Беседа о Священном Писании

Рад приветствовать вас, дорогие братья и сестры. Сегодня мы с вами начинаем нашу сорок третью беседу о Священном Писании. Мы с вами остановились в прошлый раз на конце второй главы Второго послания к Коринфянам святого апостола Павла, и сегодня мы с вами продолжим наше размышление над этим посланием. В прошлый раз, заканчивая разбор второй главы, мы с вами остановились на очень интересном образе на семнадцатом стихе второй главы, где апостол утверждал, что он как апостол, как другие истинные апостолы способен к исполнению своего служения, потому что он, в отличие от других лжеапостолов, не разбавляет слово Божие словом человеческим ради извлечения тех или иных выгод, как некие торговцы вином разбавляют вино водой, тоже ради извлечения выгоды. Получается так, как будто бы Павел хвалит сам себя и рекомендует сам себя. Третья глава открывается коротеньким отрывочком (3:1-3), где Павел как раз рассуждает о рекомендации, или о саморекомендации. Эти 3 стиха (3:1-3) можно назвать «Церковь как рекомендательное письмо». Здесь, обороняясь от возможного упрека, апостол называет Коринфскую церковь, о которой он пишет, своим рекомендательным письмом, которые написал сам Иисус Христос, но не чернилами, а Духом Божьим. Почитаем в синодальном переводе эти три стиха. Итак, Второе послание к Коринфянам (3:1-3) в синодальном переводе: 1. Неужели нам снова знакомиться с вами? Неужели нужны для нас, как для некоторых, одобрительные письма к вам или от вас? 2 Вы – наше письмо, написанное в сердцах наших, узнаваемое и читаемое всеми человеками; 3 вы показываете собою, что вы – письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но Духом Бога живаго, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца. Вот, 1-й стих: «Неужели нам снова знакомиться с вами? Неужели нужны для нас, как для некоторых, одобрительные письма к вам или от вас?». Одобрительные письма – это рекомендательные письма. Здесь, конечно, у Павла звучит риторический вопрос, на который надо ответить: нет, не нужны. В форме риторического вопроса Павел реагирует на тот упрёк, который могли бы высказать его противники по поводу всего вышенаписанного; скорее всего, они этот упрёк уже высказывали: Павел, мол, сам себя рекомендует. Во втором риторическом вопросе «Неужели нужны для нас одобрительные письма?» Павел парирует упрёк в отсутствии рекомендаций. В те времена как у иудеев, так и у христиан были в ходу, были распространены рекомендательные письма церквам или от церквей. Ну, мы с вами знаем, что такое рекомендательное письмо. Далее, 2-й стих 3-й главы: «Вы – наше письмо, написанное в сердцах наших, узнаваемое и читаемое всеми человеками», или лучше немножко перевести: «Письмо наше – вы, оно записано в наших сердцах, все его знают и читают». Конечно, это образ. Здесь акцентирует Павел, подчеркивает, говорит о том, что его рекомендательное письмо совсем иного рода, не на бумаге написано: это сама живая Коринфская церковь. То, что это письмо записано, так сказать, в его сердце, выражает его тесную связь с коринфянами. Ценность этого письма подчеркнута Павлом словами, которые как бы взрывают историческую ситуацию: все, весь мир знает это письмо, и тем самым – его деятельность в Коринфе. Здесь некоторое преувеличение: вряд ли все, весь мир знал это, но, во всяком случае, все могут знать. 3-й стих: «вы показываете собою, что вы – письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но Духом Бога живаго, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца». Здесь Павел продолжает свободно развивать образ письма. И что значит «вы через служение наше написаны»: мы с вами уже как-то раз обсуждали, что в древности авторы писем на самом деле письма собственноручно не писали, но для этого использовали всегда стенографов – скорописцев, - которым они диктовали, или писцов, переписчиков. Вот Павел изображает себя в виде такого скорописца, или писца, служителя Христова, а письмо, мол, ему диктует Христос, а письмо это – сама церковь. Итак, здесь Павел развивает образ письма и предвосхищает дальнейшее противопоставление Синайского Завета и Нового Завета, о чем дальше пойдет речь. Здесь он пишет, что автор рекомендательного письма, то есть церкви, самой церкви в Коринфе, в конечном счете сам Иисус Христос, а Павел – всего лишь его