Контрольная работа по дисциплине «Русский язык»

Каф. социально-гуманитарных и философских дисциплин ул. Макаренко, 8-а, каб. 218-а. Тел. 2-98-27-37 Доц. Федорова Н.Н. КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА  по дисциплине «Русский язык» (Лексикология, фразеология) Задание 1. Сравните между собой следующие слова, охарактеризовав их семантическую структуру. Какими семами различаются их значения? а) Голова (‘часть тела’) – голова (‘умный, сообразительный человек’); б) идти – ехать: в) красивый – пригожий. Задание 2. Установите тип оппозиций в зависимости от характера соотношения семантических компонентов: эквивалентная, привативная, эквиполентная. Орфография – правописание, спешить – торопиться, поместить – разместить, вышеупомянутый – вышеуказанный, представить – предоставить, брак (супружество) – брак (дефект), друг – товарищ, молодой – пожилой, земля (почва) – земля (территория), здоровая (девочка) – здоровая (идея), дача (показаний) – дача (загородный дом), предложение (товара) – предложение (синтаксическая единица). Задание 3. Используя классификацию В.В. Виноградова (см.: Виноградов В.В. Основные типы лексических значений слова // Виноградов В.В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. – М., 1977. С. 162-189) и толковые словари, определите типы значения выделенных слов в приведенных контекстах. 1. Во дворе стояла пустая бочка. 2. Опять мечты, опять любовь в пустой груди бунтуют на просторе (Л.). 3. Машинист закрыл клапан, и поезд начал резко тормозить. 4. Ему заменили клапан сердца. 5. На пиджаке сделали фигурный клапан. 6. Одна дама рассказывала, как однажды, когда она была девочкой, они ехали с мамой в трамвае, и об одном сидевшем впереди старике мама прошептала, что это Толстой... Трамвай шел по теперешней Кропоткина – по тогдашней Пречистенке. Вдруг старик встал, чтобы выйти из трамвая. И дама говорит: «Пока он шел к выходу, весь трамвай стоял» (Ол.). 7.«Все! Дело в шляпе!» – прокричал мужичок, явно довольный собой. 8. Если б он знал, какую роковую судьбу готовит ему эта соломенная шляпка, в которую он так опрометчиво влюбился. 9. «Ну и шляпа же ты! Такое дело прошляпил!» – недовольно пробормотал отец. Задание 4. Из приведенных ниже слов выделите те, которые имеют коннотативное значение. Укажите, какой добавочный оттенок они выражают. Будущее, грядущее, восторг, восхищение, упоение, экстаз, высокомерный, чванливый, солдат, воин, вояка, лентяй, волынщик, просьба, ходатайство, отклик, резонанс, гулять, шляться. Задание 5. Определите тип парадигматических отношений в следующих группах слов (синонимия, антонимия, конверсия, энантиосемия, паронимия). Отдавать – брать; бережное – бережливое, запустить (‘начать’) – запустить (‘завалить’), нормативное – нормированное, пугать – бояться, возражать – противоречить, представить – предоставить, завести (‘привести куда-л. ненадолго’) – завести (‘увести далеко или не туда, куда нужно’), серебристый – серебряный, одолжить (‘дать в долг’) – одолжить (‘взять в долг’), предшественник – последователь. Задание 6. Обращаясь к словарю синонимов, определите доминанту синонимических рядов; при помощи метода компонентного анализа разграничьте значения синонимов. Укажите типы синонимов. 1) Накричать, поругать, отругать, побранить, пожурить, заругать, взгреть, пропесочить, отчихвостить. 2) Настоящий, подлинный, истинный, действительный, доподлинный, оригинальный, аутентичный, аутентический. Задание 7. Используя словари, выстройте цепочки слов, в которых крайние звенья будут предложенными антонимами, а соседние – синонимами. Например: легкий (простой, пустяковый) – нетрудный – средней трудности – нелегкий – трудный (сложный). 1) Любовь – ненависть; 2) темный – светлый, 3) ближний – дальний. Задание 8. Опираясь на словари, разграничьте значения паронимов в следующих группах; установителе какими из предложенных в скобках слов они могут сочетаться. 1) Дружеский //дружественный // дружный (обед, договор, команда, совет, внимание, труд); 2) Выплатить // заплатить // оплатить (деньги, взносы, проезд, работникам, строителям, командированному, деньгами, добром, за проезд, за ошибки, по счетчику, по счету, по квитанции); 3) Гарантийный //гарантированный (кредит, доход, займ, оклад, ремонт, обязательство, работа, старость, письмо, договор); 4) Единичный // единственный // единый (план, исполнитель, случай, администратор, площадь, проявление, рецидив, система, факт, мнение). Задание 9. Пользуясь словарями, укажите, какие имеются в современном русском языке слова, омонимичные приводимым ниже; определите их значение и тип. Старожил, пари, паспорта, изморозь, копий, заставить, такса, полки, отработать, пересмотреть. Задание 10. Нижеприведенные слова распределите по возможным лексическим парадигмам (семантическим полям, тематическим группам и лексико-семантическим группам). Друг, товарищ, враг, верный, хороший, мой, недруг, близкий, настоящий, старый, брат, дорогой, надежный, преданный, приятель, закадычный, лучший, любимый, собака, большой, вечный, в нужде, волк, давний, далекий, девушка, детство, добрый, дорога, единственный, желанный, женщина, любовь, мальчик, милый, Мишка, муж, навсегда, не верится, общий, откровенный, первый, плохой, подруга, предатель, сердечный, сестра, собака – друг человека, честный. Задание 11. Из приведенных ниже предложений выпишите устаревшие слова. Какие из них являются историзмами, а какие архаизмами (определите вид архаизма). 1. Воротился старик ко старухе. Что ж он видит? Высокий терем. На крыльце стоит его старуха В дорогой собольей душегрейке. Парчовая на маковке кичка. Жемчуга огрузили шею, На руках золотые перстни, На ногах красные сапожки. Перед нею усердные слуги; Она бьет их, за чупрун таскает. Говорит старик своей старухе: «Здравствуй, барыня сударыня дворянка! Чай, теперь твоя душенька довольна?» (П.). 2. Восстань, пророк, и виждь, и внемли, Исполнись волею моей, И, обходя моря и земли, Глаголом жги сердца людей (П.). 3. От хладного разврата света Еще увянуть не успев, Его душа была согрета Приветом друга, лаской дев (П.). Задание 12. Используя этимологический словарь, определите, какие из приведенных ниже слов являются исконно русскими, а какие заимствованными (укажите язык-источник). Арфа, факел, алиби, кюре, какаду, единство, младенец, боа, ягненок, урод, стол, ложка, брат, трава, пещера, герцог, хетты, молочник, вожак, сундук, башлык, кот, мать, волк, бык, плакат, бювар, фарисеи. хаос, экипаж, барабан, эссе, летчик, лес, трава, басня, сарафан. Задание 13. Приведите по пять примеров из газет, журналов, художественных произведений и т.д. с неологизмами и окказионализмами, экзотизмами и варваризмами. Укажите значение этих лексических единиц, способ образование и тип. Задание 14. Опираясь на классификацию В.В. Виноградова и словари, определите значение и тип предложенных фразеологических единиц: Безысходная скорбь, бить баклуши, брать быка за рога, вверх тормашками, держать камень за пазухой, железный характер, класть зубы на полку, сидеть на бобах, чревато последствиями, витать в облаках, взять за бока, золотой характер, кровь с молоком, первый блин комом, собаку съесть, стреляный воробей, подлить масло в огонь, преклонный возраст, уйти в свою скорлупу, золотые руки. Лекция 10. ВАРИАТИВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ЛЕКСИКЕ. СЕМАНТИЧЕСКОЕ ВАРЬИРОВАНИЕ СЛОВА 1. Синонимия и многозначность как проявление вариативных отношений в лексике. 2. Сущность семантического варьирования. Многозначность и омонимия. 3. Связь значений многозначного слова. 4. Семантическая парадигма слова. Типы лексических значений. 5. Способы образования лексических значений в семантической структуре слова. 6. Типы многозначности русских слов. 7. Однозначные и многозначные слова.   I. Синонимия и многозначность как проявление вариативных отношений в лексике. Один из видов отношений, связывающий слова в языковой системе, – отношения вариантности. Их существование обусловлено законом ассиметричного дуализма языкового знака, открытого С. Карцевским. Суть закона заключается в следующем. а) ПС (план содержания) и ПВ (план выражения) языковой единицы могут варьироваться самостоятельно, независимо друг от друга, т.е. между ними нет строгого изоморфизма, в случае существования которого одному ПВ соответствовал бы один ПС. Связь между двумя сторонами знака не является органической, присущей им от природы, она обусловлена только социально, и в принципе любой комплекс звуков может иметь любое значение. б) Возможность варьирования слова реализуется таким образом, что оно приобретает вторичное значение: лексема начинает выражать кроме основного и дополнительное значение, а значение приобретает дополнительную форму выражения. Это и означает вариативность. Вариативность слов приводит к возникновению многозначности или синонимии. У многозначного слова ПВ остается неизменным, а ПС варьируется, результат семантического варьирования – появление новых лексико-семантических вариантов (ЛСВ), значений слова. У синонимов – противоположное положение: варьируется ПВ слова, ПС же остается неизменным. Рассмотрим эти явления подробнее.   1. Сущность семантического варьирования. Многозначность и омонимия. Семантическое варьирование слова заключается в том, что у него в результате перекомпоновки, появления или исчезновения сем возникает новое значение, которое отмечается в словарях, поэтому одному ПС начинает соответствовать несколько ЛСВ (ПС). Например, у глагола щемить в словаре С.И. Ожегова отмечено 3 значения: 1) Сжимать что-нибудь между чем-нибудь (гипсовая повязка щемит ногу); 2) Безл. Болеть (что или у кого?), ныть (разг.) Щемит грудь. 3) Перен. В выражении: щемить душу, сердце, грудь — наводить тоску на кого-, что–либо. У существительного горсть – 3 ЛСВ: 1) Ладонь и пальцы, сложенные так, чтобы ими можно было что-нибудь зачерпнуть, взять. Держать руку горстью. 2) Количество чего-н., помещающееся в руке, сложенной таким образом. Две горсти муки. 3) Небольшое количество. Горстка храбрецов.   Но ведь и при омонимии слов их ПВ остается неизменным при варьировании ПС. Как же отличить омонимию от многозначности? Иногда это крайне важно, поскольку один из видов омонимии образуется в результате распада многозначности. Омонимия и многозначность – явления универсальные, они существуют во всех языках мира, но традиционно считается, что омонимия – образование внесистемное и случайное, в то время как существование многозначности обусловлено устройством языка – существованием в нем вариативных отношений. Психологические эксперименты показали, что время, необходимое человеку для того, чтобы вспомнить омоним по его значению, меньше времени, необходимого для того, чтобы вспомнить обычное слово, не имеющее омонима. Это обусловлено тем, что при омонимии форма «записана» в сознании человека дважды, поэтому ему легче натолкнуться на нее при поиске необходимого слова. Связь между значениями омонимов принципиально отличается от связи между ЛСВ многозначного слова. Значения омонимов исключают друг друга, не могут сосуществовать в одном контексте, не создавая эффекта незапланированного каламбура или языковой игры, они не выводятся одно из другого; в то время как значения многозначного слова диффузны: в некоторых контекстах различия между ними могут быть нейтрализованы, например, в хорошо известной бардовской песне (Мимо текла, текла река, / плыли по небу облака, /шел человек, была дорога нелегка. / И человек мечтал о том, / что он построит новый дом, / и поселится счастье в нем – / в доме родном) совмещены 2 ЛСВ существительного дом «строения для проживания» и «семья, родные, близкие люди, живущие в этом доме и дающие ему счастье», причем второе значение образовано в результате метонимического переноса от первого: «строение» → «люди, живущие в нем».   3. Связь значений многозначного слова.Вопрос о сущности связи между отдельными ЛСВ многозначного слова имеет принципиальное значение, поскольку языковое сознание стремится найти связь и между значениями омонимов: над ним довлеет звуковая форма, единая для слов омонимов; она является показателем тождества слова. Это доказано экспериментально. Так, Арсеньева, Строева, Хадакевич задали 10 человека один и тот же вопрос: «Почему источник называется так же, как ключ от двери?» Ни один не ответил: «Просто так, случайно». Все искали связь: «Вода – ключ жизни», «Вода где-то заключена и пробивается тоненьким ручейком» и т. д. Но из-за того, что сами носители языка не замечают разницы между какими-либо явлениями, никоим образом не следует, что между этими явлениями в самом языке как системе на самом деле нет разницы. Следовательно, необходимо субъективному критерию «близости значений»; «связи значений» многозначного слова найти объективную основу. Как отделить значения, связанные между собой, от значений, не связанных друг с другом? Существует несколько ответов на этот вопрос. 1) Значения многозначного слова связаны посредством общего значения, которое представляют как (а) общие компоненты всех значений либо как сумму компонентов всех значений (б). Таким образом, общее значение должно заключать в себе главное значение и реализовать это обобщенное значение, видоизменяя его, в зависимости от контекста. Принятию этой точки зрения (1а) препятствует трудность (а иногда и невозможность) выделения такого обобщенного значения для большинства многозначных слов. Например, для существительного горсть общими компонентами значений могут быть семы «небольшое количество», являющиеся явно периферийными для первого значения; для первых двух значений глагола щемить – семы «неприятные ощущения», но они не входят в значение 3. Если же следовать теории общего значения (1б), то мы придем к нерасчлененному описанию всех значений слова либо к перечислению сем, составляющих все частные значения. Например, общее значение существительного горсть – это «часть руки и пальцев, сложенных определенным образом и небольшое количество чего-либо, помещающегося в кисти». Таким образом, теория общего значения в обеих своих разновидностях (общим называется обобщенное значение, выводимое из частных либо представляющее собой простую совокупность всех семантических компонентов) неверна. Связь значений многозначного слова надо видеть в чем-то другом. 2) Сторонники II точки зрения видят связь между отдельными значениями многозначного слова не в наличии общего значения, которому подчинены частные значения, а в том, что каждое отдельное значение слова связано с другими его значениями общими семами и в то же время отличается от каждого из них набором сем. Например, семный состав ЛСВ существительного горсть можно представить следующим образом (буквы в скобках обозначают семы, из которых складывается ЛСВ): 1) Часть руки человека (А), имеющая определенную форму (Б) и использующаяся для того, чтобы брать ею (В 1) что-н. (Г 1) либо помещать в нее (В 2) что-н. (Г 1); 2) количество (Д) чего-н. (Г 1), помещающееся (В 2) в горсти (А, Б, В1, В2, Г 1); 3) Небольшое (Ж) количество (Е) чего- (Г 1) / кого-н. (Г 2) При этом становятся очевидными связи между семными составами отдельных значений: 1) А Б В 1 В 2 Г 1 – – – 2) А Б В 1 В 2 Г 1 – Е – 3) – – – – Г 1 Г 2 Е Ж Таким образом, семантическое сходство разных значений одного слова не может быть сведено к наличию во всех этих значениях какого-либо одного, обязательного для всех семантического компонента. Это сходство выражается в семантической соотнесенности этих значений между собой по любым семам – категориально-лексическим, дифференциальным и даже потенциальным. И пока одно из значений слова оказывается связанным с остальными хотя бы минимумом сем, оно остается членом внутрисловной семантической парадигмы этого слова в качестве одного из его семантических вариантов.   4. Семантическая парадигма слова. Типы лексических значений. Значения многозначного слова, связанные между собой отдельными семами либо отношениями мотивированности, выводимости друг из друга, образуют семантическую парадигму слова. ЛСВ внутри семантической парадигмы неравноправны, поскольку принадлежат к разным типам ЛЗ. Классификация ЛЗ строится с учетом нескольких оснований. 1) Основные и неосновные значения. Основные значения составляют ядро, своеобразный центр внутрисловной семантической парадигмы многозначного слова, вокруг которого организуются все остальные значения, называемые неосновными. Главным признаком, по которому основные значения отграничиваются от неосновных, является автосемантичность первого – минимальная зависимость этого значения от контекста. Автосемантичность основного значения проявляется в том, что это значение первым всплывает в сознании при внеконтекстном предъявлении слова. Для актуализации неосновных значений необходим дополнительный контекст. Так, основным значением слова голова является значение «верхняя часть тела человека»; чтобы актуализировалось неосновные значения «передняя часть чего-л.» или «умный человек», необходим хотя бы минимальный контекст: «голова поезда, голова колонны», «Он у нас голова! /о председателе кооператива/» или т.п.[1] На этот признак основных значений обращали внимание и Е. Курилович («Главное значение то, которое не определяется контекстом, в то время как остальные (частные) значения с семантическим элементом главного значения прибавляют еще и элементы контекста»), и Д.Н. Шмелев («Основное значение – то, которое минимально обусловлено синтагматическии максимально парадигматически»). Независимость от контекста не означает, однако, что контекст может быть абсолютно любым (широким) и неспециализированным. Основные значения многих глаголов являются конструктивно обусловленными, реализуются в определенных формах сильного управления: заботиться о ком, надеяться на что, сомневаться в чем. Основные значения могут быть и лексически обусловленными: лай собаки, русло реки (лают только собака или лиса, русло есть у реки либо ручья). Дело здесь не в специализированности контекста или его широте, а в том, что для выражения основного значения он почти избыточен: слово само по себе как знак манифестирует определенное значение. Роль контекста при реализации основного значения заключается в создании сильной позиции, в которой поддерживаются семы основного значения: семы других слов в контексте не противоречат семантике основного значения. С точки зрения количественных показателей основные значения являются наиболее частотными: их встречаемость в текстах намного превышает встречаемость любого неосновного ЛСВ. Неосновные значения противопоставляются основным как синсемантичные, зависящие от контекста. Присутствие контекста обязательно. 2) Свободные и связанные значения выделяются в зависимости от широты или узости, т. е. степени специализированности, контекста. Свободные значения – те, которые могут быть реализованы в контекстах минимальной специализации. Таково, например, значение глагола идти«перемещаться по твердой поверхности с помощью ног», поскольку оно реализуется в широком контексте: Ѕ[2] (лицо или животное) + идти + в магазин + быстро+ с ребенком + вечером под горку медленно одной днем шагом вчера Связанность значения проявляется в специализации контекста, которая может быть трех типов. Соответственно выделяются 3 типа значений: А) конструктивно-связанные значения «требуют», чтобы контекстный партнер стоял в определенной морфологической форме. К таким значениям относятся, например, значения всех переходных глаголов: писать что, рисовать кого/что и под., таких слов, как склонный к чему, склоняться к чему, радоваться чему, встречаться с кем, довольствоваться чем, говорить о чем и т.п.; Б) синтаксически-связанные значения «требуют», чтобы само слово в таком значении выполняло роль определенного члена предложения. Например, существительные, обозначающие зверей и птиц (свинья, медведь, лиса, орел, сокол и т.п.), используются в значении «человек, похожий на зверя / птицу» лишь в том случае, если являются сказуемыми (Иван Петрович – орел! С ходу взял неприступную крепость!) или приложениями (Иван Петрович, медведь этакий, снова наступил мне на ногу). Значение глагола везти «об удаче в делах» реализуется, если глагол является сказуемым в безличном предложении: Мне везет в делах; В) фразеологически (лексически)-связанные значения«допускают сочетаемость с небольшим количеством (2-5 слов) семантически однотипных контекстных партнеров. Так, прилагательное трескучий в значении «сильный, интенсивный» сочетается только с существительным мороз; прилагательное закадычный – только с существительным друг и т.п. Как основные, так и неосновные значения могут быть и свободными, и связанными. Например, значение существительного собака «вид животного» –основное, свободное; лай (собаки)– основное, лексически-связанное; облаять «обругать кого-н.» – неосновное, конструктивно-связанное (облаять кого). 3) Прямые и переносные значения выделяются по наличию или отсутствию внутренней семантической двуплановости, создающей основу образности переносных значений. Например, значение прилагательного легкий (по весу: о платье, пальто) – прямое, т.к. прямо называет признак предмета; значение прилагательного воздушный – переносное, поскольку обладает семантической двуплановостью: платье такое легкое (первый план), как воздух (второй план). Переносное значение обязательно соотнесено с основным по денотату, и эта соотнесенность и создает внутреннюю форму переносного значения, его семантическую двуплановость. Переносные значения образуются в процессе метафорически и метонимических переносов. Деление ЛСВ на прямые и переносные совпадает с их делением по основные и неосновные, поскольку переносное значение всегда семантически производно, вторично,  т. е. относится к неосновным. Основные значения всегда прямые, они лишены образности, неосновные же могут быть и переносными, и прямыми.   4) Нейтральные и стилистически маркированные значения выделяются в зависимости от того, есть или нет коннотативная часть значения в конкретном ЛЗ. Если ЛСВ сопровождается пометами эмоц., геогр., геол., мед., высок. и под, то оно является стилистическим окрашенным (маркированным). Например, стилистически маркированы все значения глагола бухнуть. Бухнуть 1. Разг. Издать высокий звук. Б. выстрел. 2. Разг. С шумом бросить, уронить. Б. на пол вязанку дров. 3. Простонар. Необдуманно сказать. Он и бухнул ему прямо в глаза. 5. Способы образования лексических значений в семантической структуре слова. Существует несколько способов создания новых ЛСВ: метафорический, метонимический, функциональный переносы, сужение и расширение значения. Функциональный перенос – перенос имени с одного явления на другое на основе сходства их функций. Например, второе значение существительного молот образовано в результате функционального переноса «приспособление для ковки» → «приспособление для обработки давлением»: Молот 1. Большой тяжелый молоток для ковки металлов, дробления камней. 2. Механизм с ударным приспособлением для обработки металла давлением. Метафорический перенос – перенос имени с одного явления на другое на основе любого внешнего или внутреннего сходства, кроме сходства их функций[3]. Например, второе значение существительного носик образовано в результате переноса по сходству внешнего вида «часть лица человека» → «часть чайника или кофейника, внешне похожая на нос человека»; а значение «о человеке: ведущий себя, как лиса» у существительного лиса – в результате переноса по внутреннему сходству поведения человека и лисы. Выделяют несколько видов метафор. 1. Номинативная метафора – это метафора, утратившая образность и служащая прямым наименованием чего-л. Синоним: стертая метафора. Например, ножка стула, ручка двери, белок глаза. Иногда стертой метафорой называют значения, утратившие семантическую мотивированность исходным ЛСВ. Так, в настоящее время непонятно, почему существительное пачка обозначает и «папиросы», и «часть костюма балерины»; почему прилагательное простой имеет ЛСВ «однородный по составу» и «добродушный, нецеремонный». 2. Когнитивная метафора (cognitio – думать) – метафора, позволяющая познать новое явление, на основе реальной или приписываемой общности свойств старому и номинируемому явлениям. К когнитивной метафоре относится второе значение существительного горсть: «ладонь и согнутые пальцы» → «перен. О людях: незначительное, очень малое число». 3. Образная метафора – семантически двуплановая эмоционально-экспрессивная живая метафора. Например, именно таково значение слова звезда, характеризующее достижения человека: «небесное тело» → «перен. О деятеле науки»; значение прилагательного жемчужный «о белизне зубов». Для создания такой метафоры обычно достаточно субъективно-эмоционального сходства явлений, например, сходства звуков, издаваемых коровой и человеком породило метафорическое значение у глагола мычать: «о корове» → «о человеке». 4. Языковая и художественная метафоры. К языковой метафоре относят метафоры, рассмотренные выше и обычно отражаемые в словарях русского языка, к художественной – индивидуально-авторские окказиональные переносы. Например, тупая очередь машин, вкус смерти и др. Метонимический перенос –перенос имени с одного явления на другое на основе их смежности, пространственной или временной рядоположенности: Хочешь еще супа? – Я съел уже целую тарелку(тарелка: «вид посуды» → «суп, содержимое»). К разновидностям метонимии относят: А) конверсию – перенос имени с одного элемента ситуации на другой, обладающий выполняющие противоположную функцию, роль: слепой «не видящий.Слепой человек» → «такой, который не дает возможности увидеть. Слепой шрифт»; Б) энантиосемию – перенос имени на объект, являющийся антонимичным исходному: просмотреть «рассматривать что-л. поверхностно» → «не увидеть чего-л.»; В) синекдоху – перенос целого на часть и наоборот: Все флаги – в гости к нам (флаг «часть корабля» → «люди, плывущие на корабле и представляющие государство с таким флагом»)   При переносах имени происходит сужение либо расширение значения, т.е. перекомпоновка семного состава ЛСВ по сравнению с исходным. Сужение значения –увеличение количества сем в ЛСВ при переносе имени: соболь «хищный зверек семейства куньих» → «мех этого зверя» (актуализировалась сема меха). Расширение значения –сокращение количества сем в ЛСВ при переносе имени: эксперимент «научно поставленный опыт, наблюдение нового исследуемого явления в точно фиксированных условиях» → «попытка сделать, предпринять что-н. новое, ранее не испытанное» (потеря сем «научно поставленный», «в точно фиксированных условия» и др.). Клиент «лицо, пользующееся услугами адвоката, нотариуса, банка» → «тот, кого обслуживают; постоянный заказчик; покупатель». Какова же причина семантического варьирования слова? Что заставляет его видоизменять значения? Основная причина варьирования заключается во влиянии контекста: слово в разном окружении частично приспосабливается к нему и видоизменяет набор составляющих его сем. Значение слова взаимодействует с контекстом: меняется под влиянием контекстных партнеров, которые могут вызвать угасание одних сем, актуализацию других или даже появление новых сем, как бы заимствованных у слов-соседей.   6. Типы многозначности русских слов. Исследование типов связи ЛСВ в структуре многозначного слова, основных мотивационных отношений между ними позволяет выделить несколько видов полисемии (многозначности) русских слов. Это радиальная, цепочечная, комплексная полисемия. Радиальная полисемия указывает на то, что все неосновные ЛСВ слова выводятся из одного, обычно основного значения. Например, ЛСВ № 2-5 существительного стрелка мотивируются его первым значением и образованы в результате метафорических переносов (см. схему 4). Схема 4. Семантическая структура существительного стрелка. Стрелка 1. Тонкая и узкая, вращающаяся на оси пластинка, служащая указателем в различных измерительных приборах, часах и т.п. 2. Графический указатель: черта, от конца которой под острым углом отходят две короткие черты. 3. Стебель травянистого растения. 4. Узкий и длинный выступ суши, коса. 5. Устройство на рельсовых путях для перевода подвижного состава с одного пути на другой.   Цепочечная полисемия указывает на то, что неосновные ЛСВ слова последовательно выводятся друг из друга. Например, ЛСВ глагола сообразить мотивируются друг другом: 1 → 2 → 3 – и образованы в результате метонимических (1 → 2) и метафорических переносов (2 → 3) (см. схему 5).   Схема 5. Семантическая структура глагола сообразить. Сообразить 1. Сопоставить в уме, взвесить. 2. Понять, догадаться о смысле чего-н. 3. Прост. Сделать, устроить что-н. 7. Однозначные и многозначные слова. Способность к семантическому варьированию – естественное, органическое свойство слов. Но не все слова русского языка многозначны, а только те, которые являются достаточно употребительными и обобщенными по своим основным значениям. Широта многозначности прямо пропорциональна употребительности слов, т.