Вопросно-ответные ситуации в профессиональной деятельности, виды вопросов

ПРИЛОЖЕНИЕ к методическим материалам для проведения лекции по теме 4 «Вопрос» Учебные вопросы, подлежащие рассмотрению: 1. Вопросно-ответные ситуации в профессиональной деятельности. 2. Виды вопросов. 3. Ошибки в вопросах. Введение Развитие знаний - переход от ранее установленных суждений к новым, более точным и богатым по содержанию. Этот переход состоит из этапов: 1) постановка вопроса, 2) поиски новой информации, 3) конструирование ответа на вопрос. Вопрос и ответ – это мыслительная и языковая структура, которая фиксирует и устраняет познавательную неопределённость в мышлении. С точки зрения логики, вопрос есть высказывание, фиксирующее недостаток знания о каком-либо объекте или явлении и побуждающее к ответу или объяснению с целью устранения или уменьшения познавательной неопределённости. В свою очередь ответ – это высказывание, которое устраняет неопределённость, содержащуюся в вопросе. Идеальная вопросно-ответная ситуация подразумевает, что логически корректный вопрос должен быть определённым (то есть на него можно ответить утвердительно или отрицательно) и существует эффективная процедура (то есть предписание, указывающее на последовательность шагов, которые необходимо предпринять, чтобы прийти к единственно правильному решению) для нахождения такого ответа. При отсутствии эффективной процедуры нахождения ответа возникает проблемная ситуация. Так, Л. Витгенштейн в «Логико-философском трактате» (1921) писал: «Для ответа, который невозможно высказать, нельзя также высказать и вопрос. Тайны не существует. Если вопрос вообще может быть поставлен, то на него можно и ответить». Идеи Л. Витгенштейна получили развитие в современной логике вопросов, в которой основным методологическим требованием, предъявляемым к исследованию вопроса, является изучение его в неразрывной связи с ответом. «Знание того, что считается ответом, равносильно знанию вопроса» (Белнап Н., Стал Т. Логика вопросов и ответов. – М., 1981, с. 44). Проблематика вопроса и ответа исследуется не только логикой, но также лингвистикой и семиотикой (изучающими прежде всего их коммуникационно-прагматические функции), риторикой (эмфатические функции), психологией общения и когнитивной психологией (познавательные функции), педагогикой (функции вопроса и ответа в обучении и воспитании). Так, одна из актуальных современной цивилизации состоит в том, что при индустриально-конвейерной организации образования обучаемых учат отвечать, а не спрашивать, хотя очевидно, что прогресс не в меньшей степени зависит от вопросов, чем от ответов на них. Как правило, обучаемым сообщают многочисленные ответы на вопросы, лишённые для них личностного смысла. Для теории массовых коммуникаций, психологии и педагогики также актуально изучение суггестивных (внушающих) свойств вопросов и ответов. Исторически первые свидетельства «вопрошающего человеческого бытия» (формулировка М. Хайдеггера) фиксируются в письменных памятниках культуры Древнего Египта, таких как «Беседа разочарованного со своим духом», содержащих образцы смятенного вопрошания («Кому мне открыться сегодня?») и пессимизма, обусловленных социальной катастрофой и крушением идеалов. «Энума элиш» и эпос о Гильгамеше (начало II тысячелетия до новой эры) – памятники культуры Месопотамии – также содержат интересные образцы префилософского вопрошания. В памятниках культуры Древней Индии (между II и I тысячелетиями до новой эры) содержатся: а) сомнения в существовании богов («Нет Индры, – иные говорят, – кто видел его? Кого воспевать нам?»; «Где он? нет его»); б) постановка первых философских вопросов («Откуда возникло это мирозданье?») – Ригведа; в) столкновение мировоззренческих позиций в форме цепочки вопросов и ответов («Кто такой Брахман?») – Упанишады (IX век до новой эры). В древнекитайской книге «Чжуан-цзы» (IV век до новой эры) ставятся основные аксиологические вопросы: «Существует ли в Поднебесной высшее счастье? К чему стремиться, от чего отказываться? Что любить, что ненавидеть?» – и формулируются ответы на них. Первый вопрос в тексте Библии: «И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?» (Бытие, 3:1) – это герменевтический вопрос. В буддийской книге «Вопросы Милинды» (II век новой эры) утверждается первая классификация вопросов: согласно Будде, существует четыре рода вопросов, которые различаются между собой характером ответов на них. На одни вопросы (смысложизненные) даются однозначные ответы, на другие – с оговорками, на третьи отвечают встречным вопросом (вторая и третья группы охватывают знания о мире), на четвёртые (метафизические) – отклонением вопроса. В моральной философии Конфуция познание человека совпадает с его нравственным самоопределением, поэтому нельзя ответить на вопрос: «Что такое человек?», не отвечая на вопрос: «Каким он должен быть?» (см. Гусейнов А. А. Великие моралисты. – М., 1995). Вопросно-ответная (катехизисная) форма изложения философских идей присуща античной греческой философии со времён её зарождения (VI век до новой эры), начиная с деятельности семи мудрецов, остроумные вопросы и ответы которых приводят Диоген Лаэртский и другие авторы. Софист Протагор (484–411 годы до новой эры) впервые «выделил четыре вида речи – пожелание, вопрос, ответ и приказ, назвав их основами речи», – свидетельствует Диоген. В центре внимания натурфилософов-досократиков стояли вопросы об устройстве и происхождении мира, понимаемого как единое целое. Методическое вопрошание стало основным занятием Сократа (463–399 годы до новой эры) – основоположника философской этики, и главным методологическим принципом его философствования. Сущность сократовской майевтики состояла в том, чтобы направить собеседника на путь самостоятельного мышления об основных смысложизненных ценностях (Что такое прекрасное? Что есть добродетель? Что есть истина?) при помощи цепочки искусно поставленных вопросов. Другой философ античного мира – Платон (427–347 годы до новой эры) – диалектиком называл того, кто умеет спрашивать и отвечать. Средневековая философия также не утратила интереса к проблематике вопросов и ответов, о чём свидетельствуют, в частности, апофатическая теология Ареопагитик, «Да и Нет» П. Абеляра и «Сумма теологии» Фомы Аквинского. Р. Декарт в «Правилах для руководства ума» анализировал логическую структуру вопроса и его познавательные функции. Новейшая история логики вопросов и ответов начинается с логико-философских работ польских философов Р. Ингардена (1925) и К. Айдукевича (1926). В логические исследования этой проблематики значительный вклад внесли также труды целого ряда учёных и философов – Т. Кубиньского, Г. Леонарда, 3. Цацковского, Я. Хинтикки, Д. Харры, Г. Хижа, К. Хэмблина, включая российских – Д. А. Бочвара, Е. К. Войшвилло, П. В. Копнина, Ф. С. Лимантова, Ю. А. Петрова, В. К. Финна и других. Логика вопросов и ответов изучает синтаксические и семантические особенности языковых выражений, называемых вопросами и предпосылками вопросов. Понятия «вопрос», «ответ на вопрос» и «предпосылка (пресуппозиция) вопроса» являются