Модернизм как литературное течение

Модернизм как литературное течение возник после реализма и предшествовал постмодернизму. Поэтому я считаю логичным решением начать с модернистского уровня романа. Следует отметить, однако, две вещи. Во-первых, некоторые черты постмодернизма и модернизма схожи или выходят один из другого, поэтому ихкаждый разграничение не всегда является легкой задачей. Во-вторых, как отмечают многие исследователи, с которыми я полностью согласен, “Если однажды зимней ночью путник” — это все-таки больше постмодернистский, чем модернистский роман. Следовательно, большая часть анализа текста будет уделена именно чертам постмодернизма. Итак, я перечислю принципы, характерные для модернизма: философская основа произведения, особый тип героя (утративший смысл жизни, разочарованный, дезориентированный в мире), наличие символов, знаков, упор делается на внутренний мир героя, автор может выступать в качестве ненадежного рассказчика (он больше нк носитель истины), сюжет нелинеен, хаотичен, раздроблен на части, эксперименты со временем, “поток сознания”, изображение абсурдности мира, совмещение сиюминутного восприятия и воспоминания, иррациональность поступков героев. Как говорил в своей лекции Кальвино, на него повлияла философия Карло Эмилио Гадда, писавшего на итальянском языке: Гадда видел мир как «систему систем», где каждая система обуславливает другие и одновременно обуславливается ими. Гадда всю жизнь стремился изобразить мир в виде узла, запутанного клубка пряжи; изобразить, не приуменьшая его невероятной сложности или, точнее, одновременного наличия разнообразных элементов, которые вместе предопределяют каждое событие. Самые незначительные вещи в своих текстах он рассматривал как центр сети взаимосвязей, которые автор не может не исследовать и, следовательно, начинает умножать подробности, уходя в бесконечные описания и отвлечения. Так же считал и Марсель Пруст, который не смог довести до конца свой идеальный замысел из-за нагромождения подробностей. Эта же особенность проявляется и в романе “Если однажды…” Например: “Пряный запах жаркого витает над раскрытой страницей; вернее, запах поджарки, чуть пригоревшей луковой поджарки; лук расходится кругами влажно-сизых прожилок; поначалу они отливают лиловым, затем окрашиваются коричневым; закраины тонко нарезанных ломтиков набухают густой чернотой, так и не успев подрумяниться, – это обугливается луковый сок, приобретая всевозможные обонятельные и цветовые оттенки, пропитанные ароматом закипающего масла.” В этом предложении (я не поленилась подсчитать) 53 слова. А говорится в нем всего лищь о том, как выглядит и пахнет лук в жарком. Но автор описывает все детали в мельчайших подробностях, ничего не упуская из виду, даже оттенка лука на разных стадиях готовности. Такое внимание к деталям — это особый взгляд на мир, где каждая вещь, положение вещи, тень вещи и взаимовлияние вещи на другие объекты крайне важны. Совмещение сиюминутного восприятия и воспоминания. Этот прием модернистского стиля довольно часто встречается в романе. Например: “Мы постоянно ждем от них [вокзалов провинциальных городов] чего-то нового. А может, это просто воспоминание о времени, когда вокзалы были единственной точкой соприкосновения с внешним миром”. “Я наблюдаю извне за течением обычного вечера в обычном городке и сознаю, что отрезан от обычных вечеров Бог знает на какое время. Я размышляю о сотнях городов вроде этого, о сотнях тысяч залитых светом ресторанчиках и кафе, где в этот час люди наблюдают, как сгущаются сумерки, и думать не думают, о чем раздумываю я”. Тип героя. Герой романа, который читает Читатель, отчасти выступает как модернистский. Он погружен в себя и думает о конце света: “Я прохожу мимо метеорологической станцииию и думаю о надвигающемся конце света, который, впрочем, давно уже наступил и продолжается.” Время. Время в романе нелинейно: оно следует за сюжетом, который тоже хаотичен. “Понятие времени разлетелось в куски… Непрерывность времени можно обрести разве что в романах той