Содержание и задачи стилистики русского литературного языка.

Содержание и задачи стилистики русского литературного языка. Корни стилистики уходят в глубокую древность – во времена Античности. Именно тогда зародилась риторика, которую можно считать самой близкой предшественницей современной стилистики. Владение ораторским искусством считалось одним из важнейших достоинств политика, трибуна, судьи, адвоката. В Древней Греции, а затем и в Риме были разработаны теории ораторской речи, были созданы практические руководства, помогающие овладеть искусством красноречия. Античные риторики послужили образцом для многочисленных более поздних риторик в разных странах Европы, в том числе и в России. Риторику можно определить как науку о способах убеждения, разнообразных формах языкового воздействия на аудиторию. Именно этот аспект интересует стилистику, позволяет рассматривать риторику как ближайшую предшественницу стилистики. Заслуга античных теорий языка и стиля и многочисленных риторик заключается в тщательной разработке выразительных средств языка (особенно тропов и стилистических фигур), а также – теории и практики ораторской речи, в обращении к композиции текста. Однако при всей важности этих проблем риторика имела во многом прикладной характер и ориентировалась лишь на публичную речь, в то время как стилистику интересуют все области языка. Формирование стилистики как особой лингвистической дисциплины относится к XX веку. Именно к этому времени сложились теоретические предпосылки для становления стилистики как самостоятельной отрасли языкознания. Это прежде всего глубокая разработка таких понятий, как «литературный язык и его нормы», «разграничение языка и речи», проблема употребления и функционирования языка. Современная стилистика включает в круг своих интересов изучение выразительных средств языка, однако не ограничивается ими. Выразительными в принципе могут оказаться любые единицы языка. Следовательно, понятие выразительности шире круга специализированных экспрессивно-эмоциональных средств и приемов. Чтобы изучать выразительность, надо анализировать весь язык, в том числе – и нейтральные средства. Поэтому сводить предмет стилистики к изучению выразительных средств – значит резко сужать задачи этой науки. Полная картина изучения языка складывается из двух фундаментальных аспектов: 1) устройство, сущность языка и 2) функционирование языка. Изучать язык в том виде, в каком он существует («живой, действующий»), означает исследовать функционирование языка – естественную, реальную форму его существования. Любая речь – газетная, научная, официальная, художественная, публичная – должна быть литературной, т.е. стилистически грамотной (орфографическая, пунктуационная, грамматическая правильность сама собой разумеется). Не может быть выразительной речь, если в ней множество ошибками. Нормативность – первое и естественное требование, которое предъявляется к любой литературной речи. Требование нормативности особенно актуально для СМИ, язык которых оказывает сильнейшее воздействие на воспитание языкового вкуса общества, на формирование стилистических норм. Практическую стилистику русского языка можно определить как научную дисциплину, изучающую функционирование языковых и речевых средств, использование их с точки зрения нормы, эффективности, целесообразности, выразительности в зависимости от цели и обстоятельств высказывания. Таким образом, предмет практической стилистики русского языка: 1) изучение функциональных стилей, 2) изучение всех языковых и речевых средств в стилистическом аспекте. Стилистический аспект предполагает анализ языковых и речевых средств с точки зрения синонимики, нормы, выразительности и коммуникативной целесообразности. Задачи практической стилистики: – воспитание осознанного отношения к выбору языковых и речевых средств, профессиональная подготовка в области языка и стиля будущих журналистов, литературных сотрудников, работников рекламы, формирование стилистической грамотности (умения оценить уместность, правильность и выразительность того или иного языкового средства). Тексты, которые создаются журналистами, должны быть не просто грамотными, но и выразительными, яркими. Итак, практическая стилистика русского языка изучает функционирование языковых и речевых средств. Однако чтобы осознать этот процесс во всей глубине, надо разобраться в том, что такое язык и речь. Долгое время лингвисты использовали только термин «язык», и лишь в начале XX века появилось понятие «речь». Язык и речь образуют в совокупности единое явление, представляют собой две стороны одного целого. Речь – это конкретное говорение (в звуковой или письменной форме), это все, что говорится и пишется: разговор между знакомыми, выступление на митинге, речь адвоката, научное сочинение, стихотворение, повесть, доклад и т.д. Но речь невозможна без языка. Например, иностранная речь будет восприниматься как непонятный сплошной гул, в котором трудно различить слова, предложения, если мы не знаем языка. Речь строится по законам языка, производится языком, представляет собой его воплощение, реализацию. Язык одновременно и орудие и продукт речи. Язык – это система категорий, извлекаемых из речи (части речи, спряжение, склонение и т.д.), это формы слов, конструкции предложений и т.