исходными в каждом из основных направлений логического анализа вопросов. Существует два основных типа подходов к построению логической теории вопросов, которые можно условно назвать лингвистическими и компьютерными. Согласно первому подходу, материалом для построения формальных имитаций вопросов служат реально существующие вопросы естественного языка. В рамках этого подхода строится перевод вопроса некоторого типа в соответствующий ему интеррогатив. Такой перевод существует, если для этого вопроса может быть точно описан ответ, то есть если определимо отношение «вопрос – ответ». Согласно второму подходу, исходным материалом для формализации вопроса является формальный язык, используемый в информационных системах, ориентированный на решение некоторой совокупности информационно-поисковых задач. Каждой такой задаче соответствует предписание, в котором содержится императив – требование её решения. Таким образом, в рамках этого подхода вопрос понимается как запрос (требование информации определённого типа), адресованный к информационной системе. Логика вопросов широко используется в ряде направлений современной философии и социологии, а также для решения прикладных задач программирования, включающих, прежде всего, построение языков запросов к базам данных, систем информационного поиска, анализа больших объёмов данных и другие. Центральным понятием логики вопросов и ответов (в варианте Н. Белнапа и Т. Стила) является понятие прямого ответа, характеризуемого тремя аспектами – выбором, требованием полноты и требованием различения. Для формализации вопросно-ответных отношений используют четырёхзначную логику, а также аппараты интуиционистской и релевантных логик. Одним из главных результатов эротетической семантики (в указанном варианте) является так называемая «теорема пятого гимнософиста»: «Задай глупый вопрос, и ты получишь глупый ответ» (Белнап Н., Стал Т. Логика вопросов и ответов. – М., 1981, с. 135). Эти авторы полагают, что вопросы допускают истинностную оценку: истинность пресуппозиции данного вопроса – необходимое и достаточное условие существования истинного ответа на данный вопрос. Некоторые исследователи отрицают возможность истинностной оценки вопросов и предпочитают говорить об их корректности. Х.-Г. Гадамер особо подчёркивает герменевтическое первенство вопроса: «Совершенно очевидно, что структура вопроса предполагается всяким опытом. Убедиться в чём-либо на опыте – для этого необходима активность вопрошания» (Гадамер Х.-Г. Истина и метод. – М., 1988, с. 426). Он полагает, что вопрос труднее ответ: «Чтобы быть в состоянии спрашивать, следует хотеть знать, то есть знать о своём незнании». Гадамер выявляет существенную связь между вопрошанием и знанием: «Знание может быть лишь у того, у кого есть вопросы» […] В этой связи вполне оправданным представляется следующий тезис: «Искусство вопрошания есть искусство спрашивания-дальше, то есть искусство мышления. Оно называется диалектикой, потому что является искусством ведения подлинного разговора». Последний же неизбежно обладает «структурой вопроса и ответа» (Гадамер Х.-Г. Истина и метод. – М., 1988, с. 431). Этой же структурой обладает прозрение. Более того, «логика наук о духе является […] логикой вопроса», – утверждает Гадамер. В этой связи он высоко оценивает попытку Р. Дж. Коллингвуда противопоставить логику вопросов и ответов доминирующей пропозициональной логике и разработать на её основе историческую метафизику. В философско-исторической концепции А. Дж. Тойнби аналогичную роль играет категориальная пара «вызов-и-ответ». В поздних трудах Л. Витгенштейна много внимания уделяется экзистенциальным аспектам проблематики вопроса и ответа, основаниям человеческого сомнения, осмысленности философских вопросов. Он писал: «Философ лечит вопрос – как болезнь». Так как человек разумный – это прежде всего человек вопрошающий и отвечающий, следовательно – свободный и ответственный, поскольку прагматическая сущность вопроса и ответа предполагает свободу выбора. Одна из очевидных задач современной философии – способствовать формированию подлинной вопросно-ответной культуры, без которой в обществе невозможен диалог, ведущий к взаимопониманию. 1. Вопросно-ответные ситуации в профессиональной деятельности. Развитие научных и практических знаний протекает как переход от ранее установленных суждений к новым, более точным и богатым по содержанию. Этот переход представляет собой последовательность следующих этапов: 1) постановка вопроса, 2) поиски новой информации в определенной области, 3) конструирование ответа на поставленный вопрос. Грамматической формой вопроса является вопросительное предложение. Вопрос – это выраженная в вопросительном предложении мысль, направленная на уточнение или дополнение знаний. В процессе познания вопросы не возникают самопроизвольно, без всяких на то оснований. Любой вопрос всегда опирается на уже известное знание, которое выступает его базисом, выполняя роль предпосылки вопроса. Познавательная функция вопроса реализуется в форме ответа на поставленный вопрос. Ответ – новое суждение, уточняющее или дополняющее в соответствии с поставленным вопросом прежнее знание. Поиск ответа предполагает обращение к конкретной области теоретических или эмпирических знаний, которую называют областью поиска ответов. Полученное в ответе знание, расширяя либо уточняя исходную информацию, может служить базисом для постановки новых, более глубоких вопросов о предмете исследования. Постановка вопроса и поиск информации для ответа составляют явно или неявно присущую любому познавательному процессу вопросно-ответную форму развития знаний. Она всегда выступает направляющим началом в развитии естествознания и техники. Родоначальник индуктивной логики Френсис Бэкон говорил, что мы должны уметь задавать вопросы природе. Таким же путем приобретается исходная информация в социологии, экономике, правоведении, медицине и других областях. Особая роль принадлежит вопросно-ответной форме в процессе судопроизводства. Поиск ответов на интересующие следствие и суд вопросы составляет основное содержание допросов, следственных экспериментов, освидетельствований, очных ставок и многих других следственных действий. В судопроизводстве вопросно-ответная форма служит процессуально-правовым алгоритмом, определяющим основные направления, важнейшие позиции и пределы судебного исследования по уголовным и гражданским делам. В качестве примера приведем предусмотренную Уголовно-процессуальным Кодексом Российской Федерации последовательность вопросов, разрешаемых судом при постановлении приговора (ст. 303 УПК РФ). «При постановлении приговора суд в совещательной комнате разрешает следующие вопросы: 1) имело ли место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый; 2) содержит ли это деяние состав преступления и каким именно уголовным законом оно предусмотрено; 3) совершил ли это деяние подсудимый; 4) виновен ли подсудимый в совершении этого преступления; 5) подлежит ли подсудимый наказанию за совершенное им преступление; 6) какое именно наказание должно