Управление и власть: характер их взаимодействия

Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена 191186 Санкт-Петербург, наб. р. Мойка, 48 Институт экономики и управления Учебный курс: методологические основы управления персоналом Лекционный материал по теме 20: Управление и ВЛАСТЬ: ХАРАКТЕР ИХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ Учебные вопросы: 1. Генезис власти. 2. Срастания власти с управлением. 3. Отличие власти от управления. 4. Виды власти. 5. Возможно ли управление без власти? 1. Генезис власти. Управление в эволюции человека как явление персонифицированное приводит к появлению власти – феномена принуждения или угрозы, возможности его применения. Происходит это еще потому, что управление по сути своей, как уже отмечено, есть сознательное вмешательство в социальный процесс. Опыт этого вмешательства с целью регулирования совместно выполняемой работы, а вместе с тем и изменения структуры социальной организации для оптимизации совместной деятельности, накопление ресурсов вмешательства как способов принуждения или угрозы или применения насилия, введение возможности, а затем и системы наказания за «не адекватную», отличающуюся от ожидаемой руководителем, реакцию на вмешательство; наконец, конституирование вмешательства, перенос принуждения и наказания в сферу и область права – все это вместе приводит к окончательному формированию самого ощутимого явления в современной общественной жизни и отношениях – власти. 2. Срастания власти с управлением. Управление и власть срастаются в общественной практике до синкретичной неразделенности, что порождает методологические ошибки в анализе обоих явлений. Однако следует понимать, что это разные, различные социальные институты, тесно сросшиеся между собой, в большей степени в политической области. Срастание восприятия управления и власти – методологическая ошибка в рефлексии общественных отношений, взошедшая еще на интеллектуальной грядке античности, и всходы эти наряду с цветами философской истины дали миру и пустоцвет научного синкретизма1. Начало этого срастания хорошо просматривается уже в «Государстве» и далее в «Законах» Платона.2 Не менее красноречив и его «Политик». «…Политика, царя, господина и даже домоправителя – всех вместе – сочтем мы чем-то единым или мы скажем, что здесь столько искусств, сколько названо имен?», - спрашивает персонаж платоновского диалога. «Для всего, что мы сейчас рассматриваем, по-видимому, есть единое название: назовем ли это искусством царствовать, государственным искусством или искусством домоправления – нам нет никакой разницы», - замечает тот же герой. «…Или же мы отнесем царя к области повелевающей, как владыку?», - спрашивает Чужестранец далее.3 Власть и управление срослись в самих общественных отношениях, в обществе, и потому античные мыслители не видят еще и проблемы их разделения, анализа по отдельности. Пролистнув века, тот же синкретизм управления и власти найдем мы, к примеру, в в «Левиафане» Т. Гоббса. «Бог создал мир и управляет им», говорит он; и это управление, по мнению Гоббса, реализуется через власть Государства (по латыни – Civitas, именно так, всё с большой буквы: это и есть «великий Левиафан»), в котором имеются «представители судебной и исполнительной власти»4 как власти государственной. По другому основанию, власть у Гоббса подразделяется также на светскую и церковную. В этом разделении властей заложен уже начальный признак анализа собственно управления. Впрочем, саму идею разделения политической и религиозной власти можно найти и раньше, в частности у Н. Макиавелли, что ляжет в последствии в основу классической доктрины либерализма5. Согласно политической теории великого флорентийца, существуют три «хороших», или основных формы власти (они же – формы управления, в большей степени правления): монархия, аристократия и демократия; и три плохих, или извращенных формы власти: тирания, олигархия и анархия. Правитель, основывающий любую из «хороших» форм, способен, согласно Макиавелли, установить ее лишь на короткое время, ибо никакое средство не удержит ее от превращения в свою противоположность. Заслуга Макиавелли в формировании «теории социального управления» состоит в первую очередь в том, что он одним из первых обосновал понятие гражданского общества и применил термин «государство» в значении, в котором его понимают сейчас – для обозначения политической организации общества6. А управление в гражданском обществе первично по отношению к государству и власти. Вслед за Гоббсом феномен властного, политического управления исследует Дж. Локк, называющий основой «всякого законного правления» ни что иное, а «согласие народа»7. У Гоббса отчетливо прослеживается такой элемент политического правления как законодательная власть, но синкретизм ее с управлением имеет место, как и у его предшественников. Та же картина и у современника эпохи Просвещения Ш.