писарь, а написано было письмо не чернилами, но Духом Божьим, то есть животворящим дыханием Бога. Но не как на Синае, там Завет был написан на каменных досках, на каменных скрижалях, о чем говорится в книге Исход (31-я глава), а здесь Новый Завет написан на скрижалях сердца. Сердца из плоти, согласно пророческому обетованию, нового сердца из плоти вместо сердца каменного. Об этом мы можем прочитать у пророка Иезекииля (36:26) : «Я окроплю вас чистою водою», - пророчествует Иезекииль от Бога, - «и вы очиститесь от всех скверн ваших, от всех идолов ваших очищу вас и дам вам сердце новое, и дух новый дам вам, и возьму из плоти вашей сердце каменное, а дам вам сердце плотяное». Окаменевшее сердце заменится живым сердцем из плоти. Павел использует этот образ, и то, что церковь – письмо, написанное Духом Божьим, первые читатели могли легко понять, ибо они прекрасно знали о действии среди них Духа. Мы с вами еще не разбирали Послание к Колоссянам, а там (3:3) мы находим замечательные слова, Павел пишет, упрекая галатов: «Так ли вы несмысленны, что, начав духом, теперь оканчиваете плотью? Столь многое потерпели вы неужели без пользы?» Перевод неважнецкий, речь идет о том, что вот вы, галлаты, - а в данном случае можно сказать: вы, коринфяне, - вы же приняли Дух, и вы это все прекрасно знаете, ведь вы обрели в Духе такой великолепный опыт, зачем вы теперь отступаете от него? Каждый древний христианин после крещения очень четко ощущал, что он живет новой жизни в Духе, вот эти духовные дарования ощущались им очень, очень ярко и переживались им. Так что образ не чернил, а Духа, которым они написаны, коринфяне… как рекомендательное письмо для коринфян этот образ был очень понятен. Подумайте о современном состоянии нас, христиан - мы видим, что в церквах совещается множество крещений, но… часто ведь взрослые люди крещаемы в церкви, кто-то крестится. Ведь очень немногие из крещаемых потом чувствуют преображение своей жизни, чувствуют, что они теперь живут в Духе. Может быть, иногда это бывают какие-то эмоции, человек испытывает, и то ненадолго, и чаще всего эти эмоции бывают впадением в некую прелесть, либо самовозбуждением. На самом деле подлинного, радикального изменения, существенного, антологического, как говорят философы, изменения в существе человека почти не происходит, или происходит, но редко. А должно бы быть. Сегодняшнему читателю Бог вот этими словами апостола Павла указывает на значение каждой маленькой церкви, каждого прихода, каждой общины как рекомендательного письма для Бога или письма Христова, всем людям написанного, но отличительными особенностями этого письма являются, конечно, не внешние успехи, какие-то достижения, но плод Духа, о чем пишет Павел в Послании к галатам (5:22). Напомню вам, что Павел называет плодом Духа, то есть тем, что христиане должны показывать в своей жизни, отчего они могут для людей выглядеть рекомендательным письмом всему миру, письмом Христовым. «Плод Духа» – это я читаю «Галаты» (5:22), - это «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание». Вот такие замечательные свойства. Посему задача всех, кто имеет служение в церкви – наставлять и формировать церковь, общину не просто внешней активностью и каким-то подчинением, задача – формировать сердца в силе животворящего Духа Божия, то есть согласно пророческому обетованию, как это было сказано у Иезекииля. Задача любого служителя в цирки - через посредство Духа Божия вести пасомых к исполнению Закона Божия, вписанного в сердца всех. Таким образом, все, как наученные самим Богом, узнают волю Божию. Мы должны сознавать, что мы – письмо Христа миру. Так ли это, пусть каждый ответит сам для себя. Дальше – 3-я глава Второго послания к Коринфянам, с 4-го по 6-й стих. Речь идет о способности быть служителем Нового Завета. В этих стихах – 4, 5, 6 – Павел обосновывает перед своими противниками, перед всеми свое апостольское достоинство, которое противники оспаривали. Он обосновывает саму способность к апостольству и свое призвание Богом и Христом стать служителем Нового Завета. Особенность этого служения – это посредничество животворящего Духа. Через него, через Павла, как служителя подается людям Дух Божий. Почитаем в синодальном переводе с 4 по 6 стих: 4 Такую уверенность мы имеем в Боге через Христа, 5 не потому, чтобы