Смысл жизни

Лекция и вопросы по теме 8 Смысл жизни Возможно, вам уже приходила в голову мысль, что ничто на свете в действительности не имеет значения — ведь через двести лет никого из нас уже не будет в живых. Это странная, эксцентричная мысль, поскольку непонятно, почему из того факта, что за двести лет все мы успеем умереть, должно следовать, что ничего из совершаемого нами теперь не имеет никакого значения. Суть этой идеи, похоже, заключается в том, что наша жизнь — с ее борьбой за достижение каких-то целей, стремлением как-то устроить свою судьбу — это нечто вроде мышиной возни, и все это имело бы смысл только в том случае, если бы все эти достижения сохранились навеки. Но такого не будет. Даже если вы создадите великое литературное произведение, которое будут перечитывать через тысячи лет, все равно, в конце концов, и солнце погаснет, и саму вселенную постигнет коллапс, и все следы ваших трудов и деяний исчезнут. Как бы то ни было, мы не вправе надеяться даже на частицу подобного бессмертия. И уж если вообще есть какой-то смысл в том, что мы делаем, нам следует искать его в рамках самой нашей жизни. Какие с этим могут быть трудности? Вы в состоянии объяснить смысл большинства своих поступков. Вы работаете ради заработка, который нужен для того, чтобы прожить самому и, наверное, вашей семье; вы едите потому, что испытываете голод, а спите потому, что устали; ходите на прогулку и созваниваетесь с друзьями, потому что это доставляет вам удовольствие; читаете газеты, чтобы узнать, что происходит в мире, и т. д. Если бы вы всего этого не делали, то чувствовали бы себя не в своей тарелке. Так в чем тут проблема? Проблема в том, что, хотя большинству поступков — и значительных и мелких, — которые мы совершаем в жизни, находятся оправдания и объяснения, ни одно из этих самых объяснений не показывает, в чем же смысл вашей жизни в целом — смысл того целого, частицами которого являются все наши дела и поступки, успехи и неудачи, устремления и разочарования. Если вы задумаетесь над этим целым, то вам может показаться, что никакого смысла в нем нет вообще. С точки зрения стороннего наблюдателя ничего не значило бы, если бы вас и вовсе не было на свете. А после того как ваша жизнь закончится, не будет иметь никакого значения и то, что вы все-таки когда-то существовали. Разумеется, ваше существование имеет значение для других людей — ваших родителей и всех тех, кому вы небезразличны, — но, вообще говоря, их жизнь в целом тоже лишена смысла, так что, в конечном счете, не имеет значения, что вы для них что-то значите. Вы значимы для них, а они — для вас, и это, наверное, придает вашей жизни ощущение осмысленности, но, по сути, вы просто, так сказать, втянуты в игру взаимного признания. Поскольку уж человек живет, у него есть потребности, заботы и интересы, в силу которых какие-то люди и вещи становятся значимыми для его жизни. Но в целом все это не имеет значения. Но имеет ли значение, что это не имеет значения? «Ну и что из того?» — можете вы спросить. «Достаточно уже того, что для меня имеет значение, успел я или опоздал на нужный мне поезд, забыл или не забыл покормить свою кошку. Большего мне и не требуется — надо просто жить». Это превосходный ответ. Но им может удовлетвориться только тот, кто действительно способен избегать более глубоких размышлений и вопросов о смысле жизни в целом. А уж если вы зададитесь таким вопросом, то вам откроется, что, возможно, ваша жизнь лишена смысла. Мысль о том, что по истечении ближайших двухсот лет вас уже не будет на свете, — это просто способ уяснить себе, что ваша жизнь включена в более широкий контекст, так что осмысленности мелких повседневных дел и забот недостаточно для ответа на главный вопрос. А что, если ваша жизнь в целом все-таки имеет значение — значение по отношению и в связи с чем-то большим, чем-то высшим? Означало бы это, что она, в конечном счете, не бессмысленна? Ваша жизнь может иметь более глубокое значение в самых разных отношениях. Возможно, вы принимаете участие в политическом или социальном движении, которое меняет этот мир к лучшему во благо грядущих поколений. Или же просто делаете все возможное для своих детей, обеспечивая их и их потомство. Наконец, вы можете считать свою жизнь значимой, исходя из религиозных соображений: ваше пребывание на земле — это лишь приуготовление к вечной жизни в прямом общении с Богом. Я уже отмечал, в чем состоит проблема со смыслом, зависящим от общения с другими людьми, даже если это люди из отдаленного будущего. Если человеческая жизнь имеет смысл в качестве части чего-то более масштабного, то все равно можно спросить и про это последнее: какой смысл имеет оно само? Ответ может состоять в отсылке к чему-то еще более масштабному, или ответа может не быть никакого. Если ответ все же дается, мы просто повторим свой вопрос. Если же ответа нет, то наш поиск смысла заканчивается на чем-то, что смысла не имеет. Но если бессмысленность допустима применительно к более широкому контексту, частью которого является наша жизнь, то почему ее нельзя допустить и по отношению к самой нашей жизни, взятой в целом? Что страшного в том, что ваша жизнь лишена смысла? А если это неприемлемо для вас, то почему это должно быть приемлемо в отношении более широкого контекста? Что нам мешает спрашивать снова и снова: «Но в чем все-таки смысл всего этого?» (человеческой истории, смены поколений и всего остального). Упование на религиозный смысл жизни носит несколько иной характер. Если вы верите, что смысл вашей жизни состоит в исполнении воли любящего вас Бога, во встрече с Ним в загробной жизни, то, по-видимому, не подобает задавать вопрос: «А смысл этого в чем?» Тогда должно существовать нечто выступающее смыслом самого себя и не имеющее внешней по отношению к себе цели. Но именно по этой самой причине такое нечто сталкивается уже со своими собственными проблемами. Идея Бога, по-видимому, такова, что на ее основе можно объяснить все остальное, но которая сама не нуждается в объяснении. Вот только затруднительно понять, как такое возможно. Если мы спрашиваем: «Почему мир таков, каков он есть?» — и получаем ответ с религиозной точки зрения, то что помешает нам снова спросить: «А это почему так?» Каким должен быть ответ, чтобы пресечь все наши дальнейшие «почему» раз и навсегда? А если эти «почему» могут прекратиться на каком-то этапе, то почему тогда, а не раньше? Похоже, именно такие проблемы возникают в том случае, когда в качестве