Институциональная теория государства

Тема 6. Институциональная теория государства 1. Функции государства в экономических теориях 1.1 Функции государства Институты представляют собой общие формальные и неформальные правила, которые структурируют пространство социальных и экономических взаимодействий. В современных условиях основная, самая важная часть правил отражается в совокупности законов, судебных и административных актах. Как следствие, государство выступает важнейшим элементом институционального устройства общества. При рассмотрении структуры и иерархии институтов отмечалось, что политические институты первичны по отношению к экономическим институтам. Это означает, что государство, являясь важнейшим политическим институтом, определяет нормы и правила поведения субъектов экономической деятельности. Это позволяет сказать, что функционирование экономики в значительной степени определяется государственным устройством, формирующим экономические законы, создающим и обеспечивающим права собственности и влияющим на политику развития. В классической школе функции государства являются минимальными и сводятся к тому, чтобы стоять на страже законов справедливости, от выполнения которых, по мнению Смита, всецело зависит само существование общества. Эти законы выступают как право индивида распоряжаться своей личностью (собственность над самим собой) и имуществом (собственность движимая и недвижимая). Эти права – суть «естественной» свободы человека. Её можно интерпретировать в том смысле, что никто не имеет права произвольно препятствовать другим индивидуумам в использовании их возможностей для достижения поставленных ими перед собой целей. Все люди наделены неотъемлемыми правами, на которые никто не вправе посягать. Каждый человек имеет право служить своим собственным целям и не может рассматриваться лишь как инструмент для достижения целей других людей. Выраженные в концепции «естественного права», эти священные, неотчуждаемые права и свободы индивида отливались в механизм власти, который обеспечивал формальное равенство всех перед законом. Следовательно, государству надлежало: • ограждать общество от насилия и вторжений других независимых обществ; • ограждать, по мере возможностей, каждого члена общества от несправедливости и угнетения со стороны других его членов; • обеспечивать исполнение добровольно заключаемых контрактов, которые представляют собой, как отмечалось выше, каналы обмена пучками правомочий. Роль государства в неоклассической теории – ликвидация провалов (фиаско) рынка, к которым принято относить несовершенную конкуренцию, внешние эффекты и асимметричность информации. Указанные проблемы государство решает путём регулирования экономической деятельности монополий, специального налогообложения в отношении внешних эффектов (налог Пигу), создания различных структур, призванных частично преодолеть проблему асимметричности информации. Как видим, в рамках данной концепции обязанности государства просты и недвусмысленны и сводятся к защите членов общества от принуждения со стороны своих сограждан или извне. Ведь если мы не защищены от принуждения, мы не обладаем реальной свободой выбора, представляющей в рамках либеральной идеологии высшую ценность. Именно свобода выбора предполагает добровольность и взаимовыгодность последующего обмена и является в этом качестве условием повышения эффективности общественного производства и роста богатства нации. Роль государства в неокейнсианской теории – регулирование экономики путём воздействия на совокупный спрос за счёт бюджетного финансирования общественных работ, увеличения денежной массы в обращении, снижения ставок процента (стимулирование частной инвестиционной деятельности). Дж. Кейнс выстраивал следующую цепочку: падение общего покупательского спроса вызывает сокращение производства товаров и услуг. Сокращение производства ведёт к разорению мелких товаропроизводителей, к увольнениям наёмных работников большими предприятиями и крупномасштабной безработице. Безработица влечёт снижение доходов населения, т.е. покупателей. А это в свою очередь форсирует дальнейшее падение покупательского спроса на товары и услуги. Возникает замкнутый круг, удерживающий экономику в состоянии хронической депрессии. В связи с этим Дж. Кейнс предложил следующий выход: если массовый потребитель не способен оживить совокупный спрос в масштабах национальной экономики, то это должно сделать государство. Если государство предъявит (и оплатит) предприятиям некий крупный заказ, это приведёт к дополнительному найму рабочей силы со стороны этих фирм. Получая заработную плату, бывшие безработные увеличат свои расходы на потребительские товары и, соответственно, повысят совокупный экономический спрос. Это в свою очередь повлечёт рост совокупного предложения товаров и услуг и общее оздоровление экономики. При этом начальный государственный заказ, предъявленный предприятиям, может быть грандиозным и в той или иной степени даже малополезным. Основные методологические положения подхода Дж. Кейнса: • важнейшие проблемы расширенного воспроизводства необходимо решать не с позиции предложения ресурсов, а с позиции спроса, обеспечивающего реализацию ресурсов; • рыночная экономика не может саморегулироваться, и поэтому вмешательство государства неизбежно; • кризисы перепроизводства нежелательны, поэтому проблему равновесия в макроэкономике следует решать с позиции «эффективного спроса», который выражает равновесие между потребителем и производством, доходом и занятостью; • основным инструментом регулирования экономики признавалась бюджетная и фискальная политика, на которую возлагалась задача обеспечения занятости рабочей силы. Функции государства в новой институциональной теории Однако ограждение каждого члена общества от несправедливости и угнетения со стороны других членов общества предполагает не только защиту граждан от физического насилия, но и «строгое и беспристрастное отправление правосудия». В сфере экономической деятельности это связано с тем, что если сделка не проста и не одномоментна, нельзя заранее уточнить все возможные непредвиденные обстоятельства и детально сформулировать обязательства различных участвующих в сделке сторон в каждом конкретном случае. Поэтому должен существовать какой-то метод посредничества в деле разрешения спорных вопросов. Как отмечалось, такое посредничество само по себе может быть добровольным и не требует участия государственных органов. Ранее уже приводился пример третейского суда. Также обращалось внимание, что в дальнейшем, в связи с широким распространением рыночных операций возникла потребность в институте суда, не опирающегося на локальные сообщества и персонифицированные отношения. Так возникало хозяйственное право, где функцией государства стала разработка хозяйственного законодательства. Кардинальное отличие институционального подхода к роли государства от неоклассического состоит в том, что рыночная экономика без выполнения государством некоторых определённых функций вообще не может нормально существовать. Дело в том, что нормальное функционирование любой экономики основано на наличии и соблюдении определённых – моральных и правовых – норм, «правил игры». Эти правила игры, или институциональная среда – создают рамки, в которых осуществляется взаимодействие между хозяйствующими субъектами в рыночной экономике. И именно государство создаёт значительную часть таких правил игры – а именно формальные правила игры (или формальные институты) – законодательно закреплённые нормы и правила, регламентирующие деятельность физических и юридических лиц. Данную функцию государства не оспаривают никакие экономические школы. Представители ТИЭТ оценивают эти правила с позиции обеспечения общего благосостояния и осуществления справедливости в общественных отношениях. По мнению представителей НИЭТ, роль государства должна в экономической сфере сводиться к установлению правил, способствующих упрощению и развитию механизмов добровольного обмена. Государство в НИЭТ рассматривается как институт, оказывающий влияние на величину трансакционных издержек. 1.2 Провалы рынка и определение государства Ради чего граждане добровольно отказываются от части своих «естественных» прав и передают их государству? Как и в любом другом варианте властных отношений, гражданами движет уверенность в том, что государство успешнее их самих справится с реализацией ряда функций по обеспечению взаимодействий. Набор этих функций определён «провалами рынка». Провалы рынка – задачи, решение которых невозможно на базе классического и неоклассического контрактов. Провалы рынка – случаи, когда рынок оказывается не в состоянии обеспечить эффективное использование ресурсов. К таким задачам относятся: • спецификация и защита прав собственности. При условии не нулевых ТАН распределение прав собственности оказывает влияние на эффективность использования ресурсов; • создание каналов обмена информацией. Равновесная цена формируется на базе развитой информационной инфраструктуры рынка, позволяющей его участникам обмениваться информацией с минимальными издержками и минимальными искажениями; • разработка стандартов мер и весов. Деятельность государства в этом направлении позволяет снизить издержки измерения качества обмениваемых товаров и услуг. В более широком смысле к разработке универсальных мер относится и организация государством денежного обращения, ведь именно деньги в одной из своих функций являются наиболее универсальной мерой обмена; • создание каналов и механизмов физического обмена товаров и услуг. Инфраструктура рынка включает в себя не только каналы обмена информацией, но и каналы физического движения товаров и услуг: транспортную сеть, организованные площадки для торгов и т.д.; • правоохранительная деятельность и выполнение роли «третьей» стороны в конфликтах. Возникновение при выполнении контрактов непредвиденных обстоятельств требует вмешательства «третьей» стороны (суда) для создания гарантий против их оппортунистического использования сторонами контракта; • производство общественных благ. Чистые общественные блага, производство которых сталкивается с проблемой безбилетника, требуют использования государством принуждения для финансирования их производства. Речь идёт в первую очередь о таких общественных благах, как оборона, в меньшей степени – здравоохранение и образование. Способность применять насилие (силовой ресурс) является важнейшим, хотя и не единственным, источником власти. Насилие может проявляться как в форме непосредственного физического воздействия, так и упреждающей угрозы его применения (достоверной готовности осуществить определённые действия). Власть – способность налагать издержки. Существуют разные виды власти: духовная, рыночная, политическая, каждая из которых имеет собственную основу в виде конкретных способов наложения издержек. В таком случае может быть применимо следующее определение: Государство (1) – особый случай властных отношений, возникающих на основе передачи гражданами части своих прав на контроль своей деятельности в сферах спецификации и защиты прав собственности, создания каналов обмена информацией, разработки стандартов мер и весов, создания каналов физического обмена товаров и услуг, правоохранительной деятельности и производства общественных благ. 2. Государство – производитель общественных благ и защитник 2.1 Общественные блага в типологии благ Отнесение тех или иных благ к разным типам зависит, во-первых, от возможностей исключения кого-либо из числа потребителей блага а, во-вторых, от наличия или отсутствия конкуренции при потреблении блага. Наличие или отсутствие исключительного доступа к тому или иному благу зависит от издержек, связанных с обеспечением исключительности доступа. Например, исключение доступа посторонних людей к собственному кошельку не связано с какими-либо издержками – достаточно спрятать кошелёк во внутренний карман пиджака. С другой стороны, исключение доступа к стратегическим военным объектам обеспечивается с помощью целого ряда дорогостоящих процедур. Иными словами, когда мы говорим, что то или иное благо не обладает свойством исключительности доступа, то фактически мы имеем в виду, что издержки исключения запретительно высоки. Что касается конкуренции при потреблении блага, то это фактически означает, что потребление блага каким-либо субъектом исключает возможность потребления того же самого блага другими субъектами. Наличие, например, собственника автомобиля, активно потребляющего это средство передвижения, фактически не даёт возможности потреблять это благо другим лицам по своему усмотрению (естественно, речь идёт о случае, когда права собственности чётко специфицированы и хорошо защищены). С другой стороны, существует большое число благ, потребление которых одним субъектом не препятствует потреблению того же самого блага другим субъектом. Одним из таких благ является информация. Если мы, обладая какой-то информацией, поделимся ей с кем-нибудь, то у нас её не станет меньше. Здесь стоит обратить внимание на два обстоятельства. Во-первых, отсутствие конкуренции в потреблении блага фактически означает, что предоставление дополнительной единицы такого блага кому бы то ни было не связано для кого-либо с издержками. Но это отнюдь не означает, что равны нулю вообще все издержки по предоставлению таких благ. В качестве примера можно привести асфальтированную дорогу, по которой постоянно ездит определённое количество автомобилистов. Если число этих автомобилистов увеличится на единицу, то такое увеличение не будет связано с дополнительными издержками для остальных. Однако издержки строительства и ремонта дороги не только существуют, но и могут быть достаточно большими. Во-вторых, по мере увеличения числа потребителей блага, оно может из неконкурентного в потреблении превратиться в конкурентное. Например, для продавцов, арендовавших торговые места на только что открывшейся рыночной площадке первоначальный рост числа торговых точек является положительным благом, т.