и светски-аристократическая культуры взаимно дополняют друг друга и являются собственно средневековой формой восприятия и организации жизни. ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ 1. Как оформлялась карта Средневековой Европы? 2. Какова была роль церкви в средневековом мире? 3. В чем проявлялась религиозная модель средневековой культуры? 4. Как проявлялась ее иерархичность и оппозиционность? 5. Расскажите о готических соборах средневековья. Почему соборы назвали Библией для неграмотных? 6. Как в средние века относились в человеческому телу? Как Вы понимаете значение слова аскеза? 7. Прокомментируйте представления средневековых людей о пространстве, времени, потустороннем мире. 8. Как виделись в средние века отношения между Богом и человеком? 9. Расскажите о знаменитых людях Средневековья. 10. Как соотносится теоцентрическая модель мира с представлениями о географическом пространстве? 11. Расскажите о культуре монастырей, города, замка, деревни. Почему нельзя считать культуру средневековья однородной? 12. Какова была в основных чертах система образования в средние века? Литература 1.Гофф Ж.Л. Цивилизация средневекового Запада. М.,1992. 2.Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.,1984. 3.Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников. М.,1989. 4. История средних веков. Ред. И.Ф.Колесницкий. М.,1980 5. Зарубежная литература средних веков. М.,1974. 6. Зарубежная литература средних веков. М.,1975. 7. Каган М.С. Философия культуры. СПб,1996 . Становление новоевропейской культуры (XIV-XIX вв.) Новоевропейская культура, основными чертами которой являются открытость (экстравертность), высшая степень свободы личности и ее самовыражение и динамизм, возникла отнюдь не сразу, а прошла в своем развитии определенный путь. Своеобразным прологом к ней, подготовительным этапом была культура Возрождения. Это эпоха, впервые осознавшая себя таковой (ведь люди, скажем, античности или средневековья не мыслили свои культуры в подобных терминах), оказалась необычайно короткой и бурной. Проторенессанс (Предвозрождение) в Италии занял два века (XIII-XIV), Ранний Ренессанс – столетие (XV в.), а Высокий Ренессанс, вершина эпохи, – всего несколько десятилетий (1500-1530 гг.) Это движение, начавшись в Италии, охватило и другие страны Европы, где приобрело специфические черты: там оно имеет другую периодизацию (XV-XVI вв.). Возрождение началось именно в Италии по нескольким причинам. Во-первых, итальянские города начиная уже с XII в. оказались практически независимыми от крупных феодалов: знать жила в городах, входила в городское общество, подчинялась городским властям и в XIII веке слилась с верхушкой богачей в единый патрициат. А процветание итальянских городов, ввиду географического положения страны, издревле было связано с развитием ремесла и торговли. Поэтому главными фигурами в городах были купцы и банкиры; объединенные в цехи ремесленники тоже оказывались значительной политической силой. Чтобы достичь власти, не требовалось знатного происхождения – необходимы были богатство и поддержка населения. Такой политический строй, такая экономика требовали людей предприимчивых, способных вести дела, не чураясь новшеств. Этим людям нужны были знания, но знания о мире, в котором они жили и наживались, а не только о Боге. Критерием их деятельности был успех. Активность ценилась выше монашеской отрешенности, ум выше силы, знания выше веры. Отсутствие единой сильной власти хотя и порождало постоянные распри между городами и внутри них, но на первых порах способствовало развитию гражданской и личной свободы человека. Сама раздробленность, провоцируя соперничество, столкновения и даже войны между государствами, обеспечивало человеку, преследуемому у себя на родине, возможность найти убежище в других частях Италии (так, создатель “Божественной Комедии” Данте Алигьери, изгнанный из Флоренции, остаток жизни прожил в Равенне). Более того, эта раздробленность означала, что возникало много культурных центров, не зависящих друг от друга и соперничающих не только в экономике или политике: гуманистические трактаты, соборы, картины и статуи придавали славу любому из городов (например, установка на главной площади Флоренции в 1503 г. знаменитой скульптуры Микеланджело “Давид”, своеобразного гимна личности зрелого Возрождения, вылилась во всегородское торжество ). Вторая причина того, что Возрождение началось именно в Италии, кроется в самой этимологии этого слова (Возрождение – русская калька с французского Ренессанс): возвращение к жизни античных ценностей. А для Италии античность была своей: Рим стоял на этой земле, латынь, чужая немцам, фламандцам или англичанам, была хоть в какой-то мере понятна любому итальянцу. Античная традиция была в Италии собственной традицией и потому могла соперничать с христианской. Возрождение началось с создания новой модели человека, нового типа личности, близкого к нашему понятию “индивидуальности”. Идея “индивидуальности” была неизвестна ни в восточных обществах, ни даже в греко-римской античности. Да, во всех этих обществах, во все эпохи встречались яркие личности, которым подражали и о которых помнили долго – но они, так сказать, стояли первыми в ряду, а не выходили из ряда вон. Выделенность античного героя или средневекового святого – это наибольшая степень включенность, нормативности – короче, образцовость. А нормой современной европейской личности, которая зарождается в эпоху Ренессанса, является именно неподражаемость, непохожесть, уникальность. Внимание к подобной индивидуальности и составляло основу ренессансного гуманизма. Словом “гуманизм” мы ныне называем любовь к людям, а также такую философию, которая проповедует эту любовь, считает человека высшей ценностью в мире. Но первоначально это слово, родившееся в XIV в., значило нечто иное: studia humana можно перевести как “изучение человеческого”, в отличие от studia divina – изучение божественного. Впрочем, человеческое в ту эпоху еще не оторвалось от божественного, средневековая вертикаль, связывавшая человека и с Богом, и с дьяволом, еще не была разрушена. Однако за человеком была оставлено право выбирать, самому творить свою судьбу, а способность к такому творчеству называлась virtu, доблесть (в исконном значении – добродетель). Вот что пишет о месте человека в мире гуманист Пико делла Мирандола (1463-1494) в своей “Речи о достоинстве человека”: “Тогда согласился Бог с тем, что человек – творение неопределенного образа, и, поставив его в центре мира, сказал: "Не даем мы тебе, о Адам, ни своего места, ни определенного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно своей воле и своему решению. ... Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочитаешь. Ты можешь переродиться в низшие и неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие, божественные”. Перед нами – программа личности Возрождения, утверждение главного принципа, одушевляющего эпоху, а именно, творчества. И писатели- гуманисты XIV в. Джованни Боккаччо (1313 -1375)и Франческо Петрарка (1304-1373), показавшие человека на дорогах мира, утвердившие его самоценность, и великие титаны последующей эпохи – Леонардо да Винчи (1452-1519), Рафаэль (1483-1520) и Микеланджело (1475-1564), открывшие окно в реальный мир, в буквальном смысле перестроившие принципы изобразительных искусств, всего-навсего старались как можно полнее реализовать в краткой земной жизни великий Божий дар – способность творить. Причем эта способность к творчеству, этот пытливый взгляд на окружающий мир проявлялись во всем, приводили к универсализму ренессансного человека. Так, Рафаэль – живописец, архитектор, гуманист, увлекавшийся раскопками античных древностей; Микеланджело – скульптор, архитектор, живописец, поэт. Но воистину образцом универсального человека представляется Леонардо де Винчи – живописец, скульптор, архитектор, писатель, музыкант, теоретик искусства, военный инженер, изобретатель, математик, анатом, физиолог, ботаник. Всю жизнь он работал над различными моделями летательных аппаратов, в его черновиках сохранились чертежи вертолета и танка; некоторые исследователи полагают, что в отдельных его записях зашифрована формула ядерной реакции. Его “Мона Лиза” – символ эпохи: в загадочной улыбке женщины, в неуловимом выражении ее лица и воплощается неопределенность образа ренессансного человека. Сам Леонардо считал себя по преимуществу художником, видя в живописи средство познания, исследования мира, но эпохой были востребованы в основном его другие способности: большей частью его нанимали как военного инженера. Нет ничего нагляднее для осознания ренессансного гуманизма, чем этот парадокс в судьбе и творчестве Леонардо – с одной стороны, картины, прославляющие человека, а с другой – жестокие, блестяще задуманные и разработанные орудия для его уничтожения. Напряжение духа, открытость судьбы, принятие земного мира имели и свою оборотную сторону. Ценилось все, превосходящее человеческие возможности – не только знания или искусства, но и злодейства, лишь бы и они превосходили все мыслимое. Никколо Макиавелли (1469-1527), автор трактата “Государь”, где почти открытым текстом говорилось, что цель в политике оправдывает средства, избрал своим героем жестокого и коварного Чезаре Борджа, стремившегося объединить под своей властью Среднюю Италию. Фигура кондотьера, (от итальянского “кондотта”, договор), предводителя наемного войска, вообще становится одной из ключевых в эпоху Возрождения в связи с отсутствием в Италии многочисленного рыцарства. Эти кондотьеры зачастую превращались в господ нанявшего их города, становились его правителями и, стремясь удержать власть, не гнушались приглашать себе на помощь иностранные войска. Начиная с 1494 г. Италия стала ареной борьбы европейских государств (Франции, Германии, Испании) за гегемонию в этом регионе. Вступив в конфликт с папой, император Карл V Габсбург двинул свое войско на Рим, и в мае 1527 г. Вечный город был разграблен и подожжен, в пожаре погибло множество бесценных произведений древнего и ренессансного искусства. Разграбление Рима произвело огромное впечатление на современников и потомков: собственно, эта дата и считается концом великой эпохи. Страшное разорение Италии ознаменовало собой политический крах эпохи Возрождения, а к идеологическому его краху окольными путями привело движение за реформу католической церкви: именно так выражалась борьба за новые ценности в Северной Европе, более удаленной от античных традиций и тем самым более связанной с традицией христианской. Симптоматично, что реформаторское движение Мартина Лютера (1483-1546) вспыхнуло в 1517 г., как раз в связи с продажей индульгенций, выпущенных с целью покрыть расходы по перестройке скромной древней базилики святого Петра в Риме в роскошной ренессансный собор. Лютер ратовал за роспуск монашеских орденов, предлагая основать в монастырях школы, приюты и госпитали. Он считал, что участь человека определяет не неукоснительное исполнение обрядов и уж тем более не денежная мзда, отдаваемая на церковные нужды, а его личное, непосредственное отношение к Богу. Наряду с Германией и маленькая Швейцария внесла свой весьма значительный вклад в реформационное движение. Наиболее видным и влиятельным реформатором здесь был выходец из Франции Жан Кальвин (1509-1564). Главное в его учении – идея предопределения. Согласно Кальвину, души людей от века, еще до сотворения мира, предопределены либо к вечному спасению, либо к вечной погибели. Никто не может достоверно знать своего предопределения. Тем не менее, в ходе своей жизни человек может получить знак от Бога, намек на то, что ему суждено. Если он преуспевает в своих земных делах, это можно истолковать как указание на его избранность: если же ему не везет в его предприятиях, то нужно удвоить усилия: может быть придет успех. Следовательно, ремесленнику, купцу, предпринимателю, земному, ренессансному человеку нужно было не уповать на Бога и даже не реализовывать безоглядно данную Богом творческую силу, а неустанно трудиться на ниве повседневных дел, но не ради наживы самой по себе, а ради высшей цели, ради того, чтобы получить уверенность в том, что он – избранник Божий. Следовательно, традиционная средневековая вертикаль не исчезла, но перевернулась: не человек для Бога, а Бог для человека, и не в титанических его проявлениях, а в обыденных делах. Земная практика оказалась в гармонии с религиозными убеждениями. Появляются новые люди: трудолюбивые, бережливые, скромные по образу жизни, чуждые расточительству – и, главное, уверенные в правильности своего поведения. Им не нужен был пышный культ, не нужны были посредники в общении с Богом. Одним из требований сторонников Реформации в самом начале ее был созыв Вселенского собора, которому предназначалось реформировать вероучение. Однако такой Собор был созван лишь тогда, когда раскол между католичеством и протестантизмом полностью обнаружился. Этот Собор, созванный в 1563 г. в г. Тренто (лат. Tridentum) и получивший название Тридентского, продолжался с перерывами и переносами заседаний до 1563 г. Он был собранием только католиков, озабоченных борьбой с Реформацией, собором Контрреформации. Была усилена роль инквизиции, созданной еще в XIII в. для борьбы с ересью альбигойцев. В 1559 г. вышел в свет первый “Индекс запрещенных книг”. В 1540 г. бывший рыцарь, испанец Игнатий Лойола (1491-1556) основал орден иезуитов. Таким образом, ренессансному вольномыслию, центральному положению человека как “свободного и славного мастера” был нанесен решающий удар. Новый стиль в архитектуре, изобразительных искусствах и литературе, стиль барокко, безудержно стремясь вверх, прочь от земного мира, прорывая пространство интерьера, картины, художественного текста, пытался вновь установить средневековую вертикаль, соединявшую человека с Богом и подчинявшую личность высшему началу. Но сам надрыв и напряженность этого искусства свидетельствовали о тщетности подобных попыток, о необратимости перемен. Во-первых, нелегко или даже невозможно было бы сломать нового человека – разве, например, Игнатий Лойола, утверждавший, что