Моральная философия. Проблема зла.

Тема 3. Моральная философия. Проблема зла. Ключевые слова: грех, добрая воля, добро, добродетель, зло, категорический императив, мораль, мудрость, общечеловеческая мораль, порок, счастье, Теодицея, эвдемонизм, этика. План лекции: 1. Сократ – основатель моральной философии. 2. Аристотель. Этика нормативная и теоретическая. 3. Христианская мораль. Идея первородного греха. 4. Профессиональная этика и этика И.Канта 5. Переоценка ценностей. Аморализм. 1. Сократ – основатель моральной философии В середине V в. до н.э. в Греции философская жизнь сосредоточилась в Афинах. Но сдвиг был не просто географическим, сдвинулась ось вращения философской мысли – с физиса и космоса на проблему человека. Проблема состоит, во-первых, в прояснении того, что значит быть человеком и жить по-человечески, и во-вторых, как жить с другими людьми? Личность Сократа (469/70 – 399 г. до н.э.), согласно концепции «осевого времени» Карла Ясперса, представляет собой новый, современный тип человека, который обладает личной свободой. Не все граждане полиса соответствовали этому типу, они даже казнили Сократа. Однако это не помогло, так как прецедент уже появился. Сократ не вполне современный тип. У него, в отличие от нас, «Я» ещё не является центральным понятием, а весь остальной мир не обозначается как «не-Я». Современный тип, скорее, софист. «Человек есть мера всех вещей в том, что они существуют, и в том, что они не существуют" Протагор. Под мерой Протагор понимал некую "норму суждения", в то время как под вещами — факты и опыт в целом. Эта знаменитая аксиома стала со временем чем-то вроде «великой хартии» западного релятивизма. Протагор подверг отрицанию абсолютный критерий, отличавший бытие от небытия, истину от лжи: "Каковы отдельные вещи предстают предо мной, таковы они есть для меня, какими пред тобой, таковы они для тебя". Что кому кажется истинным, правильным, хорошим и красивым, то для него истинно, правильно, хорошо и красиво. Примерно так же считает подавляющее большинство студентов и других граждан, в том числе верующих православных христиан. Но за полтора века (VI – V в. до н.э.) существования философии было установлено, что знание не зависит от мнения, опирающегося на чувство отдельного человека, что знание умопостигаемо и должно быть выражено в общих понятиях. По этой причине именно Сократ является основателем современной моральной философии. Он впервые поставил вопрос: «Что есть благо (добро) как таковое, как понятие?». Ответ им был дан четкий, но неопределённый «Благо есть знание о благе». «Знание есть Благо, а незнание – Зло». Вспомним, что этим тезисом заканчивается предыдущая лекция нашего курса. Предметом обсуждения моральной философии становятся так называемые добродетели (благие, хорошие качества души) и пороки (плохие, злые качества души). В перечень добродетелей включены: умеренность, мужество, справедливость, мудрость. Пороки противоположны добродетелям и, соответственно, это распутство, трусость, несправедливость, глупость. Новое в учении Сократа, по сравнению с другими философами, заключается в том, что он выделяет главную добродетель, от которой зависят все остальные – мудрость. На вопрос, почему разумные люди творят зло, дан ответ – по незнанию. Никто не делает зла сознательно, только по незнанию блага. Более того, Сократ убеждён, что разумный человек не может желать зла другому. В беседе с неким Полом (в диалоге Платона «Горгий» Сократ отказывался называть счастливым македонского тирана Архелая, который совершил множеств величайших преступлений, и тем не менее безнаказанно наслаждался счастьем – богатством, троном, властью и свободой). Сократ считает, что причиняющий несправедливость даже более несчастен, чем терпящий её. Не надо думать, будто до Сократа философы не обсуждали проблемы зла, но, во-первых, натурфилософия рассматривала человека как часть космоса, подчиненного порядку, логосу, а во-вторых, добро и зло в жизни человека зависело от воли богов, судьбы. Если боги были благосклонны к человеку, он получал от них богатство, красоту, здоровье, если нет, то его ждала тяжёлая участь. Сократ и софисты, не отрывая человека от космоса, исследовали жизнь человека в обществе. Добро и зло в их трактовке связаны с действиями самого человека, а не внешних добрых и злых сил. Парадоксы этики Сократа. Главный парадокс заключается в характере самого знания о благе. Всем известна фраза «Я знаю, что я ничего не знаю». Даже Козьма Прутков изрёк соответствующий афоризм: «Век живи, век учись, чтобы подобно древнему мудрецу, в конце жизни сказать: Я знаю, что ничего не знаю». Не бойся сумы, не бойся тюрьмы, не бойся мора и глада, а бойся единственно только того, кто скажет «Я знаю, как надо» Александр Галич (1918-1977). Так вот, Сократ не знал, как надо. На судебном процессе он утверждал, в своё оправдание, что никогда не считал себя мудрее богов, но оказался мудрее всех людей, потому что «Я знаю, что ничего поистине не стоит моя мудрость» («Апология Сократа» (Апология – защита, защитная речь) диалог Платона и сочинение с таким же названием Ксенофонта). Где же искать основание добродетели, если мудрейший из людей знает только то, что он этого не знает? Но он твёрдо знает, что следует искать это знание, общее всем людям понятие блага. Парадокс содержится в трактовке счастья как добродетельной жизни. Почему люди творят зло? – они ведь не хотят быть несчастными. Парадоксально понимание Сократом свободы. Сам