к. чем больше продавцов, тем богаче ассортимент, и тем больше на рынке покупателей. Иными словами, каждая дополнительная торговая точка привлекает дополнительных покупателей. Увеличение числа покупателей на рынке благоприятно сказывается на объёмах продаж всех арендаторов. Однако, с увеличением числа торговых точек на рынке каждый новый продавец, с одной стороны, привлекает все меньше новых покупателей, а с другой стороны, он усиливает конкуренцию между продавцами. Таким образом, если первоначально увеличение числа продавцов на вновь открывшемся рынке будет способствовать увеличению объёмов продаж, а следовательно, и росту благосостояния остальных продавцов, то, начиная с какого-то момента, когда число продавцов на рынке достигнет какой-то критической точки отрицательный эффект от роста конкуренции перевесит для «старых» продавцов положительный эффект, связанный с увеличением общего количества покупателей на рынке. Свойства благ Наличие исключительности доступа к благу Отсутствие исключительности доступа к благу Конкурентность в потреблении Частные блага Частные внешние эффекты Отсутствие конкуренции при потреблении Клубные или коллективные блага Общественные блага или общественные внешние эффекты Частные блага – подавляющее большинство материальных благ, обладающих свойствами конкурентности при потреблении и исключительности доступа. Практически все предметы потребления: пища, одежда, жилье и т.д., являются частными благами. Клубные или коллективные блага характеризуются наличием ограничений на доступ к благу для индивидов, не являющихся членами клуба и отсутствием конкуренции в потреблении этих благ. Примерами клубных благ могут служить домофон в подъезде или денежные ссуды, которые могут получить члены финансового кооператива. Следует различать два вида коллективных благ. В первом случае члены коалиции, созданной для обеспечения её участников коллективным благом в состоянии исключить из числа потребителей этого блага всех тех, кто не принимает участия в предоставлении этого блага. Примером такого рода коалиции может служить закрытый теннисный или иной спортивный клуб: лица, не платящие членские взносы, автоматически лишаются доступа к этому благу. Существуют, однако, и коллективные блага другого вида. Здесь коалиция, созданная для предоставления некоего коллективного блага является частью группы большего размера, объединённой мотивами, отличными от совместного производства коллективных благ. Такая коалиция в большинстве случаев не в состоянии исключить из числа потребителей этого блага членов большей группы, не входящих в данную коалицию. Например, жильцы подъезда в многоквартирном доме, объединившие свои средства для установки домофона не могут исключить из числа потребителей этого блага своих соседей, отказавшихся принять участие в объединении средств. Или, жители деревни, отремонтировавшие своими силами единственную деревенскую улицу, не могут запретить ездить по ней своим землякам, которые не принимали участия в совместной акции. Общественные блага – те из благ, для которых отсутствуют как исключительность доступа, так и конкурентное потребление. Классическими примерами общественных благ могут служить защита населения страны от угрозы внешней агрессии, повышение общего культурного уровня граждан. Говоря об общественных благах, следует обратить внимание на то обстоятельство, что вкусы разных индивидов могут сильно отличаться друг от друга. То, что для одного является, безусловно, положительным благом, для другого может быть антиблагом. В этом смысле предоставляемые государством общественные блага можно рассматривать как общественные внешние эффекты, которые для одних индивидов могут быть положительными, а для других – отрицательными. Например, для убеждённого пацифиста оружие, вероятно, будет являться антиблагом. Однако если производство оружия финансируется из государственного бюджета, то пацифист вынужден своими налогами оплачивать то, что для него представляет отрицательную ценность. Частные положительные внешние эффекты – вид благ, характеризующийся, с одной стороны, отсутствием исключительности доступа, а с другой – наличием конкуренции в потреблении. Примером такого рода благ может служить, в частности, мост через реку, построенный индивидом для собственных нужд в том случае, когда этот индивид не может исключить из доступа к этому благу других людей, не инвестировавших свои средства в строительство моста. В действительности, любое благо может быть предоставлено всеми описанными способами, т.е. и как частное, и как коллективное, и как общественное благо. Вопрос, на самом деле, заключается в издержках предоставления блага каждым из этих способов. Иными словами, если государство не обеспечивает своих граждан благом под названием «безопасность на улице», т.е. это благо не предоставляется как общественное благо, то в принципе, каждый желающий может за определённую сумму денег нанять себе телохранителя и обеспечить себя благом «безопасность на улице» частным порядком. Очевидно, что в этом последнем случае издержки общества по обеспечению себя этим благом в полном объёме будут существенно выше тех издержек, которые возникают, когда благо предоставляется как общественное. 2.2 Создание общественных благ как функция государства Т.к. одной из отличительных черт общественных благ является невозможность исключения кого-либо из их потребления, рыночные стимулы не способны обеспечить производство общественных благ. Иными словами, блага, которые характеризуются отсутствием исключительности к их доступу могут производиться частным порядком только в том случае, когда заинтересованность какого-либо индивида или группы в таких благах настолько велика, что этот индивид или группа готовы взять на себя все издержки предоставления таких благ, понимая при этом, что выгоды от потребления производимых благ достанутся не только их создателям, но и всем другим членам общества. Фактически при потреблении общественных благ имеет место размывание прав собственности на эти блага, которое оказывает отрицательное воздействие на стимулы индивидов к производству такого рода благ. Иными словами, без дополнительных стимулирующих механизмов частное предоставление общественных благ если и не становится невозможным во всех случаях, то приобретает характер случайного события, вероятность осуществления которого, при прочих равных условиях, крайне невелика. С другой стороны, общество заинтересовано в производстве общественных благ, важнейшими из которых являются спецификация и защита прав собственности. Более того, наличие этих благ является ключевым условием существования экономики, основанной на таких институтах, как рынок или частная собственность. В противном случае издержки частной спецификации и защиты прав собственности могут оказаться запретительно высокими для многих индивидов, а остальные вынуждены будут инвестировать значительные ресурсы в обеспечение исключительности доступа к своей собственности. Кроме того, режим, при котором права собственности специфицируются и поддерживаются исключительно частным порядком весьма нестабилен, и эта нестабильность возрастает прямо пропорционально развитию технологии производства оружия. Осознание экономическими агентами, действующим в таком обществе, шаткости существующего порядка и вытекающей из него угрозы для своей собственности приведёт к сокращению у них экономических горизонтов планирования и росту индивидуальной ставки дисконтирования будущих доходов, подрывая, таким образом, стимулы к осуществлению не только долгосрочных, но и среднесрочных инвестиций. Таким образом, государство, в определённом смысле, явление весьма парадоксальное, т.к. ключевые, основополагающие институты современного господствующего экономического порядка – рынок и частная собственность – фактически оказываются нежизнеспособными без механизмов, основывающихся на прямо противоположных принципах. Рассматривая государство как агентство по производству общественных благ, необходимо обратить внимание на две вещи. Во-первых, государство может как самостоятельно производить общественные блага (например, такие блага как оборона от внешней агрессии или установление единых общегосударственных стандартов), так и финансировать их производство частными структурами (например, строительство автомобильных дорог или утилизация мусора). И в том и в другом случае государство берёт на себя расходы, связанные с производством общественных благ. Во-вторых, практически все производимые государством общественные блага можно свести к спецификации и защите прав собственности и свободы. Это касается и тех благ, которые, на первый взгляд, не имеют к спецификации и защите прав никакого отношения. В частности, предоставление в необходимом обществу объёме такого блага, как «равномерное распределение доходов» влияет на стимулы наименее обеспеченных членов общества, уменьшая их склонность к совершению преступлений. Это приводит к снижению уровня преступности в обществе и, таким образом, сокращению частных и общественных расходов на защиту прав собственности и свободы. Другой пример – общественное благо под названием «средний уровень образования членов общества». Как показывают эмпирические исследования, склонность индивидов к участию в противоправных действиях сокращается по мере роста их образовательного уровня. Этот факт объясняется, во-первых, тем, что ожидаемый уровень доходов индивида напрямую зависит от уровня его образования, а во-вторых, тем, что увеличение образованности изменяет предпочтения индивидов, увеличивая для них нематериальные издержки совершения преступлений. 2.3 Спецификация и защита прав собственности Понятие «права собственности» (property rights) в современной экономической литературе описывает действия в отношении объектов (ресурсов, предметов потребления и т.п.), которые индивид или другой субъект действия может осуществлять, не подвергаясь угрозе санкций со стороны других субъектов. Ясно одно, что без государственной защиты прав собственности немыслимо само существование рыночного хозяйства. Права собственности, определяющие принадлежность имущества и ресурсов определённым участникам рыночного хозяйства, являются необходимым условием для его функционирования. Учёными-экономистами установлено, что институты прав собственности оказывают наибольшее положительное воздействие на долговременный экономический рост, инвестиционный процесс и развитие финансовых рынков. Следовательно, возникает необходимость в том, чтобы гарантом соблюдения прав собственности была некая «внешняя сила». Такой силой как раз и оказывается государство. И главной сферой деятельности, которую граждане позволяют государству контролировать, как раз и является спецификация и защита прав собственности. Без чёткой спецификации и защиты прав собственности и без гарантирования соблюдения контрактных обязательств (а значит, и без развитой судебно-правовой системы) рыночное хозяйство не может нормально функционировать. Низкая степень спецификации и защиты прав собственности нарушает связь между усилиями данного хозяйствующего субъекта и результатами, которых ему удаётся добиться. Это в свою очередь отбивает стимулы к легальной производственной деятельности и создаёт предпосылки для непосредственного участия в сделках чисто криминального характера. Отсюда, в экономике сокращается общее количество легально заключаемых контрактов и увеличивается соблазн оппортунистического поведения, т.