Причины динамики языковых процессов в современном русском языке. Изменения в литературной норме

Оглавление Лекция №1 ......................................................................................................................................1 Причины динамики языковых процессов в современном русском языке. Изменения в литературной норме ......................................................................................................................1 Причины .....................................................................................................................................1 Изменения в литературной норме............................................................................................5 Лекция №2 ....................................................................................................................................11 Внутренние законы развития языка. Антиномии .....................................................................11 Законы развития языка ............................................................................................................11 Антиномии ...............................................................................................................................16 Лекция № 3 ...................................................................................................................................21 Активные процессы в области орфоэпии и акцентологии ......................................................21 Активные процессы в области произношения .....................................................................22 Активные процессы в области ударения ...............................................................................24 Лекция № 4 ...................................................................................................................................27 Активные процессы в области лексики .....................................................................................28 Заимствование иноязычных слов ...........................................................................................33 Лекция № 5 ...................................................................................................................................37 Активные процессы в фразеологии ...........................................................................................37 Трансформация фразеологизмов............................................................................................38 Лекция № 6 ...................................................................................................................................40 Активные процессы в словообразовании и орфографии .........................................................40 Активные процессы в орфографии (усвоение языком иноязычной лексики) ...................43 Материал для семинара № 1 .......................................................................................................46 Лекция №1 Причины динамики языковых процессов в современном русском языке. Изменения в литературной норме Причины Динамика языковых процессов последних лет очевидна не только для специалистовфилологов. Писатели, представители СМИ, психологи, философы, культурологи, широкая общественность активно обсуждают современное состояние русского языка. Все чаще стали появляться статьи в печатных изданиях о том, что сегодня происходит с русским языком, публикуются интервью с лингвистами, которые отвечают на этот и другие вопросы, связанные с тревожащими современных носителей языка проблемами большого количества заимствований, падения уровня речевой культуры, влияния Интернета и СМИ на речь общества. М.А. Кронгауз отмечает, что лингвисты, изучающие современный русский язык и описывающие то, что происходит здесь и сейчас, находятся в невыгодных условиях: 1) их объект все время ускользает: пока изучаешь современный язык, он уже успевает измениться, исследователь постоянно не успевает за своим объектом, догоняет его; 2) результаты такого рода исследований часто воспринимаются как не сообщающие ничего нового: все давно знают об этом. С начала 90-х гг. XX в. появилось немало мнений о современном состоянии русского языка. Так, в научной среде и в обществе существуют разнообразные, иногда разнополярные и взаимоисключающие взгляды. Еще в 1994 г. А.Д. Дуличенко писал, что «политические и экономические перемены в России продолжаются, никакого конца этому процессу или же его нормализации просто не видно, и таким образом, продолжаются и языковые изменения. Мы являемся их свидетелями, и поэтому весьма трудно (если вообще возможно) нарисовать в настоящее время хотя бы приблизительно полную картину последствий для русского языка современного переломного периода» (Дуличенко А.Д., 1994. С. 7). Е.И. Литневская, спустя 17 лет, обобщая профессиональные оценки происходящему, отмечает, что существует два типа суждений. «Первая группа ученых дает резкую оценку происходящим изменениям и призывает кричать SOS и немедленно предпринимать меры по спасению русского языка. Вторая группа лингвистов, вполне отдавая себе отчет во всех изменениях в современном языке, высказывает мнение о них как о естественном и вполне закономерном процессе» (Литневская Е.И., 2011. С. 26). Рассмотрим наиболее популярные и распространенные мнения: 1. Русский язык находится «на грани нервного срыва». Эта точка зрения распространилась после появления книги М.А. Кронгауза «Русский язык на грани нервного срыва». В послесловии к книге автор отмечает: «Я писал эту книжку не потому, что русский находится на грани нервного срыва. Переживаем и нервничаем мы сами, и, наверное, это правильно. Только не надо переходить ту самую грань. Слухи о скорой смерти языка сильно преувеличены. И все-таки о русском языке надо беспокоиться. Его надо любить. О нем надо спорить. Но главное – на нем надо говорить, писать и читать. Чего и всем желаю» (Кронгауз М.А., 2009. С. 215). 2. Кризис языка. Как и в других сферах: в экономике, политике, так и в области языка, по мнению ученых и неспециалистов, происходят кризисы, наблюдаются переломные моменты (Юдина Н.В., 2010. С. 6). 3. Болезнь языка, проявляющаяся в низкой культуре речи, падении «языкового авторитета», резком снижении коммуникативной компетенции». 4. Порча языка. Еще в XVIII в. А.П. Сумароков в статье «О истреблении чужих слов из русского языка» отмечал: «Восприятие чужих слов, а особливо без необходимости, есть не обогащение, но порча языка». В наше время, когда говорят о порче русского языка, кроме заимствования иноязычной лексики, имеют в виду и падение речевой культуры, и это представление очень близко предыдущим – о болезни языка, его кризисе. Порчу языка отмечают не только в бытовом разговоре, но и в речи, звучащей на телевидении и радио. Большинство исследователей (например, Ю.А. Сафонова и В.М. Лейчик) связывают порчу языка с его носителями «Порча, на которую так остро реагируют пессимисты, затрагивает не систему языка, а языковую способность. Люди не стали говорить хуже, просто мы услышали, как говорят прежде только читавшие и молчавшие». 5. Гибель, смерть языка. Гибнет ли русский язык? Это, по мнению М.А. Кронгауза, один из часто задаваемых, но неудачных вопросов. «Как же язык гибнет, если сами задаете вопрос на этом языке?», – отмечает ученый. «Представьте себе акселерата, который слишком быстро растет, и его маму, которая в ужасе убеждает врачей, что он гибнет. Такая позиция относительно языка кажется смешной и даже абсурдной. ˂…˃ Очень быстро меняется окружающий нас мир (в социальном, культурном и технологическом отношениях). Следом за ним, не всегда успевая, меняется и наш язык. Как раз не будь этих изменений, можно было бы говорить о том, что язык мертв: ведь на нем нельзя было бы говорить об изменяющемся мире» (Кронгауз М.А., 2009. С. 131). Рассматривая разные точки зрения в результате дискуссии, организованной Ю.Н. Карауловым после издания его работы «О состоянии русского языка современности», Е.А. Земская делает вывод о том, что говорить о гибели, порче русского языка нет оснований, но необходимо учитывать различие между языком и языковой способностью (Русский язык конца ХХ столетия (1985–1995), 2000. С. 16). Представления о гибели языка, его порче относятся к мифологичным, считает В.А. Плунгян, но отмечает уменьшение количества владеющих русским языком. Необходимо все же помнить, что язык гибнет только в том случае, если он перестает обслуживать общение в какой-то части человеческой деятельности. Современный же русский язык отвечает потребностям современной языковой личности и является инструментом общения во всех сферах жизни и деятельности человека. 6. Криминализация, жаргонизация языка. В связи с тем, что в сферы употребления литературного языка стали проникать элементы, находящиеся за его пределами, в частности жаргонизмы, особенно характерные для России 1990-х гг., появилось мнение о криминализации, вульгаризации, жаргонизации русского языка. Многие исследователи отмечают, что для русского языка конца XX – начала XXI в. характерен феномен «общего жаргона» (Ермакова О.П., Земская Е.А., Розина Р.И., 1999). Общий жаргон – это языковое образование, которое занимает промежуточное положение между собственно жаргонами и литературным языком, активно используемое носителями литературного языка в неофициальной обстановке (Крысин Л.П., 2008. С. 18). 7. В аннотации к коллективной монографии «Современный русский язык: Активные процессы на рубеже XX–XXI веков» авторы отмечают, что в русском языке наших дней обнаруживаются «точки роста», которые свидетельствуют о начале более глубоких процессов, происходящих в языке. Среди подобных «точек роста» называются изменения в семантике и сочетаемости слов, образующих группы коммуникативно активной лексики, вытеснение одних, преимущественно беспредложных, синтаксических конструкций другими, предложными (что находится в русле более общей языковой тенденции, давно отмеченной исследователями русского языка, – тенденции к аналитизму), изменения в просодии слова и фразы, зарождение и интенсивное развитие новых для русского языкового общества речевых жанров (ток-шоу, теледебатов, телемостов и т.п., жанров Интернета) (Современный русский язык: Активные процессы на рубеже рубеже XX–XXI веков. М., 2018). 8. Демократизация языка, понимаемая как размывание границ между его подсистемами, «смягчение» литературной нормы (Балышева К.А., 2016. С. 15), раскрепощение языка в связи с ослаблением цензуры и автоцензуры и отказом от стандартных форм выражения, существовавших в советское время. 9. Естественное развитие языка, эволюция, русский язык объективно развивается. «Изменения, происходящие в русском языке, соответствуют социальным преобразованиям современного общества. Русский язык в XXI в., как и в другие хронологические отрезки, стремится соответствовать требованиям языковой личности. Отсюда очевидным становится вывод о том, что русский язык в настоящее время, как и всегда, находится в своем естественном развитии» (Юдина Н.В., 2010. С. 7). Язык – это самоочищающаяся система, которая перерабатывает и отбрасывает все ненужное, ведь в процессе своего развития язык всегда оставляет наиболее удобные, эффективные, целесообразные формы выражения смысла. «Язык – система самоочищающаяся. Еще недавно повсюду говорили о “консенсусе”, даже – о семейном. Где это слово? Прошло несколько лет, и оно умерло. В тоталитарные времена язык засушили, ему недоставало животворной влаги, теперь – перенасытили ею. Лишняя – уйдет», – пишет Е.А. Земская, анализируя активные процессы в русском языке последнего десятилетия XX века. Описывая современное состояние русского языка, исследователи также отмечают происходящие в нем изменения и процессы. В существующих учебных пособиях и монографиях активные процессы в современном русском языке рассматриваются в разных аспектах: 1) с точки зрения традиционного членения русского языка на социально и функционально обусловленные варианты: активные процессы в литературном языке, активные процессы в территориальных говорах, активные процессы в городском просторечии и активные процессы в групповых жаргонах (Крысин Л.П., 2008. С. 13–26); 2) с точки зрения его системности и уровневого строения: активные процессы в области произношения и ударения, в лексике и фразеологии, в словообразовании, морфологии, синтаксисе и пунктуации (Валгина Н.С., 2001; Катлинская Л.П., 2009; Юдина Н.В., 2010; Кузьмина Н.А., Абросимова Е.А., 2015 и др.). Е.А. Земская предлагает разграничивать три вида процессов при оценке состояния русского языка на грани XX и XXI столетий: 1) в условиях функционирования языка, поскольку они заметно изменились, увеличилась доля устного публичного общения; 2) в построении текстов, характерными особенностями которых стали интертекстуальность (цитатность), включение жаргонизмов, сниженной лексики, иностранных слов, уход слов и речевых штампов советской эпохи; 3) в системе языка (в фонетике, морфологии, словообразовании, лексике, синтаксисе). Необходимо отметить и влияние Интернета на современный язык, в связи с чем активизировалась тенденция к словотворчеству, языковой игре. Эти явления наблюдаются в современных текстах СМИ и в интернет-общении. Изменения в литературной норме Понятие нормы является одним из центральных в лингвистике, но, как и большинство терминов, норма не имеет единого общепринятого определения. В специальных лингвистических словарях и пособиях даются следующие толкования: «Норма – наиболее распространенные из числа сосуществующих, закрепившиеся в практике образцового использования, наилучшим образом выполняющие свою функцию языковые (речевые) варианты» (Розенталь Д.Э., Теленкова М.А., 1976. С. 210). «Норма языковая – совокупность наиболее устойчивых традиционных реализаций языковой системы, отобранных и закрепленных в процессе общественной коммуникации» (Семенюк Н.Н., 2000. С. 337–338). «Норма языковая, норма литературная – принятые в общественно-языковой практике образованных людей правила произношения, словоупотребления, использования традиционно сложившихся грамматических, стилистических и других языковых средств» (Скворцов Л.И., 1998). «Норма языка (литературная норма) – правила использования речевых средств, единообразное образцовое общепризнанное употребление элементов литературного языка в определенный период его развития» (Трофимова, 2005. С. 60). Как видим из определений, норма исторически изменчива и вместе с тем устойчива и традиционна. Меняется язык, появляются варианты, расшатываются и изменяются нормы. Это определяется внутренними, собственно лингвистическими, и внешними, экстралингвистическими, факторами. Например, слово «кофе» традиционно относится к существительным мужского рода: черный кофе. Со временем появился его вариант, допустимый в разговорной речи – форма среднего рода: черное кофе. Мужской род слово «кофе» наследует от устаревших форм кофий, кофей. Однако многие носители языка по аналогии с несклоняемыми существительными, такими как пальто, панно и т.п., употребляют его в среднем роде. «По всей языковой логике слово «кофе» должно быть среднего рода, потому что подавляющее большинство заимствованных, несклоняемых неодушевленных существительных у нас среднего рода: какао, метро, пальто, кашне, пюре, тире и прочие. Но поскольку в голове еще была память о слове «кофий», то смешались два рода. То, что слово «кофе» начинает приобретать (и уже приобрело в речи многих) средний род – это языковая реальность и логичность. В конце XX – начале XXI в. лингвисты заговорили о размывании норм русского литературного языка, об утрате нормотворческой значимости языком художественной литературы, смещении центра нормообразования с языка художественных текстов на язык СМИ (Валгина Н.С., 2001; Нещименко Г.П., 2001, Северская О.И., 2004 и др.). Поэтому когда сегодня пытаются оценить состояние современного русского языка, говорят прежде всего о языке СМИ как о зеркале этого состояния (Ю.Н. Караулов19; Лысакова И.П., 2005. С. 122). Свобода слова, политика гласности, отмена цензуры привели к тому, что впоследствии одними из ключевых процессов, характеризующих русский литературный язык на рубеже XX–XXI вв., лингвисты стали считать процессы демократизации, «раскрепощения» языка, размывания границ между его подсистемами, жаргонизации, либерализации и расшатывания литературной нормы (Балышева К.А., 2009. С. 15). «Свобода слова, понятая буквально и по отношению к манере выражаться, сломала все социально-этические запреты и каноны» (Валгина Н.