Отечественная историография в начале XXI в.

Кирилов П.С. Лекция 14 На тему: «Отечественная историография в начале XXI в.» План лекции: I. Общественно-политические условия развития отечественной исторической науки во второй половине 1980-х гг II. Историческая наука в СССР во второй половине 1980 – начале 1990-х гг III. Историческая наука в России в 1990-х гг IV. Отечественная историография в начале XXI в.: задачи, проблемы и перспективы развития V. Итог VI. Методологические материалы. Контрольные вопросы. Список используемых источников, учебной и научной литературы. На развитие исторической науки в нынешней России оказали влияние снятие политико-идеологических ограничений и цензуры, расширение доступа к источникам, открытие, пусть далеко неполное, архивов, расширение возможностей работы за рубежом, повышение интенсивности научных связей, в том числе между государствами, расширение прямых и косвенных международных контактов ученых, открытие доступа к зарубежной литературе, улучшение технологической базы научных исследований и коммуникаций, в том числе на основе бурного развития информационных технологий, рост возможностей публикации научных результатов. В то же время анализ современного состояния исторических исследований в России показывает довольно пеструю и неоднозначную картину. Для нее характерны смешение различных направлений и методологических подходов. В связи со сменой общественного строя в стране самой существенной чертой последних десятилетий стала ломка и переосмысление предшествующей советской историографии, за которой теперь, не всегда оправданно, не признается никаких достижений, а главным образом искажения и фальсификации. Политическая история - традиционное направление историографии по сей день остается господствующим направлением исторических исследований. Стремление к исторической истине делает ее более холодной, объективной и с постоянным ростом в силу изменившегося информационного поля. В начале XXI века российская историческая наука находится на этапе смены поколений ученых. В тоже время, некоторые продолжают традиции сформировавшихся еще в предыдущий период научных школ еще советского периода. I. Общественно-политические условия развития отечественной исторической науки во второй половине 1980-х гг. В конце XX в. отечественная историческая наука пережила колоссальные изменения, свидетельствовавшие о её вступлении в качественно новый этап развития. Начало этого периода напрямую связано с перестройкой, с реформами, которые затронули страну. При этом до начала 1990-х гг. происходили медленные изменения в теоретико-методологической базе, в проблематике и методах исторических исследований. Только в 1990-е гг. перемены в исторической науке приобрели устойчивый характер, и она приобрела принципиально новые черты. В марте 1985 г. генеральным секретарем ЦК КПСС стал М.С. Горбачев. Он приступил к проведению реформ в стране. Изменения, произошедшие в стране, коснулись, экономики, пересмотра позиций СССР в международных отношениях, политических структур и культурных. Важнейшими лозунгами того времени стали: демократизация, гласность, плюрализм. В годы перестройки в стране появились альтернативные выборы, оппозиция, высшим законодательным органом стал Съезд народных депутатов СССР, избираемый населением страны. Новый этап для исторической науки начался с провозглашением М. С. Горбачёвым политики гласности. Под гласностью понималась политика максимальной открытости в деятельности государственных учреждений и свобода информации. Была ослаблена цензура, сняты существовавшие в советском обществе информационные барьеры, прекратилось замалчивание проблем. Политика гласности нашла широкую поддержку в обществе. Гласность рассматривалась как условие для обновления социализма. Предполагалось, что снятие запретов на открытое обсуждение идейных, социально-экономических и политических вопросов поможет не только оценить глубину проблем, стоящих перед страной, но и в итоге определить правильные методы их решения, поставив при этом деятельность бюрократического партийно-хозяйственного аппарата под контроль общества. Таким образом, «гласность» должна была стать не только инструментом мобилизации общества, средством пробуждения творческой инициативы масс, но и действенным механизмом совершенствования социалистической идеологии. Существенное значение политике гласности отводили такие лидеры преобразований, которые проводились во второй половине 1980-х годов, как А. А. Собчак, А. Н. Яковлев и М. С. Горбачев. Изначально, гласность понималась в качестве фундаментального условия возможности существования социализма, а позже именно гласность сыграла ключевую роль в уходе от него. В качестве целенаправленной политики, гласность не сразу была внедрена. Для его внедрения в реалии советской жизни были приведены в действие все инструменты агитационно-пропагандистских сил КПСС, а также вся активность общественных слоев, поддерживающих перестройку. Среди таких сил, на идеологическом фронте выступили ряд изданий, таких как «Огонек», «Новый мир», «Московские новости», «Аргументы и факты», а также «Известия» начало публиковаться большое количество материалов, которые разоблачали многие события сталинской эпохи. публиковали произведения авторов, считавшихся в сталинский и брежневский периоды инакомыслящими: А. Ахматовой, М. Булгакова, В. Гроссмана, К. Замятина, Б. Пастернака, Б. Пильняка, Д. Платонова, Л. Твардовского. Большой популярностью пользовались произведения писателей, побывавших в ГУЛАГе таких как Е. Гинзбург, А. Жигулин, В. Шаламов, писателей-эмигрантов В. Аксенов, Г. Владимов, В. Войнович, А. Зиновьев, В. Набоков, В. Некрасов, А. Солженицын, дневники и биографии репрессированных в период сталинизма. Знакомство с ними способствовало развитию в обществе негативного отношения к социализму и политическому устройству в стране. Авторы не были едины в оценках истории России. Некоторые из них в своей критике недостатков советской истории не выходили за рамки "перестроечной" идеологии, другие отстаивали идею, что советский социализм был изначально несостоятелен и губителен для народа. Выделялись своими суждениями представители национально-патриотического направления, они выступали подчеркнуто с внеклассовых позиций и отстаивали идею "русской исключительности", которой угрожал неожиданно ворвавшийся в Россию процесс вестернизации. Наибольшим авторитетом среди представителей творческой интеллигенции пользовались писатели В. Солоухин, В. Белов, В. Распутин, Ю. Бондарев, В. Пикуль, художник И. Глазунов и др. В журналах "Молодая гвардия", "Наш современник", "Москва" осуждалась критическая направленность публикаций в отношении советской истории, авторов обвиняли в посягательстве на "принципы", на которых держалось советское общество. Своеобразный манифест оппонентов "перестройки" - письмо II. Андреевой "Не могу поступиться принципами", опубликованное в 1988 г. в газете "Советская Россия". Большое влияние на историческую науку в условиях "перестройки" оказали писатели и публицисты главным образом из поколения "шестидесятников". Публикация их произведений, многие из которых были написаны еще в годы хрущевской "оттепели", стала возможной после объявления "гласности». Интерес к истории так же проявляли широкие слои населения. Большой популярностью пользовались литературно-художественные журналы и газеты со статьями на историческую тематику. Наблюдался резкий всплеск исторической публицистики. О малоизвестных ранее исторических событиях писали не только историки, но и публицисты, журналисты, писатели, привнося в освещение фактов неизбежный художественный элемент. В книгах, пьесах, журнальных публикациях А. Бека, В. Белова, Д. Гранина, В. Дудинцева, С. Залыгина, Б. Можаева, А. Рыбакова, А. Приставкина, Ю. Трифонова, М. Шатрова высказывались новые идеи, оценки, принципы подбора исторического материала. "Шестидесятники" поднимали завесу над закрытыми в прошлом сторонами жизни общества, страницами его истории. В 1987-1989 гг. выходят ранее не печатавшиеся и