Обзор литературы по теме «История нефтегазового дела».

Лекция 1. Обзор литературы по теме «История нефтегазового дела». Со второй половины XIX века, времени начала нефтяной лихорадки в мире, облик последующего XX века коренным образом изменился. Эта трансформация произошла именно благодаря нефти, которая, как известно, по сей день один из самых доходных видов бизнеса. За неё приносили и приносят в жертву благополучие, достоинство и саму жизнь. Нефть приобрела способность создавать и разделять нации, быть благом и одновременно проклятьем, формируя основу современного индустриального общества. «Нефтяная история» России, органично вписавшись в историю современной цивилизации, также являет собой панораму триумфов и трагических, дорогостоящих ошибок, где переплетено благородное и низменное, великое и недостойное, т.е. все то, что заложено в самой человеческой природе. Творчество, самоотверженность, предприимчивость, смекалка и техническая изобретательность сосуществуют до сих пор с алчностью, коррупцией, слепыми политическими амбициями и грубой силой. Поэтому данная проблема требует особого внимания специалистов, прежде всего с позиций целостного осмысления и анализа, своего рода «голографической проекции» личностного фактора, благодаря чему, в ко­нечном счете, и стало возможным превращение нефти в «геостратегическое» сырье, инструмент мировой политики. Еще Д. И. Менделеев, заинтересовавшись проблемами топливно- энергетического баланса России XIX в., был уверен, что будущее страны зависит от разумного освоения и использования нефтяных источников. Активный поборник «высокого» Просвещения в области геологической науки, он ратовал за эффективное ускоренное промышленное развитие России и ее экономическую независимость, впервые исследуя вопросы энергетики и топлива с такой научной основательностью и техническим знанием дела, как ни один из его предшественников. Собственно изучение этой темы началось еще в 1920-е годы XX в. с появления первых работ М. П. Павлович. Тогда же вышел труд А. П. Серебровского, содержавший много ценного фактического материала, получен­ного автором в результате его командировки в США. Так, в частности, им было предложено заимствовать американский опыт, где владельцы фирм были одновременно опытными инженерами и практиками нефтяного дела. Другими авторами той поры также рассматривались различные сюжеты нефтяной истории России, хотя уровень их научных обобщений носил скорее узколокальный характер. Труды Губкина, изданные в 1930-е годы, наряду с историческим обзо­ром состояния топливно-энергетической промышленности, содержали и теоретические выкладки прогнозов о наличии возможных крупных нефте­носных месторождений на обширных территориях Урало-Поволжья, Мангышлака, Средней Азии, Западной и Восточной Сибири. Благодаря исследованиям И. М. Губкина Россия сегодня обладает мощным нефтегазовым комплексом на этих территориях. В 1940–1950-х гг. проблемы топливной промышленности России получили свое дальнейшее освещение как на страницах отечественных изданий, так и зарубежных, правда, их изучение шло менее интенсивно, чем в предшествующий период. П. И. Лященко была проделана значительная работа по изучению разнообразных источниковых материалов, в том числе архивных, с целью создания первого фундаментального труда о становлении и развитии российских нефтяных предприятий в разных регионах страны и, прежде всего, Чеченском районе. Последующие десятилетия отмечены появлением достаточного числа статей, в том числе научных, опубликованных в периодических изданиях «Новая и новейшая история», «Эксперт», но «монографическая ниша» оказалась не заполнена. Лишь только в 1990-е гг. выход фундаментального труда американского исследователя Д. Ергина позволил по-новому, с привлечением ряда ранее неизвестных источников, взглянуть на суть сложных взаимоотношений мировых нефтяных индустриальных центров, в т.ч. и России. Это «приоткрывало завесу» над «тайной» превращения нефти в определяющий фактор развития мировой экономики, включая и перспективу третьего тысячелетия. Интересно приложение, где размещены хронология особо значимых событий истории, развитие которых стало возможным именно благодаря «нефтестратегии», а также графики соотношения объема производства и цен на нефть и топливо с мировыми «под­вижками», определяющими тенденции развития современной цивилизации. Источииковая база рассматриваемой проблемы стала формироваться, начиная с середины 1960-х гг. Крупным событием стал выход документальных сборников, относящихся к самому началу советского периода - 1917-1920 гг., где оказались отражены важные вехи развития отечественной, в том числе сибирской, нефтепромышленности. В 1970-е гг. был издан трех­томник «Нефть и газ Тюмени» (1901-1975 гг.), материалы которого со­держали ценную информацию о фактической стороне нефтеразведки в ре­гионе. В 1980-е годы вышел ряд работ и документальных публикаций, посвя­щенных развитию энергетической отрасли в годы Великой Отечественной войны. Прежде всего — это сборник документов «Преступные цели – преступные средства» (1941-1944 гг.), где раскрываются истинные планы нападения гитлеровской Германии на СССР и захвата важнейших топлив­но-энергетических регионов Кавказа, Сибири, Поволжья, с подчинением их созданному в 1941 г. «Континентальному нефтяному обществу». Продолжая разговор о публикации документальных материалов, весьма ценным представляется 4-й том многотомной «Истории Второй мировой войны», посвященный важнейшим военно-политическим собы­тиям июня 1941 г. – апреля 1942 г., в т.ч. перестройке экономики СССР и особенно ее топливно-энергетического комплекса. С известными оговорками (учитывая «сложную» научную судьбу издания), приводимый материал расширяет представления о характере трудностей и самой специфике функционирования нефтяной отрасли в этот период. Мемуары и воспоминания при определенной источниковой ограни­ченности в контексте нашей темы выполняют совершенно особые ориги­нальные функции «рассказанной истории», воссоздающей колоритный, но отнюдь не лубочный фон развертывания поистине эпохальных событий «похода за Большой нефтью». Голоса В.Д. Салмина, В.В. Бахилова, А.С. Кувшинова оказались способны донести биение пульса того времени с его «великими стройками», освоением «Сибирской целины», сплоченностью тех, кто делал реальностью нефтяных «планов громадье». Таким образом, при всем многообразии вышедших работ и опублико­ванных источников, история отечественной нефтепромышленности пока еще изучена недостаточно полно. За рамками исследований остаются про­блемы исторического, регионального и социально-антропологического звучания, особенно в начальный период формирования топливно-энергетического комплекса, включая дореволюционный этап, годы Гражданской и Великой Отечественной войн. Цель курса – дать ретроспективную панораму процесса формирования топливно-энергетического комплекса России и превращения нефти из природно-сырьевого ресурса в историческую компоненту и инструмент борьбы за мировое господство. Хронологические рамки курса достаточно широ­ки, начиная со средних веков, а именно с XV века и вплоть до XX столе­тия, когда стало возможным превращение нефти в товар, геостратегиче­ское сырье и аргумент мировой политики и практики. Для реализации поставленных цели и задач в работе использован ар­хивный материал, хранящийся в Нижневартовском городском архиве. Особого внимания заслуживает фонд № 126 «Социалистические со­ревнования». «Задачи и итоги за 1983-1986 гг.», где приведены документы о производственно-хозяйственной деятельности УБР-1 за 1983-1986 гг., куда включены и организация труда буровых бригад, социалистические соревнования и т. д., задачи и итоги в 1983-1984 гг. Ценными являются и опубликованные здесь же доклады по комплекс­ной разработке Самотлорского месторождения в 1977-1986 гг., Приказы и Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР об ускоренном крупномасштабном развитии нефтяной и газовой промышленности в За­падной Сибири и в Тюменском регионе в частности. Лекция 2. Зарождение науки о разработке нефтяных и газовых месторождений. Для осуществления управления развитием всей нефтяной промышленности и, в частности, развитием разведки и разработки нефтяных месторождений Декретом Правительства страны был в мае 1918 г. учрежден Главный нефтяной комитет (Главнефтеком) в отделе топлива Высшего Совета Народного Хозяйства (ВСНХ). Инициатива в создании такого комитета принадлежала И.М.Губкину, который стал членом коллегии Главнефтекома и осуществлял в течение более 20 лет (до его смерти в 1939 г.) важнейшие мероприятия по управлению нефтедобычей и разработкой. Поэтому нефтяники имели все основания неофициально считать И.М.Губкина своим «нефтяным комиссаром». Обратим взор на опубликованные И.М.Губкиным работы и доклады, ведь не секрет, что они существенно повлияли на развитие нефтяной науки, нефтяной геологии в частности. В первой, опубликованной в 1918 г. статье «Роль геологии в нефтяной промышленности», И.М.Губкин утверждал, что «геолог должен быть руководителем при разработке нефтяных месторождений, если хотят, чтобы эта разработка носила правильный, планомерный характер и давала максимум положительных результатов». Этим и последующими выступлениями И.М.Губкин старался показать необходимость научного подхода к разработке нефтяных месторождений, указывал на роль геологии не только в процессе поиска, но и непосредственно в процессе разработки месторождения. Это было, по мнению автора, очень правильным, своевременным высказыванием, которое можно отнести к революционным. Был дан толчок развитию научных основ разработки нефтяных месторождений. Возможно благодаря И.М.Губкину главная наука нефтяного дела «Подземная гидравлика» получила свое зарождение именно в 1920-е годы в трудах Л.С.Лейбензона о чем будет сказано ниже. В следующей, опубликованной в том же году статье «Нефтяная промышленность России», И.М.Губкин провел такой анализ состояния нефтяной промышленности нашей страны, из которого закономерно вырисовывались первейшие задачи ее реконструкции, что и подтверждается самим названием следующей его статьи, опубликованной в 1920 г., «Боевые задачи на нефтяном фронте». Состояние разработки нефтяных месторождений после их национализации было таково, что первейшей задачей И.М.Губкин считал необходимость бороться с технологически необоснованным массовым обводнением нефтяных скважин и продуктивных пластов. С начала двадцатых годов стал проводить свои исследования в области разработки нефтяных месторождений, подсчета запасов нефти и технологии нефтедобычи проф. Л.С.Лейбензон. Первая его статья в этой области, опубликованная в 1923 г., и последующие послужили Л.С.Лейбензону основанием для создания им впоследствии новой науки – подземной гидравлики; без учета достижений этой науки нельзя проводить рациональную разработку нефтяных месторождений. В начале же двадцатых годов грозненский геолог И.Н.Стрижов предложил свою систему разработки нефтяных месторождений. Учитывая возможность наличия газовой шапки в своде структуры, И.Н.Стрижов считал недопустимым начинать эксплуатационное бурение со свода и рекомендовал проводить бурение скважин, начиная с периферии структуры, поднимаясь по ее крыльям к своду. Такую систему разработки в опубликованной в то время в США литературе назвали «русской системой». В современной литературе силы приводящие нефть в движение описываются, как сила давления газовой шапки, а режим разработки называется «режимом газовой шапки». Не отрицая обоснованности «русской системы разработки» применительно к нефтяным залежам с газовой шапкой на своде, И.М.Губкин в последующем правильно считал недопустимым ее использование при разработке залежей нефти, в которых весь газ в пласте растворен в нефти, и главной силой, движущей ее к скважинам, является напор воды. Это высказывание также можно отнести к революционным, ведь в современной литературе выбор числа скважин, обоснование режимов их работы при водонапорном режиме определяется именно в зависимости от активности природной водонапорной системы создающей определенный напор на нефтяную залежь снизу. Впервые в истории мировой нефтедобычи обоснование существования водонапорного режима (тогда его называли просто водяным или гидравлическим) разработки нефтеносных пластов было дано грозненскими геологами во главе с Н.Т.Линдтропом. В статье, опубликованной в 1925 г., Н.Т.Линдтроп привел фактические данные, доказывающие, что, например, в самых продуктивных (XIII, XVI) и других пластах Новогрозненского района (названного потом Октябрьским) весь газ в пласте находится в растворенном состоянии, и поэтому единственной силой, движущей нефть к скважинам, является напор краевой воды. Нефтеносный продуктивный пласт Н.Т.Линдтроп представил как водонапорную систему. начинающуюся с области питания на выходах пласта на более высоких гипсометрических отметках, чем в самой залежи. Н.Т.Линдтроп отметил явное взаимодействие водяных скважин, расположенных за контуром нефтеносности, с нефтяными скважинами, находящимися от них на сравнительно больших расстояниях внутри контура нефтеносности. Забегая вперед, отмечу, что работа американского геолога С.Герольда, в которой была предложена классификация режимов нефтяных месторождений, в том числе и гидравлического, была проведена позже выполненных грозненскими геологами исследований, т.е. открытие гидравлического (водонапорного) режима принадлежит отечественным специалистам. Губкин в своих докладах и статьях, начиная с конца двадцатых годов, опирался на исследования грозненских геологов. Приведем несколько цитат из его статей, касающихся весьма важных вопросов, возбуждавших много споров. «Возьмем основной вопрос о количестве скважин на единицу поверхности нефтяного участка. Участок можно разрабатывать, покрывая его более или менее густой сеткой скважин. При менее густой сетке скважин дебит каждой скважины будет выше, а трудовые затраты на добычу весовой единицы нефти будут ниже, чем при более густой сетке скважин. Следовательно, с увеличением густоты скважин себестоимость нефти будет повышаться. С повышением себестоимости нефти происходит уменьшение рентного дохода на тонну нефти. Но до известного предела это повышение себестоимости является выгодным с народнохозяйственной точки зрения, ибо параллельно с увеличением стоимости и падением рентного дохода на единицу нефтедобычи происходит увеличение общей массы нефти, добываемое на единицу поверхности, и увеличение общей массы рентного дохода, получаемого народным хозяйством. Следовательно, до известной степени повышение себестоимости нефти, связанное с изменением системы разработки месторождения, вполне оправдывается с народнохозяйственной точки зрения. Между тем, мы совершенно игнорировали это в нашей практике…» «Наивыгоднейшей является не такая система разработки месторождения, при которой себестоимость является самой низкой, а такая при которой на единицу поверхности реализуется наибольшая сумма рентного дохода». «Нефтяная промышленность должна провести исследование вопроса о том, какая система разработки месторождения обеспечивает народному хозяйству реализацию наибольшей массы рентного дохода. По-видимому, в результате такого исследования нефтяной промышленности придется пересмотреть и значительно снизить нормы начального и конечного дебита скважин, которыми в настоящее время определяется рентабельность скважин». Обе эти цитаты И.М.Губкина и по сей день заслуживают всеобщего обозрения и внимания. Ведь и по сей день не на всех месторождениях нашей страны при обосновании плотности сетки скважин исходят из позиций наиболее рационального использования запасов, скорее из позиций минимальной себестоимости, а при обосновании режимов работы – из позиций максимальной прибыли. Из этих цитат И.М.Губкина видно, как усердно он боролся за рациональную разработку нефтяных и газовых месторождений нашей страны. Следует отметить, что зарождением науки о разработке нефтяных и газовых месторождений нефтяная промышленность обязана И.М.Губкину. Сам И.М.Губкин будучи геологом поисковиком развивал поисковую геологию, ему принадлежат гипотезы о наличии нефти в Уралоповолжье (что подтвердилось только после его смерти). А его цитаты о необходимости научного обоснования плотности сетки и скважин, темпов отбора нефти из скважин, провозглашенные на всю страну зародили новую науку «Подземная гидравлика», которая является главенствующей в теории разработки нефтяных и газовых месторождений. В последующем добыча нефти в России определялась тремя составляющими: техника и технология бурения скважин, поисковая геология и подземная гидравлика. Необходимо признать, что до рациональной разработки было еще далеко. Разработка месторождений проходила на естественных режимах и никак не регулировалась. В начале 20-х годов XX в. еще не использовались подавляющее большинство фундаментальных представлений о физике и механике нефтяных пластов и процессах извлечения из них нефти и газа. При этом основной закон фильтрации был открыт французским инженером Анри Дарси еще в 1856 г. при изучении движения воды в фильтрах водоочистных сооружений. Как оказалось впоследствии, уравнения установившейся и неустановившейся фильтрации нефти аналогичны уравнениям математической физики Лапласа и Фурье, открытым в начале XIX в. Однако при разработке нефтяных месторождений эти уравнения стали использовать только в 1930-х гг. Применение законов математической физики принадлежит в нашей стране Л.С.Лейбензону. В докладе Л.С.Лейбензона «Современное состояние гидромеханического исследования нефтяных и газовых пластов» было впервые выдвинуто такое совершенно правильное утверждение: управление разработкой и эксплуатацией нефтеносного пласта не может быть обеспечено без использования сведений термодинамики, физики, механики и гидромеханики. В докладе были кратко приведены основные законы движения воды, нефти, газа и газированной нефти в пористой среде и те выводы из этих законов, на основании которых следует изучать явления взаимодействия скважин и определять основные принципы разработки пласта. Как уже отмечалось выше, наука (пока мы выявили три ее составляющие) о разработке нефтяных и газовых месторождений развивалась как теория (работы Л.С.Лейбензона и в последующем его учеников) и как практика. Практика, следует отметить, направляла своими данными развитие теоретической науки. Наука о разработке нефтяных и газовых месторождений становилась как теоретическая и практическая наука. Вклад в практику разработки вносили доклады и работы по анализу разработки разрабатываемых нефтяных месторождений. Так, например, С.Н.Шаньгиным был сделан доклад на тему «Практика разработки Грозненских месторождений нефти». Доклад, который был дополнен на этом съезде докладами Т.А.Осениной и Н.М.Карпенко, посвященными особенностями разработки Новогрозненского и Старогрозненского нефтяных месторождений. Во всех докладах были охарактеризованы особенности разработки нефтяных месторождений в условиях ярко выраженного водонапорного режима. Особое внимание уделялось установлению областей питания и выходов нефтеносных пластов, что вполне соответствовало развитию передовых идей, впервые сформулированных в 20-х годах грозненскими геологами во главе с Н.Т.Линдтропом. Доклад И.Г.Пермякова был посвящен методам оценки месторождений на Эмбе, режиму их и методике выбора систем разработки. Докладчик правильно указал на то, что развитие Эмбинского района всецело зависит от ввода в эксплуатацию новых месторождений, для которых надо правильно спроектировать системы разработки. Применительно к особенностям Эмбинских месторождений докладчик и предложил основные принципы проектирования их разработки. В 1934 г. была опубликована получившая широкую известность монография (она же была рекомендована и как учебник для втузов) профессора Л.С.Лейбензона, посвященная полному и систематичному изложению подземной гидравлики. Отмечая огромное значение монографии Л.С.Лейбензона, необходимо сделать одну существенную оговорку, у отца теории фильтрации Чарлза Слихтера Л.С.Лейбензон, как отмечает В.Н.Щелкачев, заимствовал ошибочную идею для водонапорного режима. Ч.Слихтер, Ф.Форхгеймер и Л.С.Лейбензон считали, что при установившемся притоке жидкости из пласта к скважине эта скважина имеет в пласте строго определенный радиус влияния. В области пласта за пределами этого радиуса жидкость остается неподвижной. Получается явное противоречие: не может быть установившегося притока жидкости к скважине и установившегося потока в области влияния, если через границу области влияния жидкость в нее не притекает. По Слихтеру, Форхгеймеру и Лейбензону получалось, что две скважины в одном и том же пласте, которые устойчиво работают в условиях жесткого водонапорного режима, друг на друга совсем не влияют, если они удалены друг от друга на расстояние двойного радиуса влияния. Автор считает полезным упомянуть о широко применяемом в современных исследованиях метода гидропрослушивания скважин (смена режима в одной скважине фиксируется в соседних реагирующих скважинах; устанавливают наличие или отсутствие литологического экрана между скважинами в сообщающемся пласте, устанавливают свойства пласта по линии соединения скважин; величина возмущения обратно пропорциональна квадрату расстояния между скважинами), который подтверждает наличие связи между скважинами. Позднее уже в 1934-1935 гг. В.