любые действия оправданы, если служат к возвеличению Господа, не черпал в каком-то смысле из того же источника, что и Макиавелли? А главное, невозможно было отрешиться от новой концепции мироздания, сложившейся в ту эпоху, – в частности, от нового образа земли. В средние века более или менее ясные географические представления имелись на Западе только относительно Европы и Ближнего Востока. Было известно, что где-то дальше на востоке лежит страна чудес, где золото валяется под ногами, где пряности – а они в Европе ценились дороже золота – растут как у нас сорняки, где живут люди с собачьими головами либо с лицами на груди. А за полтора столетия, прошедших с первого плавания Колумба, с 1492 г., представления о Земле изменились радикально. Были открыты две части света – Америка и Австралия и, как писал Колумб, “островов без счета”. Были, наконец, выяснены очертания известных частей света – Азии, Африки. Были проложены морские пути, соединявшие Европу со всем миром. Еще большую культурообразующую роль сыграла ломка средневековой модели Вселенной. В 1543 г. появилась книга Коперника (1473-1543) “Об обращении небесных сфер”, утвердившая гелиоцентрическую систему. Джордано Бруно (1540-1600), сожженный на костре контрреформационной инквизицией, высказал гениальное предположение, что всякая звезда есть солнце, объединяющее вокруг себя систему, подобную нашей, а следовательно, Вселенная бесконечна. Именно эта гипотеза и вызвала к жизни рассуждение французского мыслителя Блеза Паскаля (1623-1662), которое так и напрашивается на сопоставление с гордым манифестом Пико делла Мирандолы: “Пусть человек отдастся созерцанию природы во всем ее высоком и неохватном величии, пусть отвратит взор от ничтожных предметов, его окружающих. Пусть взглянет на ослепительный светоч, как неугасимый факел, озаряющий Вселенную; пусть уразумеет, что земля – всего лишь точка в сравнении с огромной орбитой, которую описывает светило, пусть потрясется мыслью, что и сама эта огромная орбита не более, чем неприметная черточка по отношению к орбитам других светил, текущих по небесному своду. А потом пусть человек снова подумает о себе, и сравнит свое существо со всем сущим, пусть почувствует, как он затерян в этом пустом углу Вселенной и, выглядывая из чулана, отведенного ему под жилье ... пусть уразумеет, чего стоит наша Земля со всеми ее державами и городами и, наконец, чего стоит он сам. Человек в бесконечности – что он значит?” Поиски человеком своего места в мире и составили сущность XVII в., именуемого иногда “веком гениев”. В самом деле, осуществлялись еще трагические попытки утвердить центральное место человека в универсуме – в творчестве Шекспира (1564-1616), в своих драмах восславившего борение личности с окружающим миром, Рембрандта (1605-16663) философски осмыслявшего христианские притчи и связывавшего идеи деятельного добра с реалиями своего драматического времени; Сервантеса (1547-1616), который наряду с гордостью за человеческую природу ощутил потребность исследовать ее, соотнести гуманистический идеал с реальностью, в результате чего возникла новая литературная форма – роман в современном его понимании. С другой стороны, XVII в. часто именуется веком экспериментального знания: порой кажется, что весь он прошел под лозунгом, высказанным еще Леонардо де Винчи: “Все наши познания начинаются с ощущения”. Не счесть эмпирических открытий, которые принес этот век: Галилео Галилей (1564-1642) открыл новые звезды, спутник Юпитера, фазы Венеры, горы на Луне, пятна на Солнце, кольца Сатурна; Иоганн Кеплер (1571-1630) – законы обращения планет; Уильям Гарвей (1578-1657) – законы кровообращения; Торричелли (1608-1647) – барометр; Роберт Бойль (1627-1691) дал научное определение химических элементов. Не замедлило появиться и теоретическое обоснование: крупнейший философ века Рене Декарт (1596-1650) в своем знаменитом афоризме “мыслю, следовательно, существую”, заявил о приоритете мышления, о его единственной достоверности; англичанин Фрэнсис Бэкон (1561-1626) открыл метод индукции, то есть, выведение общего из частного, в противовес обратному методу дедукции, присущему средневековой схоластике. Представления о Вселенной радикально обновляются после того, как стали известны открытия Исаака Ньютона (1643-1727). Свои труды гравитации Ньютон опубликовал в 1684 г., через три года – “Принципы натуральной философии”, заложившие основы современной математики, в 1704 г. – “Оптику”, исследование природы света. Вселенная предстала как чрезвычайно стройная система, управляемая немногими законами. Блистательным повреждением правильности научного взгляда на Вселенную и ее законы стал сделанный в 1705 г. правильный вывод английского астронома Эдмонда Галлея о возвращении в 1758 г. к Земле кометы, наблюдавшейся в 1682 г. (речь идет о знаменитой комете Галлея последний раз максимально приблизившейся к Земле в 1986 г.). Но картина мира, складывающаяся в ту эпоху, по существу механистична. Уже известный нам химик Бойль утверждает, что материя, природа вызывается к движению и жизни извне, надприродным, трансцендентным богом через предписанные ей законы. Природа подобна редкостному часовому механизму (например, часам в Страсбурге), где движение маленьких фигур происходит в соответствии с первоначальным замыслом мастера. Из этого Бойль делает интересный вывод. Правильное (то есть механистическое) понимание сущности природы дает человеку и правильные социальные ориентиры, а именно: человек как часть природы должен повиноваться божественному закону, преломленному через закон государства. Своеволие в этом плане есть бунт против объективных законов природы. В самом деле: централизованные, абсолютистские государства в Европе (особенно характерна в этом плане Франция) из всего спектра человеческих качеств востребуют главным образом одно: долг. Драматурги классицизма Пьер Корнель (1606-1684) и Жан Расин (1639-1699) утверждают приоритет долга над чувством. Сама поэтика классицизма есть поэтика долга – поэт обязан повиноваться форме, не выходить за рамки предписанных жанров, жертвовать свободой самовыражения ради четкости и порядка. Следующая эпоха в развитии европейской культуры носит название “век Просвещения”: он длился менее ста лет, от смерти Людовика XIV в 1715 г. до начала Великой французской революции в 1789 г. Если начиная с эпохи Возрождения средневековая вертикаль, “серебряная нить”, связывавшая человека с богом, всячески видоизменялась и искажалась, но не прерывалась окончательно, то в XVIII в. единственным богоносным началом объявляется человеческий разум. Место религии, против которой всячески борются просветители, занимает наука, то есть познание природы силой разума. Европейцы пытаются увидеть в многообразии природы определенную систему. В 1735 г. швед Карл Линней опубликовал свой труд “Система природы”, в котором дал классификацию растительного и животного мира. Весь век химики пытаются определить элементы, из которых состоит мир (в 1803 г. англичанин Джон Далтон обобщил их открытия в таблице элементов). Астрономы считают звезды (итоги опубликованы французом Жозефом Лаландом в 1801 г., в каталоге числилось 47390 звезд). Вся Вселенная инвентаризуется и классифируется. Во всем вносится определенный порядок. В XVIII в. происходит быстрый рост населения Европы, в 1750 г. начисляющего 140 млн. человек. Ученые, изобретатели задумываются над тем, как рационально использовать пищу, чтобы прокормить столько людей. В 1731 г. англичанин Джон Арбатнот издал первую книгу о диете. В 1780 г. француз Николя Аппер обнаружил, что если нагревать пищу в закупоренной посуде, она не портится, это открытие вскоре привело к изобретению консервов. В 1736 г. прошла первая успешная операция по удалению аппендицита. Задумываются и о том, как помочь людям, обездоленным природой: появляется язык знаков для глухонемых. Одним словом, в XVIII в. складывается то, что мы привыкли называть цивилизацией. Крупнейшее событие эпохи – выход во Франции “Энциклопедии”. Полное название этого труда – “Энциклопедия или Толковый словарь наук, искусства и ремесла”. Издание основного состава “Энциклопедии” (17 томов текста и II томов гравюр-иллюстраций) было завершено в 1772 г. Затем появилось несколько томов дополнений и указателей, и к 1780 г. “Энциклопедия” состояла уже из 35 томов. В ней содержится полный свод знаний и просветительских представлений о природе, обществе, науке и искусстве, который сложился к XVIII в. Начинается новый этап движения: от разрозненных попыток утвердить просветительские идеи к объединению сил просветителей, от деизма Вольтера – к атеизму Дидро, от идеи “просвещенной монархии” и увлечения английским государственным устройством – к разработке революционного изменения французского общественного строя, ликвидации всех черт феодализма, к утверждению идеи республики и принципа равенства – таков путь французского Просвещения, отразившего общеевропейские тенденции в наиболее яркой форме. Однако идея свободы получала и иную трактовку. Маркиз де Сад в “Философии в будуаре” и других произведениях вывел персонажей, воплощающих в своей разнузданной сексуальности принцип абсолютной свободы и от божеского, и от человеческого. И произведения, и сама жизнь этого человека, который является таким же продуктом своего времени, как Вольтер или революционер Лантон, показывают, что свобода в ее крайнем проявлении столь же губительна для человека, как и абсолютная несвобода. И та, и другая сторона медали проявились в событиях Великой французской революции, всколыхнувшей весь европейский мир. Век Просвещения кончился – начался триумф разума, уже не сдерживаемого никакими религиозными или государственными установлениями. Рушатся сословные перегородки, меняется представление о смысле человеческого существования, ускоряются темпы жизни, деятельность предпочитается созерцанию. Общество восхищается героем (Марат, Дантон, Робеспьер, другие деятели французской революции) или гением (Шиллер, Моцарт, Гете, Бетховен). Складывается культ Наполеона, человека поистине удивительной судьбы, сочетавшего в себе образы героя и гения. В 1792 г. революционная Франция вводит новый календарь, в 1795 г. – метрическую систему мер и весов (литр, грамм, метр). Если календарь просуществовал недолго, до 1805 г., то метрическая система – до наших дней. Продолжается планомерное освоение европейцами земных пространств, но принципиально новым становится стремление качественно изменить этот процесс, создав новые средства передвижения. В 1795 г. в Англии строится первая железная дорога на конской тяге. В 1804 г. там же появляется первый паровоз, созданный Ричардом Тревиком, в 1814 г. – паровоз Томаса Стефенсона. В 1825 г. строится первая пассажирская дорога, а в 1829 г. в Лондоне появляются первые омнибусы на конской тяге, положившие начало дешевому общественному транспорту. Европейцы стремятся покорить с помощью новых средств водное и воздушное пространство. Только за 1783 г. во Франции появился первый пароход. Луи Ленорман совершил первый успешный прыжок с парашютом, братья Монгольфье пролетели 9 км на воздушном шаре в окрестностях Парижа, а в 1785 г. состоялся первый перелет на воздушном шаре через Ла- Манш. Пространство покоряется и за счет новых средств передачи информации. В 1794 г. изобретен телеграф в виде семафора, в 1804 г. в Барселоне устанавливается более совершенный телеграф. Поток информации ускоряется, и изобретатели откликаются на новую потребность: в 1808 г. изобретена печатная машинка, в 1811 г. Фридрих Кениг изобрел паровой пресс для печати. Цивилизация справедливо ассоциируется и с жизненным комфортом, появлением множество мелочей, без которых люди жили тысячи лет, но после изобретения которых их отсутствие кажется странным, неудобным. В 1792 г. в Англии впервые был использован газ для освещения помещений, а в 1797 г. – первые бумажные деньги; в 1823 г. шотландский химик Чарлз Макинтош придумал непромокаемый плащ (макинтош), а в 1822 г. француз Жозеф Ньепс впервые получил фиксированное фотоизображение на металле, открыв эру фотографии. Но все больше сказывается и оборотная сторона цивилизации, связанная с громадным ущербом, наносимым природе и человеку. Так, один из признаков цивилизации – изобретение врачом Гильотеном нового орудия для быстрого осуществления смертной казни – гильотины, на которой по приговору революционного трибунала в годы якобинского террора (1793-1794) были отрублены головы 14 тысяч человек. В армии служит невиданное количество людей. Так, при Наполеоне, с 1803 гг., воевали 2 млн. французов и 87 тысяч русских и австрийцев. Совершенствуется вооружение, строятся военные заводы, что приводит к увилечению количества жертв войны. XIX в. – век науки, торжества научного анализа (время синтеза научных знаний придет позже, в XX столетии). Мир воспринимается европейцами не столько в целом, сколько раздробленным на множество явлений, требующих изучения с помощью научных методов (прежде всего – наблюдения и эксперимента). В XIX в. наука под влиянием промышленной революции приобретает выраженный практический характер, имеет прямой выход в технику. Так, фундаментальные открытия в области электромагнетизма, сделанные М. Фаоадеем, Дж. Максвеллом, Г. Герцем, приводят к возникновению новой отрасли – электротехники (а в конце века - и радиотехники). Химики XIX в. исследуют вещество поэлементно, что дает материал для величайшего открытия в области химии – периодического закона химических элементов Д.