Репликация

концептуализация социального взаимодействия, социальной структуры и социального порядка с точки зрения отношений обмена имеет долгую историю в антропологии, не так давно такой подход стали использовать и некоторые социологи. Выделяются две разновидности теории обмена: индивидуалистическая и коллективистская. Американский индивидуалистический подход в том виде, в каком он представлен в работах Дж.К. Хоманса (Homans, 1961) и П.М.Блау (Blau, 1964), следует гедонистической, утилитаристской идее, согласно которой люди стремятся к максимальному увеличению своих частных вознаграждений. Этот подход предполагает, что вознаграждения можно обрести только в ходе социального взаимодействия, и поэтому люди, взаимодействуя друг с другом, стремятся к вознаграждениям. Теория обмена обнаруживает сходство между социальными взаи модействиями и экономическими или рыночными трансакциями, которое заключается в ожидании отдачи от вложений. При этом основной парадигмой является модель взаимодействия между двумя людьми. Акцент в данном случае делается на взаимности, хотя основой обмена остается расчет, не предполагающий полного доверия или общих моральных установок. Этот подход является одной из предтеч рационального выбора теории. Критические замечания, выдвигаемые в отношении данного подхода, заключаются в следующем. (1) Его психологические допущения наивны и отличаются преувеличением роли своекорыстных элементов личности, связанных с расчетом. (2) Эта теория остается неразвитой, она не в состоянии перейти с уровня взаимодействия между двумя индивидами на уровень социального поведения большего масштаба. (3) Она не объясняет такие социальные процессы, как осуществление господства или возникновение обобщенных ценностей, исследование которых не может основываться на парадигме обмена между двумя индивидами. (4) Эта теория представляет собой элегантную концептуализацию того, что является тривиальным с социологической точки зрения. Эти критические замечания не относятся к традиционному для французской антропологии акценту на коллективном обмене, связанному с идеями М. Мосса и К. Леви-Стросса. В данном случае имеется в виду не взаимный, а обобщенный обмен, предполагающий наличие по меньшей мере трех деятелей, при котором любой индивидуальный участник может не получать вознаграждение непосредственно от лица, которому он что-либо отдает. В этом случае обмен предполагает общие ценности и доверие, ожидание того, что другие будут выполнять свои обязательства по отношению к группе или обществу, а не преследовать свои собственные интересы. В работах Леви-Стросса теория обмена объясняет развитие таких интегративных культурных связей посредством создаваемых в ходе обобщенного обмена социальных сетей. Несмотря на то, что Леви-Стросс занимался изучением неиндустриальных обществ, его разработка вопросов социальной структуры и культуры имеет большее отношение к социологии, нежели вопросы, поднимаемые теориями индивидуального обмена.

экономисты институционального направления полагают, что национальные рынки труда состоят из взаимосвязанных, но не конкурирующих между собой субрынков. Различные виды работы образуют сегменты, внутренне вполне однородные с точки зрения уровня квалификации, ответственности, автономии, интереса к работе, гарантированности, перспектив продвижения по службе и оплаты. Несмотря на то, что в пределах одного сегмента рынка труда потенциальные работники могут конкурировать друг с другом за получение работы, конкуренция между различными сегментами или между индивидами, перемещающимися от одного сегмента к другому, является незначительной. Эта модель заметно отличается от положений неоклассической экономической науки о конкурирующих рынках труда и целостной сфере распределения работ и работников. Экономисты институционального направления и социологи исходят из одних и тех же положений. Сегментация может рассматриваться как форма социального закрытия, допускающая к тем или иным видам работ лишь определенные категории людей. Согласно классическому определению данного термина, закрытие — это процесс, посредством которого одна группа не допускает другие к преимуществам, которыми она пользуется. Однако в случае с сегментацией рынка труда закрытие поддерживается как работодателями, так и теми работниками, которые находятся в явно выгодном положении. Сегментация иногда объясняется технологическими факторами, однако большинство исследователей в качестве решающего фактора сегментации считают в настоящее время характер социальных отношений, возникающих в процессе производства. Кроме того, сегментация связана с распространенными социальными нормами, определяющими, какие формы исключения могут быть допустимыми (например, нормами, согласно которым определенные