Н.Щелкачев ознакомился с передовыми идеями грозненских геологов и в проводившихся в ГрозНИИ исследованиях водонапорного режима отбросил представление о «радиусе влияния» скважины, заменив его «радиусом контура питания» или «расстояния от скважины до контура питания». Первым полномасштабным учебником, в котором излагались наиболее полно сведения о режимах нефтеносных пластов и основы теории их разработки, был учебник И.М.Муравьева и Ф.А.Требина (1937). В 1939 г. была опубликована монография В.Н.Щелкачева «Интерференция скважин и теория пластовых водонапорных систем». Эта монография представляла собой первое строгое изложение гидромеханической теории пластовых водонапорных систем на основе правильного представления о таких системах, выработанного грозненскими геологами. Тем самым это было первое физически правильное обоснованное изложение теории водонапорного режима. Следует сказать, что развитие подземной гидравлики не дало такого бурного роста в темпах добычи, как это случилось, например в XIX в., когда научились бурить скважины, но послужило более рационально разрабатывать месторождение, правильно проектировать систему разработки, управлять режимом работы залежи, управлять и прогнозировать динамику изменения основных технологических показателей. Забегая вперед, лишь скажу, что развитие теоретических основ разработки, в частности основ разработки при упруговодонапорном режиме дали в последующем почву для развития искусственных методов воздействия на залежь нефти, о чем будет сказано в следующем параграфе. Развитие теоретических и практических основ разработки при водонапорном режиме уже было дано, как отмечалось выше, грозненскими геологами и профессором В.Н.Щелкачевым. В 1942 г. в Московском нефтяном институте было создано Проектно-исследовательского бюро (ПИБ). Работу бюро возглавил Б.Б. Лапук, а позже А.П.Крылов. Упоминание ПИБ в данном параграфе не случайно, потому что многие важные достижения науки и техники и их внедрение в производство происходили именно от этой организации. Об этом будет сказано ниже. В данном параграфе также будут приводиться исследования, косвенно относящиеся искусственным методам воздействия, но внесшие немаловажное развитие обсуждаемой в данной работе науке. Итак, ПИБ сосредоточило свое внимание на таких вопросах: 1. Создание теории разработки на основе трех наук: промысловой геологии, подземной гидродинамике и экономике. 2. Применение этой теории к проектированию систем разработки. 3. Выполнение проектов разработки крупнейших нефтяных месторождений по заданию промышленности. 4. Содействие внедрению выполненных проектов. Следует подчеркнуть, что к работе ПИБ были привлечены многие ученые: П.М.Белаш (по вопросам электромоделирования), П.Я.Полубаринова-Кочина и И.А.Чарный (по решению соответствующих задач подземной гидродинамики), инж. М.М.Глоговский, В.Н.Щелкачев (по развитию теории упругого режима), Б.Э.Казарновская, геолог С.Т.Коротков, экономист доктор Н.М.Николаевский и др. В 1943 г. были опубликованы результаты исследований Н.Я.Полубариновой-Кочиной, посвященные решениям «прямой» и «обратных» задач гидравлики нефтяного пласта. Решения «обратных» задач гидравлики позволили определять весьма важные для проектирования разработки гидродинамические характеристики нефтеносных пластов. Автор указывает на то, что в современной учебной литературе подобные методики получили название как задачи по «идентификации». Решение этих задач существенно упростилось вследствие развития ЭВМ в последние годы. Под руководством В.Н.Щелкачева проводились исследовательские работы на промыслах Грознефти в тяжелые годы войны, когда фашисткие войска перерезали железную дорогу по линии Грозный – Ростов и когда в 1944 г. фашисткие войска были отброшены к западной границе нашей Родины. Затруднения, возникшие в вывозе нефти, позволяли останавливать скважины и проводить серьезные исследования. В.Н.Щелкачев так вспоминает: «В определенном смысле военная обстановка помогла исследованиям. Однако, с другой стороны, обстановка была, конечно, очень тяжелой для коллектива исследователей». По словам В.Н.Щелкачева был накоплен бесценный практический опыт по упругому режиму. Следует сказать, что теория упругого режима широко применяется уже на протяжении более полу века на промыслах при исследовании скважин. Это так называемые методы КВД (кривая восстановления давления) или КВУ (кривая восстановления уровня – менее точный вариант исследования). Эти методы были разработаны В.Н.Щелкачевым и позволяют определять гидродинамическими методами исследований гидродинамические и фильтрационные параметры пласта или пластов. Это лишний раз доказывает неоценимость вклада В.Н.Щелкачева в развитие науки о разработке нефтяных и газовых месторождений, в частности в развитии упругого режима и исследований, базирующихся на полученных решениях. Автор пишет эти строки, испытывая глубокое уважение и восхищение этому человеку. При ПИБ образовали группу по интенсификации нефтедобычи и нефтеотдачи. На эту Группу были возложены такие обязанности: подбор объектов из числа нефтяных пластов отечественных месторождений для внедрения на них новейших методов интенсификации нефтедобычи и увеличения нефтеотдачи (МУН); оказание помощи производственным организациям при внедрении этих методов; изучение и обобщение соответствующего зарубежного опыта. В этот неспокойный период, когда страна остро нуждалась в нефти, составлялся проект разработки крупнейшего в мире Туймазинского нефтяного месторождения в Башкирии. ПИБ и в частности Группа по интенсификации добычи не остались в стороне в принятии множества проектных решений. Данные исследований девонских продуктивных пластов утверждали возможность их разработки только на упруговодонапорном режиме. Тогда одному из членов Группы, собиравшему геолого-промысловую информацию Г.К.Максимовичу пришла в голову идея провести аналогию девонских пластов Туймазинского месторождения (тогда крупнейшего в СССР) с пластом Вудбайн месторождения Восточный Техас в США. Месторождение это было открыто в 1930 г., и его разработка в условиях упругого режима широко описывалась начиная с 1938 г. в статьях крупнейших специалистов США – Шилсюиза, Херста, Маскета и др. На месторождении Восточный Техас в 1936 г. был начат и в 1938 г. впервые в мире промышленно освоен процесс законтурного заводнения. На основании всего этого Г.К.Максимович предложил (он был именно первым, внесшим это предложение) проводить разработку Туймазинского месторождения обязательно с применением законтурного заводнения. Технология заключается в закачке воды в водоносную часть через нагнетательные скважины, с целью увеличения искусственного ускорения вытеснения нефти водой. По поводу заводнения (внутриконтурного), о котором будет более подробно описано ниже, автор хочет привести историю «О дядюшке Сэме» пересказанную студентам Альметьевского нефтяного института (среди которых некогда находился автор этой работы) из уст многоуважаемого преподавателя АлНИ, д.т.н., профессора Мельникова Г.М. (к сожалению покойного). «В Америке был некий дядюшка Сэм, когда одна из его добывающих скважин максимально обводнилась, он решил её законсервировать. Он оказался настолько жадным, что не оставил обсадную колонну гнить в земле, а извлек ее для повторного использования. Далее скважину законсервировал, как полагается. Жадность дядюшки Сэма привела к существенному росту дебита соседней скважины. Соседняя скважина стала фонтанировать. Оказалось после извлечения обсадной колонны из забрасываемой скважины вышележащий водоносный пласт начал интенсивно подавать воду в нефтеносный. Таким образом, случайно был применен без технического обоснования и планирования метод законтурного заводнения». Возвращаясь к проектированию Туймазинского нефтяного месторождения, впервые в мире в проекте был использован метод законтурного заводнения, как искусственный метод воздействия применяемый сначала разработки (в США законтурное заводнение применяли после частичного обводнения пласта). Это было результатом развития практической и теоретической науки о разработке месторождений углеводородов. Проект разработки под руководством А.П.Крылова был составлен; с 1946 г. процесс законтурного заводнения начал осваиваться и с июня 1948 г. считался освоенным промышленно. Метод законтурного заводнения был своего рода революцией в разработке нефтяных месторождений. Продвинулась вперед практика разработки, теория разработки. Метод воздействия дал огромный результат. По сути дела ученые предложили искусственно создавать (симулировать) упруговодонапорный режим, искусственно поддерживать давление в нефтяном пласте. Для сравнения автор приводит динамику дебитов нефти в добывающих скважинах при разработке на естественных режимах и с воздействием на пласт путем нагнетания воды. Как видно из приводимых графиков дебит нефти на естественных режимах стремительно падает от максимального значения, а при воздействии сохраняется на максимальном уровне. Следует сказать, что именно благодаря применению законтурного заводнения на Туймазинском нефтяном месторождении Башкирия на протяжении 6-7 лет держала первое место по добыче нефти в СССР, до открытия и применения на Ромашкинском нефтяном месторождении в Татарии законтурного, приконтурного и внутриконтурного заводнений. О истории принятия такого решения пойдет разговор в последующем. Но прежде автор хочет привести данные, подтверждающие уникальность этих двух месторождений: Туймазинского и Ромашкинского. В мире насчитывается всего 7 месторождений нефти с геологическими запасами более 2-х млрд. т. Начальные геологические запасы Туймазинского месторождения превышали 2 млрд. т, а Ромашкинского по некоторым оценкам доходили до 4,7 млрд. т. Первым ученым, предложившим внутриконтурное заводнение, был профессор математики Николай Семенович Пискунов. Н.С.Пискунову было ясно, что для интенсивной и эффективной разработки высокопродуктивных пластов надо поддерживать в них давление. Понятно было и то, что рассчитывать на поддержание пластового давления только способом законтурного заводнения было нельзя. Н.С.Пискунов предложил внедрить на Ромашкинском месторождении, кроме законтурного – еще и внутриконтурное заводнение. Тогда многим казалось непонятным: как такое принципиально важное предложение мог сделать математик. Уместны по этому поводу высказывания великого ученого А.Эйнштейна: «Какой-то ученый начинает заниматься новой для него областью и совсем не знает о том, что в этой области считается дозволенным, а что недозволенным. Ученый предлагает такое совершенно новое решение сложного вопроса в исследуемой им области, которое оказывается обоснованным, разумным, полезным, хотя и совершенно неожиданным. Нахождение ученым неожиданного, но разумного решения связывается с тем, что он не был связан ни с какими догмами». Это лишний раз доказывает пользу взаимодействия различных наук, так немало случаев, когда взаимодействие науки о разработки нефтяных и газовых месторождений с такими базовыми науками как математика, физика, химия и даже биология позволяло создавать новые технологии разработки месторождений углеводородов. Создание искусственных методов воздействия существенно повысило конечный коэффициент нефтеотдачи месторождений (рост составил более, чем в два раза на крупных по размерам месторождениях). Но, к сожалению, в последующем никакие достижения науки и техники не позволили достичь предыдущего роста. Вот уже десяток лет средний коэффициент нефтеотдачи по стране не увеличивается, а снижается. Во-первых, структура запасов ухудшается (остаются лишь трудноизвлекаемые запасы), во-вторых, наука не выдает новых практичных идей, подобных тем, которые были описаны выше. В последние годы популярно горизонтальное бурение, это новшество носит технологический характер, но автор не приводит данные по развитию этого направления, так как это еще одна работа. Но автор указывает на то, что горизонтальное бурение порой отрицательно сказывается на конечном коэффициенте нефтеотдачи, особенно в многопластовых эксплуатационных объектах. Лекция 3. История нефтедобычи в России в новое время. Так в древней Персии (Иран) назывались колодцы (nephtai), из которых языческие жрецы извлекали горючую жидкость для священного огня. Начало истории нефтяных богатств России скрыто в седой древности. Первые письменные сведения о практическом использовании «каменного масла» на Руси можно отнести к XV веку. В книге бургомистра города Амстердама Н. Витсена «Северная и Восточная Тата­рия»: «Река Ухта отстоит от Печоры на одни сутки, на этой реке в 1,5 мили от волока есть мелкое место, где из воды выделяется жир, представляющий нефть... ». Прошли века, прежде чем в Московском государстве, с первых дней его образования, особенно после присоединения Казанского и Сибирского ханств во второй половине XVI в., нефть стала активно использоваться в быту для смазки колес, лечебных целях, а также для приготовления художественных красок. Первое документальное свидетельство об этом датируется периодом правления Ивана Грозного. Так, в 1582 г. в «списках» русских посланников Ф. Писемского и подьячего Н. Ховралева о посеще­нии Англии говорится. «Королева Елизавета велела гдрю (государю) нашему пропуска и привозити и серу, и нефть ...». Более ясные свидетельства в последующие времена встречаются в «Росписи пушечных запасов» за 1637 год: «Да в нынешнем же году всяких пушечных запасов в приходе ... казанской «черной нефти 43 пуда 35 гривенек с полугривенкою...». О выходах в бассейне Оби битумных сланцев - спутников нефти - писал в 1662 году в своей сибирской экспедиции со­сланный в Тобольск видный хорватский общественный деятель Ю. Крижанич. В 1684 году иркутский воевода Леонтий Кислянский сообщал князю К. Щербатову о «сущей нефти», найденной в окрестностях острога, где «из горы идет жар неведомо отчего и на том месте зимой снег не живет и летом трава не растет». Во время посещения одной из московских аптек в 1689 году наставник юного Петра, «думный дьяк» Никита Зотов, показы­вая на нефтъ, объяснял: «она зело горящая, к питию непригодная... нефть эту добывают наши вологодские купцы из реки Ухты». «Желтое масло» (т.е. широкая фракция углеводородов), поставлялось в Москву и Санкт-Петербург и использовалось в лампадах икон в смеси с раститель­ным. С течением времени «нефтяная география «России постепенно рас­ширялась. Доставка «каменного масла» с окраин Сибири в центр по тем временам была весьма сложной: зимой - на оленях и на лошадях, летом - по рекам. Тем не менее, его использование становится настолько обычным делом, что уже в русском «Лечебнике», изданном в Москве в середине XVII в., даются прикладные «столичные» рекомендации: «Аде нефтию помажем... тогда болезнь отъеметь коя была от студености... Черная же нефть немного приятная по рассуждению кашель отъимет.,.» . XVIII век привнес много нового в «нефтеразведку». В 1700 г. высо­чайшим указом Петра I был учрежден Приказ рудокопных дел, которому надлежало ведать недрами Российской Империи. По всей России Петром предпринимались розыски рудных богатств, коими «русское государство преизобилует перед иными землями». И новости не заставили себя ждать. 2 января 1703 г. в первой русской печатной газете «Ведомости» поя­вилось сообщение о нефти, найденной на территории современной респуб­лики Татарстан: «Из Казани пишут: на реке Соку нашли много нефти...». Хотя государь и заметил, что «сей минерал, если не нам, то нашим потом­кам полезен будет», до ее разработки в то время руки так и не дошли. Но уже в 1723 г. первые признаки нефти были обнаружены русскими и на Апшеронском полуострове, где еще в древнейшие времена рядом с храмами огнепоклонников горели факелы природного газа - спутников нефти. Отсюда-то местные жители и вывозили нефть для заполнения глиняных светильников - «чигар» и для лечения кожных заболеваний». В приказе Петра 1 генералу Матюшкину предлагалось: «... прислать белой нефти тысячу пудов, или сколько возможно, и поискать мастера». Спустя 10 лет, в 1733 г. известный врач Иоанн-Якоб Лерхе, посетил Баку в составе русского посольства в Персии. Он записал в дневнике: «30 июля 1733 года проехал я пять верст от неугасимого огня до Балахан, к черным нефтяным ключам... Нефть не скоро начинает гореть, она темно бурого цвета, и когда ее перегоняют, то делается светло-желтою. Белая нефть (по Д.И. Менделееву - «чистый керосин».) несколько мутна, но по перегонке так светла, что делается спирт, и сия загорается весьма скоро». Это свидетельствовало о том, что бакинские мастера почти три­ста лет назад уже осуществляли перегонку нефти. Всего же на территории Балахан в 1735 г., по данным И. Я. Лерхе, было вырыто 52 колодца, из ко­торых черпали нефть, а её годовая добыча достигала 3276 тонн. Едва ли не первое свидетельство об использовании нефти в быту встречаем в романе И.И. Лажечникова «Ледяной дом»: «Все здание («потешного ледяного дворца» императрицы Анны Иоанновны) было из воды. Самый чистый лед, наподобие больших квадратных плит, разрубали, циркулем и линейкою размеривали, рычагами одну ледяную плиту на другую клали и каждый ряд водой поливали, которая тотчас же замерзала и вместо крепко­го фундамента служила. У ворот дома стояли два дельфина. Сии дельфи­ны помощию насосов огонь от зажженной нефти из челюстей выбрасыва­ли, что ночью приятную потеху представляло... Освещали дворец «не­сколько шандалов со свечами, которые по ночам, будучи нефтью намаза­ны, горели...». Это был не просто художественный образ, рожденный бо­гатым воображением автора, а отрывок из научного трактата очевидца - академика Г. В. Крафта. Между тем, в 1741г. в ходе многочисленных лабораторных опытов, подтверждавших теорию органического происхождения нефти, великим М. В. Ломоносовым была, наконец, осуществлена неоднократная перегон­ка нефти. Эти результаты позднее он изложил в книге «Курс истинной фи­зической химии»: «Масло - жидкое горючее, тело, отказывающее смеши­ваться с водой. Оно или природного происхождения, или искусственного, природное выделяется из недр Земли, как то нефть, петролеум и так далее, искусственное - выжатое или перегонное». Идею перегонки нефти подхватил известный «рудообыскатель» Фе­дор Прядунов. Достоверно известно, что 18 ноября 1745 года Берг-коллегия дала разрешение Ф.С Прядунову на строительство нефтепере­гонного завода. И менее чем через год, в августе 1746 года, завод был вы­строен и дал первую продук­цию. В качестве нефтепере­гонной основы Ф. С. Прядунов использовал приемы и обору­дование процессов винокуре­ния, и появившихся вслед за этим смолокурения, получение скипидара, дегтя, канифоли пу­тем перегонки древесной смолы и живицы. Как известно, винокурение, включавшее пе­регонку жидкостей, на Руси было одним из самых древних массовых производств. Первые письменные сведения о полу­чении винного спирта путем перегонки были приведены еще в «Вятской летописи», относящейся к XVII в. Но было бы неправильно считать, что первый нефтеперегонный куб, созданный Ф. С. Прядуновым, явился простым механическим перенесением опыта винокурения и смолокурения в нефтепереработку. Сама идея пе­регонки нефти, этого почти неизвестного тогда по своим свойствам про­дукта, явилась по-настоящему революционной, обогнав западную инже­нерную мысль почти на столетие. Как свидетельствовал сам Прядунов, «понеже означенного минерала до сего в России во изыскании не было и оной в заведении состоит первой». Согласно имеющимся данным, в первые годы работы завод произво­дил 40 пудов готового «желтого масла» ежегодно. Затем его производи­тельность была доведена до нескольких сотен пудов в год в объеме 60 % сырья. В сутки же его установка перерабатывала 134 литров нефти - продукта светло-желтого цвета, представлявшего собой широкую фракцию углеводородов. По сохранившимся описаниям можно воссоздать технологическую схему установки. В нее входили медный котел вместимостью около 200 л, медная труба для отвода паров из котла, печь-топка из окварцованного известняка. Нефтеперегонный куб был расположен на крытом дворе под навесом. В производстве широко использовались деревянная посуда – «лагуны», «полубочье», «ушаты». Конечный продукт светло-желтого цвета продавался в аптеках Москвы и Санкт-Петербурга, довольно широко используясь и в качестве осветительного (лампадного) масла в смеси с растительным. В 1748 году детище Ф.С. Прядунова в результате небывалого весенне­го паводка было разрушено, но вскоре, опять – таки, благодаря энергии мастера, завод был восстановлен и продолжил свою работу. В 1749 г. при посредничестве гамбургского купца Р. Фабрика Ф.