Слово в системе современного русского литературного языка.

Лекция 4. Тема 6. Слово в системе современного русского литературного языка. Тема 6. Слово в системе современного русского литературного языка. 1. Понятие о лексикологии. Понятие о слове. Лексическое значение слова. 2. Лексика русского языка с точки зрения системных отношений. Полисемия, омонимия, синонимия, антонимия, паронимия. 3. Лексика русского языка с точки зрения происхождения. 4. Лексика русского языка с точки зрения употребительности. 5. Лексика русского языка с точки зрения сферы употребления. 6. Лексика русского языка с точки зрения стилистической дифференциации. Тема 7. Фразеология современного русского литературного языка. 7. Понятие о фразеологии. 8. Понятие о фразеологических единицах. Типы фразеологических единиц. Тема 6. Слово в системе современного русского литературного языка. 1. Понятие о лексикологии. Понятие о слове. Лексическое значение слова. Лексика (от греч. lexis – ‘слово’) – совокупность слов данного языка или какойлибо его разновидности. Так, говорят о лексике русского языка, лексике диалектов, лексике литературной, просторечной, жаргонной и т. п. Совокупность слов языка иначе называют словарным составом. Наука, которая изучает словарный состав языка, устанавливает значения слов, смысловые отношения между словами, называется лексикологией. Слово как единица языка Слово – основная значимая единица языка. Оно принадлежит лексикосемантическому уровню языка и состоит из единиц низших уровней – фонем и морфем: фонемы образуют морфемы, а морфемы складываются в слово. Например, в слове вода выделяется четыре фонемы: <в>, <о>, <д>, <а>; первые три из них образуют корневую морфему вод- (которая повторяется во всех родственных словах: водный, наводнять и т.п.), а четвертая – окончание именительного падежа единственного числа существительных женского рода (ср.: вод-ы, вод-у и т.п. формы, в которых корневая морфема та же, а окончания – другие). Объединяя в своем составе единицы более низких уровней языковой структуры, морфологического и фонологического, слово, с другой стороны, входит в качестве составляющей в единицу более высокого уровня, синтаксического, – в синтаксическую конструкцию. Хотя синтаксическая конструкция – абстрактное понятие, отвлеченное от выражения ее в виде реальных словосочетаний или предложений (на это указывает и само слово конструкция), многообразные синтаксические конструкции языка воплощаются всегда в конкретных сочетаниях слов и в предложениях. Слово в разных своих формах участвует в построении различных словосочетаний и предложений; ср.: теплая вода, пить воду, ополоснуть руки водой и т.п. В отличие от фонемы, которая играет только смыслоразличительную роль (ср.: слой – злой, том – дом), но сама значения не имеет, слово представляет собой двустороннюю языковую единицу и является знаком: у него есть означающее – звуковая или письменная форма и означаемое – смысл. Лексикология изучает значения слов, соотношение лексических значений друг с другом и с теми явлениями действительности и понятиями, которые словами обозначаются, различия в происхождении слов (исконные и заимствованные), в стилистической окраске, особенности использования слов в речи. Развитие словарного состава языка, формирование тех или иных групп слов, историю отдельных слов и их классов изучает историческая (диахроническая) лексикология. Исследование словесного значения, классификация лексики по тем или иным признакам, изучение смысловых и стилистических отношений между словами и группами слов – задача лексикологии синхронической, или лексикологии современного русского языка. Лексическое значение слова и понятие Основная функция слова – называть вещи, действия, свойства. Например, книга, бежать, красный – названия предмета, действия и признака. Эта функция слова называется номинативной (от лат. nomen – 'имя'). Слово может называть конкретные предметы, т.е. объекты материального мира, воспринимаемые нашими органами чувств: яблоко, ручей, молния, автомобиль, земля и т.п., служить обозначением конкретных действий и свойств: идти, резать, копать, белый, шершавый, краснота и т.п. Такие слова составляют конкретную лексику. Слово может называть и такие объекты, действия и свойства, которые не воспринимаются нашими органами чувств: мысль, мнение, знать, уметь, упрямый, целесообразный и т.п. Это абстрактная, отвлеченная лексика. И в случае наименования конкретного предмета, и в случае наименования абстрактного объекта слово называет не какой-то данный, единичный предмет, а обобщенное представление об этом предмете, понятие. Понятие – это отражение в сознании человека класса каких-либо однородных предметов в виде совокупности существенных признаков этих предметов. Говоря, например, стол, мы имеем в виду не какой-то реальный стол, с теми или иными его особенностями (например, с полированной поверхностью или с расшатанной ножкой), а класс предметов (внутри этого класса могут быть разновидности, которые получают уточняющие наименования: письменный стол, кухонный стол, обеденный стол и т. п.). Произнося слово бежать, мы не прикрепляем это слово к какому-то данному лицу, совершающему соответствующее действие в реальных обстоятельствах, – мы обобщенно представляем себе это действие, в отвлечении от конкретных условий, в которых оно может происходить. В некоторых случаях, однако, возникает потребность назвать единичный, уникальный объект. Для этого служат слова типа Москва, Урал, Пушкин, Горький, Рос- сия, Гималаи и т.п. Способность слова не только называть данный предмет или данное действие, но и служить обозначением понятия – важное свойство слова, без которого общение между людьми и существование самого языка было бы невозможно (ведь в противном случае для каждой единичной вещи, для каждого действия, признака и т.п. требовалось бы бесконечное число слов). Способность слова называть понятия делает возможным обозначение не только таких объектов, конкретных или абстрактных, которые реально существуют, но и таких, которые являются лишь результатом человеческого воображения; ср., например, слова леший, ведьма, баба-яга, русалка: ими обозначаются не реально существующие, а мифические существа, представление о которых формируется у человека под влиянием различных верований, сказок и т.п. Способностью называть понятия обладают в языке не все слова, а лишь полнозначные, или знаменательные (книга, идти, красный, холодно и т.п.). Служебные слова – предлоги, частицы, союзы, а также междометия – понятий не обозначают (ср. в, на, за, вот, то, и, но, ой и т.п.). Предлоги и союзы служат для выражения отношений между словами и частями предложения: книга на столе; встал и пошел; говорят, что он не приедет; частицы и так называемые модальные слова (см. о них в разделе «Морфология»//Русский язык: В 2 ч./Под ред. Л. Ю. Максимова, – Ч. II. – М., 1989) – для выражения отношения говорящего к предмету речи, для оценки своих действий и своей речи или действий и речи собеседника: Неужели ты не мог сделать это раньше?; Видно, мы заблудились; междометия – для непосредственного выражения чувств: Ой, мне больно! Не являются обозначениями понятий и местоимения (ты, он, этот, кто-нибудь и т.п.), их функция состоит в замене полнозначных слов, являющихся названиями понятий, или указании на предмет (этот, те и т.п.). Лексическое и грамматическое значение слова Слова имеют лексические и грамматические значения. Лексические значения изучаются лексикологией, грамматические значения изучаются грамматикой – морфологией и синтаксисом. Лексическое значение слова – это отражение в слове того или иного явления действительности (предмета, события, качества, действия, отношения и т.п.). Грамматическое значение слова – это характеристика его как элемента определенного грамматического класса (например, стол – существительное мужского рода), как элемента словоизменительного ряда (стол, стола, столу и т.д.) и как элемента словосочетания или предложения, в котором слово связано с другими словами (ножка стола, Положи книгу на стол). Лексическое значение слова индивидуально: оно присуще данному слову и этим отграничивает данное слово от других, каждое из которых имеет свое, также индивидуальное значение. Грамматическое значение характеризует, напротив, целые разряды и классы слов; оно категориально. Сравним слова стол, дом, нож. Каждое из них обладает собственным лексическим значением, обозначая разные предметы. В то же время они характеризуются общими, одними и теми же грамматическими значениями: все они принадлежат к одной части речи – существительному, к одному грамматическому роду – мужскому и имеют форму одного и того же числа – единственного. Важный признак грамматического значения, отличающий его от значения лексического, – обязательность выражения: мы не можем употребить слово, не выразив при этом его грамматических значений (с помощью окончаний, предлогов и т.п.). Так, произнося слово стол, мы не только называем определенный предмет, но и выражаем такие признаки этого существительного, как род (мужской), число (единственное), падеж (именительный или винительный, ср.: В углу стоял стол. – Вижу стол). Все эти признаки формы стол суть ее грамматические значения, выражаемые так называемой нулевой флексией (о понятии нулевой флексии см. в разделе «Морфология» // Русский язык: В 2 ч./ Под ред. Л. Ю. Максимова. – Ч. II. – М., 1989). Произнося словоформу столом (например, в предложении Загородили проход столом), мы с помощью окончания -ом выражаем грамматические значения творительного падежа (ср. окончания, служащие для выражения других падежных значений: стол-а, стол-у, стол-е), мужского рода (ср. окончание, которое имеют в творительном падеже существительные женского рода: вод-ой), единственного числа (ср. стол-ами). Лексическое же значение слова стол – ‘предмет домашней мебели, представляющий собой поверхность из твердого материала, укрепленную на одной или нескольких ножках, и служащий для того, чтобы ставить или класть что-нибудь на него’ – во всех падежных формах этого слова остается неизменным. Кроме корневой основы стол-, которая и обладает указанным лексическим значением, нет никаких других средств выражения этого значения, подобных средствам выражения грамматических значений падежа, рода, числа и т. п. Родовидовые отношения между словами Слова могут различаться по характеру выражаемых ими лексических значений. Одни слова обозначают виды предметов, действий, свойств, а другие служат обобщающими наименованиями этих видов, называют совокупности однородных в том или ином отношении предметов, действий или свойств. Например, слова стол, стул, шкаф, диван – это названия различных видов мебели; слово мебель и является обобщающим наименованием для перечисленных предметов. Такое обобщающее слово называется гиперонимом (от греч. hyper ʻнад’,ʻсверхʼ и опупга – ‘имя’). Слова же, которые объединяются обобщающим наименованием, являются по отношению к нему гипонимами (от греч. hypo ‘под’, ‘внизуʼ и оnymа – ʻимяʼ). В ряду приблизиться, подойти, подбежать, подползти глагол приблизиться обладает наиболее общим значением – ‘перемещаясь, стать ближе к чему-либо’; он является гиперонимом по отношению ко всем другим словам ряда, которые конкретизируют это общее значение: они указывают на способ приближения – шагом (подойти), бегом (подбежать), ползком (подползти). Отношения между словами, одни из которых обозначают некоторый класс объектов, действий, свойств, а другие – разновидности объектов, действий, свойств внутри этого класса, называются родовидовыми. Знание родовидовых отношений между словами и сочетаниями слов необходимо для построения логически правильных высказываний на данном языке. Мотивированность (внутренняя форма) слова. Слова мотивированные и немотивированные Рассмотрим слова дорога и придорожный. К первому из них мы не можем подобрать в русском языке какого-то другого слова, от которого существительное дорога произошло; нельзя объяснить (исходя из фактов современного языка), почему дорога называется дорогой. (Заметим, что в других языках то же самое понятие обозначается с помощью иных слов: в немецком это Weg, во французском chemin или route, в английском way и т.д.). Дорога – это непроизводное слово. Оно не мотивировано никаким другим словом, его значением. В слове же придорожный такая мотивировка есть; оно означает ‘находящийся у дороги’ (придорожный столб, придорожная канава), и это значение вытекает из строения слова: при-дорож-н-ый, из его смысловой соотнесенности со словом дорога. Рассмотрим другой пример – слово осел в двух его значениях: 1) ‘вьючное животное’, 2) ‘тупой упрямец’ (о человеке). Почему животное называется ослом, объяснить нельзя: это название немотивированное. Причина же того, почему тупого и упрямого человека называют ослом, понятна: человек сравнивается с ослом по таким признакам, как тупость и упрямство. Второе значение слова осел мотивировано первым. Мотивированность – такая соотнесенность данного слова с другим словом, при которой смысл первого может быть объяснен путем обращения к форме и (или) смыслу второго. Слова мотивированные имеют внутреннюю форму. Внутренняя форма – это передача значения данного слова с помощью значения другого слова. Внутренней формой (и, следовательно, мотивированностью) обладают также звукоподражательные слова: бахнуть, клацать, шуршать, шелест, скрежет. Мотивирующими в данном случае выступают не другие слова, а явления физического мира, звуковые свойства которых передаются этими словами. Источник: Л.Л. Касаткин, Л.П. Крысин, М.Р. Львов, Т.Г. Терехова. Русский язык. Учеб, для студентов пед. ин-тов по спец. № 2121 «Педагогика и методика нач. обучения». В 2 ч. Ч. I. Введение в науку о языке. Русский язык. Общие сведения. Лексикология современного русского литературного языка. Фонетика. Графика и орфография / Л. Л. Касаткин, Л. П. Крысин, М. Р. Львов, Т. Г. Терехова; Под ред. Л. Ю. Максимова. – М.: Просвещение,1989. – 287 с. 2. Лексика русского языка с точки зрения системных отношений. Полисемия, омонимия, синонимия, антонимия, паронимия. Многозначность слова Слова в языке могут иметь не одно, а два или несколько значений. Способность слова употребляться в более чем одном значении называется многозначностью или полисемией (от греч. poly – ‘многоʼ, sema – ‘знакʼ). Так, например, прилагательное глухой имеет несколько значений; отличить их друг от друга можно по разной сочетаемости слова глухой: 1) глухой старик (=‘лишенный слуха или плохо слышащий’); 2) глухой звук ( =‘неясно звучащий’); 3) глухое недовольство ( =‘затаенное, скрытое’); 4) глухая улица (=‘тихая, без признаков жизни’); 5) глухая стена (=‘сплошная, без отверстий’); 6) Он глух к моим просьбам (=‘неотзывчив’). Одно из значений многозначного слова является первичным, исходным, а другое или другие – вторичными, появившимися в результате развития первичного значения. Так, в слове глухой первичное значение – ‘лишенный слуха или плохо слышащий’ (глухой старик), а остальные значения являются вторичными. В глаголе резать значение ‘разделять на части острым инструментом’ (резать хлеб, мясо) – первичное, а другие значения вторичны. Когда мы говорим Веревка режет руки, то уподобляем воздействие веревки воздействию острого инструмента – она как бы режет (причиняя боль и оставляя на руках след, но, конечно, не разделяя на части). Такое уподобление различных действий и состояний действию резать можно выявить и в других значениях глагола; ср.: Яркий свет резал глаза; Лекарства не помогают, надо резать (=оперировать); Вы меня без ножа режете (=ставите в безвыходное положение); резать студентов на экзамене (=проваливать); резать мяч (=ударяя по летящему мячу, резко менять направление его полета) и т.п. Прямое и переносные значения слова Вторичные значения возникают в слове в результате переноса данного наименования с одного предмета, действия, свойства на другие. Например, называя чей-либо характер мягким, мы как бы сравниваем свойства характера со свойствами какого-либо материала (ср.: мягкий воск, мягкая глина) и переносим соответствующую характеристику – мягкость – с одного объекта на другие. Значения, возникающие в результате подобного переноса, называются переносными. Основное же значение слова, прямо именующее предмет, действие, свойство, называется прямым. Важный отличительный признак прямого значения – его конкретность. Если слово имеет два или несколько значений и при этом одно из них – конкретное, а другое (или другие) – отвлеченные, то, как правило, конкретное значение является прямым, а все другие – переносными. Так, в сочетании мягкий воск слово мягкий употреблено в своем прямом значении, а в сочетании мягкий характер – в переносном. В сочетании начертить круг реализуется прямое значение слова круг, а в сочетаниях круг друзей, круг интересов – переносное. Следует иметь в виду, что длительное употребление слова в переносном значении может привести к тому, что это значение перестанет ощущаться говорящими как вторичное и как переносное Связь его с прямым значением затемняется, и оно приобретает полную самостоятельность, несовместимость с первичным значением слова. Именно такова природа значений слов ручка – ‘приспособление для письма’, ножка (ножка стола), спинка (спинка стула), перо – ‘инструмент для письма’ и нек. др. Многозначное слово в каждом из своих значений обычно имеет определенные особенности в сочетании с другими словами в предложении, а также характеризуется различными словообразовательными связями. Например, когда глагол идти используется в его прямом значении, необходимо указание направления или способа движения: иду домой, идем пешком, медленно и т.п. Если же говорят о часах, то указывают лишь характер действия, но не направление: часы идут хорошо, плохо. Нельзя сказать «Часы идут домой». В значении ‘быть к лицу’ этот глагол должен иметь обязательное дополнение в дательном падеже без предлога: Платье вам идет. В значении ‘расходоваться’ идти употребляется с дополнением в винительном падеже с предлогом на: На костюм идет три метра. Если мы говорим о глухом человеке, то его физический недостаток называем глухотой; если же речь идет о глухом согласном звуке, то употребляют другое название свойства – глухость. Прилагательному глухой в значениях, которые проявляются в сочетаниях глухая стена, глухой лес, не может соответствовать ни то, ни другое существительное: не говорят «глухота стены», «глухота леса», говорят лесная глушь. Это пример разных словообразовательных возможностей слова в разных его значениях. Перенос названия может основываться на сравнении двух объектов по форме (полотно дороги, глазное яблоко), по функции (дворник – ‘человек, следящий за чистотой двора’ и дворник – ‘очистительное устройство на переднем стекле автомобиля’), на пространственной смежности предметов (ср.: В классе было светло. – Весь класс дружно встал); название может также переходить с части на целое (Это светлая голова) или с общего на частное (машина в значении ‘автомобиль’). Рассмотрим каждое из этих явлений более подробно. Метафора Перенос названия с одного предмета, действия, свойства на другие на основе сходства их признаков (формы, цвета, функции и т п.) называется метафорой (от греч. metaphora – ‘перенос’). Примеры метафорических значений: а) головка лука, глазное яблоко, иголки сосны – перенос на основании сходства формы предметов; б) нос лодки, хвост поезда, шляпка гвоздя – перенос на основании сходства расположения предметов; в) дворник – ‘очистительное устройство на переднем стекле автомобиля’; электрическое полотенце, сторож – ‘приспособление, предназначенное для того, чтобы удерживать в посуде кипящее молоко’ – перенос на основании сходства функций предметов. Для многих метафорических переносных значений характерен антропоморфизм, т.е. уподобление свойств окружающего физического мира свойствам человека. Сравните такие примеры: злой ветер, равнодушная природа, дыханье весны, «Река играет» (название рассказа В. Г. Короленко), поток бежит, вулкан проснулся и т.п. С другой стороны, некоторые свойства и явления неживой материи переносятся в мир человека: холодный взгляд, железная воля, каменное сердце, золотой характер, груз пережитого, копна волос, клубок мыслей и т.п. Метафоры бывают общеязыковые, когда то или иное метафорическое значение слова употребляется широко и известно всем говорящим на данном языке (шляпка гвоздя, рукав реки, черная зависть, железная воля и под.), и индивидуальные, созданные писателем или поэтом, характеризующие его стилистическую манеру и не ставшие распространенными; ср., например, метафоры С. А. Есенина: костер рябины красной, березовый язык рощи, ситец неба, зерна глаз и др., метафоры, созданные Б.Л. Пастернаком: лабиринт лиры, кровавые слезы сентября, поросли (дождевых) капель, вокзал – несгораемый ящик разлук и встреч, булки фонарей и пышки крыш и т.