Становление государственной системы помощи в XIV-XVII веках

Тема 5 «Становление государственной системы помощи в XIV-XVII веках. Государственное призрение в России в XVIII - первой половине XIX века. Общественное призрение в России второй половины XIX века - начала XX веков» Становление конфессиональных институтов помощи    Во второй период конфессиональной помощи (XIII–XVII вв.) происходит дальнейшее изменение идеологемы помощи, что было вызвано татаро-монгольским нашествием.    Князь уже не может выступать в качестве главного защитника, учителя и судьи. Все эти функции постепенно переходят к Церкви. Именно она помогает облегчить душевные муки претерпевшим насилие от татаро-монгольских набегов, формирует национальное самосознание и гордость, оказывает первую помощь. Князь постепенно отходит на второй план, становится частным милостедавцем.    В связи с татаро-монгольским нашествием функции князя трансформируются, у него появляются новые функции: санитарно-эпидемиологические и дипломатические. В первом случае князь был обязан восстановить разоренный город, главным образом за свой счет. В его задачи входит также сбор разбежавшихся по лесам горожан, очистка города от последствий нашествия, то есть похороны, организация скотомогильников, приведение в порядок разоренных храмов, очистка отравленных колодцев, забитых трупами младенцев и собак, и т. д. Во втором – он должен был суметь договориться с врагом о выдаче охранного ярлыка – грамоты татаро-монгольского хана, спасающей город от разорения и подтверждающей своевременную уплату дани орде.    Церкви между тем набирают силу и влияние. Вокруг них формируются монастыри как главные помогающие субъекты. Сначала это монастыри ктиторские.    Ктиторские монастыри развивались в древних русских городах, а их насчитывалось всего от 25 (X в.) до 150 (XIII в.) по стране. Они были малочисленны – по 12–15 человек. Жизнь в них строилась по келейному принципу. Не возбранялось выходить за пределы с целью сбора для себя милостыни, не обязательны были соблюдение устава и даже обряд пострига. То есть жизнь была достаточно свободной. Нередко в келье жили целые семьи ктитора или его вдова с детьми за тот денежный, земельный или иной пансион (финансирование), который он вложил для обеспечения жизнедеятельности монастыря. Так постепенно формируется прообраз современных интернатных учреждений для содержания за плату определенной категории нуждающихся людей.    В народной среде ктиторские монастыри постепенно стали утрачивать свой авторитет, так как с победой над татаро-монголами перестали выполнять функции защиты и помощи. Кроме того, отсутствие строгого монашеского устава и обилие людей, живущих без пострига, привели к падению нравов в монастырях такого типа.    Главную роль в качестве помогающего субъекта начали играть вотчинные монастыри. Они стали развиваться на окраинах России, выполняли важные функции захвата земель и придания им статуса государственных российских, а также крестили инородцев. Кроме того, вотчинные монастыри привлекали к работе на себя народных умельцев, что давало им освобождение от произвола царских чиновников, пошлин и податей. В случае старости или увечья работный люд принимался в монастырь на полное обеспечение до самой смерти. Усопшего хоронили на территории монастыря.    Создателем первого вотчинного Иосифо-Волоколамского монастыря является Иосиф Волоцкий (1439 (40) – 1515). С его именем напрямую связан идейный спор между «стяжателями» и «нестяжателями» (Нил Сорский, 1433–1508), состоявшийся в 1501 г. «Стяжатели» считали, что Церковь должна собирать и приумножать богатство, чтобы быть «могутной» и иметь собственные социальные программы. «Нестяжатели» утверждали, что всякое стяжание приводит к порче человеческой породы, к развитию ненасытности и злобы. Важна также мысль, культивируемая «нестяжателями», о том, что бесплатная помощь развращает человека, формирует социальное иждивенчество, способствует ненасытности и развитию злобы в адрес благотворящего, не способного удовлетворить все нужды облагодельствуемого. В конечном итоге победили «стяжатели». Однако обе идеи получили свое развитие. Первая – в построении материально-технической базы призрения (богадельни, больничные кельи, приюты и т. д.); вторая – в создании в перспективе бесплатных библиотек, музеев, художественных галерей и других культурно-просветительных учреждений, призванных способствовать саморазвитию и самообеспечению.    Параллельно на окраинах государства появляются приходы как особые институты конфессиональной системы помощи. С формированием приходов стала развиваться церковноприходская помощь.    Основные формы церковно-приходской системы помощи: милостыня, беспроцентное кредитование, материальная помощь в виде раздачи кружечного церковного сбора, просветительская деятельность.    Приходская благотворительность – переходное звено между монастырской и гражданской системами помощи. В отличие от монастырей с их закрытой организационной структурой приходы – открытая структура, или система помощи, руководителем прихода избирается «свой» церковной староста, то есть уважаемый человек из числа прихожан (в монастыре назначается епископской властью).    В задачи старосты входит приобретение земель, строительство богаделен, сбор долгов, церковной кружки, раздача денег нуждающимся. Староста был подотчетен общине, мог быть ею переизбран. Старосты также приглашали в приход епископские суды для разбора сложных, по преимуществу нравственных дел. К ним относились «роспуст» (развод), «умычка невест», споры о наследстве, ссоры между мужем и женой, дела об отравительстве, об укушении при драке и многие другие. Таким образом, посредством публичной деятельности судов формировались новые христианские правила и нормы поведения в обществе.    Они отразились также и на отношении к вопросам оказания помощи в высших социальных слоях. В данный период появляются первые светские тенденции благотворительности, связанные с именами таких наших выдающихся соотечественников, как А. Ордин-Нащокин, Ф. Ртищев, У. Осорьина, прославившиеся своими благими деяниями в пользу ближнего.    Подводя итоги сказанному, отметим, что институт Церкви превращается в носителя не только новой государственной идеологии, но и новой философии помощи, основанной на христианских канонах милосердия. Зарождение государственных подходов к организации системы помощи    В начале XVII в. происходит становление государственного призрения, что непосредственно связано с развитием приказного управления, которое проходило в условиях наличия острых социальных проблем.    В самом начале XVII в. Россия пережила тяжелейший трехлетний голод, в ходе которого сложились предпосылки для наступления одного из самых сложных периодов отечественной истории – Смутного времени, характеризовавшегося нестабильностью государственной власти, боярскими заговорами, интригами, предательством, кровопролитными крестьянскими восстаниями, наличием иностранной интервенции и отсутствием в стране какой-либо стабильности и определенности.    Многолетние войны, которые в XVII в. Россия вела с Польшей, Швецией, походы русской армии в Крым оставляли значительное число раненых солдат, нуждавшихся в призрении. Также остро стоял вопрос возвращения пленных, захват которых осуществлялся не только во время войн, но и в мирное время, на Родину.    Весьма важной проблемой была борьба с последствиями неурожаев, приводившими порой к массовому голоду и смертности. Не менее значимым являлось и противостояние многочисленным болезням и эпидемиям, уносившим жизни немалого числа людей. Безотлагательного внимания требовала также проблема нищенства в России, число представителей которого значительно увеличивалось с каждым годом. Несомненного участия ожидали вдовы, сироты, погорельцы и другие социально уязвимые слои населения страны.    Наличие столь широкого круга социальных проблем имело место и в предыдущие столетия. Однако их государственное решение стало возможным только в начале XVII в., что было напрямую связано с расцветом таких государственных структур управления, как приказы, которые имели организационные, материально-технические, финансовые и иные возможности для оказания социальной помощи различным слоям населения Московского государства.    Само слово «приказ» происходило от глагола «приказывать», то есть поручать. Как учреждение приказ возникал тогда, когда исполнение отдельных дел превращалось в каждодневную потребность. Приказы являлись главными государственными органами исполнительной власти. В XVII в. существовало более 80 различных приказов. Однако одновременно действовало только 40–50 из них. Деятельность остальных приказов была временной и ситуативной.    Государственное призрение не было сосредоточено в каком-то одном приказе, а находилось в разное время в ведении нескольких таких учреждений, среди которых наибольшее значение в данной сфере имели Патриарший Казенный, Аптекарский, Тайных дел, Большого Дворца и Полоняничный приказы.    