е. при широкой употребительности слова в различных контекстах происходит реализация потенциальной способности слов к варьированию их лексической семантики. К многозначности склонны такие классы русских слов, как: 1) глаголы: они могут иметь 40 значений и больше: идти, быть; 2) служебные части речи, обычно обладающие 7 и более значений; 3) слова не тематических, а лексико-семантических групп: прилагательные со значением цвета: белый, красный, черный; размера: большой, высокий; вкуса: сладкий, горький; температуры: холодный, горячий; этических свойств: добрый, злой; глаголы со значением: движения: идти, лететь, нестись; перемещения: нести, вести; удара: бить, рвать и др. В русском языке многозначные слова противостоят однозначным. Среди последних можно выделить несколько типов. К однозначности склонны: а) имена собственные, обладающие предельно конкретным значением и обозначающие единичный денотат; б) неологизмы – недавно возникшие слова, еще не получившие широкого распространения; в) слова с узким конкретно-предметным содержанием, например такие, как крыльцо, крыша, ксилофон, кувшин, кувалда и т. п.; г) термины – искусственно создаваемые слова, обозначающие специфические явления, изучаемые определенной наукой. Идеальный термин должен быть однозначным: таково социальное требование к этим лексемам. С. Н. Муране, один из исследователей однозначных слов, обнаружил, что они обычно относятся к определенным тематическим группам, обозначающим: 1) людей: врач, слесарь, глупец, подлец; 2) животных: енот, бурундук, нерпа; 3) растения: вяз, клен, тополь, сирень, черемуха; 4) части тела человека и животных: подбородок, бровь; 5) одежду: джинсы, брюки, бриджи, куртка; 6) предметы домашнего обихода: скалка, ложка, тумбочка, диван; 7) орудия: нож, рапира; 8) строения: хата, изба; 9) транспортные средства: трамвай, троллейбус, поезд; 10) музыкальные инструменты: скрипка, пианино; 11) минералы: селенит, малахит; 12) рельеф: низина, холм, отрог, плоскогорье. Лекция 11 ПАРАДИГМАТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ Каких слов: однозначных или многозначных – больше в русском языке? На этот вопрос нет однозначного ответа. По мнению Ф. П. Филина, в БАСе (буквы А, Б, В, Н) 62 % русских слов однозначны. Таково же мнение и Р.А. Будагова: 80 % русских слов имеют больше, чем 2 значения. Иное мнение у С.Н. Муране и Н.Я. Сердобинцева. По подсчетам С. Н. Муране (по БАСу и МАСу) – только 1,5 % русских слов однозначны: это 1355 слов из 120 000 проанализированных, среди них 1150 существительных (85 %), 140 глаголов (≈ 10 %) и 65 прилагательных (≈ 5 %). Анализ 14 томов БАСа Н.Я. Сердобинцевым обнаружил, что 22 % всех русских слов многозначны. 1. Совпадение компонентов слова как основа лексической парадигматики. 2. Формы проявления парадигматических отношений в лексике. 2.1. Словесные оппозиции как минимальная форма проявления межсловных парадигматических связей. 2.1.1. Типы словесных оппозиций; 2.1.2. Омонимы как проявление оппозиций формального тождества; 2.1.3. Абсолютные синонимы как проявление оппозиций семантического тождества; 2.1.4. Антонимия как форма существования в языке эквиполентных формально-семантических и семантических оппозиций; 2.1.5. Паронимия как форма существования в языке эквиполентных формально-семантических оппозиций 2.1.6. Роль привативных оппозиций в организации лексической системы языка. 2.2. Классы слов как явление лексической парадигматики. 2.2.1. Типы классов слов; 2.2.2. Языковые классы слов; 2.2.3. Речевые классы слов.   1. Совпадение компонентов слова как основа лексической парадигматики. В основе парадигматических отношений языковых единиц лежит сходство единиц, относящихся к одному уровню языковой системы. Слова – единицы одного из уровней языковой системы, следовательно, они также могут быть связаны парадигматическими отношениями. Причем парадигматическими отношениями связываются слова как самостоятельные единицы лексической системы, слова в их основной номинативной функции, то есть слова – ономатемы. Слова обладают ПС и ПВ, следовательно, сходство слов может быть различным: только семантическим (стол, стул, кровать – это все мебель), только формальным (расписывать, рассказать, расстегнуть, рассудить), или же формальным и семантическим одновременно(писатель, учитель, ваятель, деятель, получатель: суффикс -тель + значение «лицо, производитель определенного действия»). Что позволяет нам установить сходство этих слов ПС и ПВ слова имеют комбинаторный характер, то есть состоят из более мелких конечных элементов: семема – из сем (минимальных семантических признаков), лексема (ПВ) – из морфем. Совпадение отдельных сем или морфем и создает сходство отдельной группы слов и потому является основой парадигматических отношений между словами. 2. Формы проявления парадигматических отношений в лексике. Количество совпадающих элементов, их значимость для слова (категориально-лексические, дифференциальные или потенциальные семы; корень или суффикс, приставка, окончание), количество слов, в которых они совпадают, могут быть различными, поэтому и парадигматические связи слов являются очень разнообразными и по форме проявления и по своему «качеству». 2.1. Словесные оппозиции как минимальная форма проявления межсловных парадигматических связей. Разграничим, прежде всего, формы проявления парадигматических отношений. Основание для их выделения – количество элементов, связанных этими отношениями: a) минимальными проявлениями парадигматических отношений считаются словесные оппозиции; b) максимальными – классы слов. Словесная оппозиция – это пара слов, сходных друг с другом по одним компонентам и в то же время различающихся по другим. По роли компонентов выделяются компоненты идентифицирующие (те компоненты, которые являются общими для обоих слов) и дифференцирующие (те компоненты, которыми слова отличаются). 2.1.1. Типы словесных оппозиций Типы словесных оппозиций выделяются на двух основаниях, что позволяет создать двоякую классификацию словесных оппозиций. 1) Слова могут быть сходными как по форме, то есть по наличию в их лексемах общих морфем, так и по значению, если в их значениях есть общие семантические компоненты. В связи с этим различаются 3 основных типа словесных оппозиций: формальные, семантические, формально-семантические. Формальные оппозиции образуют слова, имеющие общие семантически не сходные омонимичные морфемы. Например, существительные грузинка, ножка, стирка образуют формальную оппозицию, поскольку их лексические значения не близки, их объединяют омонимичные суффиксы -к(а) со значениями «лицо женского пола», «уменьшительность», «действие по глаголу стирать». Семантические оппозиции связывают такие слова, у которых нет общих морфем, но их значения сходны, в них содержатся общие семы. Так, стол«предмет мебели в виде широкой горизонтальной доски на высоких опорах, ножках», стул «предмет мебели для сидения со спинкой (на одного человека)»,кровать «мебель для спанья – длинная рама с ножками, на которую кладут постель», значит, эти слова объединены идентифицирующей семой «мебель» и образуют семантическую словесную оппозицию. Формально-семантические оппозиции соединяют слова, сходные по форме и содержанию. Сравните: писатель «человек, который занимается литературным трудом, пишет художественные произведения», учитель «лицо, которое обучает чему-либо, преподаватель», ваятель «тот, кто ваяет, скульптор». Идентифицирующие семы для этих существительных – «лицо, занимающееся определенным трудом», дифференцирующие – характер труда. Данная группа слов объединена не только семантически, но и формально – общим суффиксом -тель, что позволяет квалифицировать ее как формально-семантическую оппозицию. 2) Словесные оппозиции могут быть охарактеризованы по тому, каково количество совпадающих общих элементов в двух словах. В зависимости от количества совпадающих элементов все формальные, семантические, формально-семантические оппозиции делятся на 3 вида: - оппозиции тождества; - оппозиции включения (привативные); - оппозиции пересечения (эквиполентные). Оппозиции тождества связывают слова, сходные только в одном плане, притом сходство их является полным, абсолютным. Примером формальных оппозиций тождества являются омонимы. Сравните: блок «союз, соглашение государств» и «простейшая машина для подъема тяжестей»; карьер «самый быстрый бег лошади» и «открытые разработки неглубоко залегающих ископаемых»; коса «мыс, отмель» и «сельскохозяйственное орудие». У омонимов ПВ =, а в ПС нет ни одного общего признака. Семантические оппозиции тождества – это абсолютные синонимы (вынуть – извлечь, отец – родитель, лингвистика – языкознание). Привативные оппозиции (оппозиции включения) образуют слова с таким соотношение компонентов, когда одно слово как бы повторяется в другом – «включается» в него формально и/или семантически. Привативные оппозиции могут проявляться как в формальных, так и в семантических связях слов. В семантическом плане к привативным оппозициям относятся слова, связанные родовидовыми отношениями. Например: растение ↔ дерево – береза, мебель ↔ стол, стул. В формальном плане – однокоренные слова, разошедшиеся по значению: пасти – спасти, стол – столица. В формально-семантическом плане – такие пары, как язык – языкознание, студент – студенческий:производное слово включает в себя производящее и формально, и семантически. Привативные семантические оппозиции очень важны для лексической системы языка: они обуславливают ее строение, организацию, ее иерархический характер. Эквиполентные оппозиции связывают слова, в которых есть общие признаки, но наряду с этим в каждом из слов имеются свои специфические компоненты, по которым они противопоставляются друг другу. Слова как бы «пересекаются» друг с другом, частично совпадая и частично различаясь. Примером семантической эквиполентной оппозиции могут быть слова стол – стул, в значениях которых есть общая сема «мебель» и дифференцирующие семы «вида мебели»: форма (в виде горизонтальной доски на высоких опорах, со спинкой или без нее), функция (стол предназначен для письма, для еды; стул – для сидения), условия использования (стул рассчитан на одного человека, стол – нет) и т.п. Формальные эквиполентные оппозиции – оппозиции однокоренных слов, потерявших связь по значению и имеющих разные приставки: снять – понять, наградить – преградить. Очень распространены в языке оппозиции формально-семантического типа. Например, слова, образованные по одной словообразовательной модели: учитель – ваятель– писатель; голубоватый – розоватый, в которых очевидна связь и по значению, и по форме. Виды словесных оппозиций представлены в таблице 4. Таким образом, каждая пара слов, образующих оппозицию, может быть охарактеризована, по крайне мере, с двух точек зрения: 1. По типу совпадающих у слов формальных или содержательных компонентов. 2. По количеству совпавших признаков. Уже общий обзор словесных оппозиций показал, что их количество велико, следовательно, парадигматические связи русских слов чрезвычайно многообразны. Рассмотрим те из них, которые хорошо изучены. Начнем с оппозиций тождества, которые могут быть трех типов: 1) ПС1 = ПС2, ПВ1 ≠ ПВ2 – синонимы; 2) ПС1 ≠ ПС2, ПВ1 = ПВ2 – омонимы; 3) ПС1 = ПС2, ПВ1 = ПВ2 – одно слово. Итак, оппозиции тождества могут быть представлены парами слов, тождественных только по форме или только по содержанию, при обязательном полном или частичном различии слов в противоположном плане. Таблица 4. Виды словесных оппозиций Виды оппозиций по совпадению ПВ и/или ПС составляющих их слов Виды оппозиций по количеству совпадающих в словах элементов Оппозиции тождества Оппозиции привативные Оппозиции эквиполентные Семантические оппозиции Абсолютные синонимы   Семантические варианты одного слова Формальные Оппозиции Омонимы Опрощенные слова:Прощать - прощатьсяПасти - спасти   Опрощенные слова: Сказать - показать Формально-семантические оппозиции — (нет, так как это одно и то же слово) Однокоренные слова одной части речи Стол - столик Паронимы Одеть - надеть Антонимы Холод – не холод Производные слова, не находящиеся в отношениях непосредственной производности: Домик – домище               2.1.2. Омонимы как проявление оппозиций формального тождества. Омонимы (греч. homos – одинаковый + onyma – имя) – это оппозиции слов, тождественных по форме, но абсолютно различных по значению. Например: мир «согласие, отсутствие войны» и мир «вселенная, земной шар»; отстоять«находиться на каком-либо расстоянии друг от друга» и отстоять «простоять до конца», «победить. Отстоять высоту». Омонимы соотносятся с различными явлениями действительности, поэтому обладают разными денотативными частями значения, между обозначаемыми явлениями нет никаких связей, ассоциаций. Это очень важно, так как позволяет разграничить омонимию и многозначность. Если есть общие семы в двух словах, речь идет о многозначности, если нет – об омонимии. Существуют и дополнительные правила для разграничения многозначности и омонимии: 1) подбор синонимов и сопоставление их значений. Сравните: бой «мальчик, слуга» – бой «битва, сражение» – омонимы; морской бой «сражение» – бой быков «состязание» – многозначность. 2) знание происхождения слова, его этимологии. Омонимы могут иметь разное происхождение: Например, бой I ← бить(ся), бой II ← англ. Boy «мальчик, слуга».   В русском языке выделяются разные типы омонимов: 1) по тому, насколько совпадает их парадигма; 2) по степени совпадения ПВ; 3) по причинам образования; 4) по соотношению с частями речи. По степени совпадения парадигмы слова лексические омонимы могут быть полными и частичными. Омонимы полные, если все формы омонимичных слов совпадают. Омонимы частичные, если не все формы парадигмы совпадают. Частичные омонимы часто называют омоформами. Например, мир (в значении «вселенная»)– миры, мир (в значении «отсутствие войны») – нет форм множественного числа, значит, это частичные омонимы; ключ «орудие для запирания замка» и ключ «родник» – полные омонимы. По степени совпадения ПВ слов омонимы делятся на омофоны и омографы. У первых совпадает произношение, но не орфографический облик, у вторых, наоборот, совпадает написание, но не произношение. Так, к омофонам относятся босс – бос, луг – лук, к омографам – зáмок – замóк. Омонимы могут относиться к одной части речи (см. приведенные выше примеры) либо к разным: Белое покрывало (существительное) всю землю покрывало (глагол). Соответственно выделяют одночастеречные и разночастеречные омонимы. 2.1.3. Абсолютные синонимы как проявление оппозиций семантического тождества. Существование синонимов – это универсальная особенность всех живых языков. Термин синонимы образован от греч. synōnymia «одноименность». Синонимы выделяют на разных основаниях. Наиболее известна концепция В.В. Виноградова о стилистических и идеографических синонимах: синонимы – это слова близкие или тождественные по значению. Близость значения – очень субъективный и неточный критерий. Субъективный означает, что интуитивно мы ощущаем близость значений слов даже в том случае, если они не синонимы, например, глаголы шептать – кричать – говорить близки по значению, но не образуют синонимического ряда. Поэтому целесообразно определить синонимы как слова, совпадающие по значению, обладающие тождественными на уровне языка значениями. Синонимами являются слова, тождественные по значению, но различающиеся по форме. Причем, если слова многозначны, то необходимо совпадение слов по основному значению, чтобы считать их абсолютными синонимами. При решении того, являются ли слова синонимами, следует учитывать, что синонимия выявляется на уровне ЛСВ, а не слова в целом. Синонимы существуют только на уровне отдельного ЛСВ. Сравните синонимические ряды к разным значениям глагола идти: 1) идти: ступать, шагать, семенить, шествовать; 2) падать (об осадках): идти, валить, выпадать, лить; 3) быть к лицу – идти; 4) течь: струиться, литься, идти, бежать (о воде); 5) исходить: распространяться, идти, литься, струиться (о свете, о тепле); 6) поступать: идти, устраиваться (в институт). Итак, к синонимам относятся: 1) однозначные лексические дублеты: лингвистика = языкознание, китаистика = синология, бегемот = гиппопотам, отнять = отобрать, огромный = громадный; 2) многозначные слова, лексические значения которых тождественны в контексте: куда (где) тебе с ним сравниться. Как определить тождество значений? Можно воспользоваться критерием, предложенным С.Г. Бережаном: основой синонимичности он считает совпадение семантических компонентов лексических значений слов, совпадение сем. Причем, для определения тождественности значения слов не нужна особая процедура, достаточно обратиться к данным словарей: у таких синонимов совпадают толкования значений (в словарях), а также слова часто используются как взаимные определители друг друга. Например: бросать «взмахом заставлять лететь, падать что-либо, находящееся в руке» и кидать «взмахом заставлять лететь, падать что-либо, находящееся в руке, бросать» (МАС). Итак, у синонимов должны совпадать денотативные части значения. Синонимы могут различаться потенциальными семами, которые не отмечены в словарных толкованиях, но обнаруживаются на уровне употребления, или же коннотативной частью значения. Пример синонимов с различными коннотативными семами: болезнь – недуг (книжн.) – заболевание – хворь (прост., разг.): болезнь «расстройство здоровья, нарушение правильной деятельности организма»; заболевание «болезнь»; недуг (книжн.) «болезнь»; хворь «болезнь (прост., разг.)». Все эти существительные имеют специфические стилистические компоненты значения. Примером синонимов, отличающихся только потенциальными семами, могут быть глаголы вынуть – извлечь. Они толкуются одинаково: «достать объект, находящийся внутри чего-нибудь», но вынуть можно только неодушевленный объект, а извлечь – как неодушевленный, так и одушевленный объекты: Мы извлекли Ваську, как стручок гороха, из общей кучи. Таково же соотношение существительных чашка – кружка (первая, как правило, изящна, вторая – груба). Эти примеры показывают, что даже те синонимы, которые совпадают по денотативной и по коннотативной частям значений, и отличаются только потенциальными семами, не являются абсолютными синонимами, как их часто называют. Они равны по значению, но не по употреблению: математическая лингвистика ≠ математическое языкознание. Но поскольку они совпадают на уровне значения слова – ономатемы их часто называют номинативными, внеконтекстуальными, парадигматическими или системными синонимами. Хотя синонимы изучаются давно, в настоящее время нет общепринятой теории синонимии. По мнению А.Д. Апресяна, проблема синонимии не может быть решена на современном этапе развития лингвистики, поскольку: · еще недостаточно разработана семасиология как наука, теоретическая база для анализа семантики слова; · неполно описаны лексические значения русских слов; · много имплицитных смыслов, не отмеченных словарями. Не вся языковая компетенция говорящего о слове (информация, которой владеет говорящий) представлена в словаре; · синонимия как сложное явление не отграничена от многочисленных смежных образований: лексико-семантических групп, слов, связанных родо-видовыми отношениями, конверсивов и т.п. Например, являются ли синонимами пары слов: перемещаться – идти, ползти, мчаться (ЛСГ); взять – дать (конверсивы); бутылка вмещает – в бутыль входит (аналоги – слова, значения которых пересекаются); пристраститься, приохотиться, полюбить ходить в «Третьяковку»?. У глагола полюбить нет семантического компонента «действие совершалось в предшествующий период несколько раз». Полюбить можно, побывав где-либо и 1 раз, пристраститься и приохотиться – только после многократного совершения действия.   2.1.4. Антонимия как форма существования в языке эквиполентных формально-семантических и семантических оппозиций. Антонимия – тип семантических отношений лексических единиц одной части речи, имеющих противоположные значения: плохой – хороший, злой – добрый, холод – жара и т.п. Лексическими антонимами являются слова одной части речи, значение которых осмысляются как противоположные. На это указывает этимология слова антоним: anti «против» и onyma «имя». Например: давно – недавно, верх – низ, далеко – близко, большой – маленький и т.п. Антонимия по сравнению с синонимами и омонимами имеет большое значение для построения языка. Антонимия основана на противоположности, которая является общей закономерностью человеческого мышления, а законы человеческого мышления в конечном итоге отражают законы существования самой реальной действительности. Благодаря такой объективной основе антонимии, она является языковой универсалией и наиболее важным типом парадигматических отношений в лексике. Психологическая основа антонимии – ассоциации представлений по контрасту; логическая основа – противоположные видовые понятия, например, черный и белый внутри родового понятия «ахроматический свет». Таким образом, у антонимов обязательно должен быть общий признак, по которому противопоставлены антонимы, и семы, которые его конкретизируют (это характерно именно для отношений пересечения – эквиполентных словесных оппозиций). Антонимы могут иметь не все слова. Антонимия свойственна: 1) словам, обладающим качественно-оценочным значением (легкий – тяжелый, хорошо – плохо, истина – ложь); 2) словам, обозначающим коррелирующие между собой понятия (начало – конец, левый – правый, до – после); 3) словам, обозначающим противоположные направления, действия, состояния, свойства (входить – выходить, подниматься – спускаться). Не имеют антонимов слова с конкретно-предметным лексическим значением (лампа, стадион). По структурным особенностям антонимы делятся на однокоренные и разнокоренные: друг – недруг, верный – неверный, народный – антинародный, открыть – закрыть, прийти – уйти и твердый – мягкий, зажечь – погасить, вдоль – поперек. Поэтому это эквиполентные оппозиции формально-семантического или только семантического типа. Поэтому семы в лексическом значении антонимов неравноправны. Значения антонимов связаны отношениями пересечения: в их значениях обязательно есть общие семы, сближающие их, и особые, специфические, противопоставляющие их друг другу. Особенностью общих идентифицирующих сем является то, что они имеют достаточно абстрактный, обобщенный характер. Например: давно – недавно(значение времени); вверх – вниз (значение направления перемещения в пространстве); большой – маленький (значение размера, величины чего-либо). Особенностью специфических дифференцирующих сем является их большая контрастность и противоположность. Сравните: давно – недавно – отрезки времени по отношению и определению точки отсчета: «большой» – «маленький»; больной – здоровый: плохое – хорошее физическое состояние организма, веселый - грустный (моральное состояние). Сходство семного состава лексического значения омонимов приводит к однотипности их толкования: тяжелый «имеющий большой вес», легкий «имеющий малый вес»; зима «самое холодное время года», лето «самое теплое время года». Эта особенность многих значений антонимов – наличие общей абстрактной семы и противоположных более конкретных сем – является важнейшей для отличения антонимов от других явлений, сходных с антонимией – ситуативно противопоставляемых слов. Сравните: вечером путникам показалось, что на поляне стоит медведь. Потом более зоркий разглядел, что это не медведь, а пень. Слова медведь и пень – не антонимы, так как у них нет нет общей абстрактной семы. Это только ситуативно противопоставленные слова. В основе противопоставления антонимии лежит логическая противопоставленность 2 типов, которая обуславливает выделение 2-х типов антонимов: 1. контрарные антонимы. Контрарная противопоставленность выражается видовыми понятиями, между которыми есть средний, промежуточный член: молодой - не молодой – средних лет – пожилой – не старый – старый; богатый … бедный; трудный … легкий. 2. комплиментарные антонимы. Комплиментарная противоположность образуется видовыми понятиями, которые дополняют друг друга до родового и являются предельными по своему характеру. Нет среднего, промежуточного члена. Пример: истинный – ложный, конечный – бесконечный, можно – нельзя. В качестве элементарной единицы антонимического противопоставления выступает ЛСВ слова. Многозначное слово образует различные ряды антонимов. Например: густой – редкий (о волосах, о лесе) и жидкий (о супе, о сметане); легкий – тяжелый (чемодан) и трудный (тест), но сильный (мороз); сухой – мокрый (ткань) и эмоциональный (человек). Антонимия может быть внутрисловной, когда противопоставляются как антонимичные ЛСВ одного многозначного слова. Такая антонимия называется энантиосемией (от греческого: enantios «противоположный», sema «значение»): например, Altus (лат.) – «высокий: altus arbor “высокое дерево”» и «глубокий: altus puteus “глубокий колодец”». Одолжить – «дать в долг» и «взять в долг»; оговориться «намеренно, специально» и «случайно ошибиться». Выделяют также антонимы – конверсивы – это антонимы, используемые для описания одной и той же ситуации (действия, отношения) с точки зрения разных ее участников: брать – давать, покупать – продавать, принимать экзамены – сдавать экзамены. Например, просмотреть – это и «внимательно смотреть» и «не увидеть, просмотрев бегло, невнимательно». В русском языкознании выделяются также языковые и речевые (контекстуальные) антонимы. Языковые антонимы – это узуальные слова, противопоставленные на урвоне словаря. Пример: большой – маленький, враг – друг, зарыть – отрыть, горячий – холодный и т.п. Контекстуальные антонимы – слова, противопоставленные на уровне актуального смысла, речи. Причины их появления – семное (смысловое) варьирование слова в речи. Например, контекстуальными синонимами являются пары слов червь – бог, горы – плечи, взгляд – взор, глаза – очи, уста – губы(антонимами могут стать даже языковые синонимы: 2 последних примера): «Я - царь, я - раб, я - червь, я - бог» (велик – ничтожен) (Державин Г.Р); «Грозен враг не за горами, а за плечами» (далеко – близко) (пословица); «Нет, не ресницы славлю я, а вежды, /не взгляд, но взор сестры моей Надежды…» (С. Наровчатов «Северные Ярославки»); «Но теперь я отчетливо вижу, как в глаза превращаются очи, как в уста превращаются губы…» (Б. Марьев). 2.1.5. Паронимия как форма существования в языке эквиполентных формально-семантических оппозиций. Еще одним видом эквиполентных оппозиций являются паронимы. Паронимы – это однокоренные слова с разными аффиксами, обладающие похожими, но не идентичными значениями. Например, побелеть «стать белым» и побелить «сделать белым»; желанный «такой, которого желают, к которому стремятся, которого очень ждут (желанные приобретения, желанная свобода, желанный разговор)» и желательный «соответствующий желаниям, интересам, нужный, необходимый (желательный результат, желательные события)»; каменный «относящийся к камню, состоящий из камня, сделанный из камня (каменный утес, дом, глыба)» и каменистый «обильный камнями (каменистое дно)». Паронимы, как синонимы и омонимы, не необходимое явление в языковой системе, но изучение их очень важно для повышения культуры речи. Например, часто путают слова главный – заглавный. В разговорной речи, а иногда и в литературе встречается употребление слова заглавный вместо первый, лучший, главный. Говорят, например: «Мы должны решить заглавный вопрос», «Памятник стоит на одной из заглавных площадей города». Такое употребление слова неправильно. Эти прилагательные не одинаковы по значению. Главный значит «ведущий, основной, самый важный». Оно шире по значению, чем слово заглавный, которое значит «относящийся к заглавию» или «содержащий заглавие». Оба слова различаются по употреблению. Сказать заглавная роль можно лишь в том случае, когда в заглавие пьесы, сценария и т. п. вынесено название (или профессия, должность) какого-либо действующего лица. Например, заглавная роль в пьесе Чехова «Иванов» – это роль Иванова, в балете «Спартак» – Спартака. Недопустимо употреблять это выражение в таком сочетании: *заглавная роль в драме Лермонтова «Маскарад» / в пьесе Островского «Гроза»». Здесь следует сказать: «Главная роль в драме «Маскарад»», «Главная роль в пьесе «Гроза»».   Область эквиполентных оппозиций слов, разумеется, не исчерпывается явлениями паронимии и антонимии. Но все остальные виды эквиполентных оппозиций пока слабо изучены и будут рассмотрены в других разделах курса современного русского языка. Это такие классы слов, как словообразовательные гнезда или слова, образованные по одной словообразовательной модели. 2.1.6. Роль привативных оппозиций в организации лексической системы языка.Также плохо до самого последнего времени были изучены и при привативные оппозиции в лексике. Их начали внимательно изучать только во второй половине ХХ в. – в связи с общей проблемой анализа лексико-семантических групп. Их изучение показало, что привативные отношения являются важными для лексико-семантической структуры языка. Почему? Привативные оппозиции отражают отношения частного и общего. Например, говорить – шептать (говорить шепотом), растение – дерево – ель. Каждое слово может входить в такие оппозиции, как в качестве основного, так и в качестве маркированного, уточняющего члена. Сравните: дерево – уточняющее по отношению к растению и основа по отношению к ели. Таким образом, каждое слово в привативной оппозиции, с одной стороны, подводится под более широкое понятие, с другой стороны – уточняется. В этом отражаются закономерности человеческого мышления, в котором тенденция к обобщению органически сближается с тенденцией к конкретизации мысли. Эта особенность привативных оппозиций – то, что они отражают характер человеческого мышления – и объясняет, почему они так важны для лексико-семантической системы русского языка. Слова и словесные оппозиции – это единицы лексической системы, а основу этой системы составляют не отдельные слова, а парадигматические классы слов. 2.2. Классы слов как явление лексической парадигматики. Классы слов – это максимальные формы проявления лексической парадигматики. Это более или менее широкие объединения слов, в основе организации которых лежат различные виды словесных оппозиций, в основном привативного типа. 2.2.1. Типы классов слов. В основе объединения слов в класс лежит тот же принцип, что и в основе объединения слов в словесную оппозицию, – сходство слов по каким-либо компонентам. Типы классов слов (так же как и оппозиций) очень разнообразны и изучены в неодинаковой степени. Первая классификация делит их на языковые и речевые. К первым относят денотативные классы слов (тематические группы), ситуативно-семантические классы слов (лексико-семантические парадигмы), лексико-семантические классы слов (синонимические и антонимические ряды, лексико-семантические группы), характеризующие систему языка; ко вторым – ассоциативные поля, коммуникативно-стилевые и текстовые группы слов, выделяемые в речи. Вторая классификация. Типы классов слов могут быть выделены в зависимости от того, какие элементы – формальные или семантические – являются общими для слов, объединенных в этом классе. С этой точки зрения можно выделить: а) формальные классы, объединяющие слова, сходные только в ПВ и не имеющие общих семантических признаков. Сюда можно отнести глаголы разных типов спряжения, существительные различных типов склонения, традиционные классы глаголов, объединяющие глагольные слова с одинаково оформленной основой, и под.; б) формально-семантические классы слов – это объединения слов, сходные как по форме, так и по содержанию. Они наиболее типичны для языка. Это части речи (группы слов с общим категориально-грамматическим значением, с общей парадигматикой и одинаковой функциями в предложении); словообразовательные гнезда (ЛЕС → лесник → лесниковый; ЛЕС → лесок → лесочек; ЛЕС → лесной; ЛЕС → лесосплавный; ЛЕС → лесовик; ЛЕС →лесистый); слова, образованные по одной словообразовательной модели (белый → белизна, желтый → желтизна, голубой → голубизна, кривой → кривизна и т.