п. Метонимия Перенос названия с одного предмета на другие на основе смежности этих предметов называется метонимией (от греч. metonymia – ‘переименование’). Метонимические переносные значения нередко образуются по определенным регулярным типам: 1) материал – изделие из этого материала (золото, хрусталь могут обозначать и изделия из этих материалов: У нее в ушах золото, На полках – сплошной хрусталь и т.п.); 2) сосуд – содержимое сосуда (съел две тарелки, выпил стакан); 3) автор – произведения этого автора (читаю Пушкина, знал наизусть всего Некрасова); 4) действие – объект действия (вклейка страницы – Из книги выпала вклейка, издание книги – иллюстрированное издание); 5) действие – результат действия (сооружение памятника – монументальное сооружение, утолщение кости – твердое утолщение); 6) действие – средство или инструмент действия (замазка щелей – свежая замазка, крепление снастей – лыжные крепления, передача движения – велосипедная передача) ; 7) действие – место действия (выход из дома – стоять у выхода, остановка движения – автобусная остановка); 8) растение – плод этого растения (абрикос, груша, слива, малина, смородина и др.; ср.: яблоня, но яблоко); 9) животное – мех или мясо животного (котик, норка, песец, лиса и др.; ср.: Охотник поймал лису. – Это какой мех – песец или лиса?); 10) орган тела – заболевание этого органа (У него желудок. У вас что, печень или сердце? – преимущественно в разговорной речи) и нек. др. Подобные переносы названия с одного объекта на другой вследствие своей регулярности характерны не для отдельных слов, а для целых классов слов, обладающих определенным значением (‘материал’, ‘действие’, ‘орган тела’ и т. п.). Поэтому окказионально, в конкретных речевых обстоятельствах в метонимическом значении какого-либо из указанных типов может быть употреблено в принципе любое слово, принадлежащее данному семантическому классу; ср.: Весь берег смеялся – имеются в виду люди, находившиеся на берегу; Голова прошла (имеется в виду головная боль); Целую банку съели (имеется в виду, конечно, содержимое банки: варенье, мед и др.) и т.п. В словарях такого рода метонимические смещения значений у слов берег, голова, банка и под. обычно не отмечаются. Одним из своеобразных видов метонимии является синекдоха. Синекдоха (от греч. synekdoche – ‘соотношение’) – способность слова называть и часть чего-либо, и целое. Например, слова лицо, рот, голова, рука обозначают соответствующие части человеческого тела. Но каждое из них может употребляться для называния человека: Посторонним лицам вход запрещен; В семье пять ртов; Коля – светлая голова. Синекдоха может выражаться в употреблении единственного числа существительного для обозначения совокупности, множества: Нужды хлебороба; Ученый приходит в цех; Студент нынче не тот пошел (в смысле – ‘студенты’) и т.п. Это свойственно главным образом публицистической и разговорной речи. Некоторые характерные признаки человека – борода, очки, принадлежности одежды и т.п.— часто используются для обозначения человека, для обращения к нему; особенно характерно такое употребление слов для разговорной речи. Например: Эй, борода, куда путь держишь? Я стою вот за синим плащом (=за человеком в синем плаще). Ср.: – Это верно, что дорого, – вздыхают рыжие панталоны (А. П. Чехов). Прием употребления названия характерной детали вместо названия целого нередко используется для подчеркивания места человека в ряду ему подобных; в таком случае слово-синекдоха обычно имеет при себе определение: первая скрипка, всемирно известный тенор, вторая ракетка страны (скрипка здесь в значении ‘скрипач’, тенор – в значении ‘человек, обладающий тенором’, ракетка – в значении ‘теннисист’). Примеры противоположного характера – употребление слов с обобщенным или родовым значением для называния единичного, конкретного – менее многочисленны и не столь разнообразны. Так, слово машина может употребляться в значении ‘автомобиль’ (вид машин): ехать в машине; слово начальство – в значении ‘начальник’: Иванов, тебя начальство вызывает, слово защита – в значении ‘защитникʼ: Защита, у вас есть возражения? (в речи судьи, при обращении к адвокату) и т. п. В наибольшей степени такое словоупотребление характерно для профессиональножаргонной речи: ср., например, металл в значении ‘золотоʼ в речи старателей, инструмент для обозначения топора или стамески в речи плотников (Не тупи инструмент!), товар для обозначения конкретного вида товара в речи торговых работников и т. п. Свободные и несвободные значения слова Слово в речи всегда связано с другими словами. В одних своих значениях оно легко сочетается с любым словом данного грамматического класса; такие значения называются свободными. Подавляющее большинство значений слов, составляющих лексику данного языка, принадлежит к свободным значениям. Например, слова земля, человек, книга, бежать, белый, хорошо, весело и мн. др. имеют свободные значения: при выражении этих значений возможны самые разнообразные словесные сочетания (идти по земле, копать землю, упасть на землю, лежать на земле, ...; человек идет, читает, спит, бежит, ...; весело смеяться, смотреть, разговаривать и т.п.). Некоторые лексические значения слов выражаются не столь легко и свободно; в таком случае говорят о несвободных значениях. Выделяются три типа несвободных значений: фразеологически связанные, синтаксически обусловленные и конструктивно обусловленные. Фразеологически связанным называется такое значение слова, которое реализуется в сочетании с определенным и при этом ограниченным кругом слов. Например, фразеологически связанным является значение прилагательного буланый: оно выражается только при сочетании этого прилагательного со словами лошадь, конь, жеребец и нек. др. названиями лошадей (но нельзя сказать «буланая корова» или «буланый автобус»). В художественном тексте законы сочетаемости подобных слов могут намеренно нарушаться – ради эффекта особой выразительности; ср. пример в произведении М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»: К подъезду подкатила открытая буланая машина. Фразеологически связанные значения – у слов сущий (сущий пустяк, сущая безделица, чепуха, ерунда, сущая правда и немногие другие, но не «сущий вопрос», «сущая истина»), скоропостижно (умереть, скончаться, но, например, не «скоропостижно закончиться»), потупить (глаза, взгляд, взор), разинуть (рот, пасть), расквасить (нос, губы), но не «расквасить голову, коленку») и т.п. Синтаксически обусловленным называется такое переносное значение слова, которое реализуется этим словом лишь в определенной синтаксической позиции. Так, слово шляпа, помимо прямого значения ‘головной убор с тульей и обычно с полямиʼ, имеет переносное: ‘вялый, безынициативный человек, растяпа’. Переносное значение выражается в том случае, если слово шляпа находится в составе именного сказуемого или, реже, является дополнением (А ты – шляпа! Он всегда был шляпой); если же слово шляпа выступает в роли другого члена предложения, например подлежащего, то переносное значение слова не может быть выражено (нельзя сказать: «Шляпа вошел в комнату»). В настоящее время и эта особенность некотрых слов нарушается, что свидетельствует о жизни языка: «А шляпа … потерял все» Подобные синтаксические ограничения действуют при переносном употребле- нии (применительно к человеку) слов осел, медведь, слон, змея, дуб, пила (Ну и пила же у него жена!) и под. Конструктивно обусловленным называется такое значение слова, которое выражается только в определенной конструкции. Так, глагол плакаться выражает свое значение лишь в сочетании с предложно-падежным сочетанием «на + существительное в винительном падеже»: плакаться на свою судьбу, на свое положение. У глагола отозваться одно значение является свободным (Я крикнул, но никто не отозвался), а другое, переносное, – конструктивно обусловленным: оно реализуется только в сочетаниях отозваться на что или отозваться о ком-чем (Он живо отозвался на мою просьбу; Все отзывались о ней с восхищением). Существительное тяжесть при употреблении его в составе словосочетания под тяжестью тела имеет значение ‘вес’, которым в других контекстных условиях оно не обладает. Ср.: Воробей сел на ветку, и под тяжестью его тела с ветки осыпался снег. Существительное возраст при употреблении его в конструкции быть в возрасте имеет смысл ‘значительный возраст’ (только о человеке): Она уже в возрасте = ‘Она в пожилом возрастеʼ. В других контекстных условиях слово возраст не имеет этого значения. Сочетаемостные возможности слова В предложении слова связаны друг с другом грамматически и по смыслу. Грамматические связи обеспечивают грамматическую правильность предложения. Смысловые связи делают предложение правильным семантически. Различают два типа смысловых связей слов друг с другом: семантическая сочетаемость и лексическая сочетаемость. Семантическая сочетаемость слова – это его способность вступать в сочетания с целыми классами слов, объединяемых общностью смысла. Например, глаголы думать, полагать, радоваться, смеяться, грустить и многие другие описывают различные состояния человека; значит, и сочетаться они могут лишь с такими словами, которые обозначают человека (это и есть один из семантических классов): мальчик, старик, прохожий, врач, учительница и т.п. Слова, относящиеся к семантическому классу неодушевленных предметов или к классу «животные», с этими глаголами сочетаться не могут (нельзя сказать «шкаф задумался», «коза грустит» и т.п.). Лексическая сочетаемость слова – это его способность вступать в сочетания не с любым словом данного семантического класса, а только с некоторыми. Например, существует класс слов, объединяемых общим смыслом ‘совокупность животных’: стадо, табун, стая, свора, косяк и т. п. Названия животных сочетаются с этими словами избирательно: говорят табун лошадей, стадо коров, стая птиц, свора собак, косяк рыбы (но нельзя сказать: «стадо лошадей», «табун птиц», «свора коров» и т.д.). Столь же избирательна, лексически обусловлена сочетаемость слов, обозначающих виды продуктов, плодов, растений, со словами, входящими в семантический класс ‘типичное количество’ чего-либо. Сравните: щепотка соли, горсть орехов, пучок моркови, букет цветов (менять местами слова в подобных сочетаниях невозможно: нельзя сказать «щепотка орехов», «горсть моркови» и т.п.). Лексически ограничена сочетаемость глаголов производить, совершать, проводить, оказывать с существительными, обозначающими действие; можно сказать: производить осмотр, совершать нападение, проводить собрание, оказывать по- мощь, но не говорят: «производить помощь», «оказывать осмотр», «совершать собрание» и т. п. Лексически обусловленная сочетаемость слова порождает так называемые идиоматичные (от греч. Idioma –‘своеобразие’) выражения данного языка, особенно трудные для усвоения теми, кто изучает этот язык как иностранный. Методическое примечание. Ошибки в сочетании слова с другими словами – одни из самых частых и типичных ошибок устной и письменной речи учащихся. Обычно их квалифицируют как стилистические. Однако по сути своей они являются лексико-семантическими, так как при этом нарушаются нормы лексической и семантической сочетаемости слов. В работе дефектолога целесообразно привлечь в работе другие случаи рассматриваемых здесь двух типов сочетаемости: например, особенности выражения в русском языке смысла ‘очень, в высокой степениʼ (ср.: проливной дождь, беспробудный сон, безудержное веселье, тяжелая болезнь, железное здоровье и т.п.), ‘единичность’ (ср.: луч света, импульс тока, приступ кашля и т.п.) и нек. др. Омонимы Слова, совпадающие по форме, но не имеющие ничего общего по смыслу, называются омонимами (от греч. homos – ‘одинаковый’, оnymа – ‘имя’). Примеры омонимов: лук1 – растение и лук2 – ‘оружие для метания стрел’, бор1 – ‘сосновый лес’ и бор2 – ‘стальное сверло’, клуб1 – ‘сгусток дыма или пыли’ и клуб2 – ‘учреждение культуры’. Типы омонимов. Различают полную и частичную омонимию. Слова, совпадающие друг с другом во всех своих формах, называются полными омонимами. Пары приведенных выше слов – это пары полных омонимов. Слова, у которых совпадает часть грамматических форм, называются частичными омонимами. Так, слова завод1 – ‘промышленное предприятие’ и завод2 – ‘приспособление для приведения в действие механизмаʼ совпадают в падежных формах единственного числа; формы же множественного числа имеет только завод1 (ср.: заводы и фабрики, металлургические заводы), а завод2 во множественном числе не употребляется. От лексических омонимов, полных и частичных, следует отличать другие виды омонимии: 1) фонетическую – совпадение слов только по звучанию (пруд – прут, везти – вести, код – кот, рог – рок, бал – балл и т.п.); такие слова называются омофонами; 2) графическую – совпадение слов только по написанию, но звучащих поразному: замок – замок, парить (белье, овощи) – парить (в облаках), атлас (географический) – атлас (вид ткани) и под.; такие слова называются омографами; 3) морфологическую – совпадение слов, принадлежащих разным частям речи, в одной или нескольких формах: три (числительное) – три (повелительное наклонение глагола тереть), печь (глагол) – печь (существительное), простой (прилагательное) – простой (существительное), корма (задняя часть судна) – корма (множ, число слова корм) и т.п.; такие слова называются омоформами. Омонимию слов и форм слова нередко квалифицируют как помеху в языковом общении. В самом деле, услышав (или увидев написанными) слова клуб и простой, мы можем не понять, идет ли речь о клубе дыма или об учреждении культуры, о простоте чего-либо или о простое вагонов. Однако в естественной речи слова редко употребляются изолированно – обычно они сочетаются с другими, образуя контекст. По контексту же легко догадаться, какой смысл имеется в виду: Этот фильм идет в клубах и домах культуры. – В клубах дыма блеснул огонь; Это совсем простой пример.— За простой вагонов взимается штраф. Разграничение омонимии и многозначности. Омонимия отличается от многозначности тем, что разные значения одного слова сохраняют некоторую общность, что обнаруживается в толкованиях этих значений; у омонимов же значения не содержат ничего общего. Вот, например, толкование разных значений глагола заводить (по «Словарю русского языка» С. И. Ожегова): 1. Ведя (то есть заставляя двигаться), доставлять куда-нибудь мимоходом, по пути. 3аводить детей в школу. 2. Ведя, направлять куданибудь очень далеко, не туда, куда следует. 3аводить в болото. Такие рассуждения могут далеко завести. 3. Оттаскивая в сторону конец чего-нибудь, ставить. 3аводить невод. 4. Устраивать, организовать. 3аводить новые порядки (то есть делать так, чтобы новые порядки начали иметь место). 5. Приобретать, обзаводиться чем-нибудь (то есть начинать иметь). 3аводить собаку. 6. Начинать что-нибудь (что обозначается существительным). 3аводить разговор. 3аводить знакомство. 7. Приводить в движение, пускать в ход (механизм). 3аводить часы. 3аводить мотор. В этих разных значениях обнаруживаются общие для них смысловые компоненты: ‘движениеʼ и ‘начинатьʼ. Ничего похожего нельзя найти в толкованиях омонимов. Ср.: Завод1 – промышленное предприятие с механической обработкой сырья, а также крупное промысловое предприятие. Металлургический завод. Маслобойный завод. Завод-автомат. – Завод2 – приспособление для приведения в действие механизма. Часовой завод. Игрушка с заводом (по словарю С. И. Ожегова). Пути возникновения омонимов. Лексические омонимы возникают в результате различных процессов, происходящих в языке: 1) в результате совпадения по форме слова исконного и слова заимствованного: клуб (дыма) – исконное, родственное таким словам, как клубиться, клубок, клубень; клуб – ʻучреждениеʼ заимствовано из английского языка (club); лейка – приспособление для полива растений в огороде и лейка – тип фотоаппарата (заимствовано из немецкого языка); брак (супружество) – исконное, родственное глаголу брать; брак – ʻдефект в работеʼ заимствовано из немецкого языка; 2) в результате совпадения по форме слов, заимствованных из разных языков или из одного языка, но в разных значениях: рейд – ‘набегʼ (из английского) – рейд – ‘водное пространство в гавани’ (из голландского), балка – ‘оврагʼ (из тюркских языков) – балка – ʻтолстый брусокʼ (из немецкого), фокус (оптический – из латинского) – фокус – ‘трюкʼ (из немецкого); нота (музыкальная) и нота – ‘дипломатический документ’ – оба омонима заимствованы из латинского языка, мотив (мелодия) и мотив (причина) – из французского языка и т.п.; 3) в результате расхождения значений многозначного слова в процессе его исторического развития; так, слова завод1 и завод 2 восходят к общему источнику – глаголу заводить (завод – ‘промышленное предприятиеʼ первоначально означало ‘то, что учреждено, заведеноʼ); слово живот в древнерусском языке имело значения ‘жизнь’, ‘часть тела’, и в старом значении ‘жизнь’ это слово сохранилось в выражении (биться) не на живот, а на смерть; 4) в результате фонетических и морфологических процессов, происходящих в языке, или изменений в орфографии слов: лук1 – ‘растение’ в древнерусском языке имело форму лоукъ, а лук2 – ‘оружие’ – форму лѫкъ (ѫ – «юс большой»); мир1 – ‘вселеннаяʼ писалось через и, а мир2 – ‘покой, тишина’ – через і (мір; именно это, второе, слово мир – в названии Л. Н. Толстого «Война и мир»); 5) в результате словообразовательных процессов, в частности путем присоединения к одной и той же основе аффиксов с разными значениями; ср.: задуть1 – ‘начать дуть’ и задуть2 – ‘погасить’ (Задул северный ветер. – Я задул свечу), перекрыть1– ‘покрыть зановоʼ и перекрыть2 – ‘закрыть для движенияʼ (перекрыть крышу – перекрыть шоссе). Паронимы Паронимы – это слова, близкие по звучанию и строению, но имеющие разный смысл (от греч. para – ‘околоʼ и оnymа – ‘имя’). Обычно паронимами бывают слова, образованные от одного корня с помощью разных аффиксов. Например: надеть – одеть, представить – предоставить, экономный – экономичный – экономический, сыто – сытно и т.п. Близость паронимических слов по звучанию и общность в них корня – источник ошибок в их употреблении. Хотя значат паронимы разное, в речи они иногда смешиваются. Так, говорят «одел пальто» вместо надел пальто. Между тем глаголы надеть и одеть различаются по смыслу следующим образом: надевают что, а одевают кого (надеть пальто, шапку – одел ребенка, больного). На этом примере видно, что паронимы различаются не только по смыслу, но и по сочетаемости с другими словами. По разнице в сочетаемости можно разграничивать значения слов-паронимов. Паронимы можно различать также по тем синонимическим соответствиям, которые есть у каждого из членов паронимической пары или паронимического ряда. Эти соответствия обычно не совпадают. Например, прилагательному экономный в таких сочетаниях, как экономный хозяин, соответствует близкое по смыслу рачительный, прилагательному экономичный (экономичный способ литья) – слово выгодный, прилагательному экономический – слово хозяйственный (ср.: экономическая жизнь страны – хозяйственная жизнь страны; экономический кризис – хозяйственный кризис). В речи паронимы могут использоваться для выразительности, для подчеркивания какой-либо мысли. С этой целью паронимические слова употребляют рядом, в пределах небольшого контекста. Особенно характерно это для художественной речи, для поэзии. Например: Служить бы рад – прислуживаться тошно! (А. С. Грибоедов); Одно дело – слушать, а другое – слышать (М. И. Цветаева). Синонимы Синонимы (от греч. synonimos – ‘одноименность’) – слова, принадлежащие к одной и той же части речи, которые звучат и пишутся по-разному, а по смыслу тождественны или очень близки. Примеры синонимов: миг – момент, бранить – ругать, огромный – громадный, напрасно – зря, возле – около. Синонимичными могут быть не только пары слов, но и целые ряды, например: метель, метелица, вьюга, пурга, буран; кратко, коротко, сжато, лаконично, вкратце и т.п. Типы синонимов. Слова, которые тождественны по смыслу, называются полными синонимами. Примеры полных синонимов: бросать – кидать, глядеть – смотреть, прекращаться – переставать, забастовка – стачка, подлинник – оригинал (рукописи, картины), одинаковый – тождественный, везде – всюду и т.п. Слова, которые близки, но не тождественны по смыслу, называются неполными синонимами, или квазисинонимами (от лат. quasi – ‘почти, приблизительно’). У неполных синонимов значения совпадают в основном, а в частностях они могут различаться. Между квазисинонимами могут быть отношения включения и пересечения. Если значение одного из синонимов полностью «вкладывается» в значение второго и при этом в значении второго имеются еще некоторые смысловые компоненты, то между такими синонимами – отношения включения. Например, слова нападение и агрессия соотносятся именно таким образом: всякая агрессия является нападением, но не всякое нападение можно назвать агрессией (например, в словосочетании нападение грабителей на прохожего слово нападение нельзя заменить словом агрессия). Между этими квазисинонимами – отношение включения. Тем же самым отношением характеризуются пары слов резать – кромсать, болеть – саднить, нести – тащить, высокий – рослый и т.