И. Менделеева (1869). Значительные успехи были достигнуты в XIX в. и биологами – родилась теория клетки. Немецкому биологу Теодору Шванну удалось доказать единство живых организмов на клеточном уровне, и это открытие сыграло огромную рольв дальнейшем развитии естественных наук и в гуманитарных областях культуры XIX в. Естественно, оно не могло быть сделано без технического усовершенствования научных приборов, прежде всего микроскопов. Да, XIX в. – столетие науки, которая оказала всестороннее воздействие на культуру Европы. В особо влиятельной с середины века философии позитивизма Огюста Конта и его последователей (И. Тэн, Э. Ренан во Франции, Дж. С. Милль, Г. Спенсер в Англии) содержалась мысль, что подлинное знание – совокупный результат специальных наук, которые не нуждаются в общей философии. Картина мира перестает быть универсальной, выделяется представление о научной картине мира (опыт ее построения представлен в труде Александра Гумбольдта “Космос. Эскиз физической картины мира”, 4 т., 1845-1858 ), которая, в свою очередь, дробится на собственно физическую, биологическую, химическую и т. п. картины мира. В искусстве эта тенденция тоже прослеживается. Во-первых, XIX в. не обладает единым художественным стилем. Около 1795 г. практически одновременно в Германии, Англии, Франции складывается романтизм. В основе этого художественного метода лежит двоемирие – представление о противоположности идеала и действительности. Сами эти понятие для искусства не новы, но романтики по-новому понимают и идеал, и действительность, и их противоположность. Они отрицают классицистическое представление о том, что идеал постижим, конкретен, достижим и уже был достигнут в античном искусстве, из чего вытекал способ его воплощения через подражание античным образцам. Для романтиков идеал – это нечто столь же прекрасное, совершенное, но абсолютное, таинственное, туманное, непостижимое разумом и недостижимое. Напротив, действительность конкретна, низка, безобразна и преходяща, она достойна только отрицания. Противоречие между идеалом и действительностью абсолютизируется, это непроходимая пропасть. Приблизиться к постижению идеала нельзя с помощью разума и науки, он доступен только интуиции и искусству. Из этого представления вытекает особая миссия художника – нового вождя человечества – и особый способ его существования и творческой деятельности: художник не подчиняется никаким правилам, он свободен; главное – это талант и вдохновение. Абсолютность идеала приводит к абсолютизации моральных категорий (добра и зла), титанизму романтических образов в противовес ничтожности толпы. Романтизм типизирует через исключительное, через неповторимую индивидуальность, что приводит к развитию романтического психологизма, позволяющего раскрывать внутренний мир человека с невиданной степенью индивидуализации, но человека романтического, исключительного. Такой романтической личностью был и в литературе, и в жизни английский поэт Дж. Байрон (1788-1824), который для современников воплотил в себе, как и Наполеон, черты гения и героя. Романтики преодолевают пропасть между идеалом и действительностью с помощью романтической иронии. Романтическая ирония – это двойная ирония: романтик насмехается над действительностью, пытаясь в своем произведении воплотить идеал; но как только произведение создано, оно тоже становится частью действительности и, следовательно, достойно насмешки. Однако ирония – насмешка скрытая, она не выражается в очевидных формах высмеивания. Такой скрытой формой насмешки над воплощаемой действительностью становится фантастика, гротеск (совмещение несоединимого): особенно характерны в этом смысле произведения немецкого писателя Э.Т.А. Гофмана (1776-1822). Реализм (позже названный критическим реализмом) – вторая ведущая художественная система в искусстве XIX в. Он складывается в начале столетия. Если романтизм ориентирован на идеи безграничной свободы личности, столь свойственные новоевропейской культуре вообще. то в развитии нового художественного метода огромную роль сыграли достижения новоевропейской науки. Сравнивая отношение романтика и реалиста к какому-либо факту социальной несправедливости, можно заметить, что романтик выразил бы свое возмущение, а реалист прежде всего попытался бы раскрыть причины, породившие этот факт, то есть подошел бы к нему с позиций науки. Духовная доминанта эпохи – потребность познания мира: природы, общественных отношений, себя самого. Таким образом, реалистический роман становится методом познания социальных отношений и противоречий, и стремится, как правило, к всеобъемлющему охвату действительности. Так, “Человеческая комедия” О. Бальзака (1799-1850) включает в себя 95 томов, а сам Бальзак называет себя “доктором социальных наук”. Из истории русской культуры все мы помним классическое определение романа в стихах А.С. Пушкина – “Энциклопедия русской жизни”. Итак, всю новоевропейскую культуру в том виде, в каком она сложилась в XIX в., пронизывают два принципа: безудержная свобода личности, реально освободившейся от связи с неким абсолютным принципом, и динамизм развития, выразившийся в бесконечном приращении научных открытий и технических изобретений. Европа гордится своими техническими достижениями, любуется ими на всемирных выставках (Лондон, 1851; Париж, 1869). Лондонская экспозиция развернута в специально построенном Хрустальном дворце из стекла и стали – прообразе новой архитектуры. Европейцы живут все более комфортно – и во все более искусственной среде. Природа покоряется им, их экспансия не знает предела. Но это благополучие если не мнимое, то временное: амбивалентность безграничной свободы индивидуума и безудержного технического прогресса с полной силой проявят себя в следующем, XX столетии. И симптоматичны рассуждения представителя иной, российской культуры Ф.М. Достоевского, вложенные им в уста “подпольного человека” из повести “Записки из подполья”: “В хрустальном дворце /страдание/ и не мыслимо: страдание есть сомнение, есть отрицание, а что за хрустальный дворец, в котором можно усомниться? А между тем я уверен, что человек от настоящего страдания, то есть от разрушения и хаоса, никогда не откажется. ” Вопросы и задания 1.Назовите этапы становления новоевропейской культуры и дайте краткую характеристику каждому из них. 2.Почему эпоха Возрождения началась именно в Италии? 3.В чем специфика ренессансного гуманизма? Почему мы говорим, что в эпоху Возрождения появляется индивидуальность в современном смысле этого слова? Выразите свое отношение к ренессансному индивидуализму. 4. Расскажите о движении за реформирование церкви. Перечислите основных деятелей Реформации, назовите основные постулаты их учений. Почему Реформация победила в странах северной Европы? 5. Что такое Контрреформация? Каковы были ее последствиядля развития новоевропейской культуры? 6.Почему оказалось невозможным вернуться в Средневековье? 7. Назовите имена гениев ХУП в., расскажите ободном из них 8. Расскажите о научных открытиях ХУП в. Каким ученые той эпохи видели основной закон, управляющий Вселенной? 9. Что такое век “Просвещения”? Назовите его основные особенности. 10. ХУ1 в. - эпоха Возрождения, ХУП в. - век гениев, ХУШ в. - век Просвещения. А как бы Вы определили Х1Х век? Обоснуйте свое решение. 11. В чем особенности научного знания Х1Х века? Чуждалось ли оно философии? Почему? 12. Назовите основные художественные системы в искусстве Х1Х века. Охарактеризуйте их, расскажите об одном из представителей романтизма или реализма. Литература 1. Баткин Л.М. Итальянское Возрождения в поисках индивидуальности.М.,1989. 2.Баткин Л.М. Итальянское Возрождение. Проблемы и люди. М.,1995 3.Вазари Дж. Жизнеописания.СПб,1992. 4.Вельфлин Г. Основные понятия истории искусств. Проблема эволюции стиля в новом искусстве.СПбб1994 5.Виппер Р.Ю., Реверсов И.Р., Грачевский А.С. История нового времени.М.,1995. 6.Гуковский М.А. Итальянское Возрождение. Л., 1990. 7. Достоевский Ф.М. Собр.соч. в 10 т.т, т.4.М.,1956. 8.Жизнь Никколо Макьявелли.Л..1993. 9.Жирмунский В.М. Из истории западноевропейских литератур.Л.,1981. 10. Зарубежная литература Х1Х века. Романтизма. М.,1990. 11.Зверев А. Звезды падучей пламень. Жизнь и поэзия Байрона. М., 1988. 12.Леонфред Н.З. Три портретв эпохи Великой французской революции.М.,1978. 13.Мережковский Д.С. Наполеон. Нальчик,1993. 14. Мишина И.А.,Жарова Л.Н.Становление современной цивилизации.М.,1995. 15. ХУП век в мировом литературном развитии.М.,1969. 16.Тарле Е.В. Наполеон.М.,1957. 17. Уоллэйс Р. Мир Леонардо. М.,1997 18.Хлодовский Р.И. Декамерон.Поэтика и стиль. М.,1982. 19.Человек. Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир - эпоха Просвещения. М.,1991 Противоречивый /двойственный/ характер менталитета русской культуры. Бинарное строение русской культуры. Прежде чем начать разговор о менталитете русской культуры, хочется озадачить себя одним вопросом: как мог родиться известный стереотип – ЗАГАДОЧНАЯ РУССКАЯ ДУША? Мы, действительно, никогда не слышали и не говорим о загадочной французской, японской, американской душе. Эпиграфом к этой лекции могли бы служить известные стихи Ф.И. Тютчева, поэта и дипломата, долго жившего за границей и весьма искушенного западно-европейской ментальностью: Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить: У ней особенная стать – В Россию можно только верить. Вспомним, что означает слово “МЕНТАЛИТЕТ”. В переводе с французского – мировосприятие, мироощущение, склад ума – понятие, призванное объединить в себе многообразие смыслов и значений, так или иначе связанных с проблемой “НАЦИОНАЛЬНОГО СВОЕОБРАЗИЯ”. Итак, каков же склад ума и национальное своеобразие русского человека и русской культуры. Д.С. Лихачев в своем докладе на УП конгрессе МАПРЯЛ /Международная ассоциация преподавателей русского языка и литературы, 1990 г./ сказал: “Ни одна страна в мире не окружена такими противоречивыми мифами о ее истории, как Россия, и ни один народ в мире так по-разному не оценивается, как русский”. Известный русский философ (1874-1948) Н.А. Бердяев постоянно отмечал противоречивость и поляризованность русского характера, в котором странным образом совмещаются совершенно противоположные черты: доброта и жестокость, душевная тонкость и грубость, крайнее свободолюбие с деспотизмом и покорностью, самоуничтожение с национальной гордостью. Эти антиномии Бердяев переносил и на противоречия русского бытия. Посмотрим другие примеры этого противоречивого единства. В Бердяевском анализе все соединяется из тезиса и антитезиса: “Россия – самая безгосударственная страна, самая анархическая страна в мире. И она же самая государственная и самая бюрократическая страна в мире. Россия – страна бесконечной свободы и духовных далей, страна странников, скитальцев, искателей, мятежная и жуткая в своей стихийности, но одновременно она и страна неслыханного раболепия и жуткой покорности, страна, лишенная сознания прав личности и не защищающая достоинства личности. Бердяев приводит и другие примеры противоречий. Но самое принципиальное свойство российского бытия и русского духа – это отсутствие середины в отношениях между полосами государственности и анархизма, бунтарства и покорности, свободы духа и социального рабства.” В чем же кроются причины? Объеснение этому можно искать в другом вопросе, который тоже давно стоит перед историками, философами, культурологами. РОССИЯ – это ВОСТОК или ЗАПАД? К какому типу культуры, восточному или западному, следует отнести Россию. Здесь следует сразу сказать, что единого мнения по этому вопросу у философов, историков культуры – нет. Прежде чем ответить на этот вопрос, что может служить общим основанием, на котором развиваются социокультурные процессы. Можно предположить, что таким общим основанием в каждой национальной культуре является совокупность наиболее значимых условий внеисторического /или надисторического/ характера, к которым относятся такие факторы, как ландшафт, биосфера, ближайшее этническое окружение и иные показатели среды обитания в сочетании с многочисленными историческими факторами, постепенно вступающими в действие и наслаивающимися друг на друга. Теперь достаточно посмотреть на географическую карту своеобразия русского ландшафта. Это осознание НЕОБЪЯТНОСТИ РУССКОЙ ЗЕМЛИ, БЕЗГРАНИЧНОСТИ РУССКОЙ РАВНИНЫ. Н. Бердяев так писал о зависимости строя русской души от специфического ландшафта и характере русской природы: “В душе русского народа остался сильный природный элемент, связанный с необъятностью русской земли, с безграничностью русской равнины. Вспомним, что Новгородская земля простирается до Белого моря, Украина по территории равна Францию У русских “природа”, стихийная сила сильнее, чем у западных людей, особенно людей самой оформленной латинской культуры”. И далее: “Бесконечно трудная задача стояла перед русским человеком – задача оформления и организации своей необъятной земли. На Западе тесно, все ограничено, все оформлено и распределено по категориям, все благоприятствует возникновению и развитию цивилизации.” Необъятность же русской земли, отсутствие, отсутствие границ и пределов выразилось в строении русской души. Строению русской души соответствует пейзажу русской равнины, та же безграничность, бесформенность, устремленность в бесконечность, широта. Отсюда и тоже известный стереотип о ШИРОТЕ РУССКОЙ ДУШИ. БЕСКОНЕЧНОСТЬ РАВНИНЫ и ПРОЛЕГАЮЩЕГО по ней пути с неведомой целью – это и есть характерный и специфический для русской культуры хронотип – смысловое единство времени и пространства. Вспомним у Пушкина, Гоголя, что символизирует Русь, ее огромные пространства? “По дороге зимней скучной тройка борзая бежит”. “Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешся?..” Итак, первое объяснение национальному своеобразию России – это огромные пространства, которые надо было освоить, оформить. Бердяев даже высказал такую мысль: “Можно сказать, что русский народ пал жертвой необъятности своей земли, своей природной стихийности. Ему нелегко давалось оформление. Дар формы у русских людей невелик.” Теперь посмотрим, что представляет собой ближайшее этническое окружение России. Россия расположена на огромном пространстве, объединяющем различные народы многих типов. Первое большое историческое сочинение “Повесть временных лет” XI века начинает свой рассказ о Руси с описания того, с кем соседит Русь, какие реки куда текут, с какими народами соединяют. На севере это скандинавские народы – варяги, на юге – греки, жившие по берегам Черного моря, затем болгары. Отдельный конгломерат народов – хазары, среди которых были и христиане, и иудеи, и магометане. Многонациональным было окружение Руси и многонациональным с самого начала было само государство Русь, так как многие народы: чудь, меря, весь, ижора, мордва, черемисы, коми-зыряне и др. жили общей политической и культурной жизнью с Русью, призывали, по летописи, князей, ходили вместе на ЦАРЬГРАД. Весьма характерный пример. Стремление русских основывать свои столицы как можно ближе к границам своего государства. Киев и Новгород возникают на важнейшем в IX-XI веках европейском торговом пути “из Варяг в Греки”. На торговых реках основываются Полоцк, Чернигов, Смоленск, Владимир. После татаро-монгольского ига, как только открываются возможности торговли с Англией, Иван Грозный делает попытку перенести столицу поближе к “морю-окиану”, к новым торговым путям – и только случай не дал этому осуществиться. Петр Великий строит новую столицу на опаснейших рубежах страны, на берегу Балтийского моря в условиях незаконченной войны со Шведами – и в этом он следует издавней традиции. И далее Д.