С., 2001. С. 3). В результате норма демократизируется, становится менее защищенной от находившихся ранее за пределами литературного языка единиц. В язык СМИ стали проникать единицы, относящиеся к общему жаргону, просторечию. Кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН, журналист радиостанции «Эхо Москвы» О.И. Северская пишет: «Однажды задумавшись о том, как правильно, поневоле становишься “сороконожкой”, решившей поразмышлять, с какой ноги ей пойти… Если еще вчера ты считал себя вполне грамотным человеком, то сегодня можешь почувствовать, что идешь “не в ногу” со всеми: ведь так, как ты, уже никто не говорит! Вот и начинаешь повторять за другими… И нередко попадаешь впросак. Уже давно ученые бьют тревогу: воспитанное в нас доверие к печатному слову заставляет нас считать его эталоном, а между тем и страницы газет и журналов, и эфир радио и телевидения, не говоря уже об Интернете, полны ошибок. А еще есть “массовая” литература. Постоянно повторяясь, типичные ошибки укореняются в нашем сознании как некая речевая “норма”, а на деле – это никакая не норма, а передающаяся от индивида к индивиду “заразная болезнь”. Которая, к счастью, поддается “лечению”. Главное здесь – вовремя поставить “диагноз”» (Северская О.И., 2004. С. 48). Чтобы «поставить диагноз», признать тот или иной вариант нормативным и чтобы норма была официально признана, необходима кодификация (фиксация в словарях, правилах). В подобных ситуациях, при расшатывании норм, важным оказывается дать носителям языка четкие рекомендации, к каким справочникам и словарям обращаться в трудных случаях при пользовании русским языком. В трудных случаях, когда слово еще не освоено языком, «читатель обращается к словарю, чтобы узнать, как правильно писать слово, но иногда составители сами не знают ответа на этот вопрос. В этой ситуации можно ответить произвольным образом, а можно честно сказать: «я не знаю» (Нечаева И.В., 2012. С. 20). Словари должны идти в ногу со временем, а это одна из трудных задач. По мнению Н.В. Юдиной, словарь XXI в. должен удовлетворять требованиям современного носителя русского языка. В начале третьего десятилетия XXI в. крайне необходимы: 1. Словари языковых изменений, описывающие динамические языковые процессы. 2. Словари иностранных слов для адекватного и контролируемого отображения интенсивного потока заимствований, свойственного концу XX – началу XXI в. 3. Словари устаревшей лексики, содержащие элементы пассивного словаря, вызывающие трудности у современного человека, мало читающего, плохо знакомого с классической литературой и в результате не осознающего богатства академического русского слова. 4. Новейшие ортологические словари для своевременной помощи говорящему и пишущему, призванные помочь избежать множества речевых ошибок (Юдина Н.В., 2010. С. 184–185). В настоящее время главным учреждением, занимающимся кодификацией языка, является Институт русского языка им В.В. Виноградова РАН. Это ведущий центр научных исследований по русскому языку в России и за рубежом, «в задачи которого входит оценка речевых инноваций с точки зрения их нормативности и кодификация норм литературного языка в нормативных словарях, грамматиках, справочниках по культуре речи». В нем действует справочная служба русского языка, которая отвечает на запросы организаций и частных лиц, связанные с нормами русского языка, составляются самые авторитетные нормативные словари (орфоэпические, орфографические, толковые), готовятся переиздания словаря С.И. Ожегова. В Институте издается научно-популярный журнал «Русская речь», словари, энциклопедии (энциклопедия «Русский язык», «Энциклопедия для детей. Языкознание. Русский язык», «Энциклопедический словарь юного филолога», «Культура русской речи. Энциклопедия» и т.п.). На разных этапах развития русского языка и культуры источники и цели кодификации были различны. К примеру, для Петра I языковая политика была неотъемлемой частью культурных реформ, направленных на европеизацию общества, его перевоспитание в светском духе. Новая культура должна была создать для себя и новый язык. Он предложил реформу азбуки, введение гражданского шрифта, гражданской азбуки с более круглым начертанием букв. Петр I устранил буквы омегу (Ω, ω), юс малый (Ѧ, ѧ) и юс большой (Ѫ, ѫ). Петровская реформа русского типографского шрифта была проведена в 1708– 1710 гг. Ее цель – приблизить облик русской книги и печатных изданий к тому, как выглядели западноевропейские издания того времени. Переустроить язык в целом и вытеснить церковнославянский из сферы светской культуры было труднее всего в этот период (Сидорова М.Ю., Савельев В.С., 2005. С. 27). На протяжении XVIII–XIX вв. постоянно шла выработка новых норм русского литературного языка. В XX в. также разрабатывались проекты орфографических реформ, проводилась работа по закреплению норм в словарях и справочниках. Еще в 60-е гг. XIX в. отмечалось несовершенство русской орфографии. Наличие дублетных букв, устаревших грамматических форм требовали проведение реформы русского письма. На рубеже XIX–XX вв. к этому вопросу вернулись. В 1904 г. была организована рабочая группа – орфографическая комиссия, в состав которой вошли крупнейшие филологи того времени. Они разрабатывали проект реформы по упрощению русского правописания. В 1912 г. вышло «Постановление Орфографической подкомиссии», в котором предлагались нововведения по замене букв Ѣ (ять) на Е, Ѳ (фита) на Ф, І («и десятеричное») на И, предлагалось не писать ь на конце слов после всегда твердых ж, ш (например, вместо рожь и ходишь писать рож, ходиш и т.п.), писать в окончаниях родительного падежа единственного числа прилагательных, местоимений, причастий мужского и среднего рода -ого и -его вместо -аго и -яго и т.д. (Сидорова М.Ю., Савельев В.С., 2005). «Этот проект был реализован в три этапа – вскоре после Февральской революции 1917 года в Академии наук состоялось совещание по вопросу об упрощении правописания, и 11 мая Министерство просвещения приняло циркуляр, согласно которому школы с начала учебного года должны были переходить к новому правописанию. Затем, уже при новой власти, 23 декабря 1917 года, декрет Народного комиссариата просвещения подтвердил это распоряжение, а 10 октября 1918-го особый декрет Совета народных комиссаров обязал всю печать соблюдать новые правила» (Карпова О., 2010). Какие-то предложения в соответствии с разработанным проектом были приняты, а какие-то – нет. К дальнейшему упрощению и упорядочению орфографии ученые возвращались не раз. В 1956 г. Академией наук, Министерством просвещения РСФСР и Министерством высшего образования были утверждены «Правила русской орфографии и пунктуации», которые действительны и в наше время. Это был первый в истории русского правописания научно обоснованный свод правил, установивший нормы русской орфографии и пунктуации. Но эти правила не учли всех возможностей улучшения русского правописания: авторы оставили историческим правописание 13 глаголов-исключений, написание буквы ы после ц в словах цыган, цыпленок, на цыпочках, цыц и т.п. В 1964 г. вернулись к вопросам проведения новой реформы с целью устранения ненужных исключений и орфографической разноголосицы. В 1963 г. была создана новая орфографическая комиссия во главе с В.В. Виноградовым. Комиссия подготовила за два года проект, согласно которому предлагалось: «1. Оставить один разделительный знак ь: вьюга, адьютант, обьем. 2. После ц писать всегда и: цирк, циган, огурци. 3. После ж, ч, ш, щ, ц писать под ударением о, без ударения – е: жолтый, желтеть. 4. После ж, ш, ч, щ не писать ь: настеж, слышиш, ноч, вещ. 5. Отменить двойные согласные в иноязычных словах: тенис, корозия. 6. Упростить написание н–нн в причастиях. 7. Сочетания с пол- писать всегда через дефис. 8. Изъять исключения и писать впредь: жури, брошура, парашут; заенька, паенька, баеньки; достоен, заец, заечий; деревяный, оловяный, стекляный» (Карпова О., 2010). Отрицательная оценка общественностью этого проекта, множественные дискуссии, критические отзывы оставили его нереализованным. В конце 80-х гг. была воссоздана орфографическая комиссия, с 2000 г. ее председателем стал профессор В.В. Лопатин, главный научный сотрудник Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН. Основной задачей работы комиссии явилось создание нового свода правил русского правописания с целью обновления единственного официально узаконенного кодифицирующего орфографического источника «Правил…» 1956 г. и установления норм написания новых слов, появившихся в языке во второй половине XX в. В 2000 г. был создан проект «Свода правил русского правописания. Орфография. Пунктуация», в котором предлагался ряд нововведений, среди которых предлагалось: «1. Писать последовательно без буквы й перед е нарицательные имена существительные с компонентом -ер; принять измененные написания конвеер, стаер, фальшфеер, феерверк; утвердить для нового слова написание плеер (устранив колебание). В остальных словах (преимущественно редких и экзотических) сохранить написание буквы й перед е, ю, я: вилайет, дуайен, фойе, кикуйю, аллилуйя, вайя, гуайява, майя, папайя, паранойя, секвойя, тупайя и др. 2. Писать с буквой у (вместо ю) слова брошура и парашут (и производные от них), так как они последовательно произносятся с твердым ш. Этим подводится под общее правило написание двух употребительных слов из числа исключений, не подчинявшихся правилу о написании буквы у после шипящих. Сохраняются написания с буквой ю после ж и ш в нарицательных существительных жюльен, жюри, монтежю, амбушюр, пшют, фишю, шютте, шюцкор, в которых не исключается мягкое произношение ж и ш. 3. Расширить употребление разделительного ъ перед буквами е, е, ю, я. Распространить написания с ъ на все сложные слова без соединительных гласных; писать с ъ не только слова с первыми компонентами двух-, трех-, четырех- и слова панъевропейский, фельдъегерь (написания, предусмотренные действующими правилами), но писать также: артъярмарка (новое слово с первой частью арт- в значении “художественный”, ср. артсалон, артрынок и др.), гиперъядро (где гипер- не приставка, а часть слова гиперон), гитлеръюгенд. Распространить написания с ъ на сложносокращенные слова; писать: военъюрист, госъязык, детъясли, инъяз, метъявления, партъячейка, продъярмарка, спецъеда, спецъемкостъ, хозъединица, Инъюрколлегия, Минъюст. Существующие до сих пор написания типа детясли, иняз, спецеда, хозединица, Минюст противоречат одному из основных принципов русского письма – слоговому, в соответствии с которым буквы я, ю, е, е в позиции после согласных букв (в пределах слитно пишущегося слова) не обозначают “йотированных” гласных и при этом буквы я, ю, е служат обозначению мягкости предшествующего парного согласного. Таким образом, принятые сейчас написания неточно передают звуковой состав слов: в них не хватает “сигнала” прочтения е, ю, я как сочетаний “йота” с гласными. При этом они могут порождать затруднения в чтении и опознавании слов, вызываемые опирающимися на слоговой принцип навыками чтения, а иногда и переносами типа Ми-нюст, гося-зык» и т.д. Проект «Свода…» 2000 г. претерпел несколько этапов научного редактирования и получил бурное широкое обсуждение не только в академических структурах, но и в СМИ. Было высказано немало критических замечаний (Нечаева И.В., 2012). В итоге наиболее существенные нововведения и сам проект реформы так и не были приняты, но в 2006 г. были опубликованы «Правила русской орфографии и пунктуации» под редакцией В.В. Лопатина, в которых авторы оставили те предложения, которые регламентировали написание новых слов. Однако ученые не исключают, что возвращение к дискуссии об изменении русского правописания произойдет в ближайшее время. 1 сентября 2009 г. вступил в силу Приказ Минобрнауки России № 195 от 08.06.2009 об утверждении списка грамматик, словарей и справочников, содержащих нормы современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации. Список был утвержден на основании рекомендаций Межведомственной комиссии по русскому языку. В состав словарей и справочников было включено четыре издания: 1. «Орфографический словарь русского языка» Б.З. Букчиной, И. К. Сазоновой, Л. К. Чельцовой. 2. «Грамматический словарь русского языка» А.А. Зализняка. 3. «Словарь ударений русского языка» И.Л. Резниченко. 4. «Большой фразеологический словарь русского языка» В.Н. Телии. В Интернете и СМИ после утверждения списка словарей стали писать о «новых нормах», «реформе» русского языка. «“Файф-оклок”, “чао” и кофе среднего рода стали нормами русского языка», «“Черное кофе и йогУрт по срЕдам” – изменены нормы русского языка» – материалы с подобными заголовками стали появляться сразу после публикации приказа Министерства образования и науки в «Российской газете» (№ 4980) 21 августа 2009 г. Утверждение списка словарей и справочников Министерством образования и науки РФ, безусловно, заслуживает положительной оценки. В ситуации, когда существует огромное количество словарей и справочной литературы, в том числе низкого качества, требуется дать рекомендации современным носителям языка, какие справочники и словари авторитетны, в каких из них закреплены нормы современного русского литературного языка при его использовании как государственного. На самом деле «новых норм» в указанных в перечне словарях нет. На допустимость в разговорной речи произношения слова договор с ударением на первом слоге договор и употребления слова кофе в среднем роде, на вариативность произношения по средам – по средам словари указывают в течение последних десяти и более лет. Кроме этого, такие рекомендации можно встретить в большинстве современных словарей русского языка, в том числе не вошедших в список. И сегодня мы не можем говорить о равноправности вариантов договор и договор. «Необходимо подчеркнуть: все эти столь одиозные варианты (кофе – ср. р., договор, йогурт) не предписывается употреблять вместо прежних, а лишь допускается использовать наряду с ними. Если вы привыкли говорить черный кофе, договор, йогурт – вы имеете полное право так говорить и впредь, это ни в коем случае не будет расценено как ошибка. Переучиваться и менять языковые привычки не нужно», – отмечает редакция справочно-информационного интернет-портала Грамота.ру. Допустимые в разговорной речи варианты специалисты закрепили в предложенных четырех и других современных словарях русского языка, поскольку язык меняется с течением времени, изменяются нормы, и лингвисты обязаны фиксировать эти изменения. Федеральным законом от 9 ноября 2009 г. № 253-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» установлено единообразное использование в законодательстве Российской Федерации слов паралимпийский и сурдлимпийский, а также образованных на их основе словосочетаний: Паралимпийский комитет России, Паралимпийские игры и др. В.В. Лопатин, ответственный редактор «Русского орфографического словаря» и председатель Орфографической комиссии РАН, говорит об этом так: «У нас появилась Лимпиада». Изменение написания этих слов потребовалось в связи с приведением в соответствие с правилами, установленными международными спортивными организациями, с целью сделать терминологию универсальной. Однако в словарях этих слов пока нет, а в Русском орфографическом словаре Российской академии наук (отв. ред. В.В. Лопатин) они пишутся с буквой о: параолимпийский, параолимпиада. Возможно, новые орфографические словари зафиксируют иное их написание в соответствии с законом. На примере орфографии и фиксации вариантных образований в словарях видно, что процессы кодификации оказываются далеко не простыми. Современные кодификаторы сталкиваются с рядом проблем: недостаточная разработанность принципов нормирования в орфографии, неполнота описания письменной системы языка в кодифицирующих источниках, неопределенность степени вмешательства лингвистов в установление нормы, усиление личностного начала, скептицизм в отношении словарных норм при наличии вариантов (Нечаева И.В., 2012), вымирание элитарного типа речевой культуры (Сидорова М.Ю., Савельев В.