С. Прядунов направил в Гамбург образцы ухтинской нефти и продукты ее перегонки для дальнейшего исследования. Вскоре было получено заключение, подписанное химиками Д. Миллером и М. Лосау, о высоком качестве нефти, самого про­дукта перегонки и пригодности их использования. Данный документ имел решающее значение для реализации готовой продукции завода Ф. С. Прядунова в Москве и Санкт-Петербурге. Доставка готовой продукции завода в России требовала весьма сложной схемы транспортировки. Зимой отправка проводилась на оленях до села Ижмы, а затем на лошадях до Москвы. Был и другой маршрут – на Архангельск, расположенный за тысячу верст, а далее по Северной Двине и другим рекам до Москвы. В том же году Берг-коллегия обязала Ф. С. Прядунова доставлять в московскую главную аптеку «для аптекарских потреб на расходы» вместе с продуктом нефтеперегонки и сырую нефть, но по ценам ниже цены «заморской» с Апшеронского полуострова. Поставленный в весьма жесткие условия и пытаясь найти выход из сложного финансового положения, Ф. С. Прядунов попы­тался организовать розничную торговлю нефтью в качестве лекарственно­го препарата, однако по жалобе Главной медицинской канцелярии был арестован. После его освобождения последовали новые аресты, теперь за неуплату десятины. Последнее заключение Федор Савельевич Прядунов уже не смог вынести. Пробыв более года в московской долговой тюрьме, он скончался в марте 1753 года. (Сюжет до боли знакомый в русской истории!). После его смерти нефтеперегонный завод неоднократно менял хозяев. Сначала им стал вологодский купец Андрей Нагавиков, а в 1760 году завод поступил во владение крестьянина Ивана Мингалева. С 1765 г. владельцем становится яренский купец Михаил Баженов, а вскоре, после успешно вы­игранного судебного иска– его более удачливый конкурент Степан Пря­дунов, младший сын Ф. Прядунова. После смерти последнего не нашлось продолжателей дела и первый российский нефтеперегонный завод прекра­тил свое существование. В архивных документах Берг-Коллегии того времени сохранились сведения о попытке создания производства по перегонке нефти в районе реки Сок, Карамал, Сургут в Уфимском уезде Оренбургской губернии. 16 июня 1754 года Берг-Коллегия приняла «Определение о разрешении башкирам Казанской дороги Надыровской волости старшине Надыру Уразметову с сыном построить нефтяной завод», используя в качестве сырья для него нефть из естественных выходов. На сохранившейся до наших дней, по сути, самой древней карте бу­дущего Волго-Уральского нефтеносного района, нанесены пункты нефте­добычи и место строительства завода Уразметовых, К сожалению, сам старшина успел при жизни построить лишь складской амбар для нефти: вскоре он тяжело заболел и скончался. Вместе с ним умерло и его дело. Позднее места, указанные Уразметовым, посетили академик П. Паллас и член-корреспондент Российской академии наук П. Рычков. В 1770 году была организована экспедиция Академии наук, которую возглавил знаменитый путешественник академик И. Лепехин. На берегу реки Белой (Агидель) в 5-ти верстах от деревни Кусяпкулово он обнаружил небольшой источник «горной нефти» против деревни Ярбишкадак - «густой асфальт». Правда, рекомендации ученого остались без внимания, хотя он тогда уже прогнозировал: «... Без сомнения заключить можно, что руд и иж­дивение не потеряются, если сии места надлежащим образом разработать приказно будет». Очередная попытка, завершившаяся созданием россий­ского нефтеперегонного предприятия, была осуществлена лишь в первой четверти XIX века на Северном Кавказе братьями Дубиниными. Примеча­тельно, что вплоть до 1872 года все бакинские земли сдавались царской казной каждые 4 года в краткосрочную аренду очередному откупщику – надсмотрщику за плату от 111 до 162 тыс. руб. После присоединения Кавказа к России крепостные братья Дубинины в 1817 г., отпущенные на оброк с ежегодной выплатой графине С. В. Паниной значительной денеж­ной суммы, «занялись» новым для себя делом. Анализируя свойства кав­казской нефти доступными им бытовыми приемами и методами, они при­ходят к «передваиванию» черной нефти на основе использования собственного опыта смолокурения и получению готового продукта - «белой нефти». По свидетельству исследователя А. Матвейчука, сохрани­лось описание их оригинальной нефтеперегонной установки: Схема нефтеперегонной установки братьев Дубининых. А- железный куб; Б- медная крышка с трубой; В- деревянный пересек; Г- деревянное ведро; Д- кирпичная печь; Е- топка с поддувалом. - «Железный куб вмазан сверху кирпичной печи, в оный куб наливает­ся черная нефть, 40 ведер в один раз. - Медная крышка накрывается на куб по налитии в оный черной неф­ти. - От крышки проведена сквозь деревянный пересек с водой медная труба с одним оборотом в пересеке. - Возле пересека поставлено деревянное ведро против трубы. При проведении топки внизу кирпичной печи, устроенной с поддува­лом, нефть из куба вытягивается через воду в трубу, в которой очищается и делается «белой нефтью» и таковою вытекает трубою же в ведро, коей получается из 40 ведер черной нефти 16 ведер, а в кубе остается за угаром четырех ведер 20 ведер густой черной нефти». Оставаясь крепостными и выплачивая непосильный оброк, братья Дубинины не имели возможности развить свое производство, поскольку вынуждены были покупать нефть только у откупщиков. 17 марта 1844 года, обращаясь в своем «Объясне­нии» к пятигорскому окружному начальнику полковнику П.А. Принцу, они подробно рассказывали: «Из добываемой в Кавказской области за ре­кой Тереком в известных горных источниках черной нефти мы с 1823 года, приобретая оную покупкой у нефтяных откупщиков, открыли своим ста­ранием способ очищения нефти из натурального черного цвета в белый. Такой способ очищения здесь не был известен до нас никому, и мы не удержали его в тайне для одной собственной выгоды, но способствуя об­щей пользе, немедленно открыли всем жителям в городе Моздоке, от ко­торого недалеко источники находятся, бескорыстно приучили к тому и других промышленников... мы осмеливаемся объяснить высшему началь­ству, что желали распространить нефтяную промышленность и торговлю здесь и в России более, но не имеем к тому достаточного капитала. А по­тому всепокорнейше просим в награду двадцатилетия трудов наших и споспешенствовании к развитию внутренней. Российского произведения, неф­тяной торговли дозволить отпуск нам с казенных источников, находящих­ся близ крепости Грозный, в течение пяти лет черной нефти по шестидеся­ти бочек каждый год безденежно с дозволением нам свободно вывозить на Кавказе и в России и производить продажу по вольной цене как выделен­ную «белую», так и остатки от выварки ее черную. Если невозможно сде­лать отпуск нефти нам безденежно, то выдать нам из казны в ссуду денеж­ное пособие суммой семь тысяч рублей серебром». Не дождавшись по­ложительного ответа, 9 августа 1846 года они подали новое прошение на имя наместника Кавказа князя М. С. Воронцова: «Сиятельнейший князь! В делах промышленных сильное распространение и особенно деятельность в выделывании собственных отечественных произведений составляет на­родное богатство, а народное богатство есть сила государственная, и при­меры убеждают нас, что во всех действиях, какого бы они рода не были, поощрение или награды придают вдвое силы и духа к новому преодоле­нию великих препятствий, поощрение оживляют утомленные труды... Мы, Дубинины, более двадцати лет при добывании нефти, среди беспрестан­ных опасностей от неприятельских нападений горных народов, непрерыв­но усердствует желанию Правительства». Настойчивые обращения братьев Дубининых в различные чиновниче­ские инстанции не принесли ни разрешения на безвозмездный отпуск неф­ти из казенных источников, ни крайне необходимой денежной ссуды на развитие производства. Серебряная медаль «За полезное» для ношения в петлице на Владимирской ленте, которой был награжден старший брат Ва­силий, не смогла помочь решению финансовых проблем предприятия братьев Дубининых. Получив в 1847 году очередной официальный отказ царских чиновников, Дубинины некоторое время еще пытались бороться, однако, очередной набег горцев и последующий пожар, уничтоживший за­вод, подвели черту 25-летней деятельности первого нефтеперегонного завода на Северном Кавказе . Технологическая схема процесса перегонки нефти Ф. С. Прядунова, братьев Дубининых и ее аппаратное обеспечение были впоследствии твор­чески развиты горным инженером Н. И. Воскобойниковым. Выпускник горного кадетского корпуса в г. Санкт-Петербурге, окончивший его в 1823 году с золотой медалью, он был направлен на работу на Кавказ, где имел все возможности ознакомиться с деятельностью братьев Дубининых. В 1834 году он был назначен директором Бакинских и Ширванских мине­ральных и солевых промыслов. В 1837 году в селе Балаханы у подножья горы Бог-Бога по его проекту построили нефтеперегонный завод, где использовался природный газ из ближайших газовых источников . На заводе Н.И. Воскобойникова из легкой сураханской нефти получалось 83,9 % пе­регнанного продукта, 12,5 % остатка и 3,6 % терялось от испарения. Тяже­лая балаханская нефть давала лишь 10 % перегнанного продукта, 85 % ос­татка, 5 % терялось. За период функционирования завода с ноября 1837 года по август 1838 года, было произведено свыше 900 пудов «осветительного масла», которое отправлялось в Астрахань. Но поскольку продукт перегонки нефти не подвергался дальнейшей химической обработке, при хранении и транспортировке остававшиеся в нем кислоты вызывали коррозию желез­ных бочек, что в свою очередь ухудшало горючие свойства продукта. Вследствие этого, а также из-за высоких производственных издержек и значительной стоимости транспортировки готовой продукции дело не по­лучило необходимой правительственной поддержки, и завод был закрыт. Но уникальные технические решения, найденные инженером Н. И. Воско­бойниковым и его предшественниками, оказали самое непосредственное влияние на все последующее развитие нефтеперегонного производства в России. Как и следовало ожидать, богатый технологический опыт, накоплен­ный Ф. С. Прядуновым, братьями Дубиниными, И. И. Воскобойниковым небезуспешно применялся уже в середине XIX века за рубежом. С 1849 г. начал работу первый американский нефтеперегонный завод С. М. Кира в Пенсильвании. С 1850 года ведется отсчет истории британской нефтепере­рабатывающей промышленности. Но их технология и оборудование в те­чение долгих лет отставали от российских. Об этом писал в 1876 году по­сле посещения США великий русский ученый Д. И. Менделеев в книге «Нефтяная промышленность в Северо-Американском штате Пенсильвания и на Кавказе»: «Это можно сказать, самая примитивная форма перегонки. В ней не видно и следов изучения, внимания и стремления к совершенст­ву... Все устройства нефтяных заводов, назначенных для перегонки, отли­чаются чрезвычайной,...примитивной простотой». По проекту немецкого химика Ю. Либирха его ассистент Мольденгауэр к концу 1860 года завер­шил строительство нефтеперегонного завода в Германии. В России первый керосин был получен только в начале 1861 года, по­сле того, как перешел во владение к В.А. Кокореву. В том же году в Сураханах заработал его керосиновый завод, перерабатывающий более полуто­ра тысяч нефти в год — объем по тем временам небывалый. Справедливо­сти ради следует заметить, что керосин В.А. Кокорева отличался более светлым качеством в отличие от «чадящего» американского . Используя отечественный метод переработки сырья, магистр Москов­ского университета В. Е. Эйхлер провел испытание усовершенствованного оборудования по схеме Прядунова - Дубининых с их железными кубами периодического действия, где была введена дополнительная очистка гото­вого продукта слабым раствором соляной кислоты. В качестве топлива ис­пользовался природный газ, источники которого находились на террито­рии завода. Результаты работы переоборудованного завода оправдали ожидания владельцев - выпуск готовой продукции увеличился в 3 (!) раза . Спрос на керосин с изобретением керосиновой лампы повышался с небывалой быстротой. Повсеместно развивалось и городское уличное ке­росиновое освещение. Новые светильники входили в дома и публичные учреждения. До этого зала Большого театра, например, освещалась огром­ной люстрой в 40 ламп, где горел олеин - переработанный продукт при из­готовлении стеариновых свечей из животного жира. Ог такого освещения в театре стояли копоть и чад, а случалось, что во время действия лампы ло­пались, и на головы театралов падали стекла. Но в первое время, несмотря на богатый отечественный опыт, на рос­сийский рынок поставлялся импортный американский керосин. Дешевизна американской нефти за счет низкого перегона резко повысила экспортные возможности продукта. Почти одновременно начался экспорт керосина и в Россию, т. к. по добыче нефти, наша страна отставала от США в 13 раз. К бурению в России долгое время вообще не приступали, добывая ее из при­митивных копаных колодцев, в которых нефть теряла легкие фракции, да­вая небольшой керосиновый выход. Лишь принятие в 1872 году новых «Правил о производстве нефтяного промысла» резко изменило эту ситуа­цию. Откуп отныне заменялся открытыми торгами на долгосрочную, прак­тически вечную, аренду отдельных нефтеносных участков, чтo позволило открыть дорогу отечественным и зарубежным инвесторам и предпринима­телям к российскому внутреннему рынку. К примеру, американский предприниматель Л. Шандор создал в Татарии крупное предприятие по бурению, разработке и переработке битума. Повышение качественного уровня нефтяного дела в России справед­ливо связывают в литературе с именем Нобелей. В начале 1970-х гг. XIX в. один из трех братьев Нобелей - Роберт, химик по образованию, впервые приехал в Баку, куда он отправился совсем по другому поводу - в поисках крупных массивов орехового дерева для оружейных прикладов (промыш­ленная династия Нобелей была крупнейшим поставщиком вооружения и снаряжения царской армии со своих петербургских заводов еще со времен Крымской компании). В момент его приезда резко упала цена на нефть (с 45 копеек до 2-3 копеек за пуд). Это и определило окончательный выбор братьев Нобель. Лишь после окончания русско-турецкой войны 1877-1878 гг., Александр II подписал 18 (30) мая 1879 г. «Высочайше утвержденный Устав Товарище­ства нефтяного производства братьев Нобель», в соответствии с которым «Государь император по положению Комитета Министров высочайше со­изволил разрешить Людвигу Эммануиловичу Нобелю в Санкт-Петербурге, Роберту Эммануиловичу Нобелю в Баку, Альфреду Эммануиловичу Но­белю в Париже и гвардии полковнику Петру Александровичу Бильдерлингу учредить Товарищество на паях». Уставной капитал Товарищества оп­ределялся в 3 млн. рублей. Со временем он был увеличен до 15, а в 1911 г. - до 30 млн. рублей! Пятилетие - с 1874 г. по 1878 г. было периодом наи­более быстрого развития добычи нефти в дореволюционной России. К его концу количество буровых скважин резко возросло, а копаные колодцы практически потеряли значение ввиду их малой продуктивности и нерен­табельности. Темпы развития нефтедобычи в России даже превзошли аме­риканские: в 1874 г. - 123 % в России, 110% в - США; в 1878 - соо тветственно – 133 % и 115 %. Одновременно набирал силу процесс освобождения внутрироссийского рынка от ввоза американского керосина. Если в 1873 г. было импортировано 44 тыс. тонн американского керосина, и лишь 13 тыс. тонн российского «покрыло» внутренние потребности, то уже в 1877 г. импорт упал до 28 тыс. тонн, а использование российского возросло до 75 тыс. тонн. В 1874 г. Известным нефтепромышленником В.И. Рагозиным была частично решена проблема нефтяных «остатков». Для начала Рагозин оборудовал домашнюю лабораторию по изучению мазута. Пер вые же домодельные опыты обнадежили и убедили в дальнейших возмож­ностях получения ценных продуктов. В результате он сумел извлечь из ма­зута до 60 % различных масел. Созданию системы технологий «по пере­работке нефти досуха» он посвятил всю свою жизнь. Вскоре он добился разрешения построить завод по производству смазочных масел. В 1875 году близ города Балахна заработал завод, выдав первую свою годовую продукцию в количестве 100 тыс. пудов. Спустя несколько лет вступил в строй второй завод в селе Константиново под Ярославлем, производительностью уже до 400 тыс. пудов. Применение разнообразных технологий позволяло изготавливать мас­ла для самых различных целей; для паровых машин, тяжелых механизмов, станков, веретен, вагонных осей, деревянных и чугунных шестерен, в во­енном деле - для ружей и пушек, в кожевенном - для юфти, сапог, сбруи, седел, в технике — для телеграфных аппаратов и физических приборов и инструментов и даже для парфюмерной промышленности. Был изобретен так называемый «русский керосин» - безопасное осветительное масло с низкой температурой воспламенения. Рагозин отправился во Францию и представил образцы европейским торговцам. Российские «олеонафты» выиграли по качеству у американских масел, хотя продавались в 3–4 раза дороже. Признание рагозинских масел было высоким и повсеместным. Они были награждены золотыми медалями нескольких Парижских и Бельгийских выставок, Французской и Римской академий промышленности и торговли. В 1880 году фирме было разрешено ставить на продукции российский государственный герб. Петербургский Технологический институт присвоил Рагозину «гонорис кауза» звание инженера-технолога. К концу 1980-х годов сначала нефтедобыча, а следом и нефтепереработка стали ареной жестокой конкурентной борьбы. Все большую силу и влияние набирала фирма «Бранобель», половину продаж бакинского керосина захватили Ротшильды, с которыми Рагозин вступил в опасную полемику, публично обвиняя их в монополизме. Конкуренция вторглась и в область производства смазочных масел. «По методу Рагозина» стали работать заводы С.М. Шибаева, Нобелей, П.И. Губонина и других. «В.И. Рагозин, - писал Менделеев, - претензий на указание его выгод и расчетов не заявил, не побоялся того, что его дело станут делать и многие другие заводы, когда увидят, что барыши велики». Там, где правил коммерческий расчет и конкурентный маневр, не котировались присущие Рагозину благородство русского барина и бескорыстие ученого - они были только помехой. Поэтому дела его пошли плохо, вынудив поступить управляющим на нефтеперерабатывающий завод фирмы «Шибаев С.М. и сыновья». Тем временем, скрупулезно анализируя каждый этап нефтяного биз­неса, Нобели неустанно находились в курсе всех мировых нефтяных дел, в т.ч. и крупнейшего конкурента — американского концерна «Стандарт Ойл». Находившиеся в Санкт-Петербурге правление фирмы было своеоб­разным штабом нобелевского нефтяного концерна. От агентов «Бранобеля» требовалось только надежная информация, в которой не было место «непроверенным слухам». В их обязанность входило выяснять и сообщать в статистический отдел точные запасы нефтепродуктов у других фирм, «не исключая товариществ, мелких торговцев, железных дорог, фабрик, заводов и пр.», где возможно более «часто, полно, определенно» добывать информацию, чтобы быть в максимально «полной осведомленности в делах биржи» с целью «парализовать действия конкуренции». К концу XIX века в центральном аппарате фирмы сложилась упорядоченная схема прохождения бумаг, и регламентировался порядок ответов на них. Особо важный акцент делался на освоении последних достижений науки и техники. Так, Товариществом была решена проблема дальних перевозок. До этого нефть перевозилась из Баку в деревянных бочонках по неэффективному пути – 600 миль на север по Каспийскому морю до Астрахани, затем перевалка на баржи и долгое путешествие вверх по Волге, а после – по железным дорогам. Затраты на изготовление бочек и транспортировку сырья были огромны. Нобели решили эту проблему. В 1878 г. был построен пер­вый в мире нефтеналивной танкер «Зороастр». В середине 1880-х гг. это «ноу-хау» стало настоящей революцией. «Нефтяные короли» России стремились к тому, чтобы их бакинский нефтеперегонный завод был в числе самых передовых и технически оснащенных в мире. В компании «Бранобель» впервые в мире была введена штатная должность профессионального геолога, специализирующегося на нефти. Присутствие нефтедобывающего товарищества «Братья Нобель» с его вездесущим интересом и деловой хваткой было заметно на всей территории Российской империи того времени. Скважины, танкеры, баржи, розничная сбытовая сеть, - все ставилось под их контроль. Глава семейства Эммануил Нобель всячески поощрял отечественных «технических самородков», в т.