д.); Схема 6. Словообразовательное гнездо существительного ЛЕС ЛЕС → лесник → лесниковый → лесок → лесочек → лесной → лесосплавный → лесовик →лесистый в) семантические классы слов. К ним относятся синонимические ряды, но имеющие формального сходства: блестеть – сверкать – сиять – гореть; украсть – воровать – похищать – стянуть – стащить и т.д. Лекция 12. Лексика СРЯ Языковые классы слов. Денотативные группы слов(тематические группы). Именно с них началось изучение парадигматических отношений в лексике. В денотативные (тематические) группы объединяются слова одной части речи, которые обозначают один элемент какой-либо ситуации, одну часть общего целого. Основа их общности – внеязыковая, что обусловливает сходство на уровне денотативно-сигнификативных категориально-лексических сем. Эти признаки заданы «сверху», идут от действительности, а не от анализа лексического значения слов. Примером тематических групп могут быть термины родства, слова со значением цвета, субстантивы, обозначающие виды транспорта, и др. Тематические группы объединяет слова по принципу «часть / целое», поэтому они не взаимозаменимы в одном контексте, например, «В комнате стоит стул» не равнозначно «В комнате стоит мебель» (мебель – обобщающее понятие по отношению к стулу). Тематическим группам близки лексико-семантические поля. ЛСП – это совокупность лексических единиц (слов и фразеологизмов), обозначающих средствами языка одну из областей (ситуаций) деятельности. Например, ЛСП является поле восприятия, которое включает в себя субъекта (животное или человек) и объект восприятия, глаголы со значением восприятия (видеть, слышать, наблюдать, осязать, унюхать и т.п.) и под. Лексико-семантические классы слов– это слова одной части речи, значения которых объединены общими категориально-лексическими семами. К ним относятся : синонимические (СР), антонимические ряды (АР) и лексико-семантические группы (ЛСГ). Они отличаются степенью близости семного состава, который максимален у СР (общие КЛС и большинство ДС), минимален у АР (общие КЛС и ДС, по которой антонимы противопоставлены). ЛСГ выделяются на основе общей КЛС и соотносительных ДС, которые характеризуют ее разные аспекты. Э. В. Кузнецова предложила категорию «типичных идентификаторов» как основу для выделения ЛСГ глаголов. Идентификаторы – это слова с наиболее общим семантически непроизводным значением, выполняющие функцию выразителей отдельных сем слова. Например, ЛСГ глаголов «приобщения объекта» выделяется по идентификаторам брать / взять, с помощью которых толкуются значения входящих в эту ЛСГ глаголов. Эта КЛС конкретизируется с помощью ДС: 1) количество объекта (набрать, накупить, взять, купить: много или один объект; 2) качество объекта (черпать – «брать воду», удить – рыбу, вдыхать – «вбирать воздух»); 3) местоположение извлекаемого объекта (вынуть, достать, извлечь объект снизу, изнутри); 4) компенсация как способ приобщения объекта (купить – за деньги). ЛСГ имеет ядро и периферию: к ядру относятся те слова, которые заменяют большинство других членов ЛСГ и минимально отличаются от слов-идентификаторов группы; периферию – слова, которые одновременно входят в 2 и более ЛСГ. Например, ядром ЛСГ глаголов приобщения объекта являются глаголы взять/брать, купить и под., периферией – глагол вдыхать, который входит еще в ЛСГ глаголов физиологического действия. Синонимические ряды и антонимы изучались в школе и потому здесь рассматриваться не будут. 2.2.3. Речевые классы слов. Они выделяются в текстах, являющихся результатом речевой деятельности человека, или в языковой (речевой) способности человека как носителя языка. О последней судят по косвенным данным – ассоциациям, которые свойственны человеку. Ассоциативные поля – совокупность всех реакций – лексических единиц (любой части речи и сложности), которые связаны в сознании носителя языка с данным словом – стимулом. Например, ассоциативным полем существительного ЗАЧЕТ являются слова разных частей речи, стоящие в начальной и косвенной формах, словосочетания и т.п.: незачет, экзамен; сдан; получить, сдал, сдать, хорошо; автоматом, зачетка, не получить, не сдал, оценка, провал, сессия, труд, трудный; беготня, бессонная ночь, боюсь, быстро, в зачетке, в институте, волнение, дифференцированный, добиться чего-либо, зло, институт, комиссия, конец семестра, кошмар, ма­тематический, мечта, муки совести, наверное, надоел, начет, немедленно, не сдан, нету, по алгебре, по английскому языку, по всему, по истории, по латинскому, по литературе, полный, получил, по немецкому языку, по русскому языку, поставлен, потом расчет, по физике, по ФОП, по чему-либо, провалил, пьянка, сданный, сдать надо, скоро, собака, с оценкой, страх, студент, трудности, удачный, ужас, устный, цель; существительного ПРОФЕССОР – очки; кислых щей, университета; студент, ученый; наук, университет; доктор, доцент, истории, лысый, старый, умный, учитель, физики; академии, академик, борода, ботаник, букварь, дед, дедуш­ка, добрый, дуб, зачет, Иванов, инженер, институт, ин­ститута, интеллектуальный, искусствоведения, Капица, кафедры, китайский, книга, лектор, лекция, лопух, лю­доед, медицины, мудрый, наука, научный муж, о-о-о..., очкарик, очкастый, Персиков, Плейшнер, по филосо­фии, Преображенский, русского языка, сволочь, скоти­на, слушать, солидный, Сорбонны, старик, умный и кап­ризный мужик, умный скучный, филолог, химии, хорошо, человек в очках, экономики, alma mater. Ассоциации, входящие в ассоциативное поле, характеризуют способ хранения знаний носителя языка в его сознании. Ассоциации могут быть стереотипными и уникальными (в предыдущем абзаце они расположены по мере убывания их частотности), национально и культурно обусловленными. Например, интересные материалы о зависимости ассоциаций от культурно-исторических традиций народа приводит А.А. Залевская. Так, самые частые ассоциации к стимулу хлеб для русских – соль, для узбеков – чай, а для французов – вино. Московские ученые Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров рассказывают, как в русской школе в инсценировке басни И.А. Крылова «Волк и Ягненок» никто из ребят не хотел играть роль Волка, а в киргизской школе, наоборот, все захотели быть Волком. Почему? Потому что в киргизском фольклоре (эпос «Манас», сказка «Алтын Куш») волк выглядит совсем не таким, как в русском. Не случайно и ассоциации у киргизов к слову волк (добрый, грозный, сильный, храбрый, красивый, лукавый) совсем не такие, как у русских (по данным Л. Сахарного). На характере ассоциаций сказывается и особенности географических условий. Так, по данным А. А. Леонтьева, на стимул кисть житель Ярославля ответил: рябины, а житель Душанбе – винограда, что отражает особенности их места жительства. Ассоциации имеют и профессиональные особенности. По данным  А.А. Леонтьева, на стимул кисть дирижер ответил: плавная и мягкая, медсестра – ампутация, а строитель – волосяная. По нашим наблюдениям, стимул корень вызывает у врача реакцию к. зуба, у лингвиста – морфема, приставка, суффикс, у ботаника – к. дерева, куста, растения и т.п. Выделяют также гендерные и возрастные особенности ассоциаций. Можно предположить, что разные социальные требования, предъявляемые христианским обществом к мужчинам и женщинам, не могли не сказаться на их взглядах на мир, а следовательно, и на процессах ассоциирования. М. Розенцвейг выделил в отдельную таблицу 17 стимулов, на которые юноши и девушки дали различные первые по частотности реакции. Среди них такие слова, как болезнь (maladie), окно (fenetre), желудок (estomac). На стимул болезнь (maladie) 22 женщины из 184 дали реакцию кpовать (lit), a 17 мужчин из 104 – здоровье (sante). На стимул окно (fenetre) – занавеска (rideau, 28) и дверь (porte, 21). Слово желудок (estomac) вызвало у женщин реакцию пищеварение (digestion, 20), а у мужчин живот (ventre,18). Типы ассоциаций изменяются с возрастом. Это убедительно доказывает эксперимент Вудвортса и Шлосберга, проведенный в 1960 г. на материале английского языка (см. ниже следующую таблицу). Самая частотная реакция взрослых на стимул стол – стул (парадигматическая реакция), у детей – есть(синтагматическая), на стимул темный у взрослых – светлый, у детей – ночь. Таблица 5. Реакции взрослых и детей на одинаковые стимулы Стимул     Ответ     Частота ответа 1000 детей 1000 взрослых Стол Есть Стул Темный Ночь Светлый     Текстовые классы слов. В текстовые классы слов объединяются слова и фразеологизмы, сближающиеся в рамках определенного текста. Вне конкретного текста они относятся к разным, часто далеким, ЛСГ и полям. Например, в современной публицистике выделяются метафорические текстовые поля, которые включают в себя любую идеологически оценочную лексику, характеризующую современный этап развития русского общества, в частности в него входит существительное плен со значением отрицательной оценки («застой», «отсутствие свободы, прогресса, каких-либо изменений к лучшему»: В плену неурядиц. Плен противоречий) и далекие от него, но оценочно близкие субстантивы в переносном значении: паутина, путы, тиски, ловушка, трясина,болото, тупик, лабиринт (на уровне прямых ЛЗ они не близки плену, на уровне речевого употребления передают один семантический компонент: Паутина«тайного братства». В тисках «белой смерти». В трясине ирангейта. Болото коррупции. Тупики «Общего рынка». Лабиринт махинаций. С ними сближаются также лексемы со значением 1) слова с семой препятствия: подножка, шлагбаум, барьер, ухабы, пороги, тормоза = силы, препятствующие развитию; со значением смерти, конца, «заката» человеческой жизни: смерть, агония, паралич, сумерки, закат, ночь + психоз, гримасы,истерия: Смерть режима, Агония апартеида, Сумерки тирании; 3) метафоры, обозначающие разложение, закат реакционных сил, деградацию их политики; 4) эпидемия, радиация, передающие идею распространения негативных, нежелательных явлений: Радиация ненависти. Радиация насилия.Эпидемия лжи. Эпидемия обаяния; 5) военной тематики: плацдарм, бастион, залп, выстрел – символизирует зло, насилие, агрессию: Залпы клеветы.Бастионы ненависти. Выстрелы лицемерия. Плацдарм провокаций. Нейтральной доминантой является существительное ПЛЕН, значение которого – стертая метафора. Для положительно оценочных публицистических метафор используется лексика иного семантического плана: 1) свет, маяк, луч, солнце, рассвет, заря, огонь, являющиеся символом добра, надежности, обновления. Вечный свет музыки. Огонь доброты. Маяки надежд. Заря обновления; 2) крылья, полет, передающие идею стремления к чему-то прекрасному, возвышенному. На крыльях мужества (вдохновения). Добрые крылья детства. Вольный полет мечты; 3) родник, артерия с общей семой «воды». Вода – традиционный символ жизни, обновления, созидания: Артерии созидания. Родники жизни. Лексика РЯ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЕЕ ПРОИСХОЖДЕНИЯ 1.1. Исконная лексика русского языка. 1.2. Заимствованная лексика. 1.2.1. Понятие о заимствовании и его виды. 1.2.2. Лексические заимствования и типы усвоения иноязычных слов. 1.2.3. Разряды иноязычных слов по степени усвоения. 1.2.4. Калькирование как особый способ лексического заимствования. 1.2.5. Интернационализмы, их особенности и место в лексике современного русского языка. 1.2.6. Условия и причины заимствования. 1.2.7. Социальная и лингвистическая оценка современных заимствований. 1.1. Исконная лексика русского языка. Как мы уже знаем, отличительной чертой лексики как особого уровня языковой системы является ее тесная связь с жизнью общества - ее социальность. Социолингвистическое рассмотрение лексики предполагает рассмотрение истории формирования словарного состава; изучение исторических изменений, происходящих в нем; систематизацию лексики с точки зрения ее происхождения, сфер и степени ее употребления. С точки зрения происхождения весь словарный состав современного русского языка можно разделить на исконно русские и заимствованные слова, независимо от того, как давно данное слово появилось в языке. И исконно русская, и заимствованная части лексики неоднородны. Для того чтобы выявить составляющие их группы, надо вспомнить место русского языка среди других языков. Формирование русского языка можно представить следующим образом. Индоевропейский язык распался на неславянские и славянские языки, из последних сформировался общеславянский (праславянский) язык, который, в свою очередь, в V-VI вв. н.э. распался на южнославянские, восточнославянские и западнославянские языки. Восточнославянские языки в XIV в. разделились на украинский, русский и белорусский языки. Таким образом, русский язык существует с XIV в. Поэтому исконно русская лексика современного русского языка включает в себя следующие группы (слои): индоевропейские корни, общеславянские слова, восточнославянские слова, собственно русские слова. Исконная русская лексика. Именно эта часть лексики должна нас интересовать прежде всего, поскольку именно она во многом определяет «лицо» русского языка, его национальное своеобразие. Но она изучена гораздо хуже заимствованной лексики, и можно дать лишь самую общую ее характеристику. Каково соотношение русской и заимствованной лексики в современном русском языке? Пока нет однозначного ответа на этот вопрос. Ответ будет зависеть от того, что понимает исследователь под «исконной русской лексикой». По мнению одного из крупнейших лексикологов ХХ в. Н.М. Шанского, 90 % слов современного русского языка принадлежат исконно русской лексике. Вряд ли это так, поскольку он включает в собственно русскую часть лексики и те слова, которые являются производными от заимствованных, но образованными по русским словообразовательным моделям, например шоссейный (оно образованно от шоссе с русским суффиксом -н-), кепка ← кепи. Если исходить из нашего понимания исконно русской лексики (см. выше), то в ее состав входит значительно меньше слов. Рассмотрим кратко пласты исконно русской лексики. 1) Индоевропейскими называются слова, которые после распада индоевропейской этнической общности (конец эпохи неолита) были унаследованы древними языками, в том числе и общеславянским. В русском и других языках индоевропейскими чаще являются уже не слова, а только корни. Так, общими для многих индоевропейских языков будут некоторые термины родства: мать, брат, сестра, дочь, сын, муж, жена, свекровь, зять, сноха, золовка, деверь, вдова; названия животных, продуктов питания: овца, бык, волк, мясо, кость и т. п., их немного. 2) Более многочисленна группа общеславянской лексики – это слова, общие для всех славянских языков и полученные восточнославянским языком из общеславянского языка в VI веке, когда он распался. Такие слова, как правило, и в настоящее время употребляются во всех современных славянских языках. Таким образом, эти слова часто являются общеславянскими не только по происхождению, но и по современному общеславянскому бытованию в языках (славянской группы). Среди общеславянских слов можно выделить несколько тематических групп: a) наименования частей тела человека или животного (борода, бок, брюхо, бровь, бедро, волос, голова, губа, грива, горло, зуб, коса, лапа, ладонь, лицо, лоб, нос, нога и т. д.); b) термины родства (внук, дед, зять, сноха, свекровь); c) названия того или иного отрезка времени (день, ночь, вечер, утро, сутки, полдень, год, век, лето, осень, зима, весна, месяц) и под. (См. подробнее: Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. – М.:1972. с. 75-77). По своему морфологическому строению общеславянские слова – максимально просты. Количество слов, унаследованных русским языком из общеславянского языка и употребляющихся русскими сейчас, не является большим, если его сравнивать с общим словарным запасом. Ср. в МАС – 8200 слов, общеславянских среди них примерно 2000, т.е. примерно 25 % от 8200. До сих пор эти слова являются в нашей речи наиболее употребительными, частыми, в повседневном общении они составляют 1/4 всех слов. Почему? Ежедневная «актуальность» их значения обусловлена тем, что они обозначают самые необходимые понятия. Именно эти слова являются ядром нашего современного словаря, важнейшей и древнейшей частью его общенародной лексики. 3) Восточнославянская лексика – это слова, возникшие в VII-XIV веках в восточнославянском языке, являющиеся общими для современных восточнославянских языков, в которые они перешли после XIV в. Восточнославянский язык начал формироваться вместе с возникновением первого крупного государства - славяно-киевской Руси.  Эта восточнославянская лексика – общее достояние белорусов, русских и украинцев - менее всего изучена. Н.М. Шанский полагает, что не только слабо изучена, но даже недостаточно полно описана; не все ее группы выявлены. Среди выявленных можно назвать слова, обозначающие различные действия, свойства и качества предмета (темный, бурый, сизый, хороший); бытовые названия (лапоть, кружева, погост); названия некоторых птиц, животных (снегирь, белка); единицы счета (сорок, девяносто) и другие отдельные слова. 4) Собственно русскими являются все слова (за исключением заимствованных), которые появились в языке уже тогда, когда он сформировался сначала как язык великорусской народности (XIV в.), а затем и как национальный русский язык (с XVII в.), то есть тогда, когда русские стали самостоятельной народностью, отделившейся от украинцев и белорусов. Таких слов довольно много. К ним относятся следующие группы: - наименования предметов быта, продуктов питания: волчок, обои, варенье, голубцы, кулебяка; - названия растений, животных, плодов, явлений природы: гололед, вьюга, зной, ненастье и др. 1.2. Заимствованная лексика. 1.2.1. Понятие о заимствовании и его видах.Что такое заимствования? Леонид Петрович Крысин, автор монографии «Иноязычные слова в современном русском языке», считает, что заимствованием целесообразно называть процесс перемещения различных элементов из одного языка в другой. Под различными элементами понимаются единицы различных уровней структуры языка – фонемы, морфемы, слова и элементы синтаксического уровня. Заимствование фонемы – наиболее редкий случай, зависящий от степени контакта двух языков. Редко, но чаще, чем заимствование фонем, происходит заимствование морфем: оно обычно происходит в том случае, если заимствуется ряд одноструктурных слов с одной морфемой, например, заимствованные из английского языка слова бизнесмен, бармен, спортсмен, шоумен, рекетмен – привели к заимствованию корневой морфемы  -мен-. Мы будем говорить о лексическом заимствовании, т.е. о заимствовании слов. Спецификой лексических заимствований является то, что это наиболее частое и типичное явление; а также то, что слово заимствуется не целиком, как полное, законченное, грамматически оформленное слово, а только, так сказать, как более или менее бесформенный кусок лексического материала, получающий новую оформленность лишь в системе и средствами языка заимствования. То есть заимствуемое слово, попав в новый язык, должно подчиняться всем законам этого языка и получить оформление в соответствии с ними оформленность на всех языковых уровнях. 1.2.2. Лексические заимствования и типы усвоения иноязычных слов. В соответствии с уровнями языка, изменяющими разные стороны слова, выделяют типы усвоения иноязычных слов, 1. Фонетико-графическое оформление, то есть слово приобретает план-выражение (и в речи – звуковой, и на письме – графической), типичный для русского слова. Например: junior → юниор (лат. «младший»), . Leader ['li:də] – лидер (англ. «ведущий, руководитель»). Степень фонетического усвоения заимствованных слов различна, например, недостаточно освоены слова бордо, консоме, шоссе, фойе, поскольку их произношение не отражает такой активный процесс, как аканье. Надо строго различать передачу иноязычного слова фонемными средствами заимствующего языка (она неизбежна при лексическом заимствовании) и фонетическое освоение заимствованного слова, то есть приспособление его к фонетической системе языка – «заимствователя» (языка-рецепиента). Последнее затрагивает не все слова. О наличии фонетического освоения слова свидетельствует его подчинение живым позиционным чередованиям: ср, например, смягчение согласного перед Е в некоторых словах и сохранение твердого произношения в других словах ([тэз'ис, дэмп'инк, сэрв'ис, нэирон] и [т'екст, д'емън, с'ектъ]),аканье или сохранение безударного О (бордо, шоссе, фойе, бокал, сонет). 2. Морфологическое и морфемно-фонетическое усвоение. При освоении заимствованного слова меняются его морфологические характеристики в соответствии с новым графическим обликом слова и его семантикой, то есть слово приобретает морфологические категории русского языка. Например, слова пленум, аквариум, террариум, относившиеся в латинском языке к среднему роду, о чем свидетельствует окончание –um, приобрели в русском языке значение мужского рода, греческое слово лирика (греч. Lyrikos «исполняемый под звуки лиры») перешло из причастий в имена существительные; английское Boots потеряло в русском языке способность иметь противопоставленные формы числа: ср. Boot ↔ Boots, но бутсы. При морфологическом освоении меняется и морфемный состав слова. Так, в слове пленум латинское окончание –um стало суффиксом, способным иметь при себе нулевое окончание; лат. virulentus «ядовитый» приобрело форму вирулентный, типичную для русских прилагательных, глагол дискриминировать(от нем. Diskriminieren «устанавливать неблагоприятный режим в отношении какого-либо государства или граждан») - суффикс –ирова(ть). 3. Семантическое усвоение, то есть усвоение значения слова. Часто при заимствовании усваиваются не все значения, а лишь одно, т.е. происходит сужение системы значений или самого значения. Например, существительное глобус во французском языке имел значение «макет», а в русском языке – только «макет земли». Итак, только после того, как слово приобрело русское фонетико-графическое оформление, приспособилось к фонетической системе русского языка, получило грамматическое оформление и его значение стало известно многим, оно заимствуется языком, следовательно, широко употребляется в литературном языке. Но не все слова усвоены языком полностью. 1.2.3. Разряды иноязычных слов по степени усвоения. Степень усвоения заимствованных слов различна. По степени освоенности иноязычные слова делятся на три типа: 1) собственно заимствованные слова; 2) экзотическая лексика; 3) иноязычные выражения. Наиболее освоенными является первая группа слов (о них мы говорили выше), наименее – третья: последние не имеют даже фонетико-графического русского оформления, а передаются на письме с помощью графических средств языка-источника. Экзотизмы отражают специфические реалии стран, говорящих на языке-доноре. Экзотизм заимствуется без обозначаемой им реалии, поэтому обычно воспринимается носителями языка-рецепиента как нечто чужое и чуждое им. Например: араукарии (вид деревьев в Америке), чидаоба (грузинская борьба), крузейро (денежная единица в Бразилии), бальса (дерево, растущее в Южной Америке), бантустан (резервация, место насильственного поселения для американцев), бутлегер (контрабандист, нарушитель сухого законы в США в 20 – 30-е годы). Почему они воспринимаются как чужое явление? Из-за недостаточной формально-грамматической и семантической освоенности, что обусловлено их редкой употребительностью. Последнее предопределяется не языковыми причинами, а тематикой, ситуацией речи: рассказывая о какой-либо стране, автор использует слова, обозначающие вещи или явления, специфичные для той страны. Таким образом, экзотическая лексика связана с отражением специфических национальных черт: политического уклада, обрядов, особенностей быта какого-либо народа. Если употребление экзотизмов в речи обусловлено необходимостью описать обряды, быт, домашнюю утварь, обычаи, одежды той или иной страны, то появление в речи иноязычных вкраплений – степенью знакомства говорящего с иностранным языком и некоторыми стилистическими или жанровыми особенностями речи. К ним относятся выражения: alma mater, dixi, ergo, alter ego, post factum, terra incognita, ad hoc, pro и contra (из латинского языка),happy end, o’key, good bay (из английского языка); c’est la vie, bonjour, pardon, mersi (из французского языка) и т.п. Они передаются средствами языка-источника. Среди иноязычных выражений основное место занимают слова и словосочетания, которые имеют интернациональный характер и могут быть употреблены в текстах любого культурного языка. Одни из них употребляются в книжной, научной, публицистической речи (сравним латинские слова и выражения); другие характерны для непринужденного, шутливого словоупотребления (сравним o’key, mersi и т.п.). Кроме того «вкрапливаться» в речь могут другие иноязычные элементы, не принадлежащие к кругу устойчивых и интернациональных. Их употребление отражает часто индивидуальные словоупотребления. Если человек знает несколько иностранных языков и привык мыслить на них, то он неизбежно обозначает некоторые понятия с помощью не только родного языка. Хотя собственно заимствованные слова, экзотизмы и иноязычные вкрапления отличаются по степени употребления (собственно заимствованные слова широко употребляются в разных текстах, в системе языка; экзотическая лексика употребляется редко и не входит в систему языка), по условиям употребления (употребление экзотической лексики стилистически задано знакомством говорящего с иностранным языком; необходимостью описания опыта другого языка), между ними нет непроходимой границы. Экзотизмы могут переходить в разряд заимствованных слов по следующим причинам: a) в результате языкового развития. Иноязычное выражение в результате частого употребления в речи переходит в полноценное заимствованное слово, оформленное по законам данного языка. Например: в 1929 г. Было заимствовано словосочетание nature morte «мертвая природа», которое в настоящее время пробрело русскую форму натюрморт и значение «вид произведения живописи», аналогична история заимствования пенсне 1909: pince-ne; b) после заимствования предмета (или обычая и т.п.), им обозначаемого, экзотизм также может превращаться в заимствованное слово. Такова судьба словпальто, сюртук, халат, футбол, бокс, регби, гандбол, хоккей, фокстрот, танго и т.п.   1.2.4. Калькирование как особый способ лексического заимствования. Способы заимствования слов различны. Одни из заимствованных слов переходят из одного языка в другой в качестве самостоятельных цельных слов в результате фонетико-морфологического заимствования, другие – в результате калькирования. Калька – это создание нового слова по иноязычному образцу. Выделяют два типа калек: 1) словообразовательные кальки, предполагающие поморфемный перевод слова. Это материально (в ПВ) исконные слова, которые возникли в результате перевода иноязычных слов по составляющим эти слова морфемам с помощью русских морфологических частей слова: корней, суффиксов, префиксов. Например: фр.: sub – divis – ion → под – раздел – ение, греч.: алфа-вит → аз-бука, bios+grapho → жизнеописание, нем.: über+mensch →сверхчеловек, англ.: semi – conduct – or → полупроводник; 2) семантические кальки – это слова, в которых иноязычной по происхождению будет семантика (ЛЗ слова), а само слово является исконно русским (и в ПВ, и в ПС). Например, глагол трогать под влиянием французского языка (toucher) приобрел значение «вызывать сочувствие», существительное плоская – сочетаемость со словом шутка и значение «неудачная, неостроумная». Семантическое калькирование возможно только тогда, когда прямые основные значения слов совпадают у исходного и русского слов, в этом случае может развиться многозначность, не типичная для русских слов. Выделяют еще и полукальки. Полукальки – это слова, в которых есть и заимствованные и русские части: гуманность, иноязычный, телевидение,спикерщина, албанщина. Как отмечают исследователи, в последние сто лет в русском языке четко прослеживается тенденция сокращения словообразовательных и семантических калек. Подавляющее большинство слов заимствуется путем фонетико-морфологического освоения слов. Уменьшение количества калек и увеличение продуктивности второго способа заимствования объясняют тем, что русский язык, как и многие другие крупные мировые языки, стремятся к «интернационализации» словарного состава при втором способе заимствования сохраняются иноязычные корни, а при калькировании не сохраняются. 