запрещенные произведения: "Реквием" А. Ахматовой, "Софья Петровна" Л. Чуковской, "Доктор Живаго" Б. Пастернака и другие книги. Издаются книги А. Рыбакова "Дети Арбата", В. Дудинцева "Белые одежды", Д. Гранина "Зубр", В. Гроссмана "Жизнь и судьба". Одним из важнейших направлений в реализации процесса гласности стали публикации воспоминаний и книг авторов, которые прежде находились под строжайшим запретом. Были опубликованы воспоминания таких видных общественных и государственных деятелей революционного периода, как: П. Н. Милюков, А. И. Деникин, А. Ф. Керенский, А. А. Вырубова, А. В. Пешехонов, В. М. Чернов. Эти авторы, являвшиеся непосредственными свидетелями 1917 года, давали, противоречивую и принципиально иную картину событий российской революции, в корне отличавшуюся от привычных шаблонов официальной советской историографии. На телевидении аналогичную роль играла программа «Время», которая активно проводила эксперименты по формированию нового типа телевидения. Популярностью пользовались передачи в «прямом эфире», «круглые столы», дискуссии. Особенно популярными были программы «Взгляд», «600 секунд», «Пятое колесо». которое в корне отличалось от прошлых образцов советской эпохи. На экраны телевизоров вышли запрещенные ранее цензурой фильмы, такие как «Проверка на дорогах» А. Германа, «Трясина» Г. Чухрая, «Комиссар» А.Я. Аскольдова. В 1987 г. начался прокат фильма Т. Абуладзе «Покаяние», в котором была затронута тема сталинских репрессий. Картина произвела огромное впечатление на зрителей. В условиях гласности по стране в конце 80-х образуются многочисленные политические объединения и общества: народные фронты в Молдавии, Латвии, Эстонии, в крупных городах России, литовский "Саюдис", украинский "Рух", "Свободная Грузия" и другие организации. Пересматриваются устоявшиеся стереотипы в отношении исторического прошлого СССР, возобновляется реабилитационный процесс, прерванный в брежневский период. В 1987 г. была создана Комиссия по реабилитации жертв политических репрессий во главе с А.Н. Яковлевым. Комиссия публично признала незаконность сталинских репрессий. Разоблачение Сталина сопровождалось выявлением и реабилитацией большого количества безвинных жертв режима. Студент МГИАИ Д. Юрасов составил картотеку репрессированных, насчитывавшую несколько десятков тысяч имен. Были реабилитированы многие деятели ВКП(б) и так называемые «классовые враги». А уже через год комиссия по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-40-х и начале 50-х гг., приходит к выводу о фальсификации дел в отношении Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова и других обвиняемых на третьем Московском процессе в 1938 г. В годы перестройки изменилось отношение к религии и церкви. В 1988 г. в стране широко отмечалось 1000-летие принятия христианства на Руси. Прекратились гонения на церковь. Религия стала важным фактором культурной жизни страны. Стали возрождаться храмы, некогда разрушенные или превращенные в склады и мастерские. В быт начали входить религиозные праздники. Все эти изменения не могли не отразиться на тематике и подходах. Сложилась духовная атмосфера, когда историки почувствовали себя свободными. Помимо «запретных тем» советской истории, интерес вызывали история царской династии, история церкви, эмиграции, дореволюционные реформаторы. В историю страны вернулись ранее запрещенные имена Н.И. Бухарина, Л.Б. Каменева, Г.Е. Зиновьева, Л.Д. Троцкого, причем с положительной оценкой их деятельности. Популярные раньше темы стали непопулярными и наоборот. Оценки также менялись на прямо противоположные. Стало модно критиковать все советское. Постепенно увеличивались темы и периоды, которые подвергались критике. В этом смысле политика гласности была продуктом представлений об эффективности, истины и правды, общих для многих советских интеллектуалов, влиявших на принятие политических решений и составлявших основную публику. Гласность в период перестройки второй половины 1980-х годов совершила «революцию в умах», сыграла решающую роль в смене политической системы в СССР. Она претерпела эволюцию в своем развитии, кардинально изменила ход политического процесса, вывела его на демократизацию, вызвала всеобщее обновление общественно-политического пространства страны. В итоге гласность привела к столкновению различных социальных течений. Для многих людей гласность обернулась душевной травмой, знакомство с западным образом жизни. И, конечно же, маргинализация общества, то есть, утрата ценностей общества. Тем не менее, именно гласность, превратившаяся за годы перестройки из политического лозунга в мощное средство реформирования общества и во многом определила необратимый характер перемен во всех сферах жизни. II. Историческая наука в СССР во второй половине 1980 – начале 1990-х гг. События конца 1980-х – начала 1990-х гг. произошедшие в стране оказали значительное влияние на состояние исторической науки. В целом положение исторической науки в этот период было очень противоречивым. С одной стороны, растет интерес к истории, с другой падает престиж исторической науки, написанных трудов. В 1988 г. в средней школе были даже отменены экзамены по истории, так как существовавшие к тому времени учебники не давали ответов на многие волновавшие общество вопросы. В научных исследованиях данного периода характерен широкий разброс мнений по одной и той же проблеме. Многие историки не были готовы к тому, чтобы отказаться от социалистического идеала, отрешиться от методологии марксизма-ленинизма. Они искали ответ на поставленный вопрос именно в этих рамках, по-новому истолковывая его положения. Резко возрос поток исторической литературы, как отечественной, так и зарубежной, отражающей различные точки зрения. Период 1987-1991 гг. характеризуется огромным интересом к истории со стороны массового сознания. Историей интересуются все слои общества. Об истории спорят на улицах и в учебных аудиториях. В конце 1980-х гг. начался масштабный сдвиг в политических настроениях населения. Важным для придания устойчивости новой власти являлся пересмотр отношения к её непосредственным и более отдалённым предшественникам. За короткое время в сознании населения утвердилась идея о том, что у советской системы есть не просто отдельные недостатки, которые можно исправить, а что вся система представляет собой не жизнеспособную модель. Характерной тенденцией становится разочарование граждан в переменах, утрата доверия политическим лидерам, новым ценностям. Данные трансформации периода перестройки, привели к возникновению трех типов массового исторического сознания: консервативному, критическому и нигилистическому или радикальному. Представители консервативного типа придерживались идеи главенства ценности общенародного единства, консолидирующим базисом представлялась советская история. Консервативный тип массового исторического сознания тяготел к ретрансляции привычных, заложенных системой государственного образования моделей. В условиях нарастающей критики сталинского наследия эта группа людей настаивала на сохранении общественного уважения к достижениям И.