последнего оправдания ценности и смысла наших жизней ссылаются на Бога и Его волю. Идея, согласно которой наша жизнь есть исполнение Божьей воли, должна, как считается, придавать ей смысл таким образом, что дальнейшие вопросы о смысле излишни и недопустимы. Вопрос: «Какой смысл в Боге?» — столь же неуместен, как и вопрос: «Как можно объяснить Бога?» Но для меня проблема с ролью Бога как предельного объяснения заключается в том, что я не уверен, что понимаю саму эту идею. Может ли на самом деле существовать нечто столь всеохватное, что сообщает смысл всему остальному, что в нем заключено, но само не имело бы никакого смысла и не нуждалось бы в нем? Нечто, о смысле чего нельзя было бы спросить извне, потому что никакого «извне» по отношению к нему нет. Если роль Бога заключается в том, чтобы придавать нашей жизни смысл, который недоступен нашему пониманию, то это слабое утешение. Бог как последнее оправдание и последнее объяснение — это, похоже, непостижимый ответ на вопрос, от которого мы не можем избавиться. С другой стороны, может, в таком ответе как раз и заключена вся суть дела, а я просто не способен уразуметь религиозные идеи. Возможно, вера в Бога — это вера в разумность и постижимость Вселенной, однако не для нас. Но оставим этот вопрос и обратимся к более скромным масштабам человеческой жизни. Даже если в целом жизнь и лишена смыла, то, возможно, по этому поводу не стоит так уж сокрушаться. Наверное, мы можем признать это обстоятельство и просто жить, как жили. Вся штука в том, чтобы трезво смотреть на вещи и не терять почвы под ногами, и пусть оправданием жизни будет сама ваша жизнь и жизнь тех, с кем вас связала судьба. Если вы когда-либо спросите себя: «Какой вообще смысл жить?» — будь вы студентом, барменом или кем бы то ни было, — вы ответите: «Никакого смысла. Если бы меня вообще не было или если бы все на свете мне было безразлично, это не имело бы никакого значения. Но я существую, и кое-что меня волнует. Только и всего. Это все, что можно сказать». Одних полностью устраивает такая позиция. На других она производит гнетущее впечатление, хотя и представляется неизбежной. Отчасти проблема в том, что некоторые из нас питают неискоренимую склонность воспринимать себя с излишней серьезностью. Мы желаем видеть себя значимыми «извне». Оттого, что наша жизнь в целом кажется лишенной смысла, какая-то часть нашего существа испытывает разочарование и досаду — та часть, которая всегда надзирает за тем, что мы делаем. Многие человеческие усилия, особенно те, которые направлены на достижение амбициозных целей, а не простое выживание и обеспечение комфорта, черпают энергию именно в ощущении собственной значимости — ощущении, что совершаемое тобой важно не только для тебя самого, но важно и в каком-то более высоком смысле: важно вообще и для всех. Отказ от подобной уверенности грозит нам утратой движущих стимулов — именно этот ветер раздувает наши паруса. Если жизнь есть нечто неподлинное, ненастоящее, несерьезное и впереди — лишь могила, то, наверное, нелепо так уж серьезно относиться к самим себе. С другой стороны, если уж мы не можем не воспринимать себя всерьез, то нужно, наверное, просто смириться с тем, что это выглядит смехотворно. Жизнь, вероятно, не только бессмысленна, но и абсурдна. Материал для размышлений 1) «Возможно, Вам уже приходила в голову мысль, что ничто на свете в действительности не имеет значения - ведь через двести лет никого из нас уже не будет в живых». А) Что значит «не имеет значения»? Означает ли это, что все одинаково безразлично? Выбор, который делает человек, ставя перед собой одни цели и отвергая другие - на каком основании (исходя из чего, что руководит его актом выбора) делается отбор целей? О чем это свидетельствует? В каких случаях выбор невозможен (затруднен)? (Вспомните про буриданова осла) В каких случаях выбор избыточен (не нужен, нет необходимости (потребности) выбирать)? Нормальное состояние человека - это состояние выбора. Наличие актуальной ситуации выбора, в которой то и дело оказывается человек, свидетельствует о том, что он изначально (сразу) вовлечен в систему значений и смыслов, между которыми (а не между вещами) и делает отбор. Каким образом человек оказался включен (сам того не подозревая) в пространство значений и почему возникает (о чем свидетельствует) вопрос о смысле и значимости вещей, людей, событий и собственной жизни? Почему с течением времени вопрос «В чем смысл (какой смысл) человека, бабочки, того или иного поступка, занятия искусством или наукой, жизни в целом?» сменяется вопросом «А есть ли смысл у человека, бабочки, занятия искусством или наукой, жизни в целом?» - о чем это говорит? Каковы условия вопрошания? (При каких условиях этот вопрос (эти вопросы) может быть задан (сформулирован)? Иногда на смену этим вопросам приходит другой: а есть ли вообще смысл спрашивать (задавать вопросы) о смысле жизни, и т.п.? То есть от вопроса «А есть ли в жизни смысл?» мы приходим к вопросам: «А есть ли смысл об этом спрашивать (имеет ли смысл сам акт нашего вопрошания об этом)?» и «Имеет ли смысл сам вопрос о смысле, например, жизни?» - почему (каким образом) совершается этот переход? Объясните: в чем разница между этими тремя вопросами. Подумайте: где здесь кроется парадокс (где здесь спрятано внутреннее противоречие и в чем оно состоит)? Или так: об исходности (изначальности) значения (смысла) свидетельствует такой феномен как память: своей избирательностью она указывает на изначальную небезразличность накопленного фактического жизненного материала, она свидетельствует о первичной установке (нацеленности) на поиск (отбор) того, что является более значимым в прошлом и пережитом, в соответствии с которой происходит систематизация (иерархизация) воспоминаний по степени значимости, закрепленной за каждым из них. То есть мы не обнаруживаем смысл после или в ходе того как начинаем пользоваться вещами - наша изначальная установка в отношении вещей и событий внешнего мира как раз и состоит (до всякого знакомства с ними, то есть до приобретения эмпирического опыта пользования ими) в предъявлении к ним требований осмысленности: быть значимыми, иметь значение. «А что это такое?» спрашивает ребенок (или взрослый), увидя какой-то незнакомый предмет. Вопрос подразумевает не столько «с чем это едят», сколько «за кого он себя выдает»: какого его значение (каков его смысл). Исходная настроенность на приоритет значимости перед индиффирентностью (безразличием, не-раз(от)-личимостью). Человек изначально оказывается вовлечен в пространство смысла (значимости), перед ним не стоит выбор: войти в мир (принять мир), где все имеет свое лицо и свое значение или остаться в той точке, исходя из которой мир предстает даже не как немой (потерявший дар речи), но как никогда его не имеющий: ничего не говорящий («ни уму, ни сердцу», как гласит русская поговорка) и ничего не выражающий, то есть ничего не значащий. Человек изначально включен в мир, в котором значимость есть, или лучше: человек изначально включен в такую ситуацию, которая определяет, что все в мире имеет для него свою значимость, то есть перед ним стоит выбор между разными смыслами и между разными степенями значимости. Другими словами: человек живет в мире, где даже «незначительное» имеет значение (как незначительное). Ситуация, когда есть возможность непонимания (выпадения из пространства понимания, игнорирования пространства смысла, обращения с ним как с несмысловым явлением) заранее исключена. Хотя, может показаться на первый взгляд, что иногда подобная ситуация все же возникает: например когда дикарь, найдя книжку, забытую незадачливым путешественником, озадаченно вертит ее в руках, пытаясь понять, что же это такое - и находит ответ через определение ее функций (на что она годится?): перепробовав много всего, он, наконец, обнаруживает, что она хорошо горит, что позволяет ему сделать вывод о том, что это и есть (он все-таки нашел!) ее истинное предназначение. Но даже в этом случае нельзя сказать, что он обращается с ней несмысловым образом (как с несмысловым явлением), скорее, он придает ей другой смысл (иное значение). Пространство смысла и пространство понимания - это взаимодополняющие (и взаимопроясняющие) друг друга понятия: то, что исключено из пространства смысла (из сферы осмысленности), недоступно пониманию - не в том смысле, что мы не можем разгадать его значение (смысл этого сообщения и т.д.). Проблема не в том, что мы понимаем, что оно что-то значит, но не можем понять что (именно). Проблема в другом: в этом случае (в этой ситуации) мы не подразумеваем (не догадываемся, нам неизвестно, от нас скрыто) не только о том, что данный предмет, сообщение что-то значит, но и о том, что оно что-то значит вообще (что оно в принципе способно выражать или нести какой-то смысл; что оно вообще смыслом обладает и этот смысл может быть узнан, раскрыт и т.д.). Итак: исключенное из сферы осмысленности не может быть нами понято, прочитано, разгадано, то есть мы не можем обращаться с ним как с предметом имеющим (наделенным каким-либо) значение. Хотя и здесь возникает вопрос: доступны ли нашему восприятию такие предметы? Можем ли мы, находясь в пространстве смысла, встретиться с неопознанным (в смысловом отношении) предметом (вещью)? При этом нужно иметь в виду, что речь не идет об абсурде или бессмыслице, потому что абсурд, так же, как и смысл, очевиден. Понимать, оценивать нечто как абсурд можно только с позиции смысла, => абсурд (бессмыслица) тоже принадлежит к сфере смысла и является смысловым явлением (конечно, в определенном смысле). Вопрос заключается в следующем: доступно ли человеку в мире то (вообще есть ли что-то в мире), что изначально исключено из сферы осмысленности (и поэтому не может быть понято, опознано ни как абсурд, ни как смысл)? Кстати сказать: если нечто (по самой сути своей) не имеет смысла, это не значит, что этот некто (нечто) смысла лишен, это значит, что смысл не может быть ему приписан, данная вещь не может быть схвачена (раскрыта) с помощью этих категорий (смысла, значения, значимости). Иногда может показаться, что мы встречаемся с явлениями, выходящими за границы смысла (не поддающимися осмыслению) в поведении людей, чье состояние психики не вполне соответствует общепринятой норме: когда, например, мы видим на их лицах странную улыбку или взгляд (о которых принято говорить: «бессмысленный», «ничего не выражающий» и т.п.). Но если явление можно описать (рассказать какое оно) - значит его можно понять и оценить (хотя бы негативно как «бессмысленное»); следовательно, в данном случае мы не только не выходим за рамки смысла, но (описывая, оценивая, интерпретируя так или иначе данное явление) мы, тем самым, делаем его частью одного (единого) с нами смыслового пространства: смысл не может встретиться с неосмысленным (до-, внесмысловым) и оставить его, как оно есть, смысл стремится ассимилировать его, вовлечь в свое пространство (перевести в свою плоскость, в свое измерение). Если область смысла (и степень вовлеченности в нее человека) так тотальна, то почему со временем возникает потребность не столько в ориентации в смысловом пространстве, сколько в подтверждении его присутствия (что, в свою очередь, у(вы)казывает на имеющиеся сомнения (неуверенность) в его реальности (пригодности этого понятия для описания (характеристики) мира, жизни и т.д.)? Другими словами: если пространство смысла изначально дано (или, вернее: если мы даны себе и друг другу (диалог (коммуникация) внутренний и внешний) только внутри (среди) этого пространства), то почему (каким образом) изначально исходное (то есть смысл, значение, значимость) становятся искомым - тем, что надлежит найти, установить, обрести? Б) Почему размышление о проблеме смысла жизни (о том, имеет ли жизнь смысл) Т. Нагель начинает с упоминания смерти (с указания на смертность, конечность, бренность всякого человеческого существа)? Страх смерти и сомнения в реальности (неуверенность в присутствии) смысла жизни: как одно связано с другим (переходит ли одно в другое; обусловливает ли одно другое)? Почему именно указание на тленность (недолговечность, эфемерность) человеческой жизни пробуждает сомнения в ее осмысленности (побуждает ставить вопрос о наличии в ней смысла или, вернее, ставит под вопрос саму возможность присутствия в ней смысла)? Как одно (понятие и проблема смысла) связано с другим (с понятием и проблемой смерти), как одно выявляет значение другого (или, точнее, как они выявляют значение друг друга)? В качестве возможного ключа к ответу на этот вопрос может послужить высказывание Ю.