п. Если значения квазисинонимов имеют общую часть и, кроме того, значение каждого из них отличается какой-то особенностью, то говорят о пересечении их смыслов. Так, остричь значит ‘с помощью специального инструмента снять все волосыʼ, постричь – ‘с помощью специального инструмента снять часть волос’, подстричь – ‘с помощью специального инструмента снять немного волос’. Жадный значит ‘одержимый страстью захватывать чужое’, скупой – ‘одержимый страстью не отдавать свое’. Не будучи вполне тождественными по смыслу, квазисинонимы часто различаются и по стилистической окраске: одни из них могут быть стилистически нейтральными, другие – книжными, третьи – сниженными (разговорными или просторечными). Нередко различие в стилистической окраске вызывается несходством в значениях. Например, в ряду слов очи – глаза – гляделки первое слово имеет высокую стилистическую окраску, второе (глаза) нейтрально, а третье (гляделки) принадлежит к стилистически сниженной лексике. Однако между этими словами есть и смысловые различия: очами можно назвать лишь большие, красивые глаза, гляделками – напротив, глаза маленькие или некрасивые, а средний член синонимического ряда, слово глаза, годится для всех случаев, когда необходимо обозначить орган зрения. Стилистически нейтральный и наиболее общий по смыслу член синонимического ряда обычно осознается как главное слово в этом ряду. Его называют доминантой (от лат. dominans – ‘господствующий’). Таков, например, глагол упасть среди синонимичных ему слов (большинство из них имеет разговорную или просторечную окраску): упасть, свалиться, бухнуться, шлепнуться, брякнуться, грохнуться, хлопнуться, трахнуться, полететь, ухнуться, загреметь и др. Синонимичным данному слову может быть не только другое слово (или другие слова), но и фразеологический оборот. Например: бездельничать – бить баклуши, обманывать – водить за нос или втирать очки, умереть – сыграть в ящик, дать дуба и т.п. Как правило, второй член в таких синонимических парах (фразеологический оборот) ярко окрашен, экспрессивен. Многозначные слова нередко входят не в один, а в несколько синонимических рядов: в каждом из таких рядов слово участвует только одним своим значением. Так, слово низкий в значении ‘малый по высоте’ синонимично слову невысокий, квазисинонимично словам приземистый, низкорослый, малорослый (о человеке); в значении ‘относящийся к нижнему звуковому регистру’ составляет синонимический ряд со словами густой, басовитый, басистый (например, о голосе); в значении ‘неудовлетворительный по качеству’ слову низкий синонимично прилагательное плохой (ср.: Про- дукты низкого качества. – Продукты плохого качества); при обозначении определенного свойства человека низкий вступает в синонимические отношения со словами подлый, бесчестный и др. Глагол рассматривать в прямом своем значении синонимичен глаголу разглядывать (рассматривать брошку – разглядывать брошку), а в переносном – глаголу разбирать (рассматривать жалобу – разбирать жалобу); глагол писать в значении ‘изображать буквами на бумаге’ квазисинонимичен глаголам строчить, катать, царапать (эти глаголы имеют более узкое значение, чем писать, и, кроме того, эмоционально окрашены), в значении ‘создавать художественное произведение’ этот глагол близок к слову сочинять (Он написал новое стихотворение. – Он сочинил новое стихотворение), а в значении ‘создавать произведения изобразительного искусства’ – к глаголу рисовать (писать портрет – рисовать портрет). Синонимы и квазисинонимы могут различаться по своей сочетаемости с другими словами. Так, слова коричневый и карий, обозначая один и тот же цвет, имеют резко различную сочетаемость: прилагательное коричневый свободно связывается с названиями любых предметов (коричневый карандаш, коричневые туфли, коричневое пальто и т.п.), а прилагательное карий употребляется только для обозначения цвета глаз. Дождь или снег могут прекращаться или переставать, а занятия, игры, уроки – только прекращаться (нельзя сказать: «Занятия перестали»). База, основание, фундамент являются синонимами в их переносных смыслах: служить, быть базой (основанием, фундаментом) теории, гипотезы, учения и т.п. Однако можно сказать: Эта концепция положена в основу (в основание) новой теории (но нельзя: «положена в фундамент, в базу теории»). Прилагательные большой и высокий в равной мере могут характеризовать рост человека: можно сказать и большого роста, и высокого роста, но в сочетании со словами длина, высота, ширина, глубина и т.п. возможно только слово большой (большой длины, но не «высокой длины» и т. п.). Пути возникновения синонимов. Синонимы возникают в результате различных процессов, протекающих в языке. 1. В результате «расщепления» одного лексического значения на два и более, т.е. в результате превращения однозначного слова в многозначное новое, развившиеся значения могут синонимизироваться со значениями других слов, существующих в данном языке. Так, в послереволюционное время у слова прослойка, помимо прямого значения ‘тонкий слой, полоска между слоями чего-нибудь’ (прослойка крема в пирожном), развилось переносное – ‘общественная группа, часть общества, организации, отличающаяся какими- либо особенностями’. В этом новом значении слово прослойка вступило в синонимические отношения со словами группа, слой. Глагол перековаться приобрел переносное значение ‘изменить свой образ мыслей и поведение, в результате воспитания или самовоспитанияʼ и стал близок по смыслу к таким глаголам, как перевоспитаться, переделаться, преобразиться. Существительное участок, развившее значение ‘область или отрасль какой-либо деятельностиʼ (На этом участке у нас отставание), стало сближаться с такими словами, как сфера, область, отрасль. 2. В результате того, что разные значения одного слова разошлись и потеряли связь друг с другом, у каждого из возникающих таким путем омонимов появляются свои синонимические ряды. Так, слова лавка1 (= скамья) и лавка2 (разновидность торгового предприятия) некогда были единым словом. В современном же языке каждый из этих омонимов имеет собственные синонимические связи: лавка1 – скамья, ска- мейка, лавка2 – магазин – ларек – палатка (в одном из значений этого слова). Прилагательное лихой, уже в древнерусском языке имевшее несколько значений, постепенно стало обозначать два совершенно различных качества: 1) ‘плохойʼ (лихая година) и 2) ‘смелыйʼ (лихой рубака). Возникшие таким образом омонимы, лихой1 и лихой2, входят в разные синонимические ряды: лихой1 – злой, тяжкий (ср. такие несколько устаревшие словосочетания, как лихой человек, лихая болезнь, лихое время); лихой2 – смелый, удалой, молодецкий. 3. В результате заимствования иноязычных слов, близких по смыслу к исконным, могут возникать синонимические пары и ряды слов, в особенности на первоначальном этапе освоения иноязычного слова, когда оно еще не вполне определилось семантически и не размежевалось по значению со словами, уже существовавшими в языке. Так, в русском языке XVIII-XIX вв. слова страх и паника, уют и комфорт и нек. др. составляли синонимические пары; в современном языке такими парами являются слова область и сфера, всеобщий и глобальный, предварительный и превентивный, преобладать и превалировать и др. 4. В результате словообразовательных процессов в языке могут появляться пары и даже целые ряды однокоренных синонимов. Например: копание – копка, замораживание – заморозка, пилотирование – пилотаж, хронометрирование – хронометраж, гранение – огранка, оснащение – оснастка и т.п. 5. В результате присоединения приставки не- к одному из членов антонимической пары, состоящей из двух качественных прилагательных или наречий, эта пара может преобразоваться в пару слов-синонимов: низкий – высокий → низкий, невысокий; маленький – большой → маленький, небольшой; шероховатый – гладкий → шероховатый, негладкий; редко – часто → редко, нечасто и т.п. В парах антонимов, принадлежащих к другим частям речи, подобное преобразование возможно лишь изредка, при наличии готовых слов с приставкой не-. Сравните примеры существительных: враг – друг → враг, недруг; болезнь – здоровье → болезнь, нездоровье; беспорядок – порядок → беспорядок, непорядок; в глаголах подобная синонимия может быть получена присоединением к одному из глаголов отрицательной частицы (не приставки!) не: бодрствовать – спать → бодрствовать, не спать; промахнуться – попасть → промахнуться, не попасть; нарушать – соблюдать (правила) → нарушать, не соблюдать (правила) и т.п. Использование синонимов в речи. Синонимы – это богатство языка. Чем более развита в языке система синонимических средств, тем полнее возможности перифразирования – выражения одной и той же мысли разными способами (от греч. peri – ‘около, вокруг, возле’). Например, о ласточке можно сказать, что она вылетела из гнезда, а можно – выпорхнула (но к большой и тяжелой птице, скажем к орлу, глагол выпорхнуть неприменим). О человеке большого веса можно сказать и полный, и толстый, и грузный, при этом в каждом из синонимических прилагательных свой оттенок смысла, подчеркивающий то объем (полный), то форму (толстый), то вес (грузный). Такой человек может сесть или опуститься на стул, а может и плюхнуться; в дверь он не входит, а втискивается или протискивается, голос его может звучать, греметь, рокотать (если это бас), гудеть, сипеть и т.д. Особенно велики перифрастические возможности синонимов в составе словосочетаний и предложений. Сравните такие примеры: редко пользоваться чем-либо – редко использовать что-либо – почти не пользоваться чем-либо (не использовать что-либо); Это рядом с моим домом – близко к моему дому – в двух шагах от моего дома; Он нехотя пошел в магазин.— Он с неохотой поплелся (потащился) в магазин и т.п. Синонимы позволяют избегать в связной речи одинаковых слов и оборотов и в то же время сохранять нужный смысл; ср.: К зиме строительство должно быть закончено. Завершены будут и отделочные работы. Необходимость разнообразить лексику особенно настоятельна при передаче на письме прямой речи, диалога. Недопустимо в этом случае пользоваться только одним глаголом сказать (говорить) – его можно чередовать с такими глаголами, как произнести, промолвить, со словами, обозначающими способ или манеру говорения: прошептать, пробормотать, прошамкать, крикнуть, закричать и т. п. или же выражающими чувства говорящего: удивляться, изумляться, недоумевать, огорчаться и т.п. Сравните такие примеры (они взяты из книги А. В. Калинина «Лексика русского языка». – М., 1966): — Когда ты думаешь вернуться? – спросил Кессельман у Осипова. — Разве и Осипов едет? – удивился я. — Еду, – спокойно сказал одному мне инспектор... — Через неделю начнем забой, – произнес Кессельман... — Есть чего будете? – спросил запасливый Егор. — Прокормимся, – подмигнул мне инспектор... — Мне как-то не по душе этот босяцкий способ существования, –сознался я. — Отсталые представления, – пояснил Егор... — До Питера проживем! Собирайтесь, – заключил Осипов. (Л. Лиходеев); — Только что на этом месте стояла моя ладья! – закричал одноглазый... — Это возмутительно! – заорал одноглазый. — Товарищи! – заверещал одноглазый... — Держите гроссмейстера! – ревел одноглазый. (И. Ильф и Е. Петров) Основное назначение синонимов – делать речь выразительной, гибкой, передавать тонкие оттенки смысла, точно называть близкие, но все же различающиеся явления, свойства, признаки. Сравните синонимы и квазисинонимы в следующих примерах: Белинский был образованнее всех своих товарищей (не ученее, а именно образованнее) (И. А. Гончаров); Старику захотелось важных, серьезных мыслей; хотелось ему не просто думать, а размышлять (А. П. Чехов); Сияло солнце, вздыхала степь, блестела трава в бриллиантах дождя, и золотом сверкала река (М. Горький); Александр Иванович не ел, а питался. Он не завтракал, а совершал физиологический процесс введения в организм должного количества жиров, углеводов и витаминов (И. Ильф и Е. Петров). Освоение синонимических средств языка – одно из необходимых условий свободного владения этим языком. Уместное и умелое использование синонимов в речи делает речь выразительной, яркой и свидетельствует о подлинной речевой культуре говорящего. Методическое примечание. Очень важно особое внимание обратить на выработку у школьников умения активно использовать синонимические средства в речи. Для этого целесообразно давать им устные и письменные упражнения на замену в предложениях одних слов другими, синонимичными им. Антонимы Слова, принадлежащие к одной и той же части речи и имеющие противоположные значения, называются антонимами (от греч. anti – ‘против’ и оnymа – ‘имя’). Например: горячий – холодный, горе – радость, враг – друг, мало – много, всегда – никогда. Антонимами могут быть лишь те слова, которые обозначают степень признака (например, тихий – громкий, тяжелый – легкий), противоположно направленные действия (подниматься – опускаться, выходить – входить), точки пространства и времени, расположенные как бы на разных полюсах пространственной и временной шкалы (верх – низ, поздно – рано). Слова, которые обозначают конкретные предметы, не имеют антонимов (шкаф, бумага, варенье). Антонимические отношения в наибольшей степени свойственны качественным прилагательным и наречиям, в меньшей – существительным и глаголам (главным образом тем, которые содержат в своих значениях качественный признак). Противопоставляются как антонимы некоторые предлоги: за – перед (за шкафом – перед шкафом), в – из (в комнату – из комнаты), под – над (под столом – над столом), к – от (к берегу – от берега), без – с (без друзей – с друзьями) и нек. др. Основой противопоставления слов-антонимов служат общие смысловые компоненты в их значениях. Иначе говоря, антонимичными могут быть признаны только такие значения, которые не просто различны, а соотносительный при этом противоположны друг другу. Так, признаки тяжелый и легкий характеризуют предметы по весу. Этот смысловой компонент – ‘вес’ – и является общим для значений обоих прилагательных: в первом приближении тяжелый можно истолковать как ‘большой по весу’, а легкий – как ‘небольшой по весу’. Ср.: тяжелый – зеленый, легкий – сухой, где такого общего компонента нет, поэтому нет и основания для антонимии. Признаки горячий и холодный характеризуют предметы по температуре; смысловой компонент ‘температура’ является общим для значений этих двух прилагательных. Типы антонимов. По характеру противопоставления своих значений антонимы подразделяются на несколько типов. 1. Антонимы, один из которых обозначает наличие признака, а второй – его отсутствие. Например: наличие – отсутствие, движение – покой, живой – мертвый, здоровый – больной, влажный – сухой, зрячий – слепой, попасть – промахнуться, присутствовать – отсутствовать, спать – бодрствовать и т. п. Значения этих антонимов при их истолковании обнаруживают различие на смысловой компонент ‘не’: влажный – ‘содержащий влагу’, сухой – ‘не содержащий влагиʼ; зрячий – ‘способный видеть’, слепой – ‘не способный видеть’; спать – ‘быть в состоянии сна’, бодрствовать – ‘не быть в состоянии сна’ и т. д. 2. Антонимы, один из которых обозначает начало действия или состояния, а другой – прекращение действия или состояния. Например: войти – выйти, влететь – вылететь, включить – выключить, заснуть – проснуться, зацвести – отцвести и т.п. Значения этих антонимов при их истолковании обнаруживают различие – в смысловых компонентах ‘начать’ и ‘перестать’: войти (в дом) – ‘идя, начать находиться (в доме)ʼ, выйти (из дома) – ‘идя, перестать находиться (в доме)’; заснуть – ‘начать спать’, проснуться – ‘перестать спать’, зацвести – ‘начать цвести’, отцвести – ‘перестать цвести’ и т.д. 3. Антонимы, один из которых обозначает большую величину признака, а другой – малую его величину. Например: большой – маленький, высокий – низкий, глубокий – мелкий, длинный – короткий, толстый – тонкий, горячий – холодный, тяжелый – легкий, часто – редко, быстро – медленно, светло – темно и т.п. В значениях антонимов этого типа присутствует интуитивно ощущаемый смысловой компонент ‘нормаʼ: когда мы характеризуем какой-то предмет как высокий или, напротив, как низкий, мы мысленно как бы сравниваем его с некоей «нормальной» величиной. Например, говоря высокое дерево, мы имеем в виду, что это дерево превышает некую нормальную высоту, характерную для этого вида деревьев; в словосочетании же низкое дерево мы отмечаем, напротив, отклонение от нормы в противоположную сторону (дерево, меньшее по высоте, чем обычно бывают деревья этого вида). Если попытаться истолковать значения антонимов рассматриваемого типа, то окажется, что они различаются смысловыми компонентами ‘больше (нормы)ʼ – ‘меньше (нормы)’: высокий – ‘больше нормы по высоте’, низкий – ‘меньше нормы по высоте’; толстый – ‘больше нормы по объемуʼ, тонкий – ‘меньше нормы по объемуʼ; тяжелый – ‘больше нормы по весуʼ, легкий – ‘меньше нормы по весу’ и т.д. К этому типу антонимов относятся не только качественные прилагательные и наречия (как можно было бы заключить по приведенным примерам), но и некоторые глаголы и существительные, в значения которых входят указанные смысловые компоненты ‘больше’ – ‘меньше’: увеличиваться – уменьшаться, расти – падать (например, о цене), прибавить – убавить, жара – мороз, тепло – холод и нек. др. Антонимы указанных трех типов объединяют большую часть антонимически противопоставляемых слов. Есть и другие типы антонимов, менее распространенные в языке. Различие между такими антонимами может основываться, например, на противопоставлении по пространственной ориентации предмета (верх – низ, левый – правый), по вкусовым качествам пищи (сладкий – горький), по цвету предмета (белый – черный; заметим, что никакие другие прилагательные со значением цвета, кроме слов белый и черный, не имеют антонимов: ср. слова желтый, красный, коричневый, фиолетовый и т. д.). Помимо антонимов, противопоставляемых по какому-либо одному смысловому компоненту, существуют пары таких слов, которые различаются не только этим компонентом, но и другими. Такие слова называются квазиантонимами (ср. понятие квазисинонима). Например, прилагательные бездонный и мелкий различаются не только тем, что первое обозначает большую глубину, а второе – малую, но и степенью обозначаемого признака: бездонный – ‘очень большой глубины’ (бездонная пропасть, бездонный колодец), мелкий же – ‘небольшой глубины’ (компонента ‘очень’ в значении этого прилагательного нет; поэтому, кстати, можно сказать очень мелкая река, очень мелкое место, но нельзя «очень бездонная пропасть»). Так же различаются пары слов лютый – легкий (мороз), беспробудный – чуткий (сон), наотрез (отказаться)— нерешительно, раскалиться – остыть (например, о печке) и т.п. Внутрисловная антонимия (энантиосемия). Своеобразной разновидностью антонимии является энантиосемия (буквально: ‘противоположность значений внутри слова’) – совмещение противоположных значений в одном слове. Например, бесценный – 1) ‘имеющий очень высокую цену’ (бесценные сокровища) и 2) ‘не имеющий никакой цены’ (бесценный товар; это значение сейчас несколько устарело, но сохранилось в слове бесценок: купил за бесценок, т. е. очень дешево); блаженный – 1) ‘в высшей степени счастливыйʼ (в блаженном состоянии) и 2) ‘глуповатыйʼ (из более раннего ‘юродивый, несчастный’). Подобные противоречия внутри значений одного слова возникают в процессе длительного употребления слова в языке, в разных его сферах. Так, слово лихой в книжном языке Древней Руси употреблялось только с отрицательным смыслом – ‘плохой, дурнойʼ. В народном же языке наряду с этим значением стало развиваться и положительное – ‘удалой, смелыйʼ. Возможный путь развития: лихим делом в старину называли преступление, лихие люди – преступники, разбойники, т.е. отчаянные головы, удалые; отсюда не так далеко и до современных сочетаний лихой рубака, лихой наездник или лихой водитель. В современном русском языке лихой – ‘плохой, дурнойʼ и лихой – ‘смелый, удалой’ воспринимаются как омонимы. Прилагательное пресловутый раньше значило то же, что современное прославленный. Да еще и сравнительно недавно, в середине XIX в., пресловутый употреблялось в этом старом смысле. Например, у Ф. И. Тютчева читаем: Там, где горы, убегая, В светлой тянутся дали, Пресловутого Дуная Льются вечные струи. Другой источник и причина энантиосемии – ироническое употребление слова. В результате такого употребления «плюс» в значении может смениться на «минус». Например, когда наши предки воздавали кому-либо хвалу, прославляли, то об этом можно было сказать: честили (буквально: ‘воздавали честь’). У А.