ч. начинающего русского изобретателя В. Шухова, первые успехи которого оказались тесно связаны с нобелевскими заказами. Его идея о полезном использовании отходов перегонки нефти стала базовой для реорганизации мирового нефтепроизводства. При переработке тяжелой бакинской нефти на керосин, примерно 70% – 80% ее уходило в «остатки» (мазут), скапливавшиеся в огромных количествах на всех нефтеперегонных заводах, где их просто сжигали в специальных вырытых для этой цели ямах. В 1882 г. Людвиг Нобель ознакомил членов Технического общества с созданной В. Г. Шуховым распыляющей форсункой, в обиходе названной «нобелевской», которая распыляла «остатки» с помо­щью струи пара, и делала возможным их применение в качестве топлива для подогрева паровых котлов железнодорожного транспорта, а с 1874 г. и на судах Каспийского флота. Изобретение форсунок остается актуальным время: в факелах ежегодно сгорает около 15 млрд. кубических метров попутного газа, который на промыслах Нобеля в Баку отводился по коллекторам к топкам. По заказу фирмы братьев Нобель В. Г. Шуховым был спроектирован и построен первый в России нефтепровод протяженностью около 10 км, соединивший балаханскую промысловую площадь с заводским районом Чер­ного города. Нефтепровод пропускал в сутки 560 т нефти. При стоимости 100 тыс. руб. он окупился всего за 1 год, а расходы заводчиков при производстве керосина снизились в 25 раз. В 1879 г. В. Г. Шухов построил второй российский нефтепровод протяженностью около 14км для нефтепромышленника Г. М. Лианозова. Теория расчетов нефтепроводов ученого не утратила свою значимость и в настоящее время. Хотя самым значительным изобретением В. Г. Шухова явился кре­кинг-процесс, широко практиковавшийся на заводе С. М. Шибаева в Баку. Это дало возможность впервые в мире получать различные нефтепродукты — от бензина до тяжелых масел. Изобретение настолько опередило свое время, что нескоро нашло промышленное применение, да и то в явно ком­пилированном виде. В начале 1910 г., крекинг - аппараты стали появляться в Америке, но американские патенты были лишь точным повторением или грубым упрощением давно забытого русского патента. Несмотря на промышленные успехи «Братьев Нобелей» в России, за границей кампания едва ли воспринималось в качестве грозного конкурента. Виной было невыгодное географическое положение страны: чтобы достичь Балтийского моря нужно было пересечь 2000 миль по западной части России, по водному пути и по железной дороге. Суровые зимние условия также препятствовали транспортировке керосина по Каспию с октября по март, в результате чего многие нефтеперерабатывающие предприятия за­крывались на полгода. Существовали и внутритерриториальные проблемы. Дешевле оказалось импортировать керосин из Америки в Тифлис за 8000 миль, чем дос­тавлять его из Баку, который находился от города в 341-й миле к востоку. В поисках альтернативы северному маршруту, монополизированному Но­белями, два отечественных предпринимателя - Бунге и Палашковский, до­бились согласия царского правительства на строительство железной доро­ги из Баку к Батуму. Помощь оказала семья Ротшильдов, финансировав­шая также строительство многих европейских железных дорог. Ее пред­ставители владели нефтеперерабатывающим заводом в Фиуме на побережье Адриатического моря и были заинтересованы в приобретении дешевой российской нефти. Взамен Ротшильды договорились о гарантированных поставках российской нефти в Европу по выгодным для них ценам. В 1883 г. железная дорога Баку – Батуми была построена, что почти сразу же превратило Батуми в один из крупнейших нефтяных портов в ми­ре. Позднее, в 1896 - 1907 гг. был сооружен трубопровод Баку - Батуми длинной 833 километра для перекачки керосина с пропускной способностью 900 тыс. тонн в год. Тем самым, западные инвестиции открыли российской нефти двери на Запад, осуществив в России промышленный переворот. Таким образом, XIX век российская нефтяная промышленность, где значительную часть составлял иностранный капитал, завершила торжественным аккордом «Богатырской симфонии». Она заняла лидирующие позиции в мире, ей открывались заманчивые перспективы освоения новых нефтеносных районов, прежде всего Урало-Поволжья, Сибири и русского Севера. Однако политика перекроила ход мировой истории и хозяйствен­ного развития России. Лекция 4. Российская нефтепромышленность в начале XX столетия. Рубеж XIX – XX в.в. характеризовался крайне неравномерным развитием капитализма во всех имевшихся тогда в России отраслях народного хозяйства, в том числе и в нефтедобыче. В период с 1892 по 1903 гг. благодаря политике протекционизма министра финансов С. Ю. Витте с параллельным наращиванием иностранного капитала (видное место занимали английский трест «Ойл» и англо-голландский трест «Ройял дате шелл»), нефтяная промышленность России переживала недолгий, но стремительный рост. Так, в 1898 – 1901 гг. страна, имея немногим больше 2% мирового объема добычи каменного угля (против 32% — в США, 30% — в Англии, 16% — в Германии), занимала первое место в области нефтедобычи. В 1900 году во всем мире разразился мировой экономический кризис, который, естественно, не обошёл и Россию. Здесь его действие проявило себя несравненно сильнее, чем в какой-либо другой стране. В двух главных индустриальных державах США и Германии, промышленное производство уже в 1902 г. вернулось к уровню 1899 г., а с 1903 года начался новый промышленный подъем. В России именно в 1902 году кризис достиг наибольшей глубины, а в последующее время, вплоть до 1909 г., промышленность находилась в состоянии застоя. 1 июля 1903 года в Баку началась стачка, уже на следующий день пре­вратившаяся во всеобщую. Спустя почти сто лет (1932 год)о выступлениях бакинских рабочих журнал «Историк-марксист» писал: «В целом всеобщая стачка июля 1903 года благодаря усилиям Бакинского комитета РСДРП и стачечного комитета отличалась организованным характером. 6 июля и в последующие дни наблюдались отдельные анархические выступления. В Балаханах группа малосознательных рабочих, подстрекаемых черносотен­ными элементами, прибегла к поджегам промыслового имущества и повреждению резервуаров...». В результате массовых беспорядков годовой объем добычи упал на 655 тыс. тонн. На две копейки увеличилась среднегодовая цена нефти, но и даже после этого она была вчетверо ниже, чем в США. Таким образом, если бы не пожары и волнения, в России вновь на­блюдался бы прирост нефти. Как оказалось, «выброс хаоса» только начинался. В декабре 1904 года в Баку происходит грандиозная стачка. В ходе которой было сожжено 225 вышек. Добыча нефти в декабре 1904 года упала на 30 млн. пудов. События перекинулись и на Батум, откуда шел экспорт бакинской нефти. Бакинская стачка завершилась заключением коллективного договора, так называемой «Мазутной конституции». Большая часть требований рабочих была удовлетворена, прибавка к зарплате соста­вила в среднем 20%. Затишье было недолгим. На бакинских промыслах работали представители 23 национальностей, из которых 23% составляли армяне, 11% - азербайджанцы. Последние использовали персов при добыче нефти из колодцев – работе опасной для жизни и вредной для здоровья. Среди неграмотных рабочих-персов были и те, которые проповедовали мусульманский фанатизм, заклинавшие что «каждый неверный достоин смерти». В феврале 1905 года в Баку произошли армяно-азербайджанские столкновения с массовыми убийствами, грабежами и поджегами. За по­следнюю декаду августа 1905 года в Бакинском районе сгорело 57% всех производительных скважин, 61% бурившихся и углублявшихся. Восстановить сожженые скважины чаще всего было невозможно. Добыча нефти в году упала на треть, объем буровых работ – до 35,7 сажен. В результате августовских событий цены на нефть выросли с 14,6 коп. за пуд, до 36 коп. Полная неопределенность с перспективами нефтедобычи, рост пен на нефтетопливо напугали потребителей. В 1907 году бастовало 1500 матросов каспийского наливного флота, перевозившего нефть, что остро прочувствовала вся Волга – от Ярославля до Тверской губернии. Произошло замешательство в петроградской промышленности и промышленности Москвы. Были потеряны и экспортные рынки. Экспорт нефтепродуктов упал с 119,2 млн. пудов в 1904 году до 51,44 млн. в 1905 и 47,96 млн. В году. Восстановить утраченные позиции уже не удалось. Эти рынки захватил Рокфеллер. Итак, события 1905-1907 гг. вызвали значительное уменьшение добы­чи и экспорта нефти, резкое повышение цен на нее. По этим причинам по­требители в некоторых районах страны перешли на донецкий уголь. Только в 1909 году страна дождалась нового промышленного подъема. Постепенно наращивалась мощь монополистического капитала, с его концентрацией производства, сверхприбылями и типичными «болевыми» экономическими зонами. В России начала XX в. начался закономерный процесс массового появления устойчивых монополий и союзов с их «эко­номическими войнами» и ожесточённой конкурентной борьбой. К 1910 г. 80% нефтепромыслов Баку и часть старогрозненских месторождений И. А. Ахвердова «Петроль де Грозни» контролировали 3 крупных треста: англо-голландский «Ройял Датч Шелл» во главе с В. А. Детердингом, «нефтедобычи товарищества Братьев Нобелей», и «Русское главное нефтяное общество» с Ротшильдами . В начале XX века «Бранобель» ориентировал свою деятельность не столько на увеличение объемов добычи, сколько на пере­работку и расширение сбыта. Поиски новых месторождений Товарищество практически не вело. Один из современных экономических публицистов с иронией писал: «Присутствие промышленной нефти в Ухте для Нобеля нежелательно, его геологи ее там не найдут». Но монополистическую нефтяную сеть, опутавшую Россию, нужно было наполнять немалыми ко­личествами продукта. И тут применялись средства наши, исконно россий­ские, о которых справедливости ради тоже надо упомянуть. Товарищество просто-напросто скупало нефть у других нефтепро­мышленников. Причем за ценой не стояло, лишь бы продавали ему, а не, скажем, наползающему дракону «Стандард Ойл». Один из землевладельцев Центрального района, на чьей территории были шахты подмосковного угольного бассейна, князь Д.Оболенский писал в частном письме в 1912 году: «...Ведь топили же Курская, Рязанская, Вяземская и другие желез­ные дороги недорогим Вашим и моим каменным углем - почему это стадо невозможно. Да потому что гг. Нобель и К° такие раздают взятки, что никто в этом отношении с ними конкурировать не может». В 1900 году при себестоимости пуда нефти на своих промыслах 4,5 коп. у посторонних покупали по 11 коп. В следующем году при своих 5,3 коп. другим платили по 9 коп. Нобели раньше, чем другие, поняли, что наступает эпоха не копеечных арифметических исчислений, пусть даже и множащихся на рубли и миллионы, а глобального стратегического мышления. Российский топливно-энергетический баланс постепенно склонялся к нефти, сокращая роль каменного угля. Причины для этого были достаточно объективные, и среди них те, что были связаны со сравнительно высо­кой теплотворностью нефти и выгодностью ее как дальнепривозного топ­лива. Потребность в нефтепродуктах таким образом росла сама по себе «Бранобелю», однако, такие темпы казались недостаточными и вялыми. Товарищество стремилось стимулировать рост потребности привычными для него способами. Изобретая различные приспособления, Нобели рас­ширили внедрение нефти в индустриальное хозяйство. Едва ли не на каждой Всероссийской промышленной выставке Нобели демонстрировали изобретения, основанные на применении нефти в той или иной отрасли. Например, различного рода печи, использовавшиеся для хлебопекарных работ, домашнего отопления, а также плавки металла. Это был и двигатель внутреннего сгорания немецкого конструктора Р. Дизеля. В 1898 г. Э. Нобель получил патент немецкого ученого с правом на произ­водство дизельных двигателей в России. Вскоре на механическом заводе «Людвиг Нобель» в Петербурге был построен первый российский дизель. Уже в 1900 – 1903 гг. общая мощность выпускаемых здесь моторов ежегодно удваивалось, причем с 1904 г. производство паровых машин было полностью прекращено (уже тогда на нефтетопливе работал весь касиийский и волжский флот) . Иногда «Бранобель», применяя различные формы конкурентной борьбы (например, снижение цен на керосин), стремился вести ее корректно и цивилизованно, с учетом складывавшейся на данный момент конъюнктуры рынка. Эммануил Нобель считал: «Ситуация такова, что ради данного частного дела мы могли бы отказаться от сотрудничества с американцами, но ведь еще не известно, не придется ли нам в будущем, при других вариантах конъюнктуры, быть вынужденными снова искать связей с ними». Таким образом, ни в одной стране мира нефть в тот период не играла настолько значительной роли в топливоснабжении, как в России. В 1894 году галлон экспортного керосина реализовывался в среднем по 0,042 доллара. Следовательно, пуд американского керосина стоил 0,22 доллара. «Бранобель» же реализовывала керосин на внешних рынках в среднем по 0,11 руб. за пуд, т.е. примерно в 4 раза дешевле. Со временем положение меняется. В 1895–1899 гг. в нефтедобыче США наблюдался застой (в 1895 г. добыто 7,35 млн. тонн, в 1899 г. - 7,93 млн. тонн), в российской – напротив, рост. В 1900 г. американские нефтяные фирмы реализовали пуд керосина на внешних рынках по 0,39 доллара, «Бранобель» по 0,51 рубля (0,255 долл.), т. е. разрыв в ценах сокращался. Чистая же прибыль «Бранобеля» в 1900 г. по сравнению с 1894 г. выросла почти вчетверо. Накануне Первой мировой войны разрыв в ценах вновь увеличился до 2 раз. Но новый промышленный кризис снизил российскую нефтедобычу. С 1912 г. вновь наступил хронический застой, и нефтедобыча 1913 г. по сравнению с 1900 г. составила всего лишь 94 %. Стали резко сказы­ваться заброшенность нефтеразведки в новых районах (Грозненском), и значительное повышение себестоимости добычи в уже изведанных старых (Бакинском районе), в связи с необходимостью более глубокого бурения по свидетельству исследователя Е. М. Юшкина, часть добываемой нефти на грозненских месторождениях, ввиду острой нехватки транспорт­ных средств и хранилищ, сжигалась, новые скважины закладывались с большими промежутками (через один год), а некоторые – просто забывались. Хранилась нефть в открытых «земляных амбарах», вследствие чего терялись легкие фракции и выход керосина был мизерным. Из-за недостатка денежных средств не было ни оборудованных резервуаров, ни трубопроводов, В Грозный нефть доставлялась бочками. Обстановка на таких допотопных участках с каждым днем становилась крайне пожаро-и взрывоопасной. Поэтому поводу «Терские ведомости» писали: «На грозненских промыслах затишье: бьют фонтаны, растут нефтяные озера, в которых скопилось но 8-10 млн. пудов нефти». Поистине, это затишье было зловещим... В сентябре 1894 г. при бурении очередной скважины, на промысле Ахвердова ударил мощнейший фонтан с нефтяным газом. Недалеко от буровой раздался взрыв, а затем загорелся нефтяной фонтан, за ним - амбар с нефтью. В результате, в страшном пламени погибло 15 человек. Все запасы сырья в открытых амбарах были уничтожены. И все же, бурение продолжалось. Слухи о многодебитных фонтанах Грозного разнеслись по всему миру и закрепили за ним славу богатейшего нефтяного района. Уже к 1914 г. Грозненский нефтяной район стал одним из крупнейших нефтедобывающих мировых центров, учитывая и тот факт, что нефть Грозного была дешевле и качественнее бакинской, многие скважины фон­танировали. В Азербайджане средняя производительность каждой бакинской буровой, составлявшая в 1893-1900 гг. 7,57 тыс. тонн, к 1906-1910 г.г. снизилась до 3,21 тыс. тонн. На положение российской нефтяной промышленности оказало влияние и изменение в мировом спросе на нефтепродукты. В связи с настоящим автомобильным бумом в Америке, более популярным стал бензин; численность автомобилей с 4 тыс. в 1900 г. увеличилась до 1 млн.! Возросли и цены, по которым российские нефтепродукты реализовывались на внутреннем рынке, т. к. использовалась возможность вести игру на выгодных условиях — «продавать меньше, но дороже». Предвоенный период был временем промышленного подъема и уси­ленной подготовки к мировой войне всеми крупными державами. Не стала исключением и Россия, где выпуск железа и стали в 1913 г. по сравнению с 1910 г. составил 134 %, а добыча угля несколько отстала, дав прирост лишь 125 %. В то же самое время добыча нефти в 1913 г. не только не повысилась, но все также хронически понижалась, упав до 96 % по сравнению с 1910 г. В целом, соотношение по весу между добычей угля и нефти в России составляло в 1900 г. 1,64 : 1, в 1907 г. - 2,89 : 1, в 1911 г. (при аналогичных показателях США - 27,678 : 1; 18,903 :1 ; 14,739:1). Образно говоря, в отличие от топливного баланса США, который усиленно «нефтезировался», в связи со всё более массовым распространением двигателей внутреннего сгорания, топливный баланс российской экономики в начале XX в. «углезировался», хотя и в достаточно вялом темпе. Пришедший на замену нефти уголь не мог покрыть потребностей в топливе, и в первую очередь в таких крупных районах, как Центрально- Промышленный (на него приходилось около 60% всего промышленного потребления нефти в стране), Центрально-Черноземном и Северо-Западном. А возросший угольный грузооборот лег тяжелым бременем на железные дороги, работавшие с огромным перенапряжением, используя все резервы. К тому же, в 1912 г. все еще ходили паровозы, построенные полвека тому назад. В свою очередь, чрезвычайная загрузка железных до­рог углем отодвинула на второй план важнейший продовольственный груз - хлеб, в результате чего в феврале 1917 г. впервые за всю историю Санкт- Петербурга, столица российской империи осталась без хлеба и топлива. Такая, на первый взгляд, парадоксальная ситуация сложилась в связи с тем, что отечественные предприниматели часто не могли добиться от правительства удовлетворения самых неотложных нужд, как например предоставления в аренду новых нефтеносных земель. Еще до 1896 г. государство изъяло из крестьянских наделов 5,5 тысяч десятин заведомо нефтеносных земель в Бакинском районе, а также запретило сельским общинам сдавать под добычу нефти казенно-общественные земли. Правительство запретило также разведку и поиск нефти на всех своих землях в пределах Апшеронского полуострова. Поэтому в 1896 году нефтедобыча в Бакинском районе велась всего на 544 десятинах. В Америке в это же время нефть добывалась на площади в 2000 раз большей. С 1896 по 1900 годы правительством было проведено 4 очереди торгов на аренду казенных нефтеносных земель. В результате площадь нефтедобычи возросла до 967 десятин, в связи с этим резко увеличились и объемы добычи нефти. В 1903 году были проведены очередные торги, однако Сенат их результатов не утвердил, признав участие в торгах Ротшильда опасным для интересов русской нефтепромышленности. В прессе даже «поднялся шум о тайных замыслах иностранного капитала». Следующие торги состоялись в 1906 году - когда после погрома и пожаров 1905 года многие скважины были утрачены навсегда. Но и после двухлетних(!) колебаний Сенат вновь результаты торгов не подтвердил, считая, что условия торгов «не гарантируют снижения цен на нефть». По существующим тогда правилам торгов нефтяной участок получала та фирма, которая предложит казне высшую арендную плату. Крупные компании предлагали казне в виде арендной платы 57 – 70 процентов добытой нефти. Резолюция Сената на подобные предложения была такова: «Крупные фирмы не страшатся больших долевых отчислений, лишь бы закрепить за собой остав­шийся у казны запас нефтяных земель, чтобы сделаться хозяевами нефтя­ного рынка». После этого Государственная Дума решила срочно «издать новый нефтяной закон». В результате, три года спустя, в 1909 правительство предложило провести торги по старым правилам, потому что новых Дума так и не выработала! Дума и это предложение отклонила. Между тем новых нефтеносных земель в аренду не поступило. Все первое десятилетие XX века добыча нефти в Баку велась на так называемых «старых четырех площадях». Лишь в 1907 году начали весьма ограниченное освоение в Сураханах, причем правительство постаралось большую часть земель все-таки изъять. Площадь эксплуатируемых на Апшероне земель составляла в 1904 году 990 десятин, на 1911 год - 1048 десятин. Нужно было осваивать но­вые земли. На четырех «старых площадях» в Баку нефтедобыча сокращалась. Падение добычи в 1909 году покрывалось небольшими новыми участками на Апшероне и в Грозном. Выросла доля грозненской нефти. С 4,4 процента в 1902 году она поднялась к 1911 году до 13,5 процента. Общая площадь эксплуатируемых земель в Терской области (то есть в Грозном) составила 619 десятин. После «упорной» работы, в 1910 году законопроект о новых нефтяных торгах поступил в Думу. Он оказался «настолько сложным», что на его изучение в Думе ушло 2 года. Только в июне 1912 года Государственная Дума, наконец-то, утверди­ла Закон о сдаче казенных земель в аренду. Первые торги по новому зако­ну назначили на середину следующего, 1913 года. Участки на торгах могли получить лишь те компании, которые соглашались поставить казне обяза­тельный минимум нефти по самой низкой цене. Результат торгов оказался крайне неожиданным! Нефтепромышленники предложили цену «минус 47 копеек за пуд». То есть компании готовы были еще и приплачивать казне 47 копеек за поставку каждого пуда нефти! Газеты возмущались: «Вот они, синдикатчики-то, что делают. Не только не берут с казны ничего за по­ставленную нефть, а еще от себя приплачивают... Тут что-то да скрывается!» Скрывался здесь расчет покрыть все затраты продажей на свободном рынке той нефти, которая будет добыта сверх обязательного минимума. Ведь в стране спрос на нефтетопливо был огромен! Но... торги вновь не утвердили! Правительство желало иметь либо идеальные условия тор­гов и идеальные результаты - либо не иметь никаких. Поиск идеального решения вел, однако, к потере драгоценного времени. На протяжении 13 лет в стране так и не удалось ввести в дело хотя бы сотню-другую десятин нефтеносных земель. А на дворе стоял 1913 год, Россия задыхалась из-за топливного голода, впереди была война с Герма­нией... За тот же период (1902-1913 гг.) положение нефтяной промышленно­сти США складывалось несравненно более благоприятно, чем в России. Выявившееся уже в 1902 г. истощение основного пенсильванского нефтяного района с лихвой было компенсировано резким увеличением добычи нефти в новых районах - Калифорнии и Техасе, еще в XIX в. отошедших к США от Мексики по договору 1848 г. Таким образом, снижение роли России в мировой нефтедобыче, за­тормозило и без того замедленное развитие российской энергетики и инду­стриализации в целом. И лишь благодаря прекрасному урожаю в 1913 г. и высоким хлебным ценам на мировом рынке страна не лишилась первого места в Европе по общим показателям валового национального продукта: Россия давала 20,4% общеевропейского валового национального продукта, Германия - 19,4%, Англия - 17,2%, Франция 14,8%. Несмотря на потенциально мощные ресурсы страны, накануне Первой Мировой войны и особенно в ее ходе, в России разразился «энергетический» (прежде всего нефтяной) кризис, или «нефтяной голод». Один из западных экспертов, хорошо знавший министра финансов России графа С.