д. Итак, речь материальна, она воспринимается чувствами – слухом, зрением, даже осязанием, например тексты для слепых. Язык – это система категорий, порождаемых речью, управляющих ею, но недоступных нашим чувствам или ощущениям. Язык постигается разумом, научным анализом речи. Лингвистика всегда изучала язык, его устройство, и лишь сравнительно недавно обратилась к исследованию речи. Выразить в речи уникальное, новое, нетипичное довольно трудно. Пресловутые муки творчества – это не что иное, как попытка через общее, языковое передать индивидуальное, единичное. Однако цель выразить единичное, уникальное ставится далеко не всегда. Очень часто возникает необходимость в выражении повторяющихся ситуаций, явлений, мыслей. Именно в этих случаях и нужны некие типизированные элементы. Речь не только индивидуальна, но и социальна по своей природе, как и язык. Индивидуальность служит важным стимулом ее развития. Это одна из существенных характеристик речи. Но не меньшее, если не большее значение имеет некоторое единство речевых оборотов для коллектива говорящих. Отсюда и вытекает тенденция к типизации. Типизация охватывает прежде всего сферы речи, отражающие общие, регулярные, частотные, повторяющиеся ситуации. Таким образом, речь в идеале должна содержать в себе типизированные элементы, относящиеся к самым разнообразным областям социальной жизни. Если брать аспект развития, формирования речи, то главная ее тенденция — тенденция к типизации, которой противостоит тенденция к индивидуализации, уникальности. Взаимодействие этих тенденций и определяет характер функционирования, развития, форму речи, движущейся между двумя полюсами: уникальное, индивидуальное – общее, массовое. Таким образом, развитие речи определяется двумя тенденциями: 1) тенденцией к формированию готовых, воспроизводимых выражений и 2) прямо противоположной тенденцией к индивидуальности, уникальности. Норма Когда речь идет о функционировании языковых и речевых средств, мы неизбежно приходим к понятию нормы, без которого процесс общения неполон, и практически невозможен. Что же такое норма и почему это понятие имеет такое большое значение и настолько необходимо и в теоретическом, и в практическом плане? Если язык содержит систему возможностей выражения мыслей и чувств и означает «можно говорить», речь – это то, что «говорится в действительности», то норма, находясь между языком и речью, означает, как «следует говорить». Язык (система языка) = Можно говорить Норма = Следует говорить Речь = Говорится в действительности Норма действует как своеобразный фильтр: оценивая многообразные возможности языкового выражения, она отбирает те из них, которые в наибольшей степени соответствуют целям общения. То есть норма регулирует процессы функционирования и развития и языка, и речи. Таким образом, система языка – это система возможностей, представляемых языком, норма – это реализованные возможности, закрепленные практикой. Речь – это вся совокупность употреблений, как закрепленных, так и не закрепленных практикой. Можно привести такой пример действия нормы в речевой практике. После начала эры космических полетов по модели глагола приземлиться появилась целая серия новообразований: прилуниться, примарситься, привенериться. Это было вызвано необходимостью обозначить процесс посадки космического аппарата на планетах Солнечной системы. В выражении «приземлиться на Марсе» (Юпитере и т.д.) ощущается некоторая неловкость, так как в слове приземлиться довольно сильно ощутим корень -земл (земля). Такое колебание в выборе слова характерно, например, в беседе специалиста с корреспондентом: «А приборов на спускаемом аппарате очень много... Стоит, к примеру, сейсмодатчик. Есть ли там землетрясения, точнее, венеротрясения?» (Из газет) Критерии нормы в плане современного употребления – соответствие законам языка, массовая и регулярная воспроизводимость, ориентация на речь, которая признана образцовой (речевые навыки образованных людей, авторитет радио, телевидения, театра, печати и т.д.). Слово, произнесенное по телевидению, радио, напечатанное в газете, как бы облекается ореолом престижности. Вот почему исключительно высока ответственность журналистов, которые непосредственно участвуют в воспитании языкового вкуса общества, в формировании языковых норм. Процесс изменения нормы захватывает, как правило, длительный период. Каждая историческая эпоха вносит свое содержание в понятие языковой нормы. Так, во времена А. С. Пушкина слова сплетня, визжать, опрометью считались нелитературными. С течением времени они получили все права литературности. В наше время литературная норма меняется в сторону демократизации. При этом возникает опасность размывания литературной нормы из-за некритического использования просторечия, жаргонов. Важнейшее значение нормы для практической стилистики заключается в том, что она противостоит разнообразным типам неправильностей. Образцовую речь мы, как правило, не замечаем. А вот ошибки, неправильности бросаются в глаза, искажая смысл, резко снижая литературные качества речи, и отрицательно воздействуют на культуру речи в целом. Нормы затрагивают различные уровни языка. В том числе – лексический уровень. Если говорить о стилистических ресурсах лексики, то прежде всего следует заметить, что в словарном