мы сами способны были помыслить что́ от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога. 6 Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит. Не совсем точный перевод, начиная уже с 4-го стиха; вот 4-й стих, если точнее перевести, звучать будет так: «Вот такое упование на Бога мы имеем благодаря Христу». Смысл какой: мы надеемся, что Бог действительно доверил нам через Христа быть такими вот служителями, быть такими служителями Нового Завета, писарями письма Христова. Славянский, кстати, перевод точнее: «Надеяние же таково имамы Христом к Богу», то есть не уверенность, а наша надежда на то, что Бог с нами это сделал. Здесь Павел прямо отвечает на вопрос, заданным им во 2-й главе (2:16) : «И кто способен к сему?». Павел может с уверенностью утверждать, что он написал это письмо Христа Духом Божиим, создал Коринфскую церковь, ибо он призван на это через Христа. Он уверен перед Богом, ибо призвание Христом идет от Бога, как далее и заявляет апостол Павел в 5-м стихе: «не потому, чтобы мы сами способны были помыслить что́ от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога». Опять же, перевод неточный, почитаем более точный. Перевод по-славянски, а я прочитаю по-русски: «Не потому, чтобы мы сами по себе обладали способностью, которую мы могли бы приписать самим себе, нет, наша способность от Бога». То есть в контраст ко всякой самозваной претензии на авторитет – тут Павел намекает, конечно, на своих противников, - Павел подчеркивает, что его способность, или пригодность, довольство по-славянски, то, что удовлетворяет, пригодность, - все это от Бога, но а сам по себе человек - на что он способен, он слабый. Это имеет в виду апостол Павел. 6-й стих: «Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит». Тут перевод неплохой синодальный, но при этом я должен сказать, что напрасно при печати как в XIX веке, так и до сих пор почти во всех переизданиях синодального текста слово «Дух» стоит с маленькой буквы. Русская орфография достаточно хороша для того, чтобы отличать дух, скажем, человеческий, или, того хуже, дух какой-нибудь нечистый, от Духа Божия, Духа Святого, и если в первом случае мы пишем «дух» с маленькой буквы, то во втором случае, в случае Святого Духа – а здесь именно о нем речь идет, о Духе животворящем, - надо обязательно печатать с большой буквы. Очень плохо, что у нас это не делают, это сбивает иногда с толку, особенно в таких посланиях, как Послание к Галатам, или в 8-й главе Послания к Римлянам – а святые отцы называли эту главу гимном Святому Духу, - там регулярно этот «дух» пишется с маленькой буквы, и не поймешь, о каком духе идет речь. Очень плохо. Итак, 6-й стих: «Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа». Это Бог дал способность Павлу стать служителем; «служитель», наверное, вы помните, как по-гречески будет: «диаконос» (διάκονος), вот мы часто говорим «дьякон». Слово «диакон» греческое первоначально обозначало прислуживающих за столом, так сказать, официантов, или виночерпиев, которые там бегали от стола к столу, но позже это слово, «диаконос», было перенесено на другие служения церковные, и дьяконы, служители церковные, нуждались в определенной уполномоченности, в доверенности. Здесь слово «дьякон» имеет не столько иерархически-служебный смысл, сколько смысл слуги, подчиненного. Павел говорит, что он служит Новому Завету. Бог дал нам способность быть служителями Нового Завета, Павел починен Новому Завету. Понятие «Завет» по-гречески, если буквально, «завещание» (διαθήκη), по-латыни – testamentum, все вы знаете, что это «завещание». Но в Ветхом Завете этим словом обозначаются различные обещания Божии, обетования, скажем, Ною, которые упомянуты в книге Бытия, 9-я глава; Аврааму, в Книгу Бытия, 15-я глава; Моисею, на Синае, в книге Исход, 24-я глава. Все эти обетования составляют завещание, завет, или тот договор, условленный союз Бога с людьми, союз, в кортом Бог, конечно, праведен, то есть верен этому союзу, исполняет свои обещания, а человек в этом союзе всегда неверен и не может соблюдать договорных обязательств. Здесь Павел говорит о Новом Завете, о новом завещании, или о новом союзе. Этот новый завет был уже предречен через пророка Иеремию (31:31-34). Здесь Павел подхватывает это пророчество. Я почитаю это пророчество Иеремии, напоминаю, 31-я глава, 31-й стих и далее: 31. Вот, наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, 32. не такой завет, какой Я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской; тот завет Мой они нарушили, хотя Я оставался в союзе с ними, говорит Господь. 33. Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом. 34. И уже не будут учить друг друга, брат брата и говорить: «познайте Господа», ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого, говорит Господь, потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более. Вот такое замечательное великое пророчество пророка Иеремии. Именно этот Новый Завет… конечно, Иеремия имел в виду возвращение из плена, но уже более поздние иудеи, например, секта кумранитов, считали, что этот завет в последние дни, то есть на них осуществляется. Первоначальная церковь уже до апостола Павла толковала смерть Господа Иисуса как установление нового завета через его жертву и видела в нем, этом новом завете, исполнение пророческого обетования. Эту точку зрения апостол Павел подхватывает в своей речи о двух заветах в Послании к Галатам. Этот новый завет – тут надо помнить, что «новый завет» не как книга, а как новый договор, новый союз, новое завещание, - новый завет апостол точнее определяет через прозвучавшее уже в стихе 3-м противопоставление камня и сердца. Это, помните, у Иезекииля, и у Иеремии есть: «Я вложу этот завет в сердца ваши» - камень, каменные скрижали говорят о завете, заключенном на Синае, на Синайской горе, а завет, вписанный в сердца, говорит о завете, заключенном через жертву Христову на кресте. Здесь эта антитеза камня и плотяного сердца превращается в антитезу буквы и Духа – Духа с большой буквы. Буква и Дух. Буква, что подразумевается под буквой: подразумевает буква фиксацию на слове, на букве закона, изложенного на каменных скрижалях, то есть на Ветхозаветном законе. А Дух – это даруемое через Христа причастие к Божественному, животворящему Духу и к истинному дыханию Божественной жизни, к подлинной жизни. Буква убивает, Дух – животворит. Это, можно сказать, максима, некая поговорка, которую очень часто неверно понимают и очень часто неверно толковали. Мол, надо понимать текст не по букве, буквально, а толковать его духовно, так сказать, иносказательно. Особенно это относилось к заповедям закона. Конечно, здесь речь идет не об этом, нет. Здесь апостол Павел говорит о неизмеримом превосходстве Нового Завета, который он здесь называет «Дух», над Ветхим заветом, который он здесь называет «буквой». Ограничения буквою ветхозаветного закона не ведет к жизни, напротив, это ведет к смерти. Ибо закон, согласно апостолу Павлу, изобличает человеческую греховность, для этого он и дан. Он не только выявляет грех, но даже приводит грех в действие из-за греха же. Об этом Павел говорит в Послании к Римлянам в 7-й главе: истинную жизнь закон не способен дать, он может лишь вести к жизни, но не привести к ней. Истинную жизнь способен дать не закон, а единственно Бог, Духом своим животворящим. Вот об этом здесь речь. Эти слова апостола Павла напоминают нам, что Павел, да и любой другой апостол, действует не только из субъективной убежденности, но как призванный Богом служитель. Он служитель в той новой эпохе мировой истории, которую мы называем Новозаветной эпохой. Она началась со смертью и воскресением Иисуса Христа. Христиане могут лишь неустанно радоваться и удивляться, что им дозволено жить в это время особого действия Духа Божия. С библейской точки зрения Дух Божий действовал, конечно, и в Ветхом Завете, например, в пророках, да и во всем человечестве, однако совершенно уникальным и особым образом он действует лишь со времени воскресения Иисуса Христа, его вознесения и ниспослания Утешителя-Духа от Бога-Отца. Слова Павла «Буква убивает, Дух животворит» сформулированы здесь, конечно, полемически. Здесь Павел как бы критикует своих оппонентов, своих противников, особенно из среды иудействующих христиан, которые настаивали на том, что христиане обязаны исполнять буквально закон Моисеев и всё, что этот закон окружало в позднейшем иудаизме. Итак, эти слова полемичны и могут быть сегодня оценены только в смысле превосходства, высоты Нового Завета над всеми прежними религиями, в том числе над Ветхим Заветом. Они эти слова выделяют, отделяют Новый Завет