быть назначено подсудимому и подлежит ли оно отбытию подсудимым...» Далее в УПК РФ перечисляются еще пять подлежащих разрешению вопросов, касающихся: признания подсудимого особо опасным рецидивистом; удовлетворения гражданского иска; судьбы вещественных доказательств; судебных издержек и меры пресечения в отношении подсудимого. УПК РФ предусматривает также: вопросы, подлежащие разрешению прокурором по делу, поступившему с обвинительным заключением (ст. 213 УПК РФ); вопросы, подлежащие выяснению при предании обвиняемого суду (ст. 222 УПК РФ); вопросы, разрешаемые судом при вынесении определения о применении принудительных мер медицинского характера (ст. 409 УПК РФ). Рассмотрим основные виды вопросов с учетом их семантики, функций, структурных особенностей и отношения к обсуждаемой теме. 1. Семантика вопросов. В отличие от суждения вопрос не содержит ни утверждения, ни отрицания, поэтому выраженную в нем информацию не оценивают в терминах истины и лжи, т. е. о вопросе не говорят как об истинном или ложном. Вместе с тем вопрос явно или неявно включает либо опирается на определенное исходное, базисное знание, выступающее его предпосылкой. Качество базисного знания существенно влияет на логический статус вопроса, определяя правильность или неправильность постановки вопроса. (1) Правильно поставленным, или корректным, считается вопрос, предпосылка которого представляет собою истинное непротиворечивое знание. (2) Неправильно поставленным, или некорректным, считается вопрос с ложным или противоречивым базисом. Примером неправильно поставленного может быть следующий вопрос: «Какой вид энергии используется на НЛО (неопознанных летающих объектах)?» Предпосылка этого вопроса включает отнюдь не бесспорную идею о существовании НЛО. О таком вопросе говорят как о неправильно, или некорректно, поставленном. Прежде чем выяснять вид используемой энергии, следует установить факт существования самих НЛО. Если неправильно поставленный вопрос умышленно используется с целью запутать отвечающего, то такой вопрос квалифицируется как улавливающий, или «провокацион­ный». Пример такой уловки – древнегреческий софистиче­ский вопрос: «Продолжаешь ли ты бить своего отца?» Любой ответ на него – и «да», и «нет» – приводит к признанию, что ты бил своего отца. По познавательной функции вопросы подразделяются на два основных вида: (1) уточняющие, или ли-вопросы, и (2) восполняющие, или что-вопросы. (1) Уточняющим называется вопрос, направленный на выявление истинности выраженного в нем суждения. Например: «Верно ли, что Колумб открыл Америку?»; «Является ли Швейцария членом НАТО?». Грамматический признак уточняющих вопросов – наличие в предложении частицы ли. «Верно ли, что..-»; «Является ли...»; «Действительно ли, что...» – и другие синонимичные выражения. Отсюда название уточняющего вопроса - «ли-вопрос». Схема ли-вопроса в символической записи – ?(р), где ? – оператор вопроса, р – суждение, истинность которого выясняется. Явно выраженная в ли-вопросе предпосылка – это знание о предмете (Колумбе; Швейцарии; и т. п.) и знание о возможном признаке этого предмета (открыть Америку; быть членом НАТО; и т. п.). Неизвестным в ли-вопросе является принадлежность предмету указанного признака. Область поиска ответа в ли-вопросе ограничена выбором одной из альтернатив: р v ùр. Отсюда другое название этого вопроса – закрытый, или альтернативный, вопрос. (2) Восполняющим называется вопрос, направленный на выяснение новых свойств у исследуемых явлений. Например: «Где состоялся международный суд над преступниками второй мировой войны?»; «Кто открыл Америку?»; «Каким законом предусмотрено данное преступление?». Грамматический признак восполняющих вопросов - наличие в предложении вопросительных слов: кто? что? когда? как? – и других, с помощью которых стремятся получить дополнительную информацию о том, что представляет собою исследуемый объект. Отсюда и название восполняющего вопроса – «что-вопрос». Схема что-вопроса в символической записи ?Q(p), где ? – оператор вопроса, Q – переменная для вопросительного слова, р – исходное, нуждающееся в дополнении суждение. В приведенных выше примерах нуждающееся в дополнении знание выражено в следующих суждениях: «Где-то состоялся международный суд над преступниками второй мировой войны»; «Кто-то открыл Америку», «Совершено определенное (данное) преступление». Область поиска ответов на что-вопрос представляет собою множество высказываний, определяемых вопроситель­ным словом (кто? что? когда? какой? и т. д.). Найденный ответ дополняет неопределенное базисное знание новой информацией о свойствах: месте, времени, причинах и т. д. исследуемых явлений. Поскольку ответ на что-вопрос – это выбор истинного суждения из множества возможных, то его называют также открытым вопросом. По своему составу ли-вопросы и что-вопросы могут быть (1) простыми или (2) сложными. (1) Простым называют вопрос, не включающий в качестве составных частей других вопросов. В простом ли-вопросе под оператором вопроса стоит одно суждение – ?(р). В простом что-вопросе содержится лишь одно вопросительное слово Q, относящееся к одному нуждающемуся в дополнении суждению – ?Q(p). Все приведенные выше примеры ли-вопросов и что-вопросов являются простыми. (2) Сложным называют вопрос, включающий в качестве составных частей другие вопросы, объединяемые логическими связками. В зависимости от типа связки сложные вопросы могут быть: соединительными (конъюнктивными); разделительными (дизъюнктивными); смешанными(соединительными и разделительными). Соединительный вопрос – это два и более простых вопроса, связанные союзом и. Схема соединительного ли-вопроса имеет следующий вид: ?(р & q), т.е. «верно ли р и верно ли q». Пример такого вопроса: «Верно ли, что к обвиняемому одновременно могут быть применены в качестве санкции ссылка и высылка?» Схема соединительного что-вопроса может иметь различный вид. В одном случае конъюктивно объединяются различные вопросительные слова: ?(Q1 & Q2)(p), т. е. «где и когда имело место р». Пример такого вопроса – «Где и когда был подписан акт о капитуляции Японии в конце Второй мировой войны?» Вторая схема – одно и то же вопросительное слово относится к различным суждениям: ?Q(p & q), т. е. «где имело место р и q». Пример такого вопроса: «Где были подписаны акты о капитуляции Японии и Германии в конце Второй мировой войны?». Третий вариант сложного конъюнктивного что-вопроса – объединение первых двух; ?(Q1 & Q2) (р & q), т. е. «где и когда имело место р и q». Разделительный вопрос – это два и более простых вопроса, связанных союзом или. Схема разделительного ли-вопроса имеет следую­щий вид: ?(р v q), т, е. «верно р или верно q». Например: «Верно ли, что в данном случае имело место убийство или это было самоубийство?» Схема разделительного что-вопроса, как и в случае соединительного, также имеет три разновидности. Первый вариант: ?(Q1 v Q2)(p), т. е. «где и когда имело место р». Пример такого вопроса: «Где и когда была Куликовская битва?» Второй вариант: ?Q(p v q), т. е. «Q относится к р или q?» Например: «Петр разбил под Полтавой шведов или поляков?» Третий вариант вопроса: ?