он не считал себя виновным, но дважды отклонил предложения учеников совершить побег из тюрьмы. «Афиняне осудили меня на смерть, а природа осудила их самих». Находясь в темнице, утверждал, что свободен. Ученик Сократа Аполлодор после вынесения тому смертного пригово­ра сказал: «Мне особенно тяжело, Сократ, что ты приговорен к смертной казни несправедливо». На что учитель ответил: «А тебе приятнее было бы видеть, что я приговорен справедливо?». После казни Сократа его ученики разбрелись по своим городам и многие из них основали философские этические школы. Некоторые стали знаменитыми, как киники и киренаики. Самый известный ученик Сократа Платон в 399 году уехал из Афин, 12 лет путешествовал, если не сказать скитался, даже был продан в рабство на острове Эгина, (его за 30 мин выкупил киренаик Анникерид) и, вернувшись в Афины, в 387 году основал философскую школу Академию. Если кратко охарактеризовать их учения, то Платон развивал идею Сократа об абсолютном благе, а другие – идеи личной свободы человека. Синтез достижений в области философии морали, название науки, теоретическая разработка проблематики добра и зла связаны с именем Аристотеля. 2. Аристотель (384-323 до н.э. Этика нормативная и теоретическая Этика Аристотеля исходит из принципа, что в человеке, как и во всякой вещи, заложено внутреннее стремление к благой цели. Вопрос в том, есть ли в человеческой деятельности такая цель, которой служили бы все остальные цели? Аристотель считает, что это счастье: «Безусловно совершенной называем цель, избираемую всегда саму по себе и никогда как средство. Принято считать, что прежде всего такой целью является счастье. Ведь его мы всегда избираем ради него самого и никогда ради чего-то другого, в то время как почёт, удовольствие, ум и всякая добродетель избираются или ради них самих (ибо на каждом из этих благ, пусть из него ничего следует, мы бы всё-таки остановили выбор), так и ради счастья, ибо они представляются нам средствами к достижению счастья» Аристотель «Никомахова этика». Этика Аристотеля, таким образом, является эвдемонистической (греч. счастье, блаженство). Слово эвдемония переводится как счастье, но происходит от двух слов «эв» – хороший, благой и демоны боги. Буквально – благосклонность богов, ведь именно так с незапамятных времён объясняли различия в судьбах людей. Но Аристотель старым словом называет совсем другое понятие. Для него счастье является целью человеческих знаний, усилий и действий («рыбацкое счастье»). Поэтому этика – это практическая философия. ЭТИКА – философская дисциплина, предметом которой является мораль. Слово происходит от греческого «этос» - нрав, характер. Название науке дал Аристотель, им же написан трактат «Никомахова этика». Именно эту книгу он держит в руках на фреске Рафаэля Санти «Афинская школа». Фреска создана в 1511 году и находится в станце делла Сеньятура Ватиканского дворца. Два других этических сочинения «Большая этика» и «Малая этика» не столь знамениты. «Никомахова этика» имеет непреходящее значение для этики, и от неё отталкиваются все последующие теоретические изыскания в этой области философии. МОРАЛЬ. Греческие этики не знали термина «мораль», и рассуждали благе и добродетели. Есть, правда, версия, связывающая слово мораль с греческим «мос» – порядок. Но общеизвестно, что термин введен Цицероном на основе латинского «mores» - нравы, негласные правила, общепринятые традции. Мораль – это неинституциональный способ регуляции поведения, основанный на императивном различении добра и зла. Никаких учреждений, устанавливающих моральные нормы и правила, в обществе нет. Нет организаций, которые следили бы за исполнением моральных норм и наказывали за их нарушение. Механизм действия морали на уровне личности – так называемая совесть, на уровне общества – общественное мнение. Нравственность (от – нрав, характер). Хотя многие философы проводили между моралью и нравственностью различия, эти понятия и производные от них прилагательные нередко используются как синонимы. Моральные качества – нравственные качества; моральные ценности – нравственные ценности. Различие между ними становится актуальным тогда, когда нравственные нормы общества вступают в конфликт с убеждениями личности. Аристотель, в отличие от Сократа, трактует природу человека как духовно-деятельную. Главное не просто знать о благе, но совершать правильные, благие, т.е. хорошие, добрые поступки. Начиная с «Никомаховой этики», в философии морали явно обозначились два аспекта: • теоретический – проблемы специфики морали, структуры морали, происхождения морали, структуры морального сознания, функции морали; • нормативный – что такое благо, добродетель и как жить добродетельно, нравственно; • позднее, уже в христианской этике к ним добавился аспект дескриптивный – каковы люди на самом деле. В эвдемонистической этике (этике счастья), например, добродетельная жизнь представляется иначе, чем в гедонистической (этике наслаждения). Наивысшее удовольствие человек получает от поступков, сообразных добродетели души, а не тела. Аристотель различает добродетели разума (или дианоэтические) – мудрость, сообразительность, рассудительность и добродетели характера (этические) – щедрость, мужество, честь, умеренность. Первые развиваются обучением, а вторые привычкой. У благоразумного и мужественного человека всё согласуется с суждением. Рассматривая вопрос о том, можно ли научиться добродетели, который одновременно является вопросом о