В. Сталина. Высказывалось мнение об «однобокости» обращения к истории, неправомерности сваливания всех неудач только на личность Сталина. Для данного типа были характерны следующие черты: признание главенства общенародного единства и сохранении веры в социалистическую идею; отказ от самоценности исторических фактов; восприятие советской истории во всей её целостности в качестве базы для дальнейшего движения по социалистическому пути; недоверие к новым источникам и оценкам как механизм психологической защиты. Носители критического типа массового исторического сознания выступали за переосмысление исторического опыта, обновление традиционных оценок. Критический тип массового исторического сознания был основан на диалектическом восприятии прошлого, стремлении к обновлению устоявшихся догм. «Критика исторического опыта» мыслилась как научная основа для движения вперёд. В сообщениях, относящихся к данному типу, часто встречаются упования на то, что правда о прошлом, которую откроет историческая наука, избавит общество от трудностей и ускорит социально-экономический прогресс. Важным элементом данного типа исторического сознания являлась яркая морально-нравственная оценка преступлений прошлых режимов; открытие «исторической правды» воспринималось как нравственный долг современного поколения. До 1989 г. консервативный и критический типы исторического сознания были объединены общими историческими символами; в 1989-1990 гг. наблюдался процесс консолидации консерваторов вокруг имперско-державного наследия, отторжение ими некоторых традиционных символов. В рамках радикальной формы массового исторического сознания какие-либо положительные достижения советской эпохи вытеснялись, а все негативные явления выводились на передний план. Такая позиция стремительно набирала популярность с конца 1989 г., советское прошлое приобрело полностью негативную окраску; социалистический идеал общественного развития стал восприниматься как неприемлемый. Политическая ориента­ция на «демократов» породила нигилистическую (радикальную) форму массового исторического сознания, в рамках которой положительные и нейтральные факты советской истории подвергались умолчанию, а её нега­тивные эксцессы выводились на первый план. Эта стратегия имела важное прагматическое значение, позволяя делегитимизировать существующую власть, используя привязку современной коммунистической партии к опре­делённой исторической традиции. Период наиболее активного отторжения советского периода истории в массовом сознании приходится на конец 1989-1990 гг., что соседствовало со взрывом прозападных настроений. Такие разделения в обществе, естественным образом заставляли историческое сообщество искать пути выхода и стараться прийти к выработке каких-то общих контуров в исторической науке. Профессиональные историки искали ответ на этот вопрос. Одним из первых историков, осознавших необходимость серьёзных изменений в исторической науке, стал ректор историко-архивного института, депутат Верховного Совета СССР профессор Ю. Н. Афанасьев. Его статья в одной из центральных газет «Попы марксистского прихода» произвела взрывной эффект. В научных исследованиях данного периода характерен широкий разброс мнений по одной и той же проблеме. Многие историки не были готовы к тому, чтобы отказаться от социалистического идеала, отрешиться от методологии марксизма-ленинизма. Они искали ответ на поставленный вопрос именно в этих рамках, по-новому истолковывая его положения. Резко возрос поток исторической литературы, как отечественной, так и зарубежной, отражающей различные точки зрения. Это было связано с ослаблением, а затем и утратой партийной монополии на истину. После острых дискуссионных статей Ю. Н. Афанасьева, одной из первых работ этого периода, связанных с изучаемой темой, можно считать статью В. Д. Наумова, В. В. Рябова и Ю. И. Филиппова. Эти авторы, разрушая складывавшиеся десятилетиями стереотипы, определили условия, при которых можно будет восстановить историческую истину. Авторы обозначили круг наиболее уязвимых моментов: необходимо изучение всех документов оппозиции, анализ конкретных действий и предложений каждой группы, методов внутрипартийной борьбы. В журнальных статьях 1988 г. оказалось представленным не одно только направление, а весь спектр позиций: от умеренных до радикальных, такое положение отражало политический плюрализм в обществе. Все эти меры выявили ряд научных проблем: кризис методологической основы, кризис периодизации, отсутствие таких понятий, как сталинизм, авторитаризм, тоталитаризм. Эти трудности в некоторой степени компенсировались большим потоком исторической литературы и значительным расширением источниковой базы. В первую очередь, это литература западных историков, которая ранее была малоизвестна. Кроме того, стали доступны мемуары эмигрантов и книги российских деятелей, изданные на Западе. И, наконец, были переизданы ранее запрещенные труды видных руководителей партии большевиков. В этих условиях официальная историческая наука стала искать новые подходы к освещению событий прошлого. Была высказана идея о подготовке нового учебника по истории КПСС. Развернулась дискуссия о периодизации истории коммунистической партии. Безусловно, важной проблемой стала проблема учебников, особенно по истории XX в. В 1989 г. историки под редакцией А.Т. Кинкулькина объединили в одном сборнике «Страницы истории советского общества: факты, проблемы, люди», опубликованные в прессе материалы, освещающие события советской истории. В 1991 г. было подготовлено обобщающее издание «История Отечества: люди, идеи, решения». Первая часть была посвящена отечественной истории XIX - начала XX в. вторая часть - истории Советского государства. В работе над ней приняли участие такие историки, как В.А. Козлов, В.П. Булдаков, Г.А. Бордюгов, М.М. Гори­нов, С.В. Цакунов, Е.Н. Доценко, Е.Ю. Зубков, О.А. Ржешевский. Это не было учебным изданием, но нехватку подобных изданий оно некоторым образом компенсировало. Историки и публицисты стремились ликвидировать «белые пятна» истории чаще всего неквалифицированной и очень эмоциональной продукцией. Изучения "белых пятен" отечественной истории становится всеобщим и лихорадочным. Именно эти вопросы – «белые пятна» в истории страны и «фигуры умолчания» стали занимать умы советских историков на протяжении 1988 – 1989 гг. Возобновились открытые дискуссии, особенно популярны были «круглые столы», которые проводили различные периодические издания и затем печатали их результаты на своих страницах. Огромной популярностью в годы перестройки пользовались так называемые «правдинские пятницы» - специальные исторические приложения в газете «Правда». Ведущие историки страны публиковали в этой рубрике статьи на актуальные исторические темы. Одной из таких публикаций стала статья Ю.Н. Афанасьева «Перестройка и историческое знание», представленная в практикуме документом № 16. Вскоре появились многочисленные сборники с выступлениями профессиональных историков: «Историки отвечают на вопросы» (1988, 1990 г.), «Историки спорят. 13 бесед» (1988 г.), «Урок дает история» (1989 г.) и другие. Не имея времени для серьезного изучения на основе новых источников тех или иных проблем истории советского общества, учёные отвечали на вызов времени материалами публицистического характера. Как видно из названий сборников, исторический материал подавался в виде дискуссий, диалогов, ответов на вопросы. Однако даже в такой форме выступления историков-профессионалов имели большое значение для развития исторического знания и знаменовали собой наступление нового этапа в развитии исторической науки. Новые исторические концепции и подходы чаще всего заимствовались из западной историографии. Например, к началу 1990-х гг. в отечественной историографии складывается «тоталитарная школа» во главе с Ю.