К. Толстого в «Песне о походе Владимира» есть такие строчки: Цари Константин и Василий По целой империи пишут приказ: Владимир-де нас от погибели спас, Его чтоб все люди честили. Но стоило начать обращаться с этим словом шутливо, иронически, как в нем развилось антонимическое значение ‘ругать, бранить, поноситьʼ. Второе, производное значение живо и сейчас, а первоначальное забылось. Явление энантиосемии может объясняться и не историей развития языка, а некоторыми особенностями современного его использования, например многозначностью служебных морфем, участвующих в образовании слов. Такова приставка про- в глаголах просмотреть, прослушать. Ср.: Мы прослушали интересную лекцию. – Я прослушал, какую цифру назвал лектор. Внимательно просмотрите всю книгу. – Просмотрел несколько ошибок, и вот результат: двойка. Антонимы и многозначность слова. Многозначные слова могут сохранять антонимические отношения и в разных своих значениях противопоставляться одному и тому же, также многозначному, слову. Например, прилагательное высокий в прямом значении ‘больше нормы по высоте’ антонимично прилагательному низкий (высокий забор – низкий забор); антонимичны также и некоторые (не все) переносные значения этих слов, ср.: высокая температура – низкая температура, высокое качество – низкое качество, высокий голос – низкий голос, высокий слог – низкий слог. Слова горячий и холодный сохраняют свои антонимические отношения и в переносных значениях, имея при этом несколько различающуюся сочетаемость с определяемыми существительными; ср.: горячее сердце – холодный ум, горячее желание – холодный расчет (употребляясь переносно, горячий обычно относится к эмоциональной сфере человека, а холодный – скорее к интеллектуальной). Во многих случаях, однако, в переносных значениях слово имеет иные антонимические связи, нежели в прямом значении. Например, прилагательное легкий при обозначении веса предмета противопоставляется прилагательному тяжелый (легкий чемодан – тяжелый чемодан), а в других своих значениях оно имеет иные и при этом разные антонимы; ср.: легкий мороз – сильный мороз, легкий завтрак – плотный завтрак, легкое наказание – суровое наказание, легкая задача – трудная задача. Но применительно к характеру человека сохраняется антонимия, свойственная данному слову в его прямом значении: легкий характер – тяжелый характер. Это же противопоставление присутствует и в некоторых терминологических словосочетаниях: легкая артиллерия – тяжелая артиллерия, легкая атлетика – тяжелая атлетика (заметим, однако, что в подобных словосочетаниях прилагательное теряет значение степени признака, т. е. перестает быть качественным прилагательным: нельзя сказать «совсем легкая атлетика», «очень тяжелая атлетика» и т.п.). Может быть так, что в прямом значении слово не имеет антонимов, а в переносных, приобретая качественные смысловые оттенки, вступает в антонимические отношения с другими словами. Так, прилагательное зеленый, обозначая определенный участок цветового спектра, не имеет антонимов; в переносных же значениях у этого слова есть антонимические связи: зеленый в значении ‘недозрелый’ противопоставлено слову спелый (зеленые яблоки – спелые яблоки), в значении ‘не имеющий опыта’ (зеленая молодежь) – слову опытный. У глагола расти в прямом значении нет антонима (трава растет, ребенок растет); при переносном же употреблении в значении ‘увеличиваться’ этот глагол антонимичен таким словам, как падать, снижаться, понижаться, уменьшаться, сокращаться. Ср.: цены растут – цены падают, понижаются, снижаются, уменьшаются, температура растет – температура падает, уменьшается, понижается, расходы растут – расходы сокращаются. Иногда слово, имеющее антонимы в прямом значении, теряет способность к антонимическому противопоставлению, будучи употребленным в переносном смысле. Так, глагол сжиматься имеет однокоренной антоним разжиматься; однако в контекстах типа Сердце сжимается от жалости у этого глагола антонимов нет. Ср. также переносное употребление слов смять, снять, разобрать и др. (которые в прямых своих значениях противопоставлены соответственно словам разгладить, надеть, собрать) – в контекстах типа: смять разговор, снять противоречие, разобрать дело, разобрать почерк. Использование антонимов в речи. Антонимы, как и синонимы, принадлежат к таким средствам языка, с помощью которых осуществляется перефразирование – выражение одной и той же мысли разными способами. Однако в отличие от синонимов, которые могут просто взаимозаменяться в высказывании, антонимы, заменяя друг друга в тексте, «требуют» изменений и в других частях предложения – для того, чтобы был сохранен тот же самый смысл. Это и понятно: если синонимы – слова тождественные или близкие по значению, то антонимы противоположны по смыслу, и, следовательно, их взаимная замена в предложении должна сопровождаться такими изменениями в нем, которые устраняли бы смысловую противоположность. Например: Водители должны соблюдать правила дорожного движения. – Водители не должны нарушать правила дорожного движения (во втором предложении не только заменя- ется глагол соблюдать глаголом нарушать, но и появляется отрицание не, «уравнивающее» смысл обоих предложений); Она никогда не опаздывает. – Она всегда приходит вовремя; Он и в старости не изменяет своей привычке делать утреннюю гимнастику. – Он и в старости сохраняет свою привычку делать утреннюю гимнастику и т. п. Кроме употребления в качестве перифрастического средства, антонимы часто используются для подчеркивания контраста между понятиями. Широко представлены они, например, в русских пословицах и поговорках: Сытый голодного не разумеет; Мягко стелет, да жестко спать; На печи не храбрись, а в поле не трусь, в названиях художественных произведений: «Толстый и тонкий» (рассказ A. П. Чехова), «Далекое близкое» (книга воспоминаний И. Е. Репина), «Что такое хорошо и что такое плохо?» (стихотворение B. В. Маяковского), «Живые и мертвые» (роман К. Симонова) и т.п. В художественной литературе, особенно в поэзии, на противопоставлении антонимов бывает основана выразительная сила произведения. Таково, например, одно из стихотворений Марины Цветаевой. Вот его начало: Полюбил богатый – бедную, Полюбил ученый – глупую, Полюбил румяный – бледную, Полюбил хороший – вредную: Золотой – полушку медную. Сравните также антонимические противопоставления в следующих стихотворных отрывках: Познай, где свет, – поймешь, где тьма. Пускай же все пройдет неспешно, Что в мире свято, что в нем грешно, Сквозь жар души, сквозь хлад ума. (А. Блок) Но многое, написанное набело, Начертано, как будто вовсе начерно, И, точно вовсе наспех, накарябано. (Л. Мартынов) Поэт может использовать в качестве антонимов и такие слова, которые в общем языке не образуют антонимических пар. В этом случае слово обычно выступает не в прямом своем значении, а как символ более глубокого смысла: Да здравствует солнце, да скроется тьма! (А. С. Пушкин) Солнце здесь символ жизни, радости, просвещения, а тьма – символ невежества, духовной пустоты (сравните антонимию свет – тьма, где слова имеют прямые значения). В «Песне о Соколе» М. Горького Сокол – символ одухотворенности, высокого и героического предназначения жизни, а Уж – символ приземленного, мещанского мировосприятия, узости жизненных целей и интересов. Слова сокол и уж выступают здесь в роли контекстуальных антонимов, т.е. слов, противопоставляемых по смыслу лишь в пределах определенного контекста, но не в языке вообще. В целях особой выразительности художник слова может слегка или довольно заметно сдвигать антонимические противопоставления, подыскивая к словам не обыч- ные, не расхожие соответствия-антонимы, а наиболее уместные в данном контексте. Например: Они сошлись. Волна и камень, Стихи и проза, лед и пламень Не столь различны меж собой... (А. С. Пушкин) Вагоны шли привычной линией, Подрагивали и скрипели. МоЛчали желтые и синие, В зеленых плакали и пели. (А. Блок) В общеупотребительном языке слова волна – камень, лед – пламень, молчать – плакать не составляют антонимических пар (ср. более обычные, а поэтому менее выразительные противопоставления: вода – земля; холодный – горячий; молчать – говорить). (При написании разделов о синонимах и антонимах использовалась книга Ю.Д. Апресяна «Лексическая семантика». – М., 1974.) Методическое примечание. Так же, как и при работе над синонимами, полезно давать упражнения, способствующие выработке у учащихся умения использовать слова-антонимы в речи. Однако, в отличие от упражнений на замену одного синонима другим, упражнения с антонимами могут быть связаны с более существенной перестройкой предложения, с изменением его синтаксической структуры. Ср., например: Он никогда не лжет. – Он всегда говорит правду. Свинец тяжелее железа. – Железо легче свинца и т. п. На это обстоятельство следует обратить особое внимание при работе с антонимами. Личные имена и топонимы. Ономастика Помимо нарицательных имен, составляющих основную часть номинативных средств языка, существуют собственные имена – имена, отчества и фамилии людей (Коля, Петров, Виктор, Александрович), названия городов, рек, озер, морей, гор, местностей (Москва, Волга, Онтарио, Кавказ, Алтай). Личные имена людей называются антропонимами (от греч. anthropos – ‘человек’ и оnymа – ‘имя’), а имена географических объектов – топонимами (от греч. topos – ‘место’ и оnymа – ‘имя’). Раздел лексикологии, изучающий антропонимы, называется антропонимикой, а раздел лексикологии, изучающий топонимы, называется топонимикой. Антропонимика и топонимика вместе составляют общую научную дисциплину о собственных именах, которая носит название ономастика (от греч. onomastike – ‘искусство давать имена’). Ономастика изучает также клички животных (Шарик, Барсик, Буренка), собственные имена предметов материальной культуры (Царьпушка, (алмаз) «Кохинор»), астрономических объектов (Марс, Андромеда), явлений природы (например, ураганов, тайфунов: Анжелика, Бетси и др.) и т.п. От нарицательных имен собственные имена отличаются тем, что они только называют объект, но не выражают никакого понятия. Однако, в отличие от обычной лексики, собственные имена могут быть социальными знаками: например, некоторые группы личных имен в те или иные эпохи оказываются характерными лишь для определенных социальных слоев данного общества. Так, в России XIX в. женские имена Агафья, Фекла, Евфросинья и под. были распространены почти исключительно в среде крестьянства и купечества, а в пушкинские времена даже имя Татьяна считалось простонародным (поэтому А.С. Пушкин, назвав этим именем героиню своего романа в стихах «Евгений Онегин», вынужден был дать такое объяснение: «Ее сестра звалась Татьяна... Впервые именем таким Страницы нежные романа Мы своевольно освятим... с ним, я знаю, неразлучно Воспоминанье старины Иль девичьей!»). Личные имена могут свидетельствовать о вкусах общества или определенных его групп, о моде на какой-то узкий круг этих имен и, напротив, о неприятии некоторых других их разрядов. Так, среди современной русской интеллигенции наблюдается тяга к выбору для детей «простых», народных имен: Мария, Иван, Игнат и под. и отчетливо выражено неприятие имен «красивых» типа Роза, Эвелина, Артур, Альберт и т.п. Хотя в последнее время вкусы и предпочтения носителей языка в выборе имен для детей изменились. Между нарицательными и собственными именами нет непереходимой грани: качественно отличаясь друг от друга, они могут претерпевать такие изменения, которые превращают нарицательное имя в собственное и, наоборот, собственное имя в нарицательное. Так, русские личные имена Вера, Надежда, Любовь возникли на основе нарицательных имен существительных вера, надежда, любовь. Большая часть имен, заимствованных русским языком из древнееврейского, древнегреческого, латинского и других языков, была создана в этих языках из слов нарицательных: Петр – от греч. petros – ‘камень’, Мария по-древнееврейски значит ‘горькая’, Виктор по-латыни ‘победитель’ и т.д. С другой стороны, некоторые личные имена переходят в разряд нарицательных. Так, например, возникли многие обозначения физических единиц: ампер, ом, кулон, вольт и др. (от фамилий физиков, которые ввели в науку данную единицу), моделей оружия, одежды: кольт, маузер, макинтош, галифе и др., типов автомобилей: форд, бьюик, рено и т.п. Имена некоторых литературных героев нередко становятся нарицательными, обозначая человека – носителя определенных свойств: Митрофанушка (по имени персонажа комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль»), донжуан (по имени героя произведений Мольера, Байрона, Пушкина) и нек. др. Для называния местностей и различных географических объектов часто используются нарицательные имена: остров Ольховый, поселок Мирный, улица Космонавтов. Такой же принцип наименования существовал и в древности; с тех пор многие имена изменили свой облик, утратили смысловые связи с породившими их словами. Например, Десна – левый приток Днепра; в древнерусском языке, однако, слово десна имело значение ‘правый’, поэтому имя реки требует объяснения: название реке дали восточные славяне, которые шли вверх по Днепру, от устья к истоку, и, следовательно, для них Десна была справа (а не слева); Смоленск – от корня слова смола, Брянск – из Дебрянск (от слова дебри) и др. Изучение топонимических названий проливает свет на историю народа, на условия жизни его в древнейшую эпоху, особенности быта, традиций, профессиональных занятий и т.п. Так, история старых названий улиц и районов Москвы указывает на расселение московских жителей в прошлом по роду занятий: Мясницкая – район боен, Кожевники и Сыромятники – бывшие кожевенные слободы; Поварская улица, Хлебный переулок –здесь жили повара и пекари и т.д. Топонимы также могут переходить в разряд нарицательных имен, давая названия видам материала, одежды и т. п., производимых в данной местности. Таковы, например, названия некоторых тканей: бостон (по городу в Америке), кашемир (по на- званию штата в Индии), шевиот (по местности в Шотландии), видов одежды: шаль (по городу в Индии), джинсы (видоизмененная форма названия города Генуи, где впервые стали производить плотную хлопчатобумажную ткань, идущую ныне на шитье брюк, курток и т. п.) и др. Особую ветвь ономастических исследований составляет изучение принципов и приемов присвоения собственных имен кинотеатрам, стадионам, домам культуры, издательствам, магазинам, гостиницам и другим учреждениям современного города (изза «малости» объектов – по сравнению, например, с городом или горным хребтом – эту отрасль лингвистической науки называют микротопонимикой). Оказывается, что слова, используемые для называния перечисленных учреждений, должны не только называть соответствующий объект мотивированно (нельзя, например, кафе, расположенному в полуподвальном помещении, присвоить имя Эльбрус), но и обладать определенными «положительными» ассоциациями. Так, можно назвать кинотеатр «Мечта» (такой кинотеатр есть в Москве), но название «Выдумка» выглядело бы странно и т.д. Современная ономастика представляет собой развитую отрасль языкознания, использующую разнообразные методы для изучения структуры и функционирования собственных имен. Источник: Л.Л. Касаткин, Л.П. Крысин, М.Р. Львов, Т.Г. Терехова. Русский язык. Учеб, для студентов пед. ин-тов по спец. № 2121 «Педагогика и методика нач. обучения». В 2 ч. Ч. I. Введение в науку о языке. Русский язык. Общие сведения. Лексикология современного русского литературного языка. Фонетика. Графика и орфография / Л. Л. Касаткин, Л. П. Крысин, М. Р. Львов, Т. Г. Терехова; Под ред. Л. Ю. Максимова. – М.: Просвещение,1989. – 287 с.. 3. Лексика русского языка с точки зрения происхождения. Все слова в нашем языке (так же как и в любом другом) можно разделить на два больших класса с точки зрения их происхождения: исконные, изначально присущие русскому языку, и иноязычные, т.е. заимствованные русским языком из других языков. Границы между двумя этими классами слов не всегда можно установить точно: некоторые слова пришли в наш язык так давно, что их трудно отличить от слов исконных (таково, например, слово хлеб, которое было заимствовано из древнегерманского). Однако в большинстве своем исконные и иноязычные слова отличаются друг от друга по ряду признаков. Исконно русская лексика Словарь русского языка складывался веками. Подобно геологическим отложениям, в нем можно обнаружить пласты лексики, отражающие разные стадии языкового развития. Наиболее древним является пласт слов, сохранившихся с тех времен, когда существовал общеиндоевропейский язык. Эти слова имеют родственников в других языках, относящихся к индоевропейской языковой семье. Таковы, например, некоторые числительные: два (ср. лат. duo, англ, two, франц. deux), три (лат. tres, англ, three, франц. trois) и др., термины родства: мать (ср. лат. mater, нем. Mutter, англ, mother), брат (ср. санскритское bhrata, лат. frater, нем. Bruder, англ, brother), сын (ср. санскр. siinus, нем. Sohn, англ, son) и др., названия некоторых жизненно важных предметов и понятий – растений, животных, про- дуктов питания, названия основных свойств и качеств: дуб, вода, мясо, живой, большой и др., названия некоторых действий и состояний: дать, иметь, быть, видеть и нек. др. Следующий по времени пласт лексики – слова общеславянского происхождения: они сохранились в нашем языке от времен славянской языковой общности. Сходные с ними по звуковой и морфологической структуре и близкие по значению слова существуют в других славянских языках. Например, русское мыло родственно польскому mydlo, знамя – болгарскому знаме, польскому znamig – ‘признак’ (сравните русские знамение, предзнаменование) и др. Общеславянская лексика составляет более обширный и разнообразный разряд слов, чем лексика общеиндоевропейская. Это, например, названия частей человеческого тела и тела животных: голова, губа, лицо, лоб, нос, рука, нога, лапа, око, плечо, рог, сердце, горло и др., названия отрезков времени: день, ночь, утро, вечер, сутки, осень, зима, весна, лето, год, час, век, месяц и др., слова, обозначающие явления и объекты природы: буря, дождь, снег, ветер, вихрь, мороз, камень, гора, поле, озеро, река, лес и др., названия растений: бук, береза, вяз, горох, ель, ива, липа, тополь, трава, морковь, орех, тыква, слива и др., домашних и диких животных: бык, вол, корова, коза, конь, кот, овца, пес, свинья, ворона, гусь, голубь, лисица, заяц, змея, медведь, окунь, рысь, рыба, сорока, сова, ястреб и др., названия орудий и предметов труда: весло, ведро, вилы, грабли, долото, молот, соха, серп, нож, сито, седло, шило и др., некоторые абстрактные наименования: вера, воля, вина, гнев, зло, кара, месть, милость, смерть, слава, стыд, свобода, труд, честь и нек. др., названия действий: лечь, сидеть, спать, мыть, уметь, звать, идти, дуть, расти, бить, сосать, спеть (= ‘созревать’), хотеть и др., названия свойств: мудрый, хитрый, добрый, глупый, гордый, белый, желтый, синий, седой, правый, левый, глубокий, короткий, ровный, легкий, теплый и др., обозначения места и времени: там, где, тогда, вон, внутрь, вчера, мимо и др., большинство непроизводных предлогов: в, к, за, из, до, о, при и др., союзы и, а, но, да, или и др. Пласт восточнославянской лексики сформировался в период, когда общеславянский язык распался на три самостоятельные ветви – западную, южную и восточную. Восточнославянскую лексику образуют слова, общие для русского, украинского и белорусского языков. Они весьма разнообразны и по форме, и по значениям, и их намного больше, чем слов общеславянских; в других славянских языках эти слова не встречаются. Например, русскому белка соответствуют: в украинском білка, в белорусском белка, а в чешском – слово иного корня – veverka, в словацком ѵеѵегіса, в польском – wiewiorka и т. д. К восточнославянской лексике в русском языке относятся, например, слова дядя, семья, жаворонок, пояс, потолок, хороший, дешеѳый, девяносто, сорок, сегодня, совсем, теперь, тут, после и мн. др. Наконец, особый разряд исконно русской лексики составляют слова собственно русские: они родились (и продолжают рождаться) в нашем языке после распадения древнерусского языка на русский, украинский и белорусский. Для слов этого разряда характерно наличие в их структуре словообразовательных элементов, специфичных для русского языка. Так, собственно русскими являются почти все существительные, образованные с помощью суффиксов -щик (-ник), -овщик, -льщик, -лк(а), -овк(а), -к(а) (от прилагательных): каменщик, наборщик, разметчик, откатчик, гробовщик, ныряльщик, зажигалка, раздевалка, листовка, зенитка, вечерка и под., подавляющее большинство существительных с суффиксом -тель со значением инструмента или приспособления (выключатель, огнетушитель, взрыватель, размельчитель и под.), с суффиксом -ость типа внимательность, действительность ; глаголы, образованные префиксально-суффиксальным способом, типа разбежаться, вжиться, дозвониться, отыменные глаголы типа плотничать, сапожничать, наречия