Политическая культура.

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИя И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ДИЗАЙНА И ТЕХНОЛОГИИ» (ФГБОУ ВПО «МГУДТ») Бормашева Е.К. ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА Учебное пособие Допущено к изданию редакционно-издательским советом университета в качестве учебного пособия для бакалавров по всем направлениям подготовки. Москва МГУДТ 2014 УДК 32 (075) Б – 82 Б 82 Бормашева Е.К. Политическая культура: Учебное пособие – М.: МГУДТ, 2014. – 31 с. Рецензенты: – к.полит.н., доц. кафедры философии, социологии и психологии ФГБОУ ВПО "Российский государственный университет туризма и сервиса" Краснова О.Н. – д.ф.н., проф. кафедры философии ФГБОУ ВПО "МГУДТ" Яковлева Л.Е. В предлагаемом учебном пособии раскрывается содержание понятия "политическая культура", анализируются все возможные варианты его трактовки, а также структура и функции данного феномена. В той мере, в какой это представляется необходимым для освещения проблематики, рассматриваются западные и отечественные классификации политической культуры. Пособие ориентировано для бакалавров всех форм обучения, изучающих дисциплину "Политология". Материалы пособия помогут им в познании социо-культурных процессов современного мира, изменений, происходящих в системе политических ценностей и поведенческих практик россиян. УДК 32 (075) Подготовлено к печати на кафедре философии. Печатается в авторской редакции. СОДЕРЖАНИЕ ПРЕДИСЛОВИЕ…………………………………………………………..4 ГЛАВА I. Сущность и структура политической культуры……...……..6 ГЛАВА II. Типы политической культуры……………….…………….12 ГЛАВА III. Функции политической культуры…………….…………..21 ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………….23 СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ…………………………………………….....27 ПРЕДИСЛОВИЕ. Составной частью политической жизни общества является политическая культура – обширная сфера общей культуры человечества, непосредственно связанная с политикой, политической деятельностью, политическим сознанием и поведением людей. Ситуация, существующая ныне в мировой политологии такова, что каждый серьезный исследователь, работающий в области политической культуры, должен начинать с уточнения своего понимания этого феномена. Ибо ныне, как и 30 лет назад, отсутствует единое, общепринятое представление о предмете, сфере и границах культуры как родового явления. Будучи многогранным и сложным социальным феноменом культура имеет разные трактовки. Первоначально термин "культура" использовался в естественных науках и означал в переводе с латинского ("cultura") "возделывание, обработку земли". До наших дней сохранилось понятие "агрикультура" как совокупность приемов по повышению плодородия почвы. Позднее, в трудах М.Т. Цицерона (106 – 43 г.г. до н.э.), уже встречается его расширительное и переносное использование в выражении "cultura animi", что можно перевести как "обработка, совершенствование души". Со временем слово "культура" начинает употребляться и в многочисленных близких значениях: "воспитание", "образование", "умение", "почитание", "развитие" и т.д. Со второй половины XVIII века слово "культура" вошло в обиход европейской социальной мысли для характеристики процесса обучения и воспитания человека, облагораживания его обычаев и моделей поведения. В другом значении под культурой понимается все то, что связано с материальной и духовной деятельностью человека, создается людьми благодаря их труду, а не существует само по себе от природы. Таким образом, культура – это создаваемые людьми искусственные ( в этом смысле "natura", т.е. природа противостоит культуре) средства их жизнедеятельности, с помощью которых социальные субъекты осуществляют свою деятельность, опосредуют свои отношения и удовлетворяют потребности. Культура – это "очеловеченный", внешний мир, выступающий не только результатом, но и предпосылкой развития самого человека в процессе его соприкосновения с ценностями культуры, созданными трудом как данного, так и предшествующих поколений. В современных словарях под культурой обычно понимается: – совокупность материальных и духовных достижений и творчества того или иного народа; – характерные особенности жизни и деятельности определенных исторических, географических, этнических человеческих общностей (например, культура палеолита, феодальная культура или культура средневековья, французская культура и т.д.); – степень совершенствования в той или иной сфере человеческой деятельности (культура речи, культура общения, культура труда, культура потребления и т.д.). Отсюда следует, что культура не является особой сферой общественной жизни людей наряду с традиционно выделяемыми сферами экономики, политики, духовной жизни, а представляет собой определенный сквозной аспект общественной жизни, под углом зрения которого могут быть рассмотрены общество в целом или его различные подсистемы ( экономика, политика, наука и т.д.)1. Таким образом, характеризуясь свойством всеобщности, т.е. присутствием в том или ином виде во всех проявлениях общественной жизни, культура соотносима не с какой-то разновидностью человеческой деятельности и даже не с деятельностью как таковой. Она соотносима с историческим процессом в его органической целостности, с социальной историей человека, с процессом его общественного самовоспроизводства. Следовательно, культура может быть определена в самой сжатой и абстрактной форме – как способ общественного самовоспроизводства человека и человечества. "Чистый" анализ культуры в отрыве от других сторон общественной жизни – невозможен. Культура возникает не сама по себе, а целенаправленно вырабатывается социальными субъектами, хотя ряд ее важных элементов, таких как обычаи, традиции, стереотипы, могут складываться и стихийно, в процессе повседневной жизнедеятельности людей. Однако в любом случае культура выступает в качестве продукта человеческой деятельности. Далее. Производство, распределение и потребление культурных ценностей всегда осуществляется в рамках конкретных, живых, постоянно развивающихся общественных отношений, которые накладывают на все эти процессы свой отпечаток. Наконец, содержательная сторона культуры находится в прямой зависимости от потребностей и интересов социальных субъектов как индивидуальных, так и групповых. Всё сказанное о культуре как родовом явлении характеризует и ее видовые проявления, включая политическую культуру. ГЛАВА I. СУЩНОСТЬ И СТРУКТУРА ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ. Автором термина "политическая культура" является германский философ-просветитель Иоганн Гердер (1744–1803г.г.). В систему категорий социальных и политических наук он вошел сравнительно недавно. Существенную роль в процессе институализации данной категории сыграли работы американских и европейских политологов Г.Алмонда, С.Вербы, Л.Пая, Д.Элазара, У.Розенбаума, К. фон Бойме и других. В конце 50-х – начале 60-х годов XX века они опубликовали серию трудов, посвященных изучению общественных явлений, принадлежащих одновременно и к сфере культуры, и к сфере политики, таких как политические ориентации, политическое поведение, политическое участие и т.д. С тех пор эти подобные им явления стали рассматриваться в рамках категории "политическая культура". Однако изучение различных аспектов политической культуры (характера связей между социальной структурой общества и культурой, особенностей политического поведения людей, степени влияния традиций на ход развития политического процесса и т.