М. Лотмана: «Поведение человека осмысленно. Это значит, что деятельность человека подразумевает какую-то цель. Но понятие цели неизбежно включает в себя представление о некоем конце события. То, что не имеет конца, не имеет и смысла. Из сказанного вытекает два существенных последствия. Первое - в сфере действительности связано с особой смысловой ролью смерти в жизни человека, второе - в области искусства определяет собой доминантную роль начал и концов, особенно последних. Чисто литературная проблема концовки имеет в реальности адекватом проблему смерти. Начало-конец и смерть неразрывно связаны с возможностью понять жизненную реальность как нечто осмысленное. Трагическое противоречие между бесконечностью жизни как таковой (непрерывностью процесса размножения) и конечностью человеческой жизни (прерывностью индивидуального бытия) есть лишь частное проявление более глубокого противоречия между лежащим вне категорий жизни и смерти генетическим кодом и индивидуальным бытием организма». Ю.М. Лотман замечает: «То, что не имеет конца, не имеет и смысла» - Почему? Если исходить из этой точки зрения, тогда понятия «смысл» и смерть» оказываются взаимоопределяющими и взаимопредполагающими друг друга. Почему? (Каким образом?) 2) Ю. М. Лотман пишет, что «трагическое противоречие между бесконечностью жизни как таковой и конечностью человеческой жизни» сопровождает нас на всем протяжении нашего существования. Как Вы думаете, почему? При каком условии это противоречие из объективной характеристики жизненного процесса как такового (то есть процесса протекания жизни взятого самого по себе) превращается в свойство (качество, признак, отличительную особенность, черту), характеризующую именно человеческую жизнь? При каком условии этого не происходит (не случается, не совершается)? Прочитайте отрывок из размышлений Т. Нагеля: «Мысль о том, что мир останется, а Вас - не будет, что Вы превратитесь в ничто, очень трудно уложить в сознании. А почему, собственно? Мы все согласны, что было время, когда нас еще не было на свете, когда мы еще не родились. Так почему нас должна так уж волновать и смущать перспектива небытия после смерти? Но почему-то последнее воспринимается не так, как первое. Перспектива небытия страшит - многих, по крайней мере, - так, как не может страшить небытие в прошлом, до рождения». Так ли это? Или, точнее: всегда ли так было (всегда ли обстояло дело именно так)? Вспомните себя ребенком: одна из самых трудных для понимания вещей в детстве - это представить себе (принять, согласиться с этим фактом, постичь), что было время, когда тебя не было, что задолго до тебя твои папа и мама жили своей жизнью, не помышляя о тебе и даже (просто невероятно!) они тоже были когда-то маленькими! Проблема смерти не вызывает в детстве такого беспокойства, как проблема начала собственного бытия (она возникает позже, вместе с проблемой смысла жизни в так называемый подростковый период). Кстати, обратите внимание: мифологическое (внеисторическое) время сказок («Давнымдавно в тридевятом царстве, в тридесятом государстве...» или «Однажды жили-были...») не вызывает у ребенка такого недоумения, как тот факт, что у мамы, оказывается, было свое детство - без тебя и, что самое проблематичное, до тебя (последнее, почему-то никак не укладывается в голове. Почему?). Проблему представляет осознание начала жизни во времени, которому предшествует реальное историческое прошлое, значит, начало было не абсолютным, так как за ним тоже стоит прошлое, с которым оно связано причинно-следственными отношениями и которое, по отношению к нему, выступает как другое начало, и т.д., и т.п. (до бесконечности?). Наверное, подобное смущение и недоумение должны были испытывать первобытные люди, убедившись, что они не первые на этой земле, что мир начался не вместе с ними (с их актом рождения), что их появлению на свет предшествовала долгая история. Человеческая жизнь протекает в общем историческом времени, один из моментов которого определяет приход человека (его вхождение в это историческое время), а другой - его уход (выход, выпадение из общего исторического времени). В разные периоды человеческой жизни предметом его внимания и беспокойства становятся разные моменты (пороги) его бытия. Кризисы подросткового и среднего возраста как раз и вызваны осознанием того, что время началось не с тебя и тобой не кончится, а будет мирно течь своим чередом и мир будет быть (продолжаться), как будто тебя и не было, поглотив (взяв в скобки) тот краткий отрывок, который был отмерен тебе во времени. Почему вначале жизни так трудно осознать ту границу, которая отмечает включенность твоего существования в историческое бытие, а на закате жизни особую трудность представляет постижение ее конца (факт ее конечности) - той границы, которая знаменует завершение твоего пребывания в истории? Как совершается переход от одной проблемы к другой? Или так: почему в разные периоды жизни человек по-разному расставляет акценты в проблеме своего существования во времени? Чем определяется, что в начале жизни его внимание приковывает к себе проблема (ее) начала, а в финале - проблема ее конца? Почему (как происходит), что проблема начала со временем теряет свое былое значение и уступает свое место проблеме исхода (конца)? 3) Понятие смерти противоречиво (паракдоксально): с одной стороны, выступая в качестве своеобразного аналога понятия конца (ср. конец как граница текста и смерть как граница жизни), понятие смерти вызывает представление о жизни как о чем-то завершенном, законченном, цельном. С другой стороны, именно смерть вносит в жизнь прерывность, ставя точку в самом неожиданном (и зачастую самом неподходящем) месте - не завершая, а обрывая (прерывая) ее на полу-слоге. Смерть оказывается носителем и отрицанием смысла (одновременно утверждением (выражением настоятельной, требовательной необходимости) его присутствия и вместе с тем способом выявления (демонстрации) его отсутствия (а значит, бессмысленности и абсурдности жизни как таковой). Но дело не только в том, что смерть всегда застигает человека врасплох (требуя от него подведения итогов, когда он не готов) и тем самым мешает (препятствует) исполниться (до конца воплотиться, окончательно реализоваться, полностью осуществиться) тому самому смыслу жизни, выражением которого она должна стать, засвидетельствовав таким образом ее (жизни) органичность. (Или так: наступая в самый неподходящий момент, смерть не дает сбыться (совершиться, свершиться) смыслу жизни, став таким образом ее (жизни) логическим завершением, окончанием - выражением ее разумности и осмысленности, одним словом). Понятие смерти как границы жизни ставит и другой вопрос: что там, дальше, за этой границей? (здесь не имеется в виду: есть ли жизнь после смерти?). Если конец - это завершение, итог, финальная точка, свидетельствующая