Природа и культура. Семья и социальная связь

Лекция 2. Природа и культура. Семья и социальная связь. План лекции 1. Введение в аналитику культуры З. Фрейда. 2. Нуклеарная семья в психоаналитической концепции культуры. 3. Фигура Отца в психоаналитической концепции культуры. 4. Часть 1. Введение в аналитику культуры З. Фрейда 5. Существует множество определений культуры, но основанием любого из них является само различие природы и культуры. Именно в прочерчивании этой границы, оспаривании ее и переосмыслении складывается философия и социология культуры, а во второй половине ХХ века и наука о культуре – культурология. Это же различие является сердцем психоанализа, так как последний изучает психическую жизнь и психическую реальность, но при этом видит их тесно сплетенными с жизнью тела. Для психоанализа важнейшим является вопрос о взаимодействии с такими дисциплинами, как биология, этнология и этнография. 6. С точки зрения Фрейда, функционирование индивидуальной психики неотделимо от тех способов, какими организована совместная жизнь человеческого сообщества. Поэтому уже в 1913 году он пишет работу «Тотем и табу», где пытается понять основные коллизии семейной жизни, анализируя сами отношения родства и лежащий в их основе фундаментальный антропологический факт – запрет на инцест. Этнологи и этнографы давно знали о том, что брачный союз внутри собственного племени (инцест) является предметом страха даже в архаических племенах. Также известно, что этот запрет распространяется не только на людей, связанных кровным родством, но и на все племя, принадлежащее одному тотему. Мужчине запрещена сексуальная связь не только со своей матерью или сестрой, но и с теми, кто является таковыми в воображении (кто мог бы бытьего матерью или сестрой). Речь идет об очень существенном ограничении сексуальной свободы, имеющем очевидно психологические причины, а также о том, что вообще понимается подродством. Основные идеи, обсуждаемые Фрейдом в этой работе, можно было бы кратко сформулировать следующим образом. Родство – это не биологический, а культурный феномен. Культура здесь понимается буквально как культивирование собственных чувств, коллективная выработка стратегий в обращении с наиболее сильными эмоциональными требованиями, претендующими на немедленное удовлетворение. Именно такие переживания являются источником внутреннего конфликта и приводят к первому усложнению психической жизни –амбивалентности чувств, то есть, такой ситуации, когда нежность и враждебность определяют наше восприятие близкого человека. Нежность является непосредственным выражением любви и привязанности, враждебность – выражает страх перед зависимостью от любимого объекта, перед его непредсказуемостью или возможной утратой, страх перед собственными чувствами. Этот страх невозможно признать в качестве собственного чувства, поэтому он переносится на сам объект любви (проецируется), полагает Фрейд и предстает в качестве его реальных свойств. Основным инструментом защиты от таких воображаемых объектов является институт табу - немотивированных и необсуждаемых запретов, которые нуждаются в строжайшем соблюдении. Для Фрейда этот прием, характеризующий жизнь архаических культур – не что иное, как механизм невроза навязчивости, когда человек тщательно ритуализует повседневность, испещряет ее множеством абсурдных запретов, защищаясь тем самым от собственных противоречивых чувств.  7. Часть 2. Нуклеарная семья в психоаналитической концепции культуры 8. Важно отметить, что размышления Фрейда инициировали антропологический проект Клода Леви-Стросса, а также социологические теории Жоржа Батая. В рамках этих концепций идея Фрейда о коммуникативном и культурном характере эротических связей и отношений родства была доведена до логического конца. Так, К. Леви-Стросс указал на то, что элементарная структура родства не совпадает с нуклеарной семьей (муж, жена, ребенок), но всегда включает в себя четвертого персонажа (в модели Леви-Стросса: брата жены, то есть, дядю). Таким образом, мы видим, во-первых, что семья первоначально социальна, во-вторых, что основанием семьи становится отказ от инцеста: мужчина отказывается взять в жены свою сестру и получает жену из другого племени, от другого мужчины, совершившего подобный же отказ. Ж. Батай добавил, что отказ от инцеста не является в строгом смысле ограничением, его можно понять как предпочтение связей более высокого уровня. Нуклеарная семья – лишь следствие союза мужчин, обменивающихся женщинами. При этом предмет обмена – женщина – не похожа на обычные объекты, товары, на циркуляции которых, основано хозяйство. Это объект, не имеющий цены, воистину бесценный. Обмен такими объектами учреждает новый тип экономики – экономики дара (М. Мосс). Дар основан на щедрости и растрате и в этом смысле является средоточием эротизма. Таким образом, в рамках психоаналитической интерпретации культуры эротические отношения основаны не на предполагаемом биологическом влечении, но являются сугубо культурным феноменом, разрывом природной непрерывности. 