е. поведения, связанного с нарушением взятых обязательств и вообще правовых норм. При этом правила, регламентирующие защиту прав собственности и заключаемых контрактов, начинают создаваться криминальными структурами. Средствами защиты от нарушений прав собственности могут стать: • комплекс мер, обеспечивающий прозрачность доходов и расходов как чиновников, так и членов их семей, для общественности; • наличие законодательства, регулирующего поведение государственного служащего; • независимость судебной системы от политических воздействий. Восстановить нарушенные права собственности значит «физически» вернуть собственнику утраченный актив или же возможность его использования (с компенсацией недополученной выгоды за период, в течение которого право было нарушено). Восстановление нарушенных прав собственности может осуществляться как первоначальным гарантом, так и посредством исполнения судебного решения. Поэтому наличие и действие системы исполнения судебных решений являются неотъемлемыми (но не единственными) признаками эффективности судебной системы. Вместе с тем в ситуациях, когда сама исполнительная власть (например, в лице работников полиции на местах) выступает в качестве активного нарушителя прав собственности, только вышестоящие уровни самой исполнительной власти или независимая судебная власть способны выполнить названные функции защиты прав собственности. Альтернатива государственному вмешательству в процесс установления и защиты прав собственности заключается в попытках самих экономических агентов договориться о правилах доступа к ресурсу. Например, доступ к ресурсу может регулироваться нормой «приоритета первого». Сбор грибов в лесу или функционирование очереди служат иллюстрацией этой нормы. Спецификация прав собственности с её помощью сталкивается с двумя ограничениями. Во-первых, снижение неопределённости достигается лишь в краткосрочном периоде, ибо каждый раз появляется новый владелец ресурса, что не позволяет формировать устойчивые ожидания. Во-вторых, даже в краткосрочном периоде не существует никаких гарантий против попадания ресурса под контроль не наиболее эффективного владельца, а лишь того, кто оказался первым. Попытки самостоятельной спецификации и защиты прав собственности экономическими агентами предполагают использование силы сторонами контракта в качестве гарантии его реализации. Отсюда возникают две проблемы. Во-первых, тенденция к решению возникающих конфликтов исключительно на основе агрессии и применения насилия или, по Гоббсу, «войне всех против всех». Во-вторых, отвлечение значительной части ресурсов от производственной деятельности на решение задач защиты прав собственности и обеспечение выполнения условий контрактов. Проиллюстрируем эскалацию использования насилия для спецификации прав собственности частным порядком моделью, построенной на основе анализа реальной ситуации в племени нуэр (регион Нижнего Нила). Племя занимается выращиванием крупного рогатого скота, (КРС) и, учитывая отсутствие легально зафиксированных прав собственности на скот и используемые в животноводстве ресурсы, любая семья нуэр вынуждена помимо собственно животноводства направлять свои усилия на защиту прав собственности. Пусть каждая семья получает полезность, равную 10, если все усилия её членов направлены на выращивание скота. Однако если одна из семей имеет свой вооружённый отряд, то она представляет потенциальную угрозу другой, миролюбивой семье: на основе использования насилия первая семья сможет захватить и контролировать больше ресурсов. Если же обе семьи вооружают часть своих членов, из-за сокращения числа занятых производством получаемая ими полезность ↓ до 4. 2 семья Содержать отряд Только животноводство 1 семья Содержать отряд (4; 4) (18; 2) Только животноводство (2; 18) (10; 10) Единственное равновесие по Нэшу находится в точке (4, 4), т. е. обе семьи вооружают часть своих членов и делают их исключительной специализацией использование насилия для защиты прав собственности. В результате стремления каждой хозяйственной единицы, в данном случае – семьи, иметь собственную «службу безопасности» значительная часть ресурсов изымается из производственной деятельности и, следовательно, сокращается общий объем производства. Например, вместо десяти голов крупного рогатого скота каждая семья выращивает лишь четыре. Избежать эскалации использования насилия для спецификации и защиты прав собственности можно, если участники контракта делегируют право контроля за его исполнением третьей стороне – государству. В отличие от других типов третьей стороны контракта, например арбитра, государству делегируется право контроля и использования насилия. Именно отсюда возникает определение государства через делегируемую ему монополию на осуществление физического насилия. Возвращаясь к примеру семей племени нуэр, отметим существенное изменение структуры игры в результате появления третьего игрока, государства. Одностороннее применение насилия становится наказуемо, и в его результате агрессор ничего не выигрывает, равно как и жертва агрессии, которой государство гарантирует возмещение ущерба. Итак, мы получаем следующую матрицу. 2 семья Содержать отряд Только животноводство 1 семья Содержать отряд (4; 4) (0; 10) Только животноводство (10; 0) (10; 10) Здесь появляется два равновесных исхода, один из которых – (10, 10) оптимален по Парето. Вмешательство государства останавливает эскалацию насилия и высвобождает часть ресурсов для продуктивного использования. Если же государство вводит полную монополию на применение насилия, то единственным равновесным исходом становится (10; 10). Вообще говоря, вопрос о том, является ли защита правил общественным благом не столь тривиален, каким может показаться на первый взгляд. В современной экономической теории по-прежнему остаётся распространённой точка зрения, в соответствии с которой предоставление блага «защита правил» частным порядком, вообще говоря, более эффективно для общества, чем производство этого блага как общественного. В частности, такую точку зрения отстаивали в своей очень известной работе нобелевские лауреаты по экономике Дж. Стиглер и Г. Беккер. В модели, представленной этими исследователями индивиды и частные фирмы самостоятельно преследуют нарушителей закона, задерживают их и, соответственно, им же достаётся и штраф, взыскиваемый с правонарушителей (этот штраф включает и возмещение частных расходов на преследование и задержание нарушителей). В том случае, если частной фирме не удаётся поймать преступника, она, естественно, вынуждена взять на себя все расходы, связанные с этой неудачной попыткой. Важно заметить, что в модели Беккера-Стиглера существует только одна форма наказания преступников – денежный штраф, как компенсация нанесённого ущерба. Основной вывод американских исследователей заключается в том, что частная защита прав в два раза эффективнее их общественной защиты. Подход Стиглера и Беккера был подвергнут критике, в частности, со стороны не менее известных экономистов Р. Познера и У. Ландеса. Вообще говоря, идея частной защиты формальных правил только на первый взгляд кажется неожиданной и даже революционной. «При защите контрактов, в случаях гражданских правонарушений и нарушений прав собственности, например, роль государства ограничивается, по существу, поддержанием судебной системы; действительно, защита большинства контрактов, как формальных, так и неформальных, обеспечивается просто угрозой разрыва отношений с нарушителем». Другие примеры частной защиты правил: деятельность полицейских информаторов и шантажистов. В прошлом частная защита формальных правил распространялась и на криминальное право, в частности, парламент и муниципальные власти Англии в эпоху Революции платили вознаграждение за задержание и осуждение преступников, и в случаях, когда преступник наказывался штрафом, этот штраф делился между Короной и тем, кто задержал преступника. В действительности, как показывают Ландес и Познер, заключение Беккера и Стиглера о большей общественной эффективности частной защиты формальных правил не может быть признано абсолютно верным даже в той гипотетической ситуации, которая как раз и была ими рассмотрена, когда единственным способом наказания преступников являются денежные штрафы, налогообложение частных защитников правил отсутствует, а индивиды обладают полной информацией, что означает фактическую невозможность судебных ошибок и оппортунистического поведения. Снятие этих недостаточно реалистичных предпосылок ещё в большей степени подкрепляют такую точку зрения. Во-первых, в ситуации, когда защита формальных правил осуществляется индивидами защита формальных правил должна облагаться налогами. Налогообложение, однако, создаёт разрыв между той суммой, которую в виде штрафа платит преступник и той, которую в итоге получает коммерческая фирма, задержавшая его и/ или доказавшая его вину. Этот разрыв создаёт предпосылки для сговора между преступником и частным защитником формальных правил: дача преступником взятки тому, кто его задержал или доказал его вину выгодна обеим сторонам. Стоит заметить, что критика Стиглером и Беккером общественного механизма защиты формальных правил опирается, в первую очередь, на тот факт, что государственная поддержка правил создаёт стимулы для взяток и коррупции. В случае, когда частные защитники правил облагаются налогами, этот аргумент может быть применён и к ним. Во-вторых, если допустить возможность ошибок в правоприменении. В этом случае у частных фирм и индивидов, действующих на рынке защиты формальных правил появляются стимулы к оппортунистическому поведению. Действительно, их доходы напрямую зависят от количества совершаемых преступлений (чем выше уровень преступности в обществе, тем, при прочих равных условиях, дешевле обходится поимка и установление вины среднего преступника). Оппортунистическое поведение частных защитников правил: • Обвинение может быть сфабриковано, т.е. частные фирмы, занимающиеся защитой формальных правил могут задержать невиновного человека за преступление, которого не было. • Невиновный может понести наказание за преступление, которого он не совершал, т.к. доходы частных защитников закона зависят от количества пойманных ими преступников. • Частные защитники формальных правил могут спровоцировать индивида на нарушение закона. • Зная о готовящемся преступлении, частные полицейские не станут его предотвращать, а дождутся его совершения, т.к. наказание преступника, а следовательно и доходы тех, кто его задержал будут выше. В-третьих, если отказаться от нереалистичной предпосылки о штрафах, как единственной форме наказания правонарушителей и допустить возможность тюремного заключения преступников, станет ясно, что без дополнительного стимулирования со стороны государства частные фирмы не смогут бороться с преступностью. Если же государство будет оплачивать услуги частных фирм и индивидов по задержанию преступников и установлению их вины, то, во-первых, общество вынуждено нести дополнительные расходы, а во-вторых, у этих фирм и индивидов появляются стимулы к рентоориентированному поведению, т.к. вознаграждение частных защитников формальных правил в такой ситуации зависит от государственной перераспределительной системы. Уравновешивая эти соображения, можно предположить, что монопольная защита правил будет дешевле их защиты в условиях конкуренции, но общественная защита будет дороже частной. Однако, тот факт, что частная защита формальных правил, вероятно, окажется дешевле их общественной защиты ещё не означает, что первая предпочтительнее второй с точки зрения общественного благосостояния. Основная цель частных компаний, занимающихся борьбой с преступностью – максимизация прибыли, т.е. максимизация количества пойманных преступников. Последнее, как отмечалось выше, напрямую связано с уровнем преступности в обществе. Основная цель общества – сокращение количества совершаемых преступлений, именно поэтому основной функцией наказания является сдерживание потенциальных преступников. Однако частные защитники права никоим образом не заинтересованы в таком сдерживании, и это, пожалуй, главный аргумент в пользу общественной защиты формальных правил. 2.4 Провалы государства Функционирование государства, как и любой другой организационной структуры, связано с трансакционными издержками. И они тем больше, чем в большем числе трансакций государство выступает в качестве гаранта выполнения условий контракта. Властные отношения, возникающие между индивидом и государством, носят сложный и позиционный характер. Во-первых, индивиды делегируют государству вместе с правом контроля и право передачи государством контроля своим представителям, государственным служащим. Во-вторых, индивиды делегируют право контроля не конкретному лицу, а занимающим определённые позиции в государственной структуре функционерам, бюрократам. Речь идёт об обосновании властных отношений не личными качествами функционеров, а их «деловой компетентностью, обоснованной рационально созданными правилами». Чем активнее роль государства в спецификации и защите прав собственности, тем сложнее внутренняя структура государства и больше численность государственных служащих, и, следовательно, выше искажения циркулирующей внутри государственного аппарата информации. Кроме того, возрастают издержки на мониторинг и предотвращение государством оппортунистического поведения своих представителей, бюрократов. Поэтому при моделировании любого вмешательства государства в процесс спецификации и защиты прав собственности мы должны учитывать возможные искажения информации и тот факт, что вероятность легитимного использования насилия всегда меньше 100%. Поэтому аналогично тому, как говорят о «провалах рынка», следует принимать во внимание и «провалы государства». Провалы (фиаско) государства – случаи, когда государство не в состоянии обеспечить эффективное распределение и использование общественных ресурсов. В частности, выделяют такие «провалы» государства: • Несоответствие доходов и расходов. В отличие от обычной фирмы степень жёсткости бюджетного ограничения государства далека от абсолютной. Государство значительно сложнее превратить в банкрота, даже если оно оказывается неспособным выполнять взятые на себя обязательства. • Отсутствие чётких критериев эффективности деятельности. В отсутствие таких чётких критериев эффективности деятельности государства, каковым является прибыль для фирмы, государственные структуры подменяют их самостоятельно разработанными стандартами. Таким образом, деятельность государства зачастую оценивается по задаваемым им самим критериям: росту бюджетных поступлений, экспансии государственного контроля и т.д. • Высокая вероятность достижения результатов, отличных от поставленных. Рост информационных издержек и издержек мониторинга и контроля, сопровождающий развитие государства, создаёт предпосылки для систематического отклонения реализованных задач от поставленных. • Неравномерное распределение ресурсов. В распоряжении государства при распределении прав собственности на ресурсы, когда трансакционные издержки отличаются от нуля, находится несколько стандартов справедливости. Наряду с оптимумом по Парето такими стандартами являются правило Калдора (изменение в распределении ресурсов допускается, если выигрывающая в его результате сторона способна компенсировать потери, проигрывающей стороне), правило Ролза (справедливое распределение ресурсов – это то, которое улучшает положение наименее обеспеченных) и многие другие. 