Северо-Восточная Русь в VIII–первой половине XII века

Лекция 2. Lecture 2. Северо-Восточная Русь в VIII–первой North Eastern Russia in the VIII – first half половине XII века of the XII century. Природно-климатические особенности Мещеры и Ополья. Финноугорское население края. Начало славянской колонизации Северовосточной Руси. Nature and climatic peculiarities of Meshchora and Opolye. The Finno-Ugrian population of the Region. The beginning of the Slavonic colonization of the North Eastern Russia. Первые письменные свидетельства о нашем крае содержат древнерусские летописи. Из них, наряду с данными археологии, мы получаем сведения о событиях IХ-ХII вв. К тому времени уже сложился современный географический ландшафт. По природным условиям Владимирский край делится на две отличные друг от друга части: Мещеру и Ополье. Естественными границами владимирского Ополья служат реки Клязьма — с юга, Нерль — с востока и с севера, и возвышенность (плато) — с севера и запада. По территории Ополья протекают речки Рпень, Колокша, Пекша, Селекша, Скомянка и др. Здесь много небольших полузаросших озёр, болот (например, огромное Берендеево болото, расположенное по правому берегу р. Нерль). Почвы Ополья плодородны, о чём свидетельствуют произрастающие здесь дуб, вяз, орешник, липа, которые не приживаются на плохих почвах. В опольной стороне чаще бывают порывистые и сильные ветры, летом усиливающие жар и сухость, а зимой стужу. В период продолжительной сухой погоды верхний слой почвы трескается вертикальными расщелинами до метра глубиной, в то время как на поверхности образуется плотная жёсткая кора, непроницаемая ни для воды, ни для растений. По продолжительной засухи эта почва делается очень крепкой и почти непригодной для обработки, так как разбивать затвердевшие и засохшие глыбы земли приходилось обухами; работа тяжёлая и отнимающая много времени. Мещера — обширная болотистая равнина между реками Ока, Клязьма, Москва, Колпь, Судогда. Вся эта территория пе- The Old Russian chronicles are the first written records of our region. They and archaeology are the main sources of knowledge about the events of the XI – XII century. By that period the modern landscape of the region had already formed. As to its natural conditions the Vladimir Region is divided into two different parts: Meshchora and Opolye.The natural boundaries of the Vladimir Opolye are the Klyazma River in the south, the Nerl River in the east and the hills in the north and west. On the territory of Opolye there flow such rivers as the Rpen, Koloksha, Peksha, Seleksha, Skomyanka and some others. There are many lakes grown with weeds and swamps (e.g. the big Berendei swamp on the right bank of the river Nerl). The soils of Opolye are fertile, which is proved by the trees growing there: oaks, elms, hazeland linden-trees, which usually don’t grow on bad soils. In Opolye, with its scarcity of woods, strong and gusty winds usually blow; they make heat in summer and frost in winter more intense. In the long periods of dry and hot weather in summer the upper layer of soil cracks, forming almost one meter deep vertical clefts, while the ground surface forms dense and hard crust impenetrable neither for water nor for plants. During the long drought such soil becomes very hard and unsuitable for cultivation, the heavy soil rocks need crashing with some heavy tools, which is a labour consuming and long process. Meshchora is a vast and boggy plain between the rivers Oka, Klyazma, Moskva, Kolp and Sudogda. The whole area has plenty of 1 ренасыщена грунтовыми водами. Здесь много лесов. Вследствие естественных природных различий и хозяйственное освоение края шло различными путями. ground water. There are many forests. Facilitated by the natural conditions the process of settlement and developing of this area was quite different (in comparison with Opolye). Огромное пространство Волго-Окского междуречья было заселено финноугорскими племенами — меря, мурома, мещера. Поселения этих племён располагались вблизи рек. Они жили в больших домах с двускатной крышей с несколько углублённым земляным полом и очагом из валунов, обмазанных глиной. Очаги в домах топились по-чёрному, то есть дым выходил через дверь. Несколько позднее на смену большим приходят небольшие дома (10x12 м). Меря и мурома занимались скотоводством, рыбной ловлей, охотой, и в меньшей степени, земледелием. Это подтверждается данными археологии. В местах их поселений археологи находят многочисленные костные останки животных, большая часть которых принадлежала домашнему скоту. Раскопки селищ обнаруживают богатый рыболовный инвентарь — железные крючки, поплавки, глиняные грузила для рыболовных сетей и множество костей и чешуи щуки, сома, судака, леща и других рыб. Об охоте свидетельствуют находки стрел для луков, в том числе и тупых стрел, предназначенных для охоты на пушного зверя. Земледелие не играло большой роли. Финно-угорские племена