Философия науки: эволюция предмета и понятий.Этапы исторической эволюции и направления проблематизации предмета философии науки

Лекция 3. Философия науки: эволюция предмета и понятий Этапы исторической эволюции и направления проблематизации предмета философии науки Направление исследовательского поиска и круг проблем философии науки ХХ в. определялись в значительной мере под влиянием развития позитивизма. Первые позитивистские доктрины середины ХIХ столетия были одновременно и первыми версиями философии науки. Позитивизм представляет собой мощное идейное течение, охватившее многообразные сферы деятельности – науку, политику, педагогику, философию, историографию в Европе в середине XIX в. В это время научные методы овладевают умами людей. Престиж ученых достигает необычайно высокого уровня, наука превращается в социальный институт. Научные открытия широко применяются в практике. Существенно изменяется мир и образ жизни человека. Прогресс представляется очевидным и необратимым. На фоне успехов естественных наук в различных странах позитивизм по-разному вплетается в специфические культурные традиции. Вместе с тем несмотря на проистекающие отсюда различия, все национальные формы позитивизма едины по узловым моментам своих программных установок. По мнению Дж. Ст. Милля постижение истины возможно лишь на путях согласования научно-познавательной деятельности с представлениями, во-первых, о единообразии природы, во-вторых, об опытном происхождении знаний, в-третьих, о том, что законы есть не что иное, как повторяющиеся последовательности. По мнению Дж.Ст. Милля, позитивизм, - это философия нового типа, призванная решить задачи систематизации, кодификации научных знаний и их освобождения от различного рода метафизических, чисто спекулятивных, не основанных на опыте построений. Идеи позитивной философии выдвигаются и систематически разрабатываются Огюстом Контом (1798-1857гг.). Согласно закону Конта о 3-х стадиях, духовный прогресс человечества проходит последовательно три этапа - теологический, метафизический и позитивный. К числу основателей и крупнейших представителей первого позитивизма принадлежит и Герберт Спенсер (1820-1903). Он, так же как Милль и Конт, подвергает резкой критике не основанные на опыте построения умозрительной метафизики, стремится обосновать решающее значение научного метода как источника объективных и истинных знаний о мире и человеке. Идея постепенного эволюционного прогресса является доминирующим принципом его методологии. Согласно замыслу Г.Спенсера позитивная философия должна иметь синтетический характер, интегрируя весь наличный комплекс научных знаний о мире и человеке на основе идеи эволюции, истолкованной в терминах материи, движения и силы. Антиметафизические умонастроения первого позитивизма, его приверженность познавательным идеалам опытно-экспериментального естествознания и верованиям в непогрешимость требований индуктивного метода нашли выражение в логико-методологических и историко-научных исследованиях Д. Гершеля и В. Уэвелла, положивших начало становлению философии науки как особого направления развития новоевропейской философии Философия науки первого позитивизма и эмпириокритицизма Первый этап. Дж. Ст. Миллем в трактате «Система логики силлогистической и индуктивной» обосновываться и развиваться изыскания Д. Гершеля в области истории, и прежде всего методологии науки. И Д. Гершель, и Дж. Ст. Милль в своих исследованиях основываются на теоретико-познавательных воззрениях Д. Юма и Дж. Беркли. Согласно Дж. Ст. Миллю все претендующие на правдоподобие, или истинность научные знания проистекают из опыта и являются результатом обобщения данных чувственного восприятия посредством индуктивного метода. Дедуктивные методы расцениваются Миллем лишь как вариации и комбинации индуктивных. С целью различения существенных свойств от несущественных, выделения из последовательности сменяющих друг за другом свойств тех, которые взаимосвязаны устойчивым законом, Дж.Ст. Милль вводит четыре формы индуктивного метода: метод согласия, метод различия, метод сопутствующих изменений и метод остатков. Главные задачи научного познания, основанного на принципах индуктивного, или экспериментального метода сводится Миллем к выявлению причинно-следственных связей и установлению фактов. Второй этап развития философии науки оформляется под влиянием потребности разрешения проблем, связанных с кризисом оснований естествознания (физики) и математики на рубеже XIX –XX. Попытки его преодоления были предприняты с одной стороны, самими учеными, а с другой - философами Марбургской школ неокантианства. Проблемы философии науки на втором этапе ее исторической эволюции формулируются и разрабатываются, прежде всего, в рамках стратегий «второго позитивизма», одним из основателей и наиболее ярким представителем которого является Э.