2.5 Граница государства Поэтому выбирать приходится не между двумя идеальными ситуациями: распределением прав собственности на основе функционирующего без издержек рыночного обмена с частными гарантиями исполнения контракта и передачей контроля над обменом правомочиями государству, действующему в интересах сторон контракта, а между двумя несовершенными альтернативами. «Выбор между рынком и государством является лишь выбором между различными степенями и типами несовершенств». С одной стороны, рыночный механизм обмена и защиты прав собственности предполагает отличные от нуля трансакционные издержки и эскалацию использования насилия. С другой стороны, получение государством монопольного права на использование насилия тоже приводит к росту трансакционных издержек, на этот раз – внутри государственного аппарата, и к систематическим искажениям в распределении правомочий. Необходимо оценивать эффективность того или иного варианта распределения прав собственности, сравнивая его не с гипотетическим идеалом, а с реально осуществимыми альтернативами. «Вариант распределения, для которого нельзя предложить альтернативу, которую можно описать и внедрить с большим чистым выигрышем, следует считать оптимальным». В такой перспективе многие примеры распределения прав собственности, ранее считавшиеся неэффективными, оказываются с учётом реальных альтернатив оптимальными. В частности, часто используемая в качестве иллюстрации пагубности для экономики государственного вмешательства «сахарная программа» (поддержание национального производства сахара вместо его более дешёвого импорта) федерального правительства в действительности является единственной, отвечающей всем экономическим, социальным и политическим реалиям. Аналогично постановке вопроса о наличии предела в экспансии фирмы по отношению к рынку требуется объяснить существование пределов роста государства. Если учесть, что полная монополия государства на выполнение функций гаранта исполнения контрактов приводит к высоким трансакционным издержкам, принимающим форму высоких издержек подчинения закону, то разумно предположить, что государство выступает гарантом не во всех, а лишь в некоторых взаимодействиях. В остальных сделках действуют альтернативные механизмы гарантирования их реализации. Чем же определяется круг гарантируемых государством сделок? Этот круг ограничивается теми сделками, гарантирование которых государством связано с меньшими издержками, чем те, которые возникают при обращении сторонами контракта к альтернативным гарантам. Поэтому вопрос «делать самому или покупать на рынке», сформулированный в отношении фирмы, следует переформулировать в отношении государства на «гарантировать самому или делегировать право контроля другим гарантам». Например, сравнительный анализ различных стран показывает, что в одних странах все сделки, связанные с социальным и медицинским страхованием, гарантируются государством, тогда как в других странах социальное и медицинское страхование делегируется частным фирмам. То же самое верно и в отношении образовательных услуг. Это позволяет предположить, что при сравнении альтернативных механизмов гарантирования сделок следует принимать во внимание соотношение связанных с ними трансакционных издержек в конкретных экономических, социальных и политических условиях. Следовательно, не существует абсолютной границы государства и не существует оптимальных размеров государственного вмешательства в экономическую и социальную жизнь безотносительно к конкретным историческим реалиям. 3. Экономический анализ функционирования государства В организации социального контроля, в создании тотально контролируемого общества институциональная теория центральное место отводит государству, понятие которого может отличаться от ранее предложенного: Государство (2) – контрактное соглашение между различными индивидами по поводу предоставления продуктивных общественных услуг. В таком случае возникает проблема предоставления таких продуктивных общественных благ со стороны государства гражданам. 3.1 Проблема безбилетника и организация коллективных действий Проблема безбилетника – затруднённость осуществления взаимовыгодных коллективных действий из-за возможности получения экономическими агентами выгоды без участия в общих издержках. Допустим, каждый житель деревни знает, что осушение луга окажется выгодным лично для него в том случае, если издержки будут равномерно распределены между всеми членами группы. Однако ещё более желательной для индивида оказывается ситуация, когда луг осушается другими, что позволяет ему получить выигрыш, не прилагая никаких усилий. В этом случае у каждого индивида возникнет мотив воздержаться от каких-либо добровольных действий, мотив настолько сильный, насколько он считает, что его собственное поведение не зависит от поведения других участников потенциального социального взаимодействия. При этом сформулировано утверждение, что малые группы специальных интересов будут более эффективно обеспечивать своих членов коллективным благом по сравнению с большими, латентными группами. Этим объясняются, например, факты перехода власти в крупной корпорации от формальных её владельцев, акционеров, к наёмным менеджерам или успешное лоббирование малыми группами своих интересов в органах государственной власти, несмотря на то, что эти интересы малых групп зачастую противоречат интересам общества в целом. Однако этот основной вывод Олсона правомерен лишь для тех благ, которые обладают характеристиками конкурентности при потреблении и к которым отсутствует исключительный доступ, т.е. для благ, определённых в нашей классификации как частные внешние эффекты. Снятие предпосылки об эксклюзивном потреблении меняет эти выводы. В конечном счёте, выделяются три основные причины, по которым меньшая группа будет более успешно обеспечивать совместное предоставление коллективных благ, чем большая: 1. Чем больше группа, тем меньше доля отдельного индивида в общей прибыли, и тем меньше адекватное вознаграждение за любое групповое действие, и тем дальше удаляется группа от обеспечения себя оптимальным количеством блага. 2. Чем больше группа, тем меньше доля общей прибыли, приходящейся на любого индивида или любую подгруппу, состоящую из индивидов этой большой группы, тем меньше вероятность того, что любая подгруппа этой группы, а для отдельного индивида такая вероятность ещё значительно меньше, получит достаточное количество блага, чтобы нести издержки по обеспечению даже малого количества этого блага. 3. Чем больше число участников группы, тем выше организационные издержки и тем выше то препятствие, которое необходимо преодолеть, прежде чем хоть сколько-нибудь коллективного блага будет обеспечено. В реальной экономической и политической практике можно найти множество примеров, подтверждающих подобные выводы, касающиеся перспектив совместного предоставления благ в группах различных размеров. Предположим, что на каком-либо рынке действует ограниченное число продавцов, каждый из которых заинтересован в установлении государством входных административных барьеров для аутсайдеров. Очевидно, что для того, чтобы такие барьеры были установлены, необходимы инвестиции в лоббирование интересов участников отрасли на уровне законодательной и исполнительной власти. Если действующие в отрасли предприятия делят между собой рынок приблизительно в равной пропорции, то заинтересованность всех участников рынка в создании административных барьеров будет примерно одинаковой и перспективы успешного строительства барьеров зависят от количества фирм в отрасли: очевидно, что если компании принадлежит треть рынка, то она будет больше заинтересована в создании административных барьеров входа по сравнению с компанией, чья рыночная доля составляет лишь 10%. Равным образом, если сравнивать отрасль, где действуют монополист – ценовой лидер и конкурентное дополнение с отраслью монополистической конкуренции, то вероятность появления входных барьеров выше в первой, т.к. для монополиста может оказаться выгодным полное финансирование строительства барьеров. Проблемой безбилетника объясняется и так называемая рациональная неосведомлённость индивидов в вопросах политики. Подавляющее большинство людей тем или иным образом участвуют в политических процессах, происходящих в обществе. Очевидно, что участие большинства ограничивается голосованием на референдумах и выборах в органы власти различных уровней. Очевидно также, что это самое большинство может действительно оказывать влияние на политические решения, выбирая тех кандидатов, которые будут отстаивать интересы своих избирателей. Ещё одна причина – информационная асимметрия между продавцами – кандидатами на выборные должности – и покупателями – избирателями, которые «платят» за того или иного кандидата своими голосами. Казалось бы, у избирателей есть все стимулы для преодоления этой информационной асимметрии, избиратели должны прикладывать осознанные и целенаправленные усилия по сбору информации о кандидатах: от количества этой информации самым непосредственным образом зависит будущее благосостояние самих избирателей. Однако, как всем нам известно, подавляющее большинство избирателей зачастую демонстрирует просто забавную неосведомлённость в политических вопросах. Выгода… избирателя от тщательного изучения различных вопросов и кандидатов, чтобы понять, какое его решение действительно в его интересах, определяется разницей в ценности для него «правильного» и «неправильного» исхода выборов, умноженной на вероятность того, что изменение в голосовании этого индивидуума изменит ход выборов». Т.к. вероятность того, что один единственный голос самого обычного избирателя способен как-то повлиять на конечный исход голосования очень близка к нулевой, у избирателей отсутствуют достаточные стимулы тратить своё время и силы на изучение предвыборных программ кандидатов и сбор, и обработку иной политической информации. Избиратели проявляют рациональную неосведомлённость в политических вопросах. Основным средством решения проблемы безбилетника в больших группах являются так называемые селективные или избирательные стимулы. Селективные стимулы – стимулы, которые применяются к индивидам избирательно, в зависимости от того, вносят ли они вклад в обеспечение коллективным благом или нет. Примером отрицательных избирательных стимулов являются уголовное наказание за уклонение от уплаты налогов или исключение «отлынивающего» индивида из группы, созданной для организации коллективных действий. Примеры положительных селективных стимулов более разнообразны, потому что, как правило, группы для осуществления коллективных действий создаются на добровольной основе и поэтому применение отрицательных стимулов зачастую оказывается невозможным. В первую очередь, положительные избирательные стимулы выражаются в предоставлении участникам коллективных действий неких благ, недоступных для индивидов, не входящих в группу. Известный эпизод из «Золотого телёнка», в котором «пиво продаётся только членам профсоюза» может служить прекрасной иллюстрацией этого инструмента обеспечения участия в коллективных действиях. Другой пример – продажа дефицитных деликатесов на избирательных участках в годы советской власти: таким образом, поощряются индивиды, принимающие участие в коллективных действиях (в данном случае – в выборах). В добровольных объединениях людей важную, а зачастую, главную роль играют социальные избирательные стимулы. Практически каждый индивид относит сам себя к какой-либо социальной страте и принадлежит к той или иной более узкой социальной группе, в которой он приобретает какой-то социальный статус. Угроза потери или обесценения этого статуса во многих, если не в большинстве случаев может оказаться достаточным стимулом, обеспечивающим участие индивида в коллективных действиях. У социальных избирательных стимулов есть ещё одна важная положительная черта: они, в большинстве случаев, очень дёшевы, их поддержание не связано для группы со сколько-нибудь серьёзными затратами ресурсов и усилий. Социальные селективные стимулы предполагают наличие определённой социальной однородности среди членов группы. Организация и поддержка социально разнородных групп может быть затруднена тем, что «у таких групп, вероятно, будут серьёзные разногласия по поводу того, какова же природа обсуждаемого коллективного блага, каким бы это благо ни было, и какое его количество приобрести». Кроме того, проблема разнородных групп заключается в различии систем ценностей и поведенческих установок членов таких групп, отсюда – снижение уровня доверия внутри группы и, следовательно, удорожание коллективных действий, т.