Начало исследований
Изучение древнерусских городов началось со второй половины XIX века. Одним из первых сведения о древних городищах и курганах стал собирать польский археолог З. Я. Доленга-Ходаковский.
В 1822 году на городище Рязань был обнаружен клад из золотых вещей. В 1836 году в ходе археологических раскопок были найдены остатки Борисоглебского собора.
В 1859 году был создан орган государственного контроля над памятниками, относящимися к Древней Руси и их исследованиями. Археологическая комиссия при Кабинете Его Императорского Величества, тесно связанная с Эрмитажем, занималась централизованным распределением археологических находок.
В 60-е гг. в России создаются земские учреждения, после чего возрос интерес к древнерусским памятникам на местах.
Весомый вклад в изучение древнерусских городов внес русский археолог Д. Я. Самоквасов. В своем фундаментальном труде «Древние города России», опубликованном в 1873 году, он подвел итоги дискуссии о назначении городищ.
Самоквасов утверждал, что древнерусские городища представляли собой военно-оборонительные и жилые сооружения. Но археологические раскопки городищ не проводились.
Основные концепции
Важным достижением дореволюционной исторической науки было признание за древнерусскими городами роли общинных и волостных центров, которые находятся в социально-политическом единстве с сельской округой и обладающих правительственными функциями.
Эту идею разделяли В. О. Ключевский, Н. И. Костоматров, И. Е. Забелин и другие историки.
Еще одно важное достижение дореволюционной историографии – это попытка ученых сопоставить жизнь древнерусских городов с жизнью античных и средневековых городов.
М. Д. Затыркевич, например, считал, что до прихода варягов устройство городского славянского населения соответствовало тому государственному строю, с которого началась и на котором закончилась политическая жизнь древних народов. Он также утверждал, что по своему устройству древнерусские города напоминали древнегреческие города до завоевания и города древней Италии до основания Рима в 753 году до н. э.
Говоря о более позднем периоде русской истории, он отмечал, что древнерусские города XII века стремились к «политической самобытности». Но в России города так и не добились политической автономии (кроме Новгорода, и то после установления на Руси татаро-монгольского ига), в отличие от городов древнего мира или средневековых городов Европы.
Данную точку зрения разделял и Н. И. Костомаров. Он также считал, что по своему политическому строю Новгород близок древнегреческим республикам.
Общие черты в развитии Руси, Древней Греции и Рима выделял русский историк А. И. Никитский. Он считал, что на Руси понятия «город» и «государство» смешались друг с другом. Особое внимание Никитский уделял кончанскому устройству, которое было характерно не только для Новгорода и Пскова, но и для других древнерусских городов.
По мнению ученого, концы простирали свою власть за пределы города, распространяя ее на некоторые областные территории. Таким образом, они были связаны с сельской местностью.
Именно смешение города с государством и связь городских концов с селом были общими чертами древнерусских и античных городов.
Также Никитский видел общее в городских должностях. Он считал, что звания посадника и тысяцкого наделяли их обладателей теми же правами, что и курульские должности: консульство, преторство и эдильство, или позднее квесторство в Риме, как архонтат в Греции. Новгородские посадники напоминали Никитскому римских консуляров, преториев и эдилициев. Псковских же воевод он сравнивает с греческими стратегами.
Эти идеи продолжили развивать и другие исследователи.
Так, Т. Ефименко, изучая сотенную организацию в Киевской Руси, пришел к выводу, что сотни охватывали как город, так и область, то есть город и земля составляли административное единство, подобно городским и сельским трибам Рима, городским и областным демам Афин.
Российский историк А. Е. Пресняков считал городскую волость элементом государственности.
Он утверждал, что волостная организация представляет собой совокупность вервей, то есть элементарных ячеек, соединение которых более механическое, чем органическое, что демонстрирует примитивный характер государственности.
По мнению Преснякова, волостная структура, которая состояла из союза «ряда меньших общин, соединенных в одной общине городской», похожа на греческий синоикизм, а волость — на политию.
Таким образом, в дореволюционной историографии считалось, что древнерусский город, будучи центром городской волости, представлял собой государственное образование.
