Отношение между философией и наукой

Мини лекции 1. Главный признак, отличающий философское познание от научного, нужно видеть в том, что философия познает бытие из человека и через человека, в человеке видит разгадку смысла, наука же познает бытие как бы вне человека, отрешенно от человека. Поэтому для философии бытие есть дух, для науки же бытие есть природа (Н.А. Бердяев) Как понять отношение между философией и наукой, как разграничить их сферы, как установить между ними конкордат? Совершенно недостаточно определить философию как учение о принципах или как наиболее обобщенное знание о мире как о целом или даже как учение о сущности бытия. Главный признак, отличающий философское познание от научного, нужно видеть в том, что философия познает бытие из человека и через человека, в человеке видит разгадку смысла, наука же познает бытие как бы вне человека, отрешенно от человека. Поэтому для философии бытие есть дух, для науки же бытие есть природа. Это различие духа и природы, конечно, ничего общего не имеет с различением психического и физического. Философия в конце концов неизбежно становится философией духа, и только в таком качестве своем она не зависит от науки. Философская антропология должна быть основной философской дисциплиной. Философская антропология есть центральная часть философии духа. Она принципиально отличается от научного - биологического, социологического, психологического изучения человека. И отличие это в том, что философия исследует человека из человека и в человеке, исследует его как принадлежащего к царству духа, наука же исследует человека как принадлежащего к царству природы, т. е. вне человека, как объект. Философия совсем не должна иметь объекта, ибо ничто для нее не должно становиться объектом, объективированным. Основной признак философии духа тот, что в ней нет объекта познания. Познавать из человека и в человеке и значит не объектировать. И тогда лишь открывается смысл. Смысл открывается лишь тогда, когда я в себе, т. е. в духе, и когда нет для меня объектности, предметности. Все, что есть для меня предмет, лишено смысла. Смысл есть лишь в том, что во мне и со мной, т. е. в духовном мире. Принципиально отличать философию от науки только и можно, признав, что философия есть необъективированное познание, познание духа в себе, а не в его объективации в природе, т. е. познание смысла и приобщение к смыслу. Наука и научное предвидение обеспечивают человека и дают ему силу, но они же могут опустошить сознание человека, оторвать его от бытия и бытие от него. Можно было бы сказать, что наука основана на отчуждении человека от бытия и отчуждении бытия от человека.<<6>> Познающий человек вне бытия и познаваемое бытие вне человека. Все становится объектом, т. е. отчужденным и противостоящим. И мир философских идей перестает быть моим миром, во мне раскрывающимся, делается миром, мне противостоящим и чуждым, миром объектным. Вот почему и исследования по истории философии перестают быть философским познанием, становятся научным познанием. История философии будет философским, а не только научным познанием в том лишь случае, если мир философских идей будет для познающего его собственным внутренним миром, если он будет его познавать из человека и в человеке. Философски я могу познавать лишь свои собственные идеи, делая идеи Платона или Гегеля своими собственными идеями, т. е. познавая из человека, а не из предмета, познавая в духе, а не в объектной природе. Это и есть основной принцип философии, совсем не субъективной, ибо субъективное противостоит объективному, а бытийственно жизненной. Если Вы пишете прекрасное исследование о Платоне и Аристотеле, о Фоме Аквинате и Декарте, о Канте и Гегеле, то это может быть очень полезно для философии и философов, но это не будет философия. Не может быть философии о чужих идеях, о мире идей, как предмете, как объекте, философия может быть лишь о своих идеях, о духе, о человеке в себе и из себя, т. е. интеллектуальным выражением судьбы философа. Историзм, в котором память непомерно перегружена и отяжелена и все превращено в чуждый объект, есть декаданс и гибель философии, так же как натурализм и психологизм. Духовные опустошения, произведенные историзмом, натурализмом и психологизмом, поистине страшны и человекоубийственны. Результатом является абсолютизированный релятивизм. Так подрываются творческие силы познания, пресекается возможность прорыва к смыслу. Это и есть рабство философии у науки, террор науки. 2. Вместо того чтобы ждать, когда природа обеспечит нам ситуацию для наблюдения, мы пытаемся создать такую ситуацию. Короче, мы делаем эксперименты (Р. Карнап). Одна из наиболее важных отличительных черт современной науки в сравнении с наукой раннего периода состоит в подчеркивании того, что называют «экспериментальным методом». Как мы уже видели, все эмпирическое познание, в конечном счете, основывается на наблюдениях, но эти наблюдения могут быть получены двумя существенно отличными способами. В неэкспериментальных ситуациях мы играем пассивную роль. Мы просто смотрим на звезды или на некоторые цветы, замечаем сходства и различия и пытаемся обнаружить регулярности, которые могут быть выражены как законы. В экспериментальных исследованиях мы играем активную роль. Вместо того чтобы быть случайными зрителями, мы что-то делаем для получения лучших результатов, чем те, которые мы получаем путем простого наблюдения явлений природы. Вместо того чтобы ждать, когда природа обеспечит нам ситуацию для наблюдения, мы пытаемся создать такую ситуацию. Короче, мы делаем эксперименты. Огромный прогресс, достигнутый в физике в последние два столетия и особенно в последние несколько десятилетий, был бы невозможен без экспериментального метода. В таком случае можно спросить, почему экспериментальный метод не используется во всех областях науки? В некоторых областях его не так легко использовать, как в физике. В астрономии, например, мы не можем сообщить планете толчок в некотором другом направлении и посмотреть, что с ней случится. Астрономические объекты вне пределов досягаемости. Мы можем только наблюдать и описывать их. Иногда астрономы могут в лаборатории создавать условия, подобные, скажем, условиям на поверхности Солнца или Луны, а затем наблюдать, что случится при этих условиях. Но в действительности это есть не астрономический, а физический эксперимент, который имеет лишь некоторое отношение к астрономическому познанию. Совершенно другие причины препятствуют ученым в области общественных наук производить эксперименты с большими группами людей. Эти ученые производят эксперименты с группами, но обычно это малые группы людей. Если мы хотим узнать, как реагируют люди, когда они не в состоянии получить воду, мы можем взять двух или трех человек, установить им диету без жидкости и наблюдать их реакцию. Но это не покажет нам, как будут реагировать большие общины, когда будет отключено водоснабжение. Было