Мах (1838-1916), - выдающийся немецкий физик, автор работ в области философии и истории науки. Продолжая традиции первого позитивизма, Э.Мах стремится обосновать непогрешимость теоретико-познавательных и методологических установок классического сенсуализма и эмпиризма. Убедительность доводов в пользу внеопытного происхождения математики и априорности ее утверждений относительности пространства, времени и движения, множественности логик, принципиальной ненаблюдаемости квантово-механических объектов осознается Э.Махом как необходимость переосмысления и совершенствования не столько теоретико-познавательных, сколько логических и методологических принципов наука первого позитивизма. Э.Мах наряду с отстаиванием взглядов Милля и Гершеля подвергает кантианские идеи Уэвелла о ведущей роли теории в научном познании едва ли не уничтожающей критике. Мах придает исключительно важное значение системе средств логико-математической аналитики в научном познании, т.к. считает, что ни индуктивный, ни дедуктивный методы сами по себе не могут рассматриваться в качестве надежных средств производства позитивного знания. Так же Э.Мах считает, что теоретические обобщения, фиксирующие научные законы, есть не что иное, как более или менее общепринятые условности, проистекающие из мало обоснованных допущений. Развитые Махом представления об условности понятия закона природы как главного элемента научной теории, с одной стороны, стали важным этапом на пути осознания факта творческой активности теоретического мышления в научном познании, а с другой, - послужили веским аргументом в пользу оправданности идей конвенционализма в теоретическом естествознании и математике. Идеи конвенционализма как формы рациональной осмысленности и преодоления кризисных явлений в научном познании отстаиваются и развиваются – Анри Пуанкаре (1854-1912). Конвенционализм Пуанкаре основывается на убеждении, что исходные положения научных теорий принимаются в результате произвольных соглашений членов научного сообщества в силу того, что удовлетворяют требованиям простоты, непротиворечивости, эффективности. Непосредственной предпосылкой формирования конвенционалистской модели науки Пуанкаре послужили предпринятые им попытки рационального истолкования проблемы множественности геометрий, или природы неевклидовых геометрий. Апеллируя к мнению научного сообщества как источнику основоположений теоретической физики и математики, Пуанкаре вместе с тем дистанцируется от воззрений радикального конвенционализма, отрицающего объективное значение всех без исключения научных знаний. Пуанкаре разделяя взгляды И. Канта и Уэвелла по вопросу о важной роли теоретического мышления в научном познании, стремится использовать принцип условности в смысле зависимости описания объекта познания от субъективных особенностей его мысленной реконструкции. А.Пуанкаре отрицает возможность независимого от теории опыта, тем самым выходит далеко за пределы провозглашенных первым позитивизмом философско-методологических идеалов позитивной науки. Более того, считая, что в мире природы учёный наблюдает не существующие независимо от сознания явления и процессы, а продукты их логико-математического моделирования, Пуанкаре существенно дистанцируется и от позиций основателя второго позитивизма, - Э.Маха. Мах, признавая «условность» теоретических обобщений, тем не менее, отстаивает необходимость их эмпирического обоснования, как непререкаемого способа установления истины. В версии Пуанкаре понятие истины как соответствия научных знаний их предмету полностью утрачивает какое-либо познавательное значение. Сопоставление теории с реальностью расценивается как процедура в сущности бесполезная. Поскольку в природе теория видит только свое собственное отражение, то и выбор эмпирически эквивалентных теорий осуществляется конвенциально, в силу практической полезности и эффективной ориентации (адаптации) в окружающей среде. В решении вопроса об истинности научных знаний различие позиций Маха и Пуанкаре достигает значений противоположности классической и неклассической науки, обозначают начало смены философско-мировоззренческих приоритетов научного поиска. Однако несовместимость позиций Маха и Пуанкаре, хотя и затрагивает принципиально важные аспекты научного познания, при ближайшем рассмотрении оказывается лишь кажущейся. По своему образу мышления и пониманию высших телеологических задач познания и Мах, и Пуанкаре разделяют общие философско-методологические установки классической науки. Незыблемыми для них остаются убеждения, что наука развивается в направлении реализации некого совершенно определённого познавательного идеала и значение теории в научном познании отнюдь не исчерпывается её инструментальной, вспомогательной ролью. В области теории познания взгляды Э.