Ведущую роль в определении форм приказного призрения играл государь, который также и сам участвовал в деле оказания помощи, раздавая милостыню по тюрьмам и богадельням. Однако практика социальной помощи многих приказов была столь обширна, а число одновременно действующих приказов, в которых ежедневно решались десятки дел, было столь значительным, что царь просто физически не мог участвовать в решении всех вопросов, предоставляя тем самым некоторую часть своих полномочий приказным служащим. В связи с этим призрение в XVII в. принимало характер государственной помощи, а не благотворительной деятельности царя.    Одним из первых приказов, которому, по словам А. Д. Стога, П. И. Лыкошина и Е. Д. Максимова, государством было поручено дело призрения, стал Патриарший приказ. Данный приказ по сути своей являлся церковным органом власти. Однако отдельные направления его социальной деятельности определялись непосредственно государством, которое в лице его царствующих особ передавало этому учреждению некоторую часть государственных функций.    Социальную деятельность Патриаршего приказа можно условно разделить на четыре основных направления: 1) выдача милостыни; 2) организация кормлений; 3) постоянное содержание различных категорий нищих и 4) строительство богаделен.    Выплата милостыни являлась наиболее распространенной формой призрения нуждающихся, к которой в XVII в. прибегали все московские патриархи, совершая частые денежные раздачи во время своих многочисленных выходов и выездов. Получателями данной милостыни были различные группы нищих, заключенные, вдовы, дети и представители низшей ступени духовенства. Размер патриаршей милостыни был относительно небольшим и составлял в среднем 2 деньги на человека. Общая же сумма единовременной раздачи варьировалась обыкновенно от 4 до 16 алтын. Следовательно, можно предположить, что в раздаче участвовали одновременно от 12 до 48 человек. Хотя иногда случались и довольно-таки крупные выдачи милостыни, одновременное число получателей которой составляли более 2 тыс. человек.    За счет средств Патриаршего приказа нередко организовывались и кормления нищих, которые проходили как во дворце патриарха, так и на патриаршем дворе. Часто после еды нищие получали еще и милостыню, которую иногда раздавал даже сам патриарх. Такую милостыню обычно называли «ручной».    Помимо эпизодических кормлений и выплат милостыни из Патриаршего приказа выделялись деньги и на постоянное круглогодичное содержание нищих. Так, в 1678 г. по указу царя Федора Алексеевича 412 нищих обоего пола из Моисеевской, Покровской, Петровской и Кулишской московских богаделен были переданы из приказа Большого Дворца в ведомство Патриаршего дома. На их содержание из Патриаршего Казенного приказа ежемесячно выделялись деньги из расчета 2 деньги в день на каждого нищего.    Среди расходов Патриаршего Казенного приказа на призрение отдельно выделяются также и выплаты, шедшие на строительство богоугодных заведений, которое условно можно разделить на два основных направления: установка келий у приходских церквей и строительство новых богаделен.    Возведение келий у приходских церквей было продиктовано ничем иным, как стремлением властей упорядочить проживание нищих, селившихся в XVII в. в многочисленных избушках, клетушках и сараюшках, которые были беспорядочно разбросаны по всей Москве и другим крупным городам Московского государства. Описанная выше мера нашла свое законодательное отражение в указе патриарха Иоакима от 28 июня 1678 г., в котором предписывалось нищим, стихийно проживавшим на улицах, переезжать на территорию приходских церквей и обосновываться там в небольших строениях, на возведение которых выделялось из бюджета приказа по 1 рублю на человека.    Другим направлением строительства стало сооружение богаделен, которые возводились, как правило, на месте или рядом с уже существующими такими заведениями. Так были построены Петровские, Покровские, Кулишские и многие другие богадельни, являвшиеся в то время прототипом современных социальных служб.    Деятельность Аптекарского приказа в области государственного призрения не имела общей направленности, как у Патриаршего Казенного приказа, а была связана, главным образом, со спецификой приказной деятельности данного государственного учреждения, которая заключалась первоначально в сохранении жизни и здоровья царского дома, а в дальнейшем – и более широких слоев населения Московского государства.    С функционированием Аптекарского приказа было связано введение государственного медицинского управления, начало отечественного медицинского образования и появление первых русских врачей, открытие первой публичной аптеки и централизованное обеспечение страны лекарствами, усиление противоэпидемических мер и многое другое. Все это являлось неразрывной частью государственного призрения и имело огромное значение для всей страны.    В начале 30-х годов XVII столетия в Российском государстве началась подготовка медицинского персонала из представителей русского населения. Обучаться медицине изъявили желание, в первую очередь, дети стрельцов и сами стрельцы, а также дети иноземных лекарей, находившихся на службе в России. В 1654 г. в России была открыта первая лекарская школа, рассчитанная на трехлетний срок обучения, где, помимо занятий в школе, лекарские ученики должны были участвовать в сборах целебных трав и работать помощниками лекарей.    Освободившиеся после войны врачи могли заняться частной практикой, которая со временем стала пользоваться большой популярностью даже у таких консервативных слоев населения того времени, как женщины и священники.    Когда же челобитных с просьбами о выдаче лекарств стало слишком много, царем Алексеем Михайловичем был издан указ от 20 марта 1672 г. об учреждении на Гостином дворе Новой аптеки для продажи «всяких лекарств всяких чинов людям». Это была первая в России публичная (в современном понимании) аптека. Для продажи лекарств были установлены верхние границы цен, которые фиксировались в «Уставной книге». Работа аптеки четко регламентировалась, а для аптекарей устанавливалась жесткая дисциплина, к примеру, опоздание или неявка на службу грозили вычетом из жалованья.    Высокий уровень обслуживания и относительная доступность цен сделали Новую аптеку весьма популярной среди зажиточных слоев московского населения. Для простого народа лекарства из аптеки и тем более услуги медиков по-прежнему оставались недоступными. В борьбе со многими болезнями крестьяне прибегали к таким излюбленным средствам, как посещение бани или употребление горячительных напитков.    Большого внимания заслуживают действия Аптекарского приказа в борьбе с моровыми поветриями. В целях предотвращения распространения эпидемий под руководством Аптекарского приказа на дорогах и в городах устраивались заставы и засеки, через которые под страхом смерти не пропускали людей из других местностей. Погребение умерших проходило вдали от жилых мест и питьевых вод. А в тяжкие чумные 1654–1655 гг. изоляции подвергались даже отдельные зараженные дворы, они запирались снаружи и к ним приставляли стрельцов, чтобы инфекция не распространялась по городу. Все эти меры, несмотря на их строгость, были необходимыми и полезными для того времени, так как случалось, что от моровых поветрий люди вымирали целыми селениями.    Приказ Тайных дел по своему названию и специфике отраслевой деятельности был далек от государственного призрения, но на практике имел самое тесное и непосредственное к нему отношение. Он осуществлял надзор за деятельностью Аптекарского двора. Аптекарский двор являлся многофункциональным хозяйственным учреждением и имел на своей территории несколько зданий, в числе которых были различные амбары, избы для жилья, хлебная палата, пивоварня, кухня, кузница и специально построенная палата для кормления людей разных чинов. По описанию И. Е. Забелина, ее длина составляла 10 саженей по Шуйскому переулку, а ширина – 7 саженей. Внутри палаты было установлено 30 столов и 60 скамей. В дневное время помещение освещалось через 14 больших окон, а в холодную погоду отапливалось посредством каменной печи.    В этой палате регулярно проходили кормления нищих, а также раненых и вернувшихся из плена солдат. Одновременное число участников трапезы доходило нередко до 300 человек, а общая сумма накормленных за один день составляла иногда, по словам И. Я. Гурлянда, 2 тыс. человек. Кормления часто сопровождались раздачей милостыни, размер которой не был постоянным и зависел от различных обстоятельств. Так, например, в обычные дни милостыня составляла примерно 1–2 алтына, в дни же праздников и во время поминовения членов царской семьи ее размер доходил до 1 рубля.    