Л. Монтескье. «Предрассудки, присущие органам управления, были первоначально предрассудками народа, - говорит Монтескье. - Во времена невежества люди не ведают сомнений, даже когда творят величайшее зло, а в эпоху просвещения они трепещут даже при совершении величайшего блага». И здесь же, буквально через строчку, Монтескье говорит уже о власти, не отмечая и не замечая различий ее с управлением. «Если бы я мог сделать так, чтобы у тех, которые повелевают, - говорит он, - увеличился запас сведений относительно того, что они должны предписывать, а те, которые повинуются, нашли новое удовольствие в повиновении, - я счел бы себя счастливейшим из смертных». 8 Таким образом, вместе с персоной вождя, правителя, государя в обществе окончательно утверждается не только институт управления, но вместе с ним и социальный институт власти. Мыслители, от античности до Нового времени, подойдя к проблеме соотнесения этих понятий (слово управление, как мы видим, активно употребляется), далее не пытались хоть как-то определить их в качестве самостоятельных. Даже если сказать, что Монтескье анализирует генезис власти и уже спорит с другим классиком, предшествовавшим его жизни и творчеству, о происхождении и сущности власти. «Гоббс неправ, когда приписывает людям желание властвовать друг над другом, - говорит Монтескье о «Левиафане» Т. Гоббса. – Идея власти и господства настолько сложна и зависит от такого множества других идей, что она не может быть первой во времени идеей человека».9 Только отчетливое вызревание управления и власти как феноменов в эволюции общественных отношений может позволить увидеть эти различия, и только в XVIII веке, как показывает М. Фуко, происходит существенная трансформация власти. Власть применяет тюрьму как средство, которое «позволяет осуществлять ту великую "экономию" власти, формулу которой искал XVIII век, когда впервые встала проблема аккумуляции людей и полезного управления ими»10. Если до этого «власть суверена осуществлялась и демонстрировалась спорадически – например, как реакция на нечто такое, что было равнозначно покушению на ее прерогативу, то теперь власть стремиться действовать постоянно и непрерывно; она превращается в управление жизненными процессами социального целого»11. Итак, власть в эволюции общества трансформируется, стремится все более управлять. Парадоксально, но не приводит к рефлексии управления и власти как взаимосвязанных, но самостоятельных явлений. Слитное восприятие их есть не только в обыденном сознании, но и в сознании реальных руководителей, политических в том числе. Ученые, порой, этой путанице помогают. Так, авторы словаря «Государственное управление» уже в предисловии говорят, что «государственное управление – это понятие, обозначающее совокупность всей деятельности, осуществляемой государственными служащими, то есть людьми, работающими на правительство»12. Методологическая несостоятельность такого подхода видна уже в том, что управление представляется здесь лишь функцией власти и государства в лице правительства. Поэтому мировоззренческое поле такого определения «государственного управления» – небезопасно. Другой словарь – «Кратологический» – рассматривает управление еще боле причудливо. «Управление, - говорится в нем, – это а) деятельность органов государственной власти; б) крупное подразделение какого-нибудь учреждения; в) любая руководящая деятельность».13 Методологической несостоятельности первого пункта достаточно, чтобы тавтологию двух других не рассматривать. К сожалению, эта же синкретичность содержится и в словаре В.И. Даля, статьи из которого часто цитируют как непреложную для науки истину в силу словарного и языкового богатства Даля. Можно ли столь не критично относиться к труду, созданному полтора столетия назад, при том, что сам В.И. Даль никогда не претендовал на строгую научность в других сферах, кроме языкознания и филологии? Власть у Даля – это «право, сила и воля над чем-то, свобода действий и распоряжений; начальствование; управление; начальство, начальник или начальники».14 Гнездо же слов с корнем «управление» словарем В.И. Даля определяется как воздействие, которое сознательно организуется человеком, когда он стремится повлиять на ход того или иного процесса в правильном (благоприятном, нужном для человека) направлении.15 3. Отличие власти от управления. Как же все-таки различать понятия управления и власти? Власть – это способ господства одного человека над другим, другими людьми. «Власть в человеческих отношениях можно было бы определить как принятие решения за другого, умножение, усиление одной воли за счет другой», - подчеркивает А.А. Гусейнова.16 Насилие представляется одним из способов, обеспечивающих власть. Власть – это сила, способная применять насилие как один из инструментов обеспечения своего господства. «Основания, в силу которых одна воля господствует, властвует над другой, подменяет ее, принимает за нее решения могут быть разными: а) некое реальное превосходство в состоянии воли: типичный случай – патерналистская власть, власть отца; б) предварительный взаимный договор: типичный случай – власть закона и законных правителей; в) насилие: типичный случай – власть оккупанта, завоевателя, насильника», говорит А.