Выбери формат для чтения
Загружаем конспект в формате pdf
Это займет всего пару минут! А пока ты можешь прочитать работу в формате Word 👇
Психофизическая проблема — в широком смысле это вопрос о месте
психического в природе; в узком — проблема соотношения психических и
физиологических (нервных) процессов. Во втором случае психофизическую
проблему правильнее называть психофизиологической.
В чем суть этой проблемы? Формально она может быть выражена в
виде вопроса: как соотносятся физиологические и психические процессы?
На данный вопрос есть два основных ответа. Первый в наивной форме был
изложен Р. Декартом, считавшим, что в головном мозге имеется
шишковидная железа, через которую душа воздействует на животных
духов, а животные духи на душу. Или, другими словами, психическое и
физиологическое находятся в постоянном взаимодействии и оказывают
влияние друг на друга. Подобный подход получил название принципа
психофизиологического взаимодействия.
Особую остроту психофизическая проблема приобрела в XVII в., когда
сложилась механистическая картина мира, исходя из которой Рене
Декарт предпринял попытку объяснить поведение живых существ по
образцу механического взаимодействия. Необъяснимые в рамках данной
концепции
акты
сознания
были
отнесены
к
бестелесной
непространственной субстанции — душе. Вопрос об отношении этой
субстанции к работе «машины тела» привел Декарта к концепции
психофизического взаимодействия: хотя тело только движется, а душа
только мыслит, они могут влиять друг на друга, соприкасаясь в
определенной части мозга.
Говоря о естественнонаучных основах психики, мы сегодня не сомневаемся
в том, что между психикой и мозгом существует определенная взаимосвязь.
Однако и в наши дни продолжает обсуждаться проблема, известная с конца
XIX в. как психофизиологическая. Она является самостоятельной
проблемой психологии и носит не конкретно-научный, а методологический
характер. Она имеет отношение к решению ряда фундаментальных
методологических вопросов, таких как предмет психологии, способы
научного объяснения в психологии и др.
В психологии известен принцип психофизиологического параллелизма.
Суть его состоит в утверждении невозможности причинного
взаимодействия между психическими и физиологическими процессами.
Выступившие против взгляда на психику как на особую
субстанцию Томас Гоббс и Бенедикт Спиноза утверждали, что она
полностью выводима из взаимодействия природных тел, но убедительно
разрешить психофизическую проблему они не смогли. При этом Гоббс
предложил рассматривать ощущение как побочный предмет материальных
процессов, а Спиноза трактовал мышление и материю как нераздельные и
вместе с тем не связанные между собой причинными отношениями
атрибуты бесконечной субстанции — природы.
Г. Лейбниц, совмещая механистическую картину мира с представлением о
психике как уникальной сущности, выдвинул идею психофизического
параллелизма, согласно которой душа и тело совершают свои операции
независимо друг от друга, но с величайшей точностью, создающей
впечатление их согласованности между собой. Они подобны паре часов,
которые всегда показывают одно и то же время, хотя и движутся
независимо.
Современный
логический
позитивизм
рассматривает
психофизическую проблему как псевдопроблему и полагает, что связанные
с ней трудности разрешимы путем применения различных языков к
описанию сознания, поведения и нейрофизиологических процессов.
В противоположность различным идеалистическим концепциям,
диалектический материализм трактует психофизическую проблему исходя
из понимания психики как особого свойства высокоорганизованной
материи, которое возникает в процессе взаимодействия живых существ с
внешним миром и, отображая его, способно активно влиять на характер
этого взаимодействия.
Различные ученые по-разному отвечали на вопрос о соотношении
психического и физиологического, а точнее — является ли теория о теле (о
физиологических процессах) достаточным основанием для понимания
души (психических процессов). И. П. Павлов полагал, что одной
физиологии достаточно для понимания всех закономерностей психики и
никакой другой теории для этого не нужно. Другой выдающийся невролог
— В. М. Бехтерев считал, что физиология и психология должны взаимно
дополнять друг друга, и для того, чтобы понимать работу человеческого
сознания, необходимо использовать обе науки. Существовал и третий
взгляд на данную проблему, который высказывал известный советский
физиолог П. К. Анохин. Он считал, что психология и физиология — два
взаимно несовместимых предмета, имеющих собственную проблематику и
собственный категориальный аппарат. Четвертый подход характерен для
экзистенциализма и религиозного идеализма. Он заключается в том, что
научное познание психики невозможно и ни физиология, ни психология не
могут претендовать на исследование человеческого сознания. Понятно, что
последний подход к психофизической проблеме заводит в тупик, так как не
дает возможности ее разрешения.
На первый взгляд истинность первого подхода, заключающегося в
утверждении психофизиологического взаимодействия, не вызывает
сомнения. Мы можем привести множество примеров воздействия
физиологических процессов мозга на психику и психики на физиологию.
Все же, несмотря на очевидность фактов психофизиологического
взаимодействия, существует ряд серьезных возражений против этого
подхода. Одно из них заключается в отрицании фундаментального закона
природы — закона сохранения энергии. Если бы материальные процессы,
какими являются физиологические процессы, вызывались психической
(идеальной) причиной, то это означало бы возникновение энергии из
ничего, поскольку психическое не является материальным. С другой
стороны, если бы физиологические (материальные) процессы порождали
психические явления, то мы столкнулись бы с абсурдом другого рода —
энергия исчезает.