д.) – имеет давнюю историю. То, что в настоящее время определяется понятием "политическая культура", было предметом внимания многих мыслителей: Платона, Аристотеля, Макиавелли, Монтескье, Токвилля, Маркса, Вебера, Ленина, Бердяева, Мангейма и др. Выше уже говорилось о том, что в научной литературе отсутствует единое, общепризнанное определение политической культуры, в частности, по той причине, что нет единого определения культуры как родового явления. Другая причина заключается в сложности и многогранности самого феномена политической культуры, который представляет собой систему отношений и одновременно процесс производства и воспроизводства составляющих его элементов в ряду сменяющих друг друга поколений. Как явление динамическое, развивающееся политическая культура постоянно обогащается в своем содержании и формах, реагирует на изменения в социально-экономических отношениях. Сложность и многогранность политической культуры обусловили различные подходы к определению ее сущности. В научной литературе выделяют несколько групп представлений о политической культуре. В первую группу включаются психологические интерпретации политической культуры, характеризующие ее как совокупность внутренних ориентаций человека на политические объекты. Этот подход ограничивает политическую культуру сферой политического сознания и политической психологии. Во вторую группу объединяются всеобъемлющие интерпретации политической культуры, включающие в себя психологические установки и соответствующие им формы политического поведения субъектов. Третью группу составляют так называемые объективистские подходы, раскрывающие содержание политической культуры через нормы и санкционированные образцы поведения граждан и групп. Политическая культура выступает ограничителем поведения граждан. Четвертую группу составляют представления, трактующие политическую культуру как гипотетическую нормативную модель желательногого мышления и поведения. Первые исследователи этого феномена ограничивали его, как известно, сферой политического сознания. Обобщая широко распространенные в 60-70-е годы на Западе взгляды, американский политолог Л.Пай определил политическую культуру как "совокупность установок, убеждений, чувств, которая задает порядок и придает значение политическому процессу и представляет собой основополагающие допущения и правила, управляющие поведением в политической системе. Она заключает в себе как политические идеалы, так и действующие в государстве нормы. Политическая культура есть, таким образом, проявление в агрегированной форме психологических и субъективных измерений политики"1. Сказано определенно: политическая культура ограничивается сферой субъективно-психологического. Что касается политического поведения, то предполагалось, – и это вытекает из формулировки Л.Пая, – что оно полностью регулируется "установками, убеждениями и чувствами". Однако уже вскоре после выхода в свет "Гражданской культуры" Г.Алмонда и С.Вербы (1963) и других публикаций, разделяющих эту позицию, многие исследователи выступили с идеей включения в политическую культуру "образцов" или устойчивых моделей поведения индивидов и групп, участвующих в политическом процессе. Как писал польский социолог и политолог Е.Вятр, "нельзя сводить понятие политической культуры исключительно к психологическим состояниям. Нужно включать в него также определенные образцы поведения. Это соответствует общему пониманию культуры..., а также той исследовательской интуиции, которая заставляет искать определенные устойчивые образцы поведения как важнейшие черты культуры, определяющие общественные и политические действия"1. Это была резонная идея, принимавшая в расчет то обстоятельство, что поведение политических субъектов в лучшем случае лишь частично фиксируется и контролируется их сознанием и в своих модельных проявлениях не всегда совпадает с моделями последнего, а потому представляет самостоятельную сферу и самостоятельный предмет исследования в рамках политической культуры. Таким образом, к концу 80-х – началу 90-х годов XX века в трактовке политической культуры определяются два основных направления. Одно ограничивает этот феномен сферой психологического, а другое включает в него наряду с образцами политического сознания и образцы политического поведения людей. Но исчерпывается ли этими двумя подходами всё богатство проявлений культуры в сфере политического? Очевидно, нет. В 1990г. в книге о политической культуре современного американского общества русский политолог Э.Я.Баталов предложил более широкую, интегральную (социетальную) трактовку политической культуры2. Если на индивидуальном и групповом уровнях политическая культура выступает как единство культуры политического сознания и поведения индивидов и групп, то на уровне социетальном она должна быть дополнена новым интегральным элементом, а именно, культурой функционирования политической системы и образующих ее институтов и структур. Исходя из сказанного, политическую культуру можно определить как систему исторически сложившихся, относительно устойчивых и репрезентативных ("образцовых") убеждений, представлений, установок сознания и моделей поведения индивидов и групп, а также моделей функционирования политических институтов и образуемой ими политической системы. Эти "образцовые" убеждения, представления, установки сознания и модели поведения проявляются в непосредственной деятельности субъектов политического процесса, определяют основные направления и формы последнего и тем самым обеспечивают воспроизводство и дальнейшую эволюцию политической жизни на основе преемственности. При этом важно иметь в виду, что любая политическая культура имеет бинарный характер, т.е. включает в себя не только положительные, но и отрицательные устойчивые черты, наблюдаемые в сознании и поведении субъектов политики. Например, игнорирование выборов значительной частью населения, или политическая нетерпимость, или ориентация на использование насильственных форм в борьбе за власть и т.д. могут быть характерны для политической культуры как общества в целом, так и какой-то его части. Как сложная, многоуровневая система (носителями политической культуры являются личность, социальная группа, общество), политическая культура состоит из следующих структурных элементов: Политическое знание: точные или ошибочные сведения о политических объектах. Политическое сознание, существующее в двух формах: обыденное и научно-теоретическое. Обыденное политическое сознание с его эмоциональной ориентацией включает в себя здравый смысл, моральные нормы и оценки, мифы, традиции, обычаи, интуицию. Оно складывается на основе практического повседневного опыта людей и фиксирует непосредственные проявления политической жизнедеятельности общества. Проявляется в наблюдениях, навыках, представлениях субъектов – участников политического процесса. Обыденное сознание в политической сфере часто играет ведущую роль. Именно слухи, стереотипы, некомпетентный, непрофессиональный анализ тех или иных политических событий становится главным источником формирования политического сознания граждан. Теоретические конструкции, как бы ни были они правильны и логичны, не доходят до разума людей, если не задействуют мир иррациональности, мир чувств и эмоций. Этим и объясняется огромное значение политических мифов, обращенных к эмоциональной сфере индивида. Они вырабатывают и поддерживают "защитный пояс" культуры в виде определенных символов, ритуалов, традиций и стереотипов, в образной и понятной форме выражающих политические ценности и идеалы. Таким образом, обыденное политическое сознание находит свое выражение в общественной психологии и характеризуется следующими чертами: – противоречивостью, эклектичностью; – несистематизированностью; – устойчивостью и инерционностью влияния на политическое поведение. Формирование научно-теоретического политического сознания – процесс долгий, трудный и противоречивый. Основная нагрузка ложится на государство, его институты и политические партии. Политические знания, проверенные на практике, превращаются в убеждения и установки, в определенную систему политических ценностей, руководствуясь которыми человек реализует свои знания в практической политической деятельности. Научно-теоретический уровень политического сознания отличает ориентация на раскрытие законов, управляющих политической жизнью общества. Он характерен для деятельности специалистов (ученых и идеологов), занимающихся выработкой концепций, идей, понятийного аппарата и воплощается в специальных исследованиях, программах, декларациях и т.