возможности счастья, автор «Этики» считает, что счастье может принадлежать всем, кто «не увечен» для добродетели, благодаря усердию и обучению. Греческая трагедия традиционно строилась на теме судьбы, рока, предопределённости. Аристотель, вопреки традиции, считал самого человека ответственным за свою судьбу и благополучие. Один поступок, даже самый благородный, не может сделать человека нравственным и, следовательно, счастливым. «Так же, как одна ласточка в один тёплый день не делает весны, так же и за один день за краткое время не делаются блаженными и счастливыми». Чрезвычайно важную роль в этике Аристотеля играет принцип «всё в меру». Недостаток, равно как избыток губит добродетели: «…подобно тому, как питьё и еда при избытке или недостатке губят здоровье, в то время как всё это в меру и создаёт его, и увеличивает, и сохраняет». Равенство есть некоторая середина между избытком и недостатком. Это не середина вещи (то, что равно удалено от обоих краёв) и не среднее арифметическое, а то, что «не избыточно и не недостаточно, и такая середина не одна и не одинакова для всех». Это не середина самой вещи, а середина именно для нас. Это положение иллюстрируется многочисленными примерами. Так, мужество – обладание серединой между трусостью и безрассудством, в связи с удовольствиями и страданиями обладание серединой – это благоразумие, избыток – распущенность, недостаток – бесчувствие, щедрость – середина между мотовством и скупостью ( речь идёт о даянии и приобретении имущества); по отношению к имуществу середина – это великолепие, избыток – безвкусная пышность, недостаток – мелочность; честь – середина между спесью и приниженностью, а обладание честью можно назвать величавостью. Аналогичным образом можно рассуждать о проявлении страстей: к примеру, негодование – это обладание серединой между злобной завистью и злорадством. Недостатки человека являются продолжением его достоинств. Совершенство и редко, и похвально, и прекрасно. Быть добродетельным нелегко, поскольку искать середину в каждом отдельном случае приходится заново. Отсюда следует определение добродетельного поступка как поступка добродетельного человека, который сможет разобраться в любой ситуации и найти наилучший способ действия. Не оставлен Аристотелем и вопрос об обстоятельствах, превратностях, кознях судьбы: «Едва ли счастлив безобразный с виду, дурного происхождения, одинокий и бездетный; и должно быть, ещё меньше можно быть счастливым, если дети и друзья отвратительны или, если были хорошие, да умерли». Но ведь счастье не в удаче, а в добродетели, и даже при неблагоприятных обстоятельствах, как пишет Аристотель, «нравственная красота продолжает сиять, коль скоро человек легко переносит многочисленные и великие несчастья – и не от тупости, а по присущему ему благородству и величавости». Этика Аристотеля оптимистична. Им создан блестящий образ нравственного гражданина, в любых обстоятельствах сохраняющего своё достоинство и реализующего себя как общественное существо. При этом жизнь самого философа не была безоблачной. В Афинах он жил как бесправный чужеземец – метек. В связи с ростом антимакедонских настроений за прошлые связи с македонским двором (в 342-335 гг. до н.э. был наставником будущего царя Александра Македонского) осужден на смерть. Приговор суда – всё то же неуважение богов. Не дожидаясь исполнения приговора, в 323 г. до н.э. бежал в Халкиду, где вскоре умер. Мы не знаем, считал ли сам себя Аристотель счастливым, но можно утверждать, что великому мыслителю, политическому и общественному деятелю, основавшему в Афинах знаменитую философскую школу Ликей, удалось реализовать нравственный идеал гражданина. Постепенно оптимизм по поводу возможности сочетать личное счастье со служением общественному благу сменяется другим вариантом эвдемонистической этики, в котором личное счастье основывается на абсолютной независимости добродетельной личности от общества и государства. Нравственный идеал мудреца, противопоставленного толпе, создан в этике Эпикура, а также в школе стоиков. В нормативной этике уже в античности сформировались три основных направления: • Этика наслаждения, удовольствия, счастья (гедонизм, эвдемонизм) • Этика самоотречения (аскетизм, ригоризм) • Этика самосовершенствования (перфекционизм). В дальнейшем этическая мысль разрабатывает эти направления. Новые идеалы возникают в новых исторических условиях. Так, тема страданий, стойкости, долга, аскетизма, самоотречения, которая у античных стоиков прозвучала для мудреца и гражданина, в христианской этике имеет всеобщий характер. Античная этика «страдает» интеллектуализмом, требует от ученика встречного интеллектуального усилия. Она не годится для управления массами. 3. Христианская мораль. Идея первородного греха Христианство отвергает главные идеи античной этики, расправляясь во всеми её достижениями, во-первых, с её интеллектуализмом, полагающим мудрость, знание основой добродетели: «Блаженны нищие духом, ибо их есть царство небесное». Во-вторых, со всеми этими программами счастливой жизни: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся». В-третьих, с идеалом мудреца и гражданина: «Блаженны вы, когда гонят и проклинают вас….» Основной персонаж христианской морали – мученик. Христианство стало религией несчастных людей, для которых рецепты счастливой жизни античных интеллектуалов чужды, непонятны и неосуществимы. Античная этика не знала номотетического (т.