Конечно, на это можно возразить, что закон сохранения энергии не совсем
корректен, но в природе мы вряд ли найдем другие примеры нарушения
этого закона. Можно говорить о существовании специфической
«психической» энергии, но в этом случае снова необходимо дать
объяснение механизмам превращения материальной энергии в некую
«нематериальную». И наконец, можно говорить о том, что все психические
явления материальны по своей сути, т. е. являются физиологическими
процессами. Тогда процесс взаимодействия души и тела есть процесс взаимодействия материального с материальным. Но в этом случае можно
договориться до полного абсурда. Например, если я поднял руку, то это есть
акт сознания и одновременно мозговой физиологический процесс. Если я
после этого захочу ею ударить кого-либо (например, своего собеседника),
то этот процесс может перейти в моторные центры. Однако если
нравственные соображения заставят меня воздержаться от этого, то это
означает, что нравственные соображения — это тоже материальный
процесс.
Вместе с тем, несмотря на все рассуждения, приведенные в качестве
доказательства материальной природы психического, необходимо
согласиться с существованием двух явлений — субъективных (прежде всего
фактов сознания) и объективных (биохимических, электрических и других
явлений в мозге человека). Вполне естественно было бы предположить, что
эти явления соответствуют друг другу. Но если мы соглашаемся с этими
утверждениями, то мы переходим на сторону другого принципа —
принципа психофизиологического параллелизма, утверждающего о
невозможности взаимодействия идеальных и материальных процессов.
Следует отметить, что существует несколько течений параллелизма. Это
дуалистический параллелизм, исходящий из признания самостоятельной
сущности духовного и материального начала, и монистический
параллелизм, который видит все психические и физиологические явления
как две стороны одного процесса. Главное, что их объединяет, — это
утверждение, что психические и физиологические процессы протекают
параллельно и независимо друг от друга. То, что происходит в сознании,
соответствует тому, что происходит в мозге, и наоборот, но эти процессы
не зависят друг от друга.
Мы могли бы согласиться с данным утверждением, если бы рассуждения в
данном направлении постоянно не закапчивались отрицанием
существования психического. Например, независимый от психического
мозговой процесс чаще всего запускается толчком извне: внешняя энергия
(световые лучи, звуковые волны и т.д.) трансформируется в
физиологический процесс, который преобразуется в проводящих путях и
центрах, принимает форму реакций, действий, поведенческих актов. Наряду
с этим, никак не влияя на него, развертываются события в сознательном
плане — образы, желания, намерения. При этом психический процесс никак
не влияет на физиологические процессы, в том числе и поведенческие реакции. Следовательно, если физиологический процесс не зависит от
психического, то всю жизнедеятельность человека можно описать в
понятиях физиологии. В этом случае психика становится эпифеноменом —
побочным явлениям
С каких позиций будем исходить мы, рассматривая психические явления?
Из вышеизложенного следует, что существует тесная связь между
психическими и физиологическими процессами. Поэтому, рассматривая
психические явления, мы будем всегда помнить о том, что они находятся в
тесном взаимодействии с физиологическими процессами, что они, вероятнее
всего, обусловливают друг друга. При этом мозг человека является тем
материальным
«субстратом»,
который
обеспечивает
возможность
функционирования психических явлений и процессов. Поэтому психические
и физиологические процессы взаимосвязаны и взаимообусловливают
поведение человека.
Если открыть современные руководства по психофизиологии, то можно
увидеть физиологическую интерпретацию психических явлений. Там можно
прочесть, что такие-то физиологические процессы обеспечивают
определенные психические процессы, что они реализуют психические
процессы, что они лежат в основе психических процессов, составляют их
механизм. Однако, например, процесс внимания явно имеет не только
физиологическую причину: мы внимательны потому, что в определенном
участке головного мозга создался очаг возбуждения, и потому, что в
отношении объекта внимания поставлена цель, и вы начали действовать в
направлении реализации этой цели.
Генеральный путь развития современной психофизиологии состоит в
том, чтобы “перевести” на свой язык некоторые стороны психических
процессов, те стороны, которые она может “перевести”. Это приводит к
попыткам описать одни и те же явления или процессы средствами двух наук:
физиологии и психологии.
Психология как наука имеет другие возможности потому, что
пользуется понятиями, адекватными для другого уровня описания процесса
жизнедеятельности - другого уровня описания единого процесса. Благодаря
этим понятиям выделяются те аспекты существования человека, которые
связаны с его взаимодействием с предметами, с людьми и с самим собой.
Физиологические процессы и психические процессы — две стороны
сложного, многообразного, но единого процесса жизнедеятельности человека.
Из того факта, что мозговой процесс сопровождает любые, даже самые
сложные и тонкие “движения души”, не следует, что эти “движения” могут
быть адекватно описаны на физиологическом языке.
Возможно, будущая интегративная область науки, предсказанная
Б.Г.Ананьевым – человекознание – приведет к формированию единых
понятий и методов, единого языка описания для целостного и системного
изучения человека и его психики.
В психологии с целью объяснения психических явлений используют
теоретические единицы анализа и способы объяснений, заимствованные из
других наук. Такие объяснения носят название «научный редукционизм». К
редукционизму в психологи можно отнести любые попытки объяснить
психические явления средствами других наук – социологии, медицины,
логики и т.д. С.В. Маланов выделяет следующие типы редукционизма в
психологии:
- физиологический редукционизм – попытка объяснить психические
явления путем сведения их к физиологическим процессам и явлениям;
- логицистско-физиологический редукционизм – попытка объяснить
психические процессы путем сведения их к созреванию и развитию мозговых
структур;
- социологический редукционизм – попытка объяснить психические
явления путем сведения их к определенным способам общения между
людьми;
- информационный редукционизм – сведение психики к механизмам
переработки информации нервной системой (мозгом) человека.