1.2.5. Интернационализмы, их особенности и место в лексике современного русского языка. В составе заимствованной лексики русского языка надо выделять особую группу - интернационализмы. Интернационализмы отличаются от собственно заимствованной лексики следующими особенностями. Во-первых, у заимствованных слов можно выяснить источник, время и условия включения слова в лексику русского языка. Специфика интернационализимов в том, что они не имеют «родины», живого источника заимствования. Они создаются в каждом языке из греческих и латинских корней – корней мировых языков. Во-вторых, в каждом языке могут быть слова, заимствованные только им. Интернациональная лексика для всех современных языков едина. Это общественный фонд мировой цивилизации. Интернациональную лексику составляют, в основном, термины науки, техники, политики. Создаются они сознательно, поэтому интернациональная терминология носит характер искусственной знаковой системы. Термины-интернационализмы всегда однозначны. Они имеют комбинаторный характер, т.е. образуются путем комбинирования исходных греческих и латинских корней. Сравните: гео+графия Гео+логия Гео+политика Гео+логия Фармако+логия Астро+логия Био+логия орфо+графия астро+навт астро+ном астро+лог астро+летчик и т.п. Учитывая эти особенности интернациональной лексики, интернационализмы можно определить следующим образом. Интернационализмы – это лексемы, сосуществующие в нескольких (не менее чем в трех) синхронически сопоставляемых языках (в том числе неродственных), сходные до степени идентификации в графическом (орфографическом) или фонематическом отношении, с полностью или частично общей семантикой, выражающие понятия международного значения. В.В. Виноградов полагал, что русский язык освоил фонд интернациональной лексики европейских языков к началу XX века, поэтому перед Второй мировой войной в нем было уже более ста тысяч интернациональных слов. 1.2.6. Условия и причины заимствования. Почему происходит лексическое заимствование слов. Каковы причины заимствования? Внешние (внеязыковые, экстралингвистические) причины заимствования - это освоение новых явлений, для которых в русском языке нет наименований. Например: комбайн, киллер, ваучер, рэкет, сканер, авто, кино, брокер, троллейбус, такси, метро. Но достаточно часто заимствуются слова, которые обозначают явления, уже не имеющие названия в русском языке. Например: сейф – несгораемый шкаф; приоритет – русское первенство; джем – русское варенье; согласие – русское консенсус; представление – русское презентация. В этом случае действуют внутриязыковые причины. К ним относятся: a) устранение полисемии и омонимии. Так, было заимствовано прилагательное сексуальный (лат. Sex – пол) для устранения омонимии: половой 1«имеющий отношение к полу как части комнаты» и половой 2 «имеющий отношение к полу как биологической категории»; b) потребность уточнить или детализировать соответствующее понятие, разграничить некоторые смысловые оттенки, прикрепив их к разным словам. В этом случае может происходить перегруппировка значений или сем в исконном слове под влиянием иноязычного и наоборот. Следствие этого: семантическое размежевание «своей» и «чужой», которые, несмотря на близость значений, начинают различаться некоторыми семантическими признаками, а также сферой употребления. Например: джем – это варенье из протертых ягод, фруктов; путч – это не просто государственный переворот, а авантюристическая попытка заговорщиков совершить государственный переворот; c) потребность в сокращении длинного наименования. А.В. Исаченко полагает, что в лексике любого языка действует закон утраты формальной и семантической расчлененности, то есть семантически единое значение стремится иметь формально нерасчлененную целостную форму. Следовательно, заимствованное слово вытесняет словосочетание русского языка. Например: турне заменяет словосочетание путешествие по круговому маршруту; мотель –гостиница для автотуристов. Но не всегда побеждает такое заимствованное слово. Например, существительное тонфильм (нем. Tonfilm) не прижилось в русском языке, хотя оно позволяло заменить целое словосочетание. Почему? Регулярная парадигма в русском языке образовалась: звуковой фильм – немое фильм, звуковое кино – немое кино. Такова же судьба французского слова оранжад (фр. «прохладительный напиток из апельсинового сока»). Почему? Для описания различных соков в русском языке сложилась система из описательных терминов: определение + сок: апельсиновый, яблочный, томатный, сливовый сок; d) создание однотипных образований для явлений из одной семантической сферы: отель «гостиница», мотель «гостиница для автотуристов», ротель «гостиница для автотуристов, путешествующих с домиком-прицепом»; e) благозвучность заимствований: холдинг, лизинг. 1.2.7. Социальная и лингвистическая оценка роли заимствования. Процесс заимствования в русском языке не является равномерным. Он имеет свои спады (20-е, 40-е гг. и I-ая половина 50-х годов ХХ в.) и подъемы (конец 20 – 30-е гг., II-ая половина 50 – 70-е годы, 90-е гг. ХХ в.). Причем в 70-е и 90-е годы процесс заимствования шел настолько бурно, причем сопровождался активной интернационализацией лексики, что у многих возникло опасение: не потеряет ли современный русский язык своей самобытности, оправданны ли эти заимствования. Достаточно вспомнить статью Федота Петровича Филина, доктора филологических наук, профессора, главного редактора журнала «Вопросы языка», опубликованную в сборнике «Некоторые вопросы функционирования и развития русского языка» (М., 1975, кн.3. с.48.). Он писал об опасном, с его точки зрения, засилье иностранных терминов в научных работах (особенно философских), что препятствует их пониманию, о появлении «американо-нижегородского сленга» в речи молодежи («моя гёрл меня лавит» и под.). Это создает опасность для языка – опасность потерять свою национальную самобытность. Такой пуризм (резко отрицательное отношение к заимствованиям, чрезмерная забота о чистоте языка) опасен по следующим причинам: a) При отсутствии заимствования язык может остаться в одиночестве, выпасть из общей тенденции развития языков; b) Заимствование будит творческие силы языка, то есть это не просто внешнее воздействие на язык. А.А. Потебня писал: «Действенность и смысл языковых контактов заключается не в количестве заимствований из языка в язык, а в их процессах творческого возбуждения, творческой активности и силы, которые возникают в собственных средствах языка в результате этих контактов». Академик И.К. Белодед поддерживает его: «Действительное развитие языка, особенно в наше время, возможно только на путях усвоения им новых языковых ценностей, вырабатываемых как в родном языке, так и в других языках, то есть на путях взаимоотношения языков посредством разносторонних контактов, на путях интернационализации нашей современной жизни. В этом процессе не происходит «денационализации», так как национальное возвышается, приобретая современные формы, до уровня межнациональных обобщений, становится ценностью межнационального и мирового развития». Л.П. Крысин, специалист по заимствованной лексике, подводя итоги анализа процесса заимствования в современное время, полагает, что это процесс неизбежный, естественный и неопасный, поскольку даже в периоды усиления заимствования оно никогда не было преобладающим средством создания новых наименований. В русском языке доминируют словообразовательные и семантические новообразования, а заимствование лексики из других языков играет важную, но менее заметную роль в общем процессе развития словарного состава языка. Лекция 13. СИСТЕМАТИЗАЦИЯ ЛЕКСИКИ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ АКТИВНОСТИ И СФЕРЫ ЕЁ УПОТРЕБЛЕНИЯ 1. Активный и пассивный запас русской лексики. 2. Устаревшие слова. 2.1. Типы устаревших слов по степени устарелости. 2.2. Типы устаревших слов по причинам устаревания. Историзмы и архаизмы. 3. Неологизмы. 3.1. Сущность неологизмов. 3.2. Типы неологизмов. 3.3. Окказионализмы как особый подтип неологизмов. 4. Лексика, употребление которой ограничено в социальном пространстве. 5. Специальная лексика и русский литературный язык. 5.1. Сущность термина, его отличие от общеупотребительного слова литературного языка. 5.2. Пути влияния терминологии на общелитературную лексику современного русского языка. 5.3. Профессионализмы и русский литературный язык. 6. Диалектизмы и русский литературный язык. 7. Жаргон, арго, сленг и русский литературный язык.   1. Активный и пассивный запас русской лексики. Язык постоянно изменяется, поскольку является естественной динамической знаковой системой. Поэтому в лексике любого языка выделяют ее активную и пассивную части. К активному запасу лексики относят те слова и фразеологизмы, которые активно употребляются носителями языка на определенном этапе его развития. К пассивному – те слова и фразеологизмы, которые носители языка знают, но не употребляют либо употребляют в собственной речи крайне редко. Пассивный запас лексики обычно включает в себя новую, только входящую в язык, и устаревающую, выходящую из употребления, лексику. Рассмотрим пассивную лексику современного русского языка подробнее. 2. Устаревшие слова. Устаревшие слова неоднородны по степени их устарелости и по причинам их устаревания. 2.1. Типы устаревших слов по степени устарелости. По степени устарелости можно выделить 2 типа устаревшей лексики. 1) Полностью устаревшие слова, которые не только не употребляются носителями языка, но и неизвестны им. При их использовании обязательны исторические справки о значении слова. К такой лексике относятся: а) слова, совершенно исчезнувшие из языка, не встречающиеся в настоящее время в нём даже в составе производных слов, например стрый «дядя по отцу»;стрыиня «жена дяди по отцу», рока «гробница, могила», локы «лужа», строп «1)кровля 2) небесный свод»; б) слова, не употребляющиеся в языке как отдельные единицы, но встречающиеся в качестве корневых частей производных слов: вервь – верёвка, руг –ругань, говядо (скот) – говядина, худог (искусный) – художник, мытарь (сборщик подати) - мытарство; в) слова, самостоятельно не употребляющиеся, но сохранившиеся в составе фразеологических единиц: сокол «старое стенобитное орудие, таран» - гол как сокол; зга «дорога», этимолог.: стьга – стезя – не видно ни зги; кол «небольшой участок земли» – ни кола, ни двора. Все эти слова совершенно выпали из лексической системы современного русского языка, прочно забыты его носителями. Далеко не все ученые относят их даже к пассивному запасу русского языка. 2) Относительно устаревшие слова (собственно лексика пассивного запаса) – относящиеся к ней слова и фразеологизмы не употребляется в обычном живом общении, но их значение известно носителям языка, к такой лексике относятся, например, слова гимназия, трактир, продналог, продразвёрстка, городовой, НЭП, выдвиженец, лишенец, ризы и под.   2.2. Типы устаревших слов с точки зрения причин, вызвавших их устаревание, также неоднородны. Она включает в себя историзмы и архаизмы. Историзмы – это слова, которые вышли из употребления по внешним причинам: исчезли явления, которые они отражают. Например: городовой, урядник, дума (до конца ХХ века), боярин, ямщик, кольчуга, полицай и т.п. Все эти слова были единственными названиями, обозначениями данного понятия, поэтому если в настоящее время возникает потребность в обозначении этого понятия, то используют именно они. Историзмы активно употребляются в художественной литературе, в исторических романах для создания колорита эпохи. Архаизмы (греч. Archaios – древний) – это слова, которые были вытеснены из активного запаса языка их новыми синонимами. Само понятие осталось, изменилось только его название. Ср.: ловитва – охота, вояж – путешествие, кои – который, пиит – поэт, самодовольствие – самодовольство, чело – лоб, зеница ( беречь как зеницу ока) – зрачок. Архаизмы устаревают, переходят в пассивный состав языка по-разному: устаревают разные стороны слова. Поэтому можно выделить типы архаизмов с точки зрения их лингвистических особенностей: 1) лексические архаизмы: А) лексико-фонетические архаизмы: лексическое значение слова и морфемная структура слова остались прежними, изменилась лишь фонетическая форма слова: пиит – поэт, зерцало – зеркало, глад – голод, клоб – клуб, воксал – вокзал, ироизм – героизм, стора – штора; б) лексико-словообразовательные архаизмы – это однокоренные слова с тождественным лексическим значением, но разными аффиксами: пастырь – пастух, ответствовать – отвечать, свирепство – свирепость, воитель – воин. Такие архаизмы обычно имеют разную стилистическую окрашенность. Стилистически маркированные элементы обычно употребляются в художественной литературе, в произведения высокого стиля: «Здесь вижу двух озер лазурные равнины, где парус рыбаря белеет иногда» (А.С. Пушкин); в) лексико-морфологические архаизмы – это одно и то же слово, изменившее с течением времени свои морфологические характеристики, например, существительное мужского рода зал ранее употреблялось в женском и среднем родах: зало – зала; г) собственно-лексические архаизмы – это устаревшие синонимы к существующим ныне словам: лоно – грудь, виктория – победа, сей – этот и под. 2) Семантические архаизмы – это слова, ПВ которых остается постоянным, изменяется только лексическое значение слова. Например: О, если б Аполлон Пиитов дар чудесный Влиял (= влил) мне ныне в грудь. (А.С. Пушкин); Что ж? Веселитесь… - Он мучений последних вынести не мог: угас как светоч дивный гений, увял торжественный венец. (М.Ю. Лермонтов) Существительное светоч раньше имело значение «большая свеча», сейчас же оно осмысляется в этом стихотворении как метафорическое, переносное значение. Иными словами, семантический архаизм представляет собой устаревшее значение какого-либо слова, в иных значениях являющегося обычным словом современного русского литературного языка.   Судьба устаревших слов, которые входят в пассивный запас русской лексики, не всегда проста. Можно выделить, как минимум, 3 различных направления, по которым менялась их судьба, в частности в ХХ в. Некоторые из устаревших после 1917 г. слов стали настоящими историзмами, т.е. закрепились в языке как обозначения тех или иных явлений дореволюционной России: камер-юнкер, казачок, урядник, становой, городовой и т.д. Другие и в наше время продолжают употребляться как обозначения соответствующих явлений зарубежной жизни, т.е. перешли в разряд экзотизмов. Например: помещик, сенат, полиция, рента и т.п., т.е. они встали в один ряд со словами лорд, мэр, баронет, ранчо, матадор и т.п. Третью группу составляют слова, которые были переосмыслены применительно к новым явлениям действительности, т.е. снова вошли в литературный язык, обычно в ином, частично модифицированном значении. Например, знатный – историзм в значении «принадлежащий знати, аристократии», в современном русском языке закрепилось в значении «известный, выдающийся по своей деятельности»; существительные мещанин, мещанство потеряли значение сословных терминов и закрепилось в качестве морально-оценочных обозначений. Такова непростая судьба некоторых историзмов, которые как бы в обновлённом виде вновь появляются в языке. Противоположным процессу исчезновения слов из языка является процесс появления в нем новых слов – неологизмов.   3. Неологизмы. При описании новых лексических единиц в современной лингвистике используется несколько близких по содержанию терминов: неологизмы, инновации, новообразования. Они обладают разной внутренней формой, что и предопределяет их судьбу. Наиболее общеупотребительным и распространенным является первый из терминов – неологизм. В школьном курсе русского языка при анализе новых слов, фразеологизмов и значений употребляется именно он. Существительное инновации используют для обозначения новых явлений на всех уровнях языка, о чем свидетельствует содержание нескольких сборников научных работ, в названии которых присутствует это слово (Инновации 19). Субстантив новообразование в силу своей внутренней формы «новое образование» употребляется либо по отношению к инновациям разных уровней языка, либо по отношению к словообразовательным неологизмам – одной из групп новых номинативных единиц. Именно в таком значении будут использоваться термины инновации и новообразование в предлагаемом пособии. 3.1. Сущность неологизмов. Хотя термин неологизм не нов, он до сих пор не имеет однозначного определения. По мнению Н.З. Котеловой, одного из основоположников русской теоретической лексикологии и лексикографии, существует несколько лингвистических теорий, пытающихся раскрыть языковую сущность такого явления, как неологизм. Условно (для удобства анализа) эти теории можно назвать «стилистической», «психолингвистической», «лексикографической», «денотативной», «структурной» и «конкретно-истори­чес­кой». Типология неологизмов по виду языковой единицы. По виду языковой единицы неологизмы делятся на неолексемы, неофраземы и неосемемы (слова и фразеологизмы). Конкретно-историческая теория Н.З. Котеловой. Признак «нового», «новизны», лежащий в основе большого числа определений неологизма, по мнению Н.З. Котеловой, должен быть уточнен с точки зрения времени и языкового пространства (Котелова 1978), что позволит дать более корректное представление о сущности неологизма. Дело в том, что «понятие неологизма исторично и относительно» (Головин 1966), поэтому ему нужны конкретизаторы (Котелова 1978). Лексикографическая теория. Сторонники этой теории полагают, что неологизмы – это слова, отсутствующие в современных словарях, не отмеченные словарями. Эта точка зрения получила значительное распространение в западной неологии. Именно она лежит в основе концепции словаря английских неологизмов К. Барнхарта,[4] ее придерживаются французские лексикографы. Стоит отметить, что французы пытаются скорректировать это определение и включают в словари семантические неологизмы – зафиксированные словарями старые слова, значение которых изменилось. Стилистическая теория. Согласно этой теории, к неологизмам относят стилистически маркированные слова, значения слов или фразеологизмы, употребление которых сопровождается эффектом новизны. Именно такое определение неологизма представлено в «Большой советской энциклопедии» (3-е изд.), в «Новом энциклопедическом словаре» (2000), в «Новейшем словаре иностранных слов и выражений» (2001), в работах западных лингвистов. А.Г. Лыков пишет: «Генетическим стержнем и принципиальной основой понятия неологизма является качество новизны слова». Ореол новизны у появившейся в языке единицы психологически важен для ее отнесения к неологизмам, поскольку этот признак всегда был ключевым понятием неологии и именно те слова, которые им обладали, и воспринимались как новые. И все-таки этот критерий не может быть определяющим при выявлении сущности такого явления, как неологизм. Причины этого следующие. Во-первых, по мнению многих исследователей, понятие новизны до сих пор не имеет достаточной конкретизации и требует уточнений. Так, А.Г. Лыков полагает, что при анализе этот признак «не дается в руки», так как он не может быть количественно измерен и не имеет формализованных характеристик. Во-вторых, ощущение новизны, возникающее при восприятии какой-либо языковой единиц, является чрезвычайно субъективным: то, что одному человеку кажется новым, для другого носителя языка является совершенно привычным и потому субъективно известным, «старым». В исследовании (Миськевич 1970) подчеркивается субъективность ощущения новизны носителей языка, которое трактуется как «чисто индивидуальное свойство каждого человека»: его появление у реципиента и утрата «при восприятии слов во многом определяется степенью образованности воспринимающего, его вкусами, языковым чутьем и т.д.». О.А. Габинская предлагает совмещать «индивидуальный характер ощущения новизны… с коллективным признанием этой новизны» (1980). А.Г. Лыков полагает, что обязательным признаком неологизма является «объективное ощущение новизны», поскольку оно существует у всех носителей языка, хотя и может быть «несколько различным по отношению к некоторым конкретным словам у отдельных людей» (Лыков 1976). Об этом же пишет В.Г. Гак: «поскольку разные люди по-разному оценивают «неологичность» слова, его правильность и т.п., необходимо опираться на чувство языка разных лиц» (Гак 1978). Для «снятия» субъективности критерия новизны лингвисты предлагали также учитывать мнение только наиболее компетентных носителей языка – лингвистов, филологов, писателей, журналистов и иных групп носителей языка, профессия которых связана со словом. Например, В.Г. Гак считает, что наиболее важным является мнение лингвиста – специалиста с развитой лексической компетенцией (Гак 1978). По мнению С.И. Тогоевой, с этим трудно согласиться: лингвисты действительно тонко чувствуют язык, но они не могут быть объективными: их мнение неизбежно зависит от тех лингвистических взглядов, теорий, которых они придерживаются. Поэтому для определения степени неологичности какой-либо языковой единицы необходимо привлекать испытуемых различных возрастных, социальных и профессиональных групп (Тогоева 1999: 91-92). В-третьих, ощущение новизны, которое должно сопровождать каждый неологизм, носит скорее психолингвистический, чем лингвистический характер: оно в большей степени связано с восприятием слова конкретным носителем языка, с его языковой способностью и компетенцией, чем с языком – системой. Выдвинуто же понятие неологизма именно лингвистикой, ей и надлежит дать свое определение этому явлению, которое, естественно, должно отличаться и отличается (см. работы С.И. Тогоевой) от психолингвистического. В-четвертых, субъективность и «психолингвистичность» критерия новизны делают неологизмы нелексикографируемыми или в очень слабой степени лексикографируемыми явлениями. Лексические же единицы – это самый естественный и традиционный объект лексикографов. В-пятых, ореол новизны опирается преимущественно на признак известности/не­из­вестности носителю языка какой-либо языковой единиц, на степень ее употреби­тельности, на вхождение в активный или пассивный запас языка. Именно поэтому в некоторых психолингвистических экспериментах испытуемые относили к неологизмам не только недавно образованные и непонятные им слова, но и неизвестную им уста­рев­шую лексику: историзмы и архаизмы. В результате «смыкаются» явления, находящиеся на противоположных темпорально-языковых полюсах, стирается грань между ними. Об этом свидетельствует, например, история проникновения в современный русский литературный язык лексики репрессированных: слова ГУЛАГ, зэк, зэчка, «пепельница» (о радиоприемнике, радиотарелке, бывшей источником новостей для заключенных) и под. во второй половине 80-х гг. ХХ в. воспринимались основной массой носителей русского языка как новые, но, обозначая старые, утраченные обществом реалии, очень быстро перешли в разряд историзмов. Известны и процессы, идущие в противоположном направлении – случаи возвращения устаревших слов в язык, их актуализации. Достаточно вспомнить существительные дума, гимназия, лицей, полиция и под., которые исчезли из активного запаса русского языка после революции 1917 г., но начали вновь активно употребляться (хотя и с частично измененным значением) в конце ХХ в. В-шестых, следует учитывать и то, что ощущение новизны быстро утрачивается вследствие активного употребления слова, созданного по продуктивной словообразовательной или семантической модели. Н.З. Котелова считает, что «многие новые слова сразу усваиваются говорящими и ощущение новизны быстро стирается» (Котелова 1978). Е.В. Сенько полагает, что неологизмы в качестве единиц, маркированных временем, «существуют лишь определенный период, переходя в сознании говорящих в разряд единиц, не маркированных временем» (Сенько 1994). Так, многие неологизмы, появившиеся в русском языке в 80-90-е годы ХХ в., такие, например, как перестройка, спонсор, презентация, консенсус, крутой (о человеке), тусовка, въехать в ситуацию, забить стрелку и под., быстро лишились эффекта новизны вследствие своей частотности в современных текстах. Иногда новые слова даже в момент своего возникновения не обладают признаком новизны и воспринимаются носителями языка как обычные, привычные лексемы. Обычно к таким неологизмам относятся новообразования, созданные по продуктивным моделям русского словообразования, при этом они обозначают уже известные носителю данного языка реалии, например прилагательные догорбачевский, послегорбачевский, постсоветский, постперестроечный, доперестроечный (периоды раз­ви­тия общества) и под. Все вышесказанное позволяет согласиться с Н.З. Котеловой, полагавшей, что ореол новизны – это характеризующий, но не определяющий признак для такого явления, как неологизмы. Психолингвистическая теория. Эта теория наиболее полно представлена в исследованиях ученых Тверского университета, в частности в работах С.И. Тогоевой (1999), которая определяет неологизм как языковую единицу, не встречавшуюся ранее в индивидуальном речевом опыте носителя языка. Таким образом, акцент делается на субъективной, индивидуальной новизне неологизма. Именно поэтому, по ее данным, архаизмы могут восприниматься носителями языка в силу их жизненного опыта как новые, неизвестные им единицы: так, экспериментальное исследование, проведенное С.И. Тогоевой в 1998 г. на материале лексики художественной литературы середины ХIХ в., обнаружило, что большинство реципиентов отметили как «новое», «не встречавшееся ранее» существительное погост; в аналогичном эксперименте, проведенном Н. Костюшиной, к новым словам были отнесены лексемы светец, исполать, вотще, жуировать, уда (Тогоева 1999: 94). Против такого чисто позитивистского определения неологизмов обычно выдвигаются следующие аргументы. Во-первых, логическим следствием такого понимания неологизмов является представление о том, что неологизмы есть лишь в том языке, который имеет письменную форму, а языки, существующие только в устной форме, либо не имеют неологизмов вообще, либо имеют, но принципы их выделения не ясны, хотя очевидно, что они должны быть иными. Во-вторых, фиксация слов в словарях зависит в целом от лексикографической ситуации в стране, от того, сколько словарей, описывающих конкретный язык, создано и к каким типам они принадлежат. Если лексикографическое описание какого-либо языка только начинается, то трудно отграничить новые слова от существующих давно. Кроме того, некоторые давно «живущие» слова могут быть пропущены лексикографами случайно либо сознательно, поскольку они не соответствуют принципам отбора материала для словника, установленным автором-составителем. Вероятно, наличие или отсутствие слова в словарях целесообразно использовать как один из методов выявления неологизмов, но не как основной, сущностный признак последних. Денотативная теория. Это одна из самых распространенных теорий неологизмов. Она представлена в «Словаре лингвистических терминов» О.С. Ахмановой (1966), во 2-ом издании БАСа, в энциклопедии «Русский язык» (1979), пособии В.А. Козырева и В.Д. Черняк «Русская лексикография» (2004) и многих других работах. Согласно этой теории, неологизм – это слово, обозначающее новое явление (денотат, реалию) или понятие. Так, в последнем пособии словарь неологизмов определяется как «тип словаря, в котором описываются слова или обороты речи, созданные для обозначения нового предмета или для выражения нового понятия» (Козырев, Черняк 2004). Недостатком этой теории является то, что она не учитывает внутриязыковые причины появления неологизмов (стремление носителя языка к экспрессивности, выразительности, экономности номинации, образование по аналогии и т.п.) и то, что неологизмы могут обозначать разные с точки зрения новизны явления и понятия. Самой многочисленной группой неологизмов являются те, которые действительно обозначают новые реалии и понятия. Перестройка обусловила появление в русском языке многих слов и устойчивых словосочетаний, обозначающих новые явления и понятия: деколлективизация, деидеологизация, деполитизация, десоветизация, деидеологизация, ваучер, ваучеризировать, спонсор, спонсорство, рашнгейт, новый русский, ближнее зарубежье, дальнее зарубежье и под. В то же время появилось много неологизмов, обозначавших ранее известные (и обычно уже имевшие общепринятое название) реалии: консенсус (син.:согласие), презентация, спикер и иные. Некоторые давно существующие реалии получили имя лишь после того, как актуализировались в ходе развития общества, например доперестроечное время, доельцинский и послеельцинский периоды развития страны и под. Некоторые неологизмы 90-х гг. ХХ в. обозначают гипотетически существующие реалии: аура, биополе, телекинез, чакры, экстрасенс, биоэнерготерапевт и др. Таким образом, не всегда за неологизмами скрываются новые явления и понятия. Поэтому эта теория неологизма охватывает лишь часть новой лексики и может быть принята с некоторыми оговорками. Структурная теория. Сторонники этой теории полагают, что к неологизмам могут быть отнесены только те слова, которые обладают абсолютной структурной, формальной новизной; обычно это уникальные звукосочетания, воспринимающиеся как нечленимые, непроизводные, немотивированные единицы. В качестве примеров обычно приводятся такие слова, как *неон, *лилипут, *бокр, *куздра, *гуолла, *рокоо, *фелибр и под.[5] Часто к подобным единицам относят и новообразования типа *газ (из греч. хаос), *кодак (звукоподражание), *лавсан (аббревиатура, созданная на базе сочетания слов лаборатория высокомолекулярных соединений АН). Н.З. Котелова не считает правомерным рассматривать их в качестве иллюстраций, доказывающих корректность данной теории, поскольку они являются заимствованиями (газ), аббревиатурами (лавсан) либо звукоподражаниями (кодак) (Котелова 1978). Сторонники этой максимально узкой точки зрения на неологизмы не относят к новой лексике обычные производные слова, поскольку они понятны носителям языка и могут быть созданы ими в любой момент. Эта теория вызывает много возражений. Во-первых, приведенные выше неологизмы созданы искусственно, они аналогичны знаменитой глокой куздре Л.