Отношение к архивистам в СССР
Сталин в 1930-м году написал статью «О некоторых вопросах истории большевизма», в которой называл архивистов архивными крысами, упоминая в качестве обвиняемого конкретного историка-архивиста Волосевича, который с середины 1920-х годов занимал должность заведующего Ленинградским отделением Центрархива.
XVI партконференция ВКП(б) 23-29 апреля 1929 года разработала рекомендации для государственных учреждений о переходе к функциональному построению аппарата, в соответствии с которыми на протяжении 1930 года, перестраивался аппарат ЦАУ. Коллегию ЦАУ упразднили. В 1934 году упразднили функциональную систему всех советско-хозяйственных аппаратов и перестроили их на основании производственно-территориального признака, начиная низшими производственными звеньями и заканчивая наркоматами.
На протяжении всего последующего периода Центральное архивное управление перестраивали на основании полученных указаний.
На Втором съезде архивных работников в 1929 году Максаков сообщил, что зарплата архивистов — 80 рублей 50 копеек, что крайне мало, при том, что условия их работы — физически тяжелые. В результате система архивных кадров страдает от огромной текучки. Основной причиной увольнений в начале 1930-х годов стало увольнение по классовому или партийному признаку. Кампания по коммунизации и орабочению проводилась через увольнение из архивов старых специалистов. Такое отношение к архивам сформировалось не сразу и не в Центрархиве. В 1929 году Покровским были изложены основы кадровой политики в архивной системе, сделано это было весьма либерально. Он утверждал, что Центрархив вполне коммунизирован. Максаков уточнил, что большой процент работников в архивах советских учреждений — беспартийные.
Именно в 1930 году задачу по коммунизации и орабочению архивных кадров поставил Центрархив/ЦАУ в качестве задачи первостепенной важности. Главный критерий эффективной работы архивного руководства был представлен заменой беспартийных кадров на членов партии.
Еще одним просчетом Покровского и Макскова, как считали власти, был провозглашенный ими весной 1929 года курс на придание архивам научно-исследовательского характера. В условиях безусловного приоритета политических функций, они считали, что архивы должны стремиться расширить издательско-публикационную работу и увеличить количество занимающихся в читальных залах исследователей.
Первый «удар» по архивам в качестве культурно-научных учреждений был нанесен «академическим» делом.
Но Центрархив/ЦАУ не имел непосредственного отношения к последовавшей сразу за съездом широкомасштабной компании, направленной на чистку архивных кадров на основании классово-партийного признака. Покровский и Максаков назвали данную задачу выполненной к середине 1920-х годов.
Две волны репрессий архивистов
Архивисты пережили две волны репрессий в 1937-1939 годах. В конце 1936 года арестовали сотрудника ЦАКА, бывшего редактора архива Вальдбаха Г. К., которого обвинили в агентурной работе в пользу латвийской разведки, а также в том, что он похищал и передавал латвийским резидентам документы о деятельности Сталина в период Гражданской войны. Не выдержав «особых» методов допроса, Вальдбах в конце концов дал показания, на основании которых арестовали руководящих работников ЦАУ.
Всем арестованным было предъявлено обвинение в злонамеренном разваливании управления архивным делом, сокрытии или уничтожении ценной архивной документации. Завершающий шаг в деле «о шпионской организации ЦАУ» - арест и расстрел 29 августа 1938 года Берзина Я. А.
Вторая волна репрессий накатила в 1938-1939 годы, после того, как архивную систему включили в НКВД. В отличие от 1937 года, она была направлена на борьбу с архивистами среднего и низшего звена, а также ее жертвами стали выходцы из дворянства, купечества, кулаков, лиц, которые в прошлом состояли в других партиях, а также у которых были родственники за границей или репрессированные.
Иными словами, политика очистки архивной отрасли от чуждых элементов в некоторой степени изменила свое направление в середине 1930-х годов. Если до этого увольняли преимущественно за происхождение и дореволюционные заслуги в архивном деле, то теперь начали увольнять за изъяны в биографии.
К этому моменту у архивистов появилась необходимость обрабатывать только заявки НКВД. То есть приоритетной задачей стала обработка потребностей репрессивных органов, то есть оперативно-чекистская работа. Составлением секретных картотек, направленных на выявление фондов, учреждений и организаций с антисоветской направленностью, а также разработкой всего личного состава связанных с этими фондами учреждений по политокраске людей, занимались сотрудники архивов и десятки сверхштатных сотрудников. В связи с этим отмечается резкое возрастание запросов ОГПУ-НКВД в архивные органы. Они полностью совпадают с пиками политических репрессий в стране.
Сначала, до середины 30-х годов с этим объемом работы успешно справлялись сотрудники ОГПУ в особых отделах архивов и их помощники из особо доверенных и проверенных архивистов. Однако поток запросов, который начал поступать после убийства Кирова, парализовал работу архивов. Немногочисленный штат, допущенных к секретным фондам архивистов, не более пяти человек, не могли справиться с составлением ответов на эти запросы, несмотря на увеличение рабочего дня до 14 часов и полную отмену выходных дней. При этом, несмотря на экстренно принятые меры, на момент 1 января 1935 года, в Ленинградском партархиве оставались неисполненными свыше 4 тысяч запросов. Такая же ситуация сложилась и в других партархивах, а также в особых отделах и прочих архивохранилищ страны.
Такое же положение сложилась в архивах в 1937 году, из-за начавшегося разгрома военных кадров. На начало 1938 года над составлением затребованной органами НКВД картотеки трудилось в ЦАОР до 30 человек сверхштатных сотрудников, в ЦАКА — до 40 человек. Доходило до того, что сменивший в 1937 году Берзина Я.А. на посту исполняющего обязанности управляющего ЦАУ СССР Мальцев Н.В., направил в Президиум ВС СССР и в НКВД запрос о выделении дополнительных средств: обычно разработки по заданиям Наркомвундел госархивами проводились бесплатно, но в данном случае речь шла об огромном объеме работы, средства на которую государство не могло выделить из своего бюджета.