Н. Афанасьевым. «Тоталитарная школа» возникла на Западе после Второй мировой войны. Историки этого направления рассматривали Октябрьскую революцию 1917 г. как заговор, переворот большевиков, следствием которого стало создание тоталитарного государства. В советской истории они не видели ничего положительного, освещая только мрачные страницы коммунистического режима. В начале 1990-х гг. это направление было очень популярным в нашей стране, хотя в западной историографии критика «тоталитарной школы» велась уже с 1960-х гг. Просто на тот период времени подобный под­ход был для советских историков «новым словом» в исторической науке. Помимо «тоталитарной школы» к 1990-м гг. в отечественной историографии получает распространение и теория модернизации. С точки зрения этой теории Россия относилась к странам «второго эшелона» развития капитализма. Под модернизацией понимался переходный этап от традиционного (аграрного) общества к обществу индустриальному. Эта теория также появилась в западной историографии в 1960-е гг., но у нас в стране получила распространение в 1990-е гг. Таким образом, период перестройки значительный в истории советской исторической науки. В это время произошла ломка устоявшихся стереотипов и концепций в исторической науке. Историческая наука перестала быть однородной. Появились разнообразные мнения, подходы, в научный оборот были введены новые источники, расширилась тематика исследований. Но публикации перестроечного периода отличал часто ненаучный, эмоциональный характер. Серьезные исследовательские работы были вытеснены публицистикой. Историки еще не смогли осмыслить всю ту новую информацию, которая на них нахлынула. Новые оценки были в большей степени эмоционально окрашенными, чем научно взвешенными. Потребовалось время для осмысления новых фактов и создания крупных научных трудов. III. Историческая наука в России в 1990-х гг. В ходе «перестройки» отечественная историческая наука пережила огромные изменения, свидетельствовавшие о качественно новом пути развития. При этом до начала 1990-х гг. происходили медленные изменения в теоретико-методологической базе, в проблематике и методах исторических исследований. Лишь в 1990-е гг. перемены в исторической науке приобрели устойчивый характер, и она приобрела принципиально новые черты. Историческая наука в России, обретая свободу от партийно-директивных указаний, в 1990-х гг. оказалась в эпистемологическом поиске, столкнувшись с проблемой самоидентификации. Многие отечественные историки начали проводить исследования в русле социологического и антропологического подходов к изучению истории. Говоря о чертах этого этапа развития исторической науки, Г А. Бордюгов, А. И. Ушаков и В. Ю.Чураков считают, что порождением бурных политических явлений начала 1990-х гг. стали, с одной стороны, расцвет плюрализма, издательский бум, открытие архивов и превращение их в общедоступные институты социальной памяти российского общества, а с другой - кризис исторической науки, сопровождающийся изменением климата в научной среде и научной деятельности, разрушением старых схем, состоянием переходности. Многие историки основными причинами кризисных явлений называли отсталость советской исторической пауки, ее замкнутость на единственной марксистско-ленинской методологии, оторванность от достижений мировой исторической мысли. По словам А. А. Искендерова, кризис отечественной историографии в главном и основном порожден кризисом марксизма (прежде всего метода материалистического понимания истории в его крайне детерминированной форме), того марксизма, который в советское время превратился в государственную идеологию и даже мировоззрение, присвоив себе монопольное право определять, в каких рамках может развиваться та или иная область гуманитарного знания. Марксизм, по существу, вывел историю за пределы науки, превратив ее в составную часть партийной пропаганды. По мнению С. В. Тютюкина, в первой половине 90-х кризис в исторической науке принял лавинообразный, неконтролируемый характер. Возникла определенная напряженность во взаимоотношениях представителей старшего и молодого поколений ученых, Москвы и российской «периферии», не говоря уже о бывших республиках СССР». Т. А. Немчинова отличие двух этапов в развитии исторической науки в России в 90-е. усматривает в том, что первая половина 1990-х гг. характеризовалась изданием работ преимущественно публицистического характера, в то время как вторая половина последнего десятилетия XX в. связана с созданием фундаментальных диссертационных и монографических исследований. Историческая наука в России сильно изменилась под влиянием коренных преобразований, которые недаром сравниваются с революцией: с крушением советской системы, ликвидацией КПСС, распадом СССР, принципиальными изменениями в идеологической сфере, основным вектором которых была замена монополии марксизма-ленинизма на другую моноидеологию. Для исторической науки этого времени была характерна чрезмерная политизация в изучении практически всех проблем истории России, и особенно советской истории. Образовавшаяся на месте марксизма-ленинизма пустота имела внешнее и внутреннее выражение. Эта пустота существовала в разнообразных формах, ограничивающих свободу мысли, но прежде всего в форме запрета на отрицание и критику основных идей К. Маркса и Ф. Энгельса, В.И. Ленина. Как известно, в научных библиотеках вообще и в библиотеках институтов АН СССР, в частности, существовали «спецхраны», для зарубежных в основном изданий, запрещенных для общего доступа. Теперь их упразднили за ненадобностью. Для заполнения этого вакуума необходимо было реорганизовать всю научную, учебную и преподавательскую деятельность. Одной из основных целей планируемых преобразований был пересмотр устоявшихся догм советской образовательной системы. В теориях и в нормативных документах эти реформаторские идеи выглядели хорошо, но на практике требовали достаточно длительной, экспериментальной апробации перед массовым внедрением в образовательную систему и создания мощной материальной, методологической и методической базы. Министерство образования так и не смогло обеспечить необходимыми методическими разработками и учебными материалами новую систему преподавания истории. Реорганизации была подвернута система исторического образования и в высших учебных заведениях страны: в вузах ликвидирован курс социально-политической истории XX в., а преподавание истории перестроено с учетом цивилизационного подхода. В 1992 г. Комитет по высшей школе рекомендовал в качестве учебного пособия книгу французского историка Н. Верта "История советского государства. 1900-1991". По мнению многих ученых и педагогов, это был неудачный выбор, в книге имелось немало фактических ошибок. Неточность была допущена уже в названии работы, ибо в период с 1900 по 1917 г. страна была не советским государством, а Российской империей. Возможно, эта книга была выбрана в качестве учебного пособия потому, что хотя автор заявлял, что свою задачу он видит в том, чтобы «деидеологизировать, деполитизировать споры о СССР», отказавшись от двух крайностей в освещении советской истории: теории официальной советской историографии и концепции тоталитаризма, но на самом деле в ней был представлен совершенно другой взгляд на историю России, чем тот, который был характерен для произведений западных авторов, переведенных на русский язык в годы «перестройки». Те книги в западной историографии относились к разряду «ревизионистской литературы», а книга Н. Верта и последовавшая за ней книга английского историка Д. Хоскинга «История Советского Союза 1917-1991 »22 укрепили позиции появившегося в нашей историографии либерально-эволюционного направления, которое на Западе обычно называют консервативным направлением, являющимся, по сути, антикоммунистическим. Школьные и вузовские учебники было рекомендовано создавать с учетом именно данного подхода к отечественной истории, но на практике этого не произошло. Различные авторы писали новые учебники с различных методологических позиций. В 1992 г. был опубликован учебник для 10 класса Л. Н.Жаровой и И. А. Мишиной «История Отечества. 