о достигнутой цели, реализовавшемся замысле, воплощенном смысле - то, что происходит дальше с самим смыслом? Вопрос не в том, какова судьба человека после его смерти, вопрос в другом: какова судьба смысла после смерти человека? Или так: какова судьба смысла, если учитывать факт смерти (если принимать во внимание смерть как указание на завершенность, исполненность, окончательность не только жизни, но и смысла)? Заканчивается ли смысл (жизни) вместе с самой жизнью? И что значит «закончится» в (по) отношении смысла (если речь идет не о жизни уже, как биологическом факте, а о смысле)? Может ли (способен ли) смысл пережить (перерасти) саму жизни? Если да, то каким образом? Ответьте на эти вопросы, предварительно прочитав размышление Т. Нагеля: «Мысль о том, что ничто на свете в действительности не имеет значения, так как через двести лет никого из нас уже не будет в живых, - это странная, эксцентричная мысль, поскольку непонятно, почему из того факта, что за двести лет мы все успеем умереть, должно следовать, что ничего из совершаемого нами теперь не имеет никакого значения. Суть этой идеи, похоже, заключается в том, что наша жизнь - с ее борьбой за достижение каких-то целей, стремлением как-то устроить свою судьбу - это нечто вроде мышиной возни, и все это имело бы смысл только в том случае, если бы все эти достижения сохранились навеки. Но такого не будет. Даже если Вы создадите великое литературное произведение, которое будут перечитывать через тысячи лет, все равно, в конце концов, и солнце погаснет, и саму вселенной постигнет коллапс, и все следы Ваших трудов и деяний исчезнут. Как бы то ни было, мы не вправе надеяться даже на частицу подобного бессмертия. И уж если вообще есть какой-то смысл в том, что мы делаем, нам следует искать его в рамках самой нашей жизни». А) «Почему из того факта, что за двести лет мы все успеем умереть, должно следовать, что ничего из совершаемого нами теперь не имеет никакого значения»? Почему наша жизнь - «с ее борьбой за достижение каких-то целей, стремлением как-то устроить свою судьбу» - имеет смысл (и вся жизнь целиком и каждый отдельный составляющий ее поступок, действие) только в том случае, если все достижения сохранятся навеки? Почему человек не может обойтись (удовлетвориться) рамками своей жизни? Почему для того, чтобы его настоящее (проживаемое им сейчас) имело (не утрачивало) бы смысл, ему нужно подтвердить (удостоверить, признать) этот смысл (и, тем самым, факт (необходимость, неслучайность) его существования) будущим? «В прошлом нас уже нет, а в будущем нас еще нет» - писал Николай Александрович Бердяев, русский философ Серебряного века. Значит, я есть только в настоящем. Что из этого следует? Жизнь как факт (исторический, биологический и т.д.) может стать прошлым (небытие до рождения сменяется небытием после смерти, а между ними - краткий миг (вспышка) нашего бытия). А смысл может стать прошлым (минувшим, прошедшим, вчерашним днем)? Или так: наше настоящее - временно. А смысл? Есть ли здесь противоречие? Если да, то в чем оно заключается (выражается)? У жизни три времени, а у смысла? Как связь жизни со смыслом меняет ее временные рамки и требования? Я существую только в настоящем и все больше становлюсь чьим-то (не только своим) прошедшим. Однажды наступит такой день, когда из момента чьего-то субъективного прошлого я превращусь (стану) объективным прошлым. Чтобы не стать прошлым, то есть продолжать быть (продолжать свое актуальное существование) я должен присутствовать в будущем как часть чьего-то живого настоящего. Разумеется, физически достигнуть этого невозможно, но можно дотянуться в будущее настоящее посредством смысла: смысл, заключенный в проживаемой мной здесь и теперь жизни, призван реализоваться (исполниться, принести свои окончательные плоды) в будущем посредством того значения, которое моя свершившаяся (то есть закончившаяся, завершившаяся, ставшая частью прошлого) жизнь может иметь для будущего. Попытка присутствовать в будущем посредством смысла - что она означает? (Что стоит за этим стремлением человека, о чем это говорит (свидетельствует)?) Прошлое, настоящее и будущее - как связаны между собой эти три измерения времени? (Почему они не распадаются на автономные, самостоятельные, отдельные, независимые отрезки? Что складывает их в (как складывается из них) единое время? Вовсе не простая хронологическая последовательность. А что? Посредством чего (каким образом) один отрезок (измерение) времени присутствует в другом (несмотря (вопреки) на свое завершение, с одной стороны, и еще не наступившую вероятность, с другой)? Б) Что означает последняя фраза Т. Нагеля: «И уж если вообще есть какой-то смысл в том, что мы делаем, нам следует искать его в рамках самой нашей жизни»? (Какие последствия из нее вытекают?) - Если «смысл в том, что мы делаем, нам следует искать в рамках самой нашей жизни», то это означает, что он должен быть ей соразмерен, из этого следует, что смысл (как и жизнь) дан нам на срок (то есть характеризуется такой же временностью, как и сама жизнь) и истекает (кончается, иссякает, исчерпывается) вместе с нею. Как отмечает Т. Нагель: «С точки зрения стороннего наблюдателя ничего не значило бы, если бы Вас и вовсе не было на свете. А после того как Ваша жизнь закончится, не будет иметь никакого значения и то, что Вы все-таки когда-то существовали». Если это верно, то это и есть окончательная (последняя) смерть. Т. Нагель спрашивает: «Страшно ли исчезнуть, перестать быть? Почему людей так страшит перспектива полного исчезновения, небытия?» Вероятно, правильнее было бы спросить: что означает полное исчезновение, прекращение бытия (перспектива небытия)? - Вовсе не физическое уничтожение, прекращение умственной и биологической активности организма, как могло бы показаться на первый взгляд. Поскольку человек существует не только в биологической, физической, химической реальности, но и в реальности значений, то прекращение его бытия означает прекращение (действия, действования) смысла (его бытия), утрата (потеря) им (смыслом) значимости. Примечание: обратите внимание на формулировку (способ постановки) вопроса: что значит небытие? - Почему небытие должно что-то значить? Оказывается небытие (несуществование) тоже несет на себе какое-то значение (или, вернее, свидетельствует об отсутствии - лишении такового)? Несуществование («исчезновение в небытии») означает утрату смысла (выход, отпадение от пространства смысла - пространства, в котором то, что есть, не просто заявляет о том, что оно есть как о факте, но проявляет (осуществляет) себя в существовании (как существующее) через свой смысл). Однако вопросы, которые возникают в связи с советом «искать смысл жизни в рамках самой жизни» этим не исчерпываются. Как отмечает сам Т. Нагель: если попытаться обнаружить смысл жизни в границах самой жизни (сложив его из тех смыслов и значений, которые имеет каждое мое повседневное действие), то мы сталкиваемся с следующими трудностями: «Вы в состоянии объяснить смысл большинства своих поступков. Вы работаете ради заработка, который нужен Вам для того, чтобы прожить самому и, наверное, Вашей семье; Вы едите потому, что испытываете голод, а спите потому, что устали; ходите на прогулку и созваниваетесь с друзьями, потому что это доставляет Вам удовольствие; читаете газеты, чтобы узнать, что происходит в мире, и т.