бы интересным экспериментом — отключить водоснабжение, например, Нью-Йорка. Станут ли люди неистовствовать или сделаются апатичными? Попытаются ли они организовать революцию против городского управления? Конечно, никакой ученый в области общественных наук не будет планировать постановку такого эксперимента, потому что он знает, что общество не позволит ему этого. Люди не разрешат ученым играть их насущными нуждами. Экспериментальный метод особенно плодотворен в тех областях, где существуют количественные понятия, которые могут быть точно измерены. Как ученый планирует эксперимент? Трудно описать общую природу эксперимента, поскольку существует так много его разновидностей, что можно указать только немногие их общие черты. Прежде всего, мы пытаемся определить существенные факторы, относящиеся к явлению, которое хотим исследовать. Некоторые факторы — но не слишком многие — должны быть оставлены в стороне как несущественные. Например, в экспериментах в области механики, где встречаются колеса, рычаги и тому подобные, мы можем не рассматривать трение. Мы знаем, что трение существует, но полагаем, что его влияние слишком мало, чтобы оправдать усложненный эксперимент, который бы учитывал его. Подобным же образом в экспериментах с медленно движущимися телами мы можем игнорировать сопротивление воздуха. Если мы имеем дело с очень высокими скоростями, такими, как сверхзвуковая скорость снаряда, то мы не можем больше игнорировать сопротивление воздуха. Короче, ученый не принимает во внимание только те факторы, влияние которых на его эксперимент, как он полагает, будет незначительным. Астролог может войти в лабораторию и спросить: «Вы проверили, как сегодня расположены планеты? Их положение может иметь некоторое влияние на ваш эксперимент». Мы рассматриваем это как несущественный фактор, ибо полагаем, что планеты находятся слишком далеко, чтобы оказать такое влияние. Практические соображения будут удерживать нас, конечно, от испытания каждого фактора, который может быть существенным. Могут быть испытаны тысячи маловероятных возможностей, но просто не будет времени, чтобы исследовать их все. 3. Теоретические исследования - это изучение явлений самих по себе, без их промышленного применения. Но заметьте, что нет ни одного научного открытия, которое рано или поздно не получило бы практического применения (Ф. Жолио-Кюри) Теоретическая психология является мета разделом психологии, который выделяется из состава других психологических наук тем, что противопоставляется практическим психологическим наукам, таким как: психотерапия, инженерная психология, психотехника и так далее. Она занимается изучением человеческой психики – ее свойств, функций и закономерностей, а также изучает психологию человека – его убеждения, поведение, черты характера, личностные особенности и все то, что на них влияет. Теоретическая психология – это, в сущности, научная психология, общая психология и академическая психология. Поэтому, научную психологию или даже в целом психологию, как таковую, и психологию теоретическую, можно считать синонимами. Хотя теоретическая психология заслуживает того, чтобы быть выделенной в отдельную отрасль знания. Но вместе с тем она должна быть тесно связанна с практической психологией. Все-таки, в большинстве случаев любые исследования, и не только в психологии, начинаются с теорий, а точнее, с допущения чего-либо. К тому же, психологической науке необходима саморефлексия [самоотражение, самовосприятие, самоосмысление], для изучения многочисленных психологических теорий и концепций. Ну что же, давайте посмотрим, какую пользу мы можем извлечь из теоретической психологии. Так вот, теоретическая психология изучает различные психологические закономерности, коих довольно-таки много, а также вырабатывает практические рекомендации общего плана для прикладных специалистов, занимающихся решением различных проблем и задач прямо или косвенно связанных с психологией. Ключевое слово здесь – теория. Именно вокруг теории все крутится. А теории могут быть разные, как с точки зрения их правильности и точности, так и с точки зрения их уместности. Иногда, одна теория верна в той или иной ситуации, иногда другая. Это хорошо понимаешь, когда долгое время работаешь с людьми и понимаешь, что работать с ними по учебнику невозможно, всегда требуется особый подход к решению одних и тех же проблем, которые возникают у разных людей в разных ситуациях. Вообще, когда в психологии речь заходит о теориях, то обычно можно услышать такую фразу: “сколько психологов — столько теорий”. Что в общем-то, верно. Я бы только добавил к этому, что психологи должны быть людьми думающими, мыслящими, они должны быть исследователями в своей области, ищущими какие-то свои пути в психологии, для понимания, объяснения и донесения до других людей важных истин. Только в таком случае они могут стать авторами какой-то значимой для этой науки теории. В остальных случаях, психологи, как и многие люди других профессий, являются носителями чужих теорий, которые, в случае их незначительных изменений, совсем необязательно станут их собственными теориями, если только эти изменения не окажутся весьма существенными. Другими словами, теорий в психологии много, потому что опыт у разных психологов разный, и потому что человеческая психика сложна в понимании, ее нельзя описать несколькими формулами и объяснить несколькими универсальными законами. Поэтому в теоретической психологии, как в философии, всегда будет место новым теориям, концепциям, направлениям, которые можно развивать, но не всегда есть возможность проверить их на практике. В конце концов, наш пытливый ум всегда ищет то, чего нет и чего мы пока еще не знаем. А тот факт, что в психологии еще очень много тайн, которые человечеству предстоит раскрыть, не вызывает никаких сомнений. Поэтому теоретическая психология помогает нам, по сути, познать самих себя, причем как изнутри, так и извне. Если говорить о психологии по умолчанию, под которой многие психологи подразумевают именно теоретическую психологию, то она определенно не сводится исключительно к теории, поскольку в ней немало внимания уделяется практике, которая позволяет проверить или развеять некоторые старые теоретические знания и в то же время порождает новые теории, благодаря полученным результатам. Так что размышлять нам всегда будет над чем. Но тем не менее, современная академическая психология, которую преподают студентам-психологам и о методах которой можно узнать из учебников, в основном является теоретической. Что, впрочем, не мешает дополнить эти знания знаниями из области практической психологии, чтобы самостоятельно синтезировать теорию с практикой и прийти к определенным полезным умозаключениям. Для меня психология никогда не сводилась и не сводится в большей степени к теории или практике, я любое направление в психологии и не только в психологии, но во всех остальных науках и даже вненаучные формы