знали прядение, ткачество, обработку дерева и кости. Известно им было и гончарное дело. Но они ещё не знали гончарного круга, а поэтому их сосуды были толстостенными, сделанными вручную. О развитии у этих племен кузнечного ремесла свидетельствуют многочисленные находки железных топоров, ножей, стрел, копий и других изделий. К поселениям мерянского племени во Владимирском крае, начиная с дьяковского, т. е. раннего железного века, относятся городище села Якиманское Суздальского района, городище близ деревни Теньки под Юрьев-Польским, городище близ села Новоновляново Гусь-Хрустального района. Поселения мерян располагались, как пра- The vast area between the Oka and the Volga was inhabited by the Finno-Ugrian tribes – Merya, Muroma, and Meshchora. The settlements of these tribes were near the rivers. They lived in big houses with high-pitched roofs, earth floors slightly deepened into the ground and hearths made of big stones plastered with clay. The houses had no chimneys and when the hearths were heated the smoke went out of the door. Later on instead of big houses small houses appeared (10x12 meters). The main occupations of Merya and Muroma were cattle-breeding, fishing, hunting and to a lesser degree earth-tilling. In the places of their settlements archaeologists find numerous animal bones the greater part of which is the bones of domestic animals. The digs on the places of these settlements bring lots of things connected with fishing: iron fishing hooks, floats, clay sinkers for fishing nets and numerous fish bones of pikes, sheat-fish, pike-perch (zander), breams, etc. Numerous finds of arrowheads, including those with dull tips for fur-bearing animals, testify about hunting. Earth-tilling was not very important. The Finno-Ugrian tribes knew how to spin, weave and work with wood and bone. They also knew pottery, but they had no potter’s wheel that’s why the walls of their pot were handmade and very thick. The blacksmith’s craft development is proved by the finds of numerous iron axes, knifes, spear- and arrowheads and other things. Merya settlements in the Vladimir Region dating back to the Dyakovo or the Early iron Age period include a hillfort at the village of Yakimanskoye in the Suzdal District, a hillfort at Tenki Village not far from Yuriev-Polsky, a hillfort at the village of Novlyanovo the GusKhrustalny District. Merya settlements were as a rule on the banks of the rivers. They were 2 вило, вблизи рек, были крупными, родовыми, не защищены валами и рвами. Дома строились деревянные, бревенчатые, слегка углубленные в землю. Пол земляной, очаг выкладывался из валунов и обмазывался глиной. Жилища топили почерному, т. е. без вытяжной трубы. Племена занимались скотоводством, промысловой охотой, мотыжным земледелием. К концу I тысячелетия н. э. они перешли к плужному земледелию, которое стало у них основным занятием. Металлургия давно стала делом специальных мастеров — кузнецов и литейщиков, которые изготовляли земледельческие орудия, украшения и др. К концу I тысячелетия н. э. на смену родовой общине пришла территориальная, в общинах уже не было равенства, заметно выделялись группы погребений бедняков и богачей. О разложении общины и выделении семьи свидетельствует и то, что дома их были не только большие — общинные, но и малые — семейные, когда хозяин строил для себя примитивную избу и хозяйственные постройки. big clan settlements without rampart and moat fortifications. They built log houses slightly deepened into the ground. The floor was made of earth; the hearth was of big stones plastered with clay. The houses had no chimneys. The main occupations of the tribes were cattle-breeding, hunting, hoe earth-tilling. By the end of the first millennium AD they had began using a plough, and earth-tilling became a main occupation. Metallurgy was a trade of special craftsmen: blacksmiths and foundry workers. They made agricultural tools, ornaments, etc. Другим племенем, населявшим Владимирскую землю ко времени прихода славянского населения, упомянутые в «Повести временных лет» было племя мурома. Муромских памятников известно сравнительно немного. Все они расположены по течению реки Оки, в нижнем течении (в пределах современного Муромского района). На территории самого города, — на склонах Воеводской и Богатыревой гор, на берегу Оки у церкви Николы Набережного, на южной окраине (селище Пятницкое), — были обнаружены поселения мурома. Another tribe inhabiting the Vladimir land before the Slavonic coming and mentioned in The Tale of Bygone Years was the Muroma tribe. The known archaeological monuments associated with Muroma are not so numerous. All of them are in the low flow of the Oka within the territory of the present-day Murom. On the slopes of Voevodova and Bogatyreva Hills, on the bank of the Oka at the church of Nicola Naberezhny (St. Nicolaus at the River Bank), in the town southern suburb (Selishche (settlement) Pyatnitskoye) the traces of Muroma settlements were found. Большой интерес представляют Муромские могильники. Они, как и мерянские, грунтовые, бескурганные. Первый могильник был открыт на территории Мурома при добывании глины на берегу оврага, далее последовало открытие могильника в двенадцати километрах от города у деревни Подболотни, Малышевского могильника. По их датировке установлено время жизни племени мурома на территории Владимирского края — VII–X вв. н. э. The Muroma burial grounds are of the great interest. As well as Merya burial grounds they have no barrows. The first burial ground was discovered in Murom in the ravine during the clay quarrying, then one more burial ground was found in 20 kilometers from the town at Podbolotnya Village, it was Malyshevo burial ground. According to the time they were dated by, it was established that Muroma lived in the Vladimir Region in the VII – X centuries AD. The main occupation of Muroma was cattle- By the end of the first millennium AD instead of clan community the territorial community appeared, there was no equality in the society, and it is possible to distinguish between the burials of the rich and the poor. The evidence of the community breaking up and individual families separation from it is the fact that there were not only large communal houses, but also small houses with household structures each built for an individual family. 3 Основным занятием мурома было животноводство. Подспорьем выступало земледелие, скорей всего подсечное, дававшее зерновые продукты, и рыбная ловля. Занятие животноводством давало мясо и сырье для домашних ремесел: выделывание кожи, прядение из шерсти, валяние войлока, изготовление обуви из разных материалов. Другие домашние ремесла были развиты также хорошо. Это гончарное дело, плотницкое, плавление железа, ювелирное искусство. Свою одежду и жилища они украшали настоящими произведениями искусства, поражающие изысканностью и красотой. Культура мурома близка как к мерянской, так и к культуре мордвы и удмуртов. Мещера. По археологическим и сравнительно поздним данным письменных источников в бассейнах рек Гусь и Колпь жило еще одно финно-угорское племя — мещера. Среди племенных образований Волго-Окского междуречья мещера наиболее загадочна и слабо документирована историко-археологическими данными. Вопрос об этнической принадлежности и области расселения средневековой мещеры крайне сложен. Отсутствие жесткого соответствия мещерского этнонима с определенной группой населения при крайней скудости исторических источников заставляет с большей осторожностью подходить к решению проблемы летописной мещеры. Тем не менее, поиски в этом направлении дают реальные и достаточно интересные результаты. Искомая зона расселения мещеры располагалась между землями муромы и мордвы. В целом она соответствует Мещерской низменности, занимающей левобережье Оки. Что же представляла собой летописная мещера? В решении этой сложной проблемы ключевую роль играют пока еще слабо исследованные археологические памятники начала II тысячелетия нашей эры на Мещерской земле, до сих пор не подвергавшиеся специальному изучению. Археологические исследования памятников Мещерской низменности ограничены раскопками двух бескурганных кладбищ. У села Заколпье в конце ХIХ–начале ХХ вв. было вскрыто свыше 20 погребений. Вто- breeding. Earth-tilling, most likely it was slashand-burn one, producing grain, and fishing were just a help. Cattle–breeding gave meat and raw materials for various crafts: leatherdressing, wool-spinning, felt-making, footwearsowing. Other crafts, such as pottery, carpentry, iron-melting, jewelry, were also welldeveloped. The ornaments decorating their houses and cloths were real masterpieces of art striking us with their beauty and exquisiteness (refinement). The culture of Muroma is very close to theу culture of Merya and to that of the modern Mordva and Udmurts. Meshchora. According to the archaeological and comparatively late written sources in the basins of the Gus and Kolp Rivers were inhabited by one more Finno-Ugrian tribe – Meshchora. Among the tribe unions in the Volga and Oka area Meshchora is the most mysterious and less documented with historical and archaeological data. The issue of the ethnic belonging and the settlement area of medieval Meshchora is very complex. The lack of the strict conformity of Meshchora ethnic name with a certain population group due to scarcity of historical sources makes one treat the issue of the legendary Meshchora with a great precaution. Nevertheless research in this area gives the real and interesting results. The area of Meshchora settlement we are looking for lay between the land of Muroma and Mordva. On the whole that area corresponded to the Meshchora Lowland occupying the left bank of the Oka River. What was that Meshchora that chronicles told about like? Very slightly studied archaeological monuments from the second