Придворная культура в первые годы правления Алексея Михайловича
Алексей Михайлович воспринимал придворную культуру, особенно ее церемониальную составляющую, как воплощение «государева чина». Кажется, что и смысл правления он понимал как соблюдение ритуала, в ежедневной демонстрации подданным «чина» и «чести» власти. Однако за время правления изменились и сам царь, и придворная культура.
Эволюция личности отразилась в отношении Алексея Михайловича к придворной культуре, введении в области искусства значимых новаций. В начальный период царь сосредоточился на церемониале, воплощавшем средневековый и, вместе с тем, восточный тип культуры. Церемониал являлся стержнем придворной средневековой культуры, а стержнем церемониала был «чин». Понятие «чин» включало 14 толкований, из которых главным было толкование «чина» как утвержденного Богом, правильного, миропорядка. Это значение предпочитал Алексей Михайлович: следование «чину» на первом месте стояло и в государственных делах, и в общественных отношениях, и в семье. Чину подчинялись военные парады, венчания на царство, церковные действа, встречи иностранных послов, крестные ходы, придворный церемониал.
Входивший в кружок «ревнителей древнего благочестия», сгруппировавшийся вокруг протопопа Стефана Вонифатьева, царь связывал придворный церемониал и церковную службу. Даже свадьбу с Марией Милославской он велел сопровождать не игрой на домрах и гуслях, а церковными песнопениями.
Красота как составляющая придворной культуры прослеживается в описаниях ритуалов и церемоний. Царь превращал в чин даже далекие от парадности действия.
«Азиатская роскошь» присутствовала и в церемониалах Алексея Михайловича, но в нее вплетались европейские детали, число которых нарастало. Но только эти перемены были слишком незначительны, чтобы говорить о европеизации придворной культуры. Важнее, что происходило вторжение вербального начала в по сути бессловесную придворную культуру. Шествия были безмолвными, они и воспринимались как яркая картина. Царь недаром возводил помосты, с которых можно было взглядом охватывать все пространство, маркированное знаменами, коврами, цветными одеждами, украшениями и оружием. «Чины» (венчание на царство, свадьбы, похороны) строились на незначительном и устоявшемся круге песнопений и восклицаний. Алексей Михайлович поощрял внесение в чины искусства слова, возникшее под влиянием Симеона Полоцкого.
Внедрение в придворную культуру вербального искусства
Приехавший в столицу из Полоцка в 1664 году, Симеон в 1665 году сочинил поздравительные стихи по случаю рождения царевича Симеона. «Приветственная книжица» была вручена с «благоприветствованием». Успех церемониального действия с вручением книги гарантировал Симеону Полоцкому благоволение государя, а дорогие подарки стимулировали работу автора.
Помимо поздравительных книжиц Симеон Полоцкий ввел традицию преподносить утешительные стихи по печальным поводам. В 1669 году на смерть царицы Марии он написал «Френы, или Плачи всех санов и чинов православно российского царства» и поднес их царю. При вручении книжицы Симеон произнес речь, прося Алексея Михайловича принять утешение, как Мария и Марфа по поводу смерти брата Лазаря.
С подачи Симеона Полоцкого силлабические вирши начали звучать на всех «чинах». Поэт сочинил «Заздравную чашу», оглашавшуюся на царских пирах, он создал и типовые стихи, которые мог бы произнести перед монархом каждый представляемый при дворе отрок. Среди придворных начался виршевой бум: Симеону Полоцкому и прочим поэтам заказывались стихи и для выступления перед царем, и для домашних празднеств. Придворные делали правителю стихотворные подарки по любым поводам и без таковых. При правлении Алексея поэзия потеснила бессловесный церемониал и заняла важнейшее место в придворной культуре.
Еще более значительный вклад в европеизацию придворной культуры в середине XVII века внес театр. Хотя создание придворного театра мыслилось как чуждая иноземная «потеха», пьесы на библейские сюжеты лежали в русле православных традиций. Первым в 1672 году было показано «Артаксерксово действо» на сюжет книги Есфири. Через год прошла премьера пьесы «Товий», также созданной на ветхозаветной основе. В 1674 году царь смотрел «Иудифь», а затем и первый в истории Руси балет «Орфей», тогда называемый «французскими плясками».
Новации в придворном искусстве
Были новации и в придворном искусстве. В 1650-х -1660-х годах в Москве шла полемика по поводу «живоподобной и светловидной» манеры письма. Царь оказался втянут в полемику.
Известно 8 произведений, связанных со спорами о «живоподобии» и «светловидной манере». Прежде всего это адресованное Симону Ушакову «Послание изуграфа Иосифа»; «Слово к люботщательному иконного писания», приписываемое Симону Ушакову; «Грамота» трех патриархов 1668 года и «Царская грамота»; «Записка» Симеона Полоцкого Алексею Михайловичу и «Беседа о почитании икон святых»; рассуждения протопопа Аввакума «Об иконном писании» и сделанная Карионом Истоминым компиляция из вышеназванных сочинений.
Суммируя изложенное, можно сделать вывод о пристальном внимании Алексея Михайловича к развитию придворной культуры. Но если в начале правления он более тяготел к консервации средневековых представлений, поощряя «ревнителей древнего благочестия» и поддерживая культ пышности церемониалов, то в дальнейшем он склонялся к заимствованным из Европы явлениям. Вероятно, на этот поворот большое влияние оказали перемены в других областях культуры различных социальных слоев. Московские грамотеи опережали монарха в заимствовании тех или иных новаций, в частности, сочинительством виршей занимались справщики, переводчики и подьячие Печатного двора. Новая живопись была в домах богатых бояр и дворян, о чем упоминал Иосиф Владимиров. Театр хорошо знали русские послы, видевшие постановки за границей. Движение общества в сторону светской литературы и искусства было очевидным, и Алексей Михайлович был не впереди подданных. Также, нельзя не признать, что воздействие на царя имела вторая супруга Наталья Нарышкина, после брака монарха с которой при дворе появился театр и начались заказы «живоподобных» полотен.