е. устанавливающего правила и нормы) Бога. Зевс и другие олимпийцы не отличались от людей добродетельностью. Этики-философы обосновывают различные трактовки добродетели и демонстрируют в своей жизни их практическую ценность. Священное писание, напротив, позволяет унифицировать моральные требования. В документе зафиксированы, кодифицированы знания о добре и зле, имеющие высший авторитет от Бога, а Сократовы поиски ещё неизвестно к чему приведут. В Священном писании содержатся два моральных кодекса. Первый дан Моисею, который, сошедши с горы, где имел с Богом аудиенцию, поспешил к своему народу. Народ времени в ожидании даром не терял и к приходу пророка успел смастерить Золотого телёнка, несовместимого в качестве божества с Богом, который, по договору, должен быть только один. Кодекс состоит из 10 заповедей, четыре из них диктуют строгие правила отношений с Богом, и шесть заповедей регулируют отношения между людьми. Однако главные принципы следует искать дальше, в законах, где говорится о вынесении наказания обидчикам. Знаменитый Талион (от лат. talio – такой же, как его впоследствии назвали), «око за око, зуб за зуб, кровь за кровь, смерть за смерть». Нетрудно догадаться, что принцип кровной мести предполагает также принцип коллективной ответственности, кто как не родственники прольёт кровь за пролитую кровь. Христос произносит речь с горы, поэтому кодекс христианской морали получил название «Нагорная проповедь». Христос не отвергает старую мораль, но существенно модифицирует. «Я пришёл не нарушить реченное через пророков, но исполнить». Некоторые заповеди он оставляет без изменения, прежде всего, основную «Не будет других богов, кроме отца моего небесного… и требование не упоминать всуе имени Бога. Однако пришлось отменить неуместную в римской империи привычку иудеев не работать по субботам, а также неприемлемый для многих других народов обычай обрезания. Что же касается отношений между людьми, то они подверглись существенной переработке. Христианская мораль строится на принципе любви к врагам и непротивления злу. Сделан шаг на пути утверждения общечеловеческой морали. Христос говорит в Нагорной проповеди (Евангелие от Матфея, гл 5): «Вы слышали, что сказано «око за око и зуб за зуб» (Исход 21, 24). А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего, и ненавидь врага твоего» (Левит 19, 18). А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, Да будете сынами Отца вашего небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь над праведными и неправедными. Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный». И вообще «Враги человеку домашние его» (Матф. 10,36). Христианское вероучение знаменует новый этап в развитии морали, сосредоточив внимание не на поиске знания о благе, а на способах его достижения, в особенности на том, что препятствует человеческому совершенству. «По делам их узнаете их» (Матф. 7.20). Здесь примерно такая же идея, как у Аристотеля, но без присущего тому оптимизма. Вопрос о понятии блага закрыт, на него дан вполне определённый ответ. Таким образом, в этике появляется ещё один аспект – дескриптивный: какие люди на самом деле. Какими они должны быть, им ясно сказано, но у них не получается любить врагов и не желать мести. В светской философской этике нет понятия греха, обсуждаются только пороки, дурные качества души. Грех в религиозной морали определяется как слово, действие или желание, противные вечному Закону, недостаток любви к Богу и ближнему, оскорбление Бога, мятеж против Бога. Грех – это нарушение заповеди. Проблеме греха посвящена обширная литература. Учение главных грехах сформировалось в монашеской среде, перечень грехов был широко распространен в ранней аскетической литературе. Киприан Карфагенский, умерший в 258 г., в сочинении «О смертности» упоминал восемь главных грехов.  Евагрий Понтийский, в конце IV века изложил это учение в сочинении «О восьми злых помыслах». В начале V в. Иоанн Кассиан  в сочинении «Собеседования» уже пишет, что учение о восьми главных грехах принято повсюду. У Евагрия Понтийского суть учения о главных грехах сформулирована следующими словами: «Есть восемь главных помыслов, от которых происходят все другие помыслы. Первый помысел чревоугодия, и после него –  блуда, третий – сребролюбия, четвёртый – печали, пятый – гнева, шестой – уныния, седьмой – тщеславия, восьмой – гордости. Чтоб эти помыслы тревожили душу, или не тревожили, это не зависит от нас, но чтоб они оставались в нас надолго или не оставались, чтоб приводили в движение страсти, или не приводили,  – это зависит от нас». После Евагрия появляются сочинения многих других христианских авторов, развивающих учение о восьми главных грехах, гнев и печаль меняются местами: гнев ставится на четвёртое, а печаль — на пятое место. Восемь указанных грехов условно рассматриваются как «плотские» (чревоугодие и блуд) и «душевные» (сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие и гордость). Число семь, укрепившееся в католической традиции для главных грехов, ввёл папа Римский Григорий Великий (540, папа с 590 – 604). Он перечислил семь грехов, которые затем включил в катехизис церкви, в сочинении под названием «Толкование на Книгу Иова, или Нравственные толкования» (Expositio in librum Iob sive Morali). Он объединил в один грех печаль с унынием, тщеславие с гордыней и добавил зависть. Также он изменил последовательность грехов, поставив на первое место гордыню, затем — другие «душевные» грехи, а «плотские» грехи поставив в конец. В