знания, считаю полезным с практической точки зрения, так как любые достоверные знания всегда имеют широкое применение, если его найти. Знания, информация – это ценность сама по себе, а уж как человек этой ценностью распорядится, зависит от его фантазии и возможностей. Да и ситуации в жизни могут быть самые разные, поэтому никогда не знаешь, какие твои знания могут оказаться для тебя полезными в жизни. Есть ли польза от теоретической психологии? Естественно, есть. Как и от любых других теоретических знаний. Вообще, многое из того, что мы с вами знаем – это в основном теория, не подтвержденная нашими собственными практическими действиями и жизненным опытом. А некоторые знания, которыми мы руководствуемся по жизни, вообще ни чьей практикой и ни чьим опытом не подтверждены. Скажем, никто из нас точно не знает – есть ли жизнь после смерти или нет, и что вообще ждет человека после того, как он умрет. Но при этом, огромное количество людей верят в жизнь после смерти, верят в существование ада и рая, или верят в перерождение, в реинкарнацию. А другие, наоборот, верят в то, что никакой такой жизни после смерти нет. Другими словами – никто точно не знает, что ждет человека после смерти, но при этом разные люди верят в разные теории и эта их вера, эти их неподтвержденные ни кем знания об их будущем, сильно сказываются на их текущей жизни, на их поведении. Одни стараются не грешить, а другие стараются взять от жизни, как можно больше, любыми возможными способами, невзирая ни на какие преграды, как внутренние, так и внешние. Можем ли мы с полной уверенностью сказать, что одни люди правы, а другие нет? Конечно, нет. Но мнение по этому поводу у нас может быть, вопрос только в том, насколько сильно мы верим в его правильность. Поэтому теория очень важна для нашей жизни, особенно такая теория, которая сильно влияет на наше поведение и наше внутреннее состояние. С помощью теоретических знаний можно управлять, как собой, так и другими людьми, и теоретическая психология создает такие знания. Она создает такие знания, в которые мы верим, не имея возможности их проверить, а некоторые из них мы вполне успешно применяем на практике, подтверждая таким образом их истинность. Также и практические результаты мы описываем с помощью теоретической психологии, а затем опять создаем новые концепции, новые теории, новые знания, благодаря своей фантазии. Так что диапазон работы у практической психологии довольно-таки большой. Главное для нас – не ограничивать себя ни какими рамками, не научными, ни какими-либо другими. Тогда мы сможем выдвигать самые необычные теории и искать подтверждение им, тем самым открывая, познавая, исследуя и в конечном счете изменяя и совершенствуя наш мир. Лично мне очень нравится теоретическая психология, а вернее, нравится размышлять о различных закономерностях человеческого поведения, человеческих убеждений, человеческих мечтаний и делать из этого далеко идущие выводы. Мне нравится мечтать и фантазировать, потому что я считаю, что чем больше мы будем выходить за пределы допустимого и известного, тем дальше сможем продвинуться в своих делах, в том числе и таких делах, которые никак не связаны с психологией. Скажем, можно создать успешный бизнес, опираясь на какую-нибудь необычную, но по-своему гениальную идею, которая еще никем не была опробована на практике и поэтому неизвестно, какой окажется реакция людей на нее. Это, конечно риск, но он может привести к большому успеху. Сегодня такое время, когда креативное мышление особенно ценится, хоть и не всеми и не везде. А креативность в свою очередь, берет свое начало из теоретических размышлений, которые позволяют нам заглянуть за пределы известного. И что особенно важно, отталкиваясь от известных нам закономерностей, с помощью теоретических размышлений можно создавать новые теории и новые знания, допускать наличие новых возможностей и совершать новые открытия. Для меня это особенно важно, потому что я не ученый и у меня нет возможности проводить полноценные научные эксперименты, тогда как тяга к новым знаниям у меня огромная, и чтобы утолить свое любопытство и по возможности сделать какие-то свои собственные открытия, пусть даже они уже кем-то сделаны, а я о них просто не знаю, мне приходится изучать научные статьи и опираться на чужие открытия в той или иной области. Это непростая, но очень интересная работа. Работать с информацией и создавать на ее основе новую информацию, которая была бы не просто чьей-то фантазией, а опиралась бы на проверенные научные данные и имела бы высокую вероятность достоверности, это действительно интересно и в некоторых случаях очень полезно. Тут вам и творческое мышление задействуется, и аналитическое, и логическое, в общем, мозг напрягается очень сильно и результатом его труда может стать что-нибудь очень важное и новое, что внесет в психологию существенный вклад, а возможно и мир изменит. Человек ведь пока еще является загадкой для самого себя, так как он не в силах управлять собой, не в силах совладать со своей природой и полностью подчинить ее своему разуму. А это говорит о том, что мы пока еще очень мало о себе знаем. А представьте, что будет, когда мы узнаем себя лучше, когда научимся еще эффективнее контролировать себя, абстрагировавшись от своей животной сущности, мешающей нам поступать мудро, руководствуясь не своими примитивными желаниями, а здравым смыслом. Человек качественно изменится, он эволюционирует и перейдет на новую ступень развития. И это позволит ему создать новую цивилизацию, которая быть может станет для него раем на земле и откроет перед ним новые, еще более грандиозные возможности. Ради таких перспектив имеет смысл погружаться в глубокие раздумья, размышляя о психологии человека. Вообще, если задуматься, то вся наша картина мира, которая находится у нас в голове, вся наша жизнь – это множество теорий, которые в совокупности описывают известный нам мир. Для нас внешний мир является в большей степени виртуальным миром, потому что он формируется у нас в голове, он не что иное, как наше представление о мире, наше теоретическое представление о нем, даже если часть этой теории основана на нашем или чужом жизненном опыте. Ведь любое реальное событие, свидетелями которого мы являлись, воспринимается разными людьми по-разному, а следовательно, оно по-разному запечатлеется в памяти разных людей. Кто-то, например, вы, помнит одно, кто-то другое, а кто-то третье, в зависимости от отношения человека к тому или иному событию. Наш жизненный опыт – это теория, основанная на нашем отношении к тем событиям, из которых этот опыт состоит. А опыт у каждого человека свой, кто-то в одной ситуации добился одного результата, а кто-то, в точно такой же ситуации, другого. Соответственно мнение об этой ситуации и разных людей будет разным, и они отразят его в своих высказываниях, в своем мнении, в своем описании жизни. И нельзя будет сказать, что один человек прав, а другой