д. Способом выражения теоретического политического сознания являются политическая наука и политическая идеология, а характерными чертами следующие: – целостность; – систематизированность; – рациональность; – способность к прогнозированию. Образцы политического поведения. Политическую культуру в данной сфере характеризуют следующие основные переменные: – формы и степень участия в политической жизни общества (митингах, демонстрациях, забастовках, партийной деятельности); – формы и уровень взаимодействия с государственными институтами (конфронтация, сотрудничество); – формы и уровень взаимодействия с институтами гражданского общества ( в частности, с политическими партиями и движениями); – формы и уровень взаимодействия с другими субъектами политического процесса; – тип электорального поведения. При этом важно обратить внимание на соответствия между так называемым конвенциональным и неконвенциональным поведением, т.е. между поведенческими формами, которые рассматриваются в данном обществе как нормальные и легитимные и которые не рассматриваются в качестве таковых – например, применение насилия, гражданское неповиновение и т.п. Институциональный аспект политической культуры. Это прежде всего: – методы управления системой (демократические, авторитарные, тоталитарные и т.п.); – методы принятия и реализации политических решений; – методы взаимодействия с другими политическими системами и институтами; – методы регулирования социально-политических конфликтов; – тип электорального процесса ( формы и методы организации выборов); – способы защиты национальных интересов. Политическая символика. Каждый народ создает и почитает свои национальные государственные символы. Это – флаг, гимн, герб, конституция и другие правовые документы, праздники, денежные знаки, статуи, другие произведения искусства. Частью политической культуры являются и политические ритуалы. Такова церемония инаугурации президента Российской Федерации с его клятвой на Конституции ( или США, с клятвой на Библии), коронация на трон в Великобритании, которая проходит как религиозная церемония в Вестминстерском аббатстве под руководством архиепископа Кентерберийского. Национальная государственная символика всегда построена на исторически сложившихся идеалах народа. Так, одним из основополагающих идеалов американского народа является индивидуальная свобода. Он воплощен в таких государственных символах, как Декларация независимости 1776 г., Билль о правах 1789 г., статуя Свободы, звездно-полосатый флаг и др. Возникнув несколько веков назад, эти символы действуют и сегодня, воспринимаясь народом как его национальное достояние, вызывая у него чувство патриотизма. Определенная совокупность символов характерна для любого народа, она есть формальное проявление его политической культуры. Многие национальные политические культуры представляют собой сложные, неоднородные образования. Они могут заключать в себе наряду с доминирующей системой ориентаций сознания и моделей поведения более или менее автономные, структурированные образования (подсистемы), называемые в современной социологии и политологии "субкультурами"1. Политические субкультуры формируются на разных базах. Они характерны как для социальных групп (демографических, этнических, религиозных и других), так для регионов, особенно если последние являются местом компактного проживания национальных меньшинств. В этом смысле любое федеративное государство есть "федерация" политических субкультур. Естественно, что политические субкультуры получают наибольшее развитие и играют наибольшую роль в политической жизни многонациональных государств; в странах, историческое формирование которых было растянуто во времени и происходило постепенно, за счет интеграции всё новых и новых территорий с разнородной культурой. При этом следует подчеркнуть, что различные политические субкультуры могут мирно сосуществовать друг с другом, взаимодействуя в рамках единой для всего общества политической культуры. Такое единство – источник общественной стабильности. В обществе же социально расколотом, с сильно развитыми сепаратистскими и сегрегационистскими традициями существует феномен контркультуры. Последняя играет роль "возмутителя спокойствия" и направлена на слом господствующих политических отношений. При появлении серьезных разногласий, несовпадении политических ценностей и интересов, возникает угроза распада единой и образования фрагментарной политической культуры. Она характеризуется утерей общих идеалов и ценностей, приоритетом местничества, национализма, группового эгоизма. Фрагментарная политическая культура – неизбежный атрибут революций, гражданских войн, да и вообще всех кризисных периодов общественного развития. Наглядное подтверждение тому – история крушения СССР или жесточайший политический кризис на Украине, вступивший в открытую фазу в январе-феврале 2014г. ГЛАВА II. ТИПЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ. Одну из первых попыток осуществить классификацию политических культур предприняли американские ученые Г.Алмонд и С.Верба в книге "Гражданская культура" (1963). Следует напомнить, что под политической культурой Алмонд и Верба понимали "частотное распределение различных видов когнитивных, аффективных и оценочных ориентаций относительно политической системы вообще, ее входов и выходов, и, в частности, по отношению к личности как политическому актору"1. Анализируя и сопоставляя основные компоненты и формы функционирования политических систем "пяти демократий" (США, Великобритании, Германии, Италии и Мексики) они разработали типологию политических культур, в основание которой положены "психологические ориентации людей на политические объекты". Вот объекты, установки в отношении которых надлежит, по Алмонду и Вербе, принимать во внимание: 1) политическая система в целом; 2) "входные" (input) каналы системы; 3) "выходные" (output) каналы системы; 4)самоориентации индивидов как акторов внутри системы (установка на самих себя как действующих лиц внутри системы). Ориентации различаются в зависимости от того, с каким объектом они связаны – "входом", "выходом" и т.д. Под "входом" подразумевается механизм, преобразующий требования индивидов и общества в целом в политические решения (это по сути дела совокупность акторов и каналов политической коммуникации). Под "выходом" – действия властей, политические решения, являющиеся итогом процессов, протекающих внутри системы и скрытых от глаз внешнего наблюдателя. Не трудно заметить, что на Алмонда и Вербу оказали влияние популярные в те годы теории социальных и политических систем Т.Парсонса и Д.Истона. Кроме того, по существу заявленная схема есть ничто иное как модель "черного ящика", используемая в теории управления сложными системами, примененная к политике (не следует забывать, что в 1960-е годы кибернетические модели пытались адаптировать в различных областях знания; это был период моды на кибернетику, своего рода "кибернетический бум"). Американские исследователи различали политические культуры в зависимости от воздействия, которое оказывает культура на регулирование конфликтности и снижение политической напряженности, или, точнее, напряжения, фокусирующегося вокруг вопроса о делегировании власти или об участии во власти; напряжения, возникающего в связи с поляризацией мнений тогда, когда требуется единство нации; напряжения, порожденного противоречием между утилитарными и системными обязательствами. Полагая, что каждому из "идеальных", "чистых" типов политических культур соответствует особая, свойственная только ему, комбинация ориентаций, Алмонд и Верба описали различия между следующими тремя типами политической культуры: – "приходской" (parochial culture – это словосочетание переводится также как "патриархальная", "провинциальная", "общинная", "ограниченная","местная" или "парохиальная" культура); – "подчинения" (subject culture – культура "покорности" или "подданическая"культура); – "участия" (participant culture – "партисипантная" культура). Первый тип – "провинциальная" или "приходская" культура,по мнению американских ученых, доминирует в обществах, где нет самостоятельной, т.