от исторически обусловленных форм благочестия иудейства. Но, конечно, эти слова не должны пониматься в том смысла, как будто Тора, закон Моисея, имеет лишь смертоносную, а не животворящую силу. Для иудеев, которые не пришли к вере в Иисуса Христа – часто по вине самих христиан – и поныне закон остается путём к жизни, он не даёт жизни, но является именно путём к ней. Для христиан же закон оказывается уже недостаточным по своей букве, они не должны довольствоваться Торой, если они не хотят предать свою веру или потерять её. Далее, более длинный раздел, это 3:7-11. Впрочем, не такой уж длинный, всего 5 стихов. Здесь Павел говорит о необычайной славе служения Духа, служения Нового Завета. Павел противопоставил уже служение букве и служение Духу. Теперь он показывает читателям, насколько высоко это служение Духу в Новом Завете, а тем самым он показывает, насколько высоко его апостольское звание. Это Павел делает, разумеется, имея в виду своих противников, которые вызывали смятение и беспокойство в церкви. Апостол дает и сравнение на три… здесь три сравнения, да; следуя при этом принятому в те времена толкованию Библии. Было такое толкование по логическому правилу заключения от меньшему к большему, мол, если уж то-то и то-то, то тем более вот это и это. Это очень типичная манера рассуждений в раввинистическом богословии того времени. Почитаем наш синодальный текст, 3:7-11: 7 Если же служение смертоносным буквам, начертанное на камнях, было так славно, что сыны Израилевы не могли смотреть на лице Моисеево по причине славы лица его преходящей,- 8 то не гораздо ли более должно быть славно служение духа? 9 Ибо если служение осуждения славно, то тем паче изобилует славою служение оправдания. 10 То прославленное даже не оказывается славным с сей стороны, по причине преимущественной славы последующего. 11 Ибо, если преходящее славно, тем более славно пребывающее. В общем и целом перевод достаточно точен, хотя и несколько архаичен по своему звучанию. Итак, 7-й стих: «Если же служение смертоносным буквам, начертанное на камнях, было так славно, что сыны Израилевы не могли смотреть на лице Моисеево по причине славы лица его преходящей». Переведем чуть-чуть иначе: «если же служение смерти» – буквально так, так же и по-славянски: «Аще ли служение смерти», - «если же служение смерти по буквам, высеченным на камнях, было так славно, что сыны Израиля не могли смотреть на лицо Моисея, ибо его лицо излучало славу, которая исчезала…». Уже служение Моисея, которое здесь Павел называет «служение смерти» - фактически ведь каменный закон приносит смерть - уже это служение здесь названо славным из-за его причастности к Божественному величию и славе. Здесь Павел вспоминает книгу Исхода, 34-ю главу, где сказано, что лицо Моисея сияло, когда он спускался с Синая после встречи с Богом, и израильтяне были ослеплены. Надо сказать, что сияние и слава, эти понятия довольно близкие в Библии. Вспомним, что Библия называет славой Божией, или вот «Моисеево лицо славу излучает», так что израильтяне не могут смотреть на его лицо. Слава – это чувственно воспринимаемое присутствие Божие, это слава, то есть присутствие Божие, может ощущаться в виде какого-то сияния, в виде какой-то красоты. Например, вы смотрите на прекрасные цветы, на небесные закаты и восходы и говорите: «Вот воистину слава Божия». То есть через посредство тех или иных внешних знаков вы можете воспринимать присутствие Божие, его мощь, его силу. Слава может выражаться в каких-то великих явления природы, а может слава проявляться в тихом веянии ветерка или в щебете птиц, в прекрасной музыке, и так далее; в красоте человеческого лица… Вот что такое слава, это я вам просто напоминаю богословское значение этого слова. Здесь славу, то есть сияние Божие, излучает лицо Моисея согласно книге Исхода. Кстати, из-за неверного перевода на латинский язык Вульгати слово «лучи» было переведено как «рога», и поэтому Моисей часто изображался в средневековом искусстве, в искусстве Возрождения рогатым. Вспомните знаменитую скульптуру Микеланджело – Моисей сидит, у него рожки на голове. Это из-за неверного перевода, но стало уже некоей традицией на Западе. Итак, эта слава служение Моисея возвышает над всеми лишь земными служениями. Земные служения часто сопровождаются внешним блеском, но это мнимая слава, ибо истинная слава всегда исходит от Бога. 8-й стих: «то не гораздо ли более должно быть славно служение духа?». Если служению Духу, - Духу, не смерти, - то есть опосредованию Духу в Новом Завете должна быть свойственна еще большая причастность к славе Божией, если к этой славе было причастно уже ветхозаветное служение смерти. А служение Духу ведет не к смерти, но к вечной жизни и к причастности славе Божией. Все это благодаря славе Христа в воскресении и благодаря животворящей силе Духа Божия. 