(Q1 v Q2) (р v q), т. е. «Q1 или Q2 относится к р или q». Смешанный вопрос – это объединение соединительных и разделительных вопросов: 1) ?((р&q) v (m&n)), т. е. «верно ли р и q или m и n». Это дизъюнктивный вопрос, включающий два конъюнктивных сочетания. 2) ?(Q1(p v q) & Q2(m v n)), например: «Где могут быть обнаружены р или q, и когда появятся m или n?» Приведем пример смешанного вопроса, предусмотренного ст. 303 УПК РФ: «2) содержит ли это деяние состав преступления, и каким именно уголовным законом оно предусмотрено?» Этот сложный вопрос состоит из двух простых. Первый из них – ли-вопрос. «Содержит ли это деяние состав преступления?»; его схема – ?(р). Второй – что-вопрос: «Каким именно уголовным законом это деяние предусмотрено?»; его схема – ?Q(p) Вопросы эти связаны последовательной конъюнктивной связью: лишь получив утвердительный ответ на первый вопрос, можно ставить второй вопрос. Схема смешанного вопроса имеет следующий вид: ?(р) & ?Q(p), т. е. «содержит ли деяние состав преступления, и каким уголовным законом оно предусмотрено?» В процессе обсуждения спорных проблем в науке, политике, судопроизводстве или деловых беседах практически важно различать два типа вопросов по их отношению к существу обсуждаемой темы. Один тип – это вопросы по существу темы, другой – не по существу темы. (1) Вопрос по существу темы – это запрос мысли, базис которого прямо или косвенно связан с обсуждаемой темой и ответ на который уточняет либо дополняет исходящую информацию. Такие вопросы допустимы и правомерны в любом информационном общении. При этом оценка вопроса как релевантного, или по существу дела, – это не формально-структурная, а информационно-содержательная задача, решение которой определяется знанием существенных характеристик обсуждаемой проблемы. (2) Вопрос не по существу темы – это вопрос, базис которого не имеет ни прямого, ни косвенного отношения к обсуждаемой теме. Обычно такие вопросы лишь весьма отдаленно либо чисто внешне кажутся связанными с поставленной на обсуждение проблемой. Принятие и обсуждение таких во­просов часто уводит дискуссию в сторону от решения основной идеи. Нередко их используют с целью затянуть дискуссию. Вопросы «не по существу», как правило, не принимаются к обсуждению в рационально организованной дискуссии и стороны вправе не отвечать на них, мотивированно оценив их как не имеющих отношения к делу. Познавательная функция вопроса реализуется в форме вновь полученного суждения – ответа на поставленный вопрос. При этом по содержанию и структуре ответ должен строиться в соответствии с поставленным вопросом. Лишь в этом случае он расценивается как релевантный, т. е. как ответ по существу поставленного вопроса, выполняющий свое основное назначение – уточнить неясную или неопре­деленную либо доставить новую информацию. Если в качестве ответа приводят хотя и истинные, но содержательно не связанные с вопросом суждения, то их рас­ценивают как ответы не по существу вопроса и обычно исключают из рассмотрения. Появление таких ответов в дис­куссии или в процессе допроса – либо результат заблуждения, когда отвечающий не уловил смысла вопроса, но пытается отвечать на него, либо сознательное стремление уйти от невыгодного ответа. Среди ответов различают: (1) истинные и ложные, (2) прямые и косвенные: (3) краткие и развернутые, (4) полные и неполные, (5) точные (определенные) и неточные (неопределенные). 1. Истинные и ложные ответы. По семантическому статусу, т. е. по отношению к действительности, ответы могут быть истинными либо ложными. Ответ расценивается как истинный, если выраженное в нем суждение правильно, или адекватно, отражает действительность. Ответ расценивается как ложный, если выраженное в нем суждение неверно, или неадекватно, отражает положение дел в действительности. 2. Ответы прямые и косвенные. Это два вида ответов, различающихся областью их поиска. Прямым называется ответ, взятый непосредственно из области поиска ответов, при конструировании которого не прибегают к дополнительным сведениям и рассуждениям. Например, прямым ответом на что-вопрос «В каком году закончилась русско-японская война?» будет суждение: «Русско-японская война закончилась в 1904 году». Прямым ответом на ли-вопрос – «Является ли кит рыбой?» будет суждение: «Нет, кит не является рыбой». Косвенным называется ответ, который получают из более широкой области, нежели область поиска ответа, и из которого лишь выводным путем можно получить нужную информацию. Так, для вопроса «В каком году закончилась русско-японская война?» косвенным будет следующий ответ: «Русско-японская война закончилась за один год до первой русской буржуазно-демократической революции». На вопрос «Является ли кит рыбой?» косвенным будет ответ: «Кит относится к млекопитающим животным». При конструировании косвенного ответа на первый вопрос отвечающий располагал не только информацией о времени окончания русско-японской войны, но и о времени совершения первой русской революции, а также информацией о том, что она произошла через год после окончания русско-японской войны. Во втором случае отвечающий располагал дополнительной информацией о том, что кит – это млекопитающее животное и что млекопитающие и рыбы образуют два непересекающихся класса. 3. Краткие и развернутые ответы. По грамматической форме ответы могут быть краткими и развернутыми. Краткие – это односложные утвердительные или отрицательные ответы: «да» или «нет». Развернутые – это ответы, в каждом из которых повторяются все элементы вопроса. Например, на вопрос «Был Дж. Кеннеди католиком?» могут быть получены утвердительные ответы: краткий – «Да»; развернутый – «Да, Дж. Кеннеди был католиком». Отрицательные ответы будут такими: краткий – «Нет»; развернутый – «Нет, Дж. Кеннеди не был католиком». Краткие ответы, как правило, дают на простые вопросы; при сложных вопросах целесообразно пользоваться развер­нутыми ответами, поскольку односложные ответы в этом случае нередко оказываются двусмысленными. 4. Полные и неполные ответы. По объему представленной в ответе информации ответы могут быть полными или неполными. Проблема полноты чаще всего возникает при ответах на сложные вопросы. Полный ответ включает информацию по всем элементам или составным частям вопроса. Например, на сложный ли-вопрос – «Верно ли, что Иванов, Петров и Сидоров являются соучастниками преступления?» полным будет следующий ответ «Иванов и Сидоров – соучастники преступления, а Петров исполнитель». На сложный что-вопрос – «Кем, когда и в связи с чем было написано стихотворение «На смерть поэта»?» полным будет следующий ответ: «Стихотворение «На смерть поэта» написано М.Ю. Лермонтовым в 1837 году в связи с трагической гибелью А.С. Пушкина». Неполный ответ включает информацию отно­сительно отдельных элементов или составных частей вопроса. Так, на приведенный выше вопрос – «Верно ли, что Иванов, Петров и Сидоров являются соучастниками преступления?» – неполным будет ответ: «Нет, неверно, Иванов является исполнителем». На вопрос – «Кем, когда и в связи с чем было написано, стихотворение «На смерть поэта»?» – неполным будет ответ: «Стихотворение «На смерть поэта» написано М.