Ю. Витте, А.А. Радциг в 1919 году прямо связывал упадок российской экономики начала XX в. с создавшимся в России дисбалансом по углю и нефти: «...не будет преувеличением сказать, что недостаток то­плива стал основной причиной крушения России в военном и, прежде всего в экономическом аспекте» . Видимо, сторонний глаз разглядел много четче проблемы и противо­речия предвоенной Российской империи, гак и не сумевшей реализовать свой модернизационный шанс на спасение. Лекция 5. Развитие российской нефтяной промышленности (1917–1929). Кризис власти в России начала 1917 года сопровождался поистине критическим положением и в плане обеспечения топливом — многие за­воды в Грозненском, Урало-Волжском, Татарском, Башкирском регионах вследствие недостатка сырья были закрыты, а нефтеторговые фирмы отка­зывались спонсировать бурение новых месторождений. Еще зимой 1915- 1916 гг. потребность Московского района в топливе удовлетворялась лишь на 45 %, Петрограда — на 49 %. Эвакуация из прифронтовых районов в 1915 году вызвала беспорядки на железных дорогах. Накапливались непе ревезенные грузы, для переброски которых весной 1916 года требовалось 150 тысяч вагонов. Но эта проблема для царского правительства так и осталось «открытой». Не смогло справиться с ней и Временное правитель­ство. После Октябрьской революции 1917 года Декретом II съезда Советов «О земле» все природные ресурсы, в том числе недра, были национализи­рованы. Частные нефтеторговые фирмы продолжали существовать как самостоятельные хозяйственные предприятия до 1 июля 1918 г. Они за­ключали сделки и продолжали устанавливать цены на нефтепродукты (кроме нефтетоплива, на которое были установлены твердые цены), вели взаимные расчеты и т.п., но все доходы от торговли поступали государству. С 1 июля 1918 г. были установлены твердые цены на керосин, а с 15 ноября того же года - на все остальные нефтепродукты . Таким образом, с ноября 1918 г. коммерческая деятельность частных фирм прекратилась. Нобели бежали во Францию, а некоторых нобелитов судили как шпионов. Советская Россия готовилась к индустриальному рывку. К 1920 году объем добычи нефти почти в 3 раза уступал уровню 1913 года, а разрыв в масштабах добычи между США и Советской Россией стал достигать уже более полутора десятков раз. Добыча угля в 1920 г. составляла менее трети от довоенного уровня. В Донбассе из 1816 шахт действовало немногим более половины . Октябрьская революция 1917 года как бы вернула Кавказ в эпоху юж­ного мусульманского доминирования. В январе 1918 года рухнул Кавказ­ский фронт, и турецкие войска, до того оттесненные до линии Тиреболу-Эрзинджан-Сирт, начали, не встречая сопротивления, контрнаступление церемониальным маршем. К маю 1918 года турки не только вернули все занятые русскими войсками территории восточной Анатолии, но и окку­пировали значительную часть Закавказья, включая Карскую и Батумскую, часть Эриванекой и Тифлисской губерний. Они не остановились перед грабежом населения и, как этот было под Батумом, - физическим истреб­лением мужского населения. Вначале, пока в Петрограде сохранялась власть Временного прави­тельства, даже после событий 25 октября 1917 года, как свидетельствуют источники, ни один мало-мальски известный кавказский политик не мыс­лил об отделении от России. При этом по-кавказски эмоционально прохо­дило обсуждение многообразных проектов будущего устройства России на федеративных или автономных началах. Достаточно спокойно прошли вы­боры во Всероссийское Учредительное собрание, принеся победу меньше­викам, социалистам-революционерам и национальным партиям. В 1917 году Германия и Турция делали ставку «на большую добычу» в районах «большой нефти». Крушение царской власти в начале 1917 года, приход к власти большевиков и распад Российской империи - все это дава­ло Германии некоторую надежду на то, что ей удастся заполучить постав­ки нефти из Баку. Кавказ наводнили турецкие и германские агенты, разра­батывавшие главным образом панисламистские, пантюркистские идеи, что создало условия для сепаратистских и сецессионистских настроений. По условиям подписанного 3 марта 1918 года в Брест-Литовске сепа­ратного мира всё Закавказье подлежало германо-турецкой оккупации, а юго-западная часть региона - Каре, Ардаган, Батум — аннексировалась Турцией. Кроме большевистской, ни одна власть, существовавшая тогда в России, этот сепаратный мир не признала. В Закавказье был создан Закавказский комиссариат, начавший в Трапезунде собственные переговоры с турками о перемирии, так как старая русская армия совершенно развалилась и более не желала держать фронт. В качестве законодательного органа этой временной закавказской власти был образован Закавказский сейм, который, в частности, должен был одобрить пункты перемирия. 10 апреля им и была провозглашена Закав­казская республика как временно независимое (из-за захвата власти в сто­лицах большевиками), образование. Однако переговоры в Трапезунде затягивались. Между тем турецкие войска продолжали продвигаться в глубь Закавказья. Пал Каре, затем, по­сле короткого сопротивления капитулировала неприступная крепость Ба­тум. Заняв Ахалцихский уезд Тифлисской губернии, части неприятеля подступили к Александрополю и Тифлису. Турки требовали однозначного согласия на пункты Брестского мира, но в кулуарах переговоров намекали, что если народы Закавказья воспользуются правом на самоопределение и вовсе отделятся от России, объявив себя независимыми государствами, то в этом случае Брестский договор потеряет для них свою силу. План Ос­манской державы состоял в том, чтобы включить в свой состав как можно больше кавказских земель, в т.ч. и, прежде всего, нефтеносных. Правда, при этом армянское население должно было стать жертвой геноцида, а над Грузией, предварительно отторгнув от нее все населенные мусульманами земли предполагалось установить протекторат, аналогичный османскому протекторату над грузинскими царствами в XVIII в. Как вспоминал о том времени А. И. Деникин: «Грабеж как занятие, пользовавшееся почетом на Кавказе, стал теперь обычным ремеслом, зна­чительно усовершенствованным в приемах и «орудиях производства» до пулеметов включительно. Грабили все «народы», на всех дорогах и всех путников — без различия происхождения, верований и политических убе­ждений. Иногда сквозь внешний облик религиозного подъема хищным ос­калом проглядывало все то же обнаженное стремление. Дороги в крае ста­ли доступным только для вооруженных отрядов, сообщение замерло, и жизнь замкнулась в порочном круге страха, подозрительности и злобы». Военное поражение Центральных держав принципиально изменило ситуацию на русском Кавказе. 30 октября 1918 года капитулировала Тур­ция, 3 ноября — Австро-Венгрия, 11 ноября — Германия. По условия ка­питуляции, все войска, потерпевших поражение держав выводились из пределов России. И во второй половине ноября они, действительно, поки­нули Кавказ. В Закавказье вошли войска Антанты, главным образом, бри­танские. Северный же Кавказ был признан зоной контроля администрации Вооруженных сил юга России. Независимость закавказских государств Антанта не признала. Когда 17 ноября 1918 года в Баку прибыли английские войска, командующий ими генерал Томсон, тут же, приказав спустить развивавшийся на приста­ни национальный флаг Азербайджана, заявил: «Великая война окончена полной победой Антанты. Я пришел как ее представитель сюда в Баку, в пределы России в ее границах до войны 1914 года, на русскую землю, на Кавказ, принадлежавший России от моря Каспийского и до Черного моря». Однако, государства Антанты не спешили восстанавливать местную администрацию в Закавказье. Оккупация же Кавказа продолжалась под предлогом «обеспечения тыла» Белых армий. Позднее союзники признали существовавшие на Кавказе национальные правительства Грузии, Азер­байджана и Армении, но в Батуме был «с почестями» спущен русский флаг и на его месте взвился британский «юнион джек». Все прекрасно понимали, что англичане желают отторгнуть Кавказ в корыстных целях, создав в этом богатом регионе зону своего влияния, В декабре 1918 года на ежегодном собрании кавказских нефтяных компаний в Лондоне представитель Bibi-Elibat Oil Company Ltd, открыто заявил: «Никогда еще в истории наших островов не было такого благоприятного случая для мирного проникновения британского влияния и британской торговли, для создания второй Индии или Египта. Русская нефтяная про­мышленность, широко финансируемая и правильно организованная под британским началом, была бы ценнейшим приобретением истории» Распад России на этнические государства, в том числе и независимость от нее Кавказа, являлись политической целью Антанты, помогавшей режимам Деникина, Колчака, Юденича, до тех пор, пока они не заговорили о «еди­ной и неделимой России». Так, в речи, произнесенной в Палате общин Британского парламента 17 ноября 1919 года, Ллойд Джордж недвусмысленно дал понять, что «ад­мирал Колчак и генерал Деникин ведут борьбу не только за уничтожение большевиков и восстановление законности и порядка, но и за Единую Рос­сию. Этот лозунг неприемлем для многих народностей... Не мне указывать — соответствует ли этот лозунг политике Великобритании. Один из наших великих государственных деятелей, лорд Биконсфилд видел в огромной, и могучей России, сползающей подобно леднику в направлении к Персии, Афганистану и Индии, самую грозную опасность для Великой Британской Империи». С момента оккупации Баку англичанами Главнефтеком был отрезан от всех нефтедобывающих районов, и все его внимание было обращено на проведение национализации ранее частного хозяйства. Постепенно совершенствовалась и сама система управления национа­лизированной нефтепромышленностью. В Баку в основу управления был положен принцип концентрации, все предприятия и организации, прямо или косвенно связанные с нефтяной промышленностью или обслуживаю­щие ее подчинялись Азербайджанскому нефтяному комитету (Азнефтеком). Его возглавили С.М. Киров, Г К. Орджоникидзе, А.П. Серебровский. В Грозненский район были направлены Н.Ф. Гикало, И В. Косиор, С.М. Ганшин. Для руководства промыслами образовали шесть районных управ­лений (Балаханский, Сабучинский, Бибиэйбатский и др.), каждый из кото­рых представлял собой самостоятельное хозяйственное подразделение. Общее состояние бакинской нефтепромышленности, к моменту ее оконча­тельной национализации, было достаточно плачевным: буровые станки в большинстве были разрушены, а более ценные - украдены. Запасных ма­териалов, станков, машин, инструментов, а также транспортных средств не было. Не лучше обстояло дело и в Грозненском районе. В результате пожара на промыслах сгорело до 2 млн. т. нефти. Добыча в 1918 г. составила около 420 тыс. т. Восстановление нефтяной промышленности послереволюци­онной России началось с середины 1920-х годов и продолжалось сравнитель­но недолго, благодаря проводимой большевиками новой экономической политике и мощной концентрации здесь инвестиционных капиталовложе­ний. Реагируя на срочную и крайнюю необходимость преобразований в экономике России, В. И. Ленина заявлял: «Мы не можем своими силами восстановить нашу разрушенную экономику без зарубежного оборудова­ния и технической помощи». Для ее получения он был даже готов пре­доставить концессии «наиболее мощным империалистическими синдика- там», американским «Стандарт ойл оф Нью-Джерси», «Вакуум» и англо- голландским «Шелл». Этот курс политики был направлен в первую оче­редь, на разведанные районы Баку, Грозного, Майкопа, т.к. дешевая нефть смогла снова, как в царские времена, стать наиболее доходным и перспек­тивным экспортным товаром. В связи со сложившейся в стране ситуаци­ей, например, в Татарии и некоторых других местах Волжского района в июне 1921 г. было принято решение о сворачивании нефтеразведок, вплоть до середины 1930-х годов. Американские компании построили для русских керосиновый завод в Батуми и арендовали его. Также они заключили кон­тракты на закупку значительных объемов российского керосина - в основ­ном для Индии и рынков Азии. С укреплением организационных основ нефтяной отрасли, запуском простаивающих нефтемощностей, началось и крупномасштабное планиро­вание, как важнейший фактор восстановления, реконструкции и дальней­шего развития нефтепромыслового хозяйства. Оно включало в себя со­ставление производственных программ и финансовых смет на ближайший год и более продолжительный период (перспективные планы), постоянное наблюдение за выполнением этих программ, учет, изучение и предупреждение факторов, затрудняющих их выполнение. Большая работа прово­дилась и по совершенствованию материально-технического снабжения промыслов и предприятий, транспортного хозяйства. В 1929 году впервые в СССР в промышленных масштабах бензин из нефтяного газа был полу­чен именно в г. Грозном на газолиновом заводе № 5, который находился на территории толуолового завода морского ведомства, переоборудованного для производства газового бензина. Завод был пущен в эксплуатацию 11 августа 1924 года. Газ Соленой Балки по 204-мм газопроводу длиной 9 км поступал в заводской газгольдер. В сутки перерабатывалось 20 тыс. куб. м газа, из которого получали до 10 т газолина (газового бензина)3. Дальнейшее развитие газового и газолинового дела зависело от степени обеспечения «Грознефти» компрессорами, трубами, арматурой, сепарато­рами и прочим оборудованием. К середине 20-х годов особую значимость приобретает Новый район вблизи Грозного, первенствовавшего в Чечне по добыче нефти и газа. К середине 20-х годов новые площади давали уже 38% всей добычи Грозного. С середины 20-х годов началось расширен­ное строительство нефтетранспорта в Грозном. Постановлением Совета Труда и Обороны от 05.06.1925 г. был утвержден проект по строительству магистрального трубопровода Грозный-Туапсе протяженностью 618 м, под руководством инженеров А.А. Образцова и В. Г. Шухова. В последующие годы на базе этих и других нефтепроводов в Грозном было создано Управ­ление Северо-Кавказским магистральными нефтепроводами (УСКМН). Восстановление месторождений проходило и на Дальнем Востоке. В 1922 году горным инженером Л. Ф. Бацевичем было открыто ме­сторождение Оха — на суше о. Сахалина. Сырье, насыщенное легкой неф­тью, содержавшее до 30 % бензина и 30 % керосина, стало важным состав­ляющим дальневосточной нефтедобычи. В 1925 году после изгнания японских войск с севера Сахалина, была предпринята целая серия геологи­ческих экспедиций П. И. Полевого, С. И. Лифонова и К. Р. Чепикова. На Охе нефтяники ввели в эксплуатацию 14 скважин. По Пекинскому согла­шению от 1924 года, кроме концессий площадью в 26 тыс. кв. м., СССР выделил японским предпринимателям территорию Сахалина размером в одну тыс. кв. км для производства разведочных работ. Здесь в течение 10 лет японцы осваивали площади, разделенные в шахматном порядке на уча­стки по 43,7 га. Половина из них должна была остаться за японскими предпринимателями, половина — за Советским Союзом. После подписания в декабре 1925 года концессионного договора японское «Северо-Сахалинское нефтепромышленное общество» было пе­реименовано в «Северо-Сахалинское нефтяное акционерное общество» во главе с японским адмиралом Накасато основная деятельность его по-прежнему сосредотачивалась на Охинском промысле. В 1927 году был создан трест «Сахалиннефть», развернувший на острове разведочное и эксплуатационное бурение, а через год на Охе была получена первая нефть из вновь разведанных месторождений. Управляющим треста стал МП. Бо­гданович, сыгравший важную роль в его становлении и развитии. Создан­ный в Ленинграде Нефтяной геологоразведочный институт (НГРИ) пере­дал часть своих геологов тресту «Сахалиннефть», что позволило создать там соответствующую службу и внедрить прогрессивные методы геофизи­ческих исследований: грави- и магнитометрические, электро- и сейсморазведочные, каротаж скважин. Работы, проведенные на Сахалине в 1925-1929 годах, вывели остров в число важных нефтедобывающих районов страны. В конце 1920-х годов «наступает очередь» освоения месторождений в Поволжье. В выявлении нефтяных запасов в Волго-Уральском регионе, его освоении и создании здесь «второго Баку» исключительно велика была роль И.М. Губкина. Еще во время поездки в США в 1917-1918 гг. он де­тально изучил американский опыт поисково-разведочных работ на плат­форменных территориях. По возвращении в Россию, Губкин настаивает на проведении аналогичных работ в Поволжье и Предуралье, вопреки суще­ствовавшим сомнениям в наличии в этих регионах нефтяных залежей. В 1928 году при московском отделении Геолкома по инициативе этого уче­ного была создана специальная комиссия для оценки перспективных нефтепоисковых работ в Волго-Уральской области и выбора первоочередных регионов исследования. И уже в апреле 1929 года в районе Верхне-Чусовских городков был получен первый фонтан нефти. В летний период 1929 года начались геологические исследования в различных регионах Урало-Поволжья. В этом же году при участии Губкина был создан специа­лизированный трест «Уралнефть», а затем — на его базе — «Восток-нефть». К 1930 году на территории между Волгой и Уралом работало свыше двадцати геологических партий. Таким образом, в 1926-1929 го­дах, добыча нефти в СССР незначительно, но все-таки превысила уровень 1913 года (9,234 млн. т.). В то же самое время, несмотря на то, что в середине 1920-х годов страна хронически испытывала, по словам сотрудника организации бакинских нефтепромышленников В.И. Фролова, «если не топливный голод», то, во всяком случае, недостаток топлива, нефть (в основном в виде мазута) вывозилась из черноморских портов. Взамен в северные порты ввозился равный по теплотворности и эффективности каменный уголь. Что касается глубокой переработки нефти, СССР находился еще на дореволюционном уровне, т.е. большинство сырья попросту сжигалось. По степени вложения основного капитала в отдельные отрасли нефтяного дела СССР весьма существенно отличался от других стран в мире, и прежде всего, США. Так, если в США на добычу затрачивалось 66,7 % всех инвестиций, то в СССР — 89,8 %. Между тем затраты на переработку нефти в США составляли 33,3 % общих инвестиций, в СССР — всего лишь 10,2 %. Таким обра­зом, уже в середине 1920-х годов становилось очевидным, что американская промышленность ориентировалась в первую очередь не на массовую крупномасштабную добычу нефти и ее экспорт. Основное внимание уде­лялось более перспективной глубокой перегонке нефти и получению из нее наиболее ценных нефтепродуктов. Существовавшая же в СССР про­мышленная модель, позаимствовавшая многое из не вполне удачного, да и устаревшего в целом опыта царской России, главный акцент делала на до­быче нефти. Возникали трудности и с транспортировкой сырья. Основная часть нефтепродуктов перевозилась в СССР не с помощью нефтепроводов, од­ним из пионеров внедрения которых в свое время была царская Россия (вложения СССР в нефтепроводы составляли 16,6 %, в США — 53 %), а использовались железнодорожные цистерны (затраты США в этой области «перевернули пирамиду» — 18,3 %, СССР — 57,3 %). До середины 20х годов в России существовало 2 крупных трубопровода: Баку-Батуми про­тяженностью 833 км и нефтепровод Махачкала - Грозный, протяженно­стью 162 км для перекачки 700 тыс.т нефти в год. После Гражданской войны восстанавливали разрушенные нефтепроводы, к началу 1930-х годов строительство нефтепроводов возобновили. Примерно равными были затраты основного капитала на наливные суда (28,7 % в США и 26,1 % в СССР). Правда, необходимо отметить, что наливные суда в Америке использовались главным образом в качестве морских транспортов, вывозящих нефтепродукты на внешний рынок, а в СССР — исключительно для внутренней транспортировки. Тем же В.И. Фроловым делался вывод о том, что «хотя при сравнении с Америкой во­обще, конечно, нужно иметь в виду разницу не только масштабов, но и общей обстановки», а «сама нефтяная промышленность в Америке ни в коем случае не является идеальным трафаретом, по которому должна строиться нефтяная промышленность всегда и при всяком строе», необхо­димо направить гораздо больше усилий, чем это делалось до сих пор, на нефтеперегонное, нефтеперевозное и торговое дело, памятуя о том, что в отношении «затрат этого усилия, это надо решать в соответствии с нашими условиями». Благодаря использованию опыта старых специалистов нефтяников, ясно видевших изъяны, которые несла в себе дореволюционная энергети­ческая модель, были достигнуты хотя и небольшие, но для того времени все же достаточно позитивные сдвиги. Одним из них стало повышение в 1922/23 - 1925/26 хоз.