виды работ являются «женскими»). На раннем этапе исследовательской работы в этой области использовалась дуалистическая модель первичного и вторичного сегментов рынка труда. Несмотря на то, что общепризнанным в настоящее время является существование не двух, а большего числа сегментов, деление на первичный и вторичный рынки труда по-прежнему имеет важное значение и может быть обнаружено в целом ряде экономических систем. Первичные рынки состоят из рабочих мест, отличающихся высокой зарплатой, возможностью карьеры (хотя и с низким «потолком» для работников физического труда), возможностью приобретения квалификации, стабильной и гарантированной занятостью. В качестве типичных для первичной сферы занятости часто называют внутренние рынки труда, когда фирмы привлекают к работе людей со стороны (с внешнего рынка труда) на довольно низкие позиции, а затем заполняют вакансии более высокого уровня посредством продвижения по службе уже имеющихся в их распоряжении служащих. Рабочие места вторичного рынка труда отличаются низкими зарплатами, незначительными возможностями для продвижения по службе или приобретения квалификации, а также нестабильной, негарантированной занятостью. В определенной степени деление рынков труда на первичный и вторичный соответствует делениям, существующим в двойной экономи ке: «центральные» фирмы обычно предлагают первичные виды работы, а периферийные — вторичные. Это совпадение не является полным, поскольку «центральные» фирмы могут предлагать и вторичные рабочие места. В Японии и Соединенных Штатах, где существует высокоразвитый двойной рынок труда, определенные группы работников обычно получают рабочие места на каком-либо одном рынке: для этнических меньшинств и женщин выше вероятность быть отобранными для выполнения вторичных видов работы, для белых мужчин, принадлежащих к этническому большинству, выше вероятность получения работы на первичном рынке труда. В настоящее время принято различать верхний и нижний сегменты первичного рынка труда в США. Нижний охватывает работников физического труда, а также умственного труда низшего уровня, то есть тех, кто не обладает квалификацией, позволяющей менять место работы, и, вследствие этого, зависит от своих работодателей. Верхний сегмент охватывает менеджеров, профессионалов и некоторых специалистов (craftsmen), обладающих универсальной квалификацией, то есть тех, кто не связан с каким-то одним работодателем и способен менять работу в поисках лучших условий кон тракта. П. Дерингер и М. Пиоре (Doeringer and Piore, 1971) видят основу такой двойственности главным образом в технологических факторах: они полагают, что развитая технология требует специфической для конкретной фирмы квалификации и стабильной рабочей силы, что, в свою очередь, заставляет фирмы предлагать обучение и удерживать работников с помощью высокой оплаты, возможности карьеры и других выгод. Поскольку технологические требования не являются одинаковыми для всех типов работ в пределах одной фирмы, компании часто имеют дело как с первичными, так и с вторичными рынками. Женщины и представители различных меньшинств стереотипно воспринимаются как недостаточно надежные и недостаточно стабильные работники, вследствие чего они могут подвергаться дискриминации и лишаться доступа к лучшим рабочим местам. Частота изменений места работы и прогулов в этих группах в среднем выше, чем в других, что подкрепляет стереотипы работодателей. Однако может быть и так, что очевидно недостаточная привязанность к работе является следствием не личных особенностей тех или иных служащих, а предложения худших работ на вторичном рынке труда. Кроме того, включенность женщин в состав рабочей силы в настоящее время меняется — теперь женщины работают в течение более длительного периода своей жизни и, когда выходят на работу, меняют ее место, пожалуй, ничуть не чаще, чем мужчины. Когда фирмы несут дополнительные расходы по созданию привилегированной страты, возникает необходимость в олигополистических рынках продукции. М. Райх, Д. Гордон и Р. Эдвардс (Reich et al., 1973) исследовали сегментацию как менеджерскую стратегию, следующую принципу «разделяй и властвуй». Поскольку продуктами «монополистического» капитализма в ХХ в. были крупные предприятия, стандартизированные методы производства и деквалификация носителей ремесленного мастерства, рабочий класс становился все более однородным и потенциально более способным к коллективной организации, направленной против капитала. В ответ на это менеджмент создал искусственные деления и откупился от крупного сегмента рабочего класса с целью предотвращения организованной классовой борьбы. Следует отметить, что ни одно из исследований сег ментации рынка труда не уделяет достаточного внимания организациям