Медикализация

социологи в известной мере пренебрегали анализом времени, несмотря на то, что они внесли значительный вклад в анализ пространства своими исследованиями в области социологии города и регионализма. Э. Дюрк гейм (Durkheim, 1912) при анализе феномена классификации в своей социологии религии рассматривал время как коллективное представление. Время, с его точки зрения, это не априорная, а социальная категория. Сходными исследова ниями по антропологии времени занимались такие ученые, как М. Мосс, изучавший эскимосское общество (Mauss, 1906), и Э.Э. Эванс-Причард, анализировавший культуру африканской народности нуэр (Evans-Pritchard, 1940). Антропологи исследовали кросс-культурные вариации в методах, с помощью которых общества измеряют последовательность и продолжительность. В традиционных обществах время измерялось повторением религиозных событий или праздников в рамках священного календаря; в обществах современных время измеряется чередой единиц в линейном понимании. Точность при измерении дифференцированных единиц времени или представление о длительном периоде редко встречаются в традиционных обществах. В китайской и арабской цивилизациях использовались водные и солнечные часы. В Китае с помощью водных часов регулировали орошение и подачу воды. Арабские солнечные часы использовались для упорядочения ежедневных молитв мусульман. Точное представление о времени имеет существенное значение для функционирования городской цивилизации. Например, исследование протестантских сект М. Вебера (Weber, 1930) показало, что точный расчет времени был фундаментальной чертой организации труда при капитализме. К середине XIX в. изготовление дешевых часов для массового рынка сделало точную регуляцию индивидуальных жизненных стилей общей чертой индустриального общества. Пренебрежение временным измерением социальных отношений является серьезным упущением, поскольку, как подчеркивает Э.Гидденс в своей концепции пространственно-временной дистанциации (Giddens, 1984), социальное действие простирается как в пространственном, так и во временном измерении. Единое понимание времени имеет важное значение для социальной организации, если предполагается, что индивиды должны упорядочивать свою жизнь для достижения коллективных целей. Например, пунктуальность в отношении работы является необходимым условием функционирования современных социальных институтов. Организация времени требует общепринятых единиц измерения, основанных либо на природных циклах (таких, как циклы Луны), либо на человеческих мерах (таких, как неделя). В своем эссе «Время» Н. Элиас (Elias, 1984) утверждал, что коллективное представление о времени является чертой цивилизационного процесса, в ходе которого индивиды учатся контролировать и направлять свою жизнь в соответствии с личным представлением о существующих ограничениях. В рамках анализа времени и пространства предпринимались эмпирические исследования ограничений индивидуального и коллективного поведения в бюджетах времени и пространства в течение определенного периода времени (день, неделя или год). Времени бюджет — это последовательная запись видов деятельности, которыми индивид занимается в тот или иной промежуток времени, как правило, в течение дня. Анализ времени и пространства использовался при изучении процессов распространения инноваций, технологии, институтов или эпидемий. Методика составления бюджета времени способствует также пониманию распределения обязанностей и ответственности внутри домашнего хозяйства.