1900-1940». Авторы заявили о своей приверженности цивилизационному подходу, дающему возможность изучать историю страны в контексте общемирового развития, выявлять особенности российской цивилизации, оценивать события отечественной истории через цивилизационные сдвиги и взаимовлияния. А. Ю. Головатенко рассмотрел советскую историю через призму концепции «советского тоталитаризма». В 1992-1993 гг. вышли школьные учебники И. А. Федосова, В. П. Островского, В. И. Старцева, Б. Н. Старкова, Г М. Смирнова, Б. А. Рыбакова, А. А. Преображенского. В них продолжала доминировать концепция экономического детерминизма и формационный подход к истории. С 1995 г. Министерство образования Российской Федерации начало формировать федеральный компонент учебников, в который должны были войти несколько пособий по одному и тому же курсу. Либерализация в издательской деятельности привела к широкой публикации учебной литературы. Только в 1995 -1996 гг. в стране было опубликовано около 160 наименований учебной литературы по истории России. Она стала более разнообразной и отражала все основные точки зрения на отечественную историю, присутствующие в современном российском обществе. Постепенно историки стали осознавать, что навязывать только одну из множества точек зрения нельзя, ибо слушатель должен иметь представление обо всем разнообразии мнений. Стало утверждаться понимание необходимости преподавания истории с учетом многоконцептуального подхода. Серьезные изменения стали происходить в первой половине 1990-х гг. в области обновления источниковой базы исторических исследований. В руки новой российской власти перешла архивная система, и она была подвергнута радикальной реорганизации. Сразу после событий августа 1991 г., 24 августа. Президент России Б. Н. Ельцин издал ряд важных указов об архивном деле в Российской Федерации, согласно которым архивы органов КПСС и КГБ СССР были переданы в ведение российских архивных органов. На базе Центрального партийного архива был создан Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), на местах фонды партийных архивов и часть фондов КГБ были переданы на государственное хранение. На основе Центрального государственного архива Октябрьской революции и Центрального государственного архива РСФСР был создан Государственный архив Российской Федерации. Всего появилось семнадцать федеральных архивов и центров хранения документов. Среди них: Центр хранения историко-документальных коллекций, Российский государственный архив экономики (бывший архив народного хозяйства). Центр хранения документов молодежных организаций (бывший архив ВЛКСМ) и другие. Реорганизуется архивная система и на местах. Большая работа была проделана по рассекречиванию архивных документов. Становление принципов «нового исторического знания» происходило, тем не менее, не так просто и сопровождалось серьезными внутренними конфликтами среди поколений историков, по-разному реагировавших на «вызовы» времени. Ситуация усугублялась тем, что после распада СССР, пришли в забытье не только институты, учреждения, НИИ и «лаборатории», но само научное сообщество оказалось расколотым и поначалу беззащитным перед безжалостными законами рыночной экономики. Возвращаясь к оставленной теме об условиях организации исторической науки, нельзя замалчивать тот факт, что именно кризис книгоиздательского дела, прежде превосходно налаженного в СССР, привел к вытеснению профессиональной исторической литературы разного рода дилетантской лженаучной публицистикой. Существенные изменения произошли в проблематике издаваемых работ. Ее обновление хорошо прослеживается по дискуссиям и «круглым столам», широко проводившимся в первой половине 1990-х гг. Они, как правило, посвящались новым проблемам отечественной истории, мало освещенными в советской историографии. Некоторые обсуждения строились на сопоставлении исторического материала и современности, что неизбежно приводило к модернизации событий прошлого. Так, на проходившем в марте-апреле 1992 г. в ИРИ РАН «круглом столе» по истории гражданской войны большинство выступающих подчеркивали схожесть событий периода гражданской войны с сегодняшней действительностью. В первой половине 1990-х гг. появилось немало новых проблем, которые привлекли значительный интерес историков. Часть из них была рождена процессами, происходившими в новой России. Активизировалась разработка истории российской государственности, органов управления Российским государством и самоуправлении, его карательных органов. В связи с зарождением в постсоветской России новых социально-экономических отношений историки активно изучали историю реформ в России. Продолжились тендерные исследования, изучение истории повседневности, менталитета различных слоев населения России. Многие историки переключились на создание популярных в те годы работ, написанных в жанре исторической биографии. Анализ этой литературы показывает, что в первой половине 1990-х гг. сократилось количество отечественных изданий о деятелях советской эпохи. Зато были опубликованы зарубежные исследования о вождях российского коммунизма. Основное внимание историки уделяли самодержцам и государственным деятелям дореволюционной России. Резко усилился интерес к представителям дома Романовых. Одной из главных черт рассматриваемого этапа стало то обстоятельство, что достоянием отечественной историографии, ее важнейшим историографическим фактом явился огромный пласт эмигрантской литературы, а также исследования западных историков по российской истории. В первой половине 1990-х гг. было издано не менее 200 зарубежных исследований только по истории России XX в.Анализируя состояние изучения белого движения, они пишут, что именно в первой половине 1990-х гг. произошел прорыв «в осмыслении и введении в научный оборот различных данных, которые накопили эмигрантские и зарубежные историки. Из эмигрантской литературы в основном публиковались работы, в которых пропагандировались монархическая или «русская» идеи. Благодаря изданию этих произведений, в России возник интерес к истории российской монархии и широко стала обсуждаться «русская идея», однако говорить о полной «достоверности и доказательности» было преждевременно. Широкому распространению «русской» идеи способствовала и историческая обстановка: распад СССР, возрождение России как многонационального государства, которому заново предстояло осознать свою идентификацию, выход ее в новое геополитическое пространство. Появление «ближнего зарубежья», наличие там миллионов русских и их неполноправное положение заострили внимание к русской нации и ее исторической судьбе. Опираясь на достижения дореволюционной и эмигрантской исторической мысли, исследователи стали активно обсуждать особенности национального характера русских, их обычаи и нравы, отличия от других этносов, населявших в разное время Россию. Наиболее кардинальные изменения произошли в первой половине 1990-х гг. в методологии истории. Основные итоги поисков в этой области уже подводились в историографических работах Е. Б. Заболотного, В. Д. Камынина, В. А. Козлова, В. С. Прядина и других авторов. В начале 1990-х гг. в трудах целого ряда историков и публицистов зазвучал призыв к «методологической революции», что означало в тех условиях поиск принципиально новых теоретико-методологических основ исторической науки. Смысл происшедшей в первой половине 1990-х гг. «методологической революции» современными исследователями понимается по-разному. Ведущее место в осмыслении истории России в первой половине 1990-х гг. принадлежало цивилизационному подходу. Популяризации данного подхода к истории посвящались специальные сборники статей и монографии, которые разъясняли суть цивилизационного подхода как принципа объяснения истории. Некоторые авторы попытались применить цивилизационный подход к истории России в целом, чтобы объяснить особенности ее развития. Однако уже в первой половине 1990-х гг. было замечено, что среди сторонников цивилизационного подхода к истории нет единства мнений по вопросу о том, к какому типу цивилизации относится Россия. Оживленную дискуссию в начале 1990-х гг. вызвала концепция А. С. Ахиезера о самобытном характере российской цивилизации. Автор писал, что жесткое распределение цивилизаций между кон­тинентами и народами привело к тому, что «Россия оказалась страной «промежуточной цивилизации», отличающейся «деструктивным характером» и обреченной на систему «псевдо...»: псевдоэкономика, псевдорынок, псевдо капитализм, псевдоурбанизация, псевдокооперация и т. п., вплоть до «псевдоразвития» - всего-навсего «пульсации».