нет, ибо каждый прав по-своему, но опыт у них будет разный, а следовательно, разными окажутся и те знания, которыми они поделятся с другими людьми – для которых эти знания будут теоретическими. И совсем необязательно, что эти теоретические знания позволят вам повторить опыт других людей, то есть, что вы сможете использовать их на практике. Ведь в точности повторить чужой опыт непросто, согласитесь, особенно в тех ситуациях, когда речь идет об очень сложной деятельности, на которую оказывает воздействие масса различных факторов. Но в теории мы можем знать, что те или иные вещи возможны, а значит имеет смысл к ним стремиться. Например, мы знаем, что в теории психоанализ способен помочь людям справиться с огромным количеством проблем, но ведь чтобы такую помощь оказать, каждому конкретному человеку, психолог должен грамотно проделать необходимую работу, что далеко не всегда удается сделать, даже очень хорошим специалистам. Но ведь неудача в этой работе не обесценивает данную теорию, верно? Нужно просто стараться работать как можно лучше, чтобы добиться успеха в каждом отдельно взятом случае. Подводя итог всему сказанному, а вернее, написанному, хочу заметить, что теоретическая психология способна очень продуктивно работать с различными психологическими знаниями. Ведь любые знания необходимо обдумывать, анализировать, оценивать, необходимо теоретически осмыслять каждый представленный ими факт, чтобы понимать его природу. Тогда эти знания будут нам понятны, и мы сможем ими эффективно пользоваться. Естественно, любую теорию необходимо время от времени проверять практикой, насколько это возможно, чтобы от нее была реальная польза. Но даже сами по себе теоретические построения, позволяющие заглянуть за рамки известного – это чрезвычайно полезный вид работы. Теоретические рассуждения позволяют прийти к отличным идеям, которые могут быть смелыми, дерзкими, даже наглыми и потому прорывными, с которых, как правило, начинается все новое в нашей жизни, что делает ее лучше. Так что заниматься теоретической психологией не менее полезно, чем практической. А уж про интерес и говорить нечего. Ведь с помощью теории можно вообразить много всего необычного, а затем искать подтверждение своим домыслам и догадкам, чтобы найти истину или узнать о том, где ее нет. 4. Наука - это попытка привести хаотическое многообразие нашего чувственного опыта в соответствие с некоторой единой системой мышления (А. Эйнштейн) «Наука – это попытка привести хаотическое многообразие нашего чувственного опыта в соответствие с некоторой единой системой мышления» (А. Эйнштейн) В своём высказывании физик-теоретик Альберт Эйнштейн поднимает проблему сути науки. По мнению автора, наука представляет собой связь чувственного опыта и мышления, которое упорядочивает накопленные нами знания. Данная проблема актуальна, так как развитие науки невозможно без эмпиризма. Я полностью согласна с А.Эйнштейном, наука систематизирует наши знания о мире, чтобы донести их для всех в понятной форме. Но что же такое наука? Это форма деятельности людей, направленная на производство знаний о природе, обществе и о самом познании, имеющая целью постижение истины и открытие объективных законов. Чувственное познание – это деятельность, направленная на получение знаний об окружающем мире при помощи зрения, слуха, обоняния и осязания. Оно имеет три формы: ощущение, восприятие и представление. Непосредственность, наглядность являются особенностями этого вида познания. Когда человек пытается получить научное знание, то есть верное и объективное, он может столкнуться с некоторыми его ненаучными формами: ненаучным, донаучным, паранаучным, лженаучным и антинаучным. Мышление есть активный процесс отражения мира в понятиях, суждениях и теориях. Специфика современного мышления такова, что оно обладает большими обобщающими способностями. Оно также возникает на основе практики и чувственного познания. На основе опыта человек учится чему-то новому, а затем, обобщая полученные выводы и лишая их субъективной оценки, может преобразовать их в научное знание. Каждый из нас отдельно от общества может приобретать какие-то знания, проверять их на практике, а затем придавать им научное значение. А.Эйнштейн пытался донести до нас мысль о том, что опыт, даже обыденный, имеет место быть и в науке. Вспомним, как Исаак Ньютон открыл закон всемирного тяготения. Когда молодой Исаак гулял по саду, рядом с ним упало сорвавшееся с ветки яблоко. В тот же момент он заметил луну и задумался над тем, почему она не падает так же. Тогда и пришла ему идея о том, что, возможно, одна и та же сила заставляет яблоко падать на землю, и Луну оставаться на околоземной орбите. Проведя ряд экспериментов, Исаак Ньютон сформулировал свой закон. Этот пример иллюстрирует, как при помощи мышления чувственный опыт переродился в научное знание. Не менее яркий пример есть и в общественной жизни. Много лет назад, когда технологий не было, люди не умели так хорошо пользоваться тем, что даёт природа. Чтобы согреться, люди пытались развести огонь, но ведь зажигалок не существовало. Тогда они и поняли, что его можно добыть трением. Заметив, что трение палок друг о друга даёт искру, люди начали пользоваться этим. На основе таких знаний развивалась древняя наука, донёсшая до нас множество физических законов, в том числе и о трении. Благодаря наблюдательности и систематизации, обыденный опыт зачастую становится научным. Таким образом, жизненный опыт нередко ложится в основу науки. Альберт Эйнштейн был абсолютно прав, многообразие наших знаний, сливаясь в систему с мышлением, даёт точное и объективное представление о природе и обществе. 5. Чтобы плодотворно заниматься наукой, мне прежде всего нужно иметь возможность обмениваться мыслями с другими учеными (Н. Винер) «Чтобы плодотворно заниматься наукой, – писал «отец» кибернетики Н. Винер, - мне прежде всего нужно иметь возможность обмениваться мыслями с другими учеными» (Винер, 1967). Сама кибернетика была создана группой ученых разных специальностей. Среди них, наряду с математиками и техниками, были физиологи и психологи. Они образовали неформальный (не имеющий официального статуса) коллектив. В нем они непринужденно, соответственно своим интересам и способностям, общались между собой, совместно раздумывая о принципах построения новой науки. Научное исследование представляет собой специфическую форму деятельности, существенно отличную по ряду параметров от других ее форм. Его содержание, структура и динамика предъявляют особые требования к психологическим возможностям личности. Если способность к мышлению в научных понятиях, к усвоению и применению научных истин есть общечеловеческое свойство, то способность к добыванию этих истин, генерированию новых идей, изобретению методов и т. д. не распределена по людям равномерно. Научный талант так же редок, как и художественный. Творческая личность неповторима. Печать уникальности лежит на