В. Щербы. Подобные образования редко встречаются в обычной речи носителей языка, потребность в них возникает в основном у писателей, создающих фантастические произведения о вымышленных мирах (ср. *дрион – космический корабль, *гуолла – болезнь неземной цивилизации и под.), либо у тех, кто занимается проблемами искусственной номинации. Стоит учитывать и то, что и те, и другие в последнее время стремятся создавать мотивированные неологизмы: Музобоз (музыкальный обоз), Виношоукур (Винокур + шоу) и др. Таким образом, сложившиеся в последнее время тенденции развития искусственной лексики, среди которой прежде всего и можно было встретить структурно новые для языка слова, противоречат данной теории. Во-вторых, понимание неологизма как слова с абсолютно новой формой плохо соотносится с тем, что подавляющее большинство слов русского языка (86 % – по данным А.Н. Тихонова; 96 % – по данным М.В. Панова) являются производными, то есть связанными отношениями формально-семантического сходства с другими словами. Структурно уникальные неологизмы предстают в этом случае как что-то редкое, нетипичное для системы языка, находящееся на его периферии. В-третьих, подавляющее большинство русских неологизмов (при традиционном выделении этой группы слов), несмотря на значительное количество заимствований, составляют производные слова, образованные с помощью средств русского словообразования: с помощью уже известных языку деривационных морфем и мотиваторов, что также не предполагает формально-структурной уникальности новых слов. Высказанные выше соображения не позволяют согласиться с приведенными теориями неологизмов. Более корректной представляется точка зрения Н.З. Котеловой, которую условно можно назвать конкретно-исторической теорией неологизма. Первый и основной конкретизатор – это конкретизация по признаку «время». К неологизмам должны относиться слова, которые существуют в определенный период языка и не существовали в предшествующий период. Поэтому возможно выявление и исследование неологизмов любого временного периода: Х1Х в., ХХ в., 30-х гг. ХХ в., 70–90-х гг. ХХ в. и т.д. Б.Н. Головин определяет точку отсчета: новые слова – это «слова, возникшие на памяти применяющего их поколения». Второй конкретизатор – это конкретизация по параметру «языковое пространство», то есть по сферам и жанрам употребления языка. При этом могут использоваться следующие показатели новизны слова: а) новое для многих (всех, некоторых) языков; б) для данного национального языка; в) для литературного языка; г) для конкретного подъязыка (определенной терминосистемы, жаргона, диалекта и т.п.); д) для языка и/или речи. Конкретизаторы времени и социально-языкового пространства используются не только в лингвистике, но и в психолингвистике, имея при этом иное наполнение: «… в лингвистике время выступает как способ хронологической фиксации коллективного знания, в психолингвистике – как мироощущение познающего субъекта, при этом «ощущение бытия» единицы номинации (для человека это всегда единица индивидуального лексикона) обусловлено факторами иными, нежели фиксация слова в тексте» (Тогоева 1999) – опытом всей речемыслительной и когнитивной деятельности человека. Понятие пространства в лингвистике и психолингвистике достаточно близки: в лингвистике это совокупность всех идиолектов языка, а также место слова в системе языка или речевой единицы в тексте, в психолингвистике пространство – это «совокупность социально обусловленных идиолектов носителей языка» (Тогоева 1999). Третий конкретизатор, выделяемый Н.З. Котеловой, – это тип новизны языковой единицы. Он в большей степени важен для определения типа неологизма, чем его сущности: слово или фразеологизм могут обладать новым значением (это семантический неологизм), новой формой (неологизм – синоним к уже существующему слову) или и тем, и другим вместе (собственно неологизм). Таким образом, неологизмы можно определить как слова, значения слов и идиомы, существующие в определенном языке, подъязыке и языковой сфере и не существовавшие в предшествующий период в том же языке, подъязыке, языковой сфере (Котелова 1978). Учет этих конкретизаторов позволяет выделять неологизмы достаточно корректно и объективно. Так, существительное *экибана было неологизмом для русского языка 70-х гг. ХХ в., но не было таковым для японского языка, из которого оно и пришло в русский; *одиночество – новый термин в русской социологии того же периода, но обычное слово для русского литературного языка; подмолодить – неологизм для русского литературного языка конца ХХ в., но узуальное слово для молодежного жаргона. Достаточно полным можно назвать определение Н.З. Котеловой, понимающей под новыми словами «как собственно новые, впервые образованные или заимствованные из других языков слова, так и слова, известные в русском языке и ранее, но или употреблявшиеся ограниченно, за пределами литературного языка, или ушедшие на какое-то время из активного употребления, а сейчас ставшие широко употребительными», а также «производные слова, которые как бы существовали в языке потенциально и были образованы от давно образовавшихся слов по известным моделям лишь в последние годы (их регистрируют письменные источники только последних лет)» (Котелова 1971: 7). Именно последнее определение неологизма, принадлежащее Н.З. Котеловой, по указанным выше причинам представляется наиболее приемлемым и принимается в данной работе.   3.2. Типология неологизмов. Типология неологизмов, как и типология обычных слов русского языка, может быть построена с учетом самых разных признаков, свойственных этим единицам: формальных, семантических, синтагматических, социолингвистических и иных. Поэтому некоторые классификации неологизмов являются традиционными для лексики в целом (например, деление неологизмов по способу их образования, по стилистической окраске и под.), другие же опираются на признаки, свойственные только этим языковым единицам (например, деление неологизмов на группы по степени их новизны или по степени новизны обозначаемой реалии). Рассмотрим существующие типологии неологизмов более подробно. Неолексемы представляют собой новые слова, являющиеся результатом заимствования (имидж, киллер, папарацци, рейв, рэп, свингер, секьюрити, слоган, сингл, тамагочи, чизбургер) либо процессов словообразования (предел → беспредел, бизнесмен → бизнесменка, туалет → биотуалет, бомж → бомжатник, бомж → бомжиха, бомж → бомжевать, иностранная валюта → инвалюта, качать мышцы → качок, расказачивать → расказачивание).[6] Неофраземы – это новые фразеологизмы и устойчивые сочетания слов с формирующейся идиоматичной семантикой, или аналитические сочетания, по терминологии Н.З. Котеловой. Например, в годы перестройки сформировались такие фразеологизмы, как Белый дом (о русских реалиях), беловежский пакт, кредит доверия, непопулярные меры, популистские меры, правовое государство, декларация о доходах, прожиточный минимум, рекламная пауза, смешные цены и под. Неосемемы – это новые значения старых слов и фразеологизмов, например, у существительного экология появилось новое переносное значение ‘чистота, правильность, обусловленные гармоничным соотношением элементов; забота о такой чистоте’: экология духа, экология языка, экология культуры; у существительного демонтаж – переносное значение, сформировавшееся в публицистическом стиле ‘уничтожение или коренное преобразование чего-либо (общественных структур, системы управления государством и т.п.)’; у фразеологизма светлое будущее сформировалось переносное значение с иной стилистической окраской: в советское время оно зафиксировано в словарях с пометой высок. в значении ‘о коммунизме’, сейчас словари ставят пометуирон., значение может быть сформулировано примерно следующим образом ‘будущее, о котором мечтали в годы перестройки и которое стало светлым только для богатых’; фразеологизм дворянское гнездо приобрел значение ‘место элитной застройки в городе для правящего класса и богатых’ и пометуирон. По данным Н.З. Котеловой, новые слова составляют примерно 90,7% русских лексических инноваций, неофраземы – 1,2 %, неосемемы – 8% новых единиц, вошедших в словарь «Новые слова и значения. По материалам прессы и литературы 60-х гг.» (Котелова 1978: 19). Н.З. Котелова полагает, что при широком понимании термина неология как науки о новом, ее объектом, помимо названных выше, могут стать и такие единицы, как: а) новые свойства старых слов, например терминологизация слова в целом или его отдельного значения (*надежность, *структура), изменение стилистической или «временной» окраски (так, слова *мысленный, *отлу­чить, *стезя потеряли уже в 60-е гг. ХХ в. помету устар.; существительные*выходной, * получка – помету разг. и под.); б) новые формы словоизменения слова: у прилагательных появляются формы степеней сравнения или краткие формы (*камерна, *зрелищны, *личностен, *пред­мет­нее), у существительных – формы множественного числа (*единичности, *логики, *протяженности); в) новая сочетаемость слов, например *экскурсовод по чему (по стилям), *гео­гра­фия чего и под.; г) новые лексико-грамматические функции слов, например использование союзов и, или в новой модели фото- и кинопромышленность, авто- или электропогрузчик, активно заявившей о себе в 60-е гг. ХХ в., специализация слов в роли постоянных приложений(*цех-гигант, город-гигант) или слов, соединяющихся с приложениями (*автомат-диспетчер,*автомат-секре­тарь под). (Котелова 1978: 17-18). Названные процессы, характеризующие развитие языка, представляют собой интересный объект для научных исследований, но могут быть предметом анализа в исследованиях нелексикографического характера, поскольку с трудом поддаются лексикографическому описанию. Типология неологизмов по способу образования. По способу образования неологизмы делятся на заимствованные, словообразовательные и семантические неологизмы. Типология неологизмов по степени новизны. По степени новизны неологизма, определяемой по соотношению с системой языка, новообразования делятся на абсолютные и относительные. Последние имеют еще и синонимичные термины: функциональные неологизмы или актуализированные слова. Более адекватным представляется термин относительные неологизмы, поскольку прилагательное функциональный оставляет неясным, о какой функции идет речь, прилагательное актуализированный передает признак лишь одной группы таких новообразований. Абсолютным неологизмам обычно не дают развернутого определения, выявляя их признаки по соотношению с категорией относительных неологизмов и реально относя к абсолютным те слова и фразеологизмы, которых ранее не было в языке, такие, например, как бомж, бомжировать, масс-медиа, ди-джей, лейбл и под. Категория относительных неологизмов наиболее полно разработана в исследованиях Т.Н. Поповцевой (1990: 90-95) и в предисловии к «Толковому словарю современного русского языка: Языковые изменения конца ХХ столетия» (М., 2001. С. VI–Х) (в дальнейшем – Словарь-2001). В последней работе этот термин не используется, но разряды слов, выделяемые авторами словаря с точки зрения динамического состояния языка, содержательно коррелируют с обсуждаемым явлением. Относительные неологизмы как группа слов, принципиально не новых для языка, признается исследователями сравнительно немногочисленной, но характерной и показательной для развития современного русского языка. К относительным неологизмам относят следующие группы слов. А) Так называемая «вернувшаяся лексика». Малоупотребительные или устаревшие слова, которые в последние годы (или на определенном временном отрезке) «актуализировались, сохраняя в своей «новой жизни» прежнее смысловое и функционально-стилистическое содержание» (Поповцева 1990: 90). Например, в 70–80-е гг. ХХ в. в связи с возрождением в нашей стране жанра синтетического эстрадного представления активизировалось употребление существительного варьете, которое с 20-х гг. ХХ в. можно было встретить только в специальной литературе. Среди «вернувшейся» лексики особую группу составляют термины религий, прежде всего православия, активно употребляющиеся на страницах современных изданий: алтарь, Бог, Богородица, крестный ход, молдебен, монах, паломничество, панихида, Патриарх, Пасха, Рождество, храм и под. Аналогична судьба ряда архаизированных слов, обозначавших ранее государственные органы, образовательные учреждения, людей, работавших в них:гильдия, гимназия, губернатор, гувернёр, лицей. Вернулась с периферии лексика, ассоциировавшаяся ранее с явлениями и признаками буржуазного общества, капиталистических стран, о чем свидетельствовали комментарии в толковых словарях (в капиталистических странах, в буржуазном обществе). В настоящее время эти слова обозначают реалии русской действительности: банкир, коммерсант, безработица, бизнес, забастовка, инфляция, многопартийность. К этой же группе относятся имена реалий, заимствованных из социального устройства зарубежных стран и используемых в настоящее время для обозначения русских явлений:муниципалитет, мэр, мэрия, офис, фермер, парламент. Б) Актуализированная лексика – слова, прежде существовавшие в русском языке, но выступающие на современном этапе в ином осмыслении. Например, существительное земляне в древнерусском языке имело значение ‘люди, обрабатывающие землю, крестьяне’, в 60-е гг. ХХ в. оно приобрело значение ‘обитатели планеты Земля’. Именно так понимается актуализация авторами Словаря-200, которые относят к актуализированной лексике единицы так называемого основного фонда русского языка – обычные, привычные «старые» слова, претерпевшие в описываемый период семантические, стилистические, сочетаемостные, оценочные и другие изменения. Таким образом, актуализация заключается в активизации семантических преобразований слова: в расширении сочетаемости и изменении ее характера, в образовании новых значений слов, в том числе переносных, а также в изменении значений слов в связи с идеологической переориентацией. Данное определение свидетельствует о более широком понимании относительных неологизмов составителями Словаря-20001: в число относительных неологизмов авторы словаря включают и семантические неологизмы. Это отличает их позицию от традиционной точки зрения, согласно которой актуализированные неологизмы могут иметь изменения в составе только коннотативных, но не денотативно-сигнификативных сем. В качестве иллюстрации в словаре приводятся такие примеры, как появление у прилагательного рублевый новых значений ‘оцениваемый в рублях; такой, где расплачиваются в рублях; такой, где функционирует только отечественная валюта – рубль’, которые делают его антонимом к прилагательному валютный: рублевая зона, рублевая прибыль, рублевые средства, рублевые кредиты, рублевый счет и под. Существительное диссидент потеряло идеологическую окраску. Чтобы убедить­ся в этом, достаточно сравнить его толкование в МАС-2 и в Словаре-2001. Мас-2: «Устар. Такой, кто отступает от господствующего в стране вероисповедания; вероотступник». Словарь-2001: «В советск. время: тот, кто не следовал коммунистической идеологии, противостоял существующему режиму и подвергался за это преследованиям и репрессиям. См. Антисоветчик. Отщепенец». Образование устойчивых словосочетаний с разной степенью терминологичности характерно для слова деньги: быстрые деньги, горячие деньги, грязные деньги, деревянные деньги, дешевые деньги (о вкладах и кредитах с низкой процентной ставкой), длинные деньги (о кредитах, выдаваемых на длинных срок), необеспеченность денег, отмывание (грязных) денег, пластиковые деньги, черные деньги (доходы, скрытые от налогообложения) и под. Одномоментное вхождение в язык группы однокоренных или одноструктурных слов также свидетельствует об актуализации этого понятия и обозначающего его слова. Так, существительные спонсор, бомж, наркотик, рынок и под. породили много новых слов: спонсорство, спонсорский, спонсировать, проспонсировать; бомжевать, бомжировать, бомжиха, бомженок, бомжатник и под. Активизировались такие словообразовательные средства, как приставкианти-, про-, де-, рас-, ре-, пост-, супер- и под. , порождая значительные группы неологизмов: антиельцинский, антигорбачевский, антибаркашевский; проельцинский, проправительственный; деколлективизация, десоветизация, деидеологизация; реколлективизация, ренационализация и под. В) Внутренние заимствования – новые слова и фразеологизмы, появление которые обусловлено перераспределением языковых средств в видах и жанрах речи (Котелова 1982; Поповцева 1990). Внутренние заимствования включают в себя те языковые единицы, которые проникают в литературный язык из русской разговорной речи, просторечия, диалектов, жаргонов и арго, из профессиональной лексики, разных областей знания (терминосистем) и т.п. Например, трудно найти человека, которые не знал бы таких медицинских терминов, как СПИД, ВИЧ-инфекция, мануальная терапия, антиспидовский, хоспис, антистрессовый; лексику молодежной субкультуры: бодипирсинг, пирсинг, мейнстрим, рейв, рэп, тусовка; термины бизнеса и финансового дела:бартер, брокер, безвалютный, инфляция. Как показывают наблюдения, основную массу внутренних заимствований «составляет терминологическая лексика, которая, сохраняя свой терминологический характер в соответствующей науке, поступает в «актив» литературного языка благодаря популяризации научных знаний, культурному росту носителей языка» (Поповцева 1990), активному «вторжению» в бытовую жизнь называемых терминами явлений. Типология неологизмов по виду обозначаемой реалии. По виду обозначаемой реалии (денотата или сигнификата) неологизмы делятся на 5 групп: неологизмы, обозначающие новую реалию (1), старую реалию (2), актуализированную реалию (3), уходящую реалию (4), несуществующую (гипотетически представляемую) реалию (5). Эта типология новообразований была рассмотрена выше, в разделе «Современная лингвистика о сущности неологизма». К неологизмам-заимствованиям относят слова и фразеологизмы, перенесенные из одного языка в другой либо из одного подъязыка в другой подъязык того же языка. В зависимости от того, что является донором: другой язык или подъязык того же самого языка ­– заимствования делят на внешние (донор – другой язык) и внутренние (донор – один из подъязыков того же самого языка). Так, к внешним заимствованиям русского языка последних десятилетий можно отнести слова: боди, свингер, слаксы, топ, топлесс, шазюбль, факс, ксерокс, гамбургер, чизбургер, тоник, крекер, ксе­рокс, роуминг, факс, гель, кондиционер, скраб, лайкра, крэг, нубук и под. К внутренним заимствованиям – слова, проникшие в русский язык из жаргона и сленга: байк, дурь, жмурик, качок, лажа, ментовка, наркота, облом, попса, тащиться, ширяться, тусовать­ся; из терминосистем: копирайт, мониторинг, ноу-хау, прайс-лист, пресс-релиз, римейк, трансферт, менеджмент, маркетинг, байт, драйвер, сканер, инсталляция (программы), дефолт, конвертация. К словообразовательным неологизмам относят неологизмы, образованные по моделям русского словообразования: аббревиатуры ИНН(индивидуальный номер налогоплательщика), МЧС (Министерство по чрезвычайным ситуациям), АО (акционерное общество), ОМОН, РУБОП, СОБР; сложные слова: шоу-бизнес, пиар-кампания, интернет-сервис, рок-тусовка, секс-меньшинства; простые производные слова: антиреклама, антирыночный, антиноменклатурный, антиперестроечный, видеоиндустрия, видеопиратство. По данным И.С. Улуханова, в русском языке действуют 79 способов словообразования: 17 узуальных и 62 окказиональных (Улуханов 1996), при этом используется 1013 суффиксов, 306 префиксов, 4 постфикса и 556 конфиксов, всего 1875 морфем (Ефремова 1996). К семантическим неологизмам относят старые слова и фразеологизмы, у которых появились новые значения. Примеры таких новообразований были приведены выше. Семантические неологизмы составляют примерно 9% от числа всех инноваций русского языка последних лет (Никитченко 1985). Новые значения могут появляться у разных частей речи, но наиболее «неогенны» имена существительные: 61% новых значений свойствен именно субстантивам, 20% – именам прилагательным, 17% – глаголам (Никитченко 1985). Семантические неологизмы образуются прежде всего в ходе внутрисловной семантической деривации (66% всех выявленных Н.С. Никитченко новых семем): · метафоризации – переноса по сходству: сценарий визита, компьютерные пираты, отмывание денег, валютная интервенция, производственная вертикаль, живое исполнение песни, транспортный коридор и под., · метонимизации – переноса по смежности, рядоположенности: бройлер «помещение для бройлерных цыплят», картошка «работы по уборке картофеля»; в последние годы наибольшую продуктивность получила модель «часть – целое», · сужения или расширения значений: сужение значения обычно сопровождается специализацией какого-либо значения: восстанавливать«ремонтировать», информация «программа для ЭВМ»; при расширении значения слово начинает обозначать большее количество однотипных явлений:грузовик «автомобиль / самолет / космичесткий корабль, предназначенные для перевозки грузов». 3.3. Окказионализмы как особый класс неологизмов. Создание новых слов с помощью словообразовательных средств, присущих языку, –­ мощный источник обогащения его словарного состава. Анализ именно словообразовательных неологизмов позволил выделить среди этой группы лексики собственно неологизмы, потенциальные слова и окказионализмы. Рассмотрим эти группы новообразований подробнее. Окказиональное словообразование представляет собой естественное явление любого живого языка, и строение окказиональных слов имеет право на внимание, поскольку они все же слова и поскольку наша речь, устная и письменная, пестрит многочисленными окказиональными словами, не отличающимися общеупотребительностью, но созданными по имеющимся в языке моделям, образцам и потому понятными, особенно в определенной языковой ситуации или определенном языковом контексте. Окказионализмам посвящено довольно много работ (см. исследования А.Г. Лыкова, В.В. Лопатина, Р.Ю. Намитоковой, Э. Ханпиры, Н.И. Фельдман и др.), но, несмотря на это, единой, общепризнанной теории окказиональности до сих пор нет. Во всех трех академических грамматиках русского языка, изданных во второй половине ХХ в. (1954, 1970, 1980), окказиональные слова не рассмотрены; в двух последних грамматиках они в очень ограниченном количестве представлены в качестве иллюстраций к способам русского словообразования. В речи обычно используются готовые единицы языка и правила их построения. Но встречаются в речи и индивидуальные слова, присущие только данному отрезку речи, данному контексту, создаваемые одномоментно именно в этом контексте. В этом коренное отличие индивидуальных новообразований от новых слов, уже вошедших в язык, ставших общеупотребительными (неологизмов). Многие языковеды предлагают называть такие слова окказиональными (от лат. occasio – ‘случайность’, фр. occasionel –‘случайный’). Термин впервые употреблен в статье Н.И. Фельдман «Окказиональные слова и лексикография» («Вопросы языкознания», 1957, №4): «Под окказиональным словом я разумею слово, образованное по языковой малопродуктивной или непродуктивной модели, а также по окказиональной (речевой) модели и созданное на определенный случай либо с целью обычного сообщения, либо с целью художественной. Подобно потенциальному слову, окказиональное слово есть факт речи, а не языка. Точно так же я понимаю и окказиональную форму слова». Сам термин показывает, что подобные слова созданы однажды, по случаю. Таким образом, в настоящее время к новым словам лингвисты относят различные новообразования языка: неологизмы, потенциальные слова и окказионализмы. Термин окказиональное слово в настоящее время остается одним из наиболее неоднозначных понятий в словообразовании. По-прежнему актуальна и проблема разграничения неологизмов и окказионализмов как единиц языка и речи; разграничения окказионализмов и потенциальных слов. Среди новообразований русского языка правомерно выделение двух самостоятельных категорий: неологизмов и окказионализмов (последние на словообразовательном уровне дифференцируются на потенциальные и окказиональные слова). В строгом терминологическом смысле окказионализмы нельзя назвать неологизмами. Неологизмами принято называть слова, которые стали узуальными словами совсем недавно и в течение некоторого времени сохраняют оттенок свежести, новизны. Таковы в 1970-1971 годах слова типа луноход, в 90-е годы ХХ века слова компьютер, компьютеризация и другие. Неологизмы – это слова языка, то есть узуальные новые слова, это регулярно воспроизводимые единицы языковой системы, тогда как окказиональные слова как индивидуальные образования носят исключительно речевой характер. Окказиональное слово – это «одноразовая» лексическая единица, лишенная воспроизводимости, а значит, и исторической протяженности своего существования, это слово не способно устаревать, тогда как понятие неологизма противопоставлено понятию архаизма. Именно благодаря вхождению в язык, а значит и благодаря своему включению в историческую жизнь возникшее слово становится неологизмом. При разграничении окказионализмов и неологизмов многие лингвисты отмечают, что окказионализмы появляются в речи говорящего или пишущего в данной речевой ситуации, создаются художником слова в данном тексте и не рассчитаны на широкое распространение и закрепление в узусе, неологизмы же создаются для наименования нового предмета или явления внеязыковой действительности и рассчитаны на последующее закрепление в лексической системе языка. Термин окказионализм достаточно широко используется в лингвистической литературе, но общепризнанного определения окказионального слова до сих пор нет. Множество разнообразных названий дано лингвистами индивидуально-авторским словам, в научной литературе по данной проблематике как дублирующие его встречаются следующие: писательские новообразования, художественные неологизмы, творческие неологизмы, стилистические неологизмы, индивидуальные неологизмы, слова-самоделки, слова-метео­ры, слова-однодневки, эгологизмы, индивидуально-ав­тор­­ские новообразо­вания, произведения индивидуального речетворчества, эфемерные инновации. Как видно из приведенного терминологического ряда, который и сегодня остается открытым для новых специальных наименований описываемого явления, при создании термина одни ученые стремятся подчеркнуть то, что окказионализмы – авторские слова (эгологизмы, слова-самоделки и др.), другие указывают посредством термина на кратковременность их существования в речи (слова-метеоры, слова-однодневки). Третьи считают возможным использовать термин неологизм, но с характерными определениями (художественные, творческие, индивидуальные, стилистические), которые все-таки не вполне отграничивают окказионализмы от неологизмов. Особого внимания заслуживает термин эгологизмы (эго – ‘я’), предложенный А.А. Аржановым, который подчеркивает субъективный характер новообразования. Что касается термина окказионализм, то он представляется наиболее кратким, содержательно определенным, самым распространенным в научной литературе соответствующего направления. В результате вышеизложенного можно отметить, что окказиональное слово ­– это чисто речевая единица. Только благодаря вхождению в язык оно становится неологизмом. Без такого вхождения оно навсегда остается окказиональным со всеми его специфическими признаками, которые особенно четко выявляются при соотнесении с обычным узуальным словом (от латинского usus – ‘обычай’, ‘привычка’), которое рядом лингвистов называется также каноническим (от греческого kanōn – ‘правило’, ‘предписание’). В научной литературе сложились 2основные концепции русского окказионального слова и его соотношения с неологизмами. Широкое понимание окказионализма. Эта точка зрения наиболее полно представлена в работах В.В. Лопатина и А.Г. Лыкова. В.В. Лопатин относит к существенным признакам окказионализмов следующие. Во-первых, любой окказионализм является авторским образованием. Именно поэтому В.В. Лопатину нравится термин эгологизм. Так, М.Е. Салтыков-Щедрин создал окказионализмы белибердоносец, всенипочемство («об обычаях удальства, кумовства и всенипочемства» //статья 1861 г.), душедрянствовать, клоповодство, умонелепствоватькаркатель, фиговидец, хныкательная эссенция, чернилоносное чиновничье воинство, Н.В. Гоголь –зеленокудрые, трептолистые; Ф.М. Достоевский – всемство (все мы – всемство), Л.Н. Толстой – ни то ни семное (Толстой Л.Н. в письме к Страхову: «хочу постараться написать что-нибудь новое, уж не такое нескладное и ни то ни семное»), А.В. Суворов – ничегонеделание, немогузнайка, В. Белинский –москводушие, В. Хлебников – небич, речар, кричак, смехач, плясавица, любовица; А. Блок – надъвьюжный; В. Маяковский – поэтино сердце, людогусь, громадье, многопудье, молоткастый, серпастый паспорт, разулыбить, прозаседавшиеся, мандолинить; С. Есенин ­– клененочек, вербенята; А. Белый –безбочь, собство, спаха; И. Северянин – среброгорлый май, крутобрегое озеро, кружеветь, ажурь, воль, круть, лиловь, смуть, хрупь, ручейково, павлиньево, воскрыля к звезде; С. Кирсанов – кордильерствовать, океанствовать; Е. Евтушенко – кабычегоневышлизм и под. В научной литературе проанализированы окказионализмы не только названных выше авторов, но и В. Бенедиктова (И.Б. Леонтьева), А. Вознесенского (М.А. Петриченко, В. Старцева), В. Высоцкого (В.П. Изотов, Т. Лавринович, О.В. Рисина), И. Ильфа и Е. Петрова (Т.Э. Лассов), Н. Клюева (К. Я. Сигал), В.И. Ленина (А.Г. Новоселова), В. Набокова (Л.А. Каракуц-Бородина), Ф. Одоевского (Т.А. Иванова), А.С. Пушкина (В.В. Краснянский, Е.Г. Усовик, Л.К. Филиппов), А. Солженицына (А.А. Волков), В. Строчкова и А. Левина (А.Э. Скворцов, Л.Р. Хасанова), А. Твардовского (О.С. Рябикова), А.П. Чехова (Е.А. Жигарева) и др. Во-вторых, окказионализм тесно, неразрывно связан с определенным контекстом, понятен прежде всего в нем. Показателен в этом отношении пример окказионального употребления существительного одноногость, приведенный А.