г. выхода «светлых» фракций. Тем самым выработка бензина за этот период выросла почти в 5 раз, керосина около 2 раз, сма­зочных масел - в 1,5 раза. Роль нефтетоплива, напротив снизилась с 75,8 % до 56,1 %, что являло собой пусть и не грандиозный, но все же определен­ный сдвиг в области структурной нефтепереработки России. Это до из­вестной степени, по мнению Фролова, поколебало «старинный, ... взгляд на нефтяную промышленность как на промышленность топливную, ... те­перь, по общему признанию, нефтяная промышленность — это промыш­ленность, поставляющая рынку (внутреннему и внешнему) светлые нефте­продукты, а из этого следует признание необходимости затрат на рациона­лизацию и усиление нефтеперегонных заводов» Однако оптимизм В.И. Фролова был явно преждевременным, так как «социалистическая» индуст­риализация с плановым ведением хозяйства в 1930-х годах и начавшаяся в 1941 г. Великая Отечественная война остро поставили задачу сохранения и удержания внешнего нефтяного рынка, разведки, освоения новых сырье­вых источников и их рационального и эффективного использования. Даль­нейшие события показали, что решение выше перечисленных проблем растянулось на многие годы. Лекция 6. Нефтяная политика СССР в 1930-е– 1940-е гг. В конце 1920-х начале 1930-х годов в связи с бурным развитием промышленности в центральных районах России и на Урале стала остро ощущать­ся необходимость расширения энергетической базы страны. Важную роль в решении этой проблемы сыграло постановление ВКП (б) от 15 ноября 1930 года «О положении нефтяной промышленности», благодаря кото­рому возобновлялся экспедиционный поиск нефтяных месторождений Урало-Поволжья, Сибири, Сахалина, т.е. тех мест, где издавна были из­вестны многочисленные поверхностные проявления твердых битумов. В 1929 году по предложению академика И. М. Губкина, в район Ишимбаево отправилась крупная экспедиция под руководством геолога А. Блохина. Правота научных обобщений его наставника - И. М. Губкина - блестяще подтвердилась 16 мая 1932 г.: из скважины № 702 на правом бе­регу реки Белой пошла первая промышленная нефть. Эту дату и считают днем рождения нефтяной промышленности Баш­кирии. Спустя 20 дней недалеко от первой была пробурена вторая высоко- дебитная скважина, а за ними и ряд последующих, позволивших в корот­кий срок вдвое поднять уровень добычи нефти в стране. В 1931 г. И.М. Губкин в своем докладе на Чрезвычайной сессии Академии наук СССР в Москве выдвинул гипотезу о нефтеносности восточного склона Урала. Не­посредственным поводом для обоснования подобных перспектив нефтегазоносности стало активное участие ученого в решении общегосударствен­ной проблемы - создании Урало-Кузнецкого комбината, для чего И М. Губкин счел необходимым развернуть разведочные работы сначала в Се­веро-восточной части Урало-Эмбенского района (Актюбинский и Темир- ский районы), а затем в Западной-Сибирской низменности. Академик, вопреки распространенному мнению геологов К. П. Калицкого, Н. С. Шатского, отстаивавших тезис о бесперспективности неф- тепоисковых работ в Урало-Сибирском регионе, дал высокую прогнозную оценку этой территории как новой крупнейшей базы нефтедобычи всей страны. В марте 1934 г. на Всесоюзном совещании работников объединений «Главнефти» и «Востокнефти» он утверждал: «Я полагаю, что у нас на Востоке Уршта, совпадающей с Западно-Сибирской низменностью, могут быть встречены структуры, благоприятные для скопления нефти. Вот те соображения, которые заставили меня выдвинуть идею поисков нефти на восточном склоне Урала. Это, безусловно, требовало и требует больших средств, риска и упорства. Есть ли для такого риска основания? На этот вопрос мы должны ответить утвердительно». С 1935г. началось бурение разведочных скважин в бассейне реки Большой Юган и Тавда . К середине 30-х годов на территории между Волгой и Уралом работало уже 23 геологические партии. В Оренбургской, Саратовской и Самарской областях было обнаружено еще 12 крупных нефтяных месторождений. На их базе были построены 7 нефтепромыслов, 2 нефтеперерабатывающих завода, железная дорога и нефтепровод Ишимбаево-Уфа. Но изучение территории затруднялось сложными природными усло­виями, а также недостатком элементарной техники. Несмотря на это в пе­риод с 1932 по 1940 гг. нефтедобыча была увеличена почти вдвое. В то время, когда нефтегеологические исследования на территории Сибири только начинались, нефть в других районах страны добывалась в основном с небольших глубин, порядка 300 м. Так, например, бакинские и грозненские месторождения давали нефть с глубины от 300 до 1000 м. Глубинных скважин насчитывалось всего несколько десятков. Изучение глубоко лежащих геологических структур, по оценке одного из организа­торов нефтяной промышленности Азербайджана, А. П. Серебровского, могло открыть совершенно новые горизонты развития сырьевой базы неф­тяной промышленности. Но этот процесс сдерживался рядом причин и прежде всего заметным общим несоответствием технологического осна­щения глубокой буровой проходки и ее исключительно высокой стоимо­стью. К тому же кавказская нефть отличалась высоким содержанием смол и парафинов, что создавало определенные трудности при ее перера­ботке. Дорогостоящее оборудование закупалось за рубежом Англии, Германии, Франции, Бельгии в обмен на низкокачественное сырье, не под­вергавшееся серьезной глубокой переработке. Например, в Хабаровском НПЗ сырая нефть смешивалась с мазутами и нефтепродуктами. В По­волжье (на Уфимском НПЗ) и промыслах «Грознефти» собственные мощ­ности в 1930-е годы только начинали закладываться. В 1930-е гг. нефтяная отрасль разделила с остальными народно­хозяйственными структурами все тяготы директивно-командного плани­рования с его диктатом в области цен на нефть, которые были неоправдан­но заниженные. Поэтому технические заказы, как например, «Грознефти» на глубинное насосное оборудование, выполнялись не в полном объеме, что создавало огромные трудности при бурении высокопарафинистых скважин и «провоцировало» появление песчаных пробок. Лозунги пер­вой пятилетки (1926-1932 гг.), призывавшие к ускоренной добыче энерго­ресурсов — угля и нефти, содействовали активизации трудовой инициати­вы и росту производительности труда, еще в царской России ранее резко отстававшей от мировых (в том числе американских) стандартов. Однако в целом проблемы интенсификации и эффективного произ­водства труда продолжали оставаться необычайно актуальными. Основной упор стахановцами делался на увеличении скорости бурения (в 1936-1940 гг. они возросли в 14 раз)165. Передовые коллективы в Баку, Грозном и других районах заканчивали сооружение буровых за 4 - 6 дней. Например, бригада во главе с И. Митяниным (Грозный), построила буровую под глу­бину бурения 1000 м. за 6 дней. В 1935 г. бригада бурового мастера Захара Парфенова (Баку) впервые достигла скорости бурения 534 м/ст.-мес. при глубине скважины 1618 м., в то время как средняя скорость составляла всего 308 м/ст.-мес. Как следствие, количество буровых станков было сильно сокращено, и уже в 1936 г. в нефтяной отрасли СССР уменьшился как объем проходки, так и количество вводимых для бурения эксплуатаци­онных скважин, составляя в 1937 г. - 1523 скважин, в 1938 г. - 1313 сква­жин, а в 1939 г. - 1208 скважин. Это приводило «к неудовлетворительному выполнению директивы III пятилетки и отставания нефтяной промышленности от растущих потребностей народного хозяйства...» Тем не менее, даже в жестких усло­виях командного администрирования нефтяная отрасль продолжала разви­ваться. Руководство страны, стараясь оттянуть лихую годину, выиграть время, открыто заигрывало с врагом. В соответствие с положениями за­ключенного соглашения 1939 г. об экономической взаимопомощи из «дружественного» СССР нефть вывозилась в фашистскую Германию. Так с января 1940 по июнь 1941 гг. Германия получила из СССР 16 млн. баррелей нефти из 213 млн., произведенных нашей страной в 1940 г. Учитывая, что получение топлива искусственным путем из угля в лабора­ториях крупнейшего синдиката химической промышленности «ИГ Фарбен» было чересчур дорогостоящим предприятием, СССР фактически спо­собствовал наращиванию военной мощи фашисткой Германии, которая перед войной импортировала 41 млн. баррелей нефти, т.е. «советская до­ля» составила чуть ли не половину этого количества. Национальный нефтяной запас Германии был накоплен уже к 1939 г. и насчитывал 5017млн. баррелей. Недостаток горючего обуславливал паузы между очеред­ными блицкригами. В Польше и Финляндии Германия израсходовала 12-17млн. баррелей, во Франции — 24 млн. баррелей. По условиям «заключенного» с Румынией экономического «договора» в марте 1939 г., Плоешти и Трансильвания, дававшие 43 млн. баррелей в год, были полностью «вписаны» в военные цели и задачи Третьего Рейха, и дальнейшее направление удара Германии было практически предопреде­лено. Не секретом был и тот факт, что в преддверии Великой Отечест­венной войны руководство СССР рассчитывало воевать «на чужой терри­тории малой кровью». Предчувствуя неизбежность столкновения с гитле­ровской Германией, ставка делалась на подготовку к активным действиям. С санкции высшего руководства приказом РВС СССР от 11 января 1933 г, № 03 было образовано Управление по топливу РККА, переименованное в Управление снабжения горючим и смазочными материалами (УСГ). Таким образом, снабжение горючим стало важным звеном в реализа­ции стратегических замыслов страны. Еще в 1932 г. практически с нуля были построены бензохранилища. Уже к началу войны Красная Армия имела 247 постоянных складов и баз горючего. Позднее появились склады временного типа, что давало возможность переброски запасов горючего за наступающими войсками. К июню 1941 г. около 90 % всех складов Крас­ной Армии дислоцировались в приграничных военных округах, из них 50 % — в округах на западных границах СССР. Больше всего складов имели Западный особый (емкостью 105 тыс. кубических метров) и Киевский осо­бый (емкостью 100 тыс. кубических метров) военные округа. 26 июля 1940 г. СНК СССР и ЦК ВКП (б) приняли постановление, ко­торым устанавливался размер накопления горюче-смазочных материа­лов мобилизационного резерва Красной Армии. Лимитные цифры для при­граничных военных округов составили двухмесячную, для внутренних - месячную потребность. В труднодоступных районах Дальнего Востока предусматривались восьмимесячные запасы. Согласно постановлению, в «мобилизационный резерв» до 1 апреля 194 г. было заложено около 950 тыс. т. нефтепродуктов. Резерв предназначался для обеспечения устойчи­вой работы оборонной промышленности на случай экстремальных ситуа­ций и для повышения боеготовности армии и флота. Конкретных планов по накоплению мобилизационного резерва не существовало. Горючее выкраивалось за счет текущих нужд Красной Армии - в пределах сэконом­ленного. Таким образом, «нацедили» немногим более 233 тыс. т. Через 8 месяцев после упомянутого решения Народного комиссариата нефтяной промышленности и НКО буквально трещали от мобилизацион­ного резерва, использовать который без специального решения СНК СССР и ЦК ВКП (б) строжайше запрещалось. По состоянию на 1 апреля планы сбылись на 90,9 %. К 22 июня 1941 г. процент подрос до 98,7. В резервах НКО состояло 1,22 млн. т. нефтепродуктов. Причем, в военных округах, подвергшихся нападению, — 340 тыс. т. (28,7 % общего количества), из них - 100 тыс. т. - в 150-километровой приграничной зоне. Количество количеством, но размещение нефтепродуктов мобрезерва НКО к началу Великой Отечественной войны, по счастью, оказалось совсем не таким, к которому стремились! В страшной спешке торжествовал принцип: «вали кулем - потом разберем»: где были емкости, туда, естественно, и заливали горючее. Вышло: Западный округ - обеспеченность 34,9 %, Киевский — 40,1 %, Прибалтийский - 10,6 %. Зато Закавказский - 213,1 %, Московский - 1288,0 %, Приволжский - 3289,8 %. Словно само провидение схорони­ло запасы нефтепродуктов подальше от гитлеровских войск. Но «избыток» сырья на нефтебазах Волги и Камы, Каспийского и Черного морей, а также в Москве, Армавире, Краснодаре, казалось, не ра­довал руководство. Родился план перемещения нефтепродуктов в северо­западное, западное и юго-западное приграничье. Там продолжалось уси­ленное строительство новых складов. План лег в основу постановления правительства и ЦК ВКП (б) от 6 июня 1941 г. А 17 июня Генеральный штаб Красной Армии доложил Совнаркому более детальную схему пере­дислокации мобрезервов НКО. Постановление за номером 1372-536 сс предполагалось в точности выполнить к 1 января 1942 г. Таким образом, в приграничных округах - Ленинградском, Прибал­тийском, Западном, Киевском и Одесском - было бы размещено 820 тыс. т. нефтепродуктов мобрезерва (66,3 %). В 1940 г. на совещании в Кремле рассматривался вопрос о размеще­нии мобилизационных запасов. Мнения разделились: одни предполагали сосредоточить их за Волгой. Другие, в том числе заместители наркома обороны Г. Кулик и Е. Щаденко, — поближе к границам. Сталин выбрал иной путь - военные запасы были расположены на приграничных районах, для ответного удара по Германии. Итак, исходя из горюче-смазочного «расклада», СССР готовился выставить не менее 60-65 % своей ударной мощи. А 820 тыс. т. в наступательной операции, могло хватить, чтобы гнать агрессора до Берлина. Но история распорядилась иначе... В борьбе против России Германия планирована вести наступатель­ную войну с целью расширения германского «жизненного пространства» и ликвидации потенциального союзника Англии и конкурента в разделе Ев­ропы. По этому поводу в 1939 г. Гитлер заявлял: «Мы испытываем перена­селение, и не можем себя прокормить, опираясь лишь на свою террито­рию». 18 декабря 1940 г. после провала переговоров с Молотовым в Бер­лине, когда стало ясно, что за присоединение к тройственному союзу Ста­лин требует непомерную с германской точки зрения цену — аннексию Финляндии и советскую гегемонию на Балканах и в Турции, Гитлер под­писал директиву №1, санкционирующую план «Барбаросса». В директи­ве, предназначенной лишь для высших руководителей вермахта, об угрозе превентивной войны со стороны России ничего не говорилось, а лишь ука­зываюсь, что «немецкие вооруженные силы должны быть готовы к тому, чтобы еще до окончания войны с Англией победить путем быстротечной военной операции Советскую Россию». По свидетельству Г. Геринга в 1941 г., уполномоченного по четырех­летнему плану Германии, «...целью экономического руководства не явля­лось быстрейшее приведение в порядок всего хозяйства, а лишь тех отрас­лей экономики, которые играют решающую роль для германского военно­го хозяйства, таковыми являются сельскохозяйственное зерно, масленичные культуры, топливная - нефть и металлургия - легкие металлы». Опасения за безопасность румынских нефтеносных площадей стали одной из причин вторжения вермахта в Грецию и Югославию. Потерпев поражение под Москвой, уже в 1942 г. Гитлер решил «раздвоить» направ­ление главных ударов своих войск. Один - в сторону Сталинграда, другой - на Кавказ. По его разумению, ключом к окончательной победе мог те­перь стать захват нефтяных месторождений Баку, а также последующее продвижение - в сторону Суэцкого канала и далее к нефтяным месторож­дениям Ирана и Ирака. 9 мая 1942 г. в своей ставке «Вольфшанце» («Волчье логово») в Вос­точной Пруссии Гитлер утверждал: «В наших шинах Кавказ выступает как значительный источник сырья. Если мы хотим получать оттуда нефть, то должны взять его под самый строгий контроль. Ибо из-за вражды между отдельными племенами этот чреватый кровной местью регион станет невозможно выгодно эксплуатировать». Как бы в подтверждение этих слов уже в июле 1941 г. в недрах Вер­ховного командования вермахта разрабатывается план «Эдельвейс», со­гласно которому предписывалось проведение ряда обходных маневров со­единениям группы армий «А» для обеспечения успешного продвижения немецких войск через Закавказье вплоть до реки Араке с захватом Баку. Экономические эксперты утверждали, что Германия не сможет про­должать войну, не получив доступа к русской нефти, и фюрер был с ними вполне согласен. В то же время он хотел нанести удар в сердце русской во­енной экономики. Лишенная нефти, необходимой для армии и сельского хозяйства, Россия не может выстоять в войне . 27 марта 1941 г. в Берлине был подписан договор об учреждении Акционерной компании «Континен­тальное нефтяное общество», контролировавшей нефтяные компании Бельгии, Франции, нефтепромыслы Румынии. Основная задача этого общества заключалась и в эксплуатации неф­тяных богатств, на намеченных к захвату территорий СССР, в частности, Кавказа. Германия создала специальную бригаду численностью 15 тысяч человек по техническому обслуживанию нефтяной промышленности. Единственное, что оставалось сделать Германии на пути к русской нефти, это захватить ее. Летом 1942 г. прифронтовым городом стал Грозный. 10 августа 1942 г. - фашисты оккупировали Майкоп. 22 августа - Краснодар, 25 августа - Моздок. С их потерей добыча нефти сократилась на одну треть. Перед самой оккупацией оборудование с кубанских и бакинских промыслов вывезли, а нефтяные скважины законсервировали, И сделали это настолько искусно, что немцы, впоследствии, в течение полугода сво­его пребывания в этом районе так и не смогли наладить нефтедобычу. Но­вые месторождения на Апшеронском полуострове не разрабатывались. Добытое сырье и нефтепродукты вывезти по Северо-Кавказской железной дороге и по Волге было невозможно, так как эти коммуникации проходили через районы боевых действий. Но и в этой тяжелой ситуации выход был найден: нефтепродукты закачивались в «земляные амбары», их выкачива­ли но необходимости и транспортировали по Каспийскому морю в цистер­нах, сцепленных тросами но 10-15 штук, или в нефтяных резервуарах на плаву буксировали в Красноводск или Гурьев, через Среднюю Азию на Урал и в центральные районы. Кроме того, в районы «второго Баку» пере­вели крупные организации с опытными геологами и буровиками, с обору­дованием для разведочных работ. Всего из районов Краснодара и Грозного на восток и в Среднюю Азию выехали 17486 человек, в том числе и инженерно-технический персонал Возникшие трудности по транспортировке нефти из Баку вынудили создать крупную базу нефтедобычи в Урало-Поволжском районе, снаб­жавшую фронт (особенно во время Сталинградской битвы), горюче­смазочными материалами. Лишь в 1943 г. с освобождением Сталинграда от противника был вновь открыт важнейший водный путь, по которому в центр страны шел хлеб, металл, уголь, нефтъ. Тогда же было принято решение ГКО о де­мобилизации специалистов-нефтяников и возвращении их на старые рабо­чие места. Приняли решение и о восстановлении Грозненского нефтедобываю­щего района. Намечались мероприятия по увеличению добычи нефти. Во исполнение этого постановления в 1944 г. бакинские нефтяники пробури­ли 138,8 тыс. м., а за 10 месяцев 1945 г. - еще 203 тыс. м. для получения авиационного топлива и высокооктановых бензинов, а также смазочных масел. Требовалась и качественная перестройка нефтеперерабатываю­щей промышленности, т.е. увеличение глубины переработки сырья. Так, в 1944 г. некоторые установки крекинга в Баку впервые в России стали использовать соляровые фракции - для сельского хозяйства были остро необходимы автомобильный бензин, тракторный керосин и лигроин. Сложнее было с выпуском авиационного бензина. Нефтяники не поспева­ли за моторостроителями. И дело было не в количестве, а в качестве: но­вейшие самолеты на горюче-смазочном ширпотребе отказывались выда­вать характеристики, заданные конструкторами. А авиационный бензин «выпекался» с большими затратами и примитивно - разгонкой на «вторичках» авиабензиновой фракции, предварительно отобранной прямой пере­гонкой. Правда, в последние годы войны авиационный бензин поступал из США по ленд-лизу, но его количество не превышало 5 % от вырабатывае­мого в СССР. Война диктовала задачи поиска нефти на оставшейся территории не оккупированной противником. Учитывая огромную потребность в нефте­продуктах, партия и правительство СССР в соответствии с военно- хозяйственным планом на IV квартал 1941-1942 гг. наметили большое ка­питальное строительство нефтеперерабатывающих установок в районах Поволжья, Казахстана и Средней Азии. В Саратовской области началась разработка богатейшего Емианско-Курдюновского месторождения, поло­жившего начало развития крупномасштабной газовой индустрии. Газопро­вод Емианка-Саратов, построенный всего за 20 дней(!), позволил перевес­ти на газ промышленные предприятия Саратова, ощущавшего острую не­хватку топлива . В годы войны немаловажную роль сыграла бугурусланская нефть, с ее выгодным географическим залеганием, на небольшой глубине пластов (200-250м), наличием железнодорожного узла. Всего за 1941-1945 гг. здесь было добыто около 1 млн. т. нефти. Разрабатывались месторождения и на окраинах страны. В 1941-1942 гг. построены нефтедобывающий завод в Комсомольске-на-Амуре и неф­тепровод длиной 387 км. от Охи на Сахалине до села Софийское- на- Амуре, что позволило включить сахалинскую нефть в общий оборони­тельный баланс государства. Позже трубопровод продлили до Комсомоль­ска-на-Амуре, его протяженность увеличилась до 655 км. Отдельные его участки были проложены по дну Татарского пролива. В результате, нефтя­ники Сахалина дали стране свыше 3 млн.