Маха и А.Пуанкаре совпадают. В.И. Ленин посвятил изучению и критике воззрений Э.Маха, Р. Авенариуса и А.Пуанкаре книгу - «Материализм и эмпириокритицизм». В.И.Ленин показывает, что рассматривая ощущения в качестве единственной и последней реальности, отрицая возможность независимого от них существования внешнего мира, они не оригинальны в своих воззрениях и по существу всего лишь повторяют уже скомпрометировавшие себя идеи более ранних форм субъективного идеализма и агностицизма. Опираясь на результаты историко-философских и историко-научных исследований, а так же на обобщение достижений современного научного поиска В.И.Ленин развил убедительную аргументацию против релятивизации истины, в пользу выводом о том, что человеческое мышление по природе своей способно давать и дает нам абсолютную истину, которая складывается из суммы относительных истин. Каждая ступень в развитии науки прибавляет новые зерна в эту сумму абсолютной истины, но пределы истины каждого научного положения относительны Истинность научных знаний не является выражением ни чувственных переживаний субъекта познания, ни мнений отдельных мудрецов, или сколько угодно многочисленных научных сообществ. Истина есть продукт сложно опосредованного процесса отражения мышлением независимо существующего от него материального мира. Полемизируя с Махом и отечественными эмпириокритиками, В.И.Ленин смог вполне обоснованно дезавуировать истинный смысл их не только теоретико-познавательных, но и онтологических утверждений. Методология наук о природе и культуре (неокантианство) Метафизическую и теоретико-познавательную оппозицию эмпириокритицизму в рамках второго этапа исторической эволюции философии науки составили Марбургская и Баденская школы неокантианства. Несмотря на то, что ученые Марбургской школы разрабатывали по-преимуществу вопросы логики и методологии «Наук о природе», а Баденской – акцентировали внимание на изучении проблемы методологии «наук о культуре», общим для них оставалась безусловная приверженность идеалам кантовского априоризма в трансцендентально-логическом смысле. Лидер Марбургской школы Г.Коген (1842-1918) систематически разрабатывал транцендентальный метод, включающий метафизическую и собственно транцендентальную стадии. По-мнению Г. Когена, применение транцендентального метода открывает реальную перспективу преодоления ограниченности эмпириокритицизма и позитивизма вообще и предоставляет возможность обоснования естественнонаучных знаний. Объекты естествознания истолковываются не как внеположные сознанию данности, а как переплетение логических отношений, заданное подобно тому, как задается математическая функция. Сущность процесса научного познания усматривается в решении проблемы «заданности», в горизонте которой нечто неизвестное, выполняющее роль «импульса», провоцирующего активность мышления, приобретает вид определенности и содержательности в серии актов априорного категориального синтеза. Процесс познания предмета отождествляется с процессом его становления, а главная задача философии сводится к поиску универсальных предпосылок, порождающих структур этого процесса. В отличие от Канта, пространство и время истолковываются не как априорные формы чувственного созерцания, а как системы идеальных отношений. Как и лидер Марбургской школы, глава Баденской – Вильгельм Виндельбанд (1848-1915) стремится обосновать трансцендентально-логический характер априорности в его отличие от психологизма и субъективизма позитивистов. Рассматривая трансцендентально-логический метод как средство выявления истинных связей между мышлением и его содержанием, В.Виндельбанд акцентирует внимание на вопросах социогуманитарного познания, или определения эпистемологических условий возможности «наук о культуре». В.