С., 2005), процессы своеобразного орфографического «самоупорядочивания» (Карпова О., 2010). На заседании Орфографической комиссии в марте 2012 г. выявились различия в отношении кодификаторов к орфографической норме. «Одни члены комиссии исходят из того, что норма правописания формируется естественным образом в процессе употребления слова через вариативность, а деятельность лингвистов должна быть направлена на выявление сложившихся норм и закрепление их в кодифицирующем источнике. Другие являются сторонниками волевого, порой принудительного приписывания слову его орфограммы, не дожидаясь завершения естественного процесса освоения слова, и придания полученному таким образом написанию императивного статуса» (Нечаева, 2012. С. 20). Лекция №2 Внутренние законы развития языка. Антиномии Законы развития языка К внутренним законам, влияющим на развитие языка, относят: - закон системности (глобальный закон, являющийся одновременно и свойством, качеством языка); - закон традиции, обычно сдерживающий инновационные процессы; закон аналогии (стимулятор подрыва традиционности); - закон экономии речевых средств (или закон «наименьшего усилия»), особенно активно ориентированный на ускорение темпов в жизни общества; - законы противоречий (антиномии), которые являются по сути «зачинщиками» борьбы противоположностей, заложенных в самой системе языка. Будучи присущими самому объекту (языку), антиномии как бы готовят взрыв изнутри. Закон системности обнаруживается на разных языковых уровнях (морфологическом, лексическом, синтаксическом) и проявляется как внутри каждого уровня, так и во взаимодействии их друг с другом. Например, сокращение количества падежей в русском языке (шесть из девяти) привело к росту аналитических черт в синтаксическом строе языка – функция падежной формы стала определяться позицией слова в предложении, соотношением с другими формами. Изменение семантики слова может отразиться на его синтаксических связях и даже на его форме. И, наоборот, новая синтаксическая сочетаемость может привести к изменению значения слова (его расширению или сужению). Часто эти процессы бывают процессами взаимообусловленными. Например, в современном употреблении термин «экология» за счет разросшихся синтаксических связей существенно расширил свою семантику: экология (от греч. óikos – дом, жилище, местопребывание и ...логия) – наука об отношениях растительных и животных организмов и образуемых ими сообществ между собой и с окружающей средой. С середины XX в. в связи с усилившимся воздействием человека на природу экология приобрела значение как научная основа рационального природопользования и охраны живых организмов. В конце XX в. формируется раздел экологии – экология человека (социальная экология); соответственно появляются аспекты экология города, экологическая этика и др. В целом можно уже стало говорить об экологизации современной науки. Экологические проблемы вызвали к жизни общественно-политические движения (например, «Зеленые» и др.). С точки зрения языка, произошло расширение семантического поля, в результате чего появилось другое значение (более абстрактное) – «требующий защиты». Последнее просматривается в новых синтаксических контекстах: экологическая культура, промышленная экология, экологизация производства, экология жизни, слова, экология духа; экологическая ситуация, экологическая катастрофа и т.п. В последних двух случаях появляется новый оттенок значения – «опасность, неблагополучие». Так, слово со специальным значением становится широко употребительным, в котором путем расширения синтаксической сочетаемости происходят семантические преобразования. Системные отношения выявляются и в ряде других случаев, в частности, при выборе форм сказуемого при существительных-подлежащих, обозначающих должности, звания, профессии и т.п. Для современного сознания, скажем, сочетание врач пришла звучит вполне нормально, хотя здесь очевидно формально-грамматическое несоответствие. Форма меняется, ориентируясь на конкретное содержание (врач – женщина). Кстати, в данном случае наряду с семантико-синтаксическими преобразованиями можно отметить и влияние социального фактора: профессия врача в современных условиях распространена среди женщин столь же широко, как и среди мужчин, а корреляция врач – врачиха осуществляется на ином языковом уровне – стилистическом. Системность как свойство языка и отдельного знака в нем, открытое Ф. де Соссюром, проявляет и более глубокие соотношения, в частности соотношение знака (означающего) и означаемого, которое оказалось небезразличным. Закон языковой традиции, с одной стороны, представляется как нечто лежащее на поверхности, вполне понятное и очевидное. С другой стороны, его действие обнаруживает сложное переплетение внешних и внутренних стимулов, задерживающих преобразования в языке. Понятность закона объясняется объективным стремлением языка к стабильности, «охранности» уже достигнутого, приобретенного, но потенции языка столь же объективно действуют в направлении расшатывания этой стабильности, и прорыв в слабом звене системы оказывается вполне естественным. Но тут вступают в действие силы, не имеющие прямого отношения к собственно языку, но могущие наложить своеобразное табу на инновации. Такие запретительные меры исходят от специалистов-лингвистов и специальных учреждений, имеющих соответствующий правовой статус; в словарях, пособиях, справочниках, официальных предписаниях, воспринимаемых как социальное установление, имеются указания на правомочность или неправомочность употребления тех или иных языковых знаков. Происходит как бы искусственное задерживание очевидного процесса, сохранение традиции вопреки объективному положению вещей. Взять хотя бы хрестоматийный пример с широким употреблением глагола звонить в формах звонит, звонят вместо звонит, звонят. Правила сохраняют традицию, ср.: жарить – жаришь, варить – варишь – варишь, в последнем случае (варишь) традиция преодолена (было: Ворон не жарят, не варят. – И. Крылов; Печной горшок тебе дороже: ты пищу в нем себе варишь. – А. Пушкин), но в глаголе звонить упорно сохраняется традиция, причем не языком, а кодификаторами, «установителями» литературной нормы. Такое сохранение традиции оправдывается другими, аналогичными случаями, например сохранением традиционного ударения в глагольных формах включить – включишь, включит, вручить – вручишь, вручит (ср.: неправильное, нетрадиционное употребление форм включит, вручит ведущими телепередач, хотя такая ошибочность имеет под собой определенную почву – это общая тенденция к переносу ударений у глаголов на корневую часть: варить – варишь, варит, но: варишь, варит; манить – манишь, манит, но: манишь, манит). Так что традиция может действовать избирательно и не всегда мотивированно. Еще пример: уже давно не говорят две пары валенков (валенок), сапогов (сапог), ботов (бот), чулков (чулок). Но упорно сохраняется форма носков (а форма носок по традиции квалифицируется как просторечная). Особенно охраняется традиция правилами написания слов. Ср., например, многочисленные исключения в орфографии наречий, прилагательных и др. Главный критерий здесь – традиция. Почему, например, с панталыку пишется раздельно, хотя правило гласит, что наречия, образованные от существительных, исчезнувших из употребления, пишутся с предлогами (приставками) слитно? Ответ маловразумителен – по традиции, но традиция – охранная грамота давно ушедшего. Конечно, глобальное разрушение традиции может серьезно навредить языку, лишить его таких необходимых качеств, как преемственность, устойчивость, основательность в конце концов. Но частичная периодическая корректировка оценок и рекомендаций необходима. Закон традиции хорош, когда он действует как сдерживающее начало, противодействующее случайному, немотивированному употреблению или, наконец, препятствующее слишком расширенному действию других законов, в частности – закона речевой аналогии (как, например, диалектное путью в твор. п. по аналогии с жизнью). Среди традиционных написаний есть написания в высшей степени условные (например, окончание прилагательных -ого с буквой г на месте фонемы [в]; написание наречий с -ь (вскачь, наотмашь) и глагольных форм (пишешь, читаешь). Сюда же можно отнести и традиционные написания существительных женского рода типа ночь, рожь, мышь, хотя в данном случае включается в действие и закон морфологической аналогии, когда -ь выступает в качестве графического уравнителя парадигм склонения существительных, ср.: ночь – ночью, как ель – елью, дверь – деверью. Закон традиции часто сталкивается с законом аналогии, создавая в некотором смысле конфликтную ситуацию, разрешение которой в частных случаях может оказаться непредсказуемым: либо победит традиция, либо аналогия. Действие закона языковой аналогии проявляется во внутреннем преодолении языковых аномалий, которое осуществляется в результате уподобления одной формы языкового выражения другой. В общем плане это мощный фактор языковой эволюции, поскольку результатом оказывается некоторая унификация форм, но, с другой стороны, это может лишить язык специфических нюансов семантического и грамматического плана. В таких случаях сдерживающее начало традиции может сыграть положительную роль. Сущность уподобления форм (аналогия) заключается в выравнивании форм, которое наблюдается в произношении, в акцентном оформлении слов (в ударении), отчасти в грамматике (например, в глагольном управлении). Особенно подвержен действию закона аналогии разговорный язык, тогда как литературный более опирается на традицию, что вполне объяснимо, так как последний более консервативен по своей сути. На фонетическом уровне закон аналогии проявляется, например, в случае, когда вместо исторически ожидаемого звука в словоформе появляется другой, по аналогии с другими формами. Например, развитие звука о после мягкого согласного перед твёрдым на месте ѣ (ять): звезда – звёзды (из звѣзда – звѣзды) по аналогии с формами весна – вёсны. Аналогией может быть вызван переход глаголов из одного класса в другой, например, по аналогии с формами глаголов типа читать – читаю, бросать – бросаю появились формы полоскаю (вместо полощу), махаю (вместо машу), мяукаю (вместо мяучу) и др. Особенно активна аналогия в ненормированной разговорной и диалектной речи (например, замена чередований: берегу – берегёшь вместо бережёшь по образцу несу – несёшь и т.п.). Так идет выравнивание форм, подтягивание их к более распространенным образцам. Выравниванию системы ударений, в частности, подвержены некоторые глагольные формы, где сталкиваются книжная традиция и живое употребление. Например, достаточно устойчивой оказывается форма женского рода прошедшего времени глагола; ср.: звать – звал, звало, звали, но: звала; рвать – рвал, рвало, рвали, но: рвала; спать – спал, спало, спали, но: спала; ожить – ожил, ожило, ожили, но: ожила. Естественно, что нарушение традиции коснулось именно формы женского рода (звала, рвала, спала и т.п.), которое пока не допускается в литературном языке, но распространено в живом употреблении. Много колебаний в ударении наблюдается в терминологической лексике, где также часто сталкивается традиция (как правило, это по происхождению латинские и греческие термины) и практика употребления в русских контекстах. Аналогия в этом классе слов оказалась в высшей степени продуктивной, а разночтения – крайне редкими. Например, большинство терминов переносит ударение на конечную часть основы, типа: аритмия, ишемия, гипертония, шизофрения, идиотия, зоофилия, эндоскопия, дистрофия, диплопия, аллергия, терапия, электротерапия, эндоскопия, асимметрия и др. Но стойко сохраняют ударение внутри основы слова на -графия и -ция: фотография, флюорография, литография, кинематография, монография; пагинация, инкрустация, индексация. В грамматическом словаре Зализняка А.А. среди 1000 слов на -ция обнаружено лишь одно слово со смещенным ударением – фармация (фармацевтика). Однако в других случаях наблюдается разное оформление слов в зависимости от их словообразовательного состава, например: гетерономия (греч. nómos – закон), гетерофония (греч. phōnē – звук), гетерогамия (греч. gámos – брак), но: гетеростилия (греч. stýlos – столб), гетерофиллия (греч. phyllon – лист), в двух последних случаях можно усмотреть нарушение традиции и соответственно уподобление произношения. Кстати, в некоторых терминах современные словари фиксируют двоякое ударение, например с тем же компонентом -фония – диафония. Латинский термин industria БЭС дает в двух вариантах (индустрия), а словарь Ожегова С.И. и Шведовой Н.Ю. отмечает форму индустрия как устаревшую и признает соответствующей современной норме форму индустрия; двоякое ударение фиксируется и в словах апоплексия и эпилепсия, как в упомянутом слове диафония, хотя схожая модель диахрония сохраняет единственное ударение. Разногласия в рекомендациях обнаруживаются и относительно слова кулинария. Большая часть словарей считает литературной форму кулинария, но в издании словаря С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой уже признаются литературными оба варианта – кулинария. Термины с компонентом -мания стойко сохраняют ударение -мания (англомания, меломания, галломания, библиомания, мегаломания, эфиромания, гигантомания и др.). Словарь А.А. Зализняка дает 22 таких слова. Однако в профессиональной речи иногда под влиянием языковой аналогии ударение смещается к концу слова, например, медицинские работники чаще произносят наркомания, чем наркомания. Перенос ударения на конечный основы отмечается даже в терминах, стойко сохраняющих исконное ударение, например мастопатия (ср. большую часть подобных терминов: гомеопатия, аллопатия, миопатия, антипатия, метриопатия и др.). Часто различие в ударении объясняется разным происхождением слов – латинским или греческим: дислалия (от дис... и греч. lalia – речь), диспепсия (от дис... и гр. pepsis – пищеварение), дисплазия (от дис... и гр. plasis – образование); дисперсия (от лат. dispersio – рассеяние), дискуссия (от лат. discussio – рассмотрение). Таким образом, в терминологических моделях слов наблюдаются противоречивые тенденции: с одной стороны, сохранение традиционных форм слов, опирающихся на этимологию словообразования, а с другой стороны, стремление к унификации, уподоблению форм. Выравнивание форм под действием закона аналогии можно наблюдать и в грамматике, например в изменении глагольного и именного управления: так, управление глагола поражаться дат. п. (чему, вместо чем) возникло по аналогии с другими глаголами (изумляться чему, удивляться чему). Часто такие изменения оцениваются как ошибочные, недопустимые в литературном языке (например, под влиянием сочетания вера в победу возникло ошибочное сочетание уверенность в победу вместо уверенность в победе). Особенно активным в современном русском языке оказывается действие закона речевой экономии (или экономии речевых усилий). Стремление к экономичности языкового выражения обнаруживается на разных уровнях языковой системы – в лексике, словообразовании, морфологии, синтаксисе. Действие этого закона объясняет, например, замену форм следующего типа: грузин из грузинец, лезгин из лезгинец, осетин из осетинец (однако башкирец – ?); о том же свидетельствует нулевое окончание в родительном падеже множественного числа у ряда классов слов: пять грузин вместо грузинов; сто грамм вместо сто граммов; полкило апельсин, помидор, мандарин вместо апельсинов, помидоров, мандаринов и т.п. Особенно большой резерв в этом отношении имеет синтаксис: словосочетания могут послужить базой для образования слов, а сложные предложения могут быть свернуты до простых и т.п. Например: зачетка (зачетная книжка), гречка (гречневая крупа) и т.