ее проектах и озарениях. Личностное невозможно изгнать из науки. И вместе с тем научное творчество изначально коллективно, социально. За каждым его проявлением скрыта работа множества умов. Лишь завязывая с первых же шагов в науке все усложняющиеся научные контакты, индивид осваивает нормы и ценности сообщества, членом которого он становится. Формы научного общения в известной степени подвергаются эволюции. Причины этого кроются в следующем: наука стала коллективистской, темп ее усложнения ускоряется, возникают новые технические средства научных контактов. В 17-19вв общение носило преимущественно непосредственный, личный контакт и заметное место занимала переписка. В настоящее время общение включает конференции, семинары, встречи под названием «школа», личные встречи также не исчезли, часто используется виртуальныйинтернет-контакт. Функции научного общения разнообразны: обмен информацией;внутренняя критика;обсуждение; моральная поддержка; неосознанная передача друг другу и усваивание в процессе общения тех компонентов научного творчества, которые не могут быть строго формализованы: стиль мышления, подход к проблеме, ощущение перспективности нового направления и других воспитательное воздействие на начинающего учѐного через непосредственную связь с «мастером», «учителем». Оно реализуется интеллектуальное и мотивационное воздействие. Причем это воздействие направлено в обе стороны. Например П.Л.Капица писал так: «Те, часто нелепые вопросы, которые задают студенты после лекции, исключительно стимулируют мысль и заставляют с совершенно новой точки зрения взглянуть на то явление, к которому подходим всегда стандартно, и это тоже помогает творчески мыслить». Резефорд: «Ученики заставляют меня самого оставаться молодым»;повышение эффективности творческого процесса. В истории науки имеется много примером такого рода. Выдающимся может служить установление структуры ДНК. Биолог Д.Уотсон, увидев на конференции по структуре биологических макромолекул в Неаполе (1951 г.) рентгенограмму ДНК, сделанную М. Уилкинсом, понял, что, поскольку рентгенограмма имеет большое число дифракционных максимумов, то это, по-видимому,свидетельствует о ее кристаллической регулярной структуре. Он понял, что ключ к разгадке тайны гена – это рентгеноструктурный анализ структуры молекулы ДНК в сочетании с химическим. Он устроился на научную работу в Кавендишскую физическую лабораторию (Кембридж), где физик Френсис Крик, бросивший физику ради биологии, под руководством химика Макса Перутца использовал рентгенографию как метод анализа структуры органических молекул. «С первого же дня, проведенного в лаборатории, – пишет Д. Уотсон, – мне стало ясно, что в Кембридже я останусь надолго. Уехать было бы вопиющей глупостью, так как я лишился бы неповторимой возможности разговаривать с Френсисом Криком. В лаборатории Макса нашелся человек, который знал, что ДНК важнее, чем белки, – это было настоящей удачей... Наши беседы в обеденный перерыв вскоре сосредоточились вокруг одной темы: как же все-такисоединены между собой гены? Через несколько дней после моего приезда мы уже знали, что нам следует предпринять...» И далее: «... часто, зайдя в тупик со своими уравнениями, он принимался расспрашивать меня о фагах. Или же снабжал меня сведениями по кристаллографии, собрать которые обычным путем можно было бы только ценой утомительного штудирования специальных журналов». Совместная творческая деятельность Ф. Крика и Дж. Уотсона проходила в непрерывном общении с Морисом Уилкинсом, в лаборатории которого снимались наиболее четкие рентгенограммы ДНК. Существенным для нас в этом примере является то, что трое ученых совершенно различного научного профиля, имея общую сферу знаний и интересов, добились в непосредственном общении взаимопроникновения категориальных схем физики, химии и биологии, следствием чего стало величайшее научное достижение - установление структуры носителя наследственности. 6. Наука не является и никогда не будет являться законченной книгой. Каждый важный успех приносит новые вопросы. Всякое развитие обнаруживает со временем все новые и более глубокие трудности (А. Эйнштейн) Традиционно под наукой понимается исторически сложившаяся форма человеческой деятельности, направленная на познание и преобразование объективной действительности, такое духовное производство, которое имеет своим результатом целенаправленно отобранные и систематизированные факты, логически выверенные гипотезы, обобщающие теории, фундаментальные и частные законы, а также методы исследования. Для того, чтобы полностью понять сущность данного высказывания величайшего физика XXвека необходимо для начала определиться с тем, что такое наука, а потом указать, почему наука никогда не будет являться законченной книгой и о каких трудностях может идти речь. Это высказывание означает, что получение новых знаний, и наука это предполагает, формирует у ученого понимание, осознание того, как мало человек имеет представлений об окружающем его мире, природе.Наука как социальный институт. Социальный институт науки включает в себя научные организации, научные сообщества, школы, систему общения и коммуникации между учеными, способы трансляции научных знаний (от рукописных изданий до современного компьютера) и взаимодействия между научными сообществами. Академии наук, институты, научные ассоциации, конференции, публикации, организованные дискуссии относятся к сфере социального института. Этот аспект науки, в отличие от других, теснее связан с жизнью общества, культурой, политикой.Наука является определенным типом культуры, которая представляет собой совокупность способов владения источниками знания, его хранения, передачи и трансформации. Науку можно рассматривать как систему ценностей цивилизации, которые связаны с понятиями об эффективности, целесообразности, рациональности человеческого отношения к миру, значимости объективного мира (природы) для человека. Наука выступает важнейшим элементом преемственности в развитии человеческого общества и культуры. Наука характеризуется тем, что она всегда сохраняет результаты прошлых научных достижений, воспроизводя их на новом концептуальном уровне. Ценностная значимость науки заключается также в том, что она ориентирует человека на поиск нового, на выработку творческого отношения к миру. Объективное знание является условием человеческой свободы, она освобождает человека от той ограниченности, которая обусловлена принадлежностью человека к роду, к исторической эпохе, к конкретной культуре, языку, личному жизненному опыту.Поскольку ценностью современной культуры, цивилизации и общества является получение новых знаний, это значит, что общество ориентированно на то, чтобы определенным способом получать эти знания, из чего можно сделать только один вывод, согласно которому любое увеличение знания предполагает стремление познающего субъекта – в нашем случае общества в целом и науки как социального института в частности.