С. Лихачев делает весьма важный вывод. “Учитывая весь тысячелетний опыт русской истории, можно говорить об ИСТОРИЧЕСКОЙ МИССИИ РОССИИ. В этом понятии исторической миссии нет ничего мистического. Миссия России определяется ее положением среди других народов, тем, что в ее составе объединилось до трехсот народов – больших, великих и малочисленных, требовавших защиты.Культура России сложилась в условиях этой многонациональности. Россия служила гигантским МОСТОМ между народами. МОСТОМ прежде всего культурным. И это нам необходимо осознать, ибо мост этот облегчает общение.” Таким образом, вопрос о том, Востоку или Западу принадлежит русская культура, Д.С. Лихачев снимает полностью. Он считает, что культура России принадлежит десяткам народов Запада и Востока. Именно на этой основе, на многонациональной почве, она выросла во всем своем своеобразии. Не случайно, что именно в России, в Петербургской Академии наук было создано замечательное востоковедение и кавказоведение. В этом внимании к Востоку и Югу прежде всего выражается европейский характер русской культуры. Ибо европейская культура отличается именно тем, что она открыта к восприятию других культур, к их изучению, сохранению и отчасти усвоению. Это точка зрения нашего современника. А. Бердяев в “Русской идее” /1946/, писал: “Противоречивость и сложность русской души, может быть, связана с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории – Восток и Запад. Русский народ есть не чисто европейский и не чисто азиатский народ. Россия есть целая часть света, огромный Востоко-Запад, она соединяет ДВА МИРА. И всегда в русской душе боролись два начала, восточное и западное. ” В этом заключается двойственный характер русского менталитета, или по-другому, бинарное строение русской культуры. И это двоецентрие тоже имеет свои особенности. 1. Эта двойственность никогда не стремилась к синтезу. Схемой или моделью противоположного, но и неразрывного единства является не круг, где одно начало налагается на другое и имеет один центр, а эллипс, имеющий два центра. 2. Второй характерной особенностью русской культуры с ее “двоецентрием” является то обстоятельство, что ее основу, суть, глубинный смысл составляют не два противоположно заряженных “ядра”, сопряженных между собой в одно неразрывное целое, а самое их “сопряжение”, непрерывно меняющееся, как бы “мерцающее” отношение двух “центров”, “ядер”, “полюсов”, сочетающее в себе их глубокое внутреннее единство и в тоже время не снимающее их абсолютной противоположности. Приведем один из многочисленных примеров сложного взаимодействия восточного и западного начал в русской культуре. Обратимся к работе русского философа, классика русского марксизма Г.В. Плеханова “История русской общественной мысли”. Задолго до Бердяева и В. Соловьева, Г.В. Плеханов писал, что во время Петровской реформы осуществились “два процесса, параллельных один другому, но направленных в обратные стороны”: с одной стороны, европеизация узкого высшего слоя общества, с другой – усиление “восточной деспотии” государства и углубление “азиатского способа производства”, сопровождаемое дальнейшим “закрепощением крестьян, которое доходит у нас, т. е. в России, до апогея в тот самый период времени, когда оно исчезает на Западе”. “... Социальное положение “благородного” сословия изменилось в одну сторону, – в сторону Запада, – в то самое время, когда социальное положение “подлых людей”, т. е. крестьян. продолжало изменяться в сторону противоположную, – в сторону Востока”. Именно в том, что два параллельных процесса идут в прямо противоположные, Плеханов видел “глубокую общественную причину ... РАЗРЫВА МЕЖДУ НАРОДАМИ и более или менее ПРОСВЕЩЕННЫМ ОБЩЕСТВОМ.” В отличии от других стран Запада и Востока, где подобный разрыв между “культурным слоем” /или интеллигенцией/ и народом также существовал, драматизм российской социокультурной ситуации усугублялся тем, что восточные по своему типу отношения и социальные реалии русской действительности /те, которые генетически связана с Востоком, восточным типом цивилизации/ анализировались русской “культурной элитой” исключительно с западной точки зрения, с позиции западной цивилизации и западной системы ценностей и теорий. Но западные теории возникли на почве западно-европейских общественных отношений. Поэтому когда европеизованные представители русской общественной мысли стали задумываться о тяжелом положении низшего класса народа, оно /чрезвычайно трудно поддавалось анализу с точки зрения западных общественных теорий./ Подобное столкновение социокультурных потоков, двух предельно различных типов человеческой цивилизации не могло не выражаться в конфликтах, взрывах и разрывах, или, термин Бердяева, ломках от слова “ломка”. Они делали развитие России прерывистым. В истории русской культуры Н. Бердяев видит 5/пять/ разных Россий как 5 разных цивилизаций и соответственно между ними 4 ломки. Россию Киевскую. Россию татарского периода. Россию Московскую /от Ивана Грозного до Петра I/. Россию петровскую, императорскую. Россию советскую. Каждый из пяти перечисленных периода резко отличается от предыдущего и последующего и характеризуется своим внутренним единством и своеобразием. Переход же от одного замкнутого в себе социокультурного этапа к последующему невозможен постепенным, эволюционным путем: это каждый раз резкая, внезапная “ломка” целостной системы, или, сказать иначе, революционная смена культурно-исторической парадигмы. Кто первый задумался над проблемой развития России, над проблемой западно-восточного русского синтеза, над его значением. Это был П.Я. Чаадаев – великий русский мыслитель, которого объявили сумасшедшим – так необычно было то, что он писал более 150 лет назад в своем первом “Философическом письме”. “Мы никогда не шли вместе с другими народами, мы не принадлежали ни к одному из известных семейств человеческого рода, ни к Западу, ни к Востоку, и не имеем традиций ни того, ни другого. Мы стоим как бы вне времени, всемирное воспитание человеческого рода на нас не распространилось... Про нас можно сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из них, которые как бы не входят составной частью в человечество, а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру. И, конечно не пройдет без следа то наставление, которое суждено нам дать...” Вопросы и задания 1. К какому типу культуры, восточному или западному, следует отнести Россию и ее культуру? 2. Какая особенность русского ландшафта отразилась в строе русской души? 3. Как характеризует Д.С. Лихачев роль России в условиях ее многонационального окружения? 4. Сколько разных Россий как разных цивилизаций видит Н.А. Бердяев в истории русской культуры? А сколько можно назвать теперь? Назовите их. 5. Какие противоположные явления в истории культурной и общественной жизни России вы можете назвать? 6. В чем заключается бинарное строение русской культуры? 7. Выскажите свое мнение: согласны ли вы с изложенным о национальном своеобразии русского человека и русской культуры? Что вы читали по этому вопросу? Литература 1. Афанасьев А.Н. Поэтическое воззрение славян на природу. В З-х тт. М.,1994. 2. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма.М.,1990. 3. Гефтер М.Я. Из тех и этих лет.М.,1991. 4. Евразия: исторические взгляды русских эмигрантов. М.,1992. 5. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры.М.,1997. 6. Лосский Н.О. Условия абсолютногодобра.М.,1991. 7. Лотман Ю.М. Культура и взрыв.М.,1992. 8. О России и русской философской культуре: философы русского послеоктябрьского зарубежья.М.,1990. 9. Опыт словаря нового мышления.М.,1989. 10. Чаадаев П.Я.Сочинения.М.,1989 КУЛЬТУРА ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА Необходимость комплексного разрешения проблем культуры информа­ционного общества вызвана сложностью социальных и гуманитарных вопро­сов, с которыми столкнулся мир при переходе к новому тысячелетию. Сейчас наметились новые тенденции в теоретическом осмыслении различных аспек­тов развития информационного общества, связанные с локальными, регио­нальными и глобальными информационными системами, влиянием виртуальной реальности на умы, чувства и поведение больших масс людей, информационным обеспечением государственной власти и управления. Скла­дывающаяся ситуация потребовала разработки новой парадигмы бытия чело­века, изменения его ценностных ориентиров, что проявилось в появлении различных культурологических концепций, таких, как постмодернизм, по­стиндустриализм, постсовременное общество. Чтобы ответить на вопрос, что же собой представляет культура информационного общества, целесообразно проанализировать концепции постиндустриального (информационного) об­щества, рассмотреть эволюцию социальной коммуникации, определить роль и влияние современных технических форм культуры, в частности, телевиде­ния и мировой сети Интернет на социум и индивида. Информационное общество: истоки и теоретические концепции Доктрина постиндустриального (информационного) общества, разработанная во второй половине XX столетия, стала одним из эффективных теоре­тических инструментов исследования тенденций и процессов социокультурной эволюции человеческого сообщества, вступающего в XXI век. Сегодня это важнейшая социокулыпурноя метатеория, в равной мере воспринятая западной и отечественной культурологической традицией. Суть ее заключена в анализе новой социальной системы, идущей на смену индустриализму, понятиях прогресса научного знания и технологических достижений в облас­ти сбора, хранения, трансформации и распространения информации. Истоки и методологические основы теории индустриального общества лежат в Просвещении. Акцент на проблемах технологического порядка в решении задач социокультурного развития ставил еще Ж.-А. де Кондорсе в работе «Эскиз исторической картины человеческого разума». Автор описы­вал периоды технического и хозяйственного прогресса цивилизации и связы­вал их с этапами эволюции человеческого разума. Позже эта мысль была подхвачена идеологами индустриализма - позитивистами Анри Сен-Симоном, Джоном Стюартом Миллем и Огюстом Контом, всемерно подчер­кивавшим роль технических и научных знаний в развитии общества. Появление термина «постиндустриальное общество» связано с именем аме­риканского социолога Д. Йасмена, который в 1958 году так назвал одну из своих статей. Начиная с 60-х гг. XX века «постиндустриальное (информа­ционное) общество» получает широкое применение как глобальная методо­логическая парадигма, давшая импульс ряду культурологических исследо­ваний. Появляется множество работ, посвященных осмыслению культурно-исторического рубежа, на котором оказалось человечество. Так складывается новый подход к исследованию культуры на основе технических и информа­ционных аспектов. Главное, что объединяет все эти работы и отличает от всех прочих - это их ориентация не на прошлое, а на будущее и настоящее. Кроме того, всем теоретическим концепциям информационного (постинду­стриального) общества присущи два взгляда на будущее: либо они полны со­циального оптимизма, основанного на преимуществах внедрения информационных технологий во все сферы культурной жизни, либо предсказывают грядущую катастрофу культуры, с отчуждением личности, однородностью общественных структур, засильем «массовой культуры», концентрацией вла­сти в руках технической элиты и менеджеров. Первым концепцию индустриализма как ступени социокультурного разви­тия выдвинул французский исследователь Ж. Фурастье (1907 - 1990) в книге «Великая надежда XX века» (1949). Всю историю человечества и его куль­туры он разделил на две стадии: период традиционного развития (от неолита до 1800 гг.) и период индустриального общества (от 1800 до XX века). Глав­ным двигателем развития второй стадии он определил технический про­грев» изменяющий не только культуру, но и общество в целом. Фурастье предложил важнейшие методологические принципы формирующегося ин­формационного общества и определил его важнейшие параметры. Он счи­тал, что в будущем большая часть занятых в общественном производстве бу­дет сосредоточена в сфере создания услуг и информации. Бурно развиваю­щийся технический прогресс обеспечит экономический, а также социаль­ный и культурный прогресс, что приведет к становлению информационной цивилизации. Смена технологий вызовет изменения во всех секторах куль­туры, а сами новые технологии станут базисом и движущей силой социокультурной системы. В 60-е годы исследованием культуры формирующегося постиндустри­ального общества занимался канадский философ и культуролог Маршалл Маклюэн (1911-1980), который в 1962 г. ввел, в качестве ведущего, понятие «электронное общество» и поставил задачу изучения современной культуры по отношению к месту в ней электрических, или электронных, средств обще­ния или коммуникации. Основной тезис Маклюэна, впоследствии ставший афоризмом, таков: «Сообщением, передаваемым средством общения, является само это средство. Внимание исследователя привлекло телевидение, которое он рассматривал в качестве флагмана всей становящейся глобальной электронной реальности. Телевидение вбирает в себя другие масс-медиа (ра­дио, кино, прессу) и создает особую специфику «подражания жизни», формирует мозаичное эстетико-психологическое восприятие окружающего мира. Мозаичность построения телевизионного изображения, представляющего весь мир в качестве набора несвязанных логической связью сообщений, принуждает телезрителя принимать и усваивать объективную действительность как мозаично-резонансную реальность. По мнению Маклюэна, печатная тех­ника индустриального общества создавала публику, электронная техника создала массу. «Замкнутая связь через электросистемы крепко соединяет лю­дей друг с другом, - писал исследователь в работе «Средство само есть содержание» – Как только информация получена, она тут же замещается еще более свежей. Наш сформированный электронный мир вынудил нас отойти от привычки классифицировать факты и способы узнавания по типам. Мы не |можем более строить секционно, камень за камнем, шаг за шагом, потому что немедленная информация обеспечивает сосуществование в состояние ак­тивного взаимодействия всех факторов окружения и опыта... Публика состоит из отдельных индивидуумов, бродящих вокруг с собственными устано­вившимися взглядами на мир - точками зрения. Новая техника требует, чтобы мы отказались от роскоши этой позы, этих отрывочных наблюдений». После Фурастье и Маклюэна о грядущем информационном обществе и его культуре писали многие авторы. Г. Канн и Э. Вейнер в книге «2000 год» (1967) обосновали идею «пост-масс-консьюмерного» общества, А.