т нефти, что позволило снабжать топливом весь Дальний Восток и Крайний Север. В ударные сроки (за 50 дней), в мае-июне 1942 г. специалистами Наркомата нефтяной промыш­ленности под руководством Н. Байбакова был проложен Ладожский бен­зопровод, пропускавший в сутки 400 т. горючего для фронта и жителей го­рода, переживших 900-дневную блокаду. На территории Западной Сибири, вплоть до консервации 1943 г., разрабатывались месторождения на Ермаковском, Невском и Конюхтинском поднятиях (10-15 скважин). В 1943 г. нефтепоисковые работы на территории Западной Сибири были останов­лены, а Западносибирский геологоразведочный трест и региональная гео­физическая экспедиции были расформированы и передислоцировались в районы Средней Азии. До конца войны нефтегеологические полевые исследования в этом регионе носили эпизодический характер. Внесла свою существенную лепту в оборонный потенциал страны и Тимано-Печорская провинция. Так, в Ухтинском районе, в таежной глухомани, в условиях бездоро­жья и болотистой местности с мошкой и комарами, нужно было проложить кольцевой газопровод протяженностью в десятки километров. К нему под­ключались газовые скважины. От кольца предстояло протянуть магист­ральный газопровод к сажевым заводам, использовавших ее в качестве на­полнителя для усиления резиновых смесей. Гигантских размеров достигло ее применение в связи с ростом производства автомобильных шин. Из са­жи выпускали электроды, коллекторные щетки и, даже, солдатские кирзо­вые сапоги. Из естественного газа на Майкопских заводах получали важ­нейший вид сажи - канальную, часто использующуюся в шинной и рези­нотехнической промышленности. Поэтому - то, фашистские налетчики бомбили Майкопские заводы канальной сажи. Добычу этого ценного сы­рья предстояло организовать в нескольких тысячах километров от Майко­па, в Ухтинском районе Коми АССР. Строительство газопровода велось с неслыханными трудностями в материально-техническом снабжении: не хватало металла, арматуры, це­мента, пиломатериалов, гвоздей, деталей и узлов, а механический завод был далеко, к тому же, до предела загружен срочными заказами. Строи­тельные бригады использовали подручные средства и способ, условно на­званный самано-древесным: березовые жерди, густо обмазанные глиной, образовывали каркас стен, скрепленный древесной вязкой. Фундаментом для оборудования служили деревянные сваи. Такими темпами за 2 недели построили механический цех. Особенно отличилась бригада под руково­дством С.П. Вершинина. По воспоминаниям Г.М. Зельберга, в прошлом главного механика Ухтинского газопровода, Вершинин был не только опытным специалистом-гидротехником, но умелым организатором и про­сто чутким человеком. Личным примером увлекал людей, и новаторы, не считаясь ни с чем, штурмовали, авралили, с боями отвоевывали каждый метр непроходимой тайги, буреломов, топей. Осенью 1943 г. было открыто Войвожское газовое месторождение, а летом того же года - газовое и нефтяное месторождение - Нибельское. Там же было разведано месторождение рудного асфальтита и организована его добыча. Предприятия электропромышленности стали получать сырье для производства изоляционных лаков. Ни на один час энтузиасты Ухты не довольствовались достигнутым. Творческое волнение и патриотизм бы­ли характерны для всего коллектива строителей Ухты вплоть до конца войны. Фронтовые будни продолжались и на Далеком Севере. На Арктическом фронте в бассейне Карского моря, близи побережья Таймыра и Ямала, велись активные и продолжительные боевые действия с участием сухопутных войск, военно-морских сил, авиации и гражданских военизированных формирований. Северный морской путь обрел междуна­родный статус, соединяя военно-экономическими узами Северо-запад и Дальний Восток с Америкой, Канадой и другими странами, способствовал укреплению делового взаимовыгодного партнерства . В 1942 г. командованием военно-морскими силами рейха, заполучив донесение японской разведки о движении каравана советских военных и транспортных судов с топливом по Ледовитому океану на запад, вознаме­рилось блокировать и уничтожить его в проливе Вилькицкого. Была разра­ботана военная операция под кодовым названием «Вундерланд» - «страна чудес». Несмотря на прекрасное оснащение тяжелых немецких крейсеров, по­пытка уничтожить советские суда была прервана в августе 1942 г. в ре­зультате морского сражения между командой ледокольного парохода «Александр Сибиряков» с численностью 102 моряков и пассажирами на борту, и немецким судном «Адмирал Шехер». «Александр Сибиряков» был потоплен, экипаж взят в плен, большин­ство людей погибло, но ценой этих жертв были спасены суда с ценным грузом, следовавшие в центр Родины. Судьбу Арктики решали истинные патриоты - те, кто рискуя жизнью, боролся и трудился во имя спасения Родины. Работники северного морско­го пути А.Г. Головко, И.Д. Папанов, И В. Ларин обеспечили его стабиль­ную эксплуатацию, провели по Ледовитому океану более 1200 советских и зарубежных судов, перевезли 14 тыс. пассажиров, доставили в сохранно­сти в порты назначения около 800 тыс. т. экспортно-импортных грузов, в том числе топлива и сырья. Научные силы Москвы, Ленинграда, Урала, и Сибири, направленные в Заполярье и Арктику, вели активные поиски минерально-сырьевых, топливо энергетических ресурсов, необходимых тылу и фронту. В 1943 г. Экспедиция главного морского пути исследовала нефтегазовые перспективы горных массивов в Пуровском и Тазовском районах Ямала, разработала стратиграфическую и тектоническую карты недр, подлежавших последующему дополнительному изучению. Таким образом, исход неравной борьбы с врагом решался не только на полях сражений, но и далеко от линии фронта, в тылу, где неустанно боро­лись труженики за увеличение производства оружия, техники, боеприпа­сов, продовольствия, снаряжения, когда лозунг «Все для фронта, все для победы!» стал девизом для всей страны. Сказывался и так называемый че­ловеческий фактор, когда мужчины-нефтяники ушли на фронт. К примеру, из треста «Лениннефть» до 1 декабря 1941 г. ушли более половины всех рабочих и специалистов. Осваивать нелегкие профессии нефтяников досталось на долю женщин, пенсионеров и подростков. Фронтовая комсомольеко-молодежная бригада 3. Н. Андриановой бы­ла создана в марте 1943 г. по предложению комсомольской организации. В ней было 11 человек. Бригада отлично справлялась со своими заданиями. Ежемесячно пересматривая социалистические обязательства по добыче нефти в сторону увеличения, коллектив не раз выходил победителем в со­ревновании между бригадами промысла № 9 треста «Лениннефть», а в 1943 г. завоевал переходящее Красное знамя ЦК ЛКСМ Азербайджана. В бригаде 3. Н. Андриановой практиковалось совмещение профессий; более того, в 1943 г. в порядке помощи из бригады перешли на другие участки два подготовленных оператора. Коллектив умело использовал свои внут­ренние ресурсы для ускоренного ремонта и ввода в эксплуатацию простаи­вающих скважин. Комсомольцы организовали даже свою маленькую мас­терскую, где в свободное от основной работы время занимались подготов­кой инструментов, мелким ремонтом, изготовлением запасных деталей к станкам-качалкам и компрессорам. Женщины-нефтяники Баку и Грозного приняли активное участие в освоении быстро развивающегося Волго-Уральского региона. В Башкирской АССР для работы на нефтяных промыслах и заводах были привлечены тысячи женщин, организовано их обучение. В конце 1943 г. женщины составляли 47 % общего числа рабочих нефтяной про­мышленности Башкирии. Высоких показателей на Уфимском нефтепе­рерабатывающем заводе добились бригады, руководимые Котомкиной и Меркуловой. Так, коллектив установки, руководимый Меркуловой, довел проектный отбор целевых продуктов до 150 %. Огромное значение для работы завода имела разработка инженерами М. 3. Мавлютовой и Л. Ф. Чернявской метода деэмульсации и обессоливания нефти Волго-Уральского региона. До войны завод получал реагент для подготовки неф­ти к переработке из Баку, в военной обстановке поставки его прекрати­лись. Необходимо было найти на месте продукты для обессоливания неф­ти. В результате напряженного труда сотрудники ЦНИЛ «Башнефтекомбината» депутат Верховного Совета М. 3. Мавлютова и Л. Ф. Чернявская получили деэмульгатор из кислого гудрона - отхода нефтезаводов. Благо­даря этому Уфимский нефтезавод стал перевыполнять государственные планы по обеспечению фронта нефтепродуктами. Трудовой подвиг тружеников тыла был высоко оценен Родиной и приравнивался к ратным подвигам. В целом, в первые годы войны: 1941 – 1942г. было добыто 64,1 млн. т. В последующих, вплоть до 1945 г., было добыто лишь 19,4 млн. т. Вой­на, нанеся огромный урон Хозяйству, населению и природе страны, в то же самое время неизмеримо повысила роль нефтедобывающих районов По­волжья, Сибири, Дальнем Востока, с их «нефтяным» вкладом в дело побе­ды над врагом. Это давало реальную возможность для более успешного развития нефтедобычи в послевоенный период. Лекция 7. «Большая нефть» Югры 1950-1980-е гг. Послевоенные годы истории топливно-энергетического комплекса СССР можно охарактеризовать как период небывалого мощного экономи­ческого развития. Картина огромных побед в освоении топливно-сырьевых ресурсов страны, а также особенности функционирования народно-хозяйственного механизма и методов его регулирования наиболее четко просматриваются в таком регионе, как Тюмень, масштабы освоения резервов которого пре­взошли самые смелые ожидания, произведя настоящую сенсацию в мире. Первый этап поисковых работ приходится в Тюменском крае на 1937- 1953гг. В это время были начаты и успешно завершены изыскательские работы по исследованию недр. Если в начальный период они носили эпи­зодический характер, то с декабря 1947 г. Технический Совет Министерст­ва геологии СССР принял решение о целесообразности бурения опорных скважин (дающих представление о разрезе верхней части земной коры) в районе среднего течения и устья Ваха. Спустя три года видные геологи, геофизики, нефтяники назвали Западно-Сибирскую низменность, где были заложены Ларьякская и другие скважины, одной из наиболее перспективных. В 1952 г. начальник Се­верной геологической экспедиции Западно-Сибирского филиала Академии наук СССР В.А.Николаев, обобщая материалы опорного бурения возле Ларьяка и Покура, писал о вероятности открытия тут нефтяных и газовых месторождений. Второй этап (1953-1964 гг.) был связан с получением промышленных фонтанов газа и нефти, открытием ряда газовых и нефтяных месторожде­ний, имевших поистине всемирно-историческое значение. В сентябре 1953 года мощный фонтан газа дала скважина в поселке Березово. В феврале 1956 г. XX съезд КПСС в «Директивах по шестому пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на 1956 - 1960 гг.» утвердил основ­ные направления поисков нефти и газа, акцентировав внимание на Березовское газовое месторождения. В начале 1960-х годов буровые работы оз­наменовались целой серией открытий. В 1960 г. на берегу р. Мулымьи, близ поселка Шаим, дал о себе знать первый в Приуралье и во всей Сибири нефтяной фонтан с суточным дебитом около 300 т, предопределивший создание на территории Тюменской области главной топливно- энергетической базы страны. Мегионская сейсмопартия Ю. Д. Гирявенко выявила и подготовила под глубокое разведочное бурение площадь, где заложили Мегионскую Р-1 (разведочную первую) скважину. На берегу заросшей кедровиком та­ежной протоки стали размещаться буровики, в их числе работала прослав­ленная бригада Г. И. Норкина, пробурившая и первую самотлорскую скважину. По должности он, Норкин, - буровой мастер, а по опыту - профессор своего дела. До войны был охотником, рыбаком, руководил колхозом. В Великую Отечественную был танкистом. На счету известного мастера - 8 нефтяных месторождений, среди которых Мегионское, Северо - Покурское, Аганское. По воспоминаниям Г.И. Норкина буровики с семьями выгрузились на берегу Меги, у маленького поселка, где жили ханты. Одни разместились в начальной школе, другие - в палатках на берегу, третьи сняли квартиры. Сибирский климат суров: зимой — лютые морозы, нескончаемые снега, весной и летом - грязь с дождем, а то и сорокоградусная жара. Разумеется, что на первых порах о благоустроенных бытовых условиях и своевремен­ном обеспечении продуктами говорить не приходилось - частенько на ме­сторождениях обходились «сухим пайком». В таких условиях крепко дер­жался романтический настрой. Главное, что была огромная поддержка со стороны семьи — никто не жаловался, не роптал на «необжитые места». Те, кто был холост, находили «свою судьбу» в этом крае и тут же, в родных вагончиках, играли свадьбы. Устроившись на новой точке, бригада Норкина в 1959 году при­ступила к бурению скважины Р-1 Самотлорская. Верхние слои дава­лись легко, уверенно работал мас­тер. Но чем глубже уходила сква­жина, тем больше проявлял беспо­койства Григорий Иванович, как он выразился «скважина какая-то все время живая и глинистый раствор сильно насыщен нефтью с газом». В марте 1960 г. было завершено бурение Мегионской скважины, а потом и Нижневартовской. Испыта­ния не могли начать из-за отсутст­вия насосно-компрессорных труб. Но уже в ноябре получили первые фонтаны нефти на Баграсе, хотя су­точный дебит достигал 1 т., и после этого испытания затягивались из-за отсутствия на буровой котла. Ларьякцы помогали геологам всем, чем могли. Нижневартовский, Ларьякский, Корликовский рыболо­вецкие кооперативы снабжали их продуктами, колхозы выделяли лошадей и оленьи упряжки, строились балки для сейсмических партий. Несколько раз в год к нефтеразведчикам выезжала агиткудьтбригада во главе с секре­тарем райкома И. П. Сармановым. Все жили ожиданием мегионской нефти. Всеми владело предчувст­вие, что большая нефть вот-вот пойдет. Поздним вечером 20 марта 1961 г. радист В. Жданов принес начальнику сургутской экспедиции Ф. К. Салма- нову радиограмму с буровой. «Скважина фонтанирует чистой нефтью дебитом 200 т. в сутки. Высочинский. Тепляков». Значение мегионского открытия было исключительно велико. Оно положило начало новому, второму в области (после Шаима на берегу реки Конды) нефтеносному району. На берегу Баграса нефть впервые добыли из меловых отложений, чрезвычайно распространенных в Западной Сибири. Севернее и западнее Мегиона были открыты Ватинское и Северо-Покурское месторождения, содержавшие по два пласта песчаников с промышленной нефтью . В марте 1961 года пробуренная первая разведочная скважина на меги­онской площади бригадой Г. И. Норкина, дала нефть. Лучшим всех поис­ков стал конец 1961 года, возвестивший о рождении Сургутского нефтяно­го района со своей «жемчужиной в короне» - Усть-Балыкским месторож­дением. С 1964 года начинается третий этап, связанный с ускоренным освое­нием выявленных залежей нефти, созданием необходимой базы для быст­рого наращивания объемов добычи. Быстрыми темпами, преодолевая не­бывалые трудности с суровым климатом, заболоченностью и затопляемо­стью территории, отсутствием транспортных путей постоянного пользова­ния, велась организация добычи нефти С марта 1964 года были освоены и введены в промышленную эксплуатацию уникальные Мегионское, Запад­но-Сургутское, Ватинское (1965г.), Правдинское (1967г.) и Самотлорское (1969г.) месторождения нефти. В связи с перспективным развитием нефтяной и газовой промышлен­ности в Тюменской области, появились проблемы, требующие незамедли­тельного решения, среди которых - подготовка местных кадров. В Гипровузе тогда считали, что существовавших нефтяных вузов страны будет не­достаточно, что и решило судьбу индустриального института. 4 декабря 1963 г. Постановлением Правительства было решено организовать в г. Тюмени индустриальный институт. Зарубежная пресса, от­зываясь на тюменские события, писала: «Большевики всерьез решили взяться за разработку сибирской нефти и открывают в Тюмени нефтяной институт». Работа по созданию нового института развертывалась стре­мительно. Уже 3 января 1964 года министр высшего и среднего специаль­ного образования СССР В.Елютин подписал приказ, в котором обязал министра В и ССО РСФСР В.Н Столетова «в двухмесячный срок разрабо­тать и представить на согласование в Министерство высшего и среднего специального образования СССР предложения о мероприятиях по органи­зации Тюменского индустриального института». Проект учебного заве­дения (в здании вечерней школы) был разработан главным архитектором г.Тюмени П.А. Гриненко. Пока строились корпуса, выделялись квартиры, общежитие, оборудование, в маленькой комнате машиностроительного техникума появились три стола и несколько стульев. Это и называлось Тюменским индустриальным институтом. В комнате расположились чет­веро имевшихся тогда сотрудников: А.Н. Косухин, С.И. Соловьев, Ф.И. Гурьев и В.Е. Копылов - первый ректор, первый проректор по хозяйствен­ной части, первые деканы вечернего и нефтегазопромыслового факультета. На первых порах, за неимением своего преподавательского состава и материальной базы, в состав с троящегося нефтяного вуза вошел филиал Уральского политехнического института. В заботах стремительно летело время. В августе состоялись первые вступительные экзамены на первые два дневных факультета: нефтегазо- промысловый и инженерный. Первых студентов (750 чел.) до октября от­правили в колхоз, а за это время продолжили формировать преподавательский состав. 12 октября 1964 года - первый учебный, день в новом институте стал настоящим праздником. Многочисленные гости из министерства, ректоры вузов поздравляли именинника. Шестнадцать предприятий области при­слали в день рождения подарки: станки, приборы, каротажные станции и даже ЭВМ. Вспоминая события тех лет, первый ректор института А.Н. Ко­сухин говорил, что рождался своеобразный тюменский эксперимент в ис­тории высшего образования: впервые вдали от научных центров, на пустом месте, с огромным первым набором создавался новый вуз, с заданным, в первые дни, стремительным ростом. Тюменский индустриальный институт стал стартовой площадкой для многих выпускников. Среди них - руководители крупных предприятий, выдающиеся ученые, руководители муниципальных учреждений и горо­дов. Ю.В. Неелов, губернатор Ямало-Ненецкого автономного округа с те­плотой отзывался о времени учебы в институте, гордился, что окончил именно Тюменский индустриальный институт. В.В. Ремизов, ныне заместитель председателя правления РАО «Газ­пром» вспоминает о романтических ощущениях, связанных с учебой в ин­ституте: «о буровиках, нефтепроходке. О первых героях и первой нефти писали все газеты, а мы, студенты индустриального, чувстовали свою при­частность к легендарным событиям освоения тюменского Севера, к этому большому делу». О славных временах студенческой жизни любил вспоминать гене­ральный директор СНГДУ-2 А.Б. Рублев. Поступив в Тюменский индуст­риальный институт по специальности «Бурение нефтяных и газовых сква­жин», по распределению он приехал в 1983 году в г. Нижневартовск, где прошел путь от оператора по подготовке скважин к капитальному ремонту до генерального директора. Больше всего выпускнику запомнились годы жизни в общежитии, несмотря на то, что было тесно - по 6 человек в ком­нате с двухъярусными кроватями, но необычайно весело и по-дружески тепло. Бывали и трудности, но они лишь сильнее сплачивали. В общежи­тии царила атмосфера взаимопомощи, человечности, взаимоуважения. А первые стройотряды, особенно на Азовском море, остались одним из са­мых ярких воспоминаний на всю жизнь. Самые теплые слова А.Б. Рублев адресует преподавателям. «Тогда мы жили, отчасти, их идеями и мыслями. Преподаватели помогали найти каж­дому дорогу к реализации своих возможностей. Дальше все зависело от нас». Но особо выделяет Рублев Мухина - преподавателя математики, чей профессионализм для бывшего студента - эталон служения науки. В 1981 году в г.Нижневартовске открылся учебно-консультационный пункт (УКП) Тюменского индустриального института, ставший первым техническим высшим профессиональным учебным заведением в городе, готовящим специалистов для нефтегазового комплекса региона. Первый набор студентов организовала Мельникова В В. - преподаватель немецко­го языка, запомнившаяся студентам и сотрудникам деловитостью и глубо­ким знанием своего предмета. Проработала она в институте до 1994 года. С 1995 года филиал поддерживает деловое сотрудничество с нефтега­зодобывающими предприятиями города. В 1996 году и по сей день благодаря поддержке ОАО «Черногор­нефть» впервые в г. Нижневартовске начата подготовка студентов по спе­циальности «Разработка и эксплуатация нефтяных и газовых месторожде­ний» на базе среднего специального образования. Сегодня это прекрасные специалисты, мастера своего дела... История знает и тех, кто стоял у самых истоков освоения Самотлора. Осваивать нефтяную целину Тюменского края приехали романтиче­ски настроенные рабочие из 43 нефтедобывающих регионов страны - Азербайджана, Башкирии, Поволжья, Татарии, Украины. Первыми были бригады Героев Социалистического Труда. Р. К. Аллаярова (Башкирия), А. Г. Тимченко из Татарии, Ф. Салманова (Баку). Казалось, в награду за на­стойчивые поиски природа преподнесла человеку щедрый подарок - Са- мотлор. Не было и дня, чтобы областное радио и телевидение не вещали о нем, добыча которого диктовала цену барреля на мировом рынке. О его героях восторженно рассказывали средства массовой информа­ции, «победы нефтяников» воспевали поэты-песенники Н.