п. Но проблема в том, что, хотя большинству поступков - и значительных, и мелких, - которые мы совершаем в этой жизни, находятся оправдания и объяснения, ни одно из этих самых объяснений не показывает, в чем же смысл Вашей жизни в целом - смысл того целого, частицами которого являются все наши дела и поступки, успехи и неудачи, устремления и разочарования». При каком условии поступок имеет (обретает) не только цель, но и смысл? Совпадают ли цель действия (поступка) и его смысл? Как их различить? (Смысл имеет действие или поступок в целом?) Обратите внимание, если исходить из того, что говорит Т. Нагель, то получается, что цель ≠ смыслу. Каждый наш поступок может направляться той или иной целью и достигать ее (что означает, что цель как таковая, по отношению к данному действию (деянию) перестает (прекращает) существовать: достигнуть цели и означает «разделаться» (покончить) с ней), но имеет ли наш поступок какой-нибудь смысл, зависит от осмысленности жизни в целом. Вопрос, поставленный в самом начале (имеет ли жизнь смысл, если через двести лет никого из нас уже не будет в живых), как раз и означает: если человеческая жизнь (или поступок, деяние как момент жизни) и имеет смысл, то только в качестве чего-то более масштабного, чем она сама. Смысл моего поступка нуждается в подтверждении (обосновании) смыслом всей моей жизни, а тот, в свою очередь, ставит вопрос об общей осмысленности всего происходящего («человеческой истории, смены поколений и всего остального»). Смысл отсылает нас не к предмету, как может показаться на первый взгляд, а к другому смыслу. Значение стремится перерасти самое себя, быть причастным к чему-то более общему, в рамках чего оно только и получает возможность обрести значимость как значение. Частный смысл поступков выявляется (становится ясен) только в свете смысла жизни в целом, а смысл человеческой жизни равным образом оказывается (выступает как) частным с точки зрения всеобщего смысла бытия (моментом которого он сам является). Как пишет Т. Нагель: «Мысль о том, что по истечении ближайших двухсот лет Вас уже не будет на свете, это просто способ уяснить себе, что Ваша жизнь включена в более широкий контекст, так что осмысленности мелких повседневных дел и забот недостаточно для ответа на главный вопрос. А что, если Ваша жизнь в целом все-таки имеет значение - значение по отношению и в связи чем-то большим, чем-то высшим? Означало бы это, что она, в конечном счете, не бессмысленна?» Поразмышляйте над вопросом Т. Нагеля. Как бы Вы ответили на него? Почему для того, чтобы выявить смысл какого-либо предмета, объекта, явления, требуется (необходимо) поместить его в более широкий пространственный и временной контекст? (Почему только при условии установления горизонтальных и вертикальных связей вы(про)является (может начать вырисовываться) смысл какого-либо предмета, объекта, явления?) О чем это говорит (какая проблема здесь возникает)? 4) Т. Нагель пишет: «С точки зрения стороннего наблюдателя ничего не значило бы, если бы Вас и вовсе не было на свете. Разумеется, Ваше существование имеет значение для других людей - Ваших родителей и всех тем, кому Вы небезразличны, - но, вообще говоря, их жизнь в целом (опять же, если смотреть с точки зрения стороннего наблюдателя) тоже лишена смысла, так что, в конечном счете, не имеет значения, что Вы для них что-то значите. Вы значимы для них, а они - для Вас, и это, наверное, придает Вашей жизни ощущение осмысленности, но, по сути, Вы просто втянуты в игру взаимного признания. Поскольку уж человек живет, у него есть потребности, заботы и интересы, в силу которых какие-то люди и вещи становятся значимыми для его жизни. Но в целом все это не имеет значения. Отчасти проблема в том, что некоторые из нас питают неискоренимую склонность воспринимать себя с излишней серьезностью. Мы желаем видеть себя значимыми «извне». Оттого, что наша жизнь в целом кажется лишенной смысла, какая-то часть нашего существа испытывает разочарование и досаду. Многие человеческие усилия, особенно те, которые направлены на достижение амбициозных целей, а не просто на выживание и обеспечение комфорта, черпают энергию именно в ощущении собственной значимости - ощущении, что совершаемое тобой важно не только для тебя самого, но важно и в каком-то более высоком смысле: важно вообще и для всех». А) «Мы желаем видеть себя значимыми “извне”» - что это значит (как понять фразу «значимыми “извне”»)? Б) «Поскольку уж человек живет, у него есть потребности, заботы и интересы, в силу которых какие-то люди и вещи становятся значимыми для его жизни. Но в целом все это не имеет значения». Почему? Что хочет этим сказать (о чем сообщить, на какую проблему указать) Т. Нагель? Примечание 1: категория смысла выражает мой субъективный интерес (мою субъективную заинтересованность) в других людях и вещах (которые имеют для меня значение ровно настолько, насколько они затрагивают (способны удовлетворить) те или иные мои потребности, интересы и т.