составе современного русского языка содержатся лексические наслоения различных эпох. По характеру своего возникновения лексика русского языка распадается на две большие группы: 1) исконно русские слова; 2) заимствованные слова. Слова, попадая из какого-либо другого языка в русский язык, существенно изменяются, приспосабливаясь к его фонетической, словообразовательной и грамматической системам. Лексика русского языка применительно к сферам ее употребления. В лексике русского языка имеются слова, которые составляют ее основу и употребляются без всяких ограничений. Эти слова относятся к общеупотребительной лексике. К числу общеупотребительных слов можно отнести, например, существительные: жизнь, свет, ночь, вечер, газета, радио; прилагательные: дорогой, молодой, красный, синий, птичий; глаголы: есть, жить, читать, смотреть; местоимения: я, мы, ты, он; междометия: ax, ox, ой, ну; модальные слова: во-первых, во-вторых, разумеется, к сожалению и т.д. В состав общеупотребительной лексики входят десятки тысяч слов. Им свойственна общенародная распространенность и известность. В отличие от общеупотребительной лексики, лексика ограниченного употребления, как об этом говорит само ее название, ограничена в своем использовании различными условиями. К лексике ограниченного употребления относятся: диалектная лексика, специальная лексика и жаргонная лексика. Для практики речи (особенно журналистского творчества) очень важен нормативный аспект функционирования необщеупотребительных слов. Ведь если журналист неверно употребляет такое слово, он вводит в заблуждение тысячи, если не миллионы, своих читателей, слушателей, зрителей. «На досуге он лепил из пластилина. И вот он уже участник нескольких вернисажей в стране» (Из газет). Как известно, вернисаж – это не выставка, а открытие, первый день выставки. «Ну что мешало Дмитрию Аркадьевичу [Налбандяну] хоть чуточку… изобразить реальную жизнь народа? Ничего не мешало. Да, видимо, не единожды солгав, кисть художника уже сама, автоматически начинает выбирать на мольберте лишь яркие, оптимистические краски» (Из газет). Напрасно журналист не заглянул в словарь. Он узнал бы, что мольберт – это «подставка, на которой помещается подрамник с холстом», а палитра – «тонкая дощечка или металлическая, фарфоровая пластинка с вырезом для большого пальца, с которой художники берут при работе краски, предварительно выдавив их туда из тюбиков». Чтобы не попасть впросак, журналист должен знать значение употребляемых им слов. Это, казалось бы, элементарное, естественное условие, к сожалению, часто нарушается. Незнание или «приблизительное» знание значения заимствованных слов приводит к плеоназмам: «До сих пор, – пишет одна из ведущих газет, – предлагать правила игры… считалось исключительной прерогативой президента». Но прерогатива – это и есть «исключительное право государственного органа или должностного лица». Другая важная сторона проблемы – употребление заимствованных слов, непонятных читателям: «В Гвадалахаре мы посетили кружок молодых художников и беседовали его руководителем Гильермо Чавесом. Чавес – художник-муралист…» Мало кто из читателей знает слово муралист – «художник, создающий произведения настенного изобразительного искусства (мурали)». Подобные слова требуют пояснения, толкования, если они употреблены не в специальных текстах. Как же определить оправданность, уместность испольование, скажем, иноязычного заимствования? Дело в том, что наряду с необходимыми, полезными словами в русский язык приходит большое количество слов, без которых можно обойтись. Это характерно и для других современных языков. Главный критерий уместности, оправданности заимствования – несет ли иноязычное слово значение или оттенок смысла, которые отсутствуют в русском языке. Если есть русский эквивалент, употребление иноязычного слова неуместно. Заимствованные слова оправданны, если они не могут быть заменены русскими словами, как, например, многие термины науки и техники. Употребление же иноязычных слов без необходимости – это серьезный недостаток любой речи. Особенно это важно для журналистской речи. Избыточное использование непонятных слов делает материал малодоступным, стилистически ущербным. ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ СПЕЦИАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ Специальная лексика – это слова и словосочетания, которые называют предметы и понятия, относящиеся к различным сферам трудовой деятельности и не являющиеся общеупотребительными. В специальную лексику входят термины и профессионализмы. Значительное влияние специальной лексики на литературный язык проявляется и в переосмыслении, метафоризации терминов (душевная травма, общественный резонанс, моральный вакуум). Этот процесс получает все большее распространение. Включение терминов в образно-переносном употреблении – это большая и своеобразная область использования терминов. Благодаря метафоре, основанной на ассоциативной образности, термин обретает вторую жизнь в качестве общеупотребительного слова, отличающегося особой наглядностью. Например: Насос времени постепенно откачивает из мира носителей той эпохи, о которой писал Довлатов (Из газет). Метафоризация терминов связана с общей тенденцией языка к экспрессивности. Метафорическое употребление слова