Г. Лыковым. Это слово может быть осмыслено в русском литературном языке как «свойство одноногого», в контексте же «Я не зря подчеркнул, что Б. бьет только левой ногой. «Одноногость» – бич многих наших футболистов» (Сов. спорт. 18.09.1988) оно имеет иное – окказиональное – значение: «умение хорошо играть в футбол лишь одной ногой». Тесная связь с контекстом обусловливает такое свойство окказионализмов, как функциональная одноразовость . В-третьих, окказионализмы – это полноценные, ни в какой степени не ущербные единицы, «и даже более нужные в определенном контексте, более насыщенные по смыслу и эмоциональной нагрузке, чем обычные, общеупотребительные слова» (Лопатин 1973). Об этом же признаке окказионализмов писал и Г.О. Винокур. Анализируя словотворчество В. Маяковского, он обнаружил, что В. Маяковский никогда не считал создаваемые им слова необходимыми в общем русском языке. Его новшества, по мнению  Г.О. Винокура (Винокур 1943), выполняют преимущественно художественную функцию. А.Г. Лыков (1990: 79) также считает, что у окказионализмов «номинативная функция ослаблена, зато подчеркнута функция экспрессии». Специфика окказионализмов, по мнению В.В. Лопатина, заключается не в том, что это неполноценные слова, а «в том, что, обслуживая определенный контекст, данный частный случай, данную речевую ситуацию, они не претендуют на то, чтобы закрепиться в языке, войти в общее употребление» (Лопатин 1973). Поэтому они принадлежат речи, а не языку. Но иногда окказионализмы все-таки закрепляются в нем. Например, вошли в язык такие новообразования М.Е. Салтыкова-Щедрина, как пенкосниматель, головотяпство, благоглупости; обломовщина И.А. Гончарова, карамазовщина Ф.М. Достоевского, бездарь И. Северянина, чертеж, рудник, маятник, насос, притяжение, созвездие М.В. Ломоносова, промышленность, влюбленность, рассеянность, трогательный Н.М. Карамзина и под. Общественная потребность в номинации обеспечила в ХХ в. быстрое вхождение в язык таким новообразованиям, как околоземный, прилуниться, реанимация, мелкотемье и др. Однако количество таких слов не велико. Анализ двух тысяч слов, представленных в банке русских неологизмов,[7] показал, что лишь 139 из них (автопилот, акватория, акселерат, атлетизм, аэрация, бармен, бездумный, бездуховный, безотходный, биатлонист, бич, бичевать) вошли в толковый словарь русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой,[8] что составляет около 8 % от общего числа исследуемых слов (Плотникова 2001). Главная роль в узуализации нового слова принадлежит социальным факторам. К условиям, необходимым для вхождения инновации в литературный язык, можно отнести следующие: 1) социальную необходимость и обусловленность; 2) степень устойчивости нового слова, то есть частотность его употребления в разных контекстах; 3) семантическую емкость (развитие многозначности, в том числе появление переносных значений); 4) функциональную целесообразность; 5) соответствие требованиям языковой нормы (Плотникова 2001). Таким образом, закрепление слова в языке – дело капризное и мало предсказуемое. Некоторые окказионализмы рождаются в языке дважды и даже трижды: так, прилагательное лошажий (вместо лошадиный) встречается в текстах В. Маяковского и С. Есенина, существительное сонь – у тех же авторов и у Э. Багрицкого, глагол берложить – у Н. Асеева и А. Вознесенкого и т.д. Четвертым свойством окказионализмов является то, что они сохраняют свою новизну, ощущаются как новые независимо от времени своего создания. Это обусловлено их системной, запрограммированной неправильностью. Ненормативность как важный признак анализируется в работах Е.А. Зем­ской и  А.Г. Лыкова. По их мнению, окказионализмы – это слова, образованные с нарушением грамматических, словообразовательных и иных норм. Обычно они образуются по непродуктивным либо абсолютно новым словообразовательным (или семантическим) моделям. Например, при образовании существительного новоселость С. Кирсановым использован иной грамматический тип мотиватора, чем принято при использовании этой модели: суффикс ‑ость обычно присоединяется к именам прилагательным (новый – новость, старый – старость), а не к существительным (новосел – новоселость); при образовании существительного болитва – непродуктивная модель: «глагол + -тв(а) = существительное со значением отвлеченного действия» и неканонический для русского литературного языка глагол-мотиватор (бить – битва, болиться – болитва); при образовании субстантива люботаника – новая словообразовательная модель на основе контаминации (любить + ботаника); при образовании деепричастия океанствуя, водопадствуя – не существующие в языке глаголы океанствовать, водопадствовать. Окказионализмам свойственна «неправильность, но не «естественная», а заданная, запрограммированная» (Лыков 1990). Такая неправильность окказионализмов совершенно оправданна, поскольку они являются «художественным произведением в предельном минимуме своего выражения»: любой окказионализм в пределах своего контекста выполняет идейно-эстетическую функцию (Лыков 1990). Окказионализмы как некодифицированные явления неправильны на уровне языка (они созданы с нарушением его норм), но эти же элементы на уровне текста – явление вполне нормальное. В художественном тексте соположение нормативных и ненормативных языковых единиц рассматривается специалистами как норма. А.Г. Лыков попытался обобщить признаки окказиональных слов, считая важнейшими из них: принадлежность к речи; невоспроизводимость (творимость); ненормативность; функциональную одноразовость; неразрывную связь с контекстом; экспрессивность; индивидуальную принадлежность. Для В. В. Лопатина, как уже говорилось, характерно широкое понимание окказионализмов. Он включает в состав окказионализмов как потенциальные, так и индивидуально-авторские слова. Потенциальные слова среди окказионализмов в наименьшей степени воспринимаются как новые. Потенциальные слова как бы потенциально существуют в языке, и нужен лишь внешний стимул, обусловленный речевой ситуацией, чтобы они были употреблены. Они чрезвычайно легко и свободно создаются в речи, как словосочетания и предложения. Как отмечает А.Г. Горнфельд, «человеку нужно слово, оно наивно, стихийно, легко срывается у него с языка; он даже не знает, не задумывается, слышал он его или сочинил: оно понятно его собеседнику – чего еще?» (Горнфельд 1927). Потенциальные слова в отличие от индивидуально-авторских слов впоследствии легко входят в язык. Такое объединение двух групп слов в один разряд окказиональных слов (или неологизмов) представляется В.В. Лопатину оправданным, поскольку и те, и другие представляют собой слова, отсутствующие в языковой традиции, создаваемые в момент речи, тогда как все остальные слова в момент речи воссоздаются. Узкое понимание окказионализма. Вторая точка зрения на окказионализмы представлена в работах Е.А. Земской и Э.И. Ханпиры: они понимают под окказионализмами только индивидуально-авторские слова, противопоставляя слова окказиональные и потенциальные. Термин неологизм используется ими только по отношению к потенциальным словам. Противопоставление данных разрядов имеет смысл при словообразовательном аспекте исследования: потенциальные слова образуются по продуктивным словообразовательным моделям, а окказиональные – с отклонениями от существующих в языке словообразовательных стандартов, с нарушением словообразовательных норм (с отклонением от узуальных типов, моделей, по неузуальным моделям и способам). Аналогична точка зрения Р.Ю. Намитоковой (1986). Автор не использует термин «окказионализм», заменив его термином «новообразование» и дав более дробную их классификацию. Р.Ю. Намитокова предлагает следующую типологию новых слов. Новые слова: 1. Неологизмы 2. Новообразования 2.1. Авторские: 2.1.1. Художественные 2.1.2. Научные 2.2. Неавторские 2.2.1. Разговорные 2.2.2. Детские По мнению Р. Ю. Намитоковой, все новые слова делятся на неологизмы (единицы языка) и новообразования (элементы речи). В состав последних и входят авторские новообразования, которые автор определяет как речевые новообразования, впервые встреченные на страницах письменного текста – художественного или научного – и не отмеченные в словарях национального языка; они живут только в тексте и потому обладают признаком необычности, новизны, но при благоприятных условиях могут превратиться в факты языка. Р.Ю. Намитокова классифицирует новообразования по признаку известности – неизвестности их автора, создателя, по сфере (функциональному стилю, языковому коллективу), в которой они возникли, и по степени структурной новизны (абсолютно новые – частично новые). Авторские художественные новообразования хорошо известны всем и анализировались выше. Примером авторского научного новообразования могут служить термины экология языка, лингвоэкология и лингвоцид, первый введен в научный оборот Л.И. Скворцовым, два последних – А.П. Сковородниковым (1996). При введении термина лингвисты пытаются дать его определение. По мнению А.П. Сковородникова, второй термин можно определить следующим образом: «Лингвоэкология – это находящаяся в процессе становления лингвистическая дисциплина, тесно связанная с такими разделами лингвистики, как социолингвистика, этнолингвистика, теория культуры речи, история языка; взаимодействующая с рядом других гуманитарных дисциплин (этнопсихологией, социологией, историей данного народа, историей его культуры) и исследующая проблематику языковой и речевой среды в ее динамике (т.е. факторы, негативно влияющие на развитие языка и его речевую реализацию) и проблематику языковой и речевой реабилитации (т.е. факторы, пути и способы обогащения языка и совершенствования общественно-речевой практики» (Сковородников 1996). Особенностью авторских научных новообразований – в отличие от окказионализмов художественной речи – является обязательное обоснование необходимости их введения, объяснение специфики их структуры и значения, исторические экскурсы в историю термина и историю изучения обсуждаемой проблемы. Например, А.П. Сковородников обосновывает введение нескольких новых терминов, позволяющих разработать научный аппарат новой науки – лингвоэкологии – следующим образом: «По аналогии с собственно экологическим термином «экоцид» (разрушение окружающей человека природной среды, нарушение экологического равновесия) можно использовать термин «лингвоцид» для обозначения политики ограничения, дискриминации и подавления языка какого-либо народа; по аналогии с термином «биотехнология» – термин «лингвистическая технология» для обозначения совокупности методов и мер, направленных на ослабление негативных или стимулирование позитивных факторов развития и функционирования языка; по аналогии с термином «почвенная эрозия» – термин «лексическая эрозия» для обозначения процесса утраты слов, представляющих семантическую и/или системообразующую ценность на данном этапе существования языка; по аналогии с термином «аллергия» – термин «языковая аллергия» для обозначения индивидуальной или социальной реакции отторжения какого-либо слова или оборота и т.д.» (Сковородников 1996). Приживутся ли данные термины в науке – зависит от самых разных линвгистических, психо- и социолингвистических факторов. Неавторские разговорные новообразования проанализированы в работах Е.А. Земской, М.В. Китайгородской, В.З. Санникова и других исследователей разговорной речи. Все они отмечают, что в словообразовании действуют 2 разнонаправленные силы: тенденция к строгой организации системы с последовательным заполнением всех пустующих клеток, и «капризы лексики» (В.В. Виноградов), власть узуса, которые нарушают строгую системную организацию. Это обусловлено тесной связью словообразования с потребностями номинации. По мнению Е.А. Земской, «раскованный характер протекания РР, обусловливающий свободу словотворчества, приводит к тому, что в РР силы регулярные оказываются более действенными и влиятельными, чем силы нерегулярные и власть узуса. Система словообразования в РР организована более регулярно, чем в КЛЯ (РР – разговорная речь, КЛЯ – кодифицированный литературный язык)». В словообразовании РР меньше лакун (Земская 1981. Например, в КЛЯ существительные на ‑­ш(а), обозначающие лиц женского пола и мотивированные существительными, обозначающими лиц мужского пола, немногочисленны и образуются только от существительных с основной на сонорный звук. В РР эти существительные образуются от субстантивов с исходом на любой согласный: адвокатша, кандидатша, гомеопатша, завша, невропатологша, стратегша, йогша и под. РР свойственна замкнутость на субъекте, этим объясняется особая продуктивность в РР возвратных глаголов, в том числе окказиональных: *«Сейчас я пойдуовощиться»; *«Вы все продолжаете морковиться?» (пить морковный сок); *«Я сегодня фестивалился» (был на кинофестивале); *«Ну что ты черепашишься?Ползи скорее!» В РР чрезвычайно много новообразований, созданный с установкой на языковую игру: «Давайте назовем Свердловск Ельцинбургом, а улицу Ленина –Россельштрассе» (это шуточное предложение записано в начале 90-х гг. ХХ в., в период активных переименований улиц, городов, государств; Россель – губернатор Свердловской области); *«Сейчас будет чаепитие? – Кофепитие», *«Художественный домысел-примысел должен быть». В целом разговорные новообразования напоминают детские неологизмы, но они создаются по разным причинам: дети только осваивают язык и потому свободно используют словообразовательную модель, не обращая внимание на «капризы» узуса и лексики при создании необходимой им номинации; новообразования разговорной речи строятся с сознательным отступлением от кодифицированных норм словоупотребления, с установкой на языковую игру, выразительность, яркость, образность (реже точность) речи. Иллюстрацией последней установки говорящего может быть хорошо известный пример Е.А. Земской: Дед говорит о своей внучке: «Я ее усыновить хочу. Нет, удочерить, увнучить», где корректировка номинации определялась желанием пожилого человека более точно обозначить ситуацию, возможна и некоторая установка на языковую игру, но она не была прямо выражена в описании ситуации произнесения этой фразы. Можно подумать, что окказионализмы представляют собой какое-то уникальное или редкое явление речи. На самом деле это не так. Окказионализмы – явление массовое. Мы сами даже не отдаем себе отчета в том, какое множество окказиональных слов создается на каждом шагу в разговорной речи. Убедительно доказывает это монография М.С. Улуханова, в которой анализируются способы русского словообразования. Его анализ показал, что большинство способов русского словообразования (53 из 79) (Улуха­нов 1996) должны быть отнесены к окказиональным. Исследуя причины возникновения лексических новообразований, необходимо развести такие понятия, как причины появления новообразований в речи и причины принятия их языком. Большинство указываемых современными лингвистами причин может относиться как к принятию новообразования языком, так и к первоначальному возникновению его в речи, например, полное отсутствие названия для нового явления, предмета или процесса. Иные причины явно относятся к принятию новообразования языком, например, необходимость назвать новый предмет, который входит в жизнь народа (Е.С. Кубрякова). Некоторые формулировки указывают на причины, которые могут действовать только при порождении речи: стремление избежать тавтологии, иначе говоря, «нежелание повторения одного и того же обозначения в тексте». Называются среди причин и такие, которые призваны объяснить возникновение нового наименования для явлений, уже имеющих свое обозначение в языке, т.е. причины появления новообразований, новых только по форме. Е.С. Кубрякова, например, говорит о неудачном старом названии, не соответствующем по своей внутренней форме вновь обнаруженным свойствам данного предмета или явления, а Л.А. Введенская – о потребности дать новое, более удачное наименование тому, что уже обозначено в языке. Наконец, некоторые исследователи подчеркивают, что бывают новообразования, объяснить причину появления которых невозможно (Торопцев 1964). Поскольку подразумевается индивидуальная деятельность говорящего в момент порождения речи, нужно помнить, что при этом он может опираться только на свой индивидуальный словарный запас. Отсюда можно сделать вывод, что причина появления новообразования, нового только по форме, может быть чисто психологической – незнание узуального слова говорящим или выпадение его из памяти в момент порождения речи. Таким образом, причины, побуждающие автора к созданию индивидуально-авторских образований, можно сгруппировать следующим образом: а) необходимость точно выразить мысль (узуальных слов для этого может быть недостаточно); б) стремление автора кратко выразить мысль (новообразование может заменить словосочетание и даже предложение); в) потребность подчеркнуть свое отношение к предмету речи, дать ему свою характеристику, оценку; г) стремление своеобразным обликом слова обратить внимание на его семантику, дезавтоматизировать восприятие; д) потребность избежать тавтологии; е) в поэтической речи – необходимость сохранить ритм стиха, обеспечить рифму, добиться нужной инструментовки. Первые три причины являются основными. Очень часто возникновение новообразования бывает вызвано не одной, а сразу несколькими причинами. Специальная лексика и русский литературный язык. ЛЕКСИКА СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СФЕРЫ ЕЕ УПОТРЕБЛЕНИЯ Лексика, употребление которой ограничено в социальном пространстве. По тому, насколько широка сфера употребления того или иного слова, вся лексика современного русского языка может быть разделена на общеупотребительную и лексику ограниченного употребления. Причины ограниченного использования слова различны. 1) Употребление слова ограничено уже не во время, а в “ социальном пространстве”. Центр активного словарного запаса языка составляет общеупотребительная лексика - лексика, употребляющаяся всеми социальными группами общества, пользующегося данным литературным языком, а периферию - лексика, употребительная только в отдельных социальных группах. К последней относится профессиональная лексика. 2) Активный лексический запас языка неоднороден и по стилистическим сферам употребления слов. Можно выделить лексику нейтральную в стилистическом отношении и стилистически маркированную, отмеченную печатью высокого и сниженного стиля, то есть ограниченную в употреблении принадлежностью к определенному функциональному стилю и определенную эмоциональной окраской. Последние 2 типа лексики ограниченного употребления (лексика, употребляющееся в ограниченных стилистических или социальных пространствах) и их взаимодействие с общеупотребительной лексикой современного русского литературного языка и составят предмет сегодняшней лексики. В рамках современного русского литературного языка общеупотребительной лексике противостоит, прежде всего, профессиональная лексика.   5.1. Сущность термина, его отличие от общеупотребительного слова литературного языка. Социальные группы неоднородны. Важнейшее место среди них занимают общности людей, объединенных одной профессией. Поскольку треть нашей жизни мы проводим на работе, где профессиональные интересы занимают основное место в наших думах и практических усилиях. Иногда от мыслей о работе мы не можем избавиться и дома. А если человек увлечен своим делом, то он и мыслит специфическими понятиями и категориями своей науки. Например, один из героев романа Л. Леонова «Скутаревский», профессор энергетики, представляет музыку в виде математических операции: интегрирования, дифференцирования и т.п. - и получает от этого удовольствие. Своеобразие профессии обуславливает и некоторые специфические черты языка, которым пользуются люди данной специальности. Это своеобразие проявляется, прежде всего, в лексике, оно обусловлено ее способностью быстро реагировать на изменения среды существования человеческого коллектива и языка. Специфическую лексику группы людей, объединенных одной специальностью, принято называть профессиональной лексикой. Профессиональная лексика объединяет два типа лексики: терминологию и профессионализмы. Что это такое? а) Терминология – это самый продуктивный, быстроразвивающийся тип лексики в наше время. Это свойственно не только современному русскому языку. Чешские лингвисты подсчитали, что 90% неологизмов чешского языка в 60-е годы ХХ в. составляли термины. В чем же суть термина? Его отличие как профессионального слова, так и от общелитературного слова? 1) Термин обладает своеобразным лексическим значением. Своеобразие лексического значения термина заключается в том, что у термина нет коннотативной части лексического значения, а денотативная часть значения складывается на основе научного понятия. Лексическое же значение общеупотребительного литературного слова основывается на бытовом понятии и включает как денотативно-сигнификативную, так и коннотативную части. Сравните определения слова кислота в химии – «кислотами называются электролиты, при диссоциации которых в качестве катионов образуются только ионы водорода» - и словаре русского языка М.И. Ожегова: кислота - это химическое соединение, окрашивающее лакмус в красный цвет и обычно обладающее кислым вкусом. Аналогичный пример: предсказание в теории информации – это «определение последующих значений, функций по их предшествующим», в словаре С.И. Ожегова: предсказать «заранее сказать, что произойдет в будущем». Эта специфика значения термина приводит некоторых ученых к отрицанию термина вообще. Л. А. Капанадзе: «Термин не называет понятия, как обычное слово, а понятие приписывается, как бы прикладывается к нему. В словарях термин не толкуется, а именно определяется, поэтому нельзя говорить о лексическом значении термина в общепринятом смысле этого слова. Значение термина – это определение понятия, дефиниция, которая ему приписывается[9]. 2) Л.А. Канадзе обращает наше внимание на искусственный характер терминологии, на то, что терминология – единственная область лексики, которой можно сознательно управлять, изменяя ее в нужном направлении. Эта особенность терминов кажется принципиально важной, отличающей термин от обычного слова. Но этой особенности недостаточно для отрицания лексического значения термина. Терминология поддается регулированию в определенных пределах. Специальные комитеты по терминологиям выпускают сборники рекомендуемых терминов, но не всегда новый термин приживается, несмотря на то, что он отвечает идеальным свойствам термина: однозначен, образован по той же модели, что и большинство терминов данной терминосистемы. То есть без общего одобрения и термин, как обычное слово, может не прижиться. Мы будем считать, что у термина есть, хотя и специфическое, лексическое значение. 3) Третья особенность термина – это то, что термин всегда член определенной терминосистемы. Он определенным образом соотнесен с другими терминами, и только в соотношении с остальными единицами этой терминосистемы его значения может быть правильно понято. Например, чтобы понять, что такое неологизм, надо знать признаки, по которым неологизм противопоставлен устаревшей лексике; чтобы разграничить историзмы и архаизмы, надо знать их особенности, т.е. соотнести их друг с другом: историзм – архаизм – неологизм. Таким образом, значение термина максимально обусловлено парадигматически. Поэтому и возможна омонимия терминов в разных терминосистемах. Например, термин редукция употребляется: · В биологии в значении «развитие, ведущее к упрощению организма»; · В химии: «освобождение от окисления»; · В технике: «сокращение силы движения, напряжения»; · В лингвистике: ослабление силы голоса или долготы; · В медицине: «восстановление куска кости взамен извлеченной поврежденной части»; · В фонетике: «нечеткое произношение звука в слабой позиции». Это омонимичные термины, а не многозначность слова, поскольку невозможно представить контекст, в котором нейтрализовались бы дифференциальные признаки этих значений, то есть, нет диффузности значения, характерной для многозначного слова. 4) В идеале термины должны быть однозначны и не должны иметь синонимов в рамках данной терминосистемы. Это идеальное требование часто не выполняется, достаточно даже нашу науку, в которой есть дублетные термины: лингвистика – языкознание – языковедение. 5) Важная структурная особенность термина – единообразие структуры, то есть стремление образовывать термины одной терминосистемы по одной словообразовательной модели. Например: название науки о чем-либо обычно строится из греко-латинских корней со II частью – логия: фармакология – наука о лекарствах, аспектология – наука о виде глагола, биология, зоология; название языковых единиц по модели «уровень языка +  -ема»: фонема, морфонема, морфема, лексема, синтаксема и т. п. Эта последняя особенность терминов очень важна, поскольку она оказывает сильное влияние на литературный язык ХХ-ХХI вв., а также поддерживает тенденцию к регулярности в русском языке.   5.2. Пути влияния терминологии на общелитературную лексику современного русского языка. Взаимоотношения терминологической лексики и литературного языка в целом в ХХ веке характеризуется следующим: происходит терминологизация развитых языков мира, в том числе и современного русского языка. В чем проявляется эта терминологизация словарного состава русского языка? 1) Происходит бурный рост терминологии, которые составляют до 80% всех новых слов. 2) Многие термины из профессиональной речи переходят в разряд общеупотребительных слов литературного языка, то есть перемещаются из сферы ограниченного употребления в сферу более широкого употребления: от периферии к центру. Каковы основные пути проникновения терминов в центр литературного языка? Существует 2 основных пути: через образно-переносные, метафорические употребления термина. Вовлекаясь в сферу литературного языка, некоторые группы терминов получили образные переосмысления и становились яркими метафорами. Этот первый путь термина в общеупотребительную лексику литературного языка можно представить следующим образом: образное переосмысление термина → переносное употребление (речь) → переносное значение (язык). При этом исходной точкой для проникновения образа является часто не содержание данного термина, а «бытовое представление» о нем (включающее лишь часть дифференциальных признаков, составляющих его содержание). Например: «безответственность – это планктон, питательная среда аферистов». Планктон – 1) совокупность организмов, населяющих толщу воды и переносимых водными течениями; – 2) планктон служит кормом для многих водных животных. Служить кормом – основа для метафоры (конечно, это не сущность планктона как явления). В разные исторические времена в сферу метафорического переосмысления проникают термины разных наук. Это обусловлено общественной значимостью, степенью актуальности науки в данное время. Например, в XIX веке метафорически переосмыслялись термины точных и естественных наук: в 30 – 40-е годы термины математики, механики, астрономии; в 60 – 80-е годы - термины химии, физики, медицины, биологии. В публицистике активно использовались метафоризированные термины фактор, импульс, зенит, сфера, фаза, инерция, апогей, призма, доза, агония, акклиматизация, бацилла, атрофия, организм, эмбрион и под. Сравните: «коллектив – реактор человеческой энергии», «силовое поле его творчества, есть опасный вид идеологической радиации – пропаганда войны», «детективная литература и научная фантастика склонны к взаимообмену, к жанровой диффузии», «Какова же сила применения этого молодежного клуба, еговалентность?» Эти термины сейчас стали общелитературными. В 70-е годы ХХ в. активизировались термины космической области: стартовая площадка, космодром, ракета, запуск, виток и т. п.: «Проект – стартовая площадка стройки», «Детективный сюжет в сценарии является лишь своеобразным ракетоносителем, выводящим на орбиту большие размышления об основных моральных принципах нашей жизни». В 80-е годы актуализировались экономические термины: девальвация человеческих отношений, галопирующая инфляция человеческого общества. 2) II способ проникновения термина в литературный язык – детерминологизация термина, то есть потеря им старого значения и приобретение нового. Один из способов детерминологизации – это продолжение первого способа: полное стирание образного ореола переносного значения термина(значение является переносным только исторически, по происхождению, по образованию, а не на современном этапе развития языка) – происходит деметафоризация термина. Например, такова судьба терминов контакт, ажиотаж, пустить на самотек, спайка, размагничиваться, цепная реакция, на орбите, активно употребляющихся в современном литературном языке. Другой способ детерминологизации слова – генерализация, обобщения специального значения в процессе употребления. Например, в медицине травма - это «повреждение тканей организма» или «психическая травма, нервное потрясение», в литературном языке – более широкое значение «любое потрясение, встряска». Ср. также: Противопоказанный (медицина) - невозможный, вредный при определенных болезнях. Противопоказанный (в общем употреблении) – недопустимый, невозможный. Диагноз (медицина) – определение болезни на основании исследования больного. Диагноз (в общем употреблении) – определение чего-либо на основе каких-либо данных. Процесс проникновения терминов в общеупотребительную лексику в ХХ веке протекает значительно интенсивнее, чем в предшествующем столетии. Но влияние терминологии на общеупотребительную лексику в XIX и ХХ веках отличается не только степенью интенсивности, но и тем, термины какой науки усваиваются, какой слой языка выступает посредником при проникновении термина в язык. В XIX веке термины проникали в общелитературный язык в основном через публицистический стиль, а в ХХ веке очень много терминов проникает в общее употребление из разговорной речи. Эти группы слов различаются стилистически: «строгие» научные термины, пришедшие в общелитературный язык через публицистические каналы, носят ярко выраженный книжный характер, технические же термины, проникающие в литературный язык в основном через разговорную речь, имеют нейтральную или сниженную стилистическую окраску. Третий посредник – художественная литература (оставляем в стороне художественные достоинства производственных романов: они способствуют узнаванию терминов). Таково взаимодействие общелитературной и терминологической лексики. 