Помимо Аптекарского двора, в ведении приказа Тайных дел находились также и нищие, проживавшие во дворце царя Алексея Михайловича. Это были так называемые «верховые богомольцы», или «верховые нищие», занимавшие в то время самую высокую ступень в иерархии многочисленной нищенской братии. Живя во дворце царя, верховые богомольцы являлись как бы символом царской доброты и милосердия. Они регулярно молились за здоровье государя и его семьи и считались образцом благочестия. Многие из них провели жизнь в странствиях и скитаниях и поэтому были чрезвычайно интересными собеседниками для царя. Алексей Михайлович очень любил разговаривать с ними и слушать их рассказы.    Верховые нищие находились на полном государственном обеспечении. Из приказа Тайных дел регулярно выделялись деньги на покупку для них различной одежды и обуви, которая регулярно обновлялась, не изнашиваясь до дыр. Помимо этого верховые богомольцы обеспечивались за государственный счет столовыми приборами, полотенцами, гребнями для расчесывания волос и постельным бельем. Верховые нищие получали также и годовое царское жалованье. Его размер не был четко фиксированным и составлял примерно 3–5 рублей в год. Для сравнения отметим, что годовое жалованье подьячего приказа Тайных дел составляло 4 рубля в год. Помимо этого на верховых нищих часто распространялись и единовременные раздачи милостыни, приуроченные, как правило, либо к какому-нибудь празднику, либо ко дню поминовения кого-либо из усопших членов царской семьи. Размер таких выплат также был произвольным и колебался от 1 деньги до нескольких рублей.    Объектом различных социальных выплат приказа Тайных дел являлись нищие, заключенные, раненые и вернувшиеся из плена солдаты, вдовы, дети-сироты, собственные служащие и другие категории населения, обращавшиеся в данный приказ за помощью.    Размер социальной помощи находился, как правило, в прямой зависимости от социального статуса ее получателя, который мог определяться как должностью, на которой он находился, так и величиной его поместного оклада. Причем, заметим, что такая практика была свойственна и другим приказам. В связи с этим распределение социальной помощи в XVII в. осуществлялось по определенному государством устойчивому принципу, в соответствии с которым преимущественное право на получение социальной помощи и ее наибольшую величину имели те категории населения, которые составляли опору для существовавшего государственного строя.    Приказ Большого Дворца имел статус дворцового приказа. Некоторая часть его доходов шла на оказание социальной помощи отдельным категориям населения, которая заключалась в выплате милостыни, содержании определенной части московских богаделен и в организации деятельности Аптекарского двора, находившегося с 1676 г. в юрисдикции данного приказа.    В ведении Полоняничного приказа находился выкуп пленных и специальный денежный налог – «полоняничные деньги», собираемый со всего Московского государства. Однако государственная организация возвращения пленных из неволи имела свое место и до учреждения специального Полоняничного приказа, функции которого в то время выполняли приказ Большого Прихода (до 1649 г.) и Посольский приказ (с 1649 по 1668 г.).    Интересно, что делом государственного призрения занимались также и некоторые другие приказы. Так, к примеру, Печатный и Поместный приказы наряду с основной своей деятельностью осуществляли также и призрение нуждающихся слоев населения, основные формы которого носили как традиционный, так и узкоспециализированный характер. Само же оказание помощи становилось возможным благодаря наличию в приказах свободных денежных средств, поступавших в доходы этих учреждений, расходование которых определялось как указами царей, так и решениями приказного начальства.    Таким образом, в заключение можно отметить, что оказанием социальной помощи и поддержки населению занимались не только известные в этом контексте Патриарший, Аптекарский, Тайных дел, Большого Дворца и Полоняничный приказы, но и другие государственные структуры исполнительной власти. Тема 1.4. Государственные подходы к организации общественного призрения    Аннотация. В данной теме модуля отражены сложные противоречивые тенденции становления и развития государственных подходов к организации социальной помощи и поддержки в России в период правления Петра I, Екатерины II, Павла I, Александра I и Николая I.    Цель. Выявить основные тенденции развития и модернизации системы помощи нуждающимся в контексте обеспечения внутренней стабильности и безопасности государства.    Модернизацию социальной системы помощи в России справедливо связывать с именем Петра Великого. Петр Алексеевич Романов (1672–1725) царем стал в возрасте 10 лет – в 1682 г., императором – с 1721 г.    За время своего царствования Петр I по разным оценкам издал свыше 70 указов, так или иначе касающихся вопросов призрения. Условно их можно разделить на следующие группы: 1) меры по призрению людей, лишенных средств к жизни; 2) призрение военнослужащих; 3) меры против нищих – промышленников; 4) призрение «зазорных» (незаконнорожденных) младенцев; 5) меры для увеличения средств общественного призрения. Мероприятия по призрению людей, не имеющих средств к жизни    Первая группа Петровских указов касалась поддержки нуждающихся из числа увечных, вдов, недорослей и пожилых. Так, в декабре 1700 г. Петр I распорядился старых, увечных, старых вдов и недорослей обеспечить кормовыми. В отношении недорослей – это аналог современного ежемесячного пособия по потере кормильца, в отношении остальных категорий – пособие по старости для иждивенцев. Оно было мизерным: три рубля в год на человека. На эти деньги можно было купить 365 кусков хлеба – по одному на день – или корову. Тем не менее это была реальная помощь, благодаря которой человек получал возможность выжить, не умереть с голоду.    24 января 1701 г. Монастырский приказ стал органом контроля и надзора. Ему было вменено в обязанность контролировать доходы монастырских вотчин и хозяйств, организовывать школы и надзирать за богадельнями. Возглавил приказ И. А. Мусин-Пушкин.    Самый важный для понимания современной социальной работы, ее исторических истоков – Именной Указ № 1856 от 8 июня 1701 г. Согласно ему предписывалось больных нищих определить в богадельни и выделить для ухода за ними одного здорового на десять человек. «Кормовые», то есть жалованье за работу в этих казенных заведениях, равно как и деньги на содержание призреваемых, покупку лекарств и кормовые, лекарям отпускались из патриаршей домовой казны.    Таким образом, было положено начало профессионализации социальной работы. Именно поэтому 8 июня 2001 г. В. В. Путин, бывший в этот период Президентом РФ, подписал Указ о праздновании Дня социального работника именно в этот день.    Выходили указы Петра I (1712, 1721, 1723, 1724 гг.) о построении богаделен, необходимости проводить в них проверки, о ревизии по монастырям хлеба и денежных доходов, чтобы определить, где сколько следует содержать нищих, сирот и монахов и сколько средств можно выделить на содержание училищ. В предсмертных указах Петра I утверждается право на пособие от правительства всем нуждающимся.    Благодаря принятым мерам к концу 1724 г. в России насчитывалось более 90 богаделен, в которых призревалось свыше трех тысяч человек. Безусловно, для такой огромной страны, как Россия, это была капля в море. Тем не менее важно отметить, что работа государства по приращению социальных учреждений стационарного типа более не прерывалась. Поддержка военных инвалидов    Термин «инвалид» происходит от латинского «validus» – годный, способный на что-либо, сильный, крепкий и частицы отрицания «in». Первое упоминание термина «инвалид» в русском языке отмечается в письмах и бумагах Петра II (1715–1730). Вероятнее всего, слово «invalide» было заимствовано из французского языка, где его первое упоминание отмечалось в 1549 г. Это слово мы находим в законодательных актах. Скорее всего, необходимость применения обобщающего термина для использования его в юридической практике отсутствует до тех пор, пока проблема не носит массового характера.    В XVIII в. «инвалид» означало отставного военного, непригодного к воинской службе и используемого в составе особых команд или находящегося на государственной пенсии. Термином «военный инвалид» называли военнослужащих (преимущественно нижних чинов), сделавшихся неспособными к службе из-за ранений, увечий, болезней или дряхлости. Вопрос о призрении получивших увечье в армии имел огромное значение только в период, когда служба в армии была длительной, и солдат практически полностью терял связь со своим сословием. С переходом на всеобщую воинскую повинность необходимость призрения утратилась, так как сроки службы стали менее продолжительными, следовательно, связь с семьей и со своим сословием сохранялась. В связи с этим в обязанности государства может входить призрение только тех военнослужащих, которые потеряли способность к труду при исполнении обязанностей военной службы (неважно, в мирное или военное время).    Особое внимание в указах Петра I уделялось призрению военнослужащих. Они пользовались приоритетным правом при поступлении в богадельни, их содержали в гарнизонах на казенный счет в губерниях, где они обучали военному искусству рекрутов.    