к. в этом случае требуются специфические инвестиции в повышение доверия участников группы друг к другу. Фактически, для обеспечения достоверности угроз и обязательств в разнородных социальных группах возникает необходимость залога, который вносится каждой из сторон и который будет утрачен, если этот участник коллективных действий перестанет выполнять свои обязательства. Примером решения проблемы безбилетника в разнородных группах может служить распространённая в парламентах всего мира практика пакетного голосования по законопроектам, поддерживаемым различными политическими группами и парламентскими фракциями. Голосование против пакета в целом означает для участников коалиции не только нарушение своего обязательства поддержать законопроекты партнёров, но и наказание за это нарушение: голосование против всего пакета означает для членов такого объединения голосование против тех проектов, которые представлены и/или активно поддерживаются ими самими. Ещё одна проблема разнородных социальных групп – отсутствие единой, принимаемой всеми сторонами системы неформальных правил и, соответственно, отсутствие (или значительное ослабление) неписаных, имплицитных контрактов между членами такой разнородной группы. Иными словами, для обеспечения участия членов разнородных социальных групп в коллективных действиях необходима большая степень формализации отношений, чем в случае с однородными социальными группами, а увеличение количества и роли формальных правил сопряжено с дополнительными издержками. Все вышеперечисленное делает во многих случаях невозможным создание и эффективное функционирование разнородных социальных групп для организации коллективных действий. Более того, как показывает практика, даже сравнительно небольшая степень разнородности участников может стать непреодолимым препятствием для совместного предоставления благ. Так, попытка создания кредитного союза (кассы взаимопомощи) в одной из больниц провалилась из-за противодействия младшего медицинского персонала, опасавшегося, что умные и образованные врачи их, глупых и малообразованных, обманут и заберут себе все кредиты. 3.2 Группы специальных интересов: узкие и широкие распределительные коалиции Группы специальных интересов состоят из агентов, экономические интересы которых совпадают. Распределительные коалиции – группы специальных интересов способные создавать для себя распределительные преимущества. В конечном счёте, любая организация, любое объединение людей для осуществления неких коллективных действий преследует схожие цели, а именно, достижение тех или иных экономических преимуществ для членов этого объединения. Однако, с точки зрения методов, которыми эти цели достигаются, важно различать широкие и узкие коалиции. Перед каждой группой индивидов, объединённых в некую организацию, действующую внутри более широкой структуры, которую мы в дальнейшем будем называть обществом, стоит выбор между двумя альтернативными стратегиями поведения. «Организация в принципе может служить своим членам либо увеличивая пирог, который общество производит, так что её члены получили бы большие куски пирога даже и при прежней их доле, либо получая большие доли общественного пирога для своих членов». Естественно, что в первом случае усилия организации будут направлены на максимизацию благосостояния всего общества, тогда как во втором случае общественное благосостояние организацию, по большому счёту, не интересует. От чего зависит выбор организацией одной из этих двух стратегий поведения? Предположим, организация объединяет лишь незначительную часть общества, например, только 1% индивидов, входящих в общество принадлежит к данной организации, соответственно, если усилия членов организации будут направлены на увеличение благосостояния общества в целом, самим членам организации достанется лишь 1% совокупного общественного выигрыша. В подавляющем большинстве случаев этого вознаграждения абсолютно недостаточно для того, чтобы стимулировать организацию, объединяющую сотую часть всех членов общества, действовать в интересах всего общества в целом. Узкие коалиции – группы специальных интересов, объединяющие незначительную часть членов общества, использующие стратегию перераспределения общественного пирога в пользу участников коалиции. При этом величина самого этого пирога, вероятно, уменьшится (хотя бы потому, что часть общественных ресурсов будет направлена не на его увеличение), однако, членов узкой коалиции этот факт не должен беспокоить: ведь им самим достанется в итоге больше. С другой стороны, организация, включающая значительную часть членов общества будет заинтересована в максимизации общественного благосостояния в большей степени, чем узкая распределительная коалиция. Например, организации, объединяющей одну треть членов общества достанется треть общественного выигрыша от инвестиций, направленных на увеличение общественного благосостояния. С другой стороны, потери членов широкой коалиций от сокращения общественного пирога, вызванного перераспределительными усилиями данной коалиции будут, вероятно, весьма ощутимыми. Широкие коалиции – группы специальных интересов, объединяющие большую часть общества, использующие стратегию максимизации общественного благосостояния и минимизации издержек перераспределения дохода в пользу своих членов. Эта аргументация вполне применима, например, к анализу политического процесса и той роли, которые в этом процессе играют политические партии. В нашей стране, в частности, до сих пор весьма популярна точка зрения, согласно которой, политические партии играют скорее деструктивную роль в политическом процессе, поэтому целесообразно проводить выборы в парламент не по партийным спискам, а исключительно по мажоритарным округам: в этом случае все депутаты будут нести ответственность перед своими избирателями. С точки зрения теории коллективных действий, такой взгляд на формирование законодательной власти представляется совершенно неверным. Депутатов, выбранных по мажоритарным округам интересует, в первую очередь, благосостояние своих избирателей, т.е. жителей этих самых мажоритарных округов. Таких депутатов вряд ли будут беспокоить вопросы, касающиеся благосостояния общества в целом. Более того, такие депутаты сравнительно легко готовы принести общественное благосостояние в жертву интересам узкой группы, каковой, в данном случае, являются их избиратели. С другой стороны, успех правящей политической партии достаточно тесно связан именно с благосостоянием общества в целом, с величиной общественного пирога, поэтому политические партии, находясь у власти, будут заботиться, в первую очередь, именно о росте благосостояния всего общества. Последний момент, на который хотелось бы здесь обратить внимание: чем больше размер группы, тем меньшую роль в коллективных действиях играет средний, репрезентативный её участник, тем больше у него стимулов к отлыниванию от участия в коллективных действиях. Кроме того, чем больше размер группы, тем дороже для неё обойдётся эффективный мониторинг, который мог бы предотвратить это отлынивание и, следовательно, тем острее для неё стоит проблема безбилетника. Поэтому, у членов малых групп непропорционально большая организационная власть для проведения коллективных действий; эта диспропорциональность с течением времени в стабильных обществах уменьшается, но не исчезает. С другой стороны, чем больше размер группы, тем больше, при прочих равных условиях, вероятность организации совместных действий для производства коллективных благ. 3.3 Ограничения монопольной власти правителя Абсолютный тоталитаризм и полностью демократический режим представляют собой научную абстракцию и неосуществимы в реальной жизни. Главной причиной неосуществимости таких идеальных форм общественной контрактации является ограниченность монопольной власти тех, кому она формально принадлежит. В качестве примера государства, где расхождение между этими двумя наборами правил не было столь значительным, Норт приводит Персию времён царя Дария I. У Персии была репутация очень богатой страны, но богатство правителей было основано на богатстве граждан. Дарий установил порядок в государстве, построил хорошие дороги, обеспечивал их охрану, наладил почтовую связь и стал чеканить единую монету для обмена. Каждый из его подданных мог обратиться к царю с жалобой на действия чиновников и знал, сколько налогов он должен заплатить царю, не подвергаясь разорению. Таким образом, можно сказать, что Дарий обменивал мир и процветание страны на довольно значительные налоги. I) Для демократического общества такая ограниченность связана, в первую очередь, с описанной выше проблемой безбилетника, которая в данном случае выражается, в частности, в рациональной неосведомлённости индивидов в вопросах политики. Эта рациональная неосведомлённость способствует возникновению информационной асимметрии между обществом и конкретными чиновниками, которые таким образом получают возможность преследовать собственные интересы, не всегда совпадающие с интересами принципала. II) Как для авторитарной, так и для демократической власти ограниченность может быть связана с деятельностью распределительных коалиций, ориентированных на поиск ренты. Успех такого рода коалиций связан с наличием у них значительной переговорной силы, обусловленной количеством ресурсов, которыми располагает коалиция. Часто менее эффективная структура прав собственности может приносить правителю больший доход. Государство может торговать монопольными правами и привилегиями вместо того чтобы создавать условия для активной конкуренции, поскольку, получив плату за монополию, правитель не должен создавать сложную систему налогообложения, которая обеспечивала бы поступление налогов в казну. В качестве примера можно привести Испанию времён Фердинанда и Изабеллы. Основным источником финансовых поступлений в королевскую казну была места (гильдия овцеводов), которая в обмен на право овцеводов свободно мигрировать со своими стадами обеспечивала корону надёжным источником дохода, но при этом создала препятствия для развития земледелия и утверждения прав собственности III) Ещё одно ограничение монопольной власти связано с функционированием государственного аппарата и возможностью появления коррупции, которая понимается здесь как извлечение государственными чиновниками частных доходов из государственной собственности. Чиновники различных уровней исполнительной власти очень часто имеют возможность, так или иначе, влиять на аллокацию ресурсов. Во многих случаях чиновники могут использовать эту возможность не для увеличения благосостояния своего нанимателя, то есть, государства (в данном случае неважно кто скрывается за этим словом: избранный ли народом парламент, диктатор, или просто вышестоящий начальник нашего чиновника), а для максимизации собственного богатства, в ущерб интересам принципала. Во многих рыночно-ориентированных экономиках правительственные ограничения экономической деятельности – это реальный, осязаемый факт. Эти ограничения способствуют появлению различных форм ренты, и люди часто вступают в конкуренцию за неё. В некоторых случаях такая конкуренция совершенно легальна. В других случаях поиск ренты приобретает несколько иные формы, такие, как взяточничество, коррупция, контрабанда и черные рынки. Коррупция – намеренное внесение искажений в процесс предписанного исполнения существующих законов, правил и регулирующих положений с целью предоставления преимуществ как государственным, так и негосударственным «действующим лицам» в результате чего происходит незаконное и непрозрачное обеспечение личных выгод государственных чиновников. Надо сказать, что хотя поиск ренты заинтересовал экономическую науку относительно недавно, само это явление отнюдь не является феноменом, специфическим для современной экономической жизни: тип экономической активности, называемый сегодня рентоориентированным поведением, существовал практически в каждом периоде экономической истории человечества. Хотя в современной экономике рентоориентированное поведение может проявляться в самых разнообразных формах (в частности, это может быть борьба за предоставление монопольных прав на производство каких-либо товаров или услуг; попытка добиться льготного налогообложения для фирм или индивидов, объединённых по какому-либо признаку; инвестиции в строительство административных барьеров; борьба за увеличение импортных пошлин), основная цель поиска ренты во всех случаях заключается в ограничении конкуренции и получении каких-либо монопольных прав. Вообще говоря, успешный поиск ренты в современном обществе – это фактически прерогатива влиятельных распределительных коалиций, а не отдельных индивидов. Как подсказывает простой здравый смысл (и это подтверждается экономическими исследованиями), распространение рентоориентированного поведения самым неблагоприятным образом отражается на основных макроэкономических показателях: серьёзно замедляет экономический рост, способствует развитию стагнации и может привести к возникновению ситуации «плохого» равновесия, т.е. к фактической консервации экономической системы на низком уровне развития. Существуют как минимум несколько основных причин того, почему поиск ренты так дорого обходится обществу. 1) Технологии поиска ренты часто характеризуются возрастающей отдачей. Связано это, в частности, с тем, что для извлечения ренты часто необходимы только фиксированные первоначальные издержки, а последующее непосредственное присвоение ренты не сопряжено со значительными затратами. Именно такое положение складывается, когда для извлечения ренты необходимо только изменение действующего законодательства. 2) Самовоспроизводство такого поведения: когда конкуренты какой-нибудь организации добиваются успеха, благодаря инвестициям в поиск ренты, этой организации, чтобы не уступить в конкурентной борьбе и не покинуть рынок приходится делать такие же инвестиции. В результате общественный ущерб от рентоориентированного поведения возрастает экспоненциально. 