е. отделенной от других общественных институтов и структур, политической системы. Он часто интерпретируется как "аполитичная культура". В такой культуре население не обладает необходимым набором знаний о политической системе своего общества, не разбирается в политике, не интересуется ею и не связывает перемены в своей жизни с политической системой. Разделение властей отсутствует, вождь или иное лицо, наделенное властью и олицетворяющее собою власть, рассматривает и решает все вопросы политико-экономической, социальной и духовной жизни единолично. Второй тип – "культура подчинения" или "подданическая" характерен для обществ, в политической системе которых нет четко дифференцированных "входных" каналов, и где индивиды не расценивают самих себя как акторов системы. Люди в таких культурах политически пассивны, ориентированы на традиционные ценности и смиренно ждут милости от начальства, государства. Они достаточно хорошо понимают устройство своей политической системы, склонны к подчинению установленным правилам политической игры и считают себя не способными оказать влияние на власти предержащие. Третий тип – "культура участия" или "партисипаторная" – для обществ, в которых политическая система является разветвленной, и где наличествуют позитивные ориентации граждан на все четыре объекта, означенные выше. Это культура обществ, где различные сферы общественной жизнедеятельности обладают явно выраженной относительной автономией. В таких обществах гражданин политически грамотен и активен. Он рационален и прагматичен, и поэтому участвует в политическом процессе, полагая, что и рядовой член общества в состоянии повлиять на принятие решений вне зависимости от того, нравится ли ему то, как работает политическая система и ее представители на местах или нет. В своем исследовании Алмонд и Верба сфокусировали внимание на тех ориентациях, которые, по их мнению, в конечном счете способствуют стабильному развитию общества в условиях демократии. Они целенаправленно искали такое сочетание некоторых "активных" ориентаций (характерных для других типов), которое было бы идеальной комбинацией ориентаций, обеспечивающей стабильное развитие демократии. Данная комбинация была определена как "сбалансированная политическая культура, в которой политическая активность или вовлеченность в политику и рациональность уравновешены пассивностью, традиционностью и обязательствами по отношению к локальным (parochial) ценностям1. Эта комбинация и есть четвертый идеальный тип, получивший название "гражданской культуры". "Гражданская культура" – это симбиоз политических ориентаций, общих для культуры "подчинения" и культуры "участия". В такой культуре одни члены общества могут быть политически активными, а другие пассивными как в приходской культуре, поскольку они по-разному понимают и оценивают свое место в политической системе и возможность повлиять на политику. Все вышеописанные типы – это теоретические абстракции или "идеальные типы". В реальности внутри каждой национальной культуры одновременно сосуществуют несколько политических культур или субкультур, удовлетворяющих дефиниции того или иного "идеального" типа. Это естественно, поскольку в каждом городе и селе живут люди, думающие и чувствующие по-разному, вовлеченные в политику и безразличные к ней, верящие в то, что, участвуя в политической жизни, простые граждане могут что-то изменить в этой стране, и разуверившиеся в своих силах и возможностях. Поэтому, используя наименование какого-либо одного из типов при обобщенной характеристике конкретной страны, исследователи просто указывают на тип политической культуры, наиболее распространенный среди населения, не называя пропорций, раскрывающих соотношение всех сосуществующих субкультур. Рассмотренная нами типологическая схема была разработана на базе эмпирических данных, собранных в конце 1950-х – начале 1960-х годов в пяти странах мира, о чем уже говорилось выше: США, Великобритании, Германии, Италии, Мексики. Авторы обнаружили, что типические черты культуры "участия" и "гражданской культуры" являлись характерными для стабильных зрелых демократий Соединенных Штатов и Британии того времени, а черты "приходской" и "подданической" культур были более ярко выражены в менее развитой Мексике, постфашистской Италии и постнацистской Западной Германии. Различия в типах политической культуры, доминировавших в вышеназванных странах, свидетельствовали о различных стадиях политического развития сопоставляемых обществ. Американские исследователи полагали, что на основе эмпирических данных об ориентациях людей, живущих в различных социально-экономических и политических условиях, и предложенной ими типологии, можно сравнивать политические культуры наций, развивавшиеся в различных исторических обстоятельствах, выявлять их сходства и отличия и предсказывать перспективы дальнейшей эволюции. Следуя канонам теории модернизации, они считали, что в процессе прогрессивного развития политическая культура конкретного общества последовательно проходит через все выделенные ими стадии: как бы от низшей к высшей – от локально-замкнутой, когда доминирующим типом является "приходская", через культуру "подчинения" – к открытой культуре "участия". То, в какой стадии страна находится в конкретный момент времени, зависит от размера национального богатства, продолжительности развития в условиях демократии, стабильности и развитости общественных и государственных институтов. Алмонд сделал попытку описать примерные пропорции, в которой сосуществуют субкультуры в обществах, находящихся в разных фазах политического и технологического развития. В "демократическом доиндустриальном обществе" примерно 55% населения по своим ориентациям принадлежит к "приходской" культуре, 40% – "подчинения", оставшиеся 5% – "участия". В "демократических индустриальных обществах" – развитых западных стран пропорции меняются на противоположные: соответственно – 10%, 30% и 60%. Промежуточный вариант – "авторитарная переходная система", характеризуется формулой: 30%, 60% и 10%. Алмонд предлагает и еще одну классификацию политической культуры. Он различает четыре ее типа: англо-американскую, континентально-европейскую, доиндустриальную (авторитарно-патриархальную) и тоталитарную. Англо-американскую культуру отличают следующие черты. Во-первых, она является светской и прагматической: политика здесь выступает не в манихейском обличии непримиримой борьбы сил Добра и Зла ( прогресса и реакции), а всего лишь как столкновение групповых интересов, каждый из которых имеет право на существование. И поскольку здесь отвергается фаталистический принцип предопределенной коллективной судьбы, то политический процесс выступает как "процедура открытия" реальных возможностей и влияния различных общественных групп, а также как ограничитель их стихийной экспансии. Во-вторых, она отличается гомогенностью (от греч. homogenes – однородность) : общенациональным консенсусом по поводу некоторых основополагающих ценностей и ненарушаемых правил игры. Практическим тестом, подтверждающим наличие этого признака, является то обстоятельство, что здесь не только победившая партия признает законность и справедливость правил игры, в которой она победила, но и побежденная партия – тоже. Что дает побежденной стороне силы вынести свое поражение и не броситься на баррикады, не прибегнуть к тактике террора или тотального саботажа? В первую очередь, светско-прагматическое видение реальности: убеждение в том, что в ходе выборов сталкивались не силы Добра и Зла, а всего лишь земные интересы, каждый из которых законен. Далее, представление о том, что общественная жизнь не представляет игру с нулевой суммой, при которой благополучие одной стороны покупается ценой обездоливания другой. Наконец, уверенность в том, что политические победы и поражения не являются окончательными: следует просто подождать до следующих выборов. Ясно, что такой культуре чужд "эсхатологический романтизм": предчувствие конца мира, кануна "величайших переворотов" и "окончательных развязок" истории. Этот тип ментальности тяготеет к срединному времени, равно удаленному от варварских стихий "начала истории" и от кульминационного напряжения ее "позднего часа". В пространственном отношении эта культура центристская: ее олицетворяет "партия середины". Электорат обеих крупнейших партий в США тяготеет к центру, в частности, республиканцы, представляющие правый спектр, тяготеют к нему справа, а демократы, представляющие аналог европейского умеренного демократизма, – слева. Поэтому и партийная политика балансирует вокруг центра: всякое смещение позиций в духе правого или левого радикализма угрожает политическим вакуумом; по краям политического спектра массовый избиратель отсутствует. В отдельные моменты истории традиция центризма может прерваться. Но если взять долговременный масштаб, то доминанта политического центризма не вызывает сомнений. С этим связана высокая преемственность различных периодов американской истории: приход новой администрации, столь же близкой к центру, как и предыдущая, не нарушает размеренной ритмики, не порождает ожиданий "нового мира". Характеризуя континентально – европейскую политическую культуру, Алмонд указывает на ее гетерогенный (от греч. heterogenes – разнородность), смешанный или переходный – между традиционным и современным обществом – характер. Наряду со светским восприятием политики как борьбы групповых интересов, здесь сохраняет влияние ее понимание как борьбы идеалов, столкновения Добра и Зла. Эта традиция накладывает свой отпечаток на массовое восприятие политического процесса как "борьбы титанов", как космогонии, рождающей новые миры. Электорат здесь резко поляризуется на левых и правых при явной малочисленности центра. Поэтому и политическим лидерам не выгодно демонстрировать центризм, т.