результате список семи грехов папы Григория получил следующий вид: Гордыня (Superbia) «И споткнётся гордыня, и упадет, и никто не подымет его…» Зависть (Invidia) «Гниль для костей…» Гнев (Ira) «Тяжел камень, ве́сок и песок; но гнев глупца тяжелее их обоих…» Леность (Acedia) «Дверь ворочается на крючьях своих, а ленивец на постели своей. Ленивец опускает руку свою в чашу, и ему тяжело донести её до рта своего….» Алчность (Avaritia) «При сём скажу; кто сеет скупо, тот скупо и пожнёт; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнёт…." Чревоугодие (Gula) «Ибо от многоедания бывает болезнь, и пресыщение доводит до холеры…» Сладострастие (Luxuria) «Дела плоти известны; они суть прелюбодеяние, блуд, нечистота…»  Данте Алигьери в поэме Божественная комедия (ок. 1307 –1321), во второй её части, описывает семь кругов чистилища в порядке, соответствующем этому перечислению семи грехов папой Григорием. В начале V в. разгорелись споры по поводу так называемого «первородного греха», о котором говорится в первой книге Ветхого Завета «Бытие». Известный в те времена богослов Пелагий (ок. 360 – после 431) выдвинул теорию о свободе воли, согласно которой первородный грех не влияет на человеческую природу, а человек способен выбирать добро или зло без помощи Бога. Грех Адама был «плохим примером» для его потомства, но других последствий его поступок не имел. Роль Иисуса была «хорошим примером» для остального человечества (таким образом, противодействуя плохому примеру Адама), а также предоставлением искупления за наши грехи. Из этого следует, что человечество имеет полный контроль, и тем самым несет на себе полную ответственность, за соблюдение Евангелия в дополнение к полной ответственности за каждый грех. Согласно пелагианской доктрине, люди есть грешники по своему выбору, а грешники не являются жертвами, они являются преступниками, которые требуют прощения. Церковное начальство, используя «административный ресурс», в полемике поддерживало Августина Блаженного (354-430). Августин считал, что для всякого богослова главной целью занятий должен стать ответ на вопрос «откуда происходит зло». По версии Августина, Адам и Ева были созданы совершенными, однако своими действиями допустили в мир зло. Все их потомки несут в себе возможность обращения к злу и греху. На людях лежит несмываемое пятно, порча. Мысль, что отдалённое во времени событие сделало людей вечными грешниками, была неприемлема для рационально мыслящих христиан, вроде Пелагия или Юлиана Экланского, равными по образованности Августину. Но для распространения и утверждения христианства важнее была великая идея Августина, что мстительный и всемогущий Бог любит недостойных его любви людей, принимает любого – праведника и грешника. Христианская религия не менее парадоксальна, чем этика Сократа. В 418 г. по указу императора Гонория были предписаны меры против основателей и приверженцев новой ереси, а папа римский объявил об её осуждении в послании ко всей церкви. Несколько итальянских епископов не подчинились, но сам Пелагий отошёл от полемики. В 431 году Вселенский собор в Эфесе отнёсся к пелагианству как к ереси уже осуждённой. В период средневековья большое влияние на развитие учения о семи главных грехах в католической теологии оказал святой Фома Аквинский (1225-1274), который занимался развитием этого учения в своём фундаментальном труде «Сумма теологии». Фома писал сочинения на латыни и в рассуждениях по этому поводу предпочитал употреблять термин vitium (англ. vice), подразумевающий порок, склад характера, склоняющий к совершению греха. Фома отличал это понятие от греха как неверного с моральной точки зрения действия. Он утверждал, что грех превосходит порок во зле. Фома Аквинский определил главные пороки в качестве источника множества грехов следующим образом: «главный порок таков, что имеет чрезвычайно желанную цель, так что в её вожделении человек прибегает к совершению многих грехов, которые все берут начало в этом пороке как их главной причине». Но как возможна подлинно христианская жизнь? Около 323 г.. при императоре Константине церковь установила два разных свода правил для двух различных типов жизни: 1) правила для тех, кто стремится к высшим добродетелям, аскетизм – целомудрие, безбрачие, бедность, жизнь как служение Богу; 2) привычные правила повседневного существования – брачные узы, рождение детей, материальная заинтересованность в труде, гражданский и военный долг. Совершенство достижимо только при соблюдении правил первого рода. Для аскетического образа жизни требуется «уход от мира», приближающий человека к другому миру. Первые аскеты, удалившиеся от мира одиночки – анахореты (греч. – ушедший прочь). Такое прозвище получил Св. Антоний, удалившийся в египетскую пустыню. Предание гласит, что он умер в 356 г. в возрасте ста с лишним лет. Известны курьёзные и странные примеры анахоретства: Симеон Старший избрал местом пребывания большую колонну в пустыне, за что был прозван Столпником. В Москве в настоящее время действуют три храма Симеона Столпника: на Поварской улице, в Даниловском монастыре и на Николоямской улице. Отшельники выходили из своей изоляции только ради богослужебных дел. При этом их кельи постепенно превращались в центры притяжения богомольцев. Так в начале IV в. в Египте возник монастырский тип анахоретства. Монах (греч. моно – один), инок (старослав. – инъ – один). Киновий – общежитие для монахов, монастырь. Первый общежитийный монастырь основан