3) Негативное воздействие, которое поиск ренты оказывает на стимулы экономических агентов к осуществлению инноваций. • Во-первых, в обществе, где наиболее прибыльным видом экономической деятельности является поиск ренты, для осуществления инновации предприниматели вынуждены нести дополнительные расходы, связанные с необходимостью получения всякого рода санкций и разрешений у коррумпированной государственной власти. • Во-вторых, в рентоориентированном обществе предпринимателю дороже обойдётся кредит, необходимый для осуществления нововведения. • В-третьих, инновационные проекты как правило предполагают долгосрочные инвестиции, а при слабой спецификации и защите прав собственности, которая является необходимым элементом рентоориентированной системы, такие инвестиции теряют свою привлекательность. Таким образом, успех рентоориентированных стратегий, направленных на создание формальных правил, имеющих целью перераспределение богатства в пользу тех, кто финансирует эти новые правила, отражается на общественном благосостоянии самым неблагоприятным образом. Частичным решением проблемы (т.к. окончательное решение проблемы агентских отношений невозможно даже для небольшой фирмы, не говоря уже о такой большой организации, как государственный аппарат) могут стать: 1. Дополнительные инвестиции в мониторинг, увеличивающие вероятность наказания чиновника и сокращающие у него, таким образом, стимулы к оппортунистическому поведению. 2. Ужесточение наказания для чиновника за преследование собственных интересов, противоречащих интересам принципала. 3. Различные варианты более сложной системы настройки стимулов, основанные на принципах эффективной заработной платы, самоотбора и т.д. 4. Развитие институтов голосования, т.е. передача части прав принятия решений подданным в обмен на увеличение доходов правителя. В ряде случаев правитель может сам быть заинтересован в перераспределении власти в пользу отдельных групп своих агентов. Ответ на вопрос, почему это происходит, даёт теория институциональной коррупции. Институционализация коррупции – сращивание административной коррупции с политической, в силу того, что центральная власть не в состоянии самостоятельно полноценно контролировать все сферы экономической жизни. В случае институционализации коррупции, на откуп отдаются не территории, а скорее отдельные сферы предпринимательской деятельности, отдельные виды экономической активности индивидов. Т.к. зачастую эти сферы пересекаются друг с другом, а вся система перераспределения доходов в пользу чиновников поддерживается с помощью главным образом неформальных контрактов, практически повсеместно возникают ситуации, когда предприниматель вынужден, так или иначе, делиться своими доходами не с одной, а с несколькими чиновничьими группировками. Естественно, такая практика не может не оказывать дестимулирующего воздействия на экономическую активность индивидов. Выделяются два типа институциональной коррупции: предполагающая нарушение формальных правил и не предполагающая такого нарушения. В первом случае речь идёт об установлении таких правил, регулирующих те или иные сферы предпринимательской деятельности, выполнение которых связано для предпринимателей с запретительно высокими издержками. Такие правила фактически вынуждают предпринимателей давать взятки чиновникам. В частности, формальные правила, регулирующие тот или иной вид экономической активности, могут быть недостаточно конкретны и, таким образом, могут оставлять регулирующим органам широкие возможности для их расширительной трактовки. Выполнение таких правил в трактовке чиновников связано для предпринимателей с запретительно высокими издержками - их фактически вынуждают давать взятки. Важно отметить, что институциональная коррупция, предполагающая нарушение формальных правил, – эффективный механизм обеспечения лояльности чиновников к политической власти. С одной стороны, коррупционные доходы могут быть достаточно высоки, зачастую они не сопоставимы с официальной заработной платой чиновников (это пряник). С другой стороны, нарушение чиновниками формальных предписаний упрощает их наказание в случае недостаточной лояльности (это кнут). Институциональная коррупция, не сопровождающаяся нарушением формальных правил, предполагает вполне законное перераспределение средств в пользу тех или иных чиновничьих структур (узаконенная коррупция, лоббизм). IV) С проблемой отношений типа «поручитель-исполнитель» тесно связано и ещё одно ограничение монопольной власти государства – издержки измерения налоговой базы и определения оптимальной величины налогообложения. Проблема в том, что информация, необходимая для определения оптимального для правителя уровня налогообложения и оптимальных расходов на поддержание порядка, в большинстве случаев поступает к нему не из независимых источников, а от его агентов, которые, во-первых, обладают недоступной правителю информацией, а во-вторых, заинтересованы в расширении своего влияния и в увеличении собственных доходов. Эти цели достигаются через увеличение размеров агентских структур, что приводит к размыванию ренты правителя. V) Источником ограничения монопольной власти государства являются также его прямые конкуренты, как внутри страны, так и за рубежом. В первом случае основным конкурентом государственной власти, структурой, претендующей на выполнение, по крайней мере, части функций этой власти и, соответственно, на присвоение части её доходов, является организованная преступность. Основные функции организованной преступности – это спецификация и защита прав собственности и обеспечение выполнения контрактов в нелегальной сфере, а также содействие монополизации рынков и создание барьеров входа для аутсайдеров. Появление и устойчивое существование организованной преступности обусловлено тремя главными факторами. 1. Недостаточные государственные инвестиции в военные технологии создают условия для относительно более равномерного распределения насилия в обществе и, таким образом, открывают возможности для появления альтернативных государству структур, обладающих сравнительными преимуществами в осуществлении насилия. 2. Источником организованной преступности является государственный запрет на занятие теми или иными видами коммерческой деятельности. Фактически мафия берет на себя функции спецификации и защиты прав собственности в тех сферах предпринимательской деятельности, которые не разрешены государством и в которых поэтому государство не может выполнять эти функции. 3. Государственное регулирование отдельных видов предпринимательской деятельности увеличивает трансакционные издержки, связанные с легальным занятием такого рода деятельностью, и предприниматели могут счесть для себя выгодным покинуть легальный рынок и перейти в нелегальную сферу. В этом случае для сокращения трансакционных издержек им также необходима внешняя структура, предоставляющая гарантии исполнения их нелегальных контрактов. Такой структурой как раз и оказывается организованная преступность. Конкурентами правителя за рубежом являются, соответственно, правительства других государств. Они могут оказывать влияние на монопольную власть правителя не только непосредственно – путём военного, политического или экономического давления, – но и опосредованно, через эмиграцию, «голосование ногами» подданных авторитарного правителя, либо посредством оттока капитала в те страны, где права собственности лучше специфицированы. 4. Объяснение феномена государства 4.1 Происхождение государства: экономическая теория анархии Важно заметить, что из наличия у государства сравнительных преимуществ в эффективности производства общественных благ так или иначе связанных со спецификацией и защитой прав собственности не следует непосредственно необходимость его возникновения: далеко не каждый эффективный общественный институт оказывается жизнеспособным. В истории экономики существует множество примеров более или менее длительного существования сообществ без центральной власти. Среди причин устойчивого существования таких сообществ выделяются: 1. Наличие в таких сообществах институтов возмездия за нанесённый ущерб, поддерживаемых специальными группами возмездия (именно таким образом, в частности, до сих пор поддерживается существующий даже в некоторых европейских сообществах институт вендетты, предполагающий, что все кровные родственники несут коллективную ответственность за каждого члена группы). 2. Существование в безгосударственных сообществах института взаимного страхования от голода. Возникновение такого рода институтов обусловлено отсутствием развитой технологии общественного производства, низким уровнем развития научно-технических знаний, ограниченным ассортиментом производимой в таких сообществах продукции, отсутствием внешней торговли, слабым развитием техники. Все это делает риск неурожая в первобытных земледельческих сообществах колоссальным. Поэтому главным экономическим мотивом индивидов в таком сообществе становится не максимизация индивидуального дохода, а выживание, которое легче обеспечить не поодиночке, а всей группой. Поэтому в таких группах и возникают институты взаимного страхования, включающие в себя распределение внутри группы излишков урожая, приношение даров, брачные и родственные правила и другие институты, способствовавшие относительному выравниванию богатства у всех членов сообщества. 3. В качестве ещё одного необходимого условия жизнеспособности безгосударственного сообщества относительно равномерное распределение потенциала насилия в таком сообществе. Существование сообществ без центральной власти проиллюстрировано на уникальном историческом материале – «золотой лихорадке» в Калифорнии в середине XIX в. Золото было открыто в Калифорнии в 1848 г. и в том же году в соответствии с мирным договором между Америкой и Мексикой, Калифорния, принадлежавшая Мексике, была присоединена к США. Мексиканские законы перестали действовать, а новые законы были введены лишь в 1866 г. За три года население прежде безлюдного региона достигло четверти миллиона человек. Таким образом, в Калифорнии в течение почти двадцати лет не действовала государственная власть: все государственные служащие ушли на золотые прииски, а численность армии резко сократилась в результате дезертирства. В Калифорнии сложилась неформальная структура прав собственности, не подкреплённая властью государства. Территория Калифорнии оказалась разбитой на 500 дистриктов – каждый имел свою систему прав собственности. Формирование системы соответствовало логике первоначального общественного договора. Золотоискателям удалось преодолеть ситуацию открытого доступа и чрезмерного применения насилия, установить систему исключительных прав собственности на золотоносные участки, при этом издержки защиты прав собственности были достаточно низкими. Потенциал насилия был распределён между золотоискателями относительно равномерно, все они имели одинаковое оружие – шестизарядный револьвер, все они были физически сильными людьми, и никто из них не пользовался услугами охранников-профессионалов. Вступая в договор, каждый золотоискатель знал, что получит не меньше прав, чем в том случае, если бы применял насилие в индивидуальном порядке, и это знание, а также угроза применения насилия были решающими факторами при распределении прав собственности. Реальное распределение участков соответствовало предсказаниям контрактной теории. Однородные по качеству участки делились поровну. Золотоискатели получали меньший по площади участок, если они считались потенциально более золотоносными и большие по площади, если они были дальше от реки. Иначе говоря, индивид, обладающий сравнительными преимуществами в осуществлении насилия, будет при прочих равных условиях обладать большим, по сравнению с другими старателями, участком земли. Если снять предпосылку об относительно равномерном распределении потенциала насилия, увеличивается вероятность появления такого индивида или группы, который найдёт для себя выгодным захватить все имеющиеся участки. Разрушение нестабильной анархической структуры в человеческом обществе, вероятно, приведёт к одному из двух исходов: к вертикальной или горизонтальной социальной контрактации. Обе эти возможности подробно рассматриваются ниже. Контрактное государство Эксплуататорское государство Цель Максимизация совокупного дохода (ВВП) членов общества, снижение трансакционных издержек Максимизация ренты (налоговых поступлений) группы, контролирующей государственный аппарат Задачи Гарант в ряде сделок между индивидами, спецификация и защита прав собственности Активное вмешательство в экономические и социальные взаимодействия, не ограничивающиеся ролью гаранта Средства (использование монополии на насилие) Ограничено социальным договором и конституционными рамками Зависит лишь от политической воли группы, контролирующей государство Механизмы решения проблемы принципала и агента Принципал – гражданин: механизмы демократического контроля, наличие конституционных рамок, наличие альтернатив Принципал – государство: распространение нормы легализма (добровольного подчинения закону, в т.