Этциони в труде «Активное общество» (1968) пророчил наступление постмодернистской эпохи. В 1969 г. А. Турен в книге «Постиндустриальное общество» раскрыл основные характеристики общества такого типа, связанные с кризисом индустриализма: «Индустриальное общество находится в состоянии кри­зиса... Вызов брошен всей системе ценностей... Кризис поражает не только институты, но также наши мотивации и наше социальное поведение. Это действительно кризис цивилизации в целом, а не дисфункция лишь какой-либо определенной области социальной организации. Привыкшие быть в достатке, наши общества пресыщены и раздражительны, озабочены самосо­хранением и обладанием и, возможно, скатываются к будущему вырождению подобно Восточной Римской империи или более поздней Византии». В 1970 г. американские футурологи (А.Тоффлер в работе «Футурошок», З. Бжезинский в труде «Между двух веков. Роль Америки в технотронную эру») в качестве основного признака информационного общества стали рассматривать сферу услуг, в которой ведущее место закрепили за обработкой информации и распространением знаний с помощью информационных технологий. Наибольший вклад в теорию информационного общества внес амери­канский ученый Д. Белл в работе «Грядущее индустриальное общество» (1973). Изначально концепция постиндустриального общества, предло­женная Беллом, рассматривалась как «аналитическая конструкция, а не кар­тина конкретного общества... как некая парадигма, социальная схема, выяв­ляющая новые оси социальной организации и стратификации в развитом западном обществе. По мнению Д. Белла, информационные телекоммуникационные технологии создают уникальные возможности для эффективного развития демократии, государства, общества и его культуры, отдельного гражданина. Информация и научные знания не просто входят в современное производство, сервисные и социальные технологии, но составляют их фундамент. Тоффлер в новой книге «Метаморфозы власти» писал, что масштабные и интенсивные преобразования касаются не только сферы экономики, политики и культуры, но и ведут к изменению фундаментальных основ воспроизводства человека как биологического и антропологического типа. По­этому социокультурные институты и технологии управления должны быть радикально реконструированы. В 80-е годы японский социолог Й. Масуда в теоретическом исследовании «Информационное общество как постиндустриальное общество» (1983) прогнозирует новый тип общества, где в полном объеме реализуются права и свободы личности в информационной сфере. Нормой становится виртуальная жизнь в сети Интернет: творчество, развлечение и отдых, купля-продажа, повышение квалификации, поиск и оперативное получение знаний из информационных ресурсов различных стран мира. В 90-е годы начинается переход от теоретических разработок концепции информационного общества и его культуры к практически-политической реализации ее на Западе. В 1994 г. принято решение о переходе стран-членов ЕЭС к информационному обществу. Позже в 1995 г. Европейская комиссия учредила «Форум информационного общества» для обсуждения проблем становления информационного общества и роли средств массовой коммуникации в нем. В 1996 г. Европейская комиссия подготовила документ «Работа и жизнь в информационном обществе», в котором особое внимание уделила влиянию информационной культуры на развитие человека и социума, связям между региональными и национальными школами в ЕС, распространению европей­ских образовательных методик с использованием сети. Вступление в новое тысячелетие и реальный переход развитых в тех­нико-экономическом отношении стран (в 90-е гг. XX века) к информацион­ному обществу поставили перед другими странами ряд проблем: как связаны информационная техника, культура и коммуникации? Не приведет ли глобальная информатизация к господству стран Запада, имеющих ключевые позиции в области информационных технологий, над духовной культурой других государств? Можно ли рассматривать постмодернизм как проявление культуры информационного общества? В России эти проблемы в на­стоящее время решаются социально-гуманитарным знанием в целом и нау­кой о культуре в частности. Постмодернизм как культура информационного общества Постмодернизм появился как ответ на политические и культурологиче­ские проблемы современности. Он возник тогда, когда сфера культуры зая­вила о своих претензиях не только на особое, но и на доминирующее положение среди остальных областей гуманитарного знания. Модернизм, на смену которому пришел постмодернизм, был общественным состоянием большинства европейских стран ХУШ-Х1Х веков, этапом хозяйственной и политической практики. Модернизм, порожденный Европой, сам породил Европу как социальную систему, способную к быстрому и динамичному раз­витию. Его расцвет пришелся на XIX век - время явного доминирования ев­ропейской культуры в мире. Развитие концепций информационного обще­ства, вкупе со многими другими социальными и культурными процессами, показало исчерпанность модернизма как определенной культурной и соци­альной ориентации мирового развития. Уже несколько десятилетий худож­ники и искусствоведы, культурологи и философы ведут речь о наступлении эпохи постмодернизма. Термин «постмодернизм» возник в 30-е годы в контексте художественной критики, а понятие «постмодерн» впервые было употреблено историком А. Тойнби в 1939 году для обозначения нового периода в развитии западной цивилизации, наступившего после окончания Первой мировой войны. В по­следующие годы изучение постмодернизма в литературе и искусстве шло па­раллельно и получило наибольшее развитие в трудах французских ученых – Лиотара и Бодрияра, заложивших основы постмодернистской психологии, теории языка и других символических систем. Постмодернизм стал естественной реакцией представителей общественных наук и различных средств искусства на возросшую комплексность социума, массификацию многих со­циальных процессов, когда выделение узких форм человеческой деятельно­сти уже не казалось целесообразным. Постмодернизм стал наиболее понят­ной теорией, в которой воплотились ощущения быстро меняющегося мира, революционные ожидания того времени и оказался весьма удачной парадиг­мой для многих деятелей культуры, политиков и философов. Теоретическая разработка постмодернизма как культурной и идеологической конфигурации, заменившей модерн, позволила выделить в нем следующие особенности: • отсутствие абсолютных ценностей; • конец веры в научную рациональность и универсальную теорию социального прогресса; • усиление акцента на подсознании (а не сознании) человека, погру­женного в мир знаков и образов; • отсутствие общепринятых парадигм, задающих определенную сис­тему координат познания мира и деятельности, множественность точек зрения, позиций и воззрений; • преодоление грани, различий между видимостью (кажимостью) и сущностью, между виртуальной и объективной реальностью; • стирание границ между «высокой» и «низкой» культурами, между священным и профанным, благородным и низменным, что особен­но ярко проявляется в кино, джазе, рок-музыке; • синтез традиционной и модернистской культур, размывание пло­тин между центрами мировой культуры и ее периферией с помо­щью технических средств и информационных технологий. Исследователь Бауман в «Признаках постмодернизма» (1992 г.) отмечал в нем две стороны: обнадеживающую, совместимую с рационализмом и прогрессом и проявляющуюся в индивидуальной самореализации творческого потенциала человечества; и эсхатологическую, не оставляющую надежды избежать отклонений и социальных беспорядков и связанную с растущим конформизмом, мировоззренческим релятивизмом и социальной нетерпимостью. Эсхатологическое восприятие постмодернизма преоблпдпет в работе Т.М. Горичевой «Православие и постмодернизм» (Л.1991). Автор пишет: «В постмодернистском существовании люди не рождаются и не умирают: полу­мертвые и полуживые они не переживают события, не вписаны в историю, не поражаются друг другом, не удивляются встречному... Мир никогда не был столь точечно-тесным. Таким скученно-скучным как сейчас, и в этой тесноте люди-монады закрывают свои последние «окна» и «двери». Каждый для другого - только инструмент, средство для достижения недостижимой цели. Подобное инструментальное отношение особым образом преобразует производство; оно как бы разбито на тюремные камеры. В которых томятся люди... Время нынче качественно новое, апокалипсическое». Постмодернизм несет на себе печать разочарования в идеалах и ценно­стях Возрождения и Просвещения с их верой в прогресс и торжество разума. Провозвестник индустриального общества Д. Белл оценивал постмодернизм как культурный итог неоконсерватизма, символ постиндустриального общества, симптом глубины трансформации социума, выразившийся в тотальном конформизме и эстетическом эклектизме. Самое важное в постмодернизме – отказ от метаистории, то есть универсальной исторической концепции, выстраивающей всю историю в одну стройную и последовательную схему. Критика эволюционизма, представ­ляющего собой такую универсальную объяснительную схему, а также воз­никновение плюралистической парадигмы в культурологии как раз и стали проявлениями антимодернистской реакции и предвестием постмодернизма. По мнению А.Турена, история модернизма представляла собой историю медленного, но непрерывного нарастания разрыва между личностью, обще­ством и природой. При этом автор акцентировал внимание на таких опасностях, как разделение социума и активного субъекта, рост отчужденности Че­ловека от общества, непомерно высокая плата человечества за экономиче­ский и социальный прогресс. Невероятная усложненность семантических, технологических и соци­альных систем, утрата в процессе их развития основополагающих организа­ционных принципов и стилей в рамках одной и той же системы - все это ис­ключало возможность их рационального познания. Кроме того, тенденция к закрытости групп и систем, сознательно культивируемая эзотеричность стали сознательным вызовом духу модерна. Результат - расцвет и приумножение иррациональных движений и сект. Только простое перечисление последних займет десяток страниц текста. Постмодернизм как культура информационного общества дифферен­цировал на мало зависимые или вовсе независимые друг от друга культур­ные стили, формы и образы жизни. Он придал «высокой культуре» статус субкультуры. К середине 90-х годов XX века возникла весьма сложная и противоре­чивая ситуация, характерной чертой которой стали попытки глобального осмысления происходящих перемен, связанных с ускорившимся сдвигом от производства материальных благ к производству услуг и информации. Культурная индустрия приобрела не присущую ей ранее функцию произво­дителя и распространителя жизненных форм и жизненных стилей. Эту же роль выполняют и масс-медиа. Мода, спорт, развлечения, кумиры и идолы эстрады, кино приобрели характер универсальных ценностей массового соз­нания, тиражируемых с помощью каналов массовой коммуникации. Постмо­дернизм концентрирует свое внимание на становлении новой личности и ее месте в современном мире, так как упрочилась относительная стабильность западного общества, стала складываться новая система ценностей современ­ного человека, адекватная нынешней социальной структуре. США утверди­лись в своем положении мирового гегемона и приступили к формированию однополюсного мира, который, вероятно, ознаменует первую половину XXI века. Социокультурное поле социума и личности оказалось в условиях развития информационных и телекоммуникационных технологий наиболее восприим­чивым объектом перемен. Отчасти это связано со сравнительно успешным приспособлением индивидуального сознания к постоянно меняющимся ре­зультатам технологической революции. Вектор этого воздействия определя­ется как продвижением продуктов культурной индустрии на рынок культур­ного (квазикультурного) потребления, так и выбросом товаров массового спроса в "культурной обертке". Размывание границ между «массовыми» и «элитарными» культурными продуктами стало отличительной чертой куль­турной парадигмы постмодернизма, ориентированного на всеядность идей и компромисс эстетических позиций. Название таких американских фирм, как "Кока-Кола, Макдональдс или Найк, стали символами, нагруженными целым набором сложных культурных ассоциаций. В современной России в условиях распространения вширь ценностей потребительского индивидуализма, став­ших неотъемлемой характеристикой постмодернистского социокультурного пространства, сложилось несколько субкультур. Во-первых, это «квазитра-диционалистская» субкультура, которая формирует активных и пассивных противников вестернизации (модернизации) России. Во-вторых, это индиви­дуалистическая по своей природе и мегаподисная по ареалу распространения субкультура, на которую ориентированы «продвинутые» жители