п. Ср. также параллельное употребление конструкций типа: Брат сказал, что приедет отец. – Брат сказал о приезде отца. Об экономичности языковых форм свидетельствуют разнообразные аббревиатуры, особенно если аббревиатурные образования приобретают постоянную форму наименований – существительных, способных подчиняться нормам грамматики (вуз, учиться в вузе). Антиномии Антиномия говорящего и слушающего создается в результате различия в интересах вступающих в контакт собеседников (или читателя и автора): говорящий заинтересован в том, чтобы упростить и сократить высказывание, а слушающий – упростить и облегчить восприятие и понимание высказывания. Столкновение интересов создает конфликтную ситуацию, которая должна быть снята путем поиска удовлетворяющих обе стороны форм выражения. В разные эпохи жизни общества этот конфликт разрешается по-разному. Например, в обществе, где ведущую роль играют публичные формы общения (диспуты, митинги, ораторские призывные, убеждающие речи), в большей степени ощутима установка на слушающего. Античные риторики во многом построены с учетом именно этой установки. В них даются четкие правила для построения убеждающей речи. Недаром приемы риторики, организации публичной речи активно насаждаются в современной общественно-политической ситуации России, когда принцип гласности, открытого выражения своего мнения возводится в ведущий критерий деятельности парламентариев, журналистов, корреспондентов и др. В настоящее время появляются пособия и руководства, посвященные проблемам ораторской речи, проблемам ведения диалога, проблемам культуры речи, в понятие которой включается не только такое качество, как литературная грамотность, но и особенно выразительность, убедительность, логичность. В другие эпохи может ощущаться явное господство письменной речи и ее влияние на процесс общения. Установка на письменный текст (преобладание интересов пишущего, говорящего), текст предписания преобладала в советском обществе, и именно ей была подчинена деятельность средств массовой информации. Таким образом, несмотря на внутриязыковую сущность данной антиномии, она насквозь пронизана социальным содержанием. Так конфликт между говорящим и слушающим разрешается то в пользу говорящего, то в пользу слушающего. Это может проявиться не только на уровне общих установок, как было отмечено выше, но и на уровне самих языковых форм – в предпочтении одних и отрицании или ограничении других. Например, в русском языке начала и середины XX в. появилось много аббревиатур (звуковых, буквенных, отчасти слоговых). Это было в высшей степени удобно для того, кто составлял тексты (экономия речевых усилий), однако в настоящее время все больше появляется расчлененных наименований (ср.: общество защиты животных, управление по борьбе с организованной преступностью, общество художников-станковистов), которые не отрицают употребление аббревиатур, но, конкурируя с ними, обладают явным преимуществом воздействующей силы, поскольку несут в себе открытое содержание. Очень нагляден в этом отношении следующий пример: в «Литературной газете» в 1991 г. было помещено письмо патриарха Московского и Всея Руси Алексия II, в котором дано резкое осуждение практики использования аббревиатуры РПЦ (Русская православная церковь) в нашей печати. «Ни дух русского человека, ни правила церковного благочестия не позволяют производить такую подмену», – пишет патриарх. Действительно, такая фамильярность в отношении к Церкви оборачивается серьезной духовной утратой. Наименование РПЦ превращается в пустой значок, не затрагивающий духовных струн человека. Алексий II так заканчивает свои рассуждения: «Надеюсь, что натужные сокращения типа РПЦ или бытовавших некогда «В. Великий» и даже «И. Христос» не будут встречаться в церковной речи». А что мы наблюдаем спустя почти 30 лет? Употребление аббревиатуры РПЦ в СМИ стало повсеместным. Антиномия кода и текста – это противоречие между набором языковых единиц (код – сумма фонем, морфем, слов, синтаксических единиц) и их употреблением в связной речи (текст). Здесь существует такая связь: если увеличить код (увеличить количество языковых знаков), то текст, который строится из этих знаков, сократится; и наоборот, если сократить код, то текст непременно увеличится, так как недостающие кодовые знаки придется передавать описательно, пользуясь оставшимися знаками. Хрестоматийным примером такой взаимосвязи служат названия наших родственников. В русском языке для наименования различных родственных отношений в пределах семьи существовали специальные термины родства: деверь – брат мужа; шурин – брат жены; золовка – сестра мужа; свояченица – сестра жены, сноха – жена сына; свекор – отец мужа; свекровь – жена свекра, мать мужа; зять – муж дочери, сестры, золовки; тесть – отец жены; теща – мать жены; племянник – сын брата, сестры; племянница – дочь брата, сестры. Некоторые из этих слов (шурин, деверь, золовка, сноха, свекор, свекровь) постепенно были вытеснены из речевого обихода, выпали слова, но понятия остались. Следовательно, на их месте все чаще стали употребляться описательные замены (брат жены, брат мужа, сестра мужа и т.д.). Количество слов в активном словаре уменьшилось, а текст в результате увеличился. Другим примером соотношений кода и текста может служить соотношение термина и его дефиниции (определения). Определение дает развернутое толкование термина. Следовательно, чем чаще будут в тексте употребляться термины без их описания, тем короче будет текст. Правда, в данном случае сокращение текста при удлинении кода наблюдается при условии, когда не меняется число объектов наименования. Если же новый знак появляется для обозначения нового объекта, то строение текста не меняется. Увеличение кода за счет заимствований происходит в тех случаях, когда иноязычное слово может быть переведено только словосочетанием, например: круиз – морское путешествие, сюрприз – неожиданный подарок, брокер (маклер) – посредник при совершении сделки (обычно при биржевых операциях), лонжа – страховочный трос для исполнения опасных трюков, кемпинг – лагерь для автотуристов. Антиномия узуса и возможностей языка (по-другому – системы и нормы) заключается в том, что возможности языка (системы) значительно шире, чем принятое в литературном языке употребление языковых знаков; традиционная норма действует в сторону ограничения, запрета, тогда как система способна удовлетворить большие запросы общения. Например, норма фиксирует недостаточность некоторых грамматических форм (отсутствие формы 1-го лица единственного числа у глагола победить (нет формы победю), отсутствие противопоставления по видам у ряда глаголов, которые квалифицируются как двувидовые (казнить, женить, организовать, наследовать), и т.д.). Употребление компенсирует такие отсутствия, пользуясь возможностями самого языка, часто привлекая для этого аналогии. Например, в глаголе атаковать словарно, вне контекста не различаются значения совершенного или несовершенного вида, тогда, вопреки норме, создается пара атаковать – атаковывать по аналогии с глаголами организовать – организовывать (форма организовывать уже проникла в литературный язык). По такому же образцу создаются формы использовывать, мобилизовывать и др., находящиеся только на стадии просторечия. Так норма сопротивляется возможностям языка. Еще примеры: система дает два типа окончания существительных в именительном падеже множественного числа – домы/дома, инженеры/инженера, томы/тома, цехи/цеха. Норма же дифференцирует формы, учитывая стилевые и стилистические критерии: литературно-нейтральное (профессора, учителя, инженеры, тополя, торты) и профессиональное (торта, кожуха, мощностя, якоря, редактора, корректора), просторечное (площадя, матеря), книжное (учители, профессоры). Ассиметричность языкового знака. Антиномия, вызванная асимметричностью языкового знака, проявляется в том, что означаемое и означающее всегда находятся в состоянии конфликта: означаемое (значение) стремится к приобретению новых, более точных средств выражения (новых знаков для обозначения), а означающее (знак) – расширить круг своих значений, приобрести новые значения. Ярким примером асимметричности языкового знака и ее преодоления может служить история слова чернила с достаточно прозрачным значением (чернь, черный – чернила). Первоначально и конфликта не было – одно означаемое и одно означающее (чернила – вещество черного цвета). Однако со временем появляются вещества иного цвета для выполнения той же функции, что и чернила, так возник конфликт: означающее одно (чернила), а означаемых несколько – жидкости разного цвета. В результате возникли абсурдные с точки зрения здравого смысла сочетания красные чернила, синие чернила, зеленые чернила. Абсурдность снимается следующим шагом в освоении слова чернила, появлением словосочетания черные чернила; таким образом, слово чернила утратило сему черное и стало употребляться в значении «жидкость, используемая для письма». Так возникло равновесие – означаемое и означающее «пришли к согласию». Примерами асимметричности языковых знаков могут служить слова котенок, щенок, теленок и др., если они употребляются в значениях «детеныш кошки», «детеныш собаки», «детеныш коровы», в которых нет дифференциации по признаку пола и потому одно означающее относится к двум означаемым. При необходимости же точного указания на пол возникают соответствующие корреляции – теленок и телка, кошка и кот и др. В таком случае, скажем, наименование теленок означает только детеныша мужского пола. Еще пример: слово депутат означает лицо по должности независимо от пола (один знак – два означаемых). То же и в других случаях, например, когда сталкиваются обозначения лица, существа и предмета: бройлер (помещение для цыплят и цыпленок), классификатор (прибор и тот, кто классифицирует), мультипликатор (устройство и специалист по мультипликации), кондуктор (деталь машины и работник транспорта) и т.п. Такое неудобство форм язык стремится преодолеть, в частности, путем вторичной суффиксации: разрыхлитель (предмет) – разрыхлительщик (лицо), перфоратор (предмет) – перфораторщик (лицо). Одновременно с такой дифференциацией обозначений (лицо и предмет) происходит и специализация суффиксов: суффикс лица -тель (ср.: учитель) становится обозначением предмета, а значение лица передается суффиксом -щик. Возможная асимметричность языкового знака в наше время приводит к расширению значений многих слов, их обобщенности; это, например, обозначения различных должностей, званий, профессий, которые одинаково подходят к мужчине и женщине (адвокат, летчик, врач, профессор, ассистент, директор, лектор и др.). Даже если и возможны коррелирующие формы женского рода при подобных словах, то они либо имеют сниженную стилистическую окраску (лекторша, врачиха, адвокатша), либо приобретают иное значение (профессорша – жена профессора). Нейтральные коррелирующие пары более редки: учитель – учительница, председатель – председательница). О феминитивах и их влиянии на данные варианты мы поговорим позднее. Антиномия двух функций языка сводится к противопоставлению чисто информационной функции и экспрессивной. Обе действуют в разных направлениях: информационная функция приводит к однотипности, стандартности языковых единиц, экспрессивная – поощряет новизну, оригинальность выражения. Речевой стандарт закрепляется в официальных сферах общения – в деловой переписке, юридической литературе, государственных актах. Экспрессия, новизна выражения более свойственна речи ораторской, публицистической, художественной. Своеобразный компромисс (а чаще именно конфликт) обнаруживается в СМИ, особенно в газете, где экспрессия и стандарт являются конструктивным признаком. Можно назвать еще одну сферу проявления противоречий – это антиномия устной и письменной формы языка. В настоящее время в связи с возрастающей ролью спонтанного общения и ослаблением рамок официального публичного общения (в прошлом – подготовленного в письменной форме), в связи с ослаблением цензуры и самоцензуры изменилось само функционирование русского языка (Панов М.В. Из наблюдений над стилем сегодняшней периодики // Язык современной публицистики. М., 1988). В прошлом достаточно обособленные формы реализации языка – устная и письменная – начинают в каких-то случаях сближаться, активизируя свое естественное взаимодействие. Устная речь воспринимает элементы книжности, письменная – широко использует принципы разговорности. Начинает разрушаться само соотношение книжности (основа – письменная речь) и разговорности (основа – устная речь). В звучащей речи появляются не только лексико-грамматические признаки книжной речи, но и чисто письменная символика, например: человек с большой буквы, доброта в кавычках, качество со знаком плюс (минус) и др. Причем из устной речи эти «книжные заимствования» вновь переходят в письменную речь уже в разговорном варианте. Вот некоторые примеры: Кулуарные договоренности мы оставляем за скобками (МК); Один из побочных эффектов этой так называемой фетальной терапии - общее омоложение организма, изменение в «минус» биологического возраста (Веч. Москва); Эти очаровательные белокурые девочки в таких же синих, как и его костюм, пиджачках и юбочках, с белоснежными блузочками, в этих прекрасных яркооранжевых толсто надутых жилетах тире поясах, стали вдруг недоступны ему, как Царство Небесное (Ф. Незнанский. Частное расследование). Так границы форм речи становятся размытыми, и, как считает В.Г. Костомаров, появляется особый тип речи – книжно-устная речь. Такая ситуация предопределяет усиление взаимопроникновения книжности и разговорности (устного и письменного), что приводит в движение соприкасаемые плоскости, рождая новое языковое качество на базе новых столкновений и противоречий. «Зависимость функционирования языковых средств от формы речи снижается, но возрастает их привязанность к теме, сфере, ситуации общения» (Костомаров В.Г.). Все эти антиномии, о которых шла речь, – это внутренние стимулы развития языка. Но благодаря воздействию социальных факторов их действие в разные эпохи жизни языка может оказаться более или менее интенсивным и открытым. В современном языке многие из названных антиномий стали особенно активными. В частности, наиболее яркими явлениями, характерными для функционирования русского языка нашего времени и видимыми в стиле сегодняшней периодики, можно назвать усиление личностного начала, стилистический динамизм и стилистическую контрастность, диалогичность общения. Так, социо- и психолингвистические факторы оказывают влияние на особенности языка современной эпохи. Лекция № 3 Активные процессы в области орфоэпии и акцентологии Язык – это система, находящаяся в постоянном движении. В области произношения изменения менее заметны и менее быстры, нежели в лексике. Однако это не означает, что в произношении звуков, постановке ударения в словах не существует никаких изменений. «…история произносительной системы непрерывна, текуча. Одна система не сменяется другой, как солдат на карауле. Медленная, противоречивая, сложная и часто коварная борьба за господство предшествует победе одной из систем. Эта борьба протекает ежедневно и ежечасно» (Панов М.В., 2007. С. 12). Так, в XIX веке в словах возглас, творог и т.п. ударение было на последнем слоге. С современной точки зрения в слове возглас нормативным считается ударение на первом слоге, а в слове творог допустимо ударение и на первом, и на последнем слоге, причем варианты считаются равноправными: тво́ рог и творо́ г. На появление фонетических вариантов и колебаний нормы такого рода влияют внутриязыковые и экстралингвистические причины. Из внутриязыковых факторов выделяются: 1) активность закона экономии речевых усилий, благодаря действию которого отмечается убыстренный темп речи, неполный стиль произношения: Сан Саныч, Иваныч, Палыч, Васильна, стратегичский, здрасте и т.п.; 2) действие закона аналогии, в соответствии с которым одни слова или формы слов произносятся подобно другим словам или формам: закру́ тит и устарелое закрути́ т. В то же время действует закон традиции, препятствующий изменениям, вследствие чего происходит медленная смена нормы; и старый и новый, возможно, пока считающийся неверным, варианты долгое время находятся в состоянии конкуренции (звони́ т и не рекомендуется зво́ нит; включи́ т и допустимо вклю́чит, балова́ ть и не рекомендуется ба́ ловать). Из внешних факторов можно отметить: 1) влияние особенностей других языков на русское произношение, ударение, написание: жалюзи́ , борсетка (от итал. borsetta) и барсетка, шоппинг (от англ. shopping) и шопинг. Так, в речи современных теле- и радиоведущих встречается повышение интонации в конце повествовательного предложения, что характерно для интонирования в английском языке; 2) влияние орфографии; 3) языковая мода: «в русском на конце слова не бывает звонких согласных. Но современная молодежь с удовольствием произносит “имидж”, “паб”, “смог”, “блог” со звонким на конце, как в английском. Словарь этого не разрешает, потому что совершенно очевидно, что это вопрос моды: человеку нравится демонстрировать, пусть даже неосознанно, что он знает английский язык»; 4) влияние на литературное произношение других вариантов национального языка: например, ке́ та и допустимо кета́ (дальневосточн.), добы́ча не́ фти и до́ быча нефти (́профессиональн.), поднимать–подымать (просторечн.): «Правда, президент обещал не подымать в воздух истребители-перехватчики, но, как мы видим, он имел в виду, что может приземлить самолет и более простыми методами» (Известия). Таким образом, мы видим, что в языке постоянно сосуществуют варианты, либо одни остаются жить, а другие умирают, «то, что вчера было недопустимо, сегодня становится возможным, а завтра – единственно верным». Соответственно, постепенно происходит смена той или иной произносительной эпохи. М.В. Панов выделил пять произносительных эпох в истории русского языка: 1) первая половина XVIII в.; 2) вторая половина XVIII в.; 3) начало XIX в. – до начала 50–60-х гг. XIX в.; 4) середина XIX в. – начало XX в.; 5) с 20-х гг. XX в. до нашего времени (Панов М.