всегда вызвано какими-то новыми ассоциациями, аналогиями, сопоставлениями. Специальная терминология является практически неисчерпаемым источником новых осмыслений, сравнений, новых способов речевого выражения. В состав специальной лексики, кроме терминов входят и профессионализмы. Главная особенность профессиональной лексики – узость ее употребления. Профессионализмы свойственны устной разговорной речи и не входят в литературный язык. Если термины – это «узаконенные» названия специальных понятий, то профессионализмы употребляются как их неофициальные заменители лишь в ограниченной специальной тематикой речи лиц, связанных по профессии. Профессионализмы часто обладают яркой выразительностью и нередко входят в литературный язык, обогащая его. Из профессиональной речи пришли в литературный язык такие слова, как: животрепещущий, мелкотравчатый, отпетый, подголосок, приспешник, пустопорожний, разношерстный, и др. Профессиональная речь дала литературному языку и немало фразеологизмов: шитый белыми нитками, мастер на все руки (первоначально о перчаточниках), стричь под одну гребенк и др. Таким образом, профессионализмы, будучи освоены языком, обогащают литературную речь. Употребление профессионализмов должно быть стилистически мотивированным. Итак, профессионализмы могут служить средством точного обозначения предметов, явлений, понятий, могут значительно повышать выразительность речи. С другой стороны, профессионализмы, употребляемые без необходимости, без стилистической мотивировки, перегружают текст малодоступными словами и выражениями, затемняют его смысл. Стилистические ресурсы фразеологии. Фразеология – большой и влиятельный пласт словарного состава языка, играющий в речи важнейшую роль. Фразеологизмы – это своеобразные клише, выполняющие в речи не только номинативную и коммуникативную функцию, но и дополнительную эстетическую, образную, оценочную. Они не просто обозначают, называют понятия, но оценивают, усиливают их, дают им образную характеристику. Ср.: болтать – точить лясы; удивляться – диву даваться. Сфера использования фразеологизмов исключительно широка. Они употребляются во всех стилях, но особенно часто – в разговорной речи. Многообразны и функции фразеологизмов. Их использование основывается на характерной стилистической окраске или образности, эмоциональности. Как известно, по стилистической окраске фразеологизмы распределяются на разговорные (без году неделя, водой не разольешь); просторечные (вправить мозги, чесать языком); книжные, а среди них: научные (центр тяжести, периодическая система), публицистические (закон джунглей, на грани войны), официально-деловые (ввести в эксплуатацию, давать показания); общеупотребительные, используемые как в книжной, так и в разговорной речи (иметь значение, иметь в виду, сдержать слово). Стилистическая окраска лежит в основе многих приемов использования фразеологизмов. Так, юмористы, сатирики для создания комического эффекта нередко прибегают к смешению стилей: Другое дело, когда дом сварганен по методу тяп-ляп, а заказчик, опустив очи долу, принимает его с зияющими прорехами. Обосновался и давай во всякую щель свой нос совать. Ох, и мастер он строить козни! (Из газет). На двуплановом осмыслении фразеологизмов основаны многие шутки, например Э. Кроткого: Мудрецы и зубные врачи смотрят в корень; Пожарный всегда работает с огоньком; Радио будит мысль. Даже в те часы, когда очень хочется спать. Преобразование состава фразеологизма (изменение лексического состава, обновление одного или нескольких его компонентов. Этим приемом часто пользуются фельетонисты: Среди защитников заокеанских коллег оказались и некоторые из российских летчиков-космонавтов, отстаивающих честь скафандра (Из газет). Здесь удачно изменено устойчивое выражение честь мундира. Кошки уже давно поджидают свою кормилицу, бросаются со всех четырех лап к двери подъезда (из газет), ср.: со всех ног. Всеми фибрами своего чемодана он стремится за границу (И. Ильф и Е. Петров); Критика почтила роман молчанием, ср.: вставанием; Хорошо смеется тот, кто смеется без последствий, ср.: последний. Своеобразен прием контаминации нескольких фразеологических единиц: Разделяй чужое мнение и властвуй (Из газет). Здесь объединяются фразеологизмы разделяй и властвуй и разделять чужое мнение. Не потому ли молчание – золото, что оно – знак согласия (Из газет); Мыслям так просторно, что слов нет (из газет); Юмора у него не отнимешь: чего нет, того нет (из газет). Однако при творческой работе с фразеологией возможны и неудачи. Говоря об образности фразеологизмов, следует учитывать, что это их качество меняется со временем. Интенсивное употребление может привести к стиранию образности, к превращению фразеологизма в штамп. Так, в газетные штампы превратились черное золото, белое золото, люди в белых халатах и многие другие. Распространенная ошибка – контаминация фразеологизмов, т.