больших городов, усвоившие ценности западного (американского) образа жизни. К противостоянию этих двух субкультур примешивается третья/отражающая ценности деклассированных и люмпенизированных слоев как продукта уродливого реформирования по западной модели. Сегодня состояние обще­ства начинает зависеть от того, какие нравственные и культурные модели принимают индивиды, составляющие данное общество. Традиционное общество и последовавший за ним модерн воспринимало время и пространство как последовательность перехода от одного состояния к другому и вместе с тем как определение единства прошлого, настоящего и будущего, как непрерывную длительность. Рождение информационного об­щества как явления глобального по своему характеру, создание международ­ных информационных сетей переводит в новую плоскость восприятие исти­ны социальной жизни. Традиционно источником высшей социальной истины считалось либо откровение, либо социальное чувство, рожденное особой миссией класса, нации, призванных утверждать на земле единственно пра­вильное общество. Информационные Системы кардинально изменили традиционную ситуа­цию - их воздействие объективно не зависит от субъективных целей и нацио­нальных границ. Индивиды в ситуации постмодернизма узнают друг друга и определяют свою социальную и культурную идентичность по типу инфор­мационного поля, в котором они находятся. Отсюда - массовые противоречия между внешней принадлежностью к определенному этносу и государству и внутренней солидарностью с культурными стандартами, не совпадающими с национальной традицией. Они порождают ответную реакцию религиозного фундаментализма и экстремистского национализма. Главным инструментом постмодернизма становится мировая информа­ционная сеть Интернет, имеющая неограниченные ресурсы как для решения глобальных проблем человечества, так и для разрушения социальной и куль­турной среды его обитания. В сентябре 2000 года американский журнал Бизнес (Buisness) собрал группу экспертов, составленную из 25 выдающихся культурологов, социоло­гов, аналитиков, бизнесменов, изобретателей, и предложил дать прогноз на 2030 год. По мнению экспертов, в XXI веке Интернет станет беспроводной и подлинно глобальной сетью. Виртуальная реальность будет существовать не в компьютере, а непосредственно в голове человека. Внедренные в мозг наноботы (микроскопические компьютеры размером с кровяную клетку) по­зволят подавлять сигналы, поступающие через органы чувств человека из реального мира и заменять их на сигналы, соответствующие конкретной обста­новке виртуальной реальности. Таким образом, индивид получает полное ощущение присутствия в другой реальности. Беспроводное соединение моз­говых наноботов всех людей в единую сеть Обеспечит возможность сущест­вования единой реальности, в которой виртуальные люди - электронные мо­дели разных людей - смогут встречаться и общаться между собой. Но это - в перспективе, а сейчас рассмотрим, как происходила смена коммуникаций, и каким образом технические формы культуры влияли на смену типа личности и ее отношение с социумом. Смена форм коммуникаций - критерий оценки преемственности со­стояний культуры. Информационная культура - явление нового порядка. Она представляет собой концентрированный, организованный опыт человечества, выраженный в знаниях и информации и выступающий основой понимания, объяснения и осмысления программы общественного воспроизводства и принятия реше­ний. Осваивая информационную культуру, современный человек приобщает-щк исторически сложившимся ценностям и идеалам; организованным в ин­формационные потоки сведениям, сообщениям и фактам, что дает возмож­ность не только реконструировать общество и все типы человеческих отно­шений, но и формировать индивидуальную культуру мышления и поведения. Анализ информационной культуры позволяет выделить в ней сложные меха­низмы функционирования деятельности человека и его отношение к миру, природе, продуктам творчества и к самому себе. Рональд Инглегарт в книге «Модернизация и пост-модернизация» (1990) рассматривает культуру информационного общества как «систему воззре­ний, ценностей и знаний, которые широко распространены в обществе, и передаются из поколения в поколение». Если человеческая природа имеет био­логически-врожденный и универсальный характер, то культура является предметом усвоения и в разных обществах оказывается различной. Наиболее ключевые, ранее усвоенные индивидуальным сознанием, ее аспекты сопро­тивляются изменениям; во-первых, потому, .что для трансформации цен­тральных элементов когнитивной организации взрослого человека необхо­димо массированное воздействие, и, во-вторых, потому, что пересмотр са­мых сокровенных убеждений порождает у личности страх и утрату уверенности в себе. Поэтому под культурой Инглегарт понимает субъективный ас­пект общественных институтов: «убеждения и верования, ценности, знания и навыки, усвоенные представителями данного общества и дополняющие внешние системы принуждения и коммуникаций». Информационная куль-дура присуща урбанистическому постиндустриальному обществу, основны­ми признаками которого выступают профессиональная специализация, ис­пользование науки и техники, бюрократизация, опора на власть, высокая степень социальной мобильности, высокий уровень формального образова­ния, развитая сеть массовых коммуникаций. В информационном обществе причудливо переплетаются и сосущест­вуют три мира: мир объективной реальности, мир информационный и мир символический (виртуальный), придающей культуре характер «символиче­ской вселенной» (Ю. Лотман). Основными параметрами двух последних ми­ров стали информация и коммуникация, воспринимаемые большинством ис­следований не только как основной вид деятельности, но и как базовый стра­тегический ресурс информационной культуры. Коммуникация всегда была важнейшим элементом общественной и культурной жизни. Понятия «коммуникация» (происходит от слов Commu­nity и Communication, в латинском языке имеющих общий корень - сот-mun) определяет общественную связь, адекватную социальным целям, акту­альным потребностям и наличным технологическим условиям. Коммуникации на протяжении всей истории развития человеческой культуры играли важную роль в сохранении преемственности между поколениями, передаче культурных ценностей, традиций, норм социального поведения. Термин «коммуникация» появляется в научной литературе в начале XX века и быстро приобретает социокультурный смысл, связанный со специфи­кой обмена информацией в социуме. Социокультурная коммуникация рас­сматривается как совокупность средств передачи социальной информации, образующих базу для становления и развития информационного общества. Ее специфической сферой выступает массовая коммуникация как культурная область, состоящая из открытых, упорядоченных процессов трансляции со­циально значимой информации и подчиняющихся целенаправленному регу­лированию. При этом коммуникация выступает средством осуществления социокультурного взаимодействия между людьми и социальными институ­тами. Основной единицей коммуникативного процесса является сообщение (многоаспектная информация о чем-либо), текст (комплексная информация о многих или нескольких существенных аспектах чего-либо), гипертекст (комплексная информация, используемая в Интернет). Средством коммуни­кации является вся культура как системная совокупность культурных фено­менов и процессов и каждый ее элемент и процесс в отдельности. Первое технологическое достижение в области коммуникаций, имевшее огромный успех и культурное значение, было изобретение Иоганном Гутен­бергом печатного станка. Оно повлекло за собой революционные изменения в сфере массовых коммуникаций, выразившиеся в универсальном распро­странении фонетического алфавита. Появилась возможность одновременной передачи информации массовой анонимной аудитории. Библия, напечатан­ная Гутенбергом в 1456 г. приоткрыла дверь в культурное пространство, передвижение в котором привело нас через 500 лет в информационный век. В XX веке галактика Гутенберга уступила место галактике М. Маклюэна. Новые средства сообщения - радио, телевидение, персональ­ный компьютер - обеспечили подключение человека к информационной ми­ровой сети, превратили его в гражданина мира, вмещающего в себя все про­странство и время современности. Канадский культуролог Маршал Маклюэн утверждал, что решающая роль в культуре принадлежит коммуникационным и информационным тех­нологиям. Используя для периодизаций истории такой критерий, как смена каналов передачи информации, исследователь выделил четыре эпохи:1.Эпоха «дописьменного варварства»; 2. Тысячелетие фонетического письма;3. «Галактика Гутенберга» - 500 лет печатной техники; 4. Галактика Маркони - современная электронная цивилизация. Эпоха дописьменного варварства» порождает «племенного человека» и характеризуется господством устной речи, взаимопрониконовением и слиянием слова и дела (имплозией), мифологической цельностью мышления. В результате создания «гутенберговой галактики» появляется «типографский или индустриальный человек», идет процесс формирования национальных языков и государств; но и стремительно растет узкая специализация как но­вая форма человеческой общности. Продолжая исследования в том же плане, Маклюэн обнаружил, что в современную эпоху не только телевизионное восприятие, но и вся жизнедеятельность современного общества стала осу­ществляться в соответствии с принципом мозаичного резонанса: телекомму­никации, масс-медиа и компьютер способствуют тому, что центральная нервная система человека образует так называемое «глобальное объятие», где все оказывается взаимосвязано. В результате общество реорганизуется в «глобальную деревню». Под глобальной деревней имеется в виду все современное общество. Изо дня в день вступая в связь друг с другом посредством электронных средств, люди рассуждают и поступают так, как если бы они были совсем рядом, как если бы они жили в одной деревне. Они вольно или невольно влезают в жизнь друг друга, рассуждая при этом обо всем, что им приходится видеть и слышать. В глобальной деревне повседневно переплетаются и вы­ставляются на всеобщее обсуждение «все времена и пространства сразу» - все мировоззрения, культуры, способы общения, ценности, созданные и со­храненные человечеством. «В то время как Визуальный Человек, - пишет Маклюэн,- стремился к отдаленным целям, мечтая воплотить в жизнь поэнциклопедически солидные программы. Электронный Человек выбирает диалог и незамедлительную вовлеченность». При этом как наиболее подходящее средство удержания сознанием цельности восприятия бурно обнов­ляющейся мозаично-резонансной реальности автор рассматривает миф: « Мы действительно живем по законам мифа и интегрально, как когда-то, но про­должаем думать по формулам прежнего дискретного пространства - времени доэлектрического века». Маклюэн провозглашает наступление эпохи «нового племенного человека», живущего в «глобальной деревне». Таким образом, Маклюэн на ведущее место выводит новый системооб-разующий субъект - (предмет) культуры, который подчиняет себе, как сред­ству общения, своих предшественников. Господство тех или иных каналов связи, по мнению исследователя, определяет облик культуры, задает способ кодификации реальности и интенсифицирует деятельность человека. С от­крытием каждого нового средства коммуникации происходит смена каналов передачи информации. Так возникают новые социально-экономические и культурные структуры. Социокультурная эволюция человечества, по мнению Маклюэна, - это череда сменяющих друг друга культурно-информационных «галактик», которые долгое время могут, не разрушаясь, проходить одна сквозь другую. Погруженный в информационное пространство человек по­лучает способность вмещать в себя все человечество и впитывать все про­странство и время мира. Сеть современных электронных средств коммуникации становится единой системой человечества, а само оно становится единым целым. Новаторство Маклюэна состояло в исследовании влияния средств ком­муникации на культуру, человека и социум. Фактически канадский ученый предложил модель эволюционной теории культуры, сутью которой стал ана­лиз влияния способов коммуникации, начиная с печатного текста и заканчи­вая телевидением, на социальную трансформацию. Термин «глобальная де­ревня», примененный автором к новой социальной реальности, формирую­щейся под влиянием телевидения, сделал его пророком. Его теория позже легла в основу некоторых технократических утопий информационного обще­ства. Электронные средства массовой информации сформировали новую ин­формационную культуру, в которой стал развиваться синтез текста, аудио- и видео-модальностей восприятия личностью окружающей действительности. В результате возникла новая культура виртуальной реальности, в которой в едином цифровом пространстве заключены все формы культурного насле­дия, наше настоящее и наше будущее. Понятие «виртуальной реальности» сегодня активно разрабатывается в философии, культурологии, журналистике. Оно берет свое начало от латин­ского слова virtus - доблесть, добродетель, энергия, сила. Впервые эта проблема была затронута в средневековой схоластике. Идея виртуальности - особый тип взаимоотношений между разнородными субъек­тами. Виртуальные объекты существуют только актуально, только «здесь и теперь». Что касается человека, то с ним связано существование двух реаль­ностей: константной (постоянной) и виртуальной (актуальной). Идея вирту­альной реальности была нужна средневековым богословам для разрешения ключевых проблем схоластической философии: возможности сосуществова­ния реальностей разного уровня, образования сложных вещей из простых,.