В., 2007. С. 13). Произносительная система последнего периода характеризуется сосуществованием двух систем: речи старшего поколения и речи младшего поколения, или так называемых старшей и младшей произносительных норм. В этой связи выделяют некоторые тенденции в области произношения. Активные процессы в области произношения 1. Усиление буквенного (графического) произношения (Валгина Н.С., 2001. С. 53). 1) Сочетание «чн» с точки зрения современного литературного произношения имеет варианты [шн]: яи[шн]ница, коне[шн]но, ску[шн]о, було[шн]ая и [чн]: кори[чн]евый, було[чн]ая. Как видно, в некоторых примерах допустимыми оказываются оба произносительных варианта одного и того же слова. Но тенденция такова, что современные носители языка отдают предпочтение варианту с так называемым графическим произношением [ЧН]. Соответственно, эта особенность уже нашла отражение в орфоэпических словарях: ПРА́ ЧЕЧНАЯ, пра́ чечной, мн. пра́ чечные, пра́ чечным \\ пра́ че[шн]ая и допуст. младш. пра́ че[чн]ая. Один из авторов «Словаря ударений русского языка» отмечает, что «в сфере радиовещания и телевидения крайне не желателен разнобой, поэтому в словаре рекомендуется лишь один из двух вариантов, вариант с [чн], так как именно он отражает активную тенденцию наших дней – стремление к сближению произношения с написанием – и соответствует речевой практике основной массы населения» (Зарва М.В., 2000. С. 20). Следует помнить, что разница в произношении может носить смыслоразличительный характер: серде[шн]ый друг и сердечный приступ. Кроме этого, ряд слов имеет попрежнему в качестве нормативного произношение сочетания «чн» как [шн]: конечно, девичник, скворечник, Лукинична, Ильинична и др. 2) Постфикс -ся/-сь стал произноситься с мягким согласным: дозвонил[с’]я, появили[с’]. Старшая произносительная норма предусматривала твердый конечный согласный: дозвонил[са], появили[с]: Не найду в лесу девицы – Думал хват Денис, – Уж красавицы в светлицы На ночь убрались (А.С. Пушкин) 3) Окончания прилагательных мужского рода ед. ч. Им. п. по младшей норме произносятся как [ый] или [ий]: напрасный, скучный, строгий. В соответствии со старшей нормой эти окончания звучат как [ъj]: напрасн[ъj], скучн[ъj], строг[ъj]. При этом прилагательные мужского рода Им. п. с основой на заднеязычный согласный (г, к, х) под влиянием написания теперь произносятся с мягким заднеязычным согласным: ти[х’]ий, стро[г’]ий, корот[к’]ий. Сравните: а) И проснулся… вижу мрак Вкруг постели одинокой Испускаю вздох глубокий. (А.С. Пушкин) б) Там, за тыном, в поле, Над рекой глубокой, На просторе, в воле, Дуб растет высокий (И.З. Суриков) в) Приготовив вечером уроки, Он любил смотреть издалека, Прежде чем заснуть, на лоб высокий, На седые букли у виска… (М. Вега) г) Случалось вечером, взглянув за занавески, Всецело выхватить из мирной жизни миг: Там дремлют старики, там звонок голос детский, Там в уголке – невеста и жених (В.Я. Брюсов) 4) Буквосочетание «жж» произносится как твердый долгий [жж], в соответствии со старшей нормой оно произносилось как долгий мягкий [ж’]: дро[ж’ж’]и → дро[жж]и; на смену произношению сочетания «жд» как [ш’] в слове дождь пришло произношение [шт’]: до[ш’] → до[шт’], в других формах этого слова «жд» произносится как [жд’]: до[жд’]я. Большой орфоэпический словарь русского языка (2012 г.) указывает, что в форме дождь произношение имеет варианты до[шт’] и до[ш’]; в остальных формах: дождя́ , дождю́… – до[жд’]я́ и допуст. старш. до[ж’ж’]я́ . В прогнозе погоды 1975 г. отчетливо слышна старшая произносительная норма до[ш’], до[ж’ж’]и́ , однако в современных телеи радиопрограммах эта форма практически не используется. 5) В связи с написанием буквы «е» как «е» некоторые слова меняют произношение: например, влияние орфографии просматривается в словах, имеющих произносительные варианты желчь и желчь, блекнуть и блекнуть, белесый и белесый. Скорее всего этой же тенденции подвергается и произношение слов свекла, дерн и под., которые часто произносится неверно как св[иэ]кла́ , д[е]рн, но это может быть связано и с произношением по аналогии с образованными от них словами: свекольный, дерновый. Можно отметить и обратный процесс, согласно которому слова с буквой «е» приобретают вариантное произношение с «е». Например, название улицы Белозерская часто произносится как Белоз’[о]рская, слова афера и опека также имеют варианты с ошибочным произношением аф’[о]ра, оп’[о]ка. 2. Фонетическая адаптация иностранных слов (Валгина Н.С., 2001. С. 54). Процесс заимствования слов из других языков был актуален для русского языка всегда, не исключение и настоящее время. Иноязычные слова приспосабливаются к другой языковой среде, в том числе и с точки зрения произношения. Так, например, в некоторых словах подвергается русификации произношение согласных перед «е»: по законам русского языка согласный перед «е» смягчается, хотя этот процесс неравномерен. Похоже, что от произношения типа “кафЭ”, “антЭнна” язык избавляться уже не будет. Сейчас твердые и мягкие согласные перед “е” в заимствованных словах распределяются примерно поровну. Это единственная особенность произношения иноязычных по происхождению слов, которую язык не стремится русифицировать. Так что, если говорить о слове “менеджер”, возможны оба варианта – мЕнеджер и мЭнеджер, а какой из них закрепится – покажет время. Наряду со словом менеджер можно назвать подобные примеры слов, произношение которых имеет варианты: импичмент, омбудсмен, праймериз, бутерброд. Кроме того, многие иностранные звуки заменяются существующими в русском языке звуками: воркшоп, хэнд-аут, дерт-джампинг. 3.Унификация современных орфоэпических норм, устранение особенностей местного, территориального произношения. «Южнорусский фрикативный звук [г], близкий к [х], заменен взрывным [г]. Фрикативный [г] фиксировался в словах типа бо[γ], бла[γ]о, [γ]осподи (бог, благо, господи). По современной норме фрикативный [γ] сохранился только в междометиях ага, господи и в слове бухгалтер» (Валгина Н.С., 2001. С. 58). 4. Утрата мягкости согласным перед мягким согласным (Касаткин Л.Л., 2008. С. 271): лю[б’в’] и и лю[бв’] и, [з’в’]ерок и [зв’]ерок, че[т’в’]ертый и че[тв’]ертый и др. Активные процессы в области ударения В настоящее время в области ударения можно наблюдать происходящие активные процессы. Ошибки в ударении – самые частотные в речи современных носителей языка: преми́ ровать, ходата́ йство, трубопро́ вод, жа́ люзи, ката́ лог, на́ чался, средства́ и др. Такие нарушения акцентологических норм, по оценкам ученых, являются предметом особого беспокойства. Необходимо отметить, что акцентологические варианты могут быть разграничены с точки зрения сферы их употребления: катало́ г (не рекомендуется ката́ лог; часто встречается в речи библиотечных работников), возбуди́ т (не рекомендуется возбу́ дит; встречается в речи юристов), со́ кол и устарелое (а также в народно-поэтической речи) соко́ л и мн. др. Однако причины такой вариантности заложены, с одной стороны, в природе самого ударения. В русском языке оно подвижное и свободное (относительно свободное). С другой стороны, ошибки могут быть вызваны незнанием акцентологических норм, языковым вкусом, предпочтениями носителя языка, недавним заимствованием слова, которое еще не нашло отражение в словарях. При использовании недавно заимствованных слов может наблюдаться варьирование в постановке ударения: о́ мбудсмен, омбудсме́ н и омбу́ дсмен, ди́ скурс и диску́ рс, ла́ тте и латте́ , тирамису́ и тирами́ су, скелето́ н и ске́ летон и мн. др. Пока такие слова адаптируются, носители языка их активно употребляют, не всегда задумываясь о том, на каком слоге должно быть ударение, зачастую полагаясь на услышанное произношение в СМИ. Подобные варианты появляются в языке и в результате действия той или иной тенденции. Основной тенденцией развития русского ударения является тенденция к ритмическому равновесию – стремление переместить ударение ближе к центру слова (Горбачевич К.С., 1978; Валгина Н.С., 2001). Так, согласно Современному орфоэпическому словарю русского языка под редакцией К.С. Горбачевича, мы наблюдаем действие данной тенденции и видим, что этот процесс идет неравномерно: премирова́ ть – преми́ ровать (не рекомендуется), нормирова́ ть и допустимо норми́ ровать, пломбирова́ ть (неправильно пломби́ ровать), марки́ ровать и устаревающее маркирова́ ть, блоки́ ровать и устарелое блокирова́ ть, прибукси́ ровать и устарелое прибуксирова́ ть; му́ скулистый и мускули́ стый, са́ харистый и допустимо сахари́ стый, свеко́ льный и устарелое све́кольный; кедро́ вый и устаревающее ке́ дровый. Этой же наиболее общей тенденции подчиняется и другая – отказ от ударения на предлоге (без, во, до, за, из, изо, на, о, об, от, о́ то, по, под, со) в сочетаниях предлога с существительным или числительным (Касаткина Р.Ф., 2008. С. 376). Это явление, по мнению А.А. Зализняка, зародилось еще в XVI в. и продолжается сейчас (Касаткина Р.Ф., 2008. С. 376). Процесс идет неравномерно, словари по-разному оценивают это явление, многие словосочетания характеризуются наличием двоякой акцентуации: за́ день и за де́ нь, на́ год и на го́ д, по́ двору и по двору́ , на ́берег и на бе́ рег: ср. в песнях «Выходила на́ берег Катюша…», «Вышла мадьярка на бе́ рег Дуная». Однако в таких сочетаниях, как о́ б землю, по́ д локоть, на́ лошадь, на́ семь, на́ пять современными носителями языка ударение на предлоге уже воспринимается как устарелое (Касаткина Р.Ф., 2008. С. 377). Новая акцентуация встречается и при употреблении фразеологизмов: на ве́ тер слов не бросаю (вместо на́ ветер слов не бросаю), с гла́ зу на гла́ з (вместо с гла́ зу на́ глаз) и др. (Касаткина Р.Ф., 2008. С. 377). Поскольку русское ударение морфологически подвижное, то есть его подвижность связана с морфологической принадлежностью слова, исследователи отмечают также тенденции в акцентуации в рамках разных частей речи. 1. Наблюдается ненормативное перемещение ударения на приставку в действительных причастиях прошедшего времени по аналогии с литературными формами страдательных причастий (Валгина Н.С., 2001): Страдательные причастия прош. вр. (литературные формы) Действительные причастия прош. вр. (нелитературные формы) На́ чатый, на́ чат, на́ чато, на́ чаты/ На́ чавший, на́ чав За́ нятый, за́ нят, за́ нято, за́ няты/ За́нявший, за́ няв При́ нятый, при́ нят, при́ нято, при́ няты/ При́ нявший, при́ няв. 2. Отмечается подвижность ударения у глаголов: – у глаголов прошедшего времени женского и среднего рода (Валгина Н.С., 2001; Касаткина Р.Ф., 2008): - у глаголов женского рода появляются варианты, когда ударение переносится с окончания на основу и происходит подравнивание к другим формам, а у глаголов среднего рода переносится ударение с основы на окончание, и это явление в каждом отдельном случае уже по-разному описывается в словарях: Инфинитив Прошедшее время, женский род Прошедшее время, средний род Начать (на́ чал, на́ чали) начала́ и на́ чала (неправильно) На́ чало и начало́ (неправильно) Спать (спал, спа́ ли) Спала́ и спа́ ла (неправильно) Спа́ ло и спало́ (не рекомендуется) Брать (брал, бра́ ли) Брала́ и бра́ ла (неправильно) Бра́ ло и брало́ (неправильно) Дать (дал, да́ ли) Дала́ и да́ ла (неправильно) Да́ ло и дало́ (равноправные варианты) – у глаголов на -ИТЬ в формах настоящего и будущего времени (Валгина Н.С., 2001; Горбачевич К.С., 2009): ма́ нит и устаревающее мани́ т, сверли́ т и допустимо све́ рлит, звони́ т и не рекомендуется зво́ нит, включи́ т и не рекомендуется вклю́чит, углуби́ т и устарелое углу́ бит; – у бесприставочных возвратных глаголов прошедшего времени: «У большинства возвратных глаголов в форме прошедшего времени мужского рода ударение исконно падает на основу: боро́ лся, боя́ лся, верте́ лся ˂…˃. У глаголов с подвижным ударением исконно акцентируемым был постфикс: брался́ , взялся́ , гнался́ ˂…˃. Однако в наше время вполне отчетливо проявляется тенденция к переносу ударения на основу и у этих глаголов» (Касаткина Р.Ф., 2008. С. 381). Эта тенденция находит отражение в словарях: бра́ лся и устарелое брался́ , начался́ и неправильно на́ чался, роди́ лся и родился́ (равноправные варианты). 3. Возникли варианты ударения у существительных (в связи с действием закона аналогии, усилением грамматической функции ударения (например, для различения грамматических форм слов: те́ рема (Род. п., ед. ч.) и терема́ (Им. п., мн. ч.), которая связана с развитием подвижности ударения): – в форме род. п. происходит перенос ударения с основы на окончание слова: пруда́ и устаревающее пру́ да, груздя́ и устаревающее гру́ здя, тиража́ и устарелое тира́ жа; у́ гля и допустимо угля́ ; – у двусложных существительных (в том числе приставочных) мужского рода наблюдается перемещение акцента с последнего слога на первый (Горбачевич К.С., 1978. С. 70): ломо́ ть и допустимо ло́ моть, креме́ нь и в просторечии кре́ мень, догово́ р и допустимо (в непринужденной речи) до́ говор, пригово́ р и не рекомендуется при́ говор и др. 4. Наблюдаются колебания в постановке ударения в формах среднего рода, а также множественного числа у кратких прилагательных (Касаткина Р.Ф., 2008. С. 383). Однако, по данным орфоэпических словарей, наблюдается и вариативность форм кратких прилагательных женского рода. Для них нормативным считается ударение на окончании, однако встречается постановка ударения на основу: тускла́ , гибка́ и допустимо: ту́ скла, ги́ бка; вла́ стна и устарелое властна́ . В кратких прилагательных среднего рода появились варианты с ударением на окончании: ново́ , в то время как нормой является ударение на основе слова: но́ во. Во множественном числе в кратких прилагательных наблюдается тенденция к переносу ударения на окончание: бли́ зки и допустимо близки́ , но́ вы и допустимо новы́, кре́ пки и допустимо крепки́ , полны́ и устаревающее по́ лны. Кроме указанных тенденций, в русском языке постоянно происходит адаптация иноязычных слов, в том числе и их ударения. Соответственно, по мере осваивания или в процессе функционирования заимствованного слова в русском языке может измениться его ударение и, таким образом, быть отличным от ударения в языке-источнике. Например, слово бобслей при первой его фиксации в русском языке имело ударение на первом слоге бо́ бслей, однако в современной речи оно изменило ударение: бобсле́ й. Слово хокке́ й от англ. hóckey имеет ударение, отличное от языкаисточника. Можно отметить и русификацию собственных имен существительных. «Многие из русифицированных вариантов в настоящее время уже стали традиционными, например, мы говорим Анкара́ , Гаи́ ти, Гондура́ с, Пана́ ма, Хироси́ма, Вашингто́ н, Белгра́ д, но: турец. А́ нкара; исп. Аити́ , Онду́ рас, Панама́ ; японск. Хиро́ сима; англ. Уо́ шингтон; сербскохорв. Бе́ оград» (Валгина Н.С., 2001. С. 71). Таким образом, в русском языке происходят активные процессы и наблюдаются некоторые тенденции в области произношения и ударения. По мнению Р.Ф. Касаткиной, в словесной просодии усиливаются агглютинативные тенденции: это проявляется в ярко выраженной тенденции к унификации ударения, отказу от архаики и целого ряда исключений в акцентуации (Касаткина Р.Ф., 2008. С. 398). Лекция № 4 Активные процессы в области лексики Лексика – самый подвижный уровень языка, который быстрее всех откликается на происходящие изменения в политике, экономике, культуре и в жизни общества в целом. Когда мы говорим о том, что язык изменяется и в нём постоянно протекают какие-то процессы, то в первую очередь разговор заходит о словах. При выявлении особенностей языка того или иного времени выделяют, прежде всего, единицы лексического уровня – ключевые слова эпохи. Слово как единица лексической системы может менять свое значение, стилистическую окраску, заимствоваться из другого языка, обозначать какое-то актуальное понятие или устаревать, а может, наоборот, переходить из пассивного лексического запаса в активный. Учитывая такую динамику внутри языковой системы, исследователи выделяют определённые активные лексические процессы. Среди них следует отметить постоянное пополнение лексического состава, появление новых слов. С одной стороны, лексическая система тесно связана со словообразованием: новые слова могут появляться в результате словообразовательных процессов: смайлик, силовик (руководитель силового министерства), ЕГЭ, бананотехнологии, лайкать и т.