типа по-дружески, по-мальчишески, подавляющее большинство производных предлогов и союзов: вследствие, насчет, благодаря; пока, чтобы, так как, потому что и др. В процессе развития языка некоторые слова, сохранившиеся с древнейших времен, изменили свое значение и с этим изменившимся значением употребляются только в русском языке. Таково, например, прилагательное красный, общеславянское по происхождению: в древнерусском языке оно имело значение ‘хороший, красивый’, а в современном русском служит для обозначения цвета (другие славянские языки, в том числе близкородственные украинский и белорусский, используют в этом значении прилагательные с общеславянскими корнями: укр. червоний, польск. czerwony, болг. червен, чешек, rudy). Прилагательное обыденный в старом, ныне утраченном значении ‘однодневный, совершенный за один день’ (например, обыденный путь – путь, проделанный за один день) – слово восточнославянское. А в современном значении ‘повседневный, заурядный, обыкновенный’ оно присуще только русскому языку. Подобные слова также относятся к собственно русской лексике. Иноязычные слова Каждый народ живет среди других народов. Обычно он поддерживает с ними многообразные связи: торговые, промышленно-экономические, культурные. Следствие этих связей – влияние народов друг на друга. Чем устойчивее и длительнее связи, тем глубже влияние. Языки контактирующих народов также испытывают взаимное влияние: ведь они – главное средство общения, средство, с помощью которого осуществляются межнациональные связи. Основная форма языкового влияния одного народа на другой – заимствование иноязычных слов. Заимствование обогащает язык, делает его более гибким и обычно не ущемляет его самобытности, так как при этом сохраняется основной словарь языка, присущий данному языку грамматический строй, не нарушаются внутренние законы языкового развития. Русский народ в процессе своей истории имел разнообразные связи с народами всего мира. Результатом этого явились многочисленные иноязычные слова, заимствованные русским языком из других языков. Причины лексического заимствования Причины иноязычного заимствования могут быть внешними (внеязыковыми) и внутриязыковыми. Основная внешняя причина – тесные политические, торгово-экономические, промышленные и культурные связи между народами – носителями языков. Наиболее типичная форма влияния, обусловленного такими связями, – заимствование слова вместе с заимствованием вещи или понятия. Например, с появлением у нас таких реалий, как автомобиль, конвейер, радио, кино, телевизор, лазер и мн. др., в русский язык вошли и их наименования. Другая внешняя причина заимствования – обозначение с помощью иноязычного слова некоторого специального вида предметов или понятий, которые до тех пор назывались одним русским (или ранее заимствованным) словом. Например, для обозначения слуги в гостинице в русском языке укрепилось французское слово портье, для обозначения особого сорта варенья (в виде густой однородной массы) – английское джем. Потребность в специализации предметов и понятий ведет к заимствованию многих научных и технических терминов: например, релевантный – наряду с русским существенный, локальный – наряду с местный, трансформатор – наряду с преобразователь, компрессия – наряду с сжатие, пилотировать – наряду с управлять и т.п. Внутриязыковые причины заимствования отчасти связаны с внешними. Так, социально обусловленная потребность в специализации понятий поддерживается присущей языку тенденцией ко все большей дифференциации языковых средств по смыслу. В результате этой тенденции значение, выражаемое русским словом, может расщепляться на два: одно обозначается русским наименованием, а второе закрепляется за иноязычным, заимствованным словом. Ср. такие близкие по смыслу, но не синонимичные пары слов: рассказ – репортаж, всеобщий – тотальный, увлечение и хобби и др. Другая внутриязыковая причина заимствования, свойственная большинству языков, и в частности русскому, – тенденция к замене описательного, неоднословного наименования однословным. Поэтому очень часто иноязычное слово предпочитается исконному описательному обороту, если оба они служат для называния одного нерасчлененного понятия. Например: снайпер – вместо меткий стрелок, турне – вместо путешествие по круговому маршруту, мотель – вместо гостиница для автотуристов, спринт – вместо бег на короткие дистанции и т.п. Как часто бывает в языке, тенденции к замене русских описательных оборотов иноязычными словами противостоит другая, как бы сдерживающая действие первой. Она состоит в следующем: в языке образуются группы наименований соотносительных понятий, и обычно наименования, входящие в эти группы, сходны по структуре – либо все они однословны (обычный, часто встречающийся случай), либо двусловны (белый хлеб – черный хлеб, пассажирский поезд – товарный поезд и т. п.). Если названия, образующие группу, двусловны, то замещение одного из названий иноязычным словом происходит очень редко. Так, с изобретением звукового кино в русском языке появилось заимствованное из немецкого языка слово тонфильм. Однако оно не смогло укрепиться в нашем словаре – этому препятствовало то обстоятельство, что в русском языке уже успела сформироваться группа наименований описательных, двусловных: немой фильм – звуковой фильм, немое кино – звуковое кино. Можно назвать еще один фактор, способствующий заимствованию иноязычных слов. Если в языке укрепляются заимствованные слова, которые образуют ряд, объединяемый общностью значения и морфологической структуры, то заимствование нового иноязычного слова, сходного со словами этого ряда, значительно облегчается. Так, в XIX в. русским языком из английского были заимствованы слова джентльмен, полисмен; в конце XIX – начале XX в. к ним прибавились спортсмен, рекордсмен, яхтсмен. Образовался ряд слов, имеющих значение лица и общий элемент -мен. К этому пока небольшому ряду начали прибавляться новые заимствования, которые в наши дни составляют уже довольно значительную группу существительных: бизнес- мен, конгрессмен, кроссмен и нек. др. Старославянизмы в русском языке Среди слов, заимствованных русским языком из других, особенно значителен пласт старославянизмов – слов, которые вошли в древнерусский язык из родственного старославянского (или церковнославянского) языка. Старославянский язык был языком богослужения и церковных книг; он стал первым литературным языком славян. Старославянский язык оказал заметное влияние на русский язык на ранних стадиях его формирования, главным образом в области отвлеченной лексики. Проникая в древнерусский язык, элементы старославянской лексики сохраняли некоторые из фонетических и морфологических черт, отличающих старославянизмы от исконно русских слов. Фонетические признаки старославянизмов: а) неполногласные сочетания ра, ла, ре, ле в корне или приставке при исконно русских сочетаниях полногласных оро, оло, ере, оло, например: град – городу страна – сторона, хладный – холодныйу преступить – переступить, плен – полон и др.; б) сочетания ра, ла в начале слова (им соответствуют исконно русские сочетания ро, ло): равный – ровный, разница – розница (ср. современное выражение оптом и в розницу), ладья – лодка; в) сочетание жд (в соответствии с исконно русским ж): рождать – рожать, чуждый – чужой, одежда – ныне просторечно-диалектное одёжа, надежда – надёжа; г) согласный щ (в соответствии с исконно русским ч): освещение – свеча, горящий – горячий, мощь – мочь (ср. выражение во всю мочь); д) начальное е (при исконно русском о): единый, единица, единственный – один, есень – рус. осень (ср. фамилию Есенин, которая образована от старославянского по происхождению корня), елень – олень, езеро – озеро; е) начальное а (при соответствии этому исконно русского я): аз – я (из более древнего язъ), агнец – ягненок; ж) начальное ю (при исконно русском у): юноша, юный, юг, юродивый (ср. русское урод). Морфологические признаки старославянских слов (эти признаки могли позднее встречаться и в русских словах, образованных по образцу старославянских): а) суффиксы существительных -тель (со значением лица: воспитатель, учитель); -ств(о), -стви(е) (свойство, спокойствие), -ость (смелость, юность), -ни(е), -ти(е) (затмение, взятие); б) суффиксы превосходной степени имен прилагательных -ейший, -айший (добрейший, нижайший); в) суффиксы причастий -ащ(ий), -ящ(ий), -ущ(ий), -ющ(ий), -енн(ый), -анн(ый), -ем(ый), -им(ый) (дрожащий, горящий, могущий, страдающий, отверженный, созданный, совершаемый, томимый); г) приставки воз- (вое-), пре-, чрез-, из- (ис-), низ- (нис-) (возвещать, воспрещать, претворять, чрезвычайный, изгнать, исчезать, низвергнуть, ниспослать). Следует иметь в виду, что многие морфологические элементы, заимствованные русским языком в составе старославянизмов, стали продуктивными словообразовательными морфемами в русском языке: с их помощью было создано (и создается сей- час) много слов собственно русских. Поэтому неверно было бы во всяком слове, содержащем какой-либо из перечисленных выше морфологических элементов, видеть старославянизм. Старославянские по происхождению и исконно русские слова могут образовывать пары слов, близких или сходных по значению: врата – ворота, стражду – страдаю, краткий – короткий, хлад – холод, между – меж, изгнать – выгнать и т.п. При этом в большинстве случаев старославянизмы являются словами более книжными по стилистической окраске и абстрактными по значению в сравнении с соотносительными русскими словами; ср. храм – хоромы, здравый (смысл) –здоровый (человек), хранить (тайну) – хоронить (покойника) и т.п. Многие старославянизмы утратили книжную стилистическую окраску, стали словами общеупотребительными: время, враг, сладкий, вред, среда, нужда, здравствуй, праздник, храбрый и др. Те же старославянизмы, которые ныне устарели, будучи вытеснены из употребления соответствующими исконно русскими словами (хлад, брег, врата, здравие, град, вотще – ‘напрасно’ и т. п.), могут использоваться в современных текстах для придания речи высокой стилистической тональности (например, в поэзии) или для создания комического эффекта. Кроме того, они сохраняются в качестве морфем, с помощью которых образуются новые слова: ср. слова типа хладокомбинат, здравница, здравотдел, градостроитель и под. Заимствования из других языков Уже в раннюю эпоху существования древнерусского языка (XI-XIV вв.) он заимствовал слова из финского (финны были и остаются нашими соседями на севере): килька, семга, навага, салака, камбала, тундра, пурга, нарты, пихта, рига и др., из скандинавских языков: крюк, ларь, кнут, кипа, сельдь и др., из тюркских языков (главным образом из татарского): башлык, башмак, тулуп, сундук, лошадь, табун, аркан, амбар, сарай, сарафан, армяк, кафтан, караул, каланча, казна, богатырь, карандаш и др. Некоторое число слов вошло в древнерусский язык из греческого: корабль, парус, тетрадь, кукла, кровать, школа, фонарь, свекла, скамья и др.; многие из грецизмов попали к нам через посредство старославянского языка, – это в основном лексика религиозного, церковного круга употребления: епископ, дьякон, ангел, ад, евангелие, икона, монах, патриарх и др. В более позднюю эпоху (XVII-XIX вв.) много греческих по происхождению слов проникло в русский язык через посредство западноевропейских языков, главным образом через французский. Это названия наук: философия, история, математика, грамматика, физика, механика, география, геометрия, анатомия, научная и политическая терминология: метод, гипотеза, идея, синтез, анализ, космос, демократия, политика, анархия, гегемония и др., термины литературы и искусства: драма, комедия, трагедия, эпос, монолог, поэзия, строфа, симфония, мелодия, пантомима, критика, архитектура, графика и др. Исключительно через посредство других языков – французского, немецкого, польского – заимствовались русским языком слова латинские. Латинский язык в средневековой Европе был не только языком богослужения; в ряде стран латынь использовалась в качестве литературного языка. Поэтому латинский язык оказал значительное влияние на формирование лексики таких языков, как итальянский, французский, испанский и др. Среди слов латинского происхождения выделяются научные термины: формула, инерция, эволюция, радиус, конус, вакуум, пропорция и др., лексика, связанная с образованием и просвещением: студент, профессор, декан, аудитория, ректор, лаборатория, класс, рецензия и т.п., а также многие термины философии и политики: конституция, манифест, революция, диктатура, республика, фракция и др. Немало в современном русском языке и таких слов, которые образованы из греческих и латинских элементов уже в XX в. и являются международными: телефон, телеграф, микрофон, магнитофон, космонавт, фотосинтез, циклотрон, биофизика, радиотехника и т.п. Начиная с эпохи Петра Первого, русский язык активно заимствовал слова из немецкого, французского, английского, голландского и некоторых других европейских языков. Из немецкого пришли к нам многие военные термины: бруствер, лагерь, офицер, солдат, штык, штаб, штурм и др., термины горного дела: шахта, штольня, штрек, шурф, маркшейдер и др. Из голландского и английского языков были заимствованы морские термины: бот, вымпел, гавань, крейсер, дрейф, кубрик, мачта, рея, трап, трюм, аврал, яхта, трал, мичман, катер и др. В более позднее время – в конце XIX – первой половине XX в. – английский язык послужил источником заимствования спортивной терминологии: футбол, волейбол, теннис, бокс, боксер, матч, старт, финиш, чемпион, рекорд и др. Из французского языка в XVIII в. и особенно в первой половине XIX в. были заимствованы многие слова, тематически связанные с искусством и литературой: балет, ложа, партер, пейзаж, натюрморт, сюжет, роман, жанр, режиссер, репертуар и др., военные термины: авангард, арьергард, арсенал, марш, атака, маневр, патруль, пароль, сапер, батальон, лафет и др., названия блюд и видов продуктов питания: суп, котлета, омлет, десерт, пюре, рагу, салат, батон, мармелад, лимонад и др., названия видов одежды: пальто, сюртук, жакет, жилет, кашне, костюм, комбинезон, а также слова, не образующие определенных тематических групп: терраса, монтер, багаж, купе, киоск, экипаж, кадр, карьера, фельетон и др. Незначительное число слов заимствовано русским языком из итальянского (ария, виолончель, мандолина, соната, серенада, баритон, колорит и нек. др.) и испанского: гитара, кастаньеты, мантилья, кафетерий, силос и нек. др. Заимствование иноязычной лексики русским языком советского периода В первое послереволюционное десятилетие новые заимствования малочисленны. Это, например, такие слова, как блюминг, комбинат, такси, радио, кино, фильма (первоначально в форме женского рода), сценарий, техникум, бостон, фокстрот, шезлонг, свитер. Некоторые новые иноязычные слова существовали наряду с русскими или ранее заимствованными, никак не различаясь по смыслу: аэроплан – аппарат – самолет; авиатор – летчик – пилот – летун; кино – кинематограф – синема; автомобиль – авто – мотор. В дальнейшем сохранилось лишь одно из синонимичных наименований: самолет, летчик (и в терминологических сочетаниях пилот: ср. пилот первого класса, второй пилот), кино, автомобиль. В конце 20-х – в 30-х гг. в связи с индустриализацией нашей страны в русский язык начинают проникать технические и научные термины, заимствованные главным образом из английского и немецкого языков, а также названия бытовых реалий, термины политики, культуры и спорта: комбайн, конвертер, конвейер, контейнер, лей- ка (тип фотоаппарата), нейтрон, пикап, спидометр, стенд, сейф, танкер, телевизор, троллейбус, траулер; глиссер, демарш, детектив, джаз, джемпер, коктейль, путч, скетч, сервис и др. Среди этих слов было и некоторое число глаголов: армировать, дезориентировать, дискриминировать, реконструировать, стерилизовать, фальсифицировать, а также прилагательных: рентабельный, тотальный, транспортабельный (последние два – из французского языка). Вплоть до середины 50-х гг. новые заимствования малочисленны. Это, например, такие слова: адаптер, плексиглас, радар, робот, сальто, табло. Со второй половины 50-х гг. начинается интенсификация процесса заимствования. Наибольший приток иноязычных, преимущественно английских, слов происходит в 60-80-е гг. Это не только научно-технические термины, но и слова общеупотребительные, служащие для обозначения новых вещей и понятий: акваланг, джинсы, шорты, клипсы, кемпинг, лазер, мотель, мотороллер, нейлон, транзистор, эскалация и др. Заимствуются также и слова, не связанные с обозначением новых предметов и понятий. Они вступают в синонимические отношения с русскими словами. Ср.: шоу – зрелище; модерн – новый, современный; хобби – увлечение, конек; стюардесса – бортпроводница. Некоторые иноязычные слова заменяют описательные наименования, употребляясь, однако, в основном применительно к зарубежному быту: уикэнд – конец недели, шлягер – модная песенка и т.п. Значительно число иноязычных заимствований в спортивной терминологии, например: аутсайдер, биатлон, бобслей, картинг, ралли, фристайл (фигурное катание на лыжах), виндсёрфинг, финт, юниор и др. Типы иноязычных слов Вся иноязычная лексика, употребляющаяся в русском языке, может быть подразделена на несколько групп: 1) заимствованные слова; 2) интернационализмы; 3) экзотизмы; 4) иноязычные вкрапления. Заимствованные слова иначе называют освоенными. Для них характерны следующие признаки: а) передача графическими и фонетическими средствами русского языка (ср. франц. paletot – русск. пальто, англ. tank – русск. танк, нем. Sturm – русск. штурм); б) принадлежность к определенному грамматическому классу слов (пальто – существительное среднего рода, танк – существительное мужского рода и т. д.); в) определенность значения. В зависимости от структуры заимствованного слова и его соотношения с иноязычным образцом различают три группы заимствованных слов: 1) слова, структурно совпадающие с иноязычными образцами: например, глиссер (англ, glisser), юниор (франц. junior), силос (исп. silos); 2) слова, морфологически оформленные аффиксами заимствующего языка, например: танкет-к-а (франц. tankette), бутс-ы, джинс-ы (англ, boots, jeans), пикирова-ть (нем. pikieren); марк-ирова-ть (франц. marquer), рентабель-н-ый (нем. rentabel), тоталь-н-ый (франц. total); 3) слова с замещением некоторой части иноязычного образца русским элементом (обычно замещается аффикс или одна из частей сложного слова), например: шорт-ы (англ, short-s: русское окончание множественного числа -ы замещает английский показатель множественного числа -s), теле-видение (англ. tele-vision). Интернационализмы – это иноязычные по своей морфологической структуре слова, преимущественно научные и технические термины, образованные из латинских и греческих элементов. Они существуют не только в русском языке, но и в неродственных языках (в трех и более), почему и называются интернационализмами. Например: автомобиль, демократия, философия, республика, телефон, телеграф, миллиметр, космодром и т. п. Специфика интернационализмов состоит в том, что они «не имеют родины», т.е. живого источника заимствования, как это характерно для большинства иноязычных слов. Интернациональные слова и термины в каждом развитом современном языке составляют значительный слой лексики. Постоянное увеличение этого слоя свидетельствует о возрастающей тенденции к созданию своего рода международного лексического фонда, облегчающего взаимопонимание между представителями разных народов и культур. Экзотизмы – иноязычные по происхождению наименования вещей и понятий, свойственных жизни и культуре того или иного народа. Обычно это названия обрядов, обычаев, предметов быта, домашней утвари, одежды, денежных единиц и т. п. Например: сафра – период уборки сахарного тростника (на Кубе), крузейро – денежная единица Бразилии, кеб – одноконный экипаж в Англии, фолькетинг – название парламента в Дании и т.п. В современном русском языке выделяется особая группа экзотизмов – слова, идущие из языков народов бывшего СССР, например: аксакал, арык, пиала, бесбармак, дутар и др. Употребление их в русской речи ограничено тематикой и условиями общения (например, они естественны в описаниях быта народов Средней Азии, при общении людей, владеющих одновременно и русским и тюркскими языками, и т.д.). Граница между заимствованными словами и экзотизмами исторически изменчива: вместе с заимствованием и освоением предмета или обычая может осваиваться и его наименование и, таким образом, экзотизм превращается в заимствованное слово. Так было, например, со словами пальто, сюртук, халат, футбол, бокс, регби, хоккей, фокстрот, танго и др., которые первоначально употреблялись лишь для обозначения реалий, не свойственных русской жизни. Иноязычные вкрапления – это слова или сочетания слов, передаваемые на письме и в устной русской речи графическими и фонетическими средствами языкаисточника. Это, например, латинские выражения типа dixi – ‘сказалʼ, ergo – ‘следовательноʼ, ad hoc – ‘к случаю’, pro et contra – ‘за и против’, идиоматические обороты французского, английского, немецкого и других языков: C’est la vie! – ‘Такова жизнь!