е. соединение в одном обороте элементов разных фразеологизмов. Фразеологизм Ошибка (контаминация) Рука не поднимается «Язык не поднимается…» Язык не поворачивается Принять меры «Предпринять меры» Предпринять шаги Уделять внимание «Уделять значение» Придавать значение Играть роль «Играть значение» Иметь значение Вообще работа с фразеологизмами требует особого внимания. Незнание точного значения фразеологизма, его лексико-грамматического состава, экспрессивно-стилистических особенностей, сферы употребления, сочетаемости, невнимательное отношение к образной природе фразеологизмов – все это приводит к речевым ошибкам. Стилистические возможности морфологии Грамматический уровень отличается большей абстрактностью значений своих единиц по сравнению с лексикой и фразеологией. Принято считать, что грамматические единицы не содержат в своем значении эмоциональные оттенки. Грамматическая форма нейтральна. При этом сам факт употребления, выбора той или иной формы, содержащий ее косвенную оценку, делает эту форму не нейтральной. Определенная совокупность грамматических единиц, их выбор и сочетание в данном тексте функционально значимы, обусловлены содержательными и стилевыми задачами. Иными словами, грамматические формы и конструкции приобретают в тексте дополнительные функции, не свойственные им при изолированном рассмотрении этих единиц. Изучать и сравнивать в стилистической морфологии следует не грамматические значения, а лишь грамматические синонимы, т. е. значения слов и словосочетаний, близкие друг к другу по их грамматическому смыслу. Для стилистического облика текста немаловажное значение имеет соотношение частей речи. В этом плане главная оппозиция – «имя – глагол». Имена называют предметы, факты, события. Глагол воспроизводит, обозначает процессы, действия, состояния. Существительное позволяет выразить одно и то же содержание более статично, глагол – более динамично. Естественно, что научная и официально-деловая речь предпочитают существительное вместо глагола. Широкое распространение существительного за счет глагола ведет к засилью канцеляризмов, например, в газетной речи. Значительные стилистические ресурсы связаны с категориями существительного – формами рода, числа, падежа. Так, семантически нагружена категория рода. И хотя распределение слов по грамматическим родам не связано с половыми различиями, ассоциации с полом вполне возможны и реальны. Так, например, Н.В. Гоголь в «Петербургских записках 1836 года» писал: «Москва женского рода, Петербург мужского. В Москве все невесты, в Петербурге все женихи. Москва – старая домоседка, печет блины, глядит издали и слушает рассказ, не подымаясь с кресел, о том, что делается на свете; Петербург – разбитной малый, никогда не сидит дома, всегда одет и, охорашиваясь перед Европою, раскланивается с заморским людом». Автор намеренно подчеркивает признаки грамматического рода, олицетворяя эту категорию. Возникает экспрессия, словесная игра: мужской род – женихи, женский – невесты. Значение форм числа существительных не исчерпывается указанием на количество предметов. Так, единственное число может иметь собирательное значение. Эта форма подчеркивает единство, цельность, массовость. Множественное число у существительных с отвлеченным значением употребляется для обозначения длительности, интенсивности, повторяемости: холода, морозы, времена; ветры, дожди. Например: Прошли обильные дожди; Морозы продолжались весь январь. В целом для многих слов намечается стилистическая дифференциация: одна из форм носит книжный или нейтральный характер, другая – разговорный или просторечный. Подобные стилистически различные вариантные формы могут использоваться как выразительные средства. Вот как это делает, например, В. Высоцкий: Мы говорим не што΄рмы, а шторма΄: Слова выходят коротки и смачны. Ветра΄ – не ве΄тры сводят нас с ума, Из палуб выкорчевывая мачты. Очень тонко, шутливо и иронично использует стилистические различия вариантных форм поэт А. Левин: Мы садимся в наш автобус, Собираемся поехать. Тут конду΄кторы приходят и потом кондуктора΄. И конду΄кторы нас просят: «Проездные предъявляйте!» а кондуктора΄ велят нам: «Оплатите за проезд!» Мы конду΄кторам предъявим, а кондуктора΄м – оплотим, Нам бы только бы поехать, а уж там – как повезет. В стихотворении обыгрываются просторечные формы на фоне нейтральных нормативных. Глагол, как и существительное, – одна из богатейших частей речи, о чем свидетельствует, как уже отмечалось, разнообразие ее категорий, придающее глаголу семантическую емкость, глубину, выразительность. Среди форм прошедшего времени наиболее частотны формы на -л. Но есть и другие формы прошедшего времени – менее употребительные, но очень выразительные. К ним относится форма прошедшего времени многократного вида (давнопрошедшее время). Эта форма обозначает многократность действия с оттенком давности (хаживал, сиживал), например: Никто из них не живал прежде в этих краях (К. Федин). Эти формы ограничены в своем употреблении стилями экспрессивной и разговорной речи. В нейтральном стиле это значение передается глаголами несовершенного вида с частицей бывало: В часы забав иль праздной скуки Бывало лире я моей Вверял изнеженные звуки Безумства, лени и страстей. (А.С. Пушкин) Другая форма прошедшего времени, еще встречающаяся в разговорной речи, относится к совершенному виду. По внешнему облику она совпадает с формой повелительного наклонения единственного числа совершенного вида, но отличается от повелительной формы особой интонацией неожиданности: Я пришел к нему записаться на курс, а он вдруг возьми да и пригласи меня к себе на вечер (И.