Вместе с тем следует отметить, что наука, будучи видом познавательной деятельности, нацеленной на получение все новой и новой информации о познаваемом объекте, предполагает ряд отличительных черт. Одним из таковых является критерий фальсифицируемости, в котором заключается в требовании опровергаемости научного знания. Фальсифицируемость научного знания и науки как таковой означает, что существуют такие опыты, которые противоречат, например, данной теории. Кроме того, возможна теоретическая критика имеющегося знания. В единстве с критерием верифицируемости фальсифицируемость требует от научной теории определения границ своей применимости и истинности. Таким образом, в науке необходимо говорить о том, что та или иная научная теория является верной, истинной, объективной в границах определенного круга явлений и закономерностей, но «не работает» за пределами этих границ. За этими пределами правильной будет уже другая научная теория.Кроме того, критерий фальсифицируемости научной теории, который был введен К.Р. Поппером, предполагает рассмотрение любой через призму возможности переосмысления уже существующих теорий на предмет того, насколько они способны так или иначе объяснять факты действительности. То есть Поппер, равно как и его предшественники позитивисты и философы науки (Т. Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд) в своих трудах указывал, что любая наука может, должна и призвана каким-то образом объяснять действительность. Вместе с тем, и как мы выяснили выше, и как это прекрасно понимал Поппер, наука не может и не должна топтаться на месте. Получая в ходе экспериментальных исследований новые данные, наука и ее трудолюбивые пчелы – ученые стремятся объяснить все факты действительности. Но что делать, если данная научная теория оказывается не способной к объяснению того или иного факта действительности?Для начала отметим, что для Поппера это будет означать, что мы нашли возможность фальсифицировать научную теорию, то есть указать на ее ограниченность. Мы указываем на достаточно узкие рамки того или иного научного подхода к объяснению действительности. Но поскольку научный интерес оказывается сильнее, научные работники стремятся отыскать выход, то есть работают над поиском способов новых объяснений фактов, противоречащих действующим научным теориям. Это в результате приводит к развитию науки как таковой.Согласно такой логике достаточно легко сделать вывод о том, что принцип развития заложен в сущность самой науки, что дало основание А. Эйнштейну высказать свой тезис о бесконечности развития науки.Тот факт, что развитие, как говорит Эйнштейн, обнаруживает со временем все новые и более глубокие трудности можно понять следующим образом. 7. Наука - не предмет чистого мышления, а предмет мышления, постоянно вовлекаемого в практику и постоянно подкрепляемого практикой. Вот почему наука не может изучаться в отрыве от техники (Д. Бернал) Современное научное знание становится не только глубоко технологичным, и в жизнь специалистов проникают такие феномены, как социальные, политические и прочие технологии, но и сама культура становится технологичной. Этот процесс отражается во всем – в сфере языка и рациональности, в науке и искусстве, в самых разнообразных сферах человеческой деятельности. Данный процесс носит сложный, амбивалентный характер и, в конечном счете, проблема социально-гуманитарных технологий и технологизация культуры требуют адекватного междисциплинарного научного анализа и философского осмысления. Необходимо также отметить, что в современном научном и философском знании социогуманитарные технологии представляют собой довольно размытый феномен, имеющий приложение в различных науках. Существует широкий спектр подходов к пониманию самых различных технологий (материальных, социальных, политических, информационных и т.п.) и это осложняет любой анализ, хоть немного претендующий на системность и главное целостность. Иначе говоря, мы имеем широкий спектр технологий, помноженный на широкий спектр подходов к их анализу и осмыслению. Кроме того, мир входит в какое-то новое состояние. Это можно увидеть по множеству параметров и характеристик. Число научных дисциплин стремительно растет. Количество информации, которым располагает современное человечество, возрастает еще более стремительно. Так, аналитики компании IDC, занимаясь изучением «цифровой» части виртуального пространства, подсчитали, что в 2006 г. было создано более 160 млрд гигабайт разнообразных данных – цифровых фотографий, видео, электронных писем, интернет-пейджинговых сообщений, звонков посредством IР-телефонии и т.п. За один только 2006 г. создано информационного разнокачественного продукта (в основном, низкосортного) в 3 млн раз больше, чем за всю историю книжной культуры. При этом темпы производства информации возрастают, соответственно чему падает возможность ее осмыслить, переработать, обобщить. Все это происходит параллельно с общемировым процессом снижения качества образования. В августе 1995 г., когда сотрудники исследовательской компании Netcraft начали вести подсчет количества сайтов в Интернете, их оказалось около 18 тыс. Уже в конце февраля 2009 г. в Интернете работали 224,7 млн сайтов и блогов (на 9 млн больше, чем месяцем раньше – в январе). Рост от 18 тысяч до 225 млн – это рост примерно в 12,5 тыс. раз. И это, надо отметить, за первые 14 лет. Встает вопрос: а что будет дальше? Судя по всему, адаптация к неслыханному росту количества информации будет покупаться ценой ее все более и более поверхностной переработки, все более поверхностного («утончающегося») осмысления. Подобная тенденция стремится к пределу: информации будет бесконечно много, а глубина ее переработки будет устремлена к нулю. Кроме всего прочего, парадокс состоит в том, что, скажем, в Интернете информации становится больше, но найти нужную, ценную, качественную по объективным причинам становится все сложнее. 