п.) или же категория смысла указывает (обнаруживает, выявляет, обозначает) объективную степень моей (со)причастности общему процессу становления мира и бытия? О чем свидетельствует неискоренимое желание «собственной значимости»? Можно ли сказать, что ощущение, о котором размышляет Т. Нагель («что совершаемое тобой важно не только для тебя самого, но важно и в каком-то более высоком смысле: важно вообще и для всех») есть проявление чисто индивидуальной субъективной психологической потребности, особенности, возникающей у определенных индивидов на определенном историческом этапе развития? При каком условии нечто совершенное нами (поступок или проживаемая нами жизнь) может быть «важно в каком-то более высоком смысле: важно вообще и для всех» (учитывая замечание Т. Нагеля о нашей втяности «в игру взаимного признания»)? Расшифруйте: какие требования подразумеваются фразой «важно вообще и для всех» (чего мы хотим добиться, когда хотим, чтобы наша жизнь или что-то сделанное нами, было «важно вообще и для всех», а не только для наших близких)? Какое здесь заключено противоречие (между чем и чем)? Примечание 2: здесь мы сталкиваемся с проблемой, о которой уже шла речь в разделах «Значение слова» и «Добро и зло»: моральные нормы (жизнь и личность каждого отдельного человека) имеют значение только для него самого или же они могут (и должны) иметь значение также и для других людей? Если моральные нормы имеют значение только одного определенного человека (то есть оставлены на выбор каждого: для тех кто хочет - имеют значение, для тех кто не хочет - не имеют и не обязаны иметь никакого значения) - это лишает их нормативности, они разом субъективизируются, становясь чем-то из области ни к чему не обязывающих вкусовых предпочтений (которые, разумеется, не могут выступать в роли всеобщей нормы). Если жизнь и личность отдельного конкретного человека имеет значение только для самого, тогда его требование считаться с его мнением, интересами, нуждами и пожеланиями превращается в неоправданную прихоть и ничем не обоснованный каприз. Если моральные нормы (жизнь, личность) нельзя рассматривать как объективную ценность (имеющую универсальное значение (значимость) для всех людей, независимо от чьих-либо вкусов, отношений, оценок), то итогом этого оказывается, с одной стороны, невозможность обеспечить безопасность жизни и личности (или, вернее, обосновать право человека не только на частное, личное пространство, но и на бытие), а с другой невозможность существования (осуществления) диалога, пространства коммуникации как такового, потому что: чтобы вступить в (быть способным вести) диалог с каким-либо человеком, я должен быть готов не только говорить, но и слушать - уделить ему свое внимание, пожертвовать часть своего времени и т.д., а это возможно только в том случае, если я придаю какое-то значение его словам (тому, что он говорит). А чтобы его слова имели значение, сама его личность должна обладать некоторой значимостью, которая бы сообщала определенный вес его словам - признанием этой значимости (как личности в целом, так и ее права говорить и быть услышанной) и является то уважение, которое мы оказываем, (самим фактом своего участия) вступая с ней в диалог. (То есть другими словами: чтобы быть способным (в)прислушиваться к словам другого, я должен заранее знать (предполагать), что все это (и слова, и сама ситуация) имеет какой-то смысл. Смысл является не только искомым, но и исходным, базовым: большинство наших действий было бы невозможным, если бы изначально не приписывали им какое-то значение, не видели стоящий за всем «скрытый смысл». О чем это говорит? Или вернее так: что это говорит (как это характеризует) человека и мир, в котором он живет (в который он оказывается погружен)?). Слова не являются моей собственностью. Это означает, что я могу использовать их по своему усмотрению в том или ином контексте (с тем, чтобы они выражали смысл конкретно моей ситуации), но они всегда значат нечто большее (имеют потенциально больше возможностей обозначений и выражений), чем те границы, которые я им данным контекстом поставил. Слова, поскольку (в силу того, что) они наделены значением, они есть нечто обращенное не столько ко мне, сколько к другому: слова говорятся для других людей и чтобы быть поняты ими (любым другим человеком), они должны быть способны выражать не только конкретный смысл моей индивидуальной ситуации, но нечто гораздо более масштабное. Так же и моральные нормы: само описание (наименование) тех или иных моральных требований в качестве именно норм, то есть приписывание им нормативности, (всеобщей) значимости предполагает существование других людей (рассчитано на существование не одного-единственного человека, коим исчерпывается весь мир (вселенная), а целой группы людей (включенных (изначально погруженных как в среду обитания в отношения и связи) во взаимодействие друг с другом) и некоторых общих ценностей. Следовательно, и смысл жизни (поскольку он располагается в пространстве значениязначимости) не должен быть замкнут на мне. Чем обусловлена способность слова, моральной нормы, смысла жизни выходить за рамки тех условий и обстоятельств, к которым они приписаны в силу сложившегося хода (течения, положения) вещей? С чем это связано? Какие тайны значения приоткрывает нам это описание некоторых особенностей бытования слова, моральных норм, смысла жизни? О чем говорит (на что указывает, что подразумевает) выражение «пространство значимости»? Подумайте: моральные нормы имеют значимость, предметы и жизнь - смысл только: 1) в силу того, что каждый отдельный человек (по своему собственному) желанию и усмотрению приписывает им это (считает их таковыми: моральные нормы - имеющими какую-то ценность и значимость, а жизнь - осмысленной); 2) пространство значимости (в котором обретают свое значение слова, моральные нормы, человеческая личность и жизнь) конструируется, исходя из пространства (взаимо)понимания (согласия), которое, в свою очередь, формируется в ходе непрекращающегося процесса коммуникации или же 3) предметы и моральные нормы имеют смысл и значение независимо от воли и разумения отдельного человека и человечества в целом: значимость слова и смысла жизни, ценность моральных норм более объективна (самостоятельна, автономна) по сравнению с изменчивым и случайным существованием людей? (Другими словами: от чего зависит значимость значения (вообще и в каждом конкретном случае, в частности: от чего зависит значимость значения как такового, с одной стороны, и значимость слова, моральной нормы, смысла жизни, с другой?) Какой ответ кажется Вам наиболее верным? Можете ли Вы предложить свой вариант ответа (или же свой вариант вопроса)? 