Можно констатировать появление и развитие нового направления отдара за ратные подвиги заслуженным героям Отечества – оказание им специализированной медицинской помощи. С этой целью в 1706 г. был построен госпиталь в Лефортово и при нем – Медико-хирургическая академия. Ныне это знаменитый Госпиталь им. Бурденко.    В 1717 г. было определено к производству половинное жалованье бедным штаб – и обер-офицерам до открытия вакансий в полках (прообраз современной пенсии). В Указах 1717 и 1720 гг. предусматривалось отсылать не имеющих пропитания отставных военных чинов в монастыри и указывалось о производстве им жалованья из монастырских доходов.    В 1723 г. специальным Указом Петра I предписывалось переписать, сколько находится в мужских монастырях монахов, а в женских – монахинь, и со времени этого указа никого не постригать, а на освободившиеся места определять отставных солдат.    Согласно Указу от 8 марта 1723 г., отставные солдаты и драгуны должны были довольствоваться в монастырях хлебным и денежным жалованьем. Меры против нищих-промышленников    Безразборчивая раздача милостыни привела к тому, что в России сформировался отряд профессиональных нищих, так называемых нищих-промышленников. Объединившись в крупные преступные кланы, промышлявшие грабежом, кражей и калеченьем детей для увеличения сбора милостыни, а затем и открытым разбоем, они стали представлять угрозу внутренней безопасности государства. Легкость, по сравнению с тяжким крестьянским трудом, нищенского промысла способствовала тому, что целые деревни срывались по окончании полевых работ с насиженных мест и шли «в кусочки», то есть попрошайничать. Необходимо было принимать меры против нищих-промышленников на государственном уровне.    В 1703 г. по Указу Петра I в Москве было предусмотрено строительство работного дома для здоровых нищих, чтобы они могли зарабатывать себе рукоделиями на пропитание.    21 января 1712 г. Петр I издал Указ, в котором было повелено нищих обоего пола, бродящих в Москве по миру, ловить и приводить в Монастырский приказ. Отсюда тех, кто уже расписан по богадельням и монастырям, отправлять по месту приписания после наказания, а незаписанных – в те места, откуда пришли, «ученя жестокое наказание».    В 1718 г. последовало сразу три указа: 25 февраля вышел Указ «Ловить бродяг и отдавать их в работу»; в Указе от 20 июня – заставлять всех трудиться и пресечь здоровым нищим все возможные способы к существованию без труда; 25 февраля был провозглашен запрет на частную благотворительность. Согласно последнему Указу, запрещалось подавать милостыню частному лицу (предписывалось жертвовать в богадельни). С виновного в раздаче милостыни взимался штраф в первый раз в размере пяти, во второй – в размере десяти рублей. Планировалось назначать для этой цели из Московского гарнизона нарочных поимщиков «из каких чинов пристало».    Указом от 20 июня 1718 г. предусматривалось усугубление мер взыскания со здоровых нищих и наложение штрафа на тех лиц, в чьем ведении находились бродяги. В частности, бродяг, пойманных впервые, полагалось бить нещадно батожьем и отсылать по месту жительства. Попавшихся во второй или третий раз – бить на площади кнутом и отсылать в каторжные работы, а баб – в шпингаузы (прядильные дома). Ребят же, избив батогами, предписывалось посылать на суконный двор и прочие мануфактуры.    Помещики, вотчинники, прочие хозяева обязывались собирать для своих бедных на хлеб и одежду с обывателей собственных сел и деревень. Если они допускали бродяжничество своих людей, с них за неусмотрение взимался штраф по пять рублей за каждого человека. В 1719 г. была создана специальная фискальная служба, которая следила, не находятся ли в губернии или провинции «какие беглые гулящие подозрительные люди».    9 июля и 10 декабря того же 1719 г. вышли Указы, требующие строго выполнять все принятые ранее документы по пресечению деятельности нищих-промышленников. Поддержка «зазорных» младенцев    Петр I первым из российских самодержцев обратил внимание на судьбу «зазорных» младенцев.    Христианские нормы женской нравственности предписывали женщине очень строгие правила поведения, за нарушение которых ее жестоко наказывали. Так, до 1637 г. женщин, в том числе беременных, беспощадно казнили, и это было закреплено законодательно. Например, в Уложении царя Алексея Михайловича (отца Петра I) жену, покусившуюся на смерть супруга, полагалось заживо закопать в землю, даже невзирая на протесты детей и родни мужа, и держать ее так, пока не умрет. Уличенную в измене жену водили по деревне голой, публично пороли, а затем привязывали за волосы к церковной двери, и каждый входящий был обязан порицать ее поведение, в том числе в виде физического воздействия. Особенно тяжко было родившим без мужа и незаконнорожденным младенцам. Такие дети всю жизнь носили на себе клеймо позора.    Впервые в России судьбой несчастнорожденных младенцев озаботился Новгородский митрополит Иов: он в 1706 г. построил на митрополичий счет сиротский приют для подкидышей и сирот. Ознакомившись с этим опытом социальной поддержки младенцев, в январе 1712 года Петр I повелел устроить возле церковной ограды сиротские дома для детей, остающихся без родительского призрения.    Первый же официальный Закон о «зазорных» младенцах появился 4 ноября 1714 г. В нем повелевается «для зазорных младенцев, коих жены и девки рожают незаконно, при церквах, где пристойно, сделать госпитали, в Москве мазанки, а в других городах деревянные, и для сохранения избрать искусных жен и давать им из неокладных прибыльных доходов на год денег по три рубля, хлеба по полуосмине на месяц, а младенцам по три деньги на день».    Ровно через год выходит новый указ, в котором Петр проявляет заботу о личности рожениц, которые из-за боязни быть узнанными и преданными позору не осмеливались пристроить свои чада в казенный дом. Петр поэтому требует устроить в госпиталях тайное окно, через которое можно класть ребенка, оставаясь при этом неузнанной. Указывалось, что виновные в умерщвлении незаконных младенцев должны караться смертью.    В подтверждение этого закона в 1719 г. состоялась публичная казнь фрейлины Гамильтон за умерщвление двоих незаконно прижитых детей.    По сведениям, сообщаемым историком В. И. Соловьевым, в Московской губернии в 1719 г. в результате указанных мер были собраны в госпитали 60 незаконных младенцев. При них находились 45 кормилиц. Число младенцев возрастало из года в год.    В Москве согласно Указу от 1 февраля 1720 г. о строении госпиталей для незаконнорожденных младенцев, о выдаче им и кормилицам их денежного жалованья дети воспитывались до известного возраста, после чего девочек помещали кому-нибудь в услужение и, конечно, если предоставлялся случай, выдавали замуж, мальчиков же отдавали в учение мастерам. Если впоследствии они подвергались болезням или увечьям или впадали в помешательство, то могли возвращаться в эти приюты как в родительские дома.    В 1724 г. в одной московской губернской канцелярии были 865 младенцев от полутора до восьми лет. На их содержание было издержано по 5 рублей 15 копеек и 5 денег в год на человека. При них состояли 218 кормилиц. В качестве учительниц в школах и сиротских домах были поставлены 6 монахинь. Позже им повелевается обучать достигших пятилетнего возраста арифметике и геометрии. Они же являются няньками для малышей, причем одна монахиня определяется смотреть за каждыми двумя годовалыми ребятами или за тремя трехлетними, или, наконец, за четверыми пятилетними.    Канцелярия доносила, что кормилицы и младенцы живут по разным местам потому, что не построено необходимое количество госпиталей.    Наиболее существенным является то, что призрению незаконнорожденных детей был придан государственный статус. Меры по увеличению средств на призрение    Меры, вводимые Петром I для увеличения средств общественного призрения, были разнообразными. Как указывает в своем сочинении П. Лыкошин, к концу XVII в. монахи не только перестали сами работать и тем кормиться и помогать обездоленным, но уже и сами «чужие труды поедают», то есть монастыри уклонились от своего первоначального служения на пользу неимущей братии. Церковь в это время владела почти двумя третями всех земель, громадными капиталами, накопленными за несколько веков, и десятками тысяч крестьянских душ.    Петр I издает указ, согласно которому запрещается церквам владеть вотчинными и другими угодьями, предписывается всем монашествующим выделять на содержание только по десять рублей в год, по десять четвертей хлеба и потребное количество дров, доходы от монастырей и вотчин собирать и отсылать в Монастырский приказ. Остаток же хлеба и денег от раздачи монахам давать на прокорм нищим, но не посредством милостыни, а путем отсылки его по богадельням. Доходы церкви, естественно, вследствие этих мер истощались, а число нищих из-за непрекращающихся войн возрастало.    