8. Не существует технических задач, которые не касались бы общества (Т. Адорно) За по­след­ние го­ды в Рос­сии про­изош­ли важ­ные со­ци­аль­но-по­ли­ти­че­ские и эко­но­ми­че­ские из­ме­не­ния. Ли­к­ви­ди­ро­ван то­та­ли­тар­ный ре­жим, идет про­цесс де­мо­кра­ти­за­ции об­ще­ст­ва, фор­ми­ру­ют­ся ры­ноч­ные от­но­ше­ния, ут­вер­жда­ют­ся идеи ду­хов­но­го и идео­ло­ги­че­ско­го плю­ра­лиз­ма, фор­ми­ру­ет­ся куль­ту­ра глас­но­сти. Вме­сте с тем на фо­не про­ти­во­бор­ст­ва раз­лич­ных пар­тий, дви­же­ний и сил уси­ли­ва­ет­ся бю­ро­кра­ти­за­ция и стя­жа­тель­ст­во, раз­ру­ша­ет­ся эко­но­ми­че­ский и на­уч­но-тех­ни­че­ский по­тен­ци­ал стра­ны, рас­тет без­ра­бо­ти­ца и ин­фля­ция, на­би­ра­ют си­лу ма­фи­оз­ные струк­ту­ры, ком­мер­циа­ли­за­ция и при­ва­ти­за­ция па­губ­но ска­зы­ва­ют­ся на со­стоя­нии куль­ту­ры и об­ра­зо­ва­ния, воз­ни­ка­ют ог­ром­ные раз­ли­чия ме­ж­ду от­дель­ны­ми со­ци­аль­ны­ми слоя­ми в ито­ге че­го про­ис­хо­дит кор­ро­зия сред­не­го клас­са - га­ран­та ста­биль­но­сти об­ще­ст­ва. В ре­зуль­та­те все­го это­го Рос­сия все в боль­шей и боль­шей ме­ре ска­ты­ва­ет­ся на обо­чи­ну со­вре­мен­но­го на­уч­но-тех­ни­че­ско­го про­грес­са. Ли­к­ви­да­ция всех бо­лез­ней рос­сий­ско­го об­ще­ст­ва, свя­зан­ных с его ка­че­ст­вен­ны­ми пре­об­ра­зо­ва­ния­ми, тре­бу­ет даль­ней­шей де­мо­кра­ти­за­ции, соз­да­ния еди­но­го эко­но­ми­че­ско­го и пра­во­во­го про­стран­ст­ва, ре­гу­ли­руе­мой го­су­дар­ст­вом ры­ноч­ной эко­но­ми­ки, ста­би­ли­за­ции со­ци­аль­ной сфе­ры, фор­ми­ро­ва­ния сред­не­го клас­са, со­че­та­ния силь­ной вла­сти в цен­тре и на мес­тах с на­ро­до­вла­сти­ем. Со­вре­мен­ное раз­ви­тие Рос­сии на­гляд­но де­мон­ст­ри­ру­ет связь об­ще­ст­вен­но­го и тех­ни­че­ско­го про­грес­са: не­га­тив­ные про­цес­сы, про­ис­хо­дя­щие ны­не в рос­сий­ском об­ще­ст­ве, яви­лись тор­мо­зом даль­ней­ше­го раз­ви­тия на­уч­но-тех­ни­че­ской ре­во­лю­ции , ко­то­рая, та­ким об­ра­зом, ока­за­лась ис­кус­ст­вен­но пре­рван­ной. Ис­то­рия че­ло­ве­че­ско­го об­ще­ст­ва сви­де­тель­ст­ву­ет, что там, где тех­ни­че­ский про­гресс не со­про­во­ж­дал­ся со­ци­аль­ным про­грес­сом, он раз­ви­вал­ся в урод­ли­вых фор­мах, не по­лу­чал про­сто­ра и, в кон­це кон­цов, за­ми­рал. И на­про­тив, ко­гда тех­ни­че­ский про­гресс со­че­тал­ся с об­ще­ст­вен­ным, шло стре­ми­тель­ное раз­ви­тие тех­ни­ки и об­ще­ст­во про­грес­си­ро­ва­ло в сво­ем раз­ви­тии. Пло­до­твор­ный тех­ни­че­ский про­гресс не мо­жет быть реа­ли­зо­ван без об­ще­ст­вен­но­го про­грес­са. "Для то­го, что­бы из­ме­нить гос­под­ствую­щий ко­ли­че­ст­вен­ный на­строй на­шей ци­ви­ли­за­ции, - пи­шет Х.Ско­ли­мов­ски, - тре­бу­ет­ся ра­ди­каль­ная пе­ре­ме­на на­ше­го спо­со­ба по­ни­ма­ния, на­ших ин­сти­ту­тов, на­ше­го соз­на­ния" (4,248). Под­во­дя ито­ги ана­ли­за взаи­мо­от­но­ше­ния об­ще­ст­вен­но­го про­грес­са и тех­ни­ки, от­ме­тим ос­нов­ные мо­мен­ты этой взаи­мо­свя­зи. В фи­ло­соф­ском пла­не диа­лек­ти­ка со­от­но­ше­ния об­ще­ст­вен­но­го и тех­ни­че­ско­го про­грес­са есть кон­крет­ный слу­чай про­яв­ле­ния диа­лек­ти­ки це­ло­го и час­ти. Эта диа­лек­ти­ка со­сто­ит в том, что об­ще­ст­вен­ный и тех­ни­че­ский про­гресс не мо­гут су­ще­ст­во­вать, функ­цио­ни­ро­вать друг без дру­га. Ме­ж­ду об­ще­ст­вен­ным про­грес­сом как ор­га­ни­че­ским (раз­ви­ваю­щим­ся) це­лым и тех­ни­че­ским про­грес­сом как его ча­стью су­ще­ст­ву­ет слож­ная сис­те­ма раз­но­ка­че­ст­вен­ных свя­зей - ге­не­ти­че­ских, струк­тур­ных, функ­цио­наль­ных, управ­лен­че­ских и др. По­это­му ис­сле­до­ва­ние тех­ни­че­ско­го про­грес­са не­воз­мож­но в от­ры­ве от об­ще­ст­вен­но­го про­грес­са. В свою оче­редь ,пол­ную кар­ти­ну об­ще­ст­вен­но­го про­грес­са как ор­га­ни­че­ско­го це­ло­го нель­зя по­лу­чить не изу­чив все час­ти это­го це­ло­го и, пре­ж­де все­го, не ис­сле­до­вав тех­ни­че­ский про­гресс как со­ци­аль­ный фе­но­мен. Ес­ли вес­ти бо­лее кон­крет­ный раз­го­вор, то диа­лек­ти­ка об­ще­ст­вен­но­го и тех­ни­че­ско­го про­грес­са за­клю­ча­ет­ся в сле­дую­щем. С од­ной сто­ро­ны, су­ще­ст­ву­ет связь, иду­щая от об­ще­ст­вен­но­го про­грес­са к тех­ни­ке (глав­ная струк­тур­ная связь). С дру­гой - связь, иду­щая от тех­ни­ки к об­ще­ст­вен­но­му про­грес­су (об­рат­ная струк­тур­ная связь). Эти две ли­нии взаи­мо­свя­зи об­ще­ст­вен­но­го и тех­ни­че­ско­го про­грес­са реа­ли­зу­ют­ся при от­но­си­тель­ной са­мо­стоя­тель­но­сти раз­ви­тия и функ­цио­ни­ро­ва­ния об­ще­ст­ва и тех­ни­ки друг от дру­га. Эта диа­лек­ти­ка про­яв­ля­ет­ся, пре­ж­де все­го, в со­ци­аль­ной обу­слов­лен­но­сти раз­ви­тия тех­ни­ки. Не су­ще­ст­ву­ет тех­ни­че­ских за­дач, ко­то­рые бы не ка­са­лись об­ще­ст­ва. Имен­но об­ще­ст­во фор­му­ли­ру­ет за­да­чи тех­ни­ке в ви­де со­ци­аль­ных за­ка­зов, оп­ре­де­ля­ет фи­нан­со­вые воз­мож­но­сти, об­щую на­прав­лен­ность тех­ни­че­ско­го про­грес­са, его пер­спек­ти­вы. Тех­но­ло­ги­че­ская не­об­хо­ди­мость есть спо­соб про­яв­ле­ния об­ще­ст­вен­ной не­об­хо­ди­мо­сти. "Ведь це­ли тех­ни­ки име­ют вне­тех­ниче­скую при­ро­ду, - пи­шет Х.За­ке­се. - По­ста­нов­ка над­ле­жа­щих це­лей функ­цио­ни­ро­ва­ния тех­ни­ки - не про­бле­ма тех­ни­ки, а про­бле­ма об­ще­ст­вен­ной струк­ту­ры и фор­ми­ро­ва­ния по­ли­ти­че­ской во­ли" (6,420) 9. Техника может быть предметом анализа с точки зрения любого традиционного раздела философии(К. Митчем) Наука представляет собой особый тип знания, выраженного посредством идей и теорий. Подобным образом и философия связана с наукой посредством идей и теорий — как теорий науки (то есть научных теорий), так и теорий о науке. К научным теориям относятся гелиоцентрическая астрономия (представленная в вариантах Коперника, Кеплера, Галилея и другие), теория кровообращения (Гарвей), теория биологической эволюции (Дарвин), теория относительности (Эйнштейн) и так далее. Эти теории и связанные с ними идеи оказывают сильное влияние на наше видение естественного порядка (космологию) и на нас самих (психологию). Они, таким образом, создают имплицитные философии — даже научные философии — так же, как философия просто означает определённое видение мира. Именно идеи или теории о науке составляют стержень философии науки в её первичном или эксплицитном виде. Научные теории считают, что они истинны. Когда же кто-то ставит под сомнение эту истинность, пытается выявить когнитивный статус или структуру научных теорий, он тем самым начинает разрабатывать не только сами теории науки, но прежде всего идеи о теориях науки: что такое наука? Является ли наука истинной? Что представляет собой логика научной аргументации и научного объяснения? Какова природа объекта науки, такого, например, как закон, атом или кварк? В чём значение науки, каким образом наука связана с другими аспектами жизни человека, включая этику и политику? Эти вопросы являются ключевыми в философии науки. Поскольку техника, понимаемая как изготовление и использование артефактов, есть прежде всего практика или деятельность, то связь между техникой и идеями не является столь очевидной и прямой, как связь между наукой и идеями. Например, существование особых технических идей и теорий не представляется столь же очевидным, как существование научных теорий. Когда идеи связаны с техникой, они часто воспринимаются просто как научные идеи, использованные в новом контексте. И в самом деле, именно это заставляло многих думать о современной технике как о прикладной науке и препятствовало развитию философии техники. Вместе с тем часто представляется, что техника использует идеи лишь для получения практических результатов и ей не удаётся серьёзно оценить их именно как идеи. Тем не менее особые технические идеи всё же существуют, — свидетельства этому имеются в технических науках. Понятия машины (в его различных вариантах — от Аристотеля и Витрувия до Франца Рело и Алана Тьюринга), идея коммутатора, идеи изобретения, эффективности, оптимизации, теории