Виндельбанд приходит к заключению, что изучая культуру сначала необходимо вскрыть общезначимые предпосылки разумной деятельности, на которой базируется все что мы называем культурой; затем следует установить, какие из этих предпосылок определяются специфически человеческими, в широком смысле слова эмпирическими условиями. Полученный остаток будет содержать в себе только всеобщую сверхэмпирическую необходимость самого разума. Виндельбанд отстаивает позицию, согласно которой научные знания должны классифицироваться и систематизироваться на основе различий их метода. Тем не менее, подчеркивается возможность идентификации знаний посредством их соотнесения с критериями истины как высшей ценности. Согласно Виндельбанду именно ценности образуют условия рационального истолкования индивидуального, уникального за счет придания единичному факту значения. Противопоставление предметов и их значений, сущего и должного, основывается на убеждениях, что в мире ценностей действует несводимая к законам природы необходимость. Процессы, протекающие в культуре, не подчиняются причинной обусловленности, а служат выражением интенций «индивидуальной свободы». Антиномичность законов природы и ценностей культуры Виндельбанд рассматривает в качестве решающего довода в пользу вывода о принципиальной несовместимости методов познания природы и истории. Идея несовместимости номотетического и идеографического методов систематически разрабатывается Генрихом Риккертом (1863-1936), который показал, что различия между ними проистекают из особенностей отбора и систематизации эмпирического материала, который в силу априорных принципов образования понятий приобретает тот или иной вид определённости. Если учесть, что Риккерт отождествляет предмет познания с совокупностью трансцендентальных правил и норм, предпосланных человеческой деятельности, то и истинность наших знаний устанавливается отнюдь не путём их соотнесения с действительностью. Истинность понимается как согласованность образных, или теоретически построенных представлений между собой. Характеризуя второй этап развития философии науки, следует иметь в виду границы тождества и различия, принадлежащих ему философских школ, особенности направлений их научного поиска, специфику подходов к постановке и решению проблем. Различая между вторым позитивизмом (Э.Мах, А. Пуанкаре) и неокантианством (Коген, Виндельбанд, Риккерт) достигают значений противоположности эмпиризма (Мах) и рационализма (трансцендентализма неокантианцев) в теории познания. С онтологической точки зрения позиции позитивистов и неокантианцев едва ли не неразличимы: и первые и вторые разделяют убеждения нередко крайних форм субъективного идеализма, отрицая существование реальностей природы и человеческой жизни за пределами сознания. Вместе с тем, философия науки второго позитивизма и неокантианцев хотя и разделяет методологическую направленность исследований первого позитивизма (Дж.Ст. Милль и др.), во многом по- новому подходит к постановке и решению методологических проблем. Вопросы метода формулируются и разрабатываются в их эпистемологическом, или теоретико-познавательном измерении. Философия науки неопозитивизма (логический эмпиризм и аналитическая философия) Третий этап развития позитивизма в форме неопозитивизма по-существу совпадает и с третьей стадией эволюции предмета, понятий и круга проблем философии науки, охватывающей 20-е – 40-е гг. прошлого века. Исходя из безусловности эпистемологических приоритетов научного знания и его решающей роли в становлении и эволюции технических цивилизаций западного типа и свойственного им образа жизни, неопозитивизм ставит задачи, во-первых, обоснования науки путём построения аутентичной модели её структуры, во-вторых, устранения «метафизики» и создания «научной философии», и, в-третьих, как необходимое условие возможности решения двух первых задач, - преодоление кризиса оснований математики и физики, - кризиса неразрешенного, методолого-эпистемологическими изысканиям Э.Маха, А.Пуанкаре и неокантианцев Марбургской и Баденской школ. В этом состояла суть научно-исследовательской программы неопозитивизма. Неопозитивизм в формах логического эмпиризма, философии анализа и лингвистической философии, критического рацоинализма отдаёт предпочтение теоретико-познавательному подходу. Благодаря развитой И. Кантом аргументации, когнитивная модель физико-математических наук приобрела недосягаемо высокий престиж в глазах научного сообщества, а научное знание стало рассматриваться как абсолютно достоверное, согласующееся с эмпирическими данными, интуитивно ясное и логически корректное. В качестве единственного критерия легитимности математической теории начинает рассматриваться её непротиворечивость. Исследования в данном направлении осуществлялись на основе воспринятых от старого позитивизма антиметафизических установок и последовательного проведения принципов радикального эмпиризма. Основное внимание концентрировалось на задачах