п. С другой стороны, новые слова появляются и в результате заимствования из других языков. Противоположный процесс – выход из употребления слов, как правило, связан с тем, что они обозначают неактуальные для данного времени понятия, исчезнувшие реалии, у явления, понятия появляется другое название. С распадом Советского Союза в пассивный словарный запас ушли слова советской эпохи – советизмы: октябрята, обезличка, середняк, ФЗУ, невозвращенец, продразверстка, агитпароход, агитмассработа, трудодень и др. Авторы Толкового словаря Совдепии отмечают, что потенциально вся советская лексика относится к разряду устаревшей, но ее передвижение в пассивный словарный состав еще далеко не завершено. «Толковый словарь конца XX века. Языковые изменения» под ред. Г.Н. Скляревской среди уходящих в пассив лексических единиц фиксирует в том числе и слова, относящиеся к советской эпохе: соцсоревнование, соцлагерь, СССР, талон, турпоезд, колония, неблагонадёжный, происки, ЭВМ и мн. др. Возвращение слова в активный словарный состав – лексический процесс, противоположный предыдущему. В качестве примеров, называющих вернувшиеся в нашу жизнь реалии, можно привести следующие: гимназия, губернатор, девальвация, департамент, крестить, обанкротиться, обитель, приют и мн. др. Слова ранее табуированной тематической сферы «религия» также переживают возвращение в активный запас, актуализируется не только их прямое значение, но и переносное: класть репутацию на алтарь «Единой России», положить всё на алтарь победы, храм науки, Конституция – вторая Библия; «Поселили в гостинице на солнечную сторону – ад!» и т.п. Вместе с этим процессом отмечается и такое явление, как актуализация слов, при котором по ряду причин слово становится частотным и иногда ключевым, отражающим ту или иную эпоху, отрезок времени. С 2007 г. в России ежегодно проводится акция «Слово года» с целью выявления и определения наиболее актуальных, значимых и популярных слов и выражений. В конкурсе выделяется ряд номинаций, например «слово года», «выражение года», «антислово года» / «антиязык», «неологизм года», «словотворчество», «словосеть» и т.п. Инициатор и куратор конкурса «Слово года», филолог, философ, культуролог М. Эпштейн отмечает: «Цель конкурса – нарисовать языковую картину мира, которая возникает в массовом сознании за год. ˂…˃ То, как мы говорим, определяет то, как мы живём. А подобные конкурсы помогают обществу осознавать, где оно находится в данный момент, откуда идёт и, главное, куда». Слова и выражения года выбирают лингвисты и народное голосование. Так, по результатам конкурса победителями по годам стали следующие слова: 2007 – гламур 2008 – кризис 2009 – перезагрузка 2010 – огнеборцы 2011 – полиция 2012 – Болотная 2013 – госдура 2014 – крымнаш 2015 – беженцы 2016 – брекзит 2017 – реновация 2018 – «Новичок» 2019 – протест 2020 – обнуление Экспертный совет выбирает ежегодно «Выражение года», «Антиязык» (язык агрессии, лжи, пропаганды) и «Протологизм года» (слово, впервые предложенное для введения в язык). Тройки победителей по каждой номинации с 2016 г.: СЛОВО 2016 1. Брекзит 2. Дно (экономики, кризиса) 3. Покемоны ВЫРАЖЕНИЕ 2016 1. Очередь на Серова/Айвазовского 2. Гибридная война 3. Допинговый скандал АНТИЯЗЫК 2016 1. Денег нет, но вы держитесь. 2. Граница России нигде не заканчивается . 3. Дебилы б** НЕОЛОГИЗМ 2016 1. Зловцо — злое словцо. "Зловцо не воробей, вылетит..." 2. НеуезжАнт — тот, кто не уезжает из страны, хотя и имеет такую возможность 3. Мочизм — направление современного акционизма СЛОВО 2017 1. Реновация 2. Биткоин 3. Хайп ВЫРАЖЕНИЕ 2017 1. Он вам не Димон 2. Вмешательство в выборы 3. Корзинка Сечина АНТИЯЗЫК 2017 1. Иностранный агент 2. Можем повторить! 3. Пьяный мальчик ПРОТОЛОГИЗМ 2017 1-2. Домогант 1-2. Гоп-политика 3.Зломенитый СЛОВО 2018 1. "Новичок" 2. Токсичный 3. Пенсия, пенсионер ВЫРАЖЕНИЕ 2018 1. Солсберецкий собор 2. Пенсионная реформа 3. Театральное дело АНТИЯЗЫК 2018 1. Мы попадем в рай, а они просто сдохнут. 2. Дожитие, возраст дожития. 3. Государство не просило вас рожать. ПРОТОЛОГИЗМ 2018 1. Вохрократия (власть силовиков, спецслужб и их уполномоченных олигархов) 2. Пенсиянин (россиянин, доживший до реформированной пенсии) 3. Выборарриум (избирательный участок; грязная кампания) СЛОВО 2019 1. Протест 2. Допускай! (к выборам) 3. Пытки (заключенных) ВЫРАЖЕНИЕ 2019 1. Московское дело 2. Клоачный язык 3. Я/МЫ (плюс имя) АНТИЯЗЫК 2019 1. Иностранный агент (иноагент) 2. Пещерные русофобы 3. Глубинный народ ПРОТОЛОГИЗМ 2019 1. Бо-бо-гвардия (плаксиво-инфантильная самопрезентация силовых органов в судах) 2. ГАСАНта-Барбара (искусственно порождённая волна «народного возмущения») 3. Фейсдельничать (бездельничать, сидя в фейсбуке) СЛОВО 2020 1. Обнуление 2. Коронавирус/Ковид 3. Самоизоляция ВЫРАЖЕНИЕ 2020 1. Жыве Беларусь! 2. Масочный режим 3. Социальное дистанцирование АНТИЯЗЫК 2020 1. Навальный мог сам себя отравить 2. Государствообразующий народ 3. Изменения в Конституцию ПРОТОЛОГИЗМ 2020 1.Обнулидер (лидер, прошедший обряд обнуления). 2. Расковидеться (увидеться после карантина (по типу «разговеться»)). 3. Гоминицид (то, что убивает людей; средства их истребления (коронавирус – новейший и опаснейший гоминицид)). «Миграция» слов из активного словарного состава в пассивный и наоборот может быть тесно связана с семантическими преобразованиями, стилистическими изменениями. Например, в советскую эпоху многие нейтральные слова приобретали новые идеологические приращения: например, слово беседа приобрело значение «собеседование на политические темы», выбросить – пустить в продажу (о партии дефицитного товара) (Мокиенко В.М., Никитина Т.Г., 1998). Сегодня эти лексико-семантические варианты с идеологическими приращениями ушли в пассив. В связи с тесными международными контактами, внедрением в России рыночных отношений, социально-экономическим переустройством общества отдельные слова получили переоценку: коммерсант, бизнесмен, благотворительность – в советскую эпоху воспринимались с резко негативной оценкой как относящиеся к буржуазному обществу. Некоторые слова в советскую эпоху снабжались пометами «высок.», но в настоящее время вошли в нейтральный общеупотребительный словарь: всенародный (охватывающий весь народ, важный для всего народа, принимаемый всем народом), маяк (перен. – о том, кто опережает всех в каком-л. деле, являясь образцом для подражания), приумножение и т.п. Наряду со стилистической нейтрализацией исследователи отмечают и нейтрализацию смысла – процесс эвфемизации, при котором происходит вуалирование нежелательного по той или иной причине (этической, политической и т.д.) смысла слов нейтральным словом: лицо без определенного места жительства, лицо с вредными привычками, высшая мера наказания, учреждение (тюрьма) и т.п. Темами эвфемизации становятся физиологические процессы и состояния, определенные части тела, взаимоотношения людей, болезнь, смерть: он плохо себя чувствует, пойти на крайние меры и т.п. Эвфемизмы используются в дипломатической, медицинской, военной сферах, деятельности армии и т.д. (подробнее см.: Крысин Л.П., 1994). Стилистическое перераспределение – перемещение слов из одной стилистической группы в другую (Валгина Н.С., 2001). Например, слово новояз, возникшее в художественном тексте (из романа Дж. Оруэлла «1984»), стало употребляться преимущественно в публицистических текстах, общеупотребительные сейчас слова в Толковом словаре Д.Н. Ушакова имеют стилистические пометы: расчёска – простореч., проблема – книж. и т.п. Наблюдается переход в состав общелитературной лексики слов из ограниченных сфер употребления. Подобные единицы начинают использоваться в текстах средств массовой информации и затем постепенно расширяют сочетаемость, например слова, пришедшие из жаргонов: беспредел, тусовка, разборка, достать (довести до раздражения), заколебать, заложить (предать кого-л., донести на кого-л.), качаться (заниматься бодибилдингом), упаковаться (обеспечить себя, обзавестись чем-л.), антивирусник (комп.) и т.п. Ярким примером может стать процесс детерминологизации (Валгина Н.С., 2001. С. 96), при котором научные термины выходят из специальной сферы и становятся общеупотребительными, используются в том числе в переносном смысле: нанотехнологии, нано-, клон и мн. др.: «Разве последние выборы с “триумфальной победой” “Единой России” не продемонстрировали (в том числе и соотечественникам за рубежом), что единственная “нанотехнология”, которую освоила власть, – это сливать все общественные молекулы в одну политическую колбу» (Аргументы и факты); «Торжественный нанообед в “Славянском базаре”: наноблины с наноикрою, нанопашет из нанопечени наноуток, наногорячее, нановино нанокрасное»; «На более молодую аудиторию ориентирована социальная сеть “ВКонтакте” – российский клон Facebook, созданный петербургским программистом Павлом Дуровым». Необходимо помнить, что русский литературный язык может заимствовать слова как из других языков, так и из других подсистем русского национального языка. Взаимодействие литературного языка с другими вариантами национального языка, в частности с жаргонами, привело к активизации жаргонной лексики и появлению феномена общего жаргона – жаргонизмов, которые используются в СМИ и носителями литературного языка в неофициальной обстановке: крыша, понты, крутизна, лимон, лажа, стёб и т.п. Впрочем, как и в остальные эпохи, конец XX – начало XXI в. характеризуется наличием жаргонов отдельных социальных групп: компьютерный: клава, локалка, снести (удалить информацию), винда (windows); молодёжный: жесть, прокатить, замутить, краш, кринж, респект; студенческий: хвост, бомба, шпора, валить; медицинский: бабканарушка (пожилая пациентка с острым нарушением мозгового кровообращения), шкурник (дерматолог), лежак (лежачий больной); жаргон наркоманов: дурь, колесо, косяк и т.д. Можно отметить и происходящие в языке семантические процессы – сужение (слово живот первоначально имело значение «жизнь», затем «имущество, достояние», позже – «часть тела» (Балалыкина Э.А., 2012. С. 98)), расширение значения слова (страница – электронная страница, суффикс – часть электронного адреса в сети Интеренет), появление нового значения у слова. Например, у слова совок после распада СССР появилось новое значение: СОВОК, -вка, м. Разг. Неодобр. 1. О Советском Союзе, советском строе; 2. О чём-л., свойственном Советскому Союзу, советскому строю; 3. О советском человеке. Новые значения можно увидеть и у слов укроп, пилот: «“Укропами” называют граждан Украины, поддерживающих майдан, новую власть, безоговорочную ориентацию страны на Запад и антироссийскую риторику» (Комсомольская правда); пилот – пробный или первый выпуск, номер и т.п. чего-л. (телепрограммы, киносериала, журнала): «В США первые 26 серий прошли с успехом, нам заказали продолжение. Так вот, чтобы получить заказ на сериал, нужно было придумать пилот». Функционирование лексики в СМИ, современной политической коммуникации характеризуется повышенной метафоричностью (Ермакова О.П., 2000; Валгина Н.С., 2001). Для оценки современной общественно-политической ситуации используются разнообразные типы метафор: - театральная: западные кукловоды, театр боевых действий; «Прима всего этого действа, конечно, защитница Химкинского леса Евгения Чирикова» (Комсомольская правда); - военная: армия гастарбайтеров, «оккупировали» чужеземцы; - медицинская: кризис дал метастазы по всему миру»; коллапс автопрома, реанимация экономики; «А политика, направленная на ассимиляцию русских, породила своего рода фурункул общественного недовольства, который зрел уже давно» (Известия); - спортивная: нокаут майдану и Обаме, «Эрдоган проиграл сирийскую партию, но это не конец света – он еще может спастись в дружбе с Россией» (Комсомольская правда.); пищевая: политический винегрет, «Курсы иностранных денег росли как на дрожжах» (Комсомольская правда.). Заимствование иноязычных слов Заимствование иноязычных слов – один из самых активных лексических процессов в современном русском языке. В последние годы как рядовые носители языка, так и лингвисты отмечают активизацию употребления иностранных слов. В настоящее время русский язык заимствует слова из разных языков, однако большая часть иноязычных слов – англицизмы. Английский язык называют в этом смысле главным донором эпохи, «современной латынью» (Валгина Н.С., 2001. С. 116): дедлайн, бейдж, ресепшн, блог, краудфандинг, дауншифтинг, фидбэк, шорт-лист, чизбургер, фаст-фуд и т.д. Англицизмы проникают в самые разные сферы жизни человека. Это названия новых явлений, предметов, понятий: – в политике: праймериз спичрайтер, саммит, имидж-мейкер, импичмент и др.; – в экономике: инвестор, аутсорсинг, офшор, дискаунтер, эквайринг и др.; – в науке и образовании: коворкинг, колёнинг, кейс, коллайдер, тьютор, инновация и др.; – в информационных технологиях: роуминг, мультиплекс, браузер, провайдер, сервер, трафик, лэптоп и др.; – в СМИ: ньюсмейкер, брифинг, холдинг, лид, стендап, тизер, прайм-тайм, ток-шоу и др.; – в искусстве: хоррор, хедлайнер, райдер, ремейк, мейнстрим, пэчворк и др.; – в спорте: боулинг, кёрлинг, хафпайп, сноубординг, маунтинбайк и др. Л.П. Крысин отмечает, что активизации употребления и появлению иноязычных слов благоприятствуют тесные политические, торгово-экономические, культурные связи между народаминосителями языка, территориальное взаимодействие стран, народов, а также расположенность языка-реципиента к заимствованию (Крысин Л.П., 2000а. С. 143). Действительно в конце 1980-х – начале 1990-х гг. появились такие социальнополитические, экономические условия (активизация международных контактов, распространение Интернета, международный туризм и т.д.), которые спровоцировали активизацию употребления иноязычных слов в русском языке и их многочисленное заимствование. Среди причин заимствования иноязычных слов исследователи (Крысин Л.П., 2000а. С. 146– 155) называют следующие: – потребность в наименовании новой вещи, явления: смартфон, фудшеринг, скелетон; – необходимость разграничить содержательно близкие, но всё же различающиеся понятия: конгресс – совещание – конференция – съезд, логотип – знак, магазин – супермаркет; – необходимость специализации понятий – в той или иной сфере, для тех или иных целей: обмен – бартер, заразный – инфекционный, прозрачный – транспарентный и т.п.; – тенденция к обозначению одним словом словосочетания или описательного оборота: мультиплекс (кинотеатр с большим количеством залов); – наличие в заимствующем языке сложившихся систем терминов, обслуживающих ту или иную тематическую сферу, область: «наглядный пример – система обозначений, обращающихся в вычислительной технике: эта сфера обрастает всё новыми иноязычными (английскими по происхождению) номинациями, в том числе и мало оправданными с точки зрения коммуникативных потребностей (ср., например, замену слова пользователь термином юзер (англ. user) – в профессиональном языке программистов» (Крысин Л.П., 2000г. С. 147); – социально-психологические аспекты: а) восприятие иноязычного слова как более престижного: клининг-менеджер, клинер (уборщица), дедлайн (крайний срок), аппрувить (подтвердить, утвердить), ресёчер (исследователь), фидбэк (ответ, отклик, отзыв) и т.п.; б) коммуникативная актуальность обозначаемого заимствованием понятия: селфи, селфипалка, селфи (фотка), селфинутый, селфинуть, отселфить, заселфить, селфи-гид, селфикот; санкции – санкционные, антисанкции, санкционщик, санкционка, ссанкции. Из данных примеров видно, что слово санкции, попав в зону общественного внимания с 2014 г., стало производным для других слов, среди которых сегодня встречаются и окказионализмы. Иноязычные слова, которые обозначают важные понятия, в определенные периоды становятся часто употребляемыми, они легко образуют производные слова и делаются объектом обыгрываний, каламбуров, структурных переделок (Крысин Л.П., 2000а. С. 154). Причины появления и употребления иноязычных слов во многом взаимосвязаны, и заимствование одного слова может быть вызвано рядом факторов. Употребление иноязычных слов в современных текстах и речи может сопровождаться определёнными пояснениями, переводом, толкованием: «Для ухода за волосами вы должны иметь (маст хэв, то есть у вас обязательно должны быть) шампунь и бальзам» (http://www.woman.ru/rest/medley8/thread/4090206/). Кроме этого прослеживается и противоположная тенденция, при которой новое заимствование употребляется без перевода, комментариев в расчёте на осведомлённость адресата (Крысин Л.