Дискуссии о приоритете в языкознании византийцев

Оценка византийского фактора в языкознании

Э. Дрерупом в одном из его наиболее значимых трудов, связанных с историческими особенностями фонологии в греческой традиции, очень осторожно обоснован вывод относительно того, что, возможно, греческими учителями гуманистов действительно не делались попытки реформировать произношения, которые были достаточно сложными для овладения даже для более равнодушного в этом смысле Запада, но они, по крайне мере, достигли принципиально важного исторического этапа изучения данного вопроса.

Доказательным является и воздействие Я. Ласкариса на развитие раннего этапа этой концепции. Такой вывод вполне устраивает ученых. Они считают несправедливым рассмотрение интеллектуально развитого периода в истории гуманистической лингвистики с точки зрения отсутствия оригинального подхода и мотивов византийцев и метавизантийцев в греческой культуре. Некоторые другие новшества, которые также характерны для лингвистической традиции византийского периода, можно встретить в изложении различных авторов в более позднее время.

Соответственно, проблема приоритетов языкознания византийцев является дискуссионной, поскольку в каждом отдельном случае рассматривается с точки зрения разных положений. Однако существует неформальное рабочее правило, согласно которому доказывать стоит тому, кто всё же уверен, что византийцам был присущ свой мотив, а также инициатива в лингвистике. Но это не означает, что несоблюдение этого правила некоторыми исследователями в обязательном порядке свидетельствуют о том, что византийская культура является всего лишь продолжением античного наследием, что это всего лишь копирование и заимствование уже открытых образцов языковедческой науки. Ведь в некоторых моментах византийская грамматика («филология») была инновационной.

Такой комментарий действительно важен при оценивании византийских достижений в лингвистической науке, поскольку позволяет адекватно понять ценность полученных результатов. Конечно, если принимать единые критерии оценки и придерживаться конкретной культурной стороны, покажется, что византийцы не смогли внести существенных изменений в филологию. Однако престиж византийского языкознания признаётся многими народами, которые уважают и чтят культуру другого народа.

Роль Г. Хунгера в истории византийского языкознания

Помимо этого, важен ракурс рассмотрения вопроса – исторический или лингвистический. Ведь в исторической ретроспективе достижения византийцев являются мостов, который соединяет эллинистическую цивилизацию с христианско-гуманистическим периодов в Европе, с периодом Нового времени, что считается неоценимым. Поэтому рассмотрение исследователями обстоятельств, которые окружают словесную теорию византийского народа является важным как с точки зрения лингвистики, так и с точки зрения истории, поскольку помогает воспринять преемственность в сфере языковых вех.

В этом случае существенную трудность представляет определение дат и авторов определенных трудов византийцев. Так, несколько лет назад Э. Швицером было констатировано, что на данный момент нет подробной картины исторической перспективы национальной грамматики греков и свидетельств её влияния на литературную традицию. Но, тем не менее, необходимо уточнить тезисы историков лингвистики относительно отсутствия должного исследования лингвистической традиции византийцев. Они по большей части преувеличены.

Дело в том, что последние годы позволили утверждать о том, что имеющиеся источники являются скорее труднообозримыми вместе с литературой, которая посвящена их интерпретации. А теперь, после выхода второго тома, имеющего обобщающий характер, над которым трудился Г. Хунгер, можно говорить, что материал, связанный с историей греческой лингвистики систематизирован. Это уже особая система, достойная успехов науки о византийской традиции в 20 веке.

Расценивая труд Г. Хунгера в создании исторического обзора греческого языковедения в византийскую эпоху, важно отметить отсутствие готовых решений. Ученый даёт оценки изменениям в лингвистике только там, где он смог их зафиксировать. Он постоянно ссылается на других авторов, что, в некотором смысле, не может дать единого представления относительно этой проблемы. Это делает византийское языкознание:

• с одной стороны – представленным максимально полно;
• с другой стороны – достаточно запутанным в виду противоречивости взглядов разных авторов.

Более важным является то, что автор, включив как неисследованные, так уже изведанные материалы, смог выступить настоящим экспертом, который оценивает византийскую грамматику в её общем виде. П. Шрейнер рецензировал «нового Крумбахера» и смог по достоинству оценить важность раздела, который связан с историей византийской лингвистики. Этот раздел не был освещен даже в трактатах Р. Пфейффера, рассматривавшего историю классической филологии с античных времен до современного времени. Благодаря этому даже сторонним наблюдателям стало легче воспринимать византийское наследие при существовании ранее непонятных моментов.

Г. Хунгер часто является ориентирующим источником. Однако в случае с общей оценкой византийской филологии, стоит осторожно подходить к выработке критериев, характерных как для классической филологии, так и византийской. Но подход к византийской культурной и лингвистической традиции с вершины классического аналога позволяет не только сопоставить, но и понять особенности в их содержании.

Другое дело, что от византийской филологии в науке многие вообще ничего не ожидали полезного. В современной культуре к этому подходят менее критично. Культура воспринимается всесторонне и более об основательно.