работников. Между тем опыт американского и некоторых других обществ свидетельствует о том, что профессиональные союзы и ассоциации содействуют развитию и поддержанию сегментации, обеспечивая ведение компаниями такой кадровой политики, которая выгодна их членам, и защищая своих членов от конкуренции с теми, кто поступает на внутренний рынок труда с внешнего. Социологи касаются сегментации рынка труда при анализе внутренней стратификации рабочего класса, позиции женщин и этнических меньшинств в сфере занятости, а также трудовых и индустриальных отношений. Рыночная сегментация является универсальной. Однако наличие некоторых черт первичных рынков, описываемых американскими экономистами, а именно внутренних рынков труда, возможностей карьеры и приобретения квалификации, может быть менее очевидным за пределами США и Японии. В случае с США неясно также, пережили ли эти черты длительный процесс структурных преобразований, ини циированный крупными корпорациями в конце 1980-х гг. Работа в первичном секторе стала гораздо менее гарантированной после того, как ряд компаний принял решение об уменьшении своих размеров, то есть существенном сокращении числа служащих. Представляется, что в настоящее время существует меньше возможностей для продвижения по службе, поскольку сократилось и число уровней в организациях. Незатронутыми остались, впрочем, возможности приобретения квалификации. Следует отметить, что модели сегментации отличаются от трудового процесса подхода, настаивающего на факте однородности труда.

проблема объяснения социального изменения была основной для социологии XIX в. Такой интерес к ней был следствием (1) осознания радикальных социальных последствий индустриализации для европейских обществ и (2) понимания существования фундаментального разрыва между европейскими индустриальными обществами и так называемыми «примитивными обществами». Таким образом, теории социального изменения сосредоточивались на природе капиталистического или индустриального развития и видимом отсутствии социального развития в обществах, ставших частью европейских колониальных империй. Для этих теорий был характерен интерес к долговременному и крупномасштабному развитию (макроразвитию). Социологические теории изменения, в особенности XIX в., могут быть разделены на теории социальной эволюции и теории революции. Согласно первым, социальное изменение включает в себя основные стадии развития, такие, как «военное» или «индустриальное общество», посредством которых общество прогрессирует от простых, сельских, аграрных форм к более сложным, дифференцированным, индустриально-городским формам. Такого рода эволюции теория развивалась О. Контом, Г. Спенсером и Э. Дюркгеймом. Анализ социального изменения в рамках функционализма в некоторой степени остается зависимым от теории эволюции, поскольку изменение рассматривается как адаптация социальной системы к окружающей среде в процессе мыслительной дифференциации (mental differentiation) и увеличения структурной сложности. Теории революционного социального изменения, особенно основанные на Идеях К. Маркса, подчеркивают значение классового конфликта, политической борьбы и империализма как основных механизмов фундаментальных структурных изменений. Это различие между эволюционными и революционными теориями является фундаментальным аналитическим различием, вместе с тем теории социального изменения могут классифицировать и дальше на основании (1) уровня анализа («макро» или «микро»); (2) местоположения факторов, вызывающих изменение (внутренние или внешние по отношению к обществу, институту или социальной группе); (3) причины социального изменения (демографическое давление, классовый конфликт, изменения в способе производства, технологическая ин новация или развитие новых систем убеждений); (4) движущих сил (агентов) изменения (инновационные интеллектуальные элиты, девианты, рабочий класс); (5) характера социального изменения (постепенное распространение новых ценностей и институтов или полное разрушение социальной системы). Несмотря на то, что вопрос о долговременном структурном изменении все еще присутствует в современной социальной науке, считается, что общая теория изменения неизбежно является слишком неопределенной для того, чтобы способствовать объяснению исторического изменения. Социология ХХ в. тяготела в основном к среднего уровня теории, объясняющей развитие определенных институтов, социальных групп, культурных единиц или убеждений, а не трансформацию обществ в целом. Однако к концу столетия теории изменения на макроуровне или социетального изменения стали более популярными. К их числу относятся концепции постфордизма и постмодерна, пытавшиеся объяснить то что воспринималось как фундаментальные и систематические социальные изменения.