5.3. Профессионализмы и русский литературный язык. В составе профессиональной лексики от терминов надо отличать профессионализмы – это тоже лексика ограниченного употребления, используемая в среде лиц одной профессии. Но если термин – это основное наименование какого-либо явления, то профессионализм – вторичное, добавочное, дополнительное средство для выражения понятия. Например: руль автомашины – баранка (шоферы), синхрофазотрон – кастрюля (физики), заголовок газеты – шапка (журналисты), виды снежинок – звездочка, игла, еж, пластинка, пушинка, столбик (метеорологи), рубанок – стружок, наструг, горбач, дорожка (плотники). Почему же возникают эти дополнительные средства номинации? Это объясняют условия и среда возникновения профессионализмов. Профессионализмы чаще всего используются в живой разговорной речи, так как имеют эмоциональную окраску. В момент своего возникновения они не нейтральны – всегда стилистически окрашены. Их появление обусловлено желанием говорящего заменить часть употребительных, нейтральных или длинных наименований на более образные, эмоционально окрашенные средства. Использование профессионализмов в речи помогает преодолеть стандарт, стертую образность многих языковых конструкций. Но влияние профессионализмов на общеупотребительную лексику, конечно, несравнимо меньше, чем терминов. В I-ой половине 80-х годов ХХ в. очень мало профессионализмов пришло в литературный язык: координаты (местонахождение), вариант (возможность, предложение, план) ← из среды геологов. Почему проникновение профессионализмов в общеупотребительный язык встречает сильное отрицание со стороны значительной части носителей литературного языка? Потому что происходит укрепление нормы (это основная тенденция в начале ХХI в.) и повышается культурный уровень носителей литературного языка, то есть та же причина, что препятствует проникновению в литературный язык сейчас диалектизмов, жаргонизмов, арготизмов.   6. Диалектизмы и русский литературный язык. Можно выделить следующие типы диалектных слов, проникших в литературный язык по их функционированию и месту в стилистической системе современного русского языка: 1) Слова, пополнившие разговорно-просторечные пласты общенародного языка в качестве экспрессивно-оценочных средств, в том числе стилистически сниженных синонимов слов, выполняющих номинативную функцию: ахнуть (сильно ударить), балаболка, бесстыжий, влопаться, выкрутасы, ерепениться, завидущий, опохмелка, тары-бары, эхма и др. 2) Значительная группа слов с конкретно-предметными значениями, которые, усваиваясь общим языком, постепенно нейтрализовались или стали употребляться почти без стилистических ограничений, в любом контексте: доскональный, кошелка, листва, обочина, окунаться, подряд, рыбалка, ушанка, учеба, сослепу и др. 3) Немало областных слов, потеряв локальную окраску, вошло в состав общерусской терминологической лексики. Тематические группы областных слов: a) названия предметов и явлений природы: затон, паводок, поземка, пурга, припай, тайга; b) названия видов и сортов растений: кубанка (сорт пшеницы), ряска, подберезовик, сухостой; c) названия животных, птиц, рыб: битюг, вобла, лайка, турман, частик; d) названия различных видов сельскохозяйственных и других работ и профессий, связанных с местными условиями жизни, земельных участков, орудий, инструментов и  т. п.: каюр, ночное, окучивать, тяпка; e) названия одежды, обуви: доха, торбасы, пимы, унты; f) названия еды: бублик, сушки, хворост (некоторые названия видов баранок, печенья). Следовательно, роль диалектической лексики не ограничивается отдельными лексическими вкраплениями (в терминологию). Путь проникновения диалектизмов в литературный язык – не обязательно через снижено-стилистические пласты (просторечие)[10]. Какие диалектизмы проникают в литературный язык? 1. Те, которые выражают понятия, не обозначенные в литературном языке. «Местные слова, удачно выражающие такие понятия, для которых недостает слов в языке письменности, могут быть пригодны для всеобщего употребления» (Я. К. Грот). Это слова, не имеющие литературного эквивалента. 2. В XIX веке составители областных словарей помещали в толковые словари только те слова, которые служили названиями для вещей, орудии и прочего, в столицах неизвестных, а также и те, которые приведут к обогащению и обилию языка или изяществом своим превосходят слова, в столицах употребляемые для названий тех же предметов (Сухомлинов М. И.) [11]. В специальной литературе существует мнение, что независимо от того, какое место занимает областное по происхождению слово в стилистической системе современного литературного языка, оно входит в литературный язык только через просторечие. Просторечие является той переходной ступенью, которая связывает и разделяет литературный язык и народные говоры. Опровергает это Ф.П. Филин: «Напрасно было бы полагать, что диалектические слова попадают в литературный язык только через просторечия или преимущественно через него, пути их проникновения различны. Многие слова, бывшие диалектными этнографизмами, диалектическими географическими названиями и т. д., сразу стали нейтрально-литературными словами. По мере их закрепления в лексической системе литературного языка в качестве терминологических и иных слов». Многие исследователи и писатели говорят о ценности диалектизма для литературного языка. Передовые писатели 30 – 60-х годов [XIX век] настойчиво развивают ту мысль, что литературно ценными являются лишь такие диалектизмы, которые имеют планы стать национально-общими[12].   7. Жаргон, арго, сленг и русский литературный язык. Жаргон, арго и сленг относятся к социолектам, то есть вариантам языка, ограниченным в своем употреблении той или иной группой людей. Социолекты – это, прежде всего, ненормированная разговорная речь отдельных социально-профессиональных коллективов. Эти термины употребляют недифференцированно, поскольку имеют важные общие черты: 1) Жаргон, арго и сленг - это особые подъязыки, имеющие специфическую лексику и употребляемые членами какой-либо группы или социальной категории с целью обособления их от основной массы говорящих; 2) Входящие в них слова имеют пейоративную (отрицательную, сниженную) окраску. Поэтому арготизмы, жаргонизмы, сленгизмы – по отношению к узуальным языковым единицам выступают в качестве синонимичных речевых инноваций – экспрессивов. Иногда эти термины разграничиваются. Арго понимается как тайный язык (обычно) деклассированных слоев общества, например воровское арго. Жаргон определяют как вариант языка, ограниченный в своем употреблении группой людей, которые объединяются по признаку возраста, места учебы, общих интересов и т.п. Например, жаргон школьников, студентов, морской жаргон и т.п. Примером использования жаргона может быть следующий текст: «… Пока мы чесали по три палки в день на фондах [давали по три концерта в день, причем расчет с артистами производила местная филармония], все шло клево [в большом порядке]. Но вот, когда я однажды в ресторане на фестивале органной музыки в Сызрани задрашлял [заснул], какой-то лабух [ не очень хороший музыкант] увел у меня кухню [ударную установку]башли [деньги]. Сленг – это англизированный молодежный жаргон. Сленг более тяготеет к просторечию, чем к профессионализмам. Сленгу присущи особые значения уничижительности, пейоративности: грубоватая экспрессивность, иронически пренебрежительная или шутливая образность Сфера действия сленга – не язык, а речь.   В целом взаимоотношения специальной и общеупотребительной лексики современного русского языка можно охарактеризовать следующим образом: По сравнению с XIX веком значительно усилилось влияние терминологии на литературный язык и вширь (в плане расширения круга профессиональных областей, термины которых проникают в общеупотребительную лексику), и в глубь (стали более разнообразными способы контактирования специальной и общеупотребительной лексики, пути проникновения специальной лексики в общеупотребительную). Лекция 14. ФРАЗЕОЛОГИЯ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА 1. Широкое и узкое понимание фразеологии. 2. Сущность фразеологизма. Понятие о фразеологическом значении. 3. Виды ФЕ (по степени семантической цельности). 4. Грамматические типы ФЕ. 5. Стилистическая окраска ФЕ. 6. Комплексная классификация ФЕ И.А. Мельчука. 7. Происхождение ФЕ. Фразеология (от греч. φράσις — «оборот речи» и λόγος — «учение»), лингвистическая дисциплина, изучающая устойчивые сочетания слов с полностью или частично переосмысленным значением (или устойчивые сочетания слов с осложненной семантикой) — фразеологизмы (или фразеологические единицы — ФЕ). Фразеология изучает только такие существующие в речи сочетания слов, общее значение которых не равно сумме отдельных значений слов, составляющих фразеологический оборот («дать в лапу» — дать именно взятку, а не что-л. иное; ср. ФЕ «мохнатая лапа», «have an itching palm»). Разное понимание границ фразеологии. В современной лингвистической литературе определилось два основных направления в решении этой проблемы. Представители одного направления (Б.А. Ларин, С.И. Ожегов, А.Г. Руднев и др.) к фразеологическим относят только такие эквивалентные слову семантические единицы более сложного порядка, которым присущи семантическое обновление и метафоризация. Из области фразеологии исключаются пословицы, поговорки, многие цитаты и почти все сложные термины, т.е. все те словосочетания, которые не превратились еще в лексически неделимые обороты, не получили переносно-обобщенного значения, не стали метафорическими сочетаниями. Иного мнения придерживаются такие ученые, как Л.А. Булаховский, А.А. Реформатский, А.И. Ефимов, Е.М. Галкина-Федорук, Н.М. Шанский, В.Л. Архангельский и др. Наряду с собственно фразеологическими оборотами во фразеологию они включают пословично-поговорочные выражения, цитаты, ставшие крылатыми выражениями, сложные термины. Подобные обороты называют фразеологическими выражениями (Н.М. Шанский). В.В. Виноградов в одной из первых работ по фразеологии ("Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины", 1946) в составе фразеологических оборотов рассматривал пословицы и поговорки, относя их к группе фразеологических единств. В последующих работах ("Об основных типах фразеологических единиц в русском языке", 1947; "Русский язык: Грамматическое учение о слове", 1947) пословицы и поговорки уже не включаются в состав фразеологии. Составные названия, или терминологические сочетания, акад. В.В. Виноградов рассматривает вслед за единствами. Однако некоторые из них типа железная дорога, грудная жаба он считает возможным отнести к "вовсе немотивированным единствам", т.е. к сращениям. К фразеологизмам – при широком понимании фразеологии – относят словосочетания следующих типов: • идиомы (бить баклуши, пить горькую, водить за нос, стреляный воробей, до упаду, по полной); • коллокации (проливной дождь, принимать решение, зерно истины, ставить вопрос); • пословицы (тише едешь — дальше будешь, не в свои сани не садись); • поговорки (вот тебе, бабушка, и юрьев день; лед тронулся!); • грамматические фразеологизмы (едва не; чуть не; как бы там ни было); • фразеосхемы (Y он и в Африке Y; всем Y-ам Y; Y как Y).   При широком понимании по структуре все обороты делятся на две большие группы: 1. Фразеологические обороты, имеющие форму самостоятельного предложения: А судьи кто?; А Васька слушает, да ест; Ну как не порадеть родному человечку; Только боги бессмертны; Чему быть, того не миновать и мн. др. В роли предложений чаще всего выступают фразеологизированные выражения, имеющие, как правило, синтаксически законченную форму. Нередко для этой цели используются и разнообразные обороты разговорно-бытовой речи: кот наплакал; раз, два и обчелся; держи карман шире; дело в шляпе; дело - табак; сам себе голова и др. 2. Фразеологические обороты, имеющие форму словосочетания: дух времени, сардонический смех, вавилонское столпотворение; девичья память; карты в руки; кровь с молоком; вешать нос на квинту; попасть пальцем в небо; на край света и др.   При узком понимании фразеологии – только идиомы, лексические номинативные единицы языка. Сущность фразеологизма. Понятие о фразеологическом значении Концепция фразеологической единицы (фр. unité phraséologique) как устойчивого словосочетания, смысл которого невыводим из значений составляющих его слов, впервые была сформулирована швейцарским лингвистомШарлем Балли в работе «Précis de stylistique», где он противопоставил их другому типу словосочетаний — фразеологическим группам (фр. séries phraséologiques) с вариативным сочетанием компонент. Фразеологи́зм, фразеологическая единица или фразе́ма — устойчивое по составу и структуре (1), лексически неделимое (2) и целостное по значению словосочетание или предложение (3), выполняющее функцию отдельной лексемы (словарной единицы) (4). Часто фразеологизм остаётся достоянием только одного языка; исключением являются так называемые фразеологические кальки. Фразеологизмы описываются в специальных фразеологических словарях. Фразеологизм употребляется как некоторое целое, не подлежащее дальнейшему разложению и обычно не допускающее внутри себя перестановки своих частей. Семантическая слитность фразеологизмов может варьировать в достаточно широких пределах: от невыводимости значения фразеологизма из составляющих его слов во фразеологических сращениях (идиомах) до фразеологических сочетаний со смыслом, вытекающим из значений, составляющих сочетания. Превращение словосочетания в устойчивую фразеологическую единицу называется лексикализацией. Промежуточное положение между словом и словосочетанием в системе языковых уровней: ПС и функция = слову, ПВ + словосочетанию. Фразеологический оборот, как уже было сказано ранее, прежде всего отличает от свободного словосочетания обобщенность значения всего оборота в целом. Именно это и позволяет выделить особый вид значения оборота - фразеологическое значение, которое не совпадает с лексическим значением слов - компонентов, его составляющих. Кроме того, фразеологическое значение, как правило, не прямое, а переносное, возникающее на базе первичных, номинативных значений слов в тех или иных свободных сочетаниях. Следовательно, фразеологическое значение имеет не прямую, а опосредованную связь с предметом. Далее, по сравнению с прямым значением слов в семантике фразеологизмов заметно усиление оценочности выражаемых наименований, признаков, действий и т.д. (ср.: разориться - вылететь в трубу; голодать - положить зубы на полку и пр.). Итак, фразеологическое значение складывается не из суммы лексических значений слов, их составляющих, а представляет собой новый семантический обобщенный тип значения всего оборота в целом. Фразеологизмы, как и слова, могут быть и однозначными (их большинство) и многозначными. Например, однозначными являются обороты ахиллесова пята, брать на буксир, вавилонское столпотворение, не давать ходу, с места в карьер и мн. др. По два и более значения имеют обороты биться об заклад, бить челом, брать (взять) свое, дать (давать) слово, висеть в воздухе, золотые руки и мн. др. Например, в 17-томном академическом "Словаре современного русского литературного языка" приведено пять основных значений и их оттенков у фразеологизма сойти с ума: 1) лишиться разума, рассудка, становиться психически ненормальным: - Баснин сошел с ума! Это совершенно ясно. Пусть назначат медицинское обследование его умственных способностей (С.-Ц.); 2) сильно беспокоиться, тревожиться: - Ты видишь и знаешь, - сказал Лось, - когда я не вижу тебя - схожу с ума от тревоги (А.Н. Т.); 3) чрезмерно интересоваться чем-то или кем-то: Французы теперь с ума сошли на Берлиозе и от каждой нотки приходят в неистовый энтузиазм (П.И. Чайковский); 4) делать глупости, поступать необдуманно: [Петр:] Едешь? Куда? Зачем? [Аксюша:] В театр, в актрисы. [Петр:] Что ты, опомнись, с ума ты сошла! (А. Остр.); 5) в роли междометия. Восклицание, выражающее удивление, восхищение: Врач был очень удивлен тем, что Борис остался жив. - С ума сойти! - сказал он, когда дело пошло на поправку (Слонимский). С многозначностью фразеологических оборотов тесно связана их синонимия (см. об этом § 6), так как новое значение того или иного оборота способствует появлению новых семантических связей в кругу устойчивых оборотов и приводит к расширению синонимического ряда. Например, значение оборота отвести душу "доставить удовольствие" позволяет включать его в синонимический ряд с оборотами потешить душу, потешить сердце. Разные значения фразеологизма язык проглотить дают возможность употреблять его в различных синонимических рядах. Так, в значении "есть что-то вкусное" его синонимом будет оборот пальчики облизать. А в том случае, когда говорят о человеке, который не хочет или не может рассказать о чем-либо, употребляют несколько синонимичных оборотов: язык проглотить - как в рот воды набрать - нем как рыба и др. Одни из синонимических оборотов по значению почти равноценны (ср.: и был таков - и след простыл - поминай как звали - только и видели; или: стреляный воробей - тертый калач и др.), другие - имеют различия в значении или в стилевом употреблении (ср.: падать духом - приходить в уныние - вешать голову - вешать нос на квинту; ждать у моря погоды - ждать, когда рак свистнет; ввести в заблуждение - сбить с толку - обвести вокруг пальца - пыль в глаза пустить; тьма кромешная - хоть глаз выколи - ни зги не видно; капля в море - раз, два и обчелся - кот наплакал и др.). Количественно синонимические ряды фразеологизмов так же неодинаковы, как и синонимические ряды отдельных слов. Одни из них состоят из двух оборотов, другие - из трех и более. Ср.: отложить в долгий ящик - положить под сукно; понимать с полуслова - на лету схватывать; держать ухо востро - глядеть в оба - навострить уши; пустое место - ноль без палочки - последняя спица в колеснице; попасть впросак - попасть пальцем в небо - сесть в калошу (в лужу); изо всех сил - во всю прыть - во весь дух; в мгновенье ока - в два счета - в один миг - в один мах - одна нога здесь, другая там; сорвать маску - раскрыть карты - поймать с поличным - припереть к стенке; одного поля ягоды - два сапога пара - из одного теста сделаны - оба на одну колодку - сиамские близнецы - одним миром мазаны и др. В речи в синонимические отношения могут вступать свободное словосочетание с устойчивым: Анна Акимовна всегда боялась, чтобы не подумали про нее, что она гордая выскочка или ворона в павлиньих перьях (Ч.). Синонимичными являются нередко отдельные слова и фразеологические обороты: ...Мы до сих пор как-то не замечали, совершенно упускали из виду такую важную подробность в его жизни (Ч.). Во фразеологическом составе имеются и фразеологизмы-антонимы, функции которых сходны с синонимическими оборотами. По значению и структуре антонимичные фразеологизмы чаще всего возникают в результате замены одного из компонентов на семантически соотносительный антоним (см. § 7). Например: на чужой счет - на свой счет, с ума не идет - на ум не идет и т.д. Однако есть и фразеологизмы-антонимы разноструктурные. Например: катиться по наклонной плоскости - идти в гору. В целом же антонимия фразеологизмов не так широко распространена, как их синонимия. Стилистическая окраска ФЕ. В. В. Виноградов выделил три основных вида фразеологизмов: фразеологические сращения (идиомы), фразеологические единства и фразеологические сочетания. (Н. М. Шанский выделяет также дополнительный вид — фразеологические выражения). Виды ФЕ (по степени семантической цельности). Существует несколько классификаций ФЕ, авторами которых являются Ш. Балли, В.В. Виноградов, Н.М. Шанский, Ю.А. Гвоздарёв. В русском языкознании самой распространённой является классификация В.В. Виноградова. Типы фразеологических оборотов по мотивированности значения и семантической слитности. Критерием выделения типов неразложимых сочетаний служит прежде всего степень слияния в них отдельных слов. Устойчивость и неразложимость элементов фразеологического оборота рассматривается, как правило, с двух точек зрения: во-первых, с точки зрения их смысловой спаянности и, во-вторых, с точки зрения возможности морфологических изменений слов, составляющих данный оборот. При этом слитность оборотов по значению отражается и на их грамматических свойствах. Так, чем более явно выражается семантическая неразложимость оборота в целом, тем слабее становятся грамматические связи, а иногда и совсем утрачиваются (ср. неровён час, шутка сказать, очертя голову и вводить в заблуждение - ввести в заблуждение, втереть очки - втирать очки - втер очки и т.д.). По степени лексической неделимости и грамматического слияния составляющих частей многие исследователи вслед за акад. В.В. Виноградовым выделяют следующие типы фразеологических оборотов: фразеологические сращения, фразеологические единства, фразеологические сочетания. В особую группу следует выделить некоторые цитаты, пословицы, поговорки и ряд терминологических словосочетаний, которые приобретают отдельные черты собственно фразеологизмов, например воспроизводимость в одном и том же составе и намечающуюся метафоричность. Такие обороты называются фразеологизированными, они постепенно переходят в ту или иную группу собственно фразеологизмов. (Заметим, что Н.М. Шанский называет их фразеологическими выражениями и включает в общий состав фразеологии.)   3.1. Фразеологические сращения (идиомы).Фразеологическое сращение, или идиома (от греч. ἴδιος — собственный, свойственный) — это семантически неделимый оборот, значение которого совершенно не выводимо из значений составляющих его компонентов. Например, содом и гоморра — 'суматоха, шум', возводить поклёп, притча во языцех и т.п. Зачастую грамматические формы и значения идиом не обусловлены нормами и реалиями современного языка, то есть такие сращения являются лексическими и грамматическими архаизмами. Так, например, идиомы бить баклуши — 'бездельничать' (в исходном значении — 'раскалывать полено на заготовки для выделки бытовых деревянных предметов') и спустя рукава — 'небрежно' отражают реалии прошлого, отсутствующие в настоящем (в прошлом им была присуща метафоричность). В сращениях от мала до велика, ничтоже сумняшеся сохранены архаичные грамматические формы.   Фразеологическими сращениями называются такие лексически неделимые словосочетания, значение которых не определяется значением входящих в них отдельных слов. Например, смысл оборотов бить баклуши - "бездельничать", с бухты-барахты - "необдуманно", содом и гоморра - "суматоха, шум", спустя рукава - "небрежно", как пить дать - "непременно" и других не мотивирован значением составляющих компонентов, так как, во-первых, в лексической системе современного языка нет полноценных по значению самостоятельно существующих слов баклуши, бухты, барахты, содом, гоморра; во-вторых, значение слов бить, спустить (спустя), рукава, дать, пить оказывается в условиях данного словосочетания лексически ослабленным, даже опустошенным (ср.: основные значения бить - "наносить удары", спустить - "переместить сверху вниз", рукава - "часть одежды, покрывающая руку"; дать - "вручить", пить - "поглощать жидкость"). Таким образом, основным признаком фразеологического сращения является его лексическая неделимость, абсолютная семантическая спаянность, при которой значение целого оборота не может быть выведено из значения составляющих его слов. Семантически сращение в большинстве случаев оказывается эквивалентом слова ("своеобразным синтаксически составным словом", по терминологии акад. В.В. Виноградова). Например: шиворот-навыворот - "наоборот", положа руку на сердце - "откровенно, чистосердечно", из рук вон - "плохо", трусу (или труса) праздновать - "бояться, опасаться" и т.д. Грамматические формы слов, составляющих фразеологическое сращение, иногда могут изменяться. Например, в предложениях Прохор приглашал и Протасова: тот универсально образован и в горном деле собаку съел (Шишк.) или: - Что до тканей, в них я не знаток, о них спросить царицу Марью. Бабы на том собаку съели (А.К. Т.) - сохраняется зависимость между словом съел и субъектом действия: он съел, они съели и т.д. Однако на общее значение сращения такое изменение грамматических форм не оказывает влияния. В некоторых сращениях грамматические формы слов и грамматические связи уже не могут быть объяснены, мотивированы с точки зрения современного русского языка, т.е. они воспринимаются как своего рода грамматические архаизмы. Например: от мала до велика, на босу ногу, средь бела дня, ничтоже сумняся (или сумняшеся), так себе, куда ни шло, себе на уме, шутка сказать, диву даться и т.д. Устаревшие грамматические формы слов (а иногда и слово в целом) и немотивированные синтаксические связи лишь поддерживают лексическую неделимость оборота, его семантическое единство. Синтаксически фразеологические сращения выступают в роли единого члена предложения. Например, в предложении Укорял он меня всю дорогу за то, что мы... ничего не делаем, работаем спустя рукава (С. Антонов) выделенное фразеологическое сращение выполняет функцию обстоятельства образа действия. В предложении Своею речью ставит вас в тупик (Вяземский) сращение является сказуемым. Примечание. Фразеологические сращения по-другому называются идиомами (гр. idioma - свойственное только данному языку неразложимое словосочетание, от греч. idios - своеобразный).   3.2. Фразеологическое единство — это устойчивый оборот, в котором отчётливо сохраняются признаки семантической раздельности компонентов. Для фразеологического единства характерна образность; каждое слово такой фразы имеет свое значение, но в совокупности они приобретают переносный смысл. Обычно фразеологизмы такого типа являются тропами с метафорическим значением (например, гранит науки, плыть по течению, закинуть удочку). Фразеологúческое едúнство – это семантически неделимый оборот, значение которого мотивировано переносными значениями составляющих его слов. Например: метать икру, первый блин комом и т.п. Подобно идиомам, фразеологические единства семантически неделимы, их грамматические формы и синтаксический строй строго определены. Замена слова в составе фразеологического единства, в том числе и подстановка синонима, ведёт к разрушению метафоры (например, гранит науки базальт науки) или изменению экспрессивного смысла: попасться на удочку и попасть в сети являются фразеологическими синонимами, но выражают различные оттенки экспрессии. Однако, в отличие от идиом, единства мотивированы реалиями современного языка и могут допускать в речи вставку других слов между своими частями: например, довести (себя, его, кого-либо) до белого каления, лить воду на мельницу (чего-либо или кого-либо) и лить воду (свою, чужую и т. п.) на мельницу. Примеры: зайти в тупик, бить ключом, плыть по течению, держать камень за пазухой, водить за нос. Фразеологическими единствами называются такие лексически неделимые обороты, общее значение которых в какой-то мере мотивировано переносным значением слов, составляющих данный оборот. Например, общий смысл таких единств, как пускать пыль в глаза, плыть по течению, держать камень за пазухой, уйти в свою скорлупу, из пальца высосать, кровь с молоком и других, зависит от переносного значения отдельных элементов, которые составляют образный "стержень" всего оборота. Образность, присущая в той или иной мере фразеологизмам всех типов, является результатом употребления отдельных слов, составляющих фразеологизмы, в переносном значении. Однако не все типы устойчивых сочетаний обладают одинаковой образностью, и далеко не в каждом из них эта образность может быть соотнесена со значением отдельных компонентов и мотивирована. Так, образность фразеологических сращений является потухшей, уже немотивированной и совершенно независимой от значения составных элементов. В отличие от сращений фразеологические единства "обладают свойством потенциальной образности". Именно это обстоятельство позволяет некоторым ученым (Б.А. Ларин, А.Г. Руднев) обороты подобного типа называть метафорическими сочетаниями. Образность фразеологических единств отличает их не только от сращений, но и от свободных словосочетаний, омонимичных по оформлению (ср.: закидывать удочку - "намекать на что-либо" и закидывать удочку - в прямом значении и т.д.). Лексический состав фразеологических единств неделим. Это сближает их с группой сращений. Но в отличие от сращений части фразеологических единств могут быть отделены друг от друга вставкой каких-то слов. Например: Лить воду на (свою, мою, твою, чужую и т.д.) мельницу (ср. со сращениями типашутка сказать, диву даться и др.). Грамматические формы и синтаксический строй фразеологических единств строго определены, но, как правило, объяснимы и мотивированы существующими в современном языке формами и связями (ср.: положить зубы на полку и положить книги на полку, вылететь в трубу и вылететь в окно и т.д.). Замена слов в составе единства, а также подстановка синонима приводит или к разрушению образности, присущей данному обороту, или к изменению его экспрессивного смысла. Это создает благоприятные условия для индивидуального стилистического обновления единств в речи, что широко используется в художественной литературе (ср., например, у А.