9-й стих: «если служение осуждения славно, то тем паче изобилует славою служение оправдания», или: «если служение осуждению – слава, то насколько больше изобилует славой служение правде?» (буквальный перевод). И это второе сравнение. Оно поддерживает прежнюю аргументацию: закон есть служение осуждению, закон обличает грех, ведет к полному воздействию греха, и по закону выносят приговор преступнику закона; этот приговор – смерть. Но уже это служение Моисея, служение осуждению, приговору, исполнено славы, то есть отблеска сияния Божия, как это было явлено при даровании закона и в культе Ветхого Завета. Но насколько же больше славы у служения правде, то есть у служения, которое ведет к праведности, к оправданию человека, ведь в этом служении благодаря дару Духа Божия грешник освобождается от греха и от вины и становится праведным; оправдываем Богом. 10-й стих: «То прославленное даже не оказывается славным с сей стороны, по причине преимущественной славы последующего». Немножечко корявый перевод, конечно; можно перевести так: «ибо на самом деле то, что некогда было славным, утратило свою славу перед превосходящей славой». О чем здесь речь: даже причастность первого служения славе Божией по сравнению с превосходящей славой нового служения, где Бог соединяет верующего с собою, не может считаться славным, не может считаться славою. 11-й, последний, стих этого отрывочка: «Ибо, если преходящее славно, тем более славно пребывающее». Более точный перевод: «Ибо если уж славно исчезающее, то насколько более славно пребывающее». В стиле иудейской аргументации здесь приведено третье сравнение, сравнение по длительности. С точки зрения Павла, служению Моисея пришел конец, конец закону, конец Ветхому Завету, а Новый Завет остается навеки, остается и его неизмеримо большая причастность к славе Божией. В этом стиле Павел отстаивает авторитет своего апостольского служения, нам напоминается о нашей причастности к славе Божией, которую Бог даровал уже людям Ветхого Завета. Напоминаю, что слава Божия – это воспринимаемое, чувственно и разумно воспринимаемое присутствие Божие. Мы в Новом Завете причастны к славе Божией Духом Святым. Сознаем ли мы эту причастность, являем ли мы для других Бога в нас или нет – в этом вопрос. Итак, Бог дал свою славу, известил о себе, – чувственно известил о себе, – о своей воле – умственно известил о себе, – кому: патриархам, Моисею, пророкам Ветхого Завета, чтобы указать им путь к жизни, закон, даже если этот закон из-за человеческих грехов фактически вел к смерти; на этом настаивает апостол Павел. Вообще-то это всем нам предупреждение: сегодня, когда конкурируют между собой великие мировые религии мы, христиане, призываемся этими словами признавать относительное величие Ветхого Завета, которое мы и признаем, хотя бы тем, что Ветхий Завет включен в наш канон Священного Писания, и тем, что мы постоянно прибегаем к Ветхому Завету, хотя бы ежедневно читаем их и воспеваем в церкви в псалмах. Но прежде всего Бог в этих словах Павла открывает нам взор на славу в жизни в Новом Завете. В Новом Завете Бог дарует каждому – не только служителю церкви, – каждому христианину уже сейчас причастность к Божественному величию, к Божественной жизни, и дарует навсегда. Это не исключает того, что Дух Божий действует и в Ветхом Завете, и в других религия, но слово Божие, однако, подчеркивает особую, священную близость к Богу в церкви. Ту близость, которая нам дарована с перспективой спасения всех людей. Сегодня с этими словами кончаем с вами наше рассуждение о Втором послании к Коринфянам. Напоминаю, что мы остановились на 3:11, в следующий раз в нашей следующей беседе мы продолжим с вами разбор этого замечательного Послания. Сегодня я с вами прощаюсь, желаю вам благодати Божией. До следующей встречи в эфире.