П., 2000г. С. 155): «Я считаю, что не только наши сотрудники, но и наш учредитель, стейкхолдеры, партнеры, а также потенциальные студенты и слушатели должны знать, что мы думаем и делаем» (Cлово ректору). Часто такое использование иноязычных слов без пояснений и толкований оказывается для автора более престижным, модным, но для адресата (а бывает и для самого автора) – не всегда понятным. Поэтому представляется, что сегодня правильнее говорить о культурно-речевых аспектах использования заимствований, потому что во многих случаях оно оказывается неумеренным, неуместным и нецелесообразным в том или ином контексте и ситуации: «Участники Science Game исполнят хип-хоп на флешмобе в Томске. Во второй день форума молодых ученых U-NOVUS, 13 мая, с 10.00 до 17.00 в СК “Гармония” пройдет форсайтсессия и акселерационная площадка “Форсайт-форсаж: робототехнические системы, интернет вещей и искусственный интеллект”». Эти проблемы, как правило, вызывают у носителей языка определенную реакцию, призывы не использовать заимствованные слова, заменять их русскими эквивалентами: «Ей-богу, иногда хочется дать подзатыльник за убийственные фразы “Будь френдли” или “Набросайте драфт”. Это какая-то глупость, сколько не харахорься», «Не знаю как вам, но мне обидно, что многие слова в нашем языке заменились на иностранные. Достали всякие менеджеры, промоутеры, франчайзинги, тренинги, тюнинги. Что, это разве так круто?». Следует помнить, что русский язык на протяжении всей своей истории не раз переживал подобную активизацию заимствования и употребления иноязычных слов (например, в Петровскую эпоху были многочисленные заимствования из европейских языков, в конце XVIII – начале XIX в. – расцвет французского языка). Вспомним строчку из «Евгения Онегина»: «Но панталоны, фрак, жилет, Всех этих слов на русском нет». При этом русский язык остался русским: язык – это система самоочищающаяся, обладающая механизмом саморегуляции, в ней остаётся только то, что оказывается необходимым носителям языка для коммуникации, что отвечает их потребностям. Иноязычные слова при заимствовании переживают разные процессы адаптации: фонетической, словообразовательной, морфологической, лексической, синтаксической. Например, сегодня некоторую освоенность демонстрирует слово Интернет в русском языке: оно стало склоняться, однако до сих пор встречается его вариативное написание: интернет, Интернет: «В настоящий момент Интернет работает на Кольцевой, Сокольнической, Люблинско-Дмитровской и Калининской линиях» (Комсомольская правда); «Прошлогодние разоблачения показали нам, что незашифрованная передача данных через интернет больше небезопасна» (Комсомольская правда). Исследователи отмечают также и то, что на самом деле следует говорить о распределённости иноязычных слов – по функциональным стилям и речевым жанрам. В наибольшей степени ими насыщены газетные и журнальные тексты на темы экономики, политики, спорта, искусства, моды, в статьях же, посвящённых бытовым проблемам, новые заимствования встречаются не часто. «В устной публичной речи – например, в радио- и телеинтервью, выступлении в парламенте – употребление иноязычных слов-неологизмов (или недавних специальных терминов) чаще, чем в письменных текстах, сопровождается оговорками типа: так называемый монетаризм, как теперь принято выражаться , презентация и т.п.» (Крысин Л.П., 2000г. С. 158). Проблемы, о которых говорят лингвисты – это с одной стороны, культурно-речевые аспекты использования иноязычных слов, с другой стороны, большая необходимость в создании словарей иностранных слов. Словарей, в которых бы отражались мгновенно иностранные слова, нет. Пока исследователи, составители готовят тот или иной словарь иностранных слов к выпуску, он в некоторой степени уже неактуален. Поэтому лингвисты и люди, чья профессия связана со словом, сегодня создают разнообразные словарные проекты, чтобы зафиксировать и сделать понятными иностранные слова, употребляемые в той или иной сфере. Зимняя Олимпиада в Сочи сподвигла лингвистов на сайте Грамота.ру создать Олимпийский словарь – словарь терминов, обозначающих зимние виды спорта, на сайте Олимпийских игр был создан Терминологический англо-русский глоссарий XXII Олимпийских зимних игр и XI Паралимпийских зимних игр 2014 года в Сочи. Редакция интернет-газеты «Бумага.ру» создаёт словарь Нового горожанина, в выпуски которого включаются преимущественно иноязычные слова. Например, в первом выпуске нашло отражение «всё то, что положено знать обычному петербуржцу: лифтолуки, корнеры и капкейки с примерами употребления из советского кино»: «Смузи (от англ. smoothie – однородный, мягкий, гладкий, приятный). Ягоды или фрукты, смешанные в блендере в однородную массу. Приобрёл популярность благодаря вегетарианцам и поборникам здорового образа жизни». В газете «Московские новости» составили «Памятку для тех, кто, делая заказ, хочет не отступать от норм русского языка – о кофе и напитках, которые подаются в кофейнях»: «Капучино. Для начала надо запомнить, как пишется это слово – в нем многие делают ошибки. Не каппучино или капуччино, а коротко и ясно: капучино – никаких удвоенных букв. Если не верите, загляните в орфографический словарь. А теперь снова зададим животрепещущий вопрос о роде этого слова – мужской или все-таки средний? Новый Русский орфографический словарь (под ред. В.В. Лопатина и О.Е. Ивановой) даёт такой ответ на этот вопрос: слово “капучино” может употребляться как существительное и мужского, и среднего рода. В общем, вы свободны в выборе. Это всё-таки не “кофе”, не надо стесняться. Латте. В этом слове часто делают ошибку в ударении, говоря «латтЕ» вместо «лАтте». Тут действует правило языка-источника. В итальянском ударение именно такое: лАтте. Род, как и у “капучино”, и мужской, и средний». В примерах из таких словарных проектов прослеживаются некоторые этапы адаптации заимствованных слов к системе русского языка. Этот процесс идёт в языке постоянно, при этом одни слова осваиваются очень долго, другие быстрее, какие-то слова практически сразу подчиняются нормам заимствующего языка. Кроме уже рассмотренных процессов фонетической и словообразовательной адаптации можно отметить и освоение значения, которое в заимствующем языке может сужаться, расширяться или полностью изменяться. Например, можно отметить расширение значения слова бестселлер в русском языке: «Теперь производитель пытается исправиться, хотя мог бы и не париться: Мicra – после Qashqai и Jukе – третий по счету бестселлер марки в Европе» (Комсомольская правда). В данном контексте речь идёт о наиболее продаваемых марках автомобилей, и в словаре «Новые слова и значения» 2009 г. даётся определение слова бестселлер – «то, что имеет высокий спрос, вызывает ажиотаж». Однако в момент появления этого слова в русском языке словари фиксировали другое, такое же, как в языке-источнике, значение: бестселлер – «книга, пользующаяся рекордным спросом». Лекция № 5 Активные процессы в фразеологии Каждая эпоха рождает свои устойчивые выражения, которые её характеризуют и отражают. Период конца XX – начала XXI в., насыщенный преобразованиями всех сфер жизни общества, – не исключение. С одной стороны, появляются новые сочетания слов, с другой стороны, трансформируются старые фразеологизмы. В.Г. Костомаров констатирует массовое напряженное фразеотворчество, «дополняющее ˂…˃ всеохватывающую (прибегая к модному слову – обвальную) проверку на точность и прочность, на пригодность для новых условий, всех привычных терминов, ходячих формул. Очень многие известные фразы удаляются в запасники и забываются, очень многие из сохраняющихся ˂…˃ вызывают сомнения, уточняются, меняются, переосмысляются семантически, оценочно, стилистически. На глазах складывается новая фразеология, новая идиоматика» (Костомаров В.Г., 1999. С. 206). Так, многие ранее известные устойчивые выражения используются в текстах: 1) без изменений, в их первоначальном виде: «Что будет дальше, и действительно ли “мы за ценой не постоим”, – зависит от действий чиновников, а впрочем, не только от них» РБК Daily); 2) без формальных изменений, но с изменениями в семантике на основе их детерминологизации, выхода из узкой сферы функционирования: «В результате операторы заблокировали “Дождь”, взяв тем самым тайм-аут для пересмотра отношений с телеканалом» (Известия); 3) в трансформированном виде, с изменениями в составе, добавлением новых слов: «Правда, платная дорога, выяснилось позже, шла через близлежащий поселок. Мы же отправились по просёлочной вдоль трассы, куда нас завела народная тропа» (Комсомольская правда); «Но шоколадные реки и карамельные берега перестают удивлять уже на пятнадцатой минуте» (Известия). Появляются и новые выражения, сочетания слов. Источниками возникновения новой фразеологии становятся фильмы, песни, телевизионные программы, реклама, высказывания отдельных лиц, жаргоны, ключевые слова эпохи: - мочить в сортире, раб на галерах (В.В. Путин), - хотели как лучше, а получилось как всегда (В.С. Черномырдин), - кошмарить бизнес, денег нет, но вы держитесь (Д.А. Медведев), - сколько вешать в граммах, заряжай мозги (из рекламы), - Да пребудет с тобой сила; Моя прелесть; У кого правда, тот и сильней (из фильмов) и т.д. Новые устойчивые выражения активно распространяются в СМИ, повторяются, становятся основой для языковой игры, создания иронии: «Если где-то случилась беда – Вова едет туда! Сейчас у него работа на галерах Каспийского флота (А. Орлов. А в Кремле зазвонил телефон); «Как краб на галерах. Как Владимир Путин походил на батискафе вокруг галеона по дну морскому» (Коммерсант.ru.); «Мы проводили несколько селекторов, собирали руководителей медорганизаций и ФСКН, пытались донести позицию: не надо кошмарить врачей!» (Аргументы и Факты). Значительная часть новой фразеологии связана с политической деятельностью, с борьбой политических течений, партий (Костомаров В.Г., 1999. С. 192). Среди появивишихся неологизмов в области фразеологии можно отметить такие сочетания, как оранжевая революция, бархатная революция, арабская весна, перезагрузка отношений, плакатная война, тотальный диктант, ночь длинных ковшей, болотное дело, вежливые люди, гибридная война, информационный вброс, дорожная карта, свиной грипп, нормандский формат, нормандская четверка, сакральная жертва, всё включено и т.п. Трансформация фразеологизмов Новые выражения и трансформированные известные ранее фразеологизмы служат средством отражения прежде всего социально-политической жизни, оценки того или иного события. Трансформированные фразеологизмы используются в заголовках для привлечения внимания: «Налетай, торопись – смотри бесплатно живопись» (Комсомольская правда); «Кто не успел – не опоздал» (Комсомольская правда); «Товарищи курсанты, на мазурку становись!» (Комсомольская правда) и т.п. «Трансформация фразеологических единиц как языковое явление представляет собой совокупность приемов, основанных на целенаправленном видоизменении стабильной структуры и традиционной семантики фразеологизмов» (Гайнанова И.Ф.) Анализ примеров фразеологизмов в тестах современных СМИ позволяет обозначить три вида трансформации – грамматическую, семантическую и структурную. Грамматическая трансформация связана с преобразованиями на уровне формы, влияющими на смысловой уровень единицы. В результате в узуальное значение ФЕ вносятся новые смысловые, стилистические и оценочные оттенки. Основными приемами являются формально-грамматические изменения формы числа и падежа имен и глаголов, варьирование морфем, инверсия. Например, для создания иронии в следующем контексте автор использовал прием изменения морфемного состава фразеологизма: «Было время, когда хотя бы некоторые священники пробовали говорить с детьми не на "церковно-китайском" языке. Было время, когда патриарх Русской церкви призывал к тому, чтобы церковь стала многоязыкой и могла находить общий язык с бабушкой, и с их внуками. Но что-то не сработало... Государство "отошло в сторонку" (Литературная газета). Семантическая трансформация заключается в добавлении новых оттенков смыслов, в возникновении игры слов в результате совмещения прямого и переносного значений. Выделяют два типа подобных преобразований: первый основан на синтезе буквального и фигурального значений, второй – на актуализации буквального значения фразеоогической единицы. Приемами семантической трансформации являются: переосмысление значения, актуализация конкретного смыслового оттенка, совмещение фразеологического метафорического значения с прямым значением слов-компонентов. Так, актуализация буквального значения фразеологизма может быть обусловлена содержанием контекста. Часто это наблюдается в материалах спортивной тематики. О спортсменах-фехтовальщиках журналист пишет: «Записав себе в актив все возможные звания, эти спортсмены вполне могут позволить себе сложить оружие и сменить область профессиональной деятельности, ведь они давно всем всё доказали» (Российская газета). Структурная трансформация вносит изменения в компонентный состав фразеологизмов. Основными приемами являются: 1) экспликация – прием расширения состава фразеологизма, в результате меняется семантика единицы (актуализируется определенный смысловой оттенок, усиливается оценочность, экспрессив ность, модальность); 2) замена одного из компонентов фразеологизма другим, в результате чего появляется единица с новым семантическим ядром, цибо повой коннотацией; 3) контаминация – объединение двух фразеологизмов в один; 4) импликация – сокращение состава фразеологизма. Пример структурной трансформации: «Государство, не имеющее средств., чтобы достойно содержать и реставрировать данные "объекты", решилось переложить и эту заботу на частные плечи» (Литературная газета). Расширение компонентного состава прилагательным «частные» с социально обусловленным значением « предпринимательский, коммерческий» создаёт новое значение фразеологизма: обременить тяжёлой работой, обязательствами частных предпринимателей. Такое явление достаточно распространено сегодня. Появление новых смысловых оттенков у фразеологизма в результате экспликации часто контекстуально обусловлено. «Каждый книготорговец с Советской вносит один раз в три месяца по 2600 рублей. На Кировке им предложили платить за квадратный метр торговой площади 6 тысяч рублей в месяц. При таких расценках можно просто сворачивать книжную лавочку» (Уральские общественные ведомости). Фразеологическая единица сворачивать книжную лавочку со значением «закрыть книготорговую точку» лучше всего резюмирует данную ситуацию. Лекция № 6 Активные процессы в словообразовании и орфографии Активные процессы в словообразовании более заметны, чем в области орфоэпии и орфографии. Словообразовательные типы, форманты, способы словообразования становятся активными или, наоборот, менее активными и продуктивными. Благодаря словообразовательным ресурсам языка появляются новые слова. Чем же характеризуется словообразование современного русского языка в начале XXI в.? Н.С. Валгина отмечает, что способы словообразования обладают большей устойчивостью, а большей подвижностью характеризуются словообразовательные типы, которые могут использоваться как образцы для создания новых слов (Валгина Н.С., 2001. С. 131): ельцинизм, путинизм, медведевизм, саакашвилизм по аналогии с фрейдизм; дикаприст по образцу марксист, ленинист, троцкист, путинист. Иначе говоря, «собственно новыми оказываются только номинации, единицы наименования, созданные “по образу и подобию”. В словообразовательные процессы, таким образом, вовлекаются новые именования» (Валгина Н.С., 2001. С. 131). Соответственно, активизация словообразовательных процессов вызвана внутриязыковыми и экстралингвистическими причинами. Действуют законы внутреннего развития языка: закон аналогии, экономии речевых усилий. Эти внутриязыковые механизмы запускаются внешними – например, ускорение темпов жизни, развитие технологий (мгновенный обмен информацией) приводят к экономии речевых средств: создаются аббревиатуры, усеченные, телескопические слова и т.п. Усиление личностного начала, тенденция к индивидуализации речи, увеличение недовольства, конфликтных ситуаций в мире, стране приводят к усилению экспрессивности, эмоциональности речи и использованию эмоциональноэкспрессивных словообразовательных ресурсов. Языковая мода на употребление той или иной словообразовательной модели активизирует закон аналогии. Кроме этого, следует отметить и такой внешний фактор как процесс заимствования: заимствуются иноязычные форманты, а также слова, которые затем образуют новые единицы с использованием ресурсов словообразовательной системы русского языка. Среди наиболее ярких тенденций в области словообразования современного русского языка можно отметить следующие: 1. Изменение (увеличение или снижение) продуктивности отдельных словообразовательных моделей. Так, можно отметить высокую продуктивность: – приставок пост-, про-(=в пользу), анти-, транс-, де-, от-, за-, про-: постолимпийский, постперестроечный, пророссийский, прогерманский, пропрезидентский, провластный, антидопинговый, антимайдан, трансгендерный, транснациональный, дестабилизация, дефедерализация, отксерить, отзвониться, отсмотреть, отслушать, заценить, залогиниться, запросить, завизировать, проплатить, проговорить, проработать; – суффиксов: -ациj (а), -изациj(а), -инг, -ирова- (большое число окказиональных слов образуется с этими суффиксами): сертификация, монетизация, девальвация, информатизация, деофшоризация, прихватизация, яхтинг, тортинг, крымнашинг, ларёчинг, кудринг, собянинг, шоугуллинг, кадыринг, крыминг, информировать, брендировать, форматировать; – иностранных словообразовательных элементов псевдо-, супер-, мега-: псевдонаука, псевдоучёный, псевдодемократия, супервысокий, суперпрофессионал, мегаустановка, мегакрутой. 