эпохи, где время уже не выглядело неподвижным, но еще не взорвалось…” Интересно, что в романе “Если однажды…” время приобретает также свойство удивительной пластичности: оно может ускорять свой бег или замедлиться: “С этой минуты время видоизменяется. Ночь постепенно растягивается. Ночи превращаются,в одну сплошную ночь в ночном городе…” Еще одной чертой модернизиа в романе является символизм. Всевозможными символами, знаками и эмблемами текст пропитан, как губка. Правда, Кальвино расшифровывает значение символов, чем намеренно снижает их функцию в тексте. Например: “Рука [узника] зависла в неестественной позе… То был скорее знак, поданный мне камнем: камень предупреждал, что мы созданы из одного вещества, и потому что-то, что делает меня мною, останется, не сгинет после конца света". И вот подобный пример: “М-ль Звида… нарисовала бы , скажем, небольшой четырехлапый якорь… И тут я понял, что в этом предмете содержится адресованное мне послание и я должен расшифровать его: якорь — призыв закрепиться, сосредоточиться, взять себя в руки…” Иногда символы носят материальный характер: “С эмблем ее взгляд переходит на отсутствующие у меня погоны, затем на полузаметные згаки отличия, вышитые на рукавах.” Мы рассмотрели лишь некоторые черты модернизма в тексте, т.к. для более детального исследования потребуется отдельная статья. Теперь перейдем к постмодернизму. Энциклопедия литературных направлений и течений подает такой список черт постмодернизма: 1. Культ независимой личности. 2. Тяга к архаике, к мифу, коллективного бессознательного. 3. Стремление совместить, взаимодополнить истины (порой полярно противоположные) многих людей, наций, культур, религий, философий, видение повседневной реальной жизни как театра абсурда, апокалиптического карнавала. 4. Использование подчеркнуто игрового стиля, чтобы акцентировать на ненормальности, не подлинности, противоприродности господствующего в реальности образа жизни. 5. Умышленно причудливое переплетение разных стилей повествования (высокий классицистический и сентиментальный или грубо натуралистический и сказочный и др.; в стиль художественный нередко вплетаются стили научный, публицистический, деловой и т.д.). 6. Смесь многих традиционных жанровых разновидностей. 7. Сюжеты произведений - это легко замаскированы аллюзии (намеки) на известные сюжеты литературы предыдущих эпох. 8. Заимствования, переклички наблюдаются не только на сюжетно-композиционном, и на образном, языковом уровнях. 9. Как правило, в постмодернистском произведении присутствует образ рассказчика. 10. Ироничность и пародийность. Сразу стоит отметить, что постмодернизм ярко проявляется с первых страниц романа в виде литературной игры. Итало Кальвино играет с читателем на всех уровнях текста: героев,сюжета, хронотопа и т.д. Сюжет романа нелинеен. Он состоит из 11 частей, каждая из которых рассказывпет свою историю. Получаются “романы в романе”. При этом каждая часть написана в стиле определенного литературного жанра. Так, первую часть автор стилизует под военный или шпионский роман, вторую — под роман польского писателя Тазио Базакбала “Неподалеку от хутора Мальборк”. Третью часть представляет собой психологический роман киммерийского писателя Укко Ахти «Над крутым косогором склонившись», написанный в форме дневника. И так происходит с каждой частью. И. Кальвино использует разные жанры, начиная массовой, развлекательной и заканчивая элитарной литературой. Такой прием помогает привлечь внимание читателей разных вкусов. Доверие к автору как к правдивому рассказчику утрачивается по мере чтения. Такой же эффект нестабильности достигается за счет незаконченности внутренних историй в романе, в результате чего читательское внимание балансирует на грани между доверием и недоверием к рассказываемым историям. Процедура чтения романа непрозрачна и постоянно напоминает о самой себе, а читателю о том, что он читатель, удерживая его на границе между романной и внероманной реальностью, не позволяя ни полностью идентифицировать себя с тем, что он читает, ни