ч. налоговому) Принципал – гражданин: отсутствуют. Принципал – государство: использование принуждения и насилия, попытки осуществления всеобъемлющего контроля (особенно, в крайнем случае, тоталитарного государства) Бюджетное ограничение Жёсткое, ограниченное процедурой утверждения бюджета Мягкое Основные статьи доходов Налоговые поступления, в первую очередь – от «рыночных» налогов Конфискационные налоги и неналоговые поступления Основные статьи расходов Юстиция, правоохранительная деятельность Оборона, государственное управление, правоохранительная деятельность Основные способы покрытия бюджетного дефицита Займы на внешнем рынке Кредиты ЦБ Правительству, займы на внутреннем рынке, возможен и отказ от выполнения обязательств как вид конфискационного налога 4.2 Природа эксплуататорского государства Теория насилия, или эксплуататорская теория, рассматривает государство как совокупность агентов, образующих некую группу (класс), которые имеют своей главной целью извлечение ренты от граждан и экономических агентов в свою пользу. Отсюда, права собственности формируются так, чтобы максимизировать получаемый доход вне зависимости от воздействия политики, проводимой государством, на общественное благосостояние общества. Эксплуататорское государство использует монополию на насилие для максимизации собственного дохода (налоговых поступлений), точнее – дохода группы, контролирующей государственный аппарат. Главной целью эксплуататорского государства является максимизация ренты правителя, осуществляемая через постоянную экспансию во всё новые сферы жизни людей для увеличения доходов государственного бюджета Причину происхождения и основу политической власти и государства представители теории эксплуатации видели не в экономических отношениях, а в завоевании, насилии, порабощении одних племён другими. В отдельных случаях такие причины носили внешний характер (внешнее насилие), в других – насилие зарождалось внутри самого общества (внутреннее насилие). Возникновение государства в результате насилия рассматривается как реализация закономерности подчинения слабого сильному (рассмотренная модель животноводства в племени Нэру). В пользу теории насилия говорит то, что оно действительно является одним из основных факторов, на которых основывается государство. Например, сбор налогов; правоохранительная деятельность; комплектование вооружённых сил. Многие иные формы государственной деятельности подкреплены принудительной силой государства (иначе говоря, насилием) в том случае, если данные обязанности не исполняются добровольно. Многие государства были созданы путём насилия (пример – преодоление феодальной раздробленности в Германии («железом и кровью» – Бисмарк), во Франции, а также собирание русских земель вокруг Москвы (Иван III, Иван IV и др.)). Ряд крупных государств был создан путём завоевания и присоединения других государств: Римская империя; Татаро-Монгольское государство; Великая Британия; США и др. Недостатком теории насилия является то, что насилие (при его важной роли) было не единственным фактором, повлиявшим на возникновение государства. Для того чтобы могло возникнуть государство, необходим такой уровень экономического развития общества, который позволил бы содержать государственный аппарат. Если этот уровень не достигнут, то никакие завоевания сами по себе не могут привести к возникновению государства. И для того, чтобы государство появилось в результате завоевания, к этому времени должны уже созреть внутренние условия. Модель оседлого бандита в модели Мак-Гира – Олсона (эксплуататорское государство) Одними из наиболее известных эксплуататорских моделей, иллюстрирующих некоторые элементы теории насилия, являются модель «бандидата-гастролера», известная как модель Финдли-Уилсона, и модель оседлого бандита как модель Макгира-Олсона. Анархическая система может оказаться нежизнеспособной по целому ряду причин, важнейшей из которых для человеческого общества представляется рост «параметра решительности», отражающий развитие технологии вообще и военной технологии в частности. При таком развитии событий на месте прежней анархической структуры через какое-то время возникает система, в которой некоторые индивиды или группы обладают сравнительными преимуществами в осуществлении насилия перед всеми остальными индивидами или группами, но не обладают такими преимуществами друг перед другом. Иными словами, в рассматриваемом случае речь идёт об обществе, в котором господствуют так называемые бандиты-гастролёры. У таких бандитов нет стимулов не только содействовать производству общественных благ, у них отсутствуют стимулы к какому-либо самоограничению своей бандитской деятельности. Действительно, каждый бандит-гастролёр понимает, что любое богатство, не изъятое им у своей жертвы, вероятно, станет добычей другого бандита-гастролёра, поэтому никакой заинтересованности в сохранении у жертвы стимулов и физических возможностей для осуществления производительной деятельности у бандита-гастролёра нет. Иными словами, гастролёр действует в условиях структурной неопределённости, заставляющей его дисконтировать свои ожидаемые будущие доходы по очень высокой ставке. Это приводит к тому, что бандит-гастролёр будет стремиться максимизировать свой краткосрочный доход. Бандит-гастролёр – термин для описания системы, в которой некоторые индивиды/группы обладают сравнительными преимуществами в осуществлении насилия перед остальными индивидами или группами, но не обладают такими преимуществами друг перед другом. Бандит-гастролёр стремится максимизировать свой краткосрочный доход. Он не будет инвестировать средства в создание институтов, обеспечивающих сохранение стимулов к производительной деятельности. Он не будет часть налогов расходовать на поддержание порядка, в т.ч. и на создание системы формальных правил. Конкуренция между бандитами-гастролёрами, однако, рано или поздно должна, так или иначе, привести к появлению такого субъекта или группы, который будет обладать сравнительными преимуществами в осуществлении насилия перед всеми остальными обитателями данной территории. Появляется так называемый оседлый бандит, структура стимулов которого существенно отличается от структуры стимулов бандита-гастролёра. Это выражается, в первую очередь, в сокращении ставки дисконтирования ожидаемых будущих доходов у оседлого бандита: будущее для него становится дороже, т.к. уменьшается неопределённость. Последнее объясняется тем, что оседлый бандит, благодаря своему сравнительному преимуществу в осуществлении насилия, способен контролировать определённую территорию, т.е. пресекать появление на этой территории бандитов-гастролёров. В 20-е гг. XX в. значительная часть Китая находилась под контролем различных диктаторов-милитаристов. Эти диктаторы, руководившие вооружёнными бандами, захватывали определённую территорию, провозглашали себя правителями и облагали население налогами. Один из них, Фан Ю-чен, был известен решительностью, с которой он подавлял бандитизм, а также тем, что разгромил сильную армию бандита-гастролёра Белого Волка. Большинство населения во владениях Фана предпочитало его присутствие нападениям бандитов-гастролёров. Таким образом, для максимизации потока ожидаемых будущих доходов осёдлый бандит (или автократ) должен решить взаимосвязанные задачи: 1) не допускать конкурентов на контролируемую территорию; 2) обеспечить физическую возможность производства благ; 3) сохранить стимулы к производству этих благ. Теория оседлого (стационарного) бандита – теория происхождения государства, в котором оно отождествляется с «оседлым (стационарным) бандитом», который принимает решение закрепиться на определённой территории, единолично контролировать её и получать доход от населения (осуществлять грабежи) в долгосрочной перспективе. Возникает естественный вопрос: почему автократы далеко не всегда ведут себя так, как они должны себя вести в соответствии с логикой модели оседлого бандита? Существует как минимум три возможных варианта ответа на этот вопрос. 1. Монарх может быть настолько оторван от реальной действительности, что он может просто не обладать информацией, необходимой для выбора оптимальной стратегии. 2. Автократ может действовать в такой институциональной среде, которая не способствует сколько-нибудь удовлетворительной спецификации и защите прав собственности, и автократ не в состоянии эти правила изменить. 3. Автократ может по каким-то причинам не интересоваться будущим. Именно в силу этой последней причины многие современные диктаторы в странах третьего мира склонны к грабительской внутренней политике. Таким образом, выдвигается серьёзный экономический аргумент в оправдание монархических династий. В частности, в качестве одного из таких примеров можно привести деятельность английской династии Стюартов. С того момента, когда в 1603-го году им досталась Корона, и до Славной Революции Стюарты обладали фактически неограниченной властью, однако, несмотря на стимулы к увеличению ожидаемых доходов казны, Корона преследовала краткосрочные цели, нарушая, при этом, данные обязательства. Среди основных источников пополнения королевской казны были слабо согласующаяся с долгосрочными интересами Стюартов продажа королевских земель, вызывавшая возмущение наследственной аристократии торговля новыми дворянскими титулами, подрывавшая основы конкуренции продажа монопольных прав, введение новых налогов и практика заимствований, которые Стюарты далеко не всегда возвращали. Теория эксплуататорского государства принципиально противоречит идеологии классической школы, разделяемой и представителями НИЭТ, которые оценивают государство с точки зрения создания условий для максимизации общественного продукта. И, как следствие, главную функцию государства видят в создании институтов, благоприятствующих обмену. И именно по этому критерию определяют эффективный или неэффективный характер государства. Эффективный характер государства предполагается в модели контрактного государства, неэффективный – в модели эксплуататорского государства. Ещё раз подчеркнём, что различия в контрактной и эксплуататорской теориях государства заключаются: 1. В расхождениях относительно трактовки возникновения государства. 2. В характеристике получателей остаточного дохода в широком смысле слова (т.е. выгод от обеспечения защищённости и упорядоченности обменов и вообще прав собственности). Согласно эксплуататорской теории дополнительные выгоды получает только властвующая группа, а по контрактной теории – выгоды более или менее равномерно распределяются между всеми членами общества. Однако если рассматривать остаточный доход не в исключительно денежной форме, а как выгоды от обеспечения защищённости и упорядоченности обменов, а, следовательно, и прав собственности, то договорная и эксплуататорская теории государства не слишком различаются. И та и другая признают неизбежным введение порядка государством и, как следствие, уменьшение уровня неопределённости при принятии индивидуальных решений. Таким образом, сама функция внесения порядка не зависит от характера происхождения государства. В любом случае отличительной чертой государства является монополия на насилие или угроза применения силы, что является необходимым и для поддержания господства, и для охраны общественного договора. Совершенно вертикальная и совершенно горизонтальная социальные контрактации в реальной жизни недостижимы: действующие в обществе социальные контракты располагаются между этими двумя крайностями. Невозможность обоих описанных вариантов объясняется, так или иначе, ограниченностью монопольной власти правителя. 4.3 Социальный контракт Бандит-гастролёр, превращаясь в оседлого бандита, фактически, заключает с данным обществом некий контракт, а именно в обмен на налоги обеспечивает защиту прав собственности. Последнее предполагает, во-первых, создание системы формальных правил, в рамках которой будет происходить спецификация прав собственности, во-вторых, формирование системы донесения этих правил до людей и, в-третьих, обеспечение контроля над выполнением этих правил посредством создания структур, выявляющих нарушителей и применяющих к ним соответствующие санкции. В рамках НИЭТ появление государства означает формирование и соблюдение своеобразного социального контракта. Суть последнего в том, что граждане добровольно передают государству часть своих прав в расчёте на то, что государство обеспечит их защиту намного эффективнее, чем они сделают это в частном порядке. Социальный контракт – это договор между индивидами о правилах взаимодействия в обществе и о создании особого агента (государства), специализирующегося на обеспечении выполнения принятых правил. При заключении социального контракта (общественного договора) стороны соблюдают принятые на себя обязательства (например, общество – платить налоги, предъявляя обеспеченный спрос на общественные блага, а государство – предоставлять общественные блага), поскольку такое поведение рационально с точки зрения соотношения выгод и издержек Современные концепции общественного договора восходят к философии Нового Времени. Тогда же сформировались и два основных подхода к теории социального контракта: подход Гоббса (вертикальная социальная контрактация) и подход Локка (горизонтальная социальная контрактация). По Гоббсу (вертикальный общественный договор), естественные человеческие законы (как то, справедливость, беспристрастность, скромность, милосердие) не могут поддерживаться сами по себе, т.