5) «Как может слово - набор звуков или штрихов на бумаге - значить что-нибудь?» - Как может моральная норма иметь ценность (всеобщую значимость), а жизнь - смысл? О чем спрашивают эти вопросы? Что между ними общего? (Что их объединяет?) Почему одна и та же проблема возникает (проявляется) в столь разных сферах и областях? Как бы Вы сформулировали ее (в чем она состоит)? В чем специфика проявления этой проблемы в каждой из областей? В чем ее суть? При каком условии слово может иметь значение, моральная норма - ценность и значимость, а жизнь - смысл? (Иначе говоря: каковы условия для восприятия объекта в качестве значимого или значащего (в качестве наделенного смыслом, значением, значимостью)?) Что означает (на что указывает) тот факт, что в отношении трех столь разных явлений мы задаем один и тот же вопрос? Что означает сам факт нашего вопрошания об этом? При каком условии этот вопрос может быть поставлен? (При каком условии этот вопрос имеет смысл (возможность) быть заданным? При каком условии этот вопрос не мог быть задан (помыслен)?) Почему недостаточно физической (материальной) реальности слова (действия)? Если признать за словом только физическую реальность, заключенную (выраженную, явленную) в материальной реальности конкретных букв и звуков, его составляющих (то есть, иначе говоря, лишить его реальности значения), что будет (что останется)? (Останется ли слово как слово?) - Нет, так как слово лишится смысла. Только потому, что большинство слов относятся (обозначают) какой-то предмет либо его признак, возникает иллюзия, что в этом и состоит назначение (функция) слова как заместителя предмета. На самом деле слово выражает не предмет, а его значение (наделяет его значением), указывает, что данный предмет имеет значение (смысл), => он есть. То же самое и с моральной нормой: наделяя поступок тем или иным значением (той или иной степенью значимости), она дает ему (либо лишает его) права на существование. Сам факт целесообразности (функциональности) физических, химических и биологических процессов не служит доказательством их необходимости (равно как и доказательством необходимости (продолжения) самой жизни). «Человеку нужно питаться, чтобы жить». - «А зачем?», «Для чего? Ради чего?». В отношении каждого явления и процесса материальной действительности мы можем задать вопрос о смысле. То есть получается, что слово, моральная норма, смысл жизни, будучи включенными в пространство значения (значимости), могут выступать по отношению к наличным явлениям и процессам материальной действительности в роли судьи, в качестве некоего ценностного регулятива, способного оценивать: достоит ли существовать (быть обозначенным) тот или иной предмет, действие, жизнь (может ли он выражать некоторый объем значениязначимости)? (Ср. мы иногда говорим: «Разве это дом? Одно название!» - о чем свидетельствует эта фраза? - Она демонстрирует, что предмет не соответствует своему слову (имени), которое по отношению к нему выступает как некий идеал, регулятив, который предписывает ему требование: каким должен быть дом (наличный материальный объект), чтобы мочь выражать значение, заключенное в данном слове, и, следовательно, иметь право называться (носить) этим именем). Что это означает? (О чем это говорит?) Почему материальная укорененность (реальность) вещей и процессов не служит обоснованием (оправданием) их существования? Почему им необходимо получить санкцию (допущение) с точки зрения смысла (быть обоснованным с позиции смысла)? Что ставит значение материальной реальности под вопрос (которое она имеет сама по себе, как вещь, то есть как совокупность физических, химических и, возможно, биологических характеристик)? Исчерпывается ли реальность той или иной вещи (предмета, явления, процесса) ими целиком и полностью? Почему любому материальному явлению (звуку, действию, жизни) недостаточно просто быть, но (в качестве обязательного условия, дополняющего (санкционирующего), довершающего акт его существования нужно иметь смысл? Кто (со стороны чего) выдвигает(ся) такое требование? При каком условии это требование становится возможным (мыслимым)? (При каком условии становится возможным это помыслить (посмотреть на какой-либо материальный объект с этой точки зрения)? Что ответственно за это? Каким нужно быть (какую позицию по отношению к материальным явлениям и процессам нужно занимать), чтобы спрашивать об их смысле? Или так: что ввергает их на суд смысла? Со стороны чего этот акт совершается? При каком условии он был бы невозможен?) О чем свидетельствует стремление человека всему приписать смысл, значение, значимость? (Причем это распространяется не только на существующее, но и на несуществующее: смысл, который заключается в факте существования/несуществования чего-либо, должен быть раскрыт (найден)). Чем это вызвано? При каком условии становится возможным (что делает возможным) посмотреть на некоторый предмет с позиции смысла (разместить, переместить его из пространства материального, физического, существования в пространство смысла)? Где это пространство смысла размещается (находится)? Как (с помощью, посредством чего) оно создается и обнаруживается (делается явным)? Примечание: возможна и другая позиция: «Ну и что с того, что жизнь не имеет смысла? Достаточно уже того, что для меня имеет значение, успел я или опоздал на нужный мне поезд, забыл или не забыл покормить свою кошку. Большего мне и не требуется - надо просто жить». «Имеет ли значение, что жизнь каждого отдельного человека и мир в целом не имеют значения (смысла)?» - спрашивает Т. Нагель. Смысл - это дополнение к жизни (желательное, но не необходимое) или же выражение самое ее сути? Есть ли сходство (если «да», то в чем оно заключается) между тем как жизнь со-относится со смыслом, слово - со значением, а моральная норма - со значимостью? (Категория смысла относится (связано с) к понятию жизни так же, как значение - к слову и значимость - к моральной норме или нет?) Представим себе, что слова потеряли (утратили) свое значение, а моральные нормы значимость. Что будет? При каком условии это возможно? (Что должно случиться, чтобы это стало возможным? От чего это зависит?) А если жизнь лишена смысла (смысл утрачен) - что тогда? Как (при каком условии) это становится возможным? Влияет ли (если «да», то каким образом) категория значения (значимости, смысла) на факт бытия (основу существования) слова, моральной нормы и жизни? ЗАДАНИЕ: 1) Поразмышляйте над прочитанным (лекция + материал для размышлений). Дайте свой комментарий: что показалось Вам парадоксальным, вызвало удивление? Расскажите о Вашем опыте размышления над поставленными в тексте вопросами и проблемами. 2) Опишите вопросы и возражения, которые возникали у Вас в ходе работы. 3) Что дала Вам работа с этим материалом (что помогла понять, прояснить; что оставила неясным или, наоборот, усложнила)?