совершенно отстраниться от текста. В названиях и предполагаемых авторах частей вновь проявляется игра с читателем. Кальвино пытается доказать, что многие части — это плоды труда других людей. Среди авторов встречаются японский, бельгийский, кимберийский писатели. Литературовелыды отмечают, что автор нарушает границы литературы, применяя повествование от второго лица и настоящее время вместо обычного романного повествования от третьего лица в прошедшем времени. Употребляя местоимение "ты", автор уменьшает дистанцию между текстом и читателем, наделяя последнего авторскими правами. Таким образом, стабильность художественного мира романа оказывается под угрозой. В результате использования местоимения "ты" происходит смешение литературы и реальности, что создает проблему цельности образа главного героя, в котором смешиваются литературный персонаж и эмпирический читатель. Игра с читателем ярко проявляется на уровне персонажей. Кальвино смело делает одним из главных героев читателя — то есть, меня и любого другого, кто читает и только ещё будет читать роман. Тем самым он с первых слов вводит нас в структуру романа, наделяет определенными свойствами, заставляя полностью погрузиться в текст: “Ты открываешь новый роман Итало Кальвино «Если однажды зимней ночью путник». Расслабься. Соберись. Отгони посторонние мысли. Пусть окружающий мир растворится в неясной дымке. Дверь лучше всего закрыть: там вечно включен телевизор. Предупреди всех заранее: «Я не буду смотреть телевизор!» Если не слышат, скажи громче: «Я читаю! Меня не беспокоить!» Такой постмодернистский прием весьма необычен и интересен. Роман богат аллюзиями и реминисценциями. Например, я с большой долей вероятности предполагаю, что название вставного романа “Над крутым косогором склонившись” — это немного измененное название романа Сэлинджера “Над пропастью во ржи”. А один из авторов и героев вставного романа Сайлас Флэннери, испытывающий острый творческий кризис, переписывает в дневник начало романа Достоевского «Преступление и наказание», чтобы «его руке передалась энергия знаменитого романа». Также аллюзия на «Преступление и наказание» заключена в десятой главе: одного из её персонажей зовут Аркадий Порфирич; это имя напоминает имя следователя Порфирия Петровича из романа Достоевского, а также Аркадия Ивановича Свидригайлова из того же романа. На стене над столом Сайласа Флэннери висит плакат с изображением щенка Снупи. Автор польского романа «Неподалеку от хутора Мальборк» носит имя Тазио — такое же, как и один из персонажей рассказа Томаса Манна «Смерть в Венеции». Но стоит заметить, что интертекст проявляется в основном только на уровне заглавий и имен персонажей. Перекличек сюжетов я не обнаружила. Нельзя не сказать несколько слов о топосе романа. Так, действие происходит в Италии, в Швейцарии, а также в вымышленных странах — Атагвитании (она находится в Южной Америке и представляет собой полицейское государство) и Иркании (тоталитарное государство в Северном полушарии, жители которого носят условные славянские имена). Упоминаются также Киммерия (европейское государство, существовавшее в период с Первой по Вторую мировую войну) и Кимберия (соседнее с Киммерией государство, в результате Второй мировой войны поглотившее её территорию). Несмотря на то, что Кальвино задействует в романе небольшую территорию, однако он вносит в текст фантастические нотки в виде вымышленных стран (правда, не совсем вымышленных. Киммерия — это Крым, к примеру). Таким образом, я рассмотрела роман Кальвино с точки зрения модернизма и постмодернизма. Как я и предполагала, в романе обнаружилось большое количество признаков именно постмодернизма. Итало Кальвино искусно вовлек читателя в свою игру,сделав его одновременно игроком, сообшником и просто сочувствующии событиям романа человеком. Да, писатель не зря называл свой роман “гиперроманом". “Если однажды…”, сдовно старый дом, скрывает в себе множество закрытых дверей, за которыми прячутся тайны. А я сегодня попыталась подобрать ключи хотя бы к нескольким из них.