Концептуальное искусство – это литературно-художественное направление постмодернизма, для которого концепция произведения важнее физического выражения, а цель искусства состоит в передаче идеи.
Демоны в творчестве Пригова
Дмитрий Александрович Пригов удостоен многих номинаций: он и теоретик, и концептуалист, и перформансист, и поэт. «Чудище» в его творчестве можно истолковать как метафору. Однако для Пригова это не случайный персонаж, который возникает на кончике пера, чтобы моментально навсегда исчезнуть. Напротив, мир Пригова полон монстров, демонов. С ними мы сталкиваемся постоянно – на уровне изображения, неважно, графическое оно или словесное, но к чудовищам Пригова с одинаковым успехом можно отнести и существа, чей статус остается не таким определенным – разнообразные фантомы. Главным из них является сам автор-персонаж, который себя сокращенно называет ДАП. Вокруг этого «главного» фантома, как признается сам писатель, строятся все его творчество. Писатель сокрушается по поводу того, что современное литературоведение не способно увидеть такие фантомы. Литературовед, по мнению Пригова, привык иметь дело с «каменными текстами» и потому может различить только «несфокусированное мутное пятно». Писатель выражает надежду, что однажды исследователям удастся преодолеть близорукость и их взору откроется «центральный фантом» и характер отношения между ним и результатами его деятельности. Пригов бросает вызов своим будущим исследователям, подсказывает им, как должна вестись работу.
Монстр, демон, бес – это род мистификации. Когда существа наделяются опознаваемыми чертами, они субстантивируются, становятся существами в собственном смысле. В контакт с ними позволяет войти общительность, гений – даймоний.
Демон – не галлюцинации или персональная аберрация. Демонов много, и в этом отношении показательным является легенда из Нового Завета. Когда евангелисты сообщают о встрече Христа с одержимым дьяволом из Гегесина. Иисус спрашивает о его имени, так как имя беса нужно знать, чтоб изгнать нечисть. Бесноватый отвечает: «Имя мне легион».
Как известно, римский легион насчитывал 6 тысяч солдат, то есть ответ бесноватого означает «великое множество».
В легенде в негативной форме выражается представление о силе, неподдающейся исчислению, которая одновременно сохраняет многообразное и специфическое и действует лишь сообща. Множество, которое существует и действует в таком качестве опасно и вместе с тем жизнеспособно. Но это множество – народ, то есть демос. Народ, который открывается как антропологическая реальность до того, как становится субъектом политической жизни, начинает восприниматься неразрывно от государства.
У Пригова демос – это вызов способности мыслить. Поэтому он приходит в виде демонов, которых можно понимать по-разному:
- Как присутствие пандемонических сил в самом акте мышления;
- Как неудачную попытку мыслить всеобщее в чистом виде;
- Как дань полилогу.
«Ренат и Дракон» Д. Пригова
Роман «Ренат и Дракон», по описанию самого автора, это помесь фэнтези, бытового реализма и научной фантастики, «энциклопедия непонятной жизни». В этом произведении классический конфликт для жанра фэнтези – борьба героя с темным силами за вечные ценности – решается в условиях неопределенности этических координат. Автор скрывает от читателя свои представления о добре и зле, о верном и ошибочном. Рассказчик борется с аватарами идеологии. Именно этот поединок оказывается в романе сюжетообразующим. В этом полуфантастическом и полупародийном повествовании варьируется матрица темы змееборчества и драконоборчества. Но поэтика романа «Ренат и Дракон» строится и на других мифах:
- Христианстве;
- Буддистском учении;
- Языческом веровании в силы огня и воды;
- Теории вечной женственности В.С. Соловьева.
Пригов в интервью А. Парщикову подчеркивает, что всегда интересовался глобальными утопиями, так как именно их дискурс в его представлении является вневременным и незыблемым. Осмысление этих философских взглядов с точки зрения новой антропологии позволяет переосознать российскую культуру, которая ассимилирует перечисленные мировоззрения. Для деконструкции этих представлений необходимо параллельное развитие нескольких сюжетных линий. Их объединение в одно повествование оказывается возможным с помощью сложной системы символов и персонажей.
Такая фабула позволяет автору определить произведение не как роман, а как «романическое собрание отдельных отрывков».
Роман «Ренат и Дракон» - это протест автора против известных концепций мироздания, борьба с идейно-нравственной и воспитательной основой классического романа.
Автор формирует образ рассказчика, который не берет ответственность за написанное и за идейную наполненность произведения. Здесь повествователь располагается не во внетекстовом пространстве, а на его границе, порой проникая внутрь текста. И в результате он видит не всю историю, а только небольшую ее часть. Повествователь не всегда знает имена героев, их прошлое, будущее. Он часто предполагает и сомневается. Фигура повествователя то приближается, то удаляется.
Автор поднимает тему виртуальности, пустоты в произведении «Живите в Москве», развивает ее в «Только моей Японии». В романе «Ренат и Дракон» эта тема достигает апогея.
Неразвивающийся характер персонажей объясняется тем, что основной план романа – философский, а не психологический. Подтекст романа воплощает разнородная символика. Центр романа формируется противостоянием многоликого Дракона и Девы. Дракон здесь олицетворяет злую силу, отнявшую у людей способность быть счастливым, а Дева является олицетворением доброго начала.
На формирование концепции, свойственной всему творчеству Пригова, оказали влияние Ф. Ницше, В, Р. Вагнер, В.С. Соловьев.
Для толкования необычными являются эпизоды избиения убогих с целью выработки света, энергии. В них автор обыгрывает не столько эксперименты КГБ, террор советской власти, сколько народную веру в тайные возможности юродивых, в библейски принцип о совершенствовании души в страданиях. Жертва в романе «Ренат и Дракон» маскируется риторикой насилия, при этом не означая того символически.