Необходимо было изыскать новые источники доходов на призрение. В связи с этим Петр делает следующие распоряжения: о сборе венечных денег за венечные памяти со всех вступающих в брак вдвое против прежнего; воспрещении вольной продажи восковых свечей и о предоставлении оной только церквам для приобщения прибыли от этой продажи к церковному имению; вычете из жалованья у всяких чинов, кроме солдат, по одной копейке с рубля на содержание госпиталей; вводе в монастырях обучения монахинь рукоделиям и ремеслам и об обращении вырученных за эту работу денег на общую монастырскую пользу, «а не собственные свои потребы»; сборе доброхотных подаяний во время священнослужения в два кошелька, из которых один предназначен был на покупку церковных нужд, а другой на госпиталь; употреблении на богоугодные дела денег, собираемых в штраф с раскольников.    Данные указы в основном вышли в 1714 г. В том числе Указ от 27 мая 1715 г. о благотворительных сборах на госпитали. 100 рублей – с лиц, которые из приказных людей будут пожалованы в дьяки; 2-процентный сбор с подъемных, прогонных сумм и сумм, выдававшихся на пропитание священникам и причетникам, посылаемым в новозавоеванные города; однопроцентный сбор с жалованья, выдаваемого всем служащим, кроме солдат; отчисления от торга домов, пожитков, оставшихся от беглых раскольников; от продажи церковных свечей; штрафные деньги.    Перечисленные меры отражены в указах, следовавших один за другим с 28 февраля 1721 г. по 29 июля 1723 г.    В качестве лучшего метода борьбы с нищенством первый российский монарх избирал превентивные меры, стремился к урегулированию частной благотворительности, отдал решение вопросов призрения органам государственной власти, изыскивал возможности материального обеспечения принятых указаний. Безусловно, к другим заслугам Петра I в области призрения относятся такие факты, как создание специализированных военных госпиталей; выход именного указа о запрещении продавать дворовых отдельно от семьи; указ об описи лишнего хлеба у всех чинов и раздаче его в случае голода неимущим в долг; стремление обустроить все благотворительные заведения так, чтобы «оное исправить без отягчения народного».    Таким образом, меры Петра I по общественному призрению представляли собой не разрозненные и не связанные между собой попытки, а цельную последовательную систему с рядом важных официально-правовых элементов, что незамедлительно сказалось на количественном и качественном уровнях оказания помощи нуждающимся. Так, по данным П. И. Лыкошина, в конце XVII в. только в Москве было 8–9 домов призрения, содержащихся на государственный счет. В них призревались 410 человек. В 1718 г. их в одной Москве насчитывалось уже 90. Число штатных призреваемых доходит до 4 тыс. человек, на жалованье им расходуется государством до 12 тыс. рублей ежегодно; кроме того, без жалованья призреваются 207 человек. Однако даже при Петре I в провинции за 100 лет было сделано очень мало для организации призрения. Общественное призрение в период правления императрицы Екатерины II    После смерти Петра I ярких событий в области развития и становления новых форм помощи не было. Последовавшие за ним правители в основном повторяли узаконения Петра I. В частности, при Екатерине I выходили указы об обязательном призрении в монастырях стариц (Указ от 9 декабря 1725 г.), о приискании особых домов для приема и призрения незаконнорожденных (Указ от 3 марта 1726 г.), о выдаче паспортов незаконнорожденным девкам и немедленной отсылке их из приютов в услужение, на мануфактуры или замуж в целях экономии казенных средств (Указ от 25 июня 1725 г.), об отдаче нищих-промышленников в солдаты (Указ от 21 июля 1730 г.) и др.    Ситуация существенно изменилась, когда на престол в 1762 г. взошла Екатерина II, урожденная Софья Фредерика Августа, немецкая княжна из рода Анхальт-Цербстских (1729–1796). Как реальный политик своего времени, Екатерина II считала, что ее действия должны быть направлены на упрочение положения, прав и привилегий дворянства и решение крестьянского вопроса полицейскими мерами.    В мировом пространстве в это время усиленными темпами развивается капитализм. В нашем Отечестве новые производственные формы практически не развивались, поскольку в результате Жалованной грамоты дворянству (1785) произошло законодательное укрепление крепостного права. Вследствие этого возникла объективная необходимость иметь в России так называемый «третий чин», который, в отличие от дворян и крестьян, получал бы право организации нового производства. Дворянам в данный исторический период работать было не по чину, а крестьяне считались тупым и неспособным к самостоятельной творческой работе быдлом. Кроме того, они были лишены права покупать земли и вообще владеть какой-либо собственностью.    Идея формирования «третьего чина» посредством воспитания безродных младенцев в закрытых учебных заведениях принадлежала И. И. Бецкому, которого Екатерина II сделала своим личным секретарем.    В широкой программе преобразований, проводимых правительством Екатерины II, важное место отводилось смягчению нравов русского общества путем воспитания его членов в духе просвещения и гуманного отношения друг к другу. Екатерина Алексеевна ставила целью исправить сердца и нравы своего народа через воспитание, которое считала источником человеческого благополучия. В русле этих идей И. И. Бецкой предложил провести реформу образования в России. В Генеральном учреждении о воспитании обоего пола юношества в 1764 г. Бецкой впервые в России сформулировал само понятие воспитания, которое, по его словам, должно придать известное направление воле и сердцу, выработать характер, нравы и правила, искоренить предрассудки. Результатом такого воспитания становилось, по мысли Бецкого, создание новой породы людей, свободных от пороков окружающего мира. Для этого маленьких детей следовало изолировать от воздействия тлетворной среды, в частности семьи, в закрытых учебных заведениях, где и предполагалось выращивать совершенного человека.    И. И. Бецкой был убежден в необходимости мягкого, человечного обращения с воспитанниками. Причинами человеческих пороков он называл окружающие ребенка с детства страх, насилие, а также безумных родителей и наставников. Основными принципами воспитания новой породы людей должны были, по мысли Бецкого, стать терпение и уважение к воспитанникам. «Если обходиться с ними как с рабами, воспитаем рабов», – писал он.    Согласно проектам И. И. Бецкого, разработанным в 60–70-е гг. XVIII в., в России должна была возникнуть сеть закрытых учебно-воспитательных учреждений, которая включала бы низшие и средние учебные заведения (пансионы) для дворян (благородного сословия), а для лиц третьего чина (мещан, купцов) – воспитательные дома, педагогические, художественные, медицинские, коммерческие и театральные училища.    Важную роль в процессе воспитания совершенных людей И. И. Бецкой отводил женщине. Ее умственное, духовное и нравственное развитие ставилось им во главу угла, когда речь заходила о недостатке просвещенных воспитателей для подрастающего поколения.    И. И. Бецкой считал необходимым, чтобы все девушки не только обучались писать и читать, но «имели бы разум, просвещенный различными знаниями, полезными для гражданской жизни». Только создание в закрытых учебных заведениях новых отцов и матерей, по мысли И. И. Бецкого, обеспечит серьезные сдвиги в развитии русского общества. Согласно его проектам, способные к наукам девушки должны направляться в университеты, а одаренные в искусствах – в Академию художеств. Подобные идеи казались необычными российскому обществу XVIII в. и не могли быть полностью осуществлены тогда, однако заложить основу для дальнейшего развития женского образования в России Бецкому удалось.    5 мая 1764 г. императрица Екатерина II обнародовала Указ Правительствующему сенату, в котором было повелено учредить в Санкт-Петербурге Воспитательное общество для воспитания и обучения в нем до 200 благородных девиц. Над Уставом трудились лучшие мужи России: Я. Шаховской, Н. Панин, В. Миних, кн. С. Гагарин, гр. Г. Орлов, кн. А. Голицын. Опубликован он был под общей редакцией И. И. Бецкого в 1764 г.    Согласно Уставу, изначально предполагалось принять в казенное заведение 30 девочек в возрасте 5–6 лет и только благородного происхождения. Девочки содержались в Обществе до 18 лет. Они изучали следующие предметы: исполнение Закона Божьего и катехизис, «все части воспитания и благонравия», российский и иностранные языки, арифметику, танцевание, рисование, вокальную и инструментальную музыку, шитье и вязанье всякого рода, географию, историю, некоторые части экономики и домостроительства и «при сем привыкают к убиранию волос, одеванию и содержанию себя».    Согласно Указу императрицы от 13 января 1763 г., было учреждено «особливое училище» для воспитания малолетних девушек мещанского происхождения. Первоначальный набор составил 60 человек. Цель создания училища – «чтоб всякого чина и женский пол воспитан был в добронравии и приличных состоянию его знаниях и рукоделиях». В основном девочки мещанского училища готовились в служанки благородным девицам и в гувернантки в знатные дома.    