логического анализа языка науки средствами математической логике. Благодаря существенному вкладу в разработку системы средств логико-математической аналитики, авторитет неопозитивизма оказался сопоставим с авторитетом математического естествознания, а его идеи в области философии науки получили весьма широкое распространение в форме аналитической философии. Беспрецедентная актуализация вопросов философии науки к началу ХХ столетия обусловлена так же бесплодностью попыток сведения всех ветвей физики к механике путём определения их основных понятий в терминах механических величин и выведения их эмпирических законов из законов и принципов механики. Непреодолимость трудностей механических интерпретаций второго закона термодинамики и электромагнитного поля с одной стороны, и возникновение квантовой механики и теории относительности с другой, ознаменовалась кризисом оснований физики. В послевоенное время вовлечение в научный поиск многочисленных коллективов учёных самых различных специальностей, обслуживающего их персонала, технических средств, инвестиционных проектов и т.д. требовало смены эпистемологических приоритетов исследования науки, - социологическими. Неокантианство было, наряду с различными версиями позитивизма, наиболее влиятельным направлением философии науки второй половины XIX – первой трети XX века. Их противоположность может быть осмыслена в рамках традиционного для новоевропейской системы знания противопоставления рационализма и эмпиризма. Причем позитивизм, включая сюда махизм и эмпириокритицизм, выражал эмпирическую установку, в то время как неокантианство – рационалистическую. Постпозитивистская философия науки Четвёртый этап эволюции предмета, круга проблем и понятий философии науки является следствием укрепления позиций социологии науки и наукометрии и начинается с момента публикации книги Т. Куна «Структура научных революций» (1962г.). Выдвинутая в ней идея развития науки как процесса возникновения и смены несоизмеримых парадигм, как своего рода интеллектуальных матриц когнитивного поведения научного сообщества служила выражением назревших потребностей поиска социальных индикаторов науки и её роста. По мнению Куна, научное знание не является репрезентацией физической реальности в форме эмпирически выверенных и логически непротиворечивых теорий. Научное знание формируется на основе верований ученых в незыблемость принципов той, или иной парадигмы, включающей нередко мало взаимосвязанные сочетания общих взглядов на мир, общепринятые истины и методологические правила, концептуальные схемы, различного рода теории, процедуры эмпирической интерпретации и логического конструирования и т.д. Становление и принятие новой парадигмы затрагивает всё научное сообщество и осуществляется в виде социально-технологического, или даже идеологического процесса практически нейтрального по отношению к опытно-экспериментальным данным, или требованиям логико-математического, собственно теоретического характера. В рамках социокультурного подхода, ориентирующегося на поиски социальных факторов науки и ее развития, наука идентифицируется либо с научным сообществом, либо с социальным институтом, либо с системами формальных или неформальных коммуникаций внутри научного сообщества. Знание в этом случае утрачивает свойство объективности и превращается в совокупность убеждений, оправданных в силу интерсубъективности на основе консенсуса. Смена парадигм уподобляется скорее процессам смены мифологических или религиозных верований научного сообщества, чем процессу производимых им объективных, истинных знаний. Очевидная зависимость развития науки ХХ века от опыта ее технических приложений, производственно-экономических и социально-политических конъюнктур, умонастроений научного сообщества, идеологических предпочтений властвующих «элит» и других факторов вненаучного толка, обусловила трансформацию понятия науки в рамках социологического подхода: идея «микросоциологической» интерпретации структуры и динамики научного знания, апеллирующая к образу жизни и деятельности научного сообщества, сменяется усиливающимися требованиям рассматривать науку как феномен боле широкого социокультурного контекста. Философия науки, как дисциплина, призванная дать ответы на столь остро поставленные вопросы в последней трети ХХ века и начале текущего столетия предстает как в высшей степени неоднородное образование. Несмотря на едва ли не тотальную социологизацию, в философии науки в той, или иной форме сохраняются традиции эпистемологических исследований. Последовательно выступая против сложившегося в логико-методологических и теоретико-познавательных исследованиях образа науки как идеальной формы актуализации знания, приверженцы социологии науки широко используют возможности культурно-исторического подхода. Информационно-коммуникативная модель науки Пятый, стартовавший с середины 90.