в 322 г. в Фиваиде на берегу Нила. Египтянин Пахомий, бывший римский воин, принял христианство в 314 г. и начинал аскетический опыт под руководством сурового подвижника Палемона. В 322 г. Пахомий принял 100 учеников и составил Правила для организации совместной жизни, которые включали, помимо мистических ритуальных моментов, элементарные формы кооперации с разделением обязанностей. Начиная с VI в. в уставы всех монастырей включена обязанность трудиться, и это нововведение настоятеля Бенедикта из Норции имело важное значение для развития сельского хозяйства в Западной Европе. Христианская мораль раздваивается на мирскую и монашескую. Для мирян недостижима праведность, для монахов недопустимы нормальные проявления человеческой природы, невозможно продолжение рода. В эпоху папы Григория Великого (590-604) в Западной церкви был узаконен целибат, обет безбрачия для католических священников, и окончательно утверждён к  XI веку, в правление папы Григория VII. В Восточной Церкви целибат отверг Трулльский собор (691—692), не признанный католицизмом. Обет безбрачия предписывает соблюдение целомудрия, нарушение которого рассматривается как святотатство. Священникам запрещено вступать в брак и состоять в ранее заключённом браке. Недействительными объявляются также попытки заключения брака, предпринятые после посвящения в сан, начиная с диаконского. Вывод: Человек создан подобным Богу, и проблема греховности этого не слишком удачного создания становится для теологии роковой. Так же, как и «Теодицея» (термин Г. Лейбница) – оправдание Бога за существование зла. Правоверный католик Мишель Монтень в своих «Опытах» (1580 г.) шедевром творения человека не считает и признаёт, что переделать его невозможно. "Другие творят человека; я же только рассказываю о нем и изображаю личность, отнюдь не являющуюся перлом творения, и будь у меня возможность вылепить ее заново, я бы создал ее, говоря по правде, совсем иною. Но дело сделано, и теперь поздно думать об этом». 4. Профессиональная этика и категорический императив И. Канта Общей основой принципов профессиональной этики служит понимание труда как нравственной ценности, что отнюдь не является обязательным для большинства этических учений. Сократ, например, важнейшим достоянием человека почитал досуг. В Библии, где содержатся сентенции на все случаи жизни, можно встретить полярные нравственные оценки труда: от проклятия и наказания Адаму, высланному из сада Эдемского, чтобы в «поте лица» возделывать землю, из которой он взят, до социалистического лозунга апостола Павла «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (Второе послание к фессалоникийцам . 3,10). Первоначальное христианство не включало добросовестное отношение к труду в ряд моральных заповедей. Наоборот, Иисус избавляет людей от проклятия трудов и уверяет, что Господь позаботится о них. Птицы небесные «не сеют, не жнут, не собирают в житницы…», но каждый день находят еду. Лилии полевые «не прядут, не ткут… А как одеты!». Отец Небесный знает, в чём люди имеют нужду, и даст нам «хлеб наш насущный» на каждый день (Матф. 6:26, 28). При этом Иисус согласен с тем, что «трудящийся достоин пропитания». В начале XVI в. Европе произошла профессиональная революция, вызванная развитием капиталистических производственных отношений и образованием слоя свободных профессионалов. Слово профессия можно перевести примерно так: «объявляю своим делом». Не просто наследую и усваиваю, а свободно выбираю и учусь. Первой профессией, которую можно было свободно, независимо от цеховой принадлежности, выбрать и осваивать в средневековом университете, была профессия священника, отсюда соответствующий лексикон, но к XVI в. такого же отношения потребовали и другие виды занятий. Осмысление связи Реформации с профессиональной революцией произошло значительно позднее, в начале ХХ в., а тогда страсти разгорелись по поводу чисто богословских проблем, прежде всего проблемы спасения и предопределения.   В 1517 году, когда папой был Лев Х, закончил работу V Латеранский собор, который принял несколько сформулированных в общем виде решений, рекомендующих провести реформу церкви. Принял также постановление об утверждении первых банков (называемых благочестивыми), деятельность которых была признана епископами полезной, даже при взимании ими «разумных и умеренных плат за предоставление ссуд».. Коммерческая деятельность церкви осуществлялась через эти банки. В Германии банкирский дом Фуггеров занимался продажей индульгенций по прейскуранту. Индульгенция – концентрированное денежное воплощение епитимьи – покаянной тяготы. Никто не интересовался происхождением уплаченных сумм (может быть, разбой и грабёж). Можно было купить прощение впрок, за будущие преступления. Ничего плохого нет в пожертвовании на строительство храма, в данном случае – собора Св. Петра в Риме, однако некоторым христианам казалось, что это немного цинично. К числу таких совестливых людей относился молодой монах-августинец Мартин Лютер. В 1512 г. он штудировал Августина Блаженного и его осенила мысль, которая вошла в историю под названием «Башенное откровение». Это тезис о спасении силою одной только веры. Лютер не обнаружил нигде в Евангелии, что Христос страдал за людей. Подвиг Христа в том, что он безропотно нёс свой крест. Так и человек должен нести тяготы своей жизни, не рассчитывая на спасение. Работая над лекционным курсом по изучению Библии, он по-новому подошел к комментированию Послания апостола