аэродинамики, кинематики и кибернетики, теории автоматов, информации, управления, линейных систем и так далее, являются по своей природе техническими. Такие идеи не встречаются в физике, химии или биологии, они свойственны таким дисциплинам, как механика, стротельство гражданских объектов, электротехника, электроника, промышленная техника. В самом деле, можно аргументированно доказать, что использование механики в науке (как в случае с ньютоновской небесной механикой) восходит к ранним современным технологиям (особенно большое значение здесь имела техника изготовления часов), и поэтому наука в некотором смысле может быть представлена именно как теоретическая техника. В силу внутренне присущего им практического характера такие идеи раскрывают Lebenswelt (жизненный мир) и общее выражение этого мира жизни легко принимает форму философии в смысле видения мира. (Немецкое Lebenswelt (Гуссерль и другие) стало техническим термином и часто употребляется без перевода (английская калька — lifeworld). Этот термин переводится как «жизненный мир» — словосочетанием, оставляющим слишком широкое поле «интерпретаций». Lebenswelt означает окружающий человека мир, внутри, в условиях и в зависимости от которого он живёт, хотя отношение человека и к Lebenswelt не пассивное. В «Трансцендентальной феноменологии» Гуссерля, впервые давшего это понятие, Lebenswelt объединяет в себе социальные и исторические реальности, в окружении которых и осознавая которые человек живёт. — Прим. ред.) Такое видение мира или сознание было описано Жаком Эллюлем в его Технике (Lа Тесniqие, 1954). Вследствие практического характера идей, включённых в это сознание, вопросы, возникающие по поводу специфически технических идей, по сути своей отличаются от вопросов, которые ставятся в связи с идеями научными. В области техники важно не то, что технические теории являются истинными, а то, что они работают и что их функционирование является благом и приносит пользу. Постановка вопросов о функционировании технических теорий и об их полезности, выражение сомнений или даже проявление интереса по поводу практического характера или нравственного значения технических действий и их результатов, а равным образом и идей, которые лежат в их основе, представляет собой не просто и не только развитие теорий техники, а прежде всего развитие идей о теориях техники. Что такое техника? Всегда ли техника является благом и всегда ли она приносит пользу? Что в технике является благом? Какова логика технической мысли и действия? Какова реальность технических объектов? Какой тип знания содержит технические науки? Каково значение техники, то есть каким образом техника связана с другими аспектами жизни человека? Такие вопросы являются основными в философии техники. Поскольку вопросы, возникающие с самого начала по поводу науки и техники, различны по самой сути, философия науки более тесно связана с логикой и эпистемологией, а философия техники — с этикой и практической философией. Однако было бы ошибкой сводить философию техники к практическим вопросам или же рассматривать её только как наиболее общую форму прикладной философии. Техника может быть предметом анализа с точки зрения любого традиционного раздела философии. Вопросы, интересные для исследователя, составляют широкий спектр — от теоретических и до метафизических. 10. Прогресс наук и машин – это полезное средство, но единственной целью цивилизации является развитие человека (Э. Флайано). В высказывание автор поднимает проблему прогресса и выявления его основной цели. Из века в век мы можем наблюдать прогресс, направление от высшего к низшему, тех или иных стран, сфер жизни, области деятельности человека, в том числе науки. При этом можно заметить, что не всегда совершенствование, например, техники ведет к человеческому развитию. Знаменитый итальянский писатель Э.Флайано утверждал, что прогресс науки и техники является полезным и благотворным для человека, но не «целью цивилизации». В целях Флайано видел в первую очередь развитие человека, переход к высшим формам жизнедеятельности. То есть духовный, нематериальный мир, по мнению автора, намного ценнее для человечества, нежели новые научные технологии. Я согласна с автором и также считаю, что нравственность человека, его внутренний мир несет в себе большую ценность, чем «прогресс наук и машин». Для подтверждения выбранной мною точки зрения можно привести следующие теоретические доводы. Итак, прогресс — это восходящее, поступательное развитие человеческого общества от низших ступеней и форм к высшим. По сути, прогресс науки и машин — это то, к чему привело интеллектуальное эволюция человека, поступательное развитие всех элементов производительных сил. С другой стороны человеческое совершенствование затрагивает также духовность, являющуюся наивысшей человеческой потребностью по пирамиде Маслоу. Основными критерии прогресса привычно понимать научно-технический прогресс, развитие человеческого разума, расширение понятия свободы, приоритета прав человека над правами государства, а также, что немаловажно, изменение моральных принципов и этнических норм(не обязательно в лучшую сторону). Социальный прогресс обычно происходит либо благодаря реформе - поступательного, эволюционного преобразования общества, либо благодаря революции - резкого, коренного перелома в движении развития общества, что может болезненно сказаться на моральных принципах людей. Помимо теоретических обоснований, можно привести ряд конкретных примеров. Вспомним произведение русской художественной литературы - «Мы» Замятина. В романе-антиутопии перед нами предстает ситуация, когда человечество достигло небывалых успехов в области науки. Прогресс ушел так далеко, что человек только управляет роботами, автоматически дающими все блага. При этом, мы видим, что люди потеряли свою душу, индивидуальность, роботизировав все вокруг. Данное произведение в утрированной форме показывает ситуацию, сложившуюся из-за прекращения духовного роста человека, забывшего одну из важнейших составляющих его жизни. Вторым подобным примером мы можем привести нашу собственную жизнь, а именно — создание атомной бомбы. Бесспорно, разработка технологий оружия массового поражения является огромным шагом в интеллектуальных достижениях людей. Но что это для нас несет? Возможные военные столкновения, включающие себя в себя как поражение экологии, так и истребление всего человечества, не выглядят особо обнадеживающе. Безусловно, окажись такая бомба не в тех руках, любая страна, а то и весь мир могут попасть под угрозу. Это доказывает нам, что духовное развитие человека, укрепление его моральных ценностей во многом преимущественнее научного прогресса, так как может контролировать плоды его работы. Таким образом, именно развитие человека как личности с нравственностью и моральных качеств несет в себе настоящую ценность для общества и является основной целью цивилизации людей.