-. энергетического обеспечения акта действия, соотношения потенциального и актуального в схоластической мысли. Например, Н. Кузанский в работе «О видении Бога» видел причины роста растений в более высоких уровнях ре­альности, применяя при этом категорию виртуальности. Фома Аквинский с помощью категории виртуальность разрешал проблему онтологического со­существования реальностей разного иерархического уровня и задачу образо­вания сложного из простых элементов, в части сосуществования души мыс­лящей, души животной и души растительной. Во второй половине XX века идея виртуальной реальности возникла не­зависимо друг от друга одновременно в нескольких сферах науки и техники. В частности, в информатике термин «виртуальная реальность» был введен Ж. Ланье для обозначения особых компьютеров, дающих пользователю ин­терактивное стереоскопическое изображение. В журналистике были выделе­ны такие свойства виртуального события, как спонтанность, фрагментар­ность, необычность. Виртуальная реальность в различных отраслях знания и повседневной жизни сегодня трактуется достаточно произвольно. В религиозных практиках она рассматривается как потустороннее бытие, когда последнее оказывается за пределами научного рассмотрения. В контексте мировых религий это по­нятие определяется восприятием конечного состояния человека и человече­ства (апокалипсис), что оказывает определенное воздействие на массовое по­ведение людей. Виртуальная реальность в психологии определяется как действующая возможность. Признание фундаментального воздействия ее на ход социаль­ных событий вызывает к жизни новые подходы к изучению информации и коммуникации и попыток развести понятия объективной и субъективной виртуальной реальности. К объективной виртуальной реальности относится образ поведения - стиль жизни, притягательный для массовой реализации. Сущность объективности здесь составляет не физическое воздействие как та­ковое, а некий образ, который заключает в себе реализуемый смысл бытия и практической деятельности. Осмысление социальной роли виртуальной реальности оказывает влияние на характер мышления правящих элит. Инфор­мационное общество требует создания специальных служб, которые могут проигрывать возможные варианты развития, отсеивать те из них, которые не имеют позитивной перспективы. Осознание значимости проблемы вирту­ального бытия означает необходимость создания систем опережающей ин­формации. В естественных и технических науках виртуальная реальность давно ис­пользуется практически в моделировании ядерных взрывов, испытаниях новых моделей автомобилей. В последние годы виртуальная реальность стала учитываться в сфере международной безопасности, что связано с расшире­нием военных конфликтов. С проблемой виртуальной реальности тесно связана необходимость со­держания кодексов чести средств массовой информации, особенно телевиде­ния. По силе влияния на социальное поведение мир телевизионных образов может оказаться эффективнее, чем сама действительность. Соединение воз­можностей информации с возможностями массовой культуры позволяет пре­вратить политику в захватывающую игру, конкурс, викторину, а политиче­ских деятелей - в своего рода потребительский товар. Так возникает телеви­зионная симуляция действительности. Благодаря смене коммуникаций, впервые в истории человечество полу­чило возможность массово производить и распространять информацию ком­пактно, в сохраняющейся длительное время и общедоступной форме. Персо­нальный компьютер (ПЭВМ) предоставил большим массам людей возмож­ность приобщиться к профессиональным знаниям, общественному информа­ционному богатству без посредников и тем самым превратить их в личностно-значимые знания. За последние 7-10 лет существенно возросли масштабы использования информации как ресурса социально-экономического и куль-турного развития. Интеллект человека, его культура, поддерживаемые ПЭВМ, стали инструментом, ориентированным на самопознание и саморазвитие. Глобальная информационная инфраструктура создает технологиче­скую основу объединения интеллектуальных способностей и духовных сил всего человечества, но она же выступает определяющим фактором станов­ления «информационного капитализма», в котором центральную роль игра­ют новые средства массовой коммуникации, особенно видео и телевидение. Хотя сознание людей во многом определяется масс-медиа, это не означает, что пресса, радио и телевидение управляют социальными процессами. Они лишь распространяют существующие культурные коды по готовым формулам, разработанным медиа - технологами. Власть и влияние в информацион­ном обществе принадлежит тем, кто способен создавать новые культурные коды, используемые обществом для отражения реальности и выработки соз­нательных решений. Эта виртуальная власть вполне реальна, потому что по •мере ее концентрации она трансформируется в способность отдельных лиц или групп навязать свою волю обществу без его согласия. Международная элита, управляющая новым сетевым обществом, глубоко интегрирована в пространство информационных потоков, состоящих прежде всего из финан­совой, социально-политической и личностной информации. Чем больше включенность элиты в пространство международных потоков информации, тем меньше ее зависимость от определенной национальной культуры, тем менее она подконтрольна национальным государствам и вообще каким-либо обществам. В культурологии сложилось множество подходов к исследованию ин­формационной культуры, но общим для всех является выделение тенденций глобализации и информатизации, которые одновременно определяют и об­щественное развитие. Процесс глобализации имеет два аспекта; экономический и культурный. Как механизм становления мировой экономики «глобализация» проявляется в форме интеграции экономической деятельности подразделений частного капитала во всемирном масштабе с приоритетными позициями финансовой интеграции и включением национальных экономик в мировой рынок. В этих условиях производство становится пространственно структурированным на основе глобальной стратегии накопления и инвестирования капиталов. Глобальная экономика принесла с собой новую организацию социаль­ного пространства и времени. По мнению американского социолога М. Кастеллса («Информационная эра: экономика, общество и культура, 1996), про­странство сетевого общества не географично, а определяется уровнем инте­грации в глобальные или локальные сети и местом в производственной цепочке.Огромные территории, «отсоединенные» от глобальной экономики, теряют для нее какую-либо значимость. При этом процессу глобализации подвержены все традиционные институты, разрушение которых происходит на всех уровнях общества, вшкйе!» до его фундамента - семьи» В глобальном информационном обществе у человека, не интегрированного в пространство глобальных информационных потоков, фактически нет возможности реали­зовать рациональный жизненный проект. То, что для одних становится сво­бодой, на других ложиться непереносимым бременем хаоса, абсолютной не­определенности. Стабильность оказывается фикцией и разбивается за счи­танные часы неожиданным финансовым кризисом, вызванным событиями на другом конце Земли. Анализируя современные тенденции, Кастеллс прихо­дит к выводу, что современное общество можно назвать сетевым. Логика ав­тора проста. Постулируя тот факт, что информация по своей природе являет­ся таким явлением культуры, которое легче других проникает через грани­цы и преграды, он рассматривает информационную эру как эру глобализа­ции. А средством и воплощением ее видит сетевые структуры как наиболее характерные явления современного мира. В работе « Могущество самобыт­ности» автор пишет: «Новая власть заключается в информационных кодах, в представительских имиджах, на основе которых общество организует свои институты, а люди строят свои жизни и принимают решения относительно своих поступков. Центрами такой власти становятся умы людей. Вот почему власть в информационный век одновременно можно идентифицировать и нельзя уловить. Мы знаем, что она собой представляет, однако не способны уловить ее, поскольку власть является функцией бесконечной битвы вокруг культурных кодов и кодексов общества. Вне зависимости от того, кто вый­дет победителем в битве за умы людей, именно он будет править миром, по­скольку обозримом будущем никакие громоздкие, неповоротливые меха­низмы не смогут соперничать с умами, опирающимися на власть гибких, многовариантных сетей». Культурная составляющая глобализации - это процесс быстрого и аг­рессивного внедрения западных норм, стандартов и ценностей в сферу ду­ховной жизни, формирования иллюзий, символов и мифов массового обще­ства. Глобализация культуры проявляется как тенденция к диффузии куль.турных образцов западной цивилизации во всемирном масштабе. В этом слу­чае само культурное пространство превращается в арену противоборства различных групп интересов за влияние на коллективное и индивидуальное сознание путем рассредоточения каналов и субъектов воздействия. Основ­ным проявлением культурной глобализации становится субъективация обще­ственных отношений и поиск человеком и сообществами своей культурной идентичности перед лицом нового миропорядка. Снова сошлемся на Кастеллса, который предсказывает: «Те силы, которые являются выразителями устремленной в будущее самобытности, направленной на изменение куль­турных кодексов и кодов, неизбежно должны выступать в качестве носите­лей символов. Они должны воздействовать на культуру виртуальной реаль­ности, которая обеспечивает рамки коммуникаций в обществе сетевых структур, видоизменяя ее в интересах альтернативных ценностей и вводя но­вые коды и кодексы». Автор выделяет две основные категории таких потен­циальных сил. К первой он относит пророков: «Это символические персоналий, роль которых заключается не в том, чтобы выступать в качестве харизмагических лидеров или тонких стратегов, а в том, чтобы олицетворять (при помощи своего истинного лица или маски) то недовольство, которое имеет символическое значение... Периоды крупномасштабных исторических пре­образований, зачастую осуществлявшихся в условиях гибели институтов, всегда были временем появления пророков. В еще большей степени это должно проявиться при переходе к информационному веку, другими слова­ми, к социальной структуре, организованной вокруг информационных пото­ков и манипуляции символами. Второй и основной силой... является сетевая, децентрализованная фор­ма организации и вмешательства. Эти сети не просто обеспечивают органи­зацию деятельности и совместное использование информации. Они на прак­тике выступают в качестве создателей и распространителей культурных ко­дов и кодексов, причем не только в рамках Единой сети, но и во множестве форм взаимообменов и взаимодействий». По Кастеллсу, развитие сетевого общества и сопротивление распро­страняемой им культуре может носить разный характер и строится по разным моделям, начиная от исламских фундаменталистских движений и феминист­ских объединений и кончая глобальной интегрированностью экологов. «Гло­бализация, изменение структуры капитала, создание организационных сетей, культура виртуальной реальности, уделение основного внимания технологии ради технологии - все эти основные характеристики социальной структуры информационного века и являются источниками кризиса государства и граж­данского общества в том виде, в котором они сформировались в индустри­альную эпоху. Они также выступают в качестве тех самых сил, против кото­рых организуется сопротивление различных сообществ, причем это сопро­тивление способно дать жизнь новым формам самобытности, устремленным в будущее. Последние выступают против доминирующей логики общества сетевых структур, ведя оборонительные и наступательные бои по трем направлениям новой социальной структуры: пространство, время и техноло­гия». Тенденции глобализации и информатизации современного мира отра­жают единство мира и возросшую роль информационной сферы как систем­ного фактора культурной жизни, активно влияющего на состояние экономи­ческой, политической и духовной сфер. Глобальный мир все больше стано­вится виртуальным миром, который пытается вытеснить мир реальный с по­мощью фикций потребительской культуры. Глобализация усиливает мировое неравенство, а информатизация ведет к технологической зависимости менее развитых в технико-экономическом отношении стран от тех, кто владеет но­вейшими информационными технологиями. Рассмотрим эту проблему в свя­зи с развитием новых технических форм культуры. Технические формы культуры, их роль в формирования культуры информационного общества. Все теоретические концепции информационного общества констатиро­вали, что в конце XX века произошла смена технологических укладов в про­изводстве, изменились средства и механизмы массовой коммуникации (как технические формы культуры). При этом кардинально изменился образ жиз­ни большей части народонаселения Земли, социально-психологическая мо­дель поведения людей и общества в целом. Процесс информатизации способ­ствовал превращению информации в важнейший стратегический ресурс и инструмент власти и управления. В настоящее время на земном шаре нет мест, которые находились бы на «нейтральной полосе» и не подвергались бы информационному воздействию, влиянию самых различных идей, взглядов, иллюзий и мифов. В эфир поступает информация из десятков тысяч радиопередатчиков, которые принимают свыше двух миллиардов радио- и телеприемников, имеющихся на планете. В мире выходит множество периодических изданий общим тиражом около 20 миллиардов экземпляров. Спутники связи переда- ют сообщения по тысячам информационных каналов. За год выпускается на экраны мира около 4 тысяч художественных кинофильмов и выходит около 700 тысяч наименований книг. Только в нашей стране ежедневно загорается 82,4 миллиона телевизионных экранов; в России люди получают в качестве повседневной информации 190 миллионов экземпляров газет. Весь объем этой фантастически огромной, многоплановой и калейдоскопически меняю­щейся информации адресован общественному сознанию людей: народам, на­циям, классам, социальным группам, коллективам, отдельным личностям. Рост "технических форм культуры свидетельствует о том огромном значении, которое придается борьбе в сфере духа, борьбе за умы людей. Развитие технических форм культуры многие исследователи связывают с многократно возросшим производством информации на международном и национальном уровнях, использованием новых информационно-коммуникативных технологий во всех областях социальной жизни и дея­тельности. Благодаря их широкому применению усилилась интенсификация информационных