к. они противоречат «естественным страстям» каждого человека. Именно для защиты этих естественных законов и необходима сила государства. «Для установления общей власти необходимо, чтобы люди назначили одного человека или собрание людей, которые явились бы их представителями; чтобы каждый человек считал себя доверителем в отношении всего, что носитель общего лица будет делать сам или заставит делать других в целях сохранения общего мира и безопасности, и признал себя ответственным за это; чтобы каждый подчинил свою волю и суждение воле и суждению носителя общего лица». Власть «единого лица» – государства или суверена – над подданными практически полная. Единственное право, которым обладают подданные перед сувереном – право бороться за свою жизнь. Иными словами, человек, приговорённый государством к смертной казни, имеет право попытаться спасти свою жизнь любым возможным способом: в этом случае индивид разрывает социальный контракт и возвращается в «естественное состояние». Интересно, что хотя, по Гоббсу, государство может быть основано двумя способами – власть может быть приобретена силой или передана правителю по доброй воле индивидов – обязанности подданных перед сувереном в обоих случаях одинаковы. Подход Локка (горизонтальный общественный договор) отличается от подхода Гоббса тем, что хотя и тот и другой говорят о передаче индивидами государству части своих «естественных прав», государь, по Локку, «обязан править согласно установленным постоянным законам, провозглашённым народом и известным народу, а не путём импровизированных указов; править с помощью беспристрастных и справедливых судей, которые должны разрешать споры посредством этих законов, и применять силу сообщества в стране только при выполнении таких законов». Иными словами, даже после образования государства сувереном остаётся народ. Более того, народ имеет право лишить правителя его власти и заменить его другим в том случае, если правитель не выполняет своих обязанностей, связанных с производством общественных благ. Основоположники теории общественного договора полагали, что их концепция исторична, т.е. сам факт договора неоднократно имел место в человеческой истории. Однако на сегодняшний день отсутствуют исторические свидетельства того, что такого рода события действительно когда-либо имели место в человеческой истории. Общественный договор – это, скорее, не историческая, а логическая предпосылка возникновения государства. Современный этап развития теории общественного договора связан, в первую очередь, с работами нобелевского лауреата Дж. Бьюкенена. Предложенная им концептуальная схема общественного договора выглядит следующим образом. На первом этапе происходит «естественное распределение» благ, которое определяется усилиями, затрачиваемыми индивидами на захват и защиту ограниченных благ. Фактически, «естественное распределение» благ по Бьюкенену соответствует «естественному состоянию» общества Томаса Гоббса. Это «естественное состояние» «служит для идентификации, определения индивидов, на основе чего становится возможным заключение договорных соглашений». После этой идентификации заключается конституционный договор, предметом которого является «государство защищающее», т.е., определяются права свободы и права собственности индивидов, и права государства, функцией которого является защита этих прав. Третий этап – постконституционный договор, или договор о «государстве производящем». На этом этапе устанавливаются правила, по которым государство и должно действовать, занимаясь производством общественных благ. Общественный договор, по Бьюкенену, не является, разумеется, раз и навсегда установленной, жёсткой схемой: он может и должен быть пересмотрен на конституционной стадии в том случае, если государство пытается установить правила, противоречащие конституционным. Общественный договор может и должен быть пересмотрен также и на постконституционной стадии, если государство поддерживает неэффективный, с точки зрения общественного благосостояния, способ производства общественных благ. Таким образом, в теории общественного договора государство предстаёт стражем «священных» законов справедливости, обеспечивая «естественное» право индивидов распоряжаться собой и своим имуществом, и гарантирует условия для добровольного взаимовыгодного обмена, результатом которого будет рост богатства нации. Иными словами, государство будет способствовать экономическому расцвету нации посредством лучшей спецификации и защиты прав собственности и создания институтов, снижающих ТАН. При всех различиях, вышеназванные теории предполагают наличие общественного договора между гражданами и государством и, как следствие, принимают за основу анализа модель контрактного государства. Контрактное государство – это государство, в котором каждый гражданин делегирует государству часть функций по спецификации и защите исключительных правомочий, а государство использует монополию на насилие в рамках делегированных ему правомочий в интересах граждан, которые рассматривают уплату налогов не как повинность, а как свою обязанность – «порядок в обмен на налоги». В основе этой красивой конструкции ряд предпосылок: • наличие чётких конституционных рамок деятельности государства; • существование механизмов участия граждан в деятельности государства; • существование института рынка как главного альтернативного механизма распределения прав собственности до появления контрактного государства; • наличие механизмов контроля и сдерживания со стороны институтов гражданского общества (независимых профсоюзов, прессы, политических партий, органов местного самоуправления и т.п.) и альтернативных государственному механизмов разрешения конфликтов и гарантов исполнения обязательств (международные судебные и иные органы, оппозиционные партии и т.д.). При соблюдении этих предпосылок часто говорят о существовании правового государства (это понятие синонимично понятию «контрактное государство»). В современном мире оно предполагает безусловное подчинение государства следующим принципам: • народный суверенитет; • нерушимость прав и свобод человека со стороны государства; • связанность государства конституционным строем; • верховенство конституции по отношению ко всем другим законам; • разделение властей; • независимость суда; • свобода слова, совести, печати, собраний, митингов, шествий; • приоритет норм международного права над нормами национального права. Однако все эти предпосылки не имели места в реальной действительности, что вызывает сомнения в контрактном происхождении государственной власти. Предложенные Бьюкененом и другими редукционистами модели общественного договора, очевидно, отражают процесс горизонтальной социальной контрактации, характерный, в основных своих чертах, для современных развитых демократий. 4.4 Модель распределительной демократии Распределительная демократия – государственное устройство, при котором власть посредством демократических процедур достаётся определённой группе людей (причём необязательно эта группа должна включать большинство членов общества). У этой властной группы имеется два основных источника доходов: первый – собственная коммерческая деятельность участников группы; второй – перераспределение с помощью налогообложения доходов общества от аутсайдеров (индивидов, не входящих во властную группу) к носителям власти. Государство в этой теории можно описать как специфическую организацию, обладающую монополией на насилие и производящую специфический продукт – защиту свобод, прав собственности и контрактов. Иными словами, властная группа, с одной стороны, заинтересована в увеличении реальных доходов общества и, следовательно, в сокращении ставки налога, а с другой стороны, носители власти получают часть своих доходов в результате перераспределения, поэтому они заинтересованы в увеличении ставки налога. В условиях, когда власть в обществе принадлежит той или иной группе специальных интересов (или нескольким таким группам), внутренняя экономическая политика этой группы будет определяться двумя вещами: • заинтересованностью членов группы в перераспределении общественного богатства в свою пользу (т.е. тем, насколько они заинтересованы и увеличении своей доли общественного пирога); • заинтересованностью членов группы в увеличении своих производительных доходов, величина которых обратно пропорциональна объёму перераспределения (т.е. тем, насколько они заинтересованы также в увеличении всего общественного пирога). Причём по мере увеличения части совокупного дохода общества, производимой и присваиваемой властной группой, влияние первого фактора на благосостояние властной группы сокращается, а второго, наоборот, возрастает. На протяжении всего XX столетия объём средств, перераспределяемых государственными структурами в развитых странах, рос опережающими по отношению к ВВП темпами. Так, например, объем государственных расходов США составлял в 1929 г. приблизительно 10% ВВП, а к 1987 г. увеличился почти в 3,5 раза – до 34,8% ВВП. Причины бурного роста объёма производимых общественных благ: 1. Расширение специализации и разделения труда между индивидами, приведшая к бурному экономическому росту. Возросшая специализация, с одной стороны, привела к сокращению трансформационных издержек обмена, в частности, за счёт сокращения транспортных расходов, а с другой стороны, увеличение специализации способствовало росту трансакционных издержек обмена. 2. Персонализированный обмен, которому свойственны повторяющиеся взаимодействия и который, таким образом, обеспечивает каждой из участвующих в обмене сторон надёжную гарантию от оппортунистического поведения контрагентов, был вытеснен обменом обезличенным. Издержки, связанные, так или иначе, с оппортунистическим поведением участников сделки, при такой форме обмена значительно увеличиваются. Поэтому обе стороны вынуждены расходовать значительные средства на спецификацию и поддержание контракта. С другой стороны, общественное производство этого блага позволяет добиться значительной экономии на масштабе и снизить, таким образом, трансакционные издержки обезличенного обмена. 3. В новых условиях значительно возросло расстояние в пространстве и во времени между актом покупки блага, платежом за это благо и его поставкой, увеличилась связанная со сделками неопределённость, а, следовательно, и потребность общества в страховании сделок. Наиболее эффективным способом предоставления этих услуг в целом ряде случаев является их общественное производство. 4. Расширение специализации увеличивает информационную асимметрию между продавцами и покупателями. Общественные расходы на преодоление этой асимметрии также в ряде случаев оказываются наиболее эффективным способом производства этого блага. 4.5 Синтетическая теория государства Норта В условиях ограниченности монопольной власти правителя, независимо от того, является ли этим правителем максимизирующий своё богатство автократ, или весь народ страны, модели совершенно горизонтального и совершенно вертикального социальных контрактов оказываются нереалистичными. В таких условиях гораздо ближе к реальному положению вещей оказывается синтетическая теория государства (модель Норта), в рамках которой социальный контракт объединяет черты как горизонтального, так и вертикального контрактов. Её особенности: I. Понимание государства как агентства, оказывающего услуги обороны и правосудия. II. Государство в модели Норта рассматривается как дискриминирующий монополист, который разбивает подданных на группы, для каждой из которых права собственности специфицируются и защищаются по-своему, целью такой дискриминации является максимизация выгод правителя (не обязательно единоличного). III. Норт подчёркивает ограниченность монопольной власти правителя. При этом выделяется три основных ограничения деятельности государства: 1) издержки получения информации; 2) издержки оппортунизма государственных служащих; 3) внутренняя и внешняя политическая конкуренция. Одной из важнейших предпосылок, лежащих в основе анализа государства, является наличие тесной взаимосвязи между государством, правами собственности и экономической эффективностью. В связи с этим особое значение имеет выделение двух границ производственных возможностей, а именно, технической и структурной. Уровень знаний, применяемые технологии и наличные ресурсы задают техническую границу производственных возможностей, тогда как система прав собственности задаёт структурную, или организационную, границу производственных возможностей, которая достигается путём отбора из множества возможных типов экономической организации таких, которые обеспечивают наибольшую экономическую эффективность. Эффективность системы прав собственности определяется близостью структурной границы производственных возможностей к технической границе. Рис. Технологическая (TPPF) и структурная (SPPF) границы производственных возможностей Сама же система прав собственности определяется государством. Известны многие примеры сосуществования легальной и нелегальной систем прав собственности. В командной экономике, несмотря на закреплённый в законе общенародный характер собственности, основные правомочия реально находились в руках бюрократии, как партийной, так и административной (министерства, главки). Соответственно, существовали и альтернативные механизмы разрешения конфликтов, принимавшие форму торгов и сделок, где в качестве предмета обмена выступали не только товары и услуги, но и положение в обществе, власть и подчинение, законы и права их нарушать. Как мы уже отмечали, основной функцией государства является производство общественных благ. Более того, властная группа, обладающая сравнительными преимуществами в осуществлении насилия, но не обеспечивающая, по каким-то своим, внутренним причинам, предоставления общественных благ на более или менее приемлемом для своего общества уровне оказывается в долгосрочном аспекте нежизнеспособной: потенциальные конкуренты такой властной группы внутри страны и/ или за рубежом станут её явными конкурентами и, через какое-то время, вытеснят такую властную группу. Поэтому, в окончательном виде, можно сделать третье определение государства: Государство (3) – это организация со сравнительными преимуществами в осуществлении насилия, распространяющимися на географический район, границы которого устанавливаются его способностью облагать налогом подданных, использующая эти преимущества для предоставления общественных благ.