Ю. Лермонтовым в связи с трагической гибелью А.С. Пушкина». Неполный ответ на первый вопрос не содержит информации о форме участия Иванова и Сидорова в совершении преступления, а второй ответ не указывает время написания стихотворения. 5. Точные (определенные) и неточные (неопределенные) ответы. Логическая зависимость между вопросом и ответом означает, что качество ответа во многом определяется качеством вопроса. Не случайно в полемике и в процессе допроса действует правило: каков вопрос, таков и ответ. Это значит, что на расплывчатый и двусмысленный вопрос трудно получить ясный ответ; если хочешь получить точный и опреде­ленный ответ, то сформулируй точный и определенный вопрос. Под точностью и определенностью имеется в виду логическая, т. е. понятийно-структурная характеристика вопроса. Она выражается в точности употребляемых понятий и вопросительных слов, а также в разумном использовании сложных вопросов. Неточность ответов выражается в двусмысленном употреблении понятий и вопросительных слов. Двусмысленные понятия нередко используются в улавливающих, или «провокационных», вопросах, в которых содержится скрытая информация. К таким вопросам прибегали древнегреческие софисты. Один из них – софизм (логическая уловка) «рогатый», когда предлагают ответить на вопрос: «Продолжаешь ли ты носить рога?» Скрытое в этом вопросе утверждение приводит к тому, что независимо от характера ответа – «да» или «нет» – отвечающий в обоих случаях неявно признает, что у него есть или были раньше рога. Неопределенность в ответах может быть результатом неясности используемых при постановке вопроса понятий. Примером может служить известный софизм «куча». Софист задает вопрос; «Если из кучи песка удалить одну из песчинок, останется ли куча?» На вопрос отвечают: «Да». Софист продолжает: «А если удалить еще одну песчинку, останется ли куча?». Снова ответ: «Да». Отвечающий будет, по-видимому, говорить «да» до тех пор, пока от кучи ничего не останется. Эта уловка строится на неопределенности понятия «куча». Софист предлагает удалять из кучи по одной песчинке, но понятие «куча» не определяется через их количество, а через такие качественные характеристики, как форма и относительная величина объекта. Точность ответа на что-вопрос зависит от степени определенности вопросительных слов: кто? что? где? когда? как? и т. п., которые сами по себе, без учета ситуации и контекста, не отличаются достаточной точностью. В вопросе «Кто открыл Америку?» под словом кто имеется в виду личность, но не ясно, по какому признаку она должна быть выделена: по национальной принадлежности, по профессии, по возрасту, по имени и т. д. Требуются уточнения и для слов: когда – эпоха, век, год, месяц, число; где – континент, страна, область, город, географические координаты и т. д. Особые трудности возникают при ответах на сложные вопросы. Например, на конъюнктивный вопрос – «Был ли Аристотель греком и автором «Одиссеи»?» краткий отрица­тельный ответ «нет» будет неопределенным. Он подразумевает по меньшей мере три возможных ответа: 1) «Аристотель был греком, но не был автором «Одиссеи»; 2) «Аристотель не был греком, но был автором «Одиссеи»; 3) «Аристотель не был греком и не был автором «Одиссеи». Неопределенность в ответе возникает в случае кратко­го утверждения на дизъюнктивный вопрос. Например, если на вопрос «Курение вредно или аморально?» отвечают «Да», не ясно, что имеют в виду: 1) «Курение вредно и аморально»; 2) «Курение вредно, но не аморально»; 3) «Курение не вредно, но аморально». Неопределенность кратких ответов снимается в первом случае развернутым отрицательным, а во втором – развернутым утвердительным ответом. Знание логического механизма постановки вопросов и конструирования ответов на них служит рациональной осно­вой успешного проведения допросов, освидетельствований, опознания и других судебно-следственных действий, продуктивных вопросов в социологии и эффективных полемических выступлений в политике. 2. Виды вопросов. Вопрос и ответ являются основными элементами диалога. Вопрос – это мысль, в которой выражается недостаток информации, неопределенность, неполнота знания и связанные с этим требования устранения такого рода ситуации. Вопрос всегда базируется на определенной предпосылочной информации (контексте), в рамках которой он и формулируется. Необходимо уточнить, во-первых, что сама информация вопроса может задавать контекст и, во-вторых, один и тот же контекст может допускать ряд различных вопросов, но они всегда вызваны именно этим контекстом. Вопросы бывают корректные и некорректные, открытые и закрытые, простые и сложные. Корректные вопросы основываются на истинных предпосылках, и на которые поэтому могут быть даны истинные ответы. Некорректными являются вопросы, у которых хотя бы одна предпосылка является ложной и поэтому на них в принципе нельзя дать истинный ответ. Для того чтобы установить является ли вопрос корректным, надо выявить его предпосылочную информацию, представить ее в виде перечня высказываний, оценить ее с точки зрения истинности. Например, вопрос: «Назовите, пожалуйста, автора романа «Бесы»» основывается на следующих истинных высказываниях: существует роман «Бесы» и у этого романа имеется автор. Это вопрос является корректным. Открытый вопрос – вопрос, на который существует бесчисленное множество ответов. Например: «Как вы считаете, что является причиной странного поведения Н.?». Закрытый вопрос – вопрос, на который существует конечное, чаще всего достаточно ограниченное количество ответов. Этот тип вопросов широко используется в судебной и следственной практике. Например: «Где вы были вчера с 17 до 19 часов?». Простой вопрос – вопрос, который выражен простым предложением. Например: «В каком году произошла Куликовская битва?». Сложный вопрос – вопрос, который выражается с помощью различных сложносочинённых предложений. Например: «Кто и когда должен давать подписку о невыезде?», или «Вы предпочитаете поехать на море или провести лето в деревне?». Ответ – это высказывание, содержащее информацию, затребованную в вопросе. Ответы бывают правильные и неправильные, полные и неполные, сильные и слабые. Полный ответ – ответ, включающий информацию по всем элементам и составляющим частям вопроса. Например, ответ на вопрос: «Какие виды понятий по объёму вы знаете?» – «единичные, пустые, общие» – будет полным. Ответ: «единичные и общие» на аналогичный вопрос будет неполным. Неполный ответ – ответ, в котором содержится информация лишь относительно отдельных элементов или составных частей вопроса. Ответ на некоторый вопрос может быть правильным или неправильным. Правильный ответ – это истинное высказывание. Неправильный ответ – ложное высказывание. Естественно, если ответ на вопрос правилен, то он должен включать информацию, содержащуюся в предпосылках, то есть предпосылки должны быть его следствием. Например, ответ на вопрос: «Кто автор картины «Бурлаки на Волге»?» – «И.Е. Репин» будет правильным, а ответ: «А.