Павла к римлянам. В тексте «праведный верою жив будет» (Римл. I, 17) ему открылось, что Бог не требует от христианина праведности, но дарует ее по своей милости. Отсюда следовало, что для спасения христианин не нуждается в посредничестве католической церкви, а многие ее учреждения и обряды являются помехами на пути обретения индивидуальной веры. Эти идеи были отражены в группе произведений, написанных им в башне августинского монастыря в Виттенберге, и «башенное откровение» положило начало разработке лютеранской теологии. В учении Августина Лютера захватило представление о Боге как о сверхъестественной силе, не связанной никаким (в том числе и своим собственным) законом и по произволу определяющей людей к спасению и проклятию. В текстах Августина Лютер находил теологическое обоснование своих догадок: если человек от века принадлежит либо к спасенным, либо к проклятым, перед ним вообще не стоит задача спасения. Все, что остается на долю людей, – это возможность удостовериться, к какому уделу предопределен каждый из них. Тезис о спасении силою одной только веры – основополагающий принцип лютеранской протестантской церкви. Он убирает католическую церковь с дороги спасения или проклятия, по которой идёт христианин. Лютер осуществил грандиозную работу по переводу Библии на немецкий язык, чтобы простая дочь мельника могла читать её. Протестанты для своих проповедей используют такие цитаты из Писания, в которых трудолюбие представлено в качестве одного из важнейших нравственных принципов. Например, в Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова, говорится: «Лучше тот, кто трудится и имеет во всём достаток, нежели кто праздно ходит и хвалится, но нуждается в хлебе». (Сирах.10, 30). При переводе этого раздела Ветхого Завета Лютер впервые применил понятие «призвание» в его светском значении как призвание к труду. Мы обычно трактуем призвание как индивидуальную склонность к какой-то деятельности, но здесь речь идёт именно о божественном призвании к мирскому делу – труду. «Каждый должен быть послушен тем трудом, которым покарал его господь». Можно истолковать текст и таким образом, что труд служит не только источником средств существования, но и способом формирования человеческого достоинства. Преломляя через этот принцип, профессиональная этика протестантизма, ставит и решает все моральные проблемы: • Проблема морального выбора превращается в проблему выбора профессии – призвания • Проблема смысла жизни становится проблемой смысла трудовой деятельности • Моральный долг рассматривается как долг профессиональный • Моральные качества трансформируются в профессиональные качества Протестантизм утверждает принцип мирской аскезы. Аскеза – (греч.) упражнение, развивающее физические и духовные силы. Аскетизм как моральный принцип принят в стоической этике. Христианство сохранило это слово в значении напряжения, труда, усилия и упражнения. Вместе с этим к слову добавился новый смысл, который не был знаком языческому миру. Аскеза – вид духовной практики, предполагающий самоограничение, самоотвержение или исполнение обетов, включая самоистизание. Пост, одиночество, половое воздержание, ношение власяницы и вериг, самобичеваниеи т.п. В более широком смысле аскетизм характеризуется добровольным ограничением телесных потребностей. Принцип мирской аскезы в протестантизме отвергает наслаждение богатством и стремится сократить излишнее потребление. Главный грех – пустая трата времени. В Англии, короли Карл I и Яков I, пытаясь покончить с духом пуританизма, возвели в закон «Книгу об увеселениях» и велели читать её с кафедр во всех церквях. Таким образом склонных к развлечениям верующих пытались защитить от буржуазной морали, освящавшей не столько труд, сколько наживу, но тогда, 600 лет назад ещё не научились делать большие деньги на развлечениях и увеселениях В XVIII в. немец-протестант, воспитанный родителями пиетистами, Иммануил Кант (1724-1804), создал этику на принципе автономии(свободы) доброй воли. Книга «Критика практического разума» была издана в Риге в 1788 г. Как и все великие учения, её можно толковать и перетолковывать столетиями. Остановимся на некоторых смыслах этики Канта. Во-первых, практику Кант понимает по-аристотелевски, как этику. Во-вторых, он определяет практическую способность как способность полагать причинность через свободу. Во Франции в это время распространялись лозунги грядущей буржуазной революции, главным из которых была свобода. На вопрос «как возможна свобода человека?», немец Кант даёт такой ответ: свобода возможна только как способность морального субъекта полагать моральный закон и добровольно ему подчиняться. Это ни в коем случае не «человек – мера» софистов. Не своеволие – делаю что хочу. Моральный закон имеет внешнее по отношению к моральному субъекту основание, всеобщность требования. Поэтому у морального субъекта есть свобода, но нет выбора. Закон называется категорический императив, то есть безусловное требование. «Всегда поступай так, чтобы ма́ксима (субъективное правило) твоей воли могло бы одновременно иметь силу принципа всеобщего законодательства» Всегда поступай так, чтобы относиться к человеку и в своём лице и в лице человечества только как к цели и никогда как к средству» И.