Денисов «Снега Самотлора», Петр Суханов, Р. Рождественский «Есть дорога на Уренгой!», Н. Добронравов «Наследники героев целины». Самотлор зазывал, манил, завораживал. «Околдованные» им люди приезжали сюда, устраиваясь под любой крышей. Здесь кипел энтузиазм, молодая энергия действия и вера в свои силы. «Буровые работы велись на честном слове», — признавал начальник организованной в 1957 г. Сургут­ской нефтеразведки, легендарный Ф. К. Салманов. Азербайджанца Ф. Салманова связывали с Сибирью глубокие и крепкие корни. Семьдесят лет назад за неповиновение царской власти, в Сибирь был сослан его дед. Еще в начале 1950-х гг. Ф. Салманов побывал в Сибири будучи студентом Азербайджанского индустриального института на преддипломной практике. О перспективах Средне - Обского нефтеносного района написал он ди­плом, защитил на эту же тему диссертацию и стал кандидатом геолого- минерологических наук. Салманов, как ни кто другой, знал о трудностях освоения сурового ре­гиона, но решительно выступал против попытки прикрываться отговорка­ми о неустроенности быта, присущей многим начинающим разведчикам. Оценки Сарманова бывали порой резки, а поступки стремительны. За юж­ный темперамент его называли «неистовый Фарман». Главное - Салманов был личностью незаурядной: дерзкой, способной на риск. Он самовольно и тайком увел свою геологическую партию в Сургут, зная, что там есть нефть. Несмотря на самые категорические и угрожаю­щие приказы о прекращении бурения на Сургутской площади, продолжил разведку, рискуя должностью и добрым именем. Ему приказывали, а он бурил. И накануне снятия с работы за самоуправство отбил начальнику главка ЮГ. Эрвье телеграмму: «Есть фонтан нефти. Это вам понятно? Салманов.». Он один из первых ступил на дикий, заболоченный берег Тюменской Оби, предвидя, что первая нефть мегионской скважины – только начало... Многим из разведчиков жаль было расставаться с югом, — вспоминал буровой мастер из Мегионской нефтеразведочной экспеди­ции С.А.Малыгин, - но нефть и газ были на Севере, туда и устремили внимание и усилия». Примерно в то же время бригада С. Повха работала на Самотлоре. На долю бригадира выпало пробурить первую промысловую скважину на Са­мотлоре. В деле С. Повх был также непримирим и яростен, а в осталь­ном - бесхитростен и добр: по-другому нельзя - Север не милует себялю­бивых. Морозным утром 27 января 1969 года бригада мастера начала бурить первую эксплутационную скважину на Самотлоре под № 200. В первый день буровая бригада прошла более двухсот метров. Зимний Самотлор не сдавался, он словно бросил людям вызов, испытывал их во­лю. Техника при таких погодных условиях капризничала, лопалась от лю­того мороза. Официально работы прекратились. Тем временем, на буровой № 200 С.А. Повх вел со своими помощниками проходку скважины. Все были напряжены: нервы людей, механизмы, металл. По сути, мастер на­рушал технику безопасности, но продолжал работу, несмотря на стужу. 2 апреля первая промысловая скважина № 200 Самотлорского место­рождения была подключена к нефтесборной сети. Высокая честь открыть задвижку была оказана С. Повху и начальнику нефтепромысла И. Рынковому. И Самотлор дал первую нефть — 5 миллионов тонн. И это было только начало. В 1970 году предстояло пробурить уже вдесятеро больше. Успешные методы экономического стимулирования предприятий по­зволяли повышать производительность труда, снижая затраты, приходив­шиеся на 1 т. нефти, себестоимость которой составляла 23 руб. Именно тогда форсированными темпами велось создание материально- технической базы строительной индустрии. Были сооружены крупнейшие предприятия, такие как Сургутский завод железобетонных изделий, На­дымский комбинат ячеистого бетона и завод крупнопанельного домо­строения. Срочным порядком строились комплексно-сборные пункты нефти и газа (КСП), компрессорные станции. В тесном сотрудничестве с учеными СО АН СССР, специалистами «Гипротюменнефтегаза» была разработана обширная программа автоматизации отрасли: к началу Х-ой пятилетки 12 месторождений были комплексно автоматизированы. В конце 1971- на­чале 1972 гг. на дожимной насосной станции ДНС-1 смонтировали систе­му промысловой автоматики и телемеханики «ПАТ — нефтяник», а затем ввели в строй линии электропередачи — в 1970 году введена в действие ЛЭП от Сургута до Нижневартовска. Стремительно росли города. За все годы освоения нефтяных и газо­вых месторождений в Тюменском регионе появилось 14 городов, круп­нейшими из которых стал Нижневартовск, благоустраивался и хорошел на глазах Сургут. Такого размаха градостроительства не знало ни одного государство в мире! «То, что в старых нефтяных районах: Азербайджане, Башкирии, Тата­рии - достигалось за десятки лет, нам приходится делать за три-четыре го­да», — многократно подчеркивал Роман Иванович, начальник управления «Мегионнефть» . Совсем молодым пришел он на промысел Самотлора с дипломом Сызранского техникума, за два десятка лет прошел все ступени трудовой деятельности: от рабочего до заведующего промыслом. Талант руководителя сочетался у Романа Ивановича с татантом инженера. Судьба Самотлора зависела от многого, но главным было бурение. Требовались тысячи скважин, пробуренных на непри­ступных, непроходимых болотах. Давила тяжесть нескончаемых проблем, Кузо- ваткин, как и всегда, был быстр, поры­вист в движениях, умел находить нужное слово. Никогда еще на югорскую землю не обрушивался такой неудержимый, жадный до жизни поток людей. Десять лет Кузоваткин, будучи на­чальником Самотлора, посвятил Нижне­вартовску. Под его руководством под­нялся из неблагоустроенного поселка молодой город. Жители города и района, отечественные и зарубежные гости, с любовью называли Кузоваткина «Самотлор Иванович», или проще - «Самотлорыч». Развитие города, проблемы горо­жан всегда были его первостепенной за­ работой. «Квартирные проблемы, нескончаемый поток командированных, очереди на детские сады, строительство школ, больниц, магазинов, столо­вых, складских помещений, —вспоминал активный участник освоения Самотлоа В. Д. Салмин, — все это держалось на выносливых плечах Кузоваткина . С помощью Кузоваткина в полную мощь заработали коллективы двух управлений буровых работ под руководством прославленных А.Г. Исянгулова. Петрова, В.В. Китаева. В 1972 году Самотлор дал почти 40 мил­лионов тонн, а через год - сто миллионов. Бригада Г.М. Левина устано­вила всесоюзный рекорд, достигнув коммерческой скорости 14105 м на буровой станок в месяц. Этот показатель втрое выше нормы. Стреми­тельные темпы добычи нефти, были «экономически и политически обос­нованы». В отчетном докладе XXVI съезду партии Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев особо выделил «в качестве задачи первостепен­ной экономической и политической важности ... быстрое увеличение до­бычи сибирской нефти и газа. Месторождения западносибирского региона уникальны. Наиболее крупное из них - Уренгойское месторождение газа и Самотлорекое нефти — отличаются такими гигантскими запасами, что на протяжении многих лет могут обеспечивать как внутренние потребности страны, так и экспорт, в том числе в капиталистические страны. Добычу газа и нефти в Западной Сибири, их транспортировку в европейскую часть страны предстоит сделать важнейшими звеньями энергетической программы XI, да и ХII пятилеток». Газета «Правда» от 2 февраля 1975 г. писала: «Нефть Самотлора идет сегодня в Баку и Грозный, на заводы Башкирии и Татарии - в республики, которые два последних десятилетия являлись основными в стране базами добычи нефти. Каждая четвертая тонна нефти начинает свой путь с бере­гов Оби. 15 лет потребовалось Татарии, чтобы довести годовой уровень добычи нефти до ста млн. тонн. Сибиряки превысили стомиллионный ру­беж всего за четыре года!». Для форсированной добычи нефти и газа и подачи их в центр страны шло ускоренное строительство нефте— и газопроводов большой протя­женности. В связи с этим было принято решение о строительстве и вводе в действие 5 крупнейших магистральных газопроводов Западная Сибирь — Центр, экспортного газопровода Уренгой—Ужгород, нефтепроводов диаметром 1220-1420 мм Самотлор-Альметьевск, Самотлор-Куйбышев. На ноябрьском (1981 г.) Пленуме ЦК КПСС эти газотранспортные магист­рали названы центральным стройками XI пятилетки. Ударную эстафету принимали подрядные организации строившихся магистралей, комсомольско-молодежные организации. Социалистические соревнования становились «особым инструментом» в повышении произ­водительности труда, в достижении высоких технико-экономических пока­зателей. Коллективы буровых бригад, вахт соревновались за достижение максимальной проходки в месяц, за смену, за достижение рекордной ком­мерческой скорости, бригады освоения за максимальную сдачу скважи­ны. Тогда коллективы комсомольско-молодежных бригад трудились под девизом «Ни одного отстающего рядом», «Сделал сам — помоги товарищу». В работе, на ходу, овладевали смежными профессиями, а обстанов­ка взаимопомощи, взаимовыручки стала нормой, законом жизни. Стране хорошо были известны успехи бригады бурового мастера, Героя Социали­стического Труда Г.М. Левина. Он разрабатывал Самотлор практически с его освоения, приехав на Тюменскую землю с дипломом Сызранского нефтяного техникума и уже отлаженной «притертой» бригадой. Огромное трудолюбие мастера, настойчивость, требовательность к себе и товарищам по работе позволили наладить четкий ритм работы и добиваться успеха. В 1969 году левинцы пробурили почти 24000 метров скважин - для бригады, приехавшей на север с Поволжья, это был высокий результат. Но это был еще не рекорд. Левинцы решили во что бы то ни стало догнать и обо­гнать передовиков. Г. М. Левин с товарищами неустанно учились сокра­щать время выполнения основных работ - на спуско - подъёмных операци­ях, наращивании колонн. В 1971 г. прославленный А. Д. Шакшин отстал от Левина тысяч на двадцать. Неторопливый, дотошный Петров - и того больше. Левин уверенно лидировал. В 1973 г. он решил набурить 75000 метров. Левин казался недосягаемым: скважины росли у него как грибы. И вдруг в июне разнеслась неожиданная весть: Г. К. Петров набурил за май 10751 метр. Это было чудо. Абсолютный рекорд по Союзу, триста метров на долото. Бригада Г. К. Петрова установила всесоюзный рекорд по скорости, пробурив за год 90000 метра. Двадцать пять человек его бри­гады были награждены орденами и медалями. Но отступать - не в характе­ре левинцев. Уже в 1979 году коллектив выполнил план X пятилетки и достиг рекордной проходки в отрасли - 95000 метров в год. В 1980 году бригада рапортовала о миллиарде тонн нефти в год. Коллективы управ­лений и бригады включились в соревнование за быстрейшее достижение суточной добычи ни много ни мало, а I млн. т тюменской нефти в сутки. Приказом — постановлением от 19 мая 1981 г. № 209 администра­ция Нижневартовского района и буровой комитет объявили социалистиче­ское соревнование среди коллективов бригад за право несения Почетной вахты за ускорение добычи I млн. т нефти и 1 млрд. куб. м. газа в сутки. Детально разрабатывались условия социалистических соревнований, подводились ежеквартальные итоги, победителям вручаюсь переходящее Красное знамя ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ, имена отличившихся заносились на Почетную доску, «подклю­чался» механизм материального стимулирования. Примером единства и братства на Самотлоре стало создание молодежной бригады «Дружба». Туда вошли представители всех нефтегазодобывающих районов страны - победители социалистичеcких соревнований. С бригадами начинающих В. Китаева и B.C. Глебова «Дружба» построила на Самотлоре в 1978 году две скважины. Влади­мир Салмин вспоминал работу молодого мастера В. В. Китаева: «Он тща­тельно изучал новинки и приучал ребят знать предельные возможности машин и механизмов. Бригаде неоднократно поручали испытание нового оборудования, которые она успешно осваивала, ежегодно наращивая тем­пы проходки скважин. За достигнутые успехи в 1974 г. на груди молодого бурового мастера рядом с комсомольской наградой - почетным знаком ВЛКСМ - сиял орден Трудового Красного Знамени». В 1975 году китаевцы вышли на рубеж 100 тыс. метров проходки. Посчастливилось рабо­тать рядом с В. Китаевым и Ф. С. Метрусенко. В бригаду, где он был сменным мастером по бурению, приехал фотограф и сделал несколько снимков буровой установки и её героев. По «случайной» фотографии мос­ковские скульпторы Кожин и Васильев создали памятник, открытый в 1978 году на кольцевой дороге в городе Нижневартовске. Сегодня Метру­сенко на заслуженной пенсии. «Почетный нефтяник России», с достоинст­вом вспоминает прожитые славные годы освоения Самотлора. Темпы разбуривания одного только Самотлорского месторождения (где сосредоточено 65 % всей отечественной нефти и 63 % добычи газа), практически в 1,5 раза превышали плановые задания, предусмотренные пятилетними планами, что обеспечивало более высокие темпы добычи и проходки скважин. В период с конца 1960-х - начала 1980-х гг. СССР полу­чал от экспорта только Самотлорской нефти 200 млрд. долларов при стои­мости тонны экспортной нефти 250 долларов. Так, если в 1969/1970 гг. вывоз нефти в общем экспорте составлял 11,8 и 11,5 %, то в 1971 г. - 13,3 %, в 1972 г. - 13,0 %, в 1975 г. - 24,6 %, в 1979 г. - 34,2 %, в 1981 г. уже - 37,8 %. Стремительно летит время. С ростом добычи нефти растет и наш го­род. В г. Нижневартовске средний возраст горожан составляет 24 года. Ежемесячно проходит 40-50 свадеб. Ежедневно на свет появляются 3-4 ребёнка. Наш город по рождаемости на тысячу жителей входит в первую пятёрку городов страны (население города за последнее время увеличилось на 60 тыс. чел.). Несмотря на поступательные результаты развития, экс­тенсивный метод добычи нефти отразился не самым лучшим образом на окружающей среде. Были нарушены заповедные участки природы, изме­нился сам устрой жизни коренного населения. Сейчас предпринимаются меры, для возмещения убытков, нанесенных хрупкой природе региона. Че­ловеку еще предстоит научиться беречь живую природу, несмотря на тех­нический прогресс. ВЫВОДЫ Начало русской нефти историки относят к первой половине XV века. Берега реки Ухта, что протекает в Печорском крае, стали первыми действительными источниками добычи нефти, подтвержденной в Двинской ле­тописи. В правление Ивана Грозного встречается первое документальное сви­детельство использования нефти. После высочайшего указа Петра I (1700 год) о розыске рудных бо­гатств по всей России, нефтяная география доходит до Татарстана, Апшеронского полуострова и других районов. В ходе многочисленных опытов в 1741 году, М.В. Ломоносовым была осуществлена перегонка нефти, которая явилась по-настоящему револю­ционной. Эту идею подхватил известный «рудоискатель» Федор Прядунов и построил первый нефтеперегонный завод, используя приемы и оборудо­вание процессов винокурения и смолокурения. Очередная попытка создания российского нефтеперегонного пред­приятия была осуществлена лишь в начале XIX века на Северном Кавказе братьями Дубиниными, которые открыли способ очищения нефти из сы­рой черной в керосин (белую нефть). Технологическая схема процесса перегонки нефти Ф.С. Прядунова и братьев Дубининых, а также ее аппаратное обеспечение были творчески развиты горным инженером Н И. Воскобойниковым. За период функцио­нирования завода Н И. Воскобойникова с ноября 1837 года по август 1838 года было произведено свыше 900 пудов «осветительного масла». К бурению в России долго не приступали, добывая нефть из прими­тивных копаных колодцев, в которых нефть теряла свои качественные ха­рактеристики, давая небольшой выход керосина. Только с принятием в 1872 году новых «Правил о производстве нефтяного промысла» ситуация резко меняется. Откуп нефтяных участков заменялся открытыми торгами на долгосрочную аренду, что позволило открыть дорогу отечественным и зарубежным инвесторам и предпринимателям к российскому внутреннему рынку. В мае 1879 года образуется «Товарищество на паях братьев Но­бель», которое сыграло большую роль в повышен™ качественного уровня нефтяного дела в нашей стране. Пятилетие с 1874 года по 1878 год было периодом наиболее быстрого развития добычи нефти в дореволюционной России. В эти же годы известный предприниматель В.И Рагозин частично решает проблему нефтяных «остатков»: в 1875 году недалеко от города Балахна им был построен завод по производству смазочных масел. На этом же заводе также производился «русский керосин» - безопасное освети­тельное масло с низкой температурой воспламенения. В 1880 году фирме Рагозина было предоставлено право ставить на своей продукции россий­ский государственный герб. В 1882 году русский изобретатель В.Г. Шухов создал «нобелевскую» форсунку, распыляющую нефтяные «остатки» (ма­зут), применявшиеся в качестве топлива для подогрева паровых котлов в железнодорожном транспорте. Крегинг-процесс, изобретенный этим же ученым, позволил впервые в мире получать различные виды нефтепродук­тов: от бензина до тяжелых масел. Несмотря на значительные промышленные успехи на внутреннем рынке, Россия, отличаясь невыгодным географическим положением и су­ровым климатом, долгое время была «заперта» от западного потребителя. В конце XIX века эта проблема была решена. В 1883 году благодаря финансовой поддержке семьи Ротшильдов, была построена железная доро­га Баку-Батум. Морской порт Батуми стал одним из крупнейших в мире. Огромное значение для Росии имело проведение в начале XX столетия к Черному морю из Баку керосинопровода общей пропускной способностью 900 тыс. тонн в год. Таким образом, на рубеже XIX-XX вв. в России наблюдается процесс слияния отечественного капитала с зарубежным. Преобладание западных инвестиций в нефтяной отрасли, имея свои «минусы», открыли российской нефти выход в Европу, осуществив в России промышленный переворот. В ХХ-е столетие Россия вошла мировым лидером по добыче нефти. Однако, достигнув наивысшей точки своего развития, отечественная неф­тяная промышленность подверглась ударам мирового экономического кризиса 1900-1903 гг., поразившим все отрасли нефтяного производства от бурения до переработки. Последовавшие за этим политические события 1905-1907 гг., только усугубили упадок нефтяной индустрии. В передовых западных странах и США с 1903 г. начался промышлен­ный подъем с переходом от керосина к бензину. Уже к 1905 году автомо­биль на бензине преобладал на дорогах Европы и США. В годы Первой мировой и Гражданской войн была подтверждена цен­ность нефти, как элемента национальной силы и мощного катализатора смены экономических эпох, когда двигатель внутреннего сгорания пришел на смену лошади. Последующее развитие событий и итоги Второй мировой войны еще раз наглядно продемонстрировали возросшее стратегическое значение нефти. На протяжении ряда веков «нефтяная история» России формировалась своеобразно и противоречиво, став в итоге мощным инструментом борьбы за мировое господство. Именно ХХ-й век по праву заслуживает называться «веком нефти». Здесь как в капле воды, отразились все проблемы современного мира с его высокоурбанизированным обществом и сверхиндустриальными темпами, несовершенством природы человека и зачастую ограниченностью его мышления. Нефть стала серьезным экономическим и политическим аргументом «за» и «против». В большой политической игре, заново открывая России и миру их собственные возможности, нефть меняла лицо уникальных терри­торий и судьбы проживающих на них народов. Нефть и газ играют и будут играть в ближайшие годы главную роль в энергетическом балансе страны. При возрастающих затруднениях в обеспечении различными видами энергии в мире, встает вопрос об увеличении их ресурсов. Поиск и разведка новых месторождений становится с каждым годом сложнее и дороже (в первую очередь за счет увеличения глубин бурения и выхода на шельф). Поэтому важными задачами нефтегазодобывающих предприятий являются достижения высокой эффективности разработки нефтяных и газовых месторождений, увеличение извлекаемых запасов нефти и газа на разрабатываемых месторождениях. Все это вызывает необходимость широкого применения методов геологического и промыслово-геофизического изучения месторождений нефти, газа и газоконденсата. Для современного этапа развития промыслово-геологических исследований характерна широкая комплексность, предполагающая применение данных геологии, промысловой геофизики, бурения, эксплуатации, экономики и т.п. Третье тысячелетие – это новый виток «истории нефти» в России. Ка­ким он будет, ради чьих интересов «закручивается» очередная «нефтяная лента Мебиуса» - покажет время. Именно оно, как хороший хозяин, все и расставит, в конечном итоге, на свои места.