С. Тургенев). Эти формы выражают оттенок неожиданности, который сообщает повествованию некоторую драматичность. Среди экспрессивных форм глаголов следует назвать глагольно-междометные формы (бац, бух, прыг, хлоп). Они характерны для народно-разговорной речи. В этих формах выражается значение полной неподготовленности и вытекающей отсюда неожиданности, а также быстроты, мгновенности действия, например: И вот я допил стакан до дна и стук им об поднос (Н.А. Лесков). Прилагательное – одна из важнейших частей речи: без нее невозможно было бы выразить понятие качества, признака. Прилагательное не столько называет, сколько характеризует предмет. Прилагательные как бы раскрашивают текст, придают ему оценочность. Существенны стилистические различия полных и кратких прилагательных. Как правило, полные прилагательные обозначают постоянные свойства, краткие – временные: он веселый (постоянный признак) – он весел (временный признак – «весел сейчас, в данный момент»). Выразительными возможностями обладает даже такая, на первый взгляд «сухая», часть речи как числительное. Вот характерная иллюстрация. Смерть говорит: «Прочь! Ты же один, как перст. Против кого ты прешь? Против громады, Эрнст! Против Четырехмиллионопятьсотсорокасемитысяче- восемьсотдвадцатитрехквадратнокиломет- рового чудища»... (А. Вознесенский) Созданный поэтом неологизм-монстр, представляющий собой прилагательное, образованное от сочетания 4 547 823 м2 призван своей громоздкостью, необычной длиной наглядно и грамматическими средствами передать устрашающий облик чудища. Таким образом, морфология содержит значительные ресурсы выразительности. Суть ее заключается в том, что на основное грамматическое значение частей речи и их категорий накладываются новые, дополнительные значения, оттенки, которые возникают и проявляются в контексте. НАРУШЕНИЯ МОРФОЛОГИЧЕСКИХ НОРМ Лингвисты и все, кому небезразлична чистота родной речи, с тревогой говорят о снижении, даже падении речевой культуры. Не может быть выразительным, образным язык, если он изобилует элементарными ошибками. Особенно печально, когда погрешности встречаются, в языке СМИ, который по определению должен быть безупречно грамотным. Между тем языковая практика СМИ внушает тревогу. Если обобщить, сгруппировать встречающиеся в СМИ ошибки, то прежде всего следует говорить о некоторых негативных тенденциях. Так, многие СМИ перестали склонять числительные, допускают при их употреблении грубые ошибки. Нередко пишут и произносят: до семиста книг (вместо семисот). В порядковых числительных склоняется только последний компонент: в тысяча девятьсот девяносто девятом году. Эта норма часто нарушается: пишут «в тысячу девятьсот девяносто девятом году», «в двухтысяч четырнадцатом году» вместо в две тысячи четырнадцатом году. Вызывает трудности сочетание составного числительного, оканчивающегося на два (три, четыре), и существительного, имеющего только форму множественного числа – 22 суток. Можно сказать двадцать одни сутки, двадцать пять суток, однако невозможны в литературном языке сочетания «двадцать два суток» или «двадцать двое суток». В этих случаях рекомендуется построить предложение таким образом, чтобы все сочетание стояло не в именительном или винительном, а в других падежах: в течение двадцати двух суток. Если допускает контекст, можно также использовать лексические замены: прошло двадцать два дня. Собирательные числительные сочетаются с существительными, имеющими только форму множественного числа, а также с существительными мужского и общего рода (двое друзей, трое сирот), с личными местоимениями мы, вы, они (нас трое, их было четверо). Не сочетаются собирательные числительные с существительными, обозначающими лиц женского пола: нельзя сказать «трое девушек», «пятеро дочерей». Следует также иметь в виду, что в некоторых случаях числительные имеют сниженный оттенок значения, например: трое премьер-министров (лучше три премьер-министра). Таким образом, нормами морфологии пренебрегать не следует. СИНТАКСИЧЕСКАЯ СТИИСТИКА. Стилистические ресурсы и возможности синтаксиса особенно велики, что объясняется чрезвычайным многообразием синтаксических конструкций, а также сложностью самого предложения как основной коммуникативной единицы. Русскому языку свойственна богатая синтаксическая синонимия. Стилистические качества синтаксических синонимических конструкций (прежде всего, предложения) определяются не только собственно стилистической окраской, но и дополнительными оттенками, связанными с категориями лица и модальности, а также порядком слов. Ей было грустно безличное, нетр.). Она грустила (личное, двусоставное, нейтр.). Она чувствовала грусть (личное, двусоставное, нейтр.). Грустно ей было! (безличное, экспрессивно окрашенное, разг.) Трехчленная стилистическая парадигма (книжн.– нейтр.