А. Гусейнов. Итак, власть есть способность к принуждению, одной из форм которого выступает насилие; власть как способность к насилию – одна из разновидностей власти. Власть – это сила, способная принуждать отдельного человека или объединения людей к действию помимо их собственной свободы. Власть вне силы, даже если это «власть отца» или «власть закона», – это не власть. Логика наших суждений вовсе не ведет к упрощенной мысли о том, что власть – это зло, а управление без власти – исключительное добро. Мы анализируем реальную эволюцию общественных отношений, породивших на известном этапе развития феноменуправления. Например, Мэри Паркер Фоллетт (1868-1933), одна из основоположниц «научного менеджмента», в своей «Динамической администрации», работе опубликованной в 1942 г., рассматривает власть как имманентно присущую управлению функцию17. Институт власти характерен в первую очередь качеством, отмеченным еще М. Вебером, а именно «легитимным господством», суть которого – признание власти управляемыми индивидами. Также и М. Фуко в своих исследованиях «дисциплинарного общества» отмечает, что «под властью следует понимать прежде всего множественность отношений силы, которые имманентны области, где они осуществляются, и которые конституивны для ее организации…».18 4. Виды власти. Власть при этом многообразна и по видам проявляется как: - «политическая, экономическая, государственная, семейная», по формам как: - «господство, руководство, управление, организация, контроль», по методам осуществления как: - «авторитет, право, насилие»19. Таким образом, насилие – один из методов власти, управление – одна из ее форм. При этом словарь, не имеющий в своем словнике термина «управление» и не рассматривает само управление в многообразных и объемлющих его видах общественных отношений, где власть также может выступать лишь одной из форм управления. Особенностью власти как способа насильственного управления является ее интеллектуальная сила, связанная с моралью, убеждениями, этикой, информацией. Это своего рода – превращенные формы власти. «Нет тирана без софиста» – этот тезис Платона известен с давних времен: не бывает правителя, властная сила которого основана только на штыках и «спецслужбах». Даже самый оснащенный силовыми структурами «государь» не в достаточной мере силен без информационно-интеллектуального принуждения, собственных же сограждан, в первую очередь. Процесс превращения «деспотического общества в дисциплинарное», по мнению Ж. Бодрийяра, показывает, что власть все более превращается в «перспективное пространство симуляции».20 «Пиаровские» симулякры власти становятся наиболее очевидным в современном «информационном обществе», и эту проблему мы рассмотрим в разделе о насилии. 5. Возможно ли управление без власти? Итак, управление может использовать власть. Политическое управление, к примеру, всегда «при власти». Но управление может находить и иные способы целенаправленного воздействия, регулирования поведения, действий. Управление может властвовать21, но степень использования власти в управленческом регулировании может быть разной, от минимально необходимой до максимальной интенсивности принуждения или потенциальной возможности принуждения, в том числе и насильственного. Управление в идеале может строиться и без власти. Управление – это регулирующее воздействие, которое проектирует будущее. Это принципиальное его отличие. Властное управление словно «вгоняет» человека в будущее; управление вне власти, основанное на свободе человека как первооснове и смысле его бытия, создает лишь контур завтрашнего дня, намечает, подсказывает оптимальные пути его достижения. Управляющая власть устремлена в будущее с помощью мер принуждения. Власть может также и не иметь задач будущего, быть занятой удержанием настоящего как статус-кво способности к насилию данного социального слоя, обеспечивающего благополучное существование группы или отдельного, властвующего, человека. Мы говорим: власть управляет. Но власть может и разрушать управление, мешать управлению, не управлять вовсе. В этом случае «цель власти – власть», как заметил Дж. Оруэлл. Управление способно властвовать, но может обходиться иными способами регуляции, проектирующими будущее. Среди множества определений управления наиболее дистанцированным от феномена власти является определение Д.С. Синка. «Управление, - говорит он, - есть совокупность искусства и науки, задача которых, во-первых, стимулировать людей и направлять их, чтобы они действовали в рамках порученного им дела так же, как они поступали бы по собственной инициативе при условии понимания ими всех взаимосвязей, причин и последствий каждой конкретной ситуации; и, во-вторых, объединять деятельность всех людей внутри организации…»22. Итак, высшее искусство управления – направлять и регулировать действия людей так, словно они действуют и поступают по собственной воле. Такое единство может родиться только в эпоху свободы, когда насильственные возможности власти сведены обществом к минимальным. Такое понимание управления и сам такой управленческий тип отношений появляются только тогда, когда условия социальной свободы личности вызрели уже в достаточной мере. Само управление такого рода возникает первоначально не в сфере политических отношений, где не мыслится управление без власти и в которых власть и обеспечивает управление. Такое управление возникает на «менеджериальном уровне» руководства промышленным предприятием и принимает название менеджмента, о котором и пишет Д.С. Синк.