Г. Браверман в работе «Труд и монополистический капитализм» (Braverman, 1974) утверждал, что трудовой процесс в развитых капиталистических экономиках детерминируется капиталистическими общественными отношениями и не является продуктом технологических или организационных факторов, предъявляющих свои собственные требования вне зависимости от формы собственности. По его мнению, способ организации трудовых процессов отражает присущий капитализму антагонизм, основанный на эксплуатации труда капиталом. Этот антагонизм означает, что менеджеры, представляющие капитал в современных корпорациях, не могут рассчитывать на добровольный усердный и эффективный труд наемных работников по производству прибавочной стоимости. Когда работодатели нанимают работников, они покупают способность к труду — рабочую силу, — а не фиксированную величину производительности или усилий, и им необходимо превратить эту способность в эффективную работу. Менеджеры, вследствие этого, ищут пути максимального увеличения своего контроля над трудовым процессом и сведения к минимуму такого контроля со стороны рабочих. С этой точки зрения, эволюция производственной технологии и организация работы определяются потребностью капитала в господстве над трудовым процессом и в ослаблении способности рабочих к сопротивлению. Исторически менеджеры пытались достичь этого посредством введения принципов научного менеджмента в сфере организации труда и новых технологий, менее зависимых от квалификации рабочих, что в целом вело к деквалификации труда. В будущем менеджеры смогут максимально сократить зависимость от рабочих, заменив людей автоматизированным оборудованием в тех случаях, когда это возможно. В то же время, поскольку прибыльность капитала может быть повышена за счет снижения стоимости труда, усилению тенденции к деквалификации и к технологическому замещению с целью удешевления труда способствуют и экономические факторы. Идеи Бравермана способствовали серьезному интеллектуальному сдвигу в индустриальной социологии, который привел к новому отношению к природе трудового процесса, включая эволюцию менеджерских практик и производственной технологии, а также характер социальных отношений, связанных с производством. Последующие исследования сосредоточивались на двух вопросах — деквалификации и менеджерского контроля стратегиях, и к настоящему времени аргументы Бравермана стали выглядеть значительно слабее. (1) Длительная тенденция к автоматизации производства и рутинных офисных задач привела к сокращению возможностей найма, но не оказала необходимого воздействия на квалификацию работников. Новые технологии порождают новые квалификации, например, в области дизайна и технического обслужива ния, тогда как данные о деквалификации производства и рутинной офисной работы неубедительны, поскольку может быть найдено множество примеров как деквалификации, так и переквалификации. (2) Сопротивление наемных работников процессу деквалификации и строгому контролю над ними часто препятствовало политике менеджмента и вело к ее смягчению, в особенности там, где были сильны позиции профсоюзов. (3) В настоящее время менеджеры считают, что строгий контроль над процессом труда связан с неприемлемыми издержками. В тех областях, где автоматизация развита не в такой степени, чтобы можно было вообще обойтись без наемного труда, тщательный надзор может требовать значительных финансовых затрат. Если компании могут сократить свой контролирующий персонал и, тем не менее, достигать адекватного уровня производительности работников, то существуют весомые стимулы к принятию подобных мер. Многие компании расширяют круг задач, выполняемых наемными работниками, включая в их число такие традиционные задачи контроля, как инспекция, контроль за качеством и ответственность за организацию работы. В настоящее время считается, что повышение степени ответственности и независимости работников способствует повышению производительности и улучшению качества. Согласно теории гибкой специализации, компании испытывают потребность в найме людей, обладающих множеством квалификаций или умений (что часто обозначается как «поливалентность»), для того, чтобы работать с новыми технологиями и справляться с быстрыми изменениями продукции, характерными для многих производственных отраслей, а также для того, чтобы предоставить своим работникам большую свободу действий. За пределами производственной сферы и рутинного офисного труда строгий менеджерский контроль может быть еще более неприемлем. В тех областях, где работники имеют дело непосредственно с клиентами, как, например, в сфере розничной торговли, клиенты реагируют с большей благосклонностью, когда служащие обладают достаточной свободой действий для того, чтобы удовлетворить их личные запросы. Многие виды работ, выполняемые техническими специалистами и профессионалами, с трудом поддаются деквалификации или технологической замене, при этом люди, занятые такой работой, обычно ожидают, что им будет предоставлена значительная свобода действовать по собственному усмотрению, вследствие чего строгий контроль может быть контрпродуктивным. Таким образом, менеджменту необходимо использовать различные стратегии, а не какую-либо одну. (4) Общий вывод заключается в том, что анализ Бравермана в целом не соответствует состоянию современной экономики. Однако его положения могут быть уместными в некоторых немногочисленных случаях, когда по-прежнему используются принципы фордизма.