–разг.) приложима здесь к стилистически окрашенным синтаксическим конструкциям лишь в отдельных случаях: Он нуждается в лечении (книжн). Ему нужно лечиться (нейтр.). Полечиться бы ему надо! (разг., экспресс.). Стилистические нормы таких стилей, как официально-деловой и научный, как правило, не допускают использования экспрессивно окрашенных средств книжного синтаксиса и тем более несовместимы с непринужденной экспрессией разговорных синтаксических конструкций. Например, явление так называемого расщепленного сказуемого (помочь– оказать помощь, участвовать – принимать участие, решить – принять решение), частое употребление отглагольных существительных «при нанизывании» цепочкой родительных падежей – принадлежность и характерная черта официально-делового стиля. Последняя черта в значительной мере – особенность и стиля научного. Например: Установление зависимости длины линии волны рентгеновских лучей атома от положения его в периодической системе (Из учебника физика). Определение порядка очередности удовлетворения претензий кредиторов (Из Уголовно-процессуального кодекса). Синтаксис заключает в себе громадные возможности и для передачи всего богатства человеческих эмоций (помимо такого простого средства, как восклицательные и вопросительные предложения). При описании стилистически значимых синтаксических конструкций, включая и синтаксические парадигмы синонимов, целесообразно придерживаться структурных уровней грамматического описания языка: уровень словосочетания – уровень простого предложения – уровень сложного предложения. СЛОВОСОЧЕТАНИЕ Словосочетание есть «не что иное, как распространенная синтаксическая форма слова». Глагольные словосочетания широко употребляются во всех стилях, особенно часто в разговорном стиле и языке художественной литературы: говорить два часа (нейтр.) – говорить в течение двух часов (книжн.), ждать ответа (нейтр.) – ждать ответ (разг.), пойти за ягодами (нейтр.) – пойти по ягоды (разг.), затягивать ремонт (нейтр.) – затягивать с ремонтом (разг.). Именные словосочетания особенно широко используются в книжных стилях: научном, официально-деловом, публицистическом, реже – в разговорном: контроль выполнения – контроль за выполнением оба книжн.), проблема жилья (нейтр.) – проблема с жильем (ближе к разг.), объяснение поступку (нейтр.) – объяснение по поводу поступка (книжн., офиц.-дел.). ПРОСТОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ С синтаксисом простого предложения связано много стилистически значимых явлений и форм, большинству которых свойственна богатая стилистическая синонимия. К ним относятся средства выражения сказуемого, порядок слов, а также стилистически значимые разновидности простых предложений и т.д. Итак, формы сказуемого. Стилистически значимыми являются синонимические формы составного именного сказуемого, в которых именная часть выражена полным и кратким прилагательным. Кроме различия в семантике, в этих формах обычно краткая форма прилагательных связана с книжными стилями, а полная имеет разговорный оттенок (ср.: Он был красив и ловок, – Он был красивый и ловкий). Полное прилагательное употребляется в именительном и творительном падежах, причем именительный падеж, кроме того, что он выражает большее постоянство признака, более характерен для разговорного стиля, а творительный чаще встречается в книжной речи. Ср.: Дождь был недолгим. – Дождь был недолгий. Он был добрым. – Он был добрый. Пример экспрессивных возможностей разговорного синтаксиса представляет осложненное глагольное сказуемое, которое выражается разными формами: 1. повторение глагольных форм: ехали, ехали и приехали; 2. двукратным повторением с усилительной частицей так в значении «действительно»: придумал так придумал; 3. конструкцией, состоящей из инфинитива и личной формы однокоренного глагола, иногда с отрицанием не: Работать не работает, а время ведет; 4. сочетанием с глаголом взять: возьму и сделаю, взял и написал и др. Сугубо книжный характер имеет ряд связок в составном именном сказуемом, например, глагол являться в роли связки. Связка есть – принадлежность научного и официально-делового стиля: Иванов является начальником управления. Квадрат есть прямоугольник, у которого все стороны равны. Порядок слов. В русском языке порядок слов (или членов предложения) считается свободным и отличается чрезвычайной гибкостью. Это допускает большое количество вариантов одного и того же предложения, состоящего из нескольких слов, благодаря их перестановке, вносящей семантические оттенки. Но, несмотря на относительную свободу, порядок членов предложения в нем все-таки определяется как грамматически, так и самим смыслом предложения. У каждого члена предложения в русском языке есть обычное, свойственное именно ему место. Исходя из этого, выделяется прямой, то есть обычный, и обратный, то есть необычный, порядок слов (инверсия). Основной смысл предложения при обратном порядке слов сохраняется, вносятся лишь дополнительные экспрессивно-смысловые оттенки, усиливающие выразительность слова и приобретающие поэтому определенную стилистическую значимость. Рассмотрим предложения: Я все расскажу вам. – Вам я все расскажу. Этот человек мне не понравился. – Не понравился мне этот человек. В эти дни стояла изумительная погода. – Изумительная в эти дни стояла погода. Инверсия в данных случаях придает высказыванию большую экспрессивность. Экспрессивно-стилистические возможности инверсии широко используются в художественной речи и во многих жанрах публицистики. Типы простых предложений. Очень большие стилистические ресурсы заключены в самой структуре простых предложений, в разнообразии их типов. Причем между разными структурными типами простых предложений существуют синонимические отношения. Например, существует синонимия утвердительных и отрицательных предложений: Кто не сталкивался с этим