Идеи, созвучные концепции А. С. Ахиезера, высказал А. В. Оболонский. Он делил все цивилизации на системоцентрические и персоноцентрические. По его мнению, в персоноцентрических цивилизациях индивидуум является высшей ценностью. В системоцентрических цивилизациях высшей ценностью является сама Система, а индивидуум либо вообще отсутствует в шкале ценностей, либо рассматривается в контексте неких надличностных целей. Автор относил Россию к системоцентрическим цивилизациям, считая, что смена политических элит в России не приводила к принципиальным изменениям цивилизационного типа России. При всех режимах Система оставалась главной ее ценностью. Сложились и другие представления о цивилизационной принадлежности России. Политики, пришедшие к власти в начале 1990-х гг., попытались приблизить Россию к Европе и внедрить в развитие страны ценности западной цивилизации. Естественно, этот выбор требовал идеологического обеспечения, и в выступлениях Г. Э. Бурбулиса, Е. Т. Гайдара, А. Б. Чубайса, других идеологов реформ четко проводилась мысль о том, что Россия с самого начала своего развития была неотъемлемой частью западной цивилизации и лишь приход к власти большевиков свернул ее с магистрального пути. Обоснованию этой идеи были посвящены работы политологов и историков В. В. Ильина, И. Н. Ионова, Б. Г Капустина, А. С. Панарина и других авторов. Многие авторы разделяли евразийскую концепцию об особом пути развития российской цивилизации. В работах Р. Евзерова, В. С. Ерасова, С. С. Ключникова, В. Козловского, А. Панченко, В. Б. Па­стухова, О. А. Платонова, П. Савкина, С. Хоружего и других авторов, как и в сочинениях классических евразийцев 1920-х гг., проводилась мысль о том, что главным фактором развития истории является «месторазвитие» народа, т. е. связь культуры и жизни народа с географической средой. Они писали о том, что Россия отличается как от Запада, так и от Востока и пытались представить Россию как замкнутый континент, особую самобытную цивилизацию. Однако скоро стало очевидно, что современные сторонники евразийской концепции особенно сильно критиковали ценности именно западной цивилизации. В 1993 г. состоялось обсуждение особенностей развития российской модернизации. Как показала дискуссия, обществоведы понимали модернизацию как комплексный процесс, охватывавший все стороны общественной жизни: экономическую, социальную, политическую, культурную, в результате которого менее развитые общества приобретают черты более развитых. Многие ученые определяли модернизацию как переход от традиционного общества к индустриальному или постиндустриальному. Среди сторонников теорий модернизации одни интерпретировали историю, основываясь на формационном подходе, другие на цивилизационном. Призывая использовать теорию модернизации, ее приверженцы объясняли, что она "идеологически более нейтральна", чем формационный и цивилизационный подходы. Большой интерес проявлялся к изучению советской истории 1920—1930-х гг. "Оптимистическую" оценку нэпа, характерную для исторической науки периода "перестройки", сменила "пессимистическая". Историки стали больше изучать экономические кризисы в период нэпа, которые не позволили повой экономической политике эффективно развиваться. Внутрипартийная борьба 1920-х гг. рассматривалась главным образом через призму борьбы за власть. Прекратилась идеализация "бухаринской альтернативы", "альтернативы Троцкого" в борьбе со Сталиным в связи с признанием доктринальных основ "строительства социализма" в СССР. Был поставлен вопрос о цепе "строительства социализма" в 1930-е гг. Большими тиражами издавались работы Д. А. Волкогонова о вождях коммунизма В. И. Ленине, Л. Д. Троцком и И. В. Сталине. Серьезному переосмыслению была подвергнута история Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Наряду с традиционной историографией, не выходившей за рамки официальной версии войны, разрабатывался вопрос об ответственности сталинского руководства страны за развязывание войны в рамках реализации концепции мировой революции, подготовки к превентивной войне против Гитлера. Распространение постмодернистских идей оказало воздействие на российских исследователей, которые все более применяли социологический и антропологический подходы к истории. Постсоветская историография активно использовала наследие французской школы "Анналов", американской "новой социальной истории" и других направлений, и школ западной науки. Антропологический подход связывают с именами А. Я. Гуревича, Ю. Л. Бессмертного, деятельностью журналов "Одиссей", "Диалог со временем". Социальная история, история ментальностей, историческая антропология изменили предмет исторических исследований, в центре которого оказались не история государства и его институтов, а изучение социальных отношений, картины мира, сферы повседневности, области воображаемого и т.д. Историки активно заимствовали проблематику, подходы, методы и язык социологии и антропологии, пересматривали требования к историческим сочинениям, внедряли новую терминологию. Исследователи не проводили четкой грани между "исторической антропологией" и "историей ментальностей", полагая, вслед за А. Я. Гуревичем, что первая есть продолжение второй. Подводя некоторые итоги развития исторической науки в России в первой половине 1990-х гг., можно констатировать, что в ней продолжались активные поиски в области теории и методологии исторического познания. Наряду с несомненными достижениями в этом направлении, имели место попытки вернуть историков к единственной моно методологии, представлявшей собой зеркальное отражение марксистской методологии. Среди представителей исторической науки официальную поддержку получали лишь те, кто придерживался либеральных взглядов, настаивал на применении цивилизационного подхода к истории, объяснял советскую историю с позиций теории тоталитаризма. Однако, несмотря на давление "сверху", существовали различные мнения, которые обусловили появление новых концепций объяснения исторического процесса. Достижениями в развитии исторической науки того времени следует считать принятие решительных мер по наведению порядка в архивном деле и расширение доступа исследователей к архивным фондам, особенно, но новейшей истории России, широкую публикацию исторических документов. Значительное обновление источниковой базы, применение новых методологических и концептуальных подходов позволило исследователям достичь серьезных результатов в изучении многих проблем, прежде всего истории дореволюционной России. В первой половине 1990-х гг. научные приоритеты в отечественной историографии претерпели существенные изменения. Историки сосредоточили внимание на изучении тех проблем, которые по идеологическим причинам не могли разрабатываться в советский период. На расширение исследовательской проблематики серьезное влияние оказали изменившиеся реалии новой России и постмодернистские тенденции. IV. Отечественная историография в начале XXI в.: задачи, проблемы и перспективы развития. К середине 1990-х гг. кризисные явления в историографии были в значительной мере преодолены, и историографические исследования в России вышли на новый уровень развития. Их современное состояние существенно отличается от предыдущих этапов в развитии истории исторической науки. Во- первых, современные обобщающие историографические исследования в большей степени посвящены анализу развития исторической науки в XX столетии, во-вторых, оценки этапов истории исторической науки даются с различных концептуальных позиций. В начале XXI века историческая наука вступила в новый этап своего развития и начинается период новейшей историографии. На этом этапе в историческом знании произошли радикальные изменения, охватившие все структурно-функциональные характеристики исторической науки. В научный оборот были введены новые исторические источники, неизмеримо увеличился объем информации, возросло число научных публикации, расширилась их проблематика, появились новые исторические концепции. В течение более двух десятилетий утверждались новые подходы по изучению истории российского общества. Так же в начале XXI вв., в той или иной степени, проявлялось ощущение кризиса исторической науки, возрастала потребность в дальнейшей разработке теоретических и методологических вопросов истории. Немаловажной причиной таких воззрений явились внутренние трудности исторической науки, заставившие говорить об пересмотре советской историографии, в основе которой лежала моноидеология. Кризисные процессы были продиктованы в остром противоречии между требованиями развивающейся науки и средствами, которыми она располагала для их решения. На рубеже конца XX начала XXI вв. в отечественной историографии пересматриваются утвердившиеся в советской исторической науке представления о модели развития историографии и принципах ее изучения. Историки отказываются от осмысления научно-познавательного процесса как поступательного движения к «единственно верному» варианту понимания прошлого, ориентированному на некий «эталон», одну универсальную теорию - марксизм. Поиск новых подходов к изучению историографии происходит, во-первых, на теоретико-методологическом уровне т.