К. Саврасов» – неправильным. Сильным или слабым является ответ на вопрос, зависит от того, является ли данный ответ исчерпывающим и определённым. Например, ответ на вопрос: «В каком году произошло разделение христианской церкви на православную и католическую?» – «в 1054 году» будет сильным, а ответ: «примерно в X-XI веке» будет слабым, так как информация, которая содержится в данном ответе, недостаточна определённая. Эффективность вопросно-ответной ситуации заключается в том, чтобы участник диалога, которому адресован вопрос, смог дать правильный ответ. Для этого необходимо, чтобы контекст, в рамках которого сформулирован вопрос одинаково понимался участниками вопросно-ответной ситуации. Кроме того, отвечающий на вопрос по возможности должен хорошо ориентироваться в обсуждаемой теме и не иметь намерения ввести в заблуждение спрашивающего. 3. Ошибки в вопросах. «Задай глупый вопрос, и ты получишь глупый ответ». Такое определяющее влияние вопроса на характер ответа известно с давних пор. Во время одного из своих походов Александр Ма­кедонский взял в плен десять индийских философов. Они были известны своим умением остроумно и лаконично отвечать на поставленные вопросы. Александр решил испытать пленников, задав им трудные вопросы. Пятого по счету он спросил: «Что раньше - ночь или день?». Философ ответил: «День раньше по крайней мере на день», - но увидев, что Александр не очень удовлетворен таким ответом, добавил, что не следует удивляться тому, что мудреные вопросы имеют столь же мудреные ответы. Позже эту же мысль повторил немецкий философ И. Кант. «Умение ставить разумные вопросы, - остроумно заметил он, - есть уже важный и необходимый признак ума и проницательности. Если вопрос сам по себе бессмысленен и требует бесполезных ответов, то, кроме стыда для спрашивающего, он имеет иногда тот недостаток, что побуждает неосторожного слушателя к нелепым ответам и создает смешное зрелище: один (по выражению древних) козла доит, а другой держит под ним решето». Вот почему при постановке вопросов следует соблюдать следующие правила: 1. Вопросы ставить необходимо корректно. Они должны быть правиль­но сформулированы по содержанию и форме. Провокационные и неопреде­ленные вопросы недопустимы. 2. В соответствии с вопросом следует предусмотреть альтернативность от­вета («да» или «нет») на уточняющие вопросы. Например, на вопрос: «При­знает ли Петров себя виновным в предъявленном ему обвинении?» можно дать два альтернативных ответа: «Да, признает» или «Нет, не признает». 3. Вопрос формулируется кратко и ясно. Длинные, запутанные вопросы затрудняют их понимание и ответ на них. 4. Вопрос должен быть простым. Если вопрос сложный, то его лучше раз­бить на несколько простых. Например, «Были ли братья Иван и Константин Аксаковы издателями газеты «День»?». Это сложный вопрос следует разбить на два простых, так как ответы будут различными - «да», «нет». Это связано с тем, что Иван Аксаков был издателем газеты «День», а Константин - нет, он был только автором многочисленных статей в ней. 5. В сложных разделительных вопросах необходимо перечисление всех альтернатив. Например, «К какому виду суда по стадии рассмотрения дел относится данный суд: первой или кассационной инстанции?». Здесь не ука­зана третья альтернатива - суд надзорной инстанции. 6. При формулировке вопросов следует отличать их обычную постановку от риторической. Риторические вопросы, как известно, являются суждения­ми, так как в них содержится утверждение или отрицание; обычные же вопросы суждениями не являются. Важно помнить, что только правильно поставленный вопрос способен выполнить свои функции как в научном познании, так и в дискуссии, и в обучении. Например, одним из наиболее распространенных методов исследования различных проблем общественной жизни является опрос. Цель опроса со­стоит в получении информации об объективных и субъективных (мнения, настроения, интересы и т. п.) фактах со слов опрашиваемых. Многие правовые проблемы вообще нельзя изучать, не прибегая к опросу: общественное мнение о нормах уголовного права, престиж правоохранительных органов, правовое сознание, эффективность правовой пропаганды и т. п. Главное в этом методе - формулирование вопросов. В основе общих требований, предъявляемых к формулировке вопросов, лежат рассмотренные формально-логические правила их постановки. Во-первых, вопрос должен быть конкретным, кратким, понятным, простым по конструкции. Во-вторых, вопрос должен указывать время, место и контекст, которые необходимо учитывать при ответе. В-третьих, в вопросе не следует употреблять слова с двойным и более значений. В-четвертых, контрольные вопросы не должны следовать сразу за основными. В-пятых, вопрос должен указывать на все возможные альтернативы ответов (положительные, отрицательные выборы). В-шестых, при необходимости конкретизации ответа в вопросе можно ввести краткое предисловие. В-седьмых, формулировка вопроса и его смысл должны учитывать личный персональный опыт опрашиваемых в той области, на которую направлен вопрос. В-восьмых, нельзя вначале ставить трудные или беспокоящие опрашиваемого вопросы. Выводы Как пишут авторы Интеррогативной концепции диалога Я.Хинтикка и Д.Бачман, эта концепция представляет собой старый сократовский метод рассуждения в форме последовательных вопросов и ответов на них, связанных логическими умозаключениями. По их мнению, всякий процесс аргументации, охватывающий множество отдельных шагов, в устной и письменной речи сокращается и сжимается и поэтому требуются усилия, чтобы представить эти шаги в явном виде. С этой точки зрения анализ аргументации сводится к тому, чтобы представить всю линию рассуждения в форме явно выраженных вопросов и ответов, с одной стороны, и умозаключений, полученных на их основе, с другой. Свою модель диалога и рационального рассуждения вообще они называют интеррогативной потому, что в ней центральную роль играет именно умелая постановка вопросов (английское слово interrogation означает вопрос). Действительно, с помощью ответов на такие вопросы мы получаем новую информацию, а дедуктивные умозаключения лишь комбинируют ранее известную информацию. Поэтому аргументация с такой точки зрения предстает в виде последовательности вопросов и ответов, которые для краткости можно назвать интеррогативными шагами, и дедуктивных шагов, логически связывающих между собой интеррогативные шаги. Для достижения совершенства в рассуждениях и аргументации в целом необходимо, во–первых, овладеть искусством постановки вопросов, а для этого требуется активность и воображение. Такое искусство как раз и образует стратегию аргументации, ибо именно с ее помощью получается новая информация. Во–вторых, чтобы рассуждать корректно, надо избегать ошибок в размышлениях и выводах, а для этого необходимо овладеть логическими правилами умозаключений. Таким образом, анализ аргументации можно представить как процесс раскрытия и перечисления базисных, наиболее простых интеррогативных и логических шагов в рассуждении, которые в устной и письменной речи обычно пропускаются и сокращаются. Интеррогативный шаг дает