millennium AD in the Meshchora land help to solve this problem. The archaeological study of the monuments in the Meshchora Lowland was limited with the digging of the two cemeteries having no mounds. First in XIX – XX centuries at Zakolpye Village twenty burials were excavat4 рую группу археологических объектов образуют на Касимовской возвышенности курганные кладбища с финно-угорской культурной подосновой. Топографическое размещение грунтовых могильников дает представление о традиционной системе заселения Мещерской низменности, неизменявшейся на протяжении многих столетий и сохранившейся до настоящего времени. Памятники занимают плоские песчаные всхолмления — острова среди болотистой равнины — или примыкают к низкому берегу реки. Редкие и рассеянные на большой территории финские деревни были малолюдными. Их население состояло из 4 — 8 взрослых жителей. В отличие от соседних волжско-финских группировок, у мещеры, по-видимому, отсутствовали крупные родоплеменные центры с плотным поселенческим окружением. На грунтовых могильниках встречены только погребения несожженных трупов. Умерших хоронили в деревянных колодах. Иногда их покрывали лентами бересты или использовали бересту и луб в качестве подстилок. Наряду с западной ориентировкой погребенных отмечено традиционное для финно-угров положение умерших головой к северу или к югу. Особенностью мещерских кладбищ является размещение между могилами жертвенных ям с остатками кострищ, а также костями животных, что дает представление о животноводческой основе ведения хозяйства местным населением. Как и грунтовые кладбища мещерской низменности, курганные кладбища располагались на песчаных всхолмлениях близ побережья рек. Умерших хоронили в колодах или завернутыми в бересту. Наряду с западной ориентировкой погребенных часто встречаются положения головой к северу или югу. В мещерских древностях полностью отсутствуют этноопределяющие элементы культуры, характерные для мери Х–ХI вв. Набор женских украшений мещеры качественно отличается и от целостного металлического убора муромы и его традиционных элементов погребального костюма мордовских племен. Мещера была не ed. The second group consisted of barrow burial of the Finno-Ugrian origin. The ground burial layout gives the idea of the traditional system of the Meshchora Lowland settlement which did not change for centuries and preserved up to nowadays. The monuments are located on the flat sandy hills – islands in the boggy plains – or close to the low river bank. Very scarce, scattered on the large territory Finnish villages were not densely populated. Their population consisted of 4 – 8 grown-up people. Unlike their neighbours Meshchora had no big clan centers with the densely populated neighborhoods. In the ground burials there are the burial of not cremated remains. The deceased were buried in the wooden coffins made of hollowed logs. Sometimes they were covered with the birch bark ribbons or birch bark and bust were laid in the tombs. Alongside with the westward head direction of the buried people also traditional are the Finno-Ugrians burials where the heads of the buried people directed to the north or to the south. The peculiarity of the Meshchora cemeteries are the sacrifice holes with the traces of fire and animal bones among the graves, which proves that cattlebreeding was the basis of the house-keeping. The barrow burial grounds were also on sandy hills at the river banks. The deceased were buried in the hollowed log coffins or wrapped in birch bark. The heads of the buried people are turned either westward or north- and southward. The Meshchora antiquities totally lack all the ethnic distinguishing elements characteristic for Merya in the X – XI centuries. The complete set of Meshchora woman decorations differs significantly from the wholly metal decorations of a Muroma woman and its traditional elements for the funeral dress of the Mordva tribes. Meshchora was not just one of 5 локальным подразделением древних народов Поволжья, а составляла особое этническое образование, прошедшее самостоятельный путь развития. Последнее не исключает ее родственных связей с соседними племенами, сложившимися на основе раннего городецкого массива – мордвой, муромой, а также носителями культуры рязанско-окских могильников среднего Поочья. Некоторые исследователи даже усматривают в мещере часть рязанско-окского населения, отхлынувшего в северные леса и болота с началом славянского освоения бассейна Оки в конце I тысячелетия н. э. Древнему населению края была известна и торговля. Торговые пути проходили по рекам Оке, Клязьме и их притокам. О торговых связях с Востоком и Западом свидетельствуют многочисленные находки кладов арабских и западноевропейских монет. О религиозных верованиях финских племён можно судить по находкам изваяний животных и идолов, выполненных в виде человеческих фигурок. Встречаются изображения коней, птиц и змей, являвшихся «оберегами» (амулетами, талисманами). Медведь, по мнению мерян, был хранителем дома и очага. Амулеты из зубов медведя и даже его лапы — частые предметы в мерянских захоронениях. the ancient tribes inhabiting the Volga area, it was a peculiar ethnic entity having passed its own way of independent development, which does not exclude its relations with Mordva and Muroma and other tribes inhabiting the Oka River area. На рубеже VIII–IX веков на территорию междуречья началось проникновение славян, и, прежде всего, кривичей, вятичей и новгородских словен. Этот процесс носил мирный характер. Славяне расселились сначала по рекам, их внимание привлекали земли плодородного и безлесного Ополья. Впоследствии славяне начинают осваивать и остальные земли Окско-Клязьминского междуречья. Происходит медленный процесс ассимиляции финно-угорских племён. В итоге о финно-угорских племенах сохранилась память лишь в названиях рек (Клязьма, Колокша, Пекша, Ворша), озёр и древних городов: Муром, Суздаль, Москва. At the end of the 8 th – the beginning of the 9 th centuries the Slavs started to penetrate the territory between the Oka and the Klyazma, they were the Vyatichi, the Smolensk Krivichi tribe and the Slovenes of the Novgorod area. This process of the Slav settlement and colonization of the territory was quite peaceful. The Slavs settled on the rivers and fertile treeless lands of Opolye attracted their attention. Later on the Slavs began to settle the lands between the Oka and the Klyazma. There was a long and slow assimilation process of the Finno-Ugrian tribes by the Slavs. As a result of this process the Finno-Ugrian tribes were fully assimilated by the Slavs having influenced their national type and The trade was also one of the local people occupations. The rivers Oka, Klyazma and their tributaries were also the popular trade routes. The numerous Western and Arabic coins found in the area are the evidence of the trade links both with the eastern and western countries. One can judge about the religious beliefs (tenets) of Finno-Ugrian tribes according to different figurines of animals and idols in the shape of people figures. One can come across small sculptures of horses, birds and snakes that were amulets or talismans defending people from the evil forces. According to the beliefs of Merya people a bear was a protector of a house and a hearth. The amulets made of bears’ teeth and paws are often found during the archaeological excavations. 6 Поток славянской колонизации не ослабевал в течение столетий. Главной причиной массового переселения на северовосток было растущее давление на земли Приднепровья степных кочевников. На территории края небольшие группы славян стали появляться уже в IV в. н. э., после разгрома в результате нашествия гуннов. Приблизительно в IX в. начинается уже массовое проникновение славян в Северо-восточные земли. Славяне пришли в мерянские земли с юга, из земель смоленских кривичей, новгородских словен и вятичей. Это было вызвано развитием феодальных отношений на Руси. Сюда уходили от феодальной эксплуатации крестьяне и селились среди мерянского населения. В X в. свое влияние на этот край стремились распространить и русские князья, наступил период княжеской колонизации. От киевского князя младшие сыновья получают вотчины в пределах Ростово-Суздальских земель. Они воздвигают в наших краях первые укрепленные города с княжескими дворами. the language. But the memory of the Finno-Ugrian tribes still lives on in the local geographic names: the names of the rivers: Klyazma, Koloksha, Peksha,Vorsha; lakes and ancient towns: Murom, Suzdal, Moskva. In the later period the stream of the Slav colonization was growing. The main reason of this mass settlement to the north-eastern lands was growing raids of the nomads from the steppes on the lands of the Dnieper area. The fist small groups of the Slavs began to appear in the local land already in the 4 th century after the Hun invasion. About the 9 th century the mass migration of the Slavs to the north-eastern lands began. The Slavs came to the local lands inhabited by the Merya from the south, from Kiev, from the lands of the Smolensk Krivichi and the Slovenes of the Novgorod area and the land of Vyatichi. This migration was due to feudal relations development in Russia. Peasants came here running away from the feudal exploitation and settled among the Merya people. In the 10 th century Russian princes tried to spread here their influence and the period of the colonization of the local lands by the princes began. The Grand Princes of Kiev usually gave the local lands to their younger sons who founded in the local lands the first fortified tows with the courtyards of those princes. Когда в наш край в IX–X вв. пришли славяне, т. е. началась славянская колонизация, меря и мурома не исчезли без следа. Произошло взаимопроникновение культур, и это хорошо видно по данным археологических