ʼ, entre nous – ‘между нами’, happy end – ‘счастливый конец’ и т. п. Фонетические и морфологические признаки заимствованных слов Несмотря на то, что иноязычное слово передается средствами заимствующего языка и приобретает самостоятельное значение, в его облике нередко сохраняется «иностранность» – фонетические и морфологические признаки, не характерные для русского языка. Фонетические и графические признаки иноязычных слов: а) начальная буква а: подавляющее большинство слов, начинающихся с а, иноязычного происхождения: абажур, авария, авиация, автор, амбар, аншлаг, артист, армия, афиша и др. (русские слова, начинающиеся с этой буквы, в основном междометного характера: ах, ахать, ахнуть, аховый); б) начальная буква э: кроме местоименных слов этот, этакий, междометий эх! эх-ма! и немногих других, слова с начальным э являются иноязычными по проис- хождению: эволюция, эгоизм, элемент, электрический, эмоциональный, энергия, эхо и т.п.; в) наличие буквы ф: флот, форма, фальшивый, фотография, философ, кофта, муфта, рельеф, эфир и т. п.; звук [ф] не является показателем иноязычного слова, так как он возможен и часто встречается и в исконно русских словах – на конце слова и перед глухими согласными: боро[ф], засо[ф], [ф]торник, [ф ]сюду и т.п.; г) сочетание двух гласных в корне слова: аорта, радио, боа, пантеон, пауза, джоуль (в русских словах такие сочетания возможны лишь на стыке морфем: наоборот, приозерный, поахали, внеочередной, проулок, научить); д) сочетания ке, ге, хе, кю, гю, хю в начале слова: кегли, герой, кюре, гюрза и т.п.; е) двойные согласные в корне слова: аббат, коллега, коррозия, тоннель, сумма, касса, диффузия, интермеццо; ж) сочетание дж в корне слова: джемпер, джинсы, джаз, раджа, колледж; з) сочетание нг в конце корня слова: блюминг, ринг, пеленг, шланг, фланг; и) произношение [о] не под ударением: бонтон, болеро, модерато. Морфологические признаки иноязычных слов: а) несклоняемость существительных: кофе, жюри, депо, пальто, колибри, кенгуру, меню, алоэ, жалюзи; б) морфологическая невыраженность числа и рода существительных (те же примеры, что и в пункте а). У грамматически не изменяемых существительных падеж, число и род выражаются лишь синтаксически – формой согласуемых с такими существительными прилагательных и глаголов, например: Пальто висело на вешалке (выражены грамматические значения именительного падежа, единственного числа, среднего рода), черный кофе (выражены грамматические значения единственного числа, мужского рода и именительного или винительного падежа); в) неизменяемость прилагательных: беж, бордо, хаки. Кальки Наряду с заимствованием иноязычной лексики в русском языке происходят процессы калькирования – создания слов из исконного материала, но по иноязычным образцам. Слова-кальки образуются путем замены каждой значащей части иноязычного слова морфемой, имеющейся в русском языке. Так, например, латинское in-sect-um послужило образцом для русского насеком-ое: части in- соответствует приставка на-, корню sect – корень -секом окончанию среднего рода -um – окончание того же рода -ое. Кальками с немецких слов являются: пред-ставл-ение (нем. Vor-stelt-ung), естество-испыта-тель (Natur-forscher), сверх-человек (Ober-mensch), громко-говори-тель (Laut-sprech-er), самокритика (Selbst-kritik)t вы-глядеть (aus-sehen) и нек. др.; слово небо-скрёб – калька с английского sky-scraper. Подобные кальки, являющиеся как бы слепками с иноязычных слов, повторяющие их морфологическую структуру, называются словообразовательными кальками. Кроме словообразовательного, бывает и семантическое калькирование – появление у русского слова такого значения, которое обусловлено влиянием соответствующего иноязычного образца. Так, например, французское слово clou, помимо своего основного значения ‘гвоздь’, имеет переносный смысл – ‘главная приманка театрального представления, программы’. Этот смысл повлиял на употребление и русского слова гвоздь: с конца XIX в. в русском языке появляются выражения гвоздь сезона, гвоздь выставки и под. Употребление слова утка в значении ‘ложный слух’ стало возможным благодаря влиянию французского canard, которое имеет как прямое значение (‘утка’), так и переносное. В конце XIX – начале XX в. особенно распространено было семантическое калькирование в области политической лексики. Так, платформа в значении ‘политическая программа партии, общественной группы’ стало употребляться под влиянием значения слова platform в английском языке; блок в значении ‘союз партий или группировок’ – под влиянием такого же значения в немецком слове; попутчик в значении ‘временно примыкающий к какому-либо политическому движению’ – под влиянием немецкого Mit-laufer и т. д. В современном русском языке калькирование развито слабо: предпочитается либо оригинальное словообразование, либо непосредственное заимствование иноязычного слова. Использование иноязычной лексики в речи Значительная часть иноязычной лексики – это слова Книжные. Поэтому наиболее уместно их употребление в жанрах книжно-литературной речи. В научной и технической литературе широко используются иноязычные по своему происхождению специальные термины. В речи же обиходной, бытовой употребление иностранных слов часто не вызывается необходимостью, особенно в тех случаях, когда имеются близкие по смыслу русские слова. Например, вместо лимитировать почти всегда более уместным оказывается глагол ограничивать, вместо коррективы – поправки, вместо дефицит времени – нехватка или недостаток времени и т.п. В употреблении иноязычных слов, так же как и в использовании всяких других языковых единиц, важно соблюдать правило целесообразности, коммуникативной оправданности: то, что принято в одном стиле речи, в одних условиях общения, может оказаться чуждым в другом стиле, в иных условиях общения. Не следует избегать иностранных слов только потому, что они иностранные. Как писал А.Н. Толстой, незачем говорить самоподымальщик, а не лифт, дальнеразговорня вместо телефон, но там, где русское слово оказывается более точным, надо его находить. Употребление иностранных слов без надобности часто бывает связано с их непониманием, с искажением их смысла. Разумеется, это недопустимо, так как мешает правильному восприятию смысла речи. Источник: Л.Л. Касаткин, Л.П. Крысин, М.Р. Львов, Т.Г. Терехова. Русский язык. Учеб, для студентов пед. ин-тов по спец. № 2121 «Педагогика и методика нач. обучения». В 2 ч. Ч. I. Введение в науку о языке. Русский язык. Общие сведения. Лексикология современного русского литературного языка. Фонетика. Графика и орфография / Л. Л. Касаткин, Л. П. Крысин, М. Р. Львов, Т. Г. Терехова; Под ред. Л. Ю. Максимова. – М.: Просвещение,1989. – 287 с 4. Лексика русского языка с точки зрения употребительности. Лексическая система языка отличается от других уровней своей открытостью, незамкнутостью, ибо словарный состав языка отражает те изменения, которые проис- ходят в общественной, материальной и других сторонах жизни общества. Активный и пассивный словарь Активным словарем принято считать совокупность тех слов, которые широко употребляются в настоящее время. Круг таких слов весьма широк и многообразен семантически. В литературном языке это и общеупотребительные слова, необходимые в повседневном общении (хлеб, вода, дом, ходить, работать, красивый, добрый и др.), и общественно-политическая лексика (социальный, прогресс, соревнование, экономика и др.), и слова, ставшие общеупотребительными, принадлежащие к специальной лексике, терминологии (наркоз, профилактика – медиц., вольт – физич. и т.п.). В пассивный словарь входят слова, которые не являются общеупотребительными в современном русском литературном языке или используются в специальных целях. Причины их неупотребления различны: одни слова устарели, другие – слишком новы, непривычны для носителей современного русского литературного языка. Устаревшие слова: Историзмы и архаизмы Среди устаревших слов принято различать два вида: историзмы и архаизмы. Такое деление связано с различными условиями старения слов или отдельных их значений. Историзмы – это устаревшие слова, которые вышли из активного словаря, так как из жизни общества ушли те предметы и явления, которые они обозначали. Например, в «Руслане и Людмиле» А. С. Пушкина читаем: В толпе могучих сыновей, С друзьями, в гриднице высокой Владимир-солнце пировал; Меньшую дочь он выдавал За князя славного Руслана... Слово гридница имело значение «помещение, где князь и дружина устраивали приемы и торжественные церемонии». Оно вышло из употребления вместе с исчезновением на Руси таких построек. Историзмами стали и устаревшие слова бурса, гимназия, лицей, кафтан, околоточный, стряпчий, урядник, соха и многие другие, так как из русской действительности ушли соответствующие учебные заведения, одежда, орудия труда и т. п. Историзмами являются и некоторые слова, появившиеся в первые годы Советской власти, например: комбеды, нэпман, ревком, ликбез. У многозначных слов историзмом может стать одно из значений. Например, слово люди имеет следующие значения: 1) множественное число к человек; 2) другие, посторонние лица; 3) лица, используемые в каком-то деле, кадры; 4) прислуга, работники в барском доме. Слово люди в первых трех значениях входит в активный словарь. Четвертое значение у данного слова устарело. Это семантический историзм, так как в наше время нет помещиков, барских домов и прислуги – людей – в них. Лексические и семантические историзмы встречаются в литературе, описывающей прошлое нашего народа. Например, у М. Салтыкова-Щедрина: Двор был пустынен... Обнесенный кругом частоколом, он придавал усадьбе характер острога. С одного краю, в некотором отдалении от дома, виднелись хозяйственные постройки: конюшни, скотный двор, людские и прочие, но и там не слышно было никакого движения, потому что скот был в стаде, а дворовые на барщине. Описывая барскую усадьбу, нравы крепостников-помещиков, автор использует слова острог, людские, дворовые, барщина, которые теперь уже стали историзмами. Архаизмы – это устаревшие слова, которые вышли из активного словаря, не выдержав конкуренции с более употребительными словами, обозначающими те же предметы, действия, признаки. Например: — Пущай то ведает,— все же строго сказал он (Василий Васильевич),— что государи не токмо весело, но и трудно живут.— Но почувствовав в наступившем молчании печаль и недовольство, прибавил мягко: — Идем, Иване. Вборзе отпущу тобя и будешь в игры играти. (В. Язвицкий. Иван III – государь всея Руси) Слова ведает, токмо, вборзе (как и формы Иване, играти) воспринимаются современным читателем как устаревшие, а понятия, которые они обозначали, существуют и называются современными словами знает, только, вскоре. Таким образом, у архаизмов в современном языке есть непременно синонимы: закыханье – чиханье, вельми – очень и мн. др. В современной лексикологий принято выделять следующие группы архаизмов: 1) собственно лексические; 2) семантические; 3) фонетические; 4) грамматические. Собственно лексические архаизмы – это слова, которые устарели целиком, т.е. со всеми их значениями: личба – ‘счет’, льзя – ‘можно’, отроковица – ‘девочкаподросток’ и др. Семантический архаизм – это устаревшее значение слова. Например, слово позор, которое мы сейчас употребляем в смысле ‘бесчестье’, в старину означало ‘зрелище’ (а позорить значило ‘выставлять на всеобщее обозрение’). Читая у Пушкина в повести «Капитанская дочка»: «Схвачен был башкирец с возмутительными листами»,— надо иметь в виду, что здесь слово возмутительный означает ‘призывающий к возмущению, к восстанию’ (ср. современные выражения: возмутительный поступок, возмутительное поведение). Устаревать в словах может звуковая оболочка, т.е. современное звучание слова может отличаться от устаревшего одним или более звуками. Такие слова принято называть фонетическими архаизмами. Например: «История Государства Российского, сочиненная Н. М. Карамзиным, в осьми томах, продается в Захарьевской улице» (Н. Эйдельман. Последний летописец). В современном языке форме осьми соответствует восьми (так же как слову осьмой – восьмой). Огнь вместо современного огонь, врата вместо ворота, пиит вместо поэт – это также фонетические архаизмы. Некоторые слова в прошлом имели ударение, отличное от того, какое у этих слов в современном русском языке, например: символ, музыка, призрак. Ср. в стихах М. Ю. Лермонтова: Ее насмешливый призрак И днем и ночью дух тревожит. Такие архаизмы называются акцентными. Еще одна разновидность архаизмов – морфологические. Они архаичны по своей морфемной структуре, например: свирепство – вместо современного свирепость, нервический – вместо нервный, рухнуться – вместо рухнуть (у Ф.М. Достоевского читаем: «Он ступил шаг, покачнулся и рухнулся на пол в обмороке»). Вытесняемые из употребления слова не исчезают бесследно: они сохраняются в литературе прошлого, они необходимы в исторических романах и очерках – для воссоздания быта и языкового колорита эпохи. Вот, например, два отрывка из романа А.Н. Толстого «Петр Первый»: «Вдали у Никольских ворот виднелась высокая – трубой – соболья шапка боярина, меховые колпаки дьяков, темные кафтаны выборных лучших людей» (выделенные слова – историзмы); «Когда подлинно уведомитси о пришествии короля Каролуса, и если оный нарочито силей, – оного накрепко стеречь» (здесь выделенные слова – архаизмы). Поэты нередко используют устаревшие слова для того, чтобы придать стихам высокую, торжественную окраску. Например: В голубой далекой спаленке Твой ребенок опочил. (А. Блок) Легким взмахом белого перста Тайны лет я разрезаю воду. (С. Есенин) Голос подъемлю днесь. (В. Маяковский) С устаревшими словами учащиеся встречаются при чтении стихов, рассказов о прошлом нашей Родины. Например, отрывок из думы К. Рылеева «Иван Сусанин»: Уж солнце высоко сияет с небес – Все глуше и диче становится лес! И вдруг пропадает тропинка пред ним: И сосны, и ели ветвями густыми, Склонившись угрюмо до самой земли, Дебристую стену из сучьев сплели. Вотще настороже тревожное ухо: Все в том захолустье и мертво и глухо... «Куда'ты завел нас?» – лях старый вскричал. «Туда, куда нужно! – Сусанин сказал... Предателя, мнили, во мне вы нашли: Их нет и не будет на Русской земли! В ней каждый Отчизну с младенчества любит И душу изменой свою не погубит». Лексические архаизмы вотще – ‘напрасноʼ, лях – ‘поляк’, мнить – ‘думать, считать’, фонетический пред, акцентные высоко, настороже, морфологические диче, на земли (на земле) придают тексту колорит старины, давнего прошлого. Иногда устаревшие слова начинают употребляться в новом значении. Так, слово дружина, которое в древнерусском языке имело значение ‘войско’ (ср. у А.С. Пушкина в «Песни о вещем Олеге»: «С дружиной своей в цареградской броне князь по полю едет на верном коне»), впоследствии устарело. Но в современном языке оно возродилось и употребляется в составе таких сочетаний, как добровольная народная дружина, пожарная дружина. Вернулось в современный русский язык слово династия. Раньше оно могло сочетаться только с такими определениями, как царская, монархическая и под. Теперь же говорят и пишут о рабочих династиях, династиях шахте- ров, металлургов, имея в виду семьи с «наследуемой» профессией. Архаизмы используют также и ради шутки, в ироническом контексте, например: «Обыватель любопытен, все узнать бы о пиите!» (В. Маяковский); «И вот отворяются магазинные врата: Стульев нет. Столов нет» (Л. Лиходеев). Неологизмы В разряд пассивного словаря входят и многие неологизмы. Неологизмом называется слово, недавно появившееся в языке. Неологизмом оно остается до тех пор, пока говорящие ощущают в нем новизну. Среди слов, появившихся в 60-70-е гг. нашего столетия, до сих пор сохраняют оттенок новизны слова типа полиуретан, прессинг, приборист, продуцент, трелевать, фторировать, шукшиниана, спортограмма и др. Признак новизны у слова может быстро утрачиваться, так как новый предмет, новое понятие может получить в короткий срок широкое применение. Слово лавсан, например, для 60-х гг. – неологизм, образованный путем сокращения названия учреждения – Лаборатория высокомолекулярных соединений Академии наук СССР, где было получено искусственное синтетическое волокно. В 70-80-е гг. слово лавсан воспринимается как слово активного словаря. Неологизмы, которые появляются в языке в связи с развитием науки, техники, культуры и других сторон общественной жизни, принято называть собственно лексическими или языковыми. Появление таких неологизмов фиксируется в наше время специальными словарями – «Новые слова и значения» (под ред. Н.3. Котеловой; вышло три выпуска: 1971, 1974 и 1984 гг.) и в издаваемых ленинградскими учеными «Словарных материалах». Кроме собственно лексических неологизмов, в современном русском языке есть и семантические неологизмы – так называются новые значения у слов активного словаря. Например, слово якорь, известное всем говорящим на русском языке со значением ‘металлический стержень с лапами, укрепленный на цепи и опускаемый на дно для удержания на месте судна, бакена, плавучего маяка и т.д.ʼ в 70-е гг. получило новое значение: ‘специальная площадка для фиксации космонавта, расположенная на орбитальной станции рядом с люком’ (см.: «Словарные материалы-79». – М., 1980). Другой пример. Слово кордон известно, во-первых, как название пограничного или заградительного отряда; во-вторых, как место, где находится такой отряд или охрана. В 70-е гг. у него появилось новое значение: ‘форма, придаваемая винограднику’ (там же). «Словарь новых слов и значений 60-х годов» (М., 1971) свидетельствует: 50% новообразований – это терминологическая лексика, что объективно отражает действительную картину, свидетельствует о развитии науки и техники и о проникновении все большего числа специальных терминов в общелитературный язык. Среди неологизмов выделяется особая группа новообразований, которые создают поэты, писатели, публицисты. Например: Только вооружившись сатирой Гоголя и фантазией Гофмана, можно было изобразить то, что тогда называлось «гримасами нэпа» и что стало главной пищей для сатирического гения синеглазого... Это он пустил в ход словечко «гофманиада», которым определялось каждое невероятное происшествие. (В. Катаев. Алмазный мой венец) Такие неологизмы принято называть авторскими или индивидуально- стилистическими. Отличительной особенностью их является то, что они, как правило, так и остаются неологизмами, т. е. не переходят в активный словарь, несмотря на возраст: кюхельбекерно (А. С. Пушкин), громадьё (В. Маяковский), машинерия (В. Яхонтов), перехмур (Е. Исаев), шестиэтажье (Н. Тихонов) . Лишь отдельные авторские образования с течением времени становятся словами активного словаря: головотяп, благоглупость (М. Салтыков-Щедрин), прозаседавшиеся (В. Маяковский) и др. Неологизмы, как общеязыковые, так и авторские, образуются в языке из морфем, известных уже языку, и по словообразовательным моделям, давно существующим: космизм – от слова косм(ос) с помощью суффикса -изм (ср. центризм); гагаринит – от Гагарин с помощью суффикса -ит (ср. магнезит, криолит, графит). У А.П. Чехова: пассажирство – с помощью суффикса -ство (ср. студенчество); омужчиниться – с помощью приставки о- и глагольных морфем -иться – от слова мужчина (ср. обабиться). Чехову же принадлежат такие новообразования, как охалатиться, обынтеллигентиться и даже окошкодохлиться. С явлением образования новых слов особенно часто сталкиваемся в речи детей. Одним из первых обратил внимание на детские неологизмы писатель К.И. Чуковский в своей ныне всемирно известной книге «От двух до пяти». Он убедительно показал, что, несмотря на диковинность многих детских словечек, они образованы по существующим в языке моделям, но только в языке ребенка как бы обнажается механизм словопроизводства, оживают связи, которые во «взрослом» языке давно не ощущаются: не перчатки (с непонятным для ребенка корнем), а пальчатки, не лопатка, а копатка, ногти – только на ногах, на руках – рукти, у куртки – рукав, а у брюк – ногав и т.п. Стремление к образованию новых слов, к логическому осмыслению внутренней формы слова сохраняется у многих детей и в начальных классах школы. Поэтому учитель начальной школы должен особенно внимательно вслушиваться в речь своих воспитанников, заботливо охраняя ее свежесть, выразительность и в то же время борясь с такими явлениями, как словесная грубость, неряшливость в обращении со словом, идущими из речи ребят более старшего возраста. Таким образом, словарный состав русского языка непрерывно изменяется. Эти изменения двуплановы: с одной стороны, часть слов устаревает, выпадает из активного употребления. С другой стороны, в лексику русского языка включаются вновь появляющиеся слова. Процесс образования новых слов Преобладает над процессом утраты устаревших слов, а потому словарный состав современного русского языка непрерывно обогащается, увеличивается. Источник: Л.