П. Чехова: В приемную входит маленькая, в три погибели сморщенная, как бы злым роком приплюснутая старушонка). По степени лексической неделимости компонентов к фразеологическим единствам примыкают и те составные термины, которые в процессе употребления получили обобщенно-переносное значение: точка замерзания, первая скрипка, удельный вес, центр тяжести, наклонная плоскость и др. Ср.: наклонная плоскость (геометрический термин) - морально опуститься и покатиться по наклонной плоскости (фразеологизм); удельный вес золота (физический термин) - удельный вес сельского хозяйства в экономике страны (фразеологизм). Фразеологические сращения и единства, которые чаще всего выступают как эквиваленты слов, нередко объединяются в одну группу. В таких случаях их называют идиóмами, или идиоматúческими выражéниями.   3.3. Фразеологическое сочетание (коллокация) — это устойчивый оборот, в состав которого входят слова как со свободным значением, так и с фразеологически связанным, несвободным (употребляемым лишь в данном сочетании). Фразеологические сочетания являются устойчивыми оборотами, однако их целостное значение следует из значений составляющих их отдельных слов. Фразеологическое сочетание – это семантически делимый оборот, в состав которого входят слова как со свободным значением, так и с фразеологически связанным (несвободным). Например: попадать в переплёт, ложиться с петухами и т.п. В отличие от фразеологических сращений и единств, сочетания семантически делимы — их состав допускает ограниченную синонимическую подстановку или замену отдельных слов, при этом один из членов фразеологического сочетания оказывается постоянным, другие же — переменными: так, например, в словосочетаниях сгорать от любви, ненависти, стыда, нетерпения слово сгорать является постоянным членом с фразеологически связанным значением. В качестве переменных членов сочетания может использоваться ограниченный круг слов, определяемый семантическими отношениями внутри языковой системы: так, фразеологическое сочетание сгорать от страсти является гиперонимом по отношению к сочетаниям типа сгорать от …, при этом за счёт варьирования переменной части возможно образование синонимических рядов сгорать от стыда, позора, срама, сгорать от ревности, жажды мести.   Фразеологическими сочетаниями называются такие устойчивые обороты, общее значение которых полностью зависит от значения составляющих слов. Слова в составе фразеологического сочетания сохраняют относительную семантическую самостоятельность, однако являются несвободными и проявляют свое значение лишь в соединении с определенным, замкнутым кругом слов, например: слово слёзно сочетается только со словами просить, умолять. Следовательно, один из членов фразеологического сочетания оказывается более устойчивым и даже постоянным, другой - переменным. Наличие постоянных и переменных членов в сочетании заметно отличает их от сращений и единств. Значение постоянных членов (компонентов) является фразеологически связанным. Например, в сочетаниях сгорать от стыда и тоска берет постоянными будут сгорать и берет, так как именно эти слова окажутся основными (стержневыми) элементами и в других фразеологических сочетаниях: сгорать - от стыда, от срама, от позора; сгорать - от любви; сгорать - от нетерпения, зависти; берет - тоска, раздумье; берет - досада, злость; берет - страх, ужас; берет - зависть; берет - охота; берет - смех. Употребление иных компонентов невозможно (ср.: "сгорать от радости", "берет улыбка"), это обусловлено существующими семантическими отношениями внутри языковой системы. Значения подобных слов являются в системе данных оборотов фразеологически связанными, т.е. реализуются только с определенным кругом слов. От фразеологических сращений и единств фразеологические сочетания отличаются тем, что не являются абсолютно лексически неделимыми. Несмотря на фразеологическую замкнутость оборотов данного типа, даже лексически несвободные компоненты без ущерба для общего фразеологического значения могут быть заменены синонимом (ср.: потупить голову - опустить голову; сесть в лужу - сесть в калошу; насупить брови - нахмурить брови и т.д.). Это создает благоприятные условия для возникновения вариантов фразеологических единств, а нередко и синонимов. Синтаксические связи слов в подобных оборотах соответствуют существующим нормам, по которым создаются и свободные словосочетания. Однако в отличие от последних эти связи устойчивы, неразложимы и всегда воспроизводятся в одном и том же виде, семантически присущем тому или иному фразеологизму. Фразеологические сочетания - достаточно многочисленная по составу и весьма распространенная по употреблению группа. 3.4. Фразеологические выражения — устойчивые в своём составе и употреблении фразеологические обороты, которые не только являются семантически членимыми, но и состоят целиком из слов со свободным номинативным значением. Например: В Греции всё есть; А счастье было так возможно; Всему своё время и т.п. Их единственная особенность — воспроизводимость: они используются как готовые речевые единицы с постоянным лексическим составом и определенной семантикой. Часто фразеологическое выражение представляет собой законченное предложение с утверждением, назиданием или выводом. Примерами таких фразеологических выражений являются пословицы и афоризмы. Если во фразеологическом выражении отсутствует назидание или имеются элементы недосказанности, то это поговорка или крылатая фраза. Другим источником фразеологических выражений является профессиональная речь. В категорию фразеологических выражений попадают также речевые штампы — устойчивые формулы типа всего хорошего, до новых встреч и т. п. Многие лингвисты не относят фразеологические выражения к фразеологическим единицам, так как они лишены основных признаков фразеологизмов.   4. Грамматические типы ФЕ. Фразеологические единицы могут выполнять функции различных частей речи, например: • существительного (субстантивные ФЕ): сирота казанская, a dog in the manger (собака на сене); • глагола: бить баклуши, drink till all’s blue (допиться до зелёного змия), drink smb. under the table (перепить кого-л.), burn the candle at both ends (прожигать жизнь); • прилагательного: (адъективные ФЕ): drunk as a fiddler (drunk as a lord, as a boiled owl — пьян в стельку); • междометия: gracious me! (вот так так!); • наречия (адвербиальные ФЕ): in one’s cups (спьяну), не покладая рук; очертя голову; • числительного: чёртова дюжина и т. д. С точки зрения эквивалентности какой-либо части речи ФЕ делятся на шесть основных групп: 1) вербативные (глагольные) ФЕ: одержать верх, есть чужой хлеб и т.п.; 2) субстантивные ФЕ: персона нон грата, синяя борода и т.п.; 3) адвербативные (адвербиальные) ФЕ: с первого взгляда и т.п.; 4) адъективные ФЕ: кровь с молоком, чистой воды и т.п.; 5) междометные ФЕ: Чтобы духу твоего не было! Вот оно что! и т.п.; 6) модальные ФЕ: Как бы не так! К слову сказать и т.п.   По стилистической маркированности выделяют следующие группы ФЕ: 1) межстилевые ФЕ, например: прочесть от корки до корки, попадать в историю и т.п.; 2) разговорные ФЕ, например: бред сивой кобылы, поджать хвост и т.п.; 3) книжные ФЕ, например: вывести на орбиту, вкушать плоды и т.п. Происхождение ФЕ. Комплексная классификация ФЕ И.А. Мельчука И. А. Мельчуком был предложен набор из четырёх координатных осей для описания всех типов фразем: · Языковая единица, которую затрагивает фразеологизация: • лексема (пастух с суффиксом -тух), • словосочетание (дутый авторитет, англ. red herring), • синтаксическая фразема (различающиеся просодией варианты предложения: Ты у меня прочитаешь эту книгу иТы у меня прочитаешь эту книгу). · Участие прагматических факторов в процессе фразеологизации: • связанные с внеязыковой ситуацией прагматемы (срок годности, англ. best before), • семантические фраземы (отбросить копыта). · Компонент лингвистического знака, подверженный фразеологизации: • означаемое (бить баклуши), • означающее (супплетивные единицы в морфологии:человек — люди), • синтактика самого знака (англ. He sort of laughed). · Степень фразеологизации: • полные фраземы (=идиомы) (англ. kick the bucket), • полуфраземы (=коллокации) (англ. land a job), • квазифраземы (англ. ham and eggs). В целом, в результате подобного исчисления Мельчук выделяет 3×2×3×3=54 типа фразем.   Прежде чем охарактеризовать фразеологизмы с точки зрения их происхождения рассмотрим способы образования фразеологизмов, на базе чего они обычно возникают. Часть фразеологизмов возникает на базе отдельного слова, по существу, это фразеологизмы, которые замещают слово. Структурно-семантически они представляют собой или перифразы (от греч. paraphrases – описательный оборот, описание)– выражения, являющиеся описательной передачей смысла другого выражения или слова (например: корабль пустыни - верблюд, черное золото - нефть, пятый океан - небо, мир безмолвия - океан и др.), или эвфемизмы (от греч. euphemismos из eu – хорошо + phemi - говорю) – смягчающее обозначение какого-либо предмета или явления, более мягкое выражение вместо грубого (например: в костюме Адама - голый, нечистая сила - черт, хозяин леса - медведь, уходить на заслуженный отдых - уходить на пенсию и др.). Другие фразеологизмы возникают на базе свободных словосочетаний, на основе метафорического переноса: плыть по течению - жить и действовать пассивно, подчиняясь обстоятельствам, как сыр в масле кататься - жить в довольстве, как маслом по сердцу - очень приятно, доставлять удовольствие. Или на основе метонимического переноса: алые погоны-суворовцы, встречать хлебом и солью - приветствовать, выкидывать белый флаг - признавать себя побеждённым. Значительная часть фразеологизмов русского языка возникает на базе пословиц и поговорок. При этом обычно происходит выделение фрагмента из состава пословицы или поговорки, например, из поговорки Старого воробья на мякине не проведёшь создан фразеологизм старый воробей - «опытный человек», из пословицы Собака на сене лежит, сама не ест и скотине не даёт создан фразеологизм собака на сене - «о том, кто сам не пользуется чем-либо и не даёт другим»; из выражения Житейское море подводных каменьев преисполнено - фразеологизм житейское море - «жизнь, полная тревог» и др. Сюда же относятся фразеологизмы, созданные на базе цитат из литературных произведений. Например: лёгкость в мыслях необыкновенная (Н. Гоголь) - «говорить необдуманно, не утруждая себя аргументацией изложенного»; слона-то я и не приметил (И. Крылов) - «не заметить главного»; мартышкин труд (И. Крылов) - «напрасный, суетливый труд»; палата номер шесть (А. Чехов) - «сумасшедший дом»; человек в футляре - «замкнутый, очень робкий человек»; на деревню дедушке (А. Чехов) - «без адреса». Фразеологизмы могут возникать и на базе уже существующих фразеологизмов либо путём изменения значения, либо в результате изменения лексического состава, либо и тем и другим способом вместе. Например: слуга покорный - «выражение отказа или несогласия» и слуга покорный - «преданный человек»;повернуться лицом (к кому, к чему)—«обратить внимание» и повернуться спиной (к кому, к чему) - «не обращать внимания»; кромешная тьма - «очень темно» и кромешный ад - «неразбериха». Определённая часть фразеологизмов возникает на базе заимствования из других языков, например: сизифов труд - «бесконечный и бесплодный труд»;муки Тантала - «нестерпимые муки»; ариаднина нить - «о том, что поможет найти выход из затруднительного положения». С точки зрения происхождения фразеологизмы русского языка делятся на исконно русские и заимствованные. Источники исконно русских фразеологизмов. Целый ряд русских фразеологизмов связан с бытом, обычаями, традициями и верованиями древних славян. Ярким примером фразеологизмов названного типа могут служить фразеологизмы: вывести на чистую воду (кого) - «разоблачить, раскрыть преступление»; как в воду опущенный - «унылый, грустный человек»; прошёл сквозь огонь, воду и медные трубы - «об опытном, бывалом человеке». Эти фразеологизмы восходят к следующему обычаю древних славян: людей, подозреваемых в преступлениях, подвергали испытанию огнём и водой; об этих испытаниях сохранили в языке названные выражения. Богатый источник русской фразеологии – устное народное творчество. Из народных сказок пришли фразеологизмы: сказка про белого бычка - «бесконечное повторение одного и того же», при царе Горохе - «очень давно», Лиса Патрикеевна - «очень хитрый человек», Кащей бессмертный - «худой и страшный человек» и др. Из пословиц и поговорок возникли фразеологизмы типа бабушка надвое сказала - «неопределенный ответ» из пословицы: Бабушка гадала да надвое сказала: либо дождик, либо снег, либо будет, либо нет; пожалел волк кобылу - «о мнимой жалости» из пословицы: Пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву; без царя в голове - «несерьезный человек» из пословицы: Свой ум - царь в голове. Профессиональная речь ремесленников также является важнейшим источником русской фразеологии. Почти каждое ремесло на Руси оставило свой след в русской фразеологии. Например: от столяров ведут начало фразеологизмы без сучка без задоринки - «гладко», топорная работа - «грубая работа»,разделать под орех - «сильно выругать»; от сапожников - два сапога пара - «одинаковые», сделаны на одну колодку - «одинаковые, похожие»: от охотников и рыбаков - сматывать удочки - «поспешно уходить», закидывать удочку - «осторожно выяснять что-л.»; заметать следы - «скрывать что-то»; от музыкантов- играть первую скрипку -«первенствовать»; от моряков - бросить якорь - «осесть», на всех парусах - «быстро, сесть на мель - «попасть в крайне затруднительное положение». В русской фразеологии нашли свое отражение различные детали русского быта, например: заваривать кашу - «затевать хлопотливое дело», несолоно хлебавши - «не получив ожидаемого», не в коня корм - «о том, что идет не на пользу кому-нибудь»; от русских игр пришли фразеологизмы: играть в прятки- «прятаться», играть в бирюльки - «заниматься пустяками», водить хоровод - «дружить», положить на обе лопатки - «победить». Известное количество устойчивых сочетании восходит к литературным источникам. Например: вертеться как белка в колесе («быть в постоянных хлопотах») восходит к басне И.Крылова «Белка». И.А. Крылов 1. А Ларчик просто открывался. («Ларчик».) 2. Спой, светик, не стыдись! («Ворона и Лисица».) Н.В. Гоголь 1. Немая сцена. («Ревизор».) 2. Чему смеетесь? Над собой смеетесь! («Ревизор».) 3. Какой русский не любит быстрой езды! («Мертвые души».) А.С. Грибоедов 1. Счастливые часов не наблюдают. («Горе от ума».) 2. А судьи кто? («Горе от ума».) 3. Ну как не порадеть родному человечку? («Горе от ума».) А.С. Пушкин 1. Разбитое корыто. («Сказка о рыбаке и рыбке».) 2. Как денди лондонский одет. («Евгений Онегин».) 3. Там русский дух, там Русью пахнет. («Руслан и Людмила».) М.Ю. Лермонтов 1. Да были люди в наше время, не то что нынешнее племя... («Бородино».) Н.А. Некрасов 1 Кому на Руси жить хорошо. А.П. Чехов 1. Краткость — сестра таланта. 2. На деревню дедушке. («Ванька».) Источники заимствованных фразеологизмов. Заимствованные фразеологизмы - это устойчивые сочетания, пришедшие в русский язык из других языков. Можно выделить две группы заимствованных фразеологизмов: заимствования из славянских языков и заимствования из неславянских языков. К первой группе относятся фразеологизмы, пришедшие в русский язык из старославянского языка. Чаще всего они представляют собой выражения, взятые из библейско-евангелических текстов, переведённых на старославянский язык: в поте лица - «очень много (трудиться)», запретный плод - «о чём-нибудь заманчивом, но запрещённом», земля обетованная - «изобильный и счастливый край», камень преткновения - «помеха, затруднение», краеугольный камень(чего) - «основная идея чего-н.», святая святых - «самое дорогое, заветное», хлеб насущный - «то, что необходимо для существования». Значительную группу составляют фразеологизмы, заимствованные или калькированные из других языков, среди них - фразеологизмы, ставшие интернациональными. Это прежде всего выражение из древнегреческой мифологии: ахиллесова пята - «наиболее уязвимое место», гордиев узел-«запутанное стечение обстоятельств», дамоклов меч -«о постоянно грозящей опасности», драконовские законы - «жестокие законы» и др. Значительную группу составляют фразеологизмы, пришедшие из западно-европейских языков и литературы: буря в стакане воды - «волнение по пустякам»,принцесса на горошине - «изнеженный, избалованный человек», потерпеть фиаско - «потерпеть неудачу», не в своей тарелке - «в плохом настроении»,после нас хоть потоп - «лишь бы нам было хорошо» (не одобрительное) и др. Большое количество заимствованных фразеологизмов в русском языке представляют собой фразеологические кальки, то есть такие иноязычные выражения, которые переводятся пословно, хотя некоторые из них употребляются и без перевода: из латинского языка - terra incognita, alma mater; из итальянского -finita la commedia и др. Путём буквального перевода иноязычного выражения возникли из английского языка фразеологизмы: время - деньги, синий чулок, летающая тарелка; из немецкого: соломенная вдова, так вот где собака зарыта; из французского: медовый месяц, чёрный рынок, идея фикс и др. С течением времени, в результате изменений, происходящих в языке, в его фонетике, лексике и грамматике, а также в результате действия процессов аналогии, народной этимологии и форма, и внутреннее содержание фразеологизма могут изменяться. Например: фразеологизм на тебе, боже, что нам негоже - говорится, когда освобождаются от ненужного; возник из на тебе, небоже, что нам не гоже, в котором слово «небоже» обозначает «нищий, бедняк, убогий», но не «бог». Изменения во фразеологизме могут касаться семантики и структуры. Так, фразеологизм как пить дать - «наверняка» в XIX в. имел значение «быстро, легко»; фразеологизм скатертью дорога - «пожелание убираться, куда угодно» раньше имел значение «дороги ровной, как скатерть, как стол, пожелание счастливого пути».     ДОПОЛНЕНИЕ Откуда взялось выражение "закадычный друг"? Старинное выражение "залить за кадык означало "напиться", "выпить спиртного". Отсюда образовался фразеологизм "закадычный друг", который сегодня употребляется для обозначения очень близкого друга. Выражение "дойти до ручки" В Древней Руси калачи выпекали в форме замка с круглой дужкой. Горожане нередко покупали калачи и ели их прямо на улице, держа за эту дужку, или ручку. Из соображений гигиены саму ручку в пищу не употребляли, а отдавали её нищим либо бросали на съедение собакам. По одной из версий, про тех, кто не брезговал её съесть, говорили: дошёл до ручки. И сегодня выражение "дойти до ручки" значит совсем опуститься, потерять человеческий облик. Выражение "дать добро" В дореволюционной азбуке буква Д называлась "добро". Флаг, соответствующий этой букве, в своде сигналов военного-морского флота имеет значение "да, согласен, разрешаю". Именно это стало причиной возникновения выражения "дать добро". Производное от этого выражение "Таможня даёт добро" впервые появилось в фильме "Белое солнце пусты Выражение "зарыть талант в землю" Первоначально талантом называлась самая крупная весовая и денежно-счётная единица в Древней Греции, Вавилоне, Персии и других областях Малой Азии. Из евангельской притчи о человеке, который получил деньги и закопал их, побоявшись вложить в дело, произошло выражение "зарыть талант в землю". В современном русском языке это выражение приобрело переносный оттенок в связи с новым значением слова талант и употребляется, когда человек не заботится о развитии своих способностей. Откуда взялось выражение "проходить красной нитью"? По приказу английского адмиралтейства с 1776 года при производстве канатов для военного флота в них должна вплетаться красная нить, чтобы её нельзя было удалить даже из небольшого куска каната. По всей видимости, эта мера была призвана сократить воровство канатов. Отсюда происходит выражение "проходить красной нитью" о главной мысли автора на протяжении всего литературного произведения, а первым его употребил Гёте в романе "Родственные натуры". Почему телесериалы называют "мыльными операми"? В 1930-х годах на американском радио появились многосерийные программы с незатейливыми слезоточивыми сюжетами. Их спонсорами выступали производители мыла и других моющих средств, так как основной аудиторией этих программ были домохозяйки. Поэтому за радио-, а впоследствии и телесериалами закрепилось выражение "мыльная опера". Откуда взялось выражение "всыпать по первое число"? В старые времена учеников школы часто пороли, нередко даже без какой-либо вины наказуемого. Если наставник проявлял особое усердие, и ученику доставалось особенно сильно, его могли освободить от дальнейших порок в текущем месяце, вплоть до первого числа следующего месяца. Именно так возникло выражение "всыпать по первое число". Откуда взялось выражение "и ежу понятно"? Источник выражения "И ежу понятно" стихотворение Маяковского ("Ясно даже и ежу / Этот Петя был буржуй"). Широкое распространение оно получило сначала в повести Стругацких "Страна багровых туч", а затем в советских интернатах для одарённых детей. В них набирали подростков, которым осталось учиться два года (классы А, Б, В, Г, Д) или один год (классы Е, Ж, И). Учеников одногодичного потока так и называли "ежи". Когда они приходили в интернат, двухгодичники уже опережали их по нестандартной программе, поэтому в начале учебного года выражение "ежу понятно" было очень актуально. Откуда взялось выражение "втирать очки"? В 19 веке шулеры-картёжники прибегали к хитрости: в процессе игры при помощи особого клейкого состава они наносили на карты дополнительные очки (красные или чёрные знаки) из порошка, а при необходимости могли стереть эти очки. Отсюда происходит выражение "втирать очки", означающее представление чего-нибудь в выгодном свете. Откуда взялось выражение "мальчик для битья"? Мальчиками для битья в Англии и других европейских странах 15-18 веков называли мальчиков, которые воспитывались вместе с принцами и получали телесное наказание за провинности принца. Эффективность такого метода была не хуже непосредственной порки виновника, так как принц не имел возможности играть с другими детьми, кроме мальчика, с которым у него устанавливалась сильная эмоциональная связь. Какой возраст можно считать бальзаковским? Выражение "бальзаковский возраст" возникло после выхода романа Бальзака "Тридцатилетняя женщина" и допустимо в отношении женщин не старше 40 лет. Откуда взялось выражение "В здоровом теле здоровый дух"? Выражение "В здоровом теле здоровый дух" первоначально было взято из сатиры римского писателя Ювенала и звучало так: "Надо молить богов, чтоб дух здоровый был в теле здоровом". Предполагают, что в основе этой строчки лежит известная в Древнем Риме поговорка: "В здоровом теле здоровый дух редкое явление". Как шведы называют шведские стол и стенку? Шведский стол сами шведы называют закусочным или бутербродным. Термин, обозначающий в шведском языке шведскую стенку, переводится как "рама с перекладинами". Ничего не знают в этой стране и о шведской семье мнение о том, что шведы гораздо чаще других народов практикуют совместное сожительство двух и более супружеских пар, является заблуждением. Откуда произошло слово тютелька? Тютелька это уменьшительное от диалектного тютя ("удар, попадание") название точного попадания топором в одно и то же место при столярной работе. Сегодня для обозначения высокой точности употребляется выражение "тютелька в тютельку". Откуда взялось выражение "семь пятниц на неделе"? Раньше пятница была свободным от работы днём, а, как следствие, базарным. В пятницу, получая товар, обещали в следующий базарный день отдать полагающиеся за него деньги. С тех пор для обозначения людей, не исполняющих обещания, говорят: "У него семь пятниц на неделе". Откуда взялись выражения "зарубить на носу" и "остаться с носом"? Раньше носом помимо части лица называли бирку, которую носили при себе и на которой ставили зарубки для учёта работы, долгов и т.п. Благодаря этому возникло выражение "зарубить на носу". В другом значении носом называлась взятка, подношение. Выражение "остаться с носом" значило уйти с непринятым подношением, не договорившись. Откуда взялось выражение "играть на нервах"? После открытия врачами древности нервов в организме человека они назвали их по сходству со струнами музыкальных инструментов тем же словом nervus. Отсюда возникло выражение для раздражающих действий "играть на нервах". Откуда взялось выражение "козёл отпущения"? По древнееврейскому обряду, в день отпущения грехов первосвященник клал руки на голову козла и тем самым возлагал на него грехи всего народа. Затем козла уводили в Иудейскую пустыню и отпускали. Отсюда произошло выражение "козёл отпущения". Откуда взялось выражение "типун тебе на язык"? Небольшой роговой бугорок на кончике языка у птиц, который помогает им склёвывать пищу, называется типун. Разрастание такого бугорка может быть признаком болезни. Твёрдые прыщики на языке человека названы типунами по аналогии с этими птичьими бугорками. По суеверным представлениям, типун обычно появляется у лживых людей. Отсюда и недоброе пожелание "типун тебе на язык". Откуда взялось выражение "деньги не пахнут"? Когда сын римского императора Веспасиана упрекнул его в том, что он ввёл налог на общественные уборные, император показал ему поступившие от этого налога деньги и спросил, пахнут ли они. Получив отрицательный ответ, Веспасиан сказал: "А ведь они от мочи". Отсюда произошло выражение "деньги не пахнут". Кто впервые сказал: "Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет"? Выражение "Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет" не принадлежит Александру Невскому. Его автор сценарист одноимённого фильма Павленко, переделавший фразу из Евангелия "Взявшие меч мечом погибнут". Откуда взялось выражение "игра не стоит свеч"? Выражение "игра не стоит свеч" пришло из речи картёжников, говоривших так об очень небольшом выигрыше, который не окупает стоимости свечей, сгоревших во время игры. Откуда взялось выражение "Москва слезам не верит"? Во время возвышения Московского княжества с других городов взималась большая дань. Города направляли в Москву челобитчиков с жалобами на несправедливость. Царь иногда сурово наказывал жалобщиков для устрашения других. Отсюда, по одной из версий, произошло выражение "Москва слезам не верит". Откуда взялось выражение "дело пахнет керосином"? В фельетоне Кольцова 1924 года рассказывалось о крупной афере, раскрытой при передаче концессии на эксплуатацию нефти в Калифорнии. В афере были замешаны самые высокопоставленные чиновники США. Здесь же было впервые употреблено выражение "дело пахнет керосином". Откуда взялось выражение "бить баклуши"? В старину отколотые от полена чурки заготовки для деревянной посуды называли баклушами. Их изготовление считалось лёгким, не требующим усилий и умения делом. Сейчас мы употребляем выражение "бить баклуши" для обозначения безделья. Откуда взялось выражение "не мытьём, так катаньем"? В старину деревенские женщины после стирки "катали" бельё с помощью специальной скалки. Хорошо прокатанное белье оказывалось выжатым, выглаженным и чистым, даже если стирка была не очень качественной. Сегодня для обозначения достижения цели любым способом употребляется выражение "не мытьём, так катаньем". Откуда взялось выражение "дело в шляпе"? В старину гонцы, доставлявшие почту, зашивали под подкладку шапки или шляпы очень важные бумаги, или "дела", чтобы не привлекать внимания грабителей. Отсюда происходит выражение "дело в шляпе". Откуда взялось выражение "вернёмся к нашим баранам"? В средневековой французской комедии богатый суконщик подаёт в суд на пастуха, стянувшего у него овец. Во время заседания суконщик забывает о пастухе и осыпает упрёками его адвоката, который не уплатил ему за шесть локтей сукна. Судья прерывает речь словами: "Вернёмся к нашим баранам", ставшими крылатыми. Откуда взялось выражение "внести свою лепту"? В Древней Греции существовала мелкая монета лепта. В евангельской притче бедная вдова жертвует на строительство храма две последние лепты. Из притчи произошло выражение "внести свою лепту". Откуда взялось выражение "гнаться за длинным рублём"? В 13 веке денежной и весовой единицей на Руси была гривна, делившаяся на 4 части ("рубля"). Особенно увесистый остаток слитка называли "длинным рублём". С этими словами связано выражение про большой и лёгкий заработок "гнаться за длинным рублём   [1] Этот пример принадлежит проф. Э.В. Кузнецовой. [2] S – это субъект, производитель действия. [3] Существует мнение, что функциональный перенос – это разновидность метафорического переноса. [4] К. Барнхарт. Английский словарь новых слов. 1963. [5] В этом разделе приводятся в основном примеры Н.З. Котеловой (1978: 5–26). Они помечены звездочкой. [6] Все приведенные в этом разделе неологизмы зафиксированы в качестве таковых в «Толковом словаре современного русского языка: Языковые изменения конца ХХ столетия» ИЛИ РАН; Под ред. Г.Н. Скляревской. – М., 2001, исключение – слова со звездочкой, являющиеся примерами Н.З. Котеловой, и фразеологизмы, которые крайне немногочисленны в этом словаре. Примеры фразеологизмов взяты из работы В. Шапошникова «Русская речь 1990-х: Современная Россия в языковом отображении». М., 1998. [7] Новые слова и словари новых слов / Под ред. Н.З. Котеловой. Л., 1983. С. 158–222. [8] С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка. М., 1997. [9]Развитие лексики современного русского языка. – М.: Наука, 1965. с. 78 [10] Балахонова Л. И. «Диалектные по происхождению слова в современном литературном языке» Сб. Слово в русских народных говорах. – Ленинград: 1964, с. 18-36 [11] Балахонова Л. И. «Диалектные по происхождению слова в современном литературном языке» Сб. Слово в русских народных говорах. – Ленинград: 1964, с. 18-36 [12] Виноградов В. В. Основные этапы истории русского языка. – Реж, 1940, с. 5