2. Активное производство наименований лиц (Валгина Н.С., 2001. С. 138), которое происходит по существующим в языке словообразовательным моделям: автостопщик, аифовец, альтернативник (солдат альтернативной службы, проходящий (в соответствии со своими религиозными, пацифистскими и т.п. убеждениями службу не в армии, а в гражданской сфере), байкерша, барсеточник, гибэдэдэшник, граффитчик, граффитист, интернетчик, интерполовец и т.д. Л.П. Катлинская отмечает непродуктивность модели на -ун в настоящее время в ряду моделей, которые участвуют в образовании наименований деятеля: бегун, прыгун и т.п. Производящими для данных слов выступают глагольные единицы, называющие природно присущие человеку действия. Но в данное время, отмечает исследователь, мотивирующие языковые единицы с заданной совокупностью свойств уже стопроцентно охвачены: появление в обозримом будущем у человека новых процессуально-физических свойств не предвидится, соответственно, отмечается неактивность этой модели (Катлинская Л.П., 2009. С. 24–25). При сравнении употребительности суффиксов -ец и -анин, используемых при производстве наименований жителей: кемеровчанин, новосибирец и т.п., выяснилось преобладание суффикса -ец. Это позволило исследователям сделать вывод о том, что позиции модели слов на -анин менее надёжные (Катлинская Л.П., 2009. С. 104). Среди аргументов называются: • Суффикс -анин не всегда отвечает требованию «информативной достаточности», поскольку не всегда по названию жителя можно понять из какого он города: новоладожец (Новая Ладога), красночикоец (Красный Чикой) и т.п. • В словарях названий жителей в количественном отношении отмечается явное преобладание слов с суффиксом -ец. Так, слов, образованных с помощью суффикса –ец, на букву А насчитывается 230, на букву Б – 216 и суффикса -анин на букву А – 19, на букву Б – 16 (Катлинская Л.П., 2009. С. 105). 3. Образование сложных слов-композитов в результате нарастания аналитизма и активизации процесса заимствования в русском языке: пилинг-крем, шампуньбальзам, интернетстраница, видеоролик, видеоинструкция, бизнесдеятельность, бизнес-модель и т.п. Это единицы, которые представляют собой научные термины, термины экономики, культуры, спорта, информационных технологий, бытовые наименования. Среди подобных слов встречаются такие, которые в своем составе содержат аббревиатуры, цифры, заимствованные слова: СВЧ-печь, VIPперсона, VIP-услуги, 4G-телефон, 3D-картинка, newsблок и др. Кроме этого, как видно из примеров, композиты могут включать элементы латиницы: webсайт, on-line, call-центр, bio-гель, must-have, pr-война, non fictionлитература, fashionпоказ и мн. др. 4. Адаптация заимствованных слов к словообразовательной системе русского языка: пиарщик, пиарить, презентовать, франчайзинговый, крафтовый, офшорный, спонсорский, спонсорство, прессинговать, затюнингованный и т.п. 5. Чересступенчатое словообразование – образование производного слова как бы вне очереди, раньше непосредственно производящего (Валгина Н.С., 2001. С. 144). В основом, это явление наблюдается при образовании причастий или отглагольных прилагательных, когда они появляются от имени существительного, а не от глагола, поскольку такого глагола в языке не существует: табу - … – табуированный; гиперемия – … – гиперемированный, эрудит (эрудиция) – … – эрудированный и т.п. 6. Вследствие действия закона экономии речевых усилий наблюдаются такие процессы, как • Активизация механизмов компрессии. Возрастает продуктивность универбации – свёртывания двусловных наименований, в результате которого образуется одно слово – существительное на базе словосочетания прилагательное + существительное: социалка (социальное обеспечение), служебка (служебная записка), электронка (электронная почта), гуманитарка (гуманитарная помощь), шенгенка (шенгенская виза), виртуалка (виртуальная реальность), курсовик (курсовая работа), кабель (кабельное телевидение), цифра (цифровое телевидение, цифровой фотоаппарат), зеркалка (зеркальный фотоаппарат), кредитка, наличка, безнал и т.п. • • • Наряду с компрессией встречается и такое явление, как усечение слов: губер (губернатор), бух (бухгалтер), инфа (информация), диссер, универ, абитура, бутер, лого (логотип), комп, зав (заведующий) и т.п.; Активен телескопический способ словообразования, при котором новое слово образуется из двух путём сложения первой части одного слова и последней части второго слова: тритикале (гибрид пшеницы и ржи от лат. triticium и secale), маспирантура (магистратура и аспирантура), оливьез (оливье и майонез), фру- 88 гурт (фрукт и йогурт), цинизменный (цинизм и низменный), каратебика (карате и аэробика) и др. Одним из самых продуктивных способов компрессии сложных многословных названий организаций, учреждений, средств массовой информации, экономических терминов и т.д. является аббревиация. Образование аббревиатур – процесс, который активизировался в последние годы в связи с происходящими в стране изменениями в общественно-политической, социальноэкономической сфере, усилением международных контактов. Поэтому наряду со многими уже давно появившимися аббревиатурами, такими как СМИ, вуз и т.п., возникают и аббревиатурные неологизмы (которые довольно быстро входят в узус): КФМ (комитет по финансовому мониторингу), Минвостокразвития (Министерство Российской Федерации по развитию Дальнего Востока), НИУ (Национальный исследовательский университет), ЕГЭ (единый государственный экзамен), ТСЖ (товарищество собственников жилья), РГ (Российская газета), ОСАГО (обязательное страхование гражданской ответственности владельцев транспортных средств), БАД (биологически активная добавка) и мн. др. 7. Активизация окказионального словообразования, расцвет словотворчества, языковая игра: музоль (надоевший музыкальный хит), КрымРАШ, умопоВРАЧение, псакнуть, эрдоганить, эрдогадости, поэрдогадить, Эрдогад, сдербанк (банк, вытягивающий много денег), тандемагогия (тандем + демагогия), борзописцы, недопереценности, передоктор, злодчество (зло+зодчество), загарий, таджикизатор и мн. др. 8. Наряду с подобными примерами словотворчества, пополняющими состав эмоционально-оценочных, экспрессивных единиц языка, можно отметить и тенденцию активного использования экспрессивных словообразовательных средств, оценочных моделей: толерантненько, улучшайзинг, собянинщина (собянинг), вашингтонщина, песковщина, разводняк на деньги, майданутые, заказуха, послабуха, журналюги (журнашлюхи), националюги, путиноиды, дебильчик и т.п. Активные процессы в орфографии (усвоение языком иноязычной лексики) Современное состояние накопленных орфографических знаний в отношении иноязычной лексики как особой подсистемы русского языка характеризуют следующие черты: 1) никого из исследователей не удовлетворяет в полной мере сложившаяся ситуация в сфере правописания иноязычных слов; 2) отмечается недостаток исследований, в которых вопросы письменного освоения заимствований иноязычных слов рассматриваются комплексно, во всех аспектах; 3) в большинстве случаев в процессе исследования делается упор не на объективные процессы адаптации, а на письменную кодификацию; в фокусе внимания стоит вопрос «как следует писать слово?» в противовес вопросу «почему слова пишутся так, а не иначе?», т.е. нормативная точка зрения преобладает над объективной; 4) в большинстве случаев предлагаются однозначные (но при этом зачастую различные) решения по написанию слов. В этой ситуации выход видится в том, чтобы либо минимизировать условность выбора путем нахождения объективных оснований написания там, где это возможно в современной языковой ситуации, либо отказаться от однозначных решений. Для иноязычных слов на сегодняшний день особого внимания редакторов требуют следующие орфографические проблемы: а) употребление удвоенных согласных; б) употребление букв э/е в неприкрытых слогах и после твердого согласного; в) правила о слитном/дефисном написании слов. Проблема удвоенных согласных 1) слова, у которых долгий (удвоенный) согласный находится в сильной позиции и в силу своих фонетических особенностей способен сохранять долготу произношения, стоит писать с удвоенной согласной (кроссинг, папарацци, пицца, ризотто, спагетти, чеддер, эспрессо и др.); 2) в остальных случаях необходимо отобрать слова, у которых существует явно преобладающий в узусе вариант написания, и писать их в соответствии с данным узуальным предпочтением (аккаунт, граффити, коллайдер, шаттл, эккаутинг; пазл и др.); 3) для слов, у которых долгий (удвоенный) согласный находится в слабой позиции, при наличии заметных колебаний в письменной практике допустить на этапе его освоения орфографические варианты с указанием предпочтительного (оф(ф)шор, топлес(с), капуч(ч)ино, фриц(ц)анте и др.). Проблема употребления буквы «э» после гласных 1) предложить однозначное написание для тех слов, у которых критерий фонетических условий употребления буквы «э» не противоречит критерию графического контекста (паэлья, капоэйра и др.); 2) для остальных возможно вариативное написание: если в узусе нет уверенно доминирующей орфограммы или если такая орфограмма противоречит правилу (рие/элтор, крие/эйтор; что касается слова флаер(с), то у него уверенно лидирует орфограмма с буквой «е»). Проблема употребления буквы «э» после согласных 1) если фонема э находится в позиции после зубного, в том числе [л], или [р], то стоит передавать его с помощью буквы «е» (при условии, что в узусе отсутствует стойко преобладающий противоположный вариант; в последнем случае допускаются варианты с указанием предпочтительного) (ар-деко, никнейм, снек, стейк, сейл, сервер, тинейджер; апгрейд, бойфренд, брейк, бренд, парео, спрей, стретч, трекбол, тренд, треш; лейбл, сленг; слеш/слэш, флеш-карта/флэш-карта и др.); 2) если фонема э находится в позиции после губного или задненебного и написание слова колеблется, разрешаются варианты, по возможности с указанием предпочтительного (бедж/бэдж, петчворк/пэтчворк; хеви-метал/хэви-метал, хеллоуин/хэллоуин, хендаут/хэндаут, хеппи-энд/хэппи-энд и др.); 3) структурные элементы в составе слова -ер, -ент и де- предпочтительнее писать с буквой «е» (бартер, контент, линер, постер, провайдер, дефолт и др.); 4) для слов с двумя проблемными зонами в отношении «э» после твердого согласного современными учёными предлагаются варианты написания, но стоит выбрать предпочтительный вариант – с учетом фонетических условий и ситуации в узусе (секондхенд, секонд-хэнд, сэконд-хэнд; сенсей, сэнсэй; хэтчбек, хэтчбэк, хетчбек, хетчбэк и др.); 5) при написании слов-экзотизмов возможны варианты – если отсутствуют явные узуальные предпочтения той или иной орфограммы или если эти предпочтения нежелательны с точки зрения орфографической традиции (в данный момент таких слов среди исследованных нами нет; у слов тэквондо и фэн-шуй кодифицированное написание совпадает с узуальным); 6) для слов с конечным [э] возможны два решения: с учетом противоречия между лингвистическими основаниями написания и узуальными предпочтениями предлагаются варианты написания с указанием предпочтительного варианта (косоде/косодэ, кумите/кумитэ, но соте, саке, каркаде, макраме и др.), но в научной и официальноделовой литературе необходимо следовать сложившейся традиции, рекомендующей писать букву «е». Проблема слитных/дефисных написаний 1) для слов с интернациональной первой частью рекомендуется слитное написание, если нет явного противоречия узусу; в последнем случае – разрешены варианты (аквабайк, антивирус, гипермаркет, контрпиар, микрочип, моторикша, мультивиза, нанотехнологии, телешоу, фотосессия; тетра(-)пак и др.); 2) для слов с иными аналитическими прилагательными в препозиции рекомендуется дефисное написание, если нет противоречия узусу; в последнем случае – допускаются варианты (бизнес-класс, бизнес-леди, блицинтервью, веб-дизайн, веб-сайт, реалити-шоу, секс-шоп, тату-арт, топлист, топ-менеджер, транс-музыка; бард(-)рок и др.); 3) для наиболее проблемных слов, т.е. таких, которые допускают различную трактовку способа их образования или имеют противоречивые аналогии, а также для тех, у которых критерий синхронной членимости противоречит морфемной членимости слова в языкеисточнике, разрешаются варианты написания, по возможности с указанием рекомендуемого варианта (масс(-)культура, симфо(-)рок, штрих(-)код, эконом(-)класс; бизнес(-)вумен, мини(-)вэн, тату(-)мейкер, электро(-)поп, шоу(-)вумен, шоу(-)рум; мейк()ап, фаст(-)фуд, фэн(-)шуй, экзит(-)пол и др.); 4) если критерий длины слова противоречит правилу, предлагаются варианты написания (мультимедиа(-)проект и др.). Материал для семинара № 1 Классификация одностуктурных заимствований в процессе адаптации. Выделяют четыре типа одноструктурных заимствований: 1. Имена существительные, восходящие к сложным словам или словосочетаниям в языкеисточнике (массмедиа, флешмоб, праймтайм). Для их адаптации характерно: • • • • орфографическое варьирование (слитное, раздельное и дефисное написание); произношение с побочным ударением; варьирование по признаку склоняемости/несклоняемости (индустрия фаст-фуда); отсутствие словоизменения, ограниченные словообразовательные возможности (для некоторых лексем). 2. «Инговые» имена существительные. Последовательно русифицируются с точки зрения числового противопоставления. Свидетельством ускоренной русификации инговых вариантов является и тот факт, что они, как правило, сразу получают кириллический вариант написания, минуя стадию «вкрапления», т.е. написания в оригинальной графике. Отдельные слова относятся к мотивированным (ср. банкинг, тренинг, процессинг, прессинг, сталкинг и банк, тренировать, процесс, пресс, сталкер). Эти субстантивы способны образовывать глаголы (прессинговать, рейтинговать). 3. Имена существительные на -с/-з, восходящие этимологически к формам множественного числа с формантом -s (дартс). Обратите внимание на формы, получившие русскоязычные окончания множественного числа (мн. ч., англ. nuggets – русс. наггетсы). 4. Имена существительные на -шн/-жн. Имеют фонематические варианты, различающиеся наличием/отсутствием звука [э] (промоушн, фанфикшн). Первоначально производятся в оригинальной графике и не склоняются. Задание для семинара: Найдите 10 современных заимствований в текстах современных СМИ (за последний год), подходящих для данной классификации. К каждой лексеме создайте словарную статью. Пример словарной статьи: ФИО, группа Сфера: общество, психология, интернет 1. Блумер, блумеры, блумера, м. и ж. р. (от англ. bloomer) – представитель молодого поколения, преисполненный оптимизма, целеустремленный, жизнерадостный. «Кто такие блумеры?» («Ваш досуг» https://www.vashdosug.ru/msk/children/article/2569089/) «Блумеры – это такие оптимистичные люди с ярким взглядом на жизнь, что-то на уровне водителя Яндекс. Такси в солнечную субботу». (Блог «Параллели», 15.04.2019, https://zen.yandex.ru/media/parallels/razbiraemsia-v-pokoleniiah-dumerov-zumerov-i-bumerovna-memah--vremia-chteniia-2-min-5cb42180fd70f300b4fd9586) «Споткнулся на пути блумеров где-то в районе универ-армия-работа». (Антон Подрезов, 30.11.2019. https://royalcheese.ru/city/memosocziologiya-kto-takie-bumery-blumery-dumery-izumery/) «Блумеры — это жизнерадостные люди, нацеленные на результат». (14.11.2019, https://debat.me/2068-kto-takie-bumery-zumery-i-dumery) 2. Бумер, бумеры, м. и ж. р. (от англ. boomer) – представитель поколения baby-boom, преисполненный оптимизма, целеустремленный, жизнерадостный. «59-летняя мультимиллиардерша Эбигейл Дисней неожиданно поддержала в "Твиттере" миллениалов и зумеров, заметив, что ее ровесникам-бумерам пора остыть». (12.10.2019 https://www.bbc.com/russian/other-news-50390367) 3. Бумер ремувер, м. р. (от англ. boomer remover) – меметическое наименование зумерами Covid-19, так как он более всего опасен для представителей поколения бумеров. «"Boomer remover" — так, по словам спортивного журналиста Бейли Карлина, называют коронавирус американские школьники». (14.03.2020 https://www.bfm.ru/news/438806)