х гг., этап исторической эволюции философии науки может быть охарактеризован как процесс и одновременно результат перехода от социологического и социокультурного к информационно-коммуникативному истолкованию научного знания. В социологии науки и историко-научных исследованиях не передний план выдвигаются проблемы форм и направлений развития коммуникативной активности научного сообщества. Наряду с информационно-коммуникативным сдвигом в социологии и историографии науки, очевидно коммуникативный характер приобретают и исследования в области антропологии науки. Изучение процессов, протекающих в зоне научных коммуникаций, подводит к необходимости переосмысления статуса научной теории как формы знаково-символической, языковой репрезентации объекта исследования. В сочетании с результатами новейших исследований, всё более убедительно звучит аргументация постструктурализма в пользу зависимости содержания теоретических репрезентаций от структур языков описания. Иначе говоря, в силу онтологизации языка (У.Куайн), научная теория утрачивает объективную референциальную основу и понимается как языковой конструкт, или знаково-символический проект вполне самостоятельно предметно самоопределяющийся. В этом случае обоснование теории требует прямо противоположного по сравнению с классическим ходом мысли. Речь идёт не о том, чтобы установить свойства, которыми должна обладать теория, отвечающая потребности исследования вполне определённых природных или социальных объектов. Наоборот, возникает необходимость идентификации предмета научной теории, а затем уже установления возможности (если такая существует) его принадлежности к какой-либо онтологической реальности. Тенденция преодоления альтернатив эпистемологического и социокультурного, структуралистского и лингвистического, монопарадигмального и полипарадигмального и т.д. подходов в философии науки отчетливо прослеживается в предпринимаемых в настоящее время попытках синтеза философских, сравнительно-исторических, науковедческих и социокультурных исследований науки на базе социальной эпистемологии. Начиная с 80-х годов прошлого столетия она активно развивается и в западной и в особенности в отечественной философии. Суть социально-эпистемологического подхода заключается в убеждениях, что подлинным источником наших знаний являются не столько субъект и объект, сколько социальные условия познания. Субъект и объект познания рассматриваются как социальные конструкции, сводимые к соответствующему социальному контексту их производства и функционирования. Поскольку же и субъект, и объект принадлежат к миру человека, как его органичные части, то познаются лишь продукты человеческой деятельности, и они познаются так, как это предписывается существующими нормами социального поведения. То есть, научное познание рассматривается хотя и как специфическая, но вместе с тем, как форма реализации социальной активности. Синтетический характер социальной эпистемологии, её установки на целостное видение науки как предмета философского исследования, рельефно обнаруживается не только в ориентациях на междисциплинарность, но и в стремлениях опереться на многообразные, нередко представляющиеся несовместимыми теоретические предпосылки своего становления и эволюции. И с исторической, и с современной точек зрения предметом социальной эпистемологии науки являются взаимоотношения между знанием и обществом, научным познанием и социокультурным творчеством. Перспективы философии науки ХХ1 века К концу 60-х – началу 70-х годов ХХ в. взаимосвязи между историей и философией науки осознаются в качестве необходимого элемента стратегии понимания рациональных условий новоевропейского культурно-цивилизационного творчества. К концу ХХ – началу ХХI вв. эта взаимосвязь достигает сращенности, что обнаруживается во многих пунктах пересечения проблемных полей исторических и философских исследований науки. Этот факт является и выражением и, одновременно, подтверждением выдвинутой и обоснованной в ХIХ в. мысли К. Маркса о том, что в действительности есть только одна единственная наука – наука истории. Из такого понимания сути дела исходят современные история и философия науки. Однако, несмотря на актуальность проблем истории науки, вплоть до ХIХ в. они не были предметом специального исследования ни философов, ни ученых.