социальная, экономическая и политическая структура, наиболее развитая форма которой существовала в северной Франции в XII и XIII вв. Феодализм обычно представляет собой некий ярлык, применяемый также в отношении Японии и других частей Европы, где встречались феодальные черты. Считается, что эта система существовала в Европе в течение пятисот лет, называемых Средневековьем. Точное определение феодализма невозможно вследствие разнообразия его проявлений и того факта, что ни одна из этих форм не оставалась неизменной в течение пятисотлетнего феодального периода в Европе. Дж. Проер и Ш.Н. Эйзенштадт (Prawer and Eisenstadt, 1968) перечисляют пять общих черт, характерных для большинства развитых феодальных обществ: (1) вассальные отношения (вассалитет); (2) персонализированное правление, эффективное главным образом на местном, а не национальном уровне; для такого правления было характерно относительно незначительное разделение функций; (3) землевладение, основанное на жаловании феодов (земельных владений) в обмен на службу, главным образом, военную; (4) существование личных армий; (5) права землевладельцев на крестьян, являющихся крепостными. Такого рода политическая система, децентрализованная и зависящая от иерархической сети личных связей среди дворянства, несмотря на формальный принцип единой линии власти, восходящей к королю, обеспечивала возможность коллективной обороны и поддержание порядка. Экономической основой феодализма была поместная организация производства и зависимое крестьянство, предоставлявшее излишки, необходимые землевладельцам для осуществления их политических функций. Социологическое изучение феодализма осуществлялось в нескольких направлениях. М. Вебер (Weber, 1922) интересовался его политическим и военным устройством, в особенности социально-экономической структурой, необходимой для содержания феодальной кавалерии. Вебер противопоставлял феод (наследуемое, традиционное право на землю) и бенефиций (право, которое не может наследоваться) с целью обозначить существование значительного различия между феодализмом и пребендализмом. Он различал несколько типов феодализма. В Японии даймё были патримониальными правителями, которые не владели феодом, а находились на службе у императора. В условиях исламского феодализма землевладельцы обладали территориальными правами, но феодальная идеология отсутствовала; землевладельцы существовали на основе откупа (tax farming). Сущность этих разнообразных моделей феодализма заключалась в природе правления: децентрализованное господство местных землевладельцев, которым внушалось чувство долга и преданности по отношению к правителю. К. Маркс и Ф. Энгельс лишь слегка касались в своих работах докапиталистических способов производства, однако в 1970-е гг. некоторые марксистские социологи стали интересоваться феодальным способом производства. В отличие от капитализма, при котором рабочие полностью лишены какого-либо контроля над средствами производства, феодализм предоставлял крестьянам возможность эффективного владения некоторыми из этих средств (хотя это не было их законным правом). Классовая борьба между землевладельцами и крестьянами велась в отношении величины производительных единиц, предоставляемых арендаторам, условий аренды и контроля над существенными средствами производства, такими, как пастбища, дренажные системы и мельницы. Таким образом, в рамках этих более поздних марксистских подходов, утверждалось, что, поскольку крестьянин-арендатор обладает некоторой степенью контроля над производством посредством, например, обычного права, для обеспечения контроля землевладельцев над крестьянством необходимы «внеэкономические условия». Этими условиями являются в основном формы политического и идеологического контроля. Таким образом, феодальный способ производства — это способ, обеспечивающий присвоение прибавочного труда в форме ренты. Феодальная рента может принимать различные формы — ренты натурой, деньгами или трудом. В соответствии с этими различиями в ренте могут различаться и формы феодального способа производства. Например, рента в форме труда требует особого типа трудового процесса, представляющего собой сочетание независимого производства арендаторов и производства, осуществляемого ими в поместье землевладельца под его наблюдением или под наблюдением его управляющего. Переход от феодализма к капитализму является, с этой точки зрения, результатом продолжительной борьбы относительно характера и степени присвоения в форме ренты. Однако существуют и другие теории такого перехода: приоритет причинности может отдаваться отношениям обмена, рынкам, производственным отношениям и производительным силам, а также культурным факторам.