е определение структуры, задач и методов историо­графических исследований, во-вторых, на уровне исследований конкретных историографических проблем, в-третьих, в направлении осмысления различных исторических концепций. Историческая наука освобождается от идеологизированных оценок, по-новому оценивает известные историографические проблемы, пересматривает взгляды на взаимоотношение истории и политики. Историческое знание утверждается через категории «самоценность», «национальная традиция», «наукотворчество», «взаимодействие», «диалог». Происходит смена парадигм, объясняющих моделей исторического развития. В дополнение к существующей системе методов изучения истории исторической науки ученые все больше обращаются к сфере междисциплинарных связей научного знания, к исследованиям на границах разных дисциплин: истории и психологии, истории и филологии, истории и культурологии, науковедения и других междисциплинарных наук. В центре внимания современной историографии вопрос о взаимоотношении исторической науки и исторического самосознания народа. Самосознание рассматривается как фактор, определяющий интерес общества к исторической науке, как связующее звено между наукой и культурой. В начале ХХI в. проблема гуманизации образования вновь стала актуальной, что связано со становлением гуманистической образовательной парадигмы. Образовательная гуманистическая парадигма составляет методологическую основу современного педагогического мышления. Главной задачей модернизации исторического образования в высшей школе становится разработка и внедрение вариативных методов и подходов к изложению исторического материала. На смену традиционному изучению истории в вузе необходимо внести новое в процесс изучения прошлого, так как преподаватель повторно излагает основные исторические события и факты, изучаемые в школе, в связи с чем нужно обозначить разницу между средним и высшим звеном образования. В процессе обучения истории в университете возрастает роль применения мультимедийных технологий, которые способствуют формированию и развитию познавательного интереса студентов к истории отечества. Гуманистически ориентированная система образования включает в себя цели высшего исторического образования, направленные на самореализацию личности студента, формирование его мировоззренческих убеждений, собственной позиции по отношению к историческому прошлому и настоящему. Современное историческое образование имеет две стороны. Во-первых, оно представляет собой получение студентами разных специальностей, исторических знаний, умений и приобретение навыков реконструкции образов исторической реальности, оценки исторических событий и фактов, освоение методов поиска и анализа исторической информации, а также становление целостных представлений об истории отечества. Во-вторых, это процесс формирования личности студента как субъекта общественных отношений. В системе современного высшего исторического образования все более утверждается личностно ориентированный подход, который позволяет распознать особенности характера и способы индивидуальной самостоятельной деятельности студентов по переработке исторической информации при одинаковой или различной продуктивности и создает условия для реализации субъективного опыта. Применение исторических знаний осуществляется и в условиях активной самостоятельной работы студентов. Самостоятельная активность учащихся в учебном процессе становится реальной предпосылкой для развития более высокого уровня профессионального самосовершенствования будущего выпускника университета. Дальнейшее развитие современного исторического образования невозможно без развития самой исторической науки. Последняя находится на переходном этапе, поскольку человечество вступило в новую эпоху всемирной цивилизации, характерной чертой которой выступает глобализация современного мира. В связи с этим переходом идет прогрессивная установка на профессиональную компетентность, выпускника университета, потому предметом истории становится изучение места и роли личности в новой исторической эпохе. Гуманизация исторической науки означает повышенный интерес к историческим личностям, к тому, что она способна формировать представления о непреходящем значении общечеловеческих ценностей, а также предполагает понимание смысла исторического процесса и бережного к нему отношения. Развитие гуманистической традиции в современном высшем историческом образовании – важнейшая задача, поставленная практикой человечества. В настоящее время в исторической науке отмечается большой интерес к проблемам, получившим название «история повседневности». Данная тематика успешно развивается и начинает конкурировать с другими направлениями исторических исследований в западноевропейской и российской исторической науке. Повседневная история связана с формами организации окружающего пространства и созданием идеальных канонов поведения человека, его внешнего вида. Каждая историческая эпоха создает свою конфигурацию взаимодействия общества и природного ландшафта. История этносов формировала уникальное культурное пространство, воплощавшее базовые представления эпохи о миропорядке, вечности, жизни и смерти. Это находило отражение в градостроительстве, архитектуре, интерьере и т.д. История повседневности призвана переориентировать исследования на изучение внутреннего мира, частного и социального поведения, миропредставлений, повседневного бытия Человека - создателя и носителя интеллектуального социокультурного потенциала. С этой целью обращается внимание на проблемы моделирования повседневной жизни, изучение социальных практик (конфликтных, семейных и т.д.), а также условий их бытования. Следует отметить, что история повседневности является своеобразным полем, где пересекаются несколько наук: история, философия, социология, психология, этнология. В связи с этим изучение истории повседневности должно осуществляться на основе привлечения междисциплинарных подходов, поскольку это поможет создать реальное представление о жизни людей в прошедшие эпохи. Одним из основных направлений современных историографических исследований является преодоление и отказ от классовых оценок истории. Историки стремятся показать всю многомерность и сложность исторического процесса. Главным результатом историографических исследований на современном этапе является переосмысление общей картины развития отечественной исторической науки. Уточняется ее понятийный аппарат, определяются наиболее эффективные методы историографического исследования. В деятельности отечественных историков в конце ХХ – начале XXI вв. можно выделить ряд важных моментов. Все это время продолжалась разработка традиционных для исторической науки проблем экономической, социально-политической, культурной областей государственной и общественной жизни. Однако на всех этих направлениях проявились новые подходы. Они были следствием расширения источниковой базы, выхода исследователей за прежние рамки марксистской политической модели и имели целью более объемно представить соответствующие процессы и явления отечественной истории. По-прежнему большой интерес вызывали история российского крестьянства, рабочего класса, интеллигенции. Однако взгляд на историю классов, сословий, социальных слоев стал выходить за ограничения классовых подходов; теперь на них стали смотреть более объемно, комплексно. Стали исследоваться индивидуальные личные факторы хозяйственной деятельности, этические нормы, нравственные мотивации и т.