раскопок. В более поздних славянских поселениях можно найти элементы мерянского культа, воспринятые от коренных жителей. Меряне же сохраняли свои традиции, например, обряд погребения — по старому обычаю меряне продолжали хоронить своих соплеменников в грунтовых могилах, т. е. не сооружая над ними никакой насыпи. Умершего либо сжигали, либо хоронили в узкой могильной яме. История заселения Северовосточных земель славянами известна благодаря стараниям археологов. Памят- When the Slavs came in the 9 th – 10th centuries, that is, when the Slav colonization began, the Mary and Muroma did not disappear. There was the mutual penetration of the cultures, and it can be seen from the data of the archaeological excavations. In the later Slav settlements one can find the elements of the Merya cult borrowed from the native population. The Merya preserved their customs and traditions e.g. burial rites; they continued to bury the dead in the ground burials without making any barrows. The deceased were either cremated or buried in the narrow graves. The story of the Slav colonization of the north – eastern lands became know due to archaeological excavations. The Slav barrows are the cultural monuments. Different barrow shapes testify about the cultural heterogenei7 никами культуры являются славянские курганные могильники. Формы надмогильных сооружений-курганов разнообразные, что говорит о неоднородности самого славянского населения, пришедшего в этот край. Есть монументальные насыпи, достигающие 10 метров — это курганы новгородских словен. Есть продолговатые, до 12–15 метров в высоту, или круглые — так хоронили своих сородичей смоленские кривичи. Ученые различают две волны славянской колонизации: первая — IX–начало XI вв., вторая — начало XI–XIII вв. Уже первая волна славян дошла до плодородных черноземных земель Суздальского ополья по реке Нерль. В результате княжеской колонизации появились первые укрепленные города. В 862 г. основан Ростов Великий, под этим же годом упоминается Муром в Лаврентьевской летописи. Города возникали в первую очередь на местах селищ и городищ местных племен. Так возникли Муром, Ростов, Кидекша, Ярополч и др. Взаимоотношения славян с местным финно-угорским населением складывались в целом мирными. При установлении княжеской власти бывали эксцессы. В летописи говорится, что князь Владимир Святославич отдавал в удел младшему сыну Глебу Муром, а старшему сыну Борису Ростов. Муромское населениене приняло князя. Княжеской власти сопротивлялось и население Суздальского ополья. Первое упоминание в летописях о Суздале связано с 1024 г., когда в городе произошло восстание. Автор отметил, что подавлял восстание Ярослав Мудрый со своей дружиной. К XII в. на Владимирской земле произошли существенные изменения. В результате второй волны колонизации резко увеличилось население края, прежде всего, в результате возросшего потока переселенцев из других районов Древнерусского государства, особенно тех, которые подвергались нападениям кочевников (печенегов и половцев). Это привело к возникновению новых городов в Ростово-Суздальской земле. ty of the Slav population coming to the local lands. There are very big barrows reaching 10 meters, they are the barrows of the Novgorod Slovenes. And there are the oval and round barrows up to 12 – 15 meters high, in such way the Smolensk Krivichi used to bury their dead. The historians distinguish the two waves of the Slav colonization: the first one was in the 9 th – 11 th centuries, the second in the 11 th – 13 th centuries. Already the first wave of the Slav settlers had reached Suzdal Opolye with its fertile lands. As a result of the colonization of the local lands by the princes there appeared the first fortified tows. In 862 Rostov the Great was founded, in the same year in the Laurentian Chronicle Murom was mentioned for the first time. The Slavs relations with the native FinnoUgrian population were peaceful as a rule. But there were some extraordinary situations. The chronicles say that when Vladimir Svyatoslavich put his younger son Gleb to Murom throne and his elder son Boris to Rostov throne, the Murom population did not accept the prince. The princely power was also opposed by the population of the Suzdal Opolye. The first reference of Suzdal in the chronicle in 1024 was connected with the uprising. The chronicler writes that Yaroslav the Wise came here with his men to suppress the uprising. By the 12 th century significant changes took place in the Vladimir land. As a result of the second wave of the colonization the population of the territory increased. It increased first of all due to the bigger flow of settlers from other territories of the ancient Russian state especially from those territories which were exposed to frequent raids of nomads (Polovtsians [pq'lOftsJqnz] and Pechenegs). The population growth led to the emergence of new towns in the Rostov-Suzdal land. 8