9. Рассматривая культуру как единство трех форм духовной деятельности (искусство, религия, познание) и опираясь на предположение о психической детерминации социальной жизни, Фрейд провел аналогию между отдельными формами невроза и формами культурного развития. С его точки зрения, неврозы, с одной стороны, указывают на глубокое родство с произведениями человеческого духа, с другой, являются его гротескными формами – «истерия представляет собой карикатуру на произведение искусства, невроз навязчивости – карикатуру на религию, а параноический бред – карикатурное изображение философской системы».   10. Еще одна важнейшая мысль работы «Тотем и табу» также развивает мотив критики биологического происхождения нуклеарной семьи. Размышляя над связью трех феноменов (боязни инцеста, тотемической организации человеческих сообществ и института табу) и оценивая их в психоаналитической перспективе, Фрейд приходит к мысли о том, что источником единства, а значит и принципом социальной связи является фигура Отца. Вновь и вновь настаивая на том, что архаический опыт не что иное, как детство человечества, Фрейд полагает, что детские тотемистические игры (когда ребенок охотно превращается в животного), а также детские фобии, так часто связанные с животными же, с очевидностью свидетельствуют о контрасте страстной нежности и враждебности. Напомним, что чувства, соединяющие в себе любовь и агрессию, Фрейд называет амбивалентными.  По мнению Фрейда, родители становятся основным объектом таких чувств. И, прежде всего, они адресованы отцу как главному герою мира ребенка.  11. Часть 3. Фигура Отца в психоаналитической концепции культуры 12. Можно сказать, что именно в этом рассуждении Фрейд создает важнейший для культуры ХХ века персонаж, благодаря которому станут возможны исследования механизмов власти и субъективации. Отец является главным героем мира ребенка, во-первых, потому что в его воображении он является фалличным, – ребенок наделяет отца магическим могуществом и властью; во-вторых, отец учреждает сам мир, в котором живет ребенок (семью) и господствует в нем; в-третьих, способ, каким повелевает отец, – это запрет. Как позже отметит американский культуролог и антрополог Рене Жирар, отец ставит перед ребенком неразрешимую задачу: он требует быть как отец (побуждение к идентификации) и не быть как отец (запрет на объекты желания отца), угрожая кастрацией за отказ от ее решения и попытку уклониться, погрузившись в аутоэротическое наслаждение. Таким образом, отцовская фигура сосредотачивает в себе всю предельную интенсивность амбивалентных чувств ребенка, которые переживаются как нечто опасное и разрушительное. Эдипов комплекс как система первичных социальных отношений представляет собой в этом смысле сложное переплетение привязанности, агрессии, страха утраты, чувства вины. 13. В попытке выразить и понять этот сложный комплекс чувств, лежащий в основе становления  субъективности, в финале «Тотема и табу» Фрейд вводит метафору убийства Отца. По сути, под убийством здесь понимается переживание утраты, в которой субъект утраты винит себя. Фрейд объединяет основные антропологические феномены – жертвоприношение, тотемизм, экзогамия – в единый психологический механизм преодоления запрета, который одновременно является установлением закона. Животное-тотем, почитаемое и оберегаемое, но, вместе с тем, убиваемое и съедаемое в ходе жертвенного пиршества (тотемистической трапезы), есть не что иное, как психологическая замена фигуры Отца. Тотемистическая трапеза – совершенно особый эксцесс, праздник, легитимированное социумом нарушение запрета, которое позволяет сообществу сплотиться и еще более ревностно исполнять закон в повседневности. «Убийство Отца» - механизм, посредством которого субъект может оставить семью ради социальной связи более высокого уровня. Вместе с тем, метафора убийства Отца – основной способ идентификации субъекта. Переживаемая утрата смягчает остроту противостояния. Отец, который был (мертвый Отец в терминологии Фрейда), предстает не в качестве препятствия, но в своих защищающих, оберегающих и любящих аспектах – таким, каким он был в детстве. Таким он может быть интроецирован, такому отцу субъект готов повиноваться со страстью (Фрейд называет эту готовность «поздним послушанием») и перед таким отцом он испытывает чувство вины и раскаяния. Выясняется, что стать как Отец, копируя его сознательно, невозможно, однако бессознательный процесс проживания чувств к отцу, по прошествии времени, с математической точностью достигает этой цели. Идентификация  предстает как временной многоуровневый опыт, а механизм культурного наследования и смены поколений как неизбывный конфликт, в котором сын всегда борется с отцом, но чем яростнее эта борьба, тем вероятнее личностное повторение, которое станет основой традиции.