к. это угрожает утратой массовой социальной базы. Здесь имеют шанс на победу только партии и коалиции с ярко выраженной правой или левой доминантой. Поэтому и политическое время в континентальной культуре отличается выраженной цикличностью, прерывностью. Каждая победившая партия (коалиция) пытается начать национальную историю "с начала", "переиграть" ее. К политическому противнику относятся как к врагу, с которым компромиссы неуместны. Поэтому важнейший из демократических принципов, касающийся охраны прав политического меньшинства, здесь постоянно ставится под вопрос в качестве помехи для амбиций победителя. Но тем самым в историю закладывается механизм цикла – побежденная сторона ждет своего часа, чтобы начать действовать в противоположном направлении. Так, французский политолог А.Пейрефит подсчитал, что между 1789 и 1958 г.г. Франция пережила 16 режимов (средняя продолжительность каждого – 10 лет и 5 месяцев). И после каждого переворота французы чувствовали себя помещенными в "новую историю". Только с середины 80-х г. XX в. французская политическая культура начинает демонстрировать тенденцию к центризму. Для доиндустриальной, авторитарно-патриархальной политической культуры ключевой метафорой является "семья". Общество в целом рассматривается как большая семья во главе с "отцом". Семантически значимые дифференциации такого общества являлись воспроизводством патриархального архетипа: властителем был "царь– батюшка", его подданные назывались "отроками" (детьми), социально незащищенные, нуждающиеся в общественном призрении – сиротами, а отколовшиеся изгои общества – "гулящими людьми", т.е. отщепенцами "большой семьи". Достаточно сопоставить этот образ с тоталитарным образом общества как единой фабрики, и отдельных его членов – как "колесиков и винтиков", чтобы понять всю глубину культурологического различия между авторитарно-патриархальной и тоталитарной культурами. Ключевой метафорой здесь является "механизм", а идеалом ее специфической "рациональности" является человеческое действие, уподобленное автомату. Традиционный авторитарный правитель чувствовал себя помещенным в органику родства с его непреложными этическими нормами и заповедями. Как писал об этом И.Е.Забелин, "от родового корня пошла наша внутренняя, нравственная жизнь, от этого корня произошли все ее формы, не исключая даже и государственной. Вот почему в нашем рабстве, в его существе, постоянно скрывалось какое-то родственное благодушие, смягчавшее даже и силу крепостных отношений, так что раб и холоп становились у нас детьми, чадами дома…"1 Отличие царского режима до 1917 г. от большевистской диктатуры связано в том числе и с его первичной, авторитарно-патриархальной интенцией, с его культурным архетипом. Внутренний, направленный против собственного народа геноцид в этом типе режима был бы так же необычен и противоестественен, как самоубийство или отцеубийство. Напротив, там, где довлеет образ общества как механизма, где господствует этически не стесненная "научная" рациональность, склонная заменять негодные или морально устаревшие общественные "детали" на новые, более пригодные, а людей рассматривать как сырье для промышленности, там геноцид может являться разновидностью технологии. Учитывая различную степень освоения гражданами различных ценностей, норм, стандартов, характерных для разных стран, в науке выделяют консенсуальный и поляризованный типы политической культуры. В политической культуре консенсуального типа отмечается наличие весьма высокой сплоченности населения на базе относительно ведущих ценностей, целей, которые стоят перед государством и обществом. Поэтому здесь, как правило, высока и лояльность граждан к правящим кругам и целям режима. В поляризованной политической культуре сложившиеся в обществе субкультуры отличаются резким несовпадением базовых ценностей и ориентиров политической деятельности населения (разрывом горизонтальных субкультур), элиты и электората (разрывом вертикальных субкультур). В странах с фрагментированной политической культурой у населения чаще всего отсутствует прочное согласие относительно целей общественного развития, основных методов реформирования страны, моделей будущего. Степень и глубина взаимонепонимания обычно не совпадают, поэтому в рамках этого типа политической культуры выделяются и своеобразные подтипы. Например, можно говорить о фрагментированных политических культурах, в рамках которых, в отличие от отношений внутри поляризованной политической культуры, существует определенный общественный консенсус по поводу самых основных (национальных) ценностей. В то же время, как подчеркивает американский политолог У.Розенбаум, здесь местная лояльность часто превалирует над национальной, слаба действенность правовых, легитимных процедур, распространено острое недоверие социальных групп друг к другу, и поэтому приходящие к власти правительства нестабильны и недолговечны. Наличие фрагментированных политических культур типично для переходных обществ. В этих условиях велика доля апатичных и отчужденных от власти граждан, ведутся острые политические дискуссии относительно целей и способов общественных преобразований. Интересен и такой подход к моделированию политических культур, который учитывает влияние на них двух универсальных цивилизационных феноменов: государства и рынка. Соответственно мы получаем множественные модификации двух основных типов политической культуры: этатистской и рыночной. Рыночная политическая культура – это тип культуры, ориентирующий на подход к политическим процессам и явлениям, как актам свободного, плюралистического обмена продуктами политической деятельности, как к средствам "реализации интеграции всех граждан в общество и создания справедливого государства"1. Это – культура, ориентированная на конкурентную борьбу как универсальный принцип функционирования и развития общества. Этатистская политическая культура – тип культуры, обусловливающий течение и развитие политических процессов и отношений в условиях жесткого государственного регулирования. Для нее интересы государства, класса, одной партии выше интересов других групп и организаций. В условиях этой культуры конкурентная борьба, социальные конфликты упорядочиваются силовыми методами. Возможно выделение таких типов культуры, как демократическая, авторитарная и тоталитарная. В основе этой типологии лежат черты социально-экономического строя, обусловливающего место человека в обществе, взаимоотношения общества и государства, соотношение свободы и ответственности личности. Демократический тип политической культуры отличается индивидуализмом, уважением прав и свобод граждан во всех сферах общественной жизни, принципом свободного рынка и свободной конкуренции, признанием важной роли структур гражданского общества и правового государства, идей демократии, политического и идеологического плюрализма. Авторитарный тип политической культуры рассматривает в качестве основной ценности сильную и неконтролируемую власть, включающую, однако, отдельные