При создании Московского воспитательного дома И. И. Бецкой руководствовался следующими гуманными и справедливыми соображениями: все бесприютные дети имеют право на попечение о себе со стороны государства; попечение о них должно быть не менее тщательным, чем попечение родителей о своих детях; воспитанные надлежащим образом, они становятся трудоспособными и полезными гражданами.    Цель Московского воспитательного дома – не только спасти всех незаконнорожденных детей и сделать их трудоспособными людьми, но и создать новую добродетельную породу людей, новых отцов и матерей. Главная же задача заведения – вырастить в России новое полезное сословие, третий чин, который бы явился опорой экономического и духовного прогресса страны, сосредоточивая в своих руках промышленность и торговлю и давая выдающихся людей в области науки и искусства.    Впервые в нашем Отечестве был четко определен социальный статус питомцев. Согласно Уставу, они и их потомки объявлялись вольными людьми. Питомцам и всему их потомству как свободным людям давалось право покупать дворы, лавки, землю под них, устраивать заводы и фабрики, вступать в купечество и т. д. Призревать в доме предполагалось детей не старше пяти лет, обоего пола, законных и «зазорных».    Большое внимание предполагалось уделять физическому воспитанию, которое включало в себя наличие воздуха и хорошей пищи. Детям полагался хлеб в любое время и любом количестве, а в качестве питья – квас и вода. На обед – щи, хорошее мясо, рыба свежая или просольная, каши разные. Молочные продукты ставились в один ряд со сладостями и наряду с пирожными и яствами и предназначались в праздники, чтобы «дети с малолетства отличали праздники от будней».    Однако отсутствие карантинов и практики искусственного вскармливания младенцев привели сначала к удручающим последствиям: из набранных ко дню открытия Дома 524 младенца к концу года умерли… 424. И, несмотря на принимаемые различные меры, до конца столетия детская смертность в Доме составляла 98–99 %. Тем не менее, это было прогрессивное и своевременное предприятие.    В 1772 г. в Санкт-Петербурге был основан второй императорский Воспитательный дом.    7 ноября 1775 г. было опубликовано «Учреждение для управления губерний», согласно которому Россия была поделена на 50 (51) территориальных единиц (вместо 8 при Петре I). В соответствии с этим актом в каждой губернии учреждалось по одному приказу общественного призрения под председательством губернатора, назначаемого лично Екатериной II. Предполагаемое количество населения в каждой губернии – 300–400 человек. Приказы общественного призрения должны были охватить ту часть населения губернии, которая нуждалась в помощи.    В обязанность приказам вменялось во всех губерниях организовать народные школы, больницы, сиротские дома, аптеки, богадельни, дома для неизлечимых больных, дома для сумасшедших, дома работные, дома смирительные. Из доходов губерний разрешалось единожды, то есть один раз за всю историю существования приказа с момента его возникновения, предоставить на содержание приказа 15 тыс. рублей. Разрешалось эти деньги отдавать в заклад частным лицам под проценты (сроком на год), умножать капитал от частных взносов за счет доходов от аптек, ведения хозяйственных и имущественных операций (таких, как сдача внаем лавок, домов, кузниц, мельниц, садов, огородов, сенокосов, организация торфоразработок, лесопилок, открытие суконных фабрик и т. д.).    Не все приказы развивались одинаково: собственные капиталы Санкт-Петербургского приказа составляли 1 079 308 рублей, а Харьковского – 8747, хотя первоначальная сумма вклада была для всех приказов одинаковой – 15 тыс. рублей.    Тем не менее, с момента образования приказы общественного призрения вели самостоятельную коммерческую деятельность, которая поощрялась законом, предусматривающим, кроме частной инициативы, еще и поддержку со стороны казны в виде пособий, штрафов и т. д. Благотворительная деятельность императрицы Марии Федоровны (1759–1828)    Супруга императора Павла I Мария Федоровна, урожденная София-Доротея-Августа-Луиза, принцесса Вюртемберг-Монбельярская, стала российской императрицей в возрасте 37 лет. 12 ноября 1796 г. Павел I именным указом назначил Марию Федоровну покровительницей Воспитательного общества благородных девиц взамен усопшей Екатерины Великой. Свою деятельность на новом поприще императрица начала с образовательных реформ. Суть их сводилась к подготовке женщины к роли хозяйки, жены и матери. Мария Федоровна сократила сроки пребывания девиц в Обществе и увеличила их число до 50 в каждом «возрасте». Впервые в истории Отечества Марией Федоровной был введен институт пансионеров, то есть платных воспитанниц. Оплата могла быть полная или частичная, могла вноситься как родственниками или опекунами пансионерки, так и частными благотворителями. Нередко среди последних были члены семьи Романовых. Пансионерки принимались сверх казенных воспитанниц.    Другим социально значимым новшеством в этом образовательном заведении был введенный императрицей институт пепиньерок. В собственноручно написанном Марией Федоровной Проекте учреждения пепиньерок при Смольном институте предписывалось Инспектрисе и Начальнице выбрать и оставить в Институте 12 девиц, завершивших образование, «между теми, которые характером, дарованием и бедностью имеют право на эту милость. Они составят рассадник классных дам для Смольного или других институтов, уже основанных или которые будут основаны». Предполагалось, что пепиньерки будут находиться под особым надзором Начальницы и в полной ее зависимости, получать содержание и жалованье классных дам и заменять учителей во время их болезни. Пепиньерки получали право на отдельную спальню и питание, как у классных дам. Они обучали воспитанниц начальных и средних классов чтению на трех языках, письму под диктовку и чистописанию. Впоследствии институт пепиньерок был учрежден практически во всех образовательных женских учреждениях.    Таким образом, был введен особый институт поддержки одаренных девиц, которые вряд ли могли составить себе хорошую партию из-за нищеты родителей или вести самостоятельную трудовую жизнь, что было объективно невозможно в русском обществе начала XIX столетия. Кроме того, воспитанные в самом институте, они гораздо больше пользы приносили своим питомцам, чем приглашенные из-за границы иностранные педагоги. Императрице Марии Федоровне принадлежит заслуга основания в России женского педагогического образования.    По аналогии со Смольным Мария Федоровна основала свой собственный Институт благородных девиц – Институт ордена св. Екатерины, или Екатерининский.    Видя успехи супруги в руководстве Обществом благородных девиц, 2 мая 1797 г. Павел I назначил Марию Федоровну начальницей над Воспитательными домами в Санкт-Петербурге и Москве. В них императрица также провела ряд реформ. В частности, питомцы были распределены по способностям и в соответствии с этим для них были созданы разноуровневые образовательные программы.    Так, в 1808 г. для способных воспитанников были открыты при Воспитательном доме латинские, французские и немецкие классы, а также особые классы музыки. Постепенно из них возникли семинарии для подготовки учительского персонала для школ Воспитательного дома. Признанные талантливыми мальчики готовились в них для поступления в Медицинскую академию, а девочки – в гувернантки и учительницы. Неспособные дети были определены в специально для этого созданные ремесленные классы. Для них была создана типография. Совершенно неспособных к наукам и ремеслам питомцев отправляли на поселение в деревню для занятий сельским хозяйством.    Несомненна заслуга Марии Федоровны в организации в России системы профессионального образования. Именно она первая создала в стране ряд среднеспециальных учебных заведений, где первоначально получали образование только питомцы Воспитательных домов. Так, в 1816 г. в Павловске на средства императрицы было открыто Особое училище садоводства. В него принимались юноши, владеющие латынью и немецким языком и имеющие приличные знания по географии. Курс был рассчитан, в зависимости от уровня подготовки обучающегося, на три и четыре года. Обучение велось на немецком языке под руководством садового мастера из немцев.    С той же целью императрица учредила особый фабричный городок под Петербургом, где питомцы обучались работать на промышленном предприятии – на приобретенной императорской четой Александровской мануфактуре. Она просуществовала до 1860 г. и была закрыта как нерентабельная из-за хронического переизбытка рабочих рук. Не только воспитанники, но и их дети были закрепощены за Мануфактурой и, начиная с одиннадцати лет, не имели права отлучаться от нее на другие работы.    Питомцы, хорошо владеющие русской грамотой и достигшие успехов в каллиграфии, получили возможность совершенствовать свои умения в созданной императрицей Школе канцелярских служащих. Здесь выпускников Дома готовили для работы в различных государственных и частных канцеляриях.    