Л. Касаткин, Л.П. Крысин, М.Р. Львов, Т.Г. Терехова. Русский язык. Учеб, для студентов пед. ин-тов по спец. № 2121 «Педагогика и методика нач. обучения». В 2 ч. Ч. I. Введение в науку о языке. Русский язык. Общие сведения. Лексикология современного русского литературного языка. Фонетика. Графика и орфография / Л. Л. Касаткин, Л. П. Крысин, М. Р. Львов, Т. Г. Терехова; Под ред. Л. Ю. Максимова. – М.: Просвещение,1989. – 287 с. 5. Лексика русского языка с точки зрения сферы употребления. Лексика, составляющая словарь русского национального языка, неодинакова по сферам ее употребления. Одни слова известны всем говорящим по-русски (земля, идти, белый, хорошо, вот и мн. др.), другие употребляются в какой-то одной местно- сти, а за ее пределами неизвестны и непонятны (баской – ‘хорошийʼ в северных говорах, охлюпкой – ‘верхом на лошади без седлаʼ в южнорусских говорах и т.п.), третьи используются людьми определенной профессии (специальные технические термины) или обособленных социальных групп (ср. воровское арго) и т.д. В зависимости от сферы употребления лексика русского языка может быть подразделена на несколько групп: 1) лексика общенародная, 2) лексика диалектная, 3) лексика профессиональная и специальная, 4) лексика жаргонная. Общенародная лексика Слова, употребление которых свойственно всем говорящим по-русски и не ограничено какой-либо территорией, профессией или социальной средой, составляют общенародную лексику русского языка. Общенародные слова – ядро лексической системы языка; без них невозможно его существование, невозможно общение. К общенародной лексике относятся слова, обозначающие жизненно и социально важные понятия, действия, свойства: вода, земля, человек, отец, мать, работать, идти, видеть, слышать, большой, добрый, хороший, злой, белый, светло, темно, быстро и мн. др. Они обычно имеют определенные и устойчивые значения, которые являются общими для всех носителей языка и не изменяются в течение длительных периодов времени. Стабильность и понятность общенародной лексики служат взаимопониманию разных людей как в одном, так и в разных, сменяющих друг друга поколениях. Это не означает, что общенародная лексика составляет замкнутую группу слов, не подверженную никаким влияниям. Напротив, она может пополняться словами, которые ранее имели ограниченную (диалектную или профессиональную) сферу употребления. Так, слова животрепещущий, разношерстный, неудачник, самодур, завсегдатай, нудный и нек. др. еще в первой половине XIX в. не были известны всем говорящим по-русски: сфера их употребления была ограничена профессиональной (животрепещущий, разношерстный) или диалектной (неудачник, самодур, завсегдатай, нудный) средой. В современном же русском языке эти слова входят в состав общенародной лексики. С другой стороны, некоторые общенародные слова с течением времени могут выходить из общего оборота, сужать сферу своего употребления: например, слова зобатъ – ‘есть’, брезг – ‘рассвет’ (ср. однокоренной глагол брезжить) сейчас встречаются только в некоторых русских говорах. Бывают случаи, когда слово из общенародного словаря уходит в профессиональные жаргоны. Диалектная лексика Слова, употребление которых свойственно людям, живущим в определенной местности, составляют диалектную лексику. Диалектные слова используются преимущественно в устной форме речи, так как и сам диалект – это главным образом устная разговорно-бытовая речь жителей сельской местности. Диалектная лексика отличается от общенародной не только более узкой сферой употребления, но и рядом фонетических, грамматических и лексико-семантических особенностей. В соответствии с этими особенностями различают несколько типов диалектизмов: а) фонетические диалектизмы – слова, в которых отражаются фонетические особенности данного диалекта: бочкя, Вань- кя, типяток (вместо бочка, Ванька, кипяток) – южнорусские диалектизмы; курича, цясы, целовек, немчи (вместо курица, часы, человек, немцы) – диалектизмы, отражающие звуковые особенности некоторых северо-западных говоров; б) грамматические диалектизмы – слова, имеющие иные, чем в литературном языке, грамматические характеристики или отличающиеся от общенародной лексики по морфологической структуре. Так, в южных говорах существительные среднего рода нередко употребляются как существительные женского рода (вся поле, такая дело, Чует кошка, чью мясу съела); в северных говорах распространены формы в погребу, в клубу, в столу (вместо в погребе, в клубе, в столе); вместо общеупотребительных слов сбоку, дождик, бежать, нора и др. в диалектной речи употребляются слова с тем же корнем, но иные по морфологическому строению: сбочь, дожжок, бечь, норь и т. п.; в) лексические диалектизмы – слова, и по форме, и по значению отличающиеся от слов общенародной лексики: кочет – ‘петух’, корец – ‘ковшʼ, намедни – ‘на днях, недавноʼ, скородить – ‘боронить’, назём – ‘навоз’, гутарить – ‘говоритьʼ, инда – ‘даже’ и т.п. Среди лексических диалектизмов выделяются местные названия вещей и понятий, распространенных в данной местности. Эти слова называются этнографизмами. Например, этнографизмом является слово панёва – так в Рязанской, Тамбовской, Тульской и некоторых других областях называют особую разновидность юбки. В местностях, где в качестве тягловой силы используются волы, распространено слово налыгач – обозначение особого ремня или веревки, привязываемых к рогам волов. Жердь у колодца, с помощью которой достают воду, в некоторых местах называют очеп; берестяные лапти раньше назывались коты и т.п. Диалектное слово может отличаться от общеупотребительного не формой, а значением; в этом случае говорят о семантических диалектизмах. Так, словом верх в некоторых южных говорах называют овраг, глагол зевать используется в значении ‘кричать, зватьʼ, угадать – в значении ‘узнать кого-либо в лицоʼ, темно – в значении ‘очень, сильноʼ (темно люблю – ‘очень люблюʼ); в северных говорах пахать значит ‘подметать полʼ, в сибирских дивно означает ‘многоʼ и т.д. Диалектизмы нередко используются как выразительные средства в произведениях художественной литературы – для речевой характеристики персонажей, для передачи местного колорита, для более точного, с точки зрения автора, называния некоторых вещей и понятий. «Было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать» (Л. Н. Толстой) – этот глагол в орловских и тульских говорах значит ‘пасмурнеть, клониться к ненастьюʼ, как объясняет это значение В. И. Даль; «Мы поехали в лес, или, как у нас говорится, в заказ» (И. С. Тургенев); «— Вся лицо так вроде как голубая стала» (И. Э. Бабель); «— Мы привыкли хлеб исть без весу» (М. А. Шолохов) и т. п. Профессиональная и специальная лексика Слова, употребление которых свойственно людям определенных профессий, имеющие сферой своего использования какую-либо специальную отрасль науки или техники, составляют лексику профессиональную и специальную. Эти два определения – профессиональная и специальная – необходимы нам для того, чтобы в общем пласте выделенных таким образом слов различать, во-первых, официально принятые и регулярно употребляемые специальные термины (они и есть специальная лексика) и, во-вторых, свойственные многим профессиям экспрессивно переосмысленные, переиначенные слова и выражения, взятые из общего оборота. Различие между специальными терминами и профессиональными словами (иначе их называют профессионализмами) можно показать на следующих примерах. В металлургии термином настыл обозначают остатки застывшего металла в ковше, рабочие же называют эти остатки козлом (настыл – официальный термин, козел – профессионализм). Вогнутый шлифовальник (специальный термин) оптики называют также чашкой (профессионализм). Физики шутливо называют синхрофазотрон кастрюлей, медики именуют особый вид температурной кривой (с резким подъемом и спадом температуры больного) – свечой. Наждачная бумага – это официальное, терминологическое название, а шкурка – профессионализм, широко употребительный и в непрофессиональном просторечии, и т.п. Специальная терминология обычно «покрывает» всю данную специальную область науки или техники: все основные понятия, идеи, отношения получают свое терминологическое наименование. Терминология той или иной отрасли знания или производства создается сознательными и целенаправленными усилиями людей – специалистов в данной области. Здесь действует тенденция, с одной стороны, к устранению дублетов и многозначных терминов, а с другой – к установлению строгих границ каждого термина и четких отношений его с остальными единицами, образующими данную терминологическую систему. Профессионализмы менее регулярны. Поскольку они рождаются в устной речи людей, занятых той или иной профессией, они редко образуют систему (никто специально не заботится о создании такой системы). Для некоторых объектов и понятий имеются профессиональные наименования, а для других их нет. Отношения между различными профессионализмами также отличаются известной случайностью, неопределенностью. Значение профессионализма, возникающее обычно на базе метафорического переосмысления слова или оборота, нередко пересекается со значениями других профессионализмов. Наконец, в отличие от специальных терминов, профессионализмы ярко экспрессивны, выразительны (благодаря своей метафоричности), и это их свойство с особой отчетливостью обнаруживается в соседстве с официальным, книжным специальным термином, значение которого данный профессионализм дублирует (ср. приведенные выше примеры). В некоторых случаях профессионализмы могут использоваться на правах официальных терминов; их экспрессивность при этом несколько стирается, однако лежащая в их основе метафоричность значения ощущается достаточно хорошо. Ср. такие термины, как плечо рычага, зуб шестеренки, колено трубы и под. Хотя специальная и профессиональная лексика имеет ограниченную сферу употребления, между нею и лексикой общенародной существует постоянная связь и взаимодействие. Литературный язык осваивает многие специальные термины: они начинают употребляться в не свойственных им контекстах, переосмысляться, в результате чего перестают быть терминами, или детерминологизируются. Сравните употребление в современной публицистике, в разговорной речи, а иногда и в художественной литературе таких оборотов, как идейный вакуум, бацилла равнодушия, орбита славы, коррозия души, контакт с населением и т.п. Особую роль играют специальные термины и профессионализмы в современной поэзии, где они являются одной из примет «интеллектуализации» стиха. Приходит страшнейшая из амортизаций – амортизация сердца и души. (В. Маяковский) И не отточишь Никаких лопат, Чтоб все пласты поднять вот эти снова, Где происходит атомный распад Неуловимых элементов слова. (Л. Мартынов) И мелодию высоковольтной мольбы Напечатал, как пропись, в изданье отдельном. (П. Антокольский) В художественной прозе профессионализмы и специальные термины используются не только для речевой характеристики героев, но и для более точного описания производственных процессов, отношений людей в служебной и профессиональной обстановке. Такова, например, роль этой лексики в романах Г. Николаевой («производственная» лексика), повестях М. Пришвина (охотничьи термины), в очерках В. Овечкина и Е. Дороша (сельскохозяйственная терминология) и др. Жаргонная лексика Слова, употребление которых свойственно людям, образующим обособленные социальные группы, составляют лексику жаргонную. Так, жаргону офеней – бродячих торговцев, существовавших в России XIX в., – были присущи слова рым – ‘дом’, мёлех – ‘молоко’, сары – ‘деньги’, зётить – ‘говорить’, мастырить – ‘строить’ и др. В жаргоне бурсаков – учащихся бурсы (школы, которая совмещала в себе тупую зубрежку и палочную дисциплину) – были слова сбондить – ‘украсть’, жучить – ‘строго взыскивать’ (сейчас это слово употребительно в просторечии), рождество – ‘лицо’ и др. Некоторые лексические элементы, проникшие в прошлом из социальных жаргонов в общенародную лексику, сохраняются в ней и сейчас. К ним относятся, например, слова жулик, липа – ‘фальшивка’, заколодило, шустрый и нек. др. Кроме того, сохраняется и постоянно обновляется лексика молодежного – школьного и студенческого – жаргона. Для современного состояния характерны, например, многочисленные англицизмы, нередко намеренно искаженные: герла – ‘девушка’ (от англ. girl), френд – ‘мальчик, друг’ (от англ. friend), дансить – ‘танцевать’ (от англ. to dance), байтовый – ‘белый’ (от англ. white), трузера – ‘брюки, штаны’ (от англ. trousers), ворковать – ‘работать’ (от англ. to work) и под. Жаргонными являются некоторые переосмысленные слова общенародной лексики: тачка в значении ‘автомобиль’, слинять – ‘незаметно уйти’, предки – ‘родители’ и т.п., экспрессивные образования типа стипа, стипуха – ‘стипендия’, потрясно – ‘очень хорошо, отлично, изумительно’, фирмовый – ‘высшего качества, модный’ и др. Жаргонная лексика имеет узкую сферу употребления: ее используют в основном среди «своих», т.е. в общении с людьми того же социального круга, что и говорящий. В художественных произведениях жаргонные слова могут служить для речевой характеристики персонажей, употребляться в целях стилизации. Так, например, в романе Д. Гранина «После свадьбы» в речи героев – молодых людей (рабочего и инженера) встречаются такие, жаргонные по своему характеру, слова и обороты: «Это я в порядке трепа», «Поехал бы сам вместо Игоря, и кончики», «Танцует она – блеск», «Пойдет совсем другая житуха», шарашка, вкалывать и др. Встречаются жаргонные слова – и в диалогах, и в авторской речи – в произведениях таких писателей, как Л.М. Леонов, Ю.М. Нагибин, В.М. Шукшин, в поэзии А. Вознесенского, Е. Евтушенко и др. Употребление жаргонизмов в художественном тексте должно быть оправдано и общим замыслом произведения, и стилистически. Источник: Л.Л. Касаткин, Л.П. Крысин, М.Р. Львов, Т.Г. Терехова. Русский язык. Учеб, для студентов пед. ин-тов по спец. № 2121 «Педагогика и методика нач. обучения». В 2 ч. Ч. I. Введение в науку о языке. Русский язык. Общие сведения. Лексикология современного русского литературного языка. Фонетика. Графика и орфография / Л. Л. Касаткин, Л. П. Крысин, М. Р. Львов, Т. Г. Терехова; Под ред. Л. Ю. Максимова. – М.: Просвещение,1989. – 287 с. 6. Лексика русского языка с точки зрения стилистической дифференциации. Рассмотрим три предложения из разных текстов: первый – из рассказа А.П. Чехова «Ванька Жуков», второй – из статьи в научном журнале, третий – из деловых документов. Вот эти отрывки: 1) А она взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю тыкать. 2) Для изучения гидродинамики пленочной конденсации на вертикальных поверхностях в электрическом поле применены фото- и киносъемка с одновременным замером тепловых характеристик процесса конденсации. 3) Отказать ввиду отсутствия вышеозначенной аппаратуры (резолюция на заявке). Эти предложения специально выбраны из таких далеких друг от друга жанров, как художественное произведение, научная статья и резолюция. Отрывки контрастны по структуре предложений, по интонации, а главное – по использованным в них словам. В чеховской фразе, написанной от имени Ваньки Жукова,— слова просторечные, даже грубые: ейный, морда, харя; тыкать и селедка имеют разговорную окраску. В отрывке из научной статьи много специальных терминов и вообще книжной лексики: гидродинамика, конденсация, применены, замер, тепловые характеристики, процесс. Резолюция содержит слова канцелярские: вышеозначенный, ввиду отсутствия. Приведенные примеры иллюстрируют возможности использования слов в зависимости от цели речи и от сферы, в которой происходит общение: для бытового разговора или письма (фраза Ваньки Жукова – из его письма к дедушке) характерны разговорные и просторечные слова, для научного текста – слова книжные (в том числе термины), для делового документа – лексика официально-деловая. Помимо различий в сферах применения, эти слова отличаются стилистической окраской – сниженной (морда, харя, тыкать) или книжной (большая часть слов из второго отрывка, слово вышеозначенный и оборот ввиду отсутствия – из третьего отрывка). Если слово стилистически не окрашено, то говорят, что оно стилистически нейтрально: таковы, например, в рассмотренных текстах слова она, взяла, начала, меня, поверхность, электрический, поле, одновременный, отказать. Анализ приведенных отрывков с точки зрения различий между использованными в них словами подводит нас к следующему положению. Все лексические средства языка можно разместить на воображаемой стилистической шкале. Эта шкала состоит из трех зон – в зависимости от стилистической окраски помещенных здесь слов: слова с книжной стилистической окраской, нейтральные и сти- листически окрашенные. Основой является зона с нейтральной окраской слов. Это своего рода точка отсчета: не будь стилистически нейтральных единиц, нечему было бы противопоставлять, с одной стороны, слова книжные, а с другой – сниженные. Нейтральное наименование у вещи, свойства или действия есть всегда (или почти всегда), а книжные и сниженные соответствия менее регулярны. Вот как можно схематически изобразить отношения между лексикой нейтральной, книжной и сниженной: Книжная лексика Нейтральная лексика Сниженная лексика почивать спать дрыхнуть лик лицо морда (о человеке) скончаться умереть помереть — лошадь кляча — бить лупить грядущий будущий — внимать слушать — — обмануть надуть — читать — — глобус — Помещая то или иное слово в один из столбцов, мы основываемся на его стилистической, или, точнее, экспрессивно-стилистической, окраске: в первом столбце – слова с книжной окраской, в третьем – со сниженной, а у слов, помещенных во втором столбце, экспрессивно-стилистической окраски нет, она «нулевая» (но это не простой нуль, а значимый: он входит в систему экспрессивно-стилистических противопоставлений). Стилистически нейтральная лексика Стилистически нейтральная лексика составляет основу лексических средств языка, используется во всех разновидностях устной и письменной речи. Нейтральные слова служат для наименования предметов, действий, состояний и свойств и для сообщения какой-либо информации, без какой-либо оценки называемого со стороны говорящего: стол, книга, окно, дерево, бежать, говорить, происходить, красный, холодно, вчера, там, тогда и т.п. Среди слов некоторых частей речи преобладает лексика нейтральная; таковы, например, числительные (ср.: один, два, три, четыре и т.д., первый, второй, десятый, тысячный и т.д.), местоимения (я, ты, он, мы, вы, они, этот, такой, мой, твой, наш, свой и др.), большая часть предлогов и союзов (в, на, за, к, с, над, о, по, перед и др., и, а, но, что, потому что и др.). Книжная лексика Книжная лексика составляет значительный пласт словаря. Примеры книжных слов: аналогичный (ср. стилистически нейтральные сходный, похожий), гипотеза (ср. предположение), аргументировать (ср. доказывать), дифференцировать (ср. различать, разграничивать), безмолвие (ср. тишина), абсолютно (ср. совсем, совершенно: абсолютно здоров – совсем, совершенно здоров) и т.п. Основные сферы использования книжной лексики – различные жанры книжнописьменной речи: научная статья, закон, деловая переписка, газета, радио- и телекорреспонденция и др. По характеру и степени экспрессивно-стилистической окраски книжные слова неодинаковы. Особо выделяются слова, которые, помимо общей окраски книжности, имеют оттенок торжественности; они составляют группу возвышенной, или высокой, лексики. Это такие слова, как, например, благо, возвестить, внимать, вдохновенный, воспеть, очи, уста, отчизна, свершения, грядущий, ибо, дабы и т.п. (как видим, среди возвышенной лексики много слов устаревших). Область употребления высокой лексики – некоторые жанры поэзии, а также прозаические тексты, создаваемые по случаю каких- либо торжественных событий (ср., например, юбилейные статьи и речи). Высокая лексика может использоваться в художественном или публицистическом тексте для создания комического эффекта. Например: «И вот сей верный страж неожиданно для всех окружающих воспылал безудержной страстью к добру, которое призван был стеречь» (из газетного фельетона). Помимо высокой, в книжной лексике выделяются группы лексики научной и официально-деловой. К научной, кроме специальных терминов, относятся многие слова, точно называющие определенные явления, свойства, действия и не содержащие оценок: анализировать, актуальный, заключение, тождество, визуальный, идентичный, относительно, монография, диссертационный, структура и т.п. К официально-деловой лексике относятся слова, используемые преимущественно в сфере деловых отношений между людьми и учреждениями и имеющие «канцелярскую» окраску: таковой, за неимением, ввиду, вышеуказанный, нижеподписавшийся, истец, ответчик, протоколировать, уполномочить и т.