демократические права и свободы граждан. В отличие от тоталитарной политической культуры авторитарная не ориентирует граждан на активное участие в политической жизни, нацеливает их на пассивное, послушное поведение. Тоталитарная политическая культура объединяет культ лидера, сильной власти с активным привлечением граждан к участию в политической жизни. В этих условиях внешняя политическая активность граждан не означает демократической свободы выражения собственного мнения, плюралистической выработки политических ориентаций. Существует и множество иных подходов к классификации политической культуры. Различные ее виды могут быть подразделены следующим образом. В зависимости от субъектов политики: – универсальная (общечеловеческая); – региональная, национальная; – общества, социальной общности; – социально – демографических, половозрастных групп; – личности; – организаций. В зависимости от сфер политического процесса: – властвования; – управления; – руководства; – участия; – оппозиции; – коммуникации. В зависимости от места в политической системе: – официальная; – неофициальная; – доминирующая; – периферийная. По системе распространенности: – массовая; – специализированная; – элитарная. По отношению к социальному прогрессу и преобразованиям: – закрытая; – открытая; – прогрессивная; – динамичная; – застойная; – реакционная. По идеологическому основанию: – коммунистическая; – социал – демократическая; – либеральная; – консервативная; – анархистская. По социально-классовому признаку: – пролетарская; – крестьянская; – буржуазная. По роли государства в воспроизводстве образцов политического мышления и поведения: – официальная; – реальная. ГЛАВА III. ФУНКЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ Политическая культура выполняет в отношении политической системы, всего общества определенные функции. Эвристическая (поисковая) функция политической культуры состоит в наделении субъекта знаниями, необходимыми для его рационального поведения в политике. Речь идет об адекватном представлении о динамике общественного развития, о способах, методах и средствах социального управления, о функционировании политической системы, о регуляторах национально-этнических отношений. Воспитательная функция, функция формирования "политического человека". Ее назначение – воспитание гражданственности, гражданской этики поведения. Гражданственность проявляется как деятельностное отношение к судьбам общества, нации, государства, защите прав граждан. Она включает в себя: наличие установки на осуществление гражданских инициатив; умение индивидов самостоятельно ориентироваться в изменившейся обстановке, выбирать правильные средства достижения политической цели, получать необходимую информацию, взаимодействовать на равных с партнерами; осознание себя индивидами как полноправных членов общества, ответственное использование ими своих прав, в том числе на участие в управлении делами общества, на объединение в социально-политические ассоциации; непримиримость к антигуманному поведению; борьбу за свободу, социальную справедливость и гражданские права. Политическая культура выполняет функцию социализации, она "включает" индивида в определенную политическую систему, в систему ценностей доминирующей модели политической культуры. Функция социализации реализуется посредством усвоения гражданами политических знаний. Проверенные на практике, они превращаются в убеждения и установки, в определенную систему политических ценностей, руководствуясь которыми человек реализует свои знания в практической политической деятельности. Интеграционная функция политической культуры состоит в мобилизации социальных групп и граждан вокруг политических ценностей, составляющих политическую культуру. И чем большая часть общества признает данные политические ценности как всеобщие, тем в большей степени реализуется данная функция. Вместе с тем важно отметить, что в обществе всегда налицо различие интересов составляющих его групп. Поэтому полностью интеграционная функция политической культуры реализована быть не может. Среди политических ценностей, играющих важную роль в осуществлении интеграционной функции, можно выделить общечеловеческие ценности и нормы (или такие, которые выдаются за них), а также ценности господствующей элиты, которые главенствуют в данной политической системе, даже если они не поддерживаются всеми общественными группами. Регуляционная функция политической культуры тесно связана с остальными и приобретает особое значение в политических системах демократического характера, где привычки, обычаи и традиции решающим способом влияют на регуляцию политической жизни общества. Эта функция касается создания и утверждения норм и институтов, определяющих основы функционирования политической системы, а также межчеловеческих отношений в рамках политического поведения и действий. Значение данной функции возрастает в тех странах, где создана правовая система, определяющая в целом нормы поведения граждан и направленная на сохранение общественного порядка. Ценности и элементы, составляющие политическую культуру, являются основой правопорядка. Их мерой является правовая лояльность. Здесь важно учитывать принцип, выдвинутый еще французским социологом и политическим мыслителем А. де Токвилем (1805­­­–1859): законы всегда бывают непрочны, если не опираются на нравы, которые составляют единственную устойчивую и прочную силу народа. Регуляционная функция политической культуры влияет на стабильность политической системы или удерживает ее в состоянии относительного равновесия. Отношения субъектов политики определяются системой ценностей, которые входят в политическую культуру. Поэтому она выполняет и нормативно-ценностную, аксиологическую (оценочную) функцию. Понятие ценностей используется здесь для указания на политическое значение определенных явлений действительности. Закрепляя значимость этих явлений путем выработки соответствующих установок, оценок и норм, ценности служат ориентирами политической деятельности. В качестве ценностей могут выступать теория разделения властей, концепции многопартийных систем, различных форм демократии, принципов и методов участия в политике и т.д. Еще одна существенная функция политической культуры – коммуникативная, т.е. функция обеспечения исторической и политической преемственности, непрерывности политического процесса. Подобно культуре вообще политическая культура связывает уходящие и приходящие поколения, дарует им общий язык, предлагает общие подходы и оценки политических явлений. Политическая система общества обретает многие свои конкретные черты под воздействием духовных идеологических процессов, среди которых немаловажную роль играет трансляция политико-культурных традиций. К функциям политической культуры относится и удовлетворение политических потребностей и интересов граждан, в которых отражаются особенности их взаимодействия с политической средой. Речь идет о формировании у различных социальных групп и граждан определенной заинтересованности в участии в политике. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Итак, культуру можно определить как систему коллективно признаваемых идеалов, ценностей, ориентаций, норм и образцов поведения, присущих человеку как неотъемлемой части определенного человеческого общества. Задача культуры состоит в формировании и транспонировании в социум идеалов и ценностей. Каждая конкретная этническая культура характеризуется самобытной ценностной системой, которая отличает ее социального носителя от субъектов других культур. Именно на эту особенность указывают большинство исследователей. В основе культуры – сложная многоуровневая, исторически сформировавшаяся система ценностей и ценностных ориентаций (по словам А.С.