Благодаря деятельности Марии Федоровны в России началось интенсивное развитие акушерства. Характерной особенностью развития медицины в указанный период было то, что лечебные заведения развивались, в первую очередь, как клинические базы для подготовки медперсонала из числа питомцев подведомственных царской семье благотворительных заведений.    В 1797 г. Мария Федоровна учредила в Санкт-Петербурге за свой счет Повивальный институт для 20 замужних бедных родильниц и 22 обучающихся воспитанниц Воспитательного дома. Аналогичное заведение на средства П. А. Демидова было открыто ею в Москве первоначально для 10 питомиц Московского воспитательного дома. Впоследствии при Повивальных институтах были учреждены акушерские фельдшерские школы, в которых готовили профессиональных повивальных бабок, большей частью из числа воспитанниц Дома.    В 18 сентября 1797 г. императрица учредила на собственные средства военно-сиротское училище (позднее, с 1800 г., – Мариинский институт). Оно было создано исключительно для детей беднейших родителей. Причем в училище отсутствовало сословное деление, ревностно проводившееся в других учебных заведениях. В числе поступавших наибольший процент составляли дочери мелких чиновников, ремесленников, солдат и придворных служителей.    Императрица заботилась о судьбе выпускников своих заведений. Именно поэтому если сирота сразу по окончании обучения выходила замуж, то ей выдавалось приданое в размере 100 рублей, что делало ее привлекательной невестой.    В Мариинских институтах применялся метод дифференцированного обучения воспитанников в зависимости от их способностей. Способные девочки воспитывались в учебных классах и обучались катехизису, чтению и письму на 3-х языках (русском, французском, немецком), арифметике, рисованию, тонким женским рукоделиям, вышивке золотом, шелками, плетению кружев.    Неспособные воспитанницы определялись в хозяйственный класс, где обучались приготовлению еды, созданию и сохранению припасов, времени выгодных закупок и низких цен, засолке, сушке, а также другим хозяйственным навыкам – шитью, стирке, глаженью, выбору материи, умению вести счет всему, то есть были первоклассными экономками. Им и книги для чтения рекомендовалось давать соответствующие. Впоследствии этот принцип был применен и в других образовательных и воспитательных заведениях для низшего класса и людей с ограниченными возможностями.    К числу несомненных заслуг Марии Федоровны относится начало обучения в России детей с ограниченными возможностями. 14 октября 1806 г. в Павловске было учреждено опытное училище для глухонемых. В Россию был приглашен специалист из Парижского института глухонемых Жан Батист Жоффре. Он стал директором училища, быстро выучил русский язык и преподавал его ученикам наравне с французским.    Кроме детей, воспитывающихся безвозмездно, в училище принимали детей из благородных семей с платой 650 рублей в год, и «из других состояний» – с платой 450 рублей. Со временем штат училища увеличивался. Воспитанников обучали портняжному, столярному, токарному, литографскому и типографскому делу, девушек – разным рукоделиям. К 1828 г. количество воспитанников увеличилось до 51. Кроме того, за плату обучались еще 46 человек. Из них вышли чиновники, учителя в самом заведении, рисовальщики, живописцы, наборщики, печатники и другие специалисты.    Озаботившись глухонемыми, императрица решила заняться и проблемами обучения слепых детей. В Гатчине в 1806 г. ею было основано первое училище для слепых питомцев Воспитательного дома. Основателем и первым педагогом в школе слепых стал приглашенный Александром I французский специалист Валентин Гаюи.    Хотя специализированные заведения для обучения детей с ограниченными возможностями и удовлетворяли лишь мизерную часть нуждающихся в образовании инвалидов, это был прогрессивный шаг.    В 1803 г. Мария Федоровна создала Вдовьи дома в Москве и Санкт-Петербурге. Ввиду того, что желающих попасть в Дом было очень много, а среди призреваемых было немало крепких здоровых женщин, относительно молодых, императрица решила занять их полезным для общества делом, которое, в случае успеха, могло решить проблему их самообеспечения. В 1814 г. были приглашены для работы в больнице 24 обитательницы Санкт-Петербургского Вдовьего дома. Императрица повелела выбрать вдов, отличающихся кротостью, благонравием, хорошим поведением, изъявивших желание посвятить себя богоугодному делу – уходу за больными. После годичного испытания 12 марта 1815 г. 16 вдов были признаны пригодными к этой работе. Они были приведены к присяге. Вдовам была установлена оплата – по 5 рублей за две недели работы. Дело имело успех. Аналогичная работа была проведена с московскими вдовами.    В 1818 г. был официально утвержден Институт сердобольных вдов (не как учебное заведение, а как особый социальный статус), а при больницах стали организовывать курсы сиделок. Прослужившие в звании сердобольных вдов 10 лет получали ежегодное вознаграждение в размере 150 рублей. Через каждые пять лет вознаграждение увеличивалось, а через 25 лет удваивалось.    По уровню медицинской квалификации сердобольные вдовы занимали среднее положение между санитарками и младшими медсестрами. Прежде чем быть допущенными к уходу за больными, они познавали основы первоначальной медицинской подготовки. Им преподавались сведения по уходу за больными, этические правила взаимоотношений с пациентами, их знакомили с методиками выполнения основных медицинских процедур и приема лекарств. Главный врач Мариинской больницы Христофор фон Опель в 1822 г. издал учебное пособие «Руководство и правила, как ходить за больными, для пользы каждого, сим делом занимающегося, а наипаче для сердобольных вдов, званию сему особенно себя посвятивших…» В нем, помимо элементарных правил ухода за больными, говорится о том, какими физическими и нравственными качествами должны обладать женщины, посвятившие себя уходу за больными.    Таким образом, в России благодаря Марии Федоровне началась и более уже никогда не прерывалась профессиональная подготовка младшего медперсонала, и женщины не только были привлечены к работе в лечебных заведениях, но сегодня практически полностью вытеснили из этой сферы мужчин. Между тем труд этот не считался прежде женским. При Петре I роль сиделок выполняли отставные солдаты.    Мария Федоровна немало сделала для совершенствования медицинского обслуживания. В 1803 г. императрица учредила Мариинские больницы для бедных в Москве и Санкт-Петербурге. Московская больница, рассчитанная на 200 койкомест, была одной из самых крупных по тем временам. При больнице состоял приют для неизлечимо больных на 12 мест. В настоящее время Московская Мариинская больница входит в состав Московского НИИ фтизиопульмонологии Минздрава России.    Санкт-Петербургская Мариинская больница представляла собой не только лечебное заведение для бедных, но и являлась практическим училищем для кандидатов Медико-хирургической академии и вольнопрактикующихся в городе медиков. Как и московская, столичная больница была устроена на 200 коек. Расходы на нее составляли 68 571 рублей в год. Они покрывались главным образом с процентов с собственного капитала больницы.    Под покровительство Марии Федоровны поступил также ряд уже действующих лечебных заведений. В их числе Голицынская больница в Москве (открыта в 1802 г. в память кн. Голицыных; стала бесплатной в 1803 г., была рассчитана на 100 коек), а также больница у Калинкина моста в Санкт-Петербурге. В небольшой Калинкинской больнице лечили венерические болезни. Больные могли пребывать здесь инкогнито – не называя своего имени и звания, и даже в масках.    1 января 1828 г. перешел под патронат Марии Федоровны Дом для умалишенных, причисленный к разряду больниц. Для него императрица купила дом кн. Щербатова за Нарвской заставой в 10 километрах от Санкт-Петербурга, чтобы больные находились в покое, вдалеке от городской сутолоки. Заведение получило название «Больница всех скорбящих». В ней призревались 200 больных обоего пола.    Обуховская больница, или Желтый дом (названа так из-за окраски здания. Поныне в России так называют дома для сумасшедших), перешла под покровительство императрицы в 1828 г.    Всего к концу жизни императрица патронировала 51 благотворительное заведение. В них призревались на стационарном обслуживании 92 тыс. человек.    При финансовой и материальной поддержке Марии Федоровны смогло состояться первое в России благотворительное печатное издание, газета «Русский инвалид» (начала выходить с 1 февраля 1813 г.), доходы от которого полностью шли на поддержание инвалидов Отечественной войны 1812 г. и помощь русскому воинству вплоть до событий 1917 г. Создателем и первым редактором газеты «Русский инвалид» был патриот России, «русский немец» Пауль Помиан Пезаровиус, или, как его называли на русский манер, Пал Палыч.    