д. Изменились и подходы к оценке ряда государственных деятелей прошлого. Это касалось всех периодов отечественной истории. Особо следует отметить всплеск интереса к фигурам, которые ассоциировались и в науке, и в массовом сознании с поворотными моментами истории: Иван Грозный, Петр Великий, П.А.Столыпин, И.В.Сталин и др. За рамки ранее привычных оценок и круга проблем выходят исследования по истории партий и движений в России, по изучению межнациональных отношений, проблемам военного строительства, внешней политики. В последние десятилетия XX века происходили существенные изменения науки об обществе, что способствовало обращению к антропологическим практикам западных авторов в истории, этнографии, социологии. Интерпретативные возможности социально антропологической традиции показали свою перспективность в условиях 2000-х годов, когда появлялись различные субкультуры, социальные практики. Применение социально-антропологических методов оказалось эффективным в исторических исследованиях социальных отношений проблемы семьи, быта, народной культуры. Познавательный аппарат социальной антропологии утвердился и в социологии, так и исторической науке, при изучении городской жизни и организаций, что дает большой потенциал к развитию, пересмотру и разрешению исторических проблем. Большой интерес в настоящее время вызывают проблемы методологические, такие, как философия хозяйства, философия и методология истории, теория познания и др. V. Итог Одной из ярких черт современного этапа отечественной исторической мысли является восстановление основного пути ее развития, главной мыслительной традиции, возвращение к наследию выдающихся отечественных мыслителей. Появилась возможность отследить приращение знаний, что так важно для науки и что проявляется только в условиях осуществления преемственности, передачи самого знания и традиций познания. Этим временем мы можем датировать завершение разделения российской исторической мысли на «советскую» и «зарубежную», это разделение и противостояние, подчас достигавшее значительного накала и принимавшего формы «идеологической борьбы», пронизывало всю советскую эпоху и мешало поискам исторической истины. Возникла возможность позитивного объединения в одном историографическом пространстве итогов научных исследований отечественных историков, мыслителей, принадлежащих к русскому зарубежью, иностранных авторов. В этот период завершился продолжавшийся около века раскол отечественной исторической мысли. Конечно, те новые явления, о которых я говорил, еще только наметились. Мы не можем говорить о том, что они проявились в полной мере, однако о некоторых новых веяниях в исторической науке мы сегодня можем говорить с достаточной определенностью. Мы пока не можем судить о результатах перестройки в исторической науке, так же, как мы пока не можем с полной уверенностью судить, куда же движется российское общество в начале двадцать первого века и нового тысячелетия, судить об этом можно будет лишь по прошествии некоторого времени. Тогда же мы сможем говорить и о векторе изменений, происходящих сегодня в исторической науке вообще и в историографии в частности. Сегодня мы можем судить лишь о некоторых процессах, которые являются характерными для сегодняшнего этапа развития исторической науки. Будущее покажет, какие тенденции получат дальнейшее развитие и в каком направлении, какие останутся лишь достоянием историографии, что определит магистральное развитие отечественной науки, а что останется на ее периферии, какие старые исторические школы получат дальнейшее развитие в новых условиях и какие возникнут новые школы и направления. VI. Методические материалы Контрольные вопросы: 1. Как повлияла гласность на историческую науку и историографию? 2. Какие три типа массового исторического сознание появились в ходе перестройки, назовите и охарактеризуйте их? 3. Расскажите об основных направлениях советских историков в конце 80-х. 4. Какие изменения произошли в исторической науки с прекращением существования СССР? 5. Какие подходы в историческом пути развития России выдвигались историками в 90-х годы? 6. Что изменилось в начале XXI в. в модели развития отечественной историографии? 7. Опишите новые подходы в современном историческом образовании? Список используемых источников, учебной и научной литературы. 1. Головченко, В. И. Политика гласности в концепции перестройки советского общества / В. И. Головченко // Базис. – 2018. - № 1 (3). – С. 65-69. 2. Сахаров А.Н. О новых подходах в российской исторической науке. 1990-е гг. // История и историки. 2002: Историографический вестник. М., 2002. 3. Камынин В. Российская историческая наука в первой половине 1990-х гг. // Вестник Уральского института экономики, управления и права. — 2008. — № 5. — С. 97. 4. Казьмина Маргарита Васильевна. Отечественная историография второй половины 1980-х гг. - начала XXI века о политическом и социально-экономическом развитии СССР в 1930-е гг. : диссертация ... доктора исторических наук : 07.00.09 / Кемеров. гос. ун-т.- Кемерово, 2006.- 446 с.: ил. РГБ ОД, 71 07-7/221 5. Могильницкий, Б.Г. История исторической мысли ХХ века: Курс лекций. Вып. II: Становление «новой исторической науки». – Томск: Изд-во Томск. ун-та, 2003 6. Павленко, Н.И. Историческая наука в прошлом и настоящем: Некоторые размышления вслух // История СССР. – 1991. – № 4. – С. 81 – 99. 7. Согрин, В.В. К новому историческому сознанию // Общественные науки. – 1989. – № 3. – С. 93 – 103. 8. Искендеров А.А. Историческая наука на пороге ХХ1 века //Вопросы истории. - 1996. - № 7. с. 3-31. 9. Бордюгов Г.А., Козлов В.А. История и конъюнктура: Субъективные заметки по истории советского общества. М.: Политиздат, 1992. 332 с. 10. Исторические исследования в России. Тенденции последних лет / Под ред. Г.А. Бордюгова. – М.: Политиздат, 1996. – 464 с. 11. Наумова, Г.Р., Шикло А.Е. Историография истории России: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / Г.Р. Наумова, А.Е. Шикло. – М., 2008. – Гл. 6. 12. Балашов, В.А. Историография отечественной истории (1917 г. – начало 90-х гг.): учеб. пособие / В.А. Балашов, В.А. Юрченков. – Саранск : Изд-во Мордовского университета, 1994. – 188 с. 13. Историография истории России : учеб. пособие для бакалавров / А.А. Чернобаев [и др.] ; под ред. А.А. Чернобаева. – 2-е изд., перераб. и доп. – М. :Юрайт, 2014. – 552 с. Интернет-ресурсы: 1. ozlib.com/ ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ В СЕРЕДИНЕ 1980-НАЧАЛЕ 1990-х гг. 2. cyberpedia.su/Отечественная историография во второй половине 1980-х 3. /infopedia.su/Историческая наука и публицистика во второй половине 80-х – начале 90-х гг 4. lektsia.com/Историографическая ситуация во второй половине 1980-х – 1990-е годы. 5. poisk-ru.ru/Советская историография в период «перестройки» 6. studme.org/ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА КОНЦА XX - НАЧАЛА XXI ВЕКА"ПЕРЕСТРОЙКА" И ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА. ВТОРАЯ ПОЛОВИНА 80-Х - НАЧАЛО 90-Х ГОДОВ XX ВЕКА. 7. helpiks.org/Советская историография в условиях перестройки. 8. /library.md/"КРУГЛЫЙ СТОЛ": ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА В УСЛОВИЯХ ПЕРЕСТРОЙКИВопросы истории, 1988-02-28 9. studfile.net/Тверской Государственный Университет/Историческая наука в годы перестройки. 10. zinref.ru/000_uchebniki/Историческая наука России на современном этапе 11. /gefter.ru/archive/6697«Профессионалы истории» в эрупублицистичности: 1985–1991 гг. 12. /arhivinfo.ru/Лекция: Российская историческая наука в 1990-е – начале 2000-х гг. 13. lektsiopedia.org/Историческая наука в России на рубеже ХХ – ХХI вв 14. studbooks.net/Развитие Российской исторической науки на рубеже XX-XXI вв. 15. kartaslov.ru/книги/И_А_Шебалин_Советская_историография_отечественной_истории. 16. cyberpedia.su/Российская историческая наука в 90-е гг. ХХ в. – начале ХХI в. 17. /pandia.ru/Основные тенденции современной российской историографии в изучении новейшей истории страны. 18. shkolnie.ru/Основные тенденции формирования российской историографии конце XX в начале XXI веков.