потоков в обществе, резко увеличилась роль индустрии информации в глобальной экономике. Появились новые средства вычисли­тельной техники (микропроцессоры и персональные компьютеры), новые средства и каналы передачи информации (многоканальный кабель, стеклово-локонные и волноводные системы), новые технические средства уменьше­ния, копирования, набора, тиражирования и хранения информации, новая электронная техника для досуга. Сложился устойчивый мир средств массо­вой информации, характеризующийся сильными механизмами самооргани­зации, самовоспроизводства и саморегуляции. Он сформировал человека мира медиативных средств и противопоста­вил его человеку мира книги и библиотек. Этот переход от чтения бумажных текстов к способам понимания в культурных практиках взаимодействий символов, 'знаков, знаковых систем. Средства массовой коммуникации (как отражение, проводник информации) на уровне виртуальной реальности стали воспроизводить сложные структуры и порядки и влиять на мир объективной реальности, не только отражая, но и конструируя его по своему усмотрению. Процесс формирования и развития информационного общества и его культуры носит глобальный характер, но каждая страна движется к нему своим путем от начального рубежа, определяемого сложившимися политиче­скими, обвально-экономическими и культурными условиями. Основным носителем культурных ценностей является личность, а составляющими ее духовной жизни - мировоззрение, идеалы, нормы нравственности, социальные и личностные ориентации, эстетические позиции. В условиях тотального информационного давления на личность с целью формирования определен­ного отношения к действительности, заданных извне идеалов и устремлений, мотиваций и уровня притязаний, индивидуум может испытывать эмоцио­нальный дискомфорт, сильнейший стресс, что ведет к нарушению его физи­ческой, социальной и духовной целостности. Наиболее широко используемые методы информационного воздействия определяют и растущую роль СМИ как инструмента власти и управления. Традиционный способ воздействия на сознание людей основан на убеждении, обращении к разуму с применением рациональных аргументов, логики. Необходимой составной частью информационнои_культуры, основанной на разуме, является учет реальной обстановки, состояния общественного созна­ния и понимание политической символики. К сожалению, этот способ воз­действия на сознание все более вытесняется иррациональными методами ин­формационного воздействия. Одним из эффективных иррациональных методов назвать метод «большой лжи», который был впервые применен в фашистской Германии. В основе этого метода лежит ограниченность воспри­ятия людей. Человек не успевает переработать массив информации, его опе­ративная память ограничена и всю избыточную информацию он восприни­мает как шум. Важную роль начинают играть простые формулировки, повторения, закрепления определенного набора сведений и положений. Квинтэс­сенция этого приема точно выражена в известном рекламном лозунге: «Все­гда говорите правду, говорите много правды, говорите гораздо больше правды, чем от вас ожидают, никогда не говорите всю правду!» Эффект заключа­ется в расчленении явления, выделении истинных, но единичных фактов, и отождествлении их с самим явлением. В наиболее общем виде - это создание на основе истинных фактов ложной информационной структуры. Сложные образования такого типа носят название «мифов». Миф принципиально отличен от научной истины, это способ организации эмоциональной жизни человека, он создает иллюзорные упрощенные представления об окружающем мире и крайне слабо поддается критике. Безусловно, культура не ограничивается одними только мифами, хотя они и являются довольно важными ее компонентами.Тем не менее информационное общество наиболее приспособлено для мифологизации социальной жизни, поскольку называет себя свободным и с помощью мифов укрепляет власть и одновременно деполитизируется. В ХХ веке культурным мифом стали обозначать ложь, пропаганду, веру, условность, представление ценностей в фантастической форме, сакрализацию или догматические выражения основных обычаев. С помощью мифа противопоставлялись традиции и беспорядок, поэзия и наука, символ и утверждение, обычное и оригинальное, конкретное и абстрактное, порядок и хаос, структура и текстура. Возвраще­ние сегодня к мифологическому сознанию в извращенной форме означает, что миф рассматривается как основное средство манипулирования массовым сознанием для поддержания природного и социального порядка и контроля. Мифы, внедряемые в сознание, могут менять структуру мировоззрения или заменять целостное мировоззрение фрагментарным, что приводит к неадекватному, искаженному пониманию реальности и даже психическим сдвигам. Крупнейший вклад в исследование мифов культуры ХХ века внес немецкий философ Э. Кассирер «Мифологическое мышление» (1925). У него мифология предстает как замкнутая система и способ моделирования окружающего мира: «Мифы не возникают спонтанно, они представляют собой искусст­венные творения, созданные умными и ловкими «мастерами». Нашему XX веку - великой эпохе технической цивилизации - суждено было создать и новую технику мифа. Поскольку мифы могут создаваться точно также и в соответствии с теми же правилами, как и любое другое современное ору­жие... Это новый момент, имеющий принципиальное значение. Он изменил всю нашу социальную жизнь. Современные политические мифы сначала из­меняют людей, чтобы потом иметь возможность регулировать и контролировать их деяния. Люди становятся жертвами мифов без серьезного сопротивления. Они побеждены и покорены еще до того, как оказываются способными осознать, что же на самом деле произошло. Московский исследователь В. Кульба в работе «Информационное управление (1996) приводит широкий набор приемов, связанных с информационным воздействием на сознание людей через СМИ. Это прием соединения рекламы (фикции вымысла) с телевизионным репортажем с места событий (спектаклем по заданному сценарию); смешение грешного с сакральным, великого с ничтожным, превращение исключительного в обыденное. Следует также несколько слов сказать о приемах психологической войны. Сюда можно отнести систематическое распространение негативной информации о непредсказуемом будущем, грядущих ужасах, апокалипсических ожижаниях и пророчествах, что порождает у слушателей, читателей и зрителей состояние пессимизма, неуверенности, обреченности и страха перед будущим. В эту обойму можно включить такие методы, как №кража лозунгов» (внесение в сложившиеся понятия иного содержания, опасного и враждебного); «подтасовка карт» (подгонка событий и фактов под определенную концепцию, версию, точку зрения); «наклеивание ярлыков» (бездоказательное приписывание отдельным лицам и организациям негативных характеристик); инсинуации, умалчивание, искажение масштабов событий и времени, подмена объекта дискуссий, табуирование отдельных культурных зон и институтов, создание мнимых образов, безальтернативность выбора и др. Отдельному индивиду и даже целым социальным группам сложно противостоять такому массированному воздействию СМИ, поскольку вся информация об окружающем мире, процессах и явлениях не может быть получена только на базе личного опыта или индивидуальных и групповых представлений. Духовная жизнь каждого человека весьма чувствительна к информационному воздействию и культурной экспансии, что накладывает особую ответственность на СМИ перед обществом и личностью. Интернет как способ формирования новой интегральной культуры Современная информационная культура характеризуется как переход к транснациональной глобальной культуре информационного общества и накладывает особый отпечаток на человека и способы его взаимодействия с миром. Следует напомнить, что индивид представляет собой достаточно консервативную автономную систему. Глубинные слои психики человека, связанные с культурными стереотипами, обладают особой устойчивостью, приверженностью к традиционным ценностям, а меняются лишь поверхностные формы (стиль, образ жизни, поведение, мода). Однако охват мира компьютерными сетями, развитие информационных потребностей может обусловить мощный всплеск культурного творчества, при котором едва ли не каждое понятие наполнится новым смыслом, а стиль, мода, поведение, образ жизни приобретут глобальный и универсальный характер. Интернет или всемирная паутина состоит из нескольких миллионов связанных между собой посредством телефонов и линий передач базовых компьютеров (серверов), через которые осуществляется выход на персональные компьютеры пользователей. Популярность сети так велика, что сегодня ни одно издание не выходит без упоминания о WWW, его новых возможностях для потребителя. Интернет рассматривается большинством посетителей как демократическая среда, источник получения объективной и правдивой информации. Сеть дает простор для выражения любых реакций на социальные и культурные обстоятельства. Она изначально интернациональна и демократична, поскольку тексты, посылаемые обычным гражданином и высшим должностным лицом, имеют в ней одинаковый статус и беспрепятственно пересекают государственные границы. Объединение граждан с помощью Интернет структурирует социальное пространство с большим успехом, чем привычные для нас ассоциации, союзы и движения. В то же время Интернет был и остается мощным идеологическим оружием в информационной войне, суть которой в продвижении “западной системы ценностей” на всех континентах. Ссылка на Интернет создает ореол чистоты и объективности этой информации. Возможность анонимной подачи материалов – ключевое отличие Интернет от традиционных СМИ. Это и прекрасное средство для сбора информации с помощью анкетирования при входе на конкретную страницу, просмотра электронной почты, слива компрометирующих материалов. Сектантское прововедничество, распространение мистических и эзотерических учений и практик, магия, целительство, шарлатанство приобретают в Интернет угрожающий размах. Здесь распространяются также непристойности и оскорбления, недоброкачественная реклама, создаются условия для мошеннических операций. Установилась практика размещения на Veb-сайтах порнографических изображений, что нарушает сложившиеся в обществе представления о приличиях и пристойности. Интернет -–площадка для подготовки и осуществления информационно-террористических и информационно-криминальных действий. В нем распространяются пропагандистские материалы преступных организаций, рецепты изготовления взрывчатых и ядовитых веществ, оружия, наркотических и психотропных средств. Значительная часть негативной информации маскируется под видом научно-технической. В Интернет (виртуальной реальности) индивид, как в объективной реальности, может потерять ориентиры в мире, различие между реальной жизнью и ее иллюзорным образом. Высокая степень иллюзорности достигается именно в виртуальной реальности – общество захлестывает информация, распознавание истинности которой чрезвычайно затруднено. Интернет – сеть для «маргиналов» (тех, кто за скобками официальной культуры), у них свой язык, свои приоритеты, своя система культурных ценностей. Резко возросли возможности влияния на сознание человека и манипулирования им с помощью рекламы, прямого внушения, организации визуального пространства, визуального фона среды, эффективно формируемых с помощью технологий виртуальной реальности. Наполнение сферы информационных услуг, предоставляемых Интернет, духовным содержанием, отвечающим российским культурно-историческим традициям, является государственной задачей. Решение ее должно обеспечить передачу новому поколению всего многообразия российской культуры, воспитание этого поколения в атмосфере национальных духовных ценностей и идеалов, а также максимально уменьшить негативное воздействие на молодых людей англоязычной информационной экспансии. Информационная среда сети глобального масштаба, в которую погружена нынешняя Россия, сложна, неоднородна, динамична, включает множество разнонаправленных процессов. Без создания отечественной информационной культуры самосохранение и развитие нации как идентичного и жизнеспособного целого невозможно. Собственно культурный процесс развития должен включать сохранность ядра культуры, формирование иммунных механизмов защиты культурного слоя, интенсификацию «агрессии» своей собственной национальной культуры. Организация русскоязычного сектора в Интернет, составляющего пока лишь два процента от мирового, уже сегодня создает предпосылки для преодоления идеологического и духовного диктата Запада через международные информационные сети и системы. В России Интернет вытеснил всех конкурентов с информационного рынка. С его помощью решаются такие задачи, как завоевание русскоязычной диаспоры, предоставление в Интернет сайтов по культуре, литературе, СМИ на русском языке. Создание мирового рынка телекоммуникационных технологий, которые превратились в основной индикатор экономического развития, внесло существенные изменения в политические процессы и культурное взаимовлияние стран и народов. Сегодня международные информационные сети охватывают всю планету, указывают к всеобщему пониманию и единству, к общему космическому сознанию. В революции ЮНЕСКО «Коммуникации на службе человечества» отмечалось: «Передача информации по всему спектру самых различных суждений о работе ООН практически в каждой сфере человеческой деятельности требует наличия множества информационных стратегий, которые в совокупности представляют всемирную информационную программу… Непрерывные информационные потоки во всех странах и из всех направлений позволяют делиться общим наследием и умножать всеобщие человеческие ценности. На протяжении многих веков человечество стремилось к глобальному объединению, но только сегодня сложились уникальные технические возможности для быстрой и надежной культурной коммуникации между различными странами и народами. Смогут ли люди ответить на вызов новой эпохи и разумно использовать предоставленные им возможности, ответит время и та культура, которая придет на смену постмодернизму и созданной им виртуальной реальности, воплощением которой стал Интернет.