новую информацию, а логические шаги преобразовывают ранее известную и новую информацию в соответствующие заключения, которые в конечном итоге обосновывают аргументацию или принимаемое решение. Основываясь на этих предварительных характеристиках аргументации или рационального рассуждения, авторы затем обращаются к понятиям теории игр и рассматривают процесс рассуждения как интеррогативную игру. При этом они ссылаются на тот исторический прецедент, что в Академии Платона сократический метод диалога с помощью постановки вопросов использовался в качестве тренировочной игры для совершенствования в искусстве рассуждений. Но главным основанием для принятия теоретико–игрового подхода для них, по–видимому, служат удобные представления и механизмы, разработанные в современной математической теории игр главным образом усилиями Джона фон Неймана. Согласно такой ориентации, они по–новому формулируют свои прежние определения. Так, например, аргументацию или рациональное исследование они рассматривают как интеррогативную игру, а вместо интеррогативного и логического шагов говорят, соответственно, об интеррогативном и логическом ходе. Очевидно, что с такой более общей точки зрения, правила логических рассуждений выступают как своеобразные правила игры, которые определяют их корректность. Стратегические же правила превращаются в правила, обеспечивающие успешность игры. Очевидно также, что они значительно сложнее и запутаннее твердо установленных правил игры, поскольку не полностью сознаются самими игроками. Во всяком случае, подобные правила, принципы и навыки вырабатываются и усваиваются в ходе систематической игры. Ведь нельзя хорошо играть в шахматы или хорошо рассуждать только на основании точно определенных правил, придерживаясь которых, можно лишь избежать ошибок, но не продвинуться в овладении стратегией игры. Обращение к теоретико–игровым моделям потребовалось авторам для того, чтобы сформулировать основные принципы анализа аргументации, с помощью которого можно строить и оценить аргументацию. В процессе такого анализа должны быть выявлены, во–первых, первоначальные посылки рассуждения, во–вторых, ясно разграничены те шаги в нем, которые представляют ответы на вопросы, и те, которые являются логическими заключениями из имеющейся информации. В обычной устной или письменной аргументации интеррогативные и логические шаги четко не выделяются. Поэтому часто оказывается, что в действительности то, что признавалось в качестве информации, полученной с помощью вопросов, содержит также логические заключения, а в последние может входить интеррогативная информация. Иногда в состав аргументации включается также информация, не имеющая к ней отношения и тем самым не влияющая на характер заключения. Для анализа аргументации в теоретико–игровой модели строится ее интеррогативная таблица, с помощью которой подробно перечисляются все интеррогативные шаги, представляющие собой ответы на предложенные в ходе аргументации вопросы, а также логические шаги, посредством которых получаются заключения из полученной в результате этого информации. Если таблица оказывается замкнутой, тогда заключение, следующее из первоначальной и вновь полученной истинной информации, считается истинным. При этом предполагается, что первоначальная информация также истинна или принимается в качестве истинной. Построение аргументации теснейшим образом связано со способностью анализировать ее. По сути дела, такое построение представляет собой процесс постановки и формулирования вопросов, а также логических заключений в ходе рассуждения или аргументации. В процессе анализа мы имеем дело с готовой аргументацией, а при ее построении стремимся выявить ее базисные интеррогативные и логические шаги. Какую роль играют вопросы в интеррогативной модели диалога? По существу на них основывается вся аргументация участников диалога, потому что ответ на вопрос дает им возможность элиминировать, или исключить, из рассмотрения другие возможные альтернативы. Когда мы спрашиваем, например, найдена ли потерянная рукопись, то при утвердительном ответе получаем информацию, которая исключает другую альтернативу. С современной точки зрения, любая новая информация ценна именно потому, что она сужает круг возможных альтернатив и тем самым облегчает поиск истины, решения проблемы, осуществления задуманного. Не зря поэтому говорят, что информация означает уменьшение неопределенности. Такая неопределенность постоянно встречается и при решении практических и теоретических вопросов. Диалог и основанная на нем аргументация как раз и ставят своей целью уменьшить существующую неопределенность путем постановки подходящих вопросов, ответы на которые исключают некоторые из возможных альтернатив. Очевидно, что таким путем в ходе диалога можно постепенно исключить все те альтернативы, которые не согласуются с полученной информацией. В интеррогативной модели новая информация вводится в аргументацию исключительно с помощью интеррогативного хода, т.е. ответа на вопрос в процессе диалога. Логические же ходы, т.е. умозаключения не вносят принципиально ничего нового, если не считать преобразования существующей информации. Вопросы, которые ставятся в ходе диалога или аргументации, можно разделить на принципиальные, или основные, и операциональные, или частичные. Принципиальные вопросы ставят своей целью получить ответ или решение главной проблемы или задачи, в то время как операциональные вопросы рассчитаны на то, чтобы получить информацию или ответ на частные вопросы, которые в своей совокупности составляют последовательность различных интеррогативных ходов. Очевидно, что ответ на принципиальный вопрос чаще всего находится путем использования частных или операциональных вопросов. Так, например, в суде принципиальный вопрос состоит в том, виновен или нет подсудимый, а ответ на него каждая из сторон – обвинение и защита – стремится дать с помощью последовательно развиваемой аргументации, которая включает в свой состав ответы на операциональные вопросы и логические заключения из них. Интересно отметить, что даже в научном исследовании природы часто говорят о диалоге с природой. “Современная наука, – пишут Пригожин и Стенгерс, – основана на открытии новых, специфических форм связи с природой, т.е. на убеждении, что природа отвечает на экспериментальные вопросы”. Такой взгляд на эксперимент высказывал еще И.