К концу 1814 г. основной инвалидный капитал достиг 300 тыс. рублей. К нему Пезаровиус присоединил от себя еще 20 тыс., оставшихся от издержек на издание газеты. Конечно, ему, занятому хлопотами по издательству, было сложно распределять такую крупную сумму денег. Поэтому 8 августа 1814 г. император Александр I учредил особый комитет, получивший в честь царя название Александровский о раненых комитет.    В состав комитета вошли генерал-адъютанты: Уваров, граф Строганов, Голенищев-Кутузов, Закревский и Сипягин. В их обязанности входило принимать просьбы от нуждающихся инвалидов, а затем по ним решения. Доклады предоставлялись царю через генерала от артиллерии графа Аракчеева. 21 декабря 1815 г. Александр I поручил Пезаровиусу возглавить дирекцию канцелярии комитета.    В декабре 1815 г. инвалидный капитал равнялся 395 тыс. рублей. 1200 инвалидов получали из него постоянные пособия. С 1816 г. газета вследствие своей чрезвычайной популярности стала выходить ежедневно. В пользу инвалидов поступало в среднем в год от 40 до 60 тыс. рублей, а общая сумма капитала равнялась уже 1 млн 32424 рублям. Сам лично редактор во время войны жертвовал в пользу издания по 750 из 2250 рублей своего жалованья в год.    К 1842 г. пожизненные пансионы из комитета получили 4 тыс. высших и 15 тыс. низших воинских чинов и 2000 их семейств. Единовременные пособия получили 2900 высших воинских чинов, 600 их вдов, 3 тыс. инвалидов низших чинов. 1500 сирот воспитывались за казенный счет в заведениях. 130 солдатским дочерям было выдано приданое по 100 рублей ассигнациями. 80 тыс. рублей было выделено для воспитания 120 дочерей высших воинских чинов в Патриотическом институте. Всего на призрение 40 тыс. военнослужащих было выделено 30 млн рублей.    Газета занималась благотворительной деятельностью вплоть до событий 1917 г. Затем она была переименована в газету Красной Армии и Военно-морского флота. А в 1992 г. вновь возродилась под прежним дореволюционным названием и сегодня успешно освещает проблемы людей с ограниченными возможностями.    Мария Федоровна во многом способствовала тому, чтобы все ее дети имели собственные благотворительные учреждения как в России, так и за рубежом. В память о матери император Николай I в 1854 г. (а не в 1897, как ошибочно считают многие исследователи) создал «Ведомство учреждений императрицы Марии», ставшее крупнейшей образцовой благотворительной организацией в России, фактически семейным делом Романовых. Николай Павлович и все последовавшие за ним императоры лично покровительствовали этому Ведомству. Крупнейшие благотворительные общества дома Романовых (в оценке их современников)    Самое значительное из благотворительных обществ начала XIX в. – открытое в 1802 г. под непосредственным патронатом императора Александра I несколькими частными лицами «Филантропическое общество» (некоторые авторы, например, Н. Волков, считают его первоначальным названием «Благодетельное общество»), переименованное в 1816 г. в «Императорское человеколюбивое общество».    Основная цель Общества – «распространиться по всей Европе и благодетельствовать всем неимущим, то есть оказывать всевозможную помощь бедным без различия пола, возраста, звания и вероисповедания: при рождении младенцев – путем акушерского, врачебного, а также материального пособия; принимать под свою сень бедных детей, призревая их, воспитывая и образовывая; призревать взрослых, не могущих добывать себе пропитание собственным трудом вследствие старости и по неизлечимой болезни, предоставлять бесплатные и удешевленные квартиры, а также пищу нуждающемуся; приискивать работу ищущим ея и содействовать сбыванию работ трудящихся; лечить бедных больных и, наконец, оказывать помощь деньгами и вещами».    В задачи общества входило искать несчастных в самом жилище их – в сей обители плача и страдания. Ласковым обращением, спасительными советами, – словом, всеми нравственными и физическими способами стараться облегчить судьбу их, вот в чем состоит истинное благодеяние.    Члены Общества обратили внимание на то обстоятельство, что «физические бедствия обременяют человека с рождения до смерти». В связи с этим в столице был учрежден «Медико-филантропический комитет под непосредственным руководством известных тогда докторов медицины Фрейтанга, Вельцена, Эллизена, Удена и Тимковского. Проект и штат были учреждены с назначением из государственного казначейства по 5 тысяч рублей ассигнациями на канцелярию, и комитет начал работать».    Общество вело свою деятельность по следующим направлениям: домовое призрение бедных больных; диспенсарии в разных частях города; вспоможение подвергшимся какому-либо несчастному случаю на улицах; особенные больницы для страждущих прилипчивыми болезнями; призрение искаженных природой и случаем, воспитание глухонемых и т. д.    То есть в России началось обследование условий жизни на дому и оказание первой медицинской помощи, что впоследствии (в советское время) привело к созданию участкового медицинского патроната. Стали возникать медицинские пункты и участковые больницы, организовывались прототипы современных отделений срочной помощи центров социального обслуживания, возникли кожвендиспансеры, в которых бесплатно принудительно лечили проституток перед отправкой их на выселки из столиц, началась работа по организации помощи инвалидам детства и получившим увечья в процессе жизни. На организацию этих учреждений было назначено из кабинета императора 24 тыс. рублей. К концу года Медико-филантропический кабинет осуществлял «бесплатное домовое лечение бедных» и организовал диспенсарии в разных частях города. В них приходящие больные в определенные часы получали бесплатно советы и лекарства. С этой целью были определены на каждую из существовавших 11 частей города врачи для бедных и их помощники.  Особым видом социальной помощи является система государственного социального обеспечения, функционировавшая в 20 в. вне рамок профес­сиональной социальной работы в СССР и в ряде других стран. Эта система не приветствовала тогда благотворительность, стремясь обеспечить всех ну­ждающихся минимумом социальных гарантий за счёт госбюджета. В некоторых странах мира, прежде всего в индустриально развитых го­сударствах Запада, в последней четверти 19 - начале 20 на основе опыта функционирования учреждений призрения и общественной благотворитель­ности появилась социальная работа. Она представляет собой определённый вид профессиональной деятельности, который направлен на квалифициро­ванное решение социальных проблем людей, на создание условий, помо­гающих восстановлению и улучшению их способности к социальному функ­ционированию. В настоящее время такое определение поддерживает боль­шинство ведущих российских специалистов в области теории и практики со­циальной работы. Хотя следует признать, что с учётом перспективных тен­денций общественного развития социальную работу целесообразно рассмат­ривать как профессиональную деятельность, направленную не только на ока­зание разнообразной социальной помощи нуждающимся, но и на обеспече­ние важнейших социальных прав граждан. Даже в индустриально развитых странах Запада лишь в конце 19 - начале 20 в. социальная работа возникла как профессия и общественное явление, что потребовало разработки специальных теоретиче­ских основ, соответствующих правовых и морально-этических норм, наличия квалифицированных работников. В то время в ряде западных стран сложи­лись группы специалистов, которые стали профессионально заниматься со­циальной работой. Вскоре социальных работников начали готовить в учеб­ных заведениях. В России к началу 20 в. значительно расширилась практика использо­вания на постоянной основе лиц, занятых в сфере призрения и общественной благотворительности. С середины 1860-х гг. по мере проведения земской ре­формы увеличилась численность земских уполномоченных по призрению слепых, бедных, бездомных и других лиц, нуждающихся в помощи. Они во многом выполняли функции социальных работников. Известно также, что в конце 19 в. Императорское Человеколюбивое общество получило право ус­танавливать платные должности для лиц, профессионально занимавшихся благотворительной деятельностью в его заведениях. И эти должности при­равнивались к различным чинам государственной службы, что свидетельст­вует о появлении в России первых ростков профессиональной социальной работы. Однако всё же нет достаточных оснований утверждать, что на рубе­же 19-20 вв. в нашей стране сложилась система социальной работы как про­фессиональной деятельности. Этот процесс только получил своё начальное развитие. Однако первая и вторая русские революции, гражданская война 1918-1920 гг. приостановили его. Позже, в условиях советской власти, про­фессиональная социальная работа в её западном варианте не была востребо­вана обществом, трансформировавшись в систему государственного соци­ального обеспечения. В 1990-е гг. началось возрождение отечественной со­циальной работы, включавшее в себя разработку её теоретических основ, ор­ганизацию подготовки кадров, развертывание целой сети новых социальных учреждений и служб. Этот процесс активно развивается и в настоящее время.