явлением? – Все сталкивались с этим явлением. Одновременно это синонимия вопросительного и повествовательного предложения. Первое предложение экспрессивно окрашено. Синонимия неопределенно–личных и безличных предложений: выдвигают кандидатов – выдвигаются кандидаты; определенно-личных и безличных: я представляю – мне представляется. Почти каждый тип простого предложения имеет определенную функционально-стилистическую или экспрессивно-стилистическую значимость и прикрепленность к той или иной речевой сфере. Широко используются в разных стилях речи неопределенно–личные предложения, однако в зависимости от стиля эта конструкция наполняется разным семантическим содержанием. Так, в некоторых жанрах официально– делового стиля неопределенно-личные предложения могут употребляться с предписывающим и констатирующим значением. Например: Препарат применяют в качестве болеутоляющего средства (Из инструкции по употреблению лекарств). В научной речи те же конструкции используются при формулировке законов, правил: Индукцией называют метод рассуждений, ведущий от частных примеров к некоторому общему выводу (Из учебного пособия для 9-го класса «Алгебра и начала анализа»). Особую группу составляют безличные предложения, в которых главный член выражен безлично-предикативными словами с модальным значением (нельзя, можно, необходимо, надо и др.) и инфинитивом. В этих конструкциях объединяются категории безличности и модальности (долженствования, необходимости). Они стилистически нейтральны и широко используются как в художественной речи, так и в стилях официально-деловом, публицистическом и научном: Надо вырвать радость у грядущих дней (В. Маяковский). Необходимо принять меры к … Массу небесного тела можно определить из… СЛОЖНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ Сложное предложение заключает в себе такие новые семантические и коммуникативные качества, которые неизбежно влекут за собой и особые стилистические возможности. Сложные предложения, особенно громоздкие, включающие несколько придаточных конструкций, более употребительны в книжной речи, так как именно они позволяют оформить сложные логические и интеллектуальные связи. В языке художественной литературы и в публицистике сложные предложения представлены очень широко. Средства связи в сложносочиненном предложении – союзы – могут быть как стилистически нейтральными, так и разговорными или книжными. Так, союзы да, да и в присоединительных конструкциях имеют окраску разговорности и употребляются в стиле устно-разговорном: У всех пропало настроение, да и погода испортилась. В книжной речи для выражения этих присоединительных отношений употребляются союзы а также, к тому же, при этом. Например: Эта закономерность представляет большой интерес, к тому же она имеет универсальные характер. Сложноподчиненные предложения, хотя и более свойственны книжной речи, широко распространены во всех стилях языка. В разных стилях употребление этой конструкции имеет разные особенности. Некоторые типы сложноподчиненных предложений тяготеют к определенным речевым сферам. Для научной речи характерны сложноподчиненные предложения с ослабленным значением главного, которое выражается одним словом (полагаем, представляется, нужно, считаю), а все главное содержание заключено в придаточном. В бессоюзных сложных предложениях основным средством связи является интонация, поэтому они, как правило, экспрессивны. Эти предложения более характерны для разговорной и художественной речи, особенно поэзии, фольклора. Там они чаще всего обозначают отношения времени, причины, изъяснительные, а также выражают напряженную динамику действия: Чин следовал ему: он службу вдруг оставил… (А. Грибоедов). Слышишь – мчатся сани, слышишь – сани мчатся (С. Есенин). И, наконец, о способах передачи чужой речи… Стилистические возможности прямой речи, дословно передающей чужое высказывание, достаточно велики, так как не только своим содержанием, но и формой, способом выражения мыслей и чувств – в форме диалога, монолога, отдельного высказывания – она служит средством характеристики говорящего лица, а в художественной литературе – и художественного образа. Косвенная речь имеет меньшую выразительность и художественную значимость. Основная сфера ее употребления – устная разговорная речь. Большие стилистические возможности заключены в несобственно-прямой речи. Ее особенность в том, что в ней сохраняются лексические, синтаксические, а также интонационные особенности чужого высказывания, манера речи говорящего, но все это передается от имени автора, рассказчика. Возникает двуплановость высказывания из-за слияния речи автора и героя. В несобственно-прямой речи всегда присутствуют стилистически чужеродные компоненты (по отношению к авторской речи), например вкрапление просторечной, оценочно–экспрессивной лексики или же элементов эмоционального разговорного синтаксиса в книжно окрашенное авторское повествование. Особенно характерно для несобственно–прямой речи включение вопросительных и восклицательных предложений, интонационно и эмоционально выделяющихся на фоне авторского повествования. Например: Ивану Ильичу нужно было явиться в штаб армии, рапортовать о прибытии парохода с огнеприпасами и передать накладную. Но черт его знает, где искать этот штаб? (А. Толстой).