Пушкина, "особая физиономия", "особый образ мыслей и чувствований, тьма обычаев, поверий, привычек"), задающих своеобразие этноса. Рассматривая культуру как систему, необходимо не только проанализировать ее элементы, попытаться проследить их структурную взаимосвязь, диалектику их взаимодействия, но и учитывать, что это всего лишь ее внешние признаки. Ведь культура – это общность глубинных, "интимных" свойств, которые не поддаются поверхностному анализу и расчленению, они глубоко укоренены в психологии народа. Каждая культура личностно окрашена, несет на себе отпечаток этнических особенностей. Это как свет солнечный, лунный, электрический, который создает особую атмосферу настроения и восприятия человеком окружающего мира, – все зависит от источника, так и культура каждого народа всегда по-своему глубоко эмоционально воспринимает мир. Различие культур не в том, что они говорят о разных вещах, а в том, что говоря об одном и том же, переживают и отражают это различно. В этом и заключается сложность исследования данного феномена. Политическая культура, являясь составной частью духовной культуры разных народов, также определяется национальными традициями, историческими и геополитическими факторами, исторически сформированной социальной и этнической структурой, религией. Поэтому механическое внедрение "чужих" политических ценностей неизбежно столкнется с противодействием. "Защитный пояс" (традиции, нормы, стереотипы) любой политической культуры "переплавляет" политические идеалы и ценности "чужой" культуры в соответствии с национальными архетипами. Неслучайно в мире существуют несколько моделей социализма: "советский социализм", "китайский социализм", "шведский социализм", "исламский социализм" и т.д. Они возникли в результате различного понимания ценностных ориентиров социализма, отсюда и различные пути политического развития. Сложность становления демократии в России объясняется расхождением между привычными для россиян социокультурными нормами и требованиями демократии. Демократия гражданского общества сформировалась первоначально как система формализованных требований к построению и функционированию власти. Но именно эта сторона не согласуется с российскими традициями. В России больше привыкли ориентироваться на установление моральных ограничений на деятельность институтов власти. Демократия понималась в органичной связи с требованиями справедливости как механизма коллективного самовыражения, формы коллективного принятия решений, в этот процесс постоянно закладывалась идея создания все более и более "гуманных" отношений власти и общества. Истоки данного явления следует искать в изначально различном представлении о свободе и справедливости в России и на Западе. На Западе в условиях свободного предпринимательства и рыночной экономики материальное благосостояние людей сопряжено с риском, поэтому экономическая свобода требовала самоограничения и рационализации. В английском языке два слова обозначают свободу: – freedom – общее обозначение отсутствия насилия, запрета, принуждения; – liberty – более политизированное значение свободы: свобода, данная законом, свобода торговли, слова, печати, собраний. Это конкретные права, их может быть больше, а может быть меньше: libertas est potestas faciendi id, quod jure licet1. В России свобода понималась и понимается следующим образом: – свобода – формальная свобода, своеволие; – свобода – жить по истине и добру. Будучи многие столетия политически бесправным, русский народ развивал в себе эти виды свободы. Это либо воля, казацкая вольница, граничащая с произволом, либо поиск внутренней свободы, уход от проблем внешнего мира. Категории "свобода" и "равенство" играют важную роль в мотивационном поведении и ценностных ориентациях людей. Россия и Запад по-разному понимали свободу и равенство: Запад утверждал формальное равенство, Россия искала фактическое равенство. Проблема свободы на Западе реализована в политической плоскости, это борьба за предоставление условий возможности свободы. Формальная свобода (своеволие) получила здесь ограничение правом, что привело к выработке рационалистического типа духовности, в котором ценности свободы мыслились как политические. Запад ограничивал притязания равенства формальным равенством, т.е. равенством перед законом, полагая требования фактического равенства противоречащими свободе2. Чрезвычайно ярко специфические черты политического менталитета россиян проявились в ходе распада СССР и последующих за этим реформ. Неолиберальные ценности, представителем которых явилась новая национальная политическая элита при поддержке западных политиков, не могли иметь массовой поддержки – не было социальной базы, но они оказались мощной центробежной силой, активизировавшей противостояние "своих" и "чужих", что в условиях системного кризиса оказалось катастрофичным для страны. Единственным механизмом, сдерживающим стремительное разрушение СССР, оставалось государство. Однако была проведена виртуозная кампания по дискредитации института государства и его структур: наряду с отжившими стали разрушаться жизнеспособные и эффективные структуры. Децентрализация и демонтаж государственных управленческих и контролирующих структур привели к развалу СССР, нарушению территориальной целостности государства и снижению безопасности. В очередной раз противостояние политических ценностей привело к расколу: с одной стороны, политическая элита, рассматривающая неолиберальные ценности свободы прежде всего как свободу рынка и свободу приватизации государственной собственности; с другой – архетипическое возрождение свободы как "воли", и следствие – волна преступности. Но и западная либеральная "свобода личности", и архетипическая "воля" 90-х годов по сути стали "вольницей для произвола". Ограничить такой произвол общество оказалось бессильно, а в планы власти это не входило. Произвол способствовал бесконтрольной приватизации государственной собственности группой, находящейся у власти. Проводимая политика деидеологизации, а затем внедрение новых политических ценностей стали ширмой, скрывающей конкретные цели и задачи – ослабление государства и передел государственной собственности. Принцип перераспределения определили редистрибутивные отношения, характерные для российского общества. Однако, демонтировав прежние политические ценности, разрушив национальную идею, российское общество оказалось не готовым принять неолиберальные ценности. На уровне архетипического массового сознания вновь были востребованы идеи защиты Отечества. Сегодня аксиологическая составляющая политики требует своего осмысления. И это связано не с очередным "откатом" от либеральных к традиционным ценностям, а прежде всего с необходимостью формирования картины реального политического пространства и с определением национальных задач государства как элемента этого глобального мирового пространства. Содержание политических ценностей будет определяться во многом той ролью, которую отводит себе страна в мировом пространстве. Страна, претендующая на статус сверхдержавы или по крайней мере государства-лидера, должна предложить новую концепцию мирового порядка, на основании которой будут выстраиваться взаимоотношения политических акторов, или ей уготована роль аутсайдера. Используя уроки прошлого и накопленный веками опыт совместного проживания народов, Россия должна сформировать и предложить свою модель миропорядка в условиях информационного и глобализирующегося мира. При этом следует учитывать, что политическая культура России включает разнородные пласты и множество элементов, с трудом укладывающихся в рамки традиционных типологий и классификаций. Ее многослойность и гетерогенность, проявляющаяся в существовании множества субкультур1, фрагментарность и многомерная конфликтность (размежевание "свои – чужие" проходит по многим осям), с одной стороны, осложняют процесс изучения и прогнозирования, с другой – способствуют пониманию причин противостояния различных политических ценностей. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ. Учебники, учебные пособия. – Василенко И.А. Политическая философия. – М.: Изд-во Юрайт, 2014. – Василенко И.А. Политология. – М.: Изд-во Юрайт, 2013. – Василенко И.А. Сравнительная политология. – М.: Изд-во Юрайт, 2013. – Введение в политическую теорию / Под ред. Б.Исаева. – СПб.: Питер, 2013. – Гаджиев К.С. Политология. – М.: Логос, 2012. – Гаджиев К.С. Политология. Базовый курс. – М.: Изд-во Юрайт, 2013. – Гаджиев К.С., Примова Э.Н. Политология. – М.: ИНФРА-М, 2013. – Горелов А.А. Политология. – М.: ФЛИНТА: НОУ ВПО "МПСУ", 2014. – Добреньков В.И., Елишев С.