п. Сниженная лексика Сниженная лексика по степени экспрессивно-стилистической окраски делится на два разряда: лексику разговорную и лексику просторечную. В толковых словарях слова этих двух групп снабжаются стилистическими пометами «разг.» и «прост.». Например, открыв словарь на букву «Б», мы обнаружим, что слова бабахнуть, бабушка, балагур, балагурить, баловаться, баловник, баловство, беготня, бедовый, бедокурить, безалаберный, безделица, бездельник, бездельничать, безмозглый, белиберда, белобрысый, белоручка, бесхозный, бесшабашный, битье, болтаться, болтовня, болтун, болячка, броский, брякнуться, будоражить, бултыхаться, бурда, бухнуть, бытовка – разговорные (они имеют помету «разг.»), а слова бабий, базарить, балаганить, баламут, баламутить, баловной, барахло, барахолка, бахвалиться, башка, бездарь, бзик, блажить, блажной, блажь, блат, боковина, большущий, боязно, братва, брехня, бузить, буркнуть – просторечные (они имеют поме- ту «прост.»). Разговорная лексика употребительна в непринужденной речи, при неофициальных отношениях между собеседниками. Разговорное слово часто содержит оценку (положительную или отрицательную) обозначаемого предмета, свойства или действия; такая оценка хорошо ощущается при сравнении разговорного слова с близкими ему по смыслу, но стилистически нейтральными или книжными словами: артачиться – противиться, безалаберный – бестолковый, парень – юноша, нагоняй – выговор, нынче – сегодня, ухитриться – изловчиться и т. п. Просторечная лексика, отличаясь от разговорной большей силой экспрессии, употребительна главным образом в эмоциональных речевых ситуациях, при необходимости дать оценку называемому лицу, свойству, явлению, при дружеских и фамильярных отношениях между собеседниками (использование этой лексики в общении с незнакомым человеком является нарушением не только литературных, но и культурных норм, принятых в данном обществе): ср. такие слова, как бедолага, оболтус, облапошить, нахрапистый, ухмылка, ляпнуть, втемяшиться и под. Многие просторечные слова имеют грубоватый оттенок, поэтому сфера их употребления ограничена такими речевыми актами, как ссора, перебранка, перепалка и нек. др. (ср. такие слова, как рожа, харя, мурло, зануда, псих, трепач, загнуться, обалдеть и т.п.). В художественной литературе просторечная лексика употребляется для речевой характеристики персонажей. В авторской речи она используется тогда, когда повествование ведется как бы от лица персонажа; ср. такую форму использования просторечной лексики в произведениях М. Зощенко: «Недавно в нашей коммунальной квартире драка произошла. И не то что драка, а цельный бой. Дрались, конечно, от чистого сердца. Инвалиду Гаврилову последнюю башку чуть не оттяпали». Методическое примечание. Усвоение лексических различий, обусловленных разными сферами употребления слов и несходством в их стилистической окраске, – важное условие повышения культуры речи учащихся. Поэтому целесообразно регулярно обращать внимание детей на уместность того или иного слова или оборота в данном высказывании. Источник: Л.Л. Касаткин, Л.П. Крысин, М.Р. Львов, Т.Г. Терехова. Русский язык. Учеб, для студентов пед. ин-тов по спец. № 2121 «Педагогика и методика нач. обучения». В 2 ч. Ч. I. Введение в науку о языке. Русский язык. Общие сведения. Лексикология современного русского литературного языка. Фонетика. Графика и орфография / Л. Л. Касаткин, Л. П. Крысин, М. Р. Львов, Т. Г. Терехова; Под ред. Л. Ю. Максимова. – М.: Просвещение,1989. – 287 с. Тема 7. Фразеология современного русского литературного языка. 7. Понятие о фразеологии. Термин фразеология происходит от греческих слов phrasis – ‘выражение’ и logos – ‘слово, учение’. В русском языке этот термин употребляется в двух смыслах: 1) совокупность устойчивых идиоматических выражений, таких, например, как (работать) спустя рукава, съесть собаку (в каком-нибудь деле), зайти в тупик, точить лясы и под.; 2) раздел языкознания, который изучает подобные выражения (они называются фразеологическими единицами или фразеологизмами). 8. Понятие о фразеологических единицах. Типы фразеологических единиц. Фразеологические единицы, Их основные признаки. Фразеологическая единица, или фразеологизм, – это семантически несвободное сочетание слов, которое воспроизводится в речи как нечто единое с точки зрения смыслового содержания и лексико-грамматического состава. Фразеологические единицы служат в языке для названий разных явлений действительности: птица высокого полета – ‘знаменитость’; кровь с молоком – ‘цветущий’; сломя голову – ‘быстро’; закрывать глаза на что-либо – ‘намеренно не замечать’. Фразеологизм как особая единица языка обладает рядом признаков: семантическая целостность, воспроизводимость, расчлененность структуры и др. Под семантической целостностью понимается невыводимость значения фразеологической единицы из значения ее компонентов (слов). Например, значение фразеологизма стреляный воробей – ‘бывалый, очень опытный человек’ не мотивируется ни значением слова стреляный, ни значением слова воробей. Тем самым смысл фразеологизма отличается от смысла свободного словосочетания, которое имеет расчлененное значение. Ср. «Пойманная силками, «давленная дичь» ... лучше стреляной, потому что дольше сохраняется» (М. Пришвин) и «Стреляный воробей этот бывший полицейский!» (А. Сабуров). Выражение собаку съесть значит ‘быть мастером в каком-нибудь деле’; значения слов съесть (употребить в пищу) и собака (домашнее животное) здесь никакой роли не играют. Под воспроизводимостью фразеологизма понимается неизменность той формы, в которой фразеологизм каждый раз употребляется в речи. В отличие от свободных сочетаний слов, которые в процессе речи создаются заново – в зависимости от того, какой смысл мы хотим выразить (ср. съесть пирог, конфету, тарелку супа и т.д.), фразеологические единицы воспроизводятся в речи в неизменном, постоянном их виде, с сохранением всех компонентов, а нередко и порядка этих компонентов, например: «Одевайтесь, матушка, а то к шапочному разбору придете» (Н. Лесков); «Я почти не воевал, к шапочному разбору, можно сказать, явился» (Ю. Герман); «Красный свет стал опадать – пожар кончался. И так как Павел Петрович не сел на трамвай, а идти было далеко, то он прибыл на место происшествия, так сказать, к шапочному разбору» (В. Панова). Семантическая целостность и воспроизводимость – признаки, которые сближают фразеологизм со словом. Однако между словом и фразеологической единицей есть существенные различия. Во-первых, фразеологизм сложнее, богаче по своему смыслу; ср. стреляный воробей – ‘бывалый, опытный’. По сравнению с синонимичными словами фразеологизм содержит и указание на лицо – носитель данного признака, и на высокую степень опытности, и, наконец, значение ‘привыкший к трудностям’. Во-вторых, в отличие от слова фразеологизм обладает расчлененной структурой: он состоит из двух или более слов-компонентов, каждое из которых имеет свое ударение, свою грамматическую оформленность. Так, фразеологизм выносить сор из избы – ‘разглашать ссоры, дрязги, происходящие между близкими людьми’ – имеет три словесных ударения и построен по той же модели, что и свободное словосочетание (выносить мебель из комнаты): глагол + существительное в винительном падеже + существительное в родительном падеже с предлогом из. Фразеологические единицы по своей семантике могут соотноситься с различными частями речи, а именно: с именем существительным (березовая каша – ‘розги’, чернильная душа – ‘бюрократ’, голубая кровь – ‘аристократ’ и др.); с именем прилагательным (видал виды – ‘опытный, бывалый’, точно из-за угла мешком прибитый – ‘придурковатый, со странностями’); с глаголом (класть зубы на полку – ‘голодать’, бить баклуши – ‘бездельничать’); с наречием (камня на камне не оставлять – ‘абсолютно ничего’, как свои пять пальцев (знать) —‘досконально, основательно’). Однако лексико-грамматическое значение господствующего компонента не всегда совпадает с общим грамматическим значением фразеологизма. Например, фразеологизм с гулькин нос – ‘мало, очень малоʼ соотносится по значению с наречием, хотя структурно представлен формами имени прилагательного и существительного. Фразеологизмы, как и слова, выступают в предложении в качестве главных или второстепенных членов предложения. Например, «Керенский между двумя жерновами, – не тот, так другой его сотрет... Он – калиф на час» (М. Шолохов) – выделенный оборот калиф на час выступает в роли сказуемого; «Марья Никитична вдруг подняла взгляд, встретилась глазами с Сильвестром Петровичем, вспыхнула до корней волос» (Ю. Герман) – подчеркнутый фразеологизм в этом предложении – обстоятельство. Слова, входящие в состав фразеологических единиц, могут изменяться. Например, во фразеологизме без ножа зарезать – ‘ставить в очень трудное, безвыходное положение’ глагол зарезать может принимать форму прошедшего времени: «Офимья Васильевна! Ведь без ножа вы меня зарезали... За три месяца не заплатили» (Ф. Гладков). Формальное варьирование других фразеологизмов ограничено: так, оборот съесть собаку употребляется преимущественно в форме прошедшего времени и только в совершенном виде глагола (съел или съели собаку в чем-нибудь или на чемнибудь, но нельзя сказать «Он съест (или съедает) в этом деле собаку»). Есть и такие фразеологизмы, которые не могут изменяться ни в одном из своих компонентов и всегда сохраняют определенный порядок их следования: паче чаяния, ничтоже сумняшеся и нек. др. Основные типы фразеологических единиц В основу классификации фразеологических единиц положен признак семантической слитности компонентов, меньшей или большей мотивированности значения фразеологизма. Вслед за академиком В.В. Виноградовым принято выделять три основных типа: фразеологические сращения, фразеологические единства и фразеологические сочетания. Фразеологические сращения – это неразложимые по смыслу фразеологические единицы, их целостное значение абсолютно не мотивировано значениями словкомпонентов, например: бить баклуши, попасть впросак, точить лясы, турусы на колесах, сломя голову и т.п. В составе фразеологических сращений нередко бывают слова, которые самостоятельно в современном русском языке не употребляются: впросак (попасть впросак), баклуши (бить баклуши), турусы (турусы на колесах). Только специальные исследования могут установить, что просаком в старину называли станок для кручения веревок, баклушами – чурки для выделки мелких деревянных изделий (например, ложек); словом турусы в древнерусском языке называли дощатые башни с отверстиями по бокам, которые ставили на колеса и использовали для штурма вражеских крепостей. В составе фразеологических сращений слова просак, баклуши, турусы не имеют этих значений. Фразеологические единства – это такие фразеологические единицы, целостное значение которых мотивировано значениями их компонентов. Примеры единств: тянуть лямку, мелко плавать, зарыть талант в землю, высосать из пальца, водить за нос и т.п. Один из характерных признаков фразеологических единств – их образность. Так, говорящему понятно, почему о безвольном человеке можно сказать мокрая курица: вид мокрой, побывавшей в воде курицы жалок. Наличие образности отличает фразеологические единства от омонимичных им свободных сочетаний слов. Так, в предложении Мальчик намылил себе голову туалетным мылом сочетание намылил голову – свободное, оно имеет прямой смысл и лишено какой-либо образности; в предложении Боюсь, как бы начальник не намылил ему голову за опоздание сочетание намылил голову употреблено образно и представляет собой фразеологическое единство. Фразеологические сочетания – это такие фразеологические единицы, целостный смысл которых складывается из значения компонентов и при этом один из компонентов имеет так называемое связанное употребление. Чтобы понять, что такое связанное употребление, рассмотрим обороты страх берет, зависть берет, злость берет. Используемый в этих оборотах глагол брать сочетается не со всяким названием чувств, а лишь с некоторыми, например: нельзя сказать «радость берет», «удовольствие берет». Такое употребление глагола брать называется связанным (или фразеологически связанным). Связанным является употребление слова щекотливый в оборотах щекотливый вопрос, щекотливое дело; с другими существительными, даже близкими по смыслу к словам вопрос и дело, прилагательное щекотливый не сочетается. Как и во фразеологических сращениях, многие слова, входящие в состав фразеологических сочетаний, вообще не имеют свободных значений и существуют в языке лишь в составе фразеологических единиц. Например, слова потупить, кромешный в современном русском языке функционируют только в составе фразеологических сочетаний: потупить взор, потупить глаза, кромешный ад, кромешная тьма. Такого рода обороты, в которых слово употребляется в несвободном, фразеологически связанном значении, и называются фразеологическими сочетаниями. Большая свобода в сочетаемости компонентов (по сравнению с фразеологическими сращениями и единствами) делает возможной во многих случаях синонимическую замену этих компонентов: потупить глаза – опустить глаза, кромешная тьма – непроглядная тьма и т.п. Источники русской фразеологии Фразеологические единицы русского языка по своему происхождению разнообразны. Большая часть из них возникла в самом русском языке, они исконно русские: в чем мать родила, гол как сокол, тертый калач, повесить нос, на одну колодку, брать за живое и мн. др. Исконно русские фразеологизмы генетически могут быть связаны с профессиональной речью: тянуть канитель (ткачество), снять стружку, разделать под орех (столярное дело), играть первую скрипку (музыкальное искусство), дать задний ход (транспорт). Некоторое количество исконно русских фразеологизмов возникло в диалектной или жаргонной речи и стало достоянием общенародного языка. Например, дым коромыслом, топорная работа, дело – табак, тянуть лямку, пиковое положение и др. Фразеологизмы русского языка могут быть и заимствованными. В этом случае они представляют собой результат переосмысления на русской почве словосочетаний из старославянского и других языков. Старославянскими по происхождению являются такие фразеологизмы, как второе пришествие – ‘время, которое неизвестно когда наступит’, запретный плод – ‘что-либо заманчивое, но не дозволенное’, аредовы веки – ‘очень долго, о долголетии кого-либо’, темна вода во облацех – ‘непонятно, неясно’, во время оно – ‘очень давно’ и др. Много фразеологизмов пришло к нам через разные источники из античной мифологии. Они интернациональны, так как распространены во всех европейских языках: дамоклов меч – ‘постоянно угрожающая кому-либо опасность’; муки Тантала – ‘страдания, вызываемые созерцанием желаемой цели и сознанием невозможности ее достигнуть’, яблоко раздора – ‘повод, причина ссоры, споров, серьезных разногласий’, кануть в Лету – ‘быть забытым, бесследно исчезнуть’, колосс на глиняных ногах – ‘что-либо с виду величественное, а по существу своему слабое, легко разрушающееся’ и др. Среди заимствованных фразеологизмов встречаются фразеологические кальки, т.е. буквальные переводы иноязычного оборота по частям. Например, синий чулок – blue stocking из английского, на широкую ногу – auf grofiem Fuji из немецкого, быть не в своей тарелке – пе pas etre dans son assiette из французского языка. Крылатые слова. Пословицы и поговорки. Крылатые слова – это образные выражения из произведений русских и зарубежных писателей, которые часто употребляют говорящие в устной и письменной речи: Счастливые часов не наблюдают; Горе от ума (А. Грибоедов); Сильнее кошки зверя нет; А воз и ныне там (И. Крылов); Любви все возрасты покорны (А.С. Пушкин); Пошла писать губерния; Видимый смех сквозь невидимые миру слезы (Н. Гоголь); Рожденный ползать – летать не может (М. Горький). Пословицы и поговорки – это образные выражения, созданные народом и передаваемые из поколения в поколение в устной форме. Пословица выражает законченное суждение, поучение, применимое к множеству сходных ситуаций. Каждая пословица обычно имеет глубокий иносказательный смысл. Например, пословица Любишь кататься – люби и саночки возить, помимо своего буквального значения, имеет гораздо более важный переносный, иносказательный смысл. Пословица Цыплят по осени считают в образной форме передает смысл ‘о результатах какого-либо дела следует судить по его окончании’. Поговорка, в отличие от пословицы, не представляет собой законченного суждения: это обычно образное сравнение, к тому же эмоционально окрашенное, выразительное. Например: как пить дать – ‘непременно, обязательно’, не из храброго десятка – о трусливом человеке, когда рак на горе свистнет – ‘никогда’, у черта на куличках – ‘очень далеко’ и т.п. В пословицах и поговорках отражается ум и наблюдательность русского народа, его любовь к родине, отношение к жизни, труду, к основным нравственным понятиям. Вот несколько примеров: Береги платье снову, а честь смолоду; Труд человека кор- мит, а лень портит; Не спеши языком, торопись делом; Дело мастера боится; На чужой стороне и весна не красна, Дома и стены помогают; Своя земля и в горсти мила и т.п. В художественной литературе, в повседневном общении пословицы, поговорки и крылатые слова служат выразительности речи, ее образности и живости. Стилистическая дифференциация фразеологизмов Фразеологические единицы русского языка характеризуются большой образностью, выразительностью. Именно поэтому они широко используются как в устной, так и в письменной речи. Не нужно обладать особым чутьем языка, чтобы понять разницу в выразительности таких высказываний: Он работает кое-как. — Он работает спустя рукава; Тебе бы только разговаривать. — Тебе бы только лясы точить; Его ничем не переубедишь. — Ему хоть кол на голове теши и т.п. Большая часть фразеологизмов русского языка стилистически окрашена. Одни из них имеют книжный характер и употребительны преимущественно в книжных стилях письменной речи. Так, пометой «книжн.» во фразеологических словарях русского языка отмечают, например, фразеологические единицы глас вопиющего в пустыне – ‘напрасный призыв’; повергать в прах – ‘уничтожать совершенно, до основания’; притча во языцех – ‘предмет всеобщих разговоров, пересудов’; ящик Пандоры – ‘источник несчастий, бедствий’, двуликий Янус – ‘двуличный человек’ и др. Книжные фразеологизмы составляют сравнительно немногочисленную группу фразеологических единиц. Гораздо более обширна группа фразеологизмов, которые имеют сниженную – разговорную или разговорно-просторечную – стилистическую окраску. Они свойственны, прежде всего, речи обиходной, а также употребляются в художественной литературе и в публицистике для усиления выразительности, для живости и образности высказывания. Таковы, например, обороты без царя в голове – ‘недалек, глуп’; при царе Горохе – ‘очень давно’; лежать на боку – ‘бездельничать’; семь пятниц на неделе (о том, кто часто и легко меняет свои решения); мутить воду – ‘умышленно вносить неразбериху во что-либо’, водить за нос – ‘обманывать’; лезть в бутылку – ‘раздражаться по пустякам’; на одну колодку – ‘одинаковы, похожи’ и др. Стилистически нейтральных фразеологизмов немного, к тому же они большей частью напоминают составные наименования: точка зрения, поднять уровень, раздвигать рамки, восходящая звезда, заговор молчания и др. Методическое примечание. Следует иметь в виду, что дети нередко понимают фразеологическое выражение буквально, еще не умея увидеть за буквальным смыслом образное, переносное значение фразеологизма. В осмыслении таких оборотов, как падать от усталости, вылететь в трубу, положить зубы на полку и под., у ребенка нередко преобладает чисто зрительный образ, а не те значения, которые имеют эти обороты в общем употреблении (‘сильно устать’, ‘разориться’, ‘голодать’). Это происходит как от того, что мышление детей более конкретно, чем мышление взрослых, так и потому, что фразеологические выражения малохарактерны для детской речи: их усвоение происходит позже. Указанные обстоятельства требуют от учителя вдумчивой работы с детьми при усвоении ими тех или иных фразеологических оборотов, исправления и предупреждения ошибок в их осмыслении. Литература Жуков В. П. Русская фразеология.— М., 1986. (и послед. издания) Телия В. Н. Что такое фразеология? – М., 1966. (и послед. издания) Шанский Н. М. Фразеология современного русского языка.— 3-є изд.— М., 1985. (и послед. издания) Источник: Л.Л. Касаткин, Л.П. Крысин, М.Р. Львов, Т.Г. Терехова. Русский язык. Учеб, для студентов пед. ин-тов по спец. № 2121 «Педагогика и методика нач. обучения». В 2 ч. Ч. I. Введение в науку о языке. Русский язык. Общие сведения. Лексикология современного русского литературного языка. Фонетика. Графика и орфография / Л. Л. Касаткин, Л. П. Крысин, М. Р. Львов, Т. Г. Терехова; Под ред. Л. Ю. Максимова. – М.: Просвещение, 1989. – 287 с.