Кант. В этой этике связаны понятия свобода и благо. Почему люди свободны? – Потому что у них есть добрая воля. Но откуда у людей добрая воля – это проявление их свободы. Злая воля, стало быть, несвободна. К XVIII в. разные философы уже выводили мораль: из знания и мудрости (Сократ), веры в Бога (христианство), из общественного закона, воспитания (французские и немецкие просветители), из природы (киренаики, киники, стоики). Кант объявляет добрую волю свободной от всего перечисленного, в том числе от веры. Почему люди моральны? – не почему – потому что они свободны. И в самом деле, добро, «благо как таковое» при капитализме не нужно. Выгодно – невыгодно, приятно – неприятно, красиво – некрасиво, удобно – неудобно (еще придумали комфортно – некомфортно), легко – трудно, полезно – вредно. И самое главное: «дорого – дёшево» и особенно «моё – не моё». Так почему же есть хорошие моральные люди? – По Канту, нипочему, потому что они свободны. Нередко для облегчения задачи понимания принципа автономии воли прибегают к сравнению категорического императива со знаменитым древним правилом, которое Томас Гоббс, мыслитель XVII в., назвал «золотым правилом нравственности». «Всегда поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы они поступали с тобой» Но ведь это просто облагороженный ветхозаветный талион! Кантовская этика, как в своё время Аристотелевская, имеет синтетический характер. В этом учении спаяны идеалы Просвещения – представление о едином всеобщем разуме, прогрессе, свободе, а также нравственный опыт Христианства, в котором человек должен поступать по принципам, как бы ни вели себя другие, даже ближайшие родственники. Очевидна также связь этой этики с протестантской трудовой моралью. Сам Кант говорил, что главное наслаждение в жизни – это работа. Люди, привыкшие добросовестно трудиться, знают свой долг, им можно доверить соотнесение субъективного правила воли с принципами всеобщего морального законодательства. 5. Аморализм и его обоснование в этике. Скептики настаивали на воздержании от суждений по поводу добра и зла, свободе от мнений по этому вопросу, но они из-за своих принципов не могли обосновать и самих своих принципов. Аморализмом называется, как правило, отрицание моральных устоев и общепринятых норм поведения в обществе, нигилистическое отношение ко всяким нравственным нормам и принципам. Киники о ценностях как иллюзиях. Античные киники объявили фальшивыми ценности своей эпохи с позиции добродетели, но в скандальной форме. Нам хорошо знаком этот тип поведения, так называемый «вызов обществу», эпатаж. Философы-киники прославились экстравагантными поступками, формой одежды, образом жизни. Тем самым они демонстрировали презрение к обычаям, традициям, общепринятым нормам поведения, общественным институтам, провозгласив своей целью переоценку ценностей. Предметом их насмешек стали демократические установления, патриотизм, формы семейно-брачных отношений, религиозные верования, этикетные и ритуальные нормы, правила приличия. Антисфен советовал афинянам принять постановление: «Считать ослов конями»; когда это сочли нелепостью, он заметил: «А ведь вы простым голосованием делаете из невежественных людей полководцев». В том, чем дорожили и гордились их современники, в ценностях полисной культуры, античные киники не находили блага. С особой язвительностью высмеивали они стремление к роскоши. Еще Сократ говорил, глядя на рыночное изобилие: «Сколько же есть вещей, без которых можно жить!». Киник Диоген обходился без всякого имущества. Перефразируя Сократа: «Как мало вещей, без которых нельзя жить!». Платон называл Диогена сошедшим с ума Сократом. Из всех достижений античной культуры киники с уважением относились только к философии, хотя и насмехались над некоторыми философами, например, над Платоном. Несомненно, распространение идей кинизма в эллинистическую эпоху свидетельствовало о разочаровании в ценностях полисной культуры, о ее кризисе: лучше быть варваром, чем эллином, лучше быть животным, чем человеком. Учение киников создано людьми, либо не имевшими своей доли в гражданском укладе жизни, как Антисфен, который был незаконнорожденным, либо отказавшимся от нее, как Кратет. Эта босяцкая философия преисполнена аристократического презрения к людям, подавляющему большинству которых подлинные ценности недоступны. Киники с успехом разъясняют, что не является благом, однако конструктивные их построения малоубедительны, представление о благе смутное, неясное – отрицательное. В истории этики кинизм получил толкование как аморализм, ведь получилась не столько переоценка, сколько отрицание ценностей. Более серьезный анализ разрыва ценностей и блага был проделан стоиками, которые киников считали своими учителями. Впрочем, стоики также понимают благо и добродетели весьма абстрактно: добродетелен человек, руководствующийся исключительно разумом; все другие, более или менее конкретные определения и примеры различных человеческих качеств и ценностей двойственны с точки зрения абсолютного блага. Вторая принципиальная переоценка ценностей произведена в конце XIX в. Фридрихом Ницше в отношении принципов христианской морали. Выводы: Категория долга рассматривается в этике в широком и узком смысле. На противопоставлении должного и сущего работает моральное сознание . В узком смысле моральный долг – это вынесенная за пределы индивидуальной жизни ценность: Бог, труд, счастье будущих поколений, котрому должны подчиняться интересы отдельной личности. В силу того, что должное органично для морального сознания, не стоит абсолютизировать различия между нормативной этикой удовольствия и счастья и этикой долга. В моральной практике различия между ними исчезают.