О. Основы политологии. Консервативный взгляд. – М.: Академический Проект; Альма Матер, 2013. – Исаев Б.А., Баранов Н.А. Современная российская политика. – СПб.: Питер, 2013. – Карадже Т.В. Политическая философия. – М.: Мысль, 2007. – Мухаев Р.Т. Политология. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2013. – Политология / Под ред. В.А. Ачкасова, В.А.Гуторова. – М.: Изд-во Юрайт, 2013. – Политология / Под ред. В.И.Буренко. – М.: КНОРУС, 2013. – Политология / Общ. ред. А.Г.Грязновой. – М.: ИНФРА- М, 2014. – Политология / Под ред. В.Н. Лавриненко. – М.: Изд-во Юрайт, 2013. – Политология / Отв. ред. В.Д. Перевалов. – М.: ИНФРА-М, 2014. – Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию. – М.: Аспект Пресс, 2010. – Сирота Н.М. Идеология и политика. – М.: Аспект Пресс, 2011. – Смирнов Г.Н. Политология в вопросах и ответах. – М.: Проспект, 2014. – Соловьев А.И. Политология: Политическая теория. Политические технологии. – М.: Аспект Пресс, 2014.– Тавадов Г.Т. Политология. – М.: Изд-во "Омега-Л", 2014. – Тимерманис И.Е. Политология. – М.: Изд-во Юрайт, 2013. – Хейвуд Э. Политология / Пер. с англ. В.Ю. Бельского; под ред. Г.Г. Водолазова. – М.: ЮНИТИ - ДАНА, 2013. – Шестопал Е.Б. Политическая психология. – М.: Аспект пресс, 2012. Учебно-методологические пособия: словари, справочники, схемы, таблицы, хрестоматии, сборники документов. – Бегунов Ю.К. Мир политической мысли: Хрестоматия по политологии. – СПб.: Изд-во "Речь", 1999. – Введение в политологию: Словарь-справочник / Под ред. В.П.Пугачева. – М.: Аспект Пресс, 1996. – Зарубежная политология: Словарь-справочник / Под ред. А.В. Миронова, Л.А. Цыганова. – М.: Социально – политический журнал. Независимый открытый университет, 1998. – Мухаев Р.Т. Политология: Хрестоматия. – М.: Логос, 2000. – Политлексикон: Понятия, факты, взаимосвязи. На основе немецкого справочника "Shubert / Klein Das Politiklexicon " / Пер. с нем. В.П. Любина, М.А. Елизарьевой; под общ. ред. В.П. Любина и Р.Крумма; науч. ред. С.В. Патрушев, Л.Е. Филиппова. – М.: Российская политическая энциклопедия, 2013. – Политология. Краткий словарь / Под ред. В.Н. Коновалова. – Ростов-на-Дону, Феникс, 2001. – Политология. Лексикон / Под ред. А.И. Соловьева. – М.: Аспект Пресс, 2007. – Политология: Схемы. Таблицы / Под ред. В.Ю. Бельского и др. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2013. – Политология. Энциклопедический словарь / Под ред. Ю.И. Аверьянова. – М.: Изд-вo PUBLISHERS , 1999. – Словарь терминов и понятий по обществознанию / Автор - составитель А.М. Лопухов. – М.: Айрис-пресс, 2013. – Словарь философских терминов / Под ред. В.Г. Кузнецова. – М.: ИНФРА-М, 2013. – Современный словарь по общественным наукам / Под ред. О.Г. Данильяна. – М.: ИНФРА-М, 2013. – Хрестоматия по политологии: В 2-х частях / Под ред. М.А. Фроловой. – М.: Логос, 1994. Научные статьи и монографии. – Алмонд Г., Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии // Полис, 1992, №4. – Арон Р. Измерения исторического сознания / Пер с фр.; отв. ред. И.А. Гобозов. – М.: Книжный дом "ЛИБРОКОМ", 2014. – Баталов Э.Я. Политическая культура: понятие и феномен. // Политика. Проблемы теории и практики. Вып. VII. Ч. II . – М.: Логос, 1990. – Баталов Э.Я. Политическая культура современного американского общества. – М.: Наука, 1990. – Баталов Э.Я. Политическая культура как социальный феномен // Вестник МГУ. Серия 12. 1991, №5. – Баталов Э.Я. Советская политическая культура // Общественные науки и современность. 1994, №6; 1995, №3. – Баталов Э.Я. Проблемы демократии в американской политической мысли XX века. – М.: Прогресс - Традиция, 2010. – Власть и политика: Институциональные вызовы XXI века. Политическая наука: Ежегодник 2012 / Российская ассоциация политической науки; гл. ред. А.И. Соловьев. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. – Вятр Е. Социология политических отношений. – М.: Политиздат, 1979. – Гаджиев К.С. Политическая культура: Концептуальный аспект // Полис. 1992, №1-2. – Гаджиев К.С., Ильин В.В., Панарин А.С., Рябов А.В. Философия власти. –- М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993. – Гаджиев К.С. и др. Политическая культура: теории и национальные модели. – М.: Логос, 1994. – Гельман В.Я. Политическая культура, массовое участие и электоральное поведение / Сборник "Политическая социология и современная российская политика". – СПб.: Питер, 2000. – Глебова И.И. Структуры преемственности и актуализации ценностей в формировании современной политической культуры / Сборник "Власть и политика: Институциональные вызовы XXI века. Политическая наука: Ежегодник 2012". – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. – Даль Р.А. Полиархия: Участие и оппозиция. – М.: ИД Государственного университета "Высшая школа экономики", 2010. – Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Эпоха столкновения цивилизаций. – М.: Алгоритм, 2014. – Ерохин И. Современные политические теории: Кризис нормативности. – М.: Логос, 2008. – Капустин Б. Критика политической философии. – М.: ИД "Территория будущего", 2010. – Козловский В.В., Уткин А.И., Федотова В.Г. Модернизация: от равенства к свободе. – СПб., Питер, 1996. – Мусихин Г.И. Очерки теории идеологий. – М.: ИД Государственного университета "Высшая школа экономики", 2013. – Мюрберг И.И. Свобода в пространстве политического. Современные философские дискурсы. – М.: Идея - Пресс, 2009. – Неретина С.С., Огурцов А.П. Концепты политической культуры. – М.: ИФРАН, 2011. – Пивоваров Ю.С. Концепция политической культуры в современной науке / Сборник "Политическая наука. Теоретико-методологические и историко-культурные исследования"; отв. ред. Ю.С. Пивоваров. – М.: ИНИОН РАН, 1996. – Пивоваров Ю.С. Русская политика в ее историческом и культурном отношениях. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. – Политическая культура современной России: состояние, проблемы, пути трансформации. Материалы "круглого стола" / Под ред. Н.С. Федоркина, Н.В. Карповой. – М.: Изд-во "КДУ", 2009. – Политическая теория XX века: сборник статей / Под ред. А.Павлова. – М.: Логос, 2008. – Политическое управление и публичная политика XXI века: Государство, общество и политические элиты. – М.: РАПН, 2008. – Романович Н.А. Формирование и воспроизводство образа власти в российском обществе. – Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 2009. – Россия в многообразии цивилизаций / Под общ. ред. Н.П. Шмелева. – Изд-во "Весь мир", 2011. – Рукавишников В.О. Политическая культура постсоветской России // Социально-политический журнал. 1998, №1. – Рукавишников В., Халман Л., Эстер П. Политические культуры и социальные изменения. Международные сравнения. – М.: "Совпадение", 1998. – Селезнева А.В. Политические представления и ценности россиян. – М.: Изд-во Московского ун-та, 2012. – Селезнева А.В. Социально активная молодежь в России: политические ценности и предпочтения / Сборник "Власть и политика: Институциональные вызовы XXI века. Политическая наука: Ежегодник 2012. – М.: Российская политическая энциклоппедия (РОССПЭН), 2012. – Соловьев А.И. Культура власти современного российского общества. – М.: Логос, 1992. – Солодов В.В. Изменение ценностей и поведенческих практик как фактор институциональных преобразований / Сборник "Власть и политика: Институциональные вызовы XXI века. Политическая наука: Ежегодник 2012". – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. – Урнов М.Ю. Эмоции в политическом поведении. – М.: Аспект Пресс, 2008. – Философия политического действия. Из истории левой политической мысли XX века / Отв. ред. Е.А. Самарская. – М.: Идея - Пресс, 2010. – Almond G., Verba S. The Civic Culture: Political Attituddes and Democracy in Five Nations. – Boston, 1965. – Duverger M. The Idea of Politics. – L., 2007. – Pye L. Political Culture / International Encyclopedia of Social Sciences. – N.Y., 2011. – Rosenbaum W. Political Culture. – N.Y., 1975. Учебная литература Бормашева Елена Константиновна, доцент ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА Учебное пособие Усл.печ.л. _____Тираж 30 экз. Заказ №_____ Редакционно-издательский отдел МГУДТ 117997, Москва, ул. Садовническая, 33, стр. 1 тел./ факс: (495) 955-35-88 e-mail: [email protected] Отпечатано в РИО МГУДТ