Кант в “Критике чистого разума”, который сравнивал метод экспериментальных наук с требованием к природе дать ответ на операциональный вопрос, заданный ей исследователем. Эксперимент как раз и дает такой частичный ответ, с помощью которого ученый обосновывает и проверяет свои гипотезы и теории. С другой стороны, принципиальные вопросы дают возможность понять, в чем состоит сила той или иной научной теории, а именно, какие проблемы она в состоянии разрешить. Взаимодействие принципиальных и операциональных вопросов в ходе диалога или научного исследования приобретает особую ценность, когда приходится аргументировать свои взгляды и опровергать или уточнять взгляды оппонента. Поскольку в реальном процессе рассуждения не все посылки и выводы формулируются эксплицитно, поскольку возникает необходимость точно выявить их. Пропущенные посылки наиболее естественным путем могут быть установлены с помощью ответов на соответствующие операциональные вопросы. Другой момент диалектического взаимодействия принципиальных и операциональных вопросов связан с уровнем исследования. Не говоря уже о различии вопросов и методов анализа на макро– и микроуровнях, следует отметить, что нередко частный, операциональный вопрос при более тщательном анализе оказывается принципиальным, основным и требует поэтому исследования с помощью целого ряда частных, операциональных вопросов. Отсюда становится ясным, что постановка вопросов представляет собой многоуровневый процесс, в котором органически сочетаются принципиальные и операциональные вопросы. Правильная, обдуманная постановка вопросов составляет наиболее важную и ценную часть диалога и основанной на ней аргументации. В самом деле, логические заключения, в частности дедуктивные, получаются в соответствии с точно установленными правилами рассуждений. Соблюдение этих правил предохраняет нас от ошибок, но эффективность аргументации не ограничивается только этим. Гораздо большую роль в ней играют стратегические правила или, точнее, рекомендации, которые гораздо труднее обнаружить и сформулировать, чем уже известные и давно кодифицированные правила логики. И все же существует такой подход к диалогу и аргументации, с позиций которого можно лучше понять стратегические правила рассуждения. Как уже отмечалось выше, для этого необходимо рассматривать рассуждение как интеррогативную игру. Именно теоретико–игровая модель дает возможность с более общей точки зрения анализировать стратегию рассуждений как частный случай тех стратегий, которые изучаются в математической теории игр. Так, при диалоге, участниками которого являются два лица, успех в аргументации будет зависеть прежде всего от того, в какой мере их отдельные доводы определяются общей стратегией рассуждения. Очевидно, что результат интеррогативной игры зависит также не только от ее окончательного результата, но и тех последовательных ходов, которые делались для получения информации с помощью постановки вопросов. В ряде исследований приходится поэтому учитывать стоимость этой информации, например, когда приходится планировать сложный эксперимент для получения ответа на вопрос, обращенный к природе. Наконец, нельзя сбрасывать со счета также цели и структуры полученных в результате аргументации заключений. Ясно, что если ее целью является опровержение мнения или решения оппонента, то будет применяться одна стратегия, а при установлении истинности утверждения – другая, причем, как правило, более сложная стратегия. Интеррогативная модель диалога заслуживает внимания по двум причинам. Во–первых, она приучает учащихся обращать внимание при диалоге и аргументации на поиск и постановку тех вопросов, с помощью которых можно получить ответ на недостающую информацию, а тем самым сузить круг возможных альтернатив при решении задачи или проблемы. Обычная практика обучения логике часто ограничивается изучением правил умозаключений, с помощью которых можно контролировать рассуждения и избегать ошибок. Но успех любого рассуждения в большой мере зависит от необходимой для аргументации информации, которая во многих случаях приобретается посредством систематически и умело поставленных вопросов. Во–вторых, эта модель в значительной мере развивает и уточняет классический сократовский метод диалога. Этот метод, как отмечалось уже раньше, состоит в том, чтобы привести собеседника в противоречие с тем утверждением, которое он сделал в начале диалога, т.е. к опровержению его. Именно на это направлена вся последующая постановка вопросов и анализ ответов на них. С современной точки зрения, такое ограничение не представляется необходимым хотя бы потому, что цель диалога может быть предопределена одним из партнеров и сводиться либо к утверждению или опровержению некоторого тезиса, либо согласована партнерами или же выдвинута отдельным исследователем, когда он осуществляет внутренний диалог. В сократовском диалоге источником информации, как правило, является неявное, предполагаемое знание партнера, которое пытается сделать явным руководящий диалогом Сократ. Этот прием успешно использует Платон в своем диалоге “Менон”, в котором он пытается доказать, что мальчик–раб Менона, никогда не учившийся геометрии, может открывать геометрические истины путем наводящих вопросов Сократа. Очевидно, что в сократовском диалоге задающий вопросы руководит диалогом, но то же самое может сделать любой из участников диалога и даже отдельный исследователь, не нуждаясь в особом руководителе. По–видимому, сократовский диалог ближе стоит к тому методу вопросов и ответов, который может использовать учитель при работе с учениками, когда он ставит своей целью научить их самостоятельно мыслить, используя полученные ими знания. Действительно, Сократ настаивал на своем незнании обсуждаемой темы и тем самым обращал внимание на то, что он вместе с собеседником ищет истину. При этом по характеру задаваемых вопросов можно судить, что он не стремился к получению новой информации от своего собеседника. Он просто пытался раскрыть, сделать явным то знание, которым обладал его партнер. Как подчеркивают Хинтикка и Бачман, Сократ пытался учить собеседника правильной постановке вопросов. С современной же точки зрения, основная цель постановки вопросов заключается в получении новой информации. В связи с этим само понятие диалога расширяется, так как вопросы можно адресовать не только непосредственно к собеседнику, но и к любым другим источникам получения информации (к историческим текстам, произведениям художественной литературы, искусства, философии, религии и т.д.). Именно в этом смысле можно говорить о диалоге культур, исторических традиций и мировосприятий. Наконец, в научном познании все чаще стали говорить о диалоге с природой, рассматривая наблюдение или эксперимент как ответ на вопрос, обращенный к ней. Следует, однако, отметить, что даже такое широкое представление о диалоге не охватывает тех конкретных, реальных форм его существования, в которых он происходит в разнообразных сферах научной и практической деятельности. В связи с этим представляется целесообразным рассмотреть наиболее важные его формы. Библиография 1. Аверьянов Л. Я. Почему люди задают вопросы? – М., 1993. 2. Белнап H., Стил Т. Логика вопросов и ответов. – М., 1981. 3. Берков В. Ф. Логика вопросов в преподавании. – Минск, 1987. 4. Войшвилло E. К., Петров Ю. А. Язык и логика вопросов. – В книге: Логика и методология научного познания. – М., 1974. 5. Финн В. К. Логические проблемы информационного поиска. – М., 1976. 6. Хинтикка Я. Вопрос о вопросах. – В книге: Философия и логика. – М., 1974. 7. В. П. Прытков. Ю. В